Около автомобильной трассы лежал обыкновенный окурок. Его выкинула чья-то рука из быстро мчавшейся машины. Окурок ударился об асфальт и отлетел в сторону. Пролежав некоторое время: белый и недвижимый, как хорошо обглоданная куриная косточка, он вдруг подпрыгнул в воздух, так как дуванул ветер в обе ноздри и поднял все, что было легче камней. Вместе с конфетными фантиками и другим мусором завертелся в вихре окурок и снова, шмякнувшись об асфальт, вдруг ожил: закрутился на месте и, выбрав направление, вприпрыжку покатился по мостовой. Катится он, катится, споткнется на ровном месте, изменит направление и снова катится.
- Ты куда, Окуренок? - проскрипел Пакет из-под чипсов, пытаясь своим безобразно разорванным ртом задержать его.
- Своих искать, - дал ответ окурок.
У Пакета рот от изумления распахнулся еще больше, да так что даже крошки повыскакивали.
- А кто у тебя "свои"? - только и спросил Пакет.
- Не знаю, - Окуренок приостановился и задумался. - Мы жили дружно!
- Кто мы?
- Двадцать братьев. Наше жилище было тесным, но мы не ссорились. Иногда кто-то из братьев уходил в Большой Свет. И тот, кто оставался им чуточку завидовал. Дом пустел. А однажды ушел и последний брат. В доме стало так свободно, что я мог делать зарядку, танцевать, бегать и перекатываться, но я грустил. Наверное, поэтому, когда мне в глаза брызнул свет, я обрадовался. Меня зажали теплые розовые окурки. Они напоминали братьев. Я понял - это и есть мои родные.
- Папа и мама? - недоверчиво спросил пакет из-под чипсов.
- Да. Только они могли подарить мне такой свет и такую теплоту. Они обняли меня, и я воспламенился. Это такое счастье - гореть и дымить! - восторженно сказал Окуренок.
- Как же ты с ними расстался?
- Понимаешь, мы ехали, я все время смотрел в окно: дымил и смотрел, дымил и смотрел, и вдруг мама с папой ослабили свои объятья, и я вылетел на обочину. Представляю, как они теперь волнуются.
Пакет из-под чипсов задумался, а потом предложил пойти вместе.
Вот так по дороге двигались: мальчишка-Окуренок - вприпрыжку, и как старый инвалид, разорванный пакетик из-под чипсов, которому нечего было рассказать про своих родных - он их не помнил.
Но тут снова вмешался злодей ветер. Он дунул так, что сбросил обоих товарищей с дороги и оказались они в траве. Не успели Окуренок и Пакетик переговорить об этом затруднении в их путешествии, как к ним подошел ежик: потыкался носиком в того и другого и чихнул от Окуренка.
- Будьте здоровы! - сказал ежику вежливый Окуренок.
- Спасибо! - пробормотал ежик. - Ты очень плохо пахнешь! А твой друг - просто замечательно.
Окуренок огорчился и стал откатываться в сторону.
- Зачем ты так? - упрекнул ежика Пакетик из-под чипсов, - у него и так горе - он маму с папой потерял. И Пакетик рассказал ежику историю Окуренка.
- Эй, Окуренок, - позвал ежик. - Давай я отведу тебя к мудрой лошади. Она всем советы дает.
Окуренок вылез из-под осинового листочка и улыбнулся ежику. Ежик насадил Окуренка к себе на одну иголочку, а пакетик из-под чипсов на другую. Это для того было сделано, чтобы удобнее было передвигаться, и они всей компанией пошли к лошади. Лошадь паслась недалеко и немого скучала в одиночестве, поэтому рассказ ежика о судьбе Окуренка впечатлил ее. Лошадь приблизила к нему свои теплые губы, но тут же и отпрянула.
- С кем это ты меня, Ежик, познакомить хотел? Он же ядовитый! От него веет смертью!
Тут все огорчились и даже сама Лошадь. Ей стало стыдно, что она такая большая, а испугалась маленького Окуренка. Тот сидел скрюченный и замерзший на иголочке ежика и горько плакал.
- Вот что, - сказала умная Лошадь, - В лесу живет Сова-волшебница. Может быть, она поможет?
И Лошадь объяснила ежику, как им найти Сову.
Долго ли, коротко ли топал ежик своими кривыми ножками, но пришли они к Сове уже ночью темной. Сова не спала и собиралась поохотиться. Ежик рассказал Сове все про Окуренка, та разохалась (совсем, как филин), а потом дала Окуренку спички и сказала: "Помогу тебе, но только ты должен поджечь лес. Огни пламени озарят все вокруг, станет светло, как днем и тогда мы сможем отыскать твоих родных".
Ежик тихо ойкнул и попятился. Сова, не обращая внимание на испуганного ежика, продолжала подбадривать Окуренка: "Ну, давай, давай! Как только ты это сделаешь, то задуманное исполнится". Окуренок взялся было за это дело, но увидел, что Ежик и Пакетик из-под чипсов сторонятся его.
- Друзья, а почему вы так смотрите на меня? - спросил Окуренок.
Ежик и Пакетик не ответили.
- Не молчите, пожалуйста, - взмолился Окуренок. - Скажите, что будет, если я сделаю это?
- Тогда мы все погибнем, - тихо сказал ежик. - Лес сгорит, а в лесу сгорят звери и птицы, а те, кто спасется от огня, все равно умрет голодной смертью.
Окуренок вернул Сове спички, ожидая, что Сова отругает его за нерешительность, но та его наоборот похвалила.
- Молодец! Это была проверка. А теперь слушай, дорогой мой, свою настоящую историю. Родился ты не для добрых дел...
Окуренок сник.
- ...и Лошадь по сути своей права. Когда, как ты говоришь, выпускаешь дым, тебе-то хорошо, да только другим становится плохо. Не ищи тех, кого ты зовешь родителями. Когда-то ты был деревом и растением... даже цветком. Потом из дерева сделали бумагу, которая пошла на оболочку сигареты, а растение высушили, раскрошили и набили твой животик. Раньше ты был живым.
- Я был живым? А сейчас я кто?
- Да-а, когда ты был деревом и цветком, ты был живым, - повторила Сова. - И в то время ты бы ни на минуту не колебался: поджигать лес или бояться губительного пламени. Тебя испортили люди. Те, которых ты считал папой и мамой просто воспользовались тобой, а потом бросили.
- Как я хочу снова стать деревом. Нет, лучше цветком, - мечтательно произнес Окуренок.
- Если ты действительно хочешь этого, я помогу тебе, - сказала Сова. - Только...
Она не договорила фразу, задумалась.
Окуренок кивнул. Он вдруг понял, что больше всего на свете он хочет стать живым, как Лошадь, как Ежик, как лесная малахитовая мурава, испещренная гвоздичками, ромашками и колокольчиками. Тогда Сова стала потрошить Окуренка. Она вытаскивала из его тела какие-то коричневые нити, приговаривая при этом: "Так. Вначале выпотрошим из тебя весь табак...". Окуренок стал пустым-пустым. Потом она выдавила из его головки желтоватые волосики, распушила их.
- И фильтр нам пригодился. Ты теперь похож на гвоздичку!
Потом Сова тонкую ножку Окуренка, скрутила в турундочку и действительно все увидели маленькую бумажную гвоздичку. Но на этом дело не закончилось. У Совы много чего было припасено в дупле. Была там и живая вода (или не живая, а волшебная). Сбрызнула Сова этой водой на Окуренка и, о чудо! Его ножка стала расти, зеленеть и превратилась в стебель, а распушенный фильтр вдруг увеличился в размерах, побелел, по краям его обозначились зубчики и Окуренок стал белой гвоздикой. Теперь он и пах по-особому. Ежик и Пакетик подходили к нему, нюхали и восторгались.
Тогда Сова поклонилась им, как артистка и сказала: "Ну, что, могу я уже лететь по делам?".
- Подождите, - воскликнул Пакетик из-под Чипсов, - А, как же я? А вы можете и меня сделать чем-нибудь, кем-нибудь... - он не знал, что придумать.
- Конечно, сделаю, - пообещала Сова. - Надоело мне в лесу мусор всякий видеть. Быть тебе...быть тебе...
Сова капнула капельку волшебной воды на Пакетик из-под чипсов и тот запрыгал веселой зеленой лягушкой.
А Окуренок-гвоздичка все время требовал, чтобы все его нюхали: "Ну, как я теперь пахну?" - спрашивал он. И все: и Ежик, и Сова, и Пакетик-лягушонок подтверждали, что пахнет он замечательно!
Сову благодарили. А той было грустно. Она знала, что ни Окуренок, ни Пакетик из-под чипсов не доживут до следующей ночи. Завтра, как только солнышко сядет, Окуренок и Пакетик рассыпятся в крошки. Волшебство... оно не долгое. Но пока у них впереди вся ночь, утро и день - что еще нужно, для того чтобы почувствовать себя настоящими живыми существами?!