Аннотация: Третий Рейх разбит наголову! Победоносные союзники по антигитлеровской коалиции наконец-то встречаются на одной из германских рек...
Миротвор Шварц
Встреча не на Эльбе
-- Здесь, мой генерал? - переспросил шофёр.
-- Да-да, Антуан, -- кивнул генерал Анри Брисбуа. - Останови именно здесь. Дальше мы с Жоржем пойдём пешком.
-- Так это и есть река Заале? - поинтересовался лейтенант Жорж Фурнье, вылезая из штабного автомобиля.
-- Да, Жорж, она самая, -- кивнул генерал, покидая машину вслед за своим адъютантом. - А вот и мост, за которым находится город Хаале. Но мы по этому мосту не пойдём.
-- Почему же, мой генерал? - удивился адъютант.
-- Потому что город Хаале надлежит очистить от нацистов нашим союзникам. А мне надлежит встретиться с ними именно на этом мосту.
-- Стало быть, наш доблестный поход наконец-то подошёл к концу! - воскликнул Фурнье.
-- Да, Жорж, вы правы, -- с довольным видом кивнул головой Брисбуа. - Война закончится со дня на день. Мы разгромили их, лейтенант.
-- О да, мой генерал, разгромили полностью и окончательно, -- кивнул в ответ Жорж. - По правде говоря, мне немцев даже немного жалко.
-- Этого ещё не хватало! - презрительно фыркнул генерал. - Вот уж кого мне не жаль, так это бошей. После всего того, что они натворили в Бельгии, да и во Франции...
-- Ну, это ведь произошло не сегодня и не вчера, -- пожал плечами Фурнье. - И даже не позавчера.
-- Я понимаю, Жорж, -- покосился на адъютанта Брисбуа, -- что вы ещё очень молоды. И что вы только что окончили офицерское училище. Но всё-таки даже вы должны понимать, что история не ограничивается событиями последней недели.
-- Но стоит ли, мой генерал, -- упрямо не сдавался лейтенант, -- жить прошлым? Вы бы ещё вспомнили первую газовую атаку немцев под Ипром!
-- А я и впрямь её хорошо помню, -- намеренно проигнорировал сарказм Жоржа генерал. - Вот, кстати, и ещё одна причина, по которой я не испытываю к побеждённым бошам никакой жалости.
-- Да ведь это было действительно давно! - воскликнул Фурнье. - Уже, поди, четверть века назад.
Брисбуа лишь покачал головой. Ну что за балбес ему достался в адъютанты, считать и то не умеет! На несколько лет ошибся...
-- GeneralHenriBrisebois, Ipresume? - прервал размышления генерала незнакомый голос.
Обернувшись, генерал увидел долговязого джентльмена в форме британской армии. На носу англичанина красовалось пенсне, а внешне он был похож скорее на пуританского священника, нежели на военного.
-- Он самый, -- кивнул Брисбуа. - С кем имею честь?
-- GeneralSirReginaldLancaster, -- ответил его собеседник. - Я приехал сюда fromHamburg как представитель oftheBritishArmy для встречи с союзниками.
"Ну и оставался бы себе в Гамбурге," -- раздражённо подумал Брисбуа. - "Толку от вас, англичан, как с козла молока. Сперва, как заварушка началась, думали у себя на острове отсидеться - а потом, как жареным запахло, так сразу приплыли и высадились на берег как миленькие..."
Но вслух генерал сказал совсем другое:
-- Очень рад с вами познакомиться, генерал. Разрешите вам также представить моего адъютанта...
* * *
Стрельба на восточном берегу Заале продолжалась ещё несколько часов -- и эти часы ожидания показались генералу Брисбуа мучительно длинными. Все попытки завязать общение с английским коллегой потерпели неудачу. Надменный сэр Реджинальд Ланкастер был весьма немногословен - и к тому же то и дело засорял французский язык английскими словами и выражениями. Это, по мнению Брисбуа, было просто невежливо - в конце концов, Ланкастер находился во фра... хорошо, пусть не во Франции, но всё же во французской зоне оккупации.
Однако в конце концов шум выстрелов затих. А вскоре на восточном берегу показалось несколько сотен вооружённых людей. Судя по их форме, это были не отступающие немцы, а захватившие наконец город Халле союзники.
-- А вот и наши братья по оружию, -- радостно заметил Брисбуа.
Брисбуа лишь поморщился. Почему бы англичанину не последить за своим лексиконом? Пусть на другом берегу и "славянские орды", а всё же союзники. Без которых разбить Гитлера было бы куда сложнее.
Один из союзников тем временем отделился от своих товарищей и направился к мосту. Туда же направились с западного берега Брисбуа и Ланкастер.
Как раз на середине моста и произошла встреча братьев по оружию.
-- Полковник Николай Мазуркевич, -- на прекрасном французском языке представился союзный офицер. - Рад вас видеть, господа.
-- It's Ukrainian, -- усмехнулся Мазуркевич. - Я родом из Киева.
-- Так вы русский? - немного удивлённым тоном спросил Брисбуа. - А мы думали...
-- Да-да, -- закивал головой Мазуркевич, -- сперва ожидалось, что Халле возьмут поляки. Но задача оказалось сложнее, чем предполагало командование - вот наш корпус и прислали на помощь.
-- Ну, что ж, -- усмехнулся Брисбуа, -- я ничуть не возражаю. Француз, англичанин и русский - чем не историческая встреча?
-- The Entente is back, -- процедил сквозь зубы Ланкастер.
-- А ведь верно! - воскликнул Брисбуа. - Опять Антанта побеждает Германию! И если в первый раз неразумные боши отделались Версальским миром, то уж во второй раз мы им преподали такой урок, что...
--...Что третьего раза не понадобится, -- усмехнулся Мазуркевич.
* * *
Вечером того же дня полковник Мазуркевич сидел у костра и жарил на нём некое подобие шашлыка.
-- И как же тебе понравились союзники, Коля? - спросил Мазуркевича капитан Леонид Савичев, сидящий на соседнем пне.
-- Люди как люди, -- пожал плечами полковник. - Англичанин, правда, немного заносчив и высокомерен. Но француз - свой парень, душа нараспашку.
-- Ага, нараспашку, говоришь, -- скривился капитан. - А где, интересно, эти "свои парни" были тогда? Когда мы отступали на юг, а нас всё теснили и теснили...
-- Это было давно и неправда, -- грустно усмехнулся Мазуркевич.
-- Эй, братья-славяне!
Даже не оборачиваясь, русские офицеры сразу поняли, кому именно принадлежит прервавший их беседу весёлый голос. Это шёл по направлению к двум друзьям их старый знакомый -- польский майор Януш Ковалевский. Несмотря на извечные споры славян между собою, Януш относился к русским союзникам действительно как к родным братьям. А по-русски этот весельчак и балагур, будучи уроженцем Гродно, говорил почти без акцента. Нечего и говорить, что Мазуркевич с Савичевым также относились к Ковалевскому по-дружески.
-- Здорово, Януш! - сказал Савичев. - Что новенького?
-- А вот как раз кой-чего новенького я вам действительно принёс, -- несколько таинственным тоном произнёс Ковалевский, усаживаясь поближе к русским друзьям. - А именно отличную новость.
-- Какую же? - поинтересовался Мазуркевич.
-- А вот такую... -- сделал паузу Януш.
-- Ну? - нетерпеливо спросил Савичев.
-- А такую новость, что войне конец!
-- То есть как? - переспросил Мазуркевич.
-- Всё, конец, немцы капитулировали! Идём по домам! - воскликнул Ковалевский, после чего от избытка чувств хлопнул Савичева по спине.
Однако реакция русского капитана оказалась совсем не такой, на какую рассчитывал поляк.
-- Ах ты вонючий козёл! - завопил Савичев, скривившись от боли, после чего добавил ещё несколько эпитетов, по сравнению с которыми словосочетание "вонючий козёл" выглядело изысканным комплиментом.
-- Лёня, да ты чего... -- испуганно посмотрел на капитана Януш.
-- А ты смотри, куда бьёшь, -- простонал Савичев.
-- А в чём дело-то? - Ковалевский по-прежнему не понимал, в чём же он провинился.
-- Дело в том, Януш, -- сказал Мазуркевич, -- что неделю назад, когда наш корпус перебросили брать Берлин...
-- ...Идём мы себе по какой-то штрассе, -- продолжил уже более спокойным голосом Савичев, -- там совсем близко от стадиона, ну сам знаешь где...
-- Ага, знаю, -- кивнул Януш. - На том стадионе должны были Олимпиаду проводить.
-- Вот-вот, -- кивнул Савичев. - Ну, идём себе, сопротивления уже почти никакого, и тут на тебе - на одной из крыш снайпер примостился, гад!
-- И выстрелил прямо в Лёню, -- добавил Мазуркевич.
-- И к тому же попал, -- подытожил Савичев. - Ну, задеть пуля ничего не задела - так, оцарапала спину. Но побаливает до сих пор. А если кто по спине ещё и врежет со всей силы... -- и он укоризненно посмотрел на Януша.
-- Лёня, ну извини, ладно? -- протянул Ковалевский. - Я ведь не знал...
-- Да ладно... -- махнул рукой Савичев. - Я в Берлине легко ещё отделался. В моей роте пятерых серьёзно ранило, а двоих так и вовсе убило.
-- Но Берлин всё же взяли, -- заметил Мазуркевич.
-- Да, взяли, молодцы, -- закивал Януш. - У нас тут даже стихи сочиняют. Как это будет звучать по-русски... ага... "Когда Берлин поляки брали, им русские немного помогали".
-- Ничего себе "немного", -- хмыкнул Савичев.
* * *
-- Таким образом, товарищ Сталин, -- завершил свой доклад маршал, -- германское командование подписало безоговорочную капитуляцию. Фашистская Германия окончательно разбита и разделена на зоны оккупации. Как утверждает бывший комендант имперской канцелярии, предводитель фашистской банды Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством. Война окончена.
-- Да, Михаил Николаевич, война окончена, -- рассеянным тоном произнёс Сталин, доставая трубку изо рта и медленно опуская её на поверхность рабочего стола. - Но теперь следует призадуматься вот над каким вопросом: каковы будут последствия победы над германским фашизмом?
-- Я полагаю, товарищ Сталин, -- уверенно ответил Тухачевский, -- что эта победа нанесёт решительный удар по всем силам мировой реакции, одновременно укрепив позиции всех здоровых, прогрессивных, демократических сил планеты.
-- Тем не менее, -- задумчиво покачал головой вождь советского народа, -- меня немного беспокоят возможные дальнейшие шаги со стороны западных буржуазных демократий. Особенно если учесть, кто именно внёс немалый вклад в победу над гитлеровским режимом...
* * *
Уже давно пора было спать, но полковник Мазуркевич и капитан Савичев продолжали свой жаркий спор при свете пламени.
-- Эта победа - не конец! - воскликнул Савичев. - Это только начало, и ты это прекрасно знаешь!
-- Я своё отвоевал, -- решительно покачал головой Мазуркевич. - Сначала в германскую, потом в гражданскую, теперь вот опять в германскую. И хватит!
-- Как ты можешь так говорить? - возмущённо ответил Савичев. - Для чего же ты тогда записался в Корпус?
-- Чтобы поквитаться с немцами, -- спокойно ответил Мазуркевич. - За катастрофу 14-го года в Восточной Пруссии, за отступление 15-го, за Брестский мир, за ужас братоубийственной войны. И вот я своей цели добился. Мы взяли Берлин, мы стоим на берегу реки Заале, а на другой стороне - французы. Германия разбита, и я отомщён.
-- А Россия? - поинтересовался Савичев. - Кто вернёт нам Россию?
* * *
-- Ещё чашечку кофе, meinHerr? - спросил кельнер.
-- Да-да, Франц, спасибо. И ещё кусочек торта.
Знаменитый шоколадный торт, подумал Карл (о да, "Карл", теперь его звали именно так - конспирация, иначе невозможно). Только в Вене его делают таким вкусным. Торт и кофе - чего же боле? (И никаких трупов убитых животных, которые так любят мясоеды. О, отличная реплика!)
-- Прошу вас, meinHerr, -- поклонился кельнер и поставил на столик тарелку с чашкой.
-- Благодарю вас, Франц.
Торт и кофе - чего же боле? А ведь совсем недавно в его распоряжении находилась целая страна, большая страна, великая страна. Страна, которую он собирался сделать величайшей в истории человечества. Народ, который мог бы стать под его руководством высшей расой.
Тогда, три года назад, он стал рейхсканцлером. Много, много было у него врагов - но он их уничтожил, стёр в порошок, испепелил. Бросил за решётку коммунистов, загнал в концлагеря социал-демократов, устроил "ночь длинных ножей" штурмовикам. Жёстко ограничил в правах евреев.
Что и говорить, торт просто великолепен. И кофе тоже - немного горький, но вместе с тем изумительно вкусный. Нет, решил Карл, надо сюда заходить почаще, хотя куда уж чаще...
Всё, всё шло хорошо. Развивалась промышленность, стабилизировалась экономика, возрождалась армия. Униженный Версалем Рейх постепенно становился на ноги. Ничто не предвещало проблем, неудач, катастроф.
И вот он - первый решительный шаг. Рейнская область. Левый берег Рейна - и полоса в 50 километров на правом. Демилитаризованная зона. Национальный позор - германский солдат не может ступить на германскую же землю.
И он, Карл (то есть на самом деле его, конечно, звали по-другому), отдал приказ - ввести туда 7 марта войска. И дать понять всем -- и дома, и на Западе -- что Третий Рейх унижений не потерпит. Что с Третьим Рейхом считаться должны все - и Англия с Францией, и заморская Америка, и евреи-плутократы.
Последние крошки торта... Попросить принести ещё кусок? Да нет, на сегодня хватит. Осталось допить кофе - и тогда пора уходить.
Он был уверен - французы не отреагируют. Куда им, этим распутным лягушатникам? Он и генералов уверил в том же.
Однако французы отреагировали немедленно. Уже 8 марта они вошли в Рейнскую область сами. И перешли Рейн. И двинулись дальше.
А потом в Гамбурге высадились англичане. И тоже двинулись дальше.
А с востока в тыл ударили поляки - эти славянские недочеловеки, которых он, великий диктатор, и вовсе не принимал в расчёт. Более того, вместе с поляками на германскую землю вступили и русские. Нет, не осторожный Сталин с его еврейско-большевистским кагалом. А Русский Добровольческий Корпус, сформированный белогвардейскими эмигрантами в Югославии и Болгарии - впрочем, они туда приехали со всей Европы.
Вермахт, конечно, сопротивлялся... но силы было ужасно неравны, да и по техническому оснащению немцы пока что своим противникам явно уступали. А народ Германии... да, народ подкачал. Всё, чему он, фюрер, его за три года научил - это беспрекословно подчиняться приказам. Вот они сейчас и подчиняются. Оккупантам.
Итог был закономерен - неделю назад в Берлин вошли поляки, а вместе с ними -- этот самый Русский Корпус. Пришлось инсценировать самоубийство и бежать - сначала из Берлина, потом из Германии. Сюда, в Австрию. На родину, так и не воссоединённую с Третьим Рейхом.
И вот теперь - изгнание, инкогнито, конспирация, лысина вместо знаменитой причёски, пустое место вместо не менее знаменитых усиков. Ни настоящего имени, ни тем более фамилии.
Ещё раз вздохнув, Карл положил две купюры на столик и двинулся к выходу из кафе. Закрывая за собой дверь, он услышал голос кельнера:
-- Заходите ещё, герр Чаплин!
* * *
Чарли повернул на Кертнерштрассе и быстро зашагал вперёд, не обращая внимания даже на величественное здание знаменитой Венский Оперы. Сегодня великому комику было не до музыки.
Сняв фильм "Новые времена", Чарли Чаплин окончательно понял, что с немым кино пора завязывать. Как и с комедиями клоунского типа - все эти "золотые лихорадки" и "цирки" он давно уже перерос. Нужно было что-то новое, доселе невиданное и грандиозное.
Идея блокбастера "Великий диктатор" пришла сама собой. Представим себе, что после разгрома Третьего Рейха Адольф Гитлер не погибает, а бежит в родную Австрию - и выдаёт себя за... скромного и милого еврея-парикмахера. Чтобы никто не догадался.
Это и комедия - юмор ситуации налицо. И в каком-то смысле трагедия - если, конечно, кто-то действительно пожалеет бесноватого фюрера. И великолепный детектив - побег, переход границы, жизнь под чужой личиной...
И, что самое главное, сюжет не будет противоречить ни конспирологическим теориям, ни даже реальным фактам. Ведь тело Гитлера так и не нашли... А это интерес к фильму только подогреет.
Ещё никогда Чарли не готовился к съёмкам так серьёзно. Он даже немного выучил немецкий язык, после чего приехал в Вену инкогнито - как и его будущий герой. И стал вживаться в роль. Разумеется, сохраняя строжайшую тайну.
И вот пожалуйста - его опознали! И даже не какой-нибудь опытный сыщик или пронырливый журналист. Обыкновенный кельнер из кафе.
Нет, подумал Чаплин, больше тянуть нельзя. Пора начинать сьёмки, пока его тайные планы не стали известны всему миру. Или пока, не дай Бог, где-нибудь не объявится настоящий Гитлер.
* * *
Впрочем, настоящий Гитлер погиб через неделю после падения Берлина. При переходе австрийской границы.
Собственно говоря, австрийский пограничник целился ему в ногу. Однако выстрел получился на редкость неудачным. Пуля попала нарушителю границы в голову и обезобразила его лицо до неузнаваемости. А документов при себе у убитого не оказалось.
Так Густав Шварценеггер и не узнал, кто же стал жертвой его близорукости.