Шуваев Михаил Аркадьевич : другие произведения.

Мерцание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  МИХАИЛ ШУВАЕВ
  Мерцание
  
  
  Часть I
  Глава 1
  
  Среда, 7 июля, 7 часов 55 минут
  Звонок шефа раздался тогда, когда Иван подъехал к многоофисному зданию в центре Мегаполиса и пытался втиснуть своего "корейца" на крошечной стоянке между плотно стоящими машинами. Чтобы иметь шанс поставить средство передвижения рядом с офисом и бесплатно, приходилось приезжать задолго до начала рабочего дня. Но таким умным был не только Иван. Вот и сегодня - прилетел без пяти восемь, а мест уже практически нет. И это несмотря на то, что сезон отпусков уже начался. Вокруг было много свободных парковок, но цены на них кусались. Если ставить на один-два часа - терпимо, но на целый день, да ещё постоянно...Так что все, кто работал в этом центральном квартале, любыми правдами и неправдами старались избежать платных парковок. Люди давно уже возмущались подобным положением дел и требовали сократить либо количество платных парковок, либо снизить стоимость до приемлемого уровня. Городские власти, однако, словно глухие, не только никак не реагировали на общественное мнение, а наоборот - вели планомерное наступление на новые территории города и периодически "корректировали" цены на стоянки в сторону повышения.
  - Доброе утро, Семён Григорьевич, - ответил Иван, ворочая рулём.
  - Ты когда будешь на месте? - как обычно, не поздоровавшись, спросил Голубицкий.
  - Паркуюсь внизу.
  - Сразу ко мне.
  Связь прервалась. Иван бросил трубку на сиденье и последним отчаянным манёвром вставил "Хёндэ" в просвет между двумя машинами. Достав с заднего сиденья пиджак и захлопнув дверцу, Иван включил сигнализацию и направился к главному входу в офисный центр "Созвездие". Он поздоровался с охранником, миновал рамку универсального детектора и турникет, прошёл к лифту и поднялся на двадцать второй этаж, где располагались служебные кабинеты частного сыскного бюро "Омега". Именно в этой конторе и работал Иван Максимов штатным детективом.
  Выше среднего роста, крепкий, вполне симпатичный блондин двадцати шести лет от роду, три года назад получивший степень магистра права в престижном вузе Мегаполиса, был легко принят на работу в бюро. Голубицкий являлся двоюродным братом отцу Ивана и взял его, что называется, по-родственному. Справедливости ради надо сказать, что об этом он, по большому счёту, ни разу не пожалел. Максимов оказался спокойным, уравновешенным, а главное, знающим и сообразительным работником. Во многом благодаря его усилиям контора Голубицкого вписала в свой актив не одно успешно проведённое расследование, за которые клиенты обычно щедро платили.
  "Омега" занималась самыми разнообразными делами - семейными спорами и неурядицами, искала наследственные документы, иногда впрягалась и в уголовные дела, но такое случалось редко. В общем, обычное детективное бюро с неплохой репутацией, ничем особенным не выделяющееся на фоне других подобных агентств.
  Не заходя к себе, Иван сразу направился в логово шефа. В приёмной ещё никого не было за ранним часом. Секретарша Нелли, с учетом её интимно-привилегированного положения, появлялась на рабочем месте не раньше половины десятого, а то и в одиннадцать. Голубицкий постоянно ругался по этому поводу, даже покрикивал на неё, но пятый номер бюста и крепкие ягодицы Нелли, которые периодически оказывались в руках шефа, перевешивали любые нарушения служебного распорядка.
  Максимов постучал и, услышав ворчливое "заходи", открыл дверь и оказался в кабинете директора ЧСБ "Омега". Голубицкий сидел за огромным столом из морёного дуба в форме буквы "Т" и перекладывал бумажки. Его седовато-пепельные коротко остриженные волосы, как обычно, торчали ёжиком, будто вокруг головы директора постоянно работало мощное электрическое поле. Мельком взглянув на Ивана, он кивнул ему на один из стульев. Детектив осторожно сел за вертикальную часть "Т", предназначенную для бесед с посетителями и проведения совещаний. Непонятно, правда, зачем для этого была куплена такая длинная приставка к столу, за которым могло поместиться по меньшей мере дюжина человек. В ЧСБ "Омега" кроме директора работало всего четверо сотрудников.
  Выждав начальственную паузу, неторопливо собрав бумаги и закрыв папку, Голубицкий снял очки, из-за которых его прозвали Очкарычем, и уставился на Ивана близорукими водянистыми глазами. Всем сотрудникам ЧСБ были известны манеры и замашки босса. И сейчас ничего, выходящего за рамки привычного, Максимов не увидел - обычный приём своеобразного "устрашения" сотрудника, приведение его психики в такое состояние, которое, по мнению Голубицкого, должно подавить волю и лишить желания возражать. Иван знал всё это и спокойно ждал развития событий.
  Через минуту, посчитав, что сотрудник достиг соответствующей психомоторной кондиции, Семён Григорьевич закончил психологическую атаку и заговорил:
  - Значит так, Максимов. Сегодня в девять пятнадцать у меня назначена встреча с клиентом. Будешь на ней присутствовать. Иди, приведи себя в порядок и через... - Голубицкий взглянул на часы, - пятьдесят пять минут чтобы был здесь. Всё ясно?
  - А о чём может пойти речь, Семён Григорич?
  - Видимо, о смерти Торопова.
  - Кого? - Иван впервые слышал эту фамилию.
  - Литературного критика Торопова. Телевизор смотреть надо и книги читать, Максимов. Всё, свободен.
  Слегка пристыжённый Иван покинул кабинет директора ЧСБ и осторожно прикрыл за собой дверь. Телевизор он почти не смотрел, а книги читал, но как-то бессистемно и урывками.
  "Торопов, Торопов, - пытался он припомнить. Да, действительно, недавно в интернете он наткнулся на сообщение о кончине какого-то известного критика. - Наверное, это он и есть".
  Войдя к себе в кабинет, он открыл шкаф и повесил светлый льняной пиджак на плечики, прошёл к столу, включил компьютер и, пока железо выходило на рабочий режим, сменил обувь. Несмотря на жаркую погоду, когда даже по утрам градусник не опускался ниже плюс двадцати пяти, в кабинете Максимова было прохладно и полутемно. Два больших окна прикрыты жалюзями, под потолком вовсю шипел мощный кондиционер, запрограммированный на включение в семь часов утра.
  В комнате стояли два офисных стола, несколько железных шкафов для документов, маленький холодильник, два кресла, стулья, небольшой диванчик у стены и кадка с огромным - почти до потолка - фикусом. Соседний столик пустовал - напарник Ивана Сергей Гавриков на днях взял отпуск и отбыл в Грецию. Из горшка с фикусом торчала коктейльная соломинка, к которой скотчем Сергей приклеил бумажку с надписью жирным чёрным маркером: "Поливать 2 раза в неделю!!!".
  Пиликнул монитор, извещая, что компьютер готов к работе. Иван достал из холодильника банку кока-колы и расположился за столом. Первые же запросы дали массу материала и ссылок. Иван вскрыл банку и углубился в чтение.
  Торопов Борис Анатольевич, известнейший литературный критик и литературовед, специалист по литературе ХХ-ХХI веков, член многих литературных клубов, обладатель международных премий, участник симпозиумов и конференций... Много чего успел узнать Иван об этом человеке, прежде чем посмотрел на часы и, спохватившись, помчался к Голубицкому, на ходу надевая пиджак.
  В приёмной по-прежнему было пусто - Нелли отсутствовала. Иван сунул голову в кабинет шефа:
  - Семён Григорич, мне где подождать: в приёмной или...
  - Подождать... - донёсся ворчливый голос. - Иди лучше встреть клиента внизу.
  - Хорошо, а кто клиент?..
  -----------
  - Торопова Альбина Романовна, - открывая дверь и пропуская даму вперёд, представил посетительницу Иван.
  Голубицкий вскочил, быстрым шагом обогнул гигантский стол и немного манерно пожал протянутую ему ручку. Возраст Тороповой Иван никак не мог определить. Вдова критика обладала такой внешностью, что ей с одинаковыми успехом и натяжкой можно было дать и двадцать пять, и пятьдесят пять. Если ей двадцать пять - то она быстро поистрепалась и состарилась, а если пятьдесят пять - то очень даже неплохо выглядит. Её немного броская, но не кричащая одежда тоже не давала никаких подсказок. Однако в ушах сверкнули радугой изящные золотые серьги с небольшими бриллиантами.
  После дежурных приветствий, соболезнований и ничего не значащих замечаний Голубицкий решил перейти к делу:
  - Так что же привело вас, Альбина Романовна, в наше частное сыскное бюро? Какие тучи над вами сгустились?
  Торопова полезла в сумочку, достала пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурила. Иван встал и принёс с журнального столика дежурную пепельницу.
  - Как вы знаете, мой муж скончался десятого июня. Двенадцатого я его похоронила. Было очень много народа, пришли известные люди - писатели, поэты, критики, режиссёры, я получила массу соболезнований из-за рубежа от коллег и друзей Бориса, потом поминки в ресторане. Я дала несколько интервью, в которых отмечала...
  - Документы о смерти получили, наследство открыли? - попытался вернуть разговор в деловое русло Голубицкий.
  - Что?.. Ах, да-да, конечно. В этом плане всё нормально, наш семейный нотариус занимается этими вопросами, и, насколько мне известно, у него нет пока никаких трудностей с оформлением наследства...
  - А что же вас тогда тревожит? Исчезли какие-то работы вашего супруга или нарушены его авторские права?
  Голубицкий, невзирая на свою малопримечательную внешность - низкий рост, чрезмерная полнота, очки с большими диоптриями, больше похожие на толстые линзы увеличительного стекла, - умел строить беседу таким образом, что собеседник был вынужден следовать линии, которую выстраивал директор ЧСБ.
  Торопова затушила сигарету в пепельнице и тут же закурила новую.
  - Нет, ни то ни другое. Дело в том, что... я не уверена, что Борис умер от сердечного приступа.
  - А что написано в медицинском заключении?
  Женщина полезла в сумочку и достала сложенный вчетверо листок.
  - Вот копия, возьмите.
  Голубицкий развернул листок, быстро пробежал его глазами и передал Ивану:
  - Причиной смерти указана "острая сердечная недостаточность". Что вас смущает, Альбина Романовна?
  - Дело в том, что мой муж никогда не жаловался на сердце, занимался спортом, бегал по утрам... Раз в год обязательно проходил обследование. Он очень следил за своим здоровьем.
  - Но... Альбина Романовна, - слегка замялся Голубицкий, - вашему супругу всё-таки было... семьдесят пять лет. Возраст, сами знаете, никого не молодит.
  - Да, я это понимаю, но всё равно не верю, - твёрдо заявила Торопова.
  - И... отчего же, по-вашему, умер Борис Анатольевич? - вскинул брови директор.
  - Не знаю. Если бы знала, то к вам не пришла.
  - И что вы от нас ждёте?
  - Я хочу, чтобы ваше бюро провело всестороннее и полное расследование причин смерти моего мужа.
  Голубицкий откинулся на спинку кресла и сцепил руки на животе.
  - Альбина Романовна, а вы уверены, что в случае проведения расследования, результаты окажутся отличными от выводов медиков? Что, если мы только подтвердим их вердикт?
  - Если это будет аргументированно, то я соглашусь.
  Голубицкий задумался. Торопова поняла это по-своему и достала из сумки толстый конверт:
  - Здесь десять тысяч долларов. Это половина вашего гонорара. Вас устроит такая сумма?
  Директор резко прекратил раздумья и выпрямился:
  - Будем считать, что это треть суммы.
  - Хорошо, - легко согласилась дама.
  - Вот и прекрасно. Но могут быть различные накладные расходы, оплата экспертиз...
  - Я всё оплачу, только... не хотелось, чтобы бесцельно...
  - Все расходы будут подтверждены документально - это наш принцип. В случае невозможности получения оправдательного документа в виде чека, расписки и какой-либо иной формы составляется акт.
  - Вы имеете в виду траты на взятки? - чуть прищурилась женщина.
  Голубицкий развёл руками:
  - Назовём это платой за продвижение дела, но не без этого, Альбина Романовна, не без этого.
  - Что ещё требуется от меня?
  - Телефоны ваших нотариуса и адвоката, если таковой имеется, а также клиники и врача, где наблюдался ваш супруг. Как только появятся результаты, мы с вами свяжемся.
  - А когда?..
  - Дайте нам хотя бы несколько дней, Альбина Романовна!
  - Хорошо.
  Торопова попросила ручку и бумагу и, заглядывая в свой смартфон, написала несколько фамилий и номеров телефонов. После этого попрощалась и ушла. Иван проводил её до первого этажа. Внизу он встретил Нелли и вместе с ней снова поднялся на двадцать второй этаж.
  В кабинете Голубицкий, чертыхаясь, возился с замком сейфа.
  - Помочь, Семён Григорич?
  - Нет, садись.
  Справившись с дверцей сейфа, директор вернулся на место, сел и взглянул на Ивана:
  - И что ты думаешь по этому делу?
  - Откровенно, Семён Григорич?
  - Желательно.
  - Пустышка. Ничего мы не найдём.
  - Согласен, Пинкертон. Но, - директор поднял палец, - деньги уплачены, и их надо честно отработать. Не в наших правилах обманывать клиентов. К тому же, чем чёрт не шутит, а вдруг что-то всплывёт, - Голубицкий достал из ящика стола пачку одноразовых платков и шумно высморкался. - Хотя лучше бы не всплывало. Всё, Максимов, иди. Набросай план работы - и вперёд. Светлану, если понадобится, можешь привлекать, у неё ничего срочного сейчас нет.
  Иван вышел в приёмную и остановился. Глаза невольно остановились на вызывающем декольте Нелли. Секретарша игриво стрельнула глазами в сторону Ивана:
  - Ну, что, Максимов, озадачил тебя Григорич?
  - Озадачил... - пробормотал Иван, про себя удивляясь, как Неллин бюст, вернее та ничтожная его часть, что оставалась прикрытой, не вываливается наружу.
  На столе ожил интерфон:
  - Нелли, ты пришла?
  - Да, Семён Григорич.
  - Зайди-ка.
  Детектив прикрыл дверь и направился к себе - предстояло составить план мероприятий и приступать к расследованию.
  
  
  Глава 2
  Среда, 7 июля, 10 часов 40 минут
  Первым делом Иван внимательно прочитал копию медицинского заключения о смерти критика. Всё верно: "... смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности", число, подпись врача-патологоанатома "Хромов В. М.", печать медицинского учреждения. Иван посмотрел на адрес. Оказалось, что клиника расположена совсем рядом с их офисом. Недолго думая, Иван набрал номер.
  - Неврологическая клиника, регистратура.
  - Здравствуйте, могу я переговорить с доктором Хромовым?
  - Кто его спрашивает?
  - Это из полиции, по поводу одного его заключения. У нас возникло несколько вопросов.
  - Соединяю.
  Через минуту в трубке раздался мужской голос:
  - Хромов.
  - Здравствуйте. Меня зовут Иван Александрович Максимов, я частный детектив, работаю по делу смерти Торопова.
  - Мне сказали: полиция... А с чего вдруг вы озаботились кончиной Торопова?
  - Извините, как к вам обращаться?
  - Владимир Михайлович.
  - Владимир Михайлович, я работаю по поручению вдовы Торопова Альбины Романовны.
  На том конце провода немного помолчали.
  - Хорошо, что вас интересует?
  - Владимир Михайлович, вы производили вскрытие Торопова по просьбе супруги?
  - Да, насколько мне известно, именно она на этом настояла, хотя предварительный диагноз врачей скорой помощи не вызывал сомнений и впоследствии полностью подтвердился.
  - Понятно. В заключении вы написали, что причиной смерти стала острая сердечная недостаточность. А почему вдруг возникла эта недостаточность?
  - Послушайте, Иван... Александрович, у меня сейчас порядком работы. Может быть, мы отложим наш разговор на более позднее время?
  - Понимаю. Скажите, когда я могу позвонить, а лучше прийти к вам - наш офис находится рядом с клиникой.
  Хромов подумал.
  - Хорошо, в двенадцать часов в кафе "Сирень", что прямо напротив клиники. Идет?
  - Вполне. До встречи.
  Иван выключил смартфон. Хромов не отказался говорить - и это уже успех. Другое дело - услышит ли Иван что-нибудь новое в предстоящей беседе? Детектив посмотрел на часы: без четверти одиннадцать.
  "Ого! - подумал Иван. - Время-то как пролетело!"
  Он рывком соскочил с кресла и направился в соседнюю комнату, где в одиночестве работал четвертый сотрудник ЧСБ "Омега" - технический эксперт Света Ларионова. Однако комната эксперта оказалась запертой. Иван набрал номер приемной. Долго никто не брал трубку. Наконец, чуть запыхавшаяся Нелли ответила:
  - Частное сыскное бюро "Омега", здравствуйте.
  - Здрасьте! Нелли, а где у нас Светлана?
  - Чёрт бы тебя побрал, Максимов, - разозлилась секс-бомба. - Ведь знаешь мой мобильный, зачем занимаешь основную линию?
  Иван усмехнулся. Конечно, бегать к телефону в приёмную с дивана шефа немного неудобно. Но в полемику вступать не стал:
  - Ладно, извини. Так где у нас Света? У неё мобильный отключён.
  - Ларионова ещё вчера предупредила, что с утра заскочит в лабораторию, - Нелли бросила трубку.
   - Лабораторию... - пробормотал Иван, отключив коммуникатор, и упёрся лбом в дверь. - Что она там забыла?
  Кто-то воткнулся в спину. Максимов обернулся: перед ним стояла миниатюрная Светлана. Она смущённо сдвинула на лоб большие очки наподобие горнолыжных и сняла с уха клипсу звуковой гарнитуры.
  - Извини, зачиталась на ходу.
  Света достала ключ и открыла дверь:
  - Проходи, Шерлок Холмс. Давно под дверью кукуешь?
  - Не очень, минуты три.
  Максимов вслед за девушкой вошел в кабинет, который являлся почти точной копией того, в котором сидел он сам с Гавриковым.
  - Чай или кофе будешь? - спросила Света, включая электрочайник.
  - Ты что, Ларионова! Какой чай в такую жару? Холодное есть что-нибудь?
  Света устало села, сняла туфли и положила ноги на стул. Закрыв глаза, она посидела несколько секунд, потом ответила:
  - Максимов, посмотри сам, холодильник, в отличие от кабинета, не заперт.
  - Слушай, Свет, - расположившись за вторым, пустующим, столом и откупоривая бутылочку холодного чая, заговорил Иван. - Тут Очкарыч мне задачку подкинул. Знаешь такого литературного критика Торопова?
  Девушка открыла глаза и скосила их в сторону Ивана.
  - Ну, так вот, - продолжил Иван. - Этот Торопов не так давно помер. Лет ему было семьдесят пять - не так чтоб глубокий старик, но и не юноша. Хотя, конечно, пожить ещё вполне мог бы. Но дело тут вот в чём. С самого начала его супруга, теперь вдова, не верила в то, что критик умер от сердечного приступа, как то утверждают врачи. И она пришла к нашему Очкарычу с просьбой прояснить этот вопрос. Даже аванс внесла.
  - А от меня-то что ты хочешь? - не слишком заинтересованно протянула Света.
  - Как - что? Ты же у нас главный потребитель книг и этих, как его... чёрт...
  - Ридов, что ли?
  - Во-во - ридов!
  - А при чём здесь риды?
  - Ну... я не знаю. Это ведь то же самое, что и книга?
  Вскипел, злобно плюнулся кипятком и выключился чайник. Света сняла ноги со стула, выпрямилась и заварила пакетик зелёного чая.
  - Максимов, ты - питекантроп. Книга и рид - это совсем не одно и то же. Ты книги читал? - Иван утвердительно кивнул. - Рид - это тоже текст, но, в отличие от простой книги, неважно - бумажной или электронной - текст сопровождается музыкой и фоном да с прибамбасами, которые помогают тебе почти визуально увидеть то, что ты читаешь. Да что я тебе рассказываю! Ты хоть один рид прочитал?
  Иван сделал большой глоток из бутылки и отрицательно мотнул головой. Риды появились совсем недавно, буквально несколько месяцев назад, и стремительно набирали популярность.
  - Ну, вот когда прочитаешь, тогда и будем говорить. Возвращаюсь к своему вопросу: что ты хочешь от меня в этом деле?
  - Чтобы ты собрала мне информацию о Торопове.
  - Тебя что конкретно интересует?
  - Да всё, что есть в открытом доступе. Если сможешь это систематизировать и изложить в короткой записке, буду благодарен.
  - Срок?
  - Дня хватит?
  Света поставила чашку, пробежалась пальчиками по клавиатуре компьютера и вгляделась в монитор, на котором сразу же высветились фотографии Торопова и ссылки на ресурсы, где о нём есть упоминания:
  - Хорошо. К завтрашнему утру подготовлю.
  - Эй, только ты не всё качай из нета! Так и я могу. Ты попробуй у кого-нибудь узнать, спросить... - заволновался Иван.
  - Не учи учёную, получишь информацию в лучшем виде.
  Иван с сомнением покачал головой и посмотрел на часы:
  - О, мне пора бежать! Пока.
  Максимов вышел на улицу и в очередной раз посмотрел на часы. Времени до назначенной встречи оставалось не очень много. Он прошёл под палящими лучами июльского солнца до ближайшего перекрёстка и спустился в прохладный холл подземки. Иван мог бы быстрым шагом пройти это расстояние по улице и вряд ли опоздал на встречу, но предпочел тень и кондиционеры метро. На перроне стояло совсем немного пассажиров - неделю назад город начал пустеть на глазах из-за начавшихся отпусков.
  С лёгким свистом к перрону подполз поезд и раскрыл двери. Иван выпустил несколько человек и зашёл в вагон. Проехать ему надо было всего одну остановку. Поезд почти неслышно набрал скорость и нырнул в тёмный беспросветный туннель. Буквально через минуту темнота сменилась приглушённым светом, и состав замер на следующей станции.
  Иван вынырнул из широкого и малолюдного зева подземки в полуденный городской жар и остановился, пытаясь сориентироваться. Метрах в ста, на другой стороне широкой улицы, он увидел высокое двухбашенное здание клиники. Значит, кафе "Сирень" должно находиться на стороне, где стоял Иван. Почти сразу он заметил разноцветный матерчатый козырёк над тротуаром с немного выцветшей надписью "Сирень", под которым примостились небольшие столики. Зона кафе была отгорожена продолговатыми цветочными горшками с высокими, по пояс, кустами туи.
  Кафе занимало часть первого этажа старинного шестиэтажного здания, постройки начала ХХ века. Рядом с кафе сверкал витриной магазин звуковых и визуальных медиатоваров "Нано". Бросалась в глаза реклама нового формата электронных книг: "С форматом ультрарид вы забудете, что такое кинематограф! В продаже уже сотни произведений, спешите!"
  Иван вошёл в огороженный периметр кафе и хотел пройти внутрь, но, заметив, что несколько раструбов мощных кондиционеров направлены на столики, стоящие на улице, сел за первый попавшийся. Здесь действительно было прохладно. Периметр был огорожен не только кустами туи, но и почти невидимой и невесомой пластиковой плёнкой. В кафе, по крайней мере за столиками снаружи, не было ни одного человека.
  Подошёл официант. Иван прикинул, что до обеда сегодня дело может и не дойти, и сделал заказ:
  - Омлет с беконом и помидорами, горячие гренки с сыром, салат и пиво.
  - Салат какой предпочитаете - с маслом, майонезом...
  - С майонезом.
  - Могу предложить "Цезарь".
  - Хорошо.
  - Пиво "Хайнекен", "Стелла Артуа", "Лёвенброй"...
  - Кружку "Стеллы". И... я жду знакомого, ему тоже сразу кружечку принесите.
  Официант с поклоном удалился.
  В кафе зашёл колоритный персонаж лет шестидесяти в светлых брюках и цветастой рубахе, с длинными, торчащими в разные стороны волосами. Заметив Ивана, он направился к его столику и спросил:
  - Это вы Максимов?
  Иван привстал:
  - Да, здравствуйте, Владимир Михайлович.
  Патологоанатом сел и, подозвав официанта, сделал заказ. Тем временем доставили холодное пиво. Врач с удивлением посмотрел на поставленный перед ним бокал.
  - Я позволил себе заказать вам пиво.
  Хромов пожал плечами, но немного отпил. Иван тоже взял запотевший бокал и с удовольствием сделал несколько глотков.
  - Так что вас конкретно интересует, молодой человек? - вытер пену с губ патологоанатом.
  - Владимир Михайлович, почему вдруг у Торопова случился сердечный приступ? Были ли какие-нибудь предпосылки для этого? Ведь, насколько мне известно, иногда люди живут с серьёзными заболеваниями и даже не подозревают о них.
  - Да, такое случается. Но только не в том случае, когда человек ежегодно проходит серьёзный медосмотр. С этой точки зрения могу вам ответственно заявить, что до самого последнего момента сердце Торопова было вполне работоспособно... Ну, насколько оно может быть работоспособно у следящего за своим здоровьем семидесятипятилетнего мужчины.
  - Вы хотите сказать...
  - Я хочу сказать, что с таким сердцем он мог бы жить и жить.
  - А, извините, откуда у вас сведения о том, что он был... в хорошем физическом состоянии? Вы запрашивали?..
  - Никого мы не запрашивали. Торопов наблюдался в нашей клинике.
  - Понятно. А что же произошло?
  - Кто его знает. Все было в норме, кроме, может, излишне повышенного остаточного содержания кислорода в крови.
  Иван подождал, но продолжения не последовало. Принесли заказанное, и собеседники несколько минут сосредоточенно стучали ножами и вилками. Наконец, тарелки были отодвинуты, и в руках снова оказались бокалы с пивом.
  - Владимир Михайлович. Всё-таки я не понимаю: человек взял и ни с того ни с сего помер в одночасье. Как это может быть, как это объяснить?
  - Бывает, Иван Александрович. А медицина - увы! - может объяснить далеко не всё. Если бы мы могли всё объяснить и разложить по полочкам, то, поверьте, могли бы предотвратить намного больше смертей.
  Иван начал осознавать, что встреча с Хромовым ему ничего не даст. А с другой стороны, отсутствие результата - тоже результат.
  "У меня же нет задания обязательно раскопать какую-нибудь нестыковку. Мы лишь должны подтвердить естественность смерти критика. Или опровергнуть", - подумал Иван.
  - Хорошо, - зашёл он немного с другой стороны. - А что вы сами по этому поводу думаете, Владимир Михайлович? Ну, ведь у вас могут быть соображения, которые вы не отметили в заключении.
  Врач прищурился:
  - А это имеет значение?
  - Не знаю, - честно признался Максимов. - Наверное, это будет иметь значение в том случае, если ваши мысли сильно отличаются от заключения, в противном...
  - Понял, - Хромов поставил пустой бокал. - Соображения есть. Не знаю только, поможет ли это вам. Дело в том, что обычная процедура вскрытия сопровождается обязательным взятием анализа крови, рентгеном, томограммой и так далее. Патологоанатом со скальпелем - это последний этап исследования. Я уже упоминал об отклонении по кислороду, но это несущественно. Интересно другое. Томограмма мозга показала, что в момент смерти мозг Торопова интенсивно работал, особенно участки, отвечающие за обработку визуальной информации и ассоциативное мышление. Это видно по остаточным следам нейроактивности мозга.
  - Что это значит?
  - Это значит, что Торопов в последние минуты перерабатывал какую-то визуальную информацию.
  - Что-то увидел, испугался? - насторожился Иван.
  - Нет, совершенно не обязательно. Он умер не от испуга - то, что в народе иногда называют "разрыв сердца". У него сердце просто остановилось. А что он видел, о чём думал... Как бы вам это объяснить... Вот например: вы идёте по улице, проходите мимо витрины ювелирного магазина и вдруг по ассоциативной цепочке типа ювелирный магазин - украшения - кулон - жена - день рождения - подарок вы вспоминаете, что вам необходимо купить супруге сувенир к её юбилею. Совершенно стандартная ситуация. Но центры обработки визуальной информации тут работают синхронно с ассоциативным мышлением. Такие ассоциативные цепочки могут быть фантастически сложными и запутанными. Но это уже удел психоаналитиков, а не неврологов и тем более не патологоанатомов вроде меня.
  - Психоаналитиков, - машинально повторил Иван и задумался. - Но тогда что же он делал? Глядел в окно, говорил по смартфону, смотрел телевизор?..
  - Да что угодно, - улыбнулся доктор. - Я же сказал, что этот факт вряд ли вам поможет.
  Хромов посмотрел на часы:
  - Иван Александрович, извините - время. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то разрешите откланяться.
  - Последний вопрос, Владимир Михайлович. Томограмму можно посмотреть?
  - Вы имеете в виду её расшифровку? Можно, но только по официальному запросу вашего сыскного бюро. Сами понимаете - без согласия родственников...
  Врач расплатился с официантом, попрощался и вышел из кафе. Иван заказал себе чашечку кофе. По большому счёту Хромов не только не прояснил ситуацию, а наоборот - усложнил её. Появились новые данные, на которые непонятно, как реагировать и реагировать ли вообще.
  Посидев еще минут десять, задумчиво помешивая ложечкой кофе, он набрал номер Тороповой:
  - Альбина Романовна? Максимов, бюро "Омега". Мне бы хотелось с вами встретиться.
  
  Глава 3
  Среда, 7 июля, 13 часов 10 минут
  Торопова жила в спальном районе города, рядом с огромной лесопарковой зоной. Иван прикинул, что доберётся туда быстрее на машине. Он вернулся к офису, сел в аппарат и помчался по полупустым улицам города, обгоняя скользящие по разогретому асфальту автобусы и машины.
  Бортовой навигатор чётко вывел его к дому Тороповой. Иван припарковался - благо в квартале оказалось много свободных бесплатных стоянок - и направился к небоскрёбу, острые шпили которого уходили высоко в голубое небо. Над центральным входом светилась надпись "Резиденция "Стратосфера". Один из внешних лифтов остановился на его вызов. Иван вошёл в прозрачную колбу, которая быстро набрала приличный ход и плавно заскользила по магнитному жёлобу. Выходя на двадцать девятом этаже, детектив невольно обернулся на развернувшуюся величественную панораму города с птичьего полета. "Стратосфера" была одним из самых высоких жилых небоскрёбов Мегаполиса, и вид, открывавшийся отсюда, захватывал дух. Что уж говорить о смотровой площадке, расположенной на пятидесятом этаже на высоте двухсот пятидесяти метров!
  Оказавшись внутри здания, Иван сориентировался и быстро нашёл нужную квартиру. Дверь открылась автоматически, после того как он назвал себя.
  - Проходите в холл! - раздался негромкий голос Тороповой. - Я сейчас приду.
  Максимов прошёл по коридору и очутился в огромной комнате, одна стена которой была полностью прозрачной. Сквозь затемнённое поляризованное стекло внизу виднелся лесной массив, извилистая река и вдалеке - белые, серые и бежевые кубики зданий города-сателлита. Весь пол комнаты покрывал белый длинноворсный ковёр. В торце стоял телевизор с внушительным экраном, а посередь - белые диван, два кресла и журнальный столик из белого мрамора с мелкими красными прожилками. В углу стояло ещё одно кресло, покрытое серым чехлом. На стене висела небольшая картина, изображавшая простой пейзаж: небольшая речушка, поросший травой и осокой берег и лес вдали на холме. Написан пейзаж был очень проникновенно и передавал немного грустное и щемящее ощущение уходящего лета.
  - Извините.
  В холл вошла вдова критика. Иван удивился произошедшей с ней переменой: перед ним была уставшая, пятидесятилетняя женщина. Он сначала не понял, в чём дело, но потом пригляделся. Торопова успела смыть всю косметику и была одета в простенькое домашнее платье. Для того чтобы выглядеть так, как она выглядела с утра у них в бюро, ей, похоже, требовался на подготовку не один час.
  - Я ещё раз прошу меня простить за вторжение, - начал извиняться Максимов, но был прерван вдовой.
   - Не тратьте время на извинения. Я же сама просила вас заняться делом моего мужа. Желаете что-нибудь выпить? Кофе, чай, виски, коньяк?
  Женщина прошла к белому бару, который Иван сначала и не заметил, и открыла дверцы. Внутри зажёгся свет, и бликами заиграли хрустальные бокалы и с десяток дорогих бутылок со спиртным.
  - Нет, спасибо, если только минеральной воды.
  - Со льдом?
  Спустя минуту Ивану был вручён запотевший стакан с минералкой, в котором пощёлкивали, плавясь, кубики льда. Себе хозяйка налила чуть-чуть виски.
  - Я вас слушаю, - Торопова закрыла бар и устроилась с ногами в одном из кресел, жестом приглашая сесть и Ивана.
  - Альбина Романовна, скажите, а Борис Анатольевич... скончался здесь, в этой квартире? - Максимов утонул в мягком кресле.
  - Да, в этой комнате.
  Торопова сказала это совершенно спокойно, и Максимов отметил это про себя.
  - А вы не можете рассказать, как это произошло?
  Торопова закурила и придвинула к себе белую пепельницу на чёрной высокой ноге.
  - Десятого июня я возвращалась вечером домой...
  - Простите, где вы работаете?..
  - Я искусствовед-консультант. В тот вечер посетила вернисаж, куда меня пригласили для оценки нескольких полотен. Потом я там немного задержалась, чтобы переговорить с одним коллекционером. Около десяти вечера я вызвала такси и поехала домой. А дома... - женщина глубоко вздохнула, но оставалась спокойной. - Дома я нашла Борю. Мёртвого.
  - Альбина Романовна, а когда вы последний раз общались с Борисом Анатольевичем?
  - Утром.
  - А по телефону?
  - С вернисажа я ему звонила. Не помню, в какое время.
  - Он ответил?
  - Да, я ему сказала, что скоро буду.
  - Посмотрите, пожалуйста, в какое время был этот звонок?
  - А как я смогу?.. Ах, да, ведь время звонков фиксируется. Правда, уже месяц прошёл... А, нет! Смотрите - осталось! Девять двадцать.
  Иван сделал пометку в записной книжке коммуникатора.
  - Когда вы пришли домой?
  - Не... не помню. Я увидела Борю в кресле... Сначала подумала, что он спит. Я переоделась, умылась и только после этого подошла к нему спросить, не хочет ли он чая... А он... - женщина прикусила губу и замолчала.
  - Он сидел в каком кресле? - спросил Иван. - Вот в этом?
  - Нет. В своём любимом кресле-качалке. Вон, в углу стоит, чехлом накрыто.
  Максимов встал, прошёл в угол комнаты и откинул материю. Под ней оказалось старинное, порядком обшарпанное кресло-качалка. Однако ничем иным, кроме старины, оно не выделялось. Иван опустил чехол и повернулся к вдове:
  - А где это кресло стояло?
  - Да вот прямо тут.
  Торопова показала почти на центр комнаты. С этого места сидящий в кресле мог видеть и всю прозрачную стену, и экран телевизора.
  - У Бориса Анатольевича было что-то в руках?
  - Что?
  - Руки у него были пустые или он что-то держал?
  Торопова секунду подумала:
  - Нет, в руках у него ничего не было, но на голове был надет этот... как его... ультраридер.
  - Ультраридер? А можете мне его показать?
  - Конечно.
  Женщина встала и вышла из комнаты. Иван поднял кресло-качалку и перенес его на то место, где, по словам Тороповой, оно стояло в момент смерти критика. Вернулась вдова и протянула Ивану ридер, напоминающий горнолыжные очки.
  - Когда всё произошло, я была как в тумане: врачи, какие-то люди, соседи. Я об этом ридере и не думала, конечно. Потом кто-то о нём меня спросил. Но я его не нашла и подумала, что, наверное, он или потерялся, или бригада врачей его случайно увезла. А спустя недели две совершенно случайно нашла его под баром. В суматохе пнули его, вот он и улетел.
  - А кто о нём спрашивал?
  - По-моему, Роберт, но точно не помню, врать не буду.
  - Кто это?
  - Роберт Штурмин - друг Бориса.
  - Можно я, с вашего позволения, сяду в кресло?
  - Нет, его кресло я попросила бы вас не трогать.
  Торопова отошла к бару.
  Иван уселся в кресло рядом и постарался представить себе, что читает ридер и одновременно смотрит телевизор.
  - А можно включить телевизор?
  Торопова вернулась с новой порцией виски и негромко щёлкнула пальцами. Засветился экран, на котором замелькали рекламные ролики.
  - Скажите, а ваш супруг любил смотреть телевизор?
  - Нет, не очень. Он смотрел только литературные программы и новости.
  - А фильмы?
  - Очень редко и только экранизации произведений, да и то в том случае, если ему кто-то из друзей порекомендовал или по работе нужно было.
  - Понятно.
  Иван повертел в руках ультраридер, надел его и включил. На засветившемся перед глазами экране появились строчки текста. Однако они не мешали видеть происходящее в комнате - если сконцентрировать внимание на тексте, то можно было его читать и одновременно наблюдать то, что происходит вокруг. Если требовалось заострить внимание на окружающей обстановке, то это можно было сделать практически мгновенно без всяких усилий, лишь перефокусировав глаза. Водить машину, конечно, с этим приспособлением на носу запрещалось, но просто ходить по городу - пожалуйста. Управлялась вся эта наномеханика с помощью сверхсенсорных рецепторов на миниатюрном экране, которые активировались при изменении положения зрачка - нужно было лишь посмотреть на соответствующий символ. Иван пролистнул книгу на титульный лист и прочитал: "Валентин Ионов. Затмение". Он снял ридер.
  - Альбина Романовна, а если я на некоторое время возьму...
  - Можете пока забрать ридер. Все равно как смартфон он не работает - я заблокировала номер, - ответила Торопова. - Потом вернёте.
  - Обязательно. Последнее, Альбина Романовна. Вы ничего не хотите добавить к тому, что вы нам с Очкары... - Иван прикусил язык. - С Голубицким с утра рассказали. Ну, что-нибудь, что могло бы подкрепить ваши сомнения относительно причин смерти вашего супруга.
  Торопова глубоко затянулась и выпустила синий дым тоненькой струйкой.
  - Не знаю, что добавить... Может быть, вам с кем-нибудь из друзей Бориных поговорить? С Робертом Штурминым, Петром Куделиным, Славой... Ой, что я говорю! Со Славой вы нескоро поговорить сможете.
  - Почему? - насторожился Иван.
  - Слава Волович вскоре после похорон Бориса попал в аварию, сильно разбился и до сих пор лежит в клинике. Так что вам удастся поговорить только с Робертом и Петром.
  Максимов сделал пометки в электронной книжке и встал:
  - Большое спасибо, Альбина Романовна, что уделили мне время...
  Торопова загасила сигарету и махнула рукой:
  - Не стоит, ведь это я вас попросила.
  - И ещё. Если вас кто-то будет спрашивать обо мне и нашем бюро, говорите, что мы ведём наследственное дело Бориса Анатольевича.
  На улице колыхалось зыбкое марево послеполуденного пекла. От раскалившегося асфальта шёл не меньший жар, чем от струящихся сверху ослепительных солнечных лучей. Автомобиль нагрелся так, что Иван обжёгся, случайно коснувшись тыльной стороной ладони металлической поверхности. Включённый на турборежим кондиционер в течение нескольких долгих минут боролся с пятидесятиградусной жарой в кабине. К рулю прикоснуться было невозможно. Максимов вздохнул и включил пилот-навигатор. Мотор заурчал чуть громче, и "Хёндэ" уже тронулась с места, как перед капотом вырос аппарат с синей полосой на борту и проблесковыми маячками на крыше. Из кабины вылезли двое вооружённых полицейских и приблизились к машине.
  Максимов нехотя опустил стекло.
  - Здравствуйте! Лейтенант Левкоев, - представился один из них. - Выключите маршрутный регистратор и предъявите, пожалуйста, ваши документы.
  В последние полтора-два года многим силовым ведомствам предоставили дополнительные полномочия и права. Теперь они могли останавливать любого без всяких на то веских оснований и проверять его документы. При этом новый закон специально оговаривал случаи, когда граждане имели право вести видеосъёмку полицейских. Спорить с ними можно было, конечно, но, во-первых, это было совершенно бесполезно, а во-вторых, это могло привести в конечном итоге к задержанию и даже аресту. Поэтому Максимов не стал возражать, хотя и знал, что требование полиции не вполне законно. Он выключил камеру, достал свою индивидуальную карточку и протянул лейтенанту. Тот вставил её в портативный сканер и уставился на монитор. Его напарник в это время обошёл машину и встал у противоположной дверцы, держа руку на спусковом крючке короткоствольного автомата.
  - Иван Александрович Максимов, частный детектив, - хмыкнул полицейский.
  - Так уж вышло, лейтенант, - сдержанно ответил Иван. - Ничего не попишешь.
  - Что делаете в этом районе?
  Иван подавил желание ответить резко.
  - Веду конфиденциальное расследование.
  - Следите, небось, за неверной женой или гулёной-мужем? - поморщился лейтенант. - Подглядываете в замочную скважину?
  - Что-то вроде того, - пересилил себя и согласился Иван. - Почти как вуайеристы.
  - Кто? - лейтенант оторвал взгляд от монитора сканера.
  - Это я так - умничаю. Не обращайте внимания, лейтенант. Жарко.
  Полицейский постоял пару минут, словно размышляя, стоит ли расценивать сказанное как дерзость, или нет, потом, видимо, решил, что не стоит и вернул карточку:
  - Счастливого пути!
  - И вам того же.
  Иван поспешно закрыл окно, отгораживаясь от раскалённой духовки улицы. Патрульная машина медленно развернулась и неторопливо двинулась вдоль высотных домов квартала. Метров через пятьдесят она замерла рядом со спешащим куда-то пешеходом. Человек остановился и полез в карман за документами.
  "Заняться им нечем, бездельникам!" - неприязненно подумал Максимов и разблокировал пилот-навигатор. Безошибочно лавируя на узеньких дворовых улочках, "Хёндэ" выскочил на оперативный простор, взобрался на ленту автострады и помчался к центру города.
  
  Среда, 7 июля, 16 часов 30 минут
  Офис "Созвездие" встретил Ивана привычной лёгкой суетой, интенсивность которой падала с каждым днём по мере приближения к середине июля - периода начала повальных отпусков. В это время многие конторы в "Созвездии" вообще закрывались или в них оставляли в лучшем случае одного-двух сотрудников. Исключение составляли три-четыре небольшие туристические фирмёшки, где работы летом, наоборот, прибавлялось и куда постоянно тянулись посетители.
  Активность частного сыскного бюро "Омега" и зимой-то не отличалась большой напряжённостью, а в летнее время и вообще частенько бывала почти на нуле. Поэтому подвернувшееся столь неожиданно дело критика Торопова вносило не только разнообразие в монотонное цветение сыскного планктона, но и теоретически обещало премиальные выплаты кроме зарплаты. Если Бог даст, вернее Очкарыч выпишет.
  Максимов заглянул в Светин кабинет. Технический эксперт работала на компьютере. На большом экране перед ней бежали строчки текста, фотографии, графики, цифры.
  - Фу-у!.. На улице жуткая жара... Я даже и не припомню такого лета, чтобы температура поднималась выше сорока.
  Максимов плюхнулся на стул, с удовольствием ощущая на лице ласковые струи прохладного воздуха из раструба кондиционера.
  - А в 2010-м ты на Марсе был, что ли?
  - Ну, тогда я только в школу ходил!
  - Летом в школу не ходят, - не отрываясь от монитора, парировала Света.
  - Ларионова, ты редкостная задрыга. Вот обязательно тебе надо человека подцепить, поддеть...
  - А ты не давай повода. Лучше скажи, что-нибудь интересное нарыл?
  - Ты понимаешь, - сразу посерьёзнел Иван. - Вроде ничего такого мне не рассказали, но во всём присутствует какая-то... недосказанность, что ли, неопределённость. И всё это настолько иллюзорно и неосязаемо, что не дотягивает даже до предварительных версий, не говоря уже о рабочей гипотезе.
  - А всё-таки. Ведь у тебя в голове уже оформилось что-то, - Света крутанулась на кресле. - Какие-то подозрения всё же есть? Ну же, не держи в себе - смеяться не буду.
  И вдруг Иван понял, в чём дело. Он незаметно даже для самого себя поверил в правоту Тороповой: критик умер не от сердечной недостаточности, а...
  - Свет, возможно, повторяю - возможно, Торопов действительно умер не от сердечного приступа, - Иван замолчал, но Света не помогала ему. - Что-то или кто-то его подтолкнул... спровоцировал этот приступ.
  - Молодец, Максимов! Чем не рабочая версия для проработки? - Света опять повернулась к компьютеру. - А ты говорил: нет ничего! Всё из тебя клещами тащить надо. Действуй!
  Иван несколько минут думал, потом набрал на мобильном номер приёмной Очкарыча:
  - Нелли, это я. Подготовь, пожалуйста, запрос в клинику на предоставление посмертной томограммы Торопова с комментариями и расшифровкой.
  Нелли поворчала для порядка, но потом задала несколько вопросов и пообещала в течение часа подготовить. Секретарша она была опытная во всех отношениях - работать умела не только тем, что у неё ниже пояса, но и в делопроизводстве толк знала.
  
  Глава 4
  Четверг, 8 июля, 9 часов 10 минут
  С утра Иван заглянул в пустующую приёмную и подошёл к Неллиному столу. Нагнувшись, пошарил в ящике и нащупал готовый отпечатанный на бланке ЧСБ "Омега" запрос в клинику. Печать, подпись Очкарыча - всё, как положено. Нелька не подвела и приготовила документ, как обещала, накануне, но вчера вечером Иван заболтался со Светкой, а потом она согласилась посидеть с ним в ближайшем кафе, и запрос совсем выскочил у него из головы. Нельзя сказать, что Иван без ума от миниатюрной Светы, но человечком она была хорошим, да и внешние данные вполне отвечали Ваниным понятиям о женской красоте. К тому же не так давно он расстался со своей давней подружкой - начинающей фотомоделью Людмилой, которая предпочла ему преуспевающего бизнесмена средней руки и уехала с ним во Францию, где у того имелась небольшая вилла. Впрочем, Иван не очень-то горевал по поводу такого развития событий. Не обладая внешностью Алена Делона, бицепсами Арнольда Шварцнеггера и состоянием Уоррена Баффетта , Иван не строил иллюзий относительно продолжительности своего романа с такой красоткой. К тому же Людка отличалась довольно вздорным и капризным нравом, и Иван терпел частые экзотические фортели своей стервозной подружки только из-за её ослепительной внешности.
  А вчерашний вечер закончился на оптимистической ноте, и дела конторы были с удовольствием отодвинуты на задний план. Правда, позволив проводить себя до дома, Света решительно пресекла все попытки Ивана проникнуть к ней в квартиру на предмет "попить чайку". Он, однако, не очень обиделся и даже, наоборот, засчитал этот эпизод в актив девушки.
  Максимов тряхнул головой, отгоняя приятные воспоминания, и, набрав телефон клиники, договорился о том, что сегодня привезёт оригинал запроса на томограмму Торопова. После этого он засунул документ обратно в жёсткий полупрозрачный файл и направился в кабинет Ларионовой. Светлана, видимо, только что пришла, потому что чайник на подоконнике свирепо шумел и подрагивал, но пока не кипел.
  - Привет экспертному сообществу! - Иван плюхнулся в офисное кресло и вытянул ноги. - Свет, ну как, готова справка?
  - Привет, сейчас распечатаю.
  Из лазерного принтера вылезли три листочка. Иван взял их и стал читать. К сожалению, значительная часть фактов была ему уже известна. Тем не менее нашлось и кое-что новое, что смогла обнаружить Света.
  - Вот ты пишешь: "Люди, знавшие Торопова, отмечают его фантастическую эрудицию. В своих работах и в публичных выступлениях он совершенно спокойно мог страницами цитировать произведения тех авторов, о которых шла речь. Причём делал это легко и непринуждённо". Ну и что тут такого особенного, Свет? Человек, когда пишет статью, готовится к этому. Смотрит первоисточники...
  - Максимов, читай внимательно. Там написано: "...и в публичных выступлениях". Под публичными выступлениями подразумеваются не только лекции на заданные темы, но и участие в различных диспутах, ток-шоу, семинарах. Он в одной дискуссии мог цитировать и анализировать куски текстов совершенно разных и по стилю, и по жанру авторов. Кстати, он являлся ведущим литературных рубрик в глянцевом журнале "Истеблишмент" и паре-тройке солидных газет. Это не считая специализированных изданий. И на телевидение его приглашали. Так что он известен не только в кругах литераторов, его хорошо знает и просто интеллигентная читающая публика.
  Максимов потер кулаком лоб:
  - И что это значит? Что это нам даёт?
  - Это значит, Ваня, что Торопов был не просто классным специалистом, но и человеком, который любил своё дело. Короче, Торопов - несомненный талант, причём талант с большой буквы. Он досконально разбирался не только в нашей литературе, но и свободно ориентировался в зарубежной. Не случайно к его мнению прислушивались и наши, и западные критики и литературоведы. Почему-то считается, что он специалист по литературе ХХ-ХХI веков, но это не совсем так. Многие его работы посвящены литературе ХIX-XVIII веков. Некоторые утверждают, что такие фигуры, как Торопов, появляются не чаще раза в столетие.
  - Так уж и в столетие... - с сомнением произнёс Иван, встал и залез в холодильник в поисках чего-нибудь холодненького. - Тоже мне, Белинский выискался...
  Тонкие брови Светы прыгнули вверх.
  - Максимов, занявшись этим делом, ты умнеешь на глазах! Надо же, Виссариона Григорьевича вспомнил. Не удивлюсь, если завтра ты станешь рассуждать о работах Герцена и Писарева, проанализируешь "Былое и думы".
  - Ларионова, нечего кичиться своим филфаковским образованием! - слегка обиделся Иван и откупорил банку фанты. - Другие тоже не лаптем щи...
  - Вань, что обижаешься? Ну, знаю я это. И потом - я заочно учусь в аспирантуре. Кроме этого, когда я готовила материал, то воленс-ноленс наталкивалась на эти фамилии. Ведь наш клиент как- никак известный критик. Так что...
  - Ладно, ладно, проехали, эксперт, - Иван специально сделал ударение на "э". - Возвращаемся к теме. Ты утверждаешь, что Торопов является чуть ли не гениальным...
  - О гениальности я не говорила, а лишь о таланте. К тому же это не моё суждение, а мнение квалифицированных литературоведов.
  - Хорошо. Но всё-таки, что из этого следует?
  Света пожала плечами:
  - Вот тут, Максимов, начинается область догадок и предположений. Если хочешь моё мнение, то нет здесь никаких подводных камней, всё ясно и понятно: человек просто умер. Ведь умирают же люди от старости...
  Иван задумался и тихо произнёс:
  - От старости, Свет, умирают в восемьдесят пять, в девяносто. В семьдесят пять здоровые мужики от старости не умирают, тут я согласен с вдовой.
  - Спорное утверждение, Пинкертон. Но с другой стороны... - Света вынула чайный пакетик из стакана и помешала ложечкой. - С другой стороны, логика тоже есть. К тому же не каждый день умирают литературные критики международного масштаба.
  Иван быстро глянул на Свету:
  - Не каждый... но недавно чуть не помер ещё один... как его... - Иван раскрыл файлы записной книжки на смартфоне. - Вот: Слава Волович, ДТП, сейчас в реанимации. Свет, ну-ка глянь в нете, что за фрукт такой этот Волович?
  Света застучала пальчиками по клавишам:
  - Волович Братислав Милорадович, известный психотерапевт и психоаналитик... Похоже, серб по отцу.
  - Опять известный! Совпадение? Надо бы проверить.
  - Ваня, тебе поручено дело Торопова, при чём тут Волович?
  - Но он тоже!..
  - Что - тоже?
  - Попал в переделку и теперь в больнице...
  - Ты будешь выявлять всех людей умерших или попавших в аварию с начала июня и знавших Торопова?
  - Нет, но...
  - Мой тебе совет - сосредоточься на Торопове. В конце концов, если между смертью Торопова и аварией Воловича существует какая-то связь, она всплывёт.
  - Тоже верно, - пробормотал Максимов и встал. - Поеду, пожалуй, в клинику, отдам запрос на томограмму. А ты всё-таки поищи информацию о Воловиче.
  - Иван, мне Очкарыч тоже может подбросить какое-нибудь дельце!
  - Ничего он тебе не подбросит, Свет. Нет у него другого дельца. Голяк. Так что работай спокойно. Всё, я побежал.
  Иван вышел из кабинета, оставив задумчивую Свету с чашкой чая в руке.
  
  Четверг, 8 июля, 10 часов 15 минут
  - Здравствуйте, Владимир Михайлович, - Иван постучал и заглянул в дверь с табличкой "к. м. н. Хромов В. М." - Мне сказали, что вы на месте, и я позволил себе...
  - А-а... Детектив Максимов! - Хромов оторвался от бумаг, заваливших почти весь его стол. - Коль пришли, то заходите. С чем пожаловали?
  - Владимир Михайлович, как мы с вами вчера договорились, я принёс запрос на томограмму Торопова.
  - Да-да, я помню, давайте его сюда.
  Иван протянул патологоанатому листок запроса. Тот быстро пробежал его глазами и застучал по клавиатуре компьютера. Через минуту из принтера вылезли несколько листков с цветными схемами и сложными графиками. Хромов подписался внизу и поставил свою печать.
  - Прошу.
  Иван взял листки и бегло просмотрел их. Нашел текст и стал читать. Но буквально после нескольких строчек беспомощно поднял глаза на врача:
  - Владимир Михайлович, но тут таким языком написано, что неспециалисту вроде меня не понять толком...
  Хромов с интересом взглянул на Ивана.
  - Ну, я же вчера говорил, что всё это совсем непросто, Иван... э-э...
  - Александрович. Можно просто Иван.
  - Хорошо. Так вот, Иван. Суть этой бумаги в том, что остаточные следы нейроактивности могут свидетельствовать о том, что в последние минуты жизни мозг Торопова активно обрабатывал визуальную информацию.
  - Почему "могут свидетельствовать"?
  - Да потому что эта констатация очень условна. Сами посудите, можем ли мы что-то уверенно утверждать, если томограмма, так уж вышло, снята только через двое суток после смерти?
  - То есть...
  - Вот если бы мы сняли томограмму через несколько минут после смерти и сравнили её с другими томограммами Торопова, прижизненными, то тогда можно было бы намного увереннее говорить о задействованных участках мозга и, соответственно, сузить круг наших предположений. А так... Что имеем, то и имеем.
  Расстроенный детектив повертел листки в руках:
  - Я-то думал. А теперь и не знаю - нужна мне томограмма или нет.
  - Иван, я выполнил вашу просьбу. Больше мне сказать нечего.
  - Хорошо, Владимир Михайлович. В любом случае спасибо вам за помощь. Но не обессудьте, если я вас позже потревожу. Вот вам моя визитка. До свидания.
  Иван встал, пожал руку доктору, вышел и прикрыл за собой дверь. В руках он продолжал держать почти ненужные теперь листки томограммы Торопова.
  "Вот, пожалуй, мы и приблизились к той черте, когда надо себе признаться, что никаких новых фактов, подтверждающих опасения вдовы насчёт причины смерти критика нет и, скорее всего, не предвидится. Похоже, что можно ставить точку. Или нет?" - терзался сомнениями Иван.
  Мимо него, обдав приятным, но чрезмерным запахом духов, проскользнула молоденькая медсестра с объёмной папкой в руках и приоткрыла дверь кабинета Хромова. Иван чуть посторонился и в образовавшуюся щель увидел патологоанатома, который сидел вполоборота к двери и держал у уха смартфон. Увидев краем глаза санитарку, он поднял руку, призывая её подождать. Девушка замерла в дверях, ожидая, видимо, возможности что-то сказать доктору. Иван повернулся и собрался уходить, но вдруг услышал:
  - Баринов? Матвей Егорович? Здравствуйте! Хромов из Пятнадцатой клинической беспокоит. Я вспомнил, что вы просили позвонить, если кто-нибудь будет интересоваться смертью Торопова. Да, пришли. Некий Иван Александрович Максимов из... сейчас, минутку... из частного сыскного бюро "Омега". Так, общие расспросы. Что? Да, запросили томограмму с расшифровкой. Да, передал. Хорошо, буду ждать, до свидания. Так, Аня, что у тебя?
  Иван, поняв, что разговор патологоанатома с неизвестным Бариновым закончился, незаметно удалился по коридору в сторону выхода. На улице он опустился на скамейку под старым клёном и, невзирая на жару, замер. То, что произошло на его глазах, то, что он услышал в клинике, привносило совершенно новую струю в расследование. Нет, хуже - переворачивало всё с ног на голову. Кто этот загадочный Баринов... как там... Матвей Егорович? Что за кекс такой, откуда? Мент, фээсбэшник, частный детектив?
  "Вот только спецслужбы мне для полного счастья не хватало!" - в сердцах подумал Иван. С другой стороны, совершенно неожиданно он ощутил, что в глубине души, подспудно, хочет, чтобы так оно и оказалось на самом деле, ибо расследование приобретёт по-настоящему интересный оборот и можно будет испытать себя в серьёзном деле.
  "Или крупно получить по башке", - заключил он, с трудом нащупав внутри себя реалиста и придавив мечтателя и авантюриста.
  
  Четверг, 8 июля, 12 часов 25 минут
  - Максимов, скажу тебе честно: не знаю. Вот, что хочешь делай, не знаю. Торт хочешь?
  Света сидела за столом и с аппетитом уплетала толстый кусок бисквитного торта. Прежде чем прийти и выложить всё Свете, чтобы посоветоваться, Иван долго сидел у себя в кабинете и глядел то на Серёжкин фикус, то на записку в кадке, то на зелёный индикатор кондиционера. Если держать эту новость в себе, то в случае неблагоприятного развития событий стрелочником будет назначен (и справедливо) Максимов. В случае успеха... А вот возможность успеха очень проблематична. В конечном итоге Иван решил рассказать всё Свете и посоветоваться с ней. Человеком она слыла знающим, а главное, надёжным.
  - Какой торт, Ларионова? Как ты можешь это есть в такую жару?
  - А что я должна есть? - удивилась Света.
  - Мороженое, например!
  - Ну, так сходил бы и купил, джентльмен! - Света отправила в рот последний кусочек.
  Иван смутился и развернул разговор из гастрономического русла в детективное:
  - В общем, ты не знаешь, что надо делать?
  - Да, не знаю. А ты бы мог догадаться хотя бы жучка поставить в кабинете Хромова.
  - Как я мог его поставить, скажи на милость? Я уже вышел, когда он начал говорить с этим Бариновым.
  - Вернулся бы на секунду под любым предлогом - и всех делов! Или у тебя жучков с собой не оказалось? - Иван пристыженно промолчал. - Ясно. Учите матчасть, детектив Максимов. Элементарные приборы и средства слежения, наблюдения и фиксации необходимо всегда, я подчеркиваю - всегда, иметь при себе!
  Света вытерла губы салфеткой:
  - Моё предложение. Очкарычу пока ничего о Баринове не говорить. Попробуем выяснить, кто он такой, сами.
  Девушка набрала номер на смартфоне:
  - Кирилл, привет, это я... А, узнал. Богатой не буду. Как ты? О, и кто эта счастливица? Поздравляю! Кирилл, есть дело. Да, как всегда. Можешь аккуратно пробить одного человечка? Да, сейчас на мыло тебе кину. Только осторожно - есть причины, - Света набрала сообщение на смартфоне, отправила и подняла голову. - Кирилл - гений среди хакеров. Минут через двадцать ответит.
  - Что-то слишком много гениев... - пробормотал Иван, но Света его не расслышала.
  Только Иван вернулся с прозрачной запотевшей ванночкой аппетитного мороженого, пискнул смартфон, возвещая о том, что пришло сообщение. Света раскрыла его и пробежала глазами. Потом протянула Ивану. Он взял коммуникатор и прочитал на экране: "Матвей Егорович Баринов, подполковник, 35 лет, замначальника управления "П" ФСБ. Сотри пост сразу по получении! Света, зараза, я когда-нибудь тебя придушу. Кирилл".
  
  Глава 5
  
  Четверг, 8 июля, 16 часов 20 минут
  Здание клиники возвышалось совсем рядом с дорогой, от которой его отделяли тротуар и газон с большими раскидистыми клёнами и густыми невысокими кустами. По краю газона шёл металлический забор в рост человека. На тротуаре через равные промежутки стояли деревянные скамейки. Иван сел на одну из них и, повернувшись вполоборота, определил окно кабинета Хромова на втором этаже. Их со Светой план состоял в том, чтобы как можно скорее исправить ошибку, допущенную Иваном, и поставить жучка патологоанатому на стекло. Сквозь двойной стеклопакет слышно будет не очень хорошо, но если запись пропустить через звуковой синтезатор, то разговор вполне можно будет расшифровать. Ивану предстояло приклеить к стеклу миниатюрный микрофон, имеющий форму малюсенькой капли с сантиметровым усиком-антенной. Подойти к зданию незаметно нельзя - видеокамеры, а вот забросить с расстояния - вполне возможно. Способ доставки - сарбакан, или духовая трубка, - придумала Света. Вряд ли кто обратит внимание на присевшего на скамейку прохожего. К тому же деревья и кусты должны скрыть момент совершенно бесшумного выстрела.
  Делать это надо было немедленно. Если ФСБ заинтересуется ими, то расставлять радиотехническую аппаратуру будет намного сложнее. И ещё теплилась надежда, что Баринов пока не связался с Хромовым.
  Иван огляделся по сторонам, зарядил прозрачную горошину микрофона и сунул трубку в рот. Глубоко вдохнув, он прицелился в верхнюю часть окна, отстоявшую на шесть-семь метров от скамейки, и с силой, резко выдохнул. Капля микрофона с легким стуком приклеилась в правом верхнем углу окна. Иван сунул трубку за пазуху и медленно пошёл в сторону, на ходу включив приёмник и засунув в ухо миниатюрный динамик.
  Хромов беседовал с кем-то из медперсонала. Слышно было вполне отчётливо. Тогда Иван сел на следующую скамейку и осторожно приладил приёмник к нижней части деревянного сиденья. Теперь микрофон и аппарат будут автоматически включаться при звуке голоса и выключаться, если разговорный фон в кабинете Хромова отсутствует. Объёма памяти и батарейки хватит надолго. Но Баринов не будет медлить, он должен проявиться быстро, потому что заинтересован как можно скорее всё выяснить. Хуже, если Баринов вызовет Хромова к себе - тогда все их со Светой хитрости пойдут прахом.
  "Если Баринов уже всё не выяснил", - подумал Максимов.
  Он огляделся по сторонам. Немногочисленные прохожие спешили по своим делам и не обращали внимания на человека, расположившегося на скамейке в тени деревьев. Город буквально плавился под лучами июльского солнца. Даже в глубокой тени горячий воздух не приносил облегчения. В небе, как назло, не просматривалось ни облачка.
  Максимов встал и быстрым шагом направился к станции подземки. Через минуту его спортивная фигура скрылась в темной дыре входа.
  - Установил, работает! - ввалившись в кабинет, доложил Максимов.
  Света, торчавшая у зеркала, сразу же подошла к столу и включила компьютер.
  - Да, отлично, есть сигнал! Смотрим... - она всмотрелась в столбик цифр, обозначавших время начала и конца записи. - Микрофон включался несколько раз. Слушаем первую.
  Из динамиков компьютера раздались голоса патологоанатома и немного гнусавый женский.
  "- ...всё готово к вскрытию. Сделайте пока томограмму и рентген. Когда клиент будет готов, звоните - я подойду.
  - Хорошо, Владимир Михайлович".
  Послышался звук закрывающейся двери. Запись оборвалась и тут же возобновилась снова.
  "Вадим? Да, это я. Слушай, я не смогу встретиться с тобой завтра в обед, как мы договаривались. Что? Да, у меня неожиданно образовалась важная встреча... Впрочем, важная, скорее, для моего собеседника, но отказаться я никак не могу. Да. Если хочешь, мы можем пересечься завтра вечером после работы. Как ты на это смотришь? Отлично! Где? Ресторан "Касабланка"? Идёт. Когда? В семь тридцать. О"кей!"
  Света и Иван переглянулись.
  - Готовь звукоулавливатель, Максимов. Завтра он нам понадобится. А прослушку с кабинета можешь снять.
  - Нет уж, пусть работает! Что-то мне подсказывает, что вокруг Хромова могут начаться необычные события, - парировал Иван.
  - Хромов? Какие события могут начинаться вокруг патологоанатома? Все события заканчиваются на нём... По крайней мере для его клиентов.
  Иван покачал головой:
  - Злая ты, Света.
  - Уж какая есть. Так, без четверти шесть - народ давно по домам разбежался, а мы здесь с тобой лясы точим. Всё, закрываем контору.
  - А может... - начал Иван.
  - Нет, сегодня не может, - ответила Света и выключила компьютер. - Мне надо заехать к маме, я обещала.
  - Обещала так обещала. Тебя подвезти?
  Света надела босоножки и подошла к двери:
  - На выход, детектив. А подвезти разрешаю - моя машина в ремонте, только завтра к вечеру обещают отдать.
  Сердце Ивана радостно ёкнуло:
  - С удовольствием. Где мама живёт?
  Устроившись в Ванином "Хёндэ" на пассажирском сидении, Света сбросила туфли, положила ноги на торпедо, опустила солнцезащитный козырёк и принялась рассматривать себя в крошечное зеркало. Иван включил кондиционер на максимальный режим и осторожно тронул автомобиль. Шлагбаум послушно поднялся по приказу электронного ключа и выпустил машину с полупустой парковки. За окном проносились дома, площади, парки, скверы с фонтанами. Горожан на улицах виднелось немного - все, кто по каким-либо причинам не отбыл в отпуск, старались в такой зной находиться дома, в аквапарках или на городских пляжах, благоустроенных в прошлом году и отвечающих, если верить городским властям, всем нормам безопасности, санитарии и сервиса. Вода, впрочем, по-прежнему оставляла желать лучшего, но хоть так, чем просто в парке на траве.
  Света почему-то задумалась и на несколько попыток расшевелить её отвечала односложно и словно нехотя. Иван немного удивился, но приставать с расспросами не стал и молча вёл своего "корейца".
  "Что же может в смерти Торопова заинтересовать ФСБ? Это значит, что его кончина необычна? Или, прости господи, его ФСБ и прихлопнула? Нет, это ни в какие рамки не лезет. Чем он угрожал ФСБ или государству? - размышлял Иван. - Хотя, что мы знаем о Торопове? Очень мало. Только то, что удалось выудить в интернете, плюс несколько штрихов от его супруги. Мало, катастрофически мало. А ФСБ, совершенно точно, знает о нём что-то такое, о чём мы со Светой даже не догадываемся..."
  Машина с ходу влетела в туннель, и в первую секунду после яркого света закатного солнца Иван будто ослеп. "Хёндэ" автоматически включил ближний свет. Но тут туннель кончился так же внезапно, как и появился, и глазам снова пришлось спешно адаптироваться. Иван взглянул на навигатор: до указанного Светой адреса оставалось проехать пару километров. Он свернул вглубь жилого массива и медленно двинулся по узкой дороге. Наконец, появился нужный подъезд. Иван зарулил на парковку.
  - Тебе надо помочь?
  Света сняла ноги с торпедо, надела туфли, открыла дверь и посмотрела на него:
  - Нет, спасибо.
  - Может, подождать?
  - Иван, поезжай домой. Я сама не знаю, насколько задержусь у мамы, так что до завтра.
  Она захлопнула дверь, махнула ему рукой и скрылась в подъезде многоквартирного дома. Несколько минут Иван просидел в машине, потом двинулся обратно. Внезапно на табло загорелся индикатор слабой накачки одного из колёс. Такое случилось впервые. Иван свернул в ближайший карман и вышел из машины. Так и есть - правое переднее колесо спустило. Выматерившись про себя, Иван полез за домкратом.
  Колесо снялось с трудом. Гайки будто приварились. Наконец, весь мокрый от пота, Иван засунул пробитый баллон в багажник и вытер руки влажными салфетками, которые, к его вящему удивлению, обнаружились в бардачке. Он поискал глазами урну и увидел недалеко зелёный столбик с обручем, на который был надет прозрачный пакет. Возвращаясь к машине, он бросил взгляд в сторону дома, где высадил технического эксперта, и замер: из подъезда вышла Света, толкая перед собой инвалидное кресло, на котором скособочившись, сидела женщина - видимо, мама. Расстояние не позволяло рассмотреть подробности, но у Ивана сложилось впечатление, что Светина мама ещё совсем молодая женщина. Прикинув в уме, он понял, что ей вполне может быть чуть больше сорока. Это с учётом Светиных двадцати четырёх. Однако молодость молодостью, но физическое состояние женщины явно оставляло желать лучшего. Она производила впечатление человека, который давно пересел в инвалидное кресло, сроднился с ним, а главное, смирился с этим положением. В её потухшем взгляде, неудобной ломаной позе калеки угадывались пронзительная безысходность и беспомощная отрешённость обречённого. Максимов сглотнул сухую, вязкую слюну, которая застряла где-то в горле на полпути.
  Света не заметила Ивана, стоявшего неподалёку рядом со своей машиной, и скрылась в тенистой аллее парка.
  "Там дальше вроде бы есть пруд, - почему-то подумалось Ивану. - И ведь никогда никому ничего не говорила. Эх, Светлана, Светлана..."
  
  Четверг, 8 июля, 18 часов, 45 минут
  По дороге домой Иван проезжал мимо клиники, где работал Хромов. Он машинально сбавил скорость и поехал рядом с тротуаром, посматривая на окна. Так и есть: окно кабинета Хромова светилось. Иван свернул в ближайший переулок и, заехав двумя колесами на тротуар, поставил джип прямо под знаком "стоянка запрещена". Мысленно надеясь на то, что в этот час парковочные мониторы курсируют не так часто, он запер машину и перешёл на сторону клиники. На стоянке в это время находилось около десятка машин врачей и обслуживающего персонала, хотя большая часть парковки в этот час оставалась свободной. Одна машина - "БМВ" - стояла у подъезда с работающим двигателем. В ней сидел водитель и явно кого-то ждал, глядя на экран телевизора, вмонтированного в приборную доску.
  Приёмник-трансмиттер под сиденьем скамейки исправно работал. Иван закрепил миниатюрный наушник и включил.
  "...Изменились, и я счёл возможным посетить вас сегодня же, - зазвучал незнакомый уверенный голос. - К тому же избавил вас от необходимости встречаться со мной завтра и терять время.
  - Да, конечно, спасибо, но я совершенно не ожидал вашего визита сегодня, Матвей Егорович. Я отменил завтрашние встречи... Но раз так, то я...
  - Не беспокойтесь, Владимир Михайлович, надолго я вас не задержу. Только... минуточку, проверимся на всякий случай.
  Раздался звук, похожий на писк электронного зуммера.
  - Что это?.."
  Наступила неестественная тишина.
  Иван замер и мгновенно сообразил, что Баринов использовал сканер, который обнаружил приклеенный к окну микрофон. И сейчас он, наверное, прижав палец к губам и призывая молчать Хромова, открывает окно, чтобы снять его. Иван мгновенно отлепил приёмник от лавки и быстрым шагом, но не бегом и не оборачиваясь, чтобы не привлечь внимание прохожих, скрылся за углом. Там он вскрыл прибор, вынул батарейку и сунул в карман. Теперь отследить его будет сложнее. Но его машина осталась совсем с другой стороны здания клиники.
  "Подполковник наверняка имеет мою фотографию, знает номер машины и адрес, - лихорадочно размышлял Максимов. - У него имелась уйма времени, чтобы пробить меня по картотеке ФСБ. С другой стороны, он что, будет меня сейчас преследовать? Вряд ли ему нужна огласка. Но осторожнее он станет. Ещё осторожнее. Чёрт, вычислил нас в полпинка!"
  Осознав, что столкнулся с настоящим профессионалом, Иван почувствовал себя неуютно. Он зашёл в арку и прислонился к тёплой облупленной стене. Так он простоял минут десять. Мимо, не заметив его, промчалась та самая "БМВ", которая стояла с водителем у входа. Теперь стало ясно, что дожидалась она именно Баринова, и никого другого.
  Постояв несколько минут в арке, Иван отлип от стены и направился к проулку, в котором оставил машину. Окно кабинета Хромова погасло. Патологоанатом ушёл сразу вслед за Бариновым.
  Максимов взобрался на сиденье и завел мотор. Прежде чем ехать домой, ему придётся посетить шиномонтаж и отремонтировать покрышку. Он тяжело вздохнул и вырулил на дорогу.
  Домой Иван вернулся около одиннадцати вечера злой и уставший. Сразу же залез в душ и с удовольствием простоял под прохладными струями с четверть часа. Прохладным душ можно было назвать с большой натяжкой - даже из холодного крана вода текла комнатной температуры. Но всё равно хоть какое-то облегчение это приносило. С сожалением закончив водные процедуры, он соорудил сэндвич с сыром и колбасой и уселся с бутылкой немецкого пива в небольшой гостиной-спальне своей однокомнатной квартиры на востоке Мегаполиса.
  Ополовинив ледяную бутылку, он водрузил на лоб массивные очки ультраридера и включил. Немного неловко ориентируясь в меню нового для него прибора, он нашёл тот текст, который читал Торопов.
  
  Глава 6
  
  Белёсые тучи, толкавшиеся вечером у горизонта пухлыми ватными боками, разбежались, разбрелись по прозрачным тропкам небосклона и будто распахнули занавес, сотканный из переливающегося хрустальным блеском атласа. Огромная призрачная Луна заслонила другие светила и окутала всё вокруг своим серебристым загадочным сиянием. Яркие звёзды растворялись в её туманном ореоле, и внизу было светло так, что хоть иголки собирай.
  Лорд Анри Данмас Дюмулен Ливорийский взял кубок с крепким красным вином, задул свечу и подошёл к большому арочному окну. Тяжёлые и грубые деревянные рамы, с врезанным мутноватым слюдяным стеклом, раскрыты настежь, навстречу простору. Со стороны Дарквудского леса тянуло свежим лёгким ветерком. Вместе с прохладой он приносил ночные звуки: поскрипывание стволов, редкое уханье филина, внезапный вскрик разбуженной птицы. Но вместе с такими мирными и прозаическими звуками до острого слуха Данмаса доносились едва слышимые позвякивание шпор, фырканье лошадей и приглушённые голоса людей. К этому примешивался запах дыма и жареной дичи.
  Данмас отпил из кубка и всмотрелся в синий лес. Между крепостным рвом и опушкой угадывались очертания полусгоревшей, накренившейся катапульты, которую вчера ночью удалось поджечь отряду гоплитов при вылазке из крепости. Однако силамуры по-прежнему стояли вокруг города и не собирались никуда уходить. Они знали, что запасы защитников тают с каждым днём и не торопили события, справедливо рассудив не рисковать жизнями воинов понапрасну.
  Ещё несколько дней, максимум неделя - и защитникам города нечего будет есть. Они и так уже почти месяц сидят на совсем скудном пайке. Лишь легионеры Орта получают нормальную еду. Да и то многие, имея семьи в городе, делились с ними последним. Данмас сжал губы - всё шло к неизбежной развязке, которая могла закончиться только падением Ливории. В таком случае всех воинов, мужское ремесленное население и стариков ждет неминуемая смерть. В живых силамуры оставят лишь молодых женщин и, возможно, детей.
  - Милорд?..
  Данмас повернулся на звук любимого голоса. Ланита тихонько подошла, шурша платьем, и прижалась к нему, крепко обняв.
  - Ланита, ты почему не спишь? А где наша маленькая Энфи?
  - Энфизе спит. С ней няня. Ан, скажи, мы все погибнем?
  В глазах молодой жены стояли слёзы. Данмас ласково погладил светлые кудри:
  - Ну, что ты, Ланита. Силамуры уйдут. Не могут же они стоять здесь вечно. Скоро холод погонит их обратно на юг - туда, откуда они и пришли на наши земли. Всё будет хорошо, дорогая.
  Ланита, прильнув к груди, крутила пуговицу на камзоле Данмаса.
  - Холода пока не наступили, а жрецы предсказывают тёплую зиму.
  - Жрецы не всесильны, милая. Ты же знаешь, что и они ошибаются...
  - В городе говорят, что продовольствия осталось на три дня, а крепости Рута и Тумар взяты силамурами и никто не придёт нам на помощь.
  - Кто это говорит? - Данмас чуть отстранился от Ланиты и строго посмотрел на неё. - Это разговоры предателей и трусов. Мы можем продержаться хоть целый год. А кроме Руты и Тумара есть барон Фарно, лорды Валлон и Грас - наши союзники. Они не оставят нас в беде. В следующий раз так и отвечай сомневающимся.
  Лорд Данмас снова обнял жену. Та доверчиво посмотрела ему в глаза:
  - А скоро они придут?
  - Да, скоро. Они уже в пути. Осталось недолго.
  Лорд поцеловал жену, и она удалилась, растворившись в темноте коридора и оставив за собой лёгкий запах жасмина. Данмас проводил её взглядом, немного постоял у окна и дёрнул за шнурок, вызывая адъютанта.
  - Слушаю, милорд.
  Немолодой уже воин, появившись из темноты, вытянулся, ожидая приказа.
  - Снарк, скажи, хоть кто-нибудь из курьеров вернулся?
  - Да, милорд, только что вернулся курьер от Фарно.
  - Что ж ты молчишь?!
  - Вы были не одни, милорд, и я...
  - Зови его сейчас!
  - Слушаюсь.
  Посыльный оказался человеком в возрасте, но явно сильным физически. Внешний вид его был плачевен: порванный камзол, штаны, мокрые и грязные снизу, расползшаяся обувь. На боку сверкал серебристой рукояткой длинный узкий кинжал. Морщинистое лицо с глубоко посаженными глазами вымазано в грязи и крови.
  - Налей ему вина, - приказал Данмас и опустился на стул с высокой спинкой. - Садись. Как тебя зовут?
  Курьер поклонился и присел. Снарк подал ему вина в серебряном кубке.
  - Меня зовут Золн, милорд. По Вашему высочайшему приказу меня направили на третьей неделе к барону Фарно. Мне многое пришлось пережить, милорд, но я дошёл до Фарнтауна.
  Он залпом осушил кубок и немного неловко держал его в руках, не зная, куда поставить.
  - Барон жив?
  - Да, милорд. Бог милостив к нему.
  - Рад слышать это. Готов ли он выполнить союзнические обязательства и прийти на помощь Ливории?
  - Боюсь, что нет, милорд. Барон Фарно просил передать вам, что сожалеет, но присутствие в ближайших княжествах силамуров требует от него сосредоточить усилия на защите своего города.
  - Ты сказал ему, что тогда нас всех разобьют поодиночке? И его Фарнтаун и нашу Ливорию?
  - Да, милорд. Он ответил, что не может бросить доверившийся ему народ. Я пытался, милорд, уговорить его, но он... он отослал меня... Велел передать Вашей милости, что придёт на помощь сразу, как угроза Фарнтауну минует.
  Данмас помрачнел, встал и отошёл к окну. Адъютант снова плеснул Зорну вина, и тот его медленно выпил.
  - Ну, что ж... ты выполнил свою миссию, Зорн, благодарю тебя, - Данмас посмотрел на адъютанта Снарка. - Выдай ему двойное жалованье за три недели.
  Курьер встал и поклонился:
  - Благодарю, Ваша милость...
  - Всё, ступай уже. А ты, Снарк... - адъютант замер у выхода, - позови командира Орта.
  
  Четверг, 8 июля, 23 часа 45 минут
  Мрачный, осаждённый кровожадными силамурами замок Ливория с его хозяином Данмасом подёрнулись дымкой, колыхнулись и исчезли - сработал таймер, который Иван включил перед тем, как начать читать. Детектив мотнул головой и снял с головы ультраридер. По правде говоря, он не ожидал такого эффекта. Книга, которую он "читал", на самом деле будто проецировалась напрямую в его сознание. Да, это больше, чем кино, - это почти реальность! Он до сих пор ощущал нежный запах жасмина принцессы, грубовато-приторный дух подгоревшего на костре мяса и терпкий пот курьера.
  "Надо будет купить себе такой же, - подумал Максимов и хлебнул пива. - Обалденная штука! Жаль, что раньше мне никто не подсказал, что это так здорово".
  Он посмотрел на часы: скоро полночь - пора и на боковую. Иван одним заученным движением откинул утопленную в стене кровать, разделся и лёг. Завтра надо будет найти Штурмина и Куделина и поговорить с ними. Потом этот, как его... Волович. Тоже попал в историю. Странно - их компанию сглазил кто? Совпадение, скорее всего, но чем чёрт не шутит...
  Сон пришёл быстро и окутал его мутноватым синим туманом предрассветного Дарквудского леса, с его шорохами, вздохами, тихим шелестом листвы... Жутковато закричала выпь, и, будто недовольный этим, несколько раз ухнул филин. Звякнула чья-то кольчуга.
  
  Глава 7
  
  Пятница, 9 июля, 9 часов 15 минут
  Иван включил коммуникатор и набрал номер.
  - Пётр Евгеньевич? Здравствуйте!
  - Да, здравствуйте. С кем имею честь? - послышался в трубке глуховатый и чуть скрипучий голос.
  - Иван Максимов, частное сыскное бюро "Омега". Извините за столь ранний звонок. Я могу с вами поговорить?
  - Сыскное бюро?! Это чегой-то я натворил, что меня частные детективы разыскивают? Или это моя неуёмная двоюродная сестрица старается? Вот уж поистине...
  - Никто вас в розыск не объявлял, Пётр Евгеньевич, и ваша сестра здесь тоже ни при чём.
  - Тогда что?
  - Хочу с вами поговорить об одном вашем хорошем знакомом.
  - О ком?
  - Мне бы лично встретиться с вами, а не по телефону. Дело деликатное, касается третьих лиц.
  На том конце провода Куделин замолчал, раздумывая, потом ответил:
  - Заинтриговали. Мой адрес вы, наверное, тоже узнали, как и номер телефона? Ну, вот и ладненько. Жду вас у себя через час. Идет?
  - Вполне. Спасибо, Пётр Евгеньевич!
  - Жду.
  Куделин отключился.
  Иван заглянул в соседний кабинет, где над компьютером колдовала Света.
  - Свет, я поехал к Куделину, он согласился переговорить. А ты попробуй выйти на Штурмина и договориться с ним о встрече. Постарайся избегать по телефону упоминания о Торопове.
  Ларионова ответила, не отрывая взгляда от экрана:
  - Максимов, ФСБ тебя уже вычислила, поэтому твои потуги что-то скрыть выглядят, мягко говоря...
  - Ларионова, не умничай. Осторожность и осмотрительность никому ещё не вредили. Я поехал, действуй.
  Света пожала плечами, что можно было понимать как угодно, и снова погрузилась в созерцание монитора. Иван постоял с минуту в дверях, глядя на неё, развернулся и быстрым шагом направился в холл к лифтам, где в этот утренний час наблюдалось некоторое скопление заспанных офисных гуппи, которые не успели уплыть в отпуск.
  
  Пятница, 9 июля, 10 часов 05 минут
  Куделин оказался пожилым человеком лет под восемьдесят. Одет в домашний халат, на старческих ступнях в тёплых носках несерьёзные ярко-голубые тапочки. Дверь Ивану он открыл сам, сильно горбясь и опираясь на деревянную трость. Рядом с ним молча стояла внушительная овчарка, тревожный одноразовый гав которой он услышал, как только подошёл к двери с золочёной потускневшей табличкой "Профессор, д. ф. н. П. Е. Куделин".
  - Альма, свои! Место!
  Старческая рука потрепала макушку собаки, и та, сразу потеряв интерес к детективу, отошла в угол прихожей, легла на коврик и закрыла глаза. Одно ухо, однако, предательски торчало вверх и выдавало в собаке опытного охранника.
  - Иван Максимов... - начал было представляться Иван, но Куделин его перебил:
  - Понял я, понял, заходите, молодой человек. Не так часто к одинокому старику кто-то приходит, чтобы я мог ошибиться.
  Иван закрыл за собой дверь и двинулся за Куделиным по коридору со стенами, сплошь увешанными неплохими картинами в толстых резных рамках. Пасторальные пейзажи перемежались с городскими миниатюрами. Чувствовалась уверенная кисть профессионала, умеющего писать маслом, - решительные точные мазки положены так мастерски, что даже при близком рассмотрении передавали увиденное художником с удивительной достоверностью и искренностью. Каждая картина имела свое неповторимое настроение и очарование.
  Детектив невольно задержался, рассматривая полотна. Заметив это, Куделин остановился и, протянув руку, щёлкнул выключателем. Над каждой картиной зажглась специальная неяркая подсветка. Сила ламп и угол падения света на каждое полотно подобраны так удачно, что картины переливались удивительно реальной палитрой. Стало возможным рассмотреть, что на переднем плане художник кропотливо проработал каждую деталь, вплоть до травинок. Справа и внизу каждой картины виднелась витиевато выписанная буква "К".
  - Масло? - в голосе Ивана сквозило восхищение. - Прекрасные вещи. Ваши, Пётр Евгеньевич?
  - Нет, что вы, моего сына. И не масло это, а темпера, если по старинке называть.
  - Темпера?..
  - Гуашь, иначе говоря.
  - Гуашь? Не может быть! Я всегда думал, что гуашь - это что-то вроде акварели...
  - Это смотря как писать. Сын почти не разбавлял темперу водой, поэтому она и смотрится как масло. А вообще-то он больше любил акрил. Акрил всем хорош, но только запашок от него, пока не высохнет, не очень. Это я, когда к нему в мастерскую заходил, чувствовал.
  Иван отметил про себя, что о сыне Куделин говорит в прошедшем времени, но пока не стал анализировать это. Профессор открыл дверь в комнату и жестом пригласил Ивана:
  - Проходите, молодой человек, присаживайтесь.
  Максимов прошёл в комнату и в удивлении остановился: три стены просторной гостиной представляли собой сплошные книжные полки - от пола и до самого потолка. В углу стояла деревянная стремянка с сиденьем вместо верхней, последней ступеньки. Все полки оказались буквально забиты книгами. Бумажные фолианты стояли вертикально и лежали поверх своих собратьев, вернее были явно с силой всунуты в узкое свободное пространство. По какому принципу распределены книги, Иван не понял, но с правой стороны книжные шкафы выглядели темнее и мрачнее из-за потрёпанных, истёртых, а когда-то позолоченных переплётов. Судя по всему, здесь хранились самые старые книги. Иван с удивлением перевёл взгляд на Куделина: он не мог себе представить этого согбенного старика с палочкой, взбирающегося по стремянке, а тем более сидящего наверху и тягающего тяжеленные манускрипты с полок.
  - Кроме прихожей и коридора, где я разместил некоторые полотна сына, все остальные комнаты имеют схожий вид, - заметив замешательство Ивана, пояснил Куделин и сел в старинное кресло, которое больше напоминало императорский трон с высокой спинкой. Трость он прислонил к стоящему рядом письменному столу, на котором тоже лежало с десяток книг. Одна была раскрыта, и сверху страницу придавил тяжёлый, явно бронзовый нож для разрезания бумаги с ажурным орнаментом на рукоятке. - Ну-с, месье Эркюль Пуаро , что вас привело ко мне?
  - Пётр Евгеньевич, - начал Иван, - по просьбе Альбины Романовны Тороповой мы уточняем некоторые детали, связанные со смертью её супруга...
  - Простите, кто это "мы"?
  - Частное сыскное бюро "Омега", - Иван привстал и протянул старику визитку. - Наше бюро занимается расследованиями в области гражданского и наследственного права.
  - А что, у Тороповых какие-то спорные вопросы с наследством? Мне Альбина ничего такого не говорила. Неужели Анфиса?.. - Куделин замолчал.
  - У меня нет никаких оснований говорить о том, что с открытым наследством Торопова что-то не так. Но вдова обратилась к нам именно для того, чтобы выяснить детали наследования, чтобы, не дай бог, на последнем этапе не возникло никаких сюрпризов.
  Иван врал нагло, но уверенно, и, похоже, старик поверил в его версию вовлечённости бюро в наследственные дела Тороповых. Он сцепил руки на коленях и смотрел на детектива.
  - Но мне, собственно, нечего вам сказать, Иван Александрович.
  Максимов обратил внимание на то, что Куделин даже не посмотрел на его визитку, а имя-отчество запомнил, судя по всему, с первого раза, во время их телефонного разговора.
  "А дедуля не так прост, как кажется!" - подумалось ему.
  - Родители Бориса умерли много лет назад, так что кроме Альбины на часть наследства, наверное, может претендовать только их... э-э-э... дочь... приёмная дочь Анфиса. Но это все сведения, которые могут быть связаны с наследованием, о которых я знаю. Ни о каких других близких родственниках... Хотя нет, постойте! Альбина как-то раз в разговоре упомянула свою то ли двоюродную, то ли троюродную сестру, которая живёт где-то на Дальнем Востоке.
  Иван несколько озадачился: в источниках, которые он читал, в том числе в справке Светы, никакая родная или приёмная дочь не упоминалась, а до двоюродной, а тем более троюродной сестры ему и дела никакого не было. Однако на нескольких фотографиях в интернете, он припомнил, рядом с Тороповым стояла совсем молодая девушка.
  - А вы уверены, что документы на удочерение Анфисы официально оформлены?
  - Откуда?! Я просто знаю со слов Бориса, что Анфису, которая долгое время опекалась ими, они удочерили.
  - Но документов не видели?
  Старик усмехнулся:
  - Молодой человек, я не считаю возможным, даже являясь близким другом семьи, настолько лезть в личные дела, чтобы спрашивать метрики!
  - Да, конечно, извините, - Иван решил менять тему и выруливать на те вопросы, которые его интересовали на самом деле. - Пётр Евгеньевич, а в последнее время вы не встречались с Тороповыми.
  - Вы имеете в виду до... трагедии? - уточнил Куделин и продолжил. - Да, я встречался с Борисом несколько раз незадолго до его смерти. Раза два он приходил ко мне сюда, и мы с ним беседовали.
  - А о чём беседовали?
  Куделин прищурился:
  - Вопрос выходит за рамки наследственного дела, вам не кажется?
  Иван смутился и пробормотал:
  - Да, но хочется иметь подробную информацию. Информация - это всё.
  - Согласен. Предупреждён - значит вооружён. Ну, хорошо... Борис иногда приходил и обкатывал на мне некоторые свои литературные статьи. Он почему-то считал, что я представляю из себя этакую смесь среднестатистического читателя, литературного критика, писателя и бог весть ещё чего.
  - А это не так? - улыбнулся Иван.
  - Не совсем, - простил ему некоторую вольность Куделин. - Да, я много читаю, правда по большей части это научные статьи и монографии, но в том числе интересуюсь и современной художественной прозой, не чураюсь и поэзии.
  Настала очередь удивиться Ивану - он вспомнил табличку на двери: "Профессор, д. ф. н. П. Е. Куделин".
  - Как это вы интересуетесь? Вы же доктор филологии!
  - Ошибаетесь, молодой человек. Я - доктор философских наук, заведую кафедрой философии в Университете.
  Иван понял, что "ф" значит "философских", а не "филологических" и что из-за этой ошибки он теперь выглядит в глазах Куделина, мягко говоря, глуповато.
  - Извините, Пётр Евгеньевич, моя оплошность.
  - Ничего страшного. Просто я не понимаю, какое всё это имеет отношение к смерти и наследственному делу Бориса?
  Иван почти искренне развел руками:
  - Честно говоря, я и сам не знаю. Просто привык в любом деле выяснять все нюансы. Иногда случается, что какая-нибудь ничего не значащая на первый взгляд мелочь может радикально повлиять на всю работу. А когда Торопов приходил к вам в последний раз?
  - Минутку... - Куделин достал из кармана халата смартфон и что-то поискал в нём. - Вот, нашёл. Он ко мне приходил седьмого июня.
  - Седьмого, - тихо повторил детектив. - А десятого умер...
  - Что вы говорите? - не расслышал его Куделин и слегка наклонил голову.
  - Я говорю, что через три дня после вашей с ним встречи он умер.
  - Через три дня? А, да, выходит так.
  - Эта встреча ничем не отличалась от других?
  Философ пожал плечами:
  - Нет, он мне прочитал очередную критическую статью, мы поспорили, как полагается, потом он меня спрашивал, что интересного я прочитал среди последних новинок. Вот, пожалуй, и всё. На этом мы и расстались... Кто ж знал, что я его вижу в последний раз.
  - И он вам после визита не звонил?
  Старик секунду помолчал, потом коротко ответил:
  - Нет.
  Иван встал:
  - Спасибо вам, Пётр Евгеньевич, за то, что приняли меня и ответили на вопросы.
  Профессор тоже поднялся и оперся на трость:
  - Я очень надеюсь, что у Альбины не возникнет никаких трудностей с наследством. Кстати, а как оно велико?
  Вопрос был поставлен спокойным тоном, но Иван почувствовал, что Куделин задал его не случайно: он, по-видимому, не вполне поверил в то, что детектив ведёт именно наследственное дело, а не расследование обстоятельств смерти Торопова. Но Иван подготовился к такому повороту событий.
  - К сожалению, это является тайной следствия, но могу вам сказать, что по большей части речь идёт не о финансовых ценностях, а о материальных - недвижимость, библиотека...
  - Понятно, Иван Александрович. Разрешите, я вас провожу?
  Иван пропустил профессора вперёд и медленно пошёл по коридору, внимательно рассматривая восхитительные пейзажи Куделина-младшего.
  - А выставки или вернисажи ваш сын устраивает?
  - Сын погиб, - коротко ответил шагавший впереди Куделин. - А мне трудно, времени всё нет... Ну, что ж, господин сыщик, всего вам доброго!
  Старик щёлкнул замком. Лежавшая на своём коврике Альма подняла ухо и чуть скосила глаза на гостя - вставать ей явно не хотелось.
  - Спасибо вам ещё раз и до свидания!
  Дверь закрылась, и Иван остался один. Он вызвал лифт, спустился на первый этаж и зашагал к машине. Если бы он поднял голову, то увидел, что, чуть отодвинув занавеску, Куделин внимательно смотрит ему вслед из окна.
  Профессор дождался, пока детектив не отъехал, но от окна не отошёл. Спустя несколько секунд он был вознаграждён за терпение: от соседнего подъезда за "Хёндэ" Максимова неторопливо двинулась неприметная старенькая "Пежо".
  - Что и требовалось доказать, - пробормотал Куделин и, отпустив занавеску, отошёл от окна. Устроившись в кресле, он посидел неподвижно, глядя куда-то вдаль, потом очнулся и набрал номер на смартфоне.
  - Алло, Роб, это я. Да, нормально... Ты не мог бы подойти завтра ко мне? Никак? А-а-а, тебя не будет в городе. Хорошо, а послезавтра в Университете? Меня одиннадцатого утром попросили подойти в Университет на кафедру. Дела? Так отложи на время свои дела, Роб! Нет, надолго задерживать тебя не собираюсь. Хорошо, до встречи!
  На голос из прихожей пришла Альма, остановилась в дверях и вопросительно посмотрела на хозяина. Профессор отключил коммуникатор и бросил его на обтянутый зелёным сукном стол. Потом повернулся к собаке и тихо проговорил:
  - Вот так, милая моя Альма. Похоже, Борис оказался прав.
  Собака подошла к креслу и, доверчиво положив голову на колени профессору, вильнула хвостом. Тот легонько потрепал её по голове:
  - Но мы ещё посмотрим, кто кого... Правда, Альма? Гулять пойдём?
  
  Глава 8
  
  Пятница, 9 июля, 13 часов 40 минут
  - Такое впечатление, что все, с кем мне приходится говорить о Торопове, что-то недоговаривают, темнят, скрывают. Чёрт их разберет!..
  Иван с удовольствием уплетал салат "по-гречески", и поэтому речь его звучала невнятно и скомканно. Света, однако, вполне сносно понимала Максимова и пока молча воспринимала поток информации, густо замешанный на эмоциях и предположениях напарника. Они сидели в кафе неподалёку от офиса, куда выбрались пообедать. Принесли горячее - Ивану мясо "по-венски", а Свете бефстроганов. Образовалась естественная пауза. Иван быстро расправился с мясом, попутно заметив, что сыра могли бы положить и побольше, и продолжил:
  - Получается, что, с одной стороны, не к чему придраться - показания жены... то есть, вдовы, друзей, заключение медиков - в полном порядке, и нет причин для сомнения. Однако на этом фоне, с другой стороны, почему-то появляется подполковник ФСБ Баринов и явно интересуется теми, кто копается в деле Торопова. Да ещё обнаружил нашего жучка. Профессор Куделин этот тоже мне не очень понравился. В смысле, недоговаривает чего-то. Ты что-нибудь понимаешь, Свет? - Иван отодвинул тарелку и с удовольствием отпил холодного пива. - А ты чем можешь похвастаться?
  Света аккуратно вытерла тарелку хрустящей корочкой хлеба, отправила её в рот и с удовольствием прожевала. Взяла бокал, обсыпанный по краешку сахаром, и пригубила через соломинку.
  - Отлично, как всегда!
  - Что? - уставился на неё Иван.
  - Коктейль "Принц Чарльз" здесь, как нигде, хорош!
  - А что - такой сложный рецепт? - с сомнением в голосе спросил Максимов с подозрением разглядывая бокал в руке Светы.
  - Нет, ничего особенного: шерри-бренди, шампанское, ну и всякая мелочёвка, вроде лимонного сока и сахара. Но здешний бармен явно добавляет что-то эксклюзивное, какую-то изюминку. Надо будет спросить.
  - У него просто шампанское настоящее французское, а не краснодарское игристое. Хорошо, принца Чарльза разобрали, теперь перейдём к делам. Так что у тебя?
  - Пока ничего, - спокойно ответила Света, потягивая коктейль через соломинку.
  - Как это - ничего? - поразился Иван. - Я тут вкалываю, землю рою, чтобы...
  - Успокойся, Шерлок Холмс! Землю он роет, землекоп, - Света улыбнулась. - Роберт Штурмин готов с нами поговорить сегодня вечером в восемь часов.
  - Где, у себя дома? - сразу остыл Иван.
  - Нет, в парке.
  - В парке? В каком парке?
  - Каждый вечер Штурмин гуляет по парку рядом с домом. А живёт он в Заречном районе.
  Максимов несколько секунд раздумывал, потом произнёс:
  - Свет, а тебе не кажется, что он нас просто...
  - Не хочет принимать дома? - Ларионова вытерла губы салфеткой.
  - Да. Всё-таки в жилом массиве и в самих домах понапичкано камер наблюдения, а в парке можно проследить за человеком только наружкой, да и то со спецаппаратурой.
  - Возможно. Если так, то это нам только на руку.
  - Согласен. Но тогда получается, что Штурмин чего-то опасается или, по крайней мере, подозревает и страхуется. Ладно, там видно будет. Но запись разговора с ним надо будет сделать. Кстати, кто он и где работает?
  Света прищурилась:
  - Он ведущий инженер ООО "Связьтехнология". Так что записать наш с ним разговор может оказаться проблематично. Он как раз возглавляет там отдел телекоммуникаций и, наверняка, ему не составит труда проверить нас на предмет наличия записывающей аппаратуры.
  - Да брось! - не поверил Иван. - Какой-то шестидесятилетний старикашка будет ходить обвешанный спецаппаратурой при встрече с детективами обычного сыскного агентства?
  - Куделин тоже старикашка, - парировала Света. - Однако разговор с ним тебе не очень пришёлся по душе, и ты подозреваешь, что он сказал далеко не всё, что знает.
  Максимов молча смотрел на напарницу: крыть ему было нечем.
  - Хорошо, что ты предлагаешь?
  - Не провоцировать Штурмина. У нас с тобой задача выудить из него как можно больше информации о Торопове. Придя на встречу обвешанные аппаратурой, мы можем его насторожить, а в худшем варианте он просто откажется с нами разговаривать.
  - Логично, - после короткого раздумья согласился Иван. - Принимается.
  - Вот и отлично, - Света махнула рукой официанту. - Тогда я пошла работать над отчётом по предыдущему делу. Когда встречаемся?
  Иван задумчиво посмотрел на часы:
  - Неудачное время - восемь часов, домой не уедешь... Я за тобой зайду в семь, идёт?
  Девушка кивнула. К столу подошёл официант и замер в ожидании оплаты. Иван опередил Свету и протянул свою банковскую карточку.
  - Максимов, ты прямо стал моим кредитором, - улыбнулась, вставая, девушка. - За мной должок.
  Максимов пожал плечами и проводил ладную Светину фигурку взглядом, потом перевёл глаза на официанта и увидел, что молодой парень тоже смотрит вслед Ларионовой.
  - Гарсон, я спешу, будьте любезны побыстрее принять оплату! - одёрнул его Иван.
  Он вдруг подумал, что ему, чёрт возьми, приятно, когда на Свету обращают внимание мужики и одновременно где-то в глубине шевелится дразнящее чувство ревности. На его бывшую пассию фотомодель Людмилу, или Лу, как она сама себя называет, заглядывались почти все мужчины, за исключением индивидуумов нетрадиционной ориентации. "Тоже мне - Лу! - внутренне посмеивался он над своей недалёкой, в общем-то, спутницей. - Лу Петровна Голопуз - звучит!" Но то ли он привык к тому, что мужики обязательно провожают её взглядами, то ли считал это в порядке вещей из-за красоты Людмилы, он тогда не испытывал никаких чувств, хоть отдалённо напоминающих ревность. А вот теперь кольнуло...
  - Извините, но ваша карточка не срабатывает, - это к столику вернулся официант и ехидно посмотрел на Ивана. - Попрошу расплатиться наличными.
  - Как это "не срабатывает"? - собрался возмутиться детектив, но, вдруг поймав нарочито-безразличный и одновременно насмешливый взгляд молодого парня, понял ситуацию и зашуршал купюрами. - Сколько с меня? Тысяча четыреста девяносто пять? Получите полторы. Сдачу можете оставить себе.
  Выказав, таким образом, своё "фэ" официанту и оставив за собой не очень веское, но последнее слово, Максимов покинул кафе.
  Вернувшись в офис он засел за компьютер и нашёл сайт ООО "Связьтехнология". Интернет-страничка оказалась выполнена безукоризненно с точки зрения дизайна и была функциональна и информативна: работали все ссылки, последнее обновление датировано вчерашним числом. Прочитав текст и посмотрев видеоролик в рубрике "О нас", Иван понял, что компания занимается серьёзными вещами и несколько удивился. Никогда он не видел рекламы "Связьтехнологии" ни по телевизору, ни на баннерах в городе, ни по радио, однако то, чем занималась компания, несомненно, являлось высокотехнологичным. Здесь и сверхпроизводительные микросхемы и модули, программное обеспечение и многое-многое другое, что с полным основанием подходило под короткий англицизм "хай-тек".
  Покопавшись дольше на сайте компании, Иван обнаружил и Роберта Штурмина. Статья инженера красовалась в рубрике "Наши публикации" и называлась "Использование микрочипа "Поларис-0.08М" с программным обеспечением "Эхо". Прочитав первые два абзаца, детектив понял, что с его гуманитарной подготовкой тут делать нечего, и бросил это занятие. Тем не менее выводы, хоть и предварительные, можно было сделать. Компания солидная, мощная, уверенная в своих силах. Настолько уверенная, что может себе позволить не тратиться на рекламу. Иван усмехнулся, вспомнив навязчивую рекламу "Кока-Колы" везде и всюду. Казалось бы: зачем это нужно компании, ведь бренд "Коки" раскручен дальше некуда? Ан нет - философия компании такова, что на рекламу необходимо тратить определённый процент прибыли, иначе, по мнению их маркетологов, продажи могут упасть, да и конкуренты не спят.
  А может быть, в случае "Связьтехнологии" тут кроется что-то другое? Тогда что? Максимов откинулся в кресле и закрыл глаза.
  "Куда меня несёт? - подумал он. - Ведь нас попросили всего-навсего убедиться в том, что смерть Торопова наступила от сердечной недостаточности или доказать, что по какой-то другой причине. Всё, больше вдова критика никаких задач перед "Омегой" не ставила..."
  Запиликал сигнал вызова. Очкарыч.
  - Да, Семён Григорич, слушаю вас!
  - Максимов, почему не докладываешь, как у тебя идут дела по делу Торопова?
  "Идут дела по делу! - усмехнулся про себя Иван. - Тоже мне, лингвист выискался".
  Но вслух ответил:
  - Семён Григорич, пока все полученные мной данные подтверждают вывод врачей - Торопов умер от сердечного приступа.
  - Какие данные это подтверждают?
  - Я получил в клинике, где наблюдался Торопов и где делали вскрытие, медицинские заключения...
  - Передай их Нелли, я посмотрю.
  - Хорошо.
  Голубицкий отключился. Это вполне устраивало Ивана - ему совсем не хотелось рассказывать шефу о том, что ими заинтересовалась ФСБ в лице подполковника Баринова. Трусоватый Очкарыч всполошится, начнет ругаться, кому-то звонить. А дело-то, в конце концов, может тем и закончится.
  Он полез в ящик стола и достал папку с материалами расследования. Папка, надо сказать, являла собой довольно жиденький набор документов и справок. Выудив из картонной обложки несколько листков, он снял с них копию на стоящем в углу кабинета многофункциональном агрегате. Положив оригиналы на место, он сунул копии в пластиковый файл и направился в приёмную.
  Наружная дверь в кабинет Голубицкого, распахнутая настежь, давала понять, что хозяин отсутствует. Иван вопросительно посмотрел на Нелли, что-то печатавшую на компьютере.
  - Уехал в банк, потом на ланч с Марцевичем. Обещал быть к вечеру, - Нелли на секунду прекратила печатать и посмотрела на вошедшего детектива. - Но я думаю, что отбыл он с концами. Что там у тебя, Максимов?
  - Да вот, Голубицкий затребовал справки из клиники.
  Нелли взяла файл в руки и тут же спросила:
  - Почему копии? Где оригинал?
  - Вот же увидела! - всплеснул руками Иван. - Оригиналы в деле, как и должно быть. А дело заперто в надёжном месте.
  - Это в каком? - не унималась Нелли. - Что-то я не припомню, чтобы тебе сейф покупали.
  - Господи, да что же ты привязалась-то ко мне? - Иван округлил глаза. - Это не секретный доклад агента начальнику контрразведки! В столе у меня папка с делом заперта, в столе!
  Нелли подумала, стоит ли продолжать наезд, и, в конце концов, смягчилась:
  - Это чтобы вы все тут не расслаблялись. А то документы всё-таки, не просто бумажки.
  Иван хотел ей ответить в том духе, что расслабляется на диване шефа у них всего один сотрудник, но передумал. Нелли не отличалась особой вредностью, это на неё сегодня что-то накатило. А такое, как известно, с каждым бывает. Поэтому Иван примирительно произнёс:
  - Нелли, ящик стола заперт, кабинет закрыт, всё будет в порядке!
  Нелли ничего не ответила, положила файл на стол и снова включилась в работу над документом, застучав крашеными ноготками по клавишам. Максимов немного понаблюдал за ней, затем повернулся и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь с медной табличкой "Частное сыскное бюро "Омега". Часы у лифтового холла показывали без четверти пять. Решив, что может потратить это время на отдых, он вернулся в кабинет, расположился на стареньком промятом диванчике у стены и надел ультраридер. Умный прибор быстро настроился и нашёл нужную "страницу" книги. Опустилась ночь, а вместе с ней...
  
  Глава 9
  
  Командир гоплитов Орт стоял перед Данмасом и тяжело дышал. По немолодому, измождённому лицу катились капли пота. Кираса на груди вмята в нескольких местах, а плащ на плечах испачкан и насквозь промок. В руке рыцарь продолжал сжимать длинный страшный меч, измазанный кровью.
  - Милорд, пара таких стычек с силамурами - и гарнизона не станет! Сегодня мы потеряли полсотни воинов.
  Данмас смотрел прямо в глаза командиру:
  - Что ты предлагаешь, Орт?
  - Я не знаю милорд, но если мы останемся здесь, то умрём с голоду, а чтобы вырваться отсюда у нас не хватает сил.
  Данмас дёрнул за шнурок. Из темноты вынырнул Снарк и замер за спиной рыцаря.
  - Налей ему вина, Снарк. Я повторяю свой вопрос: что ты предлагаешь делать?
  Орт положил кровавый меч на скамью, принял из рук Снарка кубок с вином и сделал несколько глотков. По подбородку и по шее потекли тёмно-красные ручейки. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и глубоко вздохнул:
  - Милорд, вы знаете, я готов умереть за вас и за Ливорию. Вы можете дать приказ - и я вместе с оставшимися двумя когортами пойду на прорыв. Мы будем сражаться до последнего...
  Жестом руки Данмас остановил его:
  - И тогда смерть твоя и твоих воинов будет бессмысленна, а жители всё равно погибнут либо попадут в рабство.
  В глубине замка что-то с грохотом обрушилось. Все трое обернулись к двери.
  - Снарк, узнай, что там.
  Адъютант вытащил из-за пояса внушительного и страшного вида длинный кинжал, вынул его из ножен и выскользнул за дверь. Данмас снова посмотрел на Орта и продолжил:
  - Мы должны что-то придумать. Сами. Соседи не придут нам на помощь, Орт.
  - Как?! Барон Фарно, лорды Валлон и Грас обещали... - прошептал Орт, и на его лице отразилась мука. - Неужели ни один из них?..
  - Их города тоже в осаде, Орт. Мы не успели объединиться вовремя - вот в чём наша беда... Наша беда, - Данмас отошёл к окну. - Силамуры опередили нас. Они всегда опережают...Думаешь, мне хочется умирать, Орт, или миледи, или моей малышке Энфи?
  Данмас помолчал, но Орт не произнёс ни слова.
  - Ладно, Орт, утро вечера мудренее. Иди, отдыхай, и пусть воинов накормят и дадут вина. Похоже, завтра будет трудный день...
  Орт поклонился и вышел. Тут же в залу вошёл Снарк и опустил глаза.
  - Милорд, всё в порядке. Что-то приснилось крошке Энфизе...
  Недосказанность не обманула Данмаса, и он решительным шагом направился в опочивальню миледи. Его шаги гулко отдавались в длинной и мрачной анфиладе. Позади, тихо ступая по каменному полу, неслышно скользил Снарк. Подойдя к дверям в комнаты миледи, он тихо постучал:
  - Ланита?
  С обратной стороны звякнул ключ и дверь приоткрылась:
  - Заходи, Ан.
  Ланита посторонилась, пропустила Данмаса и закрыла тяжёлую створку. Снарк остался снаружи, растворившись в тени колонн.
  - Ланита, что случилось? - шёпотом спросил рыцарь, приблизившись к кроватке малютки Энфизе и вглядываясь в спящее личико. - Опять?..
  Молодая женщина молча показала в угол комнаты. Часть стены вывалилась, будто по ней ударили гигантским молотом, и на полу валялась груда камней. Данмас подошел к стене, достал меч и ковырнул. Внешние камни держались - до сквозного отверстия дело не дошло. Что-то необычное и страшное творилось с их дочерью. Вокруг неё периодически возникали разрушения, и непонятно было, почему это с ней происходит. Ланита заметила только, что разбитые окна, поломанные заборы и унесённые внезапным порывом ветра простыни совпадают с моментами сильного расстройства или бурной радости Энфи. До поры до времени её деструктивные способности не распространялись на людей - страдали по большей части мебель и окна замка. Пока об этой особенности ребёнка знали лишь нянька и самый старый жрец Азариас. Но скоро это будет невозможно скрывать - нельзя же принцессу всё время держать взаперти!
  Данмас поцеловал дочурку в лоб и отошёл от кроватки, уведя с собой Ланиту.
  - Всё будет хорошо, слышишь? Не волнуйся. Ни тебе, ни Энфи нечего бояться, поняла?
  Женщина молча кивнула и уткнулась головой в грудь своего мужа:
  - Ты обещаешь?
  - Конечно, Ланита! Ты можешь вспомнить хоть один случай, когда я не выполнил своего обещания?
  Женщина отрицательно мотнула головой.
  - Ну, вот! Ложитесь спать!
  - А ты, Ан?
  - Я должен сходить к легионерам. Спите, я скоро приду.
  Как только он закрыл дверь, к нему из тени шагнул Снарк:
  - Милорд...
  - Что тебе? Сейчас сходим к легионерам, их надо приободрить, а потом можно будет и поспать.
  Данмас повернулся и широкими шагами направился к выходу.
  - Милорд, - это сзади шел Снарк. - Азариас просил встречи с Вами.
  - Подождёт, - не оборачиваясь, ответил Данмас.
  - Он просил срочно...
  - Чёрт! Что ему надо? Ладно, завтра прямо с утра проводи ко мне.
  Адъютант замолчал и раскрыл перед лордом очередную окованную железом дверь. Они вышли во двор, где располагались воины. Часть из них уже спали на широких дощатых настилах, накрытых сеном и грубой дерюгой, часть сидела у костров. Один из легионеров, увидев Данмаса вскочил и, видимо, собрался скомандовать подъём, но лорд успел остановить его жестом. Подойдя ближе, Данмас узнал командира манипулы.
  - Это ты, Кадмус? Садись.
  Лорд положил руку на плечо легионеру, и тот вместе с ним сел у костра. Данмас посмотрел на стоящие на земле кубки с вином. Кадмус заметил это и сказал:
  - Орт разрешил по пинте тем, кто сегодня сражался.
  Данмас задумчиво кивнул. Кадмус сделал незаметный жест - и один из легионеров тоже поставил перед лордом кубок, полный вина. Данмас продолжал молча сидеть, погруженный в свои мысли. Наконец он осознал, что Кадмус что-то говорит ему.
  - Что?
  - Воины просят вас, милорд, выпить с ними за победу.
  Данмас пользовался у легионеров большим уважением. И не только из-за личной храбрости в бою, но и за доброе и справедливое отношение к воинству. Лорд встал, поднял над головой кубок и негромко произнёс:
  - За победу Ливории, за наши семьи, жён и детей! Ура!
  - Ура! - негромко вторили ему с десяток легионеров и приложились к кубкам.
  Над головами раздался негромкий свист и звонкий удар о дерево. Снарк подскочил к стене сарая и выдернул впившуюся в брёвна длинную стрелу.
  - Милорд, тут что-то привязано!
  Данмас требовательно протянул руку, взял протянутую ему стрелу и увидел, что к ней действительно привязан скрученный в трубочку пергамент. Он развязал бечёвку и развернул свиток. Это было послание силамуров:
  "Лорд Данмас, у меня есть предложение. Прошу возможности встретиться один на один и выслушать меня. Опустите мост и выходите, я буду ждать. Мои воины не нападут, пока мы не кончим разговор, слово чести. Царь Гобас".
  
  Глава 10
  
  Пятница, 9 июля, 19 часов 35 минут
  Оставив машину на огромной полупустой парковке, Иван и Света направились к главному входу в парк. Над большими искусно коваными железными воротами красовалась вывеска: "Парк "Заречный". Рядом на жидкокристаллическом табло размещалась различная полезная информация: схема парка, расположение аттракционов, пунктов проката, кафе. Народу гуляло не очень много, но и не сказать чтобы парк был пустынен: тут и там каталась молодёжь на велосипедах и скейтбордах, люди постарше брали напрокат сегвеи и чинно разъезжали по тенистым дорожкам. Иван остановился и стал оглядываться:
  - Ну, и где наш Маркони?
  - Почему обязательно Маркони? Скорее уж, Эдисон.
  - Да какая разница! - ответил Иван. - Где он?
  - Он назначил рандеву у центрального фонтана. Пошли, без двадцати пяти восемь уже, неудобно, если опоздаем... - она потянула Ивана за клетчатую ковбойку.
  - Фонтан недалеко от входа, - Иван ткнул пальцем в экран, на котором высветилась схема парка. - Десять раз дойти успеем.
  - Пойдём, пойдём, Вань, прогуляемся. Жара спала... - Света взяла его за локоть. - Мороженое купим.
  - Как же, спала жара! - Иван указал на термометр, ярко светившийся над входом рядом с часами, но пошёл за Светой. - Тридцать два градуса!
  Они подошли к киоску мороженого.
  - Ты какое будешь? - Иван полез в карман за мелочью.
  - Фисташковое.
  Получив два вафельных рожка с мягким мороженым, они сошли с центральной аллеи и не торопясь двинулись по боковой дорожке - тут тень казалась гуще. Вскоре деревья раздвинулись, и они оказались на краю площади, в центре которой многочисленными тугими прохладными струями бил в небо фонтан. Иван выбросил в урну обёртку от мороженого, вытер платком губы и осмотрелся:
  - Так, время без трех минут. Он может быть здесь. Узнать бы его.
  - Узнаем. Он прибежит в красных боксёрках и жёлтой майке.
  - Почему прибежит? - не понял Иван.
  - Он бегает тут по вечерам. Джоггинг.
  - В такую жарищу... - Иван с сомнением покачал головой.
  - А вот и наш Эдисон-Маркони.
  С противоположной стороны площади фонтан неторопливо огибал спортсмен в красно-жёлтой форме. Он явно с удовольствием пробежал, охлаждаясь, сквозь водяную пыль. Света помахала ему рукой. Бегун заметил их, слегка изменил курс и приблизился. Для своих шестидесяти лет выглядел он очень хорошо: спортивная загорелая фигура, ни капли жира, вполне рельефная мускулатура. Вот только морщины вокруг глаз выдавали возраст.
  - Здравствуйте! Вы - Светлана.
  Прозвучало это не как вопрос, а как утверждение.
  - Да, Роберт Тимурович, а это мой коллега Иван Максимов.
  Они пожали друг другу руки.
  - Может быть, присядем? - предложил Иван.
  - Нет, зачем? - пожал плечами Штурмин. - Давайте лучше пройдёмся.
  Иван сразу понял, что перед ними человек, который привык больше приказывать, чем подчиняться, хоть и не являлся кадровым военным.
  - Роберт Тимурович, вас, наверное, интересует причина, по которой мы попросили о встрече? - начал Максимов.
  - Конечно, - одними губами улыбнулся Штурмин. - Хотя в двух словах Светлана мне объяснила, в чём дело, но хотелось бы поподробнее.
  - Дело в том, что в наше бюро "Омега" обратилась Альбина Романовна Торопова...
  Иван в очередной раз пересказал свою легенду о наследственном деле.
  - Хорошо, - внимательно выслушав Ивана, сказал Штурмин. - Но при чём здесь сыскное бюро, скажите на милость? Почему Альбина обратилась именно к вам, а не к нотариусу? Насколько я знаю, наследственные дела ведутся нотариусами или нет?
  - Да, вы правы, однако наше бюро занимается и наследственными делами тоже. Для этого у нас есть нештатный нотариус. А мы со Светланой просто детективы. Уверяю вас, мы компетентны выполнить то, что нам поручила Альбина Романовна. Мы бы просто не взялись за дело, если бы не уверенность в том, что...
  - Хорошо, хорошо, - примирительно поднял руки Штурмин. - Я далёк от мысли кого-то обидеть. Просто поймите и меня - всё это в высшей степени неожиданно и необычно. Борис умер больше месяца назад, все дела, связанные с его смертью, вроде бы закончены, и вдруг меня просят снова вернуться к тем трагическим дням. Поверьте, нам, его друзьям, не так-то просто было смириться с уходом друга - талантливого и во всех смыслах неординарного человека.
  - Да, я с вами согласен, - кивнул Иван. - Но нам хочется выполнить поручение Альбины Романовны и определить круг наследников и объекты наследования.
  - Кстати, а давно Альбина к вам обратилась?
  Иван собрался ответить, но его опередила Света:
  - Две недели назад.
  Штурмин несколько шагов прошёл молча, потом заговорил:
  - Понятно. Всё правильно. Сразу, наверное, она об этом и не подумала, а потом... Так, я слушаю вас, задавайте вопросы.
  - Роберт Тимурович, вы знали, что Тороповы усыновили приёмного ребёнка?
  - Это Анфису, что ли? Да, знал... Вернее, нет - не знал, но слышал об этом краем уха. Тороповы не афишировали этот факт.
  - А откуда эта Анфиса взялась?
  - В смысле?
  - Ну, как Тороповы с ней познакомились, где, когда...
  - Толком я не знаю, но, кажется, сам Борис когда-то говорил, что Анфиса выиграла какой-то литературный конкурс, а он работал в жюри.
  - Давно?
  - Не помню уже. Лет пять тому назад, может больше.
  - А откуда она?
  - Да из какого-то детдома... как будто, - пожал плечами Штурмин.
  - Сирота?
  - Нет, родители вроде есть, но лишены прав то ли за пьянку, то ли за что другое - не знаю.
  Дойдя до конца аллеи, все трое повернули на боковую дорожку, которая постепенно уводила их всё дальше и дальше от центральной площади с фонтаном. Гуляющих стало меньше - они переместились на зелёные ухоженные лужайки, протянувшиеся вдоль совсем маленькой речушки, извилисто и живописно протекавшей по парку. Течение было быстрым, наверное, не просто так - где-то воду подгоняли мощные насосы, создавая иллюзию горного потока. Однако именно благодаря этому течению от речки, шириной-то всего в три-четыре метра, веяло лёгкой, но ощутимой прохладой. Некоторые горожане сидели на берегу, погрузив ноги в воду. Пара человек вообще зашли в речку и сели посередине так, что торчали только головы.
  - Скажите, а имя Братислав Волович вам что-нибудь говорит?
  - Конечно, это мой хороший друг. Он сейчас в больнице. А он-то тут при чём?
  - Он у нас значится в списке друзей Торопова.
  - Да, всё верно.
  Штурмин нахмурился. Очевидно, вспомнил Торопова и загрустил.
  - Роберт Тимурович, а когда вы последний раз говорили с Тороповым?
  - Что? - поднял голову тот. - Когда последний раз говорил? Я и не упомню сейчас. Ну, наверное, за несколько дней до его смерти, а то и раньше. Точнее не вспомню.
  - То есть ни накануне, ни в день смерти вы с ним не виделись?
  - Нет. Да и не так часто мы с ним встречались. Раз в месяц, а то и реже. Помню, где-то в начале июня он мне позвонил, хотел встретиться, но я не смог. Договорились созвониться позже. Вот и созвонились...
  - А Торопов хотел с вами встретиться просто так или назвал причину?
  - Причину? - было видно, что Штурмин думает о чём-то другом. - Да, он хотел поговорить насчет одного проекта... Но это так, к делу не относится.
  Штурмин вдруг будто очнулся и взглянул на детективов:
  - У вас, простите, всё? А то у меня день не закончен, надо кое-какие дела поделать.
  - Пожалуй, всё, Роберт Тимурович. Да, вот ещё что - Торопов вам на здоровье не жаловался?
  - Торопов? Да вы что - я по сравнению с ним доходяга, лежачий больной! Он очень серьёзно относился к этому. А почему вы спрашиваете? Мне сказали, что умер он от инфаркта. А это, к сожалению, может случиться с каждым, никто не застрахован.
  - Вам всё правильно сказали, но вот только меня... нас немного смущает тот факт, что здоровый спортивный мужчина, без вредных привычек, следящий за своим здоровьем, вдруг взял и умер от сердечного приступа.
  Иван ощутил, как Света дёрнула его за ремень, и понял, что ляпнул лишнего. Штурмин замедлил шаг.
  - Вы подозреваете, что кто-то из-за наследства...
  - Нет-нет, - попытался исправить положение Иван. - Скажу вам откровенно: размер наследуемого имущества, на наш взгляд, не может быть причиной того, о чём вы подумали.
  - А о чём вы подумали, что я подумал? - прищурился Штурмин.
  - Что-о... смерть наступила не вполне естественным путём и причина тому - наследство.
  - Это вы подумали, а не я. А есть какие-то основания так считать?
  - Нет, Роберт Тимурович, - вмешалась Света. - Решительно никаких оснований для этого нет. Они существуют лишь в голове нашего Ивана Александровича. Он у нас по большей части занимается уголовными делами, а наследственное дело ему поручили впервые. Вот он и ищет чёрного кота в тёмной комнате.
  - А его там нет? - улыбнулся Штурмин. - Я имею в виду кота.
  - И не может быть.
  - Ладно, друзья, вы мне разрешите покинуть вас?
  - Конечно, Роберт Тимурович. Спасибо за встречу.
  - До свидания!
  Штурмин пожал обоим руки, подбежал к речке, легко перемахнул её и скрылся из виду.
  Иван повернулся к Свете:
  - Света, я твой должник!
  - Ты не должник, а болтун! Пошли отсюда.
  Некоторое время шагали молча. Потом, чтобы как-то сгладить неловкость, Иван сказал:
  - Пустая встреча - никакого наполнения! Только зря потратили время.
  Но Света казалась задумчивой и медлительной. Она спрятала в сумку смартфон, который держала в руке, и поправила волосы.
  - Может быть, но пока я не уверена в этом, Максимов. Надо подумать.
  - Над чем тут думать-то, Света? Ничего не знает этот Штурмин, ни о чём не ведает! Витает где-то в электронных облаках. Одним словом - изобретатель.
  - Это, по-моему, видимость. Он хочет, чтобы мы думали именно так. Он, как ты, может быть, заметил, даже не стал развивать твою тему умышленного убийства. Хотя любой другой на его месте засыпал бы вопросами. А он удовлетворился первым пришедшим мне на ум и совсем неубедительным объяснением.
  Иван резко затормозил:
  - Ты хочешь сказать, что Штурмин каким-то образом связан со смертью Торопова?
  - Ничего я пока не думаю, Ваня. Я слышала то же, что и ты. Просто не хочу делать поспешных выводов, понял? Давай, двигаем домой, нагулялись.
  Иван ничего не ответил. Детективы развернулись и пошли обратно к центральному входу. На площадь с фонтаном стекались люди и выходили из парка. Судя по всему, это место пользовалось популярностью у жителей района и они любили здесь проводить время. На большом информационном экране появилась реклама: "Не пропустите наш цветомузыкальный фонтан, который начнёт работать с десяти часов вечера! Спешите! Это незабываемое, великолепное зрелище!"
  - Слушай, подвези меня до сервиса. Мне позвонили, сказали, что могу забрать свой драндулет.
  - А они до которого часа работают? - спросил Иван, посмотрев на часы и садясь в машину.
  - До десяти вечера.
  - Тогда успеем, поехали.
  -----
  
  В техническом центре "Ниссан" Иван настоял, чтобы пойти вместе со Светой и проследить за выдачей машины. Как всегда, оформление документов, разговоры с механиками, оплата и прочие формальности заняли столько времени, что потрёпанный старенький Светин "Ниссан" они получили тогда, когда служащие салона начали собираться домой.
  Наконец, машину выкатили и отдали ключи. Иван наклонился и спросил устраивавшуюся за рулём Свету:
  - Вас до дома сопроводить, мадемуазель?
  Света пристегнула ремень и снизу вверх посмотрела на детектива:
  - Садись в свою машину, включай навигатор и, следуя указаниям электронного штурмана, дуй домой. На сегодня, Ромео, программа закончена. Спасибо за помощь. И хороших выходных.
  Света устало улыбнулась, завела мотор и, махнув на прощание рукой, уехала.
  Иван постоял на стоянке, глядя вслед удаляющейся машине, потом достал ключи и медленно побрёл к своему джипу.
  На улице постепенно смеркалось. Яркие тёплые дневные тона медленно затухали и уступали место пастельным прохладным краскам вечера. Через час небосвод покроется чёрной сажей, кто-то швырнёт на тёмный атлас разноцветную пригоршню бисера, и сверху, словно искры от костра - только не вверх, а вниз, - начнут падать, сгорая, пока ещё редкие в этом месяце метеоры.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"