С работы Саша решил идти пешком. Хотелось немного разобраться в очень любопытных вопросах, которые неотвязно крутились все последние дни в его голове. Время ухаживания за своей будущей женой, время женитьбы, медовый месяц - такое прекрасное и романтичное, для них обоих, давно осталось позади. Жизнь постепенно менялась, внося, так же постепенно, свои житейские новшества и неожиданности, к которым они оба были не готовы. И дело было не в бытовых проблемах, коих хватало у всех. Они оба работали в коллективах и, время от времени, делились с коллегами своими заботами и проблемами, а те, в свою очередь, посвящали охотно их в свои. Так что, было понятно, что проблемы есть у всех, только, как в пословице: "В каждой избушке - свои погремушки".
Мысли Саши были заняты тем странным обстоятельством, что в их жизнь стало входить какое-то, спонтанное, душевное беспокойство. Оно было разным. То являлось беспричинное веселье, которое приятно наполняло его внутренним теплом и безграничным оптимизмом, когда все трудности по работе сразу становились такими мелкими и ничтожными, что ему, как пьяному, становилось "море по колено". То, что ещё хуже, вторгалась, такая же необъяснимая, тоска и всё "валилось из рук". Но вот она проходила или слегка отпускала, оставив лишь ноющую "ранку" в душе и день превращался в бесконечность. Тогда он не мог дождаться конца рабочего дня и скорее рвался домой, словно какая-то невидимая сила торопила и подталкивал в спину.
А дома потом, пусть и не сразу, но выяснялось, что жене на работе рассказал кто-то смешной анекдот и весь отдел хохотал над ним и долго не мог успокоиться. Ещё чуть позже, наступал момент, когда сын, виновато потупив взор, подносил ему свой дневник на подпись, в котором краснело жирное замечание учителя: "Мешал ведению урока, отвлекая весь класс глупыми замечаниями и грубостью"... И сразу становилось понятно, от кого исходила необъяснимая тревога и немая душевная тоска. Сын сначала чувствовал необъяснимое веселье от мамы, когда она смеялась вместе со всеми над анекдотом, и его, что называется: "несло"..., а потом беспричинное веселье закончилось и пришло осознание случившейся неприятности. Он был у них, судя по всему, очень тонко-чувствующим мальчиком и тут же впадал в другую крайность - панический страх перед неприятностью, которая ждала его дома. И хотя Саша был довольно требовательным отцом, он крайне редко наказывал сына, так как любил его, как только можно любить ребёнка, рождённого в браке по любви. Да и наказания он применял такие, как лишение просмотра телевизора, а, вместо этого сын вынужден был сидеть в своей комнате и читать. В зависимости от книги, сын не всегда наказание воспринимал, как наказание. Но всё-таки, действовал фактор самого запрета и, сопутствующий этому, неприятный разговор.
Так вот, с некоторых пор, Сашу стал донимать вопрос, почему он чувствовал состояния жены и сына, находясь от них на расстоянии, измеряемом многими километрами?
Собственные размышления на эту тему результата не давали, хотя времени и было потрачено очень много. Тогда он решил обратиться к знакомому врачу. Этот врач был знаком Саше со времени их совместной учёбы в университете. Читателя сразу может охватить недоумение - какой врач мог учиться в университете? Но у нас, в Ленинграде, существует кафедра общей физиологии на базе (ни мало - ни много) института общей физиологии им. Академика Павлова. Закончив обучение на этой кафедре, его знакомый там же поступил в аспирантуру, после чего работал врачом в сборной команде гребцов нашего города.
Рассказ Саши обо всём, что его волновало, заинтересовал гребного доктора, как его называли в команде. Но он, в области психиатрии, имел, весьма общую, подготовку, по этому вызвался, в свою очередь, проконсультироваться у своего знакомого психиатра, к которому обращался периодически за консультацией сам, по мере надобности.
Они встретились, все трое, и Саше пришлось снова подробно рассказать о том, какие ощущения он испытывал в таких случаях, которые его, собственно, и волновали. Психиатр внимательно слушал, затем задал несколько вопросов и в конце встречи сказал, что в его практике, нет-нет, да и встречаются подобные явления у тех пациентов, которые к нему обращаются. Но это всё расценивалось им, как сопутствующие симптомы основному заболеванию, связанному с расстройством психики. И он предложил Саше походить к нему на приёмы, чтобы пройти детальное обследование.
Сашу это так смутило, что он даже побледнел, услышав такое неожиданное предложение. Увидев это, оба доктора принялись, по - очереди, успокаивать его. Они объяснили ему, что по всем правилам науки, получается так, что начинать изучение подобных явлений приходится именно с этого. Нужно выяснить, что исследуемый человек вполне здоров и тогда причину будем искать уже в другом "месте". В конце концов, Саша согласился и две недели ходил на приёмы. У него снимали кардиограммы и ещё какие-то, снятые с разных датчиков, показания. Он заполнил массу анкет и тестов. Проверили его реакцию на возбудителей. Вывод же, оказался, самый положительный - пациент здоров.
И тогда уже психиатр предложил обратиться к знакомому университетскому физику, мотивируя это тем, что все связующие в природе субстанции изучают именно они.
И он оказался прав. Их объяснения и вопросы по источнику данных явлений, не вызвали у этого физика удивления или недоумения. Он усадил всех троих и стал всё пояснять и отвечать на их вопросы, словно он к этой встрече специально готовился. Как оказалось, физики давно уже эти вопросы для себя разрешили и жили себе спокойно, совершенно не думая и не заботясь о практическом применении своих сенсационных знаний. А дело в том, как он пояснял, что материя создаёт электромагнитное поле, которое является частью самой материи, но находящейся в иной форме: не корпускулярной, а волновой. В этом поле представлены все спектры частот, возможные в природе. Это: и световой спектр, видимый человеческим глазом; и тепловые лучи; и, конечно же, те частоты, на которых работают клетки человеческого мозга.
Мозг наш является источником и одновременно потребителем электромагнитных колебаний, но очень высокой, просто сверхвысокой, частоты. Клетки мозга, очевидно, генерируя биотоки, которые осуществляют само-регуляцию нашего организма, одновременно излучают электромагнитные волны. Вот через них-то мы и можем чувствовать друг друга. Других каких-то субстанций, способных к передаче информации на расстояние, просто не существует, поверьте мне.
Для того, чтобы клетка мозга могла генерировать биотоки, которые имеют переменно-импульсный характер, она получает импульсы из окружающего поля, но, по завершению цикла, она и сама излучает такой же импульс в окружающее пространство. И, видимо, этот импульс несёт в себе какую-то информацию о состоянии организма нашего, раз вы это состояние тоже улавливаете? Это очевидно, хоть и априорно. И вот ещё что получается.
Раз вы чувствуете только своих близких: жену и сына, то, выходит, что у вас частота колебаний с ними одна и та же. В противном случае вы бы не могли их чувствовать. Здесь система аналогичная той, что мы используем в радиоприёмниках и телевизорах. Мы меняем частоту настроечного гетеродина и таким образом переходим с одного канала на другой. Тот канал, с частоты которого мы ушли, мы перестаём принимать, а принимаем уже другой канал, на частоту которого настроились.
И раз мы пришли к такому выводу, то получается, что все остальные люди имеют совсем другую частоту колебаний своей биосистемы. Именно поэтому вы их и не чувствуете. И это правильно. Иначе, вы бы с ума сошли - чувствовать всех-то!.. Вот так.
Когда они шли втроём через университетский двор, то психиатр неожиданно отметил, что: или он сошёл с ума, или они сейчас все присутствовали при оглашении открытия, которое должно перевернуть жизнь всех людей. И что самое смешное, что этот, его знакомый, физик говорил об этом, как о чём-то, обыденном, само собой разумеющемся.
- Но почему? - удивился гребной врач. Он очевидно ещё не успел осмыслить всё сказанное физиком, а психиатр уже был охвачен возбуждением от неожиданного открытия.
- Друзья мои, вы только вдумайтесь, что нам сейчас открыл этот учёный "Болван"!?
- Почему Болван? - удивились оба его спутника.
- Ну, как вы не понимаете? Сейчас, в вашем присутствии, было оглашено открытие мирового значения. И этот "Болван" знает всё это и молчит, когда об этом нужно кричать на всю вселенную.
- Поясни и поподробнее,- не унимался гребной врач.
- Охотно. Во-первых, он объявил о том, что нас всех связывает единая природная субстанция, носящая реальный волновой характер. Во-вторых, мы, очевидно, с ней взаимодействуем, раз принимаем сигналы от неё и посылаем в неё свои. А ведь каждый сигнал несёт информацию о нашем организме на данный момент. Это значит, что мы всё время обмениваемся информацией с близкими нам людьми: с родителями, жёнами, детьми. Ну, что вам ещё сказать - мы этого не знали ещё полчаса назад. Теперь я готов уже писать ещё одну диссертацию на эту тему.
- А ведь и правда - этой информации цены нет! - подхватил его восклицания гребной врач. - Понимаешь теперь, Саша, что, благодаря твоей наблюдательности, мы узнали о таком открытии!?
Дальше врачи перешли на свой, профессиональный, слэнг, в котором Саша мало что понимал. Но он тут же попрощался с ними, как только они вышли из университетского двора, и пошёл по набережной, размышляя обо всём этом сам. Из услышанного, он понял главное, что связь такая - вполне реальная и нормальная вещь, как и всё остальное в жизни людей. Очевидно, просто не все на это обращают внимание или не все обладают такой чувствительностью, как он. Кстати, подумал он, нужно спросить у жены, чувствует ли она так же, как он?
Потом он стал вспоминать, как они бродили здесь вместе с будущей супругой. И что самое удивительное, что тогда им было всё равно - куда идти, где быть - лишь бы быть рядом друг с другом. Сейчас это тоже казалось ему удивительным. И он тут же подумал, что, видимо, во время таких свиданий люди привыкают друг к другу... Нет... не привыкают - это здесь не годится. Привыкают, когда есть какое-то сомнение, а они были тогда охвачены великой силой влечения друг к другу и, просто, не было возможности, да и желания тоже, преодолеть эту силу.
Так что же тогда их так крепко соединяло, если рассуждать как этот физик, с точки зрения чисто физических явлений? Может быть, Люда как-то училась чувствовать его в это время, а он её? А ведь, наверное, так оно и было. До встречи с ним она жила совсем в другой частоте биополя, если следовать рассуждениям физика. Ну да... Как же он сразу это не понял. Физик же сказал, что чувствовать могут друг друга только близкие люди, что только у них частоты биополей совпадают. Значит она, конечно же, привыкала к другой частоте, его частоте. Но как это происходило?.. Может быть, такие свидания и нахождение рядом друг с другом и способствует этому?.. Да, видимо, так, но за счёт чего это происходит. Ведь я с сотрудниками и сотрудницами на работе по целым дням нахожусь рядом, однако ничего подобного не возникает... Вот ещё загадка...
На некоторое время он отвлёкся от своих мыслей, пока переходил через Адмиралтейскую набережную. Но вот транспортный поток остался позади, и он снова вернулся к своим размышлениям. Эти загадки, которые он пытался разгадать, влекли его к себе так сильно потому, что касались не только его самого, но и самых близких ему людей: жены и сына, - которых, судя по всему, он любил по-настоящему.
Неожиданно сознание остановилось на простой и ясной мысли, что такая смена частоты биополя у его Людмилы происходила постепенно под влиянием её чувств к нему. При этом каждая мелочь их поведения играла свою положительную роль. Он стал вспоминать, как трепетно соприкасались их руки; какое блаженство он чувствовал, когда её глаза смотрели на него, с таким внутренним теплом и обаянием, что он - просто таял в эти мгновения. Даже сейчас, в нём что-то теплело внутри, когда он вспоминал те минуты. Видимо и в ней происходило нечто подобное? Ну, конечно же. Иначе ей просто наскучило бы блуждать без конца по бесконечным уличным тротуарам, площадям, парковым аллеям и ещё - везде, где они были.
Чувства - вот та могучая сила, которая постепенно заставляла их ощущать друг друга на расстоянии. И кто из них менял свою частоту не имеет значение. Важно то, что они становились родными и близкими людьми в это время.
Уже после свадьбы, когда стали, время от времени, возникать размолвки - жизнь есть жизнь - их поведение в это время тоже отличалось от того, как это было у него с его сотрудниками или просто знакомыми. Во время размолвки, начиналось одно бесконечное переживание, которое нарастало всё сильнее, по мере того, сколько они играли в свою глупую молчанку. Доходило уже до того, что у обоих всё вибрировало внутри от переполнявшей тоски. И как, вдруг, получалось, что они оказывались в объятиях друг друга, задыхаясь и прощая всё и вся на свете, лишь бы, как можно, ближе сейчас быть и больше ничего не видеть и не знать - и объяснить невозможно. Ах, какое высшее блаженство было - мириться! Всё отлетало в сторону, становилось мелким и незначительным. Все обиды, все упрёки улетучивались, и оставалось лишь то, что их соединяло - любовь.
После своих консультаций с врачами, Саша решился, наконец, поговорить об этом с женой и расспросить её, чувствует ли она то же самое или нет? Её же этот разговор очень удивил.
- Я думала, - начала она осторожно, - что мужчины свободны от всего этого. Мне казалось, что это только наш удел всех чувствовать, за всех переживать и вообще, как всёостальное в женской природе: как роды, как менструация, как операции по прерыванию беременности. Врачи всегда нам напоминают: "Любишь кататься - люби и саночки возить". При этом ещё ехидно улыбаются, когда мы корчимся от боли.
- Но почему ты никогда мне об этом не говорила?
- А что бы это изменило? Ты бы вместо меня пошёл на операцию или рожать?
- Да нет, конечно, но можно было бы что-нибудь придумать и, хотя бы уменьшить ваши страдания там, где это возможно.
- Ну, спасибо тебе, Заботушка моя!.. Так ты говоришь, что тоже чувствуешь сына и меня?
- Конечно.
И он рассказал о своих консультациях со знакомыми врачами и их знакомыми. Люда была крайне удивлена услышанным.
- И ты отважился даже на проверку у психиатра? Их ведь так все боятся. Говорят, что к ним только попади - обязательно что-нибудь найдут.
Саша только развёл руками.
- К счастью, как видишь, ничего такого... хронического...
- Но ты - отважный человек!.. Так-так, значит, получается, что и мужчины чувствуют близких?
- В общем, да..., но... мои консультанты были весьма этим удивлены, значит им это явление нашей психики просто пока не достаточно знакомо.
- Выходит так.
Дальше их разговор принял, в большей степени, познавательный характер, в ходе которого выяснилось, что Саша оказался первой настоящей любовью Людмилы. Она рассказала, что, когда они встретились, то у неё не было никаких сомнений на этот счёт. Было так, словно он соответствовал её представлению об идеале мужчины, хотя это и не соответствовало действительности. В школе и в институте этот идеал в моём сознании был несколько иной, но твоё появление сразу же его отодвинуло куда-то далеко-далеко. Ты был совсем другим, но таким, что заполнил сразу всё пространство вокруг меня. Не знаю, как сказать, но ты вошёл в меня, внутрь.
- Понятно, - усмехнулся Саша, - залез в печёнку...
- Ну, нет. Я так не сказала.
- Ладно, я пошутил.
Затем он рассказал ей о том, как это происходит в природе через электромагнитные колебания. В общем, выложил всё, что удалось узнать самому.
- Вот только не понятно, почему не все это чувствуют? И чем, собственно, я отличаюсь от моих знакомых докторов, которые тоже таким "недугом" не страдают?
- Они пьют? - Сразу спросила Люда.
- Пожалуй - да...- Ответил Саша.- А ты думаешь - это влияет как-то?
- Уверена. Ведь у меня на работе никто не верит, что у меня муж непьющий. У всех, хоть в какой-то мере, а пьют.
- А что - может быть?
После этого разговора их отношения стали ещё теплее. Саша стал, при каждой возможности, встречать свою жену с работы. И что удивительно - что это было как-то по-особенному обоим приятно. Она выпархивала к нему из парадной своего института и на душе его являлся праздник. Все окружающие куда-то отходили на дальний план, а перед ним была только одна она. Они так и шли по улице рядом. Он с портфелем, с которым никогда не расставался, а она с папкой. При этом они смотрели по сторонам, друг на друга, а улыбка не покидала обоих.
Однажды они проходили мимо остановки - подошёл их троллейбус. Они впрыгнули в него, просто автоматически, хотя, перед этим, решили прогуляться пешком по Невскому. Потом оба засмеялись, но остались стоять у входа. Люда стояла на площадке, а Саша ступенькой ниже и, держась за поручень, оживленно что-то рассказывал ей. В это время, какая-то посторонняя, с виду довольно симпатичная женщина, просто бесцеремонно положила свою мягкую прохладную ладонь на кисть руки Саши и, при этом, она прямо и испытующе смотрела ему в глаза. Саша недоумённо посмотрел на неё, почти невидящим взглядом, но очень быстро всё понял и сделал вид, что не обратил на неё внимание. Они продолжали с Людой говорить о пустяках, а потом на следующей остановке вышли.
После, вспоминая этот случай, Саша старался понять действия этой посторонней, для них, женщины. Может быть, ей как-то не понравилась их оживлённая беседа, и она решила его скомпрометировать? Тогда хорошо, что Люда этого не заметила. Но и он не был тронут таким поступком этой женщины. Видимо их настоящее супружеское чувство друг к другу держало их несколько выше подобных интригующих и соблазнительных проявлений? А эта женщина, очевидно, в личной жизни имела большую неудачу, если оказалась способной на такие действия. Саше было её просто жаль - она не чувствовала того, что чувствовали они с Людой. А по природным законам, такие чувства, прочнее канатов связывали их друг с другом.
Однажды к ним на дачу приехал грибной доктор на своём "подержанном" "Жигулёнке". С ним был и доктор-психиатр. Они, что говорится, с порога стали наперебой уговаривать Сашу и его супругу принять участие в их исследованиях, которые они стали упорно проводить, заинтересовавшись столь любопытным фактом. Пришлось согласиться. Две недели они оба ездили к ним и за это время заполнили массу анкет и столько же выдержали всяких тестов, а так же высидели не один час в кресле с датчиками на голове и руках, пока с них снимали диаграммы.
Закончились эти исследования длительной беседой с обоими. Психиатр сообщил им в этот раз много нового. Во-первых, их предположение о тотальном влиянии алкоголя на чувственную деятельность человека подтвердились лишь частично. Оно действительно есть, но носит, скорее временный, характер. Алкоголь, как наркотик, действует какое-то время, после чего функции организма восстанавливаются, если, конечно, употребление его носит ограниченный характер и не постоянно. Во-вторых, он откровенно поделился тем, почему ему самому не удаётся такое испытать. Дело оказалось в том, как он объяснил, что он женат, хоть и на очень красивой женщине, но которая успела побывать замужем до него два раза, не считая мелких увлечений. К сожалению, так вот случилось, что и меня угораздило об неё обжечься, - как бы оправдывался он. Она прекрасный человек, но, как подсказывают материалы исследований, что её лимит возможности подстроить свою частоту биополя под частоту любимого человека, уже все исчерпаны. Природа ограничивает в этом возможности женщин.
- А мужчин? - Не удержалась от вопроса Людмила.
- А мужчины вообще не меняют свою частоту, когда наступает половое созревание. Вот так. Это показали все замеры, которые нам удалось сделать, кроме, может быть, так называемых, "голубых". Но нам таких обследовать пока не удалось. Поэтому, ваш случай просто идеальный, в этом смысле. У вас настоящая любовь в бытовом и в физиологическом отношении, так что, вам нужно бережно к ней относиться и тогда вы проживёте счастливой парой до весьма преклонных лет. Именно в таких парах, как я понимаю, и живут долгожители.
- Да, но как же быть с переживаниями, вернее с сопереживаниями? Ведь это равносильно пытке, особенно когда сын что-то натворит и, осознав, что дома будут снова неприятности, начинает переживать, буквально из-за пустяков, а мы себе места не находим в это время.
- Он у вас в каком классе учится?
- В третьем.
- Ну, у него только началась выработка самоконтроля. Вам нужно только помочь ему правильно его в себе сформировать. - Сказал психиатр. - А, впрочем, приведите-ка его ко мне. Может быть я вам дам более точный совет. Что касается ваших переживаний - это, как я понимаю, природная цепочка обратной связи. И она у вас функционирует, так сказать, стопроцентно. Благодаря наличию её, у вас происходит саморегуляция вашего поведения, ваших отношений, и, наконец, отношения к вашему наследнику. Ведь его переживания основаны на страхе перед наказанием за проступок. Вам нужно его успокоить, снять этот страх, чтобы он вам верил, что наказание, если он и заслужил его, вещь нормальная, житейская необходимость, чтобы его направлять на "путь истинный"... Докажите ему, что без этого процесс воспитания просто не возможен. Докажите, что, если вы не будите корректировать его поведение, то он может вырасти вообще в существо неуправляемое. Покажите ему таких в кино, среди окружающих - захочет он таким стать?
Они возвращались от врачей с полным сознанием своей победы. Оба находились в приподнятом состоянии. Легкое возбуждение передавалось друг другу, и они в это время чувствовали особую взаимную симпатию. На ступенях эскалатора, Людмила стояла на ступеньку выше, а Саша стоял ниже и лицом к ней. Сейчас такая близость и одновременно необходимость удерживать себя в рамках приличия, действовали возбуждающе ещё больше. Саша так волновался, словно это было их первое свидание. Давно он не испытывал такого. Люда тоже "купалась" в аналогичных чувствах. Глаза её блестели, и она не могла сдержать свою улыбку.
Саша положил свою руку на кисть её нежной руки и словно ток пробежал через этот осязательный контакт. Она не выдержала и, только склонив голову к нему на плечо, скрыла своё смущение. Они были так счастливы сейчас! И это среди шумного города, кишащего неприятностями, грубостями и разными неудобствами. А они были счастливы, как были счастливы во все века влюблённые, не смотря на грубость и насилие окружающего мира. Счастливые люди были всегда.
После этой встречи с врачами, на которой они обсудили массу всяких моментов из своей жизни, что, видимо, очень интересовало и их обследователей тоже; после их откровений, которые врачи снова записывали на магнитофон, чтобы потом прослушать и проанализировать всё, относящееся к их исследованиям; после этих неожиданных испытаний Саша стал больше думать о сыне и над тем, как его воспитывать. Он совсем по-другому стал вспоминать и оценивать разные интересные случаи из его детских лет.
Они оба работали и Славика, естественно, пришлось определить в детский садик. Он вспоминал, как Люда рассказывала о том, с каким трудом она туда его отводила в первый день. Множество новых детей так пугающе на него подействовало, что ей пришлось почти до самого обеда быть там и помогать ему освоиться в незнакомой обстановке. Но в детском коллективе всегда найдётся сердобольная душа. И тут объявилась девочка, которая сама взяла его за руку и повела по их игровой комнате, всё объясняя и показывая. Видимо Славику стало спокойнее, и он постепенно забыл о том, что здесь его мама из-за него.
Сопровождаемый этой девочкой, он сначала осмотрел все достопримечательности игровой комнаты. В ней было много всего того, что потом постепенно станет появляться по его просьбе и в их квартире: цветы, аквариум, клетки с животными и прочее. Осмотрев всё это он подошёл к ребятам, которые уже не обращали внимание на новичка, а копошились, каждый со своими игрушками. Девочка, нужно отдать ей должное, не оставляла его. Как потом выяснится, её звали Аней Соколовой. Так она сама представилась Людмиле, когда та пришла за Славиком вечером.
Так началась их дружба, которая протекала довольно своеобразно. То они были очень дружны и всегда были в паре: на прогулке, на занятиях по ритмике. То, вдруг, словно "чёрная кошка" меж ними пробегала. И тогда Славик играл с другими ребятами, а, обиженная, Аня, посадив своего кукольного Антошку в коляску, демонстративно прогуливалась с ним вокруг играющих ребятишек. Со стороны всё это выглядело совсем по-взрослому. Воспитательница часто делилась с Людмилой своими наблюдениями.
Выходило забавно, с одной стороны, но с другой - все зачатки будущего характера были налицо. И такая дружба с Аней Соколовой у Славика длилась до самой школы, когда пути их разошлись. А последняя поездка их садика на дачу, перед началом занятий в школе, запомнилась другим событием.
Славик тогда уже ходил в подготовительную группу садика. Их садик каждый год выезжал на свою дачу, под Зеленогорском. Дача эта была на берегу Финского залива, в сосновом бору. Детям там был просто рай. Отправив туда детей, родители были спокойны за их отдых на природе и сами наслаждались друг другом и внезапными каникулами, наступавшими для них в отсутствие детей.
Но родители есть родители. Проходит какое-то время, и они начинают сами скучать. Их состояние ещё усиливается тем, что в это время такие же переживания испытывают их дети. Состояние одних передаётся другим и наоборот. Вот и в этот раз, Саша, как только у него начался отпуск с первого августа, поехал на дачу к сыну с целью его забрать. Добрался он к тому моменту, когда у детей, по распорядку, был тихий час. Нянечка долго не хотела идти будить Славика, но вот пришла воспитательница и она всё прояснила. Оказывается, Славик всё равно днём не спит, а лежит и рассматривает потолок. Он уже стал взрослым совсем. Пересказав всё это, она ушла за ним.
Буквально несколько минут спустя, из-за угла дачного дома выбежал Славик и прямо запрыгнул к отцу на руки, обхватив его руками и ногами. Следом пришла воспитательница с его вещами, уложенными в пакеты.
Потом они ехали в электричке. Славик несколько раз спрашивал отца, насовсем ли его взяли или опять отвезут на дачу? А ты не хочешь, - в свою очередь спрашивал Саша? Славик, в ответ, только покачивал головой и, едва сдерживая слёзы, прижимался к отцу. И тот чувствовал снова необъяснимое волнение, которое передавалось ему от Славика. Тогда он стал расспрашивать сына, почему он задаёт такие вопросы. Славик объяснил это тем, что очень скучал там и боится, что его снова отвезут на дачу.
- Ты же раньше ездил на дачу, и всегда тебе было там интересно. Вы же купаетесь там, играете?.. Что же случилось в этом году?
Славик посмотрел на отца и ответил.
- Мне всё время казалось, что вы с мамой навсегда оставите меня здесь. А мне хочется в школу - там ведь, наверное, интересно?
- Интересно. Но ты зря волновался. Видишь - я же приехал за тобой, и раньше положенного срока.
В ответ, Славик только ещё сильнее прижался к отцу. А вечером он преподнёс родителям неожиданный сюрприз.
Как всегда, они уложили его спать в девять часов вечера, и были очень довольны, что, побыв дома с ними, он немного успокоился. И они перестали чувствовать то самое, необъяснимое волнение, которое постоянно исходило от Славика. Теперь они точно знали источник этих переживаний, который всё лето держал их в, столь непонятном, тоскливом состоянии, словно они оба что-то потеряли безвозвратно.
Их дачный домик был выстроен среди деревьев, которые создавали впечатление уютности во дворе. Они вышли подышать и, заодно, дать Славику побыстрее заснуть. Беседуя, они прогуливались по своим дорожкам, среди, обильно разросшейся травы. Саша не любил садовых цветов, да и ухаживать за ними им некогда было. Поэтому на их дачном участке (впрочем, довольно большом), было обилие дикорастущей травы, которую Саше ещё предстояло аккуратно выкосить за дни отпуска. Но пока она цвела и ароматизировала всё вокруг, особенно по вечерам.
Когда они дошли до самого дальнего уголочка их участка и повернули обратно, то оба увидели, как с крыльца сбежал Славик . Он как-то неестественно торопливо выскочил за калитку и помчался по дорожке, ведущей к вокзалу. Саша поспешил за ним. Расстояние между ними постепенно сокращалось и, когда они оба оказались на прямом участке дорожки, Саша остановился и, как можно более спокойным голосом, окликнул Славика. Тот остановился и резко обернулся. Несколько секунд он стоял, как бы приходя в себя, а затем побежал обратно к отцу. Так, с разбегу, он запрыгнул к нему на руки и прижался. Саша ничего не мог говорить - только гладил его по голове. Так они и пошли обратно. Наконец, Славик сам забормотал, что сильно испугался, так как ему, наверное, приснился сон, что папа и мама ушли на вокзал и хотят снова уехать от него.
Когда Людмила встретила их и выслушала все объяснения, она сама принялась успокаивать Славика. Они вновь уложили его в постель и ещё долго сидели рядом с ним, стараясь перевести всё в смешную шутку. Только потом, она сказала Саше, что нужно быть с ним очень осторожным, так как с его психикой не долго и до беды. А Саша предложил всё-таки показать его своим знакомым врачам.
Жизнь шла в их семье обычным порядком. После этого случая со Славиком, они стали оба относиться к нему с особым вниманием. В общем, мальчик был добрым ласковым ребёнком и вряд ли мог жаловаться на недостаток внимания со стороны родителей, не считая, конечно, неудобств, связанных с посещением детского садика. Но родители оба работали, и выхода другого тогда просто не было. И Славик послушно отходил свои шесть лет в это заведение. Но, по мере того, как увеличивался его детсадовский стаж, в нём стало накапливаться внутреннее, скрытое, недовольство этим заведением. Это недовольство нарастало тем стремительнее, чем лучше у него были отношения со своими родителями. А они складывались, просто идеально - так казалось Славику. Мама-Люда любила его, как и положено любой другой маме, давшей ребёнку жизнь. Кроме этого, она вообще любила мальчиков. Она хотела мальчика родить - она его родила. Она страстно желала, чтобы её сын был самым симпатичным - он родился именно таким. По крайней мере, ей так казалось.
Папа-Саша был, можно сказать, образцовым отцом - особенно на фоне других таких же отцов. Он всё свободное время проводил вместе с сыном и занимался с ним всем, что только приходило обоим в голову. Хоккей, велосипед, футбол, головоломки, всякие игры на сообразительность, - просто всего не перечислишь. И Славик, когда оказывался в садике, начинал ощущать недостаток внимания к себе. Там все дети были на общих правах. И хотя они играли между собой, но эти игры не захватывали так, как это было с папой. Вот почему, когда пришёл черёд ехать, пусть и в последний раз, с садиком на дачу, Славик, почти сразу, стал тосковать по дому. А там, на даче, эта тоска стала развиваться в нём по-нарастающей. Иногда она становилась такой сильной, что родители его, будучи в это время на работе, тоже начинали невыносимо скучать по сыну. Повторяясь изо дня в день, эти чувства накапливались. Вот почему, едва дождавшись отпуска, Саша и поехал за сыном.
Не смотря на такое благополучие в их семье, иногда всё-таки случались размолвки между Людмилой и Сашей. Тогда наступали "чёрные" дни в их жизни. Они были оба достаточно горды и отличались волевыми натурами. Видимо поэтому устанавливались молчаливые отношения и в доме царил, буквально, "траур". Славик это сразу же чувствовал и старался как-то сгладить, нежелательную для него, тягостную конфронтацию родителей. Продолжаться она могла достаточно долго: от нескольких часов до нескольких дней. Но его старания не всегда приносили желаемые плоды. Тогда и он становился грустным и ходил, как потерянный среди тех же игрушек, которые ещё совс6ем недавно так забавляли, так занимали его.
Но проходило время и постепенно следы бури, разыгравшейся между супругами, начинали уступать место другим чувствам, которые уже вновь начинали возвращать их друг к другу. Иногда этот процесс затягивался - никто не хотел сделать первый шаг к примирению. Тогда всё решал господин случай.
Казалось бы, прозаическая вещь - спальня. Но в таких семейных драмах она может сыграть уникальную роль, от начала до конца ссоры. У них был куплен универсальный спальный гарнитур, который позволял сдвигать две тахты вместе, и получалась широкая
двуспальная тахта, но их можно было раздвинуть, и тогда имелись две односпальные кровати у разных стен, правда, одной комнаты. В первые дни серьёзной размолвки этого было вполне достаточно, что бы, не глядя друг на друга, они могли спокойно укладываться спать и, так же спокойно, засыпать и высыпаться. Каждый считал себя правым и не желал уступать. И это правильно - чего унижаться. Было бы перед кем?..
В зависимости от семейного стажа, такая спокойная конфронтация могла длиться от одного дня до двух-трёх недель. У молодых же все биологические и психические процессы протекают значительно быстрее. К тому же, им ещё кажется, что может произойти неожиданное и нежелательное - кто-то на этой "психованной" волне, вдруг, совершит измену или совсем уйдёт к другому или другой. Осознание реальности такого поворота событий сразу вынуждает несколько иначе смотреть на всю ссору и размолвку. Появляются подозрительные взгляды, мельком брошенные, как бы незаметно в сторону своего партнёра по браку. Сначала они оценивают его или её, с точки зрения вероятности такого поворота событий. Потом к этой оценке примешивается коварное чувство, которое и бередит ревность внутри, пробуждая в воображении самые невероятные комбинации коварства и измены своего партнёра. И эта ревность постепенно доводит обоих, а она передаётся с общим психическим состоянием друг другу, до такой степени переживания, что малейшая деталь бытового поведения может вызвать целый взрыв эмоций, который и может стать началом оглушительного, всё сокрушающего примирения.
Женщины умеют очень коварно использовать свои средства. Так она может совершенно невинно усесться на свою постель, в распахнутом пеньюаре, и методично и спокойно расчёсывать свои волосы. При этом видны обнажённые обе коленочки, которые, стоит только протянуть руку, и можно погладить, вспомнив то блаженное чувство, которое они доставили подобными прикосновениями в первый раз.
Или это может случиться, когда она уже должна спать, а он тихонько входит, после просмотра очередного хоккейного матча и начинает раздеваться. Она осторожно толкает его своей оголённоё ножкой в зад и он уже не в силах оттолкнуть от себя её изящную, дарившую ему столько приятных ощущений, почти детскую ступню. Рука машинально опутывает её своими пальцами и... уже через мгновение, былой чувственный контакт восстановлен. И горько начинают рыдать черти, постоянно торчащие у нас за левым плечом, как свидетельствует молва и Священное писание. Их рыдания переходит в бешенство, когда двое любящих сливаются воедино, спеша наверстать всё упущенное время. Тогда руки, губы и их тела до самозабвенного изнеможения наслаждаются близостью и бескорыстной открытостью друг друга.
Но особенно Саша любил мириться в их дачной баньке, доставшейся им понаследству от его отца. Пока Славик был ещё маленьким (да, собственно, лет до четырёх), то на даче, в баньке, мыла его мама-Люда. Затем папа-Саша приносил его домой, устраивал у телевизора и шёл мыться сам. Особый аромат деревенской баньки был как катализатор чувственной системы, делая её неподвластной никакому, самому рассудительному, разуму. Они возвращались оттуда не только вымытые, но и прошедшие обряд очищения от надуманных грехов и греховных домыслов в отношении друг друга. И всё возвращалось к своей нормальной жизни. Снова они улыбались друг другу, при встрече, где бы она ни была: дома, у её работы, возле входа в метро или на остановке троллейбуса. Эти улыбки тут же снимали всё напряжение трудного дня, и они уже, как в медовый месяц, снова обретали друг друга и наслаждались близостью, которая отодвигала все транспортные неудобства: скопление народа, шум и гам,- куда-то далеко от них. В такие моменты Сашу можно было гладить чужой рукой по его руке, могла самая красивая женщина в Мире смотреть ему прямо в глаза - он этого ничего не видел и не замечал, так как рядом была его Люда. Она завладевала всем его существом. Впрочем, нечто похожее происходило и с ней.
Она все их размолвки переживала немного по-своему, по-женски. Но тот душевный комфорт, который она обретала рядом с Сашей, даже когда они были в ссоре, он компенсировал ей все неудобства этого "размолвного" состояния. Во всяком случае она могла спокойно, в это время, заниматься любыми домашними делами, с полным пониманием того, что это всё временные неудобства их общения, которые рано или поздно кончатся и начнётся их нормальная повседневная жизнь. Для неё это было просто их свободное общение, сопровождавшееся разными движениями, волнительными соприкосновениями и нежными, всё понимающими, взглядами. Когда она слышала от кого-то, что это всё со временем надоедает, то не верила никому. Славик уже достиг школьного возраста, а её чувственная привязанность к мужу становилась всё сильнее. Она просто выделилась в отдельную, совершенно самостоятельную, Люду. И эта Люда, всё чаще, уже не слушалась разума самой Людмилы и подталкивала её к самым, казалось бы, безрассудным поступкам и действиям в отношении её любимого Саши. Она могла ущипнуть его, укоризненно заглядывая в его глаза, просто подойти к нему сзади и, обхватив его руками, крепко прижаться. Что он мог в это время подумать, ей было всё равно. Ей нужно было быстрее вернуться в их семейный комфорт, в ту атмосферу тепла и внимания друг к другу, без которых она уже не могла жить.
Самое удивительное, что она даже не думала над тем, какая именно сила так прочно привязала её к Саше. А он, хоть и думал об этом, но только из профессионального любопытства. Он работал в научной лаборатории, и его основной работой было разгадывать загадки природы. Вот это-то и привело его к знакомому врачу, который, в свою очередь, свёл его с другим врачом, а, затем, и с физиком. Эти люди были тоже из мира учёных. Их тоже заинтересовали эти вопросы, тем более что сами они в своих семьях, подобного не наблюдали, а, может быть, и не обращали внимание на подобные проявления свойств человеческой природы.
Однажды в разгар лета, случилась очередная неприятность в их семейных отношениях. И всему виной была тёща. Она никак не могла смириться, что её Людочка не контролирует деньги в своей семье. Больше всего её возмущало, что зять имеет к ним такой же свободный доступ, как и сама хозяйка. По её непоколебимому мнению, хозяйкой в доме должна быть жена и все деньги должны быть у неё. Можно ещё и ещё перечислять все её наставления, которые она делала своей дочери, громко и отчётливо, хотя знала, что Саша дома и всё прекрасно слышит.
После её ухода, Саша высказал уже своё мнение об этом. И всё бы обошлось, оставшись, как было, но Саша имел неосторожность высказать в адрес советчицы несколько нелестных слов. Людмила тут же стала защищать мать, хотя в душе и понимала, что она не права. Просто её мать всю жизнь прожила с мужчиной, от которого всё время приходилось прятать деньги, чтобы не пропил или не истратил на какие-нибудь ненужные пустяки. К счастью, Саша был совсем не таким. Но она не объяснила всего этого Саше, а тут же стала его упрекать в неуважении к своей матери. И проблема, развернувшись совсем другим боком, сама собой разрослась в очередную размолвку.
Две недели они не разговаривали. Людмила была в отпуске, а он мотался с дачи на работу. Стояли жаркие дни июля. И однажды, когда наступила его очередь незаметно исчезать после обеда с работы, он приехал домой днём. Войдя домой, он буркнул жене.
- Я хочу съездить на озеро искупаться - поедешь?
- Поеду. - Как можно равнодушнее ответила она и, пока он ел, она собрала всё необходимое.
Потом они мигом домчались на своём мотоцикле до озера, но Саша не поехал на общий пляж, а повернул вдоль берега, где были несколько небольших уютных полянок на берегу озера. Обычно, среди недели, они пустовали, а он знал, что Людмила любила купаться без одежды. Она просто наслаждалась этим, испытывая, видимо, умопомрачительное удовольствие. Но знала ли она, как это возбуждающе действовало всегда на мужа? Наверное знала. Но она была женщиной в самой сути своей природы, и это выходило у неё само собой. Правда, там иногда купались, жгли костёр и вообще проводили целый день местные ребятишки. Но и это не мешало ей насладиться купанием в полной мере. Она заплывала за камыши и там, на камышах, оставляла свои "ленточки", как называл её купальник Саша. А дальше?.. дальше - она была уже в Раю.
В этот раз пляж оказался пустым. Саша осторожно ввёл мотоцикл в нишу большого черёмухового куста, и они стали раздеваться. Люда методично освободилась от одежды и, заколов волосы, стала осторожно входить в воду. Саша с разбегу нырнул и быстро поплыл кролем за камыши. Проплыв метров сто от берега, Саша оказался уже за камышами. Он осторожно заплыл за самый густой куст и притаился. Как только Людмила стала приближаться к этому месту, он опустился под воду и, оттолкнувшись ногами, поплыл под водой в её направлении. Он прекрасно плавал с открытыми глазами и хорошо ориентировался в воде. Увидев снизу её, размеренно двигающиеся оголённые ноги, он, вдруг, ощутил неимоверную симпатию к своей жене. Её ноги действительно были созданы не природой, а великим мастером, эстетом в высшем смысле этого слова. Несколько мгновений он любовался ею, а затем внезапно всплыл уже в стороне от неё. Она удивлённо улыбнулась ему, как всегда и, проплыв метров пять, встала. Воды ей было по грудь. Саша снова нырнул в её направлении, думая, что она станет от него отплывать. Но Люда стояла на месте и, с замиранием сердца, ждала его. Так всегда было, когда чаша её терпения и запас гордыни были на исходе, и она сама хотела быстрейшего примирения.
Он подплыл к её ногам и, положив свои ладони на её упругие голени, стал всплывать, скользя руками уже по бёдрам, а затем и талии. Она стояла на месте охваченная тоже чувством нежности к нему и помогала ему вытереть лицо от влаги. Потом они вместе поплыли и оказались на такой глубине, где она едва доставала ногами дно. Дальше Люда никогда не заплывала.
Они снова стояли рядом вместе, уже сжигаемые огнём желания, но они, лишь касались под водой руками друг друга, молча наслаждались сладостным моментом почти первобытного бытия. Возбуждение всё возрастало и тогда, не выдержав, оба направились к берегу, к мотоциклу, к своей одежде.
Когда они выбирались из воды, обоих охватил страшный озноб. Начался отходняк, который высыпал мурашками по всему телу. И он держался до самого дома. Никто не мог понять, в каком состоянии ехали они домой. Всё было, как в полусне.
Когда Саша, поставив в гараж мотоцикл, зашёл в дом, Людмила снимала ещё с себя мокрую одежду. Психологический курок был спущен и они, добравшись друг до друга, уже не властны были о чём-то думать и что-то соображать. Через несколько минут им уже было жарко. Приподнявшись на локте, Саша любовался своей спутницей жизни - не было для него прекрасней женщины во всём свете. Она дарила ему такие мгновения и минуты, что он, вообще готов был сейчас ей всё прощать.
После случая со Славиком, когда он, спросонья, чуть, было, не убежал на вокзал, Саша вновь обратился к своим знакомым врачам. И, как оказалось, они всё это время собирали материал по уникальному Сашиному случаю. И у них тоже накопилось много вопросов к Саше. Но вначале, выслушав его, они предложили ему снова массу анкет, но не только для него, а и для его супруги. Всё это предстояло им заполнить совершенно самостоятельно и принести для обработки и анализа.
Затем они стали уже расспрашивать Сашу по теме своих исследований. Интересовало их всё буквально. Были ли у Саши связи с другими женщинами до встречи с Людмилой или после? Как складывались их отношения в добрачный период? Что изменилось после бракосочетания, после рождения сына, после возобновления трудовой деятельности Людмилы по окончании декретного отпуска? И ещё масса всяких мелких, уточняющих вопросов и вопросиков...
Вопросы эти коснулись таких сторон жизни, что он не мог прийти в себя даже тогда, когда шёл домой, после приёма. В его жизни, начиная с юных лет, многое было не так, как у его сверстников. Наследственные ли какие-то качества, внутренняя ли противоречивость натуры, отразились на этом - сказать трудно. Но он многое делал не так как его сверстники. Особенно это касалось отношения к девочкам в школе, а в последствии и к девушкам, когда пришла пора юности. Его всё время тянуло в их общество. Он за партой всегда сидел с девочкой. Он всегда помогал им выполнять домашние задания. Но всё это делалось на волне глубокого уважения к ним и даже преклонения перед ними. Никогда он не мог позволить себе обидеть девочку. Никогда!
И это, при том что папа его был гулёна ещё тот. И вот, выходило, как понимал Саша, что его мама, которая от похождений своего мужа, конечно же, страдала, видимо, сильно желала, чтобы её сын не был таким. Это желание как-то отразилось на формировании его внутренней нравственной экзистенции.
Уже, будучи юношей, вокруг него "крутилось" столько соблазнов. И снова в нём действовал нравственный императив - если нет серьёзного влечения к девушке, то и права вступать с ней в близкие отношения - тоже нет. Ему никто не устанавливал этот императив, но он читал много книг, он смотрел наши фильмы, где подобные легкомысленные связи всегда оборачивались страданиями и нравственным надломом в человеке. Так вот, именно этого нравственного надлома и не хотел допустить Саша. Он расценивал его, как преодоление той черты, которая отделяет человека от воровства, преступления и превращения в лжеца и лицемера.
Конечно, не всё было так просто в его жизни. И природа всё настойчивее напоминала ему о своих возможностях и потребностях. Но он философски к этому относился, зная и понимая законы человеческой физиологии. О них он тоже узнал из книг. И он, используя методику американского доктора Тойча, сам воздействовал на свою физиологическую эволюцию, что помогало ему преодолеть многие трудности. И, представьте, что это всё, видимо и принесло свои плоды. Его первая же настоящая влюблённость была настолько сильной и серьёзной, что он, словно родился заново. А девушка, которой он целиком отдал себя, почувствовав в нём эту нравственную чистоту, сама окунулась с головой в этот головокружительный омут настоящих сильных чувств.
Всё это выпытали у него доктора и ещё многое другое из подробностей формирования отношений Саши и Людмилы в дальнейшем. Его знакомые доктора, физиолог и психиатр, подключили к своей работе ещё и психолога, который и дал несколько советов Саше, как строить семейные отношения, чтобы конфликтов и размолвок избегать. Как мужчине, он посоветовал ему взять на себя роль объективного судьи в их ссорах. Это обязывало несколько отодвигать свои чувства на второй план и всё время пытаться поставить себя на место своей оппонентки. Такой подход давал возможность более спокойно разобраться в сути решаемой проблемы и более объективно оценивать ситуацию.
В первом же таком случае, Саша сразу воспользовался этим советом и был просто поражён, какой неожиданный поворот получился в их отношениях. Вместо ссоры, как обычно получалось, Люда сама подошла к нему и повинно склонила свою голову к нему на грудь. А всё-то дело оказалось в том, что он спокойно ей помог в этой ситуации взглянуть на себя со стороны. И ей стало неловко за то, как, напролом, она, движимая первым же чувством возмущения, пыталась навязать свою волю мужу и сыну.
Анкеты они заполнили. Саша отнёс их своим, теперь уже, друзьям. Было только не совсем понятно, почему, по такому, казалось бы, малозначительному случаю с их сыном, в анкетах оказалось столько вопросов, касающихся и их самих, и, особенно, их родителей? Ответ на этот вопрос он получил неожиданно, после обработки специалистами всех данных их родословной.
К назначенной встрече со ними Саша приготовил ещё многое, что мог бы рассказать им о своей семье. Воодушевлённый их расспросами, он стал теперь просто наблюдать за всем происходящим на его семейном фронте. При этом он это делал как бы для того, чтобы квалифицированно давать пояснения своим, теперь друзьям-врачам. Нечто похожее с ним происходило в юности, когда он мысленно переносился в воображаемой машине времени в какие-нибудь отдалённые времена и там рассказывал изумлённым слушателям, как оно всё будет, много лет спустя. Азарт повествования и гордость за людей, своих современников, всегда его воодушевляли.
Но в этот раз ему рассказывать почти не пришлось. После обычного приветствия, специалисты уселись, кто где мог, в кабинете физиолога, и стали поочерёдно говорить.
Они поблагодарили Сашу за его внимательность и наблюдательность, которые дали возможность им, специалистам, сделать ряд открытий в, казалось бы, такой обычной сфере человеческой деятельности, как семейные отношения. Затем, они хорошо отозвались о его семье, заметив, что такие отношения, к сожалению, редко встречаются. Но, как это обычно бывает, не обошлось и без "ложки дёгтя". Они предупредили Сашу, что с сыном у них, в дальнейшем, могут быть проблемы. Те проявления его психики, которые есть сейчас, говорят о том, что в его наследственности есть какая-то "закавыка". Вот почему они решили так внимательно исследовать их родословную. Дело в том, что смешение сна и яви, уже как бы является признаком нарушения в психике. Так вот, по этому поводу и были проведены проверки всех их родственников по прямой линии, т.е. бабушек и дедушек Славика. И выяснилась одна неприятная вещь...
Дело в том, что отец Людмилы во время войны был сильно контужен. А контузия - это воздействие на центральную нервную систему. Таким больным, при выписке, сейчас, например, даже рекомендуют не иметь детей, так как подобное воздействие может сказаться на потомстве. И, чаще всего, это происходит через поколение. Особенно это касается больных, основному воздействию у которых подверглась голова. Именно такая контузия была у дедушки Славика - Людмилиного отца. Так что за Славиком вам нужно внимательно наблюдать и не допускать отрицательных, провоцирующих, воздействий. Они могут быть самые различные, но выявит их только время. Так обязательно нужно понаблюдать, не отражается ли на его поведении состояние лунных фаз? Как он переносит скопление незнакомых людей и, особенно, когда находится среди них один, без родителей?
Озабоченный этим обстоятельством, Саша и приехал домой, где его уже ждали к ужину.
На вопросительные взгляды жены он только ответил, что все пояснения потом.
Пока шёл ужин, Саша усиленно думал, как объяснить всё Людмиле? Как это сделать деликатно, чтобы не затронуть её чувств и гордости за отца - героя войны? В конце концов, он так ничего и не придумал, а решил никаких подробностей, связанных с этим обстоятельством, в котором, в общем-то, была виновата только война, не говорить... пока.
Когда Славика уложили спать, он так и сделал. Сказал только, что врачи посоветовали повнимательнее относиться к Славику, так как у него явно наблюдается высокочувствительная натура по наследственной природе.
Но с этой поры в его жизнь вошли новые заботы, которые тяжёлой ношей придавили его к земле. Он всё чаще стал вспоминать все обстоятельства знакомства со своей будущей супругой и те, полные счастья и надежд, дни ухаживания за нею. Влюблённость в неё явилась сразу, как только они разговорились, повернувшись друг к другу. Люда была девушкой удивительно обаятельной, общительной, без жеманства и глупостей. Таким же был и Саша. Они ехали за город в электричке. Сидели рядом. А напротив их села старушка, которая, понаблюдав за ними какое-то время, заговорила сама, обращаясь сразу к обоим. Этим самым она как бы объединила их общей темой разговора, связала невидимыми нитями, которые навсегда притянули их обоих друг к другу.
Потом они уже стояли на платформе и не могли просто так уйти один от другого. Их дачи были в одном местечке, но по разную сторону от железной дороги. Саша первым предложил вечером встретиться и продолжить разговор. Люда согласилась. И они договорились встретиться здесь, на платформе.
И вечером, с этой самой железнодорожной пассажирской платформы начался их совместный путь по нашей земле и по жизни одновременно. За дачное время они обошли все окрестности. Побывали даже там, куда и местные-то жители, далеко не все, заглядывали. А в пути они говорили, говорили и говорили. И обоим было интересно - и буквально всё.
Об этом, их знакомстве, и о том, как проходили их первые свидания, врачи расспрашивали особенно подробно. Саша видел, что работает магнитофон, что они записывали всё, что он говорит, но это его не смущало. Он понимал, что, раз они так делают, значит, нащупали что-то интересное и важное для своей науки. И он рассказывал, как мог, с подробностями и деталями, которые, на его взгляд, могли иметь значение. А они всё спрашивали и спрашивали, обещая потом дать пояснения ко всем моментам его рассказа.
И Саша вспоминал, что в тот вечер их первого свидания, Люда пришла в платочке и тут же пояснила, что они же пойдут гулять, а вечером комары здесь очень кровожадные. И Саша не имел никаких возражений. Она и в платочке была обворожительной для него. Такой, что никто из всех женщин с нею сравниться уже не мог. Он даже не понимал, что уже любил. И любил по-настоящему.
В первый вечер они говорили, естественно, о книгах, так как оба любили читать, читать и тут же фантазировать на темы прочитанного. Это было увлекательно. Оба рассказывали поочерёдно, кем себя представлял в той или иной ситуации. И это было очень интересно и важно для них: кем каждый хотел быть, каким хотел быть?
Однажды, они забрели на места былых сражений. На опушке леса были уцелевшие от войны окопы. Мотки ржавой колючей проволоки, изрядно примятые, пронизывали стебельки цветущих маков. И Люда не удержалась, чтобы не заметить, что, наверное, они проросли из капелек крови солдат, которые здесь воевали? Саша только дотронулся до её руки и слегка сжал её. А она рассказала тогда ему о том, что её отец тоже воевал и был сильно контужен. Потом он долго лежал в госпитале, после чего его уже комиссовали с белым билетом, как говорили военные, т.е. подчистую - уже не как военнообязанного.
Побродив здесь, они ушли на закат по тоненькой тропинке, ведущей в посёлок. Саша сначала поддерживал её за локоток, чтобы она не споткнулась, но вскоре их ладошки сами
нашли друг друга, и это тоже было необычно и приятно для обоих. Вспоминая сейчас те мгновения, Саша весь наполнялся теплом и нежностью. Сейчас ему было стыдно за те ссоры, которые у них были. Он всё больше понимал, что ссориться с Людмилой он просто не имеет права - столько прекрасного и неповторимого подарила она ему.
После рассказа врачам о своём знакомстве с Людмилой, Саша получил резюмирующее заявление, что их случай почти идеальный. Налицо, как они выразились, обоюдная влюблённость, постепенно перешедшая в любовь. Но об этом они обещали поговорить более подробно в следующий раз, так как им самим ещё не всё ясно с этим понятием. Их знакомый физик обещал им дать некоторые пояснения по этому вопросу.
А тогда, они шли по тропинке, кем-то протоптанной, и незаметно взобрались на высокий холм. Повсюду колосилась обильная, июльская трава, садилось солнце за горизонт, поливая на прощание окрестности ярким малиновым светом.
Люда присела, было, на пышную кочку пырея, но тут же увидела, что обзор сильно сократился. Она снова вскочила на ноги и, расставив руки, стала вбирать в себя открывшуюся красоту. Саша стоял так, что её силуэт был на закате. Вся её поза, даже маленькая косичка на затылке, приподнявшись, говорили о том, что Люда готова сейчас взлететь и мчаться вслед за уходящим солнцем. Саша видел её снова совсем другой, и она всё больше нравилась ему. А чарующие краски вечера даже повода не подавали к каким-то движениям или действиям. Они были оба зачарованы и не могли двигаться.
Когда солнце скрылось за лесом, и закат стал постепенно тускнеть, Саша сорвал один крупный колокольчик и подал его Люде. Она грустно улыбнулась и стояла так, охваченная грустным оцепенением.
Саша подошёл поближе. Она сама склонила голову ему на грудь. Он обнял её за плечи, и они стояли так какое-то время, не смея пошевелиться. Ни он, ни она не были настроены на то, чтобы торопить события. Они упивались этими счастливыми моментами, каждый из которых давал возможность прожить целую жизнь. Они пили эти драгоценные капельки удовольствия, как чистую росу, скатывающуюся с листьев.
Сейчас, вспоминая те мгновения, вспоминая их, сравнительно долгий, путь друг к другу, Саша с удивлением отмечал, что Люда никогда не была чем-то не довольна. Что бы ни предпринял он, какие бы движения он не сделал, она всё это воспринимала так, словно это всё только так и должно было быть. Даже его неловкость иногда или минутная растерянность вызывали у неё только поощрительную улыбку. И всегда навстречу шла, протянутая ею рука, которая была готова поддержать, взять что-то на себя, погладить его, жалея, или подбодрить.
Обсуждая эти мгновения с врачами, он ожидал услышать уверения, что ему просто повезло. Но они говорили совсем о другом. Они говорили, что такова и должна быть женская природа поведения. Дело в том, что женщина, в результате естественного отбора, сформирована таким образом, что её духовное самовыражение, как женщины, может произойти только через общение с мужчиной. Это самовыражение на столько важно, что вообще определяет тот чувственный уровень, который мы именуем счастьем. Иными словами, женщина может быть счастлива только в том случае, если ей удаётся уживаться рядом с мужчиной. Без него она - существо неопределённого рода. Такова её природная сущность. Все попытки обойти законы природы - только усиливают впечатление личных неудач женщины. Она постепенно превращается в мужчину или, как писал Булгаков: "В ведьму". И то и другое радости людям не приносит.
И Саша продолжал вспоминать. Был очень волнующий день в его жизни, когда он пригласил Люду к себе домой, чтобы познакомить её со своей мамой, которая была учительницей в школе. Работала, в основном, с младшими классами. И это наложило на неё свой отпечаток. Она всегда казалась, по-детски, наивной и непосредственной. Но умела всегда себя держать с достоинством и быть очень приветливой. И Саша так её любил, что ему не терпелось показать Люде, какая у него мама.
К тому же у него был день рождения, что он скрыл от Люды, чтобы не появились какие-нибудь дополнительные препятствия. Когда Люда пришла и оказалась перед, нарядно накрытым, столом, она так смутилась, что хозяйка и её сын стали наперебой её успокаивать, от чего сами сильно смущались и, наконец, Лидия Михайловна просто призналась, по какому поводу такой стол. Люда только погрозила Саше пальчиком в упрёк за его скрытность и покачала головой. Вышло это забавно, и все трое засмеялись.
Дальше всё пошло, как по маслу. Лидия Михайловна и Люда быстро нашли общий язык, и потекла душевная беседа. Пили чай с восточными сладостями, которых Саша был большой любитель. Выпили и сухого вина понемногу, после чего завязался разговор о школе, о детях - любимый конёк Лидии Михайловны. Затем в ход пошли альбомы с фотографиями. Словом, было всё так, как это могло бы быть в любой другой семье.
Когда Саша провожал Люду домой, он всё ждал, он просто желал, чтобы она поделилась с ним своими впечатлениями о его маме. И она оправдала его ожидания, сказав, что у него замечательная мама. Она очень ему подходит. Они прекрасно друг друга дополняют.
- Но чем? - Удивился Саша.
- Мама твоя, работая с младшими детьми, сохранила в себе женственность и чистоту, что ли? А ты, рядом с ней выглядишь вполне мужественно, Она не избаловала тебя, а вырастила из тебя мужчину, хоть и одна растила. Это редко бывает.
Саше о многом ещё хотелось её спросить, но он, в то же время, был смущён таким отзывом Люды, о себе и о маме. И он решил на эту тему поговорить в следующий раз. А сейчас ему было просто хорошо. В голове слегка шумел непривычный глоток вина, и все кругом были такие симпатичные и добрые. А в центре, как всегда, была Люда. Она была лучше всех и сейчас.
В городе она становилась совсем другой. Она по-другому одевалась. Она ходила иначе, так как меняла лёгкую летнюю обувь на, модные в городе, каблучки. Взгляд её становился совсем другим. Из мечтательного и таинственного он превращался во взгляд, полный внимания и остроты. Всё это было вполне объяснимо. Жизнь в городе была другой. Она держала человека в постоянном, хоть и привычном, напряжении.
Они гуляли здесь тоже по улицам, заглядывая в самые разные уголки. Но в выходные дни они могли позволить себе поход на выставку современного искусства или в один из музеев их большого родного города.
Их походы на выставки современного искусства, которые устраивались в бывшем конногвардейском манеже, всегда сопровождались каким-нибудь открытием. Стоило им только задержаться возле какой-нибудь картины или скульптуры, как у обоих возникали вопросы. Они начинали задавать их друг другу - появлялась тема для обсуждения.
Их отношения были настолько открытыми, прочными и неуязвимыми со стороны, что они спокойно могли высказывать самые разные мнения: от очень серьёзных до шутливых, -не боясь быть неверно понятыми. Любовь давала тот уровень понимания, когда полностью исключается недосказанность или какие-то тайные мысли.
Когда их учёба приближалась к завершению, у них появилось, вдруг, одно увлечение. По вечерам, после занятий, они стали ходить в Эрмитаж. Чем им понравился вечерний Зимний Дворец, сказать трудно. Попав туда однажды осенним непогожим днём, они почувствовали, что оказались совсем в другом мире. При вечернем мягком свете музей преображался. В такие часы острее чувствовалась связь времён. Они подолгу сидели в галереи героев войны 1812 года. Лица на портретах казались им живыми, и они подолгу беседовали с ними. Детское увлечение Саши - фантазировать, переносясь в другую временную эпоху - получило, вдруг, неожиданное, почти реальное, продолжение.
После рассказов Саши об этом врачам, они только развели руками, сказав, что их процесс ухаживания можно было бы назвать классическим. Перед тем, как вступить в брак, женщина (особенно женщина!) должна пройти этот этап привыкания к своему будущему спутнику жизни. Он готовит её к очень серьёзным изменениям, которые должны будут произойти в её организме, после вступления в близкие отношения со своим супругом. Эти изменения должны коснуться работы её мозговых клеток. Их частотный диапазон она должна будет подстроить под диапазон супруга. Этот процесс требует от женщины очень больших эмоциональных усилий, но, без него, брак не является браком по-любви, так как у такой пары отсутствует та природная ниточка, которая связывает их воедино, делая как бы одним целым. Такой природной ниточкой, как пояснил всем физик, являются электромагнитные волны очень высокой частоты. Это та, единственно возможная в природе, субстанция, которая позволяет чувствовать близким людям друг друга на расстоянии.
- Но как же так?- Возмутился Саша. - Ведь во всех фильмах сейчас такие ухаживания, практически, отсутствуют. Молодые и старые сразу стремятся в постель. И я так опасался, что Люда может не совсем верно меня понять?
В ответ, врачи единодушно его успокоили, что ведь этого не произошло - значит, не все следуют этой голливудской чуши. Кстати, как вы объясняете то, что вам не хотелось торопить эти события?
- Да нельзя сказать, что совсем не хотелось. - Начал отвечать Саша. - Просто во мне было какое-то внутреннее понимание того, что этот процесс нельзя торопить, что всё должно произойти само собой, как само знакомство, и обязательно в своё время.
- А вот откровенно, - начал физиолог, - как вам казалось, когда всё это у вас должно было произойти: до свадьбы или после?
- Да, если честно, то разделения у меня такого не было, хотя внутренне, я всё-таки отдавал предпочтение отношениям до конца честным, т.е. - после свадьбы.
- А когда это произошло в жизни? - не удержался психиатр.
- После свадьбы, которая, по нашей просьбе, была очень скромной, и мы сразу поехали в Анапу на три недели. Мы поселились у знакомых тёщи и провели чудесно время.
- Представляю, - сочувственно произнёс физиолог.
- Да, я уже рассказывал, что нам было всюду хорошо и интересно. А там - море, песок, два раза восходили на лысую гору. И потом, может быть неловко об этом говорить, но мы тогда, словно "дорвались" друг до друга. Нас тянула в объятия страстная сила, и не было возможности насытиться друг другом. Возбуждало буквально всё. - Саша виновато оглянулся, словно спрашивал присутствующих, не сказал ли он что лишнее?
- Ничего-ничего, - успокоил его физиолог, - нам полезно всё это знать. Мы ведь не просто расспрашиваем из любопытства, а сравниваем ваше поведение с поведением других пар, менее удачливых в браке. Вы у нас, как образец пока. Ведь счастливых браков, как выясняется, гораздо-гораздо меньше, чем счастливых.
- И это весьма прискорбно! - Добавил многозначительно социолог. - Как свидетельствует статистика рождаемости, при качественной и количественной её обработке, что наличие этой, радиоволновой, связующей нити просто необходимо, чтобы ребёнок родился здоровым, красивым и одарённым. Во всех прочих случаях, всегда будет недобор каких-то качеств. Помните поговорку: "Только в браках по-любви родятся красивые дети". Так вот она распространяется на все качественные показатели ребёнка, а не только на его внешность.
Затем Саша вспоминал начало их семейных отношений. Они стали жить у его мамы, так как у неё была двухкомнатная квартира. Мама Саши давно занимала меньшую комнату, так что им сразу же досталась та, что была побольше. Они уже работали, и первая же покупка была - небольшой телевизор, который мама Саши потом взяла себе, а им оставила большой. Она почти никогда не встревала в их дела и разговоры, чем завоевала их бесконечную любовь и уважение. Так что, молодые были предоставлены сами себе. И снова Люда позволяла делать Саше с собой буквально всё - ей всё нравилось. Они возились, обнимались, бесконечно целовались, и всё это им не надоедало.
Но наступил момент, когда однажды Люда шепнула Саше, что у них, видимо, будет ребёнок. Это произошло в постели вечером, перед сном. Он так обрадовался, что тут же начал снова всю её целовать. Когда они успокоились немного, Люда сказала, что он теперь должен быть ещё внимательнее к ней. А Сашу и просить об этом не нужно было. Он был готов вообще её на руках носить. Но он узнал, что беременным женщинам рекомендуется чаще посещать художественные выставки, чаще ходить в театр и на концерты.
И снова в раздевалке их любимого малого оперного театра, по субботам, стала появляться весьма привлекательная парочка, которую гардеробщики уже давно приметили.
Только теперь они, как-то по-особенному, трогательно стали относиться друг к другу.
И Саша заметил, что и Люда стала к нему относиться так же тепло, как и он к ней. Было такое впечатление, что он тоже был в положении, и ему предстояло всё то же, что и ей. Это особенно его трогало и то, что он тогда чувствовал к своей жене, не могли выразить никакие слова и никакие пышные фразы.
В буфете театра Саша заметил разительную перемену, которая произошла в Людмиле. Она, вдруг, перестала обращать внимание на всякие там сладкие пирожные, а переключила свой аппетит на бутерброды с твёрдокопчёной колбасой. Глядя на неё, и Саша стал ими больше баловаться. Но вот чего он не мог делать, как она, так это есть ломтики лимона, и даже с сахаром. У него челюсти завязывались узлом, когда он смотрел, как она спокойно ест лимон.
После спектакля они не спешили в гардероб, чтобы не толкаться среди спешащих посетителей. Он быстро одевался сам, а затем терпеливо ждал Люду, находя в этом особую прелесть.
Потом они медленно шли к дому пешком. Чаще всего, шли молча, "переваривая" в себе, только что виденный, спектакль. И им хватало просто переглянуться, обменяться взглядами, чтобы понять гораздо больше, чем можно было выразить словами.
А дома ждала Лидия Михайловна, которая была очень рада их походам в театр. Ей только не терпелось узнать о их впечатлениях, чтобы сравнить со своими. В них жил ленинградский, особый дух горожан, которые никогда не могли отделить себя от своего города, от тех событий, которые в нём происходили. Ленинградские театры жили тоже особой жизнью, и это-то и создавало свой, сугубо питерский дух восприятия времени.
По мере того, как приближалось время появления наследника, в их комнате, ещё загодя, стали появляться предметы будущего живого уголка. Страсть к животным тоже явилась к Людмиле, когда она ходила в положении. Саша свозил её на Кондратьевский рынок. Тогда-то и стали появляться в их комнате: рыбки в аквариуме, попугайчики в клетке и даже маленький кролик, который рос очень быстро и, к моменту появления наследника, обещал стать уже довольно большим.
Все эти разрозненные предметы Люда умело соединила разнообразными цветами. И ухаживала за всем этим беспокойным хозяйством только она - такая в ней сейчас появилась потребность. Особенно она любила этим заниматься, когда Саша ещё не пришёл с работы. Он стал чуть позже приходить, так как его повысили в должности. Если он дольше задерживался, чем обычно, то Люда начинала всё чаще выглядывать в окно - не идёт ли? Его присутствие, для неё, стало важнейшей необходимостью. Она уже привыкла к тому, что он, когда был дома, постоянно её трогал, задевал, гладил, чмокал и вообще - был мастер на всякие такие выдумки, без которых теперь она уже не могла существовать. Его руки были для неё, как два живых существа, с которыми она общалась отдельно от него.
Врачи знакомили, понемногу, Сашу с результатами своих исследований. Благодаря их знакомому физику, который тоже изрядно заинтересовался этой темой исследования, они узнали о том, что вообще в природе существует информационная субстанция в виде электромагнитных полей. Через эти волновые электромагнитные поля и происходит обмен информацией между близкими людьми. Их взаимодействие происходит благодаря тому, что их биосистемы работают в одной и той же частоте этих колебаний.
- Для любой семьи это имеет очень важное значение. - Пояснял физиолог. - Вырисовывается новая теория, которая ликвидирует многие белые пятна в познании общей физиологии человека. Для вас важно знать, что тот факт, что в вашей семье царит любовь, должно положительно сказаться на будущем ребёнке. Дети, рождённые в браках по любви, в большей степени будут отличаться здоровьем, обладать лучшими мыслительными способностями и быстрее будут развиваться.
- А что так влияет? - Спросил Саша.
- Влияет ваше информационное поле, под влиянием которого и будет находиться ваш ребёнок.
- Это информационное поле называется "ноосферой". - Уточнил физик. - Она открыта была ещё в 1940-м году. Но к ней тогда отнеслись без должного внимания. А сейчас, благодаря возникновению "общей теории элементарных частиц", стало ясно, какое важное значение имеет это понятие, раскрывающее механизм эволюции материи.
Они беседовали, а в это время лаборанты физика вводили в ЭВМ новые анкеты, которые Саша только что принёс им. Они колдовали на ними, не обращая внимание на разговаривавших. А физик продолжал.
- Когда окончательные результаты будут достаточно убедительны, можно будет поговорить подробнее об этом. А пока я могу только поделиться некоторыми положениями нараждающейся новой теории. Вот, скажем, если представить себе, что у вас был бы брак не по любви. В этом случае, родившийся ребёнок, оказался бы под покровительством одинарной ноосферы и развитие его шло бы медленнее. Кроме этого, он был бы в большей степени подвержен болезням. И происходило бы это потому, что в тех случаях, когда частоты родителей не совпадают, то суммирования их сигналов не происходит, как это "имеет место быть" у вас, например. Значит, ваш ребёнок будет развиваться под покровительством ноосферы с двойным потенциалом, а у тех родителей - потенциал будет одинарный.
- Да ещё вопрос - чей? - Вступил в разговор физиолог. - Как выяснилось, ребёнок весьма легко подстраивается под частоту взрослых. Из утробы матери он выйдет в её частоте биополя. Но, как только пуповину перережут, непосредственная связь с биополем матери у него утратится. Ещё в период кормления грудью он будет находиться под её опекой, но дальше могут произойти любые неожиданности. Если у него будут лучше отношения с отцом, то он перейдёт в его ноосферную частоту, тогда мама его будет ему совсем чужим человеком. Его развитие физическое будет зависеть от папы. Возможны ещё варианты с бабушками, тётушками и т.д.
- Неужели это всё так серьёзно? - Спросил Саша.
- Очень серьёзно. Так что наш вам совет: во-первых, берегите свою любовь; во-вторых, выстраивайте взаимоотношения с вашим ребёнком таким образом, чтобы он не терял чувства комфортности в вашем присутствии. Тогда он будет расти вашим ребёнком, в вашей ноосфере, а не в ноосфере бабушки или соседа по парте в школе.
- А как долго дети могут менять свою частоту? - Продолжал допытываться Саша.
- Мальчики до момента полового созревания, т.е. лет до тринадцати. Девочки и после полового созревания могут её менять, но уже тогда, когда на её жизненном пути встретится большая, настоящая любовь. Правда, сразу нужно оговориться, что такое сильное чувство человеку удаётся испытать в полной мере лишь один, иногда, два раза. Так уж мы устроены - человек привыкает ко всему. И для того, кому впечатления от встречи с противоположным полом будут уже не в новинку, тому это глубокое чувство испытать будет, практически, не возможно.
- То есть, смолоду, с этим делом спешить не стоит?
- Именно так. Секрет вашего удачного брака и состоит в том, что вы оба не спешили стать взрослыми.
- А как же всё-таки с той свободной любовью, которую нам всё время навязывают, под видом свободы личности, средства массовой информации? - Не унимался Саша.
- А это отдельный разговор. Одно можно сказать, что им хочется, чтобы мы были не свободными, а распущенными. Но это уже другой вопрос и не к нам.
После этих встреч с его обследователями, Саша о многом переговорил с Людой. Ему хотелось многое у неё узнать. Например, почему она сумела сохранить себя до встречи с ним? Какие желания были у неё, когда они уже встречались? Может быть ей, всё-таки, хотелось поторопить события в их отношениях? Выслушав все эти вопросы, Люда немного погрустнела и задумалась. Было понятно, что она решает сейчас вопрос, для себя, - быть ли до конца откровенной. Видимо он не просто ей давался. Но она всё-таки решилась рассказать Саше о своей непростой жизни.
- Не секрет, что жизнь детей в семье зависит самым прямым образом от того, какие отношения складываются между родителями. У моих родителей, - говорила она, - они складывались не лучшим образом. Отец с войны пришёл очень нервным и вскоре начал пить. Пятнадцать лет мама боролась: и с ним, и за него. Но он так и умер, оставив ей и мне лишь горькие воспоминания о себе. А когда он был жив, у нас в семье царила атмосфера страха и неопределённости. И я, - она отвернулась и смахнула слёзы, - совсем ушла в себя, замкнулась, как могла. А переживания за маму и за то, что сегодня будет, так довлели надо мной, что я ни о чём другом даже думать не могла.
Саша обнял и прижал её к себе, а затем спросил:
- А почему ты со мной так легко познакомилась?
- Не знаю. У нас как-то всё вышло само собой. Да и бабушка та, что сидела напротив, как-то так тепло на нас обоих смотрела, что я просто почувствовала, чего она хотела.
- А чего она хотела?
- Ой, какой ты бестолковый - познакомить нас.
- Ты уверена?
- На все сто...
- И ты ей так вот поверила?
- Конечно.
- А если бы она обманулась?
- Значит, у нас с тобой ничего бы не вышло. Да ты успокойся - или тебя что-то тревожит?
- Да нет, просто я думаю, что нашей встречи и не могло бы быть? Что бы мы тогда делали?
Люда подошла к нему и обняла его за шею.
- Зачем думать о том, что могло бы быть? Давай будем думать над тем, что есть. Нам вот сына нужно воспитывать - это главное. Ты согласен?
Саша утвердительно кивнул.
Славика они оба любили. И каждый думал, как сочетать эту любовь с достаточной требовательностью, чтобы он не вырос избалованным мальчиком. Жить становилось всё труднее и об увеличении семьи не могло быть и речи. Люда стала часто расспрашивать Лидию Михайловну, как ей удалось воспитать Сашу одного и избежать всех этих неприятностей. Свекровь многое и подробно ей объясняла из своих педагогических принципов воспитания сына своего. Люда поняла, что детей нельзя слишком насиловать разными принципами, а подбирать к каждому индивидуальный подход. Всё нужно делать во время. Что-то запрещать, но что-то и поощрять.
Как она поняла, Саша очень рано и с большим удовольствием стал ей помогать в домашних делах. Получилось это само собой. Муж Лидии Михайловны прожил после воинского госпиталя всего пять лет. Они остались с Сашей, когда ему пошёл третий годик. Работая в начальных классах, она была так загружена, что не успевала делать домашние дела. На одни тетради уходила уйма времени. Саша всё это видел и сам стал предлагать свою помощь. Лидии Михайловне оставалось только его учить - что как делать - да соблюдать последовательность - в каком возрасте, что можно разрешить.
Такой подход Людмиле понравился. Дело в том, что она сама, сколько себя помнила, всегда помогала матери в домашних делах, которые никогда не кончаются. Об этом она поделилась с Сашей и спросила его мнение. Он только приветствовал это. В принципах воспитания своей мамы он не видел ничего плохого. Больше того, он вспомнил, что такое воспитание уберегло его от излишнего болтания на улице, да и время он научился коротать, ожидая маму с работы, с книжкой в руках. Книга в детстве - незаменимый друг. Так считал Саша, и так же считала Люда.
Нужно сказать, что Славик возможность помочь маме на кухне воспринял с удовольствием. А по выходным они стали все втроём уже ходить в музеи. Эрмитаж оказался на первом месте. Он произвёл на Славика большое впечатление с первого же дня его посещения. В этом ещё положительную роль сыграла подготовительная беседа бабушки Лиды со Славиком. Она сумела так его настроить на этот поход в Зимний Дворец - бывшую резиденцию российского царя - что Славик все оставшиеся дни недели готовился к нему. Он старательно помогал маме убирать со стола, мыть лёгкую посуду, убирать свою комнату и даже кухню. Папа - Саша, тем временем, помогал маме-Люде гладить бельё. Словом, так всё получалось, что вроде бы вся семья зарабатывала право посетить Зимний Дворец.
Ещё с вечера была приготовлена одежда, уложены все игрушки на свои места, сделаны уроки и начищены ботинки. Славик ложился с приятной мыслью о предстоящем завтра посещении Эрмитажа, и он засыпал с этой же мыслью. Трудно сказать, что ему снилось в эту ночь, но утром он встал с одним желанием - поскорее одеться, позавтракать и пойти на Дворцовую площадь.
День выдался пасмурный, но, когда они подошли к Эрмитажу, там уже была, обычная для субботы, очередь. Сначала это огорчило Славика, но вскоре он заметил, что очередь эта движется довольно быстро.
Потом они выстояли очередь поменьше в билетную кассу, потом раздевались в гардеробе и, наконец, предъявив билеты на контроле, они ступили в главный вестибюль дворца. Славик шёл впереди и всё время тянул за собой папу - так ему не терпелось поскорее оказаться там, откуда лился яркий свет - с большой парадной лестницы дворца.
Впечатление на него она произвела сильное. Он уже никуда не спешил - видимо думал, что это и есть тот царский дворец, о котором ему рассказывала бабушка. Он звал всю неделю и её - пойти во дворец. Но она жаловалась на больные ноги, и Славика это убедило. Он отстал от неё.
Сейчас он стоял и рассматривал все резные, позолоченные украшения колонн, необыкновенно большую люстру. Вообще он был поражён открывшимся пространством внутри помещения, его масштабами. Родители не спешили, так как им было не менее интересно, как эту красоту воспринимает их сын. Когда-то они только мечтали о том, что когда-нибудь придут сюда с ним. И вот этот момент наступил. Им было очень важно то, как их сын воспримет всё то, к чему они сами были так пристрастны. Отзовётся ли его душа на то, что заставляло столько лет восхищаться их души.