Нефтехранилище, база ГСМ, нефтебаза - как только не называли этот загородный объект. Собственно, нефтебаза - обычный технопарк с резервуарами для хранения нефтепродуктов, обеспеченный средствами пожаротушения и защитными сооружениями. Здесь нефтебазу окружал десятиметровой высоты земляной вал, как на военном стрельбище для новобранцев. Только вал этот насыпали с четырёх сторон, а не с одной, где на стрельбище стоят мишени. Такая вот предосторожность против распространения огня на случай пожара. Несгораемые металлические въездные ворота. Случись возгорание нефтепродуктов, огонь не вырвется наружу. Поэтому-то нефтебазу поставили за городом, вдали от леса и деревень.
За полтора километра от базы вырыли открытый зумпф, болото для слива по подземной канализации нефтепродуктов на случай нарушения герметичности фланцев и прочих сочленений трубопроводов. При разливе любых нефтепродуктов в области течи нужно снять часть поверхностного грунтового слоя в зоне аварии и поместить в специально подготовленный для нефтемусора сметник с целью его последующего вывоза за город на свалку для безопасного захоронения. Но начальство особо не заморачивалось. Спускало пропитанный горючкой песок в смеси с глиной в местную канализацию, откуда мощные шестерёнчатые насосы гнали пожароопасную смесь по трубам в тот вонючий зумпф. Туда же спускали грязные сливы со дна резервуаров при мойке.
Зловонное мазутное болото просто бесило экологов, но пожарные смотрели сквозь пальцы на это вопиющее нарушение природоохранных мер. Нечего беспокоиться -- зумпф далеко за городом. Лесов поблизости нет, полей тоже, только луга с дикорастущими травами. Скот на них не выпасали. Лёгкие компоненты нефтепродуктов испаряются, в мазутной яме остаётся тяжёлая углеводородная смесь. Такая кеся-меся не самовозгорится сама собой. Правда, пару раз ребятишки подпаливали вонючее болотце, когда из баловства поджигали густой сухой бурьян на его берегах. Пожарные не тушили возгорание. Огонь съедал зумпф наполовину вглубь, на дне оставалась только водяная взвесь нефтепродуктов, а она не горит. Тяжёлый чёрный дым по устоявшейся розе ветров относило к ближайшему лесу вдали от деревень и дачных домиков. Лесу от дыма большого вреда не будет. Он, как губка, впитает в себя сажу и копоть. Очистит воздух от нефтяной гари.
2
Обслуживающего персонала на нефтебазе почти не было - безлюдное производство и полная автоматизация. В дежурную смену выходили пяток слесарей, пяток электриков, считая с бригадирами и мастерами, электрогазосварщик да кладовщица и приходящая буфетчица. Ещё диспетчерша и охранник. Буфетчица привозила из города термосы-боксы с горячей пищей на завтрак, обед и ужин. Их переносили в столовую двое рабочих. Пищеблок для загородных предприятий нефтехимии всегда располагается далеко от базы в городе. Никому в голову не взбредёт устраивать кухню на нефтехранилище, где и так всё провонялось мазутом и керосином.
Военизированная пожарная дружина держала посменно на объекте двух спасателей. Сегодня на ночное дежурство заступили Ксенщиц и Ходкевич. На круглосуточном дежурстве они ходили в заношенной полевой военной форме, домой шли в гражданке. Настоящими военными у пожарных были лишь регулярно наезжавшие с проверкой офицеры-начальники, остальные спасатели рядились в солдат только на службе. Военной дисциплины не было, но жёсткая профессиональная спайка у спасателей - необходимая неизбежность. Ходкевич носил три сержантские лычки, Ксенщиц - одну ефрейторскую "соплю" на погонах. Ходкевичу было всего двадцать, Ксенщицу - все тридцать пять, но на разницу в смешных званиях ему было просто наплевать.
Ефрейтор Ксенщиц с первого дня по прибытию в подразделение показушно не замечал своего командира дежурного пожарного подрасчёта сержанта Ходкевича:
-- Надо мной тут только один начальник - директор нефтебазы.
Ксенщиц обращался к старшему по званию Ходкевичу всегда снисходительно: "Ну-ну, Ходя, подай-принеси!" Но это пренебрежение к старшему по липовому званию не было самой важной причиной постоянных стычек Ходкевича с Ксенщицем. Стычки нередко заканчивались потасовкой. В драке побеждал более молодой и сильный Ходкевич, но сломить презрительного высокомерия Ксенщица было просто невозможно. Ефрейтор даже с разбитой рожей просто упивался своей первосортностью и знакокачественностью по отношению к быдляку Ходкевичу, как он выражался.
* * *
Раздрай между парнями в первую очередь вызывала кладовщица Светочка. Рыжая смешливая девчонка смотрела на парней с дерзким вызовом в горящих зелёных глазах и всегда заговаривала первой:
-- Ну, как дела, миленький?
Приветствовала всех с таким запалом бодрости и лукавства, что у каждого из парней поднималось не только настроение. Только вот скромнягу Ходкевича едко поддевала.
-- Ходя, конфет мне не носи, ничего не проси, никуда не приглашай -- с тобой обжиматься не буду. Тихони и праведники - все зануды противные.
И всегда капризно отворачивалась, если он проходил мимо.
У неё всегда было приподнятое настроение и ходила она, как бы слегка пританцовывая. Красивой не назовёшь, но вся какая-то вся из себя лучезарная.
-- Из-за меня мальчики дерутся! - гордо задирала нос перед диспетчершей.
-- А ты что?
-- Кто победит, тому и дам, где хошь, хоть раком хоть в стоячку!
-- А Ходе?
-- Ходя не боевитый парень. Он никогда из-за меня не дерётся.
-- Тебе и шестнадцати нет, а смелая не по годам. Меня маманька моя в детстве так запугала, что можно залететь, если мужик меня хотя бы только крепко обнимет. До двадцати годов от мужиков шарахалась.
-- Ха! Я иногда после смены в душ мокрая насквозь иду, аж хлюпает меж ногами из-за приставучих мужиков. И ни разу ещё не залетела.
-- Это потому, что ты худая, как швабра. А как морду и задницу наешь - залетишь, никуда не денешься.
-- Я таблетки пью.
-- Вон Машка, какая до тебя в кладовой работала, тоже таблетки пила. Только всего лишь раз на квартире в компашке набралась в зюзю и заснула в маленькой тёмной комнате, чтоб не слышать, как парни с девками дёргаются под музыку в большой зале. А потом "техосмотр" для баб приехал - бац! и залетела девка, говорят доктора. Вот тебе и таблетки. И досе не дозналась, кто её, пьяную, во сне дитём наградил. Сейчас в отпуске по уходу за ребёнком.
-- Я не залечу.
Свою горделивое гендерное право на сексуальную свободу она выпячивала настолько, что оставалась ночевать в подземной пультовой у пожарных, когда Ксенщиц был на дежурстве. У спасателей в их герметичном бункере был удобный диван для отдыха. Ходкевича Ксенщиц отправлял делать ночной обход по территории нефтебазы, проверять датчики пожарной сигнализации, а сам миловался со Светочкой.
Потом бахвалился на перекурах перед работягами:
-- Ходя эту кобылку обхаживает, а я на ней по ночам на дежурстве скачу.
Он частенько с ехидцей втолковывал Ходкевичу, что тому ещё не по годам к девкам подъезжать. Опыту никакого. Молодые девки дюже строптивые, сразу не дадутся. Пацану самое главное найти не слишком привередливую и не слишком старую бабёнку, чтобы жить по-людски на добрых харчах у неё под крылышком, пусть себе и на птичьих правах.
-- Как бы сказать, бабу ищи в самом соку, но уже поношенную. Ну, жопень чтоб уже потерял былую упругость, сиськи обвисли, но она на мужиков всё ещё облизывается и потеет, когда в переполненном автобусе о мужскую мотню потрётся. Такая в самый раз для стажировки. Податливая, на всё согласная, но выбери бабёнку с огоньком. Такая как вцепится, так не отпустит. Сама ножки раздвинет. Всю ночь тебя терзать будет и не насытится. Где там молодой девке с опытной бабёнкой тягаться. А уж сладкая какая, как переспелый персик.
Ходкевич слушал, не перебивая и не расспрашивая. Ксенщиц в этом дела дока. Пользовался у баб успехом, хотя был он лыс от прошлых ожогов, не очень-то и красив, припадал на левую ногу из-за последней травмы. Вытянутая вперёд собачья морда на сплюснутом с боков арийском черепе -- и что девки в нём только находили? Когда Ксенщиц широко улыбался, он показывал гнилые пеньки зубов мудрости. Из-за малого роста носил обувь на высоких каблуках со стальными набойками. Казалось, что хромой Ксенщиц при ходьбе копытцами прицокивает.
3
Но всё же не егозливая Светочка была главной причиной неприязни между Ходкевичем и Ксенщицем. На нефтебазе трудился сплочённый дружбонародный коллектив - сплошь недавние мигранты из стран ближнего зарубежья. Только у Ходкевича в личном деле в графе "национальность" стояла позорная отметина "русский". Ему бы помалкивать в тряпочку да тихонько прятаться под лавкой, а он ничуть не стеснялся своей нечистой азиатской крови, хоть и техникум закончил, мог бы и понимать кое-что и поумнеть за книжками. Всем известно, что запрещённое "р-слово" -- "русский" нельзя в России произносить вслух, как и "н-слово" -- "ниггер" на Западе. Исключение сделано только для словосочетания "русская литература".
Ксенщиц хвастался, что образования не имел никакого. Даже профессионального училища не закончил, а всю неполную среднюю школу, по его словам, проходил с одной тетрадкой за поясом. Сколько классов он закончил на самом деле, никому не известно, потому что личное дело Ксенщица хранилось не в отделе кадров нефтебазы, а в пожарной части. Но всё не так-то просто с его образованием -- ума он был острого и проницательного. Начитанный, любил поговорить "за историю и философию", хоть и выставлялся на людях малограмотным. Явно за спиной у него была какая-то спецшкола.
-- Ходя, не стыдно быть русским?
-- Чего мне стыдиться? Русские героически отбивали любые нападения на свою землю.
-- А потом стелились перед чужеземцами, как сейчас Рашка стелется перед Западом. Русская земля - баба по сущности своей, а бабе ли бояться вторжения в её плоть? Она любит силу вплоть до хруста костей. И получает при этом извращённое наслаждение. Сыщется и такой насильник, какой завалит-таки распутную бабу-Русь. Русские любят, когда их нагибают.
-- Разве ты не русский?
-- Если и был бы русский, то с приставкой "анти-".
Наивный Ходкевич иногда постыдно срывался:
-- Русских никто и никогда не смог покорить!
-- А монголы, лицьвяки и кырымлыки? - ехидно улыбался Ксенщиц.
-- Сказки детям на ночь про монгольских ханов и жемойтских литвинов, а крымские татары так вообще подданные Османской империи.
-- Академики утверждают, что вы были три века рабами. Каждую русскую бабу в прошлом изнасиловали чужеземцы.
-- Академики поддержат любую выдумку якобы авторитетных историков, абы не покушались на их собственный бессмертный авторитет.
-- Ты себя с академиками не ровняй, Ходя. А что ж тогда было в старину, если не двойное иго с запада и востока?
-- Академики переписали онемеченных литвинов с Эльбы в жмудь, а русских ордынцев из Сибири в монголов.
-- Вот это уж точно сказки, Ходя.
-- Сказки, зато с героическим концом. Мы всех врагов победили.
Офицерскому пожарному начальству Ксенщиц неоднократно заявлял:
-- Я с этим монголокацапом в одну смену больше дежурить не буду.
Но те только посмеивались над тёрками между двумя спасателями. Зато уж на дежурстве с Ходкевичем Ксенщиц отводил душу:
-- Ходя, много за выходные лыка липового надрал и лаптей наплёл?
-- На кой мне лапти?
-- А щи чем будешь хлебать? Русские всегда щи лаптем хлебали.
Или едко поддевал, когда переодевались в военную форму перед сменой:
-- Ходя, сымай гимнастёрку и надевай косоворотку. Бери бутылку и балалайку да валяйся под забором весь день, а то какой же ты русский?
-- И чем же мы, русские, вас всех уели? - вспыхивал Ходкевич.
-- Да вы всё воюете, окраинным народам жизни не даёте.
-- Воюем только с захватчиками.
-- И всегда побеждаете, сволочуги.
-- Побеждаем и освобождаем.
-- Вы не освободители, а угнетатели по подленькой сущности своей. Чехи, словаки, поляки и болгары подтвердят.
-- А местные нацики не угнетают миллионы русских на отвалившихся окраинах?
-- Чего ж они такие теперь тихенькие и бессловесные терпилы? Свой поганый русский язык в задницу засунули и молчок! Испытывают извращённое наслаждение от унижений, садомазохисты.
-- Наших везде запинали, как кроликов, с молчаливого благословения Москвы.
-- Ага, дай вам волю, так вы всех наших продвинутых задвинете куда подальше.
-- Каких это ваших?
-- Недавних мигрантов, какие за либерализм, демократию и права человеков. Когда свершилась ваша Великая Ельцинская либеральная революция, угнетённые Рашкой народы вздохнули свободно. И прижали русских у себя дома к ногтю, Ходя. Везде так. С чего бы это?
-- Всё просто -- нацики различаются окрасом шерсти, размерами клыков, формой и длиной хвоста, но все они одинаково зубастые и ядовитые. Русских давят повсюду.
-- Во-во, по уму сказано! Все против русских.
-- Да вот только русские потихоньку прозревают.
-- Вот мы и хотим задавить ваше прозрение, то есть движение.
-- Какое ещё движение?
-- Ну, сопротивление.
-- Что за сопротивление?
-- Русское возрождение. Вы не желаете жить по-людски. А мы вас научим любить вашу Рашку-федерашку и называться россиянами, а не русскими. Разве Москва за русских заступится?
-- Это ты у москвичей спроси. Там настоящих русских днём с огнём не сыщешь.
-- И не надо, мы все хотим в Европу. Твоя любимая Россия никогда из нищеты не выберется, Ходя, а европейцы процветают с избытком.
-- Россия никогда не станет избыточно богатой из-за природы и погоды, но суровые условия жизни никогда не мешали ей набирать силы и мощи для отпора любому врагу.
-- Станет, если сдастся с потрохами богатым западным хозяевам. Завоеватели-освободители скажут - жрите от пуза нашу химию, только платите исправно, как вам прикажут.
-- Чем платить?
-- Сырьём, зерном, лесом, богатствами недр, умами и рабсилой. И навсегда забудьте слово "русский".
-- Вы пока ещё говорите на русском языке.
-- Мы и будем говорить по-русски, а всех русских по крови загоним под плинтус, как рыжих прусаков.
Ходкевич после таких споров нередко налетал на него с кулаками, хотя все говорили, что Ксенщица лучше не цеплять -- над ним надёжная крыша, у него непробиваемая защита.
* * *
Любимчик любого начальства, непотопляемый и несгораемый Ксенщиц по прозвищу Бедоносец - личность почти легендарная. Сменил десяток мест работы, всё по части нефтехимии, и повсюду ему уважение и почёт. Непотопляемый потому, что он всегда пригревался под крылышком у любого начальника. Несгораемый потому, что каким-то чудом выживал при любой техногенной катастрофе.
Ксенщиц прославился тем, что был непременным участником ликвидации последствий любых аварий на производстве. Смело боролся с пожарами и взрывами, первым кидался к месту стихийного бедствия. Получал ранения и ожоги. Заодно почётные грамоты и медаль "За отвагу на пожаре". За это счастливчика Ксенщица перебрасывали с участка на участок на предприятиях нефтепереработки. Правда, за ним ходила дурная слава, будто бедоносец Ксенщиц повсюду накличет беду. Но незримые покровители всегда и всюду вытаскивали Ксенщица сухим из воды. На него ни разу не пало никакого подозрения. Послужной список без единого пятнышка.
* * *
После последней тяжёлой производственной травмы на другой нефтебазе его определили здесь на лёгкую работу в дежурный расчёт спасателей инструктором по технике безопасности и правилам технической эксплуатации нефтехранилищ.
Был у Ксенщица и кабинетик для регулярного инструктажа, но там его почти не видели. Так уж заведено, что перед получением допуска к работе с аппаратурой и оборудованием на нефтехранилище каждый работник должен пройти аттестацию и проверку на знание планов и действий при аварийных происшествиях. Но Ксенщиц этим себя не утруждал. Заполнял операторам листки допуска к работе от балды. Изредка наезжавшие на базу с проверкой офицеры-пожарные даже не проверяли его липовые журналы инструктажей по пожарной безопасности.
Ещё Ксенщиц был обязан отмечать в журналах, как проводятся обязательный регулярный осмотр техники с целью контроля её технического состояния и периодические проверки исправности приборов, герметичности сосудов. Но и тут он халявил с документацией наобум Лазаря. Зато любил контролировать регулярные уборки территории. В зоне размещения парка резервуаров не должно быть легковоспламеняющихся предметов -- бумажного и тому подобного мусора, вроде пластиковых обёрток, сухой травы, опавшей листвы. Тут Ксенщиц мог зычно покомандовать работягами, потыкать их носом в горючий мусор, если где не доглядели с уборкой. Бригадиров и мастеров он не признавал. Считал себя находящимся в личном распоряжении у директора хранилища горюче-смазочных материалов. За это его называли "адъютантом его превосходительства", он не обижался.
Надо честно признаться, Ксенщиц не только халявил, но и пользу какую-никакую приносил. Немного плотничал - стругал колья для табличек, столярничал -- делал рамочки для плакатов и занимался мелкими работами по благоустройству и украшению территории. Помогал наезжавшим художникам-оформителям рисовать и размещать предупреждающие таблички, плакаты и схемы по эвакуации в случае аварийной ситуации при пожаре. Но большую часть дежурства ходил с места на место, организовывал перекуры и разносил свежие анекдоты. Ещё весело балагурил с буфетчицей, кладовщицей и диспетчершей.
4
Сегодня с самого утра до обеда хлестал дождь с громом и молниями. Молниеотводные штыри над нефтебазой сработали безотказно, ни одна молния не попала на территорию нефтехранилища, но система аварийной сигнализации об опасности пожара просто сбесилась.
В подземном герметичном бункере для аварийного управления пожаротушением в чрезвычайной ситуации трезвонили зуммеры, бестолково перемигивались тревожные лампочки на пульте контроля за сигнальной сигнализацией. Под бункером был огромный резервуар с водой для тушения пожара на случай атомной войны, когда неоткуда будет вызвать пожарные машины. Ни с того ни с сего сам собой запустился аварийный генератор, запитывавший мощные насосы дли системы пожаротушения. Дождь в обед закончился, но разбрызгиватели над резервуарами продолжали разливать потоки воды по всей территории нефтебазы.
-- Ходя, отключай скорей помпы, а то давление в системе пожаротушения сорвёт все спринклеры.
Ходкевич склонился над пультом управления и лихорадочно нажимал кнопки и перещёлкивал тумблеры. Насосы отключились, электрогенератор стих, но зуммеры продолжали тренькать, а тревожные лампочки перемигиваться.
-- Всё, я звоню в нашу пожарку, чтоб спецы приехали и всё наладили.
-- Свихнулся! - легонько хлопнул его по макушке Ксенщиц. - В выходной день? Была охота нам от начальства звиздюлей получать? Пусть охранник из диспетчерской вызовет бригаду местных электриков.
* * *
Водитель автобуса для доставки работников на нефтебазу наотрез отказался выходить на работу в день отдыха. Электрики добирались своим ходом на машинах.
-- Э, да тут электроника барахлит, -- махнул рукой бригадир электриков. -- Не наш кусок заботы.
-- А что нам делать-то? - захлопал белыми ресницами Ходкевич.
-- Ходя, ты нас с отдыха сорвал, тебе и ехать в деревню за бормотухой.
Так именовалась подделка под вино с лукавыми названиями "Загадка", "Секрет", "Сюрприз", чтобы скрыть рецептуру этих суррогатных алкогольных напитков.
-- Ладно, смотаюсь на мотоцикле в Лемковичи.
-- На мотоцикле все бутылки побьёшь. Бери любую из наших машин. Но проставляешь нам ты, учти!
Деревенский магазин, на удивление, работал и в выходные. Ходкевич быстро вернулся с ящиком дешёвого вина в багажнике.
-- Твой грех, твой ответ, Ходя. Нечего фыркать, -- сказал Ксенщиц. -- Не надо было кудахтать, как кура с первым яйцом, да шум подымать, электриков с отдыха срывать.
-- А что делать-то? Сигнализация трезвонит.
-- Промокли разводные коробочки, Ходя, разве непонятно? Возьми тестер и прозвони все датчики на объекте и про распределительные сборки не забудь, пока ребята будут расслабляться с винцом, -- приказал ефрейтор Ксенщиц сержанту Ходкевичу. - Сам всех раздраконил, тебе и вкалывать. Ребята злые, шёл бы ты с глаз долой, пока они тебе хлебало не начистили.
Ходкевич обиженно поджал губы и вышел из подземного бункера, где обычно ночью дежурили спасатели. Когда вернулся через два часа, за контрольным пультом пьяненькие электрики стучали костяшками домино. Пустые бутылки ровной батареей стояли в углу.
Зуммеры на пульте молчали. Лампочки не перемигивались.