Аннотация: Рассказ о художнике, потерявшем вдохновение
Автор: ШВЫДКО А. В.
2021 г.
Капли дождя
Человек проснулся в своей маленькой серой квартирке. Он подошел к зеркалу и провел ладонью по щетине на лице. Он не выспался. Та черная пустота и абсолютная тишина в комнате, когда он лег в кровать и накрылся одеялом, будто присосались к нему и не давали уснуть. Хоть голова была пуста от мыслей, в душе была тревога, а глаза не закрывались, уставившись в бесконечное темное, пространство потолка над головой. Холодное одеяло неприятно липло к влажному от пота телу. На улице была полнейшая тишина, лишь изредка доносился еле слышный лай собаки. Все спали, не спал только он.
Уснув под утро, он встал в скверном настроении. Квартиру наполнил аромат свежезаваренного черного кофе. Мужчина открыл окно, впустив в комнату прохладный осенний воздух. Грея руки о горячую чашку, он пил кофе и смотрел на улицу. За горизонтом давно встало солнце, небо было ясное, и день обещал быть хорошим.
Он обернулся и окинул взглядом свою комнату. Даже в лучах полуденного солнца, она казалась серой и неуютной. Он не помнил, с какого именно момента она стала такой, но эта серость царила в ней уже много лет. Изредка тишину нарушал работающий на кухне холодильник. В углу валялись подшивки старых газет и журналов. Старый телевизор спал на тумбочке. Возле стены напротив окна, будто замер в ожидании, когда его откроют, большой деревянный шкаф. Где-то по квартире с тяжелым жужжанием летала одинокая заблудившаяся муха, наверное, последняя залетевшая к нему домой в этом году. Пусть себе летает... А возле окна, на мольберте, стоял холст с незаконченной картиной. Такой же серой и унылой, как и вся обстановка вокруг. Дотронувшись до холста, его охватило неприятное чувство, будто его вновь окутывает холодное липкое одеяло как накануне ночью, и он смотрит не на холст, а на бездонный черный потолок. Он поежился и пошел в ванную комнату.
Покончив в ванной с бритьем, он посмотрел на себя в зеркало и слегка улыбнулся. Теперь отражение нравилось ему намного больше чем с утра. Одевшись по погоде в джинсы, рубаху и кофту, он взял с тумбочки очки от близорукости и, прихватив с вешалки куртку, вышел на улицу.
- Здорово, Художник! - местный дворник всегда его так называл, - Хороший будет денек. Решил прогуляться?
Получив вместо ответа приветствующий взмах рукой, дворник продолжил мести тротуар. Художник и сам не знал куда идет, в этот прекрасный день невозможно было оставаться в серой квартире, и идти хоть куда-то было просто необходимо.
Погожее утро вело его по проспектам мимо суетливых прохожих и дорог с машинами. Пожелтевшие листья летали в воздухе и шуршали под ногами. Город шумел ревом моторов, клаксонами, разговаривавшими по телефону и друг с другом прохожими. Как это все противоположно отличалось от вчерашней вечерней темноты и пустоты, думал Художник. Поразительно, но когда он ложился спать, он не слышал ничего, ничего кроме той собаки, лающей где-то вдалеке. Со временем он подолгу не мог уснуть в такой тишине и даже иногда включал телевизор. Но в это время программы давно заканчивались, и на экране были только полосы и рябь. Голубой экран вновь гас, и в комнате воцарялась темнота.
Прекрасным местом была площадь с фонтаном в центре города. Он дошел туда, не спеша, и присел отдохнуть на одну из лавочек, которые стояли по кругу на площади. Солнце весело играло искрами в брызгах фонтана. Художник вдохнул воздух полной грудью и, щурясь от ярких лучей, посмотрел на синее небо и бегущие по нему облака. Площадь шумела задорными голосами ребятни, ветер гулял в кронах деревьев, одинокие старушки подкармливали бесконечные стаи голубей. Бутики и супермаркеты, через дорогу, мигали разноцветными вывесками и зазывали клиентов. Мамочки с колясками неспешно прогуливались по тенистым аллеям меж старых деревьев, а неподалеку подростки с длинными волосами и широкими джинсами катались на скейтбордах и самокатах, исполняя разные трюки.
Но день, с утра обещавший быть хорошим, не сдержал своего обещания, и белые облака на небе сменили темные тучи. Народ, не искушая судьбу, стал неспешно покидать площадь, но Художнику не хотелось уходить, и он сидел на лавочке, пока с неба не стали падать первые капли. Тогда он встал со скамьи, снял очки, протер их, надел снова и двинулся в путь. Пройдя пару шагов, его очки снова залил дождь, и он опять хотел их протереть, как вдруг сквозь залитые водой линзы, наш герой увидел размытую фигуру мужчины, высокого светловолосого в джинсах и джинсовой куртке, приближающуюся к скамье с другой стороны фонтана. Фигура незнакомца почему-то показалась ему странной и даже знакомой. Да и время прийти и посидеть на скамейке незнакомец явно выбрал неподходящее, ведь начинался дождь.
Остановившись на секунду, он пригляделся к фигуре напротив, но через мокрые линзы не смог как следует ее разглядеть. Тогда он протер очки снова и, надев их, удивился тому, что фигура исчезла. Это ввело его в серьезное замешательство. "Не мог же он испариться?" - подумал Художник. Но то, что произошло дальше, удивило его еще больше и даже напугало. По мере того, как очки стал заливать моросящий дождь, фигура незнакомца снова появилась на том же месте, будто капли дождя, стекавшие по линзам, вырисовывали ее. Обескураженный, забыв о непогоде, он сел на скамью и снова протер очки, подумав, что может быть это просто обман зрения. Загадочная фигура исчезла. А когда линзы затянуло водой, появилась снова. Художник потрогал лоб дрожащей рукой - жара не было. "Что же происходит? - в недоумении подумал он, - я сошел с ума? Этому должно быть объяснение. Нужно к нему подойти и узнать реальный ли он, или это игра моего воображения?"
Но то, что он увидел дальше, подходя к загадочной фигуре, еще больше его поразило. Незнакомец оказался его давним другом, которого он не видел много лет. Друг повернул к нему голову, и Художник будто услышал, как с его улыбающихся губ задорно сорвалось: "Привет, Старина!" Да, именно так старый друг всегда называл Художника. "Привет, Старина..." Но ему это только показалось, потому что на улице были слышны только падающие капли дождя и качающиеся от легкого ветра ветки деревьев. Чтобы убедиться в реальности всего происходящего, Старина решил похлопать давнего друга по плечу, но его рука прошла сквозь фигуру, не ощутив никакого сопротивления. От ужаса он пошатнулся и сел прямиком на мокрый асфальт, уставившись на друга испуганными глазами. И тут фантом резко встал со скамьи, посмотрел на него строгим пронизывающим взглядом и быстро зашагал прочь по дороге. А пройдя десяток шагов, испарился как утренний туман под лучами восходящего солнца.
Он не сразу встал на ноги, а с минуту как завороженный глядел ему вслед. Снимал и протирал очки несколько раз, надевал их снова, но не через сухие, не через залитые линзы, больше его не видел. Он исчез. Старина медленно встал на ноги, оттряхнул джинсы, и понемногу приходя в себя, зашагал прочь с этой площади, которую уже поглотили тени темных туч затягивавших небо.
Так, думая о странном происшествии, и не находя этому логического объяснения, он шел по проспекту. Что же было причиной этому видению? Дождь? Очки? Или его помутнившийся рассудок? Ответа он не знал. Дождь понемногу усиливался, на асфальте стали появляться лужи, и капли падая в них с большой высоты, превращались в пузыри. Ветер раскачивал кроны деревьев, а небо все больше заполнялось темными свинцовыми тучами. Зонт он, конечно же, в дорогу не взял, и его куртка понемногу промокала и тяжелела, а с головы по лицу и очкам стекали струйки дождя, но он этого не замечал. Он был погружен в раздумья о загадочной встрече с фантомом друга, которого не видел долгие годы.
Людей на улице почти не осталось, а те которые не успели спрятаться, прикрывая голову сумками и пакетами с магазина, весело бежали и смеялись как дети, ища укрытие. Хитрый дождь застал всех врасплох.
Как и нашего героя, который свернул с проспекта и дошел до набережной. Здесь река делила город на два берега левый и правый. Пройдя немного, он подошел к ступеням арочного моста и стал подниматься. Уже почти оправившись от недавнего шока, он дошел до середины реки, но его ждало новое потрясение. Навстречу Художнику, появившись из неоткуда, шла девушка в ярком цветастом пальто. Он узнал ее даже издалека, по походке, рыжим волосам, вьющимся по ветру. Она шла, не замечая его, а струйки дождя, стекавшие по линзам его очков, через которые он на нее смотрел, делали ее еще стройней и прекрасней. Не в силах произнести ни слова, он протянул ей навстречу руку, пытаясь дотронуться. Но она прошла сквозь него как сквозь туман, а когда он обернулся, ее образ медленно начал таять пока не исчез полностью.
Почувствовав слабость в ногах, от пережитого потрясения, Художник подошел к перилам и чтоб не упасть облокотился на них локтями. Он смотрел вниз, как быстрые волны реки уносили с собой опавшие осенние листья и ветки, которым уже никогда не суждено было вернуться обратно. Они уплывали навсегда, растворяясь в далеких морях и океанах.
Дождь продолжал лить, и водители проезжавших по мосту машин с удивлением наблюдали за одинокой фигурой, облокотившейся на перила и мокнущей под дождем. Через какое-то время фигура все же пошевелилась, и двинулась дальше. В голове у Художника было как в тумане...
Капли дождя весело стучали по крышам домов по тротуару, били по еще не опавшим осенним листьям деревьев, воздух был наполнен свежестью. На улице уже не осталось ни одного прохожего, и лишь автомобили проезжали мимо него, поднимая брызги воды из луж на дороге. Холодные капли и осенний ветер привели Художника в чувство, и он, чтобы не промокнуть окончательно и не простыть решил найти укрытие.
Старый дом стоял в тени вековых кленов и дубов. Его фасад выходил на узкую грунтовую дорогу, по которой почти не ездили автомобили. Рядом на этой засаженной яблонями, грушами и кустарниками ягод улице было еще много одноэтажных старых домов, но этот выделялся из всех, и был выше всех. Даже не смотря на свое плачевное состояние (было видно, что дом пустовал и был заброшен), он был похож на уснувший дворец, и у спешивших прохожих, бросавших на него мимолетный взгляд, рождались контрастные ощущения, с одной стороны они восхищались еще сохранившимися прекрасными резными элементами фасада, а с другой они ощущали холод глядя на покосившиеся серые стены и трухлявые доски.
Старина поднялся по массивному крыльцу и, достав из кармана связку ключей, отворил тяжелую дверь. В доме было темно и мрачно. Через пыльные стекла окон в дом падали тусклые лучи солнца, выхватывая из воздуха пылинки и подсвечивая их серебристым светом. Когда он закрыл за собой дверь, наступила полная тишина. В просторной прихожей с высокими потолками, он почувствовал себя игрушечным оловянным солдатиком в большой комнате. Мебели почти не было, от чего гостиная казалась еще больше, чем была. У одного из окон под слоем пыли стоял круглый стол с резными ножками, а в самом дальнем углу, в темноте были еле различимы очертания старого пустого комода с покосившимися дверцами. Еще несколько разбросанных вещей, пару стульев - вот, пожалуй, и весь интерьер. Ах да, и еще пожелтевшая фотография в рамке, которую Художник снял со стены и стал разглядывать в свете, падающем с окна. На черно-белом фото, на фоне яблоневого сада, блестя орденами, с шашкой в руке стоял его прадед, от которого он унаследовал много лет назад и так ни разу не удосужился сюда наведаться. Отчего дом пришел в запустение, и на нашего героя нахлынули чувства вины и нестерпимой тоски.
Он вернул фотографию обратно на стену и окинул гостиную печальным взглядом. Обои давно выцвели. А местами даже осыпалась штукатурка, обнажая почерневшие бревна. Над головой еще осталась закопченная от пыли известь. Но, несмотря на всю мрачность, атмосфера дома не угнетала его, а вселяла спокойствие и была родной. В детстве ведь он не раз здесь бывал, и любил это место. А если на душе сейчас и было тоскливо, так это от чувства вины, за собственную беспечность.
Он снял мокрую куртку, повесил на крюк на стене и, придвинув стул, присел немного отдохнуть. Под ногами были вышарканные доски. Стул тихо поскрипывал от каждого движения. Тяжелые веки опустились, а в голове все завертелось и закружилось. Перед ним возник образ старого друга, который загадочно появился на площади у фонтана. Он пытался вспомнить, почему они больше не виделись, и почувствовал огромную печаль и желание с ним встретиться. Потом как новый слайд он увидел рыжеволосую девушку, шедшую ему навстречу и к которой он протягивал руку, пытаясь дотронуться. С ней он расстался давно. Он не сказал ей нужных слов, побоявшись перемен в своей размеренной холостяцкой жизни. Женское терпение не безгранично, и вот он один. Думая обо всем этом, Художник не заметил, как его окутала дремота, он провалился в пустоту и уснул, а на его губах застыла грустная улыбка.
Дом не издавал ни звука, боясь его разбудить. Внутри была абсолютная, тишина, будто время здесь остановилось и все погрузилось в седую вечность.
Но крышам старых домов, если за ними не следить, свойственно протекать в сырую погоду. И если бы наш друг наведывался сюда хоть иногда, то не попал бы в ситуацию, которая произошла с ним дальше. Крыша протекла, и постепенно на чердаке, как раз над тем местом, где он сидел, скопилась большая лужа. Ветхое перекрытие не выдержало, и поток холодной воды обрушился на Художника, от чего он подскочил на стуле и громко вскрикнул. Но очки остались по-прежнему на нем, и по линзам стекала дождевая вода. В это же мгновение кровь застыла в его жилах, по спине побежали мурашки, а все тело оцепенело. Он услышал со стороны свой собственный дикий истошный крик, будто кричал не он, а кто-то другой.
Прадед стоял в метре напротив него. Его призрак светился ярким белым светом, слепящим глаза. Тело было размыто, но лицо было четкое и ясное, будто он только что сошел с фотографии на стене. Правая его рука держала шашку, и, заведя ее далеко за спину, он делал мощный замах. Клинок пронесся у Художника над головой, и ему даже показалось, что в абсолютной тишине, которую нарушал только стук его собственных зубов от ужаса, он услышал свист лезвия, а волосы на макушке колыхнулись. Земля ушла из-под него, и он повалился со стула, на деревянный пол. Трясущиеся руки от страха обхватили голову, а локти от дрожи стучали по доскам. Но лежать, уткнувшись лицом в пол было страшней, чем решиться и посмотреть, что происходит за спиной. Превозмогая ужас, он резко повернул голову, но в комнате никого не было. Только серебристые пылинки летали в свете исходящем из окон. Художник поднялся на дрожащих ногах и сломя голову выбежал на улицу под проливной дождь.
На улице бушевала стихия. Дождь, моросящий еще час назад, лил как из ведра, черные тучи, разрезаемые слепящей молнией, низко нависали над землей. Раскаты грома, будто огромные барабаны с грохотом проносились по городу. Дрожа как осенний лист от холода и ветра, Художник бежал по улице под проливным дождем и чувствовал себя маленьким одиноким муравьем, не успевшим попасть в муравейник. Он вспомнил, что забыл куртку в доме, но возвращаться туда у него не было ни малейшего желания. Он поежился. Пальцы начали неметь, и он отогревал их дыханием.
Но следующее потрясение не заставило себя долго ждать. Как будто кто-то нажимал на кнопку ускорения, как на видеомагнитофоне, и перематывал события его жизни все быстрей и быстрей. Правая линза на очках треснула при падении со стула, и смотреть через очки в дождь стало еще хуже.
Не разбирая дороги и спасаясь от стихии, он бежал через сквер в сторону своего дома, поскальзываясь и падая на размытой дождем узкой тропинке, поросшей кустарником. Никто ему не попадался на встречу, в такую непогоду все сидели в теплых уютных квартирах. Единственная тропинка вела его к старому полуразрушенному постаменту на открытом участке в сквере, и, видя его вдалеке, ему казалось, что это не он, а большой белый постамент сам приближается к нему навстречу.
И вот когда наш герой почти поравнялся с ним, через залитые дождем линзы, он увидел как на постаменте сквозь стену проливного дождя, будто айсберг вырастает огромная белая фигура прямо перед его носом. Сверкнула молния, и тут же ударил раскат грома. От неожиданности он вскрикнул и сел прямо в лужу на дороге. А фигура продолжала расти. Художник был поражен, и следил за этим, поднимая голову все выше и выше. И вот пред ним стояла огромная с двадцатиэтажный дом, будто вылепленная из полупрозрачного гипса белая фигура ангела с крыльями за спиной. Ангел был выше всех деревьев, и заслонял собой половину неба. Он выставил вперед огромную белую руку и раскрыл над Художником свою ладонь, как бы заслонив от дождя, но вода беспрепятственно лилась сквозь нее, просачиваясь как сквозь белую дымку тумана. А потом, выставил вперед указательный палец, и указал им куда-то вдаль. Наш герой обернул голову, в направлении, куда он показывал и увидел вдалеке на небе лоскут чистого неба, с которого на землю падал яркий луч солнечного света, озаряя неописуемой красоты радугу. Он засмотрелся на это необычное зрелище в разгар непогоды, а когда обернулся, фигура ангела стала растворяться. А на этом месте струйки дождя, стекавшие по линзам очков, стали вырисовывать громадного как скала льва. Чуть ли не ткнув в него свою огромную морду, он открыл пасть, и в этот момент сверкнула молния, отразившись в его глазах, и ударил гром, будто его рык. Мгновенно он исчез, и дождь нарисовал перед Художником колоссальных размеров белый корабль, плывущий по волнам. Его паруса раздувал ветер, а волны под его носом захлестывали даже сидящего в луже нашего героя, но они проходили свозь него, а потом так же откатывались назад.
Он сидел и как завороженный наблюдал за происходящим, а фрегат качался на волнах. Потом корабль растворился, а вслед за ним вырастали, и менялись с большой скоростью новые монументы, они кружились как в цирке, в большом металлическом шаре кружатся бесстрашные мотоциклисты. Сюжеты менялись, и у него было постоянное чувство дежавю, будто то, что он видел в этом невообразимом кружении, было как-то с ним связано. Как будто монумент вытаскивал наружу сейчас под эти раскаты грома и проливной дождь его детские мечты, про которые Художник давно забыл, и которые хранились теперь в самых потаенных уголках его подсознания. Перед ним возникали как во сне самые заветные и чистые детские желания. Он видел кружившиеся в водовороте сюжетов звезды, рассыпанные по небу, видел моря несущие свои волны к далеким островам, видел темные глубины океанов. Он как отражение в зеркале видел себя, он видел себя совсем маленьким со своим старым другом, видел себя гуляющим рядом с рыжеволосой девушкой. Он видел себя в окошке старого дома с протекающей крышей. А когда ударил гром с такой силой, что Старина вздрогнул, и с него слетели очки и разбились окончательно, все пропало. Перед ним стоял старый полуразрушенный постамент... Дождь понемногу стихал, местами небо начало проясняться.
Волоча ноги в грязных ботинках, вымокший до нитки, Художник плелся в сторону дома. Он был опустошен морально и физически и все пытался вспомнить, что же раньше было на этом постаменте, когда он совсем маленький гулял с родителями по скверу. Но память его подводила. Тучи исчезли, так же быстро, как и появились несколько часов назад, обнажая голубое небо. Солнце вновь обронило свои лучи золотистого света, играя ими в лужах на дороге, которые оставила после себя свирепая стихия. Когда он дошел до своего дома, на улице было уже много людей, они снова бежали по своим делам, неожиданно прерванным проливным дождем.
Местный дворник с удивлением смотрел на Художника, который опустив голову, медленно плелся к подъезду в промокшей кофте, с налипшей на ботинках грязью. Дворник поинтересовался как его дела, но не получив ответа, подождал пока тот зайдет в подъезд, помотал головой и продолжил разгонять лужи на тротуаре.
Ключ в замке повернулся, дверь отворилась. Опустошенный и изможденный, Художник, превозмогая усталость, вошел в квартиру, снял с себя грязную одежду и рухнул на кровать.
Первый раз за последние несколько лет он увидел сны. В них будто наяву, к нему, как и много лет назад, снова зашел его лучший друг. Бокалы были полны вина, окна раскрыты настежь, впуская в квартиру летний ветер, а они сидели за столом и что-то весело обсуждали. Художник, показывал ему свою очередную новую картину, а друг подбегал к ней, тыкал пальцем в какую-нибудь нарисованную деталь, входя в образ старого и сгорбившегося критика, но не понимавшего в картинах абсолютно ничего, и в шутливой форме критиковал сюжет произведения, от чего автор не мог сдержать дикого смеха. А потом, не выдержав начинал смеяться и сам "критик", расплескивая красное вино на только что купленный дорогой ковер. Давно это было. Он видел себя во сне еще маленьким ребенком, раскачивающимся на качелях, в саду за старым домом, в котором сейчас осыпается штукатурка и протекает крыша. В тени раскидистого клена прадед очень давно сделал эти качели для него. Прикрепив их к большой ветке, которая как в сказке склонилась над землей. И лучи солнца, пробиваясь сквозь кроны дерева, ласкали его золотистые детские волосы. Потом бог сна Морфей переместил его в парк, где он прогуливался с рыжеволосой девушкой. Мороженное, которое они ели, сидя на лавочке, было с неповторимым вкусом, который не встречался ему больше нигде и никогда, а музыка, доносившаяся с амфитеатра неподалеку, была тихая и приятная, будто играли не музыканты, а музыка сама рождалась среди деревьев и цветов.
Его разбудил тонкий и частый стук по окну. Он приподнялся на кровати и увидел в ярком дневном свете синичку, стучащую клювом по стеклу. Завидев его, она весело вспорхнула крыльями и улетела. День был в самом разгаре и Художник, взглянув на часы, охнул, понимая, как долго он проспал со вчерашнего вечера. Его комната теперь играла новыми красками, солнце своими теплыми лучами наполняло каждый ее уголок, на подоконнике распустился цветок, а зеркало на столе отбрасывало на стену большого солнечного зайчика. Он увидел, как нелепо стала смотреться его незаконченная серая картина. Он подошел к мольберту, взял ее и убрал в угол комнаты, а на ее место поставил новый белоснежный холст. Тут он подумал о постаменте в парке, но никак не мог вспомнить, что за монумент был когда-то на нем. И еще перед его глазами возник лоскут чистого неба с необычайной радугой, куда указывал ангел.
Он стал рыться в кипе бумаг небрежно брошенных в углу. Его руки судорожно перебирали старые газеты и журналы, пока между пожелтевшими изданиями он не нашел свой детский рисунок. Он сделал его давно, когда гулял с родителями по скверу, а монумент еще крепко стоял на своем постаменте. Он запечатлел его тогда карандашном на фоне синего неба и зеленых деревьев, и сейчас фигура ангела, только маленького, совсем крошечного по сравнению с тем, что возник перед ним вчера, сквозь года, снова смотрела на него с детского рисунка.
Он подошел к мольберту, и его кисть весело заиграла на белоснежном холсте палитрой разноцветных красок. За пару часов он нарисовал картину, красоту и глубину деталей которой невозможно было оценить и за весь день. Когда краски просохли, он упаковал ее и оставил инкогнито под дверьми главного музея в городе. Изумлению и восхищению работников и искусствоведов не было предела. Они не могли оторвать взгляда от речки, начинавшей свой путь от вершин седых гор, и протекавшей через цветущий лес, от в стоявшего вдалеке города, светящегося в лучах утреннего солнца, от чистого голубого неба и пурпурных облаков. А, на тропинке, ведущей за горизонт, была нарисована фигура странника, идущая куда-то вдаль. Но как не пытались искусствоведы найти творца этого произведения, авторство картины никто себе не причислял, а подписи на ней не было. Она и по сей день занимает самое почетное место в картинной галерее, а посетители музея, словно притянутые магнитом, подолгу задерживаются напротив нее и с восхищение и жадностью рассматривают каждую деталь.
События, произошедшие с Художником той осенью, будто пробудили его ото сна. Он снова встретился со своим старым другом, чему тот был безумно рад, он даже разыскал свою бывшую девушку, правда та давно вышла замуж, и у нее было двое чудных детей, но наш герой только искренне за нее порадовался. Он стал много работать, как и раньше, будто наверстывая то время, которое потерял и стал автором сотни прекрасных картин. А еще случайные прохожие отмечали про себя, что старый дом с протекавшей крышей преобразился, а в клумбе возле его крыльца по весне кто-то посадил прекрасные цветы, которые наполняли все вокруг приятным ароматом.