Медовый жар плыл над полуденным полем, казалось что целый зелёный океан встал на паузу от изнуряющей духоты. Только гул сотен тысяч крыльев над этим пахучим ковром не давал никакого шанса самому залипнуть в этот момент. Свежий запах ревеня перемещивался с приторным ароматом медуницы, ..клевер, лютики, ромашки - всё шло в алчный котёл этого безумного парфюмера. Небо своей пронзительной синевой с завистью глядело с огромной высоты на этот великолепный пир. Совсем молодая капустница, суетливо взмахивая своими салатовыми крылышками, порхала от цветка к цветку. Казалось, что нет беззаботнее и естественнее насекомого на всём поле. Взглянув на неё можно было сказать , что полёт её не подвержен никакой логике, хотя, может быть, её и манил тот огромный цветок, соцветия которого были похожи на гроздья маленьким мандариновых долек фиолетового цвета. И лишь только сама капустница осознавала насколько точен её полёт, выверенный сотнями тысяч поколений и божественных техников. Ведь стоило её крылу взмахнуть чуть не так и шестьсот лет спустя в недрах Испании не зародилась бы Святая Инквизиция или ещё через четыреста лет огромное цунами смыло бы японский промышленный компплекс, запустивший глобальную катастрофу.
***
Седовласая женщина в простой полотняной рубахе брела по пылающему лесу, её обгоняли белки , зайцы, другая различная мелкая живность и тысячи птиц, все стремились убежать от эпицентра разгорающейся огненной бури. Раскалённые ветки отстреливали мириады ещё более раскалённых искр. Огненные обжигающие светлячки сотнями тысяч обгоняли дующий в спину смолисто-гудящий жаркий пламень. Казалось,, что ни одна искринка или хоть маленький краешек огня не коснётся ног, волос или одежды женщины, мягко обходит её, гладит, обнимает, но совсем не трогает. Её по-прежнему молодые, черные глаза смотрели прямо перед собой и в них отражалась бушующая огненная стихия. Её звали Виви, эвенки родного племени называли её матерью шаманов и поговаривали, что ей уже целых 300 лет. Иногда они приходили к ней за советом или лекарствами, только теперь лечить, похоже, было некого. Когда метеорит практически попал в её хижину, она подумала, что сам Великий шаман, наконец, пожаловал за ней. Но немного спустя она поняла, что Великий Шаман или посмеялся над ней, или, указав на щетность её бытия, жирно намекнул на то, что стоит начать всё заново в совсем другом месте. В любом случае, этот контракт ещё не был расторгнут.
***
Когда после взрыва опала последняя частичка пепла и отгудел вдали оглушающий рёв рвущегося пополам раскалённого неба, наступила звенящая тишина. Ничто не было живо в радиусе нескольких десятков километров и даже не напоминало таковое, ни по одному из признаков. Всё одинаково серого цвета в невесомом пепельном мху, казалось сначала каким-то застывшим рисунком, нарисованным упорным гением при помощи большого простого карандаша. Первые признаки жизни, как всегда принёс ветер, наконец выбравшийся из своего недавнего убежища, где он от всего этого кошмара в ужасе прятался. Его робкие прикосновения начали вновь кружить хлопья пепла покрывающие всё вокруг, абсолютно, без единого остатка. Только гордые тории ведущие на территорию бывшего храма Санно абсолютно непоколебимо взирали на окружающий пейзаж. Можно было бы даже сказать - отсутствие пейзажа, но для врат это тоже было абсолютно безразлично. Они думали о вечном, о том, что начинается там же, где и заканчивается. Они вспоминали о тёплых прикосновениях своего создателя, в те дни, когда они ещё не были таким старыми и крепкими.