Ходу от лагеря до пещеры - час, дорогу Сергей помнил ещё с прошлого мая. Сперва надо набрать метров сто высоты, поднимаясь по чуть заметной каменистой тропинке, петляющей меж буков и глыб известняка, затем пройти по верху хребта и, как увидишь громадный расщеплённый пень, спуститься вниз - туда, где в боковой стенке обширной карстовой воронки зияет чёрная щель: это и есть Ход Орфея.
Открыл пещеру спелеолог по фамилии Арфеев - ещё в те времена, когда для штурма подземных полостей использовали рыбацкий фал и самодельные зажимы. Есть байка, что Арфеев, которого прозвали Орфеем за любовь к бардовской песне, дошёл до дна вообще без какого-либо снаряжения. Едва ли это было правдой, ведь наклонный узкий ход почти сразу обрывается вниз сорокаметровым колодцем. Спускаться туда свободным лазаньем - чистое безумие, сегодня такого не будет.
Транспортный мешок, или проще - 'транс' с верёвкой, оттягивал плечи Сергея. Рыжий, где только не побывавший, он был упакован ещё дома. Внутри уложены змейкой два куска 'статики' - сорок и пятьдесят метров, на конце каждого - узел, чтобы не сорваться вниз при спуске, если вдруг верёвки не хватит до дна.
Сергей размеренно шагал, следом шла Ирка, за ней Сева - новичок с исторического, оба с трансами, оба в малиновых комбинезонах из прочной ткани: Иркин - застиран и потёрт, а Севин - новенький, ни разу ещё не был запачкан.
Утром лил дождь: прелая листва устилала землю влажным лоскутным покровом, в его прорехах сыро поблескивала молодая зелень. Подошвы скользили по мшистым бокам скальных обломков. Весенний дух царил в лесу, иногда смешиваясь с глинистым подземным запахом, который просачивался на поверхность откуда-то снизу, где в полном мраке вода веками точит извилистые каменные ходы...
Каждый год, в мае, спелеологи верхнеоскольского университета устраивают поход на Кавказ: в районе Сочи есть местечко, где несколько пещер, красивых и не слишком сложных для прохождения, расположены недалеко друг от друга. Там новички под руководством опытных товарищей могут попробовать свои силы. Сегодня Сергей с Иркой должны сделать навеску, а завтра сводить в Ход Орфея группу, человек пять-шесть. Жаль, что Сева напросился с ними, а Ирка, как назло, позволила ему идти.
Этот историк начал раздражать Сергея с самого начала экспедиции, когда на вокзале ещё помог Ирке поднять с пола рюкзак и надеть на плечи. Специально, что ли, опередил его? Хилый, зато умствовать горазд, а сам костёр разжечь не может. Теоретик! Оставить его здесь одного и посмотреть, куда ломанётся. Вот была бы потеха!
А Ирка ни в поезде, ни весь вчерашний день не замечала, что Сергей не в духе. Попросить её обращать поменьше внимания на новичка? Глупо, какое он имеет право? Остаётся злиться, глядя на благосклонную улыбку, с которой Ирка слушает Севину болтовню, хотя несёт тот всякую чушь.
Сергей, в отличие от Севы, никогда не станет сыпать словами - язык не так подвешен, да и говорить лучше по делу. Но молчание не всегда золото. Они с Иркой сейчас на четвёртом курсе, познакомились на третьем. Три совместных похода, соревнования по верёвочной технике в Питере, встречи на занятиях спелеосекции... Они стали хорошими друзьями, а затем вдруг Сергей полюбил её - неожиданно для себя и крепко.
Надо было давно признаться в своих чувствах, а там будь, что будет. Он же всё выбирал подходящий момент, ждал чего-то, не мог решиться... Страшно было открыться и увидеть Иркины недоуменно вскинутые брови. Тогда придёт конец их отношениям: и дружба станет невозможна, и надежды на ответное чувство не останется.
А Сева? Мальчишка, первый курс - виделись с ним пару раз перед походом на общих собраниях. Даже обидно ревновать Ирку к такому недотёпе: ложку в поход забыл, накупил на всю команду маргарина, хотя ему ясно сказали: топлёного масла. Наверное, и не замечает, что перешёл Сергею дорогу...
- Постой! - позвала Ирка, отрывая Сергея от его мыслей.
Сергей обернулся. Ну, конечно, опять Сева!
На этот раз он, приотстав, фотографировал большой камень.
- Похоже на голову человека, - сказала Ирка, возвращаясь назад и разглядывая камень. - А тело вросло в землю...
- Несомненно, это голова! - заявил Сева. - Горгона превратила Персея в камень.
- Или Орфея! - засмеялась Ирка. - Не спасти ему Эвридику.
- Идёмте, недалеко уже, - сказал Сергей. Ему не нравились эти выдумки. Детский сад, да и только!
Но, как видно, Севину фантазию уже было не унять:
- Нет, друзья, с Орфеем всё было иначе. Сейчас расскажу!
Он упаковал фотоаппарат и, бегом догнав Сергея с Иркой, зашагал следом, переводя дыхание:
- Значит, Орфей... Сладкоголосый певец, желанный гость... на любом пиру. Можно помедленней? А то совсем запыхаюсь... Куда ни придёт... со своей кифарой - везде веселье. Вернее, так: где веселье, там он. Его чашу наполняют вином, а он поёт: о славных победах героев, о великой любви... Мужчины хлопают его по плечу, женщины украдкой смахивают слезу. От этого ему мнится, будто и он - герой, будто его чувство к Эвридике и есть та любовь, о которой он поёт.
Но вот Эвридика гибнет. Как быть эллину в подобной ситуации? Положить усопшей в рот монету и предать тело огню. Но любовь героя требует подвига, поэтому Орфей заявляет: 'Я верну её душу из царства Аида!'
- Молодец! - сказала Ирка.
- Все так думают, - согласился Сева, - они ахают от ужаса и восторга. Воскуряются жертвенные дымы, весть о смельчаке мигом разносится окрест. Люди провожают Орфея в путь, но никто не идёт с ним ко входу в подземелье мёртвых. С такими вещами не шутят.
И вот наш герой задумчиво перебирает струны кифары, сидя на камне перед мрачным провалом в конце тесного ущелья. Холодом веет оттуда, и лишь узкая полоска неба голубеет над головой. Становится ясно, что сказать было проще, чем сделать. Однако Орфей ещё не готов признаться себе в малодушии. Он зажигает смолистую ветку и, лёжа на животе, осторожно заглядывает в пропасть. Отвесные стены уходят вниз: несколько выступов позволяют начать спуск, но что там дальше? С бьющимся сердцем Орфей переносит ногу через край и пытается нащупать опору. Ветка выпадает из рук и, рассыпая искры, летит в темноту. Он спасён!
Без света нечего и думать о спуске в Тартар, за другим факелом идти далеко, да и не сам ли Гермес разжал его пальцы, удерживающие ветку, дабы уберечь от гибели? Остаётся решить, как всё представить людям, чтобы те не стали презирать его.
Руки сами тянутся к кифаре, и рождается новая песня: о храбреце, который почти вывел душу возлюбленной на свет, но некстати обернулся...
Сева замолк, по-видимому, донельзя довольный.
- И в чём мораль? - бросил через плечо Сергей.
- Будь у Орфея верёвка, пара карабинов и налобный фонарь, - ответила за Севу Ирка, - он полез бы в эту пещеру и достал свою Эвридику.
- Герой, но не он... - начал Сева.
- Пришли! - объявил Сергей.
Они стояли на верху естественного амфитеатра. Громада хребта, с которого они только что спустились, нависала сзади, загораживая полнеба; неприветливые облака грудились так низко, что, казалось, вот-вот заполнят всё вокруг серой хмарью. Воронка выглядела больше и глубже, чем помнил её Сергей. Крутые, сочащиеся влагой земляные стены, усыпанные лежалой листвой, сходились книзу. Там, словно участники печального представления, на груде известняковых глыб замерли, сцепившись обломанными сучьями, некогда сброшенные сюда бурей два древесных ствола. От места, где лежали эти мертвецы, почти до самого верха поднималась отвесная каменная стена, изрубленная глубокими трещинами. Одна из них, расходясь, образовывала чёрную щель, куда, повернувшись боком, мог бы протиснуться человек.
- Вон, там! - указал Сергей. - На брёвнах передохнём и будем навешивать.
Крупный ворон вдруг шумно снялся с ветки где-то высоко над их головами и молча полетел прочь.
***
Вчерашняя заброска на хребет не была лёгкой прогулкой. Вещи поднимали в две ходки от места, где старенький ГАЗ-66, забуксовав, еле сумел сдать назад и развернуться. Трансы со снаряжением кидали где придётся - будет ещё время разобраться; из рюкзаков доставали всё, чтобы разбить лагерь.
После обеда, сидя у костра, стали строить планы на завтра. Генка Жилов, руководитель экспедиции, предложил сводить новичков в Чапаловскую. Серёга с Иркой могут навесить Орфея; кто-нибудь с навигатором поищет Лесничью...
- Можно мне с вами, в Орфея? - спросил Сева, а Ирка кивнула: 'Конечно!'
- Погодите! - возразил Сергей. - Я Севу на тренировках не видел, а в Орфее всё-таки неслабая вертикалка.
- Да ходил он на тренировки, - пожал плечами Генка. - Сомневаешься - повесь верёвку на дерево и прогони его вверх-вниз.
Пришлось достать запасную бухту верёвки - двадцать метров - из транса для поисковки. Один конец Сергей закрепил у самого основания узловатого граба, другой, размахнувшись, прокинул сквозь развилку.
- Одевайся... - кивнул он Севе, и тот взялся нацеплять снаряжение.
Вот он сунул ногу в обвязку, выпутал страховочные усы и затанцевал, пытаясь угодить второй ногой в обхват.
- Неправильно одеваешь: верх и низ перепутал...
- Ну, одевают, собственно, Надежду, - ответствовал Сева. - А надевают, напротив - одежду. Или обвязку. Пардон, немного растерялся... Так... Сейчас я её переверну... Ногу сюда... Готово!
Он защёлкнул на верёвке жумар, кроль и начал подниматься.
- Погоди, не убегай, - остановил его Сергей. - Вот тебе петля: сделаешь точку где-нибудь посередине - и перестёжку. Сможешь?
Сева кивнул. Вёл он себя на навеске неловко, хоть и не делал грубых ошибок. Вот он добрался до верха, перестегнулся на спуск... Пошёл вниз короткими рывками, видно, не в полной мере чувствует спусковое устройство... Остановился, накинул петлю с карабином на ствол, повис на коротком усе, сделал перестёжку... Переставил спусковое, снялся с уса... Ладно, сгодится.
- Молодец, гони зачётку! - сказала Ирка.
Сергей прикоснулся к Иркиному плечу:
- Пойдём на завтра соберём всё, что нужно: уши, рапиды, шлямбурник... Сева, а ты сними верёвку. Положишь её в оранжевый транс под деревом - не там, где тент, а дальше...
***
Ирка любила всё делать быстро. Когда перед походом фасовали перекусы - сухофрукты, конфеты, сухари, - пальцы её так и мелькали; Сергею нравилось смотреть, как она ловко раскладывает всё по пакетикам. И говорила она живо, с весёлым напором. Если приходилось чего-то долго ждать, начинала хмуриться.
Пару раз она неплохо выступила на соревнованиях по спелеотехнике, где участники на скорость 'пробегают' верёвочные трассы, повешенные в спортивном зале или на скалодроме. Вечер после соревнований в Питере особенно запомнился Сергею. До поезда оставалось время, и все отправились гулять, а они с Иркой приотстали и шли рядом. Валил густой снег, следы ребят заметало на глазах, и хотелось, чтобы они совсем пропали, тогда можно было бы идти вдвоём куда угодно. Вопреки обыкновению, Ирка была задумчива, словно ждала чего-то, и Сергей почти собрался сказать какие-то важные слова, но тут они попали в засаду у фонтана. Полетели снежки, пришлось отбиваться... Все веселились, но момент был упущен, и больше не повторился.
Теперь, глядя, как Ирка повязывает на голову бандану, затем надевает каску с налобным фонарём, Сергей вдруг остро ощутил, что тот вечер ушёл навсегда, и вот прямо здесь, сию минуту всё заканчивается почему-то самым нелепым образом, и если бы не Сева, то была бы надежда, а так - всё ужасно, просто сил нет. Словно некто, доскональнейшим образом осведомлённый, только что сообщил бесспорный и как бы уже свершившийся факт: никогда. И от этого 'никогда' - аж озноб.
Сергей даже зубы сжал от злости и безысходности: да что такое на него нашло! Не полюбит она его, и что? Жизнь кончится? Да пускай нянчится со своим Севой, хоть замуж идёт! Тоже мне, любовь с первого взгляда!
Но что-то здесь было не так, какая-то неуловимая, страшная ошибка чувствовалась в этих злых мыслях, и сердце забилось в тревожном предчувствии, а в то же время росла тягостная уверенность, рационального объяснения не имеющая, что как сейчас ни поступи, всё будет неправильно и кончится очень скверно.
А Ирка, между тем, полностью снарядилась и взялась за рыжий транс с верёвкой:
- Серёга, я провешу, лады?
Она прицепила к себе транс, связку рапидов. Ввернула два уха перед входом в пещеру, выпустила из транса конец верёвки и, ловко завязав 'заячьи уши', закрепила верёвку рапидами... Сергей, не отрываясь, смотрел, как она пристегнулась к верёвке, включила фонарь...
- Ирка, погоди... Может, я?
- Ты чего разволновался? Дыши глубже!
Она втиснулась в щель, протравливая спусковое; верёвка выходила из транса, отмеряя расстояние, которое теперь разделяло их и становилось всё больше. Было видно, как уже там, в глубине, она отыскала два спита, забитых кем-то из предшественников, и сделала двойное закрепление перед выходом на вертикаль.
- Ирка! - не зная, что ещё сказать, почти крикнул Сергей. - Там до первой перестёжки отвес приличный, метров двадцать! Будет крохотная полочка, как на неё встанешь, спит - прямо перед лицом!
- Да вижу я полочку, чего орёшь?
Быстро, как на соревнованиях, Ирка переставила и нагрузила стопер, отсоединила страховку... Махнула рукой:
- Давайте, парни! Следующий ход - ваш!
И надавила на рукоятку...
Она исчезла из вида, и натянутая верёвка несколько раз отклонилась в сторону - когда Ирка, спускаясь, отталкивалась от стены - а затем вдруг качнулась и повисла свободно. Из темноты раздался гулкий шорох и вскрик, а затем наступила тишина.
- Ирка!!! - завопил Сергей, понимая, что случилась беда.
Он оттолкнул сунувшегося было в щель Севу, накинул страховку на верёвочные перила и продрался внутрь. Там было просторней: неровные, в натёках стены сходились узким сводом где-то высоко над головой; оттуда срывались редкие капли, и, сверкнув на мгновенье в луче фонаря, пропадали, устремлялись вниз, где, не доставая даже до узенькой полочки, висела верёвка - намного короче, чем должна быть, без узла на конце. Ирки нет, но, без сомнения, она находилась на дне колодца, скрытая неровностью вертикального хода.
Сергей представил, как она быстро съезжает вниз: одна рука давит на рукоятку стопера, другая помогает верёвке выбегать из транса. И вдруг ладонь оказывается пустой - верёвка кончилась! Кулак сжимается, но поздно: конец ускользнул в спусковое, и через долю секунды - срыв. Каменное дно бросается навстречу, чтобы чудовищным ударом сбить крик...
- Ирка!!! Ирка-а-а!!!
Ни ответа, ни отсвета фонаря внизу...
Сева завозился сзади и чуть не спихнул его с обрыва, заглядывая через плечо.
Почему верёвки не хватило? Сам ведь паковал: на дне транса кусок сорок метров для нижней части пещеры, а сверху - пятьдесят. Здесь же - двадцать от силы.
И вдруг - прозрение, как молния:
- Сева, ты куда вчера с дерева верёвку убрал?
Кажется, он всё понял: лицо дрогнуло, глаза округлились.
- В оранжевый, где тент, - залепетал он. - Как сказал ты, я и положил... Там верёвка была уже, вот я и подумал, что ещё, сверху...
- В оранжевый! Лезь теперь, и доставай свой оранжевый!
Сева отшатнулся к выходу, взгляд его стал и вовсе ошалелым:
К ней! Быстрее! Она там, внизу - расшиблась, но живая. Надо скорее помочь ей, но как?
- Сева, слушай! - торопливо заговорил Сергей, ухватив Севу за плечо. - Вылезай, бери мой мобильник, там телефон спасательной службы. На хребте ловится сеть. Скажешь: падение - нужен врач, носилки... Затем звони Жилову, пусть берут верёвку, аптечку, тёплое что-нибудь, чтобы укрыть её, и сюда. Не дозвонишься - беги в лагерь, только не заплутай. Стой! Снаряжение сними!
- А ты?
- Попробую как-нибудь туда...
Будь кусок верёвки подлиннее, можно было бы сложить его пополам, спуститься до ближайшей точки, сдёрнуть, и дальше так же, но - нет, не выйдет.
Сергей выбрался из щели, отцепил верёвку и вернулся обратно. Теперь приходилось действовать осмотрительней, поскольку страховки не было, а пропасть - вот она.
Сева передал ему своё снаряжение:
- Как же ты...
- Беги, давай! - замахнулся на него Сергей, и Сева, развернувшись, исчез из вида. Слышно было, как он шуршит листьями, карабкаясь на стенку воронки, затем всё стихло.
Упершись плотнее ногами и спиной, Сергей переделал закрепление над вертикалью, встегнув конец верёвки. Этим он выиграл несколько метров, и верёвка теперь доставала до полочки. Присоединил стопер, торопливо выбрал верёвку и привязал к ней Севину обвязку, затем страховочные усы, строповые педали для жумара - свои и Севины. Получившуюся гирлянду опустил вниз и съехал следом.
Стоя на полочке, шарил лучом фонаря, высматривая малиновый комбинезон, но крупный каменный выступ мешал разглядеть дно. Наверное, Ирка сначала стукнулась об эту покатую глыбу, а затем упала ниже.
Начиналось самое сложное. Сергей выбрал связку снаряжения и, зацепившись карабином за низ 'гирлянды', отсоединил стопер и быстро спустился на руках. Теперь он, покачиваясь, висел гораздо ниже полочки, а высоко над головой еле угадывался дневной свет. Страшно было болтаться на педальках, не рассчитанных на такое использование, но ещё страшнее было остаться без этой опоры.
- Ирка! Отзовись! - крикнул Сергей, и собственный голос, отражённый гулкой темнотой, не понравился ему.
Ни звука не донеслось в ответ. А может, она уже мертва? Вот он сейчас отстегнётся, и ничто не удержит его от падения. Отвесные стены совсем не приспособлены для лазанья: одно неловкое движение, и полетишь вниз!
Если знать точно, что Ирка умерла, можно было бы вылезти сейчас из пещеры и ждать ребят снаружи. Они принесут верёвку, доберутся до дна и всё увидят сами. Здесь, посреди каменного колодца, мысль о том, что Ирки, возможно, больше нет, воспринималась проще, отзываясь в сердце не столько горем и ужасом, сколько надеждой на продолжение собственного бытия, от чего делалось по-настоящему страшно.
'...не сам ли Гермес...', - почему-то пронеслось в голове, и представилось, как он вылезает и ждёт: вот, сейчас придут ребята, но никто не идёт, и он понимает, что зря ждал, и бежит в лагерь, а там ничего ещё не знают, потому что Сева никуда не дозвонился и заблудился-таки по дороге. И начинается суета: сборы, звонки спасателям... Кому-то надо искать Севу, а на организацию этих поисков тоже уходит время. И кто-то наконец спускается в пещеру, чтобы констатировать: смерть наступила час назад. А между тем, он - когда ещё! - был в каких-нибудь пятнадцати метрах от Ирки, но не нашёл мужества преодолеть их...
Сергей бросил последний взгляд наверх и больше не поднимал лица. Он внимательно осмотрел колодец под собой: небольшая вертикальная щель - за неё можно уцепиться, потом два выступа, если схватиться за нижний, можно качнуться к другой стене и там, в распоре, спуститься метра на три. А дальше... Кажется, есть путь и дальше.
Сергей снял и выкинул перчатки, размял пальцы. Вставил левую ладонь в щель, почувствовав шершавый влажный камень, нашёл опору для ног. Сделал глубокий вдох, замер, а затем привстал на носках и правой рукой быстро отстегнул карабин. Мышцы напряглись, удерживая тело, потерявшее поддержку, карабин звякнул о камень. Распластавшись по стене, Сергей начал спускаться...
***
Из сообщения на сайте спасательной службы:
'Неделю назад, 2 мая 20... года в пещере Ход Орфея случилось ЧП: падение спортсменки из Верхнего Оскола во входной колодец. Девушка пыталась попасть в пещеру, используя верёвку недостаточной длины; узел на конце отсутствовал, в связи с чем и произошёл срыв. Напарник, спустившийся следом, нашёл её в бессознательном состоянии: пострадавшая висела на репшнуре, которым транспортный мешок, застрявший в трещине, был закреплён к её обвязке. Подобное положение угрожает жизни даже здорового человека, если сохраняется более 20 минут (синдром длительного зависания в обвязке). Напарник сумел опустить пострадавшую на дно, оказал ей первую помощь и не давал замёрзнуть до прибытия спасателей, укутав своей одеждой и укрыв куском полиэтилена, под которым зажёг свечку.
Повреждения, полученные спортсменкой при падении: ушибы и переломы, сотрясение мозга, рваная рана лица. По результатам осмотра было решено оказать пострадавшей первичную врачебную помощь и с помощью фиксирующих носилок транспортировать на поверхность. Спасательная операция проведена успешно, в настоящее время девушка находится в больнице, переведена из реанимации в общую палату. Прогноз её состояния - в целом благоприятный...'