Аннотация: Старый вариант названия: Один день из жизни интеллигента Погодина или Конец близок
Шёл 2012 год. Интеллигент Михаил Погодин уныло смотрел из окна на невесёлый осенний двор.
Окно располагалось на 4м этаже девятиэтажки на окраине Москвы, построенной ещё где-то в 1980-м. Семья Погодиных переехала в двухкомнатную конурку в 82м, сразу после рождения Миши и смерти Брежнева.
Эти две комнаты помнили немало событий: от перестройки и ювенальных выходок демократии 90-х до причисления первого президента РФ к лику святых и сооружения многочисленных памятников второму. Семья Погодиных была интеллигентной, а значит, политизированной, и все эти и другие события проходили подробное всестороннее обсуждение на 9 метрах прокуренной кухни, начинаясь приходом соседей за луком и заканчиваясь выносом бутылок.
Ещё квартира знала немало событий не столь масштабных, скорее бытовых, но также значимых: поступление Миши на филфак МГУ, первое и пока что последнее опубликование его научной статьи, смерть Погодиных-старших, женитьба возмужавшего Михаила на бывшей однокласснице Свете Пономаренко, развод со Светой по причине её мещанства и распущенности (по мнению Михаила) или полного безденежья в доме (по мнению Светы).
В общем, наш герой остался в гордом одиночестве. И это было скорее плюсом, так как теперь никто не упрекал его в нежелании зарабатывать деньги и содержать семью. Ему самому вполне хватало того, что он получал, делая переводы западных статей. На это уходило не больше 3-4 часов в день, и в оставшееся время Погодин писал "в стол" эссе и статьи на научные темы, читал или же просто смотрел в окно. Дождливая погода могла сподвигнуть его на написание весьма неплохих стихов с горьким подтекстом.
Вы скажете: счастливый человек, чего ещё надо, мне бы так. Самодостаточен, талантлив. Но не всё так просто.
Каждый, кто что-то пишет, будь то научные статьи или стихи, мечтает сделать их достоянием человечества - то есть, опубликовать, даже если сам утверждает обратное. Погодин не был исключением. Но из этого ничего не выходило. Всё начиналось и кончалось обычно такими разговорами с редакторами и владельцами издательств:
-Понимаете, то, что вы написали, очень хорошо. Но это не то. Совсем не то, чего требует читатель.
-Почему?! Ведь...
-Вы поймите. Жизнь у людей сейчас сложная, тяжёлая. А тут ещё вы со своими этими заумными выкладками.
-Но это же просто стихотворение о природе! Здесь нет ничего заумного!
-Знаете, от таких стихотворений о природе повеситься хочется... Понимаете, что нужно людям? Позитив! Гоните мне позитив!
-Понимаете, стихи не гонят...
-А вы гоните! Если уж так хочется страшненького, напишите детектив, побольше крови, выстрелов, но со счастливым концом обязательно. Народ хочет...
-Понял... Кровь со счастливым концом...
После такого Погодин искал обычно новое издательство, но почти везде всё было то же. Статьи не брали вообще как излишне теоретические и не соответствующие духу времени и политическому курсу страны.
Сегодня наш герой просто смотрел в окно. Ему было грустно.
В таком состоянии он любил бренчать на гитаре, вспоминая своё неформальное студенчество, когда небритый и заросший Миха путешествовал со своей верной гитарой из компании в компанию, пробуждая тёплые чувства и девичьи симпатии лирикой Никольского и БГ. Но стены девятиэтажки были картонными, и в один прекрасный день его грустно-лирический настрой был прерван приходом соседа снизу и последовавшим сразу за этим неслабым ударом в челюсть: менеджер по продажам, а в прошлом слесарь Василий не ценил современную поэзию, особенно с похмелья. Зато в ночь с пятницы на субботу Василий любил расслабляться под творчество группы "Нимфетки", певшей компьютерными голосками о тяжёлой девичьей доле, например, о том, что ходить в клубы гораздо интереснее, чем в школу, но для этого нужно иметь богатого любовника... Погодинский интеллигентный стук по батарее результатов не давал, а выяснить с соседом отношения наш герой пока не решился.
Стихи не писались. Переводы были закончены ещё вчера. От чтения болели глаза. Делать было нечего. Праздно шататься по улицам Михаил не любил.
Но выйти ему всё же пришлось: кончился кофе. Наш герой потреблял самый дешёвый кофе, зато в больших количествах.
Почти каждый выход Михаила на улицу был небольшим испытанием. Казалось, одно его появление где-то за пределами квартиры вызывало настороженные взгляды и наасмешки. Погодин подозревал, что это было связано с его внешним видом. Он не любил покупать одежду, да и средств особых не было, ходил обычно в чёрных брюках и куртке. Другие цвета носил редко: к чёрному привык с юности.
Но как уже упоминалось - людям, оказывается, нужен был так называемый позитив... То ли кто-то негласно распорядился сверху, то ли люди сами стихийно поняли это, но человека в тёмной одежде, а уж тем более в чёрной, встретить можно было крайне редко: ведь подобные цвета, могли вызвать депрессию, а это было в высшей мере непозитивным. Поэтому в одежде по типу погодинской ходили в основном представители молодёжных субкультур, которых вяло поколачивала "правильная", более конформная молодёжь, с неохотой отрываясь от семечек и отставляя в сторону пивные бутылки...
(А самое ужасное - Погодин носил шляпу! Ну нравилось ему так, что поделать).
Нонконформизм в нашей стране не любят... Когда-то с этим пытались и до сих пор пытаются бороться повсеместным внедрением толерантности, но из этого, кажется, ничего не вышло, хотя красивое это слово звучало и звучит отовсюду. Особенно по-прежнему доставалось нонконформистам по уму, но это я забегаю вперёд...
Так вот, Погодин надел наконец свою чёрную куртку, шляпу и устремился на осеннюю прохладу. Выходя из подъезда, он услышал злобный шепоток: ага... Вырядился... Воображает, что лучше нас, смотри-смотри... Мой Петрович в молодости стооолько таких переколотил... Михаил повернулся. Три старушенции на скамейке как одна уткнулись в карманные детективы.
На соседнем доме висел плакат с портретом второго президента. Его заново выбрали в этом году. После четырёхлетия правления его преемника все почти единогласно решили, что пользы от живого передатчика решений истинного обладателя власти никакой и что пусть лучше сам обладатель власти у неё и будет. Погодин поставил на выборах свой крестик за скромного кандидата от одной немногочисленной социал-демократической партии, но по телевидению объявили, что данный кандидат не получил ни одного голоса по всей России. Не то чтобы Погодин особенно не любил нынешнего президента, но плакаты на домах он считал лишними.
Путь к магазину лежал через детскую площадку. На ней обреталась пара местных алкоголиков и две мамаши с колясками. Мамаши были одеты в почти одинаковые яркие плащи по моде и ковбойские сапожки. Одна из них с воодушевлением пересказывала другой последний выпуск популярного шоу, в котором несколько молодых пар со страшным упорством пытались ковать семейное счастье. Слышались такие высказывания, как например:
-Да ты что! И она ему дала?! Опять?!
-А кто из них самый стильный, как ты думаешь?
-Нет, ну не дура, а?! Слушай, Маш, вот если бы ты...
Дети играли в колясках в мобильники матерей. Погодин поморщился и пошёл побыстрее.
У входа в супермаркет стояло два молодых человека с бесплатной газетой социалистической направленности "Искра", выпускавшейся тогда единственной оппозиционной партией, прошедшей в Думу. На молодых людях были новенькие кожаные куртки, один из них то и дело отбегал звонить по телефону.
На кассе Погодин попросил сигарет. К нему тут же подбежала тоненькая девушка с застывшей на губах улыбкой и вручила небольшой буклет.
-Простите, а зачем мне это? - спросил он.
-Это чтобы вы скорее бросили курить! - девушка ещё больше растянула губы. - Курящий человек не может быть успешным.
-А зачем быть успешным? - спросил уже скорее себя, чем девушку, Погодин.
-Ну как же?! Чтобы зарабатывать много денег и иметь счастливую семью! Только такие люди необходимы государству и обществу...
Погодин увидел на груди у девушки брошку со значком одного известного политического движения и скорее пошёл прочь. На ходу развернул буклет. В нём призывали обменять пачку сигарет на небольшой пузырёк жидкости для мытья окон и таким образом попытаться расстаться с курением. Акция называлась "забудь про дым и распахни окна!" Погодин долго не мог понять, зачем же жидкость для мытья окон, если всё равно собираешься окна распахивать... А когда представил, как, кроме прямого назначения, можно употребить это средство, то ужаснулся.
Оставалось немного денег. Михаил неуверенно побрёл по направлению к местному книжному магазину. Покупать книги на последние деньги было его студенческой привычкой.
Для быстроты (Погодину почему-то скорее захотелось в объятья милой сердцу двухкомнатки) он пошёл через школьный двор. Как раз высыпала группа продлёного дня. Дети помладше играли в казнь известного террориста, постарше - в корпоратив. На "столе" стояли бутылки с Кока-Колой. Отдельно на скамейке сидела парочка старшеклассников и играла, если это можно так назвать, в увеличение рождаемости. На крыльце школы валялись портфели, из них торчали учебники по Основам Православной Культуры. Обложка одного из них, почти полностью вывалившегося из пыльного рюкзака, была изрисована значками анархии (Погодин хорошо помнил этот знак - он был распространён во времена его юности).
В книжном - небольшой лавочке - был день распродаж. Все книги шли по сто рублей. Обрадованный Михаил подскочил к стенду, где копошилось сразу человек семь. По сто рублей шли, как оказалось, только детективы, роман-бестселлер "Люби меня вечно", книги по кулинарии и почему-то Библия. Ему сразу стало жаль Библию. Погодин не считал себя верующим, но религии уважал.
Мамаши во дворе переключились на обсуждение популярного сериала "Родись счастливой". Дети в колясках продолжали играть в мобильники.
Из подъезда вышел бывший слесарь, а теперь менеджер Василий и громко сказал пару нетолерантных слов дворнику-таджику, но тот не понял их вследствие весьма условного знания им русского языка.
Погодин, опустив глаза, тихо проскользнул мимо по-прежнему сидящих на скамейке старушенций и Василия и поднялся на свой этаж.
Ему было грустно. Он поставил кофе и включил радио. Его старенький приёмник ловил только 3 станции: Радио Страну, Радио Суперхит и неизвестно почему Радио Звуки Города - последнюю оппозиционную радиостанцию, по мнению многих. Правда, Погодин относился к этому мнению весьма скептически: слишком криклива и хамовата была так называемая оппозиция... На борцов за идею демагогствующие ведущие похожи не были, и вообще хамство было отвратительно Михаилу как интеллигентному человеку. Но тем не менее только эту радиостанцию он и слушал: Радио Страна докладывала исключительно о передвижениях главы государства и о том, как обществу не хватает позитивных новостей, а по Радио Хит передавали музыку в стиле тех самых "Нимфеток", которых так любил бывший слесарь Василий.
Сегодня ведущий и его гость, известный в узких кругах член Общественной Палаты, обсуждали либеральные ценности. Ведущий просил гостя "сформулировать их основные достоинства и, если есть(произносилось с хорошо отрепетированным сомнением), недостатки", но гость упорно переводил разговор на описание гей-парада в Амстердаме. Михаил выключил радио.
Настроение после кофе улучшилось, и он решил наконец-то начать перечитывать Бальзака. Прочитать больше 15 страниц Михаилу не удалось: во дворе кто-то включил музыку, да так громко, что сосредоточиться на чём-то, тем более на содержательной книге, было невозможно. Погодину захотелось крепко выругаться, что с ним было раз пять за все 30 лет жизни.
Зазвонил телефон.
-Михаил!! - истошно закричала в трубку помощник редактора. - Вы неправильно перевели слово!
-Какое же? - удивился он.
-Вот у вас тут написано "про..." "промуль..." "промульгация"!
-И что же здесь неправильного? - ещё раз удивился Погодин.
-Я не знаю такого слова! - закричала помощник.
-Но это же не значит, что оно неправильное, Татьяна Павловна! Посмотрите по контексту...
-Я не знаю таких слов!! Вы засоряете редакцию незнакомыми словами!.. - продолжало слышаться из трубки.
Проблема была решена после получасовой беседы с редактором, который хоть и тоже не знал, что такое промульгация, но понял, что показывать это не обязательно.
Погодин вышел покурить на балкон. Музыка стихла, зато было слышен разговор двух дворников. Ни слова из него понятно не было, так как разговаривали они на родном то ли таджикском, то ли узбекском. Но разговаривали почему-то они громко.
Михаил закурил вторую сигарету и тут ему вспомнилась девушка с буклетами. "Государству и обществу необходимы успешные люди". Фраза показалась ему омерзительной. То есть, люди необходимы государству? Когда-то это уже было, подумал он.
В дверь позвонили. Погодин затушил сигарету и пошёл открывать. За дверью стояла соседка по этажу. В её присутствии Михаил почему-то всегда чувствовал себя героем старой комедии "Иван Васильевич меняет профессию": она была по внешности и манерам безумно похожа на жену Бунши.
-Ми-ха-ил! - нараспев произнесла она. - А у вас нет утюга? (Утюги у Тамары Самуэлевны сгорали постоянно).
-Есть, конечно... На кухне!
Не дожидаясь приглашения, женщина тяжёлым шагом проследовала в кухню. К несчастью там ещё работало невыключенное хозяином радио, настроенное на волну Звуки Города. На этот раз ведущий пытался спорить с гостем программы о мате в современной литературе, но гость, довольно известный писатель, рвался рассказать о выходе своей новой книги.
-Вы бы вместо того, чтобы ересь всякую слушать, прибрались бы лучше в кухне, Михаил! Соседка взяла утюг под мышку, невнятно пробормотала "спасибо" и ушла.
...Погодин прилёг вздремнуть. Во сне ему привиделась почему-то бывшая жена, объясняющая ему, что он не нужен больше государству и обществу, а нужны такие, как тот писатель, что пытался рекламировать свою новую книгу по радио вместо того, чтобы обсуждать проблемы использования мата. Этот писатель оказался её новым мужем. Потом ему приснилось, что указом президента были запрещены все фильмы без хепи-энда и что почему-то после этого началась война. Михаил проснулся около девяти вечера с больной головой.
Хотелось есть. Он сварил пару сосисок. Поедая их, включил телевизор. Как раз должны были начаться новости.
Телевидение Михаил не любил. Но всё же нужно было знать, что происходит в мире, и новости он смотрел.
На повестке дня была очередная победа нашей экономики - за чертой бедности жили не 15.3%, как в прошлом году, а только 14.8%. Начался учебный год, и в связи с этим ещё 50 сельских школ осчастливили компьютерами. Сверхдержава опять просила в приказном порядке небольшое исламское государство отказаться от создания ядерного оружия. Бывший оперный певец отмечал юбилей, и на юбилей были приглашены...
На этом месте Погодин переключил канал.
По второму обсуждали половое воспитание молодёжи. Психолог вяло спорил с церковным деятелем, в последнее время часто появлявшимся на телевидении. Первый предлагал на уроках биологии научить школьников надевать презервативы, второй же хотел запретить их как данность.
Третий канал сообщил, что выдающимся деятелям отечественного кинематографа было предложено снимать больше фильмов с хепи-эндом... Михаил вспомнил свой сон и вздрогнул. Во сне после этого почему-то начиналась война... С телевидением на сегодня было покончено, тем более что в десять часов начиналось "Время юмора" - по всем каналам показывали комедии либо комиков, к которым Погодин любви не питал.
Он выкурил пару сигарет, ещё раз проверил сделанные переводы и лёг. Но сон не шёл.
Михаил думал: а почему ещё лет десять назад всего этого не было, почему тогда он не казался самому себе лишним, сторонним наблюдателем трагикомического шоу под названием "жизнь здесь и сейчас"? Изменился ли только мир или и он тоже? Или, может быть, не менялось ничего на самом деле, просто он не замечал всей этой лжи и фальши? Но не заметить этого было нельзя...
А почему нельзя? Будь как все, улыбайся когда полагается, и будет тебе праздник.
Людям это - праздник.
Теперь они могут смотреть комедии и комиков каждый день. Они знают, что делать, чтобы быть нужными обществу и государству...
И никакой политики! Никакой идеологии! Боже упаси. Никто больше не строит коммунизм и не идёт в бой за веру, царя и отечество.
Да и в какой бой-то? Терпимость, сплошная терпимость. Мир да дружба, протяните мизинчик, а вы, Иуда, страстнее, страстнее!.. Старший товарищ учит, что всё к лучшему, и что надо только сидеть и не рыпаться... И будет хепи-энд.
Не надо думать, потому что мысли - это тоже бой.
Зато у них можно поменять сигареты на средство для мытья окон, слесарь может стать менеджером, а равенство будет одето в кожаную куртку.
Кричи ура, победитель! Оперный певец пригласил тебя на юбилей!
...Погодин заснул, и приснились ему собственные похороны, поминки, и вдруг сам он появляется на поминках, шутит с бывшей тёщей, а потом все почему-то танцуют, и он тоже...
Он не удивился, когда на следующий день помощник редактора рассказала ему, что прямо напротив редакции, где сейчас строят ночной клуб, раньше было маленькое кладбище.
Май 2007 г.