Колыбельная


Голову  мне положи	
на нетвердое плечо;
время жрет, как винегрет
детский ум и красоту,
эфемерность детворы
объясняет смерть, как басню:
но, пока далек рассвет,
спи порочное дитя,
нет другого для меня
существа прекрасней.

Безграничны плоть и дух:
пара нежная лежит,
как вареная морковь,
без сознания почти,
им Венера за оргазм
преподносит, как богиня,
в дар надежду и любовь;
а тем временем монах
ловит чувственный экстаз,
помолившись на латыни.

Верность, преданность едва
полночь минет пропадут,
словно колокол гудя,
тут же толпы дураков
выть начнут, как злые псы:
ты заплатишь каждый грош, 
карты правду говорят,
только этой ночи пыл,
шепот, взгляды, поцелуй
в память врежутся, как нож.

Полночь, меркнет красота:
пусть предутренний сквозняк
мягко кудри шевелит,
долгожданный день грядет,
чтоб жестокий, скучный мир
глаз приемлемым признал;
дней засушливых кредит
для невольных взят хлопот,
пусть нахлынет вместо зла
человечьих чувств накал.