- Заполняйте декларацию, чего ждёте? - говорит таможенник.
Чёрная форма сидит безукоризненно, лицо хмурое. Не поймёшь, то ли сейчас арестует за контрабанду, то ли устало пожелает счастливого пути. Почему я вообще прохожу контроль? Тут какая-то неразбериха...
Впрочем, аэропорт - это нормально. Помню, утром вернул Костика мегере. Как всегда, была свара, аж сердце защемило. Костик в слёзы, я, конечно, виноват. Когда же это кончится! Я от переживаний сам не свой становлюсь, даже за руль садиться страшно... Как отдал сына, помчался в аэропорт, встречать шефа из командировки. С этими скандалами, естественно, опаздывал... Не пойму только, где шеф и почему я куда-то лечу?
- Простите, а вот здесь насчёт ходатайства, это что?
- Ходатайство подавать будете?
- Не знаю, сложно так вот сразу решить... Другие подают?
- Подают. Но учтите, скорее всего, откажут. Прецедентов не было.
- Ну, если откажут, тогда, наверное, не имеет смысла, как вы думаете? Хотя, нет... То есть, да - буду подавать. Образец есть?
- Стандартный бланк, - цедит таможенник сквозь зубы и кидает на стойку лист. - Внизу распишитесь.
- Извините, а вот здесь написано: 'каюсь во грехах', это обязательно?
- Вы что, ходатайство подаёте и не раскаиваетесь?
- Знаете, так всё странно... Формы документов необычные... Я сейчас себя плохо чувствую, никак не могу сориентироваться. У меня такое ощущение, что это ошибка, и лететь должен совсем не я. Это 'каюсь во грехах' меня очень настораживает. Вот моя бывшая, например... Я про себя зову её 'мегерой'... Попробуй, скажись перед ней виноватым - со свету сживёт! Вы уточните, в каких грехах? На чьё имя ходатайство?
- Ну, люди! - восклицает таможенник. - Каждый раз одно и то же! Надо готовиться как-то! Литературу читайте, консультируйтесь... В одних грехах он кается, в других нет! Ходатайство подаёт! - он протягивает руку и хочет забрать документ.
- Подождите, - бормочу я, не выпуская бумагу.
- На чьё имя писать! - продолжает сокрушаться таможенник. - Сказано: 'Не упоминай всуе'. Не он, видите ли, должен лететь. А то кто же?
Мне становится страшно. Вспоминается мама, капающая в стакан корвалол: 'Серёжа, себя не бережешь, меня хоть пожалей'. Мегера что-то яростно доказывает, Костик, зажмурившись, прикрывает уши руками.
- Простите, ради Бо... Простите, можно я позже заполню? - умоляю таможенника. - Я сразу не сообразил, где я. То есть, я конечно и сейчас не совсем... Так всё неожиданно... Абсурд какой-то!
- Можете, вернуться в зал ожидания, - вздыхает таможенник. - Потом подойдёте, если, конечно, вас не заберут в другой терминал.
Через плечо окидываю взглядом зал ожидания. Освещение тусклое, несколько пассажиров томятся на скамьях. Возле колонны двое в масках стоят и смотрят на меня. Прорези в масках там, где должны быть глаза, тлеют красным. Поспешно хватаю документы и ставлю подписи везде, где нужно.
- Правильно, - говорит таможенник. - Вон в тех клеточках, печатными буквами пишите вывод.
- Вывод? - не понимаю я.
- Ну да, вывод. Что вы извлекли из жизни... Ваше пожелание идущим следом.
- И на что это повлияет?
- Не могу сказать точно. Мы сведения передаём наверх, а что уж там дальше...
Неужели всё по-настоящему? Быть такого не может. Но я же здесь? Что писать? Таможенник барабанит пальцами по стойке. И клеток так мало... Ладно, пишу.
- Почему у вас слово 'друг' дважды?
- Не рассчитал, одна буква не поместилась. Переписать?
- Не положено, давайте так.
- А как же идущие следом? Вдруг не поймут ?
- Не тяните время. Видите дверь? За ней тоннель. Как войдёте, двигайтесь к свету. Счастливого пути.
- Последний вопрос! Как я сюда попал?
- Автокатастрофа...
Дверь захлопывается, я оказываюсь в темноте. Вдали брезжит свет.
'Люди, берегите друг друг, - слышится ворчание таможенника. - Грамотей!'