Поздним утром в электричке было немного народу. Вика спокойно устроилась у окна, зажав в руке купленный билет, и приготовилась приятно провести полчаса, глядя на проносящиеся мимо дома и зелень. Она согласилась поехать к бабушке только затем, чтобы не слушать нотаций матери. Обычно она предпочитала копаться не в саду, а в библиотеке, в компьютере или, в крайнем случае, в нитках для вязания и бисере. Бабушка, разумеется, тоже примется поучать, но гораздо мягче и не слишком долго...
А пока, в дороге, надо о многом поразмышлять. Хотя при виде залитой радостным солнечным светом, местами уже жёлтой листвы ни о чём серьёзном думать не хотелось. И тут Вику внезапно накрыл жестокий приступ яростной, помрачающей ум тоски. За последние несколько месяцев такие приступы случались всё чаще.
С силой уткнув лоб в прохладное стекло, Вика стиснула зубы, чтобы не заорать дурным голосом. Она не видела для себя выхода. Двое самых родных и близких ей людей, мать и бабушка, в ультимативном порядке требовали от неё выйти замуж - потому что ей уже двадцать семь, и у всех её сверстниц давно свои семьи, потому что "так полагается", потому что она "должна быть благополучна", и тогда они смогут "спокойно помереть".
Вика не хотела с ними спорить, потому что это означало - ссориться, но она категорически не желала выходить замуж. Она хотела рисовать, писать, играть на музыкальных инструментах, а ни один из предложенных матерью и бабушкой кандидатов не собирался позволять ей это делать. Зачем тогда, спрашивается, ей купили гитару, синтезатор и масляные краски? Убегать из дома ей тоже не хотелось, она достаточно насмотрелась на неустроенную жизнь одной из приятельниц, не имевшей собственного жилья. В подобных условиях заниматься творчеством тоже явно не получится, попросту не до того будет.
Никакого приемлемого для себя выхода Вика не видела и потому временами чуть не сходила с ума от острой, удушающей тоски...
--- --- ---
Она смотрела в окно, а мысли тупо бродили по замкнутому кругу.
- Девушка, можно с вами познакомиться?
Сипловатый тенорок заставил её вздрогнуть.
- Нельзя! - буркнула Вика, не поворачивая головы.
- Ай-яй-яй, такая хорошая девушка и такая невежливая! К ней подходишь по-человечески, а она рычит! А вот мы бы сейчас познакомились, поговорили, и глядишь, быстрей доехали бы! А там и в гости с пивком...
Вика вскочила, ощерившись и вытаращив глаза.
- Пошёл вон, кому сказали!!! Отстань сейчас же, скотина тупая, а не то я тебе нос зубами отгрызу и в глотку запихаю! - истошно заорала она.
А потом, не найдя больше крепких слов, яростно изо всех сил завизжала.
- Эй, эй! Потише! Что я тебе сделал-то? Подумаешь, цаца какая!
Невзрачный щуплый мужичок неопределённых лет, тряся в испуге жидкими светлыми волосёнками, попятился от неё между сидений и тут же повернулся и убежал в тамбур. Попутчики, несколько человек в другом конце вагона, едва обратили внимание на эту сцену.
Поорав, Вика обнаружила, что, во-первых, чувствует себя гораздо лучше, а во-вторых, поезд уже подходит к нужной ей станции.
- Шляются тут всякие, только время отнимают, - бессвязно ворчала она в утихающем раздражении, выходя на прогретую солнцем платформу. - Вместо того, чтобы делом полезным заниматься, они к людям пристают...
Она решила пойти к бабушке кружным путём, через поле и пойму, чтобы в очередной раз посмотреть на старинную усадьбу на берегу запруды. Люди, которые сошли вместе с ней с электропоезда, либо разбрелись по ближайшим улицам, либо поехали на автобусе. Но её как нельзя более устраивало шагать в одиночестве. Она достала из рюкзачка и повязала на голову бандану с черепами и мотоциклами, поскольку солнце в поле изрядно припекало, и пошла неторопливо, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться кружевными облаками, цикорием и клевером, ажурной оградой одного из участков в отдалении...
--- --- ---
В траве валялись выброшенные из какого-то сада мелкие, очень спелые яблоки. Вика подобрала несколько штук и стала их есть на ходу. Одна из бетонных плит мостика провалилась в речку, но не полностью, перейти на другой берег всё равно было можно, а мостик даже стал выглядеть более живописно. Дно речки так заросло, что казалось, будто в ней течёт не вода, а сплошной поток длиннопёрой колышущейся травы.
Запруду обрамляли деревья со стволами в два-три обхвата и высоко вознесёнными густолиственными тиарами. Вика бойко затопала каблучками вверх по тропинке, перепрыгивая через выступающие корни и с нетерпением ожидая, когда покажется шпиль на центральном здании усадьбы-музея, как вдруг вспомнила, что следует покурить до прихода к бабушке, которая ведать не ведает о приобретённой внучкой вредной привычке.
Постелив куртку на траву в стороне от тропинки, Вика с комфортом устроилась, достала тонкие ароматические сигареты и зажигалку и задумалась. Курить не очень-то и хотелось, хотелось дышать запахом леса, воды, цветущего разнотравья, яблок... Она всё-таки зажгла сигарету, потому что потом у бабушки это нельзя будет делать, вдохнула терпкий дымок, и тут вдруг ей стало очень плохо, сильно закружилась голова, а перед глазами повисла мерцающая завеса. Вика от испуга смяла в руке сигарету, прилегла на куртку и принялась щупать пульс у себя на шее. Пульс был обычным. Головокружение вскоре прошло, светящаяся завеса рассеялась. Девушка осторожно поднялась, подобрала куртку и рюкзачок, сигареты тоже не забыла, и медленно пошла вверх по тропинке.
--- --- ---
Склон лесистого холма словно бы вырос в высоту, воздух будто загустел, мешая дышать, и Вика решила при таком плохом самочувствии не ходить к усадьбе, а вернуться в посёлок. Она медленно обошла запруду с другой стороны и перебралась обратно через речку, мельком заметив, что второй мостик обновили, сложив его из камня на старинный манер, а речное русло в этом месте почистили от травы.
Поднимаясь к посёлку, Вика увидела очередные новые каменные дома с забавными башенками и с удовольствием порассматривала их, проходя мимо. За ажурной колючей изгородью из ветвей какого-то дерева женщина, одетая в нечто ярко-этническое, возилась в огороде. Она почувствовала Викин взгляд, вскинула голову, всплеснула руками и убежала в дом. Вика недоумённо пожала плечами и пошла дальше, вздыхая. То ещё удовольствие - торчать задницей вверх над грядками, и в нынешние выходные ей, Вике, придётся в угоду бабушке заниматься именно этим.
Позади жёстко зашелестела калитка, на улицу выбрался мужчина в лохматой меховой жилетке поверх тёмного одеяния и пошёл следом за Викой, пристально глядя на неё. Вике стало неприятно, она быстро надела куртку и всунула руки в лямки рюкзачка, чтобы в случае чего он не помешал бежать. Улица неожиданно раздалась в стороны, образуя небольшую площадь, на которой возле одного из домов, привязанное за узду к узорному каменному столбу, стояло пушистое полосатое животное с горбоносой мордой и ветвистыми рогами. Животное было осёдлано. Должно быть, затеяли снимать фильм или ролевую игру устроили, подумала Вика.
- Доброго виджала! - внезапно раздалось у неё за спиной. Вика вздрогнула и обернулась к своему преследователю. - Отвайса торонаешься? Дивинка товиле человек?
- Человек, - быстро ответила Вика и невольно взглянула на пейзаж позади мужчины в меховой жилетке. За речкой и леском во всю ширину горизонта высились, сверкая снежными шапками, горы. В этом посёлке гор нет и никогда не было, потому что в Подмосковье вообще гор нет и никогда не было.
Оцепенев от внезапного понимания того, что произошло, Вика стояла неподвижно и смотрела широко раскрытыми глазами на не совсем обычно одетых мужчин и женщин, которые молча и неторопливо окружали её.
С той стороны, где в её мире находилась станция электропоездов, послышался топот. Подходившие люди замерли, глядя, как к ним стремительно приближается всадник на рогатом животном. Рогач резко остановился возле толпы, взрыв ногами пыль, всадник спрыгнул на землю, люди мгновенно расступились, и он подошёл к Вике. Это был очень рослый, массивного телосложения мужчина лет тридцати, с грубоватыми чертами лица и очень коротко стрижеными платиново-белыми волосами, в кожаной одежде, крытой металлическими пластинами, как чешуёй, в высоких сапогах из толстой кожи с букетиками блестящих шпор на пятках. С пояса у него свисал меч, а за плечами виднелся большой колчан.
Вика вышла из ступора и, быстро оглядев блондина с ног до головы, поняла, что он категорически не в её вкусе, но с ним было бы очень хорошо дружить. У него были серьёзные, не злые, не циничные, хорошие глаза.
- Кшард Хикваэре таройн Макаров-Сосницки, - раздельно произнёс он глубоким низким голосом и слегка улыбнулся. - Ээт тэй юль?
- Вика, - так же отчётливо проговорила Вика и тоже улыбнулась, а затем тут же поправилась: - Виктория.
Он сделал приглашающий жест в сторону своего верхового рогача, и она послушно подошла к животному вплотную. Лучше рискнуть и поехать с этим воином, чем остаться одной среди толпы, находящейся в непонятном настроении. Лучше бы она убежала жить на улицу в своём мире... Попробовать вскарабкаться на спину рогача даже с помощью стремени она не рискнула, было слишком высоко, тогда воин вскочил в седло, подхватил её и посадил впереди себя.
Они неторопливо поехали по улице, толпа в отдалении следовала за ними. На них залаяла собака, коренастая и буро-полосатая, как верховой рогач. Пёстро одетый подросток с трудом удерживал её на коротком поводке. Дома вокруг были только каменные или кирпичные, ни одного деревянного Вика не заметила.
--- --- ---
Они вскоре подъехали к небольшому кирпичному дому за кирпичной же оградой и запросто попали во двор, потому что ворота были не заперты.
На громкий весёлый оклик на крыльцо вышла высокая, очень полная пожилая женщина.
- Кшарда Лавирна, баглеронтара! - с улыбкой повторил беловолосый воин, и женщина приветливо сощурилась в ответ.
- Багле, багле, кшард Хикви! - ответила она степенно, улыбаясь.
А затем последовала столь быстрая тирада, что Вика не разобрала из неё ни слова. Тут же её аккуратно сняли с седла, поставили на землю и подтолкнули к дому. Недоумевая, Вика послушалась. Если эта женщина - его мать, тогда всё не так уж плохо складывается. Какое счастье, что она, Вика, читала много фантастики. Она не спятила от всего происшедшего, адаптированная к мысли о том, что в жизни может быть что угодно.
Кшард Хикви развернул своего рогача и уехал, а женщина провела её в дом. В доме их встретили тонконогая чёрная собака и четверо котов. Собака бешено завертелась вокруг Лавирны с радостным лаем, а потом присела на солому в прихожей и тут же напрудила лужу, после чего снова запрыгала вокруг, то гавкая, то повизгивая. Чёрный толстый кот, жалобно мяукая, восседал на самом верху книжного стеллажа, и не решался спуститься вниз, худенький белый кот то подбегал, то отбегал, так и не дав себя погладить, трёхцветная большеглазая кошка тут же запрыгнула на руки Лавирне и принялась бодаться, а пушистый рыжий кот решительно подошёл и стал тереться о ноги Вики, громко урча.
Лавирна провела Вику на кухню, усадила за стол, поставила перед ней еду в глубоких тарелках, сама села напротив и с интересом спросила:
- Тэй юль? Бакандо этэйзен тара?
- Я не понимаю, - мягко произнесла Вика. - Я не знаю вашего языка.
Собака и коты вертелись под ногами, засматривая людям в лица в ожидании вкусной подачки. На полках с дверцами над столом аккуратно выстроилась глиняная посуда. Подоконник был уставлен цветами в горшках.
Вика не изумилась бы больше, если бы у неё вдруг выросли крылья. Кусочки в плошке аппетитно пахли мясом и травами, а Вика, забыв про еду, во все глаза смотрела на женщину.
- Как тебя... величать?
- Вика... э-э-э, Виктория.
- А меня - кшарда Лавирна таройн Иргаз Эграси. Кшарда - это обращение, означает "госпожа". Ты тоже должна называть себя всем со словом "кшарда". А для тебя я - просто тётя Вирна. Откуда ты?
- Из Москвы, из России.
- Знаю. Это в другом мире. Как ты пришла сюда? Ты открыла Врата?
- Понятия не имею. Я не открывала никаких врат, я не умею этого.
- Что ты помнишь? Как ты пришла?
- Я гуляла в лесу, как вдруг у меня закружилась голова и перед глазами запрыгали искры. Потом всё прошло, и я пошла обратно в посёлок, а посёлок оказался другим... Раз вы знаете язык, значит, здесь есть ещё люди из России, здесь есть русские! - Вика привстала так резко, что чуть не опрокинула стол. - Где их можно найти? Мне надо к ним, я хочу немедленно вернуться обратно!
- За горами есть провинция - Русента. Но ты туда не попадёшь, потому что по горам проходит граница Хэльверайны и Давенты, тебя туда не пустят, да и незачем тебе туда, магов среди них нет. Тебе надо искать мага, чтобы он открыл для тебя Врата, потому что эти, через которые ты пришла, уже закрылись. Но Врата сейчас запрещены, поэтому такого мага ты вряд ли найдёшь. И путешествовать в одиночку ты не сможешь.
- И как зарабатывать тут на жизнь, я не знаю...
- И вообще показываться на глаза в таком виде людям небезопасно.
- В каком-таком виде?
- А ты в зеркало посмотри. Вылитая эльфийка, даже уши острые. А люди тут эльфов не жалуют.
Вика покосилась в большое потемневшее настенное зеркало. Оттуда на неё настороженно глянула юная на вид большеглазая девушка с платиново-белой косой ниже пояса, в кожаной курточке, джинсиках в обтяжку и мягких остроносых сапожках на низкой шпильке.
- Вовсе у меня уши не острые, продолговатые - это да, - проворчала недоумённо Вика.
- А ты выйди туда, на улицу, и поспорь с теми, кто там тебя поджидает, - с усмешкой предложила кшарда Лавирна.
- А зачем они там меня поджидают? Побить? Убить?
- Не обязательно. Может, попользоваться как. Полечить кого или клад найти, или полюбить какого-нибудь мужика.
- Что ж я тут делать-то буду, жить-то как? - Вика чуть на разрыдалась.
- Ты можешь остаться со мной, у меня сыновья выросли, самостоятельные стали, во мне больше не нуждаются. Мне нужна помощница и собеседница. Я научу тебя местному языку. Я знаю много языков, я их преподаю в высшей школе.
Вика вздохнула. Звучит соблазнительно, выглядит ненадёжно, мало ли что с пожилым человеком может внезапно случиться, но для начала подойдёт.
- А скорей всего, тебя не отпустят отсюда, будут подозревать, что всё-таки ты сама открыла Врата, поэтому, чтобы никто за тобой не пробрался к нам из других миров... Не пугайся, всё хорошо будет. Давай-ка поедим, а потом ещё и винца выпьем за встречу. И не бойся, в моём доме тебя не обидят, да и кшард Хикви поблизости обретается, а он - не последнее лицо на границе.
- Кшард Хикви - ваш сын?
- Нет. С чего ты взяла?
- А зачем он привёз меня к вам?
- Чтобы я разобралась, на каком языке ты говоришь, и перевела, когда он снова придёт. А вот и он сам....
Рослый воин постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл.
--- --- ---
Хикви и Лавирна о чём-то спорили в соседней комнате, Вика на кухне за столом клевала носом. Она понимала из их быстрой речи едва одно слово из десяти, то, которое оказывалось русским. Она разобрала только, что говорят именно о ней. Она уже успела как следует наесться мясом с корнеплодами и травами, отведать местных яблок, имеющих привкус земляники, и даже попробовать сладкое красное вино. Она сознавала, что надо бы собраться с силами, прислушаться и постараться понять, как именно эти двое собрались решить её судьбу, но так хотелось расслабиться и наконец-то хоть немного отдохнуть. Она так устала...
Она всегда мечтала просто о спокойной жизни и занятиях творчеством, и чтобы все оставили её в покое и ничего не требовали, а вместо этого на её голову начали сыпаться приключения одно круче другого...
Она мгновенно насторожилась и даже протрезвела, когда в дом постучались. Надев куртку и рюкзачок, засунув косу под полу куртки, а кусок лепёшки - в карман, она подкралась к двери и осторожно выглянула. В комнате уже были трое, третий - крепко сбитый бородатый мужчина средних лет, одетый, видимо, обычно для этих мест, в тёмные сапоги, штаны и рубашку с лохматой меховой жилеткой - что-то энергично доказывал Лавирне и Хикви. Он говорил на забавной смеси русского с местным, и Вика разобрала, что "деревне нужна дивинка, целительница и учительница".
Вика на цыпочках отбежала к окну и встала ногами на скамью, чтобы взглянуть на улицу поверх забора. Справа от калитки мирно ожидала толпа деревенских жителей, слева - выстроились семеро воинов, одетых в такие же чешуйчатые латы, как у Хикви. Внезапно над крышей очень громко захлопали крылья, раздались шипение и рык, и люди на улице бросились врассыпную, а воины быстро встали спинами к ограде, но оружие не обнажили. Прямо перед ними приземлился небольшой дракон, который шипел, плевался и драл когтями плотно утрамбованную землю у себя под ногами. Со спины дракона неторопливо, одним плавным движением спустился мужчина в длинном свободном одеянии тёмно-фиолетового цвета, отороченном блестящей золотой каймой. У него были длинные чёрные волосы, тонкие хищные черты лица и глаза чистые и светлые, как блеск стального клинка.
Мужчина в фиолетовом стремительно прошествовал к дому и без стука вошёл в переднюю комнату. Лавирна загородила вход в кухню всем своим крупным грузным телом. Хикви успокаивающе похлопал её по плечу. Мужчина в фиолетовом заговорил очень властным голосом с особыми интонациями, Вике даже показалось, что он хочет загипнотизировать всех присутствующих. Ни одного русского слова в его краткой речи не прозвучало.
Достав из-за ворота чешуйчатой куртки слабо мерцавший кристалл на цепочке, Хикви показал на него и что-то быстро проговорил. Мужчина в фиолетовом нахмурился, секунду раздумывал, а потом вдруг выругался, заковыристо и трёхэтажно, притом на чистейшем русском матерном. Это было так неожиданно, что Вика хихикнула. Мужчина метнул грозный взгляд в сторону кухни, резко развернулся, так что фиолетовый плащ взметнулся суматошным крылом, и стремительно вышел.
Его дракон посреди улицы уже накопал небольшой холм. Полосатая собака принялась истошно лаять на него, дракон развернулся в её сторону хвостом и принялся быстро-быстро рыть дёрн задними лапами, в собаку полетели комья земли, она отчаянно завизжала. Подросток оттащил её подальше, одновременно пытаясь протереть собственные запорошённые глаза. Мужчина в фиолетовом поймал повод, крепко намотал его на руку, рванул, заставляя тем самым дракона стоять смирно, взобрался в седло, и дракон тут же с места взмыл в небо, торопясь присоединиться к стае своих собратьев, кружащих низко над домами с фиолетовыми всадниками на спинах.
Всадники на драконах дождались, когда к ним присоединится их предводитель, сделали над селом ещё несколько кругов и умчались в сторону равнины. Вика сползла со скамьи в изнеможении от такого зрелища, села за стол и сделала вид, что спит головою на локти. Оставшиеся одни Лавирна и Хикви переглянулись и засмеялись, потому что староста деревни исчез из комнаты ещё до того, как отсюда удалился мужчина в фиолетовом. Отсмеявшись, они прошли на кухню, чтобы посмотреть, что делает их гостья. По указанию Лавирны Хикви подхватил не открывшую глаза Вику на руки, перенёс в спальню и уложил на кровать. Лавирна сняла с неё сапожки и укрыла её пледом вместе с рюкзачком, потому что Вика будто бы во сне вцепилась в него и не позволила с себя снять.
Они оставили её и вышли на цыпочках. А Вика почти тут же заснула на самом деле...
--- --- ---
Ей приснилась тропинка в лесу среди высокой травы. Кто-то пел на непонятном языке и виртуозно играл на гитаре, а она бежала на звуки песни всё быстрей и быстрей, и никак не могла добежать. Певучая музыка слов, гортанная музыка слов, шуршащая музыка слов лилась, струилась, текла, ложась на ритмичную речь гитарных струн, западая в самую глубину души...
Она проснулась ранним утром следующего дня, сползла с кровати, откинув плед и покрывало с прошвами, отыскала свои сапожки, обулась и вышла в переднюю комнату. Пол в комнате был сплошь устлан спящими телами, рядом с каждым лежало оружие. Весь взвод Хикви, накануне дежуривший у калитки тёти Вирны, с самим блондином во главе, мирно дрых на собственных плащах.
Перешагивая через уютно похрапывающих стражей, Вика попыталась выбраться из дома и была аккуратно поймана за щиколотку. Хикви, как выяснилось, не спал. Она постаралась жестами объяснить, что ей нужно в ту маленькую кабинку, которую она вчера приметила на задворках дома. И внезапно осознала, что может сказать это на местном языке.
-Эаль уэрзет ильиль. Я хочу отлить.
Хикви удивлённо вскинул брови, потом ухмыльнулся и выпустил её ногу, но при этом быстро поднялся и пошёл следом...
Выбравшись из кабинки, расположенной в глубине сада, Вика подобрала с земли несколько яблок и положила к себе в рюкзачок. Когда она и Хикви вернулись в дом, оказалось, что все остальные уже проснулись. Воины сидели за столом в кухне, что-то рассказывали друг другу и пересмеивались. Хмурая Лавирна, готовившая для всех завтрак, сообщила Вике, что та должна будет поехать с Хикви и воинами к некому начальству, чтобы лично доложить о проходе через Врата. Вика поморщилась мысленно, но не возразила. Может статься, это начальство поможет ей вернуться в её мир.
Они ели и разговаривали, Вика ела и слушала, с удивлением понимая, что постепенно словно вспоминает их язык, как позабытый ею когда-то. Хикви незаметно, или полагая, что незаметно, наблюдал за ней. Ловя на себе его взгляды, она искала и не находила в них чисто мужского интереса по отношению к ней, с удовольствием убеждаясь в том, что она так же не в его вкусе, как он - не в её. Это было необычно для неё и удивительно комфортно.
--- --- ---
Когда все поели, Лавирна собрала еды в дорогу и особенно много продуктов положила Вике. Её рюкзачок стал почти неподъёмным из-за яблок, мяса, хлеба и вина. Она упорно избегала взгляда тёти Вирны, ей очень не хотелось покидать уютный дом с собакой, котами и дружески расположенной пожилой женщиной, но делать было нечего.
Она вышла за ворота в плотном окружении воинов, ей подвели рогача, постелив на спину животного одеяло вместо седла, посадили на него верхом и привязали. Рядом с ней приторочили её рюкзачок и полупустую седельную сумку, затем её окружили всадники так же, как окружали пешие, и рогатая конница тронулась с места вначале шагом, потом всё быстрее и быстрее, пока не понеслась вскачь по центральной улице прочь из деревни. Это Хикви, наблюдая за Викой, убедился, что она крепко привязана и не упадёт, и дал команду увеличить скорость.
Она не оглянулась на тётю Вирну, застывшую в воротах; морщинистое лицо со слишком близко посаженными маленькими печальными глазами и так маячило перед её внутренним взором. На толпу она тем более не взглянула. Одной рукой она вцепилась в высокую луку седла, а другой рукой тщетно пыталась нашарить в плотно набитом продуктами рюкзачке свою бандану, потому что из-за облаков выглянуло солнце. Она знала, что если немедленно не повяжет чем-нибудь голову, то ей скоро станет плохо. А ещё она поглядывала на небо, не появилась ли там очередная драконья стая со всадниками на спинах.
Вокруг покачивался лес рогов, резко пахло потом рогачей, а ещё - дублёной кожей, металлом, цветами, яблоками, дорожной пылью. Встречный ветер свистел в ушах, сбивал дыхание, от этого и от тревоги сильно кружилась голова.
Бандану Вика не нашла, должно быть, уронила её где-то в доме тёти Вирны и не заметила. Тогда она окликнула Хикви, для чего пришлось истошно заорать, чтобы перекричать ветер, и попросила дать что-нибудь повязать на голову от солнца - наполовину жестами, наполовину словами местного языка, пришедшими на ум неизвестно откуда. Он снял у кого-то из своих подчинённых шарф с рукава латной куртки и отдал ей. Шарф был нежно-фиолетового цвета, очень тонким и искусно вышитым цветами и птицами. Этот цвет положительно меня тут преследовать начал, подумала Вика, но шарф повязала.
--- --- ---
На окраине деревни они неожиданно остановились. Воины спешились, Хикви отвязал и поставил на землю Вику, и все вместе вошли в дом.
Дом был большой, возможно, он принадлежал старосте, а может быть, и нет, поскольку староста тут присутствовал, но как-то странно держался в сторонке. В доме было много людей, в большинстве молодых, дорого и изысканно одетых, красивых, менее высоких и крепких, чем Хикви, его воины и староста. Хикви заговорил с кем-то из них, Вика уловила слово "город" и поняла, что это городские жители, скорей всего, местные аристократы. Цвет волос у них был разный, от иссиня-черных до платиновых, вероятно, они принадлежали к разным местным национальностям.
Хикви пояснил, что они тут ненадолго с визитом вежливости, и Вике можно пока осмотреть дом. Вика рассердилась было, но увидела дружескую улыбку и оттаяла. Она всегда верила, что между мужчиной и женщиной возможна просто дружба, вопреки тому, в чём её постоянно уверяли. Возможно, Хикви как раз тот человек, с которым она сможет просто дружить.
Она сняла с головы шарф, повязала его себе на пояс и отправилась на прогулку по комнатам, оглянувшись на входную дверь, возле которой непринуждённо расположились двое воинов.
В одной из комнат неторопливо, с разговорами и шутками, сервировали стол, в другой несколько барышень что-то шили или вышивали, из третьей доносилось негромкое пение. Вечеринка, решила Вика и направилась в ту комнату, где пели. По коридорам ходили люди, рассматривая развешанные на стенах картины, ковры и оружие. Вика не стала их рассматривать, в коридорах было темновато.
Хикви, который, как оказалось, шагал за ней, опередил её, зашёл в эту комнату, там послышался звон пластин чешуйчатой куртки, словно кто-то приветственно похлопал его по плечу, но кто именно это был, Вика увидеть не успела, когда заглянула в дверной проём. Ей заулыбались и замахали руками, и она вошла. Здесь были и молодые люди, и барышни, они не только пели, но и рисовали что-то вроде дружеских шаржей друг на друга, беседовали, угощали друг друга какими-то лакомствами и вином, одна из барышень вышивала. Хикви куда-то ушёл. Вика села в уголок и стала присматриваться. На неё поглядывали с интересом, но деликатно, не в упор.
Посередине комнаты кто-то что-то читал вслух, пел или играл, ему время от времени аплодировали. Вика подосадовала, что не знает местного языка и не может выступить так же, подсела к вышивающей барышне, полюбовалась на её работу, в качестве высшей похвалы показала большой палец. Барышня недоумённо улыбнулась. Вика взяла лежащие неподалёку бумагу и карандаш и нарисовала её. Это-то она могла, такое занятие не требовало знания языка. Потом она нарисовала ещё кого-то, и ещё, и ещё. Рисунки явно нравились, особенно молодым людям, и Вика цвела от удовольствия. Её угощали сластями и вином.
Время от времени она прислушивалась к музыке. Музыка ей категорически не нравилась, она была чересчур печальная и мрачная. Некоторое время Вика хмуро пила вино и ела печенье, а потом вдруг решилась. Когда закончила выступление одна из барышень, высокая и худая телом, но круглая лицом, Вика вышла на середину комнаты. Присутствующие переглянулись и с видом забавляющимся, но вполне доброжелательно уставились на неё. К пристальному вниманию Вика привыкла. Она встала в свободную позу, жестом попросила ближайшего музыканта подыграть и запела.
Начала она с танцевальной песни - кавера "Ламбады" с переложенным лично ею текстом, чтобы расшевелить слушателей и заставить развеселиться. Затем продолжила своё выступление романтической балладой о конфликтной любви эльфа и человеческой барышни, и наконец спела свою любимую.
-Растапливая лёд
Зелёным тонким телом,
Расправил лепестки
Упрямый первоцвет.
Закончив на самой пламенной ноте, Вика попыталась перевести дух и слегка поклонилась. Барышни переглянулись и явно помрачнели, молодые люди тоже переглянулись и с большим интересом уставились на Вику. К такой реакции она тоже привыкла. Она была очень довольна тем, как чисто звучал её низкий голос, тем, как внимательно её слушали. Она вознамерилась было снова присесть в уголок, но к ней начали подходить молодые люди. Кто-то подал вышитый бисером кисет, кто-то накинул ей на плечи плащ из тонкой мягкой кожи, густо-фиолетового цвета и богато расшитый, кто-то вручил затейливый браслет-цепочку, а также бесчисленное количество сластей и фруктов...
Очень скоро она начала путать новоявленных поклонников - все блондины с длинными волосами, все красивые, только росту разного. Подходили даже менестрели, даже самый усталый из них, который всё время её выступления дремал в углу, свернувшись в кресле клубком, точно кот. Кажется, именно он и преподнёс ей самый ценный подарок - фиолетовый плащ, впрочем, она не запомнила этого в точности. Самый низенький настойчиво спрашивал её имя, а блондин, до изумления похожий на эльфа Леголаса из фильма "Властелин колец", даже вознамерился последовать за ней в её странствии. Невесть откуда взявшийся Хикви быстро пресек эти его намерения. Кто-то изъявил желание написать её портрет, кто-то посвятил ей трёхстишие-экспромт...
Впрочем, среди её поклонников оказался и брюнет, также изысканно красивый, с холодными и надменными глазами, которые, впрочем, потеплели, обратившись к ней. Он был более пышно разодет по сравнению с другими и властно протолкался к ней вплотную. Вот от него она категорически не приняла подарок, всерьёз испугавшись стать обязанной чем-то ответить на явно серьёзный дар - затейливый и, судя по виду, старинный перстень, похоже, даже гербовый. Она попятилась, невзирая ни на весомый тычок Хикви под рёбра, ни на щипки барышень. Брюнет не стал настаивать, но подарил Вику долгим многообещающим взглядом.
- Подарки менестрелю обязательно надо принимать, - пояснил Хикви. - А теперь нам пора ехать...
Это было внезапно, но ничего не оставалось, кроме как послушаться. Быстро собрались, Вику снова привязали к бурфе, и рогатая конница понеслась прочь из деревни.
Деревенские дома вскоре закончились, кавалькада вылетела на холмистую равнину, сквозь которую пролегала мощёная каменными плитами дорога - продолжение центральной улицы деревни.
Вика всё высматривала, куда же они едут, но не могла определить, а расспрашивать опасалась.
Она очень сильно надеялась, что неведомое начальство кшарда Хикви поможет ей вернуться в её родной мир. Хотя на всякий случай ей следовало бы обдумать и другие, не столь благоприятные, но запросто возможные варианты развития событий...