Тридцать пять миллионов населения, не считая пригородов, -- это вам не маленький городок, что ни говори. Неболёт градохранителя беззвучно завис над мегаполисом, который открылся перед ним как на ладони. Хозяин города-гиганта с гордостью взирал на плоды воплощения своих новаторских идей во имя торжества либеральной демократии.
Новая перестройка свершилась столь благоприятно для благодарных обывателей и так стремительно во времени, что градохранитель не успел состариться и даже иногда позволял себе позабавиться с молоденькими девушками в бассейне.
Он исповедовал идеи неограниченной свободы. Демократия только тогда торжествует, когда каждый волен делать всё, что ему вздумается, но строго в рамках закона. Сверху градохранителю было видно, как на площадях и в скверах кучкуются люди. Демократия -- не застойное болото, а непрерывное движение.
Вот кучки собираются в толпочки и разрастаются до немалой толпы. Градохранителя это не тревожило. Почти каждый день кто-то манифестует, кто-то протестует, кто-то выдвигает завиральные идеи в импровизированных гайд-парках. Свобода собраний и высказываний -- великое обретение социального прогресса. Пусть болтуны выговорятся до хрипоты. Это превосходный клапан, через который выпускают пар народного недовольства. Перегретый пар надо время от времени выпускать в свисток. Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит. Как ни облагодетельствуй народонаселение, все равно найдутся недовольные. Зависть -- родовая отметка низших и падших, коих всегда большинство. Завистнику и обиженному судьбой нужно дать выговориться или поплакаться прилюдно на свою горькую участь. Крепче и спокойней спать будет.
Градохранитель -- ткач, который поставлен надзирать за ткацким станком, на котором ткут живую ткань городской цивилизации без узелков и задиров да ещё так искусно, чтобы все остались довольны. Мудрый ткач-градохранитель обеспечивает стабильность, процветание и спокойствие в городе, который давно стал по общемировым масштабам целой страной.
* * *
Человек в неболёте, наделённый властными полномочиями, изменил масштаб изображения на обзорном экране. Теперь стало ещё заметней, что толпочки беспорядочно движутся, как простейшие организмы в капле воды под микроскопом. Сливаются в толпы, перетекают в длинные процессии, которые со всех концов необъятного города извивающимися червями устремляются к площади перед мэрией.
Понятно, намечается очередная "цветная" революция. Сколько уже таких попыток было на градохранительском веку!
Казалось бы, к чему это градохранителю вздумалось построить самую широкую в мире городскую площадь? Задумал и построил. Для народных гуляний и уличной торговли. При случае она сделается обширным полем для шумных протестных выступлений. Никакой революции от этого не случится. Слишком уж много пространства и свободы -- просто девать некуда. В котле народного протеста не будет запредельного давления от тесноты и скученности -- весь пар негодования и возмущения уйдёт в пшик. А при случае столь просторную площадь можно безопасно накрыть системой залпового огня с осколочными фугасами. Здания останутся целёхонькими, а разбитые стёкла можно заново вставить за счёт городской казны. И фасады заново оштукатурить. Не слишком уж накладно для бюджета.
Не зря градохранителю присудили Нобелевскую премию мира. Вершители судеб человеческих, из врождённой скромности незримые для простого люда в своих дворцах и замках, поставили его править городом и людом в нём, точнее, выправлять перегибы в экономике и уклоны в политике. Градохранитель ни разу не дал вершителям мировых судеб повода усомниться в его компетентности как прозорливого политика и крепкого хозяйственника. Сытый и пьяный народ -- самый счастливый и безвредный. А "цветные революции"... так чем бы дитя ни тешилось.
Неболёт градохранителя поднялся выше, чтобы охватить всю панораму города. Вот уже не только площадь, но и почти весь центр города занят толпой. Видеоанализатор выдал результат приблизительных подсчетов -- почти миллион человек вокруг мэрии. Градохранитель и глазом не моргнул. Ничего страшного, площадь позволяет безболезненно для власти при необходимости выпускать излишек неправедного негодования недополучивших потребителей и потреблядей. И все это результат великой перестройки в умах, совершенный по его гениальному замыслу. За что он и получил свою "нобелевку".
* * *
Восемь лет назад градохранитель выказал небывалую отвагу -- спустился с неболёта в самую гущу протестующих обывателей, один, без охраны. Хотя охрана, по секрету будь сказано, ни к чему, когда вокруг тебя непробиваемая, но и не видимая никому, броня силового поля. Это поле очень даже "умное", то есть айтишное. Градохранителя можно обнять и поцеловать, можешь даже пожать ему руку, но ударить кулаком не сможешь -- поле отобьёт удар. Ни пуля, ни нож или просто камень не преодолеют персональную силовую броню. Правда, эта "умная" бронезащита не автономна -- генератор силового поля находится в неболёте. Ты в безопасности, пока над тобой зависла машина не далее, чем на один километр в высоту над поверхностью.
Градохранитель, тогда ещё без лысины и брюшка, смело опустился к народу с неболёта на гривитолифте. Хозяин города шагнул в народ -- это ли не поступок решительного политика? В отваге и личном мужестве ему не откажешь, особенно под защитой невидимой брони.
-- Народ, мной хранимый! Я всегда чутко прислушивался к нуждам обывателей. Вот и теперь хочу знать все ваши беды и несчастья. С чем пришли?
-- Слесарь я, ваше высокопревосходительство господин мэр. Целый день железяки кручу, а накрутить на приличную зарплату не получается.
-- Работаешь за верстаком на заводе за копейки? Иди в автосервис, починяй дорогие машины, сразу разбогатеешь. Корпеть на производстве -- удел лохов и неудачников.
Градохранитель говорил, а сам не верил, что его совет пойдет впрок. Горбатого могила исправит -- чуть отвернешься, такой вот слесарюга снова за тиски на заводском верстаке пристроится. Но чем черт ни шутит?
-- Когда учителя будут получать достойную зарплату? -- заорал тощенький очкарик в шляпе.
-- Учителишкой с хлеба на квас перебиваешься? Крутись на рынке, покупай и перепродавай, будешь жить припеваючи.
-- Ваше превосходительство! Зарплата среднего медицинского персонала ниже средней.
-- Горе мыкаешь медсестрой в больнице? На панели всего раз раздвинь ножки -- получишь месячную зарплату.
-- Разве полиция может жить бедней грабителей, экселенц?
-- Вот и постовой Ванька возопил... Ограбь грабителя и станешь богаче преступника.
-- Пан голова, а если такая профессия не по душе?
-- Что значит, профессия не по душе? Брось работу по душе, ищи занятие по деньгам. Специалисты у нас не в цене. Не может быть любимого дела на всю жизнь, нет службы по велению сердца и долга, потому что мы не работаем, мы -- зарабатываем, не служим, а выслуживаемся за награду и выгоду.
-- Не в деньгах счастье! -- раздался из толпы вопль отчаявшегося лузера.
-- Не в деньгах, ха! -- градохранителя пробило на фольклор. -- Чем горбиться за копейки, лучше ходить по миру с сумой... полной денег. Рыба ищет где глыбше, а человек -- где легше. Самая лучшая рыба -- колбаса, а самая лучшая в мире колбаса -- чулок с деньгами. Понятно?
И вот именно тогда градохранитель экспромтом, без какой бы то ни было подготовки, произнёс речь, которая стала хрестоматийной:
'Всем в мире движут деньги. Именно эта виртуальная субстанция в бумажном или электронном варианте приводит в движение турбины электростанций, посылает корабли в космос, лечит неизлечимых прежде больных... Стоп, каких больных? Только тех, кто может себе позволить заплатить за лечение. Сколько их? Сотни три на город. Зачем тогда нам столько медсестриц-нахлебниц? А бедного могила излечит.
Рабочий у станка вытачивает детали. Зачем он нужен обществу, если деньги за проданные детали даёт обществу не он, а эффективный менеджер по продажам? Именно менеджер, брокер и банкир суть ключевые фигуры в экономике. Заводской рабочий -- финансово неэффективный член общества. Он попросту никому не нужен со всем своим заводом. Уберите дармоедов -- заживёте как люди. Торгуйте, а не производите, вытворяйте, а не творите.
Чему научит детей учитель литературы в школе? Он полный профан в тонкостях рыночной экономики. То есть лишний человек, лишний рот, который зарится на благосостояние обеспеченной части общества. Нахлебников больше держать не будем. Кто мало получает, тот сам этого захотел и не должен претендовать на место под солнцем -- будущее для него закрыто.
Государство никому ни в чём не должно, это мы все должны государству -- платить налоги и отбывать трудовые повинности. Все обязаны отвечать только за себя, не требовать вспомоществования и при этом не забывать платить налоги на содержание управленческого аппарата. Что такое налоги? Забота государства о подданных. О вас же власти пекутся. Налоги они вам повышают, чтобы вы мхом не обрастали, а крутились, -- под лежачий камень вода не потечёт. Дай вам волю и пособие по безработице, так вы всю жизнь в потолок плевать станете, знаю я наш русский народец.
Морально всё, что эффективно! Нравственно всё, что приносит прибыль! У нас дозволено делать всё, что не запрещено законами свободного обогащения финансов. С утра до вечера тебя должен мучить вопрос -- как завтра получить прибыль, а послезавтра -- как эту прибыль удвоить.
Моральные устои прошлого -- на свалку истории! Дозволено всё, что набивает ваш карман. Захвати чужую землю, сдай её в аренду бывшим владельцам, всех обывателей лиши собственности и посади на аренду, вот ты и эффективный собственник. Но учтите, обдирать, грабить и обездоливать дозволено только бедных и беззащитных. Если ты задел интересы другого эффективного владельца, то сядешь в тюрьму по закону. Да здравствует девиз здравого смысла: "Чти закон и не попадайся!"'
Вот так виртуозно наш градохранитель безо всяких карательных подразделений умиротворил когда-то толпу, готовую к кровопролитию. Его слова глубоко запали в душу народную. Народ расходился просто обалдевший. Обыватели только удивлялись, что такие простые и доступные истины лежали на поверхности, а они, как слепые котята, тыкались во все стороны, их не замечая. Хвала мудрости градохранителя! Горожане всем сердцем приняли перестройку в умах, предложенную заботливым отцом города.
За это он получил похвалу незримых за стенами своих дворцов вершителей судеб народных в виде Нобелевской премии мира и разрешение переизбраться на свой пост в четвёртый раз вопреки устаревшему и закоснелому законодательству.
* * *
После "хрестоматийной" речи градохранителя городское сообщество оживилось, как природа по весне, и стало бурно развиваться, но в каком-то неожиданном направлении. Передел собственности в пользу эффективных владельцев с тех пор уже не прекращался ни на день.
Сначала город избавился от обузы кормить пенсионеров -- неэффективное бюджетное направление. Потом закрылись народные школы -- уволенные учителя, потерявшие квартиры за хроническую неуплату коммунальных услуг, отправились собирать съедобные травы и корешки в сельской местности. За ними библиотекари, медики и всякие инженеришки по охране труда. Бизнес несказанно оживился, особенно в сфере оказания ритуальных услуг.
Однако, наряду с отрадными переменами, первые тревожные сигналы стали поступать уже через пару месяцев. Треть сбережений населения была украдена чересчур эффективными хакерами и переведена заграницу в офшоры. Мало того, огромная брешь в электронной системе контроля и учёта движения финансовых средств разорила половину элиты. Наверх, то есть на экраны телевизоров и обложки глянцевых журналов выплывали всё новые наглые морды, даже еще более наглые, чем их предшественники, но их прежде никто не знал.
Как грибы после дождя стали появляется новые небоскрёбы, фамилии владельцев которых прежде никому не были известны. Торговые концерны разорялись от неизвестно откуда взявшихся конкурентов, ничего не поделаешь -- неограниченная свобода предпринимательства. Сельское хозяйство, переработка сырья и промышленное производство стали нерентабельными и неконкурентоспособными, зато секс-индустрия сделалась самым прибыльным бизнесом после грабежа со взломом, который стал повседневным явлением. Грабили в основном эффективные полицейские и награбленным делились с эффективными же прокурорскими чинами. Неизвестный никому капитан уличной стражи вдруг превращался в богатейшего банкира. Известная прежде только для клиентов проститутка подмяла под себя весь шоу-бизнес в городе. Свободный рынок всё расставил по местам, рыночек порешал.
Биржи не рухнули, а процветали пуще прежнего, только названия могущественных транснациональных корпораций стали упоминаться сначала где-то в середине рейтинга делового успеха, а потому скатились на самое дно. Появились новые транснациональные корпорации. Детки из "лучших семей" уже работали официантами в скромных заведениях общепита, куда их брали из-за громких в прошлом фамилий для придания шика заведению. А отродье неизвестной шантрапы заполонило элитарные школы.
* * *
Безбрежное море свободы уже не оставило островков прежней стабильности. Элита меняла состав каждые полгода. Казалось бы, какого рожна ещё надо этим пресыщенным свободой обывателям?
Градохранитель на этот раз не решился спуститься с неболёта и шагнуть навстречу толпе. Тогда он ещё не смог предложить народу новой политической и экономической теории. Зато в народе стихийно зародилась новая идеология:
-- Власть -- на котлеты! Да здравствует свобода убивать безнаказанно! Людоедство дозволено всем и каждому!
Толпа разгромила мэрию и все без исключения правительственные учреждения. Менты сами срывали с себя погоны и бежали убивать ещё не переодевшихся в гражданское платье своих же коллег. Но сами стражи порядка оказались не по вкусу эпикурейским челюстям толпы. На ритуальный шашлык для всеобщего пиршества пустили деток-мажоров из ста богатейших семейств города.
От костров пиршенственной оргии город с тридцатью пятью миллионами жителей запылал, подожжённый со всех концов. Пьяные горожане беспробудно спали вповалку на улицах и тротуарах, обещая к утру тем самым значительно сократить народонаселение мегаполиса ввиду приближавшихся холодов.
Градохранитель включил двигатели неболёта на полный форсаж и рванул на запад, откуда восходит солнце либеральной демократии.
* * *
Градохранителя доставили (пока ещё не в наручниках) на горный курорт в Швейцарии на берегу живописного озера. Совещание всемирного клуба незримых вершителей судеб проходило в режиме особой секретности. Повестка дня была всецело посвящена сумасбродству неограниченной свободы, которая как эпидемия охватила весь цивилизованный мир.
Знать первопричину опасности -- значит быть во всеоружии перед ней. Юный компьютерный супергений всего за полтора миллиарда долларов авторского гонорара разгадал корень разлада в мироустройстве. Зараза пришла из северного мегаполиса. Психические побуждения к действию и нравственные посылы его градохранителя наложились на силовые линии всеобщего государственного тотального контроля за умами, а силовая установка с градохранительского неболёта сработала в качестве усилителя.
Восемь лет назад миллион человек на площади северного мегаполиса подвергся ментальной перековке нравственности. Мирные прежде обыватели переключили сознание на проявление избыточной деловой активности, не ограниченной никакими моральными запретами. И пришли к прямому, а не замаскированному, людоедству. Мода на каннибализм грозила перекинуться на остальные части света.
Решение на секретном совещании клуба вершителей судеб мира приняли безапелляционное -- всем скопом миллиардеров скинуться на создание программы для генератора глобального перепрограммирования общественного сознания. Население свихнувшегося мегаполиса -- зачистить в санитарном порядке, чтобы не осталось социальной инфекции.
* * *
Плавное перетекание деловой части совещания в торжественный банкет прервал молодой наглец с сигарой, который решительно прошагал в банкетный зал позади солдат из частной военной корпорации по проведению силовых спецопераций в самых горячих точках мира:
-- Господа, попрошу освободить помещение -- я новый владелец курорта.
-- Как это могло произойти? -- дружно возмутились незримые вершители судеб планеты.
-- В результате недружественного слияния активов трёх из пяти всемирных банков путём поглощения доли должников.
-- Где вся наша стража и охрана? -- зашушукались в зале. -- Мы что, зря им платили деньги?
-- Я бывший начальник охраны курорта, -- представился новый владелец. -- Стражники и охранники -- наиболее активные и эффективные из собственников, потому что хорошо выучились не только стрелять, но и попадать в живую мишень.
-- По какому праву вы себе такое позволяете?!!
-- По новой этике, если я вытащил кошелёк, да ещё дал по морде возмущённому хозяину и убежал от уличного стражника, я становлюсь законным эффективным собственником. Моё право неоспоримо, пока меня не оберёт до нитки более эффективный предприниматель. По праву сильного и ловкого -- вот мой ответ. Господь благословляет успешных и предприимчивых, не так ли?
* * *
Бывший градохранитель северного мегаполиса в ходе всемирной смуты ничуть не пострадал ни физически, ни морально -- сумы и тюрьмы не познал. Правда, пробивается мелкими аферами и воровством по мелочам. В свободное от позывов голода время он занимается разработкой новой политической теории. В основу её положен неоспоримый постулат -- никогда нельзя дозволять быдлу заниматься предпринимательством на равных с высокородными панами. То есть либеральная экономика во всемирном масштабе должна принадлежать небольшому числу избранных семейств, власть и богатства передаются строго по наследству. Ради своего же блага человечество должно раз и навсегда отказаться от принципа равных стартовых возможностей в конкурентной борьбе за своё место под солнцем.
С нар в ночлежке свесились босые грязные ноги:
-- Э, шестёрка! Почеши мне пятки!
-- Сию минуту, босс, -- кинулся на зов бывший градохранитель. По его новоизобретённой идеологии, потерять протекцию сильного мира сего, значит -- лишиться права докуривать его бычки. А курить бывшему градохранителю так хотелось ещё с утра, аж уши опухли.