Астраханские степи -- удивительная вещь, на самом деле. Начиная со второй половины августа, ночи настолько чёрные, что если ты находишься в бараке - вытяни руку и дальше локтя уже больше ничего не видно. Луна на небе появляется вообще только ближе к половине третьего ночи. А звёзды такие огромные -- кажется, ещё чуть и коснёшься их пальцами.
Наташка Осьминина давно уже уговаривала меня пойти ночью на котлован, но как-то всё не получалось вылезти. То на стане затевали какие-то игры или танцы, то в поле жгли костры из деревянных дверей, которые колхозный бригадир раздобыл где-то левым образом. Когда он об этом узнал, ругани было -- на весь стан!
Однажды ночью пошли мы, как обычно, жечь очередную дверь и печь на ней картошку и хлеб, который опять стащили из отрядной продуктовой кладовки. Сидим так себе тихо-мирно, только что разложили костёр, он уже начал прогорать и мы уже поджидали момент, когда можно будет сунуть в угли накопанную заранее на огороде картошечку, как вдруг услышали буквально в нескольких метрах взвывающую сирену милицейской машины. С перепугу девчёнки повскакивали и встали перед костром, пытаясь спинами загородить пламя. А мальчишки в это время старались загасить огонь естественным водонапором...
Из темноты вынырнула милицейская "Волга". Мы уже приготовились, что сейчас придётся изо всех сил врать, где мы взяли дрова для костра, но милиционеры, вылезшие из машины, только спросили дорогу на ближайший соседний стан. Машина уехала, костёр безвозвратно погиб, к нашему великому сожалению, и мы решили, что больше сегодня рисковать не стоит. Все вернулись на стан.
Наташка потащила меня в барак и по дороге начала с ещё большим жаром убеждать меня идти купаться на котлован. Мы взяли купальники, полотенца и только вышли со стана, как за нами увязался Юрка Щенов, успевший слегка принять на грудь по случаю завершающегося сезона, а может быть и двухсотлетия со дня рождения гранёного стакана. Он всё пытался выяснить, куда это мы направляемся посреди ночи с таким заговорщицким видом. Наташка наплела ему какую-то несусветицу про невозможно секретное свидание и мы со смехом завернули за угол барака. Полупьяненький Юрка моментально потерял нас из виду. После яркого света электрической лампочки, висевшей на стане, да сразу же в темноту астраханской ночи и на трезвые-то глаза это было совершенно несложно сделать.
Мы постояли пару минут за бараком пока наши глаза не привыкли к темноте. И пошли потихоньку к котловану, ориентируясь по огромной белой алебастровой трубе, по которой перегоняли воду на поля для полива, и которая как раз и пролегала вдоль дороги.
На котловане не было ни души. Мы нацепили купальники и полезли в воду. За день вода нагрелась и было очень приятно сидеть в ней и балакать ни о чём -- рассуждать о загадках вселенной, вспоминать, что происходило днём на поле, сплетничать о наших мальчишках... Вылезать никак не хотелось, тем более, что ночной воздух казался ещё прохладнее по сравнению с контрастом тёплой воды.
Мы вскарабкались на насыпь котлована и уже собрались вытераться полотенцами, как Наташке пришла в голову дикая мысль искупаться совершенно голышом. Сказано -- сделано. Купальники легли рядом со всей остальной одеждой на песок, а мы опять спустились к воде.
Странно, но на голое тело вода, почему-то, показалась намного прохладнее, чем в первый раз. Мы сидели в воде и тут нам в головы полезли какие-то фантазии, что мы -- это не мы, а ночные русалки. И что сейчас появится какой-нибудь принц на белом коне, соберёт всю нашу одежду и не отдаст нам её до тех пор, пока одна из нас не согласится выйти за него замуж.
Смех-смехом, но действительно в любой момент могли появиться парни из нашего отряда, т.к. они не раз хвастались тем, что ходят на этот котлован по ночам купаться. Вылезать страшно не хотелось, но и рисковать ещё больше -- тоже. Подходя к стану, мы услышали визги из девичьего барака.
Дело в том, что наш отряд занимал три барака из четырёх, предназначенных для жилья -- один был чисто мужской, другой -- чисто женский, а третий -- смешанный, в котором мы и жили. Наш барак был заселён десантом, состоявшим из двадцати двух человек, которые приехали на две недели раньше основного отряда, и в нём были как девчёнки, так и парни.
Когда мы только приехали на стан, здесь жил один из отрядов "Квантов", принадлежащих моему техникуму. Порядки в "Квантах" больше походили на порядки в волчьей стае и за эти две недели меня угораздило спасти наших Робинзоновских девчёнок от нашествия сначала чеченцев, а потом и пацанов из второго Квантовского отряда. Что было страшнее -- я и сама не знаю.
А нашим Робинзоновским парням "Кванты" навесили пару фонарей перед отъездом, потом напели моей сестрице, какой она замечательный командир -- и свалили, наконец, к нашей безумной радости. После чего мы отмыли и отчистили весь стан к приезду основного отряда и решили, что дальше уже будем жить все вместе в одном бараке.
Итак, подходя к стану, мы с Наташкой услышали визги. Наталья побежала к девчёнкам выяснять, что у них там приключилось, а я уже собралась зайти через заднюю дверь в барак, как из-за угла на меня вышла какая-то непонятная фигура с огромной головой, рогами и светящимися глазами и ртом, из которых вылил яркий дым. От страха я перестала соображать где я и что вообще происходит. У меня пережало горло так, что ни один звук не смог вырваться вообще. И тут я услышала разочарованный голос одного из подростков Андреев, которых мы взяли с собой в стройотряд на перевоспитание:" Нееее! Ну, так не интересно!!! Она не испугалась..."
Оказалось, что ещё днём мальчишки слазили на соседнее поле, где росла кормовая тыква, содрали одну из самых маленьких, которая была диаметром с колесо взрослого велосипеда, и вырезали из неё маску. Вставили туда рога сайгака, найденные где-то на кошаре неподалёку от стана, и теперь пугали девчёнок, нацепив тыкву на башку Андрюшки и подсветив её фанариком.
Как только я услыхала голос Андрея, мои мозги быстренько вернулись на место. Я не стала его разубеждать, что на самом деле этот поганец напугал меня до полусмерти, и за мной прочно укрепилась репутация самой бесстрашной девушки отряда. Как выяснилось, я была единственная, кто не завизжал диким визгом при виде рогатой маски.
Наталья тем временим вернулась из женского барака, так толком и не выяснив, почему же девчёнки так громко визжали. И тут перед нами опять выросла фигура Юрки Щенова. Но на этот раз он был уже не один, а в сопровождении Олега Киселёва. Тут надо открыть небольшую тайну -- дело в том, что я была по уши влюблена в Юрку, а Олег безнадёжно сох по моей красавице Наталье. Да оно и было отчего сохнуть.
Вообразите себе миниатюрную брюнетку с точёной фигуркой, огромными живыми тёмно-карими бархатными глазами оленя, с бровями в разлёт и яркими лепестками губ. Представили? Вот это и была моя Наталья! А уж когда Наташка со своей одногруппницей Ольгой пели дуэтом "Ой цветёт калина..." своими удивительно-красивыми сильными бархатными голосами -- у меня муражки бежали по всему телу!!!
Мальчишки предложили нам идти за тыквами среди ночи, т.к. очень боялись, как бы днём их не засёк колхозный бригадир -- после истории с дверями он лютовал страшно! Мы согласились. Выйдя на поле, Юрка с Олегом выбрали самую огромную тыкву, как раз размерами с колесо КАМАЗа. Я-то уже знала, что эта тыква будет непреподъёмной, о чём их и предупредила. Но они меня не послушали.
Вы видели, как растут тыквы? А эти черенки хоть раз видали? Так вот теперь представьте такой черенок толщиной с хорошую мужскую руку. И эту дубину они пытались перепилить перочинным ножом. Мало того -- с пьяных глаз им показалось, что потом удобнее будет её разрезать, если черенок будет совсем коротким и потому они начали пилить его почти у основания тыквы.
В конце концов им это дело надоело и они начали прыгать по плети в надежде переломить черенок уже где получится. Фиг им это удалось. А вот дальше начался уже натуральный цирк. Тем же самым перочинным ножом Юрка попытался разрезать тыкву -- куда там!!! Нож с великим трудом прошёл от силы см 15 и увяз.
Тогда они решили расколоть тыкву о землю, как арбуз. Надо было видеть этих двоих на полусогнутых ногах, пытающихся поднять эту бомбу диаметром около метра и по высоте, доходящую им почти до колен. Как истинные джентльмены, от нашей помощи они благородно отказались. Мы с Наташкой сидели на соседних тыквах и честно подыхали со смеху!
Но надо отдать им должное -- упорства обоим было не занимать. Они решили, что если не получается её ни разрезать, ни поднять, то они её вкатят на соседнюю тыкву и уже с неё попытаются столнуть бедняжку -- может быть тогда она, наконец-то, расколется под собственной тяжестью и им удасться уже вытащить из неё семечки. Ах, так вот зачем им понадобилась тыква!!!
Ещё с полчаса мы с Натальей понаблюдали эти мучения и решили оставить их наедине с упрямым растением. Честно говоря, мы уже просто начали подозревать, что если бы не наше присутствие, они давным-давно оставили бы бедную тыкву в покое и выбрали что-нибудь не столь грандиозных габаритов, но мужское самолюбие не позволяло им так просто отступать, тем более перед дамами. Чем закончилось это побоище я так и не знаю -- мы всё-таки сжалились над незадачливыми огородниками и ушли.
На утро Олег с гордостью хвастался свежевыдранными тыквенными семечками, но размер их был подозрительно скромен.