"Бояться смерти, все равно, что опасаться самого себя"
О. Уайльд
"Клуб смертников" или несколько слов от автора
Никто никогда и не задумывался, почему счастья на всех, в этом мире, не хватает? Почему одинаково равные люди несчастливы, в то время, когда другие выпивают жизнь до дна? Разве может высчитываться счастье в эквиваленте, пропорции, равнозначных частях и делиться на одинаковый знаменатель? Разве счастье, если оно существует, может даваться в каком-то первозначном порядке одним и годами ожидаться другими? Что такое первозданное счастье и где его источник, откуда его черпать? Я об этом никогда не думал (тоже), как и вы.
Это было странное время. Время сладких конфет и дешевой радости, когда всем было наплевать на других - все, как всегда. Мы были упакованы до упора и не понимали собственной необходимости в том, чем напихали собственную жизнь. У нас было безлемитным все, кроме времени - реального времени. Что поделать, его нельзя проплатить по трафику, как интернет или кабельное, а так, никаких проблем. День за днем, неделя за неделей - все, как обычно. Работа, учеба, ты сказал ей, что любишь, она изменила тебе - все нормально. Не ладиться в семье, проблемы в себе, алкоголь раз в неделю, трава раз в месяц, что еще добавить?! А счастья на всех не хватало, хотя, кажется, ним все торговали на каждом углу.
Мой друг однажды позвонил мне и заявил, что подумывает о том, чтобы закончить свою жизнь самоубийством. "Невероятно", - подумал я в тот момент!!! Просто все закончить здесь и сейчас. Мы много болтали об этом, выискивали идеальный вариант того, чтобы сократить путь к смерти и приблизить расстояние к своеобразному счастью. Безуспешно. Он много работал, пил и страдал. Он много думал о том, как получить все и сразу. Я даже не беру ответственности заявлять, что он искал именно счастье, вряд ли?! Я и сам много подумывал о том, чтобы тоже произвести свой приговор раньше времени - у меня на то были свои причины, но разве речь обо мне?! Вобщем, инфантильные циники были в поисках. Мы болтали, но были далеки от идеального варианта. Кругом была пустота и мы были пусты. Так всегда: ты много знаешь и понимаешь - ничего не можешь поделать. Мир жесток и он заставляет тебя либо бороться, либо умереть. Недостаток мира в том, что он не придумал идеального способа умереть. Размышления сменились апатией, потом наступила легкая депрессия, которая забивалась таблетками и пустыми убеждениями, - о Боже, на черта вообще было себя так травить?! Ради чего?
Будущее уже для нас не существовало. И кто в этом был виноват? Кто? Что мы могли поделать, когда вокруг были только вопросы? Все шло по большой и запутанной спирали, которая в конечном итоге вела нас в пустую неизвестность.
Все закончилось быстро. Туманное утро и звонок моего друга. До сути он пришел ни сразу, как и я ни сразу пришел к тому, что все, что мы делали этим временем - идеальный рассказ, который прозвучит дальше. Он много говорил, а остановился, примерно на том, что существует сайт, который объединяет людей в одно целое, что находятся на грани суицида... "Забавно", - подумал я. Скинул мне электронный адрес этого ресурса и я зашел. Зашел, читал, смотрел и стал думать. Думать было о чем.
Скажите, что вы загадываете на Рождество, на День Рождение, на годовщину, чего бы то ни было? Что? Сюрприз... Наверняка сюрприз?! Что угодно, но точно не.... Не СМЕРТЬ!!! Все они мечтали не увидеть рассвет, не узреть закат, не дождаться завтрашнего дня. Они не хотели жить. Их самоцель - умереть и снять все вопросы. Последствия смерти, куда более безобидны, нежели повседневного страдания. "Дураки? Идиоты? Больные?" Продолжайте....Продолжайте говорить, что они ненормальные. Ведь, они не такие, как мы с вами...Они другие. Они куда умнее и намного фатальней. Они знают и видят то, что запрещают вам видеть ваши программы по ТВ и реклама между ними - ОНИ ВИДЯТ ЖИЗНЬ!!!
Мне сложно было читать все, что они писали, все, о чем они думали - они слишком много думали, значительно больше, чем мои знакомые, друзья, чем все мы. Они говорили много умных вещей, они видели эту жизнь насквозь, и от этого было тяжело, очень тяжело! Я видел свою знакомую, которая в истерике плакала от того, что ни поедет на Новый Год в Чехию, что "по-человечески" не отпразднует этот праздник, а просидит дома. Тогда же, я прочитал, запись в этом блоге девушки, которая написала простые, но такие гениальные слова: "Мне плевать на жизнь, ведь она вряд ли, чем-то меня удивит, что я увижу за океаном - новых людей, новый мир, параллельную реальность? Что? Я узнаю, как началась жизнь на земле и пойму, какую-то гениальную истину?". Мой мир переворачивался без моего согласия. Я был безвольным свидетелем того, как мои внутренности, хотели отторгнуться от меня самого, и мое сознание хотело убежать весьма далеко. Я понимал разницу между моей "безмозглой" знакомой и этим несчастным созданием, которое захотело узнать немного больше, чем знаем мы с вами. Всего-то!
Они писали страшные слова: "...мир не имеет смысла; мы все ублюдки; наше сознание просит только больше, ради собственного удовлетворения" - это страшно читать. Они хотели умереть и больше никогда об этом не думать. Но мир был, куда жестче... Он держал их на этой грешней земле и заставлял каждый день смотреть на то, что происходит вокруг них. Они были новыми философами нашего времени и страдали, как никто другой. Их философия была слишком правдивой, чтобы быть правдой - они все были вне мэйнтсрима. Их отторгнуто обществом, их не понимали окружающие, их просто клеймили, как "дебилов", все, что им предложили - это принудительно "лечиться", чтобы не мешать жить тем, кто достаточно плотно поедал счастье на завтрак. "Идеальное общество" предлагает идеальные методы борьбы с теми, кто против них и закрывают им солнце по утрам своим присутствием.
Я стал понимать, что мои проблемы, как и проблемы этого общества, рождаются и умирают в нашем сознании, в нашей голове, а настоящие проблемы остаются на поверхности... Мне стало стыдно. Мне стало стыдно от того, что мир, где все покупается и продается, до сих пор, не поставил на коммерческий прилавок смерть. В чистом понятье этого слова. Мы до сих пор заставляем многих думать, что "смерть" - это не что, иное, как плохо, нехорошо и даже что-то постыдное. Мы до сих пор жалеем тех, кто умирает и, абсолютно не думаем, о том, что это идеальный выход из многих ситуаций. Мы эгоисты, ведь мы думаем, что остались одни, когда кто-то ушел, мы жалеем свое никчемное существование, когда человек рядом закончил свое страдание. Наш капиталистический мир заставляет человека отдать последнее миллиардерам и лишь, потом попрощаться с этим бренным миром, - как по мне, - это несправедливо!
Мне было стыдно от того, что вокруг столько идиотов, которые даже не понимают зачем им дана жизнь, в тот момент, когда есть люди, которые готовы высосать костный мозг с этого мира, лишь бы достичь, хотя бы немного просветления и понимания всего происходящего! Другими словами: наш мир существует для тупоголовых, самовлюбленных кретинов и алигрофенов, которые заполняют очереди на трекере в скачке фильма, в соцсетях, очередях в магазины и на распродажах в торговых центрах. Они платят - они живут. Они существуют. Конечно, это они думают, что они живут полноценно, но попробуйте им сказать, что это не так...
Я опять и опять перечитываю записи "клуба смертников", как я их назвал, и удивляюсь, насколько тонко они чувствуют все, что происходит вокруг нас. Я знаю, что вам никогда и в голову не придет сказать, что вы не идеальны. Вам в голову никогда не придет больше мыслей, чем вам скажут со стороны. Вы не сможете призреть свою жизнь, пока у вас не останется сил забрать все, что будет в ваших силах. Ваши проблемы глобальны, а ваши слова актуальны. Вы сами придумываете для себя идеалов и сами их ненавидите, вы сами придумали свои каноны и правила поведения, в которые, никогда в жизни не вписаться тем людям, которые читают, думают, знают, чувствуют, понимают, осознают больше, чем вы сами. Странно, но либо так, как вы, либо ни как вообще. "Это просто бизнес", - слышится от вас со стороны.
Впрочем, я хотел рассказать не об этом. Их трагедия, наверное, так и осталась их трагедией. Я даже не знаю, дожила ли половина из них, до начала написания мною этих строк: если нет, то пусть небеса примут их души...
Так или иначе, все, что столько лет мешало мне жить, теперь, наконец-то, нашло воплощение на страницах этого произведения. Оно не кому не посвящается и никого не касается, как и тот "клуб смертников" - он существует в материальном мире, но он никого не касается и никому не мешает. Все, что вы узнаете дальше - ложь от первого и до последнего слова...Все, что будет мешать спать по ночам - больной плод воображения еще одного ненормального...Жизнь, которого так и не осуществилась и не удовлетворила его...
Впрочем, все слова мне будут нужны в дальнейшем, чтобы рассказать о том, как человек прошел от чистилища к раю и вернулся обратно в ад!!!
День первый
1
- Скажи...Скажи, что любишь меня! Скажи, что я твоя жизнь, - мужской голос в панике делал набор слов, пытаясь сложить их в предложения и донести человеку на другом конце провода.
- Вадим - ты болен! Ты устал и тебе необходимо отдохнуть...Просто, отдохнуть. Понимаешь? - женский молодой, хрупкий голос пытался успокоить истерику мужчины.
- "Я твоя судьба" - скажи это немедленно! Скажи, что любишь меня, черт бы тебя побрал! Чтобы ты сгорела в преисподней! Скажи мне, наконец это...
- Вадим! Это зашло слишком далеко...Тебе пора лечиться!
- Заткнись сука! Я здоров, понятно тебе - я полностью здоров, - не унимался молодой человек!
- Вадим мне тебя жаль! Когда все это началось, я думала, что ты обычный клиент, такой, как и все...Я не ожидала такого...
- Боже! Какая же ты дура. Такая же, как и все кругом...Я люблю тебя. За что? За что? - мужской голос на последнем слове начинает плакать, рыдать и всхлипывать, как ребенок.
Тишина. Долгожданная тишина оседает между двумя людьми. Она мерзкая и какая-то слишком наигранная, но все же она наступила. Легкое дыхание с одного конца и тихое рыдание с другого. Мир становится до предела натянутым. Ну, разве можно так жить? Разве можно так страдать? Наконец-то тишина обрывается - мужской голос делает глубокий вдох и выдох, а потом тихо начинает бормотать:
- Разве я мало платил?! Разве я не любил тебя? Чего ты хочешь? Анжела...Анжела, твою мать, не молчи..Боже! Посмотри, во что я превратился - я клянусь в любви, в святом чувстве, человеку, которого никогда не видел...Что ты делаешь со мной? Зачем?
Неуверенный, но очень серьезный голос девушки:
- Вадим...Ты сам все придумал. Сам!!! Разве я дала тебе повод? Ты просто звонил и говорил о том, о сем. Сам говорил. Я тебе даже не навязывалась.... Ты бы мог попросить, чтобы я разделась, чтобы я исполнила любую твою фантазию, любую прихоть...Но ты просто говорил без умолку. Мне сначала было тебя жаль, но это зашло слишком далеко. Понимаешь? Вадим - это просто безумство. Я не знаю, что ты вбил себе в голову, но это полное безумство. Ты - безумец. Ты говоришь бессмысленные вещи мне, человеку, который работает в интимной службе по телефону и удовлетворяет потребности озабоченных, а ты...
- Я не озабоченный. Я влюблен! ВЛЮБЛЕН!
- Это не похоже на правду! Ты сам себе врешь. У тебя трудный период в жизни, но разве это повод, чтобы говорить такие слова мне?!
- Да пошла ты! Котись ко всем чертям! Ты вскрыла мою душу и обокрала меня до нитки. Я тратил на тебя все свои деньги. Разговор с тобой стоит таких денег...Я бы мог заказать себе проститутку...Я думал ты чище, что ты ангел! А ты - чертова змея, которая впилась мне в шею и высосала все с меня...Все! - у мужского голоса закончились аргументы. Он замолчал и стал тихо дышать в трубку, как будто раненный.
- Вадим, этот разговор не имеет ни малейшего смысла: ты либо пьяный, либо больной, либо ненормальный. Ты меня раздражаешь. Ты... ТЫ просто...
Мужской голос опять плачет и кричит в трубку:
- Я ненавижу тебя. Прощай... Прощай навсегда!
Долгие гудки. Каждый впивается в сердце молодому человеку. Каждый из них прожигает до основания мягкие ткани сердца и оставляет там шрамы. Молодой человек сидит на полу, упершись головой в журнальный стол...В руке бокал с вином, в другой -телефонная трубка. Эта самая голова раскалывается не то от боли, не то от этого разговора, а может и от вина?!
Вадим. Его звали Вадим. Читатель мог это понять еще с телефонного разговора. С кем он говорил? Со своей музой, если позволите. Эта муза была для него дороже всего на свете, но вот ее не стало. Розовая идиллия рухнула всего за пару минут. Вадим сам себя терзал и упрекал в том, что он во всем виноват, в том, что он ничтожный дурак, который признался в любви, не понять кому. Все это несерьезно. Говорить, о великом, с человеком, который получает поминутно деньги за то, чтобы ты говорил, а в ответ будет говорить она. Разве ее волновали проблемы? Разве она переживала то, что он переживал он? Разве...
"Переживала! Она переживала. Ангелы не могут врать. Не могут". Ангелы, конечно, могут врать, иначе мы бы их видели, - Вадим об этом ничего не знал. Может с ним общался во все и не ангел, а демон. Они ведь тоже не от мира сего. Но хватит об этом. Все ангелы невинны пока к ним не прикоснешься...Так, что пусть и Анжела будет невинным ангелом, хотя бы в голове одного человека.
Может, конечно, ее звали и не Анжела? Вадим, об этом ничего не знал. В конце концов, ангела должны звать, как-то особенно! Ну, вот я опять заладил, об этих "ангелах". Вобщем, Вадим ничего о ней не знал. Он знал, что у нее прекрасный голос и то, что ее зовут Анжела. Все! Разве этого мало?! Ее достоинство было в том, что она умела слушать и не перебивать, а не в ее красоте - эти существа красивы от природы, с рождения. Она стала, самым лучшим транквилизатором внутренних проблем Вадима. Он попробовал ее раз, второй, а потом это стало методичной привычкой превратившейся в зависимость. Доза увеличилась. Она становилась все больше и больше, пока не достигла кричных размеров. Стоила Анжела тоже не мало: минута разговора с этой дивой была не дешевой. Но она спасала, и это было спасением. Анжела понемногу, и сама начала заигрывать с Вадимом. Он уже был, чем-то родным, но все таким же странным субъектом. Он терял голову...Но узел на его шее, который он сам забросил, подобно убийце, который подкрался сзади и приготовил удавку, чтобы выполнить приговор, смыкался - шансов спастись у него не было. Финишная прямая, как и сам финиш, мы узрели с вами сами. Так бывает...
Теперь петля туго сплелась вокруг шеи, чуть выше адамового яблока и стала впиваться в кожу, сдавливая ее не давая дышать тому. Вадим плакал сидя на полу и нелепыми глотками заталкивал в себя вино. Он никогда раньше столько не пил - сам осадил бутылку вина. Она предназначалась, чтобы отметить, что-то более важное, что-то грандиозное, а стала инструментом, чтобы начать траур по самому себе. Агония... Это слово было незначимым для Вадима, но теперь - он кажется понимал значение, каждой буквы в этом слове. Он переживал агонию, или что-то в этом роде. Он не мог смириться не со своим никчемным существованием, не с тем, что остался один.
Тусклый свет в комнате кидал невзрачные лучи на лицо Вадима, которое промокло, напрочь, от слез. Это было ужасное зрелище: молодой человек сидит с бокалом вина и рыдает, слезы скапывают на его рубашку и джинсы, а он сидя молчит. Горькие минуты перетекали в часы и так далее. Все печальные герои переживают такой миг безмолвия и полной апатии. Вадим просто пополнил их ряды. Просто стал одним из них.
Вадим спокойно встал и прошелся по комнате. Его взгляд вскользь скользил по фотографиям на стене и спокойно утопал в каждом снимке. Каждая фотография была ему отвратительней предыдущей. Вся его жизнь уместилась ровно на двадцатке черно-белых и десятке цветных фотографий. На всех он и не понять с кем. На всех его лицо, которое расплывалось от вспышки камеры и не излучало ничего. Оно было совсем пустым.
- Это ужасно, - начал Вадим,- нет - это просто отвратительно и нелепо. Вся моя жизнь нелепа. Как? Как я мог до этого дойти? Превратить свою жизнь в полное "ничто". Дурацкая работа, у меня нет семьи, я одинок, у меня нет друзей...Я только, что порвал с девушкой с интимных услуг по телефону. Я психопат на обочине...Я...Боже! Зачем все это? К чему? Как же я несчастен...
Вадим стоял у стены, и нервно впялившись в снимки, все никак не умолкал:
- Мир бессмысленный. Я тоже. Я здесь лишний, лишний с самого начала. Почему же я понял это все только сейчас? Зачем было столько страдать, чтобы понять, что все настолько ужасно. Как же это невыносимо...И что? Что я успел сделать? Оставить после себя? Что? Абсолютно ничего! Правда жизни...Моя правда, - на какой-то момент Вадим замолчал, потом улыбнулся и продолжил. - Меня нагло обманывали столько лет, что счастье так близко, а я верил, как полный идиот. Верил, каждому их слову. Наивный глупец...Теперь пора расплачиваться. Расплачиваться за все грехи...А у меня их не мало. Он знает, - Вадим многозначительно поднимает свою голову и палец вверх, пытаясь указать, на виновника торжества. Виновника всех его бед.
Вадим садиться за огромный письменный стол...Беспорядок на столе его не смущает, так как раньше. Здесь валяется уйма бумаг, записей, дисков, журналов - вся жизнь обычного современного человека...Ничего лишнего. Он нервно смотрит на деревянный стол и прокручивает в руках бокал, который как будто навсегда воссоединился с его рукой. Голова, тем не менее, трезвеет, но градус мыслей не понижается - даже наоборот. Все становиться еще противнее, еще ужаснее. Молодой человек ерзает по стулу, панически перебрасывает взгляд с одного края стола на другой, а потом, не то набравшись мужества, не то потеряв последние капли рассудка, что в данном случае одно и тоже, ставит бокал на стол и произносит:
- Что-то после себя, я все-таки, оставлю. Это будет реквием по тоске, или что-то в этом роде?! Черт, никогда ничего не понимал в этой литературе: откуда у этих своевластных мудаков появляется терпение сидеть годами за бумагой, за печатной машинкой и набирать всякую ерунду, которую почитают остальные глупцы. Что в этом особенного? Почему это всех так возбуждает? А впрочем, не важно - нужно писать.
Вадим хватает листок белой канцелярской бумаги и ручку, и пытается начать писать...До этой минуты, мысли были полностью упорядочены, все было ясно и легко - вот несчастный человек, вот его несчастная жизнь, конец близок. Все вокруг пылает огнем. Ярким и безжалостным. У него ничего нет, кроме хорошо обставленной квартиры и прочей материальной ерунды...Все вокруг пусто. Он напился - это ведь идеальный способ, чтобы писать. Ведь Дэвид Пирс писал, тоже, в богатом доме, всегда на хмельную голову и был неимоверно популярен. Но листок оставался нетронутым. Сначала Вадим подносил ручку к бумаге, а потом вновь упадал в какую-то пропасть раздумий и возвращался спустя десятки минут все к той же пустой бумаге. Последние слова безумца все не могли найти своего начала.
Казалось, что это все безнадежно и, по-дурацки, сложно. Но вот, Вадим в очередной раз подносит перо к листку и начинает выводить первые строки...Начинаются они примерно так: "В моей смерти прошу никого не винить...", - где-то это уже было! Парень разочаровывается, но продолжает: предложение за предложением, слово подхватывает слово, мысль начинает вести мысль и под волнистым почерком Вадима исчезает не один листок.
О чем он писал - знать не столь важно, кроме последних его предложений, которые несколько приоткроют занавес над его печальной жизнью:
"...Работа-дом-работа-тоска и опять работа с домом. Жизнь не меняется, не движется, она, как лужа на земле после проливного дождя, начинает ссыхаться и исчезать. Что я заработал за свои 30 лет: офисное место, среднюю зарплату, эту квартиру, язву, жену, развод, головные боли...Кому нужна такая жизнь? Я встаю утром, чтобы в полночь заснуть, под очередной фильм. Я ненавижу праздники, корпоративы, ведь я не пью и не танцую под эту бессмысленную музыку с набором звуков. Я не утопаю в коктейле за барной стойкой, меня бесят эти пьяные болваны, которые окружают меня и строят из себя пафосных героев, меня бесят девушки, которые покупаются на эти дешевые фокусы. О чем они говорят? Что они делают? Все так омерзительно...Но дело не в них, дело во мне, ведь я просто не могу с ними говорить, не могу с ними поладить. Я не смотрю футбол, не интересуюсь политикой, мне плевать на последние светские события. Я ничего не понимаю в моде и искусстве. Я ничего не смыслю во вкусе к жизни - для меня здесь все чужое. Меня так воспитали...Теперь я обязан терпеть этот мир, а он взамен должен терпеть меня. Но зачем? Разве, я особенный - вовсе нет?! Разве я, чем-то примечательный - НЕТ! И если бы меня не было здесь и сейчас - никто ничего бы и не заметил! Меня с трудом терпела моя последняя надежда - да и то, по телефону. Разве это жизнь? Пусть меня судит господь, если он есть. Хотя я сам себе судья, я сам могу решить, чего достоин, и что мне совсем не по карману - я сам вершитель своей судьбы...Я и никто другой. Я выношу свой вердикт: я одинокое и бесполое создание, обречен страдать до конца своих дней. Я готов вынести себе приговор - смер..., сме..р..ть...".
Вадим неуверенно пишет последнее слова - рука повисает воздухе и никак не может дописать последние буквы. Он понимает, что это фатальный конец. Он соткан из маленьких деталей и являет собой начало огромного конца - конец неизбежен, как в тех песнях о фаталистах...Краткий взгляд по сторонам и он снова продолжает писать о смерти, о смысле смерти, о бессмысленности жизни. Реквием все больше начинает скатываться к философскому трактату заключенного, чьи дни сочтены...Бумага наполняется дерзким воззванием к социуму, который не заметил такого маленького и беззащитного человека, не протянул к нему руку помощи, заговорил не о тех делах и не о тех людях. Бумага заполняется строками, словно кувшин заполняется терпким вином, которое готово разлиться по губам всех гостей. На секунду Вадим останавливался писать и начинает думать о том, что будут чувствовать те, кто будут читать то, что он пишет сейчас, какие мысли их будут одолевать, и что они будут чувствовать в этот момент к нему: отвращение или сочувствие? Конечно, он желал, чтобы это было вторым...Но, кто знает? Ведь к нему никто не проявил сочувствия сейчас, разве они обязаны делать это потом? Улыбка с его лица исчезла в миг...Вадим не понимал, что в этой жизни он сделал не так, что остался в этот момент не с чем, да и ни с кем! Он хотел было вернутся в далекие года своей юной молодости, но там его, тоже, никто не ждал. Он бродил по страницам своей пустой жизни и собственно ни с чем вернулся в эту комнату, в эту квартиру, в этот печальный момент - все таким же одиноким, все таким же несчастным.
- Все кончено, - вырвалось с уст Вадима.- Все кончено. Моя жизнь подошла к финалу.
Он еще написал несколько строк, перечитал все беглым взглядом и положил аккуратно бумагу на письменный стол.
Встал из-за стола, нервно пошагал в другую комнату и уже был в руках с кожаным ремнем...Он даже и не думал, почему именно так? Это, просто, единственный верный способ. Глазами он блуждал по потолку своей квартиры. Ничего подходящего он не находил...Нет в его квартире идеального места, хотя бы для быстрой смерти. Но, наконец-то, он находит, более-менее, идеальный выступ, за который цепляет ремень и протягивает узел к низу. Несколько раз Вадим руками пробует на крепость свое творение - ремень держится, все вроде сделано правильно. "В фильмах все это гораздо веселее, да и красивее", - подумал Вадим. Он аккуратно взял бокал сделав последний затяжной глоток и шагнул к тому месту, где болталась петля от того самого ремня. Он смотрел по сторонам в последний раз, пытаясь найти хоть какую-то мелочь, хоть что-то, что позволило бы ему не сделать этого - вокруг все молчало и ждало начала траурной феерии.
Картина становиться совсем печальной: мужчина стоит на стуле, перед его головой болтается кожаный узел - все решено! Вадим еще раз бросает взгляд на фотографии и пускает слезу: капля воды преодолевает долгий путь по выступам его лица прямо на пол. Полет этой слезы напомнил ему его же жизнь, которая упорно летела вниз...В самое дно.
Приближается невероятно страшная секунда. Он просовывает голову в петлю, затягивает ее основание, закрывает глаза...
Провал. Туман. Боль. Раскаяние. Жестокость. Несправедливость. Свет. Темнота. Конвульсии. Смерть рядом. Вот она - совсем рядом...
2
Звуки. Кругом полно звуком...Они наполняют голову Вадима. Он ничего не видит, хотя и пытается. Боль. Она пронзает его. Больно так, что кажется - лучше сейчас умереть. "Но разве я сейчас не мертв? Разве мертвые чувствуют боль? Опять соврали? Неужели нужно опять страдать? За что?", - Вадиму хочется кричать, но он не может. Шея каменная оттуда не проходит не одного звука, хотя он все слышит...
По телу разливается неимоверное тепло. И это прекрасно. Теперь кажется, что он все-таки на небесах, или где-то совсем близко. Свет начинает пробиваться сквозь веки. Волнующий момент: сейчас он увидит жизнь после смерти. Сейчас он встретит многих своих знакомых, познакомится со многими небожителями и т.д. Но этот момент не наступает...Более того, вновь становится ужасно. Он начинает чувствовать как таже боль возвращается к нему, сдавливая ему грудь:
- Чтобы ему...Черт! Прекратите, - орет Вадим. - Я не хочу так! Я в аду? Я, все-таки, в аду?
Слышится голос из стороны:
- Он говорит...Он движется...Андрей Валентинович он приходит в себя
- Ну и, слава Богу - успели. Я, то уже думал, что все...
- Доктор, что с ним? - это уже третий голос включается в разговор. Этот третий голос так знаком Вадиму, очень знаком...
- Да уже все нормально. Хотя еще бы пару минут...Вобщем, реанимировали и, слава Богу!
- Слава Богу! - вторит знакомый голос.
- Ну, мне кажется, что вес позади, хотя...
- Андрей Валентинович, капельницу может уменьшить? - вновь молодой голос рвется из темноты.
- Не стоит...Черт его знает, сколько он так провисел?
- Он весь синий был, я его, как только увидела на полу сразу начала в чувства приводить и вас вызвала.
"Мне очень знаком этот голос, я его знаю", - продолжал Вадим. "Разве на небесах такое бывает? Зачем меня спасать на небесах? Я на небесах? Неужели я туда не попал? Ведь самоубийцы не попадают туда...Я слышал, что это грех...Так, где же я? Может, я где-то застрял между адом и раем? И что теперь? Как быть? Как же болит все...Сколько же еще мне терпеть?", - Вадим все еще нервозно крутился и про себя пытался выяснить, чем все закончилось.
- Пусть пока не двигается...Нужно снять оттек дыхательных путей и шеи. Вообще ему очень повезло...
- Не говорите глупостей доктор! Что значит повезло?
- Простите, но ему очень повезло...Доктор продолжал в том же тоне.
- Андрей Валентинович, пульс уже стабильный - приходит в себя.
- Вот и славно. Подождем немного, а потом заберем к себе.
- А может его оставить? - вновь знакомый голос проносится над Вадимом.
- Посмотрим...
Вадим ничего не понимал и не хотел понимать. Его реанимировали, не пойми на кой?! Его спасли или наоборот убили, и он совсем ничего не понимает, что происходит. Боль была реальной, голоса реальные, свет стучащий в глаза, тоже, был реальным. Все слишком реально...
Минута-другая и его глаза начинают отмыкаться. Перед глазами серый туман и размытая картинка, как залитое водой стекло...Вадим пытается приподнять голову, но сил нет. Еще пару попыток, но его не слушается тело и он беспомощно ворочается головой по подушке.
- Лежите, лежите. Вам нельзя сейчас двигаться...Бедненький,- сквозь паузу добавляет голос недалеко от него.
- Я бы сказал не "бедненький", а глупый, - и это, как минимум, - возразил серьезный мужской голос доктора.
- Где я? - еле тянет голос Вадим.
- Лежите голубчик. Вам двигаться сейчас не обязательно.
- Я мертв? - неподвижно лежа продолжает допрашиваться Вадим.
- Увы! - с насмешкой бросает доктор.
- Как это? Я мертв?
- А вы бы, как хотели?
- Да, прекратите уже, - вдруг взбудоражился знакомый голос, - с тобой все хорошо Вадюша. Все хорошо.
Это был голос Екатерины Эдуардовны - соседки. Эти нежные ноты, которые доносились над ним. Он не мог ни с кем его спутать. Это была она. "И она здесь...Невероятно...Это не небеса. Разве, что Екатерина Эдуардовна умерла в этот же вечер - но она не могла. Что же тогда случилось? Как же так получилось, что я живу? ДО СИХ ПОР...".
Все молчали. Кто-то ходил. Вадим видел только силуэты, расплывчатые контуры и голоса, которые только содрагали и так противный воздух. Воздух в его доме, еще не когда не был таким противным: мерзкий дух лекарств и спирта, переплеталось еще с каким-то омерзительным ароматом, который дополнял тяжелый табак.
- Здесь ужасно воняет, - произносит лежащий на диване Вадим.
- Да что вы? Жаль, что вы не лотосы с организма выпускали, - отвечает доктор.
- Вадюша я скоро все уберу...
- Убирать здесь будет что, - весьма увесисто отвечает доктор, глядя на обстановку вокруг Вадима.
- Какой вы мерзкий тип, - возмутилась Екатерина Эдуардовна, - говорите, что попало.
- Простите, я уже третьи сутки на ногах...
- Так может вам кофе? - вдруг сменила тон соседка
- Спасибо, но кофе мне уже давно не помогает!
- Как знаете, - ответила она.
- Таки знаю, - выпалил мужчина.
- И все-таки - вы ужасный, - напоследок добавила соседка.
В ответ на реплику пожилой женщины в длинном махровом халате, доктор отвечает громким и звонким смехом, который переливается по всей комнате и пронзает голову Вадима. Его лицо начинает кривиться и искажаться, как будто, кто-то нанес прицельный удар в голову кувалдой...
- Прекратите! Голова раскалывается, - произносит тот.
- Скоро это пройдет. Все скоро пройдет.
- Что со мной? - вытягивает из себя Вадим, лежащий на диване.
- Длинная и неинтересная история. Вам крупно повезло, и теперь вы будете жить.
- Вадим, ты поспи, успокойся...Все будет хорошо, - как-то неуверенно произносит сии слова пожилая женщина.
Вадима это не успокаивает, а наоборот настораживает, хотя он не осознает не реальность, не то, что происходит вокруг, и с трудом додумывает, как объяснить здесь все происходящее... "Боже! Бумага на столе. Я ведь написал там все! Разве они еще не прочли? Что делать? Это конец...Что со мной теперь будет?", - загорелся Вадим, но пошевелиться не мог, и поэтому продолжил лежать без единого движения.
Вадим закрывает глаза и прокручивает в голове, что эта ошибка стоила ему всех предыдущих. Он полностью отчаялся и стал смотреть в потолок пытаясь там, что-то найти...Крах был таким уродливым, что хотелось просто сгореть или умереть от болевого шока еще раз, только бы не чувствовать такого мерзкого чувства вины и раскаяния. Теперь, после всего произошедшего, все было на своих местах...Попытка к бегству ни к чему не привела, а проще сказать - провалена. Его вытянули с того света и спокойно запихнули обратно в его тело, которое скованное болью и ноет при каждой попытки затянуть воздух в грудь. Это ожидание, оно еще ужаснее, чем вчерашний вечер. Ожидание строило полным полно дурацких идей и не оставляло выбора, только покорно следовать времени и ждать. Судьба опять дает ему сильную пощечину...
3
Обстановка в квартире Вадима успокоилась, стала размеренной. В его доме остались только он и доктор. Вадим теперь его отчетливо видел. Громадный мужчина в белом халате, с темными волосами и странной улыбкой...Может то была и не улыбка, но Вадим не мог разобрать выражение лица незнакомца, кроме, как сказать, что это все же улыбка. Доктор спокойно смотрел в окно, держа руки в кармане. Иногда взгляд его возвращался к молодому человеку, который лежал на диване, но потом опять переходил в исходное положение к окну. Мужчине было лет 40, не меньше, его лицо, судя по всему, впитало столько боли и переживаний, что моложе выглядеть, вряд ли, вообще могло? Он потирал свои большие ладони, потом опять рассовывал их по карманам своего халата и только тяжело дышал, как будто это его, только что, спасли в момент самоубийства. Вадим долго не сводил с него глаз. Он его даже боялся. Человек в халате молча стоит и ничего не делает, кроме как пристально смотрит куда-то на улицу. Эта обстановка очень напрягала Вадима - ему бы сейчас по тихому убежать, но сил нету, да и куда?! Вадима все никак не покидал вопрос: где же его записка? Почему он ничего не спрашивает? Не предпринимает? Хотя он уже сделал больше, чем достаточно - спас ему жизнь. За это Вадим его ненавидел! Он словил себя на мысли, что перед ним не его спаситель, а обычный садист, который с радостью наблюдает за мучениями человека на диване и ждет пока, тот, его будет умолять о пощаде, о быстрой смерти.
Вадим долго собирался с мыслями, чтобы начать разговор с человеком в белом, но тот его опередил. В комнате опять прозвучал тяжелый и звонкий голос врача, который обезоружил Вадима. Доктор неспешно поворачивается к Вадиму и спокойно произносит.
- Уже лучше? Я с вашего позволения закурю - день тяжелый, третьи сутки на ногах...
- Только не табачный дым...Я вас прошу. Что со мной?
- Как знаете. Ну, мы вас вытащили, вобщем спасли. Ну, вы понимаете?! - неуверенно говорил человек в белом.
- А где Екатерина Эдуардовна?
- Та, которая нас вызвала? Сказала, что скоро будет, не переживайте...
- Разве такое бывает? - успокаивался Вадим.
- Бывает! Теперь вы знаете!
- Зачем вы это сделали? Кто вас просил? - нервно заскулил Вадим.
- А кто вас просил делать то, что вы сделали? Каждый делает то, что считает нужным, разве не так? Моя работа спасать людей. Я вас спас - не больше, не меньше, - как-то сухо произнес доктор.
- Я ведь не просил...
- Это мой долг, моя работа. Как видите, моя работа неблагодарная, - ту же он обрезал Вадима.
- Нужно было отравить себя, наглотаться таблеток или яду, или еще что? Черт, зачем я полез в петлю...Я вам оставил шанс, при этом не оставив шанса себе, - рассуждал человек все продолжая лежать без движений.
- Не хочу огорчать вас, но отравить себя, тоже, ненадежный способ. Мой друг анестезиолог говорит, что верного способа отравить себя...Его нету. Понимаете? Я видел не очень сладкие картины, когда люди травили себя. То, что после них оставалось...Ох, это было омерзительно. А многие из них не умирали и просыпались во всем, что испускал их организм - такое не забывают. Нет верного способа убить себя, хотя, если сильно желаешь...
- Я сильно желаю! - крикнул Вадим.
- Хотя, если сильно желаешь то, наверное, это должно случиться...Мне вас жаль, но не более, - спокойно рассуждал доктор.
- И, тем не менее, вы меня спасли, - фатально произнес Вадим глядя в глаза своему спасителю, которого он ненавидел.
- У меня не было выбора, в отличии от вас! У меня его просто не было. И так всю жизнь. Нет выбора, нет иного пути.
- Вы о чем?
- Ну, я читал то, что вы написали, - начал доктор.
- Я...
- Подождите, - утвердительно продолжил тот. - Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Но то, что написали вы - это действительно грустно. Особенно, то место, где вы говорите про девушку из телефона.
"Опять...Опять она вернулась", Вадим уже не мог от нее избиваться. Она, как черный ворон извивалась над его головой и прорекала его на долгие и жалкие мучения в оставшиеся дни. Ее голос звучал вновь нежно и так красиво, но в этот раз, он сулил ему долгие годы страданий.
- Меня эти строки очень задели. Мне вас жаль...Знаете у нас у всех непростая жизнь, но как-то вы уж слишком реалистично все рассказали...Я долго обдумывал все, что вы там написали, мне даже, как-то не по себе...Скажите, я могу быть с вами откровенен? Быть открытым до конца? - почти умоляюще спросил человек в белом у человека, который без движения лежал на большом диване.
- Как хотите. Мне все равно, - ответил Вадим.
- Ну, раз так, я тогда еще и закурю - очень устал.
Доктор кротким и очень скорым шагом подошел к окну и распахнул его. Оттуда вырвался поток холодного осеннего воздуха и канонада звуков утренней жизни небольшого города. Вадим отвернул голову. Ему вновь стало ужасно не по себе, от того, что в его дом опять пришла та самая суровая реальность и еще ничего не кончено. Он смотрел на человека в белом халате, который спокойно затягивал в себя сигаретный дым, а тот, в свою очередь, очень пристально смотрел на Вадима - человека в полной безысходности. Пауза. Она длится всего пару минут, а в голове Вадима тянется целую вечность. Он уже хочет, чтобы доктор начал по скорее свой рассказ или что он там хотел?! Что либо, просто, чтобы не было этого невыносимого молчания? Парень опять было хотел вставить свою реплику, но и на сей раз, доктор его опередил. Он тихо выдохнул белый, тяжелый дым и начал.
- Вы, вот с виду адекватный человек и вроде не обездоленный, при деньгах, а вот все равно не довольны...Я спрашиваю себя: в чем же дело?
Глаза Вадима с интересом направляются в сторону рассказчика - его все больше и больше интересуют слова человека в белом, может он откроет, какой-то страшный секрет и все пройдет, может он, что-то знает?
- Я спрашиваю себя: в чем дело? А что в ответ? Ничего. Вы так тонко обо всем написали...Я смотрю на вас и понимаю, что эта безвыходность одолела еще одного страждущего. Я смотрю на вас и вижу свое будущее. Когда-то все было совсем иначе. Вы могли подумать, что я обычный медик и были бы правы. Когда-то я пришел спасать людей, а теперь по инерции делаю то, что написано в медицинских справочниках. Я стал безликим, как и вы. Я был молод, и все было так красиво и спонтанно. Мной управлял порыв: я совершал безумные поступки и не думал ни о чем. Я даже не заметил, как мою жизнь захватила рутина и как она меня засосала в себя, почти до конца, - на этой фразе доктор тяжело вздохнул, выпустив еще одно табачное облако, а потом продолжил. - Мне не о чем жалеть. Я самодостаточный и образованный специалист. Я многое умею и многое могу но, что с того? У меня сын-подросток, который курит дурь и трахается с такой же наркоманкой, жена-истеричка, рутинная работа, двое интернов - полные дуры. Две девчушки по 24 года: обе красивые, но обе ничего не понимающее в медицине, такие же, как и все кругом. Мне страшно даже представить, что будет, когда они реально начнут заниматься медициной, самостоятельно. Единственный плюс - они очень хороши в постели, причем обе - иначе бы я их давно выгнал. Ты спросишь: почему я изменяю своей жене? Я не знаю... Когда-то я, души в ней не чаял. Она была моим всем, но теперь... Она омерзительна. Она только просаживает мои деньги и делает вид, что любит меня. Я ненавижу, когда предо мной делают вид, играют спектакль. Я иду по твоему пути. Мне сложно представить, сколько я еще смогу терпеть и нужно ли терпеть? Ты, вроде, еще молод...И уже оказался за чертой. Что делать мне? Я бы хотел поменять свою жизнь, но как? Когда уже никто не замечает тебя, когда ты никому не нужен, и никто тебя не ценит - это все превращается в ежедневные страдание и хождение по мукам. Я не знаю, как закончишь ты? Я не представляю, как все закончится у меня? Одно мне известно - мы с тобой сполна попробовали в свои годы и вряд ли сможем жить с таким непосильным грузом, который, словно камень на шее тянет нас ко дну...
Доктор закрыл лицо руками. Вадиму даже стало жалко его...Почему? Он не знал? В социуме говорят "чисто по-человечески". Наконец-то, тот подняв лицо, посмотрел на Вадима, приподнялся с дивана и зашагал к столу. Он взял в руки те самые листки и внимательно еще раз взглянул на них. Глаза Вадима покрылись страхом, он не знал, что человек в белом хочет с ними сделать? Зачем вновь их берет?
- Это прямая дорога в психушку! - завел он, стоя у стола.- За такое по голове не погладят. Принудительное лечение, как минимум.
- Что делать? - неуверенно спросил Вадим.
- Что делать? Ничего...Про это я никому не скажу ни слова, с твоего позволения...Парень ты хороший, сразу видно, а дурдом - это не выход. Зачем тебе ломать жизнь? - глядя на Вадима, спросил у него эскулап.
- И что мне делать дальше?
- Сам решай. Одно прошу: если надумаешь вновь сводить счеты с жизнью - сделай это так, чтобы мне не пришлось сильно усердствовать, короче, чтобы наверняка...
В этот момент, глаза доктора заискрились, какой-то странной радостью, а на лице опять начала проявляться эта дурацкая улыбка. Он спокойно посмотрел на Вадима и добавил:
- Желаю удачи!
В ответ ничего не прозвучало, впрочем, сам доктор уже покинул квартиру и спокойно закрыл дверь. Хлопнула она сильно. Хлопнула так, что по телу Вадима прокатилась чертова дрожь. Он взглянул на часы - 6 утра. Вздохнул и уставился в окно, в котором все так же продолжала ликовать ночь, но в тоже время, готов был взойти рассвет. Трудно сказать, что было внутри у него в сей час...Трудно сказать, насколько больно ему было теперь...Трудно. Очень трудно - это факт. Вадим решился встать...Тело, до сих пор, болело. Ноги подкашивались, а голова ходила кругом, словно карусель. Он сделал несколько шагов к открытому окну и увидел темную улицу, по которой одна за другой летели машины и слышались голоса прохожих.
Комната полностью пропахла табачным дымом, казалось, что Вадим только и успевал что вдыхать его в свои легкие. Чувства смешались в один огромный ком, который давил на голову Вадиму и терзал его изнутри. Он был в шаге от смерти, он держался с ней за руку, а теперь оказался здесь, совсем один. Он ничего не помнит с того времени: ни света в далеке, ни пробежавшей за миг жизни, ни страха. Все было каким-то размытым и глупым: вот под ним подкашивается стул, вот он просыпается...Странное стечение обстоятельств...Как его нашла Екатерина Эдуардовна? Как жить дальше? Сможет ли он пережить то, что случилось или вновь попытается забрать у себя все, что казалось ему пустой игрушкой? Он ничего не знал и просто смотрел по сторонам, пытаясь себя успокоить. Руки ужасно дрожали, а с глаз опять скапывали слезы. Он вернулся к тому от чего убегал. На секунду ему захотелось позвонить по старому номеру, но он осилил себя, и опираясь об стол посмотрел на те самые листки бумаги, которые были покрыты его страдальческими мыслями, поднял их пошел к дивану.
Он спокойно смотрел на них и перечитывал слово за словом.
Сон побеждал в неравной схватке с полностью опустошенным человеком. Глаза парня смыкались, а сознание отправляло его далеко назад, в прошлое, как будто, пыталось намекнуть, откуда вырос корень зла и где его начало.
4
Солнце сжигает все вокруг. Оно поедает все и каждого. Жарит так, как будто этим июльским днем ознаменуется конец света и все сгинет в нещадном пламени. По раскаленной асфальтированной дороге на оживленной улице движется черная "Волга. Она мелькает меж улиц и исчезает за каждым новым поворотом. В машине едут трое. Не трудно понять, что в машине семья. Отец за рулем, женщина и ребенок на заднем сиденье. Все они напряженны и как-то даже напуганы, но никто из них не подает такого виду, каждый занят своими делами. Больше всего напряжен молодой пацан, лет 11, со своим невзрачным взглядом, бегающим по всему прожаренному салону автомобиля. Вадим с легкостью узнает себя в этом парне: такой молодой, такой наивный и в то же время серьезный, сидит и тихо смотрит по сторонам.
Отец за рулем нервно курит, ветер с окна доносит табачный дым на задние сиденье. Это жутко раздражает Вадима, ему кажется, что он сейчас задохнется и начнет умирать от удушья, но табак быстро растекается по всей машине и его запах становится менее устойчивым. Отец волнуется, если не сказать, что он нервничает. На его затылке виден мелкий пот, который течет ему за шиворот. В салоне молчит радио - странность для отца Вадима. Он молчит. Молчание настолько ужасное, что Вадим хочет его прервать, но боится, что отец накричит на него и он просто продолжает молчать. Мать без особого интереса смотрит в окно. Она страдальчески смотрит через стекло и тихо вздыхает. Ее страдальческое молчание тоже задевает Вадима, ему бы сказать, что-то, но не сейчас. Страшно.
Страшно, как никогда. Утром сказали просто пойти и одеться. Вадим так и сделал, через несколько минут машина уже двигалась в каком-то странном направлении, Вадим раньше тут не бывал. Он не помнил, чтобы раньше они, когда-нибудь двигались по этой дороге... Его родители долго молчали. Сидеть вот так, не проронив ни слова, Вадим больше не может, ему бы закричать сейчас. Но страх, ужасное чувство наказания, давит на парня и он просто мучается...
Сколько продолжалась поездка он не помнит. Вадим обращает внимание на то, что они приехали, только когда увидел, что отец сворачивает на алею в парк, проезжая мимо огромной арки, с какой-то надписью, и припарковавшись у огромного белого здания, отдаленно напоминающее больницу, машина заглохла. Отец какое-то время молчит и только смотрит вперед. Мать побелела...У нее на лице пробежала дрожь и спряталась где-то внутри. Вадим тоже замер в ожидании. Наконец-то человек за рулем поворачивается к ним и упорно смотрит то на Вадима, то на его маму.
- Марина, пора! А ты оставайся здесь и сиди в салоне, - взгляд отца на последней фразе полностью повис на Вадиме. Тот от испуга вжимается в кресло и только с ужасом смотрит на дико возбужденного отца.
Мать тихо покидает машину, не говоря ни слова Вадиму..."Последнее время, она такая странная", прокручивает в голове Вадим. "Она изменилась". Отец Вадима повел жену ко входу в дом, где их уже ждали две медсестры и что-то говорили им, но парень в машине этого не слышал.
Парень придается своим раздумьям и воспоминаниям о том, как все поменялось в их семье. В их семье сменилось многое, они не были прежние. Часто ругались по пустякам. Вадим этого ненавидел и часто прятался в своей детской, а когда все утихало, уходил в сад и там сам сидел в одиночестве поглядывал на светло-лиловое небо, которое понемногу затухало и полностью обращалось в темные тона - незабываемое зрелище. Теперь в их семье, все, как-то порознь. Последнее время Вадим слышал от отца только крики и постоянную вопросительную фразу.
- От кого он? С кем ты его завела?
Мать рыдала и говорила, что не знает. Отец иногда даже ее бил. Тогда мать быстро собиралась и уходила неведомо куда. Вдогонку отец ей часто говорил:
- Давай, вали к нему, нахера, тебе семья?! Давай, проваливай...
Вся неделя, перед этой поездкой была тихой. Ничего не происходило, никто не сорился, все были спокойны, как никогда. Правда, мама Вадима носила траурный вид, отец безразлично шатался по комнатам и занимался, не пойми чем. Все было очень уродливо и не красиво. Вадим ели сдерживал себя и только тихо, про себя, желал поскорее свинтить с этого дома. Он мечтал о том временем, когда подрастет и сможет покинуть такой ненавистный ему дом и этих людей, которые, порой, даже не замечают, что он рядом, что он есть. Тогда он будет счастлив и сможет их больше никогда не видеть. Пока же приходится тихо терпеть и ждать.
Вот теперь эта поездка. Сначала Вадим думал, что его семья едет загород, но нет. Они здесь, около этой больницы и в салоне невероятно душно. Воздух не движется, ветра нет. Вся футболка парня промокла насквозь. Он открывает дверь салона и выскакивает наружу. Невероятно жарко... Парень стоит на улице и смотрит на синее, как вода небо и пытается найти хотя бы намек на тучи...Чистое небо.
"Утраченное время", - думает про себя Вадим...Такого неба, он больше никогда не увидит. Стоит признать, что в машине, куда хуже, чем на улице...Вадим смотрит по сторонам и видит небольшой сад, который раскидывается от фасада больницы в обе стороны. Сад украшен цветами, чаще розами и небольшими зеленными кустами. Вадим подумывает, чтобы пойти и сорвать одну и вдохнуть ее запах. Он не спеша подходит к большому кусту красных, как кровь, роз и пытается сломать один бутон, но у него ничего не получается, ножка бутона крепкая. Приходится наклонятся и вылавливать все запахи с розы прислонившись к ней - жутко неудобно...
Время шло не пойми куда?! Солнце все так же жгло...Ни отец Вадима, ни мать не появлялись...Он уже успел заскучать...Но вот дверь открывается и у порога появляется сначала силуэт отца, а потом и мамы Вадима. Она держится руками чуть ниже линии живота, с трудом преодолевая десяток ступенек, которые ведут с крыльца больницы. Отец неуклюже ее поддерживает за локоть и только поспешно волочиться за ней. Мелким шагом они идут к машине, возле, которой бегал молодой парень...Он не знал, что делать, что спрашивать, что предпринимать, может садится в машину?
- Что ты смотришь? Вадим, живо открывай заднюю дверь. По живее, - кричит отец.
Вадим резко подскакивает к двери и судорожно дергает ручку автомобиля.
- Быстрее Вадим, быстрее, я тебе говорю, - продолжает он.
Мать положили на заднем сиденье. Она так всю дорогу и ехала, держась за живот не проронив ни слова.
Вадим ехал спереди, только изредка он поворачивался назад и смотрел в пустые, зеленые глаза своей мамы. Потом он переводил взгляд на отца, но тот ни как не реагировал. Он вцепился в руль и упорно смотрел на дорогу ни давая ни малейшего повода для сомнения в том, что, что-то не так...Иногда он посматривал и на Вадима: его взгляд говорил об одном и юноша понимал это очень четко. "Молчи. Молчи, и не задавай вопросов...Тебе не понять...Просто молчи", - читал с его глаз Вадим.
Солнце все так же жарит безжалостно, всех, кто не успел или не захотел спрятаться в этот час. Вадим пытался вылезти на сиденье, как можно выше, чтобы его видели, все, мимо кого они проезжают. Он сидит впереди, для него - это гордость. Впервые, за много лет. Странно, что мать ним не гордится, она только тихо лежит на заднем сиденье с потухшим взглядом. Вадим опять расстраивается...День паршивый. Никто за этот день с ним, так толком и не поговорил, как будто не замечал. Обида Вадима росла...Он сердито смотрел в окно и тихо про себя, затаил обиду на своих родителей, которые делают вид, что им нет дела к своему отпрыску.
Когда поездка закончилась. Вадим опять кинулся в сад, смотреть на небо. Мать так и пролежала весь вечер, не спустившись даже к ужину...Отец страшно напился и потом кричал, что он убийца, что он убил кого-то... Стоял на коленях и плакал. Вот как Вадим в этот вечер, когда решил все закончить, все и навсегда. Вадим не видел, что было дальше. Его не волновало это...Когда парень вернулся в дом, он только заметил пьяного отца на полу и спокойно пошел к себе. Было весьма поздно, а день все не заканчивался. Спать не хотелось. По дому опять витала ужасная тишина и Вадим, чтобы разбавить ее, включил свой приемник, от туда хлынули чьи-то голоса и тихо говорили о своем...Звучала радостная музыка, а за окном ветер печально качал ветки деревьев...
Потом он слышал, как всю ночь рыдала мать. Ему было абсолютно не понять, что с ней? Но засыпать под ее рыдание, Вадим принялся сразу, оно успокаивало...Детский разум, все-таки, одолело спокойствие.
Еще один день позади, еще одним днем было ближе к раскаянию. Но сон прерывается. Суровая реальность в непосредственной близости с Вадимом и ему приходится открыть глаза. Он пытается бороться с этим, пытается оставаться, там, далеко позади - в своем невинном прошлом. В месте, где была надежда и вера, что завтра будет все же лучше...Но глаза отмыкаются и суровая реальность все-таки нагоняет испуганного беглеца...Новый день...
День второй
1
"Ужасный сон. Самый ужасный за все это время. Как будто наяву", - не переставало мучить Вадима. Ужасней всего, что этот сон был его далеким прошлым, родом из детства, который настолько ярко впился в его память, что теперь забыть о том кошмаре пережитым ним, когда-то давно, было невозможно. Где-то на улице, по крышам тарабанит вода. Она течет с небес и стекает по земле. Вадим слышит ее звук.
7 утра и пора на работу. В последний раз.... Вадим так решил. Он с уверенностью понял для себя, что не хочет больше заниматься этим. "Менеджер по связям с общественностью", "Руководитель отдела жалоб", "Специалист по работе с клиентами"...Паскудный набор капиталистического мира, в карьерной лестнице, которая ведет прямо вниз. Лгать, врать, недоговаривать - Вадим устал делать все это. Устал смотреть на своих коллег и свой офис. Устал от своего кресла и стола, устал от бумаг, которыми завален его стол, от проблем, от всего... Если, что-то и менять в этой жизни, то начинать стоит именно с работы:
- К черту ее, - небрежно бросает Вадим, глядя на вожделенные потоки с небес.
Противная обстановка, как всегда. С 8 до 6 и домой, в одиночество, в пустоту, в никуда. Сегодня - это последний день дурацкой рутины и безнадеги. Строгий взгляд шефа, небольшая суета, свобода, неопределенность, которая приведет его в новый мир или тоже в никуда. Нужно действовать, иначе умрешь. Вадим понимает это и начинает быстрее собираться. Натягивает рубашку, брюки, допивает сок, досматривает очередной рекламный ролик по телику. Покрывает кожу духами и смотрит на себя в зеркало. Не верится, что он такой. Бледный маньяк с нежным взглядом.
Надев лакированные туфли, Вадим застывает у двери. Боится повернуть ручку. Словно, бремя вины повисло на нем. Он боится предстать перед глазами прохожих...Натягивает шарф. Нервничает. Сжимает в руках ключи, но все еще боится идти. Пора выходить...
"Боже! Записка...Она все так же лежит на столе. Нужно от нее избавится". Вадим залетает в комнату, хватает пару белых листков тех самых, которых он хотел оставить этому миру на память, после себя. Поджигает их. Огонь охватывает бумагу, все происходит так быстро, что он толком ничего и не понимает. На полу догорают последние остатки - все, что осталось от того печального послания.
Теперь у Вадима больше уверенности. Больше оптимизма, если это чувство, можно так назвать. Пора...Думать не хочется, а приходится. В такие моменты всегда нелегко. Может, это скоро и пройдет, но когда? Ждать совсем не хочется...Жить не хочется, а нужно. Нужно дальше продолжать то, что не имеет смысла - жить. Вадим быстро слетает с лестничной клетки и выходит на улицу. Вода бьет по телу и лицу очень остро и, что самое противно - быстро. Парень промокает под стекающей водой. Походка у Вадима спокойная, но неуверенная. Чувствуется головная боль - это бесплатное эхо прошлого, как та поездка к больнице, в детстве; эта головная боль, которая произошла в следствии неудачного суицида, теперь, никогда его не покинет. Вадим старается об этом не думать, пытается вспомнить, что-то приятное - не может. Память так и продолжает перебирать самые неприятные моменты с его жизни...Раньше все было проще. Мечтаешь, не о чем не думаешь. Стараешься не облажаться и просто делаешь счастливый вид - это небольшая плата за то, что есть у тебя сейчас. Но делать вид стало тяжело. Цвета, на той самой маске, которая украшала твое лицо, потускнели. Улыбка была неуклюжей. Глаза больше не воспламенялись. В руках не было уверенности, ноги подкашивались. Осталась только память и фотографии на стенке в квартире.
Пока размытая тень преодолевала линии улиц, погода сменилась - в городе царит солнечный свет. Он пока еще только раскрывается, но уже набирает сил, чтобы ближе к обеду быть во всевластии. Тучи становятся совсем прозрачные и в лужах начинает искрится яркий огонь. Вадим заглядывает туда и спокойно отсчитывает расстояние от одного пятна воды на черном асфальте до другого. Расстояние сокращается...
Наконец-то центральная улица и огромный десятиэтажный дом - место его работы. Вадим вновь замирает недалеко от входа. Желания идти туда, больше нет. Он уже опоздал. Опоздал ровно на час. Правда, теперь у него была уважительная причина на такой смелый поступок. Хочется все еще раз обдумать, что сказать директору, как преподнести новость о том, что он навсегда уходит, но мысли бегут в обратную сторону от Вадима и вместо осознанных идей появляется, какая-то неосознанная аллюзия. В этот момент, лакированные туфли вместе с хозяином движутся в сторону входа. Вадим в последний раз бросает свой печальный взгляд по сторонам и входит вовнутрь. Сердце делает неспешные удары и готово убежать, но путей к отступлению нет. Голова у Вадима кружится, но он продолжает двигаться по фойе прямо к лифту. Осталось пережить последние минуты и можно будет выдохнуть полной грудью, тот затхлый воздух, который отравлял легкие и всю жизнь бедного Вадима...
2
В офисе, на седьмом этаже, спокойно. Кто-то работает, кто-то делает вид, что работает - все заняты. Вадим шагает мимо них и пытается избежать их пристального взгляда. Тихо проскользнуть не удается. Все видят склочную фигуру, которая не то идет, не то плетется мимо их рабочих мест и нервно оглядывается по сторонам. Раньше, все бы признали в этой фигуре ответственного и молодого менеджера по связям, а сейчас...Это зомби, которое забрело так высоко, сюда, и теперь шатается меж столов пытаясь найти, кого-то. Вадим добирается до своего кабинета. Нервные движения ключом, щелчок замка, открытая дверь...Вадим быстро заскакивает вовнутрь кабинета и так же быстро закрывает за собой дверь. Кажется, что никто и ничего не заметил, но разве сейчас можно быть, хоть в чем-то уверенным?
Парень проходит к своему рабочему столу и замирает около него. Секунда, вторая и за спиной слышится стук позади...
- Вадим...
- Да, я здесь! - совсем неуверенно говорит тот.
На пороге его кабинета стоит директор. Большего разочарования Вадим и не мог представить. Вновь его опередили.
- Ты опоздал... На час! Надеюсь, что у тебя найдется, что сказать?!
- Да, мне нужно с Вами поговорить. Я хотел...Вобщем, мне надо поговорить.
Седовласая фигура у порога полностью опешила. Лицо директора невинно перебрасывает движения бровями и только затягивает тяжелое дыхание. Вадим тоже оторопел, боясь, что-либо сказать начальнику - две, по-идиотски, застывших фигуры стреляют взглядами друг по другу.
- Не вижу иного выхода, кроме, как пройти ко мне...Видно, что-то важное.
Двое движутся в сторону кабинета директора. Вадим нервно волочится за спиной у старика, который неспешно, но уверенно, словно опытный генерал, идет по коридору мимо своих подчиненных. "Чтобы сейчас не произошло, хуже не будет", - успокаивает себя Вадим и обдумывает начало своей речи, которая расставит все точки в этой унылой эпопеи.
Никогда раньше, Вадим и представить себе не мог, что все кончится именно так. Он и сейчас помнит, как пришел сюда и начал работать сначала молодым стажером и дошел в карьерной войне до начальника своего отдела. Помнит, как ему всегда нравилось его рабочие место, как его раздражали его сотрудники и он во время обеденных перерывов никогда, практически, не выходил на отдых, чтобы не пересечься со своими коллегами...Чуждаясь и отторгаясь от них. Он любил, когда его работу ценили даже, если его усилия не стоили ничего. Дешевая похвала так окрыляла его, что он забывался здесь и сейчас. Он жил от повышения до повышения...Но не последний год и не последние дни. Всегда это когда-то...Всегда... Когда-то лучше, чем сейчас. Теперь не так, как когда-то...Пока мысли о красивой судьбе ничтожества в белом воротнике вертелись в голове Вадима они с директором подошли к его кабинету.
Огромная, сверкающая комната с кожаной мебелью и блестящим на свете лакированным столами била ярким светом прямо в глаза. Старик, как хозяин сразу прошел вперед и уселся в огромное кресло, уставившись на Вадима. Тот не находил себе места - все, как в жизни. Старик закуривает огромную сигару и только строго посматривает на фигуру в дальнем конце кабинета.
- Ты начнешь говорить или мы так и будем молчать?! Ты, кажется, что-то хотел сказать? Я слушаю, заодно напомни, почему ты соизволил опоздать далеко не на пять минут? - уверенно начал старик в кресле.
- Я увольняюсь!
- Хорошая шутка...
- Я хочу уволиться сегодня, - сказал еще раз Вадим и зашагал ближе к старику за столом.
- Такими словами в этом кабинете не раскидываются. Надеюсь, что ты осознаешь это? Иначе ты реально вылетишь отсюда.
- Я хочу написать заявление об увольнении, что непонятного?!
- С чего бы?
- Устал...
- Так прямо и устал, - старик все еще продолжал вести хамский тон. Правда, тон начинал ослабевать и каждая следующая реплика, старика в кресле, была неуверенней следующей, - Шантажируешь, мудак, - усмехнулся директор в кресле.
- Просто хочу уйти..Э-э-э, и я не мудак...Не называйте меня так!
- Что значит "уйти"? Ты уже не первый год и уйти...В своем уме...Я понял! - радостно крикнул старик, сквозь паузу и в этот момент даже подскочил с кресла, - Денег...Ты хочешь прибавки, блядский ты...
- Мне не нужны деньги...Черт, да я просто хочу уйти...Хочу уйти отсюда, с этого вонючего притона, раз и навсегда. Я не хочу больше видеть ваше уродское лицо и лица этих уродов, которые шныряют тут меж кабинетов - понятно вам?! - заорал Вадим.
- Лучше бы ты хотел прибавки, - совсем расстроился старик. Его последние слова были, будто приговором, в своей собственной беспомощности. Он встал и прошелся по кабинету. Впервые...Впервые, за много лет, ему ставят ультиматум, а не он. Никто его и не просил раньше уйти вот так, таким тоном и с таким гонором, а тут...Он долго смотрел на Вадима. не понимая, что случилось, но сказать, а сказать, к слову, что-то нужно было, не мог. Было проще, если перед ним бы стоял второсортный работник, но ведь перед ним стоит человек знающий дело. Да, он странный. Да и хер с этим, что странный - он приносит прибыль и спокойно делает работу за двоих. "Уйти? На кой черт ему это? Уйти? К конкурентам? К жидам? Эти пидоры близко подкрались к нам, теперь переманивают наших работников"... Старик вновь уселся в кресло и тяжелым, уверенным голосом затянул:
- Я устал от этой ежедневной хрени - каждый день: одно и тоже. Сваливаю и все. Не хочу больше этим заниматься, - продолжал Вадим.
- Со мной в такие игры никто еще не играл. Если ты пришел за повышением ставки, то ты уже переиграл...
- Не надо мне ваших денег! - уверенно отрезал Вадим, - дайте, что прошу, и больше меня это не касается.
- Видимо, ты все-таки реально кретин раз хочешь соскочить. Ну, и вали...На твое место сейчас стадо кандидатов подбежит...Я в этом бизнесе давно. Я уже стольких профессионалов воспитал, вот тебя думал... Правда, у тебя дерьмо в голове, что поделаешь?! Возиться с тобой? За такую должность люди начнут грызть глотки друг другу. Да, что там -сын мать продаст за такую должность. Думаю, что твое место пустовать долго не будет. Бери ручку и пиши, что хочешь... С этого момента, я тебя и мойщиком полов не возьму... На коленях ко мне заползешь, - завелся старик.
Вадим смотрел на самодовольного человека в кресле и на его уродскую улыбку, и все больше ненавидел его. Ярость валила через край и внутри закипало все - вулкан скоро взорвется.
Человек около стола, хватает большую белую чашку и выливает остатки кофе на сидящего в кресле. Черный напиток разливается по лицу, по костюму и стекает на пол. Перепуганное лицо в кресле даже не понимает, что случилось. Вадим растерянный стоит с кружкой в руках и смотрит на облитого, с ног до головы, кофе начальника с особым призрением...Он не мог поверить в то, что он сделал. Это было слишком. Словно дьявол посетил его плоть и ушел, так быстро все произошло. Жертва, все так же, сидела перед ним.
Хотя...Он уже попытался отправиться на тот свет. Что уж ту такого, что он окатил этого старого козла чашкой холодного кофе? Давно пора. Вадим себя не узнавал, но это было второстепенным. Теперь он знал, что его, скорее всего, уволят или уйдет директор - вряд ли, конечно, но помечтать...Глаза Вадима быстро возвращаются на всю ту же жалкую фигуру начальника, который не перестает истекать кофе и только по-дурацки стреляет глазами в сторону Вадима.
- Заявление сам напишешь, мудило...Бросает Вадим и добавляет с легкостью, - Счастливо оставаться. Он даже не закрывает за собой дверь, чтобы работники увидели, что случилось в кабинете начальника...Все в ужасе заглядывают во внутрь, с раскрытыми от удивления ртами, и только догадываются, что могло там произойти. Вадим даже не обращает на них внимание, спокойно идет обратно к своему кабинету.
Уже подойдя к двери Вадим замечает Дашу - работницу их офиса, у которой кабинет по соседству с кабинетом Вадима. Даша - единственный человек, с которым, сам Вадим не боялся говорить и даже любезничал. Девушка с испуганным видом поглядывает на Вадима, но тот не предает этому значению, вроде ничего и не было:
- Это ты его так? Это ты его...За что?
- Он просто захотел кофе...
- Тебя уволят...Тебя же теперь уволят, - не продолжала умолкать девушка.
- Я сам ухожу, - кидает Вадим.
- На совсем? С ума сошел? А где теперь будешь? Где-то у конкурентов? Больше дают, да?!
- Даша я устал...Я хочу просто отсюда сбежать не оглядываясь, все достало и я хочу отдохнуть...
- Плохо ты выглядишь...
- Знаю...Непростые времена и все такое. Бытовуха, короче.
- Может тебе, чем-то помочь? Я могу...
- Спасибо. Не надо
- Я если что могу, понимаешь, я всегда рядом, - пытается как-то сгладить ситуацию девушка молодых лет с овальным нежным и белым, как первый снег в декабре, лицом. Ее плечи покрывает длинные светлые волосы...Вадим обожал ее фигуру, но никогда об это не говорил - боялся, что она не правильно поймет. Обожал он и ее улыбку, поэтому не стеснялся, а даже наоборот, радовался, когда Даша забегала к нему в кабинет и часами говорила с улыбкой о каких-то дурацких ежедневных заботах. Это его расслабляло. Однажды он даже чуть ее не поцеловал, но то уже совсем дурацкая история.
Вадим смотрит на Дашу и на ее невинное лицо. Ему больно, что он не может забрать ее с собой, ведь в его пустом и больном мире нет места ей. Ему жалко ее, как доктору было жаль Вадима, но эта жалость не обретет большего...Она (жалость) умрет точно также, как и родилась, где-то глубоко внутри самого Вадима, там, куда он боялся заглянуть.
- Мы созвонимся...Я позвоню... Так говорят, когда больше нечего сказать и люди точно не увидятся. Они больше не увидятся, но Вадим об это старается не думать и молча покидает свой кабинет уходя прочь. Даша провожает его взглядом и только повторяет:
- Мы созвонимся. Ты позвонишь мне? Ты ведь позвонишь?!
В ответ тишина и только шаги Вадима по коридору. Сотрудники расходятся по своим местам, все вокруг успокаивается, даже старик с остатками кофе на костюме нервно смотрит на дверь, в которую уходит Вадим, но ничего ему не говорит - эту битву он проиграл досрочно. Его материалистическое сознание рухнуло, как карточный дом под силой ветра. Таков неожиданный "подарок" преподнес ему Вадим...
Эта история стала главной закуской вечера в объятом лоске ресторане, где старик и его друзья еще долго обсуждали поступок Вадима, который пошел в разрез со всеми канонами офисного устоя. Они удивлялись, не понимали, были обескуражены, кто-то даже не верил старику, но все были в возмущении. "Что этот Вадим возомнил с себя?!", - как ножом по устах, звучал вопрос от седых заседателей круглого стола, и от того, их лица были еще более не осознано глупы, когда в ответ звучали самые идиотские версии, всего того, что могло повлечь за собой такое поведение Вадима.
В этот вечер шеф Вадима хорошо перебрал вина. До своего дома добрался на такси, а домой заполз с последних сил. Он только смеялся и повторял, какой Вадим дурак и чего это в будущем будет ему стоить...Костюм, слишком плотно прилегал к телу. Старик бесился, пытался его снять, но не мог. Вокруг было очень душно, хотя на улице стояла холодная осень...Старик нервничал и только тяжело дышал...Мысли путались, в груди не хватало воздуха... "Дурацкий Вадим...Черт бы тебя побрал", - пронеслось в голове у старика, - "Ненавижу тебя...Я напился и за тебя, и твоего дебильного поступка". В глазах было темно, как и той ночью...
Седое тело лежало у себя на кровати, не подавая признаков жизни....
64 года существования нашли свой не самый приятный, но все же конец. О чем думал он, в последние минуты своей жизни, чего страстно желал и о чем жалел - мы с вами не узнаем? Но разве его жалкая жизнь привела нас сюда, в этот эпизод истории? Разве его смерть и целые толпы желающих занять его место нас волнует? Мы просто, вновь, уклонились от рассказа и решили взглянуть в сторону...Подобно человеку, пытающемуся оглянутся по сторонам, чтобы, что-то понять или увидеть...