Телефонный звонок застал Принца за последними приготовлениями к предстоящему торжественному мероприятию. В этом году праздник пришелся на двадцать первое марта по человеческому григорианскому календарю. Его Высочество в церемониальных одеяниях сидел за столом в своем кабинете и подписывал распоряжения и верительные грамоты.
- Привет! Поздравляю тебя с праздником Богини Иштар! - Нуада вздрогнул, как от удара.
- Иштар? Софи, о чем это ты? - корпус телефонной трубки тоненько треснул под сжавшимися пальцами.
- Ну, Натаниэль! Ну, ты же такой умный! Неужели ты не знаешь, кто такая Иштар? - Софи радостно захихикала.
- Знаю, - голос Натаниэля был тихим и сухим, как песок, с шуршанием сыплющийся сквозь пальцы.
Софи перестала смеяться:
- Ты расскажешь мне?
- Сначала ты... - дыхание сбилось, и Нуада снова замолчал.
- Нееет, по телефону не буууду, - замурлыкала Софи. - Может, встретимся сегодня?
- Извини, сегодня не могу. Важная деловая встреча. Давай завтра? Приглашаю тебя на ужин.
- На ужин? Мы пойдем в ресторан или будем ужинать в замке? - уточнила Софи.
- В ресторан.
- А в какой? Ой, нет, не говори, пусть будет сюрпризом!...А Ирэн?...Она не будет против?
- Ирэн не сможет пойти. Мы будем вдвоем.
Хотелось прыгать и вопить от радости, словно она маленькая глупая девчонка. Софи сумела сдержаться и только вежливо сказала:
- Тогда до встречи?
- До встречи, Софи, - Нуада нажал кнопку отключения связи.
Софи, счастливо улыбаясь, нежно поцеловала светящийся экранчик с фотографией Натаниэля и прошептала:
- До завтра.
Принц откинулся на спинку кресла и в мрачной задумчивости стал постукивать кончиками пальцев по столешнице, выбивая маршевый ритм. Желание немедленно выяснить, что такое стало известно Софи об Иштар, поборолось с чувством долга и проиграло. Нуада не мог себе позволить сегодня встречу с ней. Да, это было очень волнующее совпадение. Но он не может из-за этого нарушить древний ритуал.
После смерти Великого Короля царственные близнецы по очереди исполняли королевские обязанности в дни трех великих ежегодных торжеств - весеннего Белтана - праздника любви, музыки и поэзии, осеннего Самхейна - праздника Священного Огня, и сегодняшнего - Дня весеннего равноденствия, когда силы Тьмы и Света равны, дня, в который много тысяч лет назад этот мир увидели волшебные создания Второго Рождения. В этом году почетные обязанности Великого Короля выполнял Нуада.
- Ваше Высочество! Пожаловали высокочтимый Правитель Самилданах, его благородный сын Ллеу с прекрасной супругой Ниэнной и... - Мажордом замялся, - ... и ваш брат.
Старый слуга с поклоном распахнул дверь и торжественно впустил в кабинет важных гостей. Последние слова мажордома застали Нуаду врасплох. Он медленно поднялся, вглядываясь в лица входящих. Самилданах был, как всегда, невозмутимо спокоен и сосредоточен. Ллеу и Ниэнна держались за руки, как дети, и добродушно улыбались. Муж и жена зеркально отражали эмоции друг друга и от этого были похожи, как близнецы. Последним вошел нарушитель внутреннего равновесия мажордома, незваный и неожиданный гость.
Нуада нахмурился и застыл в ожидании, даже не собираясь делать вид, что рад встрече с братом.
Он почти не изменился. Только прорезалась упрямая морщинка на лбу, и стал жестче взгляд. Высокий, худощавый, зеленоглазый брюнет. Выразительные тонкие черты лица. Изящные манеры. Его брат был красив той странной красотой легких тревожных птиц и нервных узких ликов византийских икон, что так болезненно влечет зрелых женщин и религиозных фанатиков. Особенностью его внешности было полное сходство с человеком. И если в детстве это свойство мешало ему, давая поводы сверстникам для насмешек, то впоследствии оказалось весьма полезным. Привлекательная внешность, остроумие и природное очарование позволяли ему легко находить общий язык с любым обществом. Но его главным оружием был артистизм, с которым он умел выражать искренние и яркие эмоции. Чтобы уличить приемного брата Принца во лжи, нужно было обладать способностью Нуады видеть внутреннюю истинную сущность.
- Брат мой! Как же я рад тебя видеть! - Гость распахнул объятия. В его больших зеленых глазах заблестели слезы, и отразилась такая неподдельная радость, что даже губы Самилданаха дрогнули улыбкой.
В последний раз братья виделись пять тысяч лет назад, в тот день, когда Нуада окончательно поругался с отцом и решил покинуть Королевство. Потом, уже в отсутствие Нуады, брат оказался замешан в какой-то некрасивой истории. Отец в наказание выдворил его прочь за пределы Королевства, запретив упоминать при Дворе даже его имя. Что это была за история, Нуада никогда не пытался выяснить и судьбой брата не интересовался. Они не были близки в детстве, не терпели друг друга в юности, и Нуада не видел необходимости в том, чтобы как-то это изменить. В воспоминаниях Принца брат был маленьким язвительным негодяем, вечно достававшим его своими выходками. До Нуады доходили слухи, что его брат живет среди людей как обычный человек. Это совсем не прибавило к чувствам Нуады братской любви и уважения. Почему же сейчас, через столько лет, его брат решил нарушить эту уединенность от волшебного мира и вспомнить о семейных узах? И не связано ли это как-то с событиями, так беспокоившими последнее время Принца? Гадать было бессмысленно. В конце концов, цель его появления со временем прояснится. И лучше держать его рядом - легче будет дотянуться, чтобы, если что, успеть остановить. Нуада вздохнул и, сдаваясь здравому смыслу, тоже протянул руки к брату:
- Локи!
Они крепко обнялись. Нуада не почувствовал в брате фальши. Только искреннюю радость от их встречи. А еще он вдруг с удивлением обнаружил, что все эти годы скучал по Локи, его сарказму и не всегда милым шалостям и проказам. Скучал по той их беззаботной жизни, безвозвратно ушедшей в прошлое.
- Брат, я тоже рад тебя видеть! Столько лет... Что побудило тебя прервать свое отшельничество, беда или радость?
- Брат, - Локи вытер ладонью глаза, - Наверное, ты будешь смеяться, но с годами я становлюсь все более сентиментальным. Я скучал. По тебе. По Нуале. По нашему детству. Даже по вашим издевательствам и насмешкам надо мной. - Локи рассмеялся, - И я даже придумал кое-что в отместку... Жаль, что детство закончилось...
- Ну, ты тоже был не особенно вежлив в детстве. А воспоминания о твоих проделках сохранились не только в нашей с тобой памяти. - Нуада хитро подмигнул мажордому.
Локи вслед за братом повернулся и внимательно поглядел на слугу, старательно отводящего в сторону маленькие белесые глазки. Через секунду, вспомнив давнюю шутку, Локи хмыкнул:
- Ах, ну конечно! Разве можно такое забыть?! Уважаемый, ты все еще сердишься на меня?
- Ладно, ладно, - примирительным тоном сказал Локи, отворачиваясь к Нуаде. - Над слугами вы с Нуалой тоже частенько подшучивали. И ваша парочка числилась в черном списке у многих при Дворе. Скажи, а почему вы двое так сильно меня не любили? Мне от вас доставалось больше всех! До сих пор, знаешь ли, обидно!
- Ты и твои дружки тоже немало досаждали нам с Нуалой... Все осталось в прошлом, брат...
- Да, все осталось в прошлом... - Локи грустно улыбнулся и вздохнул, - Я хочу вернуться в волшебный мир, брат.
Нуада снова не увидел обмана. Локи был искренен. Он действительно хотел вернуться и действительно скучал. Было ли за этим что-то еще - жизнь покажет. Доверять брату в полной мере Нуада не собирался.
- Я рад твоему возвращению. Чем бы ты хотел заняться? Твои дипломатические таланты и опыт долгого общения с людьми мне известны. А у меня есть кое-какие нерешенные проблемы в человеческом мире.
- Брат, я не ищу должностей при Дворе. Пока я просто хочу осмотреться и восстановить старые связи. Если ты не возражаешь.
- Брат. Королевского Двора, в том виде, в котором он был при отце, нет. И не будет. Пока не будет коронован Великий Король. Проблемы и задачи, которые я решаю, ограничены интересами моих подданных. В дела других Правителей я не вмешиваюсь. Мы с Нуалой несколько лет назад заключили Договор о распределении власти. Извини, но тебе мы решили не сообщать.
- Конечно, брат. Не стоит извиняться. Всем известно, что я не имею прав на трон. Королевская кровь не течет и, вероятно, уже никогда не будет течь в моих жилах, - Локи улыбнулся краешками губ. Глаза его были спокойны. Всем своим видом он выражал покорность и смирение. - ... Я бы хотел принять участие в Церемонии.
- ...Что ж, жаль, что ты не хочешь мне помогать. Твоя помощь была бы сейчас очень кстати. Но если не будешь мешать, я тоже буду рад. Иметь в твоем лице врага мне бы не хотелось... Церемония начнется через час. У тебя еще есть время переодеться. Сэтор, проводи моего брата в гостевые покои.
- О, не стоит беспокоиться, брат! Я остановился в гостинице. Здесь, недалеко. Гостиница "Европа", ты знаешь? Мне сказали, что она - лучшая в твоем городе.
- Неплохая. Но если ты решишь задержаться, я думаю будет лучше, если Самилданах подберет тебе личные апартаменты. - Нуада повернулся к Самилданаху. - У нас ведь найдется достойное жилье?
- Да, Ваше Высочество. Думаю, я сумею удовлетворить Вашего брата. - Самилданах слегка склонил голову в сторону Локи.
Локи кивнул в ответ:
- Благодарю вас, Правитель Самилданах. В следующий раз я обязательно воспользуюсь ... вашими услугами.
Самилданах почувствовал подвох и нахмурился.
Нуада резко повернулся к брату, взглядом предупреждая поостеречься от подобных шуток. В ответ на его взгляд Локи весело улыбнулся, развернулся и быстро пошел к двери. Уже на выходе он сказал, что через пятьдесят минут вернется и, подмигнув мажордому, удалился. К счастью, Ллеу и Ниэнна не поняли игру слов и двусмысленный тон Локи. Они стояли все также, держась за руки, и продолжали в полном неведении добродушно отражать друг друга.
Через час все подданные Нуады, желавшие принять участие в Церемонии, собрались в замке. И Самилданах открыл магический проход.
Огромная полость пещеры сияла. Ее освещали тысячи парящих в воздухе магических огней. Отвесные стены - на сколько хватало взгляда - были покрыты слоем разросшихся кристаллов самоцветов. Отраженный свет разлетался миллионами разноцветных искр от их граней. Далеко в вышине стены скрывались во мраке, лишь намекая на переход в своды, а в центре пещеры идеально ровным кругом лежало зеркало подземного озера.
Волшебный народ знал это место с тех давних времен, когда Великий Король Оберон впервые провел Церемонию Рождения. Пещера была полностью изолирована от внешнего мира, и попасть в нее можно было только по магическим проходам, которые создавали Правители в день Церемонии. Все остальное время пещера была закрыта от любого вторжения силами, неподвластными волшебному народу.
С каждым годом численность волшебного народа уменьшалась. В первые годы проведения Церемонии участие в ней принимали только избранные представители волшебных рас. Со временем пещера стала вмещать всех желающих.
Магические проходы были открыты. В пещеру ручейками вливались участники. Правители в окружении свиты и советников входили в пещеру последними, замыкая колонны своих подданных.
Королевский трон был вырублен в скальной породе на вершине естественной возвышенности. Нуада сидя приветствовал прибывающих Правителей. С площадки, на которой располагался трон, вся пещера была как на ладони. По правую руку от Принца встал Локи. Самилданах, верный древним традициям, уступил брату Его Высочества свое место. Он и Ллеу с Ниэнной встали слева от трона. Ниже по ярусам, сохраняя иерархию, расположился клан Правителя Самилданаха. На двух прошлых Церемониях рядом с Самилданахом, Ллеу и Ниэнной стояла дочь Самилданаха - Эринэль, верная помощница Его Высочества и, ходили слухи, - будущая Великая Королева. В этот раз она не смогла принять участие в Церемонии. Эринэль срочно выехала в Ботсвану для организации охраны владений Правителя Огмы на время его отсутствия. Это и кое-что еще из местных сплетен Локи выведал по пути на Церемонию. Он уже успел удовлетворить свое любопытство видами пещеры и с затаенной болью смотрел на движущиеся внизу живые потоки. Размеры катастрофы поражали.
Некогда многочисленные эльфийские кланы и кланы других волшебных рас поредели настолько, что порой Правителя окружало всего несколько десятков представителей его расы. Из кланов дроу осталась только семья Огмы, да несколько одиночек, покинувших Африканский континент и примкнувших к другим Правителям. Слишком много жестоких людских войн прокатилось по землям Африки. Нуада дружески улыбнулся и поклонился Огме. Огма, радостно сияя белозубой улыбкой, низко поклонился в ответ.
Эльфийская раса постепенно исчезала. Вместе с эльфами исчезали служившие им расы троллей и другие более мелкие существа, не приспособленные выживать в одиночку. Это было неоспоримой и грустной истиной. И только раса двергов не сильно уменьшила свою численность. Половина пещеры была заполнена подземным народом. Король двергов Дьюрин поклонился Нуаде и уселся на свой трон - выкованное из золота и серебра и украшенное драгоценными камнями кресло. Это кресло слуги-орки носили за ним везде, куда бы Дьюрин не направился. Среди эльфов ходило немало шуток по этому поводу. Но богатства двергов были слишком важны для существования волшебных народов, оставшихся наверху, в мире людей. Так что Дьюрину прощались и его скверный характер, и плохие манеры.
Наконец потоки иссякли и проходы закрылись. Нуада окинул взглядом остатки своего народа. Когда-нибудь придет тот день, когда в мире не останется больше ни одного волшебного существа. И пещера будет пустовать из года в год, из тысячелетия в тысячелетие, навечно погруженная во тьму. Бессмертие оказалось ловушкой. Неспособность волшебного народа рождать себе подобных завела в тупик, из которого не было выхода. И все попытки Принца сохранить тех немногих, кто еще хотел жить, только на время отодвигали неизбежный финал.
Нуада усилием воли сменил направление своих мыслей. Все к лучшему. И даже предсказанный Рагнарок - судьба волшебного мира, не означает полный конец. Всегда есть надежда.
Постепенно установилась тишина: все замерли в ожидании. Движение парящих в воздухе волшебных огней приобрело упорядоченность. Мелодично позванивая при соприкосновении друг с другом, они медленно кружили над озером по спирали подобно сияющей в глубинах космоса галактике.
В последнее время люди научились делать неплохие фотографии космических объектов. Если бы современный человек присутствовал на Церемонии, он сразу же увидел бы сходство. Нуада усмехнулся. Человек... Люди совершенствуются. При всей своей видимой беспомощности, коротенькой жизни и неумении пользоваться магической энергией, они уже сейчас достигли такого уровня технического прогресса, что кое в чем превзошли волшебный народ. Еще пару тысяч лет назад он не мог и подумать, что когда-нибудь будет пользоваться человеческими изобретениями, порой предпочитая их магии.
Когда скорость спирального движения огней стала постоянной, и отдельные хаотичные скачки прекратились, Нуада сошел с трона и стал спускаться вниз по лестнице к нависающему над озером каменному выступу. Там, у самого края, уже стоял неподвижный, как статуя, Гарм - древнее чудовище с мордой собаки и лапами ящера, на голову превышающее любого из орков, самой высокой расы волшебного народа. Гарм был андрогином - женской и мужской особью в одном теле. Он менял пол, исходя из собственных, понятных только ему мотивов. С Нуадой он общался исключительно в образе самки. Ее черная, блестящая, с синим отливом кожа, плотно обтягивающая рельеф мышц, светилась собственным живым светом. Яркие голубые искорки пульсировали и передвигались по оплетающей тело сетке внешних сосудов. Узоры шрамов на морде и лапах отсвечивали ярко-красным. При приближении Принца Гарм оскалилась, обнажив белые и очень острые зубы. Что означал этот оскал понять было невозможно. Был ли он улыбкой приветствия или злорадной ухмылкой, напоминающей о поражении Нуады в том бою в Ирландии несколько лет назад? Нуада остановился и поднял голову, встречаясь взглядом с Гармом. Желтые змеиные глаза с вертикальными щелками зрачков смотрели с холодным любопытством. Гарм читала его как книгу, открывая все его тайные мысли, мечты и желания и разочарованно переворачивая эти страницы в надежде найти что-то более интересное, стоящее более внимательного и вдумчивого изучения. Наверное, с таким холодным любопытством смотрит на подготовленную к препарированию и все еще живую лягушку биолог-оптимист, по-прежнему надеющийся, что, распотрошив ее, он найдет то, что еще никто до него не находил. И, как всегда, при встрече с этим любопытствующим взглядом холодок ужаса протянул свое скользкое щупальце вниз от затылка по позвоночнику, скользнул под диафрагму и, пробив ее острым уколом, сжал сердце. Нуада протянул вперед руку. Гарм, не отводя взгляда от глаз Принца, сжала протянутую кисть жесткими пальцами с огромными серповидно загнутыми когтями. Другой лапой она обнажила руку Принца до локтя, небрежно задрав рукав его церемониальных одежд и слегка оцарапав кожу. Нуада поморщился. Гарм, как будто передразнивая, сморщила собачий нос, глухо заурчала и заинтересованно склонила набок голову. "Ну точно - собака, она и есть собака", - разозлившись, подумал Нуада.
Что такое представлял из себя Гарм, не знал никто, пожалуй, кроме Великого Короля Оберона. Доподлинно было известно только, что это - уникальное создание. Когда Перворожденные пришли в мир, Гарм был единственным живым существом, которое они встретили. И именно он провел их через море и ледяные пустыни к землям, впоследствии ставшим могучим и прекрасным Королевством. Как давно он был создан и кто его создатель, - оставалось тайной. Впрочем, эльфы Второго Рождения древними тайнами не интересовались, а от Гарма предпочитали держаться подальше, уж больно пугающим и непонятным он был. Дети всегда были не прочь разыграть кого-нибудь из взрослых. И порой их шутки над слугами переходили границы дозволенного. Но никогда никто не решался даже пробовать сыграть шутку с Гармом. Темными зимними вечерами дети, собираясь в чьих-нибудь покоях у камина, рассказывали друг другу страшные истории про ужасы древнего мира. И частенько главным злодеем этих детских выдумок был именно андрогин.
Эмоциональностью Гарм походил на змею. По его внешнему виду нельзя было понять о чем он думает и что чувствует, да и чувствует ли вообще.
Единственной привязанностью Гарма был Оберон. Только Великому Королю Гарм подчинялся и преданно, как собака, следовал за ним повсюду. И только с Великим Королем он говорил.
После смерти Оберона Гарм поселился у Принцессы Нуалы, признав ее своей хозяйкой. Нуаду несколько покоробило такое развитие событий. Но, похоже, какие-то чувства у андрогина все же были. Служить убийце своего хозяина, видимо, было слишком цинично даже для него.
Спиральное движение огней в вышине остановилось. Сначала один маленький огонь как снежинка опустился на поверхность озера и, не чувствуя преграды, бесшумно ушел в антрацитовую глубину. Следом за ним другие огни начали медленное движение вниз, к ледяным водам. В какое-то неуловимое мгновение водная поверхность исчезла, и бесконечная Вселенная легла у ног волшебного народа. Звезды, галактики и туманности сияли в пустоте, переливались всеми цветами радуги и манили к себе. Сделай шаг, поскользнись на краю бездны и не будет возврата.
И только двое не испытывали страха. Они стояли над сверкающим внизу великолепием напротив друг друга - Великий Король и его слуга. Первый - олицетворение Надежды, второй - Судьбы.
- Мой народ! - сказал Нуада.
- Я слышу тебя, мой Великий Король! - единым вздохом отозвался каждый из его подданных.
- Тебе я отдаю свою жизнь, от тебя приму смерть.
- Тебе я отдаю свою жизнь, от тебя приму смерть, - эхом ответили ему.
- Ты - высшая справедливость.
- Ты - высшая справедливость.
- Тебе служу.
- Тебе служу.
Гарм занесла когтистую лапу над рукой Принца. Кривой коготь вонзился в локтевой сгиб, прорвал кожу, сосуды и медленно вспорол руку Нуады до запястья. Боль разлилась по телу. Затопила горячей волной сознание. А Гарм смотрела в глаза и, казалось, ждала, что он не выдержит, закричит, и, корчась от боли, упадет на колени. Кровь стекала по руке и крупными тяжелыми каплями падала на влажные камни.
Гарм подставила лапу. Когда в горсть набралось достаточно крови, она отпустила руку Принца. Шагнула на край каменного выступа. И медленно перевернула над бездной наполненную горячей жидкостью ладонь.
Кровавые капли звонко ударили по воде, разбивая иллюзию пустоты. И вода в один миг окрасилась в пурпурный цвет. В глубине, по центру озера отчетливо стала видна поднимающаяся вверх бурлящая воронка.
Гарм кровожадно втянула ноздрями воздух, ощерилась и прошипела: "Королевская кровь".
Из воды медленно поднимался над поверхностью озера остров. Острые камни блестели в мерцающем кроваво-красном свете. Бурление воды постепенно прекратилось, и установилась оглушающая тишина. Очень медленно свет стал менять свою окраску. Тревожные красные тона растворялись, светлели, перетекали в сиреневый, затем в нежно-голубой и зеленоватый. Поверхность озера заволокло туманом. Как будто летний рассвет протек тайными путями в глубину подземелья. Из тишины, из тумана, с мокрых камней острова поднялся и выпрямился во весь рост маленький хрупкий беловолосый мальчик. Желтые тигриные глаза смотрели с доверчивым любопытством.
- Мой сын, - тихо позвал Нуада.
- Отец? - мальчик повернулся в сторону голоса. Улыбнулся.
- Прости...
Тьма уже поднималась из воды. Заглатывала туман и свет. Ползла по камням длинными щупальцами черного дыма.
Мальчик испуганно обернулся. Отдернул ножку от щупальца. Поднял глаза на Принца, ища защиты. Оступился. И с тихим вскриком упал во тьму.
Черный дым рассеялся. Все исчезло. Как морок.
Боль закрутила внутри еще один узелок на память.
... Кровь Нуалы создавала близнецов: мальчика и девочку. Они стояли, держась за руки. Когда наступала тьма, брат закрывал от нее сестру и погибал первым...
- Варварский обычай! И так каждый год. Бесконечная череда умирающих детей. У отца была своеобразная фантазия... Тебе не кажется, что это пора прекратить? - Локи шел рядом с Нуадой по коридорам замка. Впечатление от Церемонии у него осталось, мягко говоря, угнетающее. Это было в первый и последний раз, когда он решил принять в ней участие. В жизни хватает разнообразия и без этого аттракциона.
- Это единственное, что дает надежду на возрождение волшебного народа. Пока рождаются эти дети, мы знаем, что кровь все еще имеет силу.
- Ну, так почему тогда не попытаться хотя бы спасти их?
- Неужели ты думаешь, что мне нравится видеть как гибнет мой ребенок? Или я не хочу его спасти?... Поначалу пытались. Но если вмешаться, они умирают в мучениях. Тебе приходилось видеть, как хищник ест живую добычу?... Тьма не отпускает их. И мы бессильны.
- Останови это, прерви на время. До того, как какому-нибудь светлому уму не придет в голову мысль как их спасти!
- Брат. Ты помнишь наши страшные детские сказки? Остров Перворожденных был разрушен Тьмой после нашего рождения. Отец нашел эту пещеру и создал ритуал. Варварский, как ты полагаешь. Как ты думаешь, зачем?... Мы никогда не вникали в смысл действий Перворожденных. Но что будет, если мы перестанем проводить Церемонию? Даже на время? Сможем ли мы снова попасть в пещеру? И не остынет ли наша кровь?
- Столько вопросов! Тебе следовало задать их отцу, пока он был жив.
- К чему теперь говорить об этом? Он ушел и уже не ответит никогда.
- Ушел? - Локи хмыкнул, - Брат, насколько мне известно, ты был неаккуратен с холодным оружием.
Нуада не ответил.
Они простились у выхода. Локи отправился гулять по городу. Ему хотелось на свежий воздух, к смертным. Туда, где он мог чувствовать себя почти Богом.
Его Высочество Принц Нуада Солиус Клоидхемх - Меч Света - будущий Великий Король, вернулся к государственным делам.