Осень иногда умеет выглядеть даже более жизнерадостной, чем весна. На днях я, наконец, пересёк лес и оказался в небольшой деревне со старыми деревянными домами. Улицы её выглядели так, словно на них очень долго ничего не менялось и не происходило. Меня встретили дым из печных труб и пара лежавших посреди дороги больших собак. Рядом с ними прошагал кот, но они лишь с безразличием посмотрели на него. Кот напомнил мне Фердинанда. У него тоже серая шерсть и круглая злая морда. И где, интересно, этот бедняга сейчас? Узнать бы, что с ним стало.
Установившийся покой ощущался физически, витал в воздухе вместе с дымом. Затем из-за облаков показалось Солнце, и всё преобразилось. Да, осень умеет быть светлой и жизнерадостной.
В таких деревнях обычно доживают свой век старики и никому ненужные пьяницы. Даже те, кто молод, обычно уже ничего хорошего не ждут. Здесь всё медленно умирает в окружении деревенского уюта. Всё стирается и превращается в серость, хотя почему-то именно от подобных мест ждёшь чего-то исключительного и наделяющего надеждой.Добравшись до таких отдалённых и позабытых уголков, ожидаешь найти тихое укромное место, где жизнь тайком набирается сил для очередного бунта. Но если я здесь, то, возможно, именно так и обстоит дело. Ведь я и есть жизнь. Я и есть бунт.
Ян наблюдал за двумя девушками, сидящими за столиком в углу. Одна из них рыдала, спрятав лицо руками, другая пыталась утешить её. Через пять минут к девушкам присоединилась пара парней. Они начали успокаивать плачущую и о чём-то расспрашивать её. Ян усмехнулся, решив, что может пасть жертвой их пьяного рыцарства, поскольку причиной для рыданий стал именно он.
Когда перед этим Ян вместе с другими празднующими возвращался за общий стол с просмотра фейерверков, то одна из знакомых девушек схватила его за рукав и попыталась затащить в туалет. Ян, однако же, этого не позволил и теперь наблюдал, как она рыдает из-за глупого конфуза за столиком в углу в окружении сочувствующих.
Оскорбившаяся женщина обладает иллюзией достоинства. Вместе с иллюзией женской слабости они образуют опасный коктейль для наивных мужчин. Они могут по ошибке решить, что здесь требуется их защита и опека.
Почти все собравшиеся выпили уже достаточно много алкоголя. Ян перестал ощущать на себе косые взгляды или же просто не обращал на них внимания, поскольку и сам выпил немало. Он не хотел посещать празднования по поводу выпуска из университета, а теперь и вовсе сожалел, что пришел сюда. За весь вечер он перекинулся со знакомыми лишь парой слов и ощущал себя бельмом в глазу. Всё вышло довольно скучно и унизительно. И рыдающую девушку ему стало жаль, но извиняться перед ней он не собирался.
Закончившееся обучение на архитектора сейчас - после получения диплома - Ян окончательно считал пустой тратой времени. Когда он поступил учиться в университет, то не сомневался, что это что-нибудь ему даст, но с каждым годом учёбы всё больше разочаровывался. Теперь Ян не знал, чем ему заниматься дальше.
Парни за столом с плачущей девушкой начали метать мстительные пьяные взгляды в сторону Яна. Он подмигнул им, откинулся на спинку кресла, ослабил галстук и расстегнул воротник - в помещении висела духота, пропахшая едой, вином и потом. Сомнительно, что они решатся подойти к нему и спровоцировать конфликт. Даже пьяными они должны отлично понимать, какие проблемы сулит им конфликт с Яном.
В последнее время Яном всё больше овладевала растерянность из-за мысли, что любое дело, за которое он возьмётся, принесёт такое же разочарование, как и затея с университетом. Однако проблема коренилась в чём-то ином, а вовсе не в разочаровании учёбой. У Яна ко всему пропал интерес. Порой у него опускались руки и хотелось провалиться сквозь землю. Он ощущал себя зажатым в угол, хотя причин для этого не находил.
Девушка прекратила плакать и уже хохотала над шутками одного из парней. Иногда Ян завидовал людям, способным так легко переключиться с одних эмоций на другие, хотя и подозревал, что в подобных эмоциях нет глубины и подлинных переживаний. Смех не означает, что человеку весело, а слёзы вовсе не служат признаком разочарования или горя. Они лишь часть публичного представления, и идут не изнутри человека, а обитают где-то за его пределами. Чужие эмоции. В итоге вся компания поднялась и двинулась к выходу. Парни без труда получили своё, не поднимая лишнего шума. Ян с облегчением вздохнул, поблагодарив их за развязку.
Отец рекомендовал Яну не задерживаться долго на торжествах. Отец никогда не приказывал и ни к чему не принуждал Яна, а лишь советовал и рекомендовал; никогда не упрекал, если Ян наносил вред, поступая по-своему. Он оберегал Яна от собственного влияния. "Люди становятся глупыми, когда чужая воля подменяет их собственную", - порой повторял он Яну. И отец прекрасно понимал смысл своих слов. "Человек-власть", "деспот", "тиран", - так часто называли его журналисты в своих статьях. Отец Яна обладал большим влиянием и колоссальным капиталом и прекрасно умел их использовать.
Утром Яну предстояло участвовать в благотворительной акции, организованной отцом. Ян осмотрелся вокруг, намереваясь отправиться домой. Кто-то из людей танцевал, кто-то сидел за столом и, обливаясь потом, громко рассказывал о своих планах на будущее. Духота стала ещё более густой. В памяти Яна неожиданно начали оживать пейзажи с кленового луга. Так они с отцом называли место, куда ездили отдыхать, когда Ян ещё был ребёнком. Кленовым они называли луг за то, что прямо посреди него стоял одинокий пышный клён. Высокие травы, река, лес с высокими соснами и мягким мхом словно выразительные сновидения проносились перед внутренним взором. Они вспыхивали как разожжённые алкоголем огни в затемнённом помещении зала. Ян отчётливо видел мельчайшие детали, ощущал свежесть и ароматы леса, осязал дух того места, хотя прошло уже около десяти лет с тех пор, как он посещал его в последний раз. По коже пробежал мороз, с лица пропало выражение презрения. Он поднялся и направился к выходу. "То, чего я действительно хочу. Нужно обязательно побывать там. Как можно быстрее", - решил Ян, думая о кленовом лугу.
На улице его ждала короткая летняя ночь, подогреваемая красным призраком зари. Ян достал из кармана телефон, чтобы вызвать машину, но передумал. Ему захотелось немного пройтись по пустующим улицам.
"Завтра меня ждёт трудный день", - размышлял он. На благотворительной акции в местном онкологическим центре предстояло встретиться с больными раком детьми. Ян представлял, какие тяжелые впечатления оставит встреча, но отказываться уже поздно. Он хотел понять, что до него хотел донести отец, предлагая участвовать в мероприятиях.
А раз уж предстоит тяжелый день, то можно заодно сделать то, на что он никак не решался - объявить своей подруге Софии о расставании. Ян не знал, нужно ли верить слухам об её изменах, но для него представлялся отличный повод, чтобы порвать отношения. Когда они познакомились, то София казалась ласковым прекрасным ангелом, однако вскоре Ян увидел её настоящую. Нет, в душе она представляла собой вовсе не дьявола. Неплохо, если бы сложилось именно так. София оказалась скучной, глупой и вульгарной бабой. Её ничего не интересовало, кроме однообразных развлечений, алкоголя и наркотиков. Она очень быстро надоела Яну. Иногда он не понимал, как она выносит саму себя.
"Следует встретиться с ней в людном месте и сказать, что мы расстаёмся. Так всё пройдёт быстрее и без глупых сцен", - планировал Ян. Затем он снова начал думать о встрече с детьми, но скоро надоедливые мысли, наконец, отступили. Ему нравилось шагать по безлюдному тротуару навстречу заре. Ян испытывал приятное чувство, ощущая землю под ногами, и ему не хотелось останавливаться. Так он дошел до окраины города. Далее начинались поля. С них доносилось звонкое птичье пенье, не смолкавшее даже по ночам. По краям полей темнел лес.
"Дальше нельзя, - озадаченно подумал Ян, чувствуя невидимую границу перед собой. - Что случится, когда узнают, что ночью я шатался по полям за городом?" Впереди простиралась чужая среда, где его не должно быть. Отчаянный протест неожиданно обжег Яна. Мучившая теснота стала совсем невыносимой, и ноги сами пошли вперёд - в поля, где всё ярче разгорался костёр ночной зари. Прочь от презираемого города.
До начала благотворительной акции оставался всего час. Ян быстро переоделся и спустился вниз. Ожидавший в прихожей отец раздражённо оглядел Яна с ног до головы.
- Там будет много фотографов, - рассержено сказал он.
- Я готов, - ответил Ян. - Ты сам видишь, что я трезв и нормально выгляжу.
Они вышли из дома и направились в ожидавший их автомобиль.
- Ты можешь объяснить, какого чёрта ты делал в этой глуши? - спросил отец, когда они уселись на заднее сиденье.
Яну пришлось вызвать машину, когда он понял, что ушел слишком далеко от города и может не успеть на собрание. Отец, конечно, узнал у водителя, где он нашел Яна рано утром.
- Мне как-то тесно, - решил открыться Ян. - После торжественных мероприятий захотелось прогуляться. Так я дошел до полей, что за городом, а затем решил пройтись по ним. Что в этом плохого?
Отец хотел что-то возразить, но остановился. Злоба с его лица исчезла, уступив место усталости и тоске.
- Остановите машину. Дальше мы дойдём, - через несколько минут потребовал он у водителя.
- Прямо здесь? - спросил водитель.
- Да.
Отец и Ян выбрались из автомобиля и пошли по тротуару в сторону небольшого парка.
- И что там?- спросил отец.
- Где?
- В полях, где ты блуждал ночью.
Ян с интересом посмотрел на него и подумал, что и отец мучается от той же самой тесноты.
- Там трава с росой. Обувь моментально промокает. Лес поблизости. Птицы. Много птиц. Они поют всю ночь. Воздух словно взрывается от их пения. Оно несётся буквально отовсюду. Ещё я нашел там небольшой пруд с лягушками. В общем, ничего особенного, но это был один из лучших моментов за несколько лет жизни. Там я не чувствовал тесноты.
- Тесноты? - уточнил отец.
- Может быть, это и не теснота. Что-то идёт не так. Что-то не так с этим городом и людьми или со мной. Я оказался в непонятном тупике.
- Раньше я считал, что подобные впечатления гнетут меня из-за наступления старости, а сейчас ты в точности описал их.
- Какие-то невидимые границы вокруг нас. Через них почему-то очень сложно переступить. Мы сами лишаем себя того, без чего жизнь теряет смысл. Мы даже и не замечаем их. Почему так получается?
- Мы слишком быстро ко всему привыкли, потому что для нас доступно многое из того, о чём большинство людей может лишь мечтать. Мы пресытились, - сказал отец.
Ян прикусил губу и пожал плечами.
- Мне кажется, дело в чём-то другом. Всё гораздо сложнее. Не сомневаюсь, что то же самое гнетёт и простых людей, не обладающих предоставленными нам возможностями.
Отец задумчиво кивнул. Беседа прервалась, и они какое-то время шагали молча.
- Я собираюсь расстаться с Софией. Прямо сегодня, - посвятил Ян отца.
- Ага, - с бесцеремонной усмешкой отозвался отец. - Я же тебе сразу говорил, что она тебе не пара. Давно уже следовало отвесить этой дуре пинка под зад.
На миг перед Яном блеснула уверенность в том, что он на верном пути и обязательно найдёт выход. А когда есть уверенность, то трудности преодолеть гораздо проще. Ян с удовольствием рассматривал заливаемый солнечным светом парк. Они с отцом шагали между клёнами и липами, ещё свежими от весны. Утро выдалось не таким тяжелым, как он ожидал. Оставалось только перетерпеть встречу с пациентами.
На набережной у старого причала часто прогуливались влюблённые парочки. Летними вечерами здесь всегда многолюдно. Ожидая Софию, Ян рассматривал отражения городских огней, скользящие по тёмной поверхности реки.
День выдался очень жарким. Город разогрелся, как доменная печь, но к вечеру пришла прохлада. Жар оставлял стены домов, асфальт, автомобили.
Из-за бессонной ночи и усталости всё выглядело расплывчатым, окутанным туманом, и только плывущие по воде огни казались настоящими, пронзительно реалистичными. Разноцветные осколки реального мира, случайно угодившие в затянувшееся сновидение. Далёкого, необычного, влекущего мира, такого же безмятежного и холодного, как и огни.
- И что ты опять задумал? - раздался за спиной рассерженный голос.
Ян развернулся и увидел Софию. Его в очередной раз удивило, как быстро мужчины привыкают к женской красоте. София обладала редкой красотой и привлекательностью, но сейчас Ян видел в ней только набившую оскомину обыденность.
- Чего ты молчишь? - нервно спросила София.
По телефону Ян предупредил её, что им нужно поговорить о разрыве отношений.
- Мы расстаёмся, - спокойно сказал Ян.
София нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
- Ты окончательно спятил?! - крикнула она.
На глазах у неё навернулись слёзы. Ян понял, что ошибся, когда решил, что в публичном месте София не закатит истерику.
- Ты спишь с другими мужчинами, - негромко сказал он.
- Ну и что?! Чего в этом такого?! - выпалила София.
Ян с недоумением посмотрел ей в глаза. Как только его угораздило связаться с совершенно чужим человеком? У них с Софией не было ничего общего. Абсолютно бесполезно. Бесполезно что-то объяснять и пытаться найти общий язык. Она не понимает и не слышит его точно так же, как и он её.
- Я знаю, что я скучный тип, поэтому ты и шлялась по другим мужикам. И я не собираюсь меняться и из кожи вон лезть, чтобы хоть как-нибудь развлечь тебя. Мне надоело. Но нашу проблему можно легко решить - с сегодняшнего дня мы не знаем друг друга. Можешь не устраивать концерты. Всё кончено. Извини, если обидел тебя, - холодно сказал Ян.
София с ненавистью посмотрела на него, переваривая сказанное.
- Ты не скучный. Ты - ненормальный. Тихий сумасшедший. Ты ещё наворотишь дел! Ты - инвалид! Мразь! - сорвалась на крик София.
Ян усмехнулся и от смущения надул пузырь из жвачки. София вдруг подскочила к Яну и отвесила крепкую пощечину. Ян удивлённым взглядом проводил вылетевшую изо рта жвачку.
- Неплохо, - заключил он. - Это единственное, что у тебя хорошо получилось за весь период нашего знакомства.
София развернулась и быстро пошла прочь, громко всхлипывая.
- Всё в порядке! Скорая не нужна! - предупредил Ян глазевшую на него компании из нескольких человек. Компания двинулись дальше по набережной, а Ян засунул руки в карманы и развернулся к реке.
"Не очень хорошо получилось, - решил он. - И с Софией, и с той девушкой в банкетном зале. Они глупые, но не стоило обижать их. Мне следует вести себя по-другому, более тактично".
Отражения на воде снова увлекли внимание. Спокойное протяжное эхо разноцветных огней и ещё что-то. Яну показалось, что он смутно видит какую-то сложную разгадку в выложенной на воде световой мозаике, и это поразило его. Не намёк на разгадку, а то, что он в ней так сильно нуждался.
"Родина нуждается в тебе!" - гласил мобилизационный плакат. Ян посмотрел на бегущего в сторону огненного зарева солдата с широко раскрытым ртом и грустными героическими глазами. Политика мало интересовала Яна, но он знал про то, что скоро разгорится локальный вооруженный конфликт на территории соседней страны. Политики обещали, что не допустят участия в войне, однако на деле всё активнее готовились к нему. Отец рассказывал Яну о том, когда война начнётся, сколько она продлится и чем закончится. В основном, результат был известен заранее. Неизвестными оставались только мелочи. Ради них и требовалось убить тысячи людей, оказавшихся не в то время и не в том месте.
В холле музейного центра плакат смотрелся глупо и неуместно, поэтому он и привлёк внимание Яна. Подобные плакаты сейчас пестрели по всему городу, но здесь он смотрелся лишним. Ян отметил, что содержимое плаката не вызывает ожидаемых авторами чувств. Враги находились не в той стороне, где разгорался пожар. Врагов Ян видел в дурно нарисованном угловатом уродливом солдате с бульдожьей челюстью, в тех, кто призывал идти убивать.
Над тротуаром блуждал прохладный сухой ветер. Выйдя из музейного центра, Ян посмотрел на пасмурное небо и неспешно направился домой. Он вспомнил обстоятельства расставания с Софией. "И почему она меня назвала инвалидом?" - подумал он. София, конечно, ляпнула очередную глупость, но в каком-то смысле попала в цель. Его изоляция усиливалась, и невидимая стена, отделявшая от людей, росла всё выше и выше.
От удивления он замер на месте, когда увидел на пустующей детской площадке совсем юную девушку, сидящую в инвалидной коляске. Ему показалось, что кто-то читает мысли в его голове. Девушка сидела к Яну спиной и не видела его. "Мы, пожалуй, могли бы найти общий язык. Мы могли бы поговорить", - решил он, набираясь решимости для того, чтобы подойти к ней.
- Привет, - поздоровался он с девушкой.
Для лета девушка была слишком тепло одета. Чрезмерно белая кожа контрастировала с красным цветом куртки, больше подходившей для зимних холодов.
- Привет, - чуть искаженным голосом ответила она.
В её глазах Ян заметил мольбу, словно она просила о пощаде.
- Кажется, где-то тут рядом находится музей. Не подскажешь, как к нему пройти? - спросил Ян.
- Чуть дальше. В той стороне, - девушка подняла руку и указала направление.
- Ты бывала там?
- Да.
- Сейчас там должна проходить выставка древнегреческой живописи.
- Мы ездили на неё с отцом.
- Ты гуляешь одна?
- Нет. Мама зачем-то отошла домой, - девушка указала на многоквартирный дом перед собой. - Скоро вернётся.
- А друзья? У тебя есть друзья? - спросил Ян.
- Нет.
Ян задумался и посмотрел под ноги.
- Хочешь дружить со мной? Мы могли бы стать друзьями, - предложил он.
Девушка замешкалась, на её лице отразились страх и недоверие.
- Нет, - ответила она.
Ян смутился и снова опустил глаза, чувствуя, как им овладевает жгучий стыд. В этот момент к ним подошла женщина. Она зло посмотрела на Яна и, ничего не сказав, покатила коляску с девушкой в сторону дома.
- Дебил, - зло выругал сам себя Ян.
За ужином Ян рассказал отцу о том, что видел на выставке. Отца это не очень заинтересовало, он выглядел мрачным и отстранённым.
- София назвала меня инвалидом, когда мы расставались, - переменил тему Ян.
- Ну и что? - недоумевающее ответил отец.
- Именно так я себя и ощущаю. Инвалидом. Я похож на психа? Что со мной не так?
Отец поднял голову к Яну и усмехнулся.
- Со стороны ты прекрасно смотришься. Не понимаю, о чём ты.
Такой ответ разочаровал Яна.
- Когда я возвращался с выставки, то встретил на детской площадке девушку в инвалидной коляске. Я подумал, что мы с ней хорошо поняли бы друг друга и решил познакомиться.
- И как успехи? - с явным интересом спросил отец.
- Ничего не вышло. Я только напугал девушку, а потом её увезла мать. Глупо и оскорбительно получилось.
Отец откинулся на стуле и задумчиво насупился.
- Да, пожалуй, это было ошибкой, - начал отец.- Я всегда надеялся, что ты рано или поздно продолжишь моё дело. Сейчас же я надеюсь, что ты не станешь таким, как я, и не пойдёшь по моему пути. В моей жизни наступило время, когда следует подводить итоги, и мне почему-то кажется, что я должен был жить иначе.
Капитал, организации, влияние - они быстро исчезнут, когда я перестану вкладывать в них силы. Нельзя победить хаос, какой бы властью ты не обладал. Рано или поздно всё развалится и переродится во что-то иное. И что мне до них, когда я окажусь на кладбище? У меня в последний год появилось скверное ощущение, что большая часть моей жизни прошла впустую. Словно это и не жизнь, а изматывающее сновидение, в котором я наблюдал за самим собой со стороны.
Но ты умеешь жить, у тебя есть эта редкая способность. Способность жить. Тебе не стоит отказываться и корить себя за неё, чтобы приспособиться к другим людям. И я бы хотел иметь её и совершать те же ошибки, что и ты, но моё время истекло. Тебе немного не хватает уверенности, но со временем этот недостаток сам по себе пройдёт. Оставайся собой, поступай, как считаешь нужным, и не слушай чужих советов, если они тебе не по душе.
Яна удивила такая речь, удивили мысли отца о смерти. Ему показалось, что отец заранее подготовил её и что-то недоговаривает, но затем его начала гложить память. Призрак из прошлого настойчиво стучался в дверь, и Ян вспомнил. Вспомнил, кто ещё говорил ему: "Не становись таким, как я"; вспомнил подстреленного грабителя, умершего на полу их дома.