O Simona : другие произведения.

История Альтаиры и Гендера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Читатель! Я выделила из "Хроники Фемискира" отдельные - большие законченные - истории. Если ты читаешь "Хроники Фемискира" по порядку, то найдешь эти истории в Episode. "Хроники Фемискира" - большое мое творение. Безграничное, как Космос. Истории - лишь маленькие островки. Сейчас перед тобой - "История Альтаиры и Гендера". Если тебе удобно сначала сплавать на островок... Приятного путешествия! Ваша, O SIMONA
  Читатель!
  
  Я выделила из "Хроники Фемискира" отдельные - большие законченные - истории.
  
  Если ты читаешь "Хроники Фемискира" по порядку, то найдешь эти истории в Episode.
  "Хроники Фемискира" - большое мое творение.
  Безграничное, как Космос.
  Истории - лишь маленькие островки.
  Сейчас перед тобой - "История Альтаиры и Гендера".
  Если тебе удобно сначала сплавать на островок...
  
  ИСТОРИЯ ГЕНДЕРА - ГРАЦИОЗНОГО КРАСИВОГО ВОИНА - СЛАВНОГО ОХОТНИКА НА ДРАКОНОВ.
  
   - История из моей жизни, - воин закатил глаза.
  Потом их откатил обратно. - Да история из моей жизни - часть истории моей жизни.
  То, что произошло, оставило глубокий шрам в моем сердце.
  
  Шел приятный мелкий дождь.
  Он радовал мое гибкое тело.
  Я развернул плечи.
  Посмотрел на тень от дуба.
  Солнечные часы даже в дождь показывали полдень.
  "Пора тебе отдохнуть, красавчик", - милый пастушок пробежал мимо меня.
  "После победы над драконом отдохну", - я улыбнулся вслед пастушку.
  Я проголодался.
  Нужно было найти девушку или женщину, которая меня накормит и оставит в своем доме до утра.
  То, что женщина найдется, я не сомневался.
  Моя стройная фигура приманивает женщин, как мед зовет медведей.
  Через час около меня остановилась колесница.
  "Прекрасный воин, - утонченная девушка с трудом сдерживала строптивых коней. - Скоро стемнеет".
  "Стемнеет не скоро", - я возразил.
  Пусть девушка не думает, что сразу меня поймала в свои сети.
  "До города далеко, - девушка не сдавалась. - Тебе нужно где-то переночевать, воин красивый.
  Я приглашаю тебя в свой огромный дворец".
  "Я подумаю", - я приложил палец ко лбу.
  Мои мышцы забургились.
  Девушка сдавленно ахнула.
  Она была очень привлекательная.
  "Колесница твоя узкая, - я оглядывал повозку. - У меня широкие плечи.
  Боюсь, что нам не хватит места двоим".
  "Я намекал, что девушка должна бежать за колесницей, как рабыня".
  "Мы прижмёмся друг к другу", - девушка либо не поняла мой намек, либо поняла, но не хотела бежать за своей колесницей.
  Я со вздохом вошел в колесницу:
  "Только ты управляй конями, - я сразу предупредил. - Я - охотник на драконов.
  Не люблю коней.
  Кони, когда видят дракона, несут по полю, как сумасшедшие".
  "Ты?
  Ты - охотник на драконов? - девушка вскрикнула.
  По ее глазам, по вздымающейся небольшой, но крепкой молодой груди, я понял, что могу делать с ней, что захочу. - Благородный воин.
  Какое счастье, что я тебя встретила". - Девушка отпустила коней.
  Колесница понеслась быстрее ветра.
  Я прижался к девушке, чтобы не вылетел на дорогу.
  Плоть к плоти.
  Я ощущал упругую горячую плоть девушки.
  Она, наверно, ощущала мою плоть.
  "Обычно я с собой перевожу много всякого, - девушка непринужденно управляла колесницей. - Шкуры драгоценные, рулоны шелка и бархата, туники разные, - девушка сжала зубы и выдохнула. - Люблю закупаться на ярмарке.
  Я собираю древние глиняные таблички с мудрыми изречениями.
  Папирусы, пергаменты.
  Древние очень занимательно чертали иероглифы".
  "Мне не нравится пыль веков", - я дышал в шею девушки. - Грязь только от папирусов, пергаментов и глиняных табличек.
  Молодая красивая девушка не должна своими белыми пальчиками прикасаться к пыльным свиткам и табличкам.
  Пальчики девушки не для того созданы..."
  "А для чего созданы пальчики девушки?" - Красавица спросила игриво.
  "Как всегда, - я подумал с тоской. - Влюбляются в меня с первого взгляда.
  С одной стороны - приятно мне, что женщины сразу замечают мою стать и готовы мне служить.
  Но с другой стороны, влюбленность меняет женщин.
  Они начинают смотреть на меня, как на свою вещь.
  Как на глиняную табличку.
  Или еще хуже скажу - как на папирус таращатся на меня".
  "Пальчики твои, красавица, чтобы управлять колесницей", - я ответил безлично.
  "Только и всего?" - Девушка, судя по голосу, разочарована моим ответом.
  "Слишком неудобно в узкой колеснице", - я сжал зубы.
  "Скоро мой дом, - девушка обещала. - Я сначала хотела показать тебе свое собрание папирусов, пергаментов и глиняных табличек.
  Но, если тебе не нравится, то можем начать наше общение с другого, могучий красавец воин".
  
  
  ГЛАВА 366
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА
  
  "Да, мы начнем наше общение с другого, - я почувствовал, как девушка вспотела. - Я голоден.
  Начнем наше знакомство с роскошного пира в мою честь".
  "Да, да, пир, конечно.
  Пир - обязательно". - Девушка пробормотала.
  Я сделал вид, что не понял ее разочарование.
  Но, конечно, отлично все понимал.
  Девушка желала сразу меня затащить на свое ложе.
  Все мои женщины - одинаковые...
  Хотят немедленно приручить и заполучить меня.
  
  "Как твое имя, красавица? - я с трудом удержал зевок.
  Скучно, понимаете... - Меня называют - Славный Гендер охотник на драконов".
  "Меня зовут Альтаира, - девушка произнесла робко.
  Она словно стыдилась своего имени.
  Или робела в моем присутствии. - Славный воин.
  Я не поняла - тебя зовут Славный или Гендер?
  Или Славный Гендер?"
  "Гендер, Гендер мое имя, - я рассердился на бестолковость девушки. - Запомни, Альтаира.
  Имя человека - самый сладкий звук, который он хочет слышать".
  "Я знаю это изречение, - Альтаира поймала меня.
  Я же хотел, чтобы мудрость была приписана мне. - Так сказал Пифагор на пиру в Фивы. - И повторила: - Имя человека - самый сладкий звук, который он хочет слышать. - Альтаира помедлила. - Но только я не согласна с точностью высказывания".
  "Ты называешь Пифагора лжецом? - Я захохотал. - Очерняешь самого великого мудреца и философа в Фивах?"
  "Нет, никак я не называю его, - Альтаира задрожала.
  Ее дрожь приятно щекотала меня. - Просто имя человека состоит из многих звуков, а не из одного звука.
  Поэтому фраза должна звучать так - Имя человека - самые сладкие звуки, которые он хочет слышать".
  "Надеюсь, что ты не сказала свою глупость Пифагору?"
  "Сказала".
  "И что же величайший мудрец тебе ответил на твое неуместное замечание, Альтаира?"
  "Пифагор разозлился на меня.
  Он сказал, что в сказанном важен не смысл, а построение слов.
  И еще он назвал меня глупой овцой!".
  "Глупой овцой обозвал тебя, Пифагор? - Я снова засмеялся. - Не зря Пифагора называют великим философом и мудрецом.
  В точку он попал".
  "Ты тоже считаешь, что я глупая овца?"
  "Ты?
  Альтаира?
  Ты - девушка", - я ответил туманно.
  А то строптивая умница еще скинет меня с колесницы.
  Я поцарапаю коленки и локти о кусты и камни.
  
  Колесница въехала на холм.
  "Потрясающий вид, - я выдохнул с восторгом: - Рисовые поля.
  Виноградники.
  Обильные рощи апельсинов.
  Персиковые деревья.
  Оливы везде.
  Виноградная плантация.
  Тучные стада овец, коз и коров.
  И сиятельный дворец блистает.
  Кому все это принадлежит?"
  "Мне", - Альтаира ответила скромно и тихо.
  "Тебе? - У меня дыхание перехватило. - Или ты делишь это богатство с кем-нибудь?"
  "Нет, только я одна, - Альтаира засмеялась. - Почему ты спрашиваешь странно, славный воин Гендер?"
  "Я думал, что у столь красивой и умной девушки должны быть соперники в борьбе за это богатство", - я выпалил.
  Тут же колесница наехала на камень.
  Я прикусил язык.
  "Нужно было мне сразу прикусить язык, - я подумал с опозданием. - Отличный дворец и поля со стадами и рощами.
  Я бы не прочь остаться здесь хозяином.
  Окрутить, влюбить в себя Альтаиру я могу.
  Сама будет валяться у меня в ногах, чтобы я стал ее мужем.
  Но надо осторожно.
  Уверен, что дом полон завистников.
  Слуги, рабы, приживалки - все - будут настраивать Альтаиру против меня.
  Нужно тонко действовать.
  Я должен понравиться всем, даже - последнему гадкому рабу или конюху".
  
  "У меня нет соперников в борьбе за это богатство, - Альтаира захихикала тоненько. - Я их всех отравила".
  "Кого?" - Я обалдевший спросил.
  Хотя сразу понял...
  "Я отравила всех, кто хотел занять мое место в этом доме.
  Они были злые.
  Я сначала предлагала всем жить вместе.
  Но каждый хотел властвовать.
  Поэтому я отравила родственников и других, которые меня не любили.
  Я сделала доброе дело.
  Теперь они не мучаются.
  Спят спокойно в земле..."
  "Да, ты умеешь распоряжаться хозяйством", - я застонал.
  
  "Ошибаешься, Гендер", - Альтаира направила повозку вниз по дорожке.
  Дорога вымощена гладкими желтыми мраморными плитами.
  До того момента я не догадывался даже, что мрамор бывает желтого цвета.
  "В чем я ошибаюсь, Альтаира?" - я произнес бархатно.
  Пора действовать...
  "Ошибаешься в том, что я умею распоряжаться хозяйством".
  "Но хозяйство у тебя идеальное.
  Чистенькое.
  Овцы чистые.
  Козы и коровы ухоженные.
  Поля и виноградники - выше всяких похвал".
  "Не я распоряжаюсь хозяйством".
  "Альтаира, а кто распоряжается твоим хозяйством?
  Кто наводит красоту и следит за всем сразу?" - В мое сердце уколола стрела ревности.
  Неужели, у меня появился соперник - управляющий всем добром Альтаиры?
  
  "Мои рабы возделывают, ухаживают, чистят, следят".
  "Рабы?
  Но рабы же - ленивые!"
  "Я заставляю рабов следить друг за другом.
  Если кто отлынивает от работы, ленится, то его вечером секут другие рабы.
  Кто же отлично старается, того я награждаю лишним куском пахлавы на пиршественном ужине.
  Поэтому мои рабы из кожи лезут, чтобы мне угодить".
  "Умно", - я проблеял.
  Подумал:
  "Не так легко будет овладеть хозяйкой.
  Она - с одной стороны глупенькая.
  Но с другой стороны - умненькая.
  Глупенькая не отравит своих родственников конкурентов".
  
  "Госпожа!
  Наша госпожа Альтаира приехала. - На крыльце дома уже стояли рабы, которые следят за домом. - Мы так ждали тебя, госпожа.
  Ждали с нетерпением"
  Аид меня забери!
  Рабы сияли от счастья, что видят свою госпожу.
  Радость рабов была искренняя, не поддельная.
  "Никто не проказничал?" - Альтаира вышла из колесницы.
  Бросила поводья конюху.
  Раб конюх подобострастно держал лошадей.
  "Самсон пролил молоко", - рабы ответили хором.
  Ябедничали.
  "Вы уже наказали Самсона за молоко?"
  "Да, госпожа.
  Мы высекли Самсона колючими прутьями акации.
  Кагор и Фемистокл его обливают ледяной водой у колодца.
  Пока еще Самсон не пришел в сознание".
  "Очень правильно", - Альтаира робко посмотрела на меня.
  Я выпятил грудь и подал девушке руку.
  Альтаира скромно опустила головку.
  Щечки ее покрылись румянцем.
  "Рабы засекли почти до смерти своего товарища раба, - я за растянутой улыбкой прятал недоумение. - Всего лишь за то, что пролил молоко.
  Рабы должны были в отсутствие хозяйки разграбить дом и сбежать.
  А они остались и радуются, что Альтаира вернулась.
  Девушка при этом совершенно спокойно принимает весть, что ее раба чуть не убили за маленькую ошибку.
  Альтаира показывает стальной характер.
  Но при этом робеет передо мной.
  Непонятненькое..."
  
  "Показать тебе, славный воин Гендер..."
  "Просто воин Гендер.
  Зови меня по-дружески - Гендер.
  Мы же друзья, Альтаира?"
  "Я только и мечтаю стать твоей подружкой, Гендер.
  Ты очень красивый и мужественный".
  "Согласен.
  Я знаю, что я красивый, сильный, мужественный.
  И ты, Альтаира, тоже ничего..."
  "Правда?"
  "Правда, правда.
  Ты даже очень не мужественная".
  "Мне еще никто не делал комплименты", - Альтаира опустила свою чудесную головку.
  "Ты мне что-то хотела показать, Альтаира..."
  "Хотела.
  Но стесняюсь.
  Ты же в колеснице подумал, что это нехорошо".
  "Что нехорошо, Альтаира?"
  "То, что я тебе хочу показать, Гендер".
  "Поверь мне, девочка, - я двумя пальцами нежно поднял подбородок хозяйки дому и посмотрел в ее бездонные глаза. - Нет в мире того, чего бы я испугался".
  "Ты смелый и могучий, воин Гендер", - Альтаира сделала движение, чтобы прижаться ко мне.
  Склонила бы свою миленькую головку на мою грудь.
  Но постеснялась.
  Засмущалась.
  Отвернулась.
  Я же не торопил события.
  Пусть девочка помучается.
  Охмурять нужно, как будто тащишь большую рыбу из моря.
  Сначала рыбу тянешь на себя.
  Рыба отчаянно сопротивляется.
  Может порвать веревку.
  Тогда рыбу опытный рыбак чуть отпускает.
  Ослабляет вытаскивание.
  Рыба радуется, что освободилась.
  Успокаивается.
  Рыбак снова ее тащит.
  Уже ближе.
  Снова рыба упирается.
  Опять рыбак ослабляет натиск.
  И так - пока рыба окажется на берегу...
  
  "Я...
  Я хотела показать тебе свое хранилище пергаментов, папирусов, глиняных табличек с мудрыми изречениями древних, - Альтаира выдохнула с усилием. - Но ты можешь подумать, что я слишком умная.
  И перестанешь со мной общаться, могучий воин.
  Воины не приветствуют ум..."
  "Нет, Альтаира!
  Я обещаю, что не подумаю, что ты умная".
  "Спасибо, Гендер, - Альтаира схватила меня за руку.
  Потащила за собой. - Обещаю, что тебе понравится".
  
  "Дом мне уже понравился, - я едва успевал за девушкой.
  Думал на ходу. - Хранилище пергаментов я обязан посетить.
  Некоторые патриции дорого платят за такие-то рассыпающиеся от старости свитки".
  "Я отдаю библиотеке все свое свободное время, - Альтаира ввела меня в огромный зал.
  В этом зале цезарю не стыдно было бы устроить роскошную оргию. - Чтение мудрости - моя цель и мое спасение.
  После чтение я становлюсь увереннее в себе, в своем будущем".
  "Куда уж увереннее, - я подумал. - Глазом не моргнула, когда рабы наябедничали и сообщили, что избили своего товарища за то, что пролил молоко".
  "Гендер.
  Садись удобнее, - Альтаира для меня на мраморную скамью постелила драгоценную шкуру голубого барса. - Я тебе принесу глиняные таблички, папирусы, пергаменты, в которых упоминаются битвы великих охотников на драконов.
  Тебе же будет интересно, Гендер.
  Потому что касается твоей работы". - Альтаира искательно посмотрела в мои глаза.
  Отчаянно желала мне угодить.
  "Да, очень интересно...
  Будет". - Я проблеял.
  Не сказал, что не умею читать иероглифы.
  Да еще - древние таблички...
  "Если я сейчас не познакомлю тебя со своим хранилищем, с пергаментами, - Альтаира поднялась по лесенке, чтобы достать до полки, - то уже никогда не познакомлю.
  У нас с тобой будут другие развлечения, Гендер.
  Не до свитков.
  Не до иероглифов вымерших шумеров.
  Я могу потерять уважение к себе, если сейчас не сделаю..." - Альтаира покачнулась на лесенке.
  Я подскочил и удержал ее за попку.
  Снизу мне открывался прекрасный вид на... свиток.
  
  Наступило неловкое молчание.
  Неловкое - для Альтаиры.
  Я же в душе хохотал над забавным случаем.
  "Может быть, хозяйка дома прикидывается глупенькой дурочкой? - Внезапная мысль заморозила мое сердце.
  От ужаса я покрылся пузырями. - Я слышал легенды, как богини заманивали в свою хижину отважных красивых воинов.
  Богини прикидывались простенькими девушками.
  Целый день проводили с избранником в утехах.
  Даже ночь проводили...
  А утром воина, который возомнил себя лучше других мужчин, подавали запеченного на вертела на завтрак богине.
  Не играет ли со мной Альтаира в свою сложную игру.
  Я думаю, что она смущается.
  А она хохочет молча.
  Или я придумал от страха?"
  
  "На этом пергаменте писец царя Кадастра записал о подвиге охотника на драконов Метаха, - Альтаира осторожно спустилась вниз: - Ты сам будешь разбирать иероглифы, славный воин Гендер?"
  "Нет, нет, Альтаира, - я ответил поспешно.
  Затем добавил в голос солидности и серьезности. - Я желаю, чтобы ты мне разобрала иероглифы.
  У тебя замечательный голос чтицы.
  Я с удовольствием его еще раз послушаю".
  "Ой, ты шутишь, Гендер, - Альтаира опустила головку. - Мой голос - обыкновенный.
  Послушал бы ты, как мои рабы поют о Геене Огненной.
  Вот у рабов - голоса.
  Да!
  Чудесные!
  Звонкие голоса у моих рабов!".
  "Что-то не так", - я ничего не понимал.
  Не может властная хозяйка всего, что вокруг нас, не должна быть столь наивной и глупенькой.
  
  "Первый иероглиф указывает на конец дождя, - Альтаира водила пальчиком по пергаменту. - Второй иероглиф - Иероглиф восходящего солнца.
  Если бы был иероглиф просто солнца, то под ним стояла бы палочка.
  А без палочки означает, что солнце восходит.
  Получается, что восход после дождя. - Альтаира подняла на меня лучистые глаза. - Нравятся иероглифы, Гендер?"
  "Ага".
  "Разбираем дальше пергамент, - Альтаира воодушевилась. - Иероглиф весталки.
  Рядом иероглиф сильного воина.
  Получается, что весталка встретила охотника на драконов.
  Дальше - иероглиф - Глаза.
  Весталка и охотник увидели чьи-то глаза.
  Так как иероглиф Глаза возвышается над другими иероглифами, то получается, что глаза огромные.
  А у кого могут быть огромные глаза, Гендер?"
  "У тебя огромные глаза, Альтаира".
  "Ты льстишь мне и шутишь, воин, - Альтаира засмеялась: - Ты же понял, что иероглиф - Глаза огромные - показывает, что рядом с весталкой появился дракон.
  Дальше все будет понятнее с иероглифами.
  Славный охотник на драконов спасет весталку от дракона.
  Что мы дальше и видим на иероглифах.
  Иероглиф шумеров - Дзянь.
  Этот иероглиф очень похож на иероглиф вымерших асирийцев.
  Только у асирийцев Дзянь с закругленными концами.
  Дзянь означает - великая битва.
  Охотник на драконов сразился с драконом.
  И победил его".
  "Как ты узнала, что охотник победил дракона?"
  "Ту же все понятно, Гендер, - длинные бархатные ресницы Альтаиры порхали быстро-быстро. - Если иероглиф Великой битвы, то означает, что охотник победил.
  Если бы он погиб, если бы охотника сожрал бы дракон, то стоял бы иероглиф позорной битвы, малой битвы.
  Дальше иероглиф...
  Я его пропущу и не стану толковать, Гендер".
  "Почему же, Альтаира, ты пропустишь иероглиф, не растолкуешь его мне, - мне стало интересно. - Я - великий охотник на драконов.
  Желаю знать все о своих предшественниках.
  Разумеется, что мои предшественники - не драконы, а - охотники". - Я к месту пошутил,
  Редко бывают шутки к месту...
  Но я угадал.
  "Твои предшественники - не драконы, а - охотники? - Сначала Альтаира с непониманием открыла ротик.
  Затем шутка дошла до нее. - Хахахахахахахаха!
  Гендер!
  Ты замечательно пошутил!"
  "Что дальше с иероглифом?" - Я подгонял Альтаиру.
  Пора бы и на пир.
  "Здесь...
  На пергаменте неприличное.
  Иероглиф весталки сливается с иероглифом великого охотника.
  Но заканчивается история прилично.
  Иероглиф храма указывает, что весталка вернулась в храм". - Альтаира свернула свиток.
  Я с облегчением вздохнул.
  "Мне очень понравилась история об охотнике и весталке", - я честно признался.
  "Я в твоих глазах видела интерес и мудрость, Гендер, - Альтаира обрадовалась.
  Убрала свиток на дальнюю полку. - Сейчас рассмотрим иероглифы на древней глиняной табличке вымерших Атлантов.
  Там рассказывается, как великий охотник Посейдон поймал морского дракона".
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Отложим историю о Посейдоне и морском драконе на...
  На потом отложим".
  "Тебе не нравятся морские истории, Гендер?"
  "Нравятся.
  Очень.
  Но я хочу посмотреть на твое хозяйство, Альтаира".
  "На мое хозяйство, Гендер?" - Красная заря залила прекрасное личико девушки.
  "Да, я желаю видеть твое..." - Я не успел досказать.
  Через миг понял, почему Альтаира засмущалась.
  "Ну, если ты так желаешь, Гендер, то я не в силах отказать тебе", - неожиданно Альтаира развязала поясок на тунике.
  "Она подумала, что хозяйство - это она сама, - я чуть не подпрыгнул от удивления. - Слишком перемудрила умная девушка.
  Но и на нее я с удовольствием посмотрю.
  С хранилища пергаментов и папирусов все начнется, в хранилище все и закончится".
  
  "Госпожа!
  Госпожа Альтаира", - истошный крик разорвал момент счастья.
  Альтаира вздрогнула.
  Отвернулась от меня.
  Торопливо завязывала поясок обратно.
  Руки девушки дрожали.
  "Госпожа Альтаира, - в хранилище ворвалась прекрасная рабыня. - Кушать подано.
  Ты должна следить за своим здоровьем, госпожа.
  Иначе у тебя начнет откладывать жир на животе и на боках.
  Я не позволю никому и никакому обстоятельству, чтобы оно отвлекало тебя от обеда, госпожа". - Рабыня зло посмотрела на то, что называла - оно, то есть, на меня посмотрела...
  "Вот и первая, кто меня ненавидит в этом доме, - я подумал со злорадством.
  Но улыбнулся прибежавшей искренне и тепло. - Они охраняют свою госпожу от меня.
  Делают вид, что заботятся об ее здоровье.
  На самом деле обеспокоились, чтобы я не увел их госпожу".
  "Да, Клотильда, - Альтаира взяла меня за руку.
  Словно боялась рабыни.
  А во мне искала защиту. - Я и мой гость уже идем к столу".
  
  "Пора бы на пир", - я потирал руки.
  Тут же получил еще один ненавидящий взгляд от рабыни Клотильды.
  Мы вошли в огромный зал для пиров.
  Весь дворец состоял из огромного и величественного.
  Альтаира села во главе стола.
  Я опустился на лавку рядом с ней.
  "Нет, Гендер, - Альтаира проблеяла пугливо. - Твое место находится на другом конце стола.
  Так положено".
  "Кем положено?
  Кем заведено. - Я поднялся со скамьи. - Но в чужом дворце свои порядки не наводят". - Я произнес с досадой.
  В то же время поймал себя на слове и осадил:
  "Зачем, дурак, сказал - в чужом дворце?
  С первого же дня я должен всем показывать, что дворец - мой.
  Я обязательно стану мужем Альтаиры".
  Я скромно перешел на конец длинного стола.
  Присел.
  Стол настолько длинный и широкий, что на нем могли поместиться танцовщицы и танцовщики из нескольких балаганов.
  И при этом не задевали бы друг друга руками и ногами в танце.
  
  
  ГЛАВА 367
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПИР В ЧЕСТЬ ГОСТЯ
  
  "Угощение изысканное, - я провел рукой перед собой. - Корзины, фрукты, овощи, сладости.
  Но все не для мужчины, - я сделал паузу.
  Дал возможность Альтаире и рабам понять, что в доме появился настоящий мужчина. - На ужин поставьте передо мной запеченного кабана и запечённую овцу.
  Я все, конечно, не съем.
  Но перед великим воином должно стоять много.
  То, что останется, я отдам рабам".
  "Госпожа?" - Клотильда сожгла меня взглядом.
  "Да, Клотильда.
  Сделай так, как пожелал великий воин, охотник на драконов. - Альтаира пропищала. - Гендер знает, как кушать.
  Обо мне не беспокойся, Клотильда.
  Мясной дух до меня не дойдет.
  Стол длинный".
  "Я прикажу, чтобы рабы веерами из перьев павлинов отгоняли от тебя вонь жареного мяса, госпожа", - ноздри Клотильды раздувались.
  "Ого!
  Клотильда приказывает рабам?
  Может быть, она не рабыня, а - подруга Альтаиры?
  Нет.
  Клотидьда - рабыня.
  Она без одежды.
  Рабам одежа не положена.
  И на шее у нее ошейник рабыни.
  Получается, что в этом дворце некоторые рабы выше, чем рабы другие". - Мысли мои мрачные.
  Но улыбка светлая.
  
  После обеда Альтаира сама предложила мне прогуляться по ее владениям.
  "Гендер, ты одет легко, - Альтаира отступила на шаг от меня. - На холме дует прохладный ветерок.
  Иногда от холода перехватывает дыхание.
  Сейчас иди и выбери себе любую из одежд для моих гостей..."
  "У тебя гости часто бывают, Альтаира?" - Надеюсь, что ревность не проклюнулась в моем вопросе.
  "Очень и очень редко ко мне заезжают гости".
  Альтаира передала меня рабыне.
  Но не Клотильде...
  "Господин, - рабыня ввела меня в комнату для одежды.
  Комната большая, но не, как зал. - Я подберу тебе шерстяную тогу.
  Из тончайшего руна высокогорных овец".
  "Овцы твоей госпожи?"
  "Да, господин.
  Овцы моей госпожи". - Рабыня восхитительно красивая.
  Утонченная.
  Гибкая.
  Тело ее благоухало и блестело от ароматических масел.
  Соски затвердели.
  Живот рабыни плоский.
  Бедра широкие.
  Каждое ее движение, каждый вздох вызывали во мне желание сразиться... с драконом.
  Рабыня провела руками по моим плечам.
  Нежно-нежно дотронулась:
  "Плечи у тебя широкие, господин..."
  "Я знаю, что мои плечи воинственно широкие, рабыня.
  Но почему ты ласкаешь меня?"
  "Я не ласкаю тебя, господин.
  Я руками снимаю мерку с твоих плечей.
  Туника должна сидеть удобно.
  Не стеснять движения, но и не болтаться должна туника. - Ладони рабыни перешли на мою грудь.
  Жаркое дыхание девушки обжигало меня неистово. - Грудь крепкая у тебя, господин".
  "Крепче некуда моя грудь.
  У меня все крепкое, рабыня..."
  "Я вижу уже, что у тебя все крепкое, господин, - рабыня присела на корточки.
  Ее голова оказалась на уровне низа моего живота.
  Рабыня сжала мои ягодицы. - Размер ягодиц впечатляет, господин.
  Я найду тебе подходящую тунику..."
  Рабыня замерла.
  Дальше не снимала с меня мерку.
  Я же с подозрением размышлял:
  "Рабыня поразительно соблазнительная.
  Меня нарочно соблазняют в этом дворце?
  Кто соблазняет?
  Хозяйка дома проверят меня на верность ей?
  Или Клотильда нарочно подговорила рабыню, чтобы она меня совратила.
  Тогда Клотильда наябедничает Альтаире.
  И Альтаира, несомненно, меня выгонит из дворца.
  Не место здесь тому, кто выбрал рабыню, а не госпожу.
  Или я все придумал.
  Рабыня - сама по себе?
  Она страстная.
  Не сдерживает свои желания...
  Или желает мне угодить.
  Чувствует во мне нового господина дворца?"
  
  "Поднимайся и уходи, рабыня, - я с трудом разлепил спекшиеся от жара губы. - Мне не нужна твоя помощь".
  "Ты прогоняешь меня, господин? - Рабыня подняла подбородок.
  Смотрела на меня снизу вверх. - Но я же вижу, что ты хочешь..."
  "Что я желаю - мое дело, - я отошел от рабыни.
  Каждый шаг мне давался с трудом.
  Словно я по пояс закопан в песок. - Убирайся вон, рабыня.
  Ты не угодила мне".
  "Но я сейчас угожу тебе".
  "Как ты можешь мне угодить, если даже не знаешь, что мне нужно, рабыня", - я схватил рабыню за волосы.
  Вышвырнул за дверь.
  И тут же в комнату вошла Клотильда.
  Понятненькое.
  Клотильда подслушивала за дверью и подсматривала через щелочку.
  Значит, она задумала меня соблазнить рабыней.
  Лучше бы соблазнила меня Альтаирой.
  
  "Гендер, тебе не понравилась Жасмин?" - Клотильда спокойно закрыла за собой дверь на засов.
  Засов зашел без скрежета.
  Я таращил глаза на необычное одеяние Клотильды.
  Она одета в струящиеся золотые нити.
  Вроде бы одета.
  Но в то же время нити не скрывали ни одной красоты замечательного тела рабыни.
  "Кто или что называется Жасмин?"
  "Жасмин - рабыня, которую ты вышвырнул за дверь, Гендер".
  "Рабыни должны называть меня - господин, но не по имени", - я попытался образумить рабыню.
  Ожидал от нее подлого удара.
  И удар последовал.
  Но удар словами, а не кинжалом.
  "Я, конечно, рабыня, - Клотильда нехорошо улыбнулась. - Но и ты не господин, Гендер.
  Мало ли что случится во дворце с тобой.
  Упадешь с лестницы и свернешь себе шею.
  Или нечаянно выпьешь вино с ядом.
  Альтаира погорюет, погорюет, и забудет о тебе, славный охотник за драконами.
  Тебя похоронят под персиковым деревом в саду наслаждений".
  "Ты мне угрожаешь, рабыня?"
  "Я тоже предпочитаю, чтобы меня называли не рабыней, а - по имени.
  При госпоже - я для тебя рабыня.
  Но наедине..."
  "Понял, понял, Клотильда, - я выставил руки вперед. - Много гостей похоронено под вашими персиковыми деревьями?"
  "Деревья растут быстро, Гендер.
  В нашем саду самые большие и сочные персики". - Рабыня не ответила прямо.
  Но намекнула, что не я первый окажусь закопанным в саду под деревом.
  "Ты защищаешь свою госпожу?
  Оберегаешь ее от мужчин?" - Я спросил прямо.
  "Люблю, когда сразу переходят к делу, - Клотильда кивнула очаровательной головкой. - Мы, рабы, не хотим, чтобы наша госпожа привела во дворец мужа.
  Мы живем в гармонии с нашей госпожой.
  А мужчина обязательно разрушит гармонию".
  "Теперь все ясно и понятно, Клотильда.
  Я рад, что ты призналась.
  В ответ я тоже признаюсь тебе: я хочу стать мужем Альтаиры
  Я в нее влюбился с первого взгляда.
  И никому ее не отдам.
  Тем более - рабам".
  "И мы тебе не отдадим нашу госпожу", - Клотильда отвечала от имени всех рабов.
  Она тяжело дышала.
  Из глаз летели молнии.
  Но рабыня быстро переборола свой всплеск ненависти ко мне.
  Загнала его далеко.
  "Договоримся здесь, среди туник и тог, славный воин Гендер", - Клотильда прижалась ко мне грудью.
  "Убери груди, Клотильда.
  Я таю". - Невероятными усилиями я сдерживал себя.
  Подумал:
  "Может быть, не ломаться?
  Овладеть Клотильдой?
  Она же этого очень хочет.
  И я..."
  "Гендер...
  Ты хочешь меня? - Клотильда рабыня прочитала мои мысли.
  Да что там читать.
  Видно все. - Когда ты прогнал Жасмин, я подумала, что женщины тебе не нравятся.
  Но вошла и увидела тебя в боевой стойке тигра, изнывающего перед львицей.
  Я предлагаю тебе выгодное..."
  "Выгодное для меня, или для тебя, Клотильда?"
  "Для всех выгодное, Гендер.
  Ты даже не мечтай взять в жены нашу Альтаиру.
  Я видела, как у нее блестят глаза.
  Хоть сразу тащить ее в храм жениться.
  Да, ты можешь переиграть меня, Гендер.
  Но и после свадьбы тебе придется бояться.
  Не только я, но и остальные рабы не примут тебя.
  Поэтому я предлагаю тебе себя..."
  "Ты предлагаешь мне - свободному великому красивому охотнику на драконов - свое тело, рабыня?
  В знак презрения я буду называть тебя рабыней.
  Я тебя не боюсь.
  Только и всего.
  И считаешь, что тебя достаточно, чтобы я забыл об Альтаире?"
  "Ты еще не пробовал мое тело, Гендер.
  Я знаю, что некоторые мужчины сходят от меня с ума.
  Они, один раз, отведав моей любви, больше не могут жить прежней жизнью".
  "Передавай привет тем мужчинам, Клотильда".
  "Я в довесок к себе дам тебе еще золотые монеты, Гендер".
  "Золотые монеты - звучит - более радостно, чем - отравить меня, - я заинтересовано поднял брови. - Сколько?
  Запомни, Клотильда.
  Я - дорогой мальчик".
  "Сначала я, или золото?" - Клотильда облизнула губы.
  
  "Сначала золото, а потом посмотрим, - я с запозданием подумал, что в этот момент Альтаира может подслушивать и подсматривать за дверью за нами. - Может быть, я шучу.
  И Альтаира мне дороже всего золота мира!"
  "Я проведу тебя в сокровищницу", - Клотильда усмехнулась с пониманием.
  Я подумал:
  "Какие они все умные во дворце.
  Хозяйка иероглифы разбирает и объясняет.
  Рабыня имеет вход в сокровищницу дома.
  При этом Клотильда поняла, что я боюсь, что попаду в ловушку.
  Догадалась, что все подстроено.
  И Альсаира наблюдает за нами".
  Но это были мои домыслы.
  
  "Далеко сокровищница? - Я спросил с посвистыванием безразличным. - Золото - ничего не значит".
  "Гендер", - Клотильда остановилась.
  "Да, Клотильда", - осторожничал.
  Замедлил шаг.
  Не подходил к рабыне.
  "Мне золотая нить попала.
  Вытащи ее, пожалуйста.
  А то щекотит и мешает идти".
  "Эта золотая нить, Клотильда?"
  "Да, эта.
  Потяни за нее".
  "Уже тяну.
  Вытянул?"
  "Да".
  Спасибо тебе огромное за помощь, славный охотник на драконов, - рабыня не так уже и плохая, как показалась с первого взгляда.
  Просто заботится о своей хозяйке. - Ты помог мне с золотой нитью.
  Надеюсь, что и с остальным поможешь... - Мы вошли в темный коридор.
  Факелы на стенах не горели. - Ты не боишься темноты, славный воин?"
  "Не боюсь темноты.
  Но факелы вы могли бы зажечь в мою честь".
  "Рабы и госпожа знаем все ходы и уголки во дворце.
  Нам факелы не нужны.
  Ты не беспокойся, воин.
  В конце коридора я подниму тяжелый занавес.
  Ты снова сможешь оглядываться по сторонам".
  "Клотильда, - я натолкнулся в темноте на рабыню.
  Она наклонилась. - Ты, зачем остановилась?"
  "Может быть, здесь, Гендер?"
  "Не знаю, о чем ты говоришь, Клотильда, - я ответил сухо.
  Я бы мог и в темном коридоре.
  Но с детства боюсь темноты.
  Поэтому нет, уже и не мог в темном коридоре. - Распрямляйся и продолжай путь".
  "Ты - несломимый воин", - в голосе Клотильды зазвенели колокольчики уважения.
  "А ты не дракон, Клотильда".
  
  Мы прошли до конца коридора.
  Клотильда подняла тяжелую занавеску.
  Яркий свет ударил мне в глаза.
  Они заслезились.
  Я увидел очертания прекрасной женской фигурки в купальне.
  Вторая женщина растирала спинку первой.
  "Я ошиблась занавесом, - Клотильда смущенно пропищала.
  Она опустила штору и зажгла факел. - За этой завесой купальня для рабынь.
  Мы же пройдем дальше".
  
  "Нет ничего интересного в купании рабынь", - я усмехнулся.
  "Правда, Гендер?" - Клотильда с подобной же усмешкой посмотрела на меня.
  "Где правда, рабыня?"
  "Ты сказал, что нет ничего интересного в купании рабынь".
  "Да, я это сказал, Клотильда".
  "Если ты так взаправду думаешь, славный воин, то ты много в жизни не видел".
  "Не тебе судить, рабыня, что я видел, а кто меня видел", - я напряг мускулы живота.
  Обозначились рельефные кубики.
  Обычно помогает при разговоре со строптивыми женщинами.
  И на этот раз мои мускулы выручили меня.
  Рабыня зачаровано смотрела на мою стройную подтянутую фигуру.
  "Пусть рабыни купаются, - Клотильда прошептала. - Мы же идем дальше".
  "Веди, рабыня".
  "Гендер, - рабыня косо на меня посмотрела. - Моя госпожа Альтаира называет тебя - славный охотник на драконов".
  "Я сам так себя зову, Клотильда", - на этот раз я для разнообразия снизошел до того, что назвал рабыню по имени.
  "Но почему ты не называешь себя - славный победитель драконов?
  Охотником может назваться любой.
  Например, я скажу, что я - славная охотница на драконов..."
  "Ты не можешь быть охотницей на драконов, женщина.
  Тем более - славной охотницей на драконов..."
  "Почему ты можешь быть славным охотником на драконов, Гендер, а я - не могу?"
  "Потому что женщины не умеют воевать.
  И женщина не победит дракона".
  "Я же не говорила, что я - славная победительница драконов.
  Я сказала, что я - просто охотница на драконов.
  Даже старики, дети вправе называть себя охотниками на драконов".
  "Но ты же не охотишься на драконов, Клотильда.
  Как же у тебя язык повернулся назвать себя охотницей на них?"
  "Почему же я не охочусь на драконов, Гендер?"
  "Ну...
  Ну..."
  "Вот и засунуть свое ну-ну, куда подальше, воин, - рабыня ответила неучтиво.
  Я сжал губы. - Гендер, можно называть себя охотником, охотиться на драконов, но так ловко охотиться, что не попадаться на глаза дракону.
  И не встретить ни одного дракона.
  Но охотником все равно останешься".
  "Я понял тебя, рабыня.
  Ты мне завидуешь".
  "Гендер?
  А что, если я скажу, что я царица?"
  "Ты - царица?" - У меня в горле пересохло.
  Я сразу подумал:
  "Царица меня соблазняла.
  Царицу Клотильду украли из ее дворца и продали в рабство.
  Кого же выберу?
  Ну, которую из двух: Альтаиру - богатую хозяйку, или ее рабыню.
  Но рабыня не простая, а - царица?
  Или обеих попробую соблазнить?"
  "Или, например, я не царица, а - певица, - Клотильда испортила мою надежду. - Каждый может назвать себя кем угодно.
  И очень трудно опровергнуть.
  Чтобы доказать, что человек не певец, нужно его попросить петь".
  "Ага".
  "Но человек может ответить, что он певец, но сейчас не хочет петь".
  "Угу".
  "Кто называл себя великим пекарем, тот не обязательно обязан печь хлеба.
  Так же и с тобой, Гендер".
  "Я не пекарь".
  "Ты называешь себя славным охотником на драконов.
  Но ты не сказал, что ты победитель драконов".
  "Приведи мне дракона, рабыня.
  Я его победю".
  
  "То есть, я - простая тонкая девушка - должна выследить дракона.
  Поймать его.
  Притащить к тебе, славный охотник на драконов Гендер.
  Ты же подойдешь к связанному беспомощному дракону и пронзишь его мечом".
  "Так и будет, рабыня.
  Я связанного дракона победю".
  "Я почему-то так и думала, Гендер".
  "Как ты думала, рабыня?"
  "Так".
  "Мне кажется, что ты недолюбливаешь меня, рабыня".
  "Тебе только кажется, что я тебя недолюбливаю, славный воин? - рабыня распахнула глазища. - Я только и делаю, что показываю, как ты мне неприятен.
  А тебе сейчас только это показалось...
  Самомнение у тебя, славный воин, как у слона".
  Мы остановились на площадке.
  "Две лестницы мраморные ведут вверх, - я вертел головой. - По какой лестнице пойдем?
  По лестнице со ступенями из розового мрамора?
  Или - по лестнице со ступенями из белого мрамора?"
  "По розовому пойдем, - рабыня стала подниматься. - По розовому всегда интереснее, чем по белому".
  Я следовал за ней.
  Отметил, что рабыня очень грациозная.
  "Ты, словно плывешь над ступеньками", - я восхищенно цокал языком.
  "Я не плыву, я - лечу", - Клотильда обернулась через левое плечо и засмеялась.
  "Клотильда?"
  "Да, Гендер?"
  "На стене висит красочный ковер.
  На нем соткан рисунок прекрасной обнаженной девушки.
  Кто она?"
  "Понравилось?"
  "Не понравилось, а - понравилась".
  "Я спросила - понравилось тебе изображение прелестной девушке на гобелене?"
  "Очень понравилось".
  "Ты приглядись и сравни, славный охотник", - рабыня неожиданно сорвала с себя золотые нити одежды.
  Обнаженная стояла выше меня на лестнице.
  "Зачем ты разделась, рабыня?"
  "Чтобы ты сравнил, Гендер".
  "Сравнил себя с тобой, рабыня?
  Я всегда лучше всех выгляжу..."
  "Сравни меня с вышивкой на гобелене, Гендер".
  "Ооооо!
  Так это ты изображена, Клотильда?"
  "Я на гобелене.
  Видишь, даже родинка под левой грудью отчетливо видна"
  "И родинки совпадают, - я приложил ладонь к сердцу. - Кто же великий художник-ткач?"
  "Альтаира".
  "Что, Альтаира?"
  "Моя хозяйка Альтаира своими тонкими пальчиками соткала этот гобелен.
  Я же позировала три дня и три ночи".
  "Невероятно, - я даже заикался от удивления. - Госпожа увековечила свою рабыню на гобелене.
  За что тебе почести от Альтаиры, Клотильда?"
  "Спроси сам мою госпожу, - девушка пожала узкими плечами: - Но гобелен - не все чудеса на этой лестничной площадке".
  "Надеюсь, что не дракон меня поджидает в засаде", - я нервно расхохотался.
  Не хватало мне еще дракона, когда я только задумал налаживать свою богатую новую жизнь.
  
  "Я высекла свою госпожу Альтаиру..."
  "Ты высекла свою хозяйку, госпожу, рабыня?"
  "Ты не дослушал, нетерпеливый воин.
  Я высекла из глыбы мрамора", - рабыня остановилась около мраморной девушки.
  "Поразительно, - я водил ладонями по мраморной статуе обнаженной Альтаиры. - Я еще не видел Альтаиру без одежд...
  А в мраморе наслаждаюсь.
  Альтаира, как живая.
  Ты - великий скульптор, рабыня".
  "В нашем хозяйстве все великие.
  Например, раб Окопус выращивает дыни, слаще которых нет нигде.
  Не дыня, а - мед с молоком".
  "Гобелен - хорошо.
  Статуя - еще лучше.
  Что получится, если статую завернуть в гобелен?
  Ты на гобелене, как бы будешь обнимать свою госпожу Альтаиру".
  "Подумай лучше о своем драконе, Гендер", - рабыня ответила неприветливо.
  "О драконе я всегда думаю.
  Но что-то золота, обещанного тобой, не нахожу".
  
  "Ты широко раскрой глаза, славный воин.
  Открой глаза и проморгайся".
  "Глаза открыты.
  Моргаю, - я усилено моргал. - Но золота не вижу".
  "Золото дальше, рабыня смеялась звонко. - Ты посмотри, как чисто вокруг".
  "Очень чисто.
  Я уже обратил внимание на чистоту.
  Меня чистота как раз и беспокоит.
  Или вы, рабы, очень добросовестно всегда натираете мрамор дворца.
  Или стараетесь для дорогого гостя.
  Неужели, во дворце уже живет другой... воин".
  Я едва удержался и не произнес - мой конкурент.
  "Еще не хватало мне - славному охотнику на драконов - сражаться с кем-то за сердце хозяйки дома, - я подумал. - Вдруг, мой соперник - тоже охотник на драконов?
  И не менее славный, чем я?"
  
  "Хочешь сбежать из дворца, Гендер?
  Испугался? - Рабыня, словно читала мои мысли. - Беги.
  Все только обрадуются твоему бегству.
  Все... кроме Альтаиры".
  
  "Я никого не боюсь, - я успокаивался.
  Конечно, очень хорошо, что дворец большой.
  Я бы предпочёл, чтобы кроме меня здесь гостила женщина.
  Например, настоящая царица.
  Но очень мило с твоей стороны, рабыня, что ты заботишься обо мне.
  Подкупаешь меня.
  Так что никакой царицы не нужно больше". - Я солгал.
  Царица воину нужна всегда.
  
  "Вот и золото", - рабыня ввела меня в сокровищницу.
  Открыла сундук.
  "Золотые монеты! - Я прыгнул к сундуку.
  Мой прыжок подобен прыжку дракона.
  Если, конечно, драконы существуют и при этом прыгают. - Невероятно.
  Так просто и - сундук с золотом".
  "Нет ничего сложного, что - сундук".
  "Я думал, что сокровища твоей хозяйки тщательно охраняются.
  Представлял мощных рабов с дубинами.
  Но сундук стоит открыто.
  Кто хочет - заходи и бери золото".
  
  "Почему-то никто не хочет брать это золото", - рабыня присела на мраморную скамью около сундука.
  С ироничной улыбкой наблюдала за мной.
  "Никто не хотел, а я возьму, - я пытался сдержать радостный вопль. - Повторим сначала, Клотильда".
  "Что повторим сначала, Гендер?"
  "Ты платишь мне за то, чтобы я ушел из дворца и не приставал к твоей хозяйке?
  Золотом и собой платишь, рабыня".
  "Да".
  "Значит, я беру золото, а потом беру тебя?"
  "Да".
  "Тяжелое, - я пересыпал монеты с ладони на ладонь. - Дай мне кошель, чтобы я его наполнил золотом, Клотильда.
  Нет, не кошель.
  Кошель слишком маленький.
  Суму переметную дай.
  Нет.
  Сума переметная порвется.
  Золото упадет на землю.
  Корзину.
  Глиняный кувшин принеси.
  Нет.
  Все ненадежное.
  Колесницу.
  Пригони в сокровищницу колесницу.
  Я поставлю на нее сундук с золотом.
  Увезу все". - Я не выдержал и расхохотался, как одержимый.
  
  "Нет, Гендер".
  "Что - нет, рабыня?
  Во дворце нет корзин и мешков?
  Но на колеснице я и Альтаира приехали..."
  "Уговор был - ты берешь золото и меня, Гендер.
  Но ни колесницы, ни корзины в уговоре нет".
  "Я так и знал, что в чем-то подвох, - я с досадой стукнул кулаком по золотой горке.
  Монеты зашуршали. - Но как же я унесу золото?
  Я - славный воин.
  Для красоты я хожу только в одной набедренной повязке.
  Даже туники у меня нет".
  "Гендер?"
  "Да, рабыня".
  "Того золота, что ты унесешь в ладонях, или как-нибудь еще, хватит тебе на несколько жизней.
  Не жадничай, славный воин".
  "Да, золото сейчас в цене, - я взвешивал в ладонях монеты. - Ладони у меня широкие.
  Много золота захвачу.
  Почему только в ладонях?
  На голову монеты насыплю. - И тут меня обрадовало! - Повязка.
  Моя прекрасная набедренная повязка фустанела.
  Она изготовлена из крепчайшей выделанной кожи. - Я без стеснения стянул с себя повязку.
  Чего я должен стесняться.
  Мои ягодицы, словно отлиты из бронзы.
  Наоборот, я горжусь собой в любом виде - в одетом, или в раздетом. - Я свяжу фустанелу мешком.
  Насыплю в нее золотые монеты.
  Можно?"
  "Конечно, можно.
  Твоя же повязка, Гендер".
  "Так и поступим, - я набил полную повязку золотыми монетами.
  В сундуке убавилось золота. - Теперь я богаче цезаря".
  "Да, ты теперь богаче цезаря, Гендер".
  "Но я же еще и в ладони могу зажать монеты.
  "В ладони, на голове, хоть чем зажимай золотые монеты.
  Все, что ты унесешь - твое золото".
  
  "Я счастлив, ох, как я счастлив", - я захлопал в ладоши.
  "Теперь ты можешь взять меня, славный воин", - в голосе рабыни не было прежнего воодушевления.
  Она покорно легла на мраморную скамью и закрыла глаза.
  
  
  ГЛАВА 368
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВДОХНОВЕНИЕ ГЕНДЕРА
  
  "Овладеть тобой, да.
  Да, овладеть тобой, рабыня.
  Обязательно.
  Сейчас, - я подбадривал себя.
  Все мои силы ушли на восторг о золоте. - Подожди минуту.
  Я вдохновлюсь.
  Или пять минут жди.
  Или больше минут.
  У нас же есть время..."
  "Времени у нас бесконечность, славный воин", - рабыня ответила глухо.
  Словно пророчица над дурманящими дымами говорила.
  
  Я кусал губы.
  Смотрел на оставшиеся монеты в сундуке.
  "Много, много золота остается в доме Альтаиры, - я дрожал от волнения.
  Покрылся липкой влагой. - Может быть, этот сундук с золотом - не единственный во дворце Альтаиры?
  И я прогадаю, когда вынесу всего лишь мешок с золотом?
  Не буду ли я потом, всю оставшуюся жизнь, жалеть, что не остался с Альтаирой?
  Ведь и золото, и дворцы, и пашни, и виноградники, и оливковые рощи, и персиковые сады, и тучные стада коз, коней, овец, коров - могут стать моими.
  Конечно, лучше мешок золота на плечах, чем надежда в речах.
  Но...
  Но...
  И овладеть рабыней я сейчас не способен.
  Слишком переволновался.
  Все силы ушли на восторг.
  Рабыня?
  Зачем мне рабыня Клотильда?
  На одну самую маленькую монетку я устрою оргию с прекрасными девами.
  Или - зачем мне оргия со свободными девами?
  Я могу на монетку купить дюжину прекрасных чистых девушек рабынь.
  Они будут ублажать меня...
  Стоп, славный воин.
  Почему я решил платить?
  Раньше мне платили за то, что я приходил на оргии.
  Знатные красавицы щедро одаривали меня за мою любовь.
  Я - красавчик.
  А получил золото, и сразу предательские мысли летят, что я должен покупать оргии и любовь девушек.
  Нет.
  Не дождетесь.
  Вернее - нет, не буду.
  Не нужна мне часть богатств Альтаиры.
  Хочу - все и сразу: дворец, Альтаиру, ее рабынь, сокровища и имущество!"
  
  Не знаю, что со мной произошло.
  Я дрожащими руками развязал узел с золотыми монетами.
  Высыпал обратно золото в сундук.
  Рабыня услышала звон золотых монет.
  Открыла глаза.
  Поднялась.
  Внимательно меня осматривала.
  "Что произошло, славный воин Гендер?"
  "То и произошло, что меня не купишь, - мой голос дрожал, как и я. - Я не променяю свою любовь к прекрасной Альтаире на золото и на игры с тобой, рабыня".
  "Ты нарушил наш уговор, - Клотильда надевала золотые нити. - Не взял золото.
  Не овладел мной.
  И собрался остаться во дворце".
  "Да, я нарушил договор, - я отвернул голову от сундука с золотыми монетами.
  Их блеск сводил меня с ума.
  Я мог не сдержаться.
  В любой момент схватил бы золото и убежал бы. - Альтаира для меня - праздник.
  Я не променяю ее ни на золото, ни на тебя, рабыня".
  "Да?"
  "Да, Клотильда".
  "Мне кажется, что что-то вроде уважения к тебе промелькнуло у меня в головке, - рабыня пропела. - Но это уважение не меняет мое поведение.
  Я буду стараться любыми способами избавиться от тебя во дворце, славный воин.
  Берегись".
  "Ха!
  Напугала славного воина!"- Я нарочито громко расхохотался.
  
  "Ты все-таки вернулся, мой цезарь", - высокий женский голосок раздался за дверью.
  В сокровищницу вошла девушка.
  Она остановилась в солнечных лучах.
  Они освещали девушку со спины.
  Казалось, что красавица по солнечному лучу сошла с неба.
  Высокая, стройная.
  Прямые темные волосы стелились по полу.
  Тонкие губы.
  Упрямый прямой нос.
  
  "Что означают ее слова?" - Я шепотом спросил у Клотильды.
  Нарушил на время вражду.
  "Ее имя - Клеопатра...", - рабыня Клотильда ответила едва слышно.
  "Много девушек, женщин, девочек и старух с именем Клеопатра, - я в досаде чесал нос. - Меня интересует, почему она назвала меня цезарем.
  Может быть, она - пророчица.
  И я стану цезарем".
  "Гендер, посмотри на себя в серебряное зеркало, - рабыня Клотильда захихикала. - Из тебя цезарь, как из меня охотница на драконов. - Неожиданно Клотильда схватила мою ладонь.
  Прислонила к своей левой груди: - Чувствуешь, как неровно забилось мое сердце?"
  
  "Чувствую твою сиську, Клотильда".
  "Мое сердце разволновалось оттого, что ты не должен был появляться рядом с Клеопатрой.
  Она - как и все мы - рабыня нашей госпожи Альтаиры.
  Альтаира купила ее у пиратов.
  Мы до сих пор не поняли, кем была девушка раньше.
  Она - после общения с пиратами - немного сошла с ума.
  Постоянно ищет какого-то цезаря.
  Ждет его.
  Сейчас, наверно, проходила мимо сокровищницы.
  Услышала твой мужской голос..."
  "Спасибо, что назвала мой голос мужским, Клотильда".
  "Услышала твой мужской голос, Гендер, - Клотильда сжала мой локоть. - И, наверно, подумала Клеопатра, что ты - ее цезарь".
  "Еще рабынь мне не хватало, - я вонзил ногти в ладошку Клотильды. - Ты, Клеопатра.
  Вы обложили меня со всех сторон, как степные волки загоняют овцу.
  Но предупреждаю: я вам не дамся.
  Мне нужна только Альтаира". - На этот раз я даже себе не соврал.
  Сказал - мне нужна только Альтаира.
  Да - нужна.
  Но почему нужна - не объяснил Клотильде.
  
  "Я чувствую себя виноватой, что привела тебя к Клеопатре, - Клотильда постучала кулачком в свой мраморный лоб. - Я не должна была волновать сердце бедной Клеопатры.
  Она придумала себе цезаря.
  И ищет его.
  Красивое.
  Но ненужное.
  На твоем месте перед Клеопатрой должен был быть цезарь.
  Если ты признаешься рабыне, что ты не цезарь, то ты растопчешь ее мечты.
  С каждой минутой Клеопатра все больше и больше убеждается, что перед ней ее - цезарь".
  "Ты предлагаешь мне, рабыня, чтобы я обманул другую рабыню и сказал, что я - ее цезарь, - я шипел в левое розовое ушко Клотильды.
  Даже возникло искушение легонько укусить это нежное ушко. - Не делай из меня комедианта.
  Я - серьезный охотник на драконов, а не актер в балагане".
  
  "Признаться, что ты цезарь - будет обман, - рабыня Клотильда нервничала. - Признаваться нельзя.
  Но и не признаваться ты не можешь.
  Клеопатра когда-то знала того, кого называла цезарем.
  Сердце ее не выдержит разочарования, что ты - не он".
  "Но она же не слепая.
  Видит, что я не тот ее цезарь".
  "Возможно, что Клеопатра смотрит сердцем, а не глазами".
  "Тогда пусть достанет свое сердце и вставит вместо глаз.
  А глаза поместит на место вырванного сердца", - я, кажется, пошутил.
  "Цезарь", - рабыня Клеопатра подошла ко мне.
  Беспомощно смотрела на меня.
  Я же ждал подсказки от рабыни Клотильды.
  "Скажи что-нибудь своей Клеопатре, цезарь, - вот помогла, так помогла Клотильда. - На что ты надеешься, цезарь?"
  "Клеопатра, - я проблеял.
  Клотильда и Клеопатра вздохнули с облегчением. - Ты уже была в купальне?"
  "Я искупалась утром, - рабыня Клеопатра легко следовала за моей ложью.
  Словно я - ее настоящий цезарь. - Я нравлюсь тебе, цезарь?"
  "Чистый...
  Чистый голос у тебя после купальни, Клеопатра", - я промычал.
  Судорожно дышал.
  "Что будем делать, цезарь?"
  "Что делать нам, Клеопатра?"
  "Да, что делать нам, цезарь?"
  
  "Игра.
  Все подстроено во дворце.
  Альтаира и ее рабы развлекаются в игру со мной.
  Слишком все натянуто, - я думал и не знал, как быть. - Может быть, я напрасно не забрал золото и не овладел Клотильдой?
  Но, вдруг, тогда по их игре, рабы отняли бы у меня золото?
  Или не отняли бы?
  Совсем я запутался с Клотильдой.
  А тут еще какую-то другую рабыню, свихнувшуюся, мне подсунули".
  "Я страдала без тебя, цезарь.
  Ты теперь спасешь меня от новых страданий.
  Почему ты молчишь, цезарь".
  "Ты не выглядишь пострадавшей, Клеопатра, - я промычал.
  За свою неосторожную фразу получил от Клотильды щипок за ягодицу. - Лоснишься.
  Кожа твоя гладкая, светится.
  Бедра округлые.
  Лицо спокойно и умиротворенное".
  "Ты разгневал меня, цезарь, - Клеопатра, неожиданно для меня, разозлилась. - Ты знал, что я здесь.
  И не навестил меня сразу.
  Ты сначала разговаривал с другими девушками.
  Все теперь мне ясно.
  В том числе понятно, почему ты сбежал от меня и оставил одну тогда...
  Ты не искал меня.
  Я горюю.
  Но ты не хочешь меня успокоить..."
  "Успокоить тебя, Клеопатра, - охотник я на драконов, или не охотник на драконов.
  Славный ли я воин, или - не славный воин.
  Разве я не справлюсь с какой-то сошедшей с ума рабыней? - В полутьме ты не рассмотрела меня, Клеопатра. - Я взял девушку за руку и вытащил на свет. - Теперь разгляди меня подробно.
  Твой ли я цезарь?"
  "Ты изменился, цезарь, - рабыня Клеопатра провела ладонью по моей груди. - Ты стал хуже выглядеть..."
  "Я?
  Хуже выгляжу?
  Хуже, чем кто? - Я захлебывался яростью. - Кто лучше меня выглядит?
  Я - прекрасный.
  Я - восхитительный.
  Я - красавчик.
  Еще вчера почтенная матрона ползала у моих ног.
  А сегодня какая-то ты называешь меня не совсем идеалом".
  "У тебя раньше были более мускулистые руки, цезарь".
  "Моим рукам нет предела, Клеопатра.
  Я - Аполлон!" - У меня пересохло во рту.
  Неужели, действительно, ее прежний цезарь красивее, чем я?
  Нет!
  Невозможно!
  Но, вдруг?
  И, если ее цезарь ввалится в этот дворец...
  То цезарь отобьет у меня мою
  Альтаиру.
  Я уже называл Альтаиру своей...
  
  "Я осознала всю опасность своего положения рабыни", - Клеопатра отступила от меня на шаг.
  "Бессердечный, - другая рабыня - Клотильда - щипала меня сзади. - Успокой девушку.
  Довел ее до слез".
  "Я рада, что ты вернулся ко мне, цезарь, - Клеопатра остановилась и уверенно бросилась мне на шею.
  Обняла. - Пойдем в мою спальню, цезарь.
  Мы выпьем асирийского древнего вина перед едой.
  И, вообще, на кровати удобнее разговаривать..."
  "Нет, моя Клеопатра, - я проскользнул мимо рабыни. - У меня прогулка с Альтаирой - твоей госпожой - по саду.
  Я не в силах отказать госпоже".
  "С Альтаирой, - светлая улыбка осветила прекрасное лицо рабыни. - Прелестно!
  Я не ревную тебя к Альтаире, цезарь.
  Она - прекрасная".
  "Спасибо, что не ревнуешь меня к Альтаире", - я с тоской смотрел на далекий уже сундук с золотом.
  "Как уйти, чтобы Клеопатра не догадалась, что я не цезарь?" - Я раздумывал и потел сильнее и сильнее.
  Мое волнение не осталось незамеченным.
  "Чем так дурно резко пахнет?" - Ноздри Клеопатры затрепетали.
  "Гендер... Цезарь твой вспотел от великой любви", - Клотильда едко ответила другой рабыне.
  
  "Ты меня ввязала в ложь с Клеопатрой, - я сильно сжал руку Клотильды. - Теперь насмехаешься над нами".
  Клеопатра не слышала мое шипение.
  Она отошла к окну.
  Повернулась и стояла спиной.
  Ждала от меня...
  Что ждала?
  "Сходи с Клеопатрой в ее спальню, цезарь", - Клотильда смягчилась.
  "Я не останусь с сумасшедшей наедине.
  Что обо мне Альтаира скажет?"
  "Моя госпожа похвалит тебя, славный воин".
  "Похвалит меня?
  За что же она меня похвалит?
  За то, что я прыгнул в кровать сумасшедшей рабыни?"
  "Госпожа Альтаира бережно относится и с пониманием к душевной болезни Клеопатры..."
  "Душевная болезнь?
  Клеопатра просто сошла с ума".
  "У Альтаиры доброе сердце, Гендер.
  Если ты хоть немного утешишь Клеопатру, то Альтаира тебя полюбит.
  Ну, может быть, не так полюбит, как ты представляешь в своих мечтах.
  Но, по крайней мере, будет к тебе относиться очень даже хорошо.
  Альтаира любит добрых, отзывчивых мужчин..."
  "Альтаира любит мужчин?"
  "Я не так сказала, Гендер.
  Моя госпожа очень утонченная душой.
  Она из древних папирусов, пергаментов, глиняных табличек узнала для себя, что мужчина должен быть благородным.
  Помогать всем...
  Поэтому, повторяю, если ты успокоишь и поможешь Клеопатре расслабиться, то госпожа Альтаира поможет тебе в твоих сердечных страданиях".
  "Мое сердце здоровое.
  Оно не страдает", - я пробурчал.
  "Ну, пожалуйста, Гендер, - Клотильда прижалась грудями к моей груди. - Клеопатра пригласила тебя выпить с ней вина..."
  "Выпить вина у нее в кровати".
  "Ну и что?
  Вы, мужчины, при слове кровать сразу начинаете выдумывать разное.
  Для нас, девушек, вино и кровать - не больше, чем вино и кровать.
  О чем тебе Клеопатра расскажет?
  Может быть, тебе понравится с ней общаться.
  Важно.
  Ты узнаешь тайну Клеопатры.
  Выведаешь - кто ее цезарь.
  Может быть, Клеопатра расскажет тебе, где клад зарыт".
  "Клад зарыт?" - Горячая волна ударила мне в сердце.
  "Почему бы и не клад, Гендер?
  У нас, девушек, много секретиков".
  "Но только из любви к Альтаире я пойду на часок в спальню Клеопатры", - я заскрежетал зубами.
  
  "Ты - благородный охотник на драконов", - рабыня Клотильда вдохнула с облегчением.
  "Мне кажется, что в этом доме одни только драконы, - я пошутил.
  И тут же исправил свою шутку на более мягкую: - Все драконы, кроме прелестной Альтаиры".
  "Кто же тогда - Альтаира, если ты других считаешь драконами, Гендер?"
  "Альтаира??"
  "Да, Альтаира".
  "Альтаира для меня - богиня с Олимпа".
  "Хорошо ты сказал, славный воин - богиня с Олимпа, - Клотильда остреньким язычком облизала пересохшие губки. - Вот бы меня, кто-нибудь так похвалил, что я - богиня с Олимпа".
  "Ты когда-нибудь встретишь мужчину... раба, Клотильда, - я обнадежил рабыню. - И вы поженитесь.
  Я уверен, что какой-то раб на тебя поглядывает.
  И мечтает, чтобы ты родила ему детей.
  Вам - дети.
  По закону Эллады они - будут рабами Альтаиры.
  Всем будет хорошо!"
  
  "Клеопатра", - я подошел к сумасшедшей рабыне.
  В солнечном луче увидел ее груди.
  Они не прятались под одежду.
  Потому что одежда рабыням не положена.
  Это были высокие, упругие груди.
  С темными дерзкими сосками.
  Груди настолько пронзили мое сознание, что, если бы я не знал, что передо мной простая живая рабыня, я бы подумал, что увидел мраморную статую.
  По бледному лицу рабыни я понял, что она редко выходит из дворца.
  "У тебя золотая цепочка на шее, - я начал разговор. - Редко встречал рабыню с золотыми цепями".
  "У меня не только цепочка золотая, - Клеопатра не смотрела на меня. - Госпожа Альтаира любит своих рабов".
  "Что у тебя еще золотое... Клеопатра".
  "Золотые кольца, - рабыня вытянула правую руку.
  На пальцах сидели два золотых кольца. - Кольца-амулеты".
  "От чего же они спасают, твои амулеты?
  От дракона спасут"? - Я с трудом сдерживал едкую ухмылку, думал:
  "Рабыня разговаривает, как не сумасшедшая.
  Но все равно, что-то глупое проскальзывает в ее словах".
  "Драконы? - Рабыня направилась вдаль по коридору. - От драконов амулеты золотые не спасают.
  Эти - приворотные амулеты.
  Они странные.
  Я долго над кольцами думала.
  И поняла - кольца заставят тебя стать моим мужем, цезарь".
  "Кольца меня заставят?" - Я остановился.
  Но меня в спину подтолкнула Клотильда:
  "Гендер.
  Не отставай от Клеопатры.
  Я буду рядом, чтобы тебе помочь".
  "Помочь в чем?" - Мне уже не нравилась идея остаться с сумасшедшей Клеопатрой вдвоем в спальне.
  "Если Клеопатра захочет тебя прирезать, или удавить веревкой, или подсыплет яд в вино.
  То я буду за дверью.
  Только крикни - я прибегу".
  "Если она меня задушит веревкой, то, как я крикну?
  Я на это не договаривался с вашей госпожой Альтаирой".
  "Я обещала, что Альтаира тебя поблагодарит за то, что ты доставил наслаждение Клеопатре".
  "Я не собираюсь наслаждать ее.
  Мне нужна Альтаира".
  "Так получилось, Гендер, что вход к Альтаире для тебя лежит через спальню Клеопатры".
  "Я думаю, что не только Клеопатра, но и все вы в этом дворец сошли с ума.
  Все...
  Кроме Альтаиры и меня".
  "Ты честолюбив, славный воин.
  В мужском обаянии с тобой не сравнится даже Аполлон", - рабыня Клотильда подлизалась ко мне.
  Мое настроение поднялось.
  Я с улыбкой зашел за другой рабыней в спальню.
  
  "Цезарь, - закрой дверь на засов", - рабыня Клеопатра уже приказывала мне.
  "Зачем засов?
  Я люблю спать с открытой дверью".
  "Нам не должны помешать, цезарь".
  "Чем мы будем заниматься постыдным, что ты боишься, что нам помешают?"
  "Смотри, - рабыня Клеопатра развернула пергамент. - На пергаменте нарисовано то, что ты должен исполнить по жизни, цезарь.
  В этих картинках твое предназначение".
  "Но эти все картинки неприличные, - я убедился, что рабыня Клеопатра сошла с ума давно и надолго. - Гадкие, мерзкие, пакостные картинки с оргии..."
  "Муж ты мне, или не муж, цезарь?"
  "Не муж я тебе, рабыня Клеопатра", - я ответил твёрдо.
  "Ты так думаешь, что ты мне не муж, цезарь.
  Но на самом деле ты - мой муж".
  "Нет, нет и нет, рабыня, - я прислонился спиной к стене. - Я собираюсь взять в жены Альтаиру, твою госпожу.
  Мне ты - рабыня - в жены не нужна".
  "Тебе нравится моя спальня, цезарь?" - рабыня Клеопатра постоянно говорила то, что ей хотелось.
  При этом одна тема могла не следовать за другой.
  "Просторненькая спальня.
  Чувствуется, что ты ее обустроила с любовью ко... сну".
  "Я часто пользуюсь этой кроватью, цезарь.
  Каждую ночь".
  "Все спят по ночам, - я был в этот момент мудрецом. - Факел мирно потрескивает в изголовье кровати.
  Приятный запах поднимается от золотой курительницы.
  Если бы я не знал, что ты - рабыня, то подумал бы, что ты - госпожа в этом дворце.
  Статуи из нефрита и красного дерева.
  Алебастровая Венера в углу.
  На полу мягкий ковер с неприличным рисунком... - Я запнулся на миг.
  Продолжил с гневом: - Почему в твоей спальне, Клеопатра, все неприличное?
  Даже статуи нагло выгибаются.
  Стоят в неприличных позах.
  На ковре изображёны девушки с...
  Мой язык не поворачивается произнести вслух то, что изображено на ковре".
  "Твой язык не поворачивается, - рабыня приблизила свое прекрасное лицо к моему лицу.
  Накрыла мои губы своими губами.
  И глубоко просунула мне в рот свой искательный язычок. - Теперь, цезарь, твой язык поворачивается?"
  "Теперь мой язык болтается", - Я боялся продолжения.
  Поэтому присел к столику.
  На столе в корзинке лежали персики и виноград.
  Около стола стояла огромная глиняная амфора.
  Я без спроса - я же не должен спрашивать разрешения у рабыни - с огромным трудом поднял амфору.
  Налил две полные деревянные чаши вина.
  "Девушки в этом доме не пьют вино", - Клеопатра пододвинула свою чашу к моей.
  "Ты же приглашала меня на вино, Клеопатра".
  "Я пошутила, цезарь".
  "Тогда я выпью за тебя и за себя, - я осушил две чаши с вином: - Замечательный напиток.
  Прекрасный и дорогой".
  "С виноградников нашей госпожи Альтаиры".
  "Когда я стану мужем Альтаиры, - в моей голове приятно зашумело, - я каждый день буду пить наше вино.
  Ой, в ногах появилась слабость".
  "В ногах правды нет, цезарь.
  Нет ее и выше".
  Клеопатра, мне на радость, присела с другой стороны столика.
  "У меня возникло желание отравить тебя, цезарь, - рабыня просто призналась. - Но ты так мило чавкаешь персиками, что я передумала.
  Ты раньше не любил персики, цезарь.
  Считал их едой для крестьян.
  У тебя переменился вкус?" - Рабыня горько усмехнулась.
  
  "Послушай, Клеопатра, - я приложил руку к сердцу.
  Но понял, что второй - свободной рукой я не подниму глиняную амфору с вином.
  Убрал руку от груди и снова налил вина...
  В две чаши. - Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
  Мы раньше никогда не встречались с тобой.
  Ты же называешь меня своим цезарем...
  Никогда я не был цезарем".
  "Ты - цезарь, - в глазах рабыни появилось пламя. - Ты всегда мне так говорил.
  И сейчас говоришь, цезарь, что мы раньше с тобой не встречались.
  После нашей первой ночи любви, после оргии, ты, вообще, сказал, что уплываешь за три моря.
  Но на следующий день я нашла тебя в объятиях менад.
  Ты лгал мне, цезарь.
  И лжешь сейчас".
  "Считай меня цезарем, Клеопатра, - я не пошел на обострение спора, - но..."
  "Никаких но, цезарь", - рабыня неожиданно отвесила мне пощечину.
  Первая пощечина, которую я получил от женщины.
  "Что тебе от меня надо? - Я приложил к горящей щеке медную монету. - Скажи сразу, сумасшедшая".
  За дверью послышался шорох.
  Подслушивающей рабыне Клотильде, вероятно, не нравились мои слова.
  
  "Я?
  Хочу?
  От тебя?" - рабыня Клеопатра распахнула глаза в величайшем удивлении.
  И, вдруг, оскорбительно для меня, захохотала.
  Хохотом, как бы отвечала мне, что от меня нельзя что-то хотеть.
  Хохотом оскорбляла.
  "Я разлюбил персики, - я сказал зло. - Теперь люблю виноград.
  И особенно - обожаю сброженный прокисший виноградный сок. - Я судорожно сглотнул. - Ты не права, Клеопатра, что ударила меня".
  "В чем я не права?
  Кого я ударила?
  Цезаря или не цезаря я ударила?"
  "Ты ударила не цезаря, Клеопатра.
  Ты ударила меня.
  А я - не цезарь".
  "Если ты не цезарь, то не имеешь права жаловаться мне.
  Но ты - цезарь". - Рабыня тихо сказала.
  "Нет.
  Ты - сумасшедшая", - я понял, что разговор ходит по кругу.
  Так я ничего не добьюсь от рабыни.
  Ничего о ней не узнаю.
  Время идет.
  А Альтаира ждет меня на прогулку.
  "Давно мы не виделись, цезарь", - сумасшедшая рабыня снова вернулась к непонятному для меня.
  Она налила себе воду в чашу.
  "Мы никогда не виделись, Клеопатра".
  
  "Ты не столь красивый, как был прежде, цезарь. - рабыня, как бы удивилась.
  Оперлась локтями о столик. - Я знала, что твоя красота пропадет, цезарь.
  Но надеялась, что не сразу ты станешь уродом".
  "Я - урод? - Теперь я расхохотался. - То я для тебя самый красивый.
  То я - самый некрасивый.
  Рабыня, ты уже выбери для себя - красивого меня, или урода не меня".
  Но рабыня, как и прежде, не отметила мое замечание.
  Она делала и говорила то, что ей надо.
  Перешла на кровать:
  "Цезарь".
  "Да, Клеопатра".
  "Присядь на кровать".
  "Ээээ, Клеопатра.
  Мне и за столом хорошо".
  "На столе - не хорошо, цезарь".
  
  
  
  ГЛАВА 369
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЦЕЗАРЬ И КЛЕОПАТРА В СПАЛЬНЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты меня пугаешь намеками, рабыня".
  "Я приказала - садись на кровать, цезарь", - из глаз рабыни полетели молнии.
  Она сидела с широко расставленными ногами.
  "Вино так ослабило мои руки и ноги, - я с ужасом поднялся дрожащий. - Или рабыня подсыпала в амфору яд?
  Наверняка, яд.
  Рабыня не захотела со мной пить отравленное вино.
  Нет, не яд.
  Все же слабость у меня от вина.
  Столько выпил...
  Поэтому, придется подчиниться сумасшедшей рабыне.
  Иначе она меня зарежет". - Я подковылял к кровати.
  И тяжело упал на нее.
  "Теплая кровать?" - Рабыня уже не гневалась.
  Она робко спросила.
  "Горячая кровать".
  "Я люблю горячую кровать, - Клеопатра захлопала в ладошки. - Внизу, под кроватью проходят каменные трубы.
  В них течет горячая вода.
  Вот оттого моя кровать горячая".
  "Горячо, - я согласился. - Приятненькое.
  Удобненькое".
  "А как ты думаешь, цезарь?"
  "Я не понял твой вопрос, Клеопатра".
  "Я думаю головой.
  А ты, чем думаешь, цезарь?"
  
  "Я думаю тоже головой", - я ответил неуверенно.
  Боялся нового приступа сумасшествия рабыни.
  Или это был один и продолжительный приступ?
  "Я не понимаю, почему ты в моей спальне", - Клеопатра на меня смотрела, как на цербера.
  "Я в твоей спальне, потому что ты сама пригласила в нее.
  Пригласила и притащила в свою спальню, Клеопатра".
  "Что ты хочешь сказать, цезарь?"
  "Ничего не хочу сказать тебе, рабыня".
  "Если ты думаешь овладеть мной, цезарь, то я не разрешу.
  И не стану твоей женой".
  "Прекрасно, Клеопатра.
  Я только об этом и мечтаю, чтобы не стать твоим мужем".
  "Ты же знаешь, кто я", - рабыня вот-вот откроет, кто она на самом деле была до рабства.
  "Скажи, кто ты, Клеопатра".
  "Когда люди опускаются под воду, то на поверхности появляются пузыри.
  Но почему от рыб, которые всегда под водой, нет пузырей?"
  "Сумасшествие усиливается, - я - на всякий случай - сполз с кровати.
  Подтащил ближе амфору с вином и чаши. - Вином защищу себя от буйства рабыни".
  "Цезарь?"
  "Да, Клеопатра".
  "Не уходи далеко от кровати, цезарь".
  "Мне нравится горячая кровать, - я налил вино в чаши. - От горяченького не откажусь".
  "Я сказала, что ты знаешь меня, цезарь, - неожиданно рабыня вернулась к сказанному ранее.
  А я уже подумал, что продолжит о рыбах... - Ты часто намекал мне в купальне, цезарь.
  Неужели, тебя кто-то уговорил приехать ко мне?" - Рабыня плотно сжала губы.
  "О чем думает, Клеопатра? - Я не забывал себе подливать вино. - Но главное, о чем я думаю?
  Утром я даже не мог представить, что окажусь во дворце богатой молодой красавицы Альтаиры.
  И не слышал об Альтаире раньше.
  Но еще меньше верится, что не с хозяйкой дома я пью вино, а с ее рабыней.
  Вот я о чем думаю?
  Золото не взял.
  Одну красавицу рабыню не взял.
  Вторую рабыню - не беру.
  Валяюсь на горячей кровати.
  Рядом возлежит обнаженная прекраснейшая рабыня.
  А я лишь моргаю - морг, морг.
  И боюсь, что рабыня на меня набросится и применит грубую не женскую силу. - Для просветления я выпил вина.
  Не просветлело.
  Наоборот.
  Потемнело.
  И я подумал неожиданно для себя: - В этом дворце даже не хозяином, а - рабом можно жить.
  Рабыня Клеопатра бездельничает.
  У нее и кровать с подогревом, и фрукты, и вино.
  Не работает на плантациях.
  Другая рабыня - Клотильда - тоже не замечена мной на тяжелых рабских полях.
  Возможно, что и остальные рабы бездельничают.
  Кушают, пьют, играют друг с другом - в их удовольствие.
  Не знаю...
  Может быть, хозяйка Альтаира по ночам устраивает грандиозные пиры.
  Или даже - оргии. - От зависти у меня горло пересохло. - Так что я могу и порабствовать, если не получится с Альтаирой хозяйкой".
  "После того счастливого случая, когда ты, цезарь, хотел покончить с собой, но не смог, я недоумевала.
  Ты большой и сильный пробудил во мне жалость.
  И зачем только нужно было тогда бежать, цезарь? - Клеопатра сжала запястья моих рук. - Ответь, цезарь".
  "Бежать", - я промычал откровенно.
  "Нет, не бежать, цезарь, - Клеопатра отпустила мои руки.
  И сама налила мне вина. - Я все больше запутываюсь, цезарь.
  Травить тебя, или не травить.
  Все так сложно.
  За окном светло, а на душе темно".
  "Не трави меня, Клеопатра".
  "Дело не только в том, что ты мне не нравишься, цезарь..."
  "Не нравлюсь?
  Тогда я - ухожу".
  "Сидеть, цезарь.
  Дело в том, что я живу в чужом теле.
  Ты, наверняка, испытываешь подобное ощущение.
  Будто тебе в душу лезут грязными руками.
  Ты заманил меня в ловушку, цезарь.
  Запер меня в пещере..."
  "Как можно запереть в пещере, Клеопатра?
  В пещерах нет дверей".
  "Ты держал меня в одной клетке с тигром, цезарь.
  Держал один год.
  Может быть, ты сам себе выколешь глаза за свою жестокость?"
  "Нет, я не выколю себе глаза, Клеопатра.
  Потому что ты все придумала.
  Или видишь во мне другого".
  "Я тебя свяжу, цезарь", - Клеопатра из-под кровати достала кожаные тонко нарезанные полоски.
  "Иди ты в ж...у, Клеопатра, - я взвизгнул.
  Подскочил. - Связывай себя сама.
  Судя по нездоровой улыбке на твоем прекрасном лице, ты любишь связывать.
  Я же ухожу.
  Нет, я еще выпью вина.
  Потом уйду".
  Я поднял амфору.
  Из горлышка пил вино.
  Левым глазом я внимательно следил за рабыней.
  Не набросится ли...
  Я пропустил тот момент, когда вино водопадом упало в мой желудок.
  Он переполнился.
  Я понял, что еще немного, и я опьянею до деревянного состояния.
  Тогда меня и связывать можно.
  И бери героя голыми руками.
  Конец придет славному охотнику на драконов.
  Я отбросил пустую амфору.
  Могучим плечом выбил дверь.
  Грохнулся вместе с дверью в коридор.
  
  "Гендер, - Альтаира с испугом смотрела на нас - на меня и на дверь подо мной.
  Хозяйка дома стояла обнявшись с рабыней Клотильдой. - Ты, куда?"
  "Лучше спроси меня, откуда я", - я промычал.
  Вино мощно решительно подступала к голове.
  "Я сейчас.
  Я только встану.
  Пусть подойдут поближе, Кантор Емельянович..."
  Я встал.
  Меня закачало, пошатнуло.
  Я падал.
  Успел ухватиться за край туники Альтаиры.
  Сорвал с хозяйки дворца ее роскошную одежду.
  Альтаира обнаженная стояла надо мной.
  Тут рабыня Клотильда заступилась за хозяйку.
  "Вы посмотрите на эту свинью, - Клотильда обличала меня свысока. - Напился, скотина.
  Морда красная.
  Глазища таращит красные.
  Как тебе не совестно, Гендер?
  А еще славным воином называешься, подлец.
  Не воин ты, а - раб".
  "Только о рабах не надо говорить, - я поднял руку вверх. - Я уже насмотрелся на вас в этом дворце".
  "Только ради моей госпожи, - рабыня из сумы достала флакон из горного хрусталя.
  Во флаконе зловеще играла зеленая жижа: - Гендер, только ради Альтаиры я даю тебе зелье.
  Выпей".
  "Что это?" - Я с подозрением смотрел на флакон.
  "Ты выпил целую амфору вина, и не спрашивал, что в ней, - рабыня заметила со злым шипением. - Боишься, что тебя отравлю?
  Надо будет - отравлю.
  Сейчас пей целебное зелье.
  Оно снимает алкогольную зависимость".
  "И выпью", - я отважно выпил снадобье.
  В голову ударило.
  Желудок загорелся.
  Из моих ушей посыпалась сера.
  Я подскочил.
  Прыгал.
  Вопил.
  Скакал с высоко поднятыми коленями.
  Наконец, боль в животе стала затихать.
  "Зачем я пил дорогое вкусное вино...
  Много...
  Если теперь я совсем его не чувствую". - С удивлением обнаружил, что вино из меня полностью выветрилось.
  Словно я из амфоры пил чистейшую горную воду.
  
  "Гендер, славный воин, - хозяйка дома прощебетала.
  Робко на меня смотрела. - Ты обещал, что осмотришь мои владения.
  Могу я еще надеяться, что ты не передумал?"
  "Я?
  Передумал? - Я чуть не упал от удивления. - Конечно, Альтаира.
  Пойдем в персиковый сад.
  Я так хочу посмотреть на персик.
  Я подожду, пока ты наденешь новую тунику".
  "Я не хочу заставлять тебя ждать, - хозяйка дома беспечно махнула рукой. - Я в своем доме хожу, как хочу.
  Я стеснялась тебя.
  Но теперь ты видел мою наготу..."
  "Твою прекрасную наготу, Альтаира..."
  "Ой, как приятно ты говоришь славный воин".
  "Говорю, потому что вижу тебя, Альтаира".
  "Теперь, когда ты осмотрел меня со всех сторон, Гендер...
  А ты, славный воин, облизывал меня взглядом...
  Теперь я могу не стесняться тебя".
  "Разумеется, не стесняйся, прекрасная Альтаира, - я чуть не завизжал от счастья. - Мы же уже почти родные друг другу".
  "Спасибо тебе, Гендер".
  "Спасибо за что, Альтаира?"
  "Спасибо за добрые слова обо мне и мне.
  Спасибо, что ты успокоил рабыню Клеопатру.
  Для меня так важно было, чтобы она немного остыла".
  "А она уже остыла?
  Рабыня Клеопатра остывает?"
  "Она спокойная сейчас.
  Ты на нее благотворно подействовал, славный воин.
  За это можешь просить у меня все, что пожелаешь".
  "Я могу просить у тебя, Альтаира, все, что пожелаю?" - в голове у меня зашумело от радости.
  "Вот!
  Так просто.
  Я попрошу Альтаиру стать моей женой.
  Но не сейчас.
  Рабыни Клотильда и Клеопатра могут все испортить.
  Клотильда - из-за того, что ненавидит меня и ревнует к Альтаире.
  Клотильда нарочно сделает гадость.
  Отговорит Альтаиру выходить за меня замуж.
  А рабыня Клеопатра - по глупости - испортит сватовство.
  Просто потому, что у нее голова не на месте".
  "Я свою просьбу тебе выскажу, Альтаира, - я покосился на затаившуюся рабыню Клотильду, - чуть позже.
  Когда мы останемся с тобой наедине".
  Я вспомнил, что рабыня Клотильда предупреждала, что может меня отравить и после свадьбы, когда я и Альтаира поженимся.
  "Нет, уж, рабыня Клотильда, - я подумала и скрестил свой взгляд со взглядом Клотильды. - Я сам тебя отравлю..."
  Сердце мое радостно затрепетало.
  Рабыня Клотильда опустила прелестнейшую головку.
  Нам бы сейчас разойтись по сторонам.
  Я и - Альтаира - налево пойдем.
  А рабыня Клотильда, пусть идет на все четыре стороны.
  Но вмешалась своим появлением сумасшедшая рабыня Клеопатра.
  
  "Цезарь - мой!" - Рабыня Клеопатра вышла из комнаты.
  И дерзко-предерзко взяла меня за руку.
  "Непонятное, - я натянул кривую улыбку. - Ты, милочка рабыня, ошиблась. - Я пытался вытащить свою руку из захвата Клеопатры.
  Но рабыня повисла на моей руке и не отпускала: - Руку!
  Слышишь, рабыня?
  Руку мою оставь".
  "Почему цезарь - твой, Клеопатра? - Альтаира побледнела. - Он, во-первых, не твой гость, а ко мне пришел.
  И, во-вторых, ты его не знаешь".
  "Цезарь - мой муж или жених, - рабыня Клеопатра так нагло разговаривала со своей госпожой, что казалось, будто Клеопатра - госпожа, а Альтаира - ее рабыня. - Я его первая схватила.
  Поэтому цезарь - мой.
  Не помню, мы женились в храме, или не женились.
  Но - на всякий случай - снова поженимся у жрецов".
  "Она - сумасшедшая, - я завизжал.
  Понял, что рабыня может оттолкнуть от меня богатую хозяйку дома. - Альтаира.
  Прогони свою сумасшедшую рабыню Клеопатру.
  Зачем ты ее в доме держишь?"
  "Действительно, Клеопатра, - хозяйка дома Альтаира воткнула кулаки в бока.
  Спросила рабыню с вызовом: - Зачем я тебя в своем доме держу, Клеопатра?"
  "Вот-вот, - я, наконец, высвободил руку и отбежал. - Гони ее в шею.
  А лучше - продай на рынке рабов.
  Зачем добро будет пропадать".
  "Ты меня держишь в своем доме из интереса, Альтаира, - рабыня Клеопатра не смутилась.
  Не испугалась гнева госпожи. - Ты думаешь, что я - может быть - царица.
  А иметь царицу в доме - высший уровень".
  "Но ты не доказала, что ты - царица, Клеопатра", - губки Альтаиры задрожали.
  "Но никто не доказал обратное, что я не царица".
  "Все равно, я тебе великого воина Гендера не отдам, Клеопатра. - Альтаира перевела взгляд с рабыни на меня: - Гендер.
  Великий охотник на драконов.
  Ты же мой?" - Робкий взгляд хозяйки наполнен надеждой.
  "Еще как твой, Альтаира", - я обнаглел так, что обнял Альтаиру.
  Она затихла в моих руках.
  
  "Госпожа, - Клеопатра рабыня и на этот раз не смутилась. - Можешь попользоваться моим цезарем.
  Мужчины - все ветреные.
  Им только пиры и оргии подавай.
  Но после тебя цезарь всегда будет возвращаться ко мне".
  "Ни!
  За!
  Что!
  Я не променяю милую Альтаиру на тебя, рабыня Клеопатра".
  "Да?
  А на горячей кровати в моей спальне ты говорил и делал совсем другое, цезарь".
  "Великий воин, - хозяйка дома Альтаира отшатнулась от меня. - Гендер!
  Ты был с моей рабыней на кровати?"
  "Я лежал на кровати, - я выпятил грудь.
  Альтаира восхищенно вскрикнула.
  Но рабыня Клеопатра посмотрела на мою грудь равнодушно. - Но я не был с твоей рабыней, Альтаира.
  Она интригует.
  Запутывает тебя и меня".
  "Был, был ты со мной, - рабыня Клеопатра потеряла границы правды. - Ты со мной занимался на кровати тем, чем муж с женой занимаются на кровати".
  "А чем занимаются муж и жена на кровати?" - Альтаира с любопытством выпятила нижнюю губку.
  Другая рабыня - Клотильда - с охотной начала шептать на ухо своей госпоже.
  Вероятно рассказывала о том, чем занимаются муж и жена на кровати.
  Альтаира побледнела до синевы.
  "Мы только беседовали, - я тонул. - Клотильда.
  Ты же подслушивала и подглядывала за нами.
  Скажи Альтаире, что ты видели и слышала.
  Мы же только беседовали.
  Рабыня Клеопатра на меня нападала словами.
  Я же отбивался от сумасшедшей...
  Тоже словами..."
  "Нападала.
  Отбивался", - госпожа Альтаира повторила.
  Прижала руку к левой груди.
  Наверно, сердце от волнения убегало от Альтаиры.
  "Я ничего не видела и не слышала", - неожиданно рабыня Клотильда отказалась защищать меня.
  "Как ничего не видела и не слышала, - я закричал. - Ты даже сопела восторженно за дверью.
  Иногда недовольно вскрикивала".
  "Это была не я", - рабыня Клеопатра опустила прелестную головку.
  "Нет, Клотильда, - я тряс рабыню за плечи.
  Отвел ее в сторонку.
  Прошептал. - Зачем ты лжешь всем, Клотильда?
  Ты же обожаешь свою госпожу Альтаиру.
  Защищала ее от меня.
  А теперь отдаешь Альтаиру на съедение сумасшедшей рабыне".
  "Ты - мужчина, Гендер.
  Клеопатра - женщина.
  Я не могу обвинять и ругать женщину.
  Мы и так слабые.
  Вы, мужчины, нас нагибаете.
  Во всех смыслах нагибаете и притесняете.
  Поэтому женщина должна помогать другой женщине.
  Я не стану оправдывать тебя, великий воин".
  
  "Заговор!
  Заговор в моем дворце!" - Я невольно выдал свое тайное желание - забрать владения Альтаиры себе.
  Но никто не обратил внимания на мой крик.
  "Наверно, женщины, вообще, не слушают мужчин", - я подумал.
  Тогда я просто приобнял Альтаиру за талию:
  "Пойдем, Альтаира.
  Погуляем, как мы и задумали.
  Пусть рабыни друг с дружкой шепчутся без нас".
  "О, великий воин", - Альтаира прислонила свою прелестнейшую головку к моему плечу.
  "Никуда вы без меня не пойдете, - Клеопатра неожиданно набросилась на... свою госпожу.
  Схватила ее за волосы.
  Наклоняла к полу.
  Но и Альтаира оторвалась от меня.
  Она обхватила рабыню Клеопатру за пояс.
  И повалила на мраморный пол.
  "Гендер, не вмешивайся, - рабыня Клотильда окриком остановила меня. - Девушки разберутся друг с дружкой.
  Вдруг, Клеопатра - настоящая царица.
  Вернется на свой трон.
  И тогда разорит наш дворец.
  Госпожу Альтаиру продаст в рабство.
  А так - подерутся.
  Затем помирятся".
  "Дворец сумасшедших, - я пожал плечами.
  Тут же опомнился. - Не все сумасшедшие в этом дворце.
  Моя Альтаира - нормальная".
  "Не запрягай, - Клотильда зловеще улыбнулась. - Госпожа Альтаира еще не твоя".
  Я же взглянул на Альтаиру.
  Драка шла с переменным успехом.
  То госпожа садилась на свою рабыню и выкручивала ей руки.
  То - рабыня Клеопатра отказывалась сверху госпожи.
  Девушки визжали.
  Щипали друг дружку.
  "Гендер, хочешь выпить сок горького лимона?" - Рабыня Клотильда искательно заглянула в мои глаза.
  "Ты меня предала, Клотильда.
  Не сказала Альтаире, что между мной и Клеопатрой ничего серьезного не было.
  Поэтому я не буду пить твой горький сок.
  С предательницами не пью".
  "Разве ничего между тобой и Клеопатрой не было на кровати?" - Клотильда подняла брови.
  "Мы только беседовали".
  "Великий воин.
  Ты совсем не знаешь женщин.
  Для нас, женщин, беседа важнее, чем плотские утехи, которыми вы, мужчины, наслаждаетесь на оргиях.
  Если бы ты развлекался с Клеопатрой, как на оргии, то госпожа Альтаира простила бы тебя.
  Но за разговор душевный - никогда не простит".
  "Мы не разговаривали.
  Мы ругались с Клеопатрой".
  "Ругань - еще сильнее, чем простой разговор.
  Ругань сближает супругов.
  Муж и жена всегда ругаются друг с другом.
  Так что ты, великий охотник на драконов Гендер, занимался с Клеопатрой на горячей кровати тем, чем занимаются муж и жена.
  Я никого не предавала.
  И никого не обманула.
  И Клеопатра не обманула госпожу Альтаиру".
  "Ты, наверное, права, рабыня, - я неуверенно согласился. - По-женскому права".
  "По-мужскому я не могу быть права", - рабыня Клотильда засмеялась.
  
  Госпожа Альтаира и Клеопатра закончили драку.
  Наступило перемирие, как и обещала рабыня Клотильда.
  Госпожа Альтаира подала Клеопатре руку.
  Помогла подняться.
  "Миленькая, я тебя сильно помяла?" - рабыня Клеопатра спросила у Альтаиры.
  "Пустяки.
  Но я тебе расцарапала плечо и спинку, Клеопатра".
  "Пустяки.
  До свадьбы заживет, - Клеопатра беспечно махнула рукой. - Но у тебя на руке будут синяки, госпожа.
  Я сильно сжимала твою руку".
  "Кому не понравятся мои синяки, тот пусть убирается из моего дворца, - госпожа провела пальчиками по щеке Клеопатры. - Позволь, я смажу твои царапины целебным заживляющим снадобьем".
  "Не беспокойся, Альтаира.
  Я сама смажу.
  Или попрошу Клотильду мне помочь". - Клеопатра многозначительно подмигнула Клотильде.
  Затем обняла Альтаиру.
  Госпожа и рабыня после драки тесно прижались друг к дружке.
  Даже поцеловались в знак примирения.
  "Ты с этим, - рабыня пренебрежительно показала тонким пальчиком на меня. - С моим цезарем можешь прогуляться.
  Цезарь позаботится о твоих синяках, госпожа".
  "Во-первых, я - не этим, - я осмелился спорить с девушками.
  Совершенно напрасно.
  Все равно, что в зыбучий песок или в болото меня затягивало. - Во-вторых, рабыня Клеопатра, не приказывай мне, как собаке.
  Ты - всего лишь рабыня сумасшедшая.
  Не знаю, чем ты опоила свою госпожу.
  Но со мной не смей разговаривать свысока.
  Рабыня обязана молчать, пока к ней не обратится хозяин".
  "Цезарь, - Клеопатра расхохоталась. - Знаешь чем рабыня или раб отличается от свободного гражданина Эллады и Шумерии?"
  "Раб - в рабстве.
  Свободный - на свободе", - я глупо ответил.
  Подозревал, что Клеопатра скажет иначе.
  Заранее подготовила шутку обо мне.
  "Рабыне или рабу уже падать дальше некуда.
  Рабы уже находятся в самом низу, - рабыня Клеопатра снисходительно мне объясняла очевидное. - Поэтому у раба одна дорога только - наверх, из рабства.
  У свободного же...
  Скажу по-другому.
  Свободный гражданин - как бы висит в воздухе.
  Вверх его не пускают другие.
  А вниз он может упасть очень даже легко.
  Поэтому, цезарь, я не удивлюсь, если увижу тебя скоро в ошейнике раба".
  "Замолчи, мерзкая, - я поиграл мышцами. - Не пророчествуй.
  Ненавижу предсказательниц".
  "Падай, падай, мой цезарь", - рабыня Клеопатра нагло помахала мне ручкой и ушла в свою спальню.
  "Ужас", - я провёл широкой ладонью по лицу.
  Но подумал, что с Альтаирой лучше не разговаривать о ее рабах.
  
  "Мне тоже пора", - рабыня Клотильда пробормотала.
  Я скорее почувствовал, чем увидел, как напряглась Альтаира.
  "Куда ты собралась, Клотильда?" - И с Клотильдой Альтаира разговаривала, как с равной себе.
  Словно с подружкой болтала.
  "Госпожа, я не могу остаться сейчас с вами".
  "Почему не можешь остаться с нами, Клотильда? - Госпожа Альтаира спросила резко. - Ты должна быть всегда рядом со мной.
  Ты прекрасно об этом знаешь".
  "Пусть, пусть идет", - я влез в разговор.
  Хотя только что думал, что не надо с девушками спорить.
  "Как это - пусть идет моя рабыня, - Альтаира пронзила меня копьем взгляда. - В своем доме я решаю, кто и куда пойдет.
  Кто и что будет делать".
  "Совсем другая девушка, - я подумал и пошатнулся даже.
  Словно Альтаира стегала меня словами. - Не робкая и просительная, а - повелительница.
  Но она же сама себе врет.
  Я же вижу, что она не может командовать рабынями Клеопатрой и Клотильдой.
  Если бы Альтаира решала в своем доме, кто и куда пойдет, кто и что будет делать, то не болтала бы сейчас с Клотильдой.
  Альтаира могла просто пойти.
  А рабыня Клотильда, как собачка, обязана тащиться за своей госпожой.
  Тогда получается, что слова Альтаиры - что в своем доме она решает, кто, куда пойдет и, что будет делать - относятся только ко мне.
  Невезение".
  "Альтаира, - я напряг все, что мог напрячь и увеличить в теле.
  Обычно женщины не могут устоять перед красотой моих больших мускулов. - Ты не правильно меня поняла.
  Я имел в виду другое, когда сказал, что Клотильда может уйти".
  "Следи за своими словами, великий воин Гендер", - рабыня Клотильда посмела меня упрекнуть.
  Альтаира, как я и предполагал, уже не обращала на меня внимания.
  "Госпожа, - рабыня взяла Альтаиру за руку. - У тебя холодные пальцы".
  "Так согрей мои пальцы, Клотильда".
  "Боюсь, что ты не понимаешь меня, госпожа", - рабыня отпустила руку Альтаиры.
  "Это ты меня не понимаешь, Клотильда, - госпожа не называла рабыню рабыней. - Твои игры зашли слишком далеко".
  "Госпожа..."
  "Не прерывай меня, Клотильда".
  "Вот, как ты заговорила со мной, госпожа, - рабыня почему-то зло посмотрела на меня. - Все из-за него?
  Из-за славного охотника на драконов Гендера".
  "Да, все из-за меня", - опять меня Аид за язык дернул.
  "Ничего из-за тебя, - Альтаира с досадой взглянула на меня. - Речь, вообще, не о тебе, Гендер".
  "Госпожа, не увлекайся долгими разговорами с Гендером, - рабыня предупредила свою госпожу. - Мужчины - коварные.
  Они могут с нами разговаривать о ни о чем.
  Но потом мы оказываемся в ловушке мужчины.
  И не можем из нее выбраться".
  
  
  ГЛАВА 370
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  АЛЬТАИРА И КЛОТИЛЬДА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Как ты оказалась в объятиях Трентала, Клотильда? - голос Альтаиры ледяной.
  "Трентал?
  Ты путаешь, госпожа.
  Трентал мне не нравится".
  "Но ты же к нему сейчас собралась, Клотильда?
  Спешишь на конюшню, чтобы повидаться с рабом конюхом Тренталом".
  "Да, я собралась на конюшню сбегать, госпожа.
  Но это не значит, что я хочу видеть Трентала.
  Он мне безразличен.
  Я только посмотрю на свою белую лошадку".
  "Оказывается, у рабыни Клотильды есть своя лошадь, - я подумал и даже икнул. - Но у рабов не должно быть своего имущества.
  Так иероглифами написано в указе цезаря".
  
  "Не лги мне, Клотильда.
  Не лги. - Альтаира раскаляла себя. - Всем же ясно, что ты бегаешь на конюшню не только к своей белой лошадке.
  Я не отпущу тебя на конюшню.
  Ты устроила себе приятную жизнь, Клотильда.
  Но я лишу тебя..."
  "Что ты у меня отнимешь, госпожа? - в голосе рабыни даже насмешка появилась. - Я же твоя - рабыня.
  Ничего у меня нет".
  "Как ничего нет? - Я чуть не высказал это вслух. - Белая лошадка принадлежит рабыне.
  Золотые украшения на Клотильде.
  Может быть, удобно всем пользоваться и в то же время ничего не иметь?
  Лошадка?
  Так она как бы и не лошадь рабыни.
  Клотильда развлекается со своей лошадкой.
  Катается на ней.
  Ходит к ней.
  А кормит лошадь и ухаживает за ней другой раб.
  И все за счет хозяйки дома.
  Золотые украшения?
  Так Альтаира дала просто поносить.
  Носите, сколько хотите мое золото, рабы - так думает Альтаира.
  Рабы едят много и изыскано, пьют в доме Альтаиры.
  Ведут себя, как наглые хозяева.
  Но при этом прибедняются, что ничто им не принадлежит.
  Выгодное..."
  
  Альтаира - тем временем - вышла из дворца.
  Я шел за ней.
  Чувствовал себя третьим лишним.
  "Рабыня держит Альтаиру за руку.
  Я же в хвосте бреду".
  "Госпожа, - рабыня примирительно пропищала. - Я еще раз повторяю - не нужен мне конюх Трентал.
  Хоть сейчас его продавай на рынке рабов".
  "Зачем я продам хорошего трудолюбивого конюха.
  Клотильда.
  Может быть, ты встречаешься в конюшне с другим рабом?
  Удобное место встречи".
  "Глупости ты говоришь, госпожа, - щечки рабыни покраснели - от смущения, или от гнева.
  Надо же - рабыня кричит на госпожу. - Конюх Трентал не позволил бы мне встречаться с кем-нибудь в его конюшне.
  Трентал ревнует меня ко всем..."
  "Трентал ревнует тебя ко всем, Клотильда? - Альтаира повернула свое прекрасно лицо к рабыне. - Значит, у конюха есть повод...
  Даже не один повод, а - множество причин, чтобы он ревновал тебя.
  Во-первых, если ревнует, то - любит тебя, Клотильда.
  Между вами что-то было совсем близкое.
  Иначе Трентал не ревновал бы тебя.
  Клотильда, признайся, к кому тебя ревнует конюх".
  "К тебе, Альтаира, меня ревнует конюх".
  "Ложь, Клотильда".
  "Не ложь, госпожа".
  "Я вижу, как ты нервничаешь, Клотильда.
  Трясешься даже..."
  "Я трясусь от злости, Альтаира", - рабыня назвала Альтаиру по имени, без добавления - госпожа.
  "На кого же ты злишься, Клотильда?"
  "На тебя злюсь, Альтаира.
  Выдумываешь всякое.
  Я же просто хочу навестить свою белую лошадку".
  "Навестить и покататься, Клотильда?"
  "Навестить и покататься, госпожа".
  "Покататься на плечах конюха Трентала, Клотильда?"
  "Нет, на лошадке покатаюсь".
  "Или на плечах другого раба желаешь покататься, Клотильда?"
  "Ты еще более ревнивая, чем конюх, госпожа.
  Ревности твоей нет предела".
  
  "Какой прекрасный дуб", - я попытался отвлечь девушек.
  Но, оказывается, если девушки обсуждают свои любовные похождения, то могут болтать бесконечно.
  Рабыня лишь косо посмотрела на меня.
  Но Альтаира даже не повернулась на мое замечание о дубе.
  Я же нарочно сказал, что прекрасный дуб.
  Пошутил.
  Потому что мы как раз проходили мимо финиковой пальмы.
  Девушки должны были засмеяться.
  Сказали бы, что я ошибся - спутал пальму с дубом.
  Но шутка моя не получилась.
  Вернее - шутка получилась.
  Но толку мне от нее - никакого.
  "Хоть бы дракон прилетел, - я подумал с тоской. - Драконов не существует.
  Но я настолько унижен рабами и их госпожой, что не отказался бы сразиться с драконом. - Я задумался и больно ударился коленкой о коленку мраморной статуи. - Девки могли бы предупредить меня, что кругом наставлены статуи. - Я стиснул зубы от боли.
  Растирал ушибленную коленку ладонью. - Может, забыть Альтаиру? - Боль в коленке заставила мои мысли бежать быстрее. - Возьму сейчас в сокровищнице золотые монеты.
  Сундук с золотом никто не охраняет.
  Тихонько.
  Огородами сбегу из дворца".
  "Великий охотник на драконов, - Альтаира, словно услышала мои мысли.
  Обернулась и с робкой надеждой, как раньше, взглянула на меня. - Мы тебя утомляем нашей девичьей болтовней?
  Если не нравится, то скажи".
  "Что ты, что ты, Альтаира, - я передумал воровать золото и сбегать из дворца.
  По крайней мере, сейчас не буду... - Вы так мило разговариваете.
  Продолжайте щебетать.
  Мне очень нравится ваша беседа".
  "Ты очень милый, великий воин Гендер", - хозяйка дома смущено улыбнулась.
  Отвернулась.
  И снова начала собачиться со своей рабыней:
  "Клотильда, я читала глиняную табличку, которую ты послала рабу Дрону".
  "Всего-то два иероглифа на глиняной табличке", - рабыня фыркнула.
  Я же отметил, что рабыня грамотная.
  "Клотильда, это любовная глиняная табличка".
  "Где же ты в этих иероглифах нашла любовь, госпожа?"
  "Ты начертала на глине иероглифы, что у тебя есть персик".
  "Да.
  У меня был персик".
  "Был у тебя персик, Клотильда?
  А теперь у тебя нет персика?"
  "Теперь у меня нет персика, госпожа.
  Я отдала его рабу Дрону.
  Он же твой раб садовник.
  Ему персик нужен для размножения".
  "Твой персик Дрону понадобился для размножения, Клотильда?"
  "Да.
  Я взяла персик, который был у тебя на столе, госпожа.
  Что, уже нельзя попользоваться твоим персиком, Альтаира?" - рабыня надула губки.
  "Мой персик...
  Мои персики...
  Ты всегда можешь их брать, Клотильда.
  Но чем же особенным тебя привлек мой персик?"
  "Он был очень маленький.
  Малюсенький персик твой, госпожа.
  Я подумала, что он понравится садовнику Дрону".
  "Зачем садовник будет выращивать маленькие персики, Клотильда?
  Персик - чем больше, тем лучше".
  "Не всегда большой персик слаще, чем маленький персик, - рабыня упрямо качала головой. - Твой персик был медовый.
  Хотя и маленький.
  Ты, Альтаира говоришь, что чем больше персик, тем он лучше.
  Но зачем же тогда кушаешь только маленькие персики?"
  "Просто мне нравятся маленькие персики".
  "Вот я и подумала, госпожа, что если благородной красавице тебе нравятся маленькие персики, то они понравятся и другим богатым девушкам.
  Садовник Дрон согласился со мной, что надо, кроме больших персиков иметь еще и маленькие".
  "Раб Дрон с тобой на свидании согласился, Клотильда?"
  "Почему на свидании?"
  "Я не знаю, зачем ты пришла на свидание к рабу Дрону, Клотильда.
  Когда мужчина и женщина встречаются, это называется свиданием".
  "Мы просто встретились на конюшне с Дроном..."
  "Конюшня?
  Опять конюшня?
  Я же угадала, Клотильда, что ты рабов приглашаешь на конюшню.
  Там вы мило развлекаетесь".
  "Думай, как хочешь, госпожа.
  Но то, что ты думаешь - неправда.
  Я угощала свою белую лошадку маленькими персиками, госпожа.
  Лошадка жадно кушала.
  Садовник Дрон заинтересовался..."
  "Раб Дрон заинтересовался тобой, Клотильда?"
  "Может быть, и мной он заинтересовался, - рабыня дерзко ответила. - Я - девушка красивая.
  Умопомрачительно красивая.
  Мужчины просто обязаны мной любоваться.
  Но Дрон ничем не выдал свой интерес ко мне.
  Он спросил, почему моя белая лошадка так жадно кушает маленькие персики.
  Я ответила, что маленькие персики очень сладкие.
  Дрон попробовал мой персик..."
  "Раб пробовал твой персик, Клотильда?"
  "Попробовал и сказал, что - да, персик очень сладкий.
  Я тогда предложила садовнику, чтобы он посадил персиковую косточку от маленького персика.
  Садовник Дрон ответил, что посадит персиковую косточку.
  И попросил, чтобы я ему еще принесла маленьких персиков.
  Я обещала и принесла.
  А глиняная табличка - я посылала, чтобы сказать садовнику, что у меня есть персик".
  "Какой персик ты имела в виду, Клотильда?"
  "Маленький персик я имела в виду, Альтаира.
  Маленький персик, о котором садовник знал".
  "Мы ходим по кругу.
  Так никогда не закончим разговор о маленьких персиках".
  "Госпожа Альтаира.
  Эти слова я должна была произнести.
  Что мы никогда не закончим разговор о маленьких персиках.
  Потому что у нас с тобой недопонимание".
  "А с садовником Дроном у тебя полное понимание, Клотильда?"
  "Да.
  С садовником у меня все понятно".
  "С садовником тебе все понятно, как и с конюхом, Клотильда?" - Альтаира продолжала цепляться к словам рабыни.
  У меня от всех этих садовников, конюхов, маленьких персиков заболела голова.
  Но я держался.
  "Потому что нельзя покидать Альтаиру.
  Если я уйду, то Альтаира по своей беспечности может так заболтаться с рабыней, что забудет обо мне. - Меня озарило: - Альтаира запросто болтает со своими рабынями.
  Как с подружками.
  Это потому, что рабыни тоже просто общаются со своей госпожой.
  Значит, если я стану, как девушка...
  Вернее - буду болтать глупости, как девушка, то понравлюсь Альтаире. - Мысли мне давались с трудом.
  Потому что я раньше не задумывался о том, как понравиться девушке.
  Девушки, жены патрициев - меня любили ни за что.
  Влюблялись в меня без памяти. - Или они не любили меня? - Я сам с собой спорил. - Может быть, влюблялись в меня женщины.
  Но влюбчивость - не любовь.
  Ведь никто из богатых девушек и женщин не предложил мне пожениться.
  Значит, мной развлекались за мой счет.
  Женщины меня использовали в своих грязных играх.
  Но, если я стану думать, как женщина, разговаривать, как девушка, то стану настоящей подружкой для любой дамы.
  Ни одна принцесса меня не отвергнет.
  Хороших подруг девушки не бросают".
  
  "Ты только подсматриваешь за мной, Клотильда", - на этот раз оправдывалась хозяйка дома.
  Пока я размышлял, рабыня и хозяйка поменялись ролями, как актерки в балагане.
  Теперь рабыня выказывала ревность.
  "Да, я подглядываю за тобой, госпожа.
  Слежу за тобой, Альтаира.
  Пытаюсь понять, что ты в нем нашла?"
  "В ком?
  В этом?" - Альтаира пренебрежительно кивнула в мою сторону.
  "Не в славном охотнике на драконов Гендере.
  Ты прекрасно поняла, о ком я говорила, Альтаира.
  Не строй из себя дурочку.
  Или ты выдумываешь лживый ответ.
  Тянешь время".
  "Ты - о пастухе Коринфе говоришь, Клотильда?"
  "Ох, да тут еще и пастух Коринф замешан.
  Ты зря время не теряешь, госпожа.
  Как тебе не стыдно.
  На тебя же рабы смотрят".
  "Я не способна делать то, что ты делаешь, Клотильда, - госпожа блеяла. - Ты придумываешь за меня. - Голос хозяйки дома задрожал.
  Показалось мне, что она боится разоблачения. - Я нервничаю, когда ты так строго смотришь на меня, Клотильда".
  "Ты нервничаешь не оттого, что я на тебя строго смотрю, Альтаира.
  Ты нервничаешь, потому что я поняла твою любовь с Веласкесом".
  "Веласкес?
  Веласкес, - Альтаира приложила ладошку ко лбу. - Ты о ком говоришь?
  Не знаю никакого Веласкеса".
  "Ты не знаешь Веласкеса, Альтаира? - Клотильда зашипела. - Ты забыла имя своего любимого раба?
  Плохая же ты хозяйка, госпожа".
  "Нет у меня раба с именем Веласкес".
  "Ты его называешь Маниокой, госпожа.
  А настоящее его имя Веласкес".
  "Я не знала".
  "Ты не знала, госпожа, - рабыня выкрикнула. - А должна была знать.
  Ты же хозяйка". - Клотильда замолчала.
  Переводила дыхание перед новым нападением.
  Альтаира тоже копила силы.
  Я воспользовался моментом.
  И пролез в щель в их разговоре.
  Надо же попробовать мою задумку - с девушками общаться, как девушка.
  "Альтаира.
  Рабыня...
  Клотильда. - Я прокашлялся в кулак.
  Догнал Альтаиру и встал от нее по левую руку.
  За правую руку хозяйки дома вцепилась рабыня: - Я в Алехандрии видел черные туники.
  Представляете - совсем черные". - Я сразу не решился перейти к любовным вопросам.
  Начал с любимой темы девушек и женщин - с одежды.
  "Вреееешь, Гендер, - рабыня Клотильда выкатила глаза. - Черных туник не бывает".
  "Да, великий охотник на драконов.
  Не бывает черных туник". - Альтаира на меня посмотрела с интересом.
  "Попались, - я ликовал.
  Вслух произнес:
   - Раньше никто не думал, не задумывался даже о том, что туника может быть черная, - я расправил плечи.
  На этот раз девушки заметили меня.
  Любовались моей красотой. - Однажды сотник Алехандрийской стражи упал со стены в ров.
  Грязь была черная-пречерная..."
  "Может быть, голубая глина? - Альтаира облизнула губки. - Ты перепутал, Гендер.
  Не черные туники, а - темно-голубые".
  "Очень-очень темно-голубые", - рабыня поддакнула.
  "Именно - чернейшая туника, - я спорил.
  Девушки постоянно друг с дружкой спорят по любому поводу. - С того падения сотника в грязь и начали перекрашивать белые туники в черные".
  "Волшебство какое-то, - Альтаира пропищала. - Я обязательно съезжу в Алехандрию и куплю несколько черных туник".
  "Мне тоже привези, госпожа", - рабыня сжала кулачки.
  "Разумеется, и тебе, Клотильда, и другим рабыням, даже Клеопатре привезу черную тунику".
  "Клеопатре?" - Рабыня взвизгнула.
  Если я не вмешаюсь, то снова начнут обсуждать подруг и подружек друг дружки.
  Я вспомнил, что когда-то слышал на ярмарке, как два купца смеялись над своими наложницами.
  Один купец другому сказал, что если встречаются две девушки, то они обязательно начинают говорить гадости об их подруге, которой нет рядом.
  Тогда я не задумывался о словах купцов.
  Но почему-то сейчас они всплыли в памяти.
  Наверное, потому я вспомнил мудрость, что она пришлась к месту и вовремя.
  "Вообще, Клеопатра слишком много из себя корчит, - я начал осторожно. - Задается.
  Возомнила себя царицей".
  "А она не царица?" - Девушки смотрели на меня, словно я сошел с Олимпа.
  "Я не знаю, царица ли она, или не царица.
  Но, если ты рабыня, то не задавайся.
  Работай вместе со всеми.
  А то сидит и ничего не делает".
  "Правду говоришь, славный воин, - рабыня Клотильда захлопала в ладоши. - Все работают", - Клотильда скромно не упоминала о себе.
  Она же не работает, а прогуливается с госпожой.
  "Клеопатра жеманится, - я начал кривляться.
  Пытался показать, как жеманится рабыня Клеопатра.
  Корчил рожи.
  Вывертывал ступни.
  Растопыривал пальцы. - Нуте-фрути.
  А на самом деле - пшик.
  Никто она".
  "Оооо!
  Гендер!
  Ты - замечательная", - Альтаира с восторгом смотрела на меня.
  Наверно, я настолько хорошо изобразил Клеопатру, подражал ей, что Альтаира уже считала меня своей подружкой.
  Поэтому оговорилась, что я - замечательная, а не замечательный.
  Меня, конечно, испугало, что я похож на девушку.
  Если так дальше стану извиваться и болтать по-девичьи, то скоро окажусь на оргии у цезаря.
  У настоящего цезаря, а не у того, которого из меня пытается сделать Клеопатра.
  Я пока решил отдохнуть от роли девушки.
  К счастью, рабыня Клотильда выручила меня.
  Вернее, она выручала себя.
  Но получилось так, что и мне помогла.
  
  "Я оставлю вас вдвоем, - Клотильда обняла Альтаиру.
  Девушки поцеловались. - Поворкуйте, голубки".
  "Только не особо там, на конюшне, Клотильда", - Альтаира погрозила подружке пальчиком.
  "А ты - не заигрывай с пастухом, госпожа", - рабыня в свою очередь предупредила Альтаиру.
  "Не заигрывай с пастухом, - я молча передразнил рабыню. - А я уже не считаюсь за того, с кем Альтаира может заигрывать?
  Я - уже общая подружка".
  "Гендер, сегодня приходи в нашу купальню, - рабыня предложила мне, как подружке. - Ты - веселая!"
  "Муууу", - я промычал неопределенное.
  Подумал:
  "Если я в купальне буду резвиться с рабынями и их госпожой, то Альтаира перестанет во мне видеть могучего мужчину - охотника на драконов.
  Я превращусь в подружку для Альтаиры.
  Подружка на подружке не сможет жениться.
  Останусь без дворца Альтаиры, без ее имущества и золота.
  Купаться с обнаженными девицами вместе нельзя.
  С другой стороны - не пойти веселиться в купальне с голыми девушками - преступление для меня.
  Что другие воины, охотники на драконов, обо мне подумают?"
  Я решил оставить на потом проблему купания с Альтаирой и ее рабынями.
  Все само собой, как-нибудь решится.
  Например, девушки меня за руки затащат в купальню...
  "Гендер, охотник на драконов, - Альтаира смотрела на меня широко открытыми влажными очами. - О чем ты задумался?
  О драконах?"
  "Да, о драконах", - я солгал.
  Не выдержал и рассмеялся.
  Можно сравнить девушек с драконами.
  
  Чтобы не выглядеть слишком уж озабоченным драконами, я придумал:
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Тебе не кажется, что Клотильда..."
  "Ты хочешь сказать, что она задавака?" - Альтаира с жаром перебила меня.
  Возможно, что вопрос стоял у нее в горле.
  Вспомнила, как я злословил о Клеопатре.
  Теперь хочет, чтобы я пошутил над Клотильдой.
  Все сходится.
  Обнимались подружки.
  А как только расстались, то сразу начали плохо друг о дружке говорить.
  "Да, я так и хотел сказать - Клотильда - задавака.
  Она по сравнению с тобой - птичка".
  "Да, да, Гендер!
  Клотильда по сравнению со мной - ничто! - Хозяйка дворца и рабов захлопала в ладошки.
  Засветилась счастьем. - Гендер, покажи.
  Ну, покажи, Гендер".
  "Что показать, Альтаира?"
  "Покажи, как Клотильда ходит".
  "Ах, это показать, - я присел.
  Немного раздосадованный.
  Потому что Альтаира делает из славного охотника на драконов, превращает меня в комедианта.
  Но приходится подчиняться, потому что ее золото еще не мое золото.
  Я присел на корточки.
  Пошел гусиным шагом. - Кококо.
  Кудкудахтахтах. - Я намекал, что Клотильда ходит, как курица.
  Хотя на самом деле - грациозная Клотильда не ходит, а летает легко...
  Но Альтаира ждала от меня Клотильду-курицу. - Я курица Клотильда. - Я размахивал руками.
  Изображал, как курица крыльями машет. - Кококо - коко". - Для полного сходства с курицей я наклонил голову.
  Правой ногой царапал землю.
  Будто бы курица ищет червячка.
  "Ге...
  Ге... ге... - Альтаира захлебывалась смехом. - Ген... дер!
  Прекрати.
  Я сейчас умру от смеха!".
  "Нет, не умирай, Альтаира, - я тут же из курицы превратился в славного охотника на драконов, в красавца воина. - Ты мне нужна еще... будешь".
  
  "Нужна? - Альтаира пропищала сквозь слезы смеха. - Зачем я тебе нужна буду?
  Гендер!
  Ты - величественный.
  Могучий.
  Грациозный!
  Прекрасный.
  Воин!
  Охотник на драконов!
  Я же простая девушка.
  Живу далеко от больших городов.
  Веду скромное хозяйство".
  "Ага! - Я иронично подумал. - Скромное хозяйство у тебя, Альтаира.
  Рабы.
  Поля.
  Рощи.
  Виноградники.
  Тучные стада овец, коров, коз.
  Табуны породистых великолепных коней.
  Дворец лучше, чем у цезаря.
  Полный сундук золота.
  Ну-ну, простая девушка".
  Разумеется, что я это все не сказал.
  Иначе Альтаира заподозрила бы, что я алчный.
  Что желаю получить ее и дворец впридачу...
  "Ты очень хорошая, красивая девушка, - я старался не перегнуть палку разговора. - Ты мне очень нравишься.
  Надеюсь, что у нас в дальнейшем..." - Я многозначительно замолчал.
  Ждал ответ Альтаиры.
  Если бы сразу сказал - давай, поженимся, то мог бы девушку неожиданным предложением в гроб вогнать.
  
  "Я.
  Йа.
  Я тоже надеюсь", - Альтаира опустила свою замечательную головку.
  Наступило неловкое для нее молчание.
  Для меня же эта тишина была - победой.
  
  
  "Альтаира, - я взял ладошку Альтаиры в свою широкую ладонь.
  Альтаира вздрогнула.
  Мы прошли к оливковой роще.
  Я отметил, что оливки крупные, сочные, дорогие. - Я вижу твоих рабов и рабынь.
  Но ни одного надсмотрщика.
  Как ты управляешься с рабами?
  Они же могут устроить бунт.
  Или разбегутся по горам и лесам".
  "Я просто дружу с рабами, Гендер!"
  "Просто дружишь с рабами, Альтаира?"
  Нехорошая мысль мелькнула у меня в голове.
  Но я ее тут же прогнал.
  Не буду забивать голову посторонними предположениями.
  "Ни надсмотрщиков, ни стражников в своем дворце не держу, - Альтаира рассказывала охотно.
  Видно, что девушке не с кем было поговорить на эту тему.
  Не с рабынями и рабами же обсуждать рабов и рабынь... - Мой дядя Клозет..."
  "Клозет?
  Странное имя у твоего дяди".
  "Было странное имя.
  Но теперь, ни дяди, ни его имени нет.
  Раньше его звали Аполлон Вавилонский.
  Но дядя подружился с заморскими купцами.
  Они подшучивали над моим дядей.
  Говорили, что ему нужно сменить имя на какое-нибудь нордическое.
  Он и стал называть себя Клозет".
  "Что на нордическом языке обозначает имя Клозет?
  Нужно быть осторожным с именами.
  Может быть, купцы посмеялись над твоим дядей.
  И на нордическом Клозет обозначает что-то неприличное".
  "Имя Клозет - красивое для мужчины, - Альтаира робко на меня посмотрела. - Разве красивое может быть неприличным?
  Твое имя - Гендер.
  Оно очень красивое.
  Разумеется, что оно приличное".
  "Да, мое имя - Гендер.
  Оно более, чем приличное", - я напряг левый бицепс.
  Правый не напрягал, чтобы не перенапрячься.
  Альтаира идет слева, поэтому она увидит только левый мой бицепс. - Великое имя Гендер".
  "Гендер, ты не хочешь сменить свое имя на... например... на Клозет?
  В честь моего дяди?"
  "Может быть, позже сменю свое имя на Клозет", - я ответил неопределенно.
  "Если поженимся, то уже не нужно будет менять имя Гендер на Клозет.
  А, если Альтаира испугается жениться, то я смогу ее завлечь.
  Скажу, что после свадьбы сменю имя". - Я размышлял глубокомысленно.
  Альтаира на мой левый напряженный бицепс не смотрела.
  Поэтому я его расслабил.
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  
  
  ГЛАВА 371
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  О ДЯДЕ КЛОЗЕТЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты сказала - взять имя в честь имени твоего дяди.
  Что же произошло с твоим дядей?"
  "Мой дядя был очень богатый", - Альтаира меня заинтересовала.
  "Был?"
  "Был.
  Теперь его нет, дяди.
  Дяди нет, и имени его нет". - Альтаира тяжело вздохнула.
  "Ничего страшного.
  Будет у тебя новый дядя.
  Ты тоже сможешь называть его Клозет". - Я пошутил.
  Но Альтаира шутку не оценила.
  Состроила недовольную гримаску.
  Искоса на меня посмотрела.
  "Дядя Клозет показал мне, что нельзя нанимать стражников и надсмотрщиков над рабами.
  Я как раз хотела.
  Боялась, что рабы взбунтуются.
  Надругаются надо мной.
  Разграбят мое имение.
  Дворец сожгут.
  Оливковую, апельсиновую, мандариновую, персиковые рощи вырубят.
  Племенных овец, коров, коз и коней зарежут на мясо.
  Виноградники вырубят.
  Дворец сожгут.
  Затем рабы разбегутся.
  Так проходит любой бунт рабов.
  Поэтому я решила нанять свободных надсмотрщиков над рабами.
  Но мой дядя Клозет вовремя меня остановил.
  Дядя лежал в луже своей крови.
  Из его груди торчала стрела.
  Левый глаз вытек.
  Вдали полыхали дворцы и рощи.
  "Альтаира, - дядя Клозет булькал кровью. - Я хочу тебя предостеречь, племянница.
  Не поступай так, как я поступил с рабами.
  Сначала мои рабы трудились славно.
  Не усердствовали особо.
  Но и не ленились.
  Жили спокойно.
  Пели песни.
  Ни один раб от меня не хотел сбежать.
  Потому что рабы жили лучше, чем некоторые свободные граждане Эллады и Асирии с вымершей Шумерой.
  Но однажды моя новая наложница выказала недовольство.
  Я не купил ей тогу, расшитую золотыми нитями.
  Наложница кричала, что я жалею на нее денег.
  Что у меня сундуки полные золотых монет.
  А я на тогу не могу потратить сто золотых дирхемов.
  Я отвечал наложнице, что на сто золотых дирхемов я куплю галеры и с товаром отравлю их в земли дальние для торговли.
  Нельзя на какую-то одну одежку тратить сто золотых.
  Но наложница визжала и требовала.
  Как всегда случается в жизни, я стал рабом своей наложницы.
  Не по-настоящему рабом.
  А выполнял все ее капризы.
  Наложница приказала мне, чтобы я заставлял рабов работать не только днем, но и ночью.
  Тогда - по мнению девушки - рабы принесут больше монет дохода.
  Я заставил рабов и рабынь трудиться и по ночам.
  Что произошло?
  Рабы недовольно бурчали.
  Стали лениться.
  Некоторые рабы убежали.
  Я терпел убытки.
  Тогда моя наложница сказала, чтобы я нанял надсмотрщиков над рабами.
  Надсмотрщики должны кнутами подгонять рабов на полях.
  Я нанял надсмотрщиков.
  Работа надсмотрщиков стоила дорого.
  Надсмотрщики немилосердно хлестали кнутами рабов.
  Нескольких рабов забили насмерть.
  Снова мне убытки.
  Пять рабов сбежали после побоев.
  Опять убытки.
  Надсмотрщики стали дерзкие.
  Они плохо слушали мои приказы.
  Пили вино из моих погребов.
  Ели лучшую мою еду.
  При этом я еще им платил за то, что они следят за рабами.
  Наложница посоветовала мне нанять стражников.
  Стражники должны были следить за надсмотрщиками за рабами.
  Я за очень большие деньги пригласил к себе работать стражников.
  На трех рабов приходился один надсмотрщик.
  На трех надсмотрщиков - один стражник.
  Все я оплачивал.
  Надсмотрщики стали показывать недовольство.
  До стражников они ели и пили в свое удовольствие.
  Истязали рабов.
  Но стражники запретили надсмотрщикам за рабами пить мое вино из подвалов, и есть мою еду.
  Стражники сами пили мое вино и поедали лучшие припасы.
  Причем каждый стражник жрал за троих.
  Стражники тоже обнаглели.
  Стали требовать от меня прибавки в монетах.
  Тогда я решился на крайние меры.
  Я пересилил себя.
  Выгнал свою строптивую наложницу на улицу.
  Вздохнул с облегчением.
  Теперь мне никто не указывал.
  Я обрадовался и хотел вернуть все в прежнее состояние.
  Пусть рабы работают без надсмотрщиков и стражников над надсмотрщиками.
  А то я почти разорился на наложницу, надсмотрщиков над рабами и на стражников.
  Но я не успел.
  Кто не успел, тот - опоздал.
  Моя обиженная наложница подговорила рабов на бунт.
  Наложница подружилась с рабом-садовником Спартаком.
  Рабы устроили бунт под предводительством Спартака.
  К рабам присоединились надсмотрщики над рабами.
  Надсмотрщики были недовольны мной, потому что я нанял стражников над ними.
  Надсмотрщики требовали от меня, чтобы я им платил больше и позволил пить мое вино и кушать мою еду.
  Самое удивительное, что и стражники над надсмотрщиками над рабами тоже взбунтовались против меня.
  Она захотели, чтобы я в два раза повысил их содержание.
  И покупал для них самое лучшее и дорогое фракийское сладкое вино.
  Разумеется, что я не выполнил условия ни рабов, ни надсмотрщиков над рабами, ни стражников.
  Я сказал всем, чтобы убирались из моего дворца.
  На что и получил бессмысленный и беспощадный бунт.
  Рабы под предводительством Спартака избили меня.
  Наложница выпустила в меня стрелу из лука.
  Надсмотрщики за рабами воровали в моем дворце.
  Стражники носились по полям.
  Сжигали мои сады.
  Вытаптывали посевы.
  Резали скот мой.
  Затем надсмотрщики, рабы и стражники объединились.
  И вместе сжигали все, что горело.
  Так я потерял все.
  Потому что захотел присматривать за рабами".
  Я спросила дядю Клозет, что мне делать.
  Он ответил с улыбкой умирающего:
  "Племянница моя, Альтаира.
  Подружись со своими рабами и рабынями.
  Живите одной дружной семьей.
  Тогда рабы останутся у тебя.
  Не сбегут рабы.
  Не нанимай надсмотрщиков и стражников.
  На них уходит слишком много монет, а пользы от них - никакой.
  Просто дружи с рабами.
  Будь с ними равная среди равных.
  Но при этом не забывай, что ты хозяйка всех и всего.
  Тебе понравится, Альтаира". - После последнего совета мой дядя Клозет вошел в ладью Харона.
  Я же возвратилась в свой дворец.
  Сначала мысль - подружиться с рабами мне казалась дикой и нелепой.
  До безобразия глупая мысль.
  Но после бессонной ночи раздумий я уже мыслями соглашалась с погибшим дядей Клозет.
  "Дядя сказал мне, что мне понравится.
  А мой дядя был великим мудрецом и философом...
  Пока не связался с наложницей..."
  Утром в мою спальню пришла рабыня Клотильда.
  Поклонилась.
  Готовила воду для умывания меня.
  "Клотильда, - я улыбнулась рабыне. - Я сама умоюсь.
  А лучше - пойдем вместе в купальню.
  Заодно и умоемся.
  Ты же в это время расскажешь о себе".
  Сначала рабыня не поверила мне.
  Она смотрела на меня, словно я сошла с ума.
  Но затем постепенно оттаивала.
  Рассказывала о себе.
  Мы болтали, как две лучшие подружки.
  Я никогда раньше ни с кем так увлеченно не разговаривала о ни о чем.
  Через пару часов мы уже забыли, кто из нас госпожа, а кто - рабыня.
  Клотильда вечером рассказала, что их госпожа, то есть - я - изменилась к лучшему.
  Рабы заинтересовались.
  Мы устроили совместный пир.
  И лучшей мне наградой за мое терпение были похвалы рабов и рабынь.
  "Госпожа Альтаира!
  Ты - лучше всех!"
  "Мы за тебя горы свернем".
  "Ты только свистни нам, госпожа!"
  "Можешь не спрашивать, как мы будем работать.
  Мы станем очень стараться.
  Сами!"
  "Будем следить, чтобы никто не ленился!".
  Рабы хотели мне понравиться.
  Я целый месяц держала себя в руках.
  Не следила за рабами.
  Не спрашивала у них, сколько сделали.
  Мне же наградой было в конце месяца удвоение моих прибылей.
  Рабы трудились меньше, чем раньше.
  Но в три раза усерднее.
  Они поняли, что работают и для себя.
  Ведь часть их труда в виде плодов ложилось на стол во время общего пира.
  Так я разбогатела безмерно.
  Но самое главное, что я спокойна, что ночью меня не задушит раб.
  Что рабыня не подсыплет яд в мою чашу.
  Что рабы сбегут..."
  
  "Воистину, Альтаира, ты мудра.
  И твой дядя Клозет... был мудрый.
  Но он опоздал с мудростью для себя.
  Но успел передать тебе ее".
  "Мой дядя на примере своей смерти и сожжённого имущества многому меня научил.
  Возможно, если бы дядю не ранили смертельно, и, если бы я не видела горящий дворец и сады вырубленные, то я бы не послушала его совета.
  Но испугалась, и теперь я счастлива!".
  
  "Рядом с тобой, Альтаира, я тоже становлюсь счастливым", - я постаралась вернуть разговор к нашим с Альтаирой отношениям.
  Но мы уже пришли на лужок.
  Я раскрыл рот от удивления.
  "Овцы!
  Какие же они жирные! - Я не удержался и схватил ближайшую овцу за ноги. - Жир просто сочится.
  А шерсть, Альтаира?
  У твоих овец не шерсть, а - золотое руно!
  Каждая овца величиной с корову".
  "А корова размером со слоненка", - Альтаира смеялась.
  Но постепенно ее улыбка угасала.
  Я проследил за взглядом Альтаиры.
  Моя будущая жена - а уже убедил себя, что Альтаира станет моей женой - неотрывно смотрела на пастушка.
  Взгляд Альтаиры затуманился.
  Было от чего...
  Пастушок лежал на изумрудной траве под персиковым деревом.
  Смотрел в небо.
  И играл на флейте.
  Замечательная мелодия зачаровывала меня.
  Но пастушок делал вид, что не знает, что я и его госпожа пришли.
  И до овец, казалось, пастуху нет никакого интереса.
  Пастух потрясающе красивый.
  Нежный румянец на бархатных щеках.
  Длинные ресницы.
  Из-под туники выглядывали тонкие стройные ноги.
  Туника вернула меня с Олимпа на землю.
  "Альтаира, а почему твой пастух в одежде?
  Рабы же должны быть голыми".
  "Коринф, - Альтаира с восторгом прошептала имя пастуха, - с первого дня рабства выдвинул условие, что он будет в одежде.
  Коринф сказал, что работа у него пыльная.
  Весь день лежит на земле.
  А в земле муравьи, блохи, жуки.
  Они голого пастуха закусают до смерти.
  Поэтому я разрешила Коринфу носить тунику".
  "Он не хочет приветствовать тебя, свою госпожу?"
  "Коринф работает, - Альтаира отвечала строго. - Не отвлекается во время работы даже на меня.
  Поэтому у нас самые жирные овцы".
  "Как же он работает, если лежит под персиками и на флейте играет?"
  "В этом и заключается работа пастуха - играть на флейте.
  Овцы заслушиваются.
  Поэтому едят больше.
  И жиреют скорее".
  "Мда", - я пробормотал.
  
  "Дядя, не мни овцу", - пастушок, наконец, соизволил повернуть голову.
  "Удивительно тонкая и милая у него шея, - я подумал не к месту. - Стоп!
  Что это я - великий охотник на драконов - задумался о пастухе?
  Мне приказывает раб, чтобы я не трогал овцу.
  Какую овцу имеет в виду наглый раб?
  Жирную овцу, которая пасется?
  Или он зло называет Альтаиру овцой?"
  "Они не любят, когда их тискают, дядя", - пастух поднялся.
  Поправил край просторной туники.
  Подошел ко мне.
  Дышал в лицо.
  "Раб!
  А я не люблю, когда мне дышат в лицо, - я разозлился. - К тому же ты назвал меня дядей.
  Два раза назвал.
  Первый раз я стерпел.
  Но во второй раз не стерплю.
  Как ты смеешь, раб, так разговаривать со свободным?"
  
  "Госпожа, кого ты ОПЯТЬ привела? - Пастух смотрел на меня.
  Но разговаривал с Альтаирой.
  При этом даже не потрудился взглянуть на нее. - Повышает на меня голос.
  А я ведь - твой раб, госпожа.
  Никто не имеет права кричать на твоих рабов, да еще в твоем имении".
  "Коринф, не волнуйся, пожалуйста, - Альтаира беспомощно пролепетала. - Гендер.
  Его зовут Гендер.
  Он - охотник на драконов".
  "Я - славный охотник на драконов.
  Не просто охотник, а - славный, - я наклонился вперед.
  Прошептал на ухо пастушку.
  Так шептал, чтобы Альтаира не услышала: - Для тебя я - будущий твой господин.
  Я женюсь на твоей госпоже Альтаире.
  Наверно, ты рассчитывал на ее благосклонность?
  Не выйдет, раб.
  Я по твоим глазам вижу, как ты ревнуешь меня к Альтаире.
  Ты сразу меня возненавидел.
  Подумал, что я - твой конкурент в борьбе за ее сердце.
  Но я тебе не конкурент, раб Коринф.
  Вернее, ты мне не конкурент.
  Ты - всего лишь - слабый ничтожный раб.
  Я же - свободный великий воин.
  Повторяю - я твой будущий господин".
  "Неееет, - пастушок отшатнулся от меня.
  Побледнел. - Не бывать этому.
  Потом он обернулся к Альтаире: - Госпожа!
  Прогони страшного дядю.
  Он пугает овец.
  Я стараюсь, чтобы они жиром заросли.
  А твой гость своим видом нервирует овец.
  И рычит, как волк степной.
  Каждая овца от страха может сбросить меру своего веса.
  А только в этом стаде больше тысячи жирных овец.
  Ты сразу потеряешь тысячу мер живого веса.
  Все из-за того, что привела монстра".
  "Я не монстр", - я зарычал.
  Ближайшая овца от ужаса упала на спину.
  Копыта смотрели в небо.
  "Тыыыы, - раб бросился к овце.
  Склонился над ней.
  Вдыхал воздух в легкие.
  Через минуту овца встала на дрожащие ноги. - Чуть не убил рыком лучшую овцу в стаде".
  "Да, Гендер, будь осторожнее... с овцами", - Альтаира проблеяла.
  Овцы ответили ей дружным блеяньем.
  "Конечно, милая Альтаира", - я показал зубы.
  Понимал, что пока проигрываю пастуху.
  Он же наглел все больше и больше.
  Изливал на меня свою ненависть.
  Ревность пастуха не знала границ.
  "Альтаира, - пастух осмелился назвать госпожу по имени. - Убери это немедленно, - раб показал на меня пальцем. - Он погубит стадо".
  "Гендер - добрый", - Альтаира произнесла неуверенно.
  Будто защищала собаку.
  "Тогда оставайся со своим Гендером, - раб бросил свирель на траву. - Я же ухожу..."
  "Куда уйдет раб?" - я подумал с сарказмом.
  Но благоразумно не произнес свои мысли вслух.
  "Не уходи из стада, Коринф, - Альтаира схватила пастушка за руку.
  Тоже побледнела, как и он. - Кто же тогда будет за моими овцами приглядывать?
  Кто зачарует их мелодией флейты?"
  "Найдешь себе другого раба пастуха, - раб издевался над госпожой. - Или пусть этот дядя пасет овец.
  В конце месяца ты подсчитаешь убытки.
  Я же хоть в подвалах, хоть в саду, хоть на конюшне смогу работать..."
  "На конюшне?" - Ноздри Альтаиры затрепетали.
  Я же продолжал злорадствовать.
  Напрасно пастушок сказал о конюшне.
  О конюшне только что Альтаира и рабыня Клотильда вели долгую недобрую беседу.
  
  "С кем ты будешь работать на конюшне, Коринф?
  С конюхом Тренталом?
  Или тебе хочется встречаться на конюшне с Клотильдой?"
  "Я!
  Я! - Пастух понял, что сам себя наказал конюшней.
  Но ловко вывернулся. - У меня голова заболела от твоих обвинений, госпожа".
  "Головка болит? - Альтаира засюсюкала, как над ребенком. - Полежи, отдохни".
  "Ага, - пастух с победой взглянул на меня. - Я засну.
  В это время этот стадо разгонит.
  Подумает, что не овцы перед ним, а - драконы".
  "Я вижу только одного дракона - тебя", - я пытался казаться веселым, беззаботным, но в то же время - строгим господином.
  "Коринф, не беспокойся, - Альтаира... обняла пастуха. - Ты не понимаешь, Коринф", - хозяйка рабов задрожала.
  "Я не понимаю, - губы пастуха разошлись в злобной усмешке.
  Он горько и резко засмеялся. - Я же просто раб.
  Разве я пойму госпожу, которая обнимается со всеми рабынями подряд".
  "Ни с кем я не обнималась", - Альтаира оправдывалась.
  Она ответила слишком поспешно.
  "С Клотильдой обнималась, - раб пастух загнул тонкий палец. - С Клеопатрой обнималась.
  Я уже не говорю, что ты вытворяла в купальне с Сальмой".
  "Мы с Сальмой играли в лошадок", - Альтаира опустила премиленькую головку.
  "Замечательно, госпожа, замечательно, - раб с сарказом захихикал. - Игра в лошадок - достойная игра для настоящей госпожи.
  Ты же наша госпожа, Альтаира.
  Тебе лошадок в конюшне мало?
  Так ты еще и на Сальме в купальне каталась".
  "Весело же было".
  "Весело?
  Почему меня не пригласили на веселье? - Раб пастух грудью уперся в груди Альтаиры. - Умно и ловко ты прикрываешься игрой в лошадок, госпожа.
  Даже рабы поверили, что вы просто лошадки.
  Но голос твой, Альтаира, твое напряжение нельзя было скрыть".
  "Я не напрягалась с Сальмой".
  "Не напрягалась ты с Сальмой, госпожа.
  Ты с Сальмой расслаблялась".
  "Я..."
  "Ты, - раб пастух безжалостно перебил. - Как проверить - лжешь ли ты мне, или говоришь правду".
  "Это правда!
  Я не обманываю тебя, Коринф.
  Я на самом деле играла в лошадок", - Альтаира задыхалась.
  "Почему же ты мне сразу не сказала, Альтаира?
  Ты скрывала о своей игре в лошадок.
  Мне рабы рассказали".
  "Почему?
  Потому что я..."
  "Потому что ты не умеешь лгать, Альтаира".
  "Не умею лгать".
  "Достаточно с меня, госпожа, - раб надменно махнул рукой. - Теперь ты не похожа на прежнюю себя.
  Ты вызываешь жалость.
  Над тобой возвышается твой охотник на драконов..."
  "Гендер - не мой".
  Ответ Альтаиры мне очень не понравился.
  Как это я - не ее?
  Если пастух раб дальше будет ругать Альтаиру, то я проиграю.
  Она полностью откажется от дружбы со мной.
  Альтаира из кожи лезет, чтобы понравиться рабу пастуху.
  "Наш охотник на драконов - большой, сильный, - раб с насмешкой смотрел на меня. - Настоящий воин.
  Без жалости к девушкам".
  "Я вижу тебя насквозь, раб, - я не выдержал. - Я все о тебе знаю.
  Меня уже тошнит от твоей дерзости.
  Ты хотел унизить меня словами, что я большой, сильный и безжалостный.
  Ты просто мне завидуешь, раб.
  Ты худой, тонкий.
  Тебя одним пальцем можно сломить.
  Смотри и завидуй, раб, насколько я гармонично развит". - Я встал в выгодную позу.
  Правую ногу согнул.
  Левую руку поднял и напряг мускулы.
  Живот втянул.
  "Бронзовая статуя, - неожиданно в глазах раба появился интерес... ко мне. - Красивое!
  Ничего более красивого я не видел".
  "Приятно, когда раб меня хвалит, - я подумал и сменил позу. - Но так он может вызвать чувство ревности.
  Альтаира подумает, что раб мне нравится, поэтому я перед ним красуюсь.
  Не нужна мне любовь раба".
  Раб сам помог мне выйти из неловкого положения.
  Он прошептал мне на ухо:
  "Даже не мечтай об Альтаире, воин.
  Она - моя.
  Ты - обаятельный, красивый.
  Ты мне понравился.
  Но все равно Альтаира будет у меня на первом месте.
  Я стану..."
  "Нет!" - Я воскликнул.
  Успел остановить страшные слова раба о том, что он станет мужем Альтаиры.
  По крайней мере, мне так казалось, что он хотел это сказать.
  "Я вижу, как в тебе погибает комедиант, - раб снова шептал мне на ухо. - Дядя.
  Ты потерял уверенность в своих силах.
  Чувство собственного достоинства, честь из тебя вылетели.
  У тебя только одно желание - завладеть всеми богатствами нашей госпожи.
  Ты любишь только свои желания.
  Ты разрушишь здесь все.
  Лишь бы себя удовлетворил".
  "Я ничего не понимаю", - я сделал вид, что не обиделся на обвинения раба.
  "Ты, ты видишь, как я погибаю.
  Дядя.
  Ты не прав. - Раб прошептал уверенно.
  Глаза его горели черным зловещим огнем. - Да.
  Почему бы и нет? - Раб ответил своим мыслям. - Я отравлю тебя, охотник на драконов.
  Ты бы мог стать другом рабов.
  Но у тебя на лице написана жажда власти.
  Ты - всего лишь жалкий бездомный охотник.
  Если у тебя убрать твою красоту, твою силу, твои великолепные мускулы, твою обаятельную улыбку..."
  "А, если у тебя отнять твою наглость, раб, - я не выдержал.
  Зарычал.
  Не мог дальше терпеть наглость раба. - Я тебе оторву сейчас твои яйца.
  Вместе с ними улетучится твоя наглость.
  Без своих бубенцов ты будешь покорным и улыбчивым. - Гневу моему не было предела.
  Я схватил раба за яйца...
  Подумал, что схватил.
  Но моя рука захватила пустоту.
  Альтаира кричала.
  Но я ее оттолкнул.
  Сначала я должен отомстить рабу пастуху.
  Снова попытался схватить раба за его мужское достоинство, чтобы выкрутить. - Не оторву, но хотя бы испугаю тебя, раб.
  Почему?
  Никак не ухвачу за них.
  Они у тебя маленькие настолько? - И тут я схватил - Чтоооо?
  Не может быть.
  Я задрал на рабе тунику. - Девка.
  Ты не парень, а - девка.
  Скрывала от всех.
  Теперь понятно, почему ты носишь тунику.
  Чтобы никто не догадался, что ты - девка".
  "Коринфа, тебе больно?" - Альтаира отпихнула меня.
  Маленькая, но упорная, как стрела.
  "Коринфа?
  Так ты, Альтаира, знала, что пастух - не пастух, а - пастушка?" - Я был потрясен.
  "Знала!
  И что теперь, Гендер?" - Альтаира ответила довольно зло.
  "Но это же меняет дело, - я забормотал. - На девку рабыню я согласен: - Я жалобно посмотрел на Коринфу.
  От рабыни теперь зависело все. - Девушке можно.
  Я даже согласен делиться", - я подмигнул рабыне.
  Намекал, что нисколько не стану препятствовать ее дружбе с моей невестой, а потом - с женой. - Коринфа.
  Я прошу у тебя прощение. - Впервые в жизни я просил прощения у рабыни.
  Но так надо было для моего благополучия. - Я же не знал, что ты - девушка".
  "Я тоже не права, - рабыня неожиданно улыбнулась мне тепло. - Называла тебя дядей.
  Нарочно злила.
  Не знаю, что на меня нашло.
  Ты же мужчина.
  Ты должен быть большим, красивым, могучим и безжалостным.
  Черты твоего лица волевые.
  Не удивительно, что я...
  Да, ты очень выразительный, Гендер.
  Ты тоже прости меня, великий охотник на драконов". - Коринфа рабыня, словно случайно, дотронулась до моей груди.
  Меня, будто копьем пронзила.
  Хорошо, что Альтаира в это время смотрела в другую сторону.
  "Помирились, - Альтаира засияла счастьем. - Все должны дружить".
  "Помирились", - пастушка подмигнула мне.
  Молчаливо показывала, что не раскроет госпоже тайну нашего прежнего разговора.
  "Не хозяйство, а - заговор рабов, - я подумал и медленно вытер пот со лба. - Каждый борется за Альтаиру.
  Добрый заговор.
  Все хотят ей понравиться.
  Но в то же время ведут свою личную жизнь..."
  
  "Гендер, - глазища Альтаиры сияли.
  Она счастлива, что я помирился с ее рабыней пастушкой. - Ты же никому не расскажешь, что Коринфа - девушка". - Альтаира сложила губки бантиком.
  "Альтаира, эта тайна останется между тобой, Коринфой и мной", - я ответил очень мудро.
  Намекнул Альтаире, что нас связывает тайна.
  "А от общей тайны до свадьбы - один прыжок, - я мысленно поздравил себя с очередной победой над Альтаирой. - И Коринфа будет осторожна со мной.
  Потому что я знаю ее тайну.
  Теперь рабыня пастушка не станет препятствовать моей с Альтаирой свадьбе.
  Для Коринфы лучше, чтобы я стал мужем Альтаиры.
  Все же я уже в хозяйстве, как бы свой.
  Проверенный.
  А не кто-нибудь со стороны..."
  "Гендер, а Гендер", - Альтаира похлопала меня по плечу.
  Приятный знак внимания.
  "Я к твоим услугам, Альтаира", - я натянул самую свою обаятельную улыбку.
  "Я и Коринфа искупаемся на речке".
  "С удовольствием на вас посмотрю", - я пошутил.
  Но пошутил так, что выглядело правдой.
  Вдруг, девушки пригласят меня присоединиться к ним во время купания.
  Но мое предложение стерло улыбки с лиц Коринфы и Альтаиры.
  "Славный охотник на драконов, - Альтаира погрозила мне пальчиком. - Ты на берегу проследи, чтобы никто не подсматривал, как мы купаемся".
  "Водичка не прозрачная в речке, - рабыня добавила. - И нас со всех сторон будут загораживать камыши и деревья.
  Но все равно опасаемся.
  Вдруг, кто-нибудь случайно подсмотрит за нами.
  Мы же не хотим, чтобы другие узнали, как мы дружим...
  Как мы купаемся". - Пастушка рабыня оговорилась.
  Щечки ее покраснели от смущения.
  
  "Я - воин.
  Я всегда на страже, - я выпятил грудь.
  Теперь девушки полностью в моей власти. - Мимо меня ни одна мышь не проскочит".
  "Ты - очень благородный, славный воин", - Альтаира посмотрела на меня с нежностью.
  В нежности ее проклевывалась любовь.
  Девушки исчезли в густых зарослях.
  "Отсюда даже реки не видно, - я прилег на душистую траву.
  Овцы мирно паслись.
  Даже, если бы хотели разбежаться в разные стороны, то не смогли бы.
  Жировые запасы мешали бы отяжелевшим овцам. - Как же я буду следить, чтобы никто не подсматривал за Альтаирой и Коринфой, если их не вижу".
  Я подумал пойти за ними следом.
  Но побоялся.
  Вдруг, они заметят меня.
  И тогда хрупкое равновесие между нами разрушится.
  Я внимательно вглядывался в оливковые рощи, в виноградники.
  Выискивал негодяя, который осмелился бы подойти к купающимся девушкам и подглядывать за ними.
  Так зорко я вглядывался, что не заметил, как сзади ко мне подошел...
  "Валяешься на траве, охотник на драконов?" - Надо мной зарокотал гром небесный.
  И могильная тяжеленая плита опустилась на мое плечо.
  "Я же хвастался, что мимо меня даже мышь не проскочит", - я подумал.
  С огромным трудом сбросил с плеча могильную гранитную плиту.
  Она оказалась всего лишь рукой.
  В небо упирался могучий раб.
  Голый.
  С ошейником на шее.
  Раб был огромный во всем.
  
  
  ГЛАВА 372
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И АТЛАНТ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты, раб, почему не работаешь?" - Я встал перед рабом.
  Успокаиваясь заметил:
  "Не слишком уж он и огромный.
  Я просто перепугался.
  Да.
  Мускулы бугрятся.
  Но ведь и у меня все бугрится".
  "У тебя удивленный вид, охотник на драконов. - Разнузданный раб даже не ответил на мой вопрос - почему он не на работе.
  Смотрел на меня искрящимися глазами. - Разве ты меня испугался?"
  "Кто же боится рабов?" - Я отошел от раба на три шага.
  Непонятное.
  Зачем бродит по полям?
  Как осмелился опустить руку на мое плечо.
  "Не делай вид, что меня нет", - раб разговаривал дерзко.
  Но в то же время вид его был очень благодушный.
  "Просто раб не умеет вежливо разговаривать со свободными", - я расслабился.
  "Я искал тебя, славный охотник на драконов".
  "Ты - дракон?" - Я пошутил.
  Но шутка моя была близка к правде.
  Драконы, если бы и существовали, то были бы, наверно, столь же мощные, как этот раб.
  "Нет, я не дракон, - раб захохотал.
  Оказывается, он понял мою шутку. - Но сразиться с тобой хочу.
  Давай драться, славный охотник на драконов Гендер".
  Раб наклонился и принял боевую стойку Олимпийский спортсменов борцов.
  "Сразу так и драться, - я облизнул пересохшие губы. - Почему мы дожны драться?
  Ты у меня ничего не украл".
  "Когда встречаются два настоящих мужчины, равные по силе, то они должны выяснить, кто из них сильнее", - раб засопел.
  "Ты же сказал, что мы с тобой равные по силе, - я искал пути отступления.
  Но при этом азарт уже разогревал мою кровь. - Если мы равные по силе, то зачем проверять, кто из нас сильнее", - я озадачил раба.
  "Славный охотник на драконов, - раб распрямил спину. - Мне не с кем драться в этом имении.
  Все слабее меня.
  Поэтому я с нетерпением ждал, когда появится настоящий могучий воин.
  Так хочется размять кости", - раб жалобно заныл.
  "Ты просишь меня", - жалобно, поэтому льстит мне.
  "Да, Гендер, я прошу тебя померяться со мной силы.
  Я так хочу размяться".
  "Ты назвал меня по имени, - я сделал многозначительную паузу. - Но должен был называть господином.
  Я прощаю тебя.
  Во дворце госпожи Альтаиры нравы у рабов свободные.
  Смешно ведь - раб.
  А делает то, что хочет.
  Поэтому я спрашиваю твое имя".
  "Меня зовут Атлант, - раб ответил охотно.
  Растирал коленку на левой ноге. - Я - кузнец.
  Раб госпожи Альтаиры".
  "Кузнец, - я с уважением покачал головой. - Кузнецы мечи куют и ножи.
  Люблю кузнецов".
  "Ты любишь кузнецов, Гендер?" - Раб захихикал.
  "Я люблю вашу работу", - я ответил поспешно.
  Не хватало еще, чтобы раб предложил мне меряться с ним силой любви...
  "Так давай драться, Гендер".
  "Понимаешь, раб, я готов драться. - Я заявил твердо. - Но между мной и тобой отличие есть..."
  "Какое отличие?
  У тебя, что, хвост вырос"? - Кузнец захохотал.
  Либо он умеет шутить.
  Либо шутку ему подсказали другие рабы.
  "В драке мы поцарапаем друг друга.
  Поставим синяки.
  Возможно, что носы сломаем.
  Я же не хочу предстать перед Альтаирой с распухшим разбитым носом-картошкой и заплывшими узкими щелочками глаз.
  Я - красавчик.
  Поэтому берегу свою красоту.
  Заплывшие глаза.
  Красный нос-лепешка.
  Губы распухшие, как тряпки.
  Чучело, а не красавец".
  "Я тоже не хочу, чтобы мое лицо ты превратил в блин, - кузнец Атлант ответил после тягостного раздумья. - У меня сегодня ночью свидание...
  Девушки не понимают, что победить можно и с разбитым лицом.
  Рабы будут смеяться надо мной.
  Скажут, что ты меня победил".
  "Поэтому, раб, - я дружески обнял его за могучие плечи. - Мы с тобой померимся силами не в драке".
  "Тогда в чем мы помиримся силами, Гендер? - Глазки раба забегали с недоверием. - Ты не из патрициев, которые на оргиях..."
  "Нет, я не из патрициев, которые на оргиях, - я приложил палец к губам кузнеца раба. - Мы будем поднимать камни.
  Тот, кто первый не сможет поднять камень - тот проиграл".
  "Эта забава мне очень нравится, - раб воодушевился.
  Если, конечно, гора умеет воодушевляться. - Тяжести я таскаю каждый день".
  "Ты сильный, я тоже - сильный, - я думал и выискивал камень подходящий. - Но я еще и хитрый.
  На ярмарках я научился поднимать камни ПРАВИЛЬНО.
  Если удачно ухватить камень, то даже не особо мускулистый воин поднимет большой камень.
  Камень, который более сильный воин не сможет поднять.
  Все дело в приседании.
  В задержке дыхания.
  И, конечно, в захвате камня".
  "Раб".
  "Да, господин Гендер", - кузнец настолько меня зауважал, что назвал господином.
  "Видишь большой камень под пальмой?"
  "Его будем поднимать?"
  "Да, кузнец раб.
  На этом камне станем соревноваться".
  "Может быть, победит тот, кто финиковую пальму из земли выдернет"? - Раб играл мускулами внушительными.
  "Чудак ты, раб, - я снисходительно улыбнулся. - Если ты выдернешь пальму, то, как я ее снова буду драть?
  Подумай своей рабской головой.
  Так что иди к камню.
  Я милостиво разрешаю тебе первым поднимать этот валун".
  "Ты - благородный воин, потому что мне уступил первым поднимать камень", - кузнец обрадовался.
  Он попался в ловушку.
  "Неужели, раб не понимает, что первому в три раза тяжелее камень поднимать.
  Нужно сначала вытащить вросший в землю камень".
  
  "Хма", - раб присел перед камнем.
  "Ведь я должен следить за теми, кто осмелится подсматривать за купающимися Альтаирой и Коринфой, - я запоздало подумал. - Но мужская честь дороже.
  Перед девушками я всегда оправдаюсь.
  А перед кузнецом рабом - нет.
  Он посчитает меня слабаком, если я откажусь меряться с ним силой".
  Я с напряжением следил за рабом.
  Кузнец Атлант обхватил валун.
  "Неправильный захват, - я ликовал. - Рабу придется еще сложнее".
  Атлант раб поднатужился.
  Невероятно его мускулы увеличились.
  И...
  С жалобным чавканьем камень вышел из земли.
  "Ого! - Я почесал затылок. - Камня под землей было даже больше.
  Тяжеленое".
  Раб набрал полные мускулы силы.
  И с треском поднялся с камнем.
  Постоял и бросил камень на землю.
  Пастбище содрогнулось.
  Овцы подпрыгнули.
  "Теперь - твоя очередь поднимать этот камень, славный охотник на драконов".
  "И подниму", - я зарычал.
  Нагнетал в себе боевую злость. - Камень - не девушка.
  Камень каждый может поднять.
  Камень не откажет".
  Я медленно подошел к валуну.
  ПРАВИЛЬНО присел.
  И ПРАВИЛЬНО ОБХВАТИЛ КАМЕНЬ.
  Сначала мне показалось, что я обнимаюсь со скалой.
  Камень не отвечал мне.
  Но я уже не мог думать.
  Я просто рванул.
  В глазах потемнело.
  Кузнец превратился в облако.
  Я распрямил ноги и спину.
  Затем бросил камень.
  "Ты силен, господин, - слова могучего раба прозвучали для меня самой приятной музыкой. - Уважаю тебя".
  "Прости, раб, что не проиграл тебе, - я вымучено захохотал. - Но ничего не поделаешь, раб.
  Мы с камнем оказались равные по силе".
  
  "Давай, давай еще собирать камни", - раб кулаком ударил себя в огромную грудь.
  От грохота с неба упал журавль.
  "Ты, раб готов разбросать камни по всему свету", - я понял, что второй камень мне не дастся.
  Но продолжать соревноваться я возжелал.
  "Если я одолею огромного раба, то я всю оставшуюся жизнь буду собой гордиться. - Дурные мысли подгоняли меня на глупости. - Я и так горжусь собой.
  Но горжусь как бы не по-мужски.
  А после победы я буду гордиться по-настоящему".
  "Ты хочешь бросать камни, великий охотник", - раб смотрел на меня с обожанием.
  "Нет, раб.
  Мы будем бороться с тобой на руках.
  Как силачи за деньги сражаются на ярмарках.
  Чья рука прикоснется к камню, тот - проиграл".
  "Я люблю эту игру", - раб даже подпрыгнул от возбуждения.
  "Сколько же в нем силы осталось.
  Даже прыгает", - я с недовольством подумал.
  Мои силы уменьшились.
  "Я играю с рабынями в борьбу на руках".
  "Ты с рабынями борешься на руках? - Я захохотал. - Раб!
  Ты же огромный и сильный.
  Ты же сразу оторвешь тонкую, хрупкую ручку девушки".
  "Не отрываю рабыням руки, - Атлант раб вытер под носом. - Зачем мне безрукая рабыня.
  Я - потихоньку, легонько..."
  "То есть ты борешься с рабынями не по-настоящему, раб?"
  "Ты очень догадливый, господин Гендер", - насмешка или похвала от раба?
  Я не стал уточнять.
  А то еще подеремся, выясняя отношения...
  "Мы играем на желания.
  Если рабыня меня победит, то я ее ублажаю.
  Если же я..."
  "Ты всегда выигрываешь.
  Поэтому рабыня тебя ублажает?" - Мне показалось, что я очень умный и догадливый.
  Оказалось - не очень.
  "Иногда я поддаюсь рабыне", - кузнец сверкнул черными глазами.
  "Очень любопытные у вас игры, - я одобрил. - Но я не хочу с тобой играть на желания, кузнец раб.
  Если ты победишь, то я тебя ублажаю.
  Если ты выиграешь, то ты меня ублажаешь.
  Ни то, ни другое мне не нравится".
  "На деньги мы не сможем играть, - раб сдвинул густые брови. - У меня нет денег".
  "Деньги рабу не нужны", - я гордо поднял подбородок.
  Будто бы у меня были с собой деньги...
  
  "Мы с тобой, славный охотник на драконов, будем играть на правду", - раб кузнец обрадовался.
  Хлопнул ладонью по своему лбу.
  На этот раз зазвенело так, что верхушки кипарисов пригнулись к земле...
  "Ты выдвигаешь условия игры, раб?"
  "Тебе понравится, господин".
  "Что значит, играть на правду?" - я смилостивился, потому что огромный раб назвал меня господином.
  "Если я тебя одолею, славный охотник на драконов..."
  "Да, я - славный охотник на драконов".
  "То я задам тебе вопрос, господин.
  И ты должен ответить на него только правдиво".
  "Что за вопрос может мне задать раб Альтаиры? - Я задумался. - Никаких тайн у меня нет.
  Самое правдоподобное - раб спросит, собираюсь ли я свататься к его госпоже Альтаире.
  Тогда я отвечу, что еще не решил.
  Добавлю, что его госпожа мне очень нравится.
  Правда?
  Полуправда.
  Но прозвучит мой ответ, как правда.
  А я, какую выгоду от вопроса рабу поимею?
  Раб - он бесправный.
  Без имущества раб.
  Но может быть, у него была тайна до того, как он стал рабом?
  Вдруг, раб Атлант где-то закопал кувшин с золотыми монетами?
  Нет!
  Глупый вопрос я не стану задавать.
  Если спрошу, где он закопал кувшин с золотыми монетами, то, вероятно, зря истрачу свою победу на вопрос.
  Может быть, никакого золотого кувшина у Атланта не было.
  Что же?
  Что спросить у раба?" - Я понял, что в любом случае не пострадаю.
  "Я согласен на твои условия, раб, - я высокомерно посмотрел на кузнеца Атланта. - Ставь свою руку на камень".
  Я выбрал позицию, чтобы солнце светило в глаза рабу.
  Без маленьких и больших хитростей на руках победить сложно.
  Здесь, как и в поднятии тяжестей, должны быть свои уловки.
  Все хитрости о борьбе на руках я изучил на ярмарках.
  Думаю, что раб слишком уверен в своих мускулах, чтобы думал о хитростях.
  
  Мы сцепили руки.
  Я удержал первый рывок раба.
  "Ого!
  Да я сильный!" - Восторг залил меня с головы до ног.
  И я пропустил момент.
  Раб придавил мою руку к камню.
  "Я победил", - раб загрохотал.
  "Победил.
  Не спорю. - Горечь поражения разъедала меня, как соленая вода. - Задавай свой вопрос, раб".
  "Славный охотник за драконами, - раб начал издалека. - Когда я с горочки спускался, я видел тебя, Альтаиру и пастуха Коринфа".
  "Ну, видел и видел, раб.
  В чем твой вопрос?" - Я понял, что врядли раб спросит о том, собираюсь ли я свататься к Альтаире.
  "Мой вопрос, - раб произнес торжественно.
  Словно он соревновался с философами в мудрости. - Почему ты не пошел с госпожой Альтаирой и Коринфом?
  Они же уединились..."
  "Вот так вопрос, - я вытаращил глаза. - Раб!
  Ты - озабоченный?"
  "Пока я шел до тебя, славный охотник на драконов Гендер, меня разрывало любопытство.
  Я догадался, что госпожа и пастух отправилась купаться на речку.
  Но я никогда не видел, чтобы парень или мужчина спокойно лежал на траве лицом вверх, если рядом купаются девушки.
  Так уж мы устроены, мужчины.
  Если девушки не приглашают нас с собой, то мы хотя бы подсматривать стремимся.
  Ты же лежал, как тот камень.
  Подобного мужчину я увидел в первый раз.
  Даже искушенные патриции подглядывают за купающимися рабынями". - Раб показал на камень, которым мы соревновались.
  "Ты спрашиваешь, почему я не подглядывал за купающимися девушками, раб?"
  "Да.
  Это мой вопрос.
  Отвечай правду, Гендер.
  Ты же проиграл мне на руках".
  "Не повторяй, что я проиграл, - гнев бурлил во мне. - Я отвечу на твой вопрос, раб.
  Я не отправился с девушками купаться на речку, - я тщательно подбирал слова, - потому что они не захотели меня с собой взять.
  Они попросили, чтобы я следил, чтобы никто за ними не подглядывал.
  Поэтому я остался на лугу".
  "Ты ответил половину правды, господин.
  Мы же условились на полную правду".
  "Почему же половину правды я ответил, раб?" - Я выдохнул мощно.
  "Девушки попросили, и ты согласился не подглядывать?
  Вспомни, господин. - Раб превратился в палача на допросе. - Девушки же не просили тебя, чтобы ты не подглядывал.
  Они, наверняка, хотели, чтобы ты подглядывал за ними.
  Они же не произнесли, чтобы ты не смотрел, Гендер?"
  "Сейчас вспомню, - я приложил палец ко лбу. - Удивительно, но ты прав, раб.
  У тебя философское логическое мышление.
  Девушки попросили меня, чтобы я следил, чтобы за ними не подглядывали.
  Но обо мне речь не шла.
  Я подумал...
  Что они не хотят, чтобы я подглядывал.
  Их лица посуровели, когда я пошутил, что стану подсматривать".
  "Лица у девушек не посуровели, а стали задумчивыми, господин.
  Каждая придумывала, как ей лучше в воде извернуться, чтобы заинтересовать тебя".
  "Ты прав, раб.
  О, как ты прав!
  А я - дурак, дурак. - Я стучал кулаком в лоб.
  Но не сильно бил.
  Не надо мне шишек на лбу. - Почему?
  Ну, почему я не подглядываю сейчас за девушками в купальне?"
  "Потому ты не подглядываешь за купающимися красавицами, Гендер, что у тебя есть на это причина.
  Ты обязан сказать мне правду!"
  "Что за причина, раб?
  Подскажи".
  "Может быть, ты не хочешь, чтобы одна из девушек - Альтаира или пастушка - рассердилась на тебя за то, что ты подглядываешь".
  "Но ты же сказал, что они хотят, чтобы я подсматривал за ними.
  Если хотят, то, почему будут сердиться, когда увидят мое потное заинтересованное лицо в кустах?"
  "Они хотят, чтобы ты подсматривал за ними, Гендер.
  Но ты думал, что они не хотят".
  "Ох, раб, - я сжал кулаки. - Отвечу тебе правду.
  Потому что я проиграл.
  Да, я сейчас понял, почему не побежал следом за девушками.
  Я не хотел портить отношения с Альтаирой.
  Я думал, что она рассердится.
  Ошибочно думал.
  Мое заблуждение остановило меня".
  "Ты не хотел портить отношения с Альтаирой, Гендер.
  Продолжай говорить правду..."
  "Я...
  Вообщем, я хочу, чтобы она стала моей женой". - По глупости я выдал правду рабу.
  Мог бы просто сказать, что боялся разгневать хозяйку дворца.
  Но зачем признался, выдал свою тайну?
  "Ты сказал правду, славный охотник за драконами, - раб кузнец расслабился. - Ты не обманщик, Гендер".
  "А ты - знаток женщин, раб?" - Я удивительно похвалил раба.
  Моя нижняя челюсть отвисла.
  "Когда я был свободным, то я похищал девушек и продавал и в рабство", - раб признался просто.
  Без ужимок и хитростей.
  Значит, не считал, что похищать девушек - постыдное занятие для мужчины.
  Я бы расспросил раба подробно, как он похищал девушек, и, почему оказался он сам в рабстве.
  Но тут мою голову пронзила запоздалая молния догадки:
  "Раб сначала сказал - пастух.
  Но потом все время повторял - девушки, девушки.
  И я, как простак, попался на его уловку.
  Я тоже говорил - девушки, девушки.
  Но о тайне, что пастух - не парень Коринф, а девушка - Коринфа знали только Альтаира, сама Коринфа и я.
  Ого!
  Раб оказался не так прост...
  Или я, Альтаира и Коринфа слишком просты для других рабов".
  "У меня появился вопрос, - я стиснул зубы. - Продолжим соревноваться на руках, раб.
  Теперь ты садись на мое место". - Я переместился за камень.
  Нарочно потребовал, чтобы раб оказался на другой стороне.
  "С той стороны я обильно полил камень своим потом, когда боролся на руках. - Я снова вел раба к ловушке. - Локоть раба кузнеца должен соскользнуть.
  И под ногами у него скользко.
  Я слишком усердно елозил по траве своими сандалиями.
  Поскользнётся, раб, обязательно поскользнется".
  Мы приняли исходную позицию.
  "Нажимай со всей своей силы, раб", - я закусил нижнюю губу.
  Впрочем, я крикнул о начале соревнования чуть позже.
  Сначала я повел вниз руку раба.
  Маленькая хитрость.
  Но и ее раб не заметил.
  "Моя победа, раб, - я величественно поднялся на камень.
  Как на пьедестал. - Теперь я задаю вопрос.
  Говори правду и только правду, раб".
  "Как я могу сейчас говорить правду и только правду, если ты еще не задал вопрос, господин".
  "Все знают, что пастуха зовут - Коринф, - я следил за глазами раба.
  Атлант оставался совершенно спокойный. - Но почему ты называл его девушкой?
  Ты уверен, что он - девушка".
  "Я же говорил, что я похищал девушек, господин.
  Ты же похвалил меня.
  И называл знатоком женщин. - Раб пожевал свою бороду. - Я знаю, что пастух - не пастух, а - пастушка.
  Коринф - не Коринф, а - Коринфа".
  "Слабая твоя правда, раб.
  Ответ не полный.
  Полуправда.
  Как и мой ответ был.
  Но ты вывел меня на правду.
  Теперь я тебе помогу сказать правду, раб.
  Кто еще знает тайну пастушки Коринфы?"
  "Отвечу честно, славный охотник за драконами.
  Мне не известно.
  Во дворце госпожи Альтаиры много тайн.
  Кругом тайны.
  Каждый нянчит свои тайны.
  И с охотой обменивает их на чужие.
  Поэтому, я не знаю, кому еще известно, что пастух - девушка.
  Но я тебе скажу правду, господин.
  Потому что ты мне нравишься.
  Ты открытый и честный".
  "Спасибо за похвалу, раб", - я скрывал сарказм.
  "Коринфа - двоюродная сестра госпожи Альтаиры.
  Она - дочка ее погибшего дяди Клозета".
  "Коринфа - дочка Клозета? - У меня дыхание остановилось. - Но они же с Альтаирой.
  Они же...
  Ты хочешь сказать, раб, что..."
  "Я сказал тебе правду", - раб напряг бицепсы.
  Я тоже напрягся везде.
  Мы пару минут с удовольствием изучали друг друга.
   Я щупал мускулы раба:
  "Крепкие у тебя ягодичные мышцы, раб.
  С камнями на спине приседаешь, чтобы укрепить ноги?"
  "В кузне с корзинами угля приседаю.
  А твои грудные мышцы диво, как хороши, господин. - Раб поглаживал мою грудь. - Стальные мускулы на груди.
  Рельефные.
  Могучие, как наковальни.
  Ты их особым способом тренируешь, Гендер?" - Завязалась дружеская беседа.
  "Мой способ простой, - я засмеялся. - Очень приятно поговорить с человеком, который понимает толк в переразвитой мускулатуре. - У меня замечательные грудные мышцы, потому что я каждый день перед дамами красуюсь.
  Напрягаю груди.
  Вот мышцы и увеличились из-за женщин".
  "Хороший ты парень, Гендер, - раб обнял меня за плечи.
  Я бы не сказал, что мне было неприятно... - Жаль, что ты не раб, а - свободный".
  "Я как-то об этом не жалею, что я не раб". - Я в ответ обнял за плечи раба.
  Плечи у него чудесные-расчудесные...
  "За то, что ты мне понравился, Гендер, я подарю тебе одну из своих тайн, - раб расщедрился. - Без борьбы на руках подарю.
  Только обещай, что ты ее никому не выдашь".
  "Обещаю, что промолчу о твоей тайне, раб, - мне не трудно обещать. - Мы же повязаны теперь с тобой камнями, борьбой и тайнами".
  "Идем, я тебе покажу".
  "Что покажешь?"
  "Мою тайну покажу!"
  "Далеко идти?
  Вдруг, девушки выйдут из воды и не найдут меня?"
  "Не выйдут.
  У девушек время течет по-другому, чему у мужчин", - все же раб кузнец Атлант оказался не так прост.
  Возможно, что он раньше был философом.
  Философ, который похищает девушек и женщин и продает их в рабство.
  Самое философское развлечение...
  "Веди, раб".
  "Ты успеешь вернуться и полюбоваться Альтаирой и Коринфой", - слишком уж панибратски мне подмигнул раб.
  Мы направились к небольшим, но аккуратным строениям.
  "Моя кузница", - раб первый вошел в просторную каменную комнату.
  "Чистенько у тебя здесь, - я похвалил. - Все аккуратно расставлено".
  "Безобразно расставлено, - раб засопел.
  Возразил. - Все рабыни виноваты.
  Каждая наводит порядок в моей кузне.
  Я упрашивал, угрожал.
  Требовал, чтобы не трогали мои инструменты.
  Но женщинам не объяснишь, что беспорядок - он и есть самый настоящий порядок.
  Когда у меня валялись на полу, стояли в углах молоты, наковальни, молотки, щипцы, то я знал, что где стоит, а что где валяется.
  Не глядя брал в руку нужное.
  Но рабыни устраивают перестановку.
  Хватаю щипцы для раскаленного железа, а в руке оказывается серп острый.
  Из-за рабынь разрезал руку.
  Поднимаю молот, а это не молот, а - лопата".
  "Не пускай рабынь в свою кузницу", - я посочувствовал трудяге рабу.
  "Я - раб.
  По рождению свободный.
  В душе я - раб.
  Я - раб женщин.
  Я не могу не пускать к себе женщину".
  
  "В этом твоя тайна, раб, что ты не можешь не пускать к себе женщину?"
  "Нет.
  Моя тайна ниже". - Кузнец раб опустил взгляд.
  "Его тайна ниже? - Я запаниковал. - Он смотрит на свой...
  На свое мужское достоинство.
  Не надо мне это... сейчас..."
  
  Раб надвигался на меня.
  Я отступил к стенке.
  Зажал в руке молот.
  Но кузнец, оказывается, шел не ко мне.
  
  
  ГЛАВА 373
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И ГАМИДОНИЙ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  Он наклонился и подцепил крюком огромную гранитную плиту пола:
  "Никто, кроме меня не поднимет эту плиту, - раб с шумом отодвинул гранит. - Ну, и кроме тебя, славный воин.
  Я убедился, что ты равный мне по силе".
  "Тайный подвал? - Я заглянул вниз.
  Грубая лестница высечена в камнях. - Светло в подвале".
  "Там у меня раб", - Атлант раб спускался по лестнице.
  "Раб?
  У тебя?
  У раба - раб?
  Но ты же не можешь иметь свое имущество...
  Потому что ты - раб".
  "Поэтому я прячу своего раба от других рабов и от госпожи Альтаиры.
  Раб дробит для меня каменно-угольные глыбы на мелкие куски.
  Мне меньше работы остается.
  Мой раб не жалуется.
  Я его кормлю".
  "Глядя на твои кулаки, никто не пожалуется", - я осторожно спускался за рабом кузнецом Атлантом.
  "Гамидоний, сделал свою норму?" - Кузнец пророкотал.
  "Да, господин.
  Трудно, но я стараюсь.
  Мне бы ягненка и рабыню".
  "Ягненка дам.
  Но рабыню - нет.
  Слишком женщины болтливые.
  Рабыня расскажет о тебе.
  Кто же тогда дробить уголь для меня станет?"
  "Гамидоний? - Я встал рядом с Атлантом. - Знакомое до боли имя - Гамидоний.
  Так звали моего лучшего друга детства.
  Но мой друг детства Гамидоний - не раб".
  "Гендер? - На горе каменного угля сидело существо.
  Лицо и тело его густо покрыто черной угольной пылью.
  Существо плюнуло на ладони.
  Слюнями умыло лицо.
  Частично умыло. - Мой славный друг, Гендер".
  "Мой любимый друг детства Гамидоний?
  Ты ли - он?" - Я хотел опереться о стену, чтобы не упал от неожиданности.
  Но стена далеко.
  Поэтому я держался за могучую руку Атланта.
  "Вы - знакомы?" - Кузнец Атлант удивился не меньше, чем удивились я и Гамидоний.
  "Мы не просто знакомы! - Гамидоний протянул ко мне руки для пожатия. - Мы, как два брата.
  Настолько наша дружба крепкая!".
  "Нуууу, не совсем, как два брата, - я с напряжением рассмеялся.
  Руки Гамидонию не пожал. - Ты преувеличиваешь, раб...
  Друг Гамидоний.
  Да, мы были знакомы в детстве.
  Но сейчас...
  Детство улетело, просвистело мимо ушей.
  Наступила славная пора молодости".
  "Гендер!
  Друг Гендер! - раб Гамидоний искательно пытался поймать мой взгляд.
  Но мой взгляд блуждал. - Ты тоже попал в рабствоя?
  Тебя продали и купили?"
  "К счастью - нет, - я выпятил грудь. - Я остался свободным, Гамидоний.
  Не знаю, как ты опустился до жизни раба.
  Раньше ты был приличным юношей с ясным взором и розовыми щечками".
  "Был, был я, - Гамидоний радостно кивал грязной головой. - Я снова стану свободным.
  Ведь ты меня выкупишь из рабства, Гендер?
  Выкупишь?
  Да!
  Мы же остались друзьями!
  Как удачно ты меня нашел.
  Мой спаситель!"
  "Если вы друзья, - кузнец Атлант расчесал бороду пятерней. - И я твой друг, Гендер...
  То я отдам тебе твоего друга за символическую плату.
  Как другу!
  Например, за медный грош.
  Выкупай моего раба за медный грош".
  "Ура!
  Ты - великодушный, кузнец, - Гамидоний ликовал. - Гендер!
  Скорее же дай доброму кузнецу медный грош.
  Выкупи меня из рабства.
  И я буду свободный, как ты!
  Мы снова пойдем с тобой вместе - плечом к плечу по дорогам судьбы". - Раб Гамидоний светился счастьем.
  До его свободы оставался всего лишь один медный грош.
  "Что-то у меня друзей прибавилось, - я подумал.
  Скрежетал зубами. - Дружить с Гамидонием было хорошо...
  Раньше.
  А сейчас, зачем он мне нужен?
  Он даже будет мешать мне.
  Вдруг, он понравится Альтаире?
  Альтаира - девушка влюбчивая.
  Гамидоний будет для нее новым гостем.
  К тому же, Гамидоний пострадал.
  Был в рабстве.
  А девушки любят и жалеют несчастных.
  Сердце ее наполнится жалостью к Гамидонию.
  Жалостью и нежностью.
  А от жалости и нежности - всего лишь один шаг до любви.
  Нет!
  Мне решительно не нужен конкурент в борьбе за Альтаиру.
  Гамидония отмоют.
  Причешут.
  Оденут.
  Он станет прежним красавчиком.
  Гамидоний всегда радовал глаз своей утонченной красотой...
  К тому же, Гамидоний, потому что мы были вместе с детства, знает обо мне все. - Я представил, как Гамидоний за столом на пиру у Альтаиры рассказывает обо мне смешное.
  Смешные - по мнению Гамидония - случаи из моей жизни.
  Например, о том, как я провалился в зловонную яму с нечистотами.
  И меня палками с крюками вытаскивали из нее.
  Или о том, как меня били и унижали мальчики и девочки из соседней деревни.
  Или о том, как я рыдал.
  Или о том, как на меня старая Агнесса вылила котел с жиром овцы.
  Я тогда три часа на реке отмывал и соскребал с себя овечий жир.
  После этого от меня три дня воняло овцой.
  Так меня и дразнили - Овца, овца!
  Гамидоний, Альтаира и рабы будут хохотать надо мной.
  Нет!
  Ни в коем случае нельзя освобождать Гамидония из рабства.
  Даже лучше будет, если он сгинет у кузнеца в подземелье.
  Чем быстрее пропадет - тем лучше для меня".
  
  "Великий охотник на драконов! - раб кузнец Атлант громовыми раскатами голоса вывел меня из страшных предположений. - Ты задумался.
  У тебя нет даже самой мелкой монеты?
  Нет медного гроша?
  Тогда я отдам тебе твоего друга бесплатно.
  По обычаю скрепим освобождение раба ударами ладоней о ладони". - Раб Атлант - владелец раба Гамидония - показал свои ладони.
  "Да, да, Гендер! - Гамидоний подпрыгивал от возбуждения и нетерпения. - Освобождай меня скорее".
  "Послушайте, - я спрятал руки за спину.
  На всякий случай.
  Чтобы добрый раб кузнец не хлопнул по ним своими ладонями. - Все не так просто. - Я отчаянно пытался найти слова, чтобы все объяснить.
  Не хотел показаться злым, неотзывчивым воином, который наплевал на своего друга детства".
  "Что не просто, Гендер? - в голосе Гамидония появились недобрые нотки.
  Как раньше.
  Как в детстве. - Вы с Атлантом ударите по рукам.
  И я свободен".
  "Гамидоний, ты как в детстве меня пытаешься заставить, - я покачал головой. - Ты всегда пытался возвыситься надо мной.
  Давишь на меня.
  Тебя не интересует мое мнение".
  "Какое у тебя может быть другое мнение? - друг детства натянул вежливую улыбку.
  Но я с детства знал все его улыбки.
  Эта улыбка не была доброй. - Нет другого мнения.
  Друг освобождает друга из рабства".
  "Мне не безразлично, кем ты стал, Гамидоний, и, почему ты попал в рабство, - я нашел нить обвинения. - И еще более не безразлично, что ты думаешь обо мне, и, как относишься к своему хозяину - рабу Атланту.
  Я говорю, что я - не тот, кем был раньше.
  Меня теперь зовут - Гендер славный охотник на драконов, великолепный воин".
  "Гендер, только ни устраивай комедию, - Гамидоний стал нервничать. - У тебя не получается играть смешно.
  Помнишь, как ты пытался корчить из себя комедианта.
  Мы смеялись над тобой.
  Но не над твоими шутками смеялись.
  Мы смеялись над твоими ужимками.
  Ты же думал, что смеемся над твоими шутками.
  Мне сейчас наплевать, как тебя стали называть, Гендер.
  Для меня ты навсегда останешься овцой.
  Добрый старый друг - овца. - Раб Гамидоний наклонился.
  Поднял запылённый пальмовый лист.
  Обмахнул с лица излишнюю угольную пыль. - Мы оба прекрасно знаем, что у тебя доброе сердце, Гендер.
  Ты меня освободишь".
  "Нет, Гамидоний.
  Ты не знаешь меня нового".
  "Прошу, не кривляйся, Гендер, - в голосе раба Гамидония промелькнули повелительные нотки. - Ты унижаешь себя оправданиями.
  Немедленно ударь по ладоням кузнеца Атланта.
  Я стану свободным..."
  "Раб...
  Хм...
  Друг Гамидоний!
  Оттого, что ты стал рабом, ничего между нами не изменилось.
  Выслушай меня.
  Я по-прежнему твой друг". - Я покачнулся вперед.
  Гамидоний вытянул руку.
  Схватил меня за запястье.
  Больно сжал пальцами вены.
  "Нет, Гендер, - раб Гамидоний зашипел. - Это ты меня выслушай, друг детства.
  Я не умру в рабстве.
  Ты понял?"
  "Не понял".
  "Нет, ты понял меня, Гендер, - раб Гамидоний приблизил к моему лицу свое, запачканное угольной пылью, лицо.
  Я почувствовал запах тления. - Когда ты ушел в поисках счастья, Мельпомена вышла замуж за патриция Гектора.
  Ни я, ни наши с тобой друзья, ничего не могли сделать.
  Мельпомена предала нас".
  "Мельпомена?
  Причем здесь Мельпомена?
  Мне она была не интересна.
  Вернее, наоборот.
  Мельпомена настолько красивая, что я даже не думал, о том, что она обратит на меня внимание.
  Я же в детстве и в юношестве был нескладный, робкий.
  Мельпомена же любила солидных патрициев с животами большими..."
  "Мельпомена хотела тебя, Гендер".
  "Мельпомена хотела меня? - Я захохотал. - Не я, а ты - комедиант, Гамидоний.
  Недоступная красавица желала меня?
  Что-то я не заметил".
  "Ты не заметил интерес Мельпомены, Гендер, потому что не смотрел на нее.
  У тебя еще глаза косили..."
  "Теперь я красавчик.
  Ничего у меня не косит.
  Я - свободный.
  Ты же, Гамидоний, раб.
  Не просто раб, а - раб раба". - Я больно уколол словами.
  "Ты, Гендер, виноват в том, что я стал рабом".
  "Я?
  Еще одна глупость". - Я отшатнулся от бывшего товарища.
  "Да - ты, Гендер.
  Поэтому, немедленно избавь меня от рабства, пока кузнец не передумал отдавать меня бесплатно".
  "Пришло время узнать, почему ты в рабстве, Гамидоний".
  "Я же сказал, что из-за тебя, Гендер, я попал в рабство".
  "Когда я уходил из наших краев, ты был свободным, Гамидоний.
  Поэтому не обвиняй меня, что я виноват, что ты стал рабом.
  Я не могу тебя освободить.
  Вдруг, ты затеял бунт против нашего горячо любимого цезаря?
  Или зарезал младенца.
  Или издевался над чужими женами?
  Мне друг убийца и бунтовщик на свободе не нужен".
  "Я не резал младенцев, Гендер.
  Не развлекался с чужими женами.
  Разве, что несколько раз всего-то.
  Но женам нравилось.
  Они не считали, что я над ними издевался.
  Тем более, я не поднимал бунт против нашего цезаря.
  Я люблю цезаря.
  Как и все мы обожаем нашего цезаря. - Глаза раба сверкнули черным огнем. - Ты ушел от нас, от всех, Гендер..."
  "Я был бедный.
  Наследство мне не светило.
  Зачем же я останусь нищенствовать в родных краях?
  Я ушел искать счастья на стороне.
  И не прогадал.
  Теперь я знаменитый и удачливый охотник на драконов..."
  "Оставь рабыням свое красноречие, Гендер", - раб Гамидоний прервал меня.
  "Ты разговариваешь со мной, как свободный, а не как раб, Гамидоний..."
  "Ты же меня сейчас сделаешь свободным, Гендер, - Гамидоний небрежно махнул рукой. - Дело решеное.
  Я же тебе сейчас расскажу, как все было на следующий день.
  После твоего ухода утром в нашу компанию пришла Мельпомена.
  Я, Лукас, Онуфрий, Келомар, Пифагор...
  "Славные были времена, - мое сердце загорелось воспоминаниями о былых временах. - Мои добрые товарищи".
  "Я - тоже твой добрый товарищ..."
  "И ты, Гамидоний, и раб кузнец Атлант, вы все - мои хорошие товарищи".
  "Мельпомена сбросила с себя все одежды.
  Она легла обнаженная на стол, за которым мы пировали с утра, - раб Гамидоний увлек меня рассказом.
  Я завороженно слушал. - Мы удивились, - Гамидоний продолжал. - Мельпомена очень сладко потянулась и объяснила свой неожиданный приход и интересное поведение:
  "Гендер ушел, - Мельпомена пропела.
  Голосок у нее медовый. - Даже не попрощался со мной, неблагодарный.
  Я хотела ему отдаться.
  Он же на меня не смотрел.
  Мне было интересно побыть с нищим Гендером.
  Разумеется, что я бы потом его бросила.
  Но он опередил меня.
  Бросил меня раньше, чем я его.
  Теперь вы любуйтесь мной, друзья Гендера.
  Я стану избранницей самого шустрого из вас".
  Так сказала Мельпомена.
  Мы замерли.
  Посовещались.
  Даже потрогали Мельпомену.
  Тело у нее местами было горячее, а местами - прохладное.
  Мы приняли общее решение.
  Отказались брать Мельпомену.
  Потому что тогда бы передрались из-за нее.
  Мы же - верные друзья.
  Для нас крепкая мужская дружба дороже мимолетной связи с изменчивой девушкой.
  Мельпомена разозлилась.
  Ох, как она разозлилась.
  Она кричала на нас.
  Называла словами, которые употребляют нордические грузчики в порту.
  Она соскочила с пиршественного стола.
  Отчаянно трясла очаровательной головкой.
  Щипала нас.
  Сжимала наши шеи так, что глаза вылезали.
  Мы смотрели в, искаженное злобой, лицо красавицы.
  Дрожали от страха.
  С ужасом думали, что разъярённая, отвергнутая нами и тобой, девушка может нас убить.
  Мельпомена угрожала, что вызовет стражников.
  Она даже крикнула в окно.
  Позвала на помощь.
  Но стражники не пришли.
  В бешенстве Мельпомена убежала.
  Даже не забрала свои одежды.
  На следующий день Мельпомена и патриций Гектор поженились.
  Я думаю, что патриций Гектор даже не понял, почему красавица Мельпомена, недоступная всем Мельпомена, вдруг решила в один день сыграть свадьбу в храме.
  Все потому, что ты, Гендер, возбудил ее и бросил".
  "Я не возбуждал Мельпомену".
  "Ты все равно виноват, Гендер".
  "Раб Гамидоний, - я назвал бывшего товарища рабом. - Я виноват в том, что не заметил намеков Мельпомены на дружбу со мной.
  Но причем здесь твое рабство, Гамидоний?
  Ты убил патриция Гектора?
  Или залез в их спальню и задушил Мельпомену?"
  "У тебя только одни убийства на уме, Гендер, - презрительная улыбка исказила лицо Гамидония. - Нет.
  Я никого не убивал.
  Мельпомена нарочно пригласила нас на свадебный пир.
  Она показывала, как счастлива с патрицием Гектором.
  Признаюсь, что я пожалел, что не был с Мельпоменой ласковым...
  На пиру мы славно покушали.
  Пир закончился.
  Мельпомена со своим мужем уплыли на галере в свадебное путешествие в Норд.
  Им захотелось снега...
  Мы же хотели продолжение пира.
  Скинулись.
  Собрали наши последние монеты.
  В кабаке пир продолжили.
  Но денег оказалась мало.
  Мы же возжелали еще.
  Наскребли по домам еще несколько мелких монет.
  Купили одну на всех большую амфору дешевого кислого вина.
  Пока Лукас, Онуфрий, Келомар, Пифагор освежались, я один жадно выпил целую амфору.
  Ничего не оставил друзьям.
  Это и решило мою судьбу.
  Лукас, Онуфрий, Келомар, Пифагор страшно разозлились.
  Она нашли меня храпящим на лавке.
  Рядом валялась пустая амфора.
  В едином порыве друзья договорились.
  Связали меня пьяного.
  Отнесли на рынок рабов.
  Но никто из приличных покупателей не желал раба пьяницу.
  Почтенные матроны боялись, что я увлеку их мужей винопитием.
  Мужи опасались, что я заманю их жен винопитием.
  Лишь один кузнец Атлант обратил на меня внимание, - Гамидоний с подобострастием посмотрел на своего хозяина. - Теперь я раб раба.
  Освободи меня, Гендер".
  "Я купил Гамидония дешево, - раб Атлант согласился. - Я подумал, что раб пригодится мне раскалывать каменно-угольные глыбы.
  А на цепи в подвале раб не сможет наслаждаться вином. - Раб Атлант снова протянул ко мне свои ладони. - Ударим по рукам, Гендер.
  И тогда раб Гамидоний станет свободным".
  "Я повторяю, - я закричал.
  В мое сердце бился страх. - Вы ошибаетесь.
  Скажи мне, раб Гамидоний.
  Что ты сделаешь сразу, как я тебя выкуплю у кузнеца Атланта?"
  "Я - сначала вымоюсь в купальне госпожи Альтаиры, - Гамидоний мечтательно закатил глаза. - Нет.
  Она уже не будет мне госпожой.
  Затем ты, Гендер, купишь мне светлые дорогие одежды.
  Мы же друзья.
  Я постараюсь очаровать Альтаиру.
  Думаю, что она..."
  "С меня достаточно, - я сжал руками свое горло. - Душно мне в подвале.
  Душно!
  Атлант, я поднимусь наверх.
  Ты же, Гамидоний, подожди меня внизу".
  Я стал стремительно подниматься по лестнице.
  Гамидоний хотел меня догнать.
  Но звякнула цепь.
  Она оказалась слишком короткая для раба Гамидония.
  Гамидоний отчаянно заверещал.
  Я выскочил из подвала.
  Переводил дыхание.
  "Славный охотник на драконов Гендер, - раб кузнец Атлант вылез на поверхность. - Я ничего не понимаю.
  Я отдаю тебе твоего друга раба даром.
  Ты же не желаешь его освобождать.
  Ты хочешь, чтобы он остался в рабстве".
  "Нет, раб Атлант, - я дружески обнял кузнеца за плечи.
  Левой ногой попытался сдвинуть плиту и закрыть вход в подвал.
  Но она даже не шелохнулась. - Я хочу только одного.
  Чтобы ты был счастлив.
  Мы же друзья, раб?"
  "Друзья, - раб Атлант вытаращил глаза. - Но и Гамидоний твой друг".
  "Гамидоний - мой друг, - я должен быть добрым и обаятельным. - Гамидоний - друг, но истина дороже.
  Ты - больше мне друг, чем Гамидоний. - Моя улыбка перешла в нежную насмешку. - Что же ты, раб, думаешь обо мне плохо?
  Якобы я злой, не хочу освободить своего друга из рабства?
  Я был о тебе лучшего мнения.
  Неужели, ты думаешь, что я неблагодарный.
  Тебя напугал мой разговор с Гамидонием?
  Ты так удивлен, что не закрываешь вход в подвал.
  Немедленно задвинь плиту, раб.
  А то придет к тебе подруга рабыня и узнает о твоей тайне, что ты содержишь своего раба.
  Да и орет Гамидоний противно. - Я подождал, пока раб кузнец задвинет огромную плиту.
  Сразу наступила тишина: - Теперь не слышно, как Гамидоний вопит, - я потирал руки. - Ты очень сильный, Атлант.
  Я наблюдал за тобой, за твоими мускулами, когда ты двигал гранитную плиту.
  Все у тебя бугрилось..."
  "Я - сильный, - раб расправил плечи. - Ты тоже великий силач, Гендер".
  "Сильный сильного всегда поймет, - я подмигнул рабу: - Сразу объясню тебе, раб, почему я не хочу свободы своему другу детства.
  Не потому что я его не люблю.
  Я обожаю Гамидония.
  Но я хочу тебе счастья, раб".
  "Ты уже говорил, что хочешь мне счастья, Гендер".
  "Если ты освободишь своего раба, то, кто будет за него раскалывать каменно-угольные глыбы для тебя, раб?"
  "Кто будет раскалывать каменно-угольные глыбы для меня? - Раб повторил. - Понял.
  Я все понял, друг Гендер. - Раб Атлант захохотал. - Придется мне самому ломать уголь".
  "Да, раб.
  Ты сейчас чистенький.
  Тебя рабыни любят.
  Рабы тебя уважают.
  А, если ты покроешься угольной крошкой, то тебя все сразу разлюбят.
  Кому нужен грязный раб кузнец?
  Никому не нужен.
  Ты с утра до вечера будешь гнуться в своей кузнице.
  Забудешь о приличном питании.
  Твои мускулы обвиснут.
  Будут висеть кожаными мешочками, как груди старухи древней".
  "О, ужас", - раб Атлант раскрыл рот.
  "Поэтому благодари меня, раб
  Благодари за то, что я не увел твоего раба, не сделал его свободным".
  "Благодарю тебя, славный охотник на драконов", - раб поклонился.
  "Одной этой благородности мало, раб".
  "Чем еще тебя отблагодарю, господин?"
  "Обещай мне, что ты будешь заботиться о себе, раб".
  "Обещаю!
  Заботиться о себе очень приятно".
  "Поэтому пусть твой раб Гамидоний трудится, как и раньше, в подвале.
  Трудится на тебя.
  Ты же в это время наслаждайся жизнью.
  Самосовершенствуйся!".
  "Как это - самосовершенствоваться, господин?"
  "Рабыни тебе подскажут и покажут, как надо самосовершенствоваться и самоутверждаться".
  "Моей благодарности нет предела, господин".
  "И еще, раб", - я сделал многозначительную паузу.
  "Что еще, господин?" - Раб даже поклонился мне.
  Очень хорошо.
  "Ты не жалей Гамидония - раба твоего.
  Нагружай его работой.
  Чем больше он сделает, тем меньше работы останется тебе.
  Если же от непосильных трудов раб Гамидоний быстро зачахнет...
  Ну, и все остальное...
  То я куплю тебе нового раба".
  
  "Ты - настоящий друг, Гендер", - раб кузнец хлопнул меня по плечу.
  Я присел под тяжестью руки раба.
  "Да я твой друг, раб.
  Поэтому называй меня не Гендер, а - славный охотник на драконов.
  А еще проще - господин".
  Я выбежал из кузницы.
  
  "Время, время поджимает, зажимает и подгоняет, - я бежал к реке. - Альтаира и Коринфа уже, наверняка, искупались.
  Не нашли меня.
  И - неизвестно, что обо мне подумали.
  Нет, почти известно.
  Нехорошо думают девушки о мужчинах, которые уходят от них.
  Мельпомена - этому пример..."
  
  Я успел вовремя.
  Альтаира и Коринфа как раз выходили из зарослей диких роз.
  Девушки держались за руки.
  Щечки у обеих горели свежим румянцем.
  "Гендер?
  Ты заждался нас?" - Коринфа взглянула на меня.
  Опустила прелестнейшую головку.
  Но я успел понять взгляд двоюродной сестры Альтаиры.
  Взгляд этот мне очень знаком.
  "Не хватало еще, чтобы Коринфа пыталась отбить меня у Альтаиры, - я обеспокоился. - Альтаира, потому что любит свою сестру, может подарить меня ей.
  Но Коринфа - бедная.
  К тому же она - рабыня Альтаиры.
  Почему добренькая Альтаира не освобождает свою сестру из рабства?
  Наверно потому Альтаира не освобождает свою сестру Коринфу из рабства, что боится, что Коринфа станет ей мешать.
  Так у них отношения рабыни с госпожой.
  А, если Коринфа станет свободной, то...
  Хорошая хозяйка Альтаира не допустит свободу своим рабам.
  Даже - двоюродную сестру не освободит".
  "Ждать вас, красавицы, - я ответил настороженно, - величайшее наслаждение". - При этом я смотрел только на Альтаиру.
  "Ты наслаждался тем, что нас ждал, славный охотник на драконов? - Альтаира склонила прехорошенькую головку к левому плечу. - Или наслаждался, пока ждал?"
  "Гендер с большим нежным сердцем", - Коринфа выдохнула жарко.
  Взяла меня за руку.
  Я попытался высвободить свою руку.
  Но рабыня пастушка была безжалостная к моей руке.
  От рабыни пахло свежестью реки, зелеными водорослями, и еще...
  От Коринфы исходил нежный запах... Альтаиры.
  "Коринфа, ты уже послала за Деметрой?" - Альтаира спросила сухо.
  Ей не понравилось, что Коринфа виснет на мне.
  Только я не знал - Альтаира ревнует меня к Коринфе, или Коринфу - ко мне.
  
  
  ГЛАВА 374
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КОРИНФА И АЛЬТАИРА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Когда я могла послать за Деметрой, если мы с тобой вместе были в купальне на реке, Альтаира?"
  "Разумеется, - голос Альтаиры смягчился.
  Она провела ладошкой по головке Коринфы. - За Деметрой я отправлю раба.
  Ты же пока следи за стадом".
  "Жду нашего вечернего пира", - Коринфа отпустила мою руку.
  Хотела мне что-то сказать.
  Но я разумно отошел от рабыни пастушки.
  "Я тоже с нетерпением жду тебя на пиру, Коринфа, - Альтаира подобрела. - Величайшее наслаждение быть с тобой".
  
  Мы оставили рабыню Коринфу со стадом овец.
  "Когда я вижу Коринфу, - Альтаира поглаживала меня по руке.
  Словно не замечала, что дотрагивается до меня. - Когда Коринфа рядом, то я схожу с ума.
  У меня учащается дыхание.
  В ушах звонко стучит сердце.
  Я забываю о многом.
  У меня возникает ощущение, что я плыву на галере.
  Я пыталась побороть сладкую волну страсти.
  Но сама же боролась, чтобы это счастье не уходило".
  "Ты и твоя рабыня... твоя двоюродная сестра - хорошие подруги", - я ответил спокойно.
  "Не стесняйся, называй Коринфу рабыней, - Альтаира поняла причину моего короткого замешательства. - Все для меня - рабы и рабыни.
  И в то же время - они - самые лучшие мои друзья".
  "Я - тоже твой лучший друг", - я перешел к обольщению.
  Подумал:
  "Пора действовать.
  А то снова выскочит какая-нибудь сумасшедшая Клеопатра, или любвеобильная Клотильда, или появится новая двоюродная сестра Альтаиры.
  Ох, как трудно мне работать в подобных условиях".
  
  "Ты?
  Ты, Гендер? - Альтаира изучающе смотрела на меня.
  В ее огромных глазищах плескалось море. - Я еще не решила - друг ты мне, или лучший друг.
  Но уже знаю, что другом ты останешься для меня недолго".
  "Звучит устрашающе и в то же время - Заманчиво", - я пытался расшифровать то, о чем Альтаира только что сказала.
  Но понял, что искать смысл в словах девушки - глупо.
  Понять Альтаиру невозможно.
  Да я здесь не для того, чтобы понимать.
  Я пришел жениться.
  
  "От тебя приятно пахнет, Альтаира", - я произнес с придыханием.
  Не забыл втянуть живот.
  Напряг мускулы.
  "Чем же от меня так приятно для тебя пахнет, Гендер?" - Альтаира остановилась.
  Подняла свое лицо.
  Наши взгляды встретились.
  "Сейчас бы смять твое лицо.
  Жарко целовать.
  До безумия.
  Пока ты не свалишься". - Я подумал.
  "Смять мое лицо?
  Жарко целовать?
  До безумия?
  Пока я не свалюсь?"
  "Что ты сказала, Альтаира?"
  "Я повторила твои слова, Гендер.
  Я спросила, чем от меня так приятно пахнет.
  Ты же произнес это - что до безумия хочешь мять мое лицо, пока я не свалюсь..."
  "Я пошутил, - я мысленно обругал себя.
  Не заметил, как высказался вслух. - Просто от тебя одуряюще пахнет свежестью реки, растениями, и..."
  Я замолчал, чтобы снова не проговорился.
  От Альтаиры исходил дивный аромат Коринфы.
  Пастушка рабыня Коринфа благоухала запахами Альтаиры.
  Альтаира пахла Коринфой".
  "Река, растения и лотос", - Альтаира по-своему договорила за меня.
  "Лотос?
  На твоей реке растут лотосы?"
  "Нет, на моей реке не растут лотосы, - Альтаира вздохнула. - Но я дала задание рабу садовнику, чтобы он постарался.
  Река должна благоухать лотосами.
  Хотя бы купальня.
  А, пока лотосов на реке нет, я растираю себя и Коринфу...
  Растираю пылью сушеного лотоса.
  Я купила ее у вестляндских купцов на ярмарке".
  "Вы купались, чтобы стать чистенькими, - я старался, чтобы мой голос звучал серебряно, - а затем зачем-то покрывали себя пылью". - Я пошутил.
  Но мои шутки в последнее время стали непонятными для девушек.
  "Пыль сушеного лотоса очень бодрит, - Альтаира показала мне маленький мешочек.
  Развязала его. - Понюхай, славный охотник на драконов.
  Тебе понравится запах сушеного вестляндского лотоса".
  "С удовольствием", - я жадно вдохнул.
  "Твои ноздри трепещут, как у лошака, Гендер", - последнее, что я услышал перед погружением в розовый туман.
  
  Я очнулся в какой-то комнате дворца.
  Возлежал на шкуре барса на мраморном ложе.
  "Наверное, зал для гостей, - я с недоумением осматривался по сторонам. - Шкуры.
  Медь.
  Бронза.
  Роскошь.
  Розовый мрамор.
  Что со мной?
  Как я здесь оказался?
  Почему кружится голова? - Я приподнялся на локте.
  Напряг мускулы.
  Вдруг, кто-нибудь за мной сейчас наблюдает тайно?
  Я должен всегда и везде выглядеть величественно и красиво. - Великий охотник на драконов не должен падать в обмороки, как девица".
  
  "Я так испугалась за тебя, Гендер, - в комнату вошла хозяйка дворца.
  На серебряном подносе Альтаира несла кувшин с водой.
  Я подумал, что серебряный поднос - неплохое приданное за Альтаиру. - Ты понюхал пыль лотоса.
  И начал падать.
  Я ужаснулась, что ты упадешь на меня и раздавишь".
  "Я бы упал нежно", - я снова пошутил.
  И опять, и снова моя шутка не прошла.
  "Твои глаза закатились, как у зайца, когда ты падал, - Альтаира присела рядом со мной на ложе. - На тебя так подействовала пыль лотоса.
  Наверно, на мужчин она действует иначе, чем на девушек".
  "Как же пыль лотоса действует на вас?"
  "Просто приятно становится".
  "Приятно становится, Альтаира?"
  "Очень приятно бывает от пыли сушеного лотоса.
  Ты же, когда упал, не потерял своего величия, Гендер.
  Разве что - чуть-чуть...
  Ты откинулся, как говорят рабы".
  "Альтаира, ты не рабыня, - я поправил слова хозяйки дворца. - Поэтому не обязана говорить, как рабыня".
  "Даже сейчас мое сердце тревожно бьется при виде твоего холодного выражения лица, Гендер".
  "Лицо я легко исправлю", - я растянул губы в улыбке.
  "С тобой все в порядке, великий охотник на драконов?" - Вопрос прозвучал обвинением.
  "Со мной ничего не случилось особого, - я пытался выиграть время.
  Знал, что богатые девушки и женщины никогда не женятся на больных мужчинах.
  Женщинам не нужно слабое потомство.
  Поэтому я опасался, что Альтаира посчитает меня больным и отвергнет. - Я здоровее любого здорового.
  Даже соревновался с рабом кузнецом Атлантом.
  Мы с ним равной силы оказались.
  Хотя раб Атлант выглядит намного мощнее меня".
  "Ты соревновался с рабом кузнецом?" - Альтаира нахмурилась.
  Я же себя мысленно обругал:
  "Кто меня за язык тянет.
  Зачем все рассказываю Альтаире.
  Девушек интересует только одно - они сами".
  
  "Не соревновался, а поиграли с кузнецом рабом..."
  "Вы играли вдвоем?
  Два мужчины играли на лугу?" - Альтаира задрожала.
  Лицо ее посуровело.
  Я понял, что сам себя загоняю в ловушку.
  Сейчас Альтаира начнет цепляться к любому моему слову.
  Она натренировалась на подружках рабынях.
  "По-видимому, порошок лотоса слишком хороший", - я уходил от темы соревнований с рабом кузнецом.
  "Настолько хороший порошок лотоса, что ты упал в обморок, Гендер?" - В вопросе Альтаиры мелькнуло презрение.
  "Она считает меня больным", - я запаниковал.
  "У меня широкие ноздри, Альтаира, - я ответил с натянутой снисходительностью. - Моя грудь - как кузнечные мехи.
  Поэтому я вдохнул слишком много твоего замечательного порошка.
  Если бы девушка получила эту порцию, - я предусмотрительно сказал - "девушка", а не "Альтаира", - то девушка, наверное, умерла бы от избытка пыли сушеного лотоса в груди".
  
  "Гендер", - прелестные глаза Альтаиры затуманились.
  Я знал, что это плохой знак.
  Если девушка хочет поиграть, то ее глазки блестят лукаво.
  Но, если затуманиваются, то - к потере денег.
  Девушка мечтательно закатывает глазки, оттого, что уже представляет, как я ей куплю новую тунику, или золотой браслет на ногу.
  "Да, Альтаира", - я ответил осторожно.
  "Возьми меня с собой на охоту..."
  "На коооого тееееебя взять?" - Я заикался от испуга.
  "На охоту на дракона".
  "На охоту на дракона взять тебя, Альтаира?" - Я переспросил, как слабоумный.
  "Да, на охоту на дракона я с тобой пойду", - Альтаира сердито топнула ножкой по блестящему мрамору.
  Она думала, что я не понимаю простой ее просьбы.
  "На какую охоту?
  На какого дракона?" - Этими вопросами я разозлил хозяйку дома.
  "Ты задумал играть со мной в непонимание, Гендер?
  Если ты комедиант, то ты хуже, чем я думала.
  Ты же охотник на драконов, Гендер.
  Я пойду с тобой побеждать дракона".
  "Ах, драконы, - я понял, что отказать девушке - потерять последний шанс на свадьбу с ней. - Так бы и сказала, Альтаира, что охота на настоящего дракона".
  "Я так и сказала, Гендер.
  Охота на дракона".
  "Нужно было добавить слово - настоящий".
  "Разве драконы бывают не настоящими, Гендер?"
  "Конечно, Альтаира.
  Драконы бывают разные. - Я очень хитро выпутался из ловушки Альтаиры. - Драконами называют еще песчаных крокодилов.
  Дракон для моряков - большая рыба с лапами под названием мудрена.
  Мальчишки обзывают простых ящериц драконами".
  "Я говорю об огнедышащих драконах, Гендер".
  "В твоих землях появился огнедышащий дракон?" - Я красиво соскочил с ложа.
  Широко расставил ноги.
  Размахивал руками.
  Чтобы Альтаира полностью насладилась всеми моими выдающимися мускулами.
  "К несчастью, в моих землях нет драконов", - Альтаира задержала свой взгляд на моих хорошо прокаченных рельефных ягодичных мышцах.
  "Почему - к несчастью нет драконов в твоих землях, Альтаира?
  Отсутствие дракона - счастье.
  Дракон - несчастье.
  Дракон ворует скот и людей.
  Выжигает персиковые рощи.
  Уничтожает посевы риса.
  Еще - дракон требует к себе девственниц.
  Зачем ему девственницы?
  Что дракон делает с девственницами в своей пещере - никто не знает", - я придумывал.
  "Неужели, бедняжка Альтаира не знает, что драконы не существуют? - Я задумался. - У нее же в хранилище много глиняных табличек разных времен
  Папирусы, пергаменты, древние иероглифы должны были убедить Альтаиру, что драконы - выдумка.
  Олимп и боги Олимпа - тоже выдумка. - Тут сердце мое замерло.
  Затем начало биться с огромной силой.
  Словно хотело сбежать от меня. - Может быть, я - глупец?
  И Альтаира в дурацких папирусах, или на глиняных табличках вычитала бред древних.
  Древним писцам больше нечем было заняться, кроме как пугать всех драконами.
  На многих пергаментах изображены полурыбы-полудевы.
  Драконов тоже хватает нарисованных.
  Писцы выдумывают, а девицы верят древним писцам. - И еще более ужасная мысль ударила мне в ноги.
  Я покачнулся. - Вдруг, древние иероглифы не лгут?
  Драконы существуют...
  Живут в диких земля, или в горах.
  Драконы ждут, когда какая-нибудь задумчивая романтическая девица затащит к ним в пасть охотника на драконов?"
  
  "Гендер, ты побледнел.
  Даже посинел, - оказывается, что Альтаира внимательно следила за моим состоянием. - Тебе нехорошо после порошка лотоса?
  Или ты кого-то испугался?"
  "Хорошо, что ты не пошутила, что я испугался драконов, - я натужно захохотал. - Я побледнел и даже слегка посинел лицом, потому что кровь отлила от головы".
  "И куда же прилила твоя кровь, Гендер? - Альтаира опустила миленькую головку. - Не видно прилива крови нигде..."
  "Ты не туда смотришь, Альтаира, - я заскрежетал зубами. - Кровь моя прилила к бицепсам, а не в низ живота.
  Мускулы мои - при упоминании о драконах - напряглись.
  Ноги стали каменные.
  Тело готовится бежать и сражаться с драконом".
  "А я и не догадалась", - Альтаира протянула задумчиво.
  "Но с девушками на охоту на драконов не ходят", - я ляпнул.
  "Почему с девушками охотники на драконов не ходят?"
  "Ты не так поняла меня, Альтаира.
  Я сказал, что девушка - лишняя на охоте на дракона.
  Девушка отвлекает охотника от битвы".
  "Девушка отвлекает?"
  "Девушка привлекает", - я пошутил.
  "Если девушка привлекает, то я стану приманкой для дракона, Гендер.
  Дракон увидит меня и вылетит из своей пещеры...
  Тут ты настигнешь дракона..."
  "Я счастлив, что ты, Альтаира, самоотверженно согласилась стать приманкой для дракона".
  
  "Да, очень красивое, - туман еще сильнее клубился в очах Альтаиры. - Я на белом коне на вершине горы.
  На меня несется огромный огнедышащий дракон.
  Языки пламени все ближе и ближе ко мне.
  Тут появляешься ты, мой герой..."
  "Я, я - герой!
  Я не принижаю свои заслуги..."
  "Ты, Гендер, выбегаешь из скалы..."
  "Альтаира, как я выбегу из скалы.
  Ты же на вершине горы.
  На вершине спрятаться мне будет негде".
  "Ты придумаешь, великий охотник на драконов, как выбежать из скалы там, где ничего нет.
  Пронзаешь дракона своим огненным мечом.
  Я обессиленная с коня падаю тебе в руки.
  Ты успокаиваешь меня.
  Затем мы мчимся по горам, по долинам, по лесам. - Альтаира облизнула пересохшие алые губки. - Писцы о нас будут писать на папирусах, на глиняных табличках, на пергаментах..."
  
  "Все пугающее, - я подумал. - Даже, если бы дракон существовал.
  Даже, если бы я его победил.
  И спас бы Альтаиру, которая, как дура с конем забралась на вершину горы и манила дракона.
  То дальнейшее мне очень не нравится.
  Как изнеженная девушка представляет нашу скачку на белом коне?
  По горам белый конь понесет двух седоков?
  По лесам непроходимым?
  Бред!
  Я оцарапаюсь.
  Собью свои накачанные ягодичные мышцы о спину коня.
  Конь сдохнет сразу.
  Или сломает ноги.
  Привыкшая к роскоши и неге Альтаира - в горах, в лесах, в долинах без еды, без воды, без мягких постелей покроется волдырями.
  Разозлится.
  Все беды свалит на меня.
  Обвинит, что я заранее не позаботился о шатре, о напитках, об изысканных яствах в дороге.
  Не желаю.
  Но как скажу Альтаире?
  Она ждет.
  Отказ не примет".
  "Альтаира, - я произнес как можно мягче. - Ты не только драконов приманишь..."
  "Драконов?
  Их будет много?" - Глаза Альтаиры вспыхнули.
  Лучи света пробились сквозь туман задумчивости.
  "Я не считал драконов, которые будут, - я оглядывался по сторонам.
  Увидел подглядывающих за нами рабов.
  Выпятил грудь, чтобы и рабы насладились моей красотой. - Ты привлекаешь своей красотой всех, Альтаира.
  На горе могут собраться твои воздыхатели.
  Прикажешь и с ними биться?"
  Конечно, я пошутил.
  Пошутил, как комедиант.
  Но тут же понял свою ошибку.
  "Гендер, что ты говоришь, - я подумал и ужаснулся.
  Мычал. - Нельзя девушке говорить, что она желанная для всех.
  Альтаира возгордится.
  Побежит искать других женихов, кроме меня..."
  "Я привлеку своей красотой всех?" - Альтаира замерла.
  "Ты, как лесная принцесса, - я выпутывался из своей сказанной глупости. - Зайцы, волки степные, шакалы, койоты, марабу, орлы слетятся на тебя.
  Даже королевские кобры приползут".
  "Змей не надо, Гендер", - Альтаира задрожала.
  "Я тоже говорю - змей не надо, Альтаира".
  "Но как же дракон?".
  "Дракон?
  Я сражусь с ним, - я сорвал со стены щит и меч.
  Красиво изгибался.
  Показывал, как сражаюсь с драконом. - Щит защитит меня от пламени дракона. - Я присел и закрылся щитом.
  Старался, чтобы икроножные мышцы напряглись.
  Красоте моей нет предела... - Затем я подпрыгну. - Я подпрыгнул.
  Показал Альтаире и подглядывающим рабам свою упругость. - И поражу...
  Поразю...
   Убью дракона мечом.
  В самое драконье сердце". - Я размахивал мечом.
  Носился по залу.
  Со всех сторон слышались восторженные вздохи.
  Даже мужчины рабы наслаждались мной...
  "О, великий охотник на драконов, Гендер, - Альтаира приложила ладошки к щечкам. - Я в восторге.
  Ты - настоящий герой".
  "Еще бы!
  Я не поддельный герой. - Я разошёлся.
  И рискнул: - Потом я брошу к твоим ногам отрубленную голову дракона. - Я подбежал к Альтаире. - Подниму тебя на руки. - Я подхватил Альтаиру.
  Закружился с ней. - Мы помчимся по лесам, по полям, по горам".
  "Волшебное", - Альтаира пищала.
  Ее пылающий взгляд пронзал меня.
  Губы жаркие, зовущие были близки к моим губам.
  Надо бы поцеловать Альтаиру.
  Но, вдруг, я поцелуем нарушу то хрупкое равновесие, которое возникло между нами?
  Поцелуем убью романтическое настроение Альтаиры.
  Я упустил момент.
  Осторожно поставил девушку на мраморный пол...
  
  Возможно, что Альтаира не ждала от меня поцелуя.
  И отреагировала бы на него злобно.
  Но все остальное ей понравилось.
  "Бендер, Василиск, Трентал.
  Готовьте коней для меня и для великого охотника на драконов, - щечки Альтаиры запылали. - Мы отравляемся на охоту на дракона".
  "Ээээээ, Альтаира, - я ходил кругами. - У нас, охотников на драконов, не принято отправляться в дальний путь без пира.
  Сначала нужно насытиться.
  Попируем...
  Остынем...
  На дракона нужно идти с полным желудком и чистым сердцем".
  
  "О, великий охотник на драконов, - из-за колоны выпорхнула воздушная Клотильда.
  Роскошной птичкой подлетела ко мне.
  Яростно зашептала на ухо: - Ты с ума сошел, Гендер?
  Заманиваешь нашу госпожу в горы.
  В горах надругаешься над Альтаирой.
  Всем же расскажешь, что ее дракон обесчестил.
  Я думаю, что ты даже Альтаиру убедишь, что дракон принял твой облик и провел с ней ночь.
  Но обещаю, Гендер.
  Что ты даже на ворота не выйдешь живой.
  Мы не отдадим тебе нашу госпожу на поругание и растерзание".
  
  "Тише, тише, рабыня, - я в ответ зашипел. - Я только соглашался с фантазиями Альтаиры.
  Что мне оставалось делать?
  Если бы я ей отказал, то она бы меня возненавидела.
  Она и так на меня рассердилась..."
  "Поэтому ты ее жадно обляпал, герой".
  "Я не облапивал Альтаиру".
  "Ты ее щупал, когда держал на руках".
  "Послушай, рабыня, - мое лицо налилось кровью. - Как можно держать человека на руках и не щупать его?
  Может быть, ты знаешь, как не притрагиваться, но держать".
  
   "Исправляй свою ошибку, - голос рабыни ледяной. - Я бы могла сейчас в тебя воткнуть иголку с капельками яда".
  "Что же не воткнула в меня? - Я чуть в обморок не упал от ужаса. - Втыкай.
  Тыкай же в меня иголку с ядом, рабыня.
  Убей великого героя".
  "Я жалею Альтаиру, - рабыня чуть отстранилась. - Альтаира будет печалиться, что ты умер, великий охотник на драконов.
  Я же не желаю, чтобы моя госпожа страдала".
  "Зато желаешь, чтобы страдал я".
  "Ты даже не почувствовал бы, что умер, Гендер.
  Яд каракатицы убивает мгновенно".
  
  "Спасибо, добрая рабыня, что подобрала для меня яд щадящий.
  Ведь могла бы взять на иголку яд долго действующий.
  Чтобы я лежал с зеленой пеной на губах.
  Из моих ушей хлестала бы кровь.
  Я бы корчился на полу и страшно кричал.
  Мое прекрасное тело извивалось бы в судорогах".
  "Ты знаешь толк в ядах, охотник на драконов".
  "Я во многом знаю толк, рабыня Клотильда".
  "Если хочешь жить, то успокой Альтаиру.
  Чтобы она даже не думала о драконах". - Клотильда ушла за колонну.
  "О чем ты беседовал с Клотильдой, Гендер?" - Альтаира заинтересовалась.
  "Сама бы подошла и послушала, - я подумал. - Стояла в стороне и таращила на нас глаза".
  "Ни о чем особенном мы не говорили, - я повысил голос, чтобы спрятавшаяся рабыня Клотильда меня хорошо услышала. - Я напомнил рабыне, что на пиру передо мной должны быть запеченные целиком - кабан, лось...
  Нет, лосей у нас не водится.
  Косуля, заяц и жирная курица".
  "После пира помчимся убивать дракона, великий охотник на драконов Гендер?" - Снова полоса мечтаний туманом закрыла глаза Альтаиры.
  "Альтаира.
  Госпожа рабов своих. - Я сделал широкий жест левой рукой. - На кого же ты оставишь свое хозяйство?
  Путь к дракону - долгий и утомительный.
  Твои рабы будут волноваться за тебя.
  К тому же...
  Я настолько ослеплен твоей красотой...
  Только я один... - Я поспешно добавил, что только одному мне Альтаира нравится очень.
  Чтобы не возгордилась девушка... - Я во время битвы буду смотреть только на тебя, а не на дракона.
  Могу тебя мечом задеть, вместо того, чтобы вонзил меч в дракона.
  Поэтому...
  Мы поскачем охотиться на дракона.
  Но не сейчас.
  Чуть позже.
  Когда успокоимся.
  После свадьбы..." - Я неожиданно брякнул.
  
  Повисла зловещая тишина.
  Мне показалось, что я слышу, как рабыня Клотильда злобно скрежещет зубами.
  Или даже грызет мраморную колонну.
  "После свадьбы? - Альтаира распахнула глазища.
  Вопрос о женихах и свадьбах для девушек - первостепенный. - После чьей свадьбы?"
  "Эээээ,
  Беееее.
  Меееее. - Я мычал и блеял. - Свадьбы...
  Они бывают разные... свадьбы-то.
  В жизни каждого человека...
  Да...
  Свадьбы случаются..."
  
  "Альтаира, милая, - к Альтаире подскочили Клотильда и... Коринфа.
  Я еще подумал - на кого рабыня пастушка Коринфа оставила свое жирное стадо овец... - Пойдем, пойдем с нами, Альтаира.
  Сейчас время купания".
  Рабыня Клотильда пронзила меня настолько ненавидящим взглядом, что я понял, что ночью в меня вонзится иголка с ядом.
  Если, конечно, до ночи я доживу...
  Но когда я поймал взгляд пастушки Коринфы, то понял, что - нет.
  Иголка Клотильда до меня не успеет.
  Коринфа, когда освободится, то разорвет меня на части.
  Или прикажет жирным овцам меня сначала затоптать копытами, а потом сожрать.
  Словно и не было между мной и рабыней пастушкой Коринфой договора о ненападении.
  Рабыни нагло схватили свою хозяйку.
  Потащили из зала.
  "Но я уже купалась...
  В реке". - Альтаира жалобно пищала.
  "Купаний мало не бывает", - втроем они удалились.
  
  "Добился своего?" - Ко мне подошла невероятно красивая рабыня.
  Думаю, что даже у цезаря нет подобной наложницы.
  Она блистала красотой так, что у меня глаза заболели.
  "Ты - кто, рабыня? - Я спросил надменно.
  К счастью, мой голос не задрожал. - Как ты смеешь приближаться ко мне, к свободному?
  Разговариваешь.
  Я тебе не позволял открывать рот".
  "Кто я? - Рабыня поклонилась.
  Но это был издевательский поклон.
  Поклон комедианта. - Ты же знаешь, кто я.
  Я - рабыня".
  "Мне нужно твое имя, рабыня.
  Я пожалуюсь на тебя Альтаире".
  "У рабынь нет имен, господин.
  У раба нет своего имущества.
  И имени у раба нет.
  Хозяин придумывает рабу кличку.
  Моя кличка - Партэния.
  Что означает - девственная".
  "Я не желаю беседовать с тобой, рабыня.
  Ххм...
  Ты - точно - девственная?
  Тогда тебе место не здесь, а - в храме весталок".
  "А тебе, где место, великий герой?
  Тем более, что - Партэния - не имя, а - кличка рабыни. - Рабыня неуверенно присела на высокую мраморную скамью. - Я бы к тебе не подошла, великий охотник на драконов.
  Но мне стало любопытно.
  О тебе только и говорят во дворце.
  Ты только что появился, как гость, а уже возмутил всех..."
  "Возмутил всех?
  Кто так говорит?" - Я насторожился.
  Понял, что недоброжелателей у меня во дворце больше, чем я представлял.
  Возможно, что все рабы и рабыни тихо меня ненавидят.
  Разве что кузнец Атлант терпимо ко мне относится.
  Потому что мы, якобы друзья.
  Вместе камень поднимали...
  
  
  ГЛАВА 375
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  СТРАСТИ ВО ДВОРЦЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Все говорят, что ты возмутил", - Рабыня Партэния склонила прелестнейшую головку к левому плечу.
  "Что я должен был делать, чтобы не возмущать всех?" - Я спросил почти беспомощно,
  Красота рабыни забивала все мои мысли.
  Рабыня, словно околдовала меня.
  "Порядочный гость обычно нажирается на пиру, - Партэния загнула тонкий пальчик. - Напивается.
  Бегает за рабынями и красивыми рабами.
  Так как во дворце нашей госпожи Альтаиры все рабы - красивые, то гость бегает за всеми.
  Задирает туники..."
  "У вас, рабов, нет туник..."
  "У пастуха Коринфа туника.
  У госпожи Альтаиры - туника..."
  Рабыня не знала, что пастух Коринф - девушка, двоюродная сестра Альтаиры...
  
  Хоть кто-то что-то не знает в этом дворце.
  "Я не бегаю за рабами и рабынями", - на этот раз я сказал правду.
  Меня всегда привлекали жены патрициев и богатых купцов...
  Теперь же я охочусь на хозяйку дома Альтаиру.
  "В бессердечности ты не уступаешь дракону, великий охотник на драконов, - рабыня неожиданно стала обижать меня. - Ты и драконы друг друга стоите.
  Я видела, каким убийственным блеском горели твои глаза, когда ты подхватил нашу госпожу на руки.
  Ноздри твои трепетали, как у коня перед кобылицей.
  Поэтому я решила не поддаваться чувствам, великий охотник.
  Я тебе не достанусь..."
  "Ты не достанешься мне? - Я обалдел. - Во-первых, ты - рабыня.
  Прикажу - достанешься.
  Во-вторых, я же сказал, что меня рабы и рабыни не интересуют. - Я примирительно улыбнулся.
  Не хватало еще, чтобы рабыня с кличкой "девственная" тоже пыталась бы меня отравить иглой с ядом. - Странные рабы и рабыни у госпожи Альтаиры.
  Странные - в хорошем смысле, - я добавил поспешно. - Рабыни сначала пытаются меня соблазнить.
  Затем угрожают..."
  "Чудовищно поступают с тобой, великий охотник на драконов Гендер, - непонятно: сочувствует ли мне рабыня, или смеется надо мной. - Ты только не волнуйся.
  Охотникам на драконов вредно волноваться.
  Рука может дрогнуть в решающий момент, когда дракон атакует.
  Стрела полетит не в глаз дракона, а в прекрасную нашу госпожу Альтаиру".
  "Ты шутишь, рабыня? - Я сузил глаза. - Я тоже умею смертельно шутить.
  Не только на драконов я охочусь.
  Мертвые ночные разбойники тебе расскажут, что с ними стало, когда они пытались надо мной подшутить ночью..."
  "Мертвые молчат, господин".
  "У меня и мертвые заговорят, рабыня".
  
  "Пожалуй, что нам пора покушать, великий охотник на драконов".
  "Покушать?
  С тобой, рабыня?" - Я закаменел от удивления.
  "Почему бы и нет, - великолепная рабыня пожала узкими плечами. - Если хочешь жить, то должен кушать со всеми".
  "Но вечером пир...
  В мою честь пир".
  "До пира, и на пиру всякое может случится, господин, - ну, хоть господином рабыня меня называла... иногда... - А сейчас мы можем легко перекусить на кухне.
  Раб Версаль всегда оставляет для других рабов лакомые кусочки".
  "Что ты хочешь от меня, странная рабыня? - Я беспомощно моргал. - Сначала обругала.
  Угрожала.
  Поучала.
  Теперь приглашаешь покушать... вместе. - Я не мог оторвать от рабыни восхищенный взгляд. - Сколько лет ты в рабстве, Партэния?
  Год?
  Два?
  Всю жизнь?
  У тебя есть друг раб?
  Или подруга рабыня.
  Или ты не рискуешь доверять свою красоту другим?
  Ты уже не маленькая девочка.
  Когда я смотрю на тебя, то испытываю неясную тревогу.
  Ты должна рассказать мне все.
  Иначе в неприятной ситуации что-нибудь может произойти".
  "Где твои вещи, великий охотник на драконов?"
  "Мои вещи где?" - Я снова был сбит с мыслей.
  "Рабыня манерой разговора напоминает другую рабыню - Клеопатру. - Я подумал с тоской. - Клеопатра все время озадачивала меня.
  Но Клеопатра - сумасшедшая.
  Думает, что мы давно знакомы, и что я - какой-то ее цезарь.
  Партэния хоть не называет меня цезарем.
  Не набивается мне в давние подруги.
  Но вопросы задает неожиданные".
  "У меня нет вещей, рабыня".
  "Только у рабов нет вещей, господин".
  "Я имею в виду те вещи, рабыня, которые обычно с собой возят патриции.
  За патрицием тянется воз с его вещами - туники, тоги, мечи, копья, столы, удобные подушки, шатры.
  У меня же только была легкая сума переметная..."
  "Где твоя сума, господин?"
  Рабыня встала предо мной.
  Золотые пылинки играли в солнечном свете.
  Они подчеркивали прекрасные бедра рабыни.
  Я подумал, что, если бы я не был великим охотником на драконов, то я бы попытался овладеть Партэнией.
  Или еще хуже - выкупил бы ее из рабства и сделал своей наложницей.
  "Зачем тебе моя сума переметная, рабыня?
  Я же не привез тебе подарок в ней".
  "Где твоя сума, великий охотник на драконов?" - Рабыня мрачно взглянула на меня.
  Направилась к выходу из зала.
  "Зачем тебе моя сума переметная?" - я переступал с ноги на ногу.
  Рабыня меня озадачила.
  Она поступала, как госпожа.
  Госпожа идет - все за ней следуют.
  Я не знал - бежать за удивительной рабыней, или оставаться в зале.
  "Украдёт мою суму переметную", - я убедил себя, что красавица рабыня воровка.
  Понесся за ней.
  "Ты - быстрый, как горная лань, великий охотник на драконов", - рабыня оценила мою прыть.
  "Ты же загадочная, как... черепаха", - я напустил на лицо решительность.
  
  Мы прошли совсем немного.
  Вдруг, я увидел рабыню Клеопатру.
  Она шла нам навстречу.
  В руках рабыня Клеопатра держала мою суму переметную.
  Равнодушно в ней рылась.
  "Вот, почему ты, рабыня Партэния, спрашивала о моей суме переметной, - я зарычал. - Ты знала, что Клеопатра, или кто-то из других рабов, будет рыться в моей суме.
  Спасибо тебе за то, что вовремя меня предупредила.
  Я вижу перед собой воровку Клеопатру".
  "Ты никогда и никому не докажешь, великий охотник на драконов, что Клеопатра - воровка", - Партэния ответила добродушно.
  
  "Клеопатра...
  Рабыня...
  Как ты смеешь? - Я набросился на рабыню. - Кто тебе разрешал рыться в моей суме переметной?"
  "Цезарь, ты забыл, что ты - мой? - Рабыня Клеопатра насмешливо посмотрела на меня. - Мы с тобой давно знакомы.
  Я имею право рыться в вещах моего жениха или мужа".
  "Ты - рабыня.
  Никаких прав у тебя нет", - я со злостью вырвал свою суму из рук Клеопатры.
  "Зачем ты носишь с собой красную краску для губ, великий охотник на драконов Гендер? - Рабыня Клеопатра спросила надрывно. - Это же женская краска.
  Комедианты, балаганные танцовщицы и певицы намазывают этой краской губы.
  Ну, и другие девушки.
  Ты же не девушка, великий охотник на драконов".
  "Я не девушка? - Я открыл рот от наглости рабыни. - Да, я не девушка".
  "Цезарь, ты можешь не стесняться меня, - на лице Клеопатры промелькнуло странное выражение.
  Она протянула руку и погладила меня по щеке. - Я даже не хочу знать, почему ты, кроме женской красной краски, носишь в своей суме еще и траву для увеличения мужской силы".
  "Траву для увеличения мужской силы?" - Рабыня Партэния повторила слова рабыни Клеопатры.
  С интересом посмотрела на меня.
  Я отшатнулся от рабынь.
  Они нежно мне улыбались.
  "Я не предполагала, мой цезарь, что у тебя появился вкус к красивому, - рабыня Клеопатра снова пошла по кругу сумасшествия. - Раньше ты мазал грязь на лицо.
  Теперь используешь изысканные женские краски для губ.
  Я думаю, что ты так переживал, когда я тебя бросила, что ты изменился".
  "Я не цезарь", - я ответил больше для рабыни Партэнии.
  Пусть она не думает обо мне всякие гадости.
  "На твоем месте, цезарь, - я бы поступила точно же так, - Клеопатра взяла меня за руку. - Я бы перестала пачкать лицо грязью".
  "Сомневаюсь, что ты поступила бы, как я, - я отпрыгнул от сумасшедшей Клеопатры.
  Вдруг, у нее нож в рукаве?
  Нет.
  Ножа у Клеопатры в рукаве не может быть.
  Потому что - ни рукавом, ни одежды на рабыне не было. - Ты - не я.
  Клеопатра.
  Найди лекаря.
  Лечись.
  Когда прозреешь, то поймешь, что мы с тобой раньше никогда не встречались".
  "Все мужчины так говорят, - неожиданно раба Партэния заступилась за сумасшествие рабыни Клеопатры. - Поматросят на галерах - и бросят".
  "Партэния, - я застонал.
  Хлопнул ладонью по лбу.
  Звонко получилось.
  Красиво! - Только ты не сходи с ума.
  Хватит с меня одной сумасшедшей Клеопатры. - Я дрожал от гнева. - Впервые в жизни я столкнулся с сумасшедшей рабыней".
  "Ты разговариваешь с Клеопатрой, как мужчина, который не уважает женщину", - все же Партэния не столь умна, как красивая.
  
  "У цезаря всегда было слабое здоровье, - рабыня Клеопатра снисходительно улыбнулась рабыне Партэнии. - Мой цезарь неохотно и редко общался с женщинами.
  Поэтому в его суме оказались женская краска для губ и трава для поднятия мужской силы".
  "Я...
  Я могу оправдаться, - еще немного и я бы сошел с ума. - Красная губная краска женская...
  Нужна мне, чтобы приманивать дракона.
  Ваша госпожа Альтаира предлагала себя в качестве приманки для дракона.
  Я же не рискую женщинами... женской плотью.
  Я накрашиваю губы ярко, чтобы дракон подумал, что я девушка... девственница.
  Дракон летит на меня..."
  "Наверно, трава для поднятия силы нужна тебе, великий охотник на драконов, для того, чтобы ты поднял свою силу и одолел могучего дракона", - в словах рабыни Партэнии не было насмешки.
  "Ну...
  В общем...
  Да...
  Для поднятия...
  Силы для поднятия...
  Против драконов". - Я блеял.
  
  "Я прощала тебе твои болезни, цезарь", - снова сумасшедшая рабыня пыталась что-то получить от меня.
  Или она играла.
  "Все во дворце играют? - Я волновался.
  Молчал.
  Но внимательно следил за рабынями. - И главная игрушка на сегодня - я?
  Ах, как некстати рабыня Клеопатра рылась в моей суме переметной.
  Теперь все узнают о моей краске для губ и о траве для поднятия силы".
  "Цезарь, наши отношения продолжаются даже тогда, когда я попала в рабство, - рабыня Клеопатра неожиданно поцеловала меня в щеку.
  Я отшатнулся.
  Вдруг, сумасшествие - заразное? - Наши отношения, цезарь, продолжатся до тех пор, пока не вмешается... красивый соперник..." - Рабыня Клеопатра многозначительно посмотрела на рабыню Партэнию.
  "Ты, Клеопатра хотела сказать - соперница, а не соперник, - я предположил. - Партэния - девушка, а не мужчина".
  "Партэния - ни соперник, ни - соперница, - сумасшедшая рабыня ответила, как обычно отвечают, одурманенные дымами, пифии. - Цезарь.
  Твои слова идут от ног, а не от сердца.
  У тебя нет чувства.
  Одни лишь повадки охотника".
  "Я и есть охотник.
  Какие могут быть повадки у охотника, кроме охотничьих повадок".
  
  "Гендер, я внимательно слежу за тобой", - рабыня Партэния погрозила мне пальчиком.
  "Рабыня, - я обозлился на Партэнию.
  Потому что на нее злиться и кричать было безопаснее, чем на сумасшедшую Клеопатру.
  Мне так, по крайней мере, казалось. - Ты пальчиком не размахивай особо.
  Знаешь, куда засунь свой пальчик?"
  "Не знаю, куда ты предлагаешь мне засунуть мой пальчик, господин".
  "Засунь свой пальчик в свой ротик.
  Чтобы из ротика твоего не вылетали глупые слова", - я разошелся.
  
  "Цезарь, ты прав, - рабыня Клеопатра сухо поддержала меня. - Партэния.
  Засунь свой пальчик.
  Ни один мужчина не стоит, чтобы ты показывала ему свой пальчик".
  Нет, не поддержала меня рабыня Клеопатра.
  Еще больше унижала.
  Я стиснул зубы.
  Порылся в своей суме.
  Достал моржовый клык.
  "Если вы не верите, рабыни, что я - великий охотник на драконов, то клыку этому поверьте.
  Это - зуб дракона.
  Вернее - дитеныша дракона.
  Зубы драконов намного больше".
  "Ты теперь убиваешь детей, цезарь? - рабыня Клеопатра захохотала. - Раньше ты детей не трогал.
  Вас, мужчин, оставь только без присмотра, вы сразу начинаете убивать тех, кто вас слабее".
  "Ты, ошибся, великий охотник на драконов, - слова рабыни Партэнии не послужили мне поддержкой. - Не зуб детеныша дракона ты носишь в своей суме переметной.
  Это - клык морского зверя по названию - морж".
  "Я и говорю, что детей я не убиваю", - я был потрясен.
  "Откуда рабыня Партэния знает о диковинных клыках моржовых? - Я подумал. - Ведь эта уловка - выдавать моржовый клык за зуб дракона - известна только нам, охотникам на драконов.
  Ну, и купцам, которые нам продают моржовые клыки..."
  "Почему вы мне не верите, что я убивал драконов?" - Я сердито щелкал пальцами.
  "Цезарь, неужели ты думаешь, что зуб морского слона что-то доказывает? - Рабыня Клеопатра, вроде бы не насмехалась надо мной, но получалось у нее издевательски. - Все, что случается с тобой, трудно объяснить нормальному человеку.
  Ты часто пропадаешь из вида.
  Я права?
  Даже себе другие имена присваиваешь".
  "У тебя тоже есть клички, великий охотник на драконов Гендер?" - Партэния заинтересовалась.
  "Мы, кажется, с тобой собирались покушать, - я напомнил рабыне. - Вдвоем.
  Другие рабыни нам не нужны за столом". - Я кивнул в сторону рабыни Клеопатры.
  "Цезарь.
  Не беспокойся, - рабыня Клеопатра красиво зевнула слегка. - Иди с Партэнией.
  Я же найду себе занятие интереснее, чем общаться с тобой.
  Ты бываешь невообразимо скучным".
  "Я не скучный, - оскорбление царапнуло меня по сердцу. - Ты когда-нибудь видела выступление актёров в Колизее?
  Разговаривала с Софоклом?
  Я похож на актера".
  "Напыщенная речь, много себялюбия, выпуклые глаза, грациозность, - рабыня Клеопатра пожала узкими плечами. - Все это есть у тебя и у комедиантов.
  Кроме того, ты пытаешься быть грозным, цезарь.
  Ты смешон, когда думаешь, что ты величественный.
  Я давно тебя знаю, цезарь.
  И все твои повадки мне известны.
  Покажи тебе лису - ты сразу за ней понесешься, как борзая собака".
  "Лису?" - Я никак не мог привыкнуть к поворотам сумасшедшей рабыни Клеопатры, которая меня принимает за другого.
  "Лису?" - Рабыня Партэния крайне заинтересовалась.
  Даже вытянула мордочку.
  И стала похожа на лису...
  На очень красивую лисицу...
  "Пойдем, рабыня, - я обнял Партэнию за талию.
  Повел от сумасшедшей рабыни Клеопатры. - Я тебе и о лисе расскажу, и о драконах, и еще о многом".
  
  Мои старания удались.
  Партэния, хоть с неохотой, но отправилась со мной.
  Рабыня Клеопатра вернулась в свою комнату.
  Закрыла дверь.
  И... из-за двери раздался сочный мужской хохот.
  
  "Кто смеется?
  Надо мной смеются? - Я резко остановился. - Почему в комнате рабыни посторонний раб?"
  Укол ревности отравил мое сердце ядом.
  Только что я мечтал избавиться от Клеопатры, а теперь ревную ее к какому-то рабу.
  Я должен радоваться, что Клеопатра занялась другим мужчиной.
  Но почему-то не радуюсь.
  "Все потому, что вы, мужчины, не любите терять.
  Злитесь и огорчаетесь даже тогда, когда теряете вам ненужное, - рабыня Партэния привела меня в просторный зал для приготовления еды. - Господин.
  Если ты хочешь вернуться к Клеопатре..."
  "Нет, я не хочу к ней вернуться, - я сжал кулаки. - Мне с тобой интереснее".
  "Тебе со мной интереснее? - Рабыня наклонилась над земляной печкой. - Почему?"
  "Вот поэтому", - я с трудом оторвал взгляд от красоты ниже спины рабыни.
  "Горячая!"
  "Да, слишком горячая", - я ущипнул себя.
  "Я говорю, что булочка рисовая еще горячая, - рабыня повернулась и ослепительно мне улыбнулась. - А ты о чем сказал, великий охотник на драконов?"
  "Я о булочке...
  О булочках подумал, что они горячие", - я не солгал.
  "Булочку разрезаем, - рабыня ловко острым огромным ножом рассекла булочку на половинки. - Добавим грибного соуса, кусок зайчатины, лук, укроп, перец". - Девушка протянула мне лакомство.
  Я жадно схватил булочку с добавками:
  "Что это за чудесная еда?" - После первой пробы я промычал довольный.
  "Мы называем просто - горячая булочка с перцем".
  Никогда не пробовал подобной вкусноты.
  Запомню - горячая булочка с перцем". - Я наслаждался едой и красотой рабыни.
  "Еще мы делаем горячие сладкие булочки..."
  "Хотел бы я попробовать горячую твою сладкую булочку, Партэния".
  "Я тебе на пир принесу", - рабыня обещала.
  "Только мне одному?"
  "Да, только тебе одному я приготовлю горячие сладкие булочки, великий охотник на драконов.
  Мы уже наелись сладостей". - Рабыня облизнула яркие сочные губки.
  "Ты, рабыня, тоже можешь сделать себе горячую булочку с перцем", - я доел вкусноту.
  Милостиво разрешил рабыне.
  Вытер руки о бедра.
  "В земляной печи была только одна булочка горячая", - слова рабыни не были наполнены ни иронией, ни сожалением.
  Просто сказала, что булочек горячих больше нет.
  "Что еще осталось из еды?"
  "Что тебе ответить, великий охотник на драконов? - Рабыня покачала премиленькой головкой. - Ну, если ты сам не понимаешь..." - Рабыня присела на высокий стол.
  
  "Мне трудно понять, что ты ответишь, рабыня.
  Я же спросил только о еде".
  "Давленое мясо зайца, - рабыня подняла кусок мрамора.
  Под ним оказался ароматный кусок зайчатины. - Снизу мрамор подогревается огнем.
  Поэтому мясо пропечённое".
  "Тоже вкусно", - я вцепился зубами в нежную зайчатину.
  "Я бы тебе показала глиняную табличку, на которой начертано, кто я была до рабства", - рабыня Партэния неожиданно заявила.
  "Мне не интересно, кем ты была до рабства, рабыня".
  "А что тебе интересно, великий охотник на драконов?"
  "Мне интересно только то, что касается меня.
  Что мне пригодится, или то, что мне нужно - то меня интересует".
  "Я тебе не пригожусь, господин?"
  "Нет, Партэния.
  Ты мне не пригодишься.
  Ты - всего лишь рабыня.
  Между нами - пропасть".
  "Обидно, что ты не интересуешься моей глиняной табличкой, Гендер".
  "У тебя есть более интересное, чем глиняная табличка, рабыня".
  "Я не была тогда моложе, - рабыня улыбнулась прошлому. - Я всегда молодая".
  "Ты всегда молодая?"
  "Показать тебе, насколько я ловкая?"
  "Нет, рабыня.
  Не показывай мне ничего.
  Я и так сегодня много пережил с рабынями и рабами.
  Даже камень поднимал с кузнецом Атлантом".
  "Ты видел нашего кузнеца Атланта?" - Партэния усмехнулась.
  "Видел раба кузнеца.
  Соревновался с ним, - я воткнул кулаки в бока. - Почему ты усмехнулась, Партэния?"
  "Просто кузнеца Атланта давно нет", - рабыня провела пальчиком по губам.
  "Как его давно нет, рабыня?
  Я только что с ним соревновался".
  "Мы похоронили кузнеца Атланта весной".
  "Вы похоронили кузнеца раба?" - Кусок зайчатины встал у меня поперек горла.
  "Да, похоронили раба Атланта.
  Завалили его могилу камнями".
  "Рабыня, - я повысил голос.
  Говорил очень холодно. - Клеопатра - сумасшедшая рабыня.
  Она думает, что я - не я.
  Ты тоже хочешь стать сумасшедшей?
  Не пугай меня.
  Вдруг, окажется, что все во дворце сумасшедшие.
  Кроме Альтаиры, конечно..."
  "Вот как ты заговорил, великий охотник на драконов, - Партэния захохотала. - Выглядишь так, будто у тебя под ногами провалился пол.
  И ты летишь в бездну царства мертвых.
  Я пошутила, что купец Атлант умер.
  Шутка, Гендер.
  Кузнец раб Атлант живой и невредимый.
  Даже очень живой.
  Слишком он живой.
  Я умею страшно шутить".
  "Выпороть тебя на конюшне", - я заскрипел зубами.
  
  "О, мой господин!
  Выпори меня.
  Я буду ржать, как бедненькая лошадка". - Рабыня Партэния слезла со стола.
  Встала спиной ко мне.
  Наклонилась.
  Оперлась локтями о край земляной печи.
  "Ты, рабыня, почему спиной ко мне повернулась?
  Это неуважение к свободному гражданину Эллады".
  "Ты же хотел меня выпороть, господин, - Партэния развернулась. - Порют обычно сзади".
  "Я не сам буду тебя пороть, - я махнул рукой. - Кажется мне, что ты слишком умная для рабыни, Партэния".
  "Когда ловят и продают в рабство, то на ум не смотрят, господин.
  Попадаются и умные...
  Ты же не хотел взглянуть на мою глиняную табличку".
  "Ладно, показывай".
  "Смотри, господин", - рабыня показала себя.
  "Не это показывай.
  Глиняную табличку показывай, рабыня".
  "Ах, глиняную табличку тебе показать, - рабыня скрестила ножки. - Не покажу".
  "Почему не покажешь?
  Ты же предлагала".
  "Предлагала, а ты не захотел смотреть мою глиняную табличку.
  Я передумала теперь ее тебе показывать".
  "Я приказываю тебе, рабыня, покажи глиняную свою табличку с иероглифами о тебе".
  "Не покажу, господин.
  Я не обязана тебя слушать".
  "Обязана ты меня слушать.
  Ты - бесправная рабыня.
  Я - свободный..."
  "Да, знаю, знаю, Гендер, кто ты, - рабыня попыталась сделать умненькое личико.
  Но у нее не получилось.
  Слишком лицо у нее красивое.
  Умным не становилось... - Ты - свободный великий охотник на драконов".
  "Так рабыни с господами не разговаривают".
  "Откуда я знаю, что ты - господин?
  Может быть, ты - раб".
  "Я?
  Раб?" - Я задыхался от возмущения.
  
  "Раб, который сбежал от своего хозяина.
  Ты убил своего хозяина или хозяйку, Гендер.
  Сорвал с себя ошейник раба.
  Руки у тебя сильные, Гендер.
  Натянул тунику.
  И всем говоришь, что ты свободный, а не раб".
  "Но...я..."
  "Ноя, ноя, " - рабыня дерзко меня передразнила.
  "Я - славный охотник..."
  "... на драконов.
  Славный охотник на драконов, который в суме переметной хранит губную краску для женщин, траву для поднятия мужской силы и поддельный зуб дракона..." - Рабыня пригвоздила меня обвинением.
  
  "Партэния, - я решил особо не портить отношения с загадочной рабыней.
  Жаль, что не посмотрел ее глиняную табличку. - Любой, кто меня знает, докажет, что я - свободный, а не раб". - Вроде бы, как бы оправдываюсь.
  "Любой, кто тебя знает, Гендер? - Рабыня чуть наклонила милейшую головку к левому плечу. - А кто тебя знает?
  Ты, наверно, когда сбежал от своего хозяина, раб..."
  "Я не раб.
  Я не сбегал.
  Не было, и нет у меня хозяина".
  
  
  ГЛАВА 376
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И ПАРТЭНИЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
   "Ты убежал далеко, раб, - рабыня безжалостная. - Никто не докажет, что ты свободный.
  Но даже, если найдется какой-нибудь твой друг детства, то его слова тоже не будут считаться доказательством.
  Ты мог стать рабом позже, когда расстался с другом своим".
  "Неужели, рабыня знает о моем друге детства Гамидонии, который находится в рабстве у кузнеца Атланта, - я подумал и закаменел. - Нет.
  Невозможно.
  Об этом никто не знал.
  Рабыня за короткое время не добежала бы до кузницы.\
  Не расспросила бы кузнеца Атланта.
  Да и не раскрыл бы Атлант нашу тайну.
  Или раскрыл бы?
  Или добежала бы рабыня и узнала.
  Нет!
  Невозможно.
  Слишком мало времени прошло". - Я вытер обильный пот.
  "Так каждого можно назвать рабом, Партэния".
  "И каждый раб может оказаться свободным".
  "Ты говоришь, как бунтовщица, рабыня".
  "Почему Клеопатра называет тебя цезарем, великий охотник на драконов?"
  "Потому она называет меня цезарем, что она сумасшедшая.
  Рабыня Клеопатра путает меня с другим.
  Якобы знала меня раньше".
  "Может быть, она и знала тебя раньше, Гендер?
  Знала, что ты - раб?"
  "Если я был рабом, а рабыня Клеопатра называет меня цезарем, то я могу быть и настоящим цезарем, - я ответил зло. - Я не раб".
  "Знаешь, как отличить настоящего раба от убежавшего, который скрывает, что он раб?"
  "Не знаю, Партэния, как отличать свободного от раба.
  Если раб снимет свой ошейник раба, оденется в красивую тунику, то он ничем не будет отличаться от свободного гражданина".
  "Свободный - тот, у кого есть деньги".
  "Так просто, рабыня?"
  "Проще некуда, Гендер.
  Если у тебя есть деньги, то ты - свободный.
  Покажи свои деньги, великий охотник на драконов".
  "Ээээээ, рабыня, - я прятал глаза. - Я поиздержался в дороге".
  "Значит, у тебя нет денег", - рабыня заметила ядовито.
  "Я в любой момент могу взять золотые монеты из сундука во дворце, - я вспомнил. - Рабыня Клотильда предлагала мне золото, чтобы... чтобы...
  Неважно, за что мне предлагала откупные монеты Клотильда".
  "Клотильда давала тебе золото из сундука нашей госпожи Альтаиры, - прекрасные брови Партэнии поползли на лоб. - Чем же ты заслужил милость Клотильды, великий охотник на драконов?
  Клотильда обычно ничего никому не дает..."
  "Эээээ.
  Рабыня Клотильда хотела, чтобы я покинул дворец. - Я отвечал полуправду. - Она считает, что мое присутствие во дворце Альтаиры...
  Вообщем, я буду вам всем мешать.
  Поэтому она решила подкупить меня золотом".
  Я мудро не сказал, что рабыня Клотильда давала мне золотые монеты, чтобы я отказался от Альтаиры...
  "Звучит правдоподобно, Гендер, - рабыня пососала пальчик. - Я запомню о Клотильде".
  "Запомни, запомни о Клотильде, Партэния".
  "Но, почему ты не взял золото из сундука, великий охотник на драконов?
  Ты не выглядишь благородным.
  Наоборот.
  Ты похож на скупого..."
  "Я...
  Я...
  Я не беру чужого..."
  "Врешь".
  "Я не вор".
  "Снова ложь, Гендер".
  "Я испугался", - снова я решил не говорить, что мечтаю получить не только все золото из сундука, но еще и дворец, и Альтаиру и ее хозяйство впридачу.
  "Неужели, рабыня Партэния не догадалась, что я хочу все?
  Клотильда сразу поняла.
  Поэтому рабыня Клотильда меня прогоняла из дворца.
  Даже золота госпожи своей не пожалела...
  А Партэния не догадалась.
  Не выглядит Партэния глупее, чем рабыня Клотильда".
  "Ты испугался взять золото, великий охотник на драконов? - Рабыня звонко засмеялась. - Теперь верю.
  Ты сказал правду.
  У тебя рабская душа, господин.
  Ты побоялся, что рабыня Клотильда и госпожа Альтаира над тобой подшутили.
  Думал, что тебя поймают с золотом.
  Обвинят в воровстве и закуют в цепи.
  Поэтому ты не взял золото из сундука.
  А вовсе не из-за придуманного благородства.
  Ты - раб, Гендер".
  
  "Все-таки ты хочешь доказать мне, что я раб, - я напряг грудь. - Но я не раб.
  Я, когда захочу, покину этот дворец.
  Раб же не может уйти от своего хозяина".
  "Сомневаюсь, что ты захочешь уйти из дворца, великий охотник на драконов".
  "Чтоооооо?"
  "Тебя кормят.
  Поят.
  Спать уложат.
  Тебе здесь хорошо, Гендер.
  Ты - раб.
  Раб дворца".
  "Какую цель ты преследуешь, рабыня, когда обзываешь меня рабом?"
  "Догадайся, великий охотник на драконов, что мне от тебя нужно".
  "Что тебе от меня нужно, рабыня?
  Ты же выяснила, что денег у меня нет.
  Девушке ничего не нужно от мужчины, у которого нет денег".
  "Я хочу, чтобы ты пригодился мне, Гендер".
  "Пригодился тебе?
  Ха!
  Рабыня!
  Я тебе могу пригодиться только в одном - в охоте на дракона".
  "Ты будешь нужен мне, великий охотник на драконов".
  "В охоте на дракона?"
  "Может быть, и в охоте на дракона ты понадобишься, господин, - рабыня снова называла меня господином.
  Мне это понравилось... - Я хочу, чтобы ты мне подчинялся".
  "Я - подчинялся рабыня?" - лихорадочно думал - не сбежать ли из дворца.
  Свадьба с Альтаирой от меня еще очень далека.
  Но сумасшедшая рабыня Клеопатра, властная рабыня Партэния, и изощренная рабыня Клотильда - близко.
  Ах, еще забыл пастушку Коринфу.
  Она люто меня возненавидела...
  "Ты будешь бояться, господин, что я стану всем рассказывать, что ты - беглый раб".
  "Я уже боюсь, Партэния", - я усмехнулся.
  Пусть рабыня понимает мой ответ двояко.
  Либо я по-настоящему боюсь обвинений Партэнии, либо иронизирую.
  "Но я тебе тоже пригожусь, господин".
  "Пригодишься?
  Совсем другой разговор, - я прищурил глаза. - Мне нужна помощница по хозяйству...
  Помощница.
  Я же здесь никого не знаю".
  "Ты уже знаешь, что тебя не любят во дворце, господин".
  "Ты всё замечаешь, рабыня".
  "А ты всех замечаешь, господин".
  "У тебя красивое лицо, рабыня".
  "У тебя тоже лицо, великий охотник на драконов".
  "У тебя грация, рабыня"
  "Ты - гибкий, господин".
  "Твоя талия..."
  "У тебя тонкая талия, Гендер".
  "Твоя попа".
  "Моя попка - сама по себе получилась, господин.
  Но ты свою накачал упорными олимпийскими тренировками".
  Мы приближались друг к другу.
  Рабыня Партэния закрыла глаза.
  Потянулась ко мне.
  А я подумал:
  "Один раз изменить Альтаире с рабыней я имею право.
  Тем более что Альтаира не узнает ничего о нас..."
  
  "Милуетесь?" - около нас остановилась рабыня.
  Я ее раньше не видел.
  Девушка поставила кувшин на мраморный пол.
  С открытым ртом смотрела на нас.
  Я отпрыгнул от рабыни Партэнии.
  "Ореанда, - Партэния открыла глазища. - Иди, куда шла.
  Не подсматривай за нами.
  Не подслушивай".
  "Я сюда и шла".
  "Все сделала, Ореанда?"
  "Да.
  Я принесла кувшин".
  "Теперь уходи, Ореанда".
  "Не командуй, Партэния.
  Не ты во дворце главная, - рабыня Ореанда широко расставила ноги.
  Сжала маленькие кулачки. - Может быть, я тоже хочу миловаться с Гендером".
  "Чтооо?" - Я подавился криком.
  "Ты, может быть, хочешь миловаться с Гендером, или ты хочешь миловаться с ним?"
  "Я не собираюсь ни с кем миловаться", - я присел на низкую мраморную скамью.
  Ноги меня не держали.
  "Нарочно, нарочно все подстроено, - я тяжело дышал.
  Думал. - Партэния специально меня соблазнила, чтобы я упал в глазах Альтаиры.
  Рабыня Ореанда как раз пришла в нужный момент.
  Или чуть раньше пришла?
  Наверняка, рабыня Клотильда подговорила других рабынь, чтобы они меня соблазняли.
  Клотильда доложит хозяйке дворца Альтаире, что я со всеми рабынями...
  Альтаире мое поведение не понравится...
  Меня прогонят из дворца.
  Что рабыням и нужно..."
  
  "Продолжайте целоваться, - рабыня Ореанда махнула рукой. - Я еще должна персики на пир собрать".
  "Ммммм", - я вяло промычал.
  Оправдываться перед рабыней Ореандой не желал.
  Слишком я много оправдываюсь в последнее время...
  "Гендер, - рабыня Партэния постучала меня по плечу. - Продолжим?"
  "Не продолжим", - я икнул.
  "Слишком ты пугливый, великий охотник на драконов.
  Съежился весь.
  Золото испугался взять.
  Меня боишься... целовать...
  Может быть, ты хочешь, чтобы я позвала Ореанду?
  Она тебе понравилась?
  Ты с ней хочешь..."
  "Рабыня Партэния, - я простонал. - Мы же с тобой подружились".
  "Мы с тобой подружились, господин", - рабыня охотно кивнула прехорошенькой головкой.
  "Если ты мне подруга, то - не приставай.
  Ты же видишь, как мне плохо".
  "Вижу, что тебе везде плохо, господин".
  "Мы же друзья, рабыня..."
  "Мы, как бы друзья, Гендер".
  "Что означает твое - как бы друзья, рабыня?" - Я насторожился.
  Ожидал новую ловушку.
  "Я еще не провела дружеский ритуал, господин".
  "Что означает - дружеский ритуал, рабыня?
  Если ты намекаешь на нашу любовь..."
  "Нет, ритуал без любви, Гендер".
  "Какой ритуал?
  Зачем нам с тобой ритуал.
  Мы же обо всем договорились.
  О взаимной помощи друг другу".
  "Договорились, но не скрепили наш договор ритуалом, господин".
  "Не понимаю тебя, рабыня".
  "Не понимаешь, или боишься меня понять, Гендер?"
  
  "Просто не понимаю".
  "Господин.
  Когда жрецы просят небеса о дожде, то, что жрецы делают?"
  "Что жрецы делают, когда просят богов Олимпа о дожде?
  Как что жрецы делают.
  Жрецы - просят".
  "Жрецы не просто просят, господин".
  "Еще жрецы поют".
  "Да, господин.
  Во время ритуала жрецы поют".
  "Ты хочешь, чтобы мы свою дружбу скрепили общим пением, рабыня?"
  "Нет, господин.
  Пение для девушки - очень серьезно.
  Мы поем, когда мы счастливы.
  Я же с тобой не счастливая.
  Поэтому мы петь не будем".
  "Тогда что за ритуал ты предлагаешь, Партэния?"
  "Чтобы боги Олимпа смилостивились и послали дождь, жрецы, кроме песен, просьб богам, еще на алтаре закалывают жертвенного быка или овцу".
  "Ты хочешь меня заколоть на этом столе?
  Ради нашего договора о дружбе убьешь меня.
  Принесешь в жертву богам?"
  "Если заколю на этом столе, то - плохо. - Рабыня ответила после подозрительно долгого раздумья.
  Неужели, действительно, собиралась меня заколоть на столе? - С кем же я буду дружить?
  Кто мне станет помогать, если ты умрешь, Гендер".
  "Согласен, что не надо меня закалывать, как жертвенную овцу или быка, - я чуть успокоился. - Кого заколем ради нашей дружбы?
  Я предлагаю принести в жертву и заколоть ради дружбы - рабыню Клотильду, рабыню Клеопатру, раба Коринфа, даже рабыню Ореанду.
  Ну, и кузнеца Атланта - к общему числу жертв добавим".
  "Рабы нынче дорогие, господин.
  Раб дороже, чем свободный человек.
  Раб денег стоит.
  За свободного и свободному никто просто так денег не отдаст".
  "Тогда заколем жирную овцу.
  Заодно и поджарим ее на вертеле".
  "Коринф не даст, Гендер".
  "Что Коринф не даст?"
  Я так задумался о запеченной овце, что потерял нить разговора.
  "Пастух Коринф не даст нам овцу, Гендер.
  Но овца нам не нужна.
  Мы проведем ритуал без крови, господин.
  Не бойся.
  Я уже много раз проводила этот ритуал.
  Еще до того, как стала рабыней".
  "Какой ритуал без крови?
  Жертв без крови не бывает".
  "Встань на колени передо мной, господин".
  "Обалдела, рабыня?
  Свободный встает перед рабыней на колени?
  Только что придумала ритуал?"
  "Я не виновата, что ты свободный, а я - рабыня, - Партэния надула губки. - В этом ритуале девушка должна быть выше.
  Тебе любая весталка подтвердит из храма Авроры".
  "Ты была весталкой в храме авроры, Партэния?"
  "Не отвечу.
  Ты же не захотел смотреть глиняную табличку обо мне.
  Если бы расшифровал иероглифы на ней, то не задавал бы мне пустых вопросов, господин".
  "Я не встану перед тобой на колени, рабыня".
  "Ах, не встанешь передо мной на колени, великий охотник на драконов? - Партэния даже не упрашивала меня. - Тогда между нами дружба исчезнет.
  И я могу всем объявить, что ты не свободный, Гендер, а - беглый раб. - Партэния набрала полные легкие воздуха. - Слушайте все..."
  "Тише, тише, - я зашипел. - Я не раб.
  Но не кричи.
  Нас не так поймут.
  Встану я перед тобой на колени.
  Мне не сложно.
  Подумаешь - на колени встать.
  Что за проблема?
  Почему некоторые боятся встать на колени?
  Когда куриная кость закатится под кровать, или персик - под стол, то никто не побрезгует встать на колени.
  Когда ягоды собираем в поле, то на коленях стоим.
  Каждый день встаем на колени.
  Обычное дело.
  И не унизительно - на коленях стоять". - Я перед рабыней встал на колени.
  "Наклонись в поклоне, господин".
  "Поклониться рабыне?
  Стоять перед рабыней на коленях и кланяться ей?"
  "Многие патриции перед рабынями становятся на колени и кланяются рабыням, Гендер.
  Патрициям нравиться - время от времени - унижаться перед рабынями".
  "Я не..."
  "Слушайте, все, что великий охотник на драконов..."
  "Не ори же ты, рабыня, - я взвизгнул. - Наклонился перед тобой.
  Одни назовут это поклоном.
  Я же скажу просто - наклонился.
  Наклонился - не всегда поклонился
  Наклоняются за тем же персиком, который под столом.
  Наклоняются над миской луковой похлебки.
  Вот и я наклонился.
  Стою на коленях перед тобой и наклоняюсь.
  Нет.
  Не перед тобой стою на коленях, рабыня.
  Я сам по себе стою на коленях.
  Тренирую колени.
  Чтобы колени укрепились.
  Мне, потому что я славный охотник на драконов, нужны красивые каменные колени.
  Во мне все прекрасно, рабыня.
  И не кланяюсь я.
  Наклонился, чтобы посмотреть на прожилки мрамора.
  Очень красивые мраморные плиты образуют пол во дворце, Партэния.
  Я стою на коленях и рассматриваю драгоценный мрамор дворца.
  Да!
  Да!
  Так, и не иначе".
  "О, великий охотник на драконов", - рабыня неожиданно поставила левую ногу мне на шею.
  Прижимала мое лицо к полу.
  К мраморному полу.
  К красивому мраморному полу, который я так хотел рассмотреть, стоя на коленях...
  "Ээээ, рабыня, - я попытался поднять голову.
  Но рабыня Партэния надавила на мою шею до боли. - Мне кажется, или ты на самом деле поставила на меня свою ногу?"
  "Тебе не кажется, господин.
  Моя нога прижимает твою голову к полу.
  Это обязательная часть ритуала.
  Жаль, что ты не можешь повернуть лицо и посмотреть вверх, славный охотник на драконов.
  Я знаю, что вид великолепный.
  Я очень красивая, если на меня смотреть из-под моих ног.
  Многие так говорят и говорили..."
  "Не сомневаюсь, что вид на тебя снизу потрясающий, - я промычал. - Заканчивай же свой ритуал, рабыня.
  Я чувствую себя полным дураком..."
  "Опять, ты проказничаешь, Партэния", - раздался веселый мужской голос.
  "Еще один раб, - я застонал. - Как раз, когда я униженно стою на коленях перед рабыней.
  А ее нога на моей шее...
  Позор мне.
  Рабы заранее договорились против меня.
  Заговор...
  Заговор рабов под предводительством Клотильды..."
  Я извивался.
  Пытался освободиться от давления ноги Партэнии на мою шею.
  Но Партэния крепко прижимала мою голову к мраморному полу.
  Очевидно, что рабыня, действительно, раньше много раз проделывала этот ритуал с несчастными...
  "Не шевелись, господин, - сейчас от рабыни слово "господин" прозвучала с сарказом.
  Вернее, мне показалось - с сарказом.
  На самом деле рабыня заботилась о моем здоровье.
  Чтобы я свою шею не повредил под ее ногой. - Я еще не закончила ритуал нашей дружбы".
  "Ловко ты его", - раб захохотал.
  Разумеется, что хохотал он надо мной.
  Рабский смех омерзителен.
  "У нас ритуал.
  А ты, Саймон, кукурузу принес?"
  "Свежие початки, Партэния.
  Только что с плантации".
  "Дашь мне початок, Саймон?"
  "Все мои початки к твоим услугам, Партэния", - снова раб захохотал.
  Веселый раб.
  Партэния захихикала.
  "Урожайный год для кукурузы", - раб перешел к деловой теме.
  Я же лежал, как раздавленная лягушка.
  Или - как кусок заячьего мяса под раскаленным куском мрамора.
  "Да, початки крупные, Саймон".
  "Это не початок, Партэния".
  "Не початок?
  А похож".
  "Партэния", - раб заигрывал с рабыней.
  Все бы - хорошо, но нога рабыни по-прежнему оставалась на моей шее.
  "Да, Саймон", - голосок Партэнии медовый.
  Я даже позавидовал рабу...
  "Прогуляемся вечером в оливковую рощу?"
  "Что я в оливковой роще не видела, Саймон?"
  "Я покажу тебе большую нору, Партэния".
  "Я сама могу показать тебе нору, Саймон".
  "Не отказывайся, Партэния.
  Под оливковыми деревьями, на изумрудной траве..."
  "Ночью трава не изумрудного зеленого цвета, а - серая". - Рабыня - философ.
  "Партэния..."
  "Нет, нет и нет, Саймон.
  Ты же знаешь, что я с рабами в оливковые рощи не хожу.
  Никуда не хожу с рабами".
  "Знаю, - голос раба сорвался. - А этому повезло.
  Ты с ним".
  "Кому повезло? - Я подумал - С кем еще Партэния?
  Кто-то еще пришел?"
  "Я не с ним.
  Я провожу ритуал", - Партэния ответила строго.
  Значит, тот, кому повезло, с кем Партэния, это - я.
  Неужели, раб завидует моему положению?
  С радость поменяюсь с ним местами.
  "Со мной проведи этот ритуал, Партэния", - раб Саймон ныл.
  "С тобой не буду, Саймон".
  "Почему ты с ним проводишь ритуал, Партэния, а со мной не хочешь? - Послышался грохот .
  Затем мерные удары. - Я упал на колени перед тобой, Партэния.
  Бьюсь головой о пол.
  Поставь на меня вторую свою ножку, Партэния".
  "Во-первых, ритуал - для одной ноги только, - Партэния терпеливо объясняла.
  Возможно, что и для меня говорила. - Во-вторых, если бы я даже встала ногой тебе на шею, Саймон, то я бы упала.
  Неустойчиво стоять одной ногой - на одной шее, другой ногой - на другой шее.
  В-третьих, Саймон, ты не достоин меня и моего ритуала".
  "Значит, я - избранный для рабыни Партэнии, - я подумал и обрадовался. - Мелочь, но чуть скрашивает мое положение распластанного под ногой рабыни.
  Не на каждого она свою ножку ставит.
  Потерплю".
  "Ну и ладно, - раб Саймон всхлипнул. - Целуйся со своим охотником на драконов.
  Я все госпоже Альтаире о вас расскажу".
  "Не надо о нас рассказывать, - я взвыл из-под рабыни. - Саймон.
  Мы же - мужчины.
  Мы должны держаться друг за друга".
  
  Но раб Саймон мне не ответил.
  "Саймон ушел", - Партэния доложила.
  Я не знал - услышал ли мою просьбу раб, или нет.
  Вдруг, мне стало все безразлично.
  Словно гора с плеч упала.
  Я даже почувствовал себя комфортно под ногой рабыни.
  Как всегда, когда становится хорошо, то заканчивается.
  "Поднимайся, господин, - рабыня Партэния убрала ногу с моей шеи. - Ритуал закончен".
  "Мне и на полу хорошо", - я пошутил.
  "Все так говорят после ритуала", - рабыня засмеялась.
  "Я - не все!" - Я пружинисто вскочил.
  Подпрыгнул.
  Показывал рабыне, насколько я гибкий, прыгучий и полный сил.
  "Шея болит?"
  ""Какая ты заботливая рабыня, - я расхохотался. - Сначала мордой в пол меня.
  Потом о шее спрашиваешь.
  Болит шея, конечно.
  Я - славный охотник на драконов!
  Привык, что на мне драконы топчутся.
  Мы теперь друзья, рабыня?"
  "Да, Гендер.
  После ритуала мы с тобой друзья".
  "Но только в дружбе ты остаешься рабыней.
  Я же - господин", - я напомнил.
  "От перемены мест ничего не изменится", - Партэния ответила загадкой.
  "Потом...
  После...
  Когда-нибудь мы повторим ритуал", - я задержал дыхание.
  "Все будет зависеть от твоего поведения, господин".
  "Да, моя госпожа", - я снова пошутил, назвав рабыню госпожой моей.
  Но Партэния почему-то не засмеялась.
  Не понимают шуток рабыни...
  Партэния смотрела на меня из-под опущенных век.
  
  "Славный охотник на драконов, ты волнуешься?" - рабыня приоткрыла миленький ротик.
  "Конечно, я волнуюсь, рабыня.
  Пока ты проводила ритуал, я страдал.
  Но страдал не оттого, что ты поставила ногу на мою шею, когда я стоял на коленях и кланялся тебе...
  Рабыня и раб видели, как ты возвышалась надо мной.
  Командовала мной.
  Опасаюсь, что пострадает моя репутация... великого охотника".
  "Ты, господин, боишься, что пострадает твоя репутация охотника?
  Или ты нервничаешь, потому что думаешь, что госпожа Альтаира узнает?" - рабыня Партэния спросила меня в лоб.
  "Муууу, - я промычал озадаченный. - Пойдем в другое место, рабыня.
  Но не в твою спальню.
  Почему-то с сегодняшнего дня я стал панически бояться, когда девушка приглашает меня в свою спальню.
  В спальнях у вас ловушек больше, чем у охотников на мышей".
  
  "Я проведу тебя к заброшенному колодцу, - рабыня коротко кивнула. - Следуй за мной... друг...
  Хахахаха!
  Следуй за мной, господин.
  К старому колодцу редко, кто ходит.
  Заброшенный колодец".
  "Почему к тому колодцу редко, кто ходит, рабыня?"
  "Мы в тот колодец сбрасываем трупы незваных гостей, - рабыня Партэния ответила холодно. - Серпом по горлу, и - в колодец".
  "Что-то я перехотел беседовать с тобой у колодца, рабыня", - я остановился.
  
  "Ахахахахаха!
  Хахахахаха!
  Славный охотник на драконов снова испугался, - рабыня загнулась в хохоте. - Ты боишься всего.
  Я пошутила".
  "Пошутила, как в прошлый раз?
  Когда сказала, что раб кузнец Атлант давно умер.
  Но я с ним сегодня был?"
  "Да, славный охотник на вампиров..."
  "Я - славный охотник на драконов.
  Я не охочусь на вампиров!".
  
  
  ГЛАВА 377
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР ЗАГЛЯДЕЛСЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Хахахахаха!
  Я же шучу, господин.
  Я шутила о кузнеце, восставшем из мертвых.
  Шутила о том, что ты - охотник на вампиров.
  И о том, что в колодец трупы незваных костей сбрасываем - тоже шутила".
  "Слишком ты шутливая комедиантка, рабыня, - я натянул улыбку смельчака. - Ты одна так шутишь?
  Или у вас все во дворце - шутники?
  Может быть, рабыня Клотильда шутила, когда предлагала мне золото?
  Или рабыня Клеопатра шутит, что давно меня знает, как цезаря?"
  "Вот спроси у Клотильды и у Клеопатры, господин.
  Я отвечаю только за свои шутки.
  Бренуда леукра фешуа".
  "Что ты сказала, рабыня?
  Я не понял твои последние слова.
  Не расслышал.
  Ты что-то пробормотала..."
  "Я сказала, что сегодня хорошая погода, - рабыня оглянулась и подмигнула мне лукаво. - Но ты, славный охотник на драконов, не разобрал мои слова.
  Потому что загляделся на мою попку".
  "Ты бредишь наяву, рабыня, - я фыркнул, как можно презрительнее.
  Достойного конского фырчания не получилось.
  Полетели слюни. - Ты сумасшедшая.
  Зачем, я буду заглядываться на твою попку, рабыня?"
  "На вопрос - почему мужчины любуются девушками - не ответит ни один мудрец".
  
  "Ты много умничаешь, рабыня.
  Лучше скажи, что-нибудь глупое..."
  "Ты - философ, Гендер".
  "Почему я - философ?"
  "Ты же просил, чтобы я сказала, что-нибудь глупое, господин.
  Вот я и сказала, что ты - философ.
  Разве не глупое я придумала?" - Снова рабыня согнулась от неудержимого хохота.
  "Согнулась она, - я подумал. - А смотрю на нее сзади я.
  И отметил, что рабыня, права.
  Глаз не могу отвести от ее небесной красоты..."
  
  К счастью для меня, рабыня нырнула в густые заросли можжевельника.
  "Ты где, рабыня?" - Голос мой задрожал.
  "Неужели, рабыня Партэния заманила меня в ловушку. - Я трусливо думал. - Все время издевалась, что я всего боюсь.
  Привела в тихое место.
  В зарослях на меня набросятся рабы с серпами.
  Затем мое обезглавленное тело сбросят в колодец.
  С другой стороны, я справлюсь с рабами.
  Я - сильный, могучий, непобедимый воин.
  Слава моя приумножится.
  Зато я смогу пожаловаться Альтаире на ее рабов.
  Расскажу ей - с красочными добавками о себе - как я справился с мятежниками рабами.
  Альтаира не устоит перед моей мужественностью и очарованием". - Я так размечтался, что не заметил, как моя голова уперлась...
  "Господин!
  Ритуал закончился на кухне, - рабыня Партэния захихикала. - Зачем же ты мне снова кланяешься.
  Головой в мой животик уперся..."
  "Низкий проход, - я выпрямился.
  Натужно кашлял.
  За кашлем скрывал свое смущение. - Я шел полусогнувшись".
  "Теперь можешь расправить плечи, славный охотник на драконов.
  Мы у заброшенного колодца".
  "Не командуй, рабыня, - я все-таки расправил плечи.
  Пусть любуется Партэния моей красотой. - Я - свободный.
  Ты - рабыня.
  Я командую".
  "Ну, тогда командуй, господин", - рабыня присела на колодезный камень.
  Колени девушки широко разведены.
  "Ты упрекаешь меня постоянно, рабыня, - я отвел взгляд.
  Посмотрел на птичку.
  Птичка, конечно, менее интересная, чем коленки Партэнии.
  Но птичка хоть успокаивает меня.
  Рабыня же, наоборот, волнует только... - Партэния!
  Ты говоришь, что я всего боюсь.
  Теперь привела меня к заброшенному колодцу.
  Откуда я знаю, что здесь нет ловушки для славного охотника на драконов?
  Может быть, вы, рабы, договорились заранее?
  Из колодца, или из зарослей выскочат злодеи с серпами и катапультами?"
  "Как я могла договориться с рабами? - Партэния, как бы сама себя спрашивала.
  Отчаяние пробилось в ее голосе.
  Словно рабыня в отчаянье, что она не дружит с другими рабами... - Откуда я могу знать, что произойдет?
  Может быть, ты меня сюда заманил, славный охотник на драконов.
  И надругаешься надо мной..."
  "Надругаюсь над рабыней? - На моей душе стало сумрачно. - Вы, рабы, и так бесправные, несчастные.
  Надругаться над вами - низко для великого охотника на драконов".
  "Я же тебя привела, чтобы поговорить без посторонних глаз и ушей, - рабыня судорожно сглотнула. - Ты же боишься, что тебя застанут со мной".
  "Одно дело - в зале для приготовления еды на пиры, - я невесело усмехнулся. - Там я бы оправдался перед Альтаирой.
  Но, если нас застанут вдвоем около заброшенного колодца...
  ...то трудно будет придумать оправдания, что мы просто хотели побеседовать с тобой, рабыня".
  "Уйдем отсюда, славный охотник на драконов?"
  "Нет.
  Я никого и ничего не боюсь, - я повысил голос. - Если нас подслушивают, то пусть убедятся, что я чист душой. - Я ничего не замышляю плохого.
  Мне нравится во дворце Альтаиры.
  Альтаира прекрасная и восхитительная..."
  "Господин".
  "Да, рабыня".
  "Нельзя при девушке хвалить другую девушку".
  "Речь не о девушках, Партэния.
  Ты - рабыня.
  Альтаира - госпожа.
  Вы не девушки.
  Девушки - когда издалека смотришь на купальщиц.
  Издалека и рабыня, и госпожа кажутся просто девушками.
  Подошел.
  Познакомился.
  И уже - не девушки, а - жены патрициев, госпожи, рабыни, служанки".
  "Ты любишь подсматривать за купальщицами, славный охотник на драконов?" - Партэния сорвала травинку.
  Кусала ее острыми белейшими зубками.
  "Я солгу, если отвечу, что я не люблю подсматривать за девушками...
  Все мужчины одинаковые...
  В этом смысле мы одинаковые.
  По строению тела мы разные.
  Например, мое тело - идеальное.
  Поэтому я не отвечу тебе, Партэния: люблю или не люблю я подглядывать за купающимися девушками".
  "Хочешь, мы пойдем на речку, господин?"
  "Зачем мы из укромного места отправимся туда, где нас заметят издалека?"
  "Ты из кустов будешь подглядывать, как я купаюсь.
  Если вам, мужчинам, очень нравится подсматривать за девушками..."
  "Дурацкий у нас разговор получается, рабыня, - я в досаде хрустел пальцами. - Ты голая.
  Мы в тихом месте, куда, как ты утверждала, редко, кто ходит.
  Я вижу тебя целиком и насквозь.
  Зачем же мне на реке подглядывать, как ты купаешься?"
  
  "Ну, тогда, я не стану перед тобой купаться в реке, господин".
  Партэния приложила два пальца к моей шее.
  "Что ты делаешь, рабыня? - Я отшатнулся. - Хочешь меня задушить?"
  "Славный охотник на драконов Гендер.
  Даже, если бы я хотела тебя задушить, то не смогла бы.
  У меня пальчики тонкие.
  Ручки слабенькие, девичьи.
  У тебя шея с красиво очерченными мышцами.
  Я не справилась бы с твоей шеей".
  "Почему же ты меня щупала за шею, рабыня?"
  "Господин.
  Твоя жилка на шее бьется сильно от волнения.
  Вот я ее и потрогала.
  Хотела убедиться - не лопнешь ли ты от страха..."
  "Не лопну?
  Убедилась?"
  "Не лопнешь, господин.
  Убедилась. - Партэния колебалась.
  Прижала пальчик к губкам. - Никаких волнений у тебя нет сейчас, Гендер.
  Плохо, когда мужчина не волнуется.
  Я же, поверь мне, не волновалась за всю свою жизнь столько, сколько волновалась сегодня.
  Удивительно.
  Но волнения мои приятные.
  Они не пугают меня.
  Никогда раньше я не ощущала себя настолько легко.
  Непонятное чувство опьяняет меня".
  "Ты признаешься мне в любви, рабыня, - я вздохнул. - Не стану выяснять - играешь ли ты со мной, или - по-настоящему.
  Я тебе сразу отвечу - я люблю только одну девушку - Альтаиру
  Я влюбился в вашу хозяйку сразу, как только увидел ее в колеснице".
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Если бы Альтаира была моей рабыней, а я - хозяйка дворца и всего, что вокруг него, то ты бы тоже ее любил бы?
  Или ты полюбил бы меня?"
  "Ты - рабыня.
  Альтаира - хозяйка дворца.
  К чему твои глупые вопросы, Партэния".
  
  "Согласна", - рабыня, казалось, надеется на что-то.
  Наступило долгое молчание.
  Время уходило.
  "За это время, вместо того, чтобы разговаривать с рабыней о ни о чем, я бы мог завлекать в любовные сети Альтаиру, - я подумал с досадой.
  Но, как часто делаю, начал с собой спорить. - Если бы я крутился все время около Альтаиры, то мог бы ей уже надоесть.
  Теперь же, она, наверняка волнуется обо мне.
  Спрашивает рабов: не видели ли они меня в роще, или в спальней какой-нибудь рабыни.
  Пусть ревнует Альтаира.
  Пусть волнуется.
  Пусть надеется.
  Крепче полюбит меня".
  "Партэния, - я спросил осторожно. - Мне кажется, что во дворце каждый раб - сам по себе, и сам за себя".
  "Тебе не кажется, господин.
  Так и есть.
  Мы - каждый сам за себя, и каждый сам по себе.
  Как и свободные также.
  Мы следим друг за другом.
  Доносим Альтаире.
  Провинившихся наказываем самостоятельно".
  "Тебя другие рабы наказывали, Партэния?"
  "Наказывали", - рабыня сжала зубки.
  Но тут же расслабилась.
  "За что наказывали?"
  "За мои проступки наказывали, - рабыня не поясняла. - Если мы не станем за собой следить, то госпожа Альтаира разорится.
  У нас появится новый хозяин.
  Нам нового не нужно".
  "Партэния намекает, что я - новенький? - Я в задумчивости кусал губы. - Как бы говорит, что я не нужен во дворце?
  Но это уже всем известно...
  Зачем же тогда Партэния проводила надо мной обряд дружбы?"
  
  "Господин?"
  "Что, рабыня?"
  "Хочешь, я начертаю на песке иероглиф своего имени?"
  "Своего настоящего имени, а не кличку?"
  "Да, славный охотник на драконов.
  Начертаю иероглиф своего имени от рождения".
  "Зачем мне твое настоящее имя, рабыня?
  Мне даже кличка твоя не особо интересна.
  Удобно называть по кличкам - Партэния.
  Имя твое мне не нужно".
  "Вдруг, пригодится тебе мое имя".
  "Не думаю, чтобы мне пригодилось имя рабыни, с которой случайно встретился, и расстанусь навсегда".
  "Но я все же начертаю...
  Я так хочу поделиться своим именем.
  Оно уже застоялось.
  Я даже стала забывать - было ли раньше у меня настоящее имя..."
  "Как хочешь, рабыня.
  Чертай, не чертай.
  Все - одно". - Я пожал могучими плечами.
  Отметил, что не очень величественно поднимал плеч.
  Без вдохновенья и прежней красоты.
  Просто слишком.
  Я должен всегда за собой следить.
  Даже в тихом месте, где никто за мной не подсматривает.
  Но рабыня не заметила моей оплошности.
  
  Партэния присела на корточки.
  "Бедра у нее соразмерные, - я почему-то отметил.
  Не почему-то, а правильно отметил... - Но, когда Партэния присела на корточки, бедра кажутся меньше".
  Рабыня усердно палочкой на земле чертила иероглиф.
  "Разбирай мое имя", - рабыня закончила.
  Поднялась.
  В ее глазах блестела надежда.
  "Зачем я согласился на иероглифы? - я злился на себя. - Не умею читать.
  Не знаю грамоты.
  Но нужно что-то придумать.
  Совсем плохо, если грамотная рабыня узнает, что славный охотник на драконов не разбирает иероглифы".
  "Иероглиф сложный", - я глубокомысленно чмокал губами.
  Как философ.
  "Да?
  Ты заметил, господин, что иероглиф сложный.
  Ты - мудрец". - Партэния обрадовалась.
  "Что?
  Что может быть намешано в этом иероглифе? - Я лихорадочно размышлял. - Самый распространённый рисунок в общих иероглифах - солнце.
  Где солнце, там и небо.
  Где небо, там и ветер.
  Нет, ветер - слишком сложно для иероглифов".
  "Ты задумался, господин?" - рабыня смотрела в мои глаза.
  "Мне кажется, но я не уверен.
  На земле плохо прочерчиваются линии огня и неба, - я выдохнул. - Мне кажется, что иероглиф обозначает единение солнца и неба.
  И еще - море и ветер", - Все же я добавил ветер.
  Больше ничего не мог придумать.
  "Ветер, солнце, море, небо, - рабыня потрясенно смотрела на меня. - Ты правильно расшифровал древнейший асирийско-шумерский иероглиф.
  Признаюсь, что не верила, что славный охотник на драконов может разбираться в иероглифах.
  Обычно воины - читают по лицам, а не на пергаментах.
  Ты удивил меня.
  Я стала тебя уважать, славный охотник на драконов".
  "Что для меня уважение рабыни?"
  "Преклоняюсь перед тобой", - Партэния мне низко поклонилась.
  "Твой поклон - правильный и вовремя, - я одобрил. - Рабыня должна кланяться мне".
  "Я кланяюсь твоей мудрости, славный охотник на драконов Гендер.
  Не твоему телу кланяюсь..."
  "Что, если бы рабыня узнала, что я говорил об иероглифе наугад? - Я подумал. - Огорчилась бы, что я не мудрец? - И снова начал с собой спорить. - Почему я не мудрец?
  Я - самый настоящий мудрец.
  Я же придумал, как расшифровать иероглиф.
  Не расшифровал, а - придумал.
  Я поступил мудро".
  "Спасибо, тебе, господин", - рабыня неожиданно заплакала.
  "За что, спасибо, Партэния?"
  Не хватало мне слез рабыни.
  Довести рабыню до слез не каждый господин способен.
  Сердца у рабынь окаменели от горя.
  Слезы давно высохли...
  
  Рабыня не ответила мне, за что поблагодарила.
  Не успела ответить.
  Или не захотела...
  
  Невдалеке послышался звонкий девичьий голосок:
  "Ну, давай же, Клео.".
  "Нет, Клотильда.
  Я же тебе ясно сказала - нет!".
  "Давай, давай, Клеопатра", - Клотильда захохотала.
  "Не могу".
  "Ты же всех радовала".
  "Не дам", - веселый смех.
  Я в ужасе присел.
  Накрыл голову руками.
  "Клотильда и Клеопатра идут к нашему заброшенному колодцу.
  Они сейчас обнаружат меня и рабыню Партэнию.
  Пришел час моих оправданий и падения..."
  Я с тоской посмотрел на Партэнию.
  Она тоже присела.
  Но взгляд ее был отстранённый, туманный.
  Партэния нисколько не опасалась, что Клотильда и Клеопатра найдут нас вместе.
  Лишь приложила пальчик к губкам.
  Давала мне понять, чтобы я молчал.
  Но я и так молчу, как камень под водой.
  "Ты мучаешь меня, Клео", - голоса Клотильды и Клеопатры удалялись.
  К моему огромному восторгу удалялись...
  Через несколько минут Партэния поднялась.
  Она медленно пошла от колодца в сторону дворца.
  Ничего не сказала о Клотильде и Клеопатре.
  Словно и не было их недалеко от нас.
  
  "Будет лучше, если мы появимся перед другими не вместе", - я предупредил.
  Оглядывался по сторонам.
  Не следуют ли за нами Клотильда и Клеопатра?
  "Как скажешь, господин", - Партэния резко свернула от дворца в сторону кузницы.
  Я с облегчением вздохнул:
  "Зачем только ходил с рабыней к заброшенному колодцу?
  Я думал, что она расскажет мне что-то важное о дворце.
  А рабыня, кажется, привела меня в уединенное место только для того, чтобы начертать на земле свое имя.
  Девичьи секретики...
  Или рабыня что-то еще хотела от меня?
  Если расскажу в таверне, что был с невероятно красивой рабыней в роще, и ... все....
  Нет, не расскажу никому в таверне.
  Я же - славный охотник на драконов.
  Передо мной девушки ложатся, как трава.
  А может быть, рабыня Партэния все-таки хотела меня убить у колодца? - Я в последнее время стал часто сомневаться во всем... - Открыла мне свое настоящее имя.
  Если бы я его не прочитал, то получил бы от рабыни серп в спину.
  Мой труп никогда бы не нашли в заброшенном колодце.
  Но я обрадовал рабыню тем, что узнал ее настоящее имя.
  Поэтому Партэния меня пощадила... - И снова я злился на себя. - Что я за великий и могучий воин?
  Испугался хрупкую рабыню...
  Наверно, странный дворец на меня так действует.
  Угнетает меня богатый дворец.
  Может быть, возьму золото из сундука и сбегу из дворца ночью?
  После пира будет видно". - Я успокоил себя и вошел в большой зал дворца Альтаиры.
  
  Длинный стол для пира уже заставлен блюдами, корзинами, чашами, амфорами.
  Несколько рабов и рабынь сидели на мраморных скамьях за столом.
  Мне знаком был только кузнец Атлант.
  "Гендер!
  Друг мой.
  Присаживайся ко мне!" - Раб кузнец прогрохотал.
  "К тебе на колени славный охотник на драконов присядет", - миленькая рабыня бросила в ротик ягодку черешни.
  Я нерешительно топтался на месте.
  Альтаиры еще не было в пиршественном зале.
  Я же надеялся пировать рядом с ней.
  Бок о бок.
  Бедро к бедру.
  Я заметил полностью зажаренного кабана на столе.
  "Значит, для меня место там, - я направился к кабану. - Я заказывал кабана целиком.
  Альтаира может сама присесть со мной рядом.
  Или я нагло к ней подойду... когда она появится".
  Я оказался около кабана.
  "Хорошо ли я поступил, что не принял приглашение раба Атланта? - Я скосил глаза на кузнеца. - Может задобрить его ляжкой кабана?
  Нет.
  Кажется, что раб Атлант уже забыл обо мне.
  Он весело беседует с амфорой вина".
  "Посижу с красавчиком великим воином на драконов", - Рабыня, которая пошутила, что я присяду на колени раба Атланта, легко перелетела ко мне.
  Плюхнулась на скамью.
  Сразу прижалась горячим бедром к моему бедру.
  Хм.
  Я так и хотел.
  Только на месте рабыни должна быть ее госпожа Альтаира.
  "Бойкая рабыня, - я решился и оторвал у запеченного кабана рыло.
  Подумал. - Бойкая, и - самое главное - простая.
  Я уже устал от сложных рабынь в этом дворце.
  Клеопатра - более, чем загадочная.
  Клотильда - непонятная.
  Партэния - совсем уже загадка.
  Даже рабыня Коринфа выдает себя за пастуха парня..."
  "Меня зовут Апогея, - рабыня повернула ко мне миленькую головку. - Ты же - славный охотник на драконов Гендер.
  Все о тебе знают во дворце..."
  "Не только во дворце обо мне знают, - я напряг правый бицепс.
  Помнил, что надо красоваться даже перед рабами. - Я довольно знаменит во многих землях.
  Моя красота освещает этот мир".
  "Пойдем, господин.
  Я освещу тебя", - рабыня недвусмысленно облизнула язычком полные влажные губы.
  
  "Гыыыыы.
  Хм.
  Мы на пиру, а не на оргии, рабыня", - я ответил строго.
  Пусть рабыня знает свое место.
  "Ах!
  Неприступный герой!
  Мне нравятся неприступные красавцы герои". - Ладошка рабыни под столом легла на мою правую коленку.
  "Как иногда бывает приятная чужая простота, - я подумал. - Ладошку рабыни никто не видит на моей коленке.
  Стол скрывает тайны.
  Я не виноват.
  Сама рабыня пришла ко мне.
  Сама подсела.
  Сама прижимается бедром.
  Сама поглаживает мою ногу.
  В любом случае я оправдаюсь перед Альтаирой.
  Скажу ей, что не заметил рядом с собой рабыню Апогею". - Опять я оправдывался перед собой.
  
  На мою беду к столу подошла Партэния.
  Она присела как раз напротив меня через стол.
  Старательно не смотрела в мою сторону.
  Партэния подняла небольшую амфору.
  Недолго думала - налить из нее в чашу или пить из горла.
  Придумала.
  Пила из узкого горлышка амфоры.
  Белое, наверно, молоко было в амфоре, стекало на крепкую грудь Партэнии.
  Партэния неспешно отставила амфору.
  Наклонилась.
  Двумя ладонями подняла левую грудь.
  И слизывала с нее пролившееся молоко.
  Я закашлялся.
  Подавился свиным рылом.
  "Не отвлекайся во время еды, - рабыня Апогея тут же заботливо похлопала меня по спине. - Засмотрелся на Партэнию.
  Красивая она.
  Но дура дурой.
  Я намного лучше".
  "Почему же она дура дурой?" - Я постарался, чтобы мой вопрос звучал с полным безразличием.
  "На прошлом пиру Партэния разбила о свою голову амфору с молоком".
  "Разбила о свою голову амфору с молоком?" - Я был потрясен.
  "Самое удивительное, что повода не было.
  Ни с кем Партэния не разговаривала.
  Никого не разозлила.
  Никто ее не разозлил.
  Сидела тихо.
  А потом подняла амфору с молоком.
  Разбила о голову.
  Амфоры сейчас не столь крепкие, как раньше были.
  Раньше горшечники делали толстую стенку для амфоры.
  Теперь же экономят на глине..."
  "Что дальше было?"
  "Дальше Партэния спокойно поднялась.
  Молча ушла.
  Если бы амфора ей старая попалась, то Партэния разбила бы свою голову, а не амфору".
  "Надеюсь, что Партэния не будет бросаться амфорами сегодня, - я унял дрожь рук.
  Понял, что удачно Партэния сидит от меня через стол.
  Пусть, сколько хочет амфор с молоком разбивает о свою головку прелестную.
  До меня глиняные черепки не долетят.
  Лишь бы не швырнула амфору.
  Где, где же Альтаира?
  "Где ваша госпожа Альтаира? - Я спросил приглушенно.
  Не хотел, чтобы рабыня Партэния слышала мой вопрос к Апогее.
  
  "Что?
  Альтаиры нет за столом? - рабыня Апогея, словно только что проснулась.
  Посмотрела мне в глаза.
  Мрачно спросила: - Что ты сделал с нашей госпожой, славный охотник на драконов?" - Спросила довольно громко.
  Ближайшие рабы замолчали.
  С интересом прислушивались.
  "Что я сделал с вашей госпожой?
  Ничего я с ней не делал. - Я взял в руки огромный нож для разрезания мяса. - Причем здесь ваша госпожа и я?"
  "Госпожа редко опаздывает на пир, - тонкогубый миловидный молодой раб пропищал. - Она нас уважает".
  "Наверно, госпожа Альтаира долго наряжается к пиру, - раб кузнец Атлант брякнул.
  Возможно, хотел помочь мне выпутаться из обвинений других рабов.
  Но еще больше меня испугал. - Госпожа хочет понравиться нашему дорогому гостю".
  "Чем же гость дорогой?" - Красавчик раб зло на меня посмотрел.
  "Ты, Сварливий, можешь побороть меня на руках? - На этот раз кузнец Атлант, действительно, спас меня. - Нет.
  Сварливий.
  Ты слишком слаб против меня.
  А славный охотник на драконов Гендер и на руках со мной боролся одинаково.
  И огромный камень мы поднимали по очереди.
  Конечно, наша госпожа Альтаира захочет понравиться красавчику силачу Гендеру".
  "Вот и раскрыты все мои тайные замыслы, - я с удивлением подумал, что кузнец Атлант, даже не подозревая, очень мне помог. - Не я сказал, что хочу понравиться Альтаире.
  Получается, что она мне мечтает понравиться.
  Я же, как бы скромно кабана жую"
  "Охотник, а охотник, - рабыня Апогея под столом похлопала меня по коленке. - Я думала, что Альтаира заболела.
  Может быть, она и заболела любовью к тебе, - Апогея снова произнесла громко.
  Захохотала. - Ты не знаешь, когда она к нам присоединится?
  Нет?
  Извини, что беспокою тебя, славный охотник на драконов.
  Ничего ты не знаешь", - рабыня махнула рукой.
  "Нет!
  Простота - не всегда хорошо, - я подумал с негодованием.
  Но от рабыни Апогеи не отсаживался. - Если отодвинусь, или попрошу убрать ее руку с моей коленки, то рабыня может завопить.
  Все подумают, что я сам прижимаюсь бедром к бедру Апогеи, и сам попросил ее лапать меня за ногу". - У меня пересохло в горле.
  "Не надо ничего говорить, - Партэния неожиданно произнесла. - Все видно по твоему лицу".
  Конечно, слова рабыни Партэнии относились ко мне.
  Но кто догадается.
  Рабы и рабыни могут подумать, что Партэния о чем-то своем далеком говорит.
  Беседует сама с собой....
  
  "Хороший гость всегда появляется на пиру", - Клотильда под ручку с Клеопатрой вошли в зал.
  "Только не они, - я мысленно застонал. - Не пир для меня получится, а - мучение.
  Может быть, попросить Альтаиру, чтобы мы с ней пировали отдельно?
  Нет!
  Не получится.
  Альтаира всегда пирует со своими рабами.
  Как сказала бы Партэния - обязательный ритуал".
  Я представил, как во время ритуала Альтаира ставит свою чудесную ножку мне на шею...
  Сердце радостно затрепетало.
  "Цезарь, почему ты не занял для меня место рядом с тобой? - Клеопатра сдвинула брови. - Рядом с тобой сидит наглая Апогея.
  Я - жена твоя".
  "Клеопатра, - повеселевший кузнец Атлант загудел. - Для тебя у меня на коленях всегда найдется горячее местечко".
  К моему удивлению, и к счастью, на слова Клеопатры и кузнеца - мало кто обратил внимания.
  Я подумал:
  "Наверно, к причудам Клеопатры рабы уже привыкли..."
  
  
  ГЛАВА 378
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВЕЛИКИЙ ПИР
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  Рабыня Клотильда почти насильно усадила рабыню Клеопатру рядом с собой.
  Напротив меня сияли три рабыни - Партэния, Клеопатра и Клотильда.
  "Теперь мне чавкать нельзя, - тоска меня съедала. - И жирные руки о стол уже не смогу вытереть.
  Обязательно какая-нибудь из рабынь сделает мне замечание.
  Только Коринфы за столом не хватало".
  Я сказал.
  Коринфа заявилась.
  Вернее - Коринф.
  "Пастушок, иди ко мне".
  "Милый пастушок, дай я тебя поцелую", - рабы оживились.
  Нежные щечки пастушка никого не оставили в покое.
  "Неужели, они не отличают парня от девушки?" - я опустил глаза на кусок кабанятины.
  "О, наша сиятельная госпожа", - раздались восторженные крики.
  "Альтаира!
  Как ты прекрасна!"
  "Еще бы она не была прекрасной, - я молча наблюдал за Альтаирой. - Только она и я в одежде.
  Остальные рабы, как и положено рабам, голые и в ошейниках.
  Ах, еще и Коринфа выбила себе право ходить в тунике просторной.
  Чтобы скрывала ее прелести.
  И, чтобы никто не догадался, что она не пастушок, а - пастушка...
  Но почему мне не кричат, что я прекрасен?"
  Я выжидательно посмотрел на хозяйку дворца.
  Мысленно осмотрел себя со стороны:
  "Подбородок мой поднят.
  Локоть правой руки стоит на столе рядом с блюдом.
  Мускулы выгодно играют.
  Аполлон!
  Нет!
  Я лучше Аполлона.
  И, если Альтаира не поймет это, то она - дура!"
  
  Альтаира подошла ко мне.
  Опустила правую руку на мое правое плечо.
  Я тут же расправил плечи до треска костей.
  Хозяйка дома не сказала мне ни слова.
  Величественно прошествовала дальше и заняла место во главе стола.
  "Получается, что я присяду вместе с рабами, - я заскрежетал зубами. - Альтаира ни присела рядом со мной, ни пригласила к себе.
  Может быть, она ждет, чтобы я сам к ней подсел?
  Но хорошо ли это?
  Как отреагируют рабы?
  Я еще буду на рабов внимание обращать? - Я вел с собой молчаливую беседу. - Да, я на рабов стану обращать внимание.
  Рабы дерзкие.
  Могут и блюдом мне в голову запустить".
  Я решил подождать еще немного.
  Затем подойду к Альтаире.
  Пусть потеснится на своей мраморной скамье.
  Бедра у Альтаира узкие.
  Места мне хватит...
  
  "Сегодня в стаде паника", - Коринфа присела по правую руку от Клотильды.
  Обняла Клотильду по-хозяйски.
  Притянула к себе.
  И крепко поцеловала в губы.
  Клотильда не отказалась от почти грубого поцелуя Коринфы.
  "У Коринфы отлично получается притворяться парнем, - я подумал ядовито. - Или она не притворяется?
  Может быть, Коринфа в душе - парень?"
  "Прекрасный пастушок, кто же напугал твоих овец?" - Клотильда погладила Коринфу по головке.
  Я сжался.
  Если Коринфа скажет, что я перепугал овец, то она начнет войну против меня.
  Но мы же договорились - хотя бы на людях - вести себя мирно.
  "Волк забрался в стадо, - Коринфа коротко взглянула на меня. - Но сейчас овцы успокоились.
  Волк убежал".
  "Какого волка она имеет в виду? - Подозрения терзали меня. - Я - для Коринфы волк?
  Или волк прибегал настоящий".
  "Коринф!
  Твои овцы жирные, - Клеопатра приняла участие в обсуждении волка. - Любого зверя затопчут".
  "Ах, Клеопатрочка, - Коринфа засияла. - Ты - моя овечка"!
  "А ты - мой волчонок", - Клеопатра игриво бросила в Коринфу косточку от черешни.
  
  "Рабы себя ведут, как разнузданные патриции, - я пытался успокоиться. - С другой стороны - чем еще рабам заниматься на пиру?
  Только я один сижу с каменным лицом.
  Даже Альтаира беседует с каким-то миловидным рабом.
  Миловидный раб?
  Он - мой конкурент за руку Альтаиры?
  Не может быть.
  Кто он, и кто я!
  Он - раб.
  Я - свободный красавец охотник на драконов".
  Успокаивал, успокаивал себя, но не успокоил до конца.
  
  "Ну, хватит", - неожиданно Партэния стукнула кулачком по столу.
  Я подпрыгнул.
  Настолько напряжен...
  Кроме меня на слова Партэнии и на ее кулачок никто не обратил внимания.
  Рабы и рабыни пировали.
  Легко играли друг с дружкой.
  Рабыня Апогея нагло шарила руками у меня под туникой.
  А я даже не заметил...
  "Я сказала - хватит!" - Партэния зловеще повторила.
  Я подумал, что, может быть, напрасно заключил мир с Партэнией.
  Она сумасшедшая, как и многие рабы на пиру.
  Но я не мог отказать Партэнии в дружбе.
  Иначе она говорила бы обо мне гадости...
  "Партэния, сядь", - Клотильда довольно миролюбиво посмотрела на рабыню.
  На этот раз многие повернули головы, чтобы посмотреть - что это рабыня Партэния разбушевалась.
  "Я не сомневаюсь, что вы все нарочно подстроили", - Партэния обвинила.
  Кого?
  В чем?
  "Что у тебя опять случилось?" - Клеопатра погладила локоть Партэнии.
  "Я у себя в постели нашла кобру живую".
  "Змей много развелось, - кузнец Атлант заметил. - Куда только садовник смотрит?
  На задницу Клотильды садовник Дрон смотрит, а не за змеями следит".
  "Сам ты на задницу Клотильды смотришь, - садовник Дрон огрызнулся незлобно. - Посмотри, где я сижу, а где Клотильда".
  "Что они так с Клотильдой носятся, - рабыня Апогея ущипнула меня. - Что в ней особенного.
  Я красивее Клотильды.
  Правда, господин?"
  "Да, ты красавица", - я ответил хитро.
  Не сказал, что Апогея красивее, чем Клотильда.
  Но назвал Апогею красавицей.
  Чтобы не портить с ней отношений.
  Хм.
  Я стал задумываться о том, чтобы угодить рабам?
  Тогда я скоро превращусь в Альтаиру...
  "Змей я отлавливаю, - садовник Дрон оправдывался: - А ты, Партэния, наверно перепутала в своей постели королевскую кобру змею со змеей Апогеей.
  Апогея у нас - еще та змея". - Шутка садовника вызвала дружный ржач.
  "Даже Апогея не обиделась и смеется, - я заметил. - Девушкам приятно, когда о них говорят хоть что-то.
  Говорят - значит замечают...
  Хм?
  А может быть, Партэния присела напротив Апогеи, а не меня?
  Потому что Апогея и Партэния очень близкие подружки?
  Но не хотят явно показывать свою дружбу другим рабам?"
  Я так запутался в сложных взаимоотношениях рабов, что забыл кушать.
  Проворный раб, который разносил кушанья, убрал моего только что начатого кабана.
  Вместо него появился запеченный до хруста огромный страус...
  "Птичкой полакомлюсь", - я произнес философски.
  
  Мои слова подбросили Клеопатру.
  "Цезарь, жених мой, ты и так уже лакомишься птичкой, - Клеопатра начала свое сумасшествие. - Думаешь, что никто не видит, как Апогея тебя под столом щупает?
  У тебя лицо, как у барана стало мечтательное".
  "У баранов морды прекрасные", - Коринфа заметила тонко.
  "Никто меня не щупает, - я - с некоторым сожалением - отодвинулся от Апогеи.
  Тосковал по ее руке и горячему бедру... - Я не знаю тебя, Клеопатра.
  Мы с тобой только сегодня встретились.
  Ты же нарочно называешь меня то женихом, то мужем твоим". - Я думал, что оправдался перед рабами.
  Но перед рабами невозможно оправдаться...
  "Все они одинаковые, - Апогея, неожиданно начала защищать Клеопатру от меня.
  Коварная рабыня Апогея. - Сначала перед нами на коленях ползают.
  Замуж зовут.
  А потом делают вид, что не знают нас".
  
  Я сделал вид, что слушаю только жаренного страуса.
  Устал от сплетен рабынь.
  Это еще рабы не присоединились к нашему разговору.
  "Цезарь, - сошедшая с ума Клеопатра воодушевилась. - Ты понял, что игра слишком затянулась.
  Как я не догадалась, когда ты пытался овладеть мной".
  "Я не пытался овладеть тобой, Клеопатра.
  Даже совсем наоборот.
  Я от тебя бегал". - Я все же не удержался и ответил.
  Забыл, что девушки слышат только то, что хотят слышать...
  "Если бы ты не был моим мужем, то так бы не реагировал на меня, - Клеопатра пошла на новый круг. - Признайся, цезарь.
  Ты - испугался!"
  "Славный охотник на драконов никого не боится", - Партэния заступилась за меня.
  "Ах, какая она славная, Партэния, - я подумал с воодушевлением.
  Нет!
  Не зря я с ней подружился.
  Она помогает мне, как и обещала.
  Пригодилась мне рабыня Партэния..."
  "Я тебя не спрашиваю, Партэния", - Клеопатра сверху вниз посмотрела на соседку по скамье.
  "А я тебе не отвечаю, Клеопатра", - Партэния огрызнулась.
  "Я же говорю, что цезарь испугался за свою шкуру, - Клеопатра почему-то меня люто возненавидела. - Но сейчас тебе, цезарь, - Клеопатра протянула ко мне руку.
  Но не достала до меня.
  Стол, к счастью, широкий... - Сейчас тебе будет страшнее, цезарь. - Клеопатра легко отказывалась от одних слов, но подбирала другие.
  И все слова - оскорбительные для меня... - Ты, цезарь, думал, что сжег за собой мосты.
  Хвастался, что разрубил гордиев узел.
  Я устала от тебя, цезарь.
  Но не надейся, что я тебя брошу.
  Я буду мучить тебя до конца твоих дней.
  Как ты мучал меня".
  "Эти игры мне не нравятся, - я поднялся.
  Но Апогея резко дёрнула меня за руку.
  Я снова упал на мраморную скамью. - Плохого - понемножку".
  
  "Я хочу возразить, цезарь, - Клеопатра, кажется, наслаждается игрой своей. - Я бы предложила тебе сейчас пойти со мной в спальню.
  Но передумала.
  Ты, разумеется, не веришь мне.
  Тянешь время".
  "Клео, тебе пора покушать, - Партэния пододвинула блюдо с фруктами и лепешками ближе к рабыне Клеопатре. - Худая ты и злая".
  "Ты не толще меня, - рабыня Клеопатра невозмутимо взяла с блюда кусок пахлавы. - Я с тобой буду холодная, Партэния.
  Потому что ты слишком уж гордишься своими плечами.
  И хочешь увести моего мужа цезаря".
  "Вообще, твоего, так сказать, мужа хотят увести все рабыни.
  И даже некоторые рабы. - Партэния вступила на скользкую тему. - Красавчик охотник на драконов.
  Славный воин.
  Он всем нравится.
  Но он не муж тебе".
  "Молодец, Партэния", - я мысленно похвалил рабыню.
  "Я с тобой даже молча не соглашусь, Партэния, - Клеопатра повернула миленькую головку к Партэнии. - Ты еще не видела, как цезарь для меня старается.
  Он полностью переделал мою спальню.
  Теперь столик из зеленого мрамора располагается около окна.
  Шторы тяжелые бархатные.
  Факел ярко освещает кровать.
  На стене висят мечи из дамасской стали.
  По полу разбросаны серебряные монеты.
  Когда зайдешь в мою спальню, то будешь думать только об одном.
  У тебя закружится голова от восторга.
  На щечках загорится лихорадочный румянец".
  "Самое удивительное, что Клеопатра в своем сумасшествии очень убедительная и точная в деталях, - я подумал уныло. - Я уверен, что так, как она описала свою спальню, так там все и есть сейчас.
  Клеопатра сама двигала столики.
  Насыпала на пол серебряные монеты.
  Но теперь многие подумают, что это я старался для нее".
  "Расслабься, Клеопатра, - Партэния произнесла сухо. - У тебя на Гендера не больше прав, чем у каждой из нас, девушек".
  "И из нас, из мальчиков", - миловидный раб с готовностью отозвался: - Правду я говорю, Коринф?
  Тебе же нравится славный охотник на драконов?
  Хотя ты и парень..."
  "Нравится", - Коринфа согласно кивнула прелестнейшей головкой.
  "Горячо становится вокруг меня", - я прошептал в запечённого страуса.
  "Клео!
  Я тоже могу сказать, что знала Гендера давно, - Партэния напрасно заступалась за меня странным образом... - Что он мой жених или муж был раньше и остается сейчас.
  Так, что, Клео, садись на скамью, а не на колени к Гендеру".
  "Для рабыни ты слишком чувствительная, Партэния", - Клеопатра показала зубки.
  "А ты для рабыни слишком игривая, Клеопатра.
  Кто знает, что у тебя на уме".
  "Я даже не стану тебе отвечать, Партэния, - Клеопатра опустила ладонь на ладонь Партэнии. - Но мое молчание будет тебя раздражать не меньше, чем мои ответы.
  Я вижу, чувствую, как ты молча ругаешь меня.
  Лучше пересядь от меня подальше.
  Не мешай моему общению с цезарем".
  
  "Да, ты права, Клео, - Партэния поднялась со скамьи. - Пора мне пересесть.
  Почему я раньше не подумала?
  Спасибо, Клео, что подсказала мне". - Рабыня Партэния неожиданно забралась на стол.
  На четвереньках поползла... ко мне.
  "Партэния!
  Если ты на столе, то заодно и станцуй". - Кузнец Атлант расхохотался.
  "Я потом станцую для тебя, Атлант, - Партэния продолжала двигаться ко мне.
  Отталкивала корзины, блюда. - Станцую для тебя, Атлант, если ты этого захочешь". - Партэния повторила.
  Сбросила на пол моего страуса.
  Сидела на столе на блюде.
  "Партэния.
  Только что на блюде был запеченный страус.
  Теперь ты на блюде.
  Я должен тебя съесть?
  Ты чувствуешь себя в своей тарелке..." - Я очень удачно пошутил.
  Как комедиант.
  Но шутка моя была не понята...
  Наверно, никто не подумал, что я пошутил.
  Все восприняли мои слова серьезно.
  "Давай, Партэния!
  Ты умничка". - Рабыня Апогея захлопала в ладоши.
  Я никак не мог предугадать настроение девушек.
  Апогея должна была разозлиться на Партэнию за ее выходку.
  Но, как ни странно, похвалила.
  "Так уютнее сидеть, - рабыня Партэния просто сидела на блюде.
  Ноги ее бесстыдно расставлены передо мной. - Клеопатра, - Партэния обернулась через левое плечо. - Еще раз спасибо тебе за то, что ты подсказала мне, чтобы я пересела к цезарю".
  Но...
  Клеопатра не ответила.
  Она откровенно обнималась с Клотильдой.
  Обо мне Клеопатра забыла.
  "Нууууу, так неинтересно", - Партэния надула губки.
  Она ожидала от рабыни Клеопатры другой ответ на свое поведение.
  К моему величайшему облегчению Партэния сползла со стола.
  Подсела к Апогее.
  Они мило защебетали.
  Я же подумал:
  "Снова я один среди рабов.
  Мной не интересуются.
  Словно я - самый плохой раб среди всех.
  Но я же свободный славный охотник на драконов.
  Вокруг меня должны собираться.
  Слушать меня внимательно.
  Любоваться мной.
  Почему только что говорили, что хотят меня, а теперь отказались?"
  Я решительно отодвинул рабыню Партэнию
  Вышел из-за стола.
  Направился к Альтаире.
  Альтаира почувствовала мое движение.
  Подняла миленькую головку от щербета.
  Внимательно следила за мной.
  Но ни радости, ни досады в ее глазах я не заметил.
  Просто смотрела.
  Даже не задумывалась.
  
  "На чистом поле легче работать", - я вспомнил древнюю поговорку крестьян.
  Остановился около Альтаиры:
  "Красавица...
  Альтаира.
  Подвинься.
  Я сяду рядом с тобой".
  Так просто.
  На долгие сладкие речи у меня уже нет времени и терпения.
  "Гендер", - Альтаира легко подвинулась.
  Похлопала ладошкой по мраморной скамье.
  Приглашала.
  Я смело опустился.
  Еще смелее, как бы случайно, прижался бедром к бедру Альтаиры.
  "Ты нагрела для меня местечко, Альтаира, - дерзкое поведение рабов сделало меня смелым и дерзким на время. - Мрамор под тобой горячий".
  "Я довольно горячая, - Альтаира улыбнулась. - Редкое свойство организма.
  Мама, когда меня родила, заметила, что я, когда волнуюсь, то нагреваюсь сильно.
  Словно больная лихорадкой.
  Мама показывала меня лекарям, знахарям, жрецам.
  Они не нашли во мне никакой болезни.
  Жрецы ожидаемо сделали вывод, что я становлюсь горячей, потому что мои предки были богами с Олимпа.
  Обыкновенный ответ жрецов.
  Если не знают, то все объясняют проявлением божественного Олимпа".
  "Ты нагрелась, потому что волновалась?" - Я спросил глупо.
  "Не целиком нагрелась, - Альтаира провела вишенкой по губам. - Моя попка только нагрелась.
  Потрогай, Гендер".
  "Потрогать твою попку, Альтаира?" - Дерзость из меня мимо выветрилась.
  "Да.
  Ты же не с умыслом.
  Не с грязными мыслями ко мне прикоснешься.
  Только - потрогать, какая я горячая.
  Как я нагрелась".
  "Горячая у тебя", - я прислонил ладонь.
  Ощутил жар Альтаиры.
  Тут же ладонь убрал.
  "Со своей горячностью я живу всю жизнь, - Альтаира улыбнулась. - В раннем детстве я упала в болото.
  Меня укусила гадюка.
  От яда гадюки моя горячность не прошла.
  Иногда, при сильном волнении, я прикладываю к себе прохладные персики.
  Или охлаждаюсь в реке.
  Я не стесняюсь своей теплоты.
  Не боюсь о ней говорить.
  Но ты можешь подумать, что я не совсем нормальная..."
  "Ты, Альтаира, более чем нормальная", - я в страстном порыве схватил руку хозяйки дома.
  "По сравнению с твоими рабами ты - совершенно нормальная", - я подумал отстраненно.
  "Тебе понравилось сидеть на горячем, славный охотник на драконов?"
  "Очень.
  Очень приятно сидеть на нагретом тобой мраморе".
  "Можем поменяться местами.
  Я нагрела новый кусок скамьи".
  "Ты сейчас волнуешься, Альтаира?"
  "Волнуюсь, Гендер".
  "Волнуешься, потому что я рядом?" - Мое сердце билось, как у сумасшедшего.
  Мраморная скамья подо мной раскалилась не меньше, чем под Альтаирой.
  "Не только потому, что ты рядом я волнуюсь", - Альтаира резко охладила мой пыл.
  Я даже почувствовал холод мрамора под собой.
  "Ты думаешь о ком-то другом, Альтаира?" - Я не должен был задавать дурацкий вопрос девушке.
  Девушки всегда думают о других парнях, или о других девушках.
  Но пока девушка со мной, нужно быть с ней.
  Задал дурацкий вопрос и получил дурацкий, неприятный для меня, ответ.
  "Я думаю о том, какая Клотильда мерзавка, - Альтаира зло процедила сквозь зубы. - Нагло обнимается с Коринфой.
  И Коринфа - мерзавка.
  Строит глазки Клотильде.
  Клеопатра - тоже наглеет.
  Целуется с Клотильдой.
  Партэния и Апогея не лучше их.
  Щебечут, как лучшие подружки".
  "Не горячись, Альтаира", - "не горячись" как-то само собой сорвалось у меня.
  Так все говорят.
  Но после того, как Альтаира призналась, что она нагревается от волнения, мой ответ прозвучал иронично.
  "Вот только не пугай меня, славный охотник на драконов, - Альтаира ответила зло. - Не угрожай мне".
  "Я...
  Я не пугаю.
  Не угрожаю", - я проблеял.
  "Кушай щербет, Гендер, - Альтаира постепенно остывала.
  Во всех смыслах остывала. - Щербет необычайно вкусный.
  Пальчики оближешь".
  "Твои пальчики оближу, - снова я наглел. - Ты перемазалась щербетом".
  "Да?
  Я грязная?"
  "Разве щербет - грязь?
  Очень мило выглядишь, Альтаира".
  "Гедеон", - Альтаира обратилась к самому ближайшему к ней рабу.
  Показала пальчиком на свою щечку.
  Раб - либо для того сидел неподалеку, чтобы помогать хозяйке дворца, либо так случилось.
  Может быть, на месте раба Гедеона мог быть любой из рабов.
  Раб Гедеон подбежал проворно.
  И... слизал щербет с губ и щеки Альтаиры.
  Я подавился куском щербета.
  "Не хватало мне, чтобы раб и с меня слизывал щербет, - я ужаснулся. - Но какова Альтаира.
  Я думал, что она только рабынь любит.
  Она же их ревнует друг к дружке.
  А сама в это время позволяет рабу лизать ее щеки и губы.
  Лучше бы собаку завела".
  
  Раб сделал свое дело и вернулся за стол.
  "Ты, Альтаира, могла бы меня попросить.
  Я тоже хочу слизывать щербет с твоих губ".
  "Ой, славный охотник на драконов.
  Ты настолько добрый.
  Но я стесняюсь тебе предлагать.
  Ты - мой гость, а не раб". - Альтаира взглянула на меня с надеждой.
  Но я не растаял.
  Слишком разозлился за поступок раба и за Альтаиру.
  "Что еще тебе услужливые рабы делают, Альтаира?" - Я обнаглел и спрашивал, как ревнивый муж.
  Но моя наглость не разозлила хозяйку дворца.
  Альтаира распахнула бездонные глазища.
  Начала оправдываться:
  "Рабы?
  Каждый на своем месте.
  Трентал - конюх.
  Дрон - садовник.
  Атлант - кузнец.
  Гедеон - присматривает за рисовыми полями".
  "Гедеон присматривает за тобой, Альтаира", - я чуть не визжал от ревности.
  Впервые женщина интересуется не мной, а другим, когда я рядом...
  "Я не понимаю, что ты так рассердился, славный охотник на драконов? - Альтаира быстро-быстро моргала.
  Выглядела испуганной.
  Наверно никогда красивые мужчины на нее раньше не кричали.
  Или, вообще, мужчины не ревновали ее и не обижали.
  "Альтаира, тебе бы понравилось, если бы Клотильда слизывала щербет с моей щеки?"
  "Нет, не понравилось бы мне", - Альтаира ответила двояко.
  Можно понять, что Альтаире не понравилось поведение Клотильды.
  Или понять так, что Альтаира недовольна была бы моим поведением.
  "Вот и мне не нравится, что раб лижет тебя".
  "Но почему тебе не нравится, Гендер?
  Я же для тебя чужая..."
  "Вот и пришло мне время атаковать и признаваться в любви, - я мысленно потирал руки. - Альтаира нарочно, или случайно, сама подтолкнула меня к признанию".
  "Альтаира, я давно хотел тебе сказать, - начало не особо удачное.
  Почему давно, если мы познакомились сегодня утром? - Что ты для меня..."
  
  "Альтаира", - Клотильда, как всегда появилась, чтобы помешать мне.
  Наверно, со своего места ревниво поглядывала на нас с Альтаирой.
  Оборвала мое признание в любви.
  "А со стороны казалось, что Клотильда увлечена Клеопатрой и Коринфой",
  "Рабыня, - я многозначительно посмотрел на Клотильду. - Тебя не звали.
  Ты нам мешаешь".
  Но Клотильда плевать хотела на мои слова.
  "Если бы она ответила мне, то я бы ей тоже ответил, - я молча стиснул зубы. - Но она поступила еще хуже для меня.
  Она меня, как бы не замечала.
  Не замечала пока.
  Я для нее пустое место".
  "Альтаира, - Клотильда повторила с нажимом. - Что я видела?"
  "А что ты видела, Клотильда?" - Жар от раскаленной Альтаиры дошел до меня.
  Значит, хозяйка дворца и рабов очень сильно разволновалась.
  "Ты подозвала Гедеона.
  Потребовала, чтобы он облизывал тебя и целовал".
  "Пока Клотильда говорит с пользой для меня", - я подумал.
  Но не особо обольщался.
  "Гедеон просто слизывал с меня щербет", - Альтаира оправдывалась перед своей рабыней.
  Не прогоняла ее.
  Не ругала Клотильду.
  Не поставила ее на свое рабское место.
  Даже не напомнила, что Клотильда только что развлекалась с Клеопатрой и Коринфой.
  Вернее - для Клотильды - Коринфа - Коринф.
  Парень, а не девушка.
  "Просто слизывал с тебя щербет, Альтаира?" - Подоспели Апогея, Партэния, Клеопатра и Коринфа.
  "Да ты наглая, Альтаирочка".
  Рабыни обвиняли свою госпожу, как равную им.
  "При всех целовала Гедеона".
  "Что рабы теперь скажут?"
  "Рабы скажут, что если Гедеону можно целовать госпожу, то и они тоже будут целовать Альтаиру", - я почувствовал выгоду для себя.
  "Правильно говоришь, цезарь", - Клеопатра похвалила меня.
  
  
  ГЛАВА 379
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ТРЕВОЖНОЕ ЗАСТОЛЬЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  Только не надо было называть меня цезарем...
  "Неправильно сказал цезарь, - Апогея отозвалась с раздражением. - Только не говорите, что слизывания с губ щербета и поцелуй - одно и то же.
  Я присматривала за Гедеоном.
  Он и овцу не обидит...
  Смирный.
  Спокойный.
  Никаких у него сладких мыслей при виде девушек не возникает.
  Я проверяла..."
  "За овцу ответишь, - Коринфа сверкнула глазищами на Апогею. - Я никого к своим овцам не подпускаю.
  Я самый лучший пастух.
  Своих овец в обиду не даю".
  "Ты не только овцам не даешь, Коринф", - Апогея огрызнулась.
  "Отойдите от моего цезаря, - Клеопатра пыталась обнять меня. - Вы с ним раньше не встречались.
  А я встречалась".
  "Не о Гендере говорим, а о - Гедеоне".
  "Я тоже не о Гендере говорю, а - о цезаре", - Клеопатра продолжала сходить с ума.
  Но и другие рабыни не выглядели нормальными.
  "Никому не отдам моего Гендера, - Партэния заявила. - Неужели, вы никогда не видели настоящего охотника на драконов.
  Я забираю Гендера себе.
  Он знаменит во всех землях.
  И красавчик из красавчиков".
  "Почему ты хочешь забрать у меня Гендера?" - Апогея пыталась возразить.
  Около меня началась возня.
  "Цезарь - не ваш, а - мой", - Клеопатра почему-то схватила меня за ухо.
  Наверно, думала, что хоть ухо мое ей останется после того, как другие рабыни разорвут меня на части.
  "Забирай своего цезаря, а Гендера оставь мне, - подоспела еще одна рабыня. - Я расскажу Гендеру о грехах молодости моей матери.
  Я надеюсь, что я недалеко ушла от матери..."
  "Ты всегда была паршивой овцой в стаде, Анфиска", - Клотильда пыталась оттолкнуть от меня вновь подошедшую рабыню.
  "В моем стаде нет паршивых овец, - Коринфа запыхтела.
  Она очень болезненно и близко к сердцу принимала слова об овцах.
  Даже, если овцы из поговорки. - Ты - сама паршивая, Клотильда".
  "А только что обнимались, - я подумал безучастно.
  Объясняться в любви Альтаире сейчас бессмысленно.
  Пусть утихнет ураган страстей рабынь.
  Или рабы тоже присоединятся к ссоре? -
  Но рабы заняты пожиранием яств. - Жаль, что я не присел на колени к кузнецу Атланту. - Я с завистью смотрел, как раб кузнец обгладывает баранью лопатку. - Нет же.
  Меня потянуло объясняться в любви Альтаире.
  Словно нельзя было к ней подойти после пира.
  Теперь ни барана у меня нет на столе, ни амфоры с вином, ни объяснения в любви с Альтаирой.
  А ведь это только начало пира..."
  
  "Понятно, - Альтаира вздохнула и произнесла тихо.
  Но ее все услышали: - Клотильда и Клеопатра.
  Зачем вы ходили в оливковую рощу?"
  "Таааак, - во мне все оборвалось. - Значит, Альтаира подглядывала за Клотильдой и Клеопатрой.
  Может быть, и меня с Партэнией видела около заброшенного колодца.
  Партэния уверяла меня, что к тому колодцу редко кто ходит.
  Но на самом деле, колодец и его окрестности оказался слишком популярным для прогулок рабынь.
  "Мы? - Клотильда нервно сжала кулачки. - Я и Клеопатра не ходили в оливковую рощу".
  "Я, вообще, никуда не хожу с Клотильдой", - щечки Клеопатры покраснели от вранья.
  "Почему Клеопатра только со мной сумасшедшая? - Я подумал отстранено. - С рабынями она не выглядит сошедшей с ума".
  "Ходили, ходили вы в оливковую рощу, - Партэния вмешалась.
  Я захотел спрятаться под столом.
  Уже предугадывал, что Партэния дальше скажет: - Играли вы в оливковой роще в давалки.
  Дай - не дам".
  "Врешь, Партэния", - Клотильда побледнела.
  "Врет Партэния, - Клеопатра присела мне на колени. - Меня ноги не держат от вранья Партэнии".
  "Не лгу я, - Партэния торжествовала. - Я не врушка.
  Я видела вас, Клотильдочка и Клеопатрочка.
  Слишком вы веселенькие были в оливковой роще".
  "Ты не могла нас видеть", - Клеопатра задрожала.
  "Да, ты не могла нас видеть, - Клотильда случайно выдала себя и Клеопатру. - Мы от всех прятались, когда шли в оливковую рощу".
  "А я вас видела.
  Я у заброшенного колодца с Гендером сидела.
  Мы вас видели.
  Подтверди, великий охотник на драконов.
  Я же правду говорю.
  Ты даже присел от страха, что Клотильда и Клео увидят нас вместе.
  Голову руками закрыл".
  "Все бессмысленно.
  Все так теперь бессмысленно, - я прошептал. - Безысходность.
  Я познал бездну безысходности".
  "А, а, - Альтаира даже стала заикаться от волнения. - Парта и Гендер.
  А, что вы делали около заброшенного колодца?"
  "Альтаира назвала свою рабыню Партэнию уменьшительно-ласкательно - Парта, - я заметил. - И почему-то спросила - Парта и Гендер, а не - Гендер и Партэния.
  Альтаира ставит свою рабыню выше меня, своего жениха?" - Я уже произвел себя в женихи Альтаиры.
  "Мы, мы, - Партэния тоже стала заикаться.
  Поняла, что проговорилась. - Мы не были у заброшенного колодца.
  Враки все это.
  Я, вообще, никакого Гендера, великого охотника на драконов, не знаю".
  "Не знаешь великого охотника на драконов, Парта? - Апогея взвизгнула. - Зачем же Гендер тебя на руках носил тогда?
  Не знал тебя, но на руках носил, как невесту".
  
  "Яаааа? - Пришла моя очередь заикаться. - Апогея.
  Подумай, что говоришь.
  Ты же откровенно лжешь.
  Тебя за твою ложь Аид в царстве мертвых накажет.
  Не носил я никакую рабыню Партэнию на руках.
  Я даже не знаю никакой Партэнии, - я повторил слова Партэнии. - Мы, вообще, незнакомы".
  "Знакомы, знакомы вы, - рабыня Анфиса показала мне остренький язычок. - Я и Апогея видели вас на реке в купальне.
  Далеко было.
  Трудно подсматривать.
  Мне еще соринка в глаз попала.
  Но мы видели, как вы резвились в речке.
  Ты сначала катал Партэнию на своей шее.
  А затем на руки ее подхватил и целовал".
  "Анфиса, рабыня, - я завизжал, как визжали рабыни и Альтаира. - Цербер тебе в глотку.
  Я не купался с Партэнией.
  Мы с ней прятались у заброшенного колодца.
  Партэния сказала, что нас там никто не увидит.
  И мы можем тайно там... - Я с ужасом прикрыл ладошкой рот.
  Понял, что выдаю все тайны подряд.
  Как девушки.
  Только что Партэния, а затем я - соврали, что друг друга не знаем, что ни к какому заброшенному колодцу не ходили.
  И сразу же открылись, что прятались у заброшенного колодца.
  Но я уже не мог себя сдержать. - Вы, Анфиса и Апогея, наверно в речке видели резвящихся Альтаиру и пастушку Коринфу. - Я выдал величайшую тайну, что пастух - не пастух, что Коринфа - не Коринф.
  И еще выдал, что не заметил подглядывающих за ними Анфису и Апогею.
  Меня же Альтаира и Коринфа попросили посторожить, чтобы никто за ними не подглядывал.
  Чтобы сгладить свою вину, я исправился. - Альтаира и пастух Коринф вместе купались на речке.
  Коринф - двоюродная сестра... брат Альтаиры..."
  В досаде за свою несдержанность я ударил себя кулаком в лоб.
  
  К моему счастью, и к величайшему облегчению, меня никто не слышал.
  Мой тонкий мужской голосок утонул в море визга девушек.
  "Апогея и Анфиса, как вы могли, - хозяйка Альтаира рыдала. - Вы же...
  Вы же..."
  "Я больше не буду с тобой ужинать, Клотильда, - Партэния обиделась за что-то на Клотильду. - Я вчера похвалила твой салатик из лука с тертым овечьим сыром и ломтиками холодной зайчатины.
  Но на самом деле салатик мне не понравился.
  Я из любви к тебе похвалила салатик..."
  "С овечьим сыром, - пастушка Коринфа оторвалась от ругани с Клеопатрой. - Где ты взяла овечий сыр, Клотильда.
  Украла с маслобойки?
  Но сыр еще не вызрел..."
  "Цезарь, пойдем отсюда, - Клеопатра потянула меня за руку. - Пусть ругаются без нас..."
  Как ни странно - странно, наверно, только для меня - слова Клеопатры объединили всех рабынь и даже хозяйку дворца.
  Объединили против Клеопатры.
  И послужили поводом для драки за меня.
  "Не отдам славного охотника на драконов, - Партэния упала на колени. - Гендер, скажи всем, что я - твоя девушка.
  Я же тебе ножку на шею ставила.
  Ты мне кланялся.
  Стоял передо мной на коленях.
  Тебе понравилось унижаться передо мной.
  Я тебя еще сейчас поунижаю.
  Ты же просил повторить".
  "Отцепись от моего мужа цезаря, воровка", - Клеопатра тянула меня от Партэнии.
  Но уже трудно было Клеопатре.
  Потому что меня за талию держала Альтаира.
  За шею ухватила Апогея.
  За уши держала Анфиса.
  Клотильда же сбила меня с ног.
  Я упал.
  С ужасом понял, что не могу подняться из-под голых рабынь и их хозяйки.
  "Я.
  Я великий охотник на драконов, - я блеял на мраморном полу. - Мои мускулы - каменные.
  Немедленно слезайте с меня, рабыни.
  Помнете мои мускулы".
  
  Возможно, что рабыни и их хозяйка Альтаира задавили бы меня на пиру.
  Но вдруг, я почувствовал, как огромный кит схватил меня за все места сразу.
  И легко, как пробку из глиняной амфоры выдернул наверх.
  "Гендер, друг мой, - кузнец раб Атлант назвал меня по имени и другом.
  Но я не особо рассердился на раба.
  Ведь он меня спас от рабынь. - Ты, давно не был на пирах. - Раб вывел меня из дворца на свежий воздух. - Тебе даже на оргию нельзя.
  Задавят девки и парни тебя на оргии: - Раб посмотрел на небо. - Погода портится.
  Завтра дождь будет.
  Надо грабли убрать под навес".
  "Погода портится - к счастью, - я промычал.
  Ощупывал себя. - Дождь - к деньгам.
  У вас всегда так на пирах... Атлант?
  Каждый вечер рабыни и хозяйка выясняют друг с дружкой отношения?" - Я решил не благодарить раба за спасение...
  "Бабы - одно слово.
  Конечно, каждый вечер на пиру девки собачатся.
  Затем мирятся.
  Скоро петь начнут. - Кузнец раб постучал огромной ладонью по моему плечу. - Тошнит?"
  "Почему должно меня тошнить, Атлант?
  Я же не беременная девушка", - я пошутил.
  "Бледный ты, славный охотник на драконов.
  Лучше отправляйся спать.
  Иначе девки снова на тебя навалятся.
  В следующий раз я уже могу не успеть выдернуть тебя из-под них.
  Занят буду". - Кузнец раб глубокомысленно замолчал.
  Наверно, хотел, чтобы я спросил, чем он будет занят.
  Но мне нет интереса до дел рабов.
  
  "Где гостевая комната для меня?" - Я спросил устало.
  "Гостевая комната? - кузнец раб глаза выпучил. - Нет у нас гостевых комнат во дворце".
  "Как нет гостевых комнат?
  А гости, где ночуют?"
  "Гости?
  Редко бывают во дворце гости.
  Мы стоим далеко от главных дорог.
  Но если появляются случайные гости, то они ночуют на конюшне.
  Хочешь на конюшню?
  Ты бы мог там выспаться, с кобылами вместе.
  Но так как ты мой друг, то я приглашаю тебя в свою кузницу.
  На земляном полу выспишься.
  Я ночью подковы буду ковать.
  Так что ты заснешь под славный звук раскалённого металла на наковальне..."
  "Спасибо за приглашение, Атлант, - я задрожал.
  Спать на земле в кузнице - для меня унизительно.
  Обычно я сплю на перинах знатных матрон. - А, где спальня Альтаиры?"
  
  "С хозяйкой дворца задумал спать, - кузнец раб погрозил мне пальцем, как близкому товарищу рабу... - Тогда тебе придется на ней жениться.
  Ты же честный человек, Гендер..."
  Последнее предложение прозвучало вопросом.
  "Если понадобится, то я, как честный охотник на драконов, женись на Альтаире".
  "Жертвуешь ты собой, друг".
  "Жертва требует крови, Атлант".
  "Кровь я тебе обещаю, Гендер", - кузнец захохотал.
  Что он подразумевал под - Кровь я тебе обещаю, Гендер - я решил не спрашивать.
  Иначе не усну.
  "Так, где же спальню вашей хозяйки Альтаиры?" - Я нарочно добавил - "вашей хозяйки", чтобы раб не забывал, что он - раб, а я - свободный.
  "Поднимаешься по лестнице, Гендер.
  Проходишь мимо портика.
  Слева видишь анфиладу.
  За ней - мраморные горгульи.
  Дальше - огромный зал, выложенный розовым нефритом.
  Там наша госпожа Альтаира обычно спит".
  "Обычно спит там? - Я удивился. - А где Альтаира спит необычно?"
  "Необычно госпожа спит там, где сон ее поймает.
  Работы у нас много.
  Устает госпожа. - Голос раба кузнеца потеплел от нежности. - Ты, славный охотник на драконов Гендер, если и ошибешься спальней, то можешь спать в любой спальне рабынь.
  Некоторые рабыни не ночуют у себя.
  А, если придет рабыня в свою спальню, то ты подвинешься.
  Кровати огромные.
  Всем места хватит.
  Даже для меня. - Кузнец пожал мне руку, как равному.
  У меня затрещали кости ладони. - Я снова на пир ухожу, Гендер.
  Ты же себя завтра подготовь.
  Сегодня ты на пиру - новичок.
  Завтра же пируй до конца.
  Всякое в жизни случается.
  Вдруг, ты окажешься когда-нибудь на пиру у цезаря?
  Или на его оргии.
  Тогда не будешь иметь права опозориться и сбежать..."
  "Я обязательно завтра досижу на пиру до конца", - я обещал.
  Повернулся к рабу спиной.
  И отважно направился к широкой мраморной лестнице на второй уровень дворца.
  
  Внизу шумели пирующие
  "Когда стану хозяином всего этого, - я злобно скрежетал зубами, - то отменю пиры.
  Нет.
  Пиры оставлю.
  Но рабов не буду пускать на пир.
  Рабы должны работать до тех пор, пока не свалятся от усталости.
  А у рабов Альтаиры сейчас хватает силы пировать и даже драться на пиру".
  Я больше сердился на себя за то, что не смог удержаться на пиру.
  Но не стану же я себя обвинять.
  Я - безупречный во всем.
  "Где анфилады?
  Где горгульи?
  Где портики? - Я прошел почти до конца длинной галереи. - Ого!
  Сразу понятно, что спальня госпожи.
  Ее ни с чем не спутаешь. - Я открыл рот и озирался по сторонам. - В конце коридора спальный зал Альтаиры.
  Что это?
  Почему шкуры драгоценые расстелены на полу?
  Ах, не на полу шкуры...
  Просто огромнейшая кровать.
  По ней Альтаира, наверно, на коне скачет - настолько необъятная кровать.
  Зал круглый.
  Окна и выходы в висячие сады.
  Да!
  Эта спальня мне нравится.
  Розовый нефрит, конечно, не мужское.
  Но нефрит нынче дорог".
  
  Я выбрал горку с белыми шкурами нордических барсов.
  Разбежался и полетел на нее.
  Думал зарыться в шкуры.
  "Вот будет сюрприз для Альтаиры.
  Вернется с пира уставшая, поцарапанная.
  А тут ей подарок - я!"
  Пока я летел, я разглядел уже готовый подарок для Альтаиры.
  "Нет!" - утончённый обнаженный раб юноша заверещал.
  "Я тоже - нет", - я упал на раба.
  Тут же соскочил с него.
  "Славный охотник на драконов, - юноша не обиделся, что я на него упал.
  Поднялся.
  Прожигал меня взглядом лучистых очей. - Не так я представлял нашу встречу".
  "А я нашу встречу, вообще, не представлял. - Я проблеял. - Ты что делаешь в кровати Альтаиры, раб?"
  "Я?
  Я грею для госпожи шкуры.
  Госпожа любит спать на тепленьком".
  "А что, рабыни, не могут согреть ложе для Альтаиры?" - Я хмуро смотрел на раба.
  Был он необычайно красивый.
  Я подозревал, что он не только кровать греет...
  "Рабыни? - Юноша раб нежно засмеялся. - Нет, рабыни слишком опасно для госпожи.
  На меня она никак не реагирует.
  Я всего лишь - грелка для кровати.
  А рабыни..."
  "Не продолжай.
  Мне не интересно".
  На самом деле мне было очень интересно, что расскажет раб.
  Но я не хотел, чтобы Альтаира застала меня в ее кровати с ее же рабом.
  "Теперь ты заменишь меня, - раб обрадовался. - Я побегу на пир, пока все не съели и не выпили". - Раб обогнул меня по широкой дуге.
  Боится, что я на него наброшусь?
  Но я же не на оргии цезаря...
  
  "Славный охотник на драконов", - раб юноша остановился около выхода из зала Альтаиры.
  "Да, раб".
  "Ты очень грациозный и могучий, славный Гендер".
  "Ты не очень могучий, раб, но необыкновенно нежный и привлекательный".
  "Спасибо, славный охотник, Гендер".
  "Пожалуйста, раб".
  "Мы еще встретимся, славный охотник на драконов?"
  "Конечно, мы еще встретимся.
  Земля круглая"
  "Земля не круглая, - раб юноша распахнул глаза.
  Стал еще более женственный.
  Если бы он не был голый, то я бы подумал, что он - не парень, а девушка.
  А так - все на виду... - Земля плоская.
  Земля стоит на трех слонах.
  Слоны - на огромной черепахе.
  Черепаха вечности плавает в мировом океане".
  "Ересь, мракобесие, - я усмехнулся надменно. - Жрецы давно знают, что земля круглая.
  Никаких китов, черепах и плоских земель нет".
  "Ты отстал от жизни, господин".
  "Осторожнее с оскорблениями, раб".
  "Господин.
  В философской школе Сократа философы и мудрецы доказали, что земля плоская.
  Мореходы тоже подтверждают, что земля стоит на трех слонах.
  Мореходы доплывали до края земли.
  Те галеры, которые заплывали слишком близко к ее краю, падали вниз.
  Из бездны моряки успевали крикнуть:
  "Земля-то плоская.
  Слоны, на которых она стоит, огромные.
  Под слонами - черепаха".
  "Что-то медленно падали галеры с моряками, - я заметил ядовито. - Очень много успевали прокричать моряки".
  "Так мудрость собиралась годами, господин.
  Одни моряки успевали крикнуть - "Зе".
  Затем их голоса тонули в грохоте мирового океана.
  Другие моряки..."
  "Иди уже, раб, - я подгонял раба. - Договоришься до бунта.
  Еще скажешь, что цезарь нам не нужен..."
  "Я побежал, - раб посмотрел на меня с испугом.
  Обвинение в бунте против цезаря - очень серьезное. - Уже девушки петь начали.
  Значит, пир скоро закончится".
  Снизу доносились звенящие серебряные голоса поющих рабынь.
  Среди них я не узнал голосок Альтаиры.
  "Господин", - раб не убегал.
  Переминался с ноги на ногу.
  "Ты же сказал, что ты побежал", - я зарычал.
  "Я хотел предупредить, чтобы ты, господин, хорошенько нагрел ложе для госпожи Альтаиры".
  "Как умею, так нагрею, раб".
  "Ты постарайся, великий охотник на драконов".
  "Как можно постараться нагреть ложе?"
  "Поерзай на нем".
  "Да я на тебе, за твои дерзкие слова, поерзаю раб", - я хотел просто испугать раба.
  Но получилось как-то двусмысленно.
  Раб захихикал.
  Лицо его покрылось густой маковой зарей смущения.
  Но все же раб побежал.
  
  "Не дворец, а - балаган, - я с удовольствием вытянулся на драгоценных мягчайших шкурах. - Согрей.
  Поерзай.
  Придет Альтаира.
  Сама согреет.
  Сама поерзает". - Я накрылся шкурами и окунулся в нежный приятный сон.
  Проснулся от тихих голосов.
  
  "Парта, а я говорю, что не мог он сбежать", - голос Альтаиры - я узнал его - полон боли.
  "Значит, в спальне - Альтаира и Партэния, - я осторожно приподнял шкуры.
  Из укрытия наблюдал за девушками. - Подожду, пока Партэния уйдет. - Третья - лишняя. - И тут я опять спорил сам с собой. - Нет, конечно, Партэния - не лишняя.
  Но она помешает мне признаваться в любви Альтаире.
  Как-нибудь в следующий раз...
  С Партэнией".
  "Альта!
  Его сильно напугала Клеопатра, - рабыня Партэния, судя по голосочку, не особо переживала о том, что меня нет рядом...
  Я понял, что речь обо мне.
  Интересненькое... - Славный охотник сбежал из дворца..."
  "Не из дворца сбежал Гендер, а - от меня".
  "Альта, ты - лучше всех! - Что-то очень свободно рабыня общается со своей госпожой. - Ты же знаешь, как мы все тебя любим.
  Все тебя любят, Альта.
  А я - не люблю тебя".
  "Ты не любишь меня, Партэния", - Альтаира вздрогнула.
  "Я не люблю тебя, Альтаира, - рабыня готовила шутку. - Я тебя очень-очень люблю и обожаю".
  "Фу, напугала, нехорошая", - Альтаира счастливая засмеялась.
  "Альтаире не хватает любви всех рабов, - я отметил. - Достаточно ли ей будет моей одной любви?"
  "Альта, - рабыня нежно перебирала волосы Альтаиры. - Я на пиру заметила, что ты мало кушаешь.
  Для тебя - нормальной еды не хватает?
  Я прослежу, чтобы ты чуть располнела.
  А то ребра торчат".
  "Да, Альтаире необходимо поправиться, - я мысленно согласился с рабыней. - Груди пусть нальются соками..."
  "Пожалуйста, не беспокойся за меня, Парта, - Альтаира провела ладошкой по грудям рабыни. - Конечно, у меня грудки не столь выдающиеся, как у тебя.
  Ты у нас - красавица из красавиц.
  Мои грудки небольшие и аккуратненькие.
  Они мне нравятся".
  "Твои грудки всем нравятся, Альта.
  Я заметила, что весь пир Анахреон с тебя глаз не сводил".
  "Анахреон?"
  "Только не обсуждение, - я беззвучно застонал. - Конца и края болтовне не будет".
  "Анахреон, когда за работу берется, - Альтаира захихикала, - то у остальных рабов дела горят.
  Анахреон вносит хаос во дворец.
  Я обещаю тебе, Парта, что Анахреон будет вести себя скромно и аккуратно".
  "Только ты создаешь хаос во дворце, Альтаира.
  Но ты же и приводишь дворец в порядок.
  Никто лучше тебя не справляется.
  Потому что ты делаешь то, что считаешь нужным, Альта.
  И это правильно". - Партэния поцеловала Альтаиру в лобик.
  "Не до нежностей, - я осторожно пальцами поскреб по нефритовому полу. - Уйдешь же ты, наконец, когда-нибудь, Партэния?"
  
  "Скребется кто-то", - Партэния замолчала.
  Испуганно распахнула глазища.
  "Мышь?" - Альтаира испугалась не меньше рабыни.
  "Не нужно мне, чтобы они завизжали и позвали рабов на помощь, - я перестал скрести по мраморному полу. - Или сами убегут".
  "С твоего разрешения, Альта, я бы хотела..." - Партэния не успела досказать.
  "Тише, идет кто-то, - Альтаира приложила пальчик к губкам рабыни. - Стой тихо.
  Я посмотрю". - Хозяйка дворца, словно чужая в своем доме, на цыпочках подбежала к выходу из спальни.
  Осторожно выглянула.
  Отпрыгнула и бросилась к Партэнии:
  "Парта!
  Прячься под шкуры!
  Анфиса идет.
  Если она увидит нас вместе, то разразится скандал".
  "А, если я тебя увижу вместе с Анфисой, то скандал будет не меньший", - Партэния зашипела.
  "Ну, Парта.
  Ну, пожалуйста, - Альтаира заныла. - Ну, ради меня.
  Спрячься.
  Я потом тебя отблагодарю..."
  "Только ради тебя, Альта, - Партэния тяжело вздохнула. - Только ты не очень с этой мерзавкой милуйся.
  Если что, я выскочу".
  "Нет, нет.
  Какие обнимания.
  Наверно, Анфиса идет, чтобы спросить меня, куда завтра посадить горох".
  "Ага.
  Ночью Анфиса идет в спальню своей госпожи, после пира, чтобы спросить, куда завтра сажать горох", - Партэния зашипела язвительно.
  Но Альтаира, наверно, ее не услышала.
  Хозяйка дворца подбежала к окну.
  
  "Ты кто? - Партэния, разумеется, оказалась под шкурами, под которыми я прятался. - Ты - мужчина? - В темноте на ощупь рабыня определила. - В тунике.
  Ты - Гендер?"
  "Партэния, - а прошептал со злостью. - Спальня твоей госпожи огромная.
  По кровати можно скакать на лошади - настолько большая кровать.
  Но ты безошибочно залезла в мое укрытие". - Тут я вспомнил, что сам упал в огромной спальне на раба.
  А ведь много других мест, куда я мог упасть.
  Поэтому я замолчал.
  
  "Куда ближе, туда и залезла", - рабыня тесно прижалась ко мне.
  "Не дотрагивайся до меня, рабыня".
  "Я просто прячусь, славный охотник на драконов.
  Просто прячусь.
  Придется тебе потесниться.
  Если Анфиса увидит меня с тобой..."
  "Не увидит нас с тобой, - я задрожал. - Неприятности мне не нужны с рабынями".
  "Снова боишься, славный охотник на драконов?"
  "Тебе нет дела до меня, рабыня".
  "Гендер, а от кого ты прячешься в спальне Альтаиры?"
  "Я...
  ...молодой нежный раб, который лежал на этой кровати..."
  "Ты проказничал с Анубисом на кровати Альтаиры, - Партэния чуть не задохнулась от возмущения.
  Но в то же время в голосе был жадный восторг. - Ты все успеваешь, славный охотник на драконов.
  Ты не настолько беспомощный, как казался раньше".
  "Я казался тебе беспомощным, Партэния?"
  "Да.
  Ты выглядел беспомощным".
  "Но я думал, что ты видишь во мне могучего бесстрашного воина".
  "Слон мыши боится, - Партэния произнесла глубокомысленно. - Тише, Гендер.
  Анфиса может услышать нас..."
  
  "Альтаира, - рабыня Анфиса, разумеется, не слышала нас.
  Она слышала только себя.
  Говорила с надрывом и громко. - Я видела, как ты выглядывала из своей спальни.
  Теперь стоишь около окна.
  Ты что-то или кого-то скрываешь от меня?"
  "Никого я не скрываю от тебя, Анфиса, - Альтаира произнесла преувеличено бодро. - В спальне только ты и я".
  "Но я слышала голоса, Альтаира.
  Мне казалось, что я узнала голосок Партэнии..."
  "Слышимость во дворце отличная, - Альтаира повысила голос. - Возможно, что Партэния у Клеопатры".
  "У Клеопатры Клотильда".
  "Ах, она мерзавка, - Альтаира взвизгнула. - И Клеопатра - мерзавка".
  "Клотильда сказала, что у нее закончилась соль.
  Клеопатра предложила Клотильде пройти в ее спальню.
  Там Клеопатра обещала насыпать Клотильде соли".
  "Ах, они... - Плечи Альтаиры опустились. - Соль можно взять у земляной печи.
  Ведро соли".
  "Возможно, что Клотильда забыла, что соль стоит у земляной печи".
  "Клотильда сама ее принесла сегодня утром.
  Она взяла соль у Фетяски".
  "Солгала тебе Клотильда, что взяла утром соль у Фетяски.
  Я была утром у Фетяски.
  Клотильда к нам за солью не заходила".
  "Ты, Анфиса, была у Фетяски утром?" - В голосе Альтаиры загремел гром.
  Прав кузнец Атлант.
  Завтра погода испортится.
  Ожидается гроза с громом и молниями.
  "Я?
  Я? - Анфиса проблеяла. - Я так сказала, что была у Фетяски?
  Да, вспомнила.
  Я ходила к Фетяске за корзиной для персиков..."
  "Зачем тебе персики, Анфиса?"
  "Всем девушкам нужны персики.
  Персики вкусные".
  
  "Персики вкусные, - под шкурами рабыня Партэния не выдержала и передразнила тихим шепотом рабыню Анфису. - Персики ей подавай и немедленно".
  "Партэния, замолчи", - я ущипнул рабыню, чтобы отвлечь.
  "Не замолчу!
  Не замолчу! - Рабыня перенесла свое плохое настроение на меня. - Ты лучше молчи, любитель пообщаться с юношами..."
  "С кем я любитель пообщаться?"
  "С кем, с кем.
  Сам же ты признался, славный охотник на драконов, что резвился под шкурами с Анубисом".
  "Я не резвился с Анубисом, - я напрасно пытался оправдаться перед разъярённой рабыней. - Анубис грел постель..."
  "Для тебя Анубис грел постель, господин".
  "Нет.
  Не для меня голый раб юноша согревал собой постель.
  Он готовил постель для Альтаиры.
  Я же упал на голого раба Анубиса..."
  "Ты упал на Анубиса?"
  "Я нечаянно".
  "Нечаянно упал, Гендер?
  Или нечаянно упал на Анубиса?"
  "Нечаянно упал на Анубиса".
  "И Анубис согрел тебя, Гендер?
  А потом ты нагрел Анубиса".
  
  
  ГЛАВА 380
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  НАГРЕЛ ПРЕКРАСНОГО РАБА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я даже не знал, что на шкурах распластался голый раб..."
  "Зачем же ты пришел в спальню Альтаиры, славный охотник на драконов? - Партэния даже вспотела от злости.
  Я чувствовал ее горячее липкое тело.
  Не видел, но ощущал ее прекрасные линии. - Подожди!
  Дай, угадаю, славный охотник на драконов, зачем ты зашел в спальню нашей госпожи.
  Тебе показалось, что в спальню Альтаиры залетел дракон.
  Ты в спальне Альтаиры охотился на дракона.
  Потом дракон превратился в прекрасного утонченного юношу раба Анубиса.
  И ты упал на раба, чтобы поймать дракона.
  Поймал дракона за хвост, господин?"
  "Ты - выдумщица, Партэния.
  Тебе только комедии для цезаря сочинять и увековечивать на глиняных табличках, папирусах и пергаментах..."
  "Альтаира, - раздалось грозное. - Я слышу, как под шкурами на твоей кровати разговаривают о папирусах, пергаментах и глиняных табличках".
  "Дыыыы? - Хозяйка дворца сделала вид, что сильно удивлена. - О папирусах, пергаментах и глиняных табличках говорят?
  Наверно, бродячие мудрецы философы нечаянно забрели в мой дворец.
  Оказались в моей спальне совершенно случайно".
  "Альтаира, - Анфиса расхохоталась. - Даже, если бы бродячие мудрецы философы случайно зашли бы в твой дворец, то не спрятались бы в спальне.
  Философы и мудрецы напросились бы на пир".
  "Нууу, может быть, бродячие философы и мудрецы захотели осмотреть мое хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек с иероглифами умерших империй. - Тут до Альтаиры запоздало дошло... - Переговариваются?"
  "Я сейчас посмотрю на твоих мудрецов и философов в кровати под шкурами", - рабыня Анфиса обнаглела.
  Осмелилась осматривать кровать своей госпожи.
  "Там же должна быть только одна Партэния", - Альтаира проговорилась.
  Я уже привык, что рабыни в этом дворце, вообще, не умеют хранить тайны.
  Пробалтываются сразу...
  Ну, и их госпожа тоже...
  "Ах, мерзавка Партэния у тебя?
  Ты прячешь Партэнию в своей спальне, Альтаира?"
  "Не просто наглая Партэния, - Альтаира выдохнула решительно. - Так она еще с кем-то забавляется на моей кровати..."
  "Сама же меня заставила спрятаться", - рабыня Партэния пропищала трусливо.
  И под шкурами поползла куда-то.
  Я же почувствовал величайший страх.
  Оказывается, что страхи бывают разные.
  Страх умереть в бою.
  Страх, что останусь голодным.
  Но самые великие страхи - когда прячешься, а тебя могут обнаружить.
  Сидишь, дрожишь.
  Нет более великого страха, чем страх спрятанного воина...
  Я в величайшей панике тоже пополз под шкурами.
  Полз необычайно быстро.
  "Лови, лови его", - Альтаира кричала.
  "Хватай его", - Анфиса была полна азартом.
  
  "Кого ловить?
  Кого хватать?" - Еще одна рабыня присоединилась к хаосу.
  "Не спальня у Альтаиры, а - проходной двор.
  Когда же рабыни и их госпожа успевают выспаться?" - Я ударился головой о что-то нефритовое.
  Шкура свалилась с моей головы.
  Я выполз на крышу.
  По-видимому, меня в темноте не заметили.
  За моей спиной разворачивалась новая драма или комедия.
  
  "Анфиса? - Пришедшая рабыня завизжала. - Что ты делаешь в спальне госпожи Альтаиры?"
  "Фетяска, - рабыня Анфиса сразу потеряла свою уверенность и громкость. - Это не то, что ты думаешь.
  Позволь, я тебе все объясню. - Тут же Анфиса решила перейти от оправдания в наступление. - А ты, Фетяска, что делаешь в спальне госпожи нашей?
  Зачем сюда пришла?
  За солью?"
  "Да, за солью", - рабыня Фетяска проблеяла неосторожно.
  "Насыпь себе соли под хвост, лисица хитрая, - Анфиса рабыня в неистовстве топала. - Ты же меня должна была ждать в винограднике..."
  "Анфиса... - Альтаира вмешалась. - Ты договорилась с Фетяской встретиться в винограднике?
  Зачем?
  Ты меня обманула.
  И ты, Фетяска, обманываешь меня".
  "Ээээ, - рабыни Фетяска и Анфиса и оправдывались перед Альтаирой, и успокаивали ее. - Мы собирались в виноградник...
  Собрать виноград для тебя.
  Да!
  Да, Альтаира!
  Собрать для тебя виноград".
  "Почему же ночью вы хотели собирать виноград?"
  "Ночью?
  Ах, да, ночью.
  Так ночью виноград самый вкусный.
  Ночью не так жарко, как днем.
  Поэтому виноград прохладный, сонный..."
  
  "Сонный, прохладный виноград, - я полз на четвереньках и бурчал. - Девушки хоть круглую землю придумают, лишь бы оправдаться".
  Я не заметил край крыши.
  Сорвался и полетел в пустоту...
  Нет.
  Не в пустоту я летел.
  Пустота оказалась наполнена мелкими тонкими ветками с колючками.
  "Розы.
  Я ненавижу розы, - я взвыл. - Шипы расцарапают мою прекрасную шелковую кожу".
  
  "Кто там?" - Рабыни Анфиса, Фетяска и госпожа Альтаира заключили временное перемирие, чтобы посмотреть - кто там в розах...
  Голоса Партэния не слышно.
  Значит, сбежала из спальни.
  Или затаилась под шкурами.
  "Вор? - Рабыня Фетяска спросила сама себя.
  И тут же ответила уверенным криком: - Воооор!"
  "Не вор, - рабыня Анфиса спорила с подружкой. - Я слышала, как волк выл. - Волки!" - В свою очередь рабыня Анфиса завизжала в истерике.
  Альтаира тонко закричала.
  Я же, наконец, выбрался из зарослей роз.
  
  "Волки, волки, - я чувствовал, как кровь из царапин течет по ногам и по бедрам. - Сами вы - волчицы".
  В темноте я неожиданно наткнулся на что-то меховое, обильно жирное и горячее.
  Грохнулся через него.
  И оно душераздирающе заблеяло.
  "Моя овца, - тут же из пиршественного зала отозвалась пастушка Коринфа. - Волки на овец напали.
  Или вор овцу крадет".
  "Поймают меня - не оправдаюсь, - я рванул в сторону заброшенного колодца. - Сумасшедшие рабы и рабыни обвинят меня в чем им угодно.
  Богатая фантазия у рабов в этом дворце.
  Скажут, что я краду овец.
  Рабыни добавят, что я покушался на их честь.
  Нельзя мне попадаться".
  "Трентал, факелы зажигай.
  Спускай с цепей Трезора и Цербера.
  Волк или вор не уйдет от них".
  "Цербер и Трезор - собаки или рабы охранники", - я передумал прятаться у заброшенного колодца.
  Я бросился в темную оливковую рощу.
  Вдруг, налетело на меня.
  Сбило с ног.
  Повалило на землю.
  Прижало лицом к траве.
  Тяжело дышало в затылок и рычало.
  "Дракон!
  Настоящий дракон! - Я не чувствовал ног. - Я - великий охотник на драконов.
  Должен сразиться с чудищем.
  И победить!"
  Невероятнейшим усилием я сбросил со своих плеч могучую тушу дракона.
  Вскочил на ноги.
  Полуприсел.
  Широко расставил руки - готовый биться до конца...
  Сражаться до конца дракона.
  
  "Дракон? - Я, наконец, рассмотрел. - Коринфа!
  Зачем ты на меня напала?
  Да еще со спины наскочила.
  Так со славными охотниками на драконов не поступают".
  "Гендер?" - Если бы прелестная пастушка была мужчиной, то я бы сказал, что она вытаращила или выпучила глаза.
  Но так как Коринфа - прекрасная девушка, то она не вытаращила глаза, а - распахнула глазища.
  "Коринфа!
  Ты легенькая, утонченная.
  Ветру подобная.
  Я подумал, что на меня налетел дракон".
  "Думай то, что тебе удобно, славный охотник на драконов.
  Я же думала, что ты - вор.
  Вор, который хотел украсть мою овцу из стада.
  Самую жирную овцу".
  "Посмотри на мои руки, рабыня пастушка, - я вытянул вперед руки.
  Напружинил мускулы.
  Они красиво выделялись на моих тренированных руках. - Где ты видишь в моих руках жирную овцу?
  Если бы я хотел украсть овцу, то я бы ее украл".
  "Но ты убегал, Гендер".
  "Рабыня!
  Я не убегал! - я знал, что в подобных случаях нужно обвинять, а не оправдываться. - Я услышал шум около дворца.
  Подумал, что прилетел огромный дракон.
  Я бросился его искать.
  Я же - славный охотник на драконов.
  Но ты ударила меня в спину.
  Подло ударила.
  Повалила меня, как..." - Я замолчал.
  Не нужно было говорить, что хрупкая легкая девушка уронила меня.
  Я же несломимый!
  
  "Почему ты, могучий воин, упал, когда я прыгнула тебе на плечи?
  Я же вора ловила..."
  "Я споткнулся, - я натянуто расхохотался. - Споткнулся и упал.
  Не думай, что ты можешь меня уронить, рабыня".
  "Ты...
  Ты очень отважный, Гендер.
  Один.
  Без оружия.
  Без сети в руках.
  Бесстрашно побежал ловить дракона". - Рабыня, пастушка, двоюродная сестра хозяйки дворца - Коринфа с восторгом смотрела на меня.
  Я узнал этот обожающий взгляд.
  Наконец-то, на меня в этом дворце посмотрели, как на героя.
  
  "Коринфа, - я кашлянул в кулак. - Я хотел бы дальше ловить дракона.
  Нужно найти его гнездо..."
  "Разумеется, славный охотник на драконов.
  Дворец и его окрестности в твоем распоряжении...
  Но есть обязательное условие..."
  "Ты - рабыня.
  И ставишь мне условие?"
  "Да.
  Я - рабыня.
  Я ставлю тебе условие, великий охотник на драконов".
  "Ты приказываешь мне и чувствуешь себя спокойно, пастушка?"
  "Гендер!
  Господин, - Коринфа приложила ладошки к грудям. - Ну, пожалуйста.
  Возьми меня с собой на охоту на дракона.
  Я потом буду всем рассказывать, как ты укротил огнедышащего монстра".
  "Тебя?
  На охоту на дракона?" - Я глубоко задумался.
  "С одной стороны, мне пастушка будет только мешать.
  Мешать в чем?
  Я уже оправдался.
  Теперь никто не обвинит меня, что я упал с крыши из спальни Альтаиры.
  Что я убегал, потому что меня хотели поймать, как вора.
  Коринфа всем будет рассказывать, как я отважно, один, бросился сражаться с невидимым драконом.
  С другой стороны...
  Если меня со своей двоюродной сестрой увидит хозяйка дворца Альтаира, то будет скандал.
  Но, опять же.
  Без Коринфы трудно бродить в темноте.
  Какой-нибудь смелый раб влепит мне дубиной по затылку.
  Меня потащат за ноги, как вора.
  Или кузнец Атлант в темноте меня не узнает.
  Свернет шею, как вору...
  Лучше я буду под защитой Коринфы.
  "Так и быть, рабыня, - я свысока смотрел на пастушку. - Я делаю тебе величайшее одолжение.
  Можешь смотреть, как я завалю дракона.
  "К счастью, драконов не существуют", - я подумал и содрогнулся. - Но только не мешай мне.
  И постарайся, чтобы Альтаира не узнала, что мы были вместе... на охоте".
  "Боишься мою двоюродную сестру?" - Коринфа захихикала серебряно.
  "Тот, кто не боится драконов, тот и девушку не испугается, - я ответил высокомерно. - Не за себя опасаюсь, а - за тебя, пастушка рабыня".
  Я нарочно называл Коринфу рабыней.
  Пусть не зазнается, что она ослепительная красавица и двоюродная сестра хозяйки дворца.
  Альтаира - по какой-то своей причине - держит любимую двоюродную сестру в рабстве...
  "За меня боишься, Гендер?"
  "Да, за тебя опасаюсь, рабыня.
  Пойми с первого раза.
  Глупых я на охоту на дракона не беру с собой".
  "Ты знаешь, что Альтаира ревнует всех к тебе, господин?"
  "Конечно, знаю, что Альтаира ревнует всех ко мне", - я красиво отбросил непокорную прядь волос со лба.
  Разумеется, я не догадывался, что Альтаира ревнует меня.
  Новость приятно согрела сердце мое.
  "Моя двоюродная сестра ревнует всех ко всем", - пастушка снизила мое значение вредности хозяйки дома.
  "За Альтаиру я тоже волнуюсь".
  "За нее, зачем волноваться, господин?"
  "Альтаира хотела со мной отправиться на охоту на драконов.
  А, если узнает, что я ее не взял, а вместо нее пошел с тобой ловить дракона..."
  "То Альтаира мне волосы выдерет, а тебя на кол посадит", - рабыня жизнеутверждающе закончила мои предположения.
  "Почему тебе всего лишь волосы выдерет Альтаира, а меня на кол посадит"? - Мне не понравилось, что Альтаира будет беспощадна ко мне.
  "Ну не меня же на кол сажать", - пастушке настолько понравилась шутка... или не шутка, что она серебряно засмеялась.
  "У меня ягодичные мышцы крепкие.
  Любой кол сломают!" - Я храбрился.
  Хорошо строить из себя смельчака, когда кол далеко...
  Яростный лай собак затихал вдалеке.
  Стали не слышны голоса преследователей.
  
  "Плохие собаки, - я сделал вид, что великий знаток сторожевых свирепых псов. - Мой след потеряли".
  "Наверно, Трезор и Цербер взяли другой след, - рабыня предано смотрела в мои глаза. - Разодрали какого-нибудь бродягу.
  В окрестностях много бродяг развелось.
  Каждую ночь псы кого-нибудь задирают.
  То в оливковой роще.
  То в персиковом саду.
  То на рисовой плантации.
  То среди апельсиновых деревьев..."
  "Не жалко бродяг?"
  
  "Зачем жалеть бездельников и воров, - пастушка подняла узкие плечи. - Бродяга мог бы попросить Альтаиру, чтобы она сделала его своим рабом.
  Тогда бродяга получил бы корм, крышу над головой и работу.
  Ухаживал бы за садом или работал бы на плантациях.
  Но бродяга хочет воровать наше.
  Вырасти сначала, а потом пожинай плоды своего труда".
  "Ты рассуждаешь, как мудрец в философской школе", - я или похвалил пастушку, или - укорил.
  "Я посещала философскую школу для мальчиков", - рабыня ответила просто.
  "Для мальчиков?
  Философскую школу? - Я - вот теперь, потому что я мужчина - вытаращил глаза. - Но зачем?
  Философия - не интересно.
  Вдвойне философия не интересна для девочек.
  Философией занимаются только те, кому уже ничего в жизни не светит".
  "Так вышло, что я скрывалась", - рабыня Коринфа мне легко призналась.
  "Ты скрывалась, пастушка?
  Ты - беглая рабыня?"
  "Нет.
  Я не беглая рабыня.
  Убегать от Альтаиры глупо.
  Меня сенаторы патриции всего лишь обвиняют в покушении на жизнь цезаря".
  "Ты?
  Тыыыы - бунтовщица?
  Бунтуешь против цезаря? - Я отшатнулся от красавицы рабыни. - Охотнику на драконов не по пути с убийцей цезаря".
  "Я не бунтовщица..."
  "Но ты же призналась мне..."
  "Я сказала, что патриции меня обвиняют.
  Но они не правы".
  "Если патриции не знают правду, то кто-же ее знает? - Я спросил ядовито. - Рабы знают правду?"
  "Я знаю правду".
  "Ты красивая.
  А красивые всегда правдивые".
  "Ты называешь меня красивой, славный охотник на драконов?" - Щечки Коринфы покрылись утренней зарей.
  "Почему бы и нет? - Я фыркнул. - Красивая ты и есть".
  "Я красивая, но дура дурой".
  "Красота не может быть дурой, рабыня".
  
  "Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я отправилась во дворец цезаря, на оргию".
  "На оргию?
  К цезарю?
  В шестнадцать лет?"
  "На оргию не в том смысле, как думаете вы, герои.
  Я с детства поклонялась цезарю.
  Он - мой кумир, идол.
  Я мечтала увидеть цезаря.
  Услышать его голос.
  В шестнадцать лет я не выдержала.
  В своей самой лучшей тунике убежала из дома.
  Я обещала себе, что только одним глазком посмотрю на цезаря..."
  "Второй глаз ты дома оставила?" - Я захохотал.
  "Шутки у тебя, славный охотник на драконов, как у...
  Как у... славного воина шутки твои...
  Я тайно прокралась во дворец цезаря.
  Спряталась за тяжелый занавес в спальне цезаря.
  Ноги мои дрожали от величайшего волнения.
  Я ждала, когда цезарь вернется с оргии.
  Посмотрю на цезаря, и - обратно домой.
  Наконец, под утро отяжелевший цезарь пришел в свою опочивальню.
  Он находился в дурном настроении.
  К моему счастью цезарь прогнал всех своих слуг и рабов.
  Остался один.
  Он мрачно бродил по огромному залу спальни.
  Я же чуть сознание не потеряла от величия цезаря.
  Он был прекрасный.
  Недосягаемый.
  Как Зевс с Олимпа.
  У меня даже возникло желание выскочить из-за занавеси и упасть на колени перед цезарем.
  Я бы целовала его ноги...
  Но в этот момент, когда мое желание достигло вершины...
  Цезарь совершил гадостное".
  "Что совершил цезарь?" - Я переспросил.
  В рассказе о цезаре важно все.
  "Гадостное он совершил, цезарь-то, - рабыня Коринфа скорчила недовольную гримаску. - Конечно, каждый человек, когда остается один, то занимается своими делами интимными.
  Мы же не кошки, которые прилюдно вылизывают у себя под хвостом..."
  "У цезаря хвост?
  Цезарь вылизывал у себя?"
  "Нет, цезарь... - Рабыня судорожно сглотнула. - Меня сейчас вырвет даже от воспоминаний.
  Не стану тебе рассказывать, господин.
  Но тогда у меня пошли рвотные позывы.
  Цезарь услышал звуки из-за занавеси.
  Побледнел страшно.
  Перестал заниматься гадостным.
  Стал призывать стражу.
  Кричал, что в его спальне заговорщики-убийцы.
  Я же в величайшем страхе хотела выскочить из-за плотной шторы.
  Цезарь уже не казался мне идолом и величественным.
  Моя цель - сбежать из его дворца.
  Я запуталась в шторе.
  Упала.
  Мое падение увеличило панику цезаря.
  Я кое-как освободилась от занавески.
  Но она упала на факел.
  Вспыхнуло яркое пламя.
  Цезарь завопил, что его хотят сжечь живьем.
  Я схватила горящую занавеску.
  Размахивала.
  Думала, что от размахиваний огонь на занавеске потухнет.
  Но горящей занавеской со стены нечаянно сбила меч.
  Он отлетел и вонзился в кровать рядом с цезарем.
  Прибежавшие стражники поняли, что цезаря хотят зарезать и сжечь.
  Меня спасло только то, что я бежала в огне.
  Стражники не спешили ловить огненного убийцу.
  Они подумали, что я - Подземный владыка огненного царства мертвых.
  Я побежала по улицам Римбурга.
  На мое счастье в фонтане купались три юноши.
  Я бросила горящую штору в парней.
  Они голые разбежались.
  Я же схватила первый попавшийся хитон.
  Переоделась в мужское.
  "Ищут девушку, а не парня!" - Я очень умно придумала.
  В хитоне я прокралась и оказалась в просторном дворе.
  Под чинарами спали утонченые юноши и древний старец.
  "Философы", - я сразу поняла.
  В школе философа Сократа я пряталась от стражников цезаря.
  Две недели я выдавала себя за юношу.
  Ни ученики, ни учитель не догадались, что я - девушка.
  В школу философов Сократ принимал на обучение только женственных юношей.
  Труднее всего мне было по вечерам.
  Учитель и ученики перед сном входили в купальню все вместе.
  И беседовали.
  Я же говорила, что стыжусь своей наготы.
  Поэтому купалась в хитоне.
  Через месяц я убежала из города.
  Меня еще искали.
  Но в скромном ученике философской школы стражники не разглядели девушку, которую обвиняли в заговоре против цезаря.
  Я пришла к Альтаире.
  Попросила свою двоюродную сестру взять меня под опеку, спрятать.
  Поэтому я не показываю рабам, что я девушка, а не парень.
  Не пришло еще время мне раскрыться..."
  "В тяжелое положение ты попала, рабыня".
  "Зато живая".
  "Живая рабыня, - я вспомнил, зачем и для чего я в саду. - Ты живая, пока мы не встретили дракона.
  Предупреждаю!
  Не лезь под струю..."
  
  "Под твою струю не лезть, господин?"
  "Глупая рабыня.
  Под огненную струю дракона не лезь", - я отважно шагнул в темноту.
  Не боялся драконов.
  Потому что их не существует...
  Я выгодно выставил вперед правую ногу.
  Напружинил мускулы бедер и ягодиц.
  Со стороны я обязательно выглядел обалденно мужественно и красивым.
  
  
  ГЛАВА 381
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  НЕЖНОСТИ В ОЛИВКОВОЙ РОЩЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я часто провожу время в оливковой этой роще, - рабыня смело ступала за мной. - Около колодца тоже бываю часто. - Рабыня догнала меня.
  Посмотрела в глаза и подмигнула. - Или в своей спальне отдыхаю.
  Иногда захожу в спальню Альтаиры..."
  "Я хочу, чтобы ты сейчас расслабилась, рабыня, - я напустил на себя загадочность. - Дракон чувствует напряжение.
  Почувствуй себя в оливковой роще, как дома, рабыня.
  Можешь передо мной расслабиться.
  Закрой глаза.
  Подумай о хорошем".
  "Ты хочешь принести меня в жертву дракону, Гендер?
  Я для дракона приманка?"
  "Почему я хочу принести тебя в жертву дракону, рабыня"?
  "Если я прилягу на траву, закрою глаза, то стану беспомощная.
  Любой дракон или насильник..."
  "Нет вокруг насильников, - я расправил накачанные плечи. - Только я вокруг.
  Я - и дракон.
  Я проверю местность у реки.
  Ты же не отставай от меня.
  Если не хочешь лежать с закрытыми ногами и расставленными руками, то бегай за мной.
  Вероятно, дракон близко".
  Мы примерно час бродили по полям, рощам, плантациям.
  "Я ищу место, где дракону удобно спать, - я объяснял пастушке. - Пошуруй палкой в зарослях малины, рабыня.
  Драконы любят малину".
  Коринфа тут же послушалась меня.
  Она схватила длинную палку.
  Отважно сунула в малинник.
  "Да что тебя, девка, Харон в своей ладье прокатиться пригласил? - Из кустов донесся вопль. - Даже здесь меня достали".
  Кусты зашевелились.
  Шевеление удалялось от нас.
  "Дракон?" - Я в ужасе присел.
  "Разве дракон разговаривает по-людски?"
  "Нет, рабыня.
  Дракон не разговаривает по-людски.
  С тобой же из кустов не по-людски говорило.
  Оно ругалось".
  "Всего лишь бродяга заночевал в кустах, - рабыня отбросила палку. - Кроме желания выжить, других желаний у бродяг нет".
  "Бродяги похожи на драконов, - я заметил глубокомысленно. - Драконы тоже мечтают выжить".
  "До завтрака остается время, - рабыня выжидательно смотрела на меня. - Успеем поймать дракона?
  Или займемся чем-нибудь более интересным?"
  "Хм...
  Нет ничего интереснее, чем искать дракона", - я произнес первую часть.
  Вторую часть шутки я договорил молча:
  "Нет ничего интереснее, чем с голой девушкой искать дракона..."
  
  "Мы можем пойти в хранилище папирусов, - рабыня Коринфа дотронулась до моей руки. - Славный охотник на драконов Гендер.
  Дракон, наверно, уже улетел.
  В хранилище папирусов, глиняных табличек и пергаментов мы уединимся..."
  "Твоя двоюродная сестра Альтаира обожает посещать это хранилище". - Я не возражал против уединения с пастушкой Коринфой.
  Если она скрывается от стражников цезаря, то... никому не расскажет, как я и она уединялись.
  "С другой стороны, - я раздумал уединяться с рабыней Коринфой, - девушки лучше голову потеряют, чем промолчат".
  "Гендер, - рабыня остановилась.
  Она назвала меня, как равный называет равного - по имени. - Мы у реки".
  "Да, мы у реки, рабыня", - я же предпочел называть рабыню рабыней.
  "Искупаемся, господин?"
  "Искупаемся?
  Зачем?
  Мужчины не купаются".
  "Зато девушки купаются много раз за день", - пастушка смело сбросила с себя широкую тунику.
  "С ума сошла, рабыня? - Я зашипел. - Зачем разделась совсем?
  Вдруг, кто-нибудь увидит, что ты не пастух, а - пастушка.
  Рабы выдадут тебя стражникам цезаря.
  Цезарь отрубит тебе голову".
  "Но ты же меня спасешь, славный воин Гендер?"
  "Ты не дракон, чтобы я тебя спасал!" - Красота Коринфы даже ночью ослепила меня.
  Поэтому речь моя потеряла смысл и плавность.
  "Ты разве спасаешь драконов, господин?
  Ты же их убиваешь..."
  "Оговорился я.
  А, вдруг, Альтаира увидит нас вместе?
  Ты - голая.
  Как я оправдаюсь перед Альтаирой?"
  "Зачем ты будешь оправдываться перед моей двоюродной сестрой, Гендер?"
  "Во-первых, Альтаира не только двоюродная сестра тебе, но и твоя госпожа.
  Во-вторых..."
  "Мы скажем, что ты берешь меня в жены, - пастушка рабыня даже подпрыгнула от своего прекрасного предложения. - Поэтому я разделась перед тобой".
  "В жены?
  Тебя, рабыня?
  Беру?"
  "Разве я плохая? - Рабыня надула губки.
  Я не могу стать твоей женой?"
  "Начали с охоты на дракона, а закончили свадьбой, - я зло прохрипел. - Мы с тобой тайно ушли, рабыня.
  Я не собираюсь брать тебя в жены".
  "Я тебе не нравлюсь, Гендер?
  А так?" - Рабыня собрала волосы в пучок.
  "Очень задорно выглядишь.
  И... соблазнительно, - я ущипнул себя.
  Слишком близко была обнаженная рабыня Коринфа.
  От нее исходил одуряющий аромат любви... - Но я бы заинтересовался тобой, если бы ты сейчас превратилась в дракона".
  "Великий охотник, - рабыня Коринфа подняла на меня свои глаза.
  Наши взгляды встретились. - Прошло мало времени с нашей первой встречи.
  Но уже сейчас, от ощущения твоей близости я трепещу".
  "Ущипни себя за попку, рабыня.
  Дрожь сразу пройдет".
  "Ты разговариваешь со мной откровенно оскорбительно", - рабыня надула губки.
  
  "Ты - рабыня".
  "Можешь меня втоптать в пыль, - рабыня Коринфа прищурила глазища. - Я стану задыхаться у твоих ног.
  Но не пожалей потом, славный охотник на драконов, что не согласился взять меня в жены..."
  "Не пожалею, что не взял тебя в жены, рабыня".
  "Я должна обидеться на тебя, Гендер.
  Но ты настолько красивый, что вместо досады и обиды в моем сердце появилось горячее чувство.
  Оно разрастается.
  Я злюсь сама на себя.
  Что так бесстыдно предлагаю себя тебе".
  "Ты не замечай или не обращай внимания на напряжение между нами, рабыня". - Я склонил голову.
  Рабыня тоже опустила свою прелестнейшую головку.
  
  Мы молча вернулись во дворец.
  Коринфа несла в руках свою тунику.
  "Натяни тунику.
  Все думают, что ты - парень.
  А ты своей девичьей красотой блистаешь", - я напомнил.
  К счастью для меня и для рабыни, мы никого не встретили во дворце.
  "Теперь моя...
  Я...
  Мое... - рабыня путалась в словах.
  Остановилась около двери. - Моя спальня.
  Я сплю одна". - Рабыня не спешила входить в свою спальню.
  "Твои слова - что ты спишь одна - приглашение мне, или, наоборот?
  Отказ". - Аид меня за язык дернул флиртовать.
  Но Коринфа промолчала.
  Свет факелов заманчиво играл на ее прекрасных грудях.
  Коринфа зажмурилась.
  Не ответила мне.
  Затем посмотрела на меня в упор.
  
  Я же воспользовался молчанием рабыни.
  Отвернулся.
  Почти побежал по коридору.
  Когда оглянулся, то уже не увидел Коринфу.
  "Плохой день, - я приближался к спальне Альтаиры. - Плохая ночь.
  Я не смог покорить сердце Альтаиры.
  Теперь же я полон сил и решимости.
  Не стану больше зарываться в шкуры в ее спальне.
  Пусть Альтаира почувствует, что в ее дворце появился настоящий мужчина".
  Я разогрел себя.
  Вбежал в спальню хозяйки дворца.
  Спальня была пустая.
  Я решительно сбросил с себя одежды.
  Упал посредине огромной кровати.
  Широко расставил ноги.
  С нетерпением стал ожидать.
  Через короткое время в коридоре послышались легкие шаги.
  Моя храбрость мигом улетучилась.
  Я лишь успел перевернуться на бок.
  Подставил под голову руку.
  Выгодно я красиво скрестил ноги.
  Напряг все, что напрягалось...
  
  "Гендер?" - Альтаира вошла.
  Увидела меня и резко остановилась.
  Она осматривала меня долго.
  Ее губы шевелились.
  "Не надо слов, девочка, - я за наглостью скрывал свою робость. - Иди ко мне", - я похлопал по шкурам белок рядом с собой.
  Из-под шкур выскочил жирный енот.
  Пискнул на меня.
  С недовольным видом облил меня взглядом презрения.
  Вразвалку, неторопливо отправился на крышу.
  "Енот", - я проблеял.
  "Енот", - Альтаира дрожала.
  Но выполнила мой приказ - подошла ко мне.
  Остановилась и распахнула глазища.
  
  "Девочка, - я выдохнул.
  Дальше пошло легче... - Мне надоело выжидать момент.
  Все время ходил вокруг да около.
  Теперь же просто предлагаю тебе.
  Альтаира, стань моей женой". - Вот и все.
  С моих плеч упала скала.
  Стало настолько легко, что я даже посмотрел под себя.
  Не взлетел ли я?
  "Я свое сказал и сделал, - я успокаивал себя молча. - Предложил Альтаире стать моей женой.
  Теперь пусть сама мучается.
  Думает.
  Решает.
  Я же, наконец, могу отдохнуть от своих переживаний".
  
  "Что ты сказал, Гендер?" - Альтаира подняла левую бровь.
  Сделала вид, что не расслышала мое предложение.
  Или хотела, чтобы я еще раз сказал...
  "Да, Альтаира.
  Я настолько любезен, что прошу тебя стать моей женой.
  Даже не прошу.
  А - предлагаю.
  Я даже не намекаю.
  Говорю открыто.
  Я всегда открыт перед хорошими людьми, Альтаира.
  Не прячу правду за длинными философскими рассуждениями".
  "Я не поняла, великий охотник на драконов, - уголки губ Альтаиры дрогнули.
  Глазища выражали удивление. - Ты хочешь взять меня в жены?"
  "Альтаира, - я медленно поднялся.
  Оделся. - Сколько раз я должен тебе повторить, чтобы до тебя дошло?
  Да.
  Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
  Я устал от предложений твоих рабынь, Альтаира.
  Да.
  Я устал.
  Трудно отказывать красавицам рабыням.
  Все хотят меня.
  Каждая мечтает, чтобы я взял ее в жены.
  Но я выбрал тебя.
  И нисколько об этом не жалею".
  "Ты?
  Меня?" - Альтаира выглядела ужасно растерянной.
  "Я.
  Тебя". - Я терпеливо повторил.
  "Но кто я, а кто ты?
  Ты - великий славный могучий охотник на драконов.
  Я же - простая девушка хрупкая.
  У меня же ничего нет, что заинтересует тебя, Гендер..."
  "Кто я, а кто ты? - Я подумал и чуть в обморок не упал от удивления. - Простая девушка?
  У тебя, Альтаира, сундук с золотом.
  Дворец.
  Рабы.
  Огромное хозяйство.
  У меня же, кроме моей красоты, ничего нет.
  Но, видно, что ты считаешь мою красоту дороже всех твоих богатств.
  Тем удобнее для меня..."
  "Ты - прекрасная, Альтаира".
  "Я?
  Прекрасная?"
  "Очень".
  "Нет.
  Я не достойна, быть твоей женой, славный великий охотник на драконов".
  "Издеваешься, Альтаира?"
  "Чем я тебя удивлю?
  Что я тебе могу дать, Гендер?
  Золото, мой дворец, поля, стада неисчислимые, рисовые плантации, оливковые, персиковые, апельсиновые рощи.
  Это так мало...
  Что мне стыдно перед тобой..."
  "Не стыдись своих богатств, Альтаира", - я заскрежетал зубами.
  "Не хватало еще, чтобы Альтаира в самоунижении, действительно, решила, что она недостойна меня".
  "У меня еще есть богатства, - Альтаира хлопнула ладошкой по лбу. - В подвалах хранятся сокровища.
  Золотые украшения.
  Драгоценные камни.
  Они остались мне от предков.
  Так что, я не совсем бедная.
  Я постараюсь тебе угодить, Гендер".
  "Мне угодить трудно, - я с трудом сдерживал ликование. - Но ты сможешь".
  "Пойдем.
  Я тебе покажу", - Альтаира в страстном девичьем порыве схватила меня за руку.
  Потащила за собой к выходу из спальни.
  "Эээээ.
  Я думал, что мы в спальне обо всем договоримся, - я проблеял. - О нашей свадьбе".
  "Спальня.
  Спальня - после свадьбы, - Альтаира светилась счастьем.
  Мы по лестнице сбежали на дорожку. - Я приглашу самых знатных патрициев и купцов на нашу свадьбу. - Альтаира за минуту изменилась.
  Из робкой, нерешительной, которая не верила в свое счастье, что я ей предлагаю стать моей женой, превратилась в целеустремленную. - Устроим пир для нас и оргию для рабов..."
  "Нужно ли приглашать знатных гостей?" - чувство тревоги закралось в мое сердце.
  Меня слишком хорошо знали во многих городах.
  "Я - очень яркий красавец.
  Приметный. - Я бежал за Альтаирой и думал: - Какой-нибудь обманутый муж узнает меня.
  Или какой-нибудь богатой вдове не понравится, что я женюсь на богатой красавице Альтаире.
  Обо мне могут многое рассказать ей...
  Всплывет то, что я не так уж и богат.
  Вернее - нищий.
  Мои любовные похождения откроются всем.
  Патриции же не дураки.
  Они поймут, что я охмурил Альтаиру.
  Женюсь из-за ее богатства".
  
  "Как же без гостей?" - Альтаира остановилась.
  Быстро-быстро хлопала бархатными ресницами.
  "А ведь Альтаира, действительно, красавица, - я поймал себя на мысли. - Я бы влюбился в нее, даже, если бы она была бесправная нищая рабыня.
  К счастью, красавица Альтаира еще и богатая".
  "Гости - зло, - я произнес, как можно мягче. - Нагадят в твоем дворце... в нашем дворце.
  Испортят рабов и рабынь.
  Украдут.
  Тебя осмеют.
  Гости обожают выискивать недостатки хозяев.
  Меня или тебя соблазнят..."
  "Меня не соблазнят", - Альтаира с недоумением смотрела на меня.
  "Я так просто пошутил, Альтаира, - я кашлянул в кулак. - Мы сначала поженимся в храме.
  Потом подумаем - приглашать ли гостей.
  Гости вытопчут рисовые поля.
  Сломают деревья.
  Разгонят твоих жирных овец..."
  "Зачем гости будут топтать рисовые мои поля, разгонят жирных овец, ломать деревья?"
  "Не твои рисовые поля, Альтаира, а - наши рисовые поля.
  Привыкай, что теперь, когда я стал твоим женихом, все наше, все общее...
  А гости?
  Гости позавидуют, что я достался тебе, что тебе повезло со мной.
  Из зависти, из ревности будут творить тебе зло".
  "Да, все позавидуют мне, - Альтаира опустила прелестную головку на мое плечо. - Мне повезло.
  Я даже не могу поверить в свое счастье, Гендер.
  Ты - настолько красивый, мужественный, бесстрашный, сильный, воинственный - выбрал меня простенькую".
  "Еще я и бедный", - я молча усмехнулся над собой.
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер, жених мой..."
  "Ты же не хочешь, чтобы - приглашенные на свадьбу - патриции обесчестили твоих подружек - Клотильду, Коринфу, Клеопатру, Партэнию..."
  "Ой, как страшно, - Альтаира приложила ладошку к ротику.
  Распахнула глазища. - Конечно, я не отдам на поругание своих подружек рабынь.
  Если ты говоришь, что не нужно гостей, жених мой, то я согласна с тобой.
  Но на ярмарку ты же со мной отправишься?"
  "На ярмарку?
  Зачем?"
  "Мы же должны вместе выбирать свадебные туники".
  "На ярмарке меня игроки в кости, купцы, кабатчики, певички из балагана, танцовщицы знают, - я покрылся липким потом. - Заклюют меня.
  Расскажут Альтаире, как я проигрываю в кости и жульничаю в игре в шарики...
  Много обо мне расскажут и купцы, которых я обманывал, и танцовщицы из балагана, которым я не заплатил..."
  "На ярмарку? - Я протянул. - Доверяю твоему вкусу, Альтаира.
  Невеста моя!
  На ярмарке я буду тебе только мешать.
  Ты даже своих рабынь не бери с собой для советов, - я заранее охранял невесту от советов рабынь.
  Обозленные, что я променял их на Альтаиру, рабыни могут уговорить ее не выходить за меня замуж. - Рабыни ничего не понимают в свадебных туниках.
  Только глупое подскажут тебе".
  "Ни приличных гостей - ни цезаря, ни патрициев, ни совместных закупок к свадьбе, - Альтаира с недоумением посмотрела на меня. - Что же за свадьба получится?!"
  "Обещаю, Альтаира, - я зажег самую свою обаятельную улыбку. - Нашу свадьбу ты не забудешь никогда.
  После того, как жрецы нас поженят, как выдадут нам глиняную табличку свидетельства, что ты и я - жена и муж, я устрою для тебя потрясающий праздник". - Главное - пообещать.
  Обещать я умею...
  "Правда, Гендер?"
  "Правда, Альтаира!
  Если я говорю неправду, то провалиться мне на этом месте!" - Так разошелся, так поверил в себя, что с силой топнул по земле.
  Думал, что поднимется облако пыли.
  И мы будем смешно чихать.
  Но нога моя пролетела в пустоту.
  Затем я грохнулся вниз.
  По пояс оказался в земле.
  "Гендер!
  Тебя Аид в ад тащит? - Моя невеста выпучила глаза. - Ты провалился на том самом месте, о котором клялся..."
  "Предрассудки, - я запыхтел.
  С трудом выполз из-под земли. - Суеверия.
  Никакого Аида не существует.
  Просто я провалился в нору жирного енота".
  "Плохая примета - перед свадьбой провалиться сквозь землю, - Альтаира упрямо сжала губки. - Плохая примета - для жениха.
  Если невеста провалится, то - ужасно, но не плохо.
  Но, когда под землей оказывается жених, да еще и славный охотник на драконов..."
  "Альтаира, ты могла бы замолчать?" - Я недовольно поморщился.
  "Чтоооо?"
  "Мне в правое ухо песок насыпался, - я прыгал на левой ноге.
  Голову наклонил, чтобы из меня песок посыпался... - Твой голос раздражает мой песок".
  "Я раздражаю тебя, Гендер?" - Альтаира переспросила почти в истерике.
  "Так говорят, когда что-то ухо раздражает, - я оправдывался. - Не ты раздражаешь меня, а песок..."
  "Песок, который из тебя сыплется, Гендер?"
  "Песок сыплется из стариков.
  Из меня ничего не сыплется.
  Сейчас спокойно сядем друг перед другом, Альтаира.
  Обговорим, что будем делать на свадьбе.
  После свадьбы понятно, что делать...
  Но на свадьбе.
  Довольно скучно будет смотреть на рабов...
  Но, если мы подготовим все заранее, то повеселимся и без гостей".
  "Я умею веселиться", - Альтаира понимающе кивнула.
  "Я слишком яркий, чтобы общался с рабами и рабынями, Альтаира.
  Ты - хозяйка, госпожа рабов.
  Ты и... - Я красиво приставил ладонь ко лбу козырьком. - Здесь нужно оборудовать спуск к реке..."
  "К реке ведет дорожка".
  "Нет, Альтаира!
  Нам не дорожка нужна, а - дорога для колесницы.
  На колеснице мы с тобой съедем к реке.
  Подойдет берег реки для нашей свадьбы".
  "Как мило - свадьба на берегу реки, - Альтаира захлопала в ладошки. - Я думала, что в нашем дворце будем пировать.
  Но на берегу реки - интересненькое!"
  "Хорошо, Альтаира.
  Тогда гони рабов на прокладку дороги от дворца до реки.
  Рабы у тебя умные.
  Сами поймут, что делать".
  
  "Боюсь, что сейчас все рабы заняты на полевых работах, - Альтаира робко посмотрела на меня.
  Словно боялась моего гнева.
  Или боялась? - Рабам сейчас не до строительства дороги к реке".
  "Ты не права", - я поднял камень и далеко бросил.
  Когда бросаю камни, то играют все мои мускулы.
  Я нарочно повернулся к Альтаире боком.
  Чтобы она оценила мою красоту.
  Камен вдалеке туго ударил во что-то.
  Послышались неприличные слова.
  "Твои рабы плохо воспитаны, Альтаира.
  Наши рабы.
  Нужно отучить их грязно ругаться". - Я сделал над собой усилие, чтобы мой голос не сорвался на писк.
  Получилось спокойно и величественно.
  
  "Ругаться?
  Кого? - Взгляд Альтаиры затуманенный.
  Моя невеста мыслями далеко от текущего момента: - Я думаю, что гораздо разумнее, если ты осмотришь место для прокладки дороги", - Альтаира обратила ко мне свое прекрасное личико.
  "Я?"
  "Ты, великий охотник на драконов.
  Ты.
  Ты построишь сам дорогу от дворца к реке!" - Глазища Альтаиры засияли.
  Туман с них улетел.
  "Но я же не раб, Альтаира.
  Рабы дороги строят".
  "Ты не раб, Гендер.
  Поэтому не трудишься на полях.
  Рабы - что?
  Только и умеют, что сады разводить, овец пасти и делать жирными, за коровами и конями следят, коров размножают, увеличивают урожай риса с плантаций.
  Ты же грандиознее совершишь!"
  "Что совершу, Альтаира?"
  "Грандиозное совершишь, Гендер".
  "Что означает - грандиозное?"
  "Грандиозное - то, что не было раньше, - Альтаира воодушевилась. - Один.
  Своими руками ты проложишь дорогу для моей колесницы..."
  "Почему только для твоей колесницы, Альтаира? - Я заподозрил неладное. - Я тоже буду в колеснице..."
  "Для себя ты сделаешь вдоль моей дороги тропинку, Гендер.
  Я на колеснице помчусь к реке.
  Ты же по тропинке побежишь.
  Ты красиво бегаешь, Гендер.
  Как олимпиец ты носишься.
  Заморские гости будут любоваться мной в колеснице.
  Но и на тебя обратят внимание.
  Твои мускулы будут сверкать на солнце..."
  "Какие заморские гости, Альтаира?"
  "Те заморские гости, которые по реке из варяг в греки плывут к морю и обратно.
  Гости остановятся около мраморной лестнице, которая оканчивается далеко в реке..."
  "Какая мраморная лестница, Альтаира?"
  "Ну, не по глиняному обрывистому берегу я буду спускаться к реке, Гендер.
  Ты построишь для меня в конце дороги, у реки - мраморную лестницу.
  На лестнице вверху - постамент.
  Я на постаменте буду восседать".
  "На постаменте, Альтаира?"
  "Да, Гендер.
  На постаменте я".
  "Все я один построю?"
  "Конечно, великий охотник на драконов.
  Все один.
  Все один будешь делать.
  Рабы же заняты на полях...
  Выруби в скалах мраморные и гранитные куски.
  Отшлифуй мраморные и гранитные глыбы.
  Вымости ими дорогу.
  Ты же сильный.
  Ты же сможешь".
  "Но кто тогда на драконов будет охотиться, Альтаира?
  Если я с утра до ночи стану строить дорогу, то драконы расплодятся.
  Я же - охотник на драконов, а не строитель дорог".
  "Как с утра до ночи будешь строить дорогу? - Удивление Альтаиры не наигранное. - Ты же быстрый, как олень.
  Раз!
  Два!
  И дорога готова.
  Вдоль дороги посадим кипарисы...
  Нет - лучше платаны вроем в землю.
  Ха!
  Зачем нам платаны, если дорога замечательная.
  Столбы вдоль дороги поставим.
  Столбы мраморные и статуи величественные.
  На столбы сверху над дорогой ты положишь плиты мраморные".
  
  
  ГЛАВА 382
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  МРАМОРНЫЙ ПУТЬ ДЛЯ АЛЬТАИРЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Зачем мраморные плиты на столбах?" - Я застонал.
  Лучше бы я согласился на гостей на свадьбе, чем предложил строить дорогу до реки.
  "Как зачем мраморные плиты над дорогой? - Альтаира мягко мне улыбнулась, как непонимающему ребенку. - Если дождь пойдет, а я на колеснице мчусь?
  На мокрой дороге мраморные плиты...
  Нет.
  Не так я сказала.
  Мраморные плиты спасут дорогу от дождя.
  Без укрытия колеса колесницы скользили бы по дороге.
  Колесницу бы занесло.
  Меня бы выбросило в кусты..."
  "Не в кусты бы тебя выбросило, Альтаира, - я процедил злорадно. - Ты бы ударилась о мраморный столб, или о мраморную статую.
  Ты же хотела вдоль дорог мраморное поставить..."
  "Тем более, Гендер, - Альтаира повисла на моей руке. - Ты так мило беспокоишься за меня.
  Я недавно мчалась на колеснице по мокрой дороге.
  Возвещалась с ярмарки.
  Колеса проскользнули.
  Я вылетела из колесницы.
  Хорошо, что лошади не понесли.
  Я ударилась больно попкой о придорожный камень.
  Кому-то вздумалось у дороги похоронить философа.
  И камень на его могилу взгромоздили.
  О могильный камень я ушибла попку.
  Синяк остался... - Альтаира без стыда повернулась.
  Наклонилась и похлопала ладошкой по свое попке: - Видишь синяк, Гендер?"
  "Не вижу синяк, Альтаира".
  "Наверно, Клотильда синяк свела своим снадобьем, - Альтаира распрямилась. - Клотильда очень хорошо убирает синяки.
  Особенно, с моей попки.
  Ты, Гендер, тоже обратись к Клотильде..."
  
  "У меня нет синяков..."
  "Синяки у тебя появятся, когда ты будешь строить дорогу, поднимать мраморные плиты на колонны, шлифовать лестницу к реке.
  Но зато - как сердце твое радостно забьется, когда проплывающие на галерах заморские купцы и рабы начнут славить меня..."
  "Почему они станут славить тебя, а не меня, Альтаира?
  Я же дорогу строил... должен строить.
  Наверно..."
  "Ты - всего лишь строитель великолепного.
  А я - буду восседать на мраморном троне.
  Кого восхваляют, Гендер?
  Восхваляют того, кто на троне сидит, а не того, кто трон строил..."
  "Понятно, Альтаира", - я с удивлением смотрел на изменившуюся хозяйку дворца.
  "Оказывается, что в Альтаире, как и в каждой девушке - бушевало пламя перестройки, - я подумал. - Вернее, пламя я разжег.
  В душе Альтаиры теплился огонек надежды, что придет достойный муж и все наладит в хозяйстве.
  Теперь мечты выплеснулись из Альтаиры.
  Она мечтала о величии своем.
  О мраморной дороге, о колоннах вдоль.
  О статуях по краю дороги.
  О мраморных плитах над дорогой и о лестнице с постаментом к реке Альтаира мечтала...
  Я пробудил в девушке жажду менять и строить...
  Надеюсь, что все..."
  "Цезарь позавидует Вавилонской башне.
  Цезарь скажет, что ни подобной башни, ни подобного столпа даже у него нет..." - Голосок Альтаиры разносился над полями.
  "Вавилонская башня?
  Столп?
  Цезарь?
  О чем ты говоришь, Альтаира"? - Мой голос задрожал.
  "Ты не слушаешь меня, славный охотник на драконов? - Альтаира с укором посмотрела на меня. - Я же сказала, что ты из скалы высечешь дракона.
  Чтобы все знали, что во дворце проживает славный охотник на драконов Гендер.
  Дракон каменный как бы будет парить около столпа.
  Ты поставишь столп, выше, чем Алехандрийский столп.
  Но так как дракон и столп вроде бы как-то сами по себе не величественно смотрятся..."
  "Совсем не величественно выглядят огромный каменный дракон и столп, который выше Алехандрийского", - я пробормотал.
  "... то ты, великий охотник на драконов, Гендер, построишь в дополнение к каменному дракону и столпу - башню.
  Наша Башня будет выше Вавилонской башни.
  Она пронзит облака и достигнет Олимпа".
  "Олимпа не существует, Альтаира.
  Может быть, я должен еще и Олимп построить?"
  "Олимп?
  Построить?
  Не надо нам Олимп, Гендер.
  Мы же не боги.
  Думаю, что огромного каменного дракона, башни, что выше Вавилонской, столпа величественного - достаточно около мраморной дороги со ступенями.
  Цезарь нам позавидует, Гендер".
  "Только и мечтаю о том, чтобы нам позавидовал цезарь", - я ядовито ответил.
  "Правда, Гендер?
  Мы с тобой даже думаем одинаково.
  Мы так похожи. - Альтаира подумала, что я согласился с ней. - Цезарь позавидует нам и разозлится.
  Он пожелает казнить рабов".
  "Казнить рабов?"
  "Великие люди, когда злятся, то либо войну устраивают, либо казнят кого-нибудь...
  Для рабов ты поставишь столбы вдоль дороги.
  Цезарь рабов будет распинать на столбах".
  "Но вдоль нашей дороги не останется места для столбов, - я захрипел. - Вдоль дороги ты уже поставила мраморные колонны и статуи мраморные".
  "Тогда столбы для провинившихся рабов..."
  "В чем же рабы провинились?"
  "В том рабы провинились, что цезарь разозлился на нас, Гендер.
  Вообщем, найди место и для столбов, - Альтаира зевнула. - Я пойду спать.
  Не спала всю ночь.
  Ты же, мой славный жених, начинай строить для меня мраморную дорогу.
  Надеюсь, что когда проснусь, то дорога будет готовая.
  Ты же топнул - и земля под тобой разошлась.
  Быстро утрамбуешь дорогу, наложишь на нее..."
  "Дорогая моя невеста Альтаира, - мой голос сладкий и мстительный. - Я начну строить дорогу сражу же после нашей свадьбы.
  До свадьбы я - ни-ни.
  Понимаешь - не могу до свадьбы..."
  "Конечно, - Альтаира сразу согласилась со мной. - Я тоже до свадьбы не могу.
  Прогуляйся к реке, мой жених, - Альтаира уже называла меня своим женихом.
  Очень приятно. - Прогулка пойдет тебе на пользу.
  Отметь места, где, что мраморное будет стоять после нашей свадьбы".
  
  "Ага, найду подходящую скалу, чтобы высечь из нее огромного дракона", - я взглянул на Альтаиру.
  Надеялся, что она сейчас засмеется беззаботно, как смеялась до моего предложения пожениться.
  Сейчас она скажет, что пошутила по поводу строительства дороги, мраморных статуй, башни, столпа, орла, колонн...
  И даже о столбах для распятия рабов пошутила.
  Но Альтаира невозмутимо скользнула по мне взглядом и направилась к дворцу.
  
  "Альтаира сейчас сытая и довольная, как кошка, которая проглотила бурундука, - я посмотрел на Альтаиру. - Даже не оглянулась на меня.
  Но это и хорошо.
  Альтаира уже считает меня своим будущим мужем.
  Своей собственностью полагает меня.
  До свадьбы я потерплю.
  А после свадьбы стану господином всего этого.
  Посмотрим тогда, кто что строить будет... - Я направился к колодцу заброшенному. - Мне тоже нужно поспать.
  Хоть немного.
  Жаль, что я не могу спать во дворце.
  Во дворце рабыни не дадут мне выспаться.
  Но и на свежем воздухе я привык отдыхать.
  Охотник на драконов обойдется без роскошной огромной кровати. - Я улегся на теплую землю.
  Поджал ноги к груди. - Грустно, как-то..."
  Я заснул.
  
  Проснулся от голода.
  "Моим мускулам нужна хорошая здоровая пища", - я подскочил.
  Размял ноги и руки.
  Приседал.
  Подтянулся на суку.
  Придумывал, как после свадьбы буду отказываться от строительства дороги.
  Я вышел из оливковой рощи.
  Направился в сад персиковый.
  "Дрон, - я издалека заметил раба садовника. - Принеси мне самые сладкие персики.
  Вино, сыр, хлеб, и запеченное мясо". - Я приказал.
  Я - хозяин... бущущий.
  Дрон - раб садовник.
  "Великий охотник на драконов, - раб наклонился.
  Поднял с земли грязный сморщенный маленький персик с гнилым бочком. - Я могу угостить тебя только этим персиком".
  "Зачем ты мне гниль подсовываешь, раб?
  На ветках полно огромных золотистых персиков..."
  "Персики - для нашей госпожи.
  Я и так совершаю преступление, что даю тебе ЭТОТ персик".
  "Я теперь твой господин.
  Альтаира скоро станет моей женой.
  Персики, сыр, молоко, яйца, мясо давай мне!"
  "Вот, когда станешь мужем госпожи Альтаира, тогда и получишь персик с дерева, Гендер, - раб обнаглел. - Господин, я, конечно, могу побить тебя палкой, как вора.
  Мне кажется, что ты ждешь случая, чтобы рабы над тобой посмеялись.
  Но я разочарую тебя.
  Мы уже вчера насмеялись над тобой.
  Ты нам дал столько поводов, чтобы мы ржали..."
  "Дрон, - я присел на траву.
  Приложил руку к сердцу. - Сходи на кухню и принеси мне горячего молока с медом.
  Я так устал, что не могу с тобой ругаться".
  "Тебе плохо, славный охотник на драконов? - Раб садовник мгновенно переменил ко мне отношение.
  Только что он издевался надо мной.
  Но сейчас смотрел по-доброму. - Позвать Василису?"
  "Василиса?
  Кто она?"
  "Василиса - рабыня, как и все мы.
  Она следит за грядками риса на плантации.
  Но еще умеет варить оздоровительное зелье..."
  "Не надо мне больше рабынь, - я простонал.
  Представил, как Василиса рабыня будет ко мне приставать. - Влюбится в меня рабыня сразу.
  Что я своей невесте Альтаире скажу?"
  "Скажи госпоже Альтаире, что в тебя влюбилась рабыня Василиса", - раб садовник бесхитростный.
  Очень простой.
  "Нет, нет, Дрон.
  Я просто чувствую себя уставшим охотником на драконов.
  Всю ночь за драконом гонялся".
  "Дракон?
  У нас?"
  "Да, раб.
  Дракон хотел сжечь ваши поля, сады, дворец.
  Вас же дракон бы сожрал.
  Но я прогнал дракона". - Простому человеку можно врать сколько угодно...
  "Прогнал дракона, господин?"
  "Да, я прогнал дракона".
  "Почему же не убил дракона?"
  "Я не убил дракона, потому что одна из рабынь очень меня попросила не убивать.
  Она пожалела дракона".
  "Кто же у нас жалостливая рабыня? - Раб садовник приблизил свое заинтересованное лицо к моему. - Наши рабыни все жестокие.
  Меня на конюшне Клотильда вчера поводьями отхлестала".
  "Клотильда тебя отхлестала поводьями, раб? - Я слабо улыбнулся. - Значит, не зря Альтаира ревнует Клотильду к конюху и к конюшне...
  Имя рабыни я не скажу тебе, раб.
  Слишком много чести для тебя.
  Отвечу лишь, что рабыня тоже очень жестокая.
  Жестокая к людям.
  Но животных обожает".
  "У нас животных очень любит пастух Коринф, - садовник раб ответил после раздумья. - Но Коринф - парень, а не девушка".
  "Парень, девушка - все одно", - я махнул рукой.
  "Ты говоришь, как патриций на оргии, господин".
  "Ты бывал на оргиях, раб?"
  "Я не только бывал, но организовывал оргии у своего бывшего господина Ахиллеса".
  "Как ты оказался тогда у Альтаиры?
  Провинился перед своим Ахиллесом?
  Он тебя продал?"
  "Мой господин Ахилес меня не продал, а выгнал из дома.
  Даже не захотел продавать.
  Он на прощание крикнул, что хочет, чтобы меня волки задрали".
  "Ого!
  Да ты, раб, наверно, бунтовщик!"
  
  "Я не бунтовщик, - раб с укором на меня посмотрел. - Я - спокойный и тихий.
  На той злопамятной оргии я бежал с котлом кипящего барсучьего жира".
  "Кому на оргии понадобился кипящий барсучий жир?"
  "Патриций сенатор Кантор хотел своего раба живьем сварить.
  Затем снял бы с раба кожу.
  На ней бы свои цитаты писал...
  Я же с котлом бежал.
  Ах, я уже сказал, что с котлом кипящего барсучьего жира я был.
  Вдруг, меня мой господин Ахилес останавливает.
  Даже не смотрит, что у меня в руках: - Раб, плесни. - Приказывает.
  Я и плеснул.
  Желание хозяина - закон для раба.
  На живот и на ноги господина Ахиллеса жир кипящий попал.
  Я же не догадался, что господин Ахилес просил плеснуть ему вина в чашу.
  Я так думаю, что если ты - патриций, то выражай свои мысли ясно и понятно".
  "Ты, раб садовник, очень откровенный, - я расхохотался. - Простота спасет рабство.
  Принеси же мне теплого молока с медом.
  Я сразу стану красавчиком.
  Красота спасет свободных!" - Я по-дружески подмигнул рабу.
  Раб Дрон поддался внезапному порыву.
  Подошел ко мне и поцеловал мою руку.
  "Молоко с медом я тебе принесу, господин".
  "Забудь про молоко, раб, - я передумал. - Я пройду дальше по своим будущим владеньям". - Я надеялся, что когда раб не увидит, сорву себе персик с ветки.
  "Не наступи в капкан, господин, - раб Дрон помахал мне издалека рукой. - Капканы спрятаны у деревьев в траве".
  "Спасибо, что предупредил меня о капканах, раб", - я с испугом отпрыгнул от персикового дерева, к которому шел.
  
  "Где бы поесть? - Я вышел из персиковой рощи и почесал живот. - К Коринфе в стадо жирных овец зайти в гости?
  Коринфа угостит меня овечьим сыром и жареной бараниной.
  Нет.
  Коринфа еще и приставать ко мне начнет.
  На рисовые поля заглянуть?
  Но рис нужно варить.
  Лучше я искупаюсь в реке.
  Альтаира вчера приглашала меня искупаться с ней и с рабынями в купальне.
  Но затем забыла о своем приглашении.
  От меня уже стало пахнуть... - Я воодушевленный спустился к реке. - В реке устриц насобираю.
  Устриц едят сырыми. - Я скинул одежды и вошел в прохладную воду. - Ха! - Я усмехнулся. - Здесь должна была быть к вечеру мраморная лестница, к которой от дворца Альтаиры я проложил бы дорогу.
  Хорошо, что я вовремя успел отговориться, что только после свадьбы начну строить дорогу и все остальное... - Я нырнул.
  Высматривал на дне устриц.
  Две устрицы поднял. - Маленькие. - Я отшвырнул устрицы. - Найду крупнее". - Я снова нырнул.
  Долго под водой искал.
  Вдруг, увидел устрицу.
  Схватил ее.
  Устрица выскользнула.
  "Это не устрица, - я вынырнул.
  Жадно глотал воздух. - Рабыня?
  Ты зачем ко мне подошла?
  Я схватил тебя за...
  Думал, что устрица".
  "Я помогу тебе, славный охотник на драконов Гендер, - рабыня ослепительно красивая.
  Я бы даже сказал - чудовищно красивая.
  Порочно красивая улыбалась мне. - Тебе нужна устрица?
  Бери мою..."
  "Не нужна мне твоя...
  Она и не устрица даже..."
  "Я увидела, что ты купаешься, славный охотник на драконов.
  Приплыла к тебе..."
  "Не нужна ты мне, рабыня".
  "Ты сам о себе позаботился, господин?
  Все делаешь без помощи рабов или рабынь?"
  "Да, к сожалению все сам и сам, - я печально вздохнул. - Но в скором времени я стану твоим настоящим господином.
  Тогда обо мне вы будете заботиться, рабы и рабыни".
  
  "Я и сейчас о тебе позабочусь, славный охотник на драконов, - рабыня нырнула.
  Над поверхностью воды показалась блестящая округлая натянутая попка.
  Через минуты три рабыня вынырнула в нескольких метрах от меня: - Господин!
  Я поймала тебе на завтрак голубого марлина". - Рабыня с торжеством подняла над головой голубую рыбину.
  "Ого!
  Настоящий голубой марлин, - у меня скулы свело. - Дорогой он очень.
  Серебряная монета за рыбку".
  "Рыба не дороже, чем человек", - рабыня поплыла к берегу.
  Вышла на песок.
  Жемчужные капли воды стекали по идеальному телу рабыни.
  "Рыбу нужно варить или запечь", - я проявил ум.
  "Голубого марлина не варят и не запекают, - рабыня лучше меня понимала в приготовлении голубых марлинов. - Я его сейчас натру солью с лимоном.
  Лимоны на нашей плантации крупные и сочные.
  Мясо голубого марлина сразу заиграет всеми красками.
  Вкусное, ароматное".
  "Рабыня, как твое имя...
  Как твоя рабская кличка?" - Я вспомнил, как Партэния сказала, что у рабов нет имен.
  Только клички у рабов.
  "Моя кличка - Василиса", - рабыня охотно отозвалась.
  Подтвердила, что у рабынь клички, а не имена.
  "Василиса - больше похоже на имя, а не на кличку".
  "Василиса - от василиск.
  Я - травница.
  Поэтому многие думают, что я василиска видела".
  "Впрочем, мне твое имя не нужно, - я вовремя удержал себя.
  Не буду заигрывать с рабыней. - О тебе садовник Дрон говорил".
  "Дрон?
  А он не сказал, зажило ли у него?
  Я ему мазь целебную наложила".
  "Я не спрашивал, а раб не говорил - о мази, о том, что ты наложила", - я строго ответил.
  Проблемы рабов меня не интересовали.
  
  Я вышел на берег.
  Рабыня - рабыней, а я все-таки покрасовался перед ней.
  Встал передом.
  Повернулся левым боком.
  Затем спину показал.
  Напряг мускулы.
  "О, ты очень привлекательный, господин Гендер, - рабыня за моей спиной восторженно завизжала. - Подобной красоты я не видела даже в Колизее у гладиаторов.
  Ты - совершенство".
  "Мне приятно слышать похвалы даже от рабыни, - я повернулся. - Что ты делала в Колизее, рабыня?"
  "Я?
  Я сражалась.
  Гладиатрикс я была". - Рабыня ответила просто.
  Словно мы беседовали о... голубом марлине.
  
  "Ты - гладиатрикс? - я онемел.
  Но так как надо было разговаривать, то дар речи вернулся ко мне. - Ты не похожа на мощного воина, рабыня".
  "Девушка, даже если захочет, то все равно не станет сильнее мужчины". - Рабыня ловко разрезала голубого марлина.
  Резала она острой раковиной устрицы.
  На нежное розовое мясо рыбы выдавила сок из лимона.
  Посыпала щедро солью.
  "Соль, где взяла, рабыня?" - Я на минуту отвлекся от темы гладиаторов и гладиатрикс.
  "Соль?
  На берегу соли много.
  Земли у госпожи Альтаиры богатые
  Залежи соли, золота, серебра".
  "Все!
  Все: залежи соли, золота, серебра - после свадьбы с Альтаирой - будет принадлежать мне", - я ликовал без слов.
  "Василиса", - из уважения к бывшей профессии рабыни я назвал по имени.
  "Да, славный охотник на драконов".
  "Как же ты побеждала гладиаторов, если у тебя нет столь выдающихся мускулов, как у меня".
  "Мои мускулы крепкие, стальные.
  Но не особо выделяются. - Рабыня поднялась. - Пощупай меня, господин".
  "Пощупать тебя?
  Где?"
  "Ты уже под водой начал меня щупать, славный охотник на драконов".
  "Под водой я принял твою... за устрицу..."
  "Убедись, что мои мускулы крепчайшие, господин", - рабыня напружинила ягодичные мышцы.
  "Огого! - Я постучал ладонью по попке рабыни. - Выдающиеся мышцы.
  Вернее - выдающиеся по красоте и силе. - Я потрогал также руки и ноги рабыни.
  Слегка ударил кулаком в живот Василисы. - Мускулы у тебя тренированные, рабыня.
  Но все равно их недостаточно, чтобы сражаться на арене в Колизее".
  "Так я не попкой, не ягодичными мышцами сражалась", - рабыня засмеялась звонко.
  
  Подскочила.
  Наклонилась и водила попкой по кругу.
  "Представь, славный охотник на драконов, как глупо выглядели бы гладиатрикс, которые на арене понадеялись бы на свои мускулы.
  Патриции на трибунах ждут сражения.
  Гладиаторы подняли мечи.
  А гладиатрикс - ахаха - попкой повернулись и вращают попками".
  "Ыхыхыхыхыхы, - я тоже захохотал. - Глупо и смешно".
  "Но мы не глупо и не смешно сражались, - рабыня распрямилась.
  Перестала смеяться.
  В глазах ее поплыла вековая печаль. - Нельзя смеяться, когда выходишь драться на арену.
  Я мечи метала в гладиаторов.
  Так и побеждала".
  "Мечи бросала?
  Впервые слышу".
  "Я сама придумала мечи бросать, - бывшая гладиатрикс усмехнулась недобро. - Больше мне ничего не оставалось делать.
  Натренировалась я мечи метать...
  Несется на меня могучий воин со щитом и мечом.
  У меня из защиты только - моя открытая грудь.
  Я бросаю в воина свой меч.
  Раз - и нет гладиатора".
  "Но у тебя же один меч.
  А гладиаторов на арене много".
  "Я поднимаю свой меч.
  Либо забираю меч гладиатора".
  "А, если не успеешь взять свой меч, или меч гладиатора?"
  "Тогда я бегаю по арене.
  Я быстрая.
  Гладиатор в тяжелом вооружении меня не догонит.
  Бегаю, пока не подниму чей-нибудь меч.
  Так я оставалась живая после сражения на арене".
  
  "Подобных тебе гладиаторов и гладиатрикс освобождают из гладиаторов.
  Дают свободу".
  "Мне за мои победы сенатор Саарема подарил свободу".
  "Ну, и, Василиса?"
  "На свободе я была всего лишь пять минут.
  Подралась с патрицием".
  "Что же ты не поделила с патрицием, Василиса?"
  "Мы не поделили кошку".
  "Кошку?
  Вы хотели съесть кошку?"
  "Патриций хотел съесть кошку.
  А я не дала".
  "Что ты не дала патрицию?"
  "Кошку я ему не дала.
  Меня сразу заковали в цепи и отправили на рынок рабов".
  "Сразу тебя Альтаира купила?"
  "Нет.
  Я сначала была рабыней сенатора Альфонсино.
  Он каждый раз перед сном махал мне рукой.
  Желал спокойной ночи.
  Еще он требовал, чтобы я одевала и раздевала его.
  Сенатор отнимал у меня много сил.
  Я же очень гордая.
  Никому не хотела помогать, - Василиса грустно взглянула на меня. - И сама не принимаю ни от кого помощь.
  Разве, что от тебя приму..."
  "Я не помогу тебе, рабыня.
  Наши дорожки сошлись.
  Но они разойдутся.
  Работай на моих рисовых полях..."
  "Поля, пока принадлежат Альтаире.
  Ты же еще не муж ей, славный охотник на драконов".
  "Могла бы и не напоминать, - я провел ладонью по лицу рабыни. - Сам знаю".
  "Кушай голубого марлина, господин, - рабыня легонько встряхнула премиленькой головкой. - Он уже готов".
  "Лакомство, - я жадно глотал куски драгоценной рыбы. - Вкуснота!
  Ты замечательно приготовила рыбу, рабыня". - Я облизывал кончики пальцев.
  "Господин?"
  "Да, рабыня?"
  "Приличные патриции не облизывают свои пальцы".
  "Ты снова мне указываешь, рабыня.
  Во-первых, я не патриций.
  Во-вторых, чьи пальцы я должен облизывать, если свои нельзя".
  "Ты - все равно, приличный охотник на драконов, хотя и не патриций, - Рабыня отправила в ротик маленький кусочек рыбки. - Моему бывшему господину рабы облизывали пальцы".
  "У меня нет рабов...
  Пока нет...
  Но после свадьбы будут".
  "Покончим с маленьким недоразумением, господин..."
  "Какое недоразумение?
  С кем покончим?" - Я обнаружил, что рабыня ведет беседу.
  Рабыня Василиса как бы главная в разговоре.
  Я хотел ответить резко.
  Но взглянул на идеальное лицо рабыни.
  Замер.
  Сосредоточено смотрел на ее блестящие губы.
  "Кажется, что я что-то в жизни пропустил", - я пробормотал.
  "То, что пропустил, я тебе верну", - рабыня взяла мою руку.
  Поднесла мои пальцы к своим губам.
  "Если простая рабыня соблазнит меня, то я утоплюсь, - я подумал и почувствовал жар в некоторых точках тела. - Меня тянет, тянет к рабыне.
  Василиса рабыня манит, манит меня.
  Я едва сдерживаю острое желание.
  Хочу почувствовать мягкие губы рабыни".
  Представил ее язычок.
  Представил, и увидел.
  Рабыня медленно облизала свои губки.
  Я от греха подальше, отсел от рабыни.
  Мои руки запачкались песком.
  "Я сдую", - рабыня следовала за мной.
  "Что сделаешь?"
  "Молчи, великий охотник на драконов", - рабыня нежно сдувала песчинки с моих пальцев.
  Даже не касалась губами меня.
  "Все плывет перед глазами, - я застонал. - Ты меня околдовала, травница рабыня.
  Опоила зельем.
  Ты - хитрая!" - Обвинение сорвалось с моих губ.
  "Я не хитрее, чем ты, великий охотник на драконов.
  Ты же хитростью хочешь получить в жены госпожу Альтаиру".
  
  "Вот в чем дело, - я натужно расхохотался. - Ты завидуешь мне.
  Я - свободный, красивый жених Альтаиры...
  Ты же...
  Ты же..."
  
  
  ГЛАВА 383
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ДВА НОЛЬ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я - рабыня, - Василиса загнула пальчик. - Я не свободная и не невеста Альтаиры.
  Счет два ноль в твою пользу, славный охотник на драконов Гендер".
  "Не время собирать и считать камни", - я вспомнил мудрую шумерскую поговорку.
  Только что в ней мудрого, в поговорке-то?
  "Я буду приходить к тебе в спальню тайно, - рабыня приложила пальчик к губкам. - Альтаира ничего не узнает и не заметит.
  До свадьбы и после свадьбы вашей..."
  "Одна рабыня уже стала моей подругой", - я ответил осторожно.
  "Партэния, что ли?"
  "Что Партэния?"
  "Подруга твоя новая - рабыня Партэния?"
  "Как ты угадала, Василиса, что мы теперь дружим с Партэнией?
  Думаю, что ей не понравится, что ты станешь ходить в мою спальню, рабыня Василиса.
  Да и рабыня Клеопатра тоже будет против твоих похождений ко мне.
  Клеопатра считает меня своим цезарем, которого раньше знала".
  "С Клеопатрой я справлюсь, - бывшая гладиатрикс, а сейчас - рабыня, поправила длинные волосы. - Но с Партэнией будет сложнее..."
  "Почему ты уверена, что с сошедшей с ума Клеопатрой ты легко справишься, а с обыкновенной рабыней Партэнией тебе придется повозиться".
  "Ты правильно сказала, славный охотник на драконов.
  С Партэнией мне придется повозиться.
  Партэния - необыкновенная!
  Она для меня - лучше всех".
  "Я понял, - я захихикал. - Ты любишь Партэнию.
  Но это же запретная любовь".
  "Никто не запрещает любить".
  "Рабыня не имеет права любить.
  Иметь подругу или друга вам нельзя.
  Потому что по закону цезаря у рабов нет имущества.
  А друг или подруга - имущество". - Я удивился и обрадовался, что складно разговариваю.
  Ну, как философ!
  "Ты своим откровением поразил меня в сердце, славный охотник на драконов", - губки рабыни задрожали.
  На изумительных глазах появились бриллианты слезинок.
  "Не волнуйся, рабыня.
  От волнения появляются морщинки.
  И также от волнения падает трудоспособность.
  Взволнованный раб трудится меньше и ленивее".
  "Ты только о своей выгоде думаешь, господин".
  "А о чьей же еще выгоде я должен задумываться, рабыня?"
  "Но Партэния..."
  "Остановись, рабыня, - я красиво поднял левую руку.
  Жест - цезаря. - Зачем мне твоя Партэния.
  Не желаю о ней ничего знать.
  Ты любишь Партэнию.
  Но зачем тогда ко мне подластиваешься?
  Сдуваешь песчинки с моих пальцев.
  Голубого марлина засолила для меня.
  Набиваешься в сердечные подруги.
  Собираешься проникать в мою спальню до и после моей свадьбы на Альтаире".
  "Не нужна мне рабыня Василиса в подруги, - я подумал. - До свадьбы не нужна.
  Слишком много у меня надежд на богатство хозяйки дворца Альтаиры.
  Не позволю рабыням нас рассорить.
  Рабыни они - что?
  Поматросят меня и бросят.
  Альтаира же - ценная, как сундук с золотыми монетами".
  Вдруг, я почувствовал горячую ладонь Василисы на своем бедре.
  "Пропади все пропадом", - я сжал зубы.
  
  "Вы уже закончили?" - Садовник Дрон подкрался бесшумно.
  Василиса убрала ладонь с моего бедра и отшатнулась.
  Раб садовник Дрон присел между мной и рабыней.
  "Дрон.
  Мы соленого марлина пробовали", - ресницы рабыни быстро-быстро летали.
  "Голубого марлина пробовали голубки, - раб расхохотался.
  Его смех поднял из зарослей пару заспанных уток. - Хотите, я приготовлю вам постель из цветов?"
  "Я собираюсь сходить на рисовые плантации, - я ответил за себя и за Василису. - Может быть, отдохну на постели из цветов.
  Но один отдохну.
  Без свидетелей.
  Я не знаю, долго ли пробуду на рисовых плантациях.
  Если хотите, раб и рабыня, то развлекайтесь без меня".
  "Я схожу к реке, - бывшая гладиатрикс легко подпрыгнула. - Выброшу скелет и кожу голубого марлина рыбам.
  Из реки вышло, в реку вернулось". - Рабыня Василиса грациозно побежала к реке.
  "Бедрами виляет", - садовник Дрон усмехнулся.
  "Я вижу, раб, что рабыня виляет бедрами", - я ответил высокомерно.
  "Для тебя старается Василиса".
  "Для меня все должны стараться.
  Я же ваш будущий хозяин. - Любопытство заставляло меня разговаривать с рабом вежливо. - А, как старается для меня Василиса?"
  "Бедрами она старается для тебя, господин.
  Обычно Василиса бегает резко, целеустремленно.
  Не отвлекается на красоту бега.
  Для нее главное в беге - результат, а не вихляние бедрами.
  Сам посуди, господин.
  Если бы гладиатрикс на гладиаторском сражении виляла бы бедрами, то долго ли она бы прожила".
  "Значит, для тебя, раб, рабыня Василиса бегает целеустремленно?
  А для меня - с вилянием бедер?"
  "Так я и сказал.
  Для меня Василиса не виляет бедрами.
  Не хочет мне понравиться".
  "Любишь Василису, раб?"
  "А ты, любишь, Василису, господин?"
  "Отвечать вопросом на вопрос - не по-мужски, раб".
   Мы замолчали.
  Потому что Василиса наклонилась к воде.
  "К попке Василисы прилипли несколько чешуек голубого марлина, - я задыхался от восторга. - Голубые чешуйки отражают лучи солнца.
  Прямо в глаза мои.
  Красивое.
  Рабыня Василиса сейчас похожа на сирену - девушку морскую с рыбьим хвостом вместо ног.
  Но сирен не существует.
  А Василиса - тут-как-тут.
  Подходи и бери ее.
  Да еще она и без рыбьего хвоста, к счастью.
  Две ноги девичьи лучше, чем рыбий хвост". - Что-то увлекся разглядыванием рабыни.
  "Иди, работай, раб", - я поднялся с песка.
  "Ага.
  Я - на работу.
  А ты в это время, господин, с Василисой будешь развлекаться".
  "Не твое дело, раб.
  Я - господин.
  Мне все можно.
  Но успокою тебя.
  Я не стану развлекаться с простой рабыней.
  Я даже многим богатым женам патрициев отказывал".
  И подумал я:
  "Может быть, садовник Дрон и рабыня Василиса, тоже играют со мной.
  Садовник увидел, что я не поддаюсь на ласки Василисы, поэтому вступил в игру.
  Пытается вызвать у меня ревность.
  Подталкивает к Василисе.
  Только зачем это Василисе и садовнику?"
  
  "Хорошо тебе прогуляться по рисовым плантациям, господин охотник на драконов, - садовник крикнул мне. - Будь осторожен.
  Рабыни на плантациях работают согнувшись".
  "Собирай персики, садовник", - я не понял намек раба по поводу согнувшихся рабынь на рисовой плантации.
  "Гендер..."- рабыня Василиса вышла из реки.
  "Спасибо за голубого марлина, рабыня", - я ответил сухо.
  Отвернулся.
  Надеялся, что рабыня не заметит, как загорелись мои щеки.
  "Хочешь еще рыбки? - Василиса жалобно протянула. - Или устрицу?"
  "Убирайтесь оба с моей жизненной дороги, - я разозлился. - Идите, работайте, рабы".
  
  Я красиво вышагивал.
  "Если рабыня Василиса специально для меня крутила-вертела своими бедрами, то я не стараюсь, а получается у меня красивый ход", - я наслаждался своей походкой.
  "Гендер", - рабыня Василиса догнала меня через несколько минут.
  "Я же ясно приказала тебе, рабыня - иди, работай", - я холодно ответил.
  "Господин, я и иду работать".
  "Куда ты идешь работать, Василиса?"
  "На рисовую плантацию направляюсь.
  Так что, господин, нам по пути".
  "Нам по дороге, рабыня.
  Но не по пути нам с тобой".
  "Ты очень умный, господин".
  "А ты, очень красивая, рабыня", - у меня невольно вырвалось.
  Но признание - не конь.
  Убежало - не поймаешь.
  "Я красивая? - рабыня охнула.
  Прижала руки к прекрасным грудям. - Да я за тебя, славный охотник на драконов.
  Ну, я за тебя жизнь свою отдам".
  "Это хорошо, что ты верная мне, рабыня, - я уже более добродушно разговаривал с рабыней. - Мне нужны телохранители, а особенно - телохранительницы.
  Ты любишь подглядывать за купающимися мужчинами, рабыня?"
  "Никогда не думала об этом, - Василиса рабыня ответила после минутного молчания. - Я не интересовалась мужчинами.
  Не подглядывала.
  Конечно, видела, как гладиаторы купаются.
  Но мы же купались все вместе".
  "Придется тебе подглядывать за мной, рабыня!"
  "Подглядывать за тобой?
  Ты предлагаешь мне? - В глазах рабыни появился туман непонимания. - Разумеется, я счастлива выполнить твою любую просьбу, господин".
  "Не просьба, а - приказ.
  Когда господин что-то хочет от раба, то приказывает.
  Если же раб что-то хочет от господина, то - нижайше просит раб".
  "Пусть будет твой приказ, господин.
  Я стану подглядывать за тобой.
  Но, зачем?"
  "Подглядывать за мной станешь после свадьбы, рабыня.
  Когда я возьму Альтаиру, то у меня появятся много врагов.
  Рабы, рабыни будут зло на меня смотреть и проклинать меня.
  Некоторые захотят меня отравить или зарезать спящего.
  Мне нужен страж моего тела.
  Конечно, крепкий мужчина лучше справится с обязанностью моего охранника.
  Но как-то не так будет...
  Например, я со своей женой в спальне буду...
  Ну, сама понимаешь, чем я буду заниматься со своей женой в спальне после свадьбы..."
  "Ты и Альтаира будете вместе в спальне считать золотые монеты?" - Рабыня Василиса приложила пальчик носику.
  "Даже, если и монеты золотые, - я отметил острый ум рабыни. - Но чаще я все же буду ласкать свою жену на ложе.
  Альтаира будет призывно дышать.
  Изгибаться зазывно.
  Стонать позывно.
  Мы отвлечемся от всего.
  Самое удобное время для убийц.
  Поэтому мне нужен страж моего тела.
  Если страж будет мощным мужчиной, то у него тоже помутится в голове от увиденного.
  Голая Альтаира - мед с пахлавой.
  Я же не желаю, чтобы стражник облизывал мою жену взглядом.
  Гораздо удобнее для меня и спокойнее, если девушка...
  Если красивая рабыня будет подглядывать за мной.
  Вернее, не подглядывать, а - приглядывать.
  Тем более, что ты - бывшая гладиатрикс.
  Справишься с моими врагами".
  "О, господин.
  Я глаз с тебя не спущу", - рабыня Василиса ответила с подозрительной хрипотцой в горле. - Как тень стану следовать за тобой и подглядывать".
  "Ну, иногда я буду приказывать тебе не подсматривать за мной", - я вовремя одумался.
  Подумал:
  "Мало ли что.
  Другая рабыня.
  Или я запускаю руку в наш - общий с Альтаирой - сундук с золотом.
  Не обязательно стражнице моего тела видеть все..."
  
  "Для того чтобы я стала стражницей твоего тела, господин, мы должны провести ритуал". - В голосе рабыни зазвенела сталь мечей гладиаторов.
  Я запоздало подумал - нужно ли было приглашать ослепительно красивую рабыню Василису подглядывать за мной...
  "Ритуал?
  Или обряд?"
  "Называй, как хочешь, господин".
  "Но Партэния уже проводила со мной обряд дружбы.
  Я должен с каждой рабыней..."
  Я вспомнил непередаваемое сладостное ощущение, когда рабыня Партэния поставила меня на колени, заставила поклониться, а потом своей ногой прижала мою голову к мраморной плитке пола...
  "Партэния ставила на тебя свою ножку, господин", - рабыня Василиса много знает.
  "Да, рабыня Партэния поставила на меня свою ножку.
  Так требует обряд подчинения в дружбе".
  "На меня Парта тоже опускала свою ножку, - голос Василисы задрожал. - Так мы подружились с ней".
  "С ножкой подружилась?" - Я пошутил.
  "С ножками и ножками тоже подружились", - рабыня Василиса ответила загадкой.
  "Если ты хочешь повторить обряд Партэнии, Василиса, то ставь на мою шею свою ножку.
  Я согласен.
  Ритуал должен..."
  "Я не поставлю на твою шею свою ножку, господин".
  "Брезгуешь моей шеей?
  Я ее мою каждый день..."
  "Я не брезгую твоей шеей, господин Гендер.
  Наоборот".
  "Как можно брезговать наоборот, рабыня?"
  "У меня свой обряд.
  Обряд гладиаторов и гладиатрикс.
  Без ножки на шее".
  "Без ноги на шее, рабыня?"
  "Я же не подружка тебе, славный охотник на драконов.
  Я - твоя рабыня.
  Стражница твоего тела..."
  "Только после свадьбы будешь охранять мое тело, - я напомнил рабыне. - После свадьбы моей с Альтаирой". - Добавил на всякий случай.
  А то рабыня еще подумает, что я собираюсь жениться на ней.
  "Мы гладиатрикс иногда сражаемся в команде.
  Команда гладиатрикс".
  "Начинаешь издалека, - я прищурил глаза. - Но у меня время есть".
  "Мы дожны понимать друг дружку без слов на арене, - рабыня просто провела рукой по правой груди.
  У меня в животе забурчало сразу. - Поэтому мы, гладиатрикс, сначала в казармах изучаем друг дружку.
  Каждый взгляд.
  Каждое движение.
  Каждое напряжение.
  В бою мы обязаны быстро принимать решения.
  Например, моя подруга по команде напрягает левую ногу.
  По напряженной ноге ее я понимаю, что подружка мне подсказывает - защити слева.
  Или другая гладиатрикс сжимает губы.
  По ее напряженному лицу проходит судорога.
  Я понимаю, что подружка подсказывает мне, что можно легко срубить голову ближайшему гладиатору".
  "Но как вы тренируетесь?
  Ты меня заинтересовала, рабыня.
  Цезарь тоже умеет расшифровывать движения глаз, губ, улыбки.
  Он читает по лицам, как изучает иероглифы на древних глиняных табличках шумеров".
  "Расслабься, и стой спокойно, великий охотник на драконов, - рабыня, вместо ответа, прижала свои горячие, слегка влажные, ладони к моим щекам.
  Или ее ладони на моих щеках были - как раз - ответом? - Я сейчас запомню, когда ты находишься в спокойном состоянии.
  Когда же буду подглядывать за тобой, то легко определю - напряжен ли ты, или расслаблен".
  "Умно", - я опустил руки вниз.
  
  "Шея напряжена, - ладони рабыни соскользнули на мою шею.
  Поглаживали нежно.
  Пальчики рабыни порхали, словно нежные бабочки. - Грудные мускулы напряжены.
  Мышцы живота - каменные, не расслабленные.
  Спина..."
  "Эй, рабыня, не прижимайся ко мне... сильно".
  "Я должна прижаться, чтобы проверить твои мышцы спины, господин. - Жаркая рабыня вжалась в меня. - С мышцами спины у тебя все в порядке.
  Они сейчас расслабленные.
  Но что это, господин?"
  "Что-что?" - Я ощутил жаркие ладони рабыни на своих ягодицах.
  "Твои ягодичные мышцы окаменели.
  Так нельзя, славный охотник на драконов.
  Ты не жалеешь свое прекрасное тело.
  Посмотрим на низ живота спереди.
  Если и там..."
  "Не трогай низ моего живота, - я отпрыгнул от рабыни. - Будем считать, что ты изучила меня достаточно... до свадьбы.
  После свадьбы продолжишь изучать меня, рабыня.
  До свадьбы - нельзя..."
  "Потому что, вдруг, Альтаира увидит?" - рабыня спросила с плохо скрытой усмешкой.
  "Для тебя она не Альтаира, а - госпожа Альтаира", - я жадно вдыхал аромат рабыни.
  Василиса окутана облаком непорочной свежести.
  
  "Нюхаете друг друга?" - С горочки спускалась рабыня Клеопатра.
  "Василиса, спаси меня, - я схватил за плечо Василису.
  Думал, что это плечо.
  Но моя рука держала упругую грудь рабыни... - Василиса.
  Ты будешь стражницей моего тела.
  После...
  Но сейчас прогони Клеопатру.
  Она опять начнет ко мне приставать.
  Будет говорить, что знает меня давно, и что я ее муж какой-то цезарь..."
  Я почувствовал пустоту в руке.
  Рабыня Василиса выскользнула.
  Вернее - ее грудь выскользнула.
  "Встретимся на рисовой плантации", - рабыня Василиса - бывшая гладиатрикс - виновато опустила головку.
  Я хотел спросить - что рабыня имела в виду, когда сказала, что встретимся на плантации.
  Но Василиса уже удирала.
  Сверкали ее замечательные тренированные ягодицы.
  "Василиса не обманула меня.
  Гладиатрикс отлично умеет убегать". - Я зачем-то подумал.
  "Вряд ли вы встретитесь на плантации, цезарь, властный окрик Клеопатры вдавил меня в землю. - Пожимай, не пожимай своими могучими плечами, цезарь, но ты меня не удивишь".
  "Неужели, ты никогда не очнешься, Клеопатра, - я закусил нижнюю губу. - Ты - рабыня.
  Я не порчу с тобой отношения только потому, чтобы ты не испортила мне свадьбу.
  Я терплю твое сумасшествие, рабыня.
  Но мое терпение скоро треснет".
  "Цезарь, ты же любишь меня, - Клеопатра, как всегда, не обращала внимания на мои слова.
  Для девушки главное - сказать свое, а не слушать других. - Я же знаменита в высших кругах патрициев".
  "Понятно, - кажется, что я нащупал дорогу даже в общении с сумасшедшей рабыней.
  Вдруг, Клеопатра, до рабства, действительно, была знаменитая?
  Тогда я на оргии или на пиру небрежно признаюсь патрициям, или даже самому цезарю - Знаете ли, я очень близко знаком с Клеопатрой, она бегала за мной. - Почему ты знаменита, Клеопатра?"
  "Цезарь, если ты забыл, то я тебе напомню.
  Ты же любил смотреть, как я выступаю в Колизее..."
  "Ты выступала в Колизее, Клеопатра?
  Ты - гладиатрикс?"
  "Нет, я не гладиатрикс.
  Цезарь, не делай удивленный вид.
  Ты же все помнишь о нас".
  "Выступала в Колизее.
  Дай подумаю, Клеопатра.
  Ты - комедиантка?
  Невозможно!
  Ведь комедиантами могут быть только мужчины".
  "Ты сам комедиант, цезарь, - Клеопатра погрозила мне пальчиком.
  Я не стал расспрашивать - привиделось ли Клеопатре в ее сумасшедших грезах, что она знала меня, и знала комедиантом, или пошутила, что я комедиант.
  Комедиант означает - весельчак. - Я в Колизее выступала перед сенаторами.
  Я же - царица".
  "Царица.
  Царица Клеопатра?
  Так самая? - Я расхохотался. - Я говорю, то, что знаю.
  Ты не царица, рабыня".
  "Кто же я еще, если не царица? - Клеопатра рабыня насмешливо передернула плечами. - Мой отец был царем Кломбуса".
  "О Кломбусе я не знаю, - я ответил язвительно. - Клеопатра вроде бы была царицей Египта".
  "Я же сказала, что мой отец был царем Кломбуса, - Клеопатра рабыня усмехнулась. - Но я не сказала, что я - царица Кломбуса.
  После смерти моего отца Царство Кломбус переименовали в Египет".
  "Почему же не назвали царство Кломбуса в твою честь - Клеопатрским царством, - я захохотал. - Ты же - царица!"
  "Я вижу, что ты, цезарь, совсем дурак стал, - рабыня презрительно фыркнула. - Как же царство Кломбуса могли назвать Клеопатрским царством, если я не была царицей Кломбуса?"
  "Приятно слышать, рабыня, как ты изворачиваешься, - я с силой топнул.
  Поднял красную пыль.
  Вспомнил, как топнул и провалился по пояс в нору.
  Подумал, что не нужно мощно больше топать... - Пусть ты хоть сто цариц была..."
  "Я - не сто, я - одна!"
  "Одна рабыня Клеопатра", - я издевательски кивнул.
  "Цезарь, дело в том, что ты пропил свою мудрость на оргиях.
  Иначе бы вспомнил, что ты до оргий и пиров раньше общался с мудрецами философами. - Рабыня задумчиво перебирала свои длинные роскошные волосы.
  Смотрела на меня, не мигая.
  В глазах рабыни я видел темноту. - Ты должен помнить, как я с тобой разговаривала по-шумерски..."
  "Чем дальше беседа, тем сильнее тебя заносит на колеснице сумасшествия, рабыня, - я даже пожалел несчастную девушку. - Ты хочешь видеть какого-то цезаря.
  Он для тебя был целым миром.
  Но тебя продали в рабство.
  Ты потеряла своего цезаря.
  Но не можешь с этим смириться.
  Ты бы от горя умерла.
  Но твой разум пожалел тебя.
  Ты превратилась в сумасшедшую, чтобы не умерла от горя.
  Когда я пришел во дворец Альтаиры, ты обрадовалась.
  Твое сумасшествие зацепилось за меня.
  Сделало меня твоим цезарем.
  Ты легко убедила себя, что я тот цезарь, который тебе нужен, и который когда-то бросил тебя". - Жестокие слова.
  Но я должен был их высказать рабыне.
  
  "Я скопила несметные сокровища", - рабыня Клеопатра, разумеется, и на этот раз не слушала меня.
  Но озадачила своим высказыванием.
  "Ты скопила несметные сокровища? - В горле у меня пересохло от жадности. - Где же ты их спрятала?"
  "Вдруг, рабыня не лжет, что она была царицей? - Мои руки затряслись. - О том, что я ее цезарь - придумала, чтобы не сойти с ума окончательно.
  Но сокровища...
  Вдруг, они настоящие ее?
  Не выдуманные сокровища?"
  "Ты же прекрасно помнишь, где спрятаны наши с тобой семейные сокровища", - рабыня Клеопатра все же заинтересовала меня.
  Поймала на крючок, как крокодила.
  "Конечно, я помнил, где спрятаны наши сокровища... милая Клеопатра.
  Но от твоей красоты я потерял память.
  Напомни мне, где золотые монеты лежат". - Я посмотрел по сторонам.
  Не подслушивают ли нас?
  "Вдвойне будет неприятно, если подслушивают, - я подумал. - Во-первых, увидят мои заигрывания с рабыней Клеопатрой.
  Во-вторых, если сокровища, действительно были, а Клеопатра - бывшая царица, то мои сокровища могут украсть".
  Разумеется, что я считал сокровища Клеопатры своими сокровищами.
  Ведь рабыня говорила, что я ее муж...
  
  "Бриллианты, рубины, изумруды, жемчуга, сапфиры, золото, серебро, медь, - рабыня перечисляла спокойно. - Ты помнишь Скалистые Голубые Горы, цезарь?"
  "Голубые Горы, - я слышал о Голубых Горах раньше.
  На ярмарке. - Мы спрятали наши сокровища в голубых горах?
  Но Голубые Горы тянутся далеко и высоко".
  "Знаю, что глубоко.
  Ты меня научил глубоко, цезарь".
  "Чему я тебя научил глубоко, рабыня... моя милая Клеопатра?" - Я досадовал.
  Понимал, что в любой момент Клеопатра может оборвать разговор о спрятанных несметных богатствах.
  Она же - сумасшедшая.
  
  "Ты меня научил нырять глубоко, цезарь.
  Мы с тобой опускались на дно моря и целовались безумно".
  "Красивое, - я представил, как целуюсь с Клеопатрой на дне моря.
  Разумеется, что я представил, что целуюсь с царицей Клеопатрой, а не с рабыней. - Сокровища спрятаны на дне моря?"
  "И на дне моря мы спрятали с тобой сокровища.
  Тебе это место очень хорошо знакомо.
  Ты его легко найдешь, потому что у нас с тобой там была жаркая любовь".
  "У нас везде с тобой была жаркая любовь, Клеопатра, - я подыгрывал рабыне. - Почему ты просто не напомнишь мне, Клеопатра?
  Скажи - что сокровища закопаны там-то и там.
  И спрятана другая часть сокровищ - тем-то и тем".
  "Когда мне исполнилось четырнадцать лет, мой отец царь отправил меня в Алехандрию.
  В философскую школу для мальчиков.
  Отец решил, что будущая царица должна мыслить, как мужчина, потому что будет всю жизнь общаться с философами мудрецами". - Все же рабыня Клеопатра ушла от темы сокровищ.
  Я же решил пока не нажимать на нее.
  Может быть, рабыня на новом витке разговора расскажет подробнее, где золотые монеты зарыла...
  "Очень интересно, Клеопатра, - я изобразил из себя мудреца. - Рассказывай, все-все вспомни".
  "Но в философской школе для мальчиков трудно научиться мужскому разговору.
  Утонченные юноши с утра до вечера обсуждали цвет туник, материю для хитонов, украшения.
  Но все же мой отец оказал мне услугу.
  Ведь я и ты, цезарь, встретились в философской школе для мальчиков, в той самой школе".
  "Я - учился философии?"
  И подумал:
  "А что плохого, если я, вместо Альтаиры, возьму в жены эту рабыню Клеопатру.
  Даже, если она все придумала.
  Даже, если она никогда не была царицей, а ее отец не был царем.
  Даже, если никаких несметных сокровищ нет, то все равно - Клеопатра очень интересная во всех смыслах.
  Умная выдумщица и еще - красавица из красавиц.
  Я буду охотиться на драконов.
  А по вечерам во время ужина моя жена Клеопатра будет рассказывать мне сказки о том, как мы хорошо раньше жили.
  Ведь фантазии иногда лучше, чем реальная жизнь. - Я почувствовал, как щеки мои запылали. - Великий охотник на драконов. - Я вовремя опомнился. - Рабыня Клеопатра зачаровала тебя.
  Она - ведьма.
  Каждая девушка в Элладе - ведьма.
  Клеопатра добивается, чтобы я - славный красавчик охотник на драконов - взял ее в жены.
  Заманивает, зачаровывает.
  Никакая Клеопатра не царица.
  Сокровищ у нее не было, и нет. - И тут же спорил с собой. - А, вдруг - царица?
  А, если есть у нее спрятанные сокровища?"
  
  
  ГЛАВА 384
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РАССКАЗ КЛЕОПАТРЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты тогда, цезарь, напомнил мне моего покойного мужа", - рабыня продолжала сумасшествия.
  "Я напомнил тебе твоего покойного мужа, Клеопатра?
  Но ты же сказала, что отец отправил тебя в философскую школу, когда тебе исполнилось всего лишь четырнадцать лет..."
  "Меня и фараона поженили, когда нам было по десять лет.
  Четыре года в замужестве - до четырнадцати лет - большой срок.
  Мой муж фараон успел состариться и умереть до четырнадцати лет.
  Фараоны долго не живут.
  Я же осталась молодой бедной вдовой".
  "Ты же сказала, что ты богатая, Клеопатра".
  "Я - богатая.
  Бедная - в том смысле, что - несчастная".
  "Так и говорила бы, что - несчастная, - я разозлился. - Слишком ты многому научилась в философской школе, Клеопатра.
  Речи утебя мудрые, как у мужчин".
  "Зато у тебя, цезарь, все женственное", - Клеопатра ответила без шуток.
  "Женственное?
  Нельзя оскорблять мое мужественное тренированное прекрасное мужское тело.
  Взгляни на выдающиеся мускулы ягодиц и живота.
  Разве, ты видела женщин с подобной мускулатурой атлета?"
  "Понятно", - рабыня опустила глаза.
  "Что тебе понятно, Клеопатра? - Я провёл пальцем по переносице. - Золото где?
  Сокровища давай".
  "Тебе же Кульманелла говорила..." - рабыня замолчала.
  "Не знаю никакую Кульманеллу.
  Вернее - не помню ее. - Я все же решил играть в забывчивость. - Что мне Кульманелла говорила?"
  "Я же говорю тебе, цезарь..."
  "Нет, Клеопатра, - я поднял левую руку. - Не уходи от моего ответа.
  Что мне Кульманелла говорила?
  Опустим - кто она, Кульманелла.
  Для меня сейчас важно узнать... вспомнить, что она говорила, а не кто она...
  И не так важно, что ты говоришь, Клеопатра".
  "Знаю, знаю, что ты любил Кульманеллу, цезарь, - рабыня остановила меня острым взглядом. - Но прощаю тебе твое мимолетное увлечение Кульманеллой.
  Ты же по-настоящему любишь только меня, цезарь".
  "Люблю, люблю только тебя, - я прошептал.
  Снова посмотрел по сторонам.
  Никто, вроде бы не подслушивает и не подглядывает. - Тебя люблю.
  Но о Кульманелле.
  Она прятала наши с тобой сокровища?
  Или она тоже - сумасшедшая, как и ты?" - Нечаянно сорвалось с языка.
  Но я теперь уже не особо волновался.
  Знал, что Клеопатра мало обращает внимания на мои слова.
  "Ха!
  Я возомнил себя великим покорителем женских сердец, - я подумал и вернулся к прежней мысли - не охмурить ли Клеопатру. - Я думал, что, если предложу Клеопатре стать моей женой, то она безмерно обрадуется.
  Да, женщины меня обожают.
  Но никто не хочет выходить замуж за безденежного.
  Альтаира, вроде бы, согласилась.
  Но...
  Вдруг, проспится и передумает.
  Если бы я был богачом, то я бы построил для Альтаиры ее желанную дорогу с мраморными ступенями к реке.
  Но я - всего лишь скромный великий славный охотник на драконов". - На этот раз мне стало жалко самого себя...
  
  "Кульманелла, как и я - царица", - Клеопатра, как я и предполагал, пропустила мою оговорку, что некая Кульманелла - сумасшедшая.
  "Царица?
  Кульманелла? - Я даже подпрыгнул от удивления. - Она замужем?
  Свободная?
  Кульманелла тоже спрятала свои сокровища в Голубых Горах?"
  Меня начало раздирать на части.
  "Альтаира?
  Но у нее всего лишь речка, поля с богатыми стадами овец, коз, коров, табунами коней, дворец, плантации рисовые, виноградники, персиковые и апельсиновые рощи, сундук с золотыми монетами.
  Все богатство и важность Альтаиры меркнут на фоне царицы Клеопатры и ее несметных сокровищ.
  А - загадочная Кульманелла?
  Может быть, она в тысячи раз красивее и богаче, чем Клеопатра?
  И более доступная для меня?
  На кого же поставить?
  Богатые невесты - труднее, чем тараканы на бегах.
  На тараканьих бегах можно выбрать самого быстрого таракана.
  И - угадаешь победу.
  Но как из трех девушек - одна из которых хозяйка дворца и угодий, вторая - царица, третья - тоже царица - выбрать беспроигрышный вариант?
  Откажусь от Альтаиры?
  Посватаюсь к Клеопатре?
  А, вдруг, рабыня Клеопатра - всего лишь рабыня, которая выдумала, что она царица с несметными сокровищами?
  И меня, что я ее бывший цезарь, Клеопатра тоже выдумала.
  Наверное...
  Заявлюсь в гости к загадочной Кульманелле?
  Но она будет простой пастушкой.
  Выберу в жены Альтаиру?
  И сразу после того, как жрецы нас поженят, окажется, что и Клеопатра царица богатейшая, и ее подружка Кульманелла - тоже царица с золотыми горами.
  Так еще надо добиться, чтобы девушки согласились стать моими женами". - Голова закружилась.
  
  "Кульманелла - царица, - Клеопатра повторила. - Она, как и я, любит свое царство.
  "Если ты - царица, Клеопатра, то, почему ты - рабыня Альтаиры?" - Самый важный вопрос.
  После ответа Клеопатры сразу все станет на свои места.
  "Цезарь?"
  "Да, Клеопатра".
  "Я видела, как сенатор Феодор на ярмарке унижался перед рабыней.
  Бросал ей под ноги золотые дирхемы.
  Умолял, чтобы она поцеловала его".
  "И не поцеловала рабыня сенатора?"
  "Нет, не поцеловала".
  "Я бы поцеловал... за золотые дирхемы, разумеется".
  "В этом и есть ответ на твой вопрос, цезарь.
  Вот почему я рабыня Альтаиры".
  "Я не настолько мудрый, как ты, Клеопатра, - я иронизировал.
  Но Клеопатра приняла, как похвалу.
  Милостиво мне кивнула прелестнейшей головкой. - Я не философ, как ты, Клеопатра.
  Поэтому я не понял твой ответ на мой вполне понятный вопрос".
  "Я заметила, что ты не понял, цезарь, - рабыня Клеопатра вытянула губы. - Почему ты не целуешь меня, цезарь?" - И совсем, как для глупого, показала пальчиком на свои губки.
  Подсказывала, куда я должен ее поцеловать.
  "Целовать тебя, Клеопатра? - Я извивался, как змея в воде. - Целовать тебя, как царицу?
  Как рабыню тебя поцеловать?
  Или поцеловать, как владелицу несметных сокровищ?"
  "Цезарь, - рабыня упрямо посмотрела в мои глаза.
  Опустила руки мне на бедра. - Зачем ты себя сдерживаешь?"
  "А ты, рабыня..., Клеопатра, зачем сдерживаешь ответ на вопрос - где деньги зарыты?
  Как я могу заставить тебя ответить?"
  "Меня заставить? - рабыня присела.
  Сорвала ягодку земляники.
  Протянула мне. - Ешь землянику.
  Она полезная.
  Ты же решил уморить себя голодом".
  "Не нужна мне твоя ягодка, - я раздавил ягодку.
  Пальцы окрасились душистым красным соком земляники. - Мне золото твое нужно.
  Понимаешь, Клеопатра?
  Золото!
  Если нет сокровищ, то нам не о чем говорить".
  "Не о чем нам говорить, цезарь?
  После того, что между нами было?" - Клеопатра сжала кулачки.
  
  "С этого места подробнее рассказывай, Клеопатра, что между нами было.
  Подобранности о наших поцелуях, которые ты выдумала, поцелуи выдумала... не упоминай о мелочах.
  Начни сразу с главного - куда мы закопали наши сокровища?"
  "Сокровища? - Клеопатра несколько минут молчала.
  Смотрела на небо.
  Потом опять взглянула на меня. - Ты думаешь забрать сокровища и сбежать от меня?
  К Кульманелле собрался с моими золотыми монетами?
  Тебе безразлично, если я умру от горя".
  "Нет, Клеопатра.
  Я не хочу, чтобы ты умерла. - Я ответил искренне.
  Досада во мне бурлила.
  Но в досаде поднимались островки жалости к этой сошедшей с ума девушке рабыне. - Живи.
  Ты мне нравишься".
  "Я не знала об этом, что я тебе нравлюсь", - Клеопатра вскрикнула.
  "Не знала о том, что ты мне нравишься, Клеопатра? - Я с презрением протянул. - Но ты же сказала, что мы давно знакомы.
  Разве я был бы с тобой, если бы ты мне не нравилась?"
  "Вот я уже и принял игру Клеопатры, - я подумал грустно. - Подыгрываю рабыне.
  Делаю вид, будто согласен с ней, что мы знали друг друга давно".
  "Если сказать о золотых монетах, то ты сам себя выдаешь, цезарь, - рабыня прижалась ко мне. - Не я жертва, а ты - жертва, цезарь".
  "Ты просто не хочешь мне напомнить, где спрятала...
  Мы спрятали сокровища".
  
  "Не хочу, цезарь".
  "Ах, не хочешь напомнить мне, куда спрятала сокровища? - Я задыхался от гнева. - Тогда зачем я перед тобой прыгаю, как комедиант?
  Зачем делаю вид, что мы знакомы давно?
  Зачем подыгрываю тебе?"
  "Я имею в виду, что не хочу напоминать тебе, цезарь.
  Я просто скажу.
  Ты же знаешь, что сокровища мы спрятали..."
  "Остановись на секундочку, Клеопатра, - я обнял рабыню.
  По-дружески обнял. - Сейчас ты скажешь очень важное.
  Будь внимательна в мелочах.
  Если ты ошибешься, или по глупости обманешь меня, то потом тебе будет труднее признаться, где спрятаны сокровища в Голубых Горах.
  Девушки не любят отказываться от своих слов.
  Ты - моя... подруга.
  Ты не должна лгать мне.
  И так!
  Глубоко вдохни.
  Расставь ноги, чтобы дышалось легче.
  Говори, моя царица Клеопатра, где сокровища находятся!"
  "В Голубых Горах, - Клеопатра начала открывать тайну. - От реки в горы ведет древняя дорога шумеров.
  По дороге мы в колесницах мчались с тобой целый день.
  За нами рабы везли в повозках сундуки с золотом, драгоценной посудой, великолепными дорогими украшениями.
  Ты упал с лошади, цезарь.
  Подвернул ногу.
  Ты так кричал, так вопил, цезарь, что все подумали, что у тебя оторвалась нога.
  Ты умолял, чтобы тебя не бросили в горах.
  Тогда Кульманелла присела рядом с тобой.
  И..." - Глаза Клеопатры затуманились.
  
  "Продолжай!
  Не уходи в свое безумство, Клеопатра", - я понял, что Клеопатра дальше ничего пока не расскажет.
  Тряс ее за плечи.
  "Нет, цезарь! - Клеопатра закричала. - Я не могу поверить, что ты с мерзавкой царицей Кульманеллой..."
  "Оставь ты эту Кульманеллу, несчастную.
  Клеопатра, ну, Клеопатрочка.
  Пожалуйста.
  Я сломал ногу..."
  "Ты вывихнул ногу".
  "Дальше что?
  Осталось совсем-совсем немного в твоем рассказе.
  Приметы, где мы спрятали сокровища.
  Надеюсь, что всех свидетелей мы убрали..."
  "Кульманелла сбежала, - Клеопатра прошептала.
  Опустилась на траву. - Ты - подлец, цезарь.
  Ты поставил Кульманеллу на первое место.
  Я для тебя оказалась вторая.
  Ты обесчестил меня, цезарь.
  Обесчестил и бросил..."
  
  "Обесчестить и бросить славный охотник на драконов может легко", - из зарослей бамбука появился садовник Дрон.
  "Ты подслушивал и подглядывал за нами, раб садовник?" - Я закипел.
  "Я не подслушивал и не подглядывал за вами, - садовник с презрением плюнул мне под ноги. - Я собирал листья лопуха.
  Из отвара лопуха получается прекрасная подкормка для корней персиковых деревьев.
  Вдруг слышу, как несчастная Клеопатра кричит, что ее кто-то обесчестил и бросил.
  Я сразу понял, что это ты - Гендер".
  "Во-первых, никто не обесчещивал Клеопатру и не бросал.
  Нет.
  Может быть, обесчестили и бросили ее.
  Она поэтому сошла с ума.
  Но все было до меня - и обесчещенье и бросание Клеопатры.
  Во-вторых, раб.
  Почему ты решил сразу, что я обесчестил и бросил Клеопатру?"
  "Потому я так подумал, что ты надругался над Клеопатрой, Гендер, что больше некому".
  "Как больше некому, раб?
  А ты?
  Ты не мог обесчестить и бросить Клеопатру?"
  "Я работаю, - раб важно выпятил грудь. - Собираю листья лопуха для..."
  "О лопухе ты уже говорил, раб".
  "Мы - рабы - все сейчас трудимся.
  Ты, славный охотник на драконов, не раб.
  Поэтому бездельничаешь".
  "Спасибо, раб, что ты не по имени меня назвал, - я захохотал. - Вы, значит, работаете, а я ничего не делаю?
  Тогда объясни, почему рабыня Клеопатра не на полевых работах?
  Почему бродит одна по полям и рощам?"
  "Клеопатра?"
  "Да, раб.
  Рабыня Клеопатра, - я безжалостно показал на сидящую на траве Клеопатру.
  Не мог ей простить, что она не рассказала мне тайну, где спрятала свои несметные сокровища. - Она же не работает".
  "Клеопатра?" - Раб садовник Дрон озадачено почесал затылок.
  "Мы так никогда не закончим разговор, - я заорал на раба. - Прекрати чесать голову.
  У тебя вши?"
  "Чесание помогает думать, - раб посмотрел на свою руку. - А Клеопатра не работает, потому что ты ее соблазнил, Гендер. - Опять назвал меня по имени.
  Раб должен свободному гражданину говорить - господин. - Ты ее соблазнил.
  Заманил в рощу.
  Обесчестил и бросил.
  Я же слышал.
  Вот, поэтому Клеопатра не работает".
  "У меня сложилось впечатление, раб, что ты тоже сошел с ума, - я сложил руки на груди.
  Руки мои дрожали. - Но даже сумасшедшие могут принести неприятность.
  Вернее - сумасшедшие всегда приносят неприятное.
  Сумасшедших слушают.
  Сумасшедшим верят.
  Я не хочу, чтобы какой-то раб садовник и какая-то рабыня Клеопатра сообщили моей невесте Альтаире, что я, якобы затащил Клеопатру в рощу, обесчестил и бросил.
  Ложь чистейшей воды.
  Но девушки охотнее верят в ложь, чем в правду.
  Поэтому я предупреждаю вас, - я ткнул пальцем в грудь садовника. - Раб Дрон.
  И рабыня Клеопатра.
  Если по вашей вине, из-за вашей глупости, Альтаира откажется выйти за меня замуж.
  Нет.
  Я скажу более общее.
  Если по чьей-нибудь вине, или просто так Альтаира передумает брать меня в мужья, то я вызову дракона.
  Заставлю дракона сжечь дворец, поля, сады, плантации.
  Вас всех вместе с деревьями дракон сожжет.
  Поэтому с этого момента вы должны помогать мне.
  Вы обязаны уговаривать Альтаиру.
  Говорить ей только хорошее обо мне.
  Уговаривать ее стать моим мужем.
  Хау!
  Я все сказал!". - Я выдохся
  Перед глазами плыли радужине круги.
  
  "Напрасно.
  Ох, напрасно, я так грубо говорил с рабами, - я запоздало раскаивался в своей глупости. - Теперь..."
  "О, мой герой, - Клеопатра вскочила.
  Обняла меня.
  Жарко поцеловала в губы. - Ты вернулся из мертвых, цезарь".
  "Мы уже прошли этот вопрос, - я отстранил от себя рабыню. - Я - не твой цезарь.
  Ты придумала, что знала меня раньше..."
  "Ты так смело угрожал нам драконом, цезарь, что я снова полюбила тебя! - Рабыня не слушала мои возражения. - Ты - храбрый.
  Решительный ты.
  Целеустремленный.
  Сжечь дворец, нас, поля, коров, коз, коней, овец, рисовые плантации...
  Подобное мог предложить только настоящий воин.
  И я знаю этого воина.
  Он - мой муж - ты, цезарь".
  "Если дракон сожжет коров, овец, коней и коз, - садовник потирал руки, то получится огромный мясной пирог.
  К нему очень хорошо подойдут запеченные - в огне из пасти дракона - персики и рис.
  Я горжусь, что ты, великий охотник на драконов, станешь нашим господином".
  "Совсем другой разговор, раб, - я поощрительно похлопал раба садовника по левому плечу. - Я рад, что ты и Клеопатра поняли меня правильно.
  Не вредите мне".
  "Цезарь.
  Мы с тобой поплывем вместе на галере", - Клеопатра смотрела в свои сны.
  "Только не рабами на веслах мы поплывем", - я засмеялся.
  "Сменим обстановку и теплый климат на холодный.
  Я хочу купаться в снегах Норда, цезарь.
  Мы с тобой вместе были в снежных горах за три месяца до того, как ты умер, цезарь.
  Но сейчас ты живой". - Последние слова Клеопатра чуть слышно прошептала.
  
  "Раб, отведи Клеопатру в ее спальню, - я хмуро посмотрел на садовника. - Но не обесчесть рабыню.
  У тебя все мысли повернуты на - обесчестить и бросить девушку".
  "Разумеется, господин, - раб поклонился мне.
  Очень приятно... - Обесчестить и бросить только ты можешь..."
  "Чтоооо?"
  "Я в хорошем смысле говорю, господин.
  Господам все можно".
  "Ну, если в хорошем смысле, раб..."
  "Я вижу, как ты превращаешься в настоящего господина, славный охотник на драконов, - раб садовник смотрел на меня с обожанием. - Ты стал неумолимым.
  Черты твоего лица стали жестокими и надменными.
  Словно тебя ведут на казнь.
  Ты же знаешь, что цезарь казнит лучших из лучших своих слуг.
  Чтобы они не заняли его место.
  Поэтому рано или поздно, цезарь казнит тебя, господин".
  "Я постараюсь не быть очень хорошим слугой нашему цезарю", - я вымученно улыбнулся.
  Мне совсем не нравилось, что раб говорил обо мне.
  Вроде, хвалит.
  Но получается, что издевается и пугает меня моим же будущим...
  "Значит, господин..."
  "Молчи, раб, - я грубо оборвал садовника. - Я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать.
  Знаю и то, о чем ты думаешь.
  Тех, кто подчинится мне, я полюблю.
  А врагов ждет страшная мучительная смерть.
  Если ты поклоняешься мне, то бери Клеопатру за волосы и тащи в ее спальню.
  Конечно, если Клеопатра сама не захочет пойти.
  Надеюсь, что в ней осталась хоть капля милосердия"
  "Цезарь!
  У меня на все твои вопросы есть один ответ, - Клеопатра прошептала. - Ты все забыл.
  Если ты доверишься мне, то получишь все, цезарь.
  Если же вздумаешь побежать к Кульманелле..."
  "Не побегу я к Кульманелле, - я развернулся и махнул рукой. - Нет сокровищ, нет и Кульманеллы". - Ответил я не по-философски.
  Я должен был сказать, что, если Клеопатра не рассказала мне, где сокровища спрятала, то я ПОБЕГУ к Кульманелле за другими сокровищами.
  Или к Альтаире.
  Но что сказал, то - что сказал.
  Впрочем, рабыня Клеопатра, как всегда не услышала мои слова...
  
  Рабыню Василису я сначала услышал.
  Затем только увидел.
  Рабыня Василиса стояла по колени в грязи на рисовой плантации.
  Василиса пела настолько звонко и чисто, что рисовые побеги склоняли к ней свои головки.
  "О, мой господин, - рабыня, скорее почувствовала, чем увидела меня. - Не заходи в воду.
  Здесь грязно". - Рабыня Василиса выбежала на лужайку.
  "Рис растет в грязи, - я заметил глубокомысленно. - Но он всегда чистый и светлый.
  Не грязь портит рис, а - плохой раб, - я подумал, что "плохой раб" звучит обидно для Василисы.
  Поэтому изменил: - Плохой человек портит рис".
  "Я - хорошая, - Василиса искательно заглядывала в мои глаза. - Покушаешь со мной, что щедрые поля нашей госпожи Альтаиры послали?" - рабыня Василиса махнула рукой на траву.
  "Лепешки рисовые, соевый соус, запечённые куропатки, персики с медом, апельсины - тоже с медом, летучие рыбы зажаренные, баранья ляжка..."
  "Ляжку мне подарил пастух Коринф", - рабыня Василиса густо покраснела.
  "Пастух Коринф подарил тебе свою ляжку?" - Я пошутил.
  Напрасно я шучу с девушками.
  У них другое понимание комедии.
  "Нет, пастух Коринф подарил мне баранью ногу, - рабыня опустила взгляд. - Он добрый..."
  "Пастух добрый за счет вашей госпожи Альтаиры, - я отметил. - Берете без спроса господское.
  Когда я буду хозяином всего этого, - широкий жест рукой (при этом напряг бицепсы и трицепс), - то запрещу пастуху раздавать налево и направо баранину.
  А сейчас?
  Сейчас можно кушать все подряд", - я присел на траву.
  Схватил баранью ногу.
  Жадно в нее вцепился зубами.
  Мне нужно много сил, чтобы вытерпеть предсвадебную лихорадку.
  Рабыня рассеяно водила пальчиком по горке риса.
  "Рабыня!
  Гадаешь на рисовых зернах?" - Баранья нога дёрнулась в моих руках.
  "Сама мысль - гадать, мне кажется страшной", - рабыня Василиса подняла на меня глаза.
  "Но... ты боишься рисовых зернышек, рабыня?"
  "Ты хотел повидаться со мной господин?
  На что ты рассчитывал, когда пришел на рисовую плантацию?"
  "Я просто убегал от Клеопатры, - я тыльной стороной ладони вытер овечий жир с губ. - Рабыня Клеопатра преследует меня".
  "Славный охотник на драконов.
  Я думаю, что ты пришел ко мне не для того, чтобы рассказывать о своих похождениях с другими девушками, - холодная усмешка исказила прекрасное лицо Василисы. - Я тебе не подушка, в которую ты можешь плакать".
  Рабыня опустила глаза.
  Но я успел заметить в них тревогу.
  "Вкусная у тебя еда на плантации, - я потянулся за хлебом.
  Не обращал внимания на возражения рабыни.
  Дал ей кусок рисового хлеба. - Ешь, рабыня.
  Тебе не повредит рис".
  "Сам ешь", - рабыня оттолкнула мою руку.
  "Дерзишь, рабыня?"
  "Что ты хочешь от меня, господин?
  Я думаю, что у тебя были какие-то мысли по поводу меня".
  "Разумеется, что у меня были мысли.
  Без мыслей я не хожу. - Я коротко хохотнул. - Скажу тебе, рабыня.
  Ты меня разочаровываешь!"
  "Чем я тебя разочаровываю? - рабыня спросила с вызовом. - Я ухаживаю за своими рисовыми грядками.
  Я красивая..."
  "Да, ты красивая, - я провел рукой по щеке рабыни. - Василиса.
  В утреннем свете черты твоего лица кажутся мягкими и в то же время зловещими.
  Ты - как добрый жрец, который убивает корову.
  Я представлял рабыню на плантации по-другому".
  "Как же я должна встать на плантации, чтобы понравиться тебе, господин?"
  "Понравиться мне? - Я перевел дыхание. - Главное, чтобы ты трудилась.
  Мне нравятся деньги".
  "Тебе нравятся деньги, - в голосе рабыни послышалось презрение. - Ты, славный охотник на драконов, не столь мужественный, как показался мне в прошлый раз".
  "Теперь ты нападаешь на меня, рабыня, - я засмеялся натянуто. - Я представлял тебя на плантации работящей.
  Ты же кажешься мне нежной и хрупкой лентяйкой".
  "Ты играешь со мной, господин?
  Я не нежная и не хрупкая.
  Если я натяну кожаную перчатку, то мой железный кулак гладиатрикс пробьет твою грудь".
  "Девушка меня не победит", - я поднял плечи.
  
  "Если я тебе не нравлюсь, то, зачем ко мне пришел, славный охотник на драконов?
  Иди к своей Альтаирочке.
  Она же - богатенькая госпожа".
  "Почему ты думаешь, что я жадный до денег?"
  "О, славный охотник на драконов, - рабыня легла на траву.
  Широко расставила ноги.
  Провела пальчикам по губам. - Может быть, я ошибаюсь, что ты не слишком хорош.
  Я часто ошибаюсь.
  Надеюсь, что и сейчас ошиблась.
  Так хочется видеть рядом настоящего воина, хоть и чужого.
  Думаю, что ты правильно поступил, что пришел ко мне на плантацию рисовую.
  Ты - очень коварный и умный охотник на драконов.
  Но меня ты не соблазнишь, как соблазнил Альтаиру.
  Я - не простая девушка".
  
  
  ГЛАВА 385
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР ЕЩЕ НЕ СОБЛАЗНИЛ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я еще не соблазнил Альтаиру", - я кусал губы.
  Рабыня права.
  Я слишком долго обхаживаю хозяйку дворца...
  "Ах, ты еще не соблазнил Альтаиру? - Голос рабыни Василисы дрогнул. - Чем же ты занимался все это время, славный охотник на драконов?
  Может быть, тебе девушки не нравятся?"
  "Нравятся мне девушки.
  Очень... - Я с огромным трудом оторвал взгляд от блестящей лежащей рабыни. - Все это время я не соблазнял Альтаиру.
  Я не успевал ее соблазнить.
  Потому что отбивался от нападок рабынь.
  Вы мне мешаете соблазнить вашу хозяйку Альтаиру".
  "Мы мешаем? - бывшая гладиатора быстро, я бы сказал - стремительно, - схватила меня за... - У тебя все на месте мужское. - Через мгновение рабыня Василиса отпустила мое. - Ничто тебе не мешает, славный охотник на драконов.
  Ты просто боишься Альтаиры.
  Она же любит решительных".
  "Решительных, как ты, рабыня Василиса?" - Я пошутил.
  Но шутка попала в цель.
  И оказалась не шуткой.
  "Решительных, как я".
  "Но я сегодня твердо признался в любви Альтаире, - зачем-то я открывался рабыне. - Ей понравилась моя прямота".
  "Надо было жестче, Гендер".
  "Что жестче?"
  "Все жестче надо было".
  "Говоришь загадками, рабыня".
  "Я - сама загадка", - рабыня перекатилась на животик.
  "У тебя к попке прилип цветок тюльпан, Василиса".
  "На рисовой плантации много тюльпанов, Гендер.
  Хочешь именно тот тюльпан, который прилип ко мне?"
  "Я не собираю цветы".
  "Тогда что ты собираешь, Гендер?
  Что собираешь, и что собираешься со мной делать?"
  "Ты уже задавала этот вопрос, рабыня".
  "Но ты на него не ответил, Гендер.
  Повторяю в третий раз.
  Что собираешься со мной делать?
  И что ты собираешь?"
  "Ты хотела мой ответ, рабыня?
  Он есть у меня. - Я отложил баранью кость.
  Прилег рядом с обнаженной рабыней.
  Чуть наклонился к ней.
  Опустил голову на руки. - Я отвечу тебе честно, рабыня.
  Сначала я хотел с вами договориться - со всеми рабами.
  Мечтал с вами жить в дружбе.
  Меня вдохновил рассказ Альтаиры.
  Она сказала, что с рабами лучше дружить, чем воевать.
  Но дружба с рабами получается только у Альтаиры.
  Вы же надо мной смеетесь и презираете меня.
  В то же время, каждый и каждая из вас хочет получить меня в постель.
  Я могу вас убить.
  Я же - славный охотник на..."
  "Убить меня трудно, Гендер, - рабыня разговаривала со мной, как с равным.
  Легла на левый бок.
  Голубой цветок ирис ласкал левую грудь рабыни. - Я же - бывшая гладиатрикс.
  Ты сильнее меня, воин.
  Но я - быстрее..."
  "Не будем состязаться в ловкости, рабыня, - я смял свое лицо в ладони. - Я решил вас продать, рабы".
  "Нас продать?"
  "Да, я понял, что так мне будет проще, рабыня.
  Я стану мужем Альтаиры.
  Вы же все время будете вспоминать прежние времена.
  Станете шептаться, что без меня во дворце было лучше.
  Что я пришел и все испортил.
  Будете сравнивать жизнь свою у Альтаиры - до меня и после моего прихода.
  Чтобы избежать вашей злости...
  Да, к тому же Клотильда угрожала, что даже после моей свадьбы с Альтаирой может меня отравить или зарезать.
  Зачем мне нужно все время напрягаться, глядя на своих рабов.
  Новые рабы уже не будут знать, как раньше жилось здесь, до меня.
  Поэтому, я вас всех продам.
  Куплю вместо вас новых рабов..."
  "Но ты же хотел сделать меня стражницей твоего тела, Гендер?" - Рабыня пожевала травинку.
  "Василиса не испугалась моей угрозы, что я продам всех рабов, - я задумался. - Не боится перейти к новому хозяину.
  Я думал, что станет умолять оставить ее.
  Хм.
  Что-то все идет не по плану".
  "Ты слишком много обо мне знаешь для стражницы моего тела, Василиса".
  "Я не могу много знать, Гендер.
  Я же девушка.
  Я, вообще, не могу знать".
  "Ты очень ловко выбрала случай, рабыня".
  "Я для тебя - всего лишь случай, господин?"
  "Не притворяйся более глупенькой, чем ты есть, рабыня".
  "Господин!
  Хочешь, я для тебя упаду в обморок?"
  "Зачем ты для меня будешь падать в обморок, рабыня?"
  "Ты слишком робкий, господин.
  Я не говорю, что ты трусливый.
  Другие говорят, что ты трус.
  Ты болтаешь с обнаженной прекрасной рабыней.
  Мы вдвоем на лугу.
  Никто нас не видит.
  Ты можешь воспользоваться моментом и лишить меня девичьей невинности.
  Но ты за длинной болтовней прячешь свои страхи, господин.
  Никак не решишься надругаться над моим прекрасным телом", - рабыня изогнулась.
  "Ты изгибаешься, как амазонка перед храмом Афродиты, - я восхитился. - Не стану оправдываться.
  Да, ты права.
  Опасения у меня есть.
  Если же ты упадешь в обморок, то я могу над тобой надругаться...
  Ты сделаешь вид, что ничего не заметила и не помнишь.
  Я же сделаю вид, что ничего между нами не было.
  Отличная твоя мысль, Василиса.
  Но я, пожалуй, откажусь.
  Не из-за того, что вы считаете меня трусом.
  Если бы я попытался овладеть тобой беспомощной, то мне пришлось бы потом говорить с Альтаирой о том, о чем я не хочу с ней говорить.
  Конечно, было бы безумием наброситься на тебя спящую или отстраненную в обмороке.
  Но в этом безумии есть что-то запретное и волнующее.
  Если нас увидит садовник Дрон, то он ужаснется от моего недостойного поведения".
  "Ты любишь Дрона?"
  "Чтоооо?"
  "Ты влюблен в садовника Дрога?" - рабыня Василиса с усмешкой повторила свой вопрос.
  "Я вас продам, потом куплю вас и снова перепродам всех.
  Даже тех, кто мне дорог".
  
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Я в первый раз в жизни чувствую, что я живая.
  Потому что ты рядом, славный охотник на драконов Гендер".
  "Ты раньше не чувствовала себя живой, рабыня?"
  "Ничего подобного со мной не было, господин.
  Когда я проливала кровь на гладиаторской арене... чужую кровь проливала...
  Тогда я не жила".
  "Я тебе так нравлюсь, рабыня?"-
  "Ты мне так нравишься, господин, что я готова тебя убить.
  Лишь бы ты никому не достался другому, или другой". - Василиса выдохнула едва слышно.
  Опустила глаза.
  "Слишком многие меня хотят убить в этом дворце, - я засмеялся невесело. - Я хотел сделать тебя своей стражницей, охранницей.
  Но что за охранница, которая мечтает меня убить?"
  "Хорошая я буду тебе охранница, господин.
  Я не позволю никому другому тебя убить.
  Но сама могу..."
  "Ты удивительно откровенная рабыня".
  "Я тебя удивляю?"
  "Из-за тебя я не могу расслабиться сейчас, - я присел. - Пришел к тебе отдохнуть душой и телом.
  Ты же меня напрягаешь, рабыня.
  Напрягаешь меня не в тех местах.
  Нервы мои напряжены..."
  "Мне жаль, что ты так бережешь свой главный нерв, славный охотник на драконов".
  "Тебе жаль? - Я расхохотался. - У рабов нет жалости.
  Вам не положено ничего иметь.
  Даже жалости, любви, радости, гнева у вас не должно быть.
  Вы - пустые амфоры".
  "Я - пустая амфора.
  Я согласна.
  Наполни же меня собой, славный охотник на драконов".
  "Наполнить твою амфору, рабыня?
  Выглядишь, как невинная весталка.
  А у тебя на совести много смертей, Василиса".
  "Я?
  Йао?
  Не понимаю тебя, господин".
  
  "Не понимаешь меня, рабыня? - Я ответил зло. - Ты на арене убивала людей, гладиатрикс.
  Они были простые рабы, как и ты.
  Но они тебя не убили.
  Поэтому они - не убийцы.
  Ты же их убивала.
  Поэтому ты - убийца, Василиса.
  Ты думаешь, что цезарь тебя простит?
  Даже, если цезарь купит тебя и вызовет на свою оргию, то он тебе не простит смерть гладиаторов.
  Цезарь тебе заплатит монеты за твои танцы и песни.
  Но утром посадит тебя на кол около городских ворот".
  "Цезарь меня посадит на кол?"
  "Да, ты заслуживаешь смерти, убийца", - я поднялся.
  "Если бы я не убивала, то гладиаторы убили бы меня".
  "Я об этом говорил.
  Если бы тебя убили гладиаторы, то они стали бы убийцами.
  Их наказал бы цезарь.
  После оргии посадил бы их на колы.
  Но так как ты убила первая, то ты - убийца.
  Ты либо умрешь на колу, рабыня.
  Либо сгинешь в каменоломнях.
  Не знаю, что для меня доставит большее удовольствие".
  "Почему ты хочешь моей смерти, Гендер?"
  Рабыня Василиса тоже поднялась.
  Она зачем-то прикрывала ладонями свои груди и низ живота.
  "Ты - голая, рабыня, - я усмехнулся. - Зачем же ты закрываешь от меня свою наготу?"
  "Ты - сумасшедший, Гендер, - глаза рабыни блеснули нехорошо. - Ты пришел ко мне.
  Вместо того, чтобы ты отблагодарил меня за угощение, ты на меня нападаешь.
  Хочешь меня посадить на кол.
  Ты переменился ко мне, господин.
  Наверняка, у тебя больная голова..."
  "Да, рабыня.
  Ты думала, что на лугу займешься со мной любовью, - я задыхался. - Но я - славный охотник на драконов.
  Знаешь, в чем моя сила?"
  "У тебя разве есть сила, Гендер?"
  "У меня есть сила.
  Я сильный тем, что я никогда не делаю то, что от меня ждут.
  Ты хотела соблазнить меня своим прекрасным, зовущим, чарующим, идеальным телом, - я икнул от напряжения. - Ты хотела стать моей подружкой.
  Я уже подружился с Партэнией.
  И жалею, что она - моя подруга.
  Друзья - очень плохо, рабыня.
  Друзья не нужны.
  Друзья опаснее, чем враги".
  "Гендер, почему друзья опаснее, чем враги?"
  "От врага ждешь только одного - коварство и нападение ждешь от врага.
  Но от друга ожидаешь многого.
  Друг должен улыбаться, подластиваться, дарить подарки.
  Друг всегда рядом и хочет помочь.
  Человек расслабляется рядом с другом.
  Теряет бдительность.
  А что происходит с охотником на драконов, когда славный охотник на драконов расслабляется?"
  "Что происходит с охотником на драконов, когда он расслабляется?" - Рабыня повторила зачаровано.
  "С охотником на драконов, когда охотник расслабляется, происходит то же самое, что и с гладиатрикс.
  Если ты во время гладиаторского боя расслабилась бы, рабыня, то тебя легко зарезал бы гладиатор.
  Теперь представь.
  Что до боя ты подружилась с каким-нибудь гладиатором.
  Вы даже целовались в углу казармы.
  Целовались, обнимались, трогали друг у друга..."
  "Гендер, без подробностей", - рабыня скомандовала.
  "Ты и гладиатор решили бы сбежать из школы гладиаторов.
  Строили бы планы на долгую счастливую жизнь вместе.
  Вы бы обсуждали, сколько детей у вас будет.
  Какой дом вы бы построили у реки...
  На следующий день ты бы вышла на арену против своего друга гладиатора.
  Ты бы ему подмигнула.
  Была бы уверена, что он тебя не убьет.
  Но каково же было бы твое удивление, когда ты расслабленная получила бы удар мечом в живот.
  Ты бы уже не смогла задать гладиатору вопрос - зачем он убил тебя.
  Вы же были друзья.
  Больше чем друзья".
  "Как красиво, - глаза рабыни Василисы затуманились. - Они любят друг друга.
  Он убивает свою любимую на арене..."
  "Красиво?
  Вылезшие у девушки кишки из вспоротого живота - красивое?"
  "Ну, кишки не красивое..."
  "Вот и я так думаю.
  Представь, рабыня.
  Если бы мы с тобой подружились.
  Ты - безумно красивая, Василиса.
  Ты бы мне подмигивала бы постоянно.
  Улыбалась бы издалека.
  Я бы зажимался.
  Боялся, что Альтаира увидит наши перемигивания.
  Догадается, что мы тайно любим друг друга.
  Еще хуже - ты бы приревновала меня к кому-нибудь.
  И из ревности зарезала бы или отравила.
  Ты бы стояла над умирающим мной.
  Рыдала бы.
  Говорила, что любишь меня безмерно.
  Но мертвому от любви - никакой пользы.
  Поэтому я разругаюсь со всеми рабами.
  Тогда вас и продавать не жалко.
  И никого к себе близко не подпущу.
  Потому что вы станете очевидными моими врагами.
  До этого момента мы делали вид, что дружим.
  Но теперь вы все - мои враги.
  Я буду готов отразить ваши на меня нападения, рабыня.
  Передай немедленно всем рабам и рабыням.
  Скажи, что охотник на драконов - сильный, беспощадный и жестокий".
  
  "Сильный, беспощадный и жестокий", - голос рабыни стал хриплый.
  Василиса облизнула губки.
  И... прыгнула на меня.
  Я не ожидал быстрого нападения от гладиатрикс.
  Рабыня обвила ногами мою талию.
  Руками держалась сверху.
  Жадно накрыла мои губы своими губами.
  "Слезь.
  Стряхнись, - я через вечность оторвался от страстного поцелуя рабыни. - Я же тебя убью".
  "Убей меня, славный охотник на драконов.
  Посади на кол.
  Да!
  Прямо сейчас посади на кол.
  Я не могу отпустить сильного, беспощадного и жестокого настоящего мужчину.
  Ни одна женщина не отпустит от себя настоящего мужчину.
  Ты - славный охотник на драконов - для меня стал сейчас целым миром.
  Я готова умереть в твоих объятьях".
  "Но я не готов умереть", - я жалобно стонал.
  "Лишь бы Альтаира не увидела нас слепленными.
  Лишь бы Альтаира не увидела и не подумала бы дурное обо мне, - я беспомощно думал. - Невиноватый я.
  Она сама на меня прыгнула.
  Я же хорошо придумал сделать всех рабов своими врагами.
  Но, оказалось, что ошибся.
  Девушки любят жестоких, сильных и беспощадных.
  Девушки обожают наглых подлецов и мерзавцев.
  Теперь рабыни будут сражаться за меня.
  Мне это не надо.
  Альтаира приревнует меня к рабыне.
  Разозлится и бросит меня".
  "У нас бесконечность времени, - рабыня жадно меня целовала. - Никто никуда не идет.
  Я не иду на рисовую плантацию.
  Ты не уходишь от меня, господин".
  
  "Нееет", - я страшно закричал.
  С огромным усилием сорвал с себя рабыню.
  С еще большим трудом оторвался мыслями от нее.
  Побежал по чавкающим рисовым грядкам.
  По персиковым рощам бежал.
  Даже стадо овец разогнал.
  За мной некоторое время неслась разъярённая пастушка Коринфа.
  Что-то кричала злобное.
  Но проклятия от прекрасной Коринфы были для меня сладкой музыкой.
  Главное, что рабыня Василиса меня не преследовала.
  "Рабыня Василиса обязательно меня вечером поймает во дворце, - я пролетел по мраморной лестнице дворца. - Я буду готов к встрече.
  Отобью любое нападение девушек.
  Сейчас рабыня Василиса воспользовалась моментом.
  Я же не подозревал, что после моих угроз рабыня на меня нападет с поцелуями страстными...
  Я признаюсь Альтаире, что рабыни все в меня влюблены.
  Пусть Альтаира их посадит на цепь в подземелье к рабу Гамидонию.
  Нет.
  К Гамидонию нельзя рабынь подсаживать.
  Гамидоний знает обо мне все.
  Мы же были друзья с детства".
  
  Я вломился в первую попавшуюся дверь.
  Оказалась - чья-то спальня.
  На мое счастье она была пустая.
  "Пусть попробуют меня здесь достать, - я придвинул к двери тяжелый мраморный стол. - Теперь здесь мое убежище.
  Пусть хозяйка этой спальни рабыня найдет себе другое место.
  Мне страшно.
  Я никого и ничего не боялся.
  Но теперь стал бояться всех и всего.
  Не пойму, в чем тут дело.
  Боюсь, потому что меня любят и хотят?
  Или боюсь, что меня Альтаира может разлюбить?
  Наваждение.
  Но я постараюсь не думать о рабыне Василисе".
  
  "Теодора?" - В стене открылась другая дверь.
  "Оказывается, что в каждой спальне есть свой потайной вход и выход.
  Не только одна парадная дверь", - я запаниковал.
  "Ты не Теодора, - Альтаира распахнула свои прекрасные глазища. - Что ты делаешь в спальне моей рабыни? - Альтаира от удивления переходила к гневу. - Славный охотник на драконов.
  Ты же мой жених.
  Или ты уже передумал брать меня в жены, - с языка Альтаиры капал яд. - Рабыня Теодора для тебя лучше, чем я?"
  "Альтаира, а ты что делаешь в спальне своей рабыни Теодоры? - Я решил сам атаковать.
  Оправдываться перед девушкой - бесполезно.
  Вовремя вспомнил, как рабыня Василиса набросилась на меня только потому, что я хотел ее продать, убить, посадить на кол и был беспощадный и жестокий.
  Теперь буду беспощадный, жестокий и сильный с Альтаирой. - Я узнал от своих осведомителей... - Больше таинственности. - Что ты, Альтаира, неравнодушна к рабыне Теодоре.
  Поэтому я подстерегал тебя в ее спальне.
  Не напрасно ждал.
  Оказывается, что моя невеста предпочла общаться со своей прекрасной рабыней, чем со мной, - я отвечал Альтаире ее же словами. - Ты хочешь жениться на Теодоре".
  Я назвал рабыню прекрасной.
  Надеялся, что не ошибся.
  Во-первых, все рабы и рабыни Альтаиры красивые.
  Во-вторых, к непрекрасной Альтаира не пришла бы.
  "Я?
  Йа.
  Я за солью зашла к Теодоре". - Альтаира беспомощно опустила тонкие руки.
  Ее голосок задрожал.
  "Альтаира".
  "Да, великий охотник на драконов".
  "Можешь называть меня просто - Гендер.
  Я же твой жених".
  "Но оттого, что ты стал моим женихом, ты не перестал быть охотником на драконов, Гендер".
  "Я не перестал быть славным охотником на драконов", - я ответил неохотно.
  Славный охотник на драконов мое - временное.
  А владение имуществом Альтаиры - навсегда.
  "Гендер, ты и Теодора", - Альтаира не упускала возможность устроить тренировку будущих семейных скандалов.
  Привязалась она к этой рабыне Теодоре...
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер?"
  "Что?
  Во всем твоем дворце соль находится только у Теодоры?
  У твоей рабыни в спальне, соль? - Я сам себя раскалил.
  Упал на четвереньки.
  Засунул голову под кровать. - Посмотрим, что под кроватью у твоей рабыни.
  Наверно, у нее мешки с солью под кроватью хранятся.
  Ты же, хозяйка дворца, сюда за солью пришла..."
  "Ага, за солью пришла к Теодоре", - щечки Альтаиры запылали алыми маками.
  "Нет под кроватью твоей рабыни мешков с солью, - я выполз из-под кровати. - Наверно, другие рабыни успели до тебя у Теодоры соль взять..."
  
  "Другие рабыни в спальню Теодоры не заходят", - Альтаира приложила ладошку к ротику.
  "Почему же другие рабыни в спальню рабыни Теодоры не заходят? - Я поднялся.
  Приблизил свое лицо к лицу Альтаиры. - Кстати, где Теодора сейчас?" - Я отошел от невесты.
  Небрежно упал на кровать.
  "Да!
  Кстати, где Теодора сейчас? - Альтаира воткнула руки в бока. - Куда ты ее дел?"
  "Соль, куда я дел?"
  "Теодору, куда спрятал, Гендер?"
  "Я, вообще, не видел твою Теодору.
  Даже не знаю, как она выглядит. - Я оправдывался.
  Напрасно... - Зашел в первую попавшуюся спальню.
  Я спать хочу".
  "Ха, славный охотник на драконов.
  Почему же первая попавшаяся спальня оказалась комнатой Теодоры? - из глаз Альтаиры полетели искры. - Почему ты не зашел к Клеопатре в гости.
  Или, например, к Клотильде..."
  "Я не знаю, где спальня Клотильды".
  "А, если бы ты знал, Гендер, где спальня Клотильды, то ты бы обязательно ночевал у Клотильды?"
  "Нет, моя дорогая невеста..."
  "Гендер, почему ты не пришел ко мне в спальню?
  Я же твоя невеста..."
  "Я не хотел, чтобы рабы подумали, что ты до свадьбы уже развлекаешься со мной.
  Я берег твое доброе имя, Альтаира".
  "Мое имя берег, Гендер.
  Ты очень благородный. - Ядовитый сарказм. - Мое имя охраняешь.
  А рабыню Теодору обесчестил..."
  "Не трогал я твою Теодору, - я обхватил голову вспотевшими руками. - Почему сегодня меня обвиняют постоянно, что я кого-то обесчестил и бросил.
  Раб садовник Дрон приставал ко мне..."
  "Дрон приставал к тебе?
  Ты нравишься мужчинам, Гендер?"
  "Я нравлюсь всем.
  Потому что я красивый, статный воин.
  Но то, что я нравлюсь всем, не означает, что все нравятся мне".
  "Ты обесчестил садовника Дрона, Гендер?
  Обесчестил и бросил его в персиковой роще?
  Красивое..."
  "Не был я с рабом Дроном, - я выдохнул устало. - Ты выдираешь слова из моего понятного рассказа, Альтаира.
  Это раб Дрон обвинил меня, что я обесчестил Клеопатру и бросил ее".
  "Эх, Гендер, Гендер.
  Клеопатра доверяла тебе.
  Называла тебя своим цезарем.
  А ты ее обесчестил и бросил..."
  "Все, хватит, - я хотел решительно подняться.
  Но мягкие шкуры так манили своим теплом. - Ты все выдумала, Альтаира. - Пора снова начинать атаковать Альтаиру. - Скоро наша свадьба.
  А ты еще не купила бархат для занавесок". - Беспроигрышный вариант.
  Если нужно сбить девушку с ее плохих мыслей, то просто можно сказать об одежде, или о благоустройстве дома.
  Девушка тогда забывает, о чем говорила до этого...
  
  "Я?
  Не купила бархат для занавесок?" - Альтаира словно налетела на невидимое препятствие.
  "Не купила ведь бархат?"
  "Не купила бархат.
  А надо было?"
  "Конечно, надо купить шелк и бархат для занавесок на свадьбу, - я всплеснул руками. - Какая свадьба без бархатных занавесок.
  Представь, как ты величественно выходишь из-за бархатного покрова..."
  "Красивое, - глаза Альтаиры мечтательно заблестели. - Я обязательно куплю три рулона бархата".
  "Пять, Альтаира".
  "Пять золотых сольдо за рулон бархата?
  Я согласна!"
  "Пять рулонов бархата купи, Альтаира.
  Вдруг, не хватит.
  Шелк дорогой тоже купи". - Я не успел придумать, на что может не хватить трех рулонов - мной же выдуманного - бархата.
  Альтаира со счастливым визгом бросилась мне на шею.
  Обнимала меня.
  Целовала жарко.
  Теодора с солью была забыта.
  Но по закону подлости, как только мы успокаиваемся, нас начинают мучить.
  
  "Похоже, что вы в моей спальне, как в своей спальне", - через потайной вход вошла Теодора.
  Зачем тогда парадные двери, если все шастают через задние?
  "Теодора поразительно обаятельная, - я открыл рот. - На пиру она сидела за широким кузнецом рабом Атлантом.
  Поэтому я не успел разглядеть рабыню подробно.
  Да и не до Теодоры было на пиру.
  Теперь же вижу - красавица необыкновенная". - Я молча любовался прелестной рабыней.
  "Гендер, язык убери, - Альтаира прошипела с презрением ко мне. - Рот раскрыл, как лягушка, которая комара ловит".
  "Интересно, Альтаира, - рабыня Теодора переполнена гневом.
  Ее даже трясло. - Сколько раз ты, Альтаирочка лежала в моей постели с Гендером?
  Сколько ночей вы провели в моей спальне?"
  "Глупая рабыня, - я мужчина, поэтому я не мог допустить, чтобы меня обвиняла рабыня. - Какие ночи?
  Я только вчера прибыл во дворец Альтаиры".
  "Вроде бы, как оправдываюсь перед рабыней", - я, молча с неудовольствием отметил свою ошибку.
  Судорожно искал свою сандалию.
  Без нее чувствовал себя голым.
  Рабыня Теодора проследила за моим взглядом.
  Подбежала.
  
  
  ГЛАВА 386
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ТЕОДОРА В ГНЕВЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Гендер.
  Тебе больше твоя сандалия не понадобится", - разъярённая рабыня Теодора ногой отбросила мою сандалию под кровать.
  Я с возмущением посмотрел на рабыню.
  Но, как и предполагал, я слишком мелкая рыбка, чтобы девушки в ссоре обращали на меня внимание.
  "Ты спрашивала, сколько ночей я и мой жених Гендер развлекались в твоей спальне?" - Альтаира спросила чересчур ласково и нежно.
  "Даыыыы", - рабыня почувствовала подвох.
  "Ты же должна знать, Теодорочка, сколько ночей я и мой жених пробыли в твоей спальне.
  Спальня же твоя..."
  "Агыыы".
  "Может быть, ты по ночам уходила из своей спальни, Теодорочка?
  Любовалась всю ночь звездами.
  Или до рассвета смотрела на речку?
  Так приятно в холодной от росы траве сидеть всю ночь...
  Я даже не допускаю мысли, что ты ночевала с кем-то в другой спальне, Теодорочка.
  Ты же чистая, непорочная рабыня".
  "Йа", - рабыня Теодора, возможно, поняла бы, что напрасно начала ссору.
  Но она не поняла.
  "Я сейчас за солью ходила к... Клотильде", - рабыня нашла лживую отговорку.
  Не поняла, почему я и Альтаира захохотали.
  "Во дворце нехватка соли", - Альтаира вытирала слезы смеха.
  "Я буду ходить по дворцу с мешком соли, - я пошутил. - Вдруг, соль кому-нибудь еще понадобится".
  Моя шутка наткнулась на стену непонимания.
  Альтаира и рабыня замолчали.
  Пробивали меня молниями возмущенных взглядов.
  Я благоразумно молчал.
  Поэтому девушки начали спорить друг с дружкой.
  "Альтаира, это не то, что ты думаешь", - рабыня пыталась подластиться к моей невесте.
  "Кто или что - не то, что я думаю, Теодорочка?"
  "Я сейчас ходила к Клотильде за солью... - Теодора рабыня опустила премилейшую головку. - Часто по ночам мне становится страшно.
  Я боюсь спать одна..."
  "Я заметила, что ты боишься спать одна, Теодорочка".
  "Поэтому я пошла к Клотильде за солью.
  Потому что я боюсь спать одна.
  Но я не проспала ночь с Клотильдой.
  Потому что пришла Ванесса..."
  "Ванесса пришла к Клотильде в спальню?" - Альтаира заверещала.
  "Ванесса сказала, что ей тоже соль нужна...
  Вообщем, мы поругались все..." - Уголки губ рабыни приподнялись в недоброй улыбке.
  "Я больше не хочу спорить с тобой, Теодора", - Альтаира присела на краешек кровати.
  Я почувствовал себя лишним в этом разговоре.
  "Альтаира, я пойду спать?" - Я спросил свою невесту.
  "Да, да, конечно, мой герой, - Альтаира назвала меня своим героем.
  Приятно. - Ты спи в моей... в нашей общей спальне.
  Я скоро приду.
  Поговорю с Теодорой о соли..."
  "Только не пересолите", - я удачно пошутил.
  Мою удачу рабыня и Альтаира не оценили.
  "Закрыто, - я с недоумением смотрел на стол, придвинутый к входной главной двери: - Забыл.
  Я же сам закрыл.
  Ничего страшного.
  Выйду боком". - Шутил или не шутил, но уже не так важно.
  Я вышел через вторую дверь.
  
  "Пусть Альтаира и Теодора выясняют отношения, - я вздохнул с облегчением. - Надеюсь, что не поубивают друг дружку. - Я шел полутемным коридором. - Помимо главного коридора, во дворце существует и тайный.
  Двери какие-то.
  Наверно, двери с другой стороны комнат.
  Парадная дверь выходит в главный коридор.
  А задние двери - сюда.
  Очень удобно для убийц и воров.
  Но убийцы и воры не знают об этом тайном коридоре.
  Значит..." - Я не успел додумать.
  Из-за одной двери послышались громкие девичьи голоса.
  "Ради безопасности своей и Альтаиры, я подслушаю", - так я оправдал свое поведение.
  Осторожно подошёл к двери.
  Приложил ухо к щели.
  "Хахаха, - девушка засмеялась. - Я сама собиралась у тебя остаться.
  Альтаира разрешила мне пожить..."
  "Не лги, - вторая девушка резко ответила. - Дворец принадлежит Альтаире.
  Она бы ни за что не разрешила тебе жить со мной"
  "Дворец Альтаиры, - первая рабыня засмеялась. - Я не могу удержаться.
  Так хочется подразнить тебя".
  "Я заметила, что ты мечтаешь меня разозлить", - вторая рабыня.
  "Не то ты замечаешь, - первая заметила холодно. - Так как ты обманула Клеопатру, то у тебя больше нет прав на нее".
  "Ого!
  Становится интересно", - я мысленно похвалил себя за то, что догадался подслушивать.
  "Неужели? - Вторая натянуто засмеялась.
  Даже сквозь дверь понятно, что смех - не искренний. - Я так все не оставлю.
  Ты слишком увлеклась своими козами, подружка...
  Но мы живем по другим законам.
  Не по-козьим.
  В случае ссоры с Клеопатрой, с ней может быть любая...
  А ты и Клеопатра не дружили.
  Значит..."
  "Не дружили? - Первая вскрикнула с возмущением. - Я и Клеопатра вместе мешок соли съели.
  Вот, как мы дружили.
  Ты же, дрянная девчонка, все рассчитала". - Голос первой дрожал от бешенства.
  "Не хватай мои руки, - вторая завизжала. - Я тебе не разрешаю".
  "Ты еще смеешь говорить, что ты - лучшая подружка?
  Что все, что принадлежит тебе - наше общее?" - Первая рабыня.
  "Поддержи меня, а то я не могу стоять на ногах после твоих обвинений", - вторая рабыня.
  "Ты беспощадна ко мне", - первая рабыня.
  "Я.
  Йа только хотела сказать, - вторая рабыня заикалась от волнения. - Я заикаюсь..." - вторая рабыня.
  "Заикаешься от волнения?
  Но смотришь на меня со злостью, - первая рабыня. - Ты побледнела.
  У тебя изменилось выражение глаз".
  "Ты тоже бледная, - вторая рабыня произнесла чуть слышно.
  Я напряг слух.
  Ждал, когда же рабыни перестанут болтать чепуху и выдадут какую-нибудь тайну. - Ты очень хрупкая. - Вторая рабыня пробормотала. - Ничего удивительного, что ты сводишь всех с ума своей красотой". - Раздался звонкий звук поцелуя.
  "Опусти свою руку мне на шею сзади, - первая рабыня застонала. - Прижмись ко мне, словно хочешь раздавить".
  "Мое сердце судорожно бьется, - вторая рабыня. - Я задыхаюсь.
  Не могу вздохнуть.
  Ты сковала меня.
  Во мне пробуждаются неведомые ранее чувства".
  "Никто меня не целовал так нежно, как ты целуешь, - первая рабыня призналась. - Я поняла, что твое отношение ко мне изменилось".
  "Я не меняла отношения к тебе", - вторая рабыня.
  "Твоя рука скользит по мне", - первая рабыня.
  "Я даже не пытаюсь сопротивляться", - вторая рабыня.
  "У тебя мраморные плечи", - первая рабыня.
  "Я с трудом оторвалась от твоих губ", - вторая рабыня.
  "Нет", - первая рабыня.
  "Нет? - Вторая рабыня передразнила свою подружку. - Тебе не нравится, как я лизнула твою щечку?
  Ты очень вкусная. - Вторая рабыня зашипела.
  Ее голос стал жестким. - У тебя синяки на груди.
  Думаешь, что я не заметила?
  Ты открой глаза шире.
  Не прячь взгляд.
  Ты необычайно красивая.
  Но кто тебя так яростно хватал за грудь?"
  "Ты не поверишь", - первая рабыня проблеяла жалобно.
  "Не поверю".
  "Но синяки на груди я сама оставила", - первая рабыня судорожно произнесла.
  "Сама?" - Вторая рабыня расхохоталась.
  "Не смейся, - первая рабыня, судя по голосочку, обиделась. - Я вчера думала о тебе.
  Моя рука невольно захватила грудь.
  Я гладила ее ласкающими пальцами.
  Трогала.
  Во мне пробудилось желание побежать искать тебя..."
  
  "Те не должна была", - вторая рабыня зарыдала.
  "Как в тот раз, когда ты подняла руки, чтобы остановить меня, но вместо этого - обняла". - Первая рабыня напомнила подружке о чем-то неизвестном мне.
  "Как только я чувствую твою слабость, - вторая рабыня признавалась, - моя нежность пропадает".
  "Я помню, - первая рабыня ответила злобно.
  Наконец, рабыни снова начали ссориться.
  Когда ссорятся, то больше говорят нужного мне. - Ты на пиру отвернулась от меня.
  Ожесточилась.
  Твоя нежность перешла на Апогею".
  "Апогею?
  Не смеши меня.
  Я просто задумалась на пиру". - Вторая рабыня промычала.
  "Я под персиковым деревом поклялась отомстить тебе, - первая рабыня разошлась. - Заставлю тебя заплакать.
  Но почему?
  Почему мне так было приятно?"
  "Так вышло, как ты и рассчитывала, обидели и унизили меня, - вторая рабыня заплакала. - Мне нестерпимо стыдно за то, что я на пиру...
  Впрочем, тебе не обязательно знать.
  Я потом спрашивала себя с отвращением - зачем.
  Зачем я так поступила.
  То ты поступила еще хуже.
  Я хоть раскаиваюсь.
  Ты же ни о чем не жалеешь.
  Ты же у нас всегда права.
  Василиса угрожала побить тебя.
  Ты же ей позволила то, что не позволяла никому.
  Я делала попытки приблизиться к тебе.
  Но ты держала меня на расстоянии".
  "Я была на отдалении от тебя, - первая рабыня тоже заплакала, - но не потому что я тебя не любила.
  Я просто была не уверена в себе.
  Теперь я поняла, что ты лучше всех.
  Да, я трогала Василису.
  Она хотела, чтобы я восхищалась ее телом.
  Я восхищалась.
  Ей было приятно.
  Мне тоже".
  "Иди, и трогай свою Василису.
  Я же не хочу к тебе приближаться", - вторая рабыня всхлипнула.
  "Не хочешь ко мне приближаться?
  Тогда я буду спать в твоей постели.
  Я сделаю все наоборот, - первая рабыня перестала плакать. - Буду спать здесь".
  "Спать? - Вторая рабыня переспросила. - Ты думаешь, что можешь заснуть в этой спальне?
  У меня даже во рту пересохло от твоей дерзости".
  "Почему бы и не спать? - Первая рабыня усмехнулась. - Можешь не бояться меня.
  Я же не дверь".
  "Почему она сказала о двери? - Я обеспокоился. - Почувствовали, что кто-то подслушивает?"
  "Ты хуже двери", - вторая рабыня ответила сухо.
  Я успокоился.
  Значит, о двери они говорили просто так.
  
  Прошло немного времени.
  Послышалась возня.
  "Подвинься", - первая рабыня попросила.
  "Где мне спать?
  Я и так уже в стенку вжалась.
  Ты широко раскинулась.
  Кровать большая.
  Отодвинься от меня".
  "Я хочу, наоборот, придвинуться к тебе, - первая рабыня захихикала. - Ты уже нагрела местечко".
  "Я уступлю тебе место у стенки, - вторая рабыня проблеяла. - Около стеночки очень приятно.
  Одни воспоминания о стенке много значат".
  "Подними головку", - первая приказала.
  "Зачем подниму головку?" - Вторая рабыня.
  "Я тебе шкуру куницы под голову подложу.
  Чтобы мягче было".
  "Можно, я опущу свою голову на твою грудь?
  Так мне удобнее", - вторая рабыня спросила робко.
  "Конечно, опускай головку мне на грудь, - первая рабыня согласилась радостно. - Так приятно, что ты, Светлана..."
  "Чтооо? - Вторая рабыня завизжала. - Ты назвала меня Светланой..."
  "Я просто оговорилась.
  Просто сказала так.
  Это ничего не значит...". - Первая рабыня оправдывалась с запозданием.
  "Ну и дрянь же ты", - вторая рабыня бушевала.
  Не спится девушкам.
  "Нет, я не дрянь.
  Невиноватая я".
  "Заткнись, предательница, - вторая рабыня рыдала. - Я задыхаюсь от возмущения.
  Уходи от меня.
  Больше мы с тобой не будем..."
  "Не говори о том, о чем потом будешь сожалеть", - первая рабыня произнесла тихо.
  "Ты смеёшься надо мной, - вторая рабыня затихала. - Наверно, Ванесса и Альтаира тебя научили интриговать.
  Судя по выражению твоего милого лица, я угадала.
  Я никогда не позволяла одурачить меня.
  Но с тобой я размякла".
  "Ты сказала, что Ванесса и Альтаира научили меня интриговать, - первая рабыня прошелестела с презрением. - Но меня они ничему не учили.
  Ты же, если знаешь, что Ванесса и Альтаира обучают интригам, наверно, слишком сблизилась с ними.
  Конечно, я не так красива, как Ванесса.
  И не столь я богатая и свободная, как Альтаира.
  Поэтому ты выбрала их".
  
  "Тыыыы?
  Ты считаешь, Ванесса красивее тебя? - Вторая рабыня выдохнула с возмущением. - Да ты - самая красивая во дворце!
  А богатства Альтаиры мне не нужны".
  "Правда"? - Первая рабыня воодушевилась.
  "Правда, правда!"
  "Если - правда, то - что мы ждем?" - Первая рабыня засмеялась звонко.
  Я позавидовал тому, как девушки легко ссорятся и легко же мирятся.
  Мужчины сначала должны друг другу головы сломать, чтобы помириться.
  "Я бы с радостью.
  Но боюсь, что Анфиса придет и..."
  "Анфиса придет к тебе?" - Первая рабыня потеряла спокойствие.
  "Нет.
  Не знаю, придет ли Анфиса..."
  "Вы договорились встретиться здесь?"
  "Не договаривалась я с Анфисой, - вторая оправдывалась. - Просто предположила.
  Вдруг, Анфиса будет проходить мимо.
  Случайно.
  Совершенно случайно.
  И так же случайно откроет эту дверь..."
  "Да, я тебе, - первая девушка закричала. - Да, я Анфисе".
  
  "Все, - я провел рукой по лицу. - Ничего интересного не подслушаю.
  Только любовные интриги рабынь.
  Совершенно бесполезное для меня. - Вдруг, детская озорная мысль заставила меня подпрыгнуть от возбуждения: - Что, если я напугаю девушек?
  Почему бы и нет?
  Имею право повеселиться.
  Все во дворце веселятся за мой счет.
  Я же..."
  Я тихонько постучал в дверь.
  
  За дверью наступила гробовая тишина.
  Так мыши шумят, топают, грызут громко.
  Но как только услышат посторонний звук, то сразу замирают.
  "Милая, - я пропищал тонким женским. - Открой мне.
  Я пришла".
  "Кто там?" - Через бездну времени раздался тихий вопрос из-за двери.
  Чуть слышный.
  Поэтому я не разобрал - первая или вторая рабыня спрашивала.
  "Как кто?
  Это же я!
  Или тебе нужна другая?"
  Я наслаждался своей игрой.
  Мне бы в комедианты.
  Да в Колизее на арене комедии показывать в перерывах между гладиаторскими боями...
  "Да, да", - девушки за дверью заблеяли.
  Каждая, наверно, думала, что к ней пришла подруга.
  "Мне соль нужна", - я захихикал по-девичьи.
  
  "Нет здесь никого.
  Ты ошиблась дверью". - Послышалась возня.
  Кто-то упала.
  Приглушенно выругалась.
  Затем хлопнула противоположная дверь.
  "Рабыни сбежали через парадные двери спальни, - я восторгался своей игрой. - Может быть, поспать в этой спальне?
  Все равно сюда девушки этой ночью не вернуться... - Я зевнул. - Нет.
  Нельзя мне здесь.
  Альтаира сказала, чтобы я ждал в ее спальне...
  В нашей спальне".
  Воспоминание о том, что Альтаира назвала спальню нашей, общей, согрело меня.
  
  Я дошел до конца коридора.
  Остановился перед дверью.
  "Все двери - боковые.
  Эта же дверь - главная.
  Значит - второй вход или выход - в спальню Альтаиры,
  Нашу спальню". - Я решительно открыл дверь.
  В лицо ударил влажный горячий туман.
  "Кто?
  Кто к нам пришел?" - Из пара вышла сверкающая... Клотильда.
  "Клотильда, Альтаира с нами?" - Возбужденный голосок Апогеи.
  "Нет.
  Нашу купальню соизволил посетить славный охотник на драконов Гендер", - Клотильда смотрела на меня с усмешкой.
  "Просто ошибся дверью, - я пробормотал. - Ничего личного".
  К своему величайшему удивлению я увидел много рабынь в купальне.
  Но еще большим шоком было для меня купание пастушки Коринфы.
  Вернее - пастух Коринф.
  Коринфа, чтобы рабыни не узнали, что она - девушка - купалась в тунике.
  "Как ей удалось отстоять свою тунику в купальне? - Я подумал и раскрыл рот. - Рабыни шаловливые.
  Могут сорвать тунику".
  "Клотильда, тащи моего цезаря в воду", - рабыня Клеопатра ладошками подняла стену брызг.
  "В другой раз, девочки, - я выскользнул из объятий рабыни Клотильды. - Только после свадьбы.
  Хорошо вам отдохнуть перед новым трудовым днем".
  Я вылетел из купальни.
  Открыл ближайшую дверь.
  На кровати две девушки возлежали.
  Я даже не рассмотрел их.
  Перепрыгнул.
  Распахнул главную дверь спальни.
  Выскочил в главный коридор.
  Добежал до спальни Альтаиры.
  С разбега прыгнул как можно дальше на огромную кровать.
  "Ойооо.
  В прошлый раз я упал на голого раба", - я запоздало сообразил.
  Но на этот раз подо мной человеков не оказалось.
  Я вытянул ноги.
  Спать мигом расхотелось.
  
  "Мой жених Гендер", - в спальню вошла Альтаира.
  Наверно, во дворце не только один тайный коридор.
  "Моя невеста Альтаира, - я даже не сделал попытку подняться. - Я думал, что ты дольше будешь... одалживать соль у Теодоры".
  "Я спешила к тебе, - Альтаира сбросила тунику.
  Опустилась на шкуры рядом со мной. - Мой охотник на драконов!"
  "Что-то у тебя губки подозрительно распухли, Альтаира".
  Произнес и тут же себя мысленно обругал:
  "Какое мне дело до пухлоты губок моей невесты.
  Не хватало еще ссоры мне".
  "Губки распухли, - Альтаира приложила пальчик к губам. - Я в купальне была.
  В купальне жарко.
  Горячий пар.
  От горячего пара у меня губки набухают".
  "Наверно, у меня тоже губки набухли, - я ответил ядовито. - Я тоже только что был в купальне.
  Но тебя там не видел".
  "Губки у тебя не могли распухнуть, Гендер.
  Потому что у мужчин не губки, а - губы.
  У некоторых мужчин - губища.
  Но у тебя не губища, поэтому ты красивый. - Альтаира запнулась.
  До нее долго доходило, доходило и дошло. - Ты был в купальне, Гендер?"
  "Да, я был в купальне.
  Ошибся дверью.
  Я же не знаток тайных коридоров во дворце, - я добавил: - В нашем дворце.
  Ты же не нашла еще время мне показать все..."
  "Кого ты видел в купальне?" - Альтаира пропустила мое замечание о коридорах дворца.
  Для нее важнее - кто с кем был в купальне.
  "Никого я не разглядел в густом пару, - я решил не открывать правду.
  Иначе Альтаира ринется в купальню.
  Я снова останусь один. - Ничего не видно было.
  Я сразу оттуда сбежал".
  "Никого не видел в купальне, Гендер?" - Альтаире мало того, что я один раз сказал.
  Я должен еще раз повторить.
  "Никого не видел сквозь густой горячий пар в купальне".
  "Клотильду?"
  "Что Клотильду?"
  "Клотильду не видел?"
  "Я же ответил - никого не разглядел в пару".
  "Никого не разглядел, - Альтаира облизнула припухшие губки. - А Клеопатру видел в купальне?"
  "Ни... ко... го.... Не ви... дел..."
  "А Коринфу видел в купальне?"
  "Лучше я промолчу", - я многозначительно опустил взгляд на идеальные бедра своей невесты.
  
  "Ты же не знаешь, Гендер, что Клеопатра до рабства плавала в Норд искать своего умершего отца, - Альтаира перескочила на другую тему.
  Но это не означало, что она не вернется к расспросам о купальне... - Клеопатра считает нордян замкнутыми.
  Они мало болтают языками.
  Поэтому Клеопатре в Норде очень и очень понравилось.
  Представляешь, что сказали бы нордяне о тебе, Гендер?"
  "Причем здесь Клеопатра, Норд, отец Клеопатры и я"?
  "Ты поплывешь в Норд, славный охотник на драконов".
  "Я поплыву в Норд? - Я сжался в комок.
  Наверно, со стороны уже не выглядел славным и могучим. - Я не поплыву в Норд.
  Я не переношу качку на галере".
  "Ты должен, Гендер", - голос Альтаиры стал стальной.
  "Никому я не должен Норд".
  "Ты же говорил, что мы должны украсить нашу свадьбу бархатными и шелковыми занавесками..."
  "Говорил", - я с подозрением смотрел на свою невесту.
  Девушка из-за рулона бархата может придумать войну.
  "Самый лучший бархат продают в Норде, - Альтаира завершила торжественно. - Клеопатра на ярмарке видела прекраснейший дорогой бархат.
  Я его хочу.
  Ты сплаваешь в Норд и привезешь мне замечательный бархат нордический".
  "Сколько плыть до Норда?"
  "Долго плыть до Норда".
  "Ты, разве меня дождешься, пока я плаваю?" - я спросил с сарказмом.
  "Дождусь ли я тебя из дальнего плаванья, жених мой? - Альтаира приложила пальчик к лобику.
  Ответила прямо и честно: - Возможно, что я выйду замуж, пока ты плаваешь за бархатом в Норд, Гендер".
  "Чтоооо?"
  "Но мое замужество не будет иметь большого значения.
  Как только ты вернешься с рулонами прекрасного бархата и шелка, я сразу брошу своего мужа и возьму тебя в мужья, славный охотник на драконов.
  Или ты хочешь, чтобы я в твое отсутствие скучала?"
  "Ты скучать не будешь", - я ошеломленный проблеял.
  "Тебя в море могут захватить в плен пираты.
  Продадут тебя на рынке рабов.
  Быстро ты не вернешься, Гендер.
  Или в Норде тебя обвинят, что ты шпион.
  Тебя посадят в тюрьму.
  Или продадут в рабство самоедам.
  Я же буду ждать тебя, Гендер.
  Ждать твоего бархата".
  "Будешь ждать меня, но ты будешь ждать со своим мужем", - я был потрясен.
  "Альтаира бесстыдная девка, - во мне все бушевало. - Но с другой стороны - она искренняя и чистая.
  Все говорит открыто.
  Что же делать?
  Что делать?
  А что мне делать?
  Как спастись от пиратов, рынка рабов, тюрьмы в Норде?"
  "Альтаира", - я произнес сладко.
  "Да, Гендер?" - Альтаира наматывала ан пальчик прекрасные волосы.
   То, что она лежит обнаженная на кровати с чудо-мужчиной, Альтаиру - похоже - не волновало.
  Ее больше волновал бархат из Норда.
  
  "Ты мне показывала свое хранилище папирусов, глиняных табличек с мудрыми изречениями шумеров, пергаментов.
  Может быть, еще интересное что покажешь?" - Я провел пальцем по соску на левой груди невесты.
  Тут даже самая простенькая рабыня догадалась бы, что я хочу.
  Но Альтаира - не рабыня.
  Альтаира - хозяйка рабов и рабынь.
  Поэтому она - либо не догадалась, что я хочу, либо решила мне показать то, что ей более интересно, чем игры со мной.
  
  "С удовольствием покажу, - Альтаира вскочила.
  Протянула мне руку. - Я покажу тебе самый богатый зал во дворце".
  "Самый богатый зал покажешь? - Я промычал. - Может быть, потом?
  Мне в спальне с тобой хорошо..."
  "Этот зал я готовила для своего жениха, - Альтаира не услышала меня. - Так как ты - мой жених, Гендер, то зал - для тебя".
  "Неужели?" - Я был озадачен.
  С одной стороны - мне большая честь.
  С другой стороны - ко мне в зал будут наведываться назойливые рабыни...
  Альтаира побежала из спальни.
  Я, разумеется, побежал за невестой.
  Не могу я оставаться в спальне, когда Альтаира мне показывает мой зал.
  "Коридор длинный, - я устал от быстрого легкого бега Альтаиры. - Зал для жениха находится на максимальном отдалении от твоей спальни.
  Нарочно так задумано? - Я задумался. - Хорошо, что Альтаира не бегает также быстро, как бывшая гладиатрикс Василиса".
  Мокрый от бега я вошел в зал.
  Альтаира зажгла факел у двери.
  От этого факела огонь чудесным образом перелетел на другие факелы.
  "Красивое, - я в восхищении икнул. - Просторный зал.
  Кровать огромная под пологом.
  Стены обиты голубым шелком.
  Столы мраморные.
  Кувшины серебряные и бронзовые.
  Даже уютная скамья.
  На ней шкуры бурых медведей.
  Любому воину понравится этот зал".
  "Твой... твой зал... до свадьбы, - Альтаира произнесла тихо и печально. - Я не могу спать в твоём зале".
  "Придется, милая, милая", - я надменно фыркнул.
  Обхватил талию невесты.
  С запозданием и испугом подумал:
  "Не умею я обольщать прекрасных дам.
  Оно само как-то получалось - обольщение-то.
  Потому что женщины и девушки в меня влюблялись.
  Моя красота притягивала их.
  Получалось, что женщины меня соблазняли.
  Я же разучился.
  А Альтаиру я должен соблазнять.
  Она сама как-то не очень стремится мне понравиться".
  "Гендер.
  Жених мой.
  Сегодня рабы застелили дорогие шкуры на твою кровать.
  Поэтому ты насладишься ночью шкурами, а не мной".
  
  
  ГЛАВА 387
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  С КЕМ СПИТ АЛЬТАИРА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Еще не вечер", - я ответил браво, как опытный воин.
  "Ты, Альтаира, не боишься спать одна?"
  "Я?
  Я боюсь спать одна.
  Но я не сплю одна..."
  "С кем же ты спишь, Альтаира?"
  "Йа?
  Я сплю... с привидениями.
  Во дворце много привидений..."
  "Спасибо, успокоила меня, невеста, - я криво усмехнулся. - Привидений не существует.
  Но, если ты настаиваешь, что они к тебе приходят, то не удивляйся, если и ко мне придут привидения, чтобы спать со мной".
  "В эту комнату привидения не прилетят", - Альтаира заявила твердо.
  "То есть, я привидениям не понравлюсь?
  А ты, Альтаира, по вкусу привидениям?
  Кстати, привидения не спят.
  Им сон не нужен.
  Если, конечно, привидения залетают в твою спальню".
  "Мы не спим", - Альтаира кусала губки.
  "Ты запуталась, Альтаира, - я снисходительно смотрел на невесту сверху вниз. - Разрешаю тебе до свадьбы устроить девичник с привидениями.
  Я даже, кажется, знаю, имена твоих привидений - Клотильда, Коринфа, Партэния, Анфиса..."
  "Гендер, это не то, что ты думаешь", - Альтаира беспомощно развела руками.
  "Ложись спать без привидений", - я выпроводил свою невесту.
  Глухо стучали ее каблучки по мраморным плиткам пола коридора.
  "Я сегодня перенапрягся жутко, - я расправил плечи. - Спать не хочется.
  И рано еще спать.
  Но невероятная тяжесть давит меня к постели.
  А ноги ослабли, словно я не великий воин, а - лодочник. Я прилег на мягкие шкуры. - Шкуры навевают уныние. - Я смотрел в потолок. - Последние часы я жил в нервном напряжении.
  Оно вымотало меня.
  Тем более что я впервые с рабами общаюсь на равных.
  И впервые я не могу легко соблазнить девушку.
  Игры, которые ведут со мной рабыни и Альтаира, опустошили меня, как разбитую амфору. - Я оглядел роскошный зал. - Позолота.
  Серебро.
  Бронза.
  Мрамор.
  А хлеб где?
  Гадкие рабы поленились мне принести в зал фрукты и щербет.
  Поленились, или специально оставили меня голодным? - Я с ужасом подумал, что могу умереть от голода во дворце. - Без еды мои мышцы обвиснут кожаными мешками. - От мысли, что мне нужно тайно зайти вниз к рабам и взять еду, у меня задрожали ноги. - Придется дождаться, когда рабы и рабыни отвлекутся на свои дела. - Я почти в голодном обмороке - мне нужно кушать постоянно, потому что мое тело кормит стальные мышцы - встал с ложа.
  Стал бродить по залу: - Моя собственная купальня, - я отодвинул ширму из красного дерева. - Мрамор с прожилками.
  Везде лежат свежие розы.
  Альтаира для меня розы приготовила?
  Бархат для обтирания". - Я не удержался и сошел в купальню. - Что это?
  Ароматическое масло? - Я с бортика купальни снял хрустальный флакон с фиолетовой жидкостью. - Или - яд?
  Нет, не яд, - я снял крышку и понюхал. - Запах одуряющий.
  Почему я все время во всем стал сомневаться во дворце?
  Вижу благовония, а думаю, что - яд.
  Может быть, я уже не столь храбрый, как раньше?
  Альтаира сломила меня?
  Или не Альтаира сломила, а гонка за невестой меня подкосила. - Я вылил несколько капель из флакона на ладонь.
  Втирал в волосы. - Запах розы я чувствую.
  Но еще чем-то незнакомым пахнут благовония.
  Может быть, они пахнут Альтаирой?
  Она использовала этот флакон для себя? - Пальцы мои задрожали.
  Я представил, как Альтаира втирает в свою атласную кожу душистое ароматическое масло. - Видения волнительные. - Я вышел из купальни.
  Встал перед большим серебряным зеркалом. - Видения волнительные, а я - восхитительный. - Я крутился перед зеркалом. - Альтаира обязательно влюбится в меня.
  Невозможно не влюбиться в красавчика.
  Я даже немного смущаюсь, когда смотрю на свое отражение.
  Мои чудесные волосы ниспадают на плечи.
  Я стройный, мускулистый, мужественный.
  Рост мой выше среднего роста воинов. - Я небрежно снял с крючка чистую роскошную тунику.
  Натянул ее. - Обычно я туники не ношу.
  Потому что нельзя прятать мою красоту под тряпки.
  Но сейчас меня никто не видит.
  Поэтому могу насладиться дорогой туникой.
  Пора привыкать к дорогому... - Я обернулся и снова посмотрел на себя в зеркало. - Видели бы сейчас меня богатые жены патрициев.
  Озолотили бы меня.
  Правильно ли я поступаю, что променял мимолетные увлечения с разными женщинами на свадьбу с Альтаирой?
  Вот, что сейчас важно знать.
  Почему Альтаира оставила меня одного спать?
  Как она могла так поступить неразумно!
  У Альтаиры много рабов и рабынь.
  Она дружит со всеми.
  Альтаира не себялюбивая.
  Но она самоуверенная.
  А с рабынями превращается в тряпку.
  Я бы никогда не подумал, что девушка может так бессердечно поступить со мной.
  Альтаира оставила меня одного.
  Хотя могла бы догадаться, что это плохо кончится. - Я напряг мускулы. - Может быть, Альтаира боится моей нетленной красоты?
  Она расстраивается, потому что думает, что недостойна меня?
  Или она решила оставить меня на закуску после своих подруг рабынь?
  Во всяком случае, пусть Альтаира разбирается сама с собой.
  Я ей не прощу плохого отношения ко мне. - Я вздохнул.
  Взял с мраморного столика бронзовую статуэтку Аполлона. - Даже бронзовый Аполлон выглядит намного хуже, чем я. - Я статуэткой пытался расчесать свои волосы.
  Но бронзовый Аполлон - не гребень для волос.
  Мои волосы спутались в комок. - Завтра я заставлю Альтаиру поехать со мной в храм.
  Бархат нордический, приготовления к свадьбе - потом.
  Все будет после свадьбы.
  Сначала мы женимся у жрецов.
  Получим глиняную табличку.
  После свадьбы я стану полноправным владельцем имущества Альтаиры. - Настроение мое поднималось. - Конечно, я могу еще подождать.
  Делать вид, что не особо стремлюсь стать мужем Альтаиры.
  Но так долго продолжаться не сможет.
  Ни одна девушка не поступала со мной так, как поступает Альтаира.
  Завтра, я покажу Альтаире и рабам, кто во дворце хозяин.
  Каждый будет знать, где его место. - Я с грустью прощался с вольной жизнью неженатого. - Женитьба похожа на рабство. - Философская мысль пронзила меня. - Странно.
  Раньше я не философствовал.
  Альтаира и рабы плохо на меня повлияли.
  Я могу превратиться в мудреца.
  Тогда с утра до вечера буду качаться в гамаке в персиковом саду.
  А рабы надо мной будут смеяться.
  Впрочем, качаться в гамаке с утра до вечера - не так уж и неприятно,
  Пусть рабы работают и смеются.
  Смех продляет рабочий день. - Я снова поднял бронзовую статуэтку Аполлона.
  Она нервировала меня.
  Я со стуком поставил статуэтку под стол. - Почему Альтаира оставила меня в дорогом зале?
  Если не хотела спать со мной до свадьбы, то могла бы выделить мне скромную комнатку.
  Почему же не хотела со мной? - Я сам с собой спорил. - Альтаира сама пригласила меня в свою спальню.
  А, когда я пришел, то прогнала.
  Девушка переменчивая, как ветер в степи.
  Вообще, этот зал не похож на зал для мужчины.
  Занавесы и полог шелковые, мягкие, гладкие и очень дорогие.
  Шкуры - дорожайшие.
  Золотое шитье на моей тунике - тоже больших денег стоит. - Я присел на край кровати.
  Мял в пальцах край роскошной туники. - Жуткая тишина вокруг.
  Может быть, рабы уже успокоились? - Я приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышал. - Или стенки этого зала толстые?
  Не пропускают звуки снаружи?
  Внизу во дворце было сегодня шумно.
  Как-то гнетет меня тишина в этом зале.
  Здесь можно звать на помощь, но никто не услышит.
  Не услышат и не придут помогать.
  Разве может настоящий охотник на драконов успокоиться в полнейшей тишине?
  Раньше меня раздражали ночные звуки.
  Но сейчас их мне не хватает.
  Спальный зал огромный.
  Даже яркого света факелов на него не хватает.
  В углах, кажется, спрятались злодеи. - Я погладил шкуру горного барса. - Может быть, Альтаира пошутила?
  Сейчас откроются двери.
  Альтаира войдет во всей своей блистающей красоте.
  Скжает, что проверяла меня на стойкость.
  Я выдержал испытание.
  Поэтому могу... - Я ущипнул себя за ляжку. - Размечтался, славный охотник на драконов.
  Подобные мечты никогда не успокаивали и не успокоят.
  Вдруг, Альтаира не шутила?
  В замке, действительно, водятся привидения?
  Не в том смысле, как привидения описывают жрецы.
  Не настоящие привидения.
  Но водятся.
  Крыса пробежит.
  Я подумаю, что привидение пролетело.
  Скрипнет кровать.
  Я же буду уверен, что невидимое привидение ко мне прилегло под бок. - Я стукнул кулаком себя в лоб. - Мысли о привидениях не лучше, чем мысли об обнажённой Альтаире.
  Темы разные, а волнение одинаковое. - Я вздохнул.
  Подошел к факелу.
  Долго смотрел на огонь. - Факелы на ночь не буду тушить.
  Незачем экономить масло для горения.
  Рабы еще надавят масла... - Я не признавался сам себе, что боюсь остаться в темноте.
  В темноте и в полнейшей тишине. - Сейчас уже можно бродить по дворцу в поисках еды? - У меня от голода закружилась голова.
  Напрасно я потратил лишние силы перед зеркалом, когда напрягал мускулы.
  Перенапрягся. - Я сам могу стать привидением. - Я неожиданно развеселился. - Почему я должен бояться, а не меня?
  Пройдусь по замку.
  Буду скрипеть дверями.
  Тяжело испускать воздух.
  Шелестеть тем, что шелестит.
  АХАХАХАХА! - Я согнулся от хохота.
  Мой хохот многократно отразился от мрамора. - Посмеялся.
  Сам своего смеха испугался. - Я вжал голову в плечи. - Жутко смеяться одному.
  Не буду я привидением.
  Рабы во дворце наглые.
  Могут, действительно, принять меня за привидение.
  Факел в лицо бросят.
  Или дубиной по затылку огреют. - Я присел на пол.
  Руками обхватил колени. - Что я, как девушка скромница сижу? - Разозлился на себя. - Руками колени обхватил, как весталка в купальне.
  Мужчина, настоящий охотник на драконов сидит широко.
  Ясно сидит мужчина. - Я расставил широко ноги.
  Сзади уперся руками в холодный пол. - Нет.
  Все-таки по-девичьи сидеть удобнее и приятнее.
  Девушки все самое удобное и приятное забрали для себя.
  Туники у девушек легкие, невесомые, прозрачные.
  Мы же, мужчины, должны ходить в тяжелых неудобных кожаных доспеха.
  Под ними тело потеет.
  Кожа чешется.
  Или, например, кушанья.
  Я грызу кабанью ногу.
  А девушка спокойненько ножичком разрезает нежнейшее мясо косули.
  Кому лучше?
  Уж точно не косуле зажаренной лучше и не мне.
  Девушки спят на мягких постелях.
  Мужчина же обязан ночевать в поле на сухой траве.
  Даже этот зал, который Альтаира подарила мне до свадьбы, не мужской.
  Для девушки он, а не для жениха. - Я вертелся на полу. - Сидеть по-девичьи - стыдно, но приятно и удобно.
  По-мужски сидеть - красиво, но крайне неудобно.
  Ноги затекают.
  Руки быстро устают.
  Пол ягодицы расплющивает. - Я со злостью на себя подпрыгнул. - Нет уже во мне упругости, - я отметил со страхом. - Не покушал вовремя, поэтому мои мускулы взбунтовались.
  Ноги отказались быть прыгучими. - Я почувствовал тянущую боль в животе. - Все из-за Альтаиры, - я должен был свалить на кого-то вину за свой голод. - Из-за Альтаиры и ее ленивых рабов. - Сразу боль в животе отступила.
  Но я знал - скоро голод вернется.
  Начнет грызть меня.
  Я решительно подошёл к двери.
  Потянул ручку на себя. - Дверь ужасно скрипит. - Я сжал губы. - Или мне кажется, что она скрипит?
  Воображение пылает.
  Чувства обострились. - Я быстро прошел по коридору к лестнице.
  Спустился к пиршественному залу. - Рабы растащили остатки еды. - На столах я ничего съестного не нашел. - Наверно, еда в комнате для приготовления еды для пира. - Я прошел в зал для рабов.
  На столе стояла большая корзина.
  Я быстро достал из нее запеченного фазана.
  Откусил душистое мясо. - После роскошного пира всегда остается еда. - Я ликовал.
  Поднял глиняную амфору.
  Отбил узкое горлышко.
  Отпил пару глотков сладкого вина. - Возьму больше еды.
  Устрою пир в своей огромной спальне. - Я отставил амфору.
  Бросал в корзину все, что находил съедобное. - Пахлава нетронутая.
  Разбаловались рабы.
  Пахлаву и щербет не едят.
  Половина зажаренного ягненка.
  Нога кабана... - Я увлекся.
  Не услышал вовремя легкие шаги.
  А они приближались. - Привидение?" - Я схватился за мраморный разделочный стол.
  Ноги мои дрожали.
  
  "Я думала, что крысы воруют мою еду, - порочно красивая рабыни с усмешкой смотрела на меня.
  Я вспомнил, что видел эту рабыню сегодня на пиру.
  Она сидела в дальнем - от меня - конце стола. - Действительно, крыса. - Рабыня усмехнулась. - Славный охотник на драконов может превращаться в крысу.
  Воруешь мою еду?
  Я для себя собирала корзину". - Рабыня схватила меня за руку.
  "Для тебя одной слишком много еды", - я проблеял.
  Наверно, должен был сказать другое...
  "Еда для меня и моих подружек, - рабыня сжала мою руку. - Но думаю, что я интереснее проведу время... с крысой, чем с подружками". - Рабыня силой потащила меня за собой.
  Правая рука рабыни занята моей рукой.
  Левая рука рабыни держала корзину, которую я собирал для себя.
  Вернее, сначала рабыня собирала еду для себя и своих подружек, а потом я уже стал властелином еды в корзине...
  Конечно, я могучий, сильный, тяжелый.
  Но голод, ночные страхи, непонимание меня ослабили.
  Я поплелся за рабыней, как овца на веревочке.
  
  "Что?
  Что ты делаешь? - Я продолжал блеять. - Я - славный охотник на драконов Гендер.
  Я жених твоей госпожи.
  Скоро стану твоим господином".
  "Господин не ворует еду у рабов".
  "Господин не ворует.
  Все принадлежит господину.
  Поэтому господин берет свое". - Я постепенно успокаивался.
  "Бормочешь, как теленок, - рабыня насмешливо улыбнулась. - Господин.
  Я услышала шум.
  Подумала, что огромная крыса пробралась во дворец.
  Я редко ошибаюсь.
  Не ошиблась и в этот раз..."
  "Ты назвала меня крысой, рабыня?"
  "О, господин мой!
  Разве я - ничтожная рабыня, слабая девушка - могу обозвать славного крепкого воина крысой? - Рабыня надо мной издевалась. - Ты освоился во дворце, славный охотник на драконов.
  Может быть, ты пришел на кухню, чтобы полакомиться сладенькой рабыней?"
  "Я голодный, - я бормотал тихо. - Вы, рабы, не принесли в мою спальню еду..."
  "У тебя отдельная спальня? - рабыня с интересом посмотрела на меня. - Я думала, что ты спишь в спальне нашей госпожи Альтаиры.
  Вы же жених и невеста".
  "Я решил не беспокоить невесту до свадьбы", - я солгал.
  Сказать правду, что Альтаира не взяла меня к себе, было стыдно.
  "Где же госпожа тебе постелила, славный охотник на драконов?" - Рабыня продолжала издеваться надо мной.
  "В зале для женихов... жениха".
  "Оооо! - Рабыня посмотрела на меня с каплей уважения. - Роскошная спальня.
  Я вела тебя к себе в спальню, славный герой.
  Но передумала.
  Мы пойдем к тебе.
  У тебя богаче".
  "Я тебя не приглашал к себе, рабыня, - я проблеял. - Мне нужна только еда.
  Мой организм истощился.
  Чтобы поддержать мои мускулы в отличном состоянии, я должен много и полезно кушать".
  "Ты украл мою еду, славный охотник на драконов.
  Теперь ты - мой должник".
  
  "Я - твой господин", - я влетел в спальню.
  Рабыня подтолкнула меня к моей кровати.
  "Ты - очень красивая", - я решил сбить рабыню с ее напора.
  "Правда?" - Рабыня вспыхнула.
  Румянец залил ее прекрасное лицо и шею.
  "Но я должен покушать", - я протянул руку к корзинке с едой.
  "Конечно, конечно, господин, - рабыня полностью переменилась после того, как я назвал ее красивой. - Кушай.
  Тебе понадобится много силы..."
  "Понадобится мне много силы? - Я насторожился.
  Остановил руку с куском пахлавы. - Да.
  Да пребудет со мной сила.
  Я - славный охотник на драконов.
  Дракона победит только сильный...
  Сильный я..." - Я чуть не подавился куском пахлавы.
  "Разве я возражаю? - Рабыня спросила робко. - Я думаю, что ни один дракон, ни одна дракониха не устоит перед тобой, славный охотник на драконов".
  "Не устоят", - я грыз курицу.
  "Если ты... господин.
  Если имеешь в виду меня, - рабыня указала пальчиком на свой животик, - то я просто проходила мимо".
  "Мимо чего ты проходила рабыня?"
  "Я?"
  "Ты, рабыня".
  "Что я?"
  "Ты сказала, что просто проходила мимо".
  "Да, господин.
  Я всегда проходила мимо.
  И все проходило мимо меня.
  Но на этот раз я крепко держу судьбу за...
  За что можно держать судьбу?"
  "Судьбу можно держать за... за волосы.
  За волосы можно держать Судьбу".
  "А, если у Судьбы нет волос?"
  "Тогда Судьбу можно держать за...
  За грудь можно держать судьбу".
  "А, если и груди у Судьбы нет?
  Не выросла грудь у Судьбы?"
  "Я не философ.
  Но думаю, что тогда можно держать судьбу за задницу.
  Задница есть у любой Судьбы".
  "Ты - мудрец, господин, - рабыня воскликнула с восхищением. - Не философ, но - мудрец.
  Я увидела тебя одного на кухне, господин.
  И решила, что ты - моя судьба".
  "Неправильно ты решила, рабыня.
  Я - Судьба Альтаиры, твоей госпожи".
  "Впервые ты был один, - рабыня пропустила мое замечание об Альтаире. - Обычно тебя окружают рабыни, или рабы".
  "Рабы меня не окружают.
  Ну, кузнец Атлант.
  Ну, садовник Дрон.
  Ну, еще кое-какие рабы.
  Но не окружили они меня.
  Я к себе сзади мужчин не подпускаю".
  "Теперь я тебя не отпущу, господин.
  Я крепко держу Судьбу за...
  Мы решили, что Судьбу удобнее всего держать за задницу". - Рабыня тут же схватила меня под туникой сзади.
  
  "Убери руки от своей Судьбы, рабыня, - я зашипел. - Если сейчас Альтаира войдет...
  То я не смогу объяснить ей, что ты привидение всего лишь...
  А, если скажу, что ты - Судьба, то...
  Нееееет, рабыня.
  Я не скажу Альтаире, что ты Судьба".
  "Госпожа к тебе не зайдет", - в глазах рабыни заплясали золотые искры.
  "Откуда ты знаешь, что Судьба не зайдет...
  Тьфу тебя с твоей Судьбой, рабыня...
  Откуда ты знаешь, что Альтаира не придет ко мне?"
  "Славный охотник на драконов, - в голосе рабыни звучало высокомерие. - Ты во дворце всего пару дней неполных.
  Я же знаю госпожу Альтаиру дольше, чем ты.
  Если я говорю, что она не придет к тебе в этот зал, то - так и будет.
  Нам никто не помешает".
  "Нам никто не помешает в чем?"
  "Я же сказала, господин.
  Что на этот раз я не пройду мимо своей судьбы".
  
  "Ах, Судьба снова, - я всплеснул руками.
  Подумал, что по-бабьи как-то руками размахивать без толку.
  Поэтому напряг бицепс. - Испытанный способ свести мужчину с ума.
  Сначала девушка говорит о Судьбе.
  Потом под тунику лезет и щупает... щупает за Судьбу...
  Как предсказуемо!
  Неужели, ты ничего лучше для себя не придумала, рабыня?"
  "Я не придумываю, - рабыня задыхалась от возмущения. - Я знаю".
  "Ты, действительно, думаешь, что хочешь овладеть мной, рабыня?"
  "Я думаю", - рабыня прищурила прекрасные глаза.
  "Думай, как хочешь, рабыня.
  Сейчас оставь меня в покое.
  Уходи.
  Я буду трапезничать".
  "Трапезничай, славный охотник на драконов, - рабыня насмешливо показала на корзину с едой. - Не смотри на меня сердито.
  Я не отниму у тебя зажаренного осетра.
  Я лишь возьму у тебя свою тунику".
  "Ты видишь на мне свою тунику, рабыня? - Я чуть не подавился костью. - Туника - моя.
  Я взял ее около купальни.
  Альтаира оставила мне для удобства".
  "Да?
  Ты думаешь, что Альтаира тебя так любит, что оставила тебе дорогую тунику, господин?"
  "Ты - лгунья, рабыня.
  Рабыням туники не положены".
  "Простым рабыням и рабам туники нельзя носить.
  Но во дворце Альтаиры нет простых рабов и рабынь.
  Мы - друзья и подруги Альтаиры".
  "Я отменю эти порядки.
  Раб должен знать свое место в... в бараке, а не во дворце".
  "Свадьба состоится или не состоится, - рабыня потянула за край туники. - Но тунику мою верни".
  "Она не твоя..."
  "Посмотри, что на тунике на воротнике вышито золотыми нитями".
  "На воротнике туники, - я извернулся.
  Извернул и тунику. - Написано - Пандора".
  "Да, написано - Пандора".
  "Ну, написано Пандора".
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  
  "Пандора - мое имя".
  "Пандора - твое имя, рабыня?
  Не может быть!".
  "Почему же я не могу быть Пандорой?"
  "Потому что у рабов нет имен.
  Рабам не положены даже имена.
  У рабов - клички".
  "Удивительно, но моя кличка - Пандора - совпадает с моим именем - Пандора".
  "Все равно, ты не докажешь, что туника твоя, рабыня.
  Она слишком велика для девушки.
  Туника мужская?"
  "Туника нежная.
  Она не мужская, - рабыня наслаждалась моей трагедией. - То, что туника широкая - мне так необходимо.
  У меня слишком большие упругие стоячие груди.
  В узкой тунике они не поместятся..."
  "Вижу, вижу твои большие груди, Пандора.
  Они - соразмерные.
  Не тычь в них пальцами..."
  "Если ты еще сомневаешься, господин..."
  "В чем я сомневаюсь?"
  "В том, что туника принадлежит мне сомневаешься?
  Спросим Альтаиру?
  Я забыла свою тунику около купальни, когда отдыхала с Альтаирой!
  Ты же, славный охотник на драконов, подбираешь все чужое.
  Тунику мою взял себе.
  Еду мою утащил...
  Что еще ты украл во дворце?"
  "Не будем спрашивать у Альтаиры, об этой тунике, - я поднялся.
  Со злостью снял с себя тунику.
  Бросил рабыне. - Альтаире не понравится, что я был с тобой.
  Подавись своей туникой, жадная рабыня.
  Все равно, когда я стану твоим господином, я отниму у тебя эту тунику".
  Я отвернулся от рабыни.
  Стоял к ней спиной.
  В отчаянье я открыл рот:
  "Рабыня мной командует, - я молча злился. - Я никак не найду подход к рабам Альтаиры".
  "О, господин Гендер, - нежные пальцы рабыни прикоснулись к моей спине. - Ты прекрасен.
  Прекрасен, как статуэтка Аполлона.
  Только, почему статуэтка стоит на полу?"
  "Бронзовую статуэтку Аполлона я поставил со стола на пол, потому что бронзовый Аполлон не достоин находиться рядом со мной, - восхищение рабыни мной мне понравилось. - Не трогай меня, рабыня.
  Моя красота - не для тебя.
  Я даже отвернулся от тебя, чтобы ты не любовалась мной"...
  "Ты... ты не посмеешь отказать мне, славный охотник на драконов".
  "Почему не посмею отказать тебе, рабыня Пандора?
  Ведь я не твой жених.
  Но, если ты не хочешь отдать меня Альтаире..."
  "Я поняла намек, - рабыня Пандора зашла ко мне спереди. - Я..."
  "Не смей, - я прыгнул подальше на огромную кровать.
  Накрылся шкурами тигра. - Ты не правильно меня поняла, рабыня".
  "Я?
  Я не понимаю.
  Я чувствую, славный охотник на драконов". - Рабыня грациозно изогнулась.
  Затем скользнула под шкуры... ко мне.
  "Пандора, Пандора, - я думал.
  При этом отползал от настойчивой рабыни. - Пандора - первая женщина, которую создал несуществующий Зевс с несуществующего Олимпа.
  Пандора - означает - всем одаренная.
  Да, Зевс несуществующий щедро одарил Пандору.
  Если Зевс не существует, - я чувствовал жар рабыни, - то и Пандора не существует.
  Она даже не привидение.
  Нет никакой Пандоры рядом со мной.
  Все мне кажется.
  Пандора - плод моего воображения.
  Поэтому, все, что мое воображение сделает со мной - плохим не считается.
  Я не изменю Альтаире, даже, если рабыня Пандора будет более решительная...
  Хотя уже - решительнее некуда..."
  
  "Спасибо, славный охотник на драконов", - смелость улетела из рабыни.
  Пандора стыдливо натянула шкуру коровы до подбородка.
  "За что спасибо, рабыня?"
  "Спасибо, что не убил меня, господин".
  "Ты не моя рабыня...
  Еще не моя..."
  "Губительное возбуждение овладевает мной, - рабыня пропищала. - Но я справлюсь с ним.
  Не обращай на меня внимания, господин".
  "Трудно не обращать внимания на тебя, Пандора, если твоя нога лежит у меня на животе...
  На низу моего живота".
  "Ой, а я думала, что опустила ножку на статуэтку бронзовую, - рабыня вскрикнула.
  Убрала ногу. - Я даже рот свой не стану открывать, господин".
  
  
  ГЛАВА 388
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И ПАНДОРА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Испугалась меня, рабыня"? - Я спросил холодно и властно.
  Подумал:
  "Ногу мою могла бы с меня не убирать...."
  "Я нервничаю, - рабыня положила руку под головку. - Кто меня осчастливил?
  Ты?"
  "Я закрываю глаза, рабыня.
  Надеюсь на чудо.
  Вдруг, ты - исчезнешь.
  Но ты не уходишь".
  "Я немного отдохну в твоей постели, господин.
  Затем уйду.
  Не думай.
  Я не надеюсь, что ты что-нибудь будешь со мной делать, славный охотник на драконов".
  "Я лихорадочно пытаюсь собрать свои мысли, рабыня.
  То, что произошло с нами на кухне, обдало меня горячей волной стыда и гнева.
  Ты вела себя плохо, рабыня".
  "Если я вела себя плохо, то накажи меня, господин", - Пандора пододвинулась ко мне.
  Я снова отполз от нее.
  "Пока ты думаешь, что я твой, ты на меня не набрасываешься, рабыня.
  Но, если я попытаюсь сбежать от тебя, то ты навалишься на меня хрупким телом.
  Хрупким телом с большими упругими грудями.
  Да, Пандора.
  Хрупким телом с большими выдающимися грудями", - я повторил, словно рабыня оглохла.
  Рабыня приподнялась.
  Удивительно оказалась надо мной.
  "Я с удивлением вижу в твоих глазах, славный охотник на драконов, вижу невыразимые страдания.
  Ты, наверно, думаешь об Альтаире", - рабыня поцеловала меня в лоб.
  Рукой провела по моей груди.
  "Ты на самом деле считаешь, что я лучше, чем Аполлон?" - я резко дернулся.
  Но не отполз.
  "У тебя сжалось лицо, господин.
  Но даже испуганный, ты выглядишь лучше, чем бронзовый Аполлон.
  Складки на лбу говорят о твоей мужественности, славный охотник на драконов.
  Я все жду, когда же ты убежишь от меня..."
  "Ты - наивная рабыня, - я словно сам с собой говорил. - Ты не боишься, что я наброшусь на тебя?"
  "Я не в силах остановить сильного мужчину.
  Тобой движет страсть, господин.
  Я не смогу противостоять тебе.
  Честно призналась.
  Удивляюсь тому, как бешено скачет мое сердечко".
  "Да, ты не сможешь победить меня в поединке, рабыня, - я чувствовал, что говорю не то, что должен говорить
  И делаю не то, что должен делать... или уже сделал бы.
  Но не мог остановиться.
  Потому что восхвалял себя, - кузнец Атлант не смог выиграть у меня.
  Мы поднимали тяжеленный камень.
  Сражалась на руках..."
  "У кузнеца Атланта нет столько неистовой страсти, как у меня есть", - рабыня Пандора жарко выдохнула.
  "Неистовая страсть - еще не главное", - я произнес глубокомысленно.
  "А что главное? - Пандора округлила глазки. - Великий охотник на драконов.
  С тобой я теряю себя".
  "Ты вроде бы это уже говорила, рабыня.
  Или не говорила?
  Или говорила, но не ты?"
  "Ты...
  Ты...
  Великий охотник на драконов, - Пандора бормотала. - Надеюсь, что произойдет чудо.
  Ты влюбишься в меня". - Рабыня отбросила ногами шкуры.
  Придавила меня к кровати своим хрупким телом.
  Рабыня прижалась губами к моим губам.
  Я не мог поднять голову.
  "Все происходит не со мной, - я закрыл глаза и думал - хорошо ли поступаю, что целуюсь с рабыней? - Я сплю.
  Мне все кажется.
  Если Альтаира застанет меня с рабыней Пандорой, то я смогу доказать Альтаире, что Пандора - призрак.
  Я ничего не делаю.
  Я спал.
  Призрак овладел мной сонным.
  Или не овладел еще?"
  "Твои плечи - прекраснейшие, - рабыня с чувственным наслаждением трогала мои плечи. - Очень приятно ласкать твою кожу, славный охотник на драконов.
  Я испытываю удовольствия от прикосновений к твоему напряженному... телу.
  Меня сводят с ума сильные твердые мышцы на твоей спине и бедрах.
  Я ощущаю каждый твой мускул.
  Он отзывается во мне бахчисарайским фонтаном.
  Я не понимаю уже, где нахожусь".
  "Ты находишься в моей спальне, рабыня", - я подсказал.
  "Мне теперь все безразлично, - Пандора шептала. - Можешь называть меня Альтаирой.
  Считай, что я это - она".
  "У тебя столько же денег и рабов, как у Альтаиры?" - Я пошутил.
  "Я - раба твоя, - Пандора замурлыкала. - Ты мой - славный охотник на драконов!
  От тебя исходит жар пламени дракона.
  Мужская сила бурлит в тебе.
  Ты так властно на меня смотришь, что я не могу противиться твоей воле..."
  "Я не смотрю на тебя, рабыня".
  "Доверься желаниям своего тела, славный охотник на драконов.
  Обнимай меня.
  Целуй.
  Делай со мной все, что захочешь".
  "Разрешаешь мне, рабыня?" - Я открыл глаза.
  
  "Рабыня полностью мне подчиняется, - я заворожено смотрел на Пандору. - Она признала меня своим господином.
  Кажется, что помимо Партэнии, у меня появился еще один друг во дворце Альтаиры.
  Не друг, а - подруга.
  Хорошо ли это, если я буду дружить с рабынями?
  Наверно - не хорошо.
  Но пусть рабыня ласкает меня.
  Я не могу отказать девушке, если она хочет..."
  
  Я настолько поверил в свое могущество, что думал, будто весь мир вокруг меня вертится.
  Может быть, мир и вертелся вокруг меня.
  Но девушки, оказываются, вне мира.
  Они - сами по себе.
  Захотела - получила.
  Не захотела - ушла.
  Я уже начал с надеждой и страхом думать, что рабыня Пандора сейчас меня получит.
  Вдруг, по лицу Пандоры пробежала судорога отвращения.
  Рабыня дёрнулась, задрожала.
  "Я чувствую, как протестует мое прекрасное тело, - рабыня с трудом поднялась и отползла от меня. - Но тело - одно.
  А мои мысли - другое.
  Славный охотник на драконов.
  Я больше не хочу тебя.
  От тебя оторвалась с усилием".
  "Как не хочешь меня больше? - Я вытаращил глаза. - Хорошенько прислушайся к своим мыслям, рабыня.
  Подобного не случалось, чтобы меня кто-то не хотел.
  Разве я чудовище?"
  "Ты - прекрасен, славный охотник на драконов".
  "Я тебе нравлюсь, рабыня?"
  "Ты мне очень нравишься, славный охотник на драконов".
  "В чем же дело?
  Почему ты говоришь, что не хочешь меня"?
  "Ты мне нравишься очень-очень, господин.
  Но я не хочу тебя.
  Я - загадочная девушка..."
  "Ты - сумасшедшая рабыня, а не загадочная девушка, - я зашипел.
  Стучал зубами.
  Дрожащими руками набрасывал на себя шкуры. - Ты мечтаешь, чтобы я заплакал, рабыня?
  Ты была бы в восторге даже, если бы я тебя побил".
  "Побил?
  Меня бы ты избил, славный охотник на драконов? - рабыня фыркнула, как лошадка. - Ты на себя сейчас в зеркало посмотри, герой".
  "Меня укусил клещ?
  Что с моим лицом? - Я испугался. - Я слежу за своим идеальным лицом.
  Мое лицо - мои заработки".
  "Твое лицо перекосилось, как только ты сказал, что можешь меня побить.
  Ты стал похож на надменного купеческого сынка. - Теперь возмущалась рабыня. - Ты, славный охотник на драконов, думаешь, что всегда выглядишь идеально.
  Но ты не знаешь, что чувства отражаются на лице.
  Ты не считаешься со своими чувствами, господин.
  Я тебя целовала со страстью.
  Ты же был холоден, как вода в колодце.
  Я видела, что ты меня хотел.
  Но ты свое желание прятал далеко.
  Ты боялся, что нас увидят вместе.
  Ты бросил меня, славный охотник на драконов.
  Пусть твое сердце отзовется болью".
  
  "С моим сердцем все в порядке, рабыня, - я поднялся.
  Обмотал шкуру барса вокруг своих прекрасных бедер. - Все же ты - сумасшедшая".
  "Я презираю тебя, славный охотник на драконов", - Пандора отвернулась от меня.
  "Завтра ты убедишься, что со мной нельзя так разговаривать, рабыня.
  Ты должна кланяться мне, твоему господину.
  Просто смирись, рабыня".
  "В разных ситуациях у тебя разные лица, славный охотник на драконов.
  Подумай, что у тебя не все может быть гладко с девушками.
  Ты глупее, чем я думала.
  Я себе еще раз доказала - не нужно путаться с красавчиками.
  От красавчика - рано или поздно - красота уйдет.
  Останутся только капризы, огромные требования к другим".
  "Я тебя не дооценил, рабыня.
  Ты не подруга мне.
  Ты мне - враг, Пандора".
  "Я тебе враг, - Пандора не возражала. - Бойся меня, бесславный охотник на драконов".
  "Я - не бесславный, я - славный", - я зарычал.
  Но рабыня легко соскочила с кровати.
  Подхватила свою дорогущую тунику с золотыми нитями.
  И выбежала за дверь.
  
  "Дрянь.
  Мерзавка.
  Ничтожная рабыня Пандора, - я стучал правым кулаком по раскрытой ладони левой руки.
  Потом подумал, что красоваться не перед кем.
  А рука от ударов болит. - Я же видел, что она желала меня.
  Потом у Пандоры все в голове перемешалось.
  От любви она перешла к ненависти.
  За что меня возненавидела?
  Ревнует меня к своей госпоже Альтаире?
  Или еще что-то в миленькой головке Пандоры?
  От девушек - только одни беды. - Я устало присел на кровать. - Если я не восстановлю себя к завтрашнему дню...
  То свадебная ночь с Альтаирой отложится.
  Я не могу работать в тяжелых условиях.
  Меня постоянно отвлекают и нервируют...
  Кто меня отвлекает и нервирует?
  Да все в этом дворце меня отвлекают и осмеивают. - По полу пробежал холодок сквозняка: - Кто-то открыл потайную дверь, - я так понял, откуда взялся сквозняк. - Плетут очередную интригу. - Я подошел к серебряному зеркалу. - Солгала рабыня.
  Не похож я на купеческого надменного сынка.
  Моя грудь затвердела от переизбытка силы.
  Взгляд мой острый, целеустремленный.
  Я - красавец!
  Нисколько не изменился.
  Наверно, девушки не могут видеть внешнюю красоту.
  Девушка видит только то, что хочет увидеть... - Я вернулся к кровати. - Голая рабыня нагрела мое ложе.
  Пандора прижимала меня к кровати.
  Целовала страстно и жарко.
  Но отказалась продолжать.
  По-моему, рабыня меня оскорбила.
  Я должен отомстить ей?
  Как отомщу?
  Ворвусь в спальню Пандоры?
  Но, вдруг, Пандора не одна?
  Я буду выглядеть глупцом.
  Даже зеркала не нужно, чтобы я понял, какое у меня будет выражение лица.
  Если же рабыня Пандора одна в своей спальне...
  То, все равно, ничего у меня с рабыней не получится... наверно.
  А, если получится, то - еще хуже.
  Рабыня влюбится в меня окончательно.
  Доложит Альтаире о моей измене.
  Я прав.
  Рабыня Пандора - сумасшедшая.
  Я не сделал ничего, что могло бы меня унизить.
  Это рабыня должна стыдиться, что сбежала из моей спальни.
  Пандора думает, что она - госпожа, а не рабыня.
  У рабыни не возникают сомнения, что она - главная во дворце".
  Я с отвращением вспоминал то, что произошло.
  
  Фрукты и запеченный кролик подняли мое настроение.
  Я с удовольствием лакомился.
  Со злорадством подумал:
  "Рабыня ушла.
  Еда ее осталась мне.
  Еда никогда не предаст героя.
  Девушка уходит, а еда остается в сердце мужчины.
  В сердце мужчины и в желудке остается еда. - Я обмакнул палец в мед.
  Облизал пальцы. - Пандора рабыня - распутная и в то же время - недотрога.
  Оправдаю ли я поведение рабыни.
  Надо спросить философов, почему девушки резко меняют свое мнение.
  Впрочем, откуда философы знают о девушках?
  В мудрецы и философы мужчина идет тогда, когда у него не получается с женщинами.
  Языком болтать проще и легче, чем болтать другим местом.
  Когда я встречу рабыню Пандору, то попрошу ее объяснить свой психоз.
  Прощу ли я рабыню?"
  
  "А?
  Уже утро?
  Сколько я проспал? - Я вскочил с кровати. - Уже светло?
  Или - еще светло?
  Где, где дурацкие солнечные часы?
  Нет во дворце солнечных часов.
  Счастливые рабы и их хозяйка часов не замечают...
  Ужас!
  У меня сегодня свадьба.
  Я так решил, что мы поженимся с Альтаирой сегодня.
  Альтаира, наверняка, либо забыла о моих словах.
  Либо подумала, что я пошутил.
  Но обязательно надо сегодня.
  Страсти кипели, а теперь остывают.
  Еще пара дней - и Альтаира привыкнет ко мне.
  А привычных мужчин в мужья не берут.
  Девушке нужен свежий герой.
  Новый красавец нужен девушке. - Я бегал по залу. - Что?
  Что надену к свадьбе?
  Пандора забрала мою тунику, которая оказалась ее одеждой.
  Все равно, туника женская.
  Может быть, я приду к жрецам в набедренной повязке или в фустанеле?
  Не поймут меня жрецы.
  Конечно, они полюбуются моим прекрасным торсом.
  Полюбуются и проклянут.
  Альтаире тоже не понравится, что ее жених явится в храм без одежды.
  Почти без одежды.
  Спрошу у Альтаиры. - Я подбежал к двери. - Но как же я пойду по коридору голый?
  Слуги уже, наверняка, ждут моего появления.
  Они мечтают меня осмеять.
  Голый я буду похож на раба.
  Нельзя господину в день свадьбы становится рабом хоть на час.
  Да и Альтаире не понравится, если я утром голый ворвусь в ее спальню.
  Нехорошо!
  Ох, нехорошо начинается мое предсвадебное утро. - Я вспомнил общение с рабыней Пандорой. - С рабыней тоже было ужасно.
  Она навязывалась мне.
  Вела себя, как вакханка.
  Зато потом обозлилась и была в отчаянье. - Я вздохнул.
  Десять раз присел, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний. - Почему я пытаюсь оправдаться перед самим собой?
  Рабыня хотела меня.
  Я уверен в этом.
  А то, что Пандора потом сбежала - уже не имеет значения.
  Для меня сейчас важнее Альтаира - невеста моя. - Я опустился на пол.
  Пытался полностью расслабиться.
  Свет из окна давил на мои глаза. - Может быть, рабыня Пандора придерживается строгих правил.
  До рабства она была весталкой в храме Зевса?
  Да, что со мной происходит?
  Мне жениться пора, а я о рабыне вспоминаю.
  Я всегда владел собой.
  Даже на ярмарке, когда шельмовал с игральными костями, я был выдержанный, спокойный.
  Я никогда не стремился к отношениям с рабынями и с небогатыми женщинами.
  Я всегда любил женщин за их деньги.
  Я избегал связей с безденежными красотками.
  Вдруг, все изменилось?
  Нет.
  Не изменилось.
  Я по-прежнему желаю владеть дворцом Альтаиры.
  Отвергаю всех красавиц рабынь.
  Прошлой ночью рабыня Пандора пыталась убить во мне мужественность.
  Нарочно вызывала во мне противоречивые чувства, которые мешают любви.
  Я же, как доверчивый пес, потянулся к рабыне.
  Разрешил ей целовать меня.
  Она приблизилась ко мне больше, чем другие рабыни. - Я заскрежетал зубами. - Если другие рабыни узнают.
  И Альтаира...
  Конечно, все узнают.
  Я уверен, что рабыня Пандора сразу же из моего зала побежала в купальню, затем по спальням рабов и рабынь.
  Рассказывала, как веселилась в моей спальне.
  При этом я буду в рассказах Пандоры выглядеть ужаснейшим монстром.
  Как я смогу разговаривать со своей невестой Альтаирой?
  Как смогу держаться спокойно, если рабыня Пандора сделала меня на словах развратным.
  Я не смогу доказать другим, что я вел себя сдержанно и сохранял чувство собственного достоинства".
  
  Я понимал, что просто-напросто боюсь идти к Альтаире.
  Поэтому сижу на полу и философствую.
  Вдруг, дверь в спальный зал распахнулась.
  Я тут же перевернулся.
  Отжимался от пола.
  Делал вид, что тренирую мышцы.
  "Один, два, три", - я красиво тренировался.
  Одним глазом видел голые длинные ноги.
  И, кажется, что я узнал их.
  
  "Славный охотник на драконов, - Пандора насмешливо произнесла. - Не делай вид, что тренируешься.
  Твое тело замечательное.
  Признаюсь, что смотрю на тебя с величайшим удовольствием.
  Многие олимпийские атлеты позавидовали бы твоему телу.
  Многие жены олимпийских атлетов позавидовали бы мне..."
  "Я с тем, что олимпийские атлеты позавидовали бы моему прекрасному трещиноватому телу, я согласен, - я легко подскочил.
  Вернее - мой прыжок со стороны выглядел легким, летающим.
  Я его долго тренировал.
  На самом деле, чтобы выглядело что-то легко, нужно над этим долго стараться.
  Обычно самое легкое дается с большим трудом. - Но с тем, что жены олимпийских атлетов позавидовали бы тебе, рабыня я не соглашусь.
  Кто позавидует рабыне?"
  "Рабыне, которая с удовольствием смотрит на обнаженного прекрасного славного охотника на драконов Гендера, позавидует даже жена патриция. - Пандора поставила на столик поднос с горячим хлебом. - Я принесла тебе свежие рисовые лепешки, славный охотник на драконов.
  Только что из земляной печи.
  С трудом упросила Гелиоса, чтобы он поделился с тобой".
  "Гелиос печет рисовые лепешки? - Я схватил дымящийся рисовый хлеб.
  Перебрасывал из руки в руку. - Горячее".
  "Ты угадал, что Гелиос печет хлеба.
  И то, что лепешка горячая - тоже угадала", - рабыня тонко пошутила.
  
  "Рабыня, - я откусил от лепешки. - Хватит притворяться.
  Глупо с утра подшучивать надо мной.
  Мы же ночью были почти что близки.
  Ближе можно было.
  Но ты сбежала.
  Глупо все получилось.
  Ты тоже так считаешь?"
  "Я не спала ночь, - рабыня не ответила на мой прямой вопрос, или на вопросы. - Ты же спал...
  Мне нравится, что ты не одет, господин..." - Рабыня сжала губы.
  "Я не нашел подобающей одежды".
  "Подобающая для чего одежда, славный охотник на драконов?"
  "У меня сегодня свадьба, - я ответил решительно. - Моя невеста Альтаира ждет, когда я к ней зайду.
  Мы поедем в храм жениться.
  Но мне не в чем".
  "Госпожа Альтаира тебя ждет, славный охотник на драконов? - Рабыня Пандора удивилась искренне. - Мне так не показалось".
  "Ты была с Альтаирой? - Я сжал кулаки. - Ты все успеваешь, рабыня".
  "Я не была с госпожой Альтаирой.
  Я была у нее".
  "Нет разницы.
  Ты играешь словами, вакханка".
  "Ты играешь людьми, господин".
  "Как ты посмела..."
  "Я - рабыня.
  Поэтому я должна приходить к госпоже своей в спальню". - Пандора ответила уклончиво.
  "Если я спрошу, зачем рабыня приходит в спальню, то Пандора солжет что-нибудь", - я подумал с досадой на себя.
  "Сегодня прекрасное утро, - рабыня провела ладонью по моей широкой груди. - Я очень хочу продолжить то, на чем мы вчера остановились".
  "Ты остановилась, рабыня, - я жёстко ответил. - Я ничего не начинал.
  Ничего не делал.
  Поэтому говори только за себя".
  "Понятно, господин, - Пандора судорожно сглотнула. - Тогда я продолжу от себя".
  "Нет, рабыня, - я отступил от настойчивой девушки. - Я не знаю, что ты задумала..."
  "Разве, не видишь, господин, что я задумала?" - Пандора облизнула чуть припухшие губки.
  Я отметил, что, когда Пандора уходила от меня, губы у нее были нормальные, не припухшие.
  "Рабыня, - я опустил ладони на бедра.
  Начал разминать мышцы. - Я думал, что ты поняла, что соблазнять меня бесполезно.
  Прекрати свои игры и интриги.
  Веди себя скромно и с подобострастием, как положено рабыне.
  Отвечай за свои плохие поступки".
  "Мммммм?" - рабыня прилегла на кровать.
  С вызовом смотрела на меня.
  "Вкусные хлеба приготовил раб, - я старался, чтобы мой голос не дрожал от волнения. - Я его приближу к себе".
  "Меня приблизь, славный охотник на драконов".
  "Ты рискуешь вызвать мой гнев, рабыня".
  "Я пошутила о том, что Гелиос приготовил рисовый хлеб.
  На самом деле, я его выпекала.
  С любовью для тебя, Гендер".
  "Почему же ты обманула меня, рабыня?
  Зачем сказала, что лепешки сделал раб Гелиос?"
  "Если бы я сразу призналась, что я старалась для тебя, господин, то ты бы нарочно ответил, что лепешки не вкусные".
  "Ты - хитрая рабыня.
  Я отправлю тебя на самое дальнее рисовое поле"
  "На самое дальнее рисовое поле ты можешь отправить меня, господин.
  Но моя любовь все равно будет оставаться рядом с тобой".
  "Замолчи, рабыня.
  Рабыням нельзя любить".
  "Я умею любить, славный охотник на драконов.
  Я много умею.
  Могу приготовить тебе куропаток так, что никто не повторит их превосходный вкус.
  Или зажарю кабана с корочкой.
  Или..."
  "Теперь, когда я во дворце, будут другие пиры", - я уже говорил, словно только что вернулся из храма.
  Будто бы жрецы поженили меня и Альтаиру.
  "Я надеюсь, мой господин", - Пандора жарко выдохнула.
  
  "Вчерашнее... - я тщательно подбирал слова. - Я вижу, как ты напряглась, рабыня.
  Не волнуйся.
  Я не буду говорить о том, как ты меня жарко целовала, как накрывала своими губами мои губы.
  Не напомню, как ты меня ласкала.
  Дело в другом".
  "Тело в другом?" - Рабыня захихикала.
  "Прекрати играть со мной, рабыня.
  Я не раб.
  Никакая сила не сделает меня рабом рабыни.
  Если ты поможешь мне, то я докажу тебе это".
  "Помочь тебе в чем, славный охотник на драконов?"
  "Помоги мне одеться и достойно выйти к моей невесте Альтаире.
  Может быть, даже ты проводишь меня в ее спальню".
  "Я не буду помогать тебе жениться, Гендер", - рабыня ответила с презрением.
  "Не произноси вслух то, о чем тебе кричит внутренний голос, - я постепенно успокаивался. - Мне не нужно твоей помощи в моей женитьбе на Альтаире.
  Я прошу тебя, как рабыню прошу, помоги мне с одеждой".
  "Вот видишь, славный охотник на драконов.
  Я тебе нужна, - рабыня Пандора засветилась счастьем. - Ты не можешь мне возразить.
  Нечего ответить, господин?
  Ты тянешь время.
  Я же не спешу тебя вести к госпоже Альтаире..."
  "Кстати, чем она сейчас занимается? - Я кусал губы. - Моя невеста Альтаира уже проснулась?"
  "Госпожа Альтаира принимает рабынь", - Пандора мягко улыбнулась.
  "Принимает рабынь?"
  "Я же тебе говорила.
  Что рабыни по утрам обязаны быть с госпожой".
  "Отвечаешь скользко, Пандора".
  "Мне нравится мучить тебя, Гендер".
  "Я не Гендер для тебя.
  Я - твой господин".
  "Господином для меня и остальных рабов ты станешь только тогда, когда возьмешь в жены госпожу Альтаиру.
  Пока же ты - славный охотник на драконов.
  Прекрасный охотник на драконов.
  Но не более".
  "Я уже слышал подобное от других рабов и рабынь.
  Но я не отступлю от Альтаиры.
  Я сломлю любую преграду".
  
  "Когда будешь ломать преграду Альтаиры, господин, то будь осторожным и нежным.
  Альтаира очень хрупкая девушка..."
  "Госпожа Альтаира.
  Для тебя - не просто Альтаира, а - госпожа Альтаира".
  "Не цепляйся к словам, Гендер".
  "Не Гендер, а - господин Гендер".
  "Ну, вот.
  Снова к моим словам цепляешься.
  Прямо, как маленький ребенок".
  "Я не маленький ребенок.
  Я - воин.
  Если бы не моя доброта, то ты бы так нагло не разговаривала, рабыня".
  "Ты прав, о, мой господин", - Пандора робко наклонила восхитительнейшую головку.
  "Так ты мне поможешь?
  Найдешь для меня одежду?"
  "Ты прекрасен без одежды, Гендер, - Пандора насмешливо посмотрела на меня.
  Затем открыла ротик.
  Ее глаза потемнели. - Ты мужественный, Гендер. - Пандора пробормотала, словно для себя. - Ты мог бы стать цезарем, Гендер.
  Народ пойдет за твоей красотой".
  "Не поднимай бунт рабов, рабыня, - я зашипел.
  Приложил палец к губам Пандоры. - Я не хочу восставать против цезаря".
  
  
  ГЛАВА 389
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РАБЫНЯ ДРАЗНИТ ГЕРОЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я в первый раз в жизни вижу прекрасного могучего воина, который мудрый философ".
  "Я думаю, что ты видела много воинов, рабыня", - я ответил сухо.
  "Видеть и ощущать - разное.
  Ты же не хочешь, чтобы я солгала, господин?"
  "Мне все равно, рабыня.
  Я думаю не о тебе и твоих воинах, а о своей свадьбе с Альтаирой".
  "Почему?
  Почему ты, славный охотник на драконов, не подходишь ко мне"? - Рабыня похлопала ладошкой по шкуре волка.
  "Ты дразнишь меня, рабыня".
  "Дразню тебя, славный охотник на драконов.
  Ты должен знать, что не только ты один можешь наслаждаться своим телом".
  "Пойду в купальню", - я проходил мимо Пандоры.
  Она отреагировала не так, как я ожидал.
  Пандора с испугом перебралась дальше на кровати.
  "То зовешь меня, рабыня, то отпрыгиваешь, как саранча".
  "Не искушай судьбу, славный охотник на драконов. - Пандора неожиданно подлетела ко мне.
  Взяла за подбородок двумя пальчиками.
  С силой повернула мою голову.
  С жестокой улыбкой смотрела мне в глаза. - Если ты думаешь... что я не могу". - Голос рабыни хриплый.
  Ее рука смело скользила по моей груди.
  Я отбросил от себя настойчивую рабыню.
  Пандора упала.
  Кажется, я слышал, как бешено бьется ее сердце.
  "Комедии придумала Альтаира, или рабы, - я уже был уверен, что рабыня Пандора играет со мной. - В это время, наверно, со всех сторон, через дырки в стене, за нами подглядывают".
  "Ты убедилась, что глупо играть со мной, рабыня?" - Я нарочно произнес громко.
  Кто подслушивает - услышит.
  "Иди в купальню, господин.
  Я найду тебе тунику парадную".
  "Зачем я должен идти в купальню?" - Я выпятил грудь.
  "Ты же не собираешься жениться грязный".
  "Ах, это?
  Ну, да.
  Ну, да.
  Я женюсь только чистый".
  Я направился в купальню.
  
  Пандора ушла.
  Я опустился в прохладную воду купальни.
  Вдруг, хлопнула дверь.
  "Пандора? - Я позвал. - Ты ли это?"
  "Нет, она не могла вернуться так быстро, - я подумал. - Наверно, еще одна назойливая рабыня хочет добраться до моего тела".
  "Я быстро?" - К моему удивлению, пришла все же Пандора.
  "Не просто быстро ты вернулась, а - слишком быстро".
  "Я зашла в спальню Клеопатры и взяла для тебя тунику".
  "Ты просила у Клеопатры тунику для меня?"
  "Клеопатры не было в спальне.
  Я взяла тунику, которую она готовила для своего мужа".
  "Для своего мужа Клеопатра приготовила тунику?
  Ты украла у Клеопатры..."
  "Но Клеопатра считает тебя своим мужем".
  "Я знаю, что Клеопатра сумасшедшая, - я хлопнул ладонью по воде. - Она придумала, что я - ее муж.
  Что мы знакомы давно выдумала. - Я приложил палец ко лбу. - Но, если она уверена, что я ее муж, то, почему Клеопатра не отдала мне эту тунику. - Я с восторгом смотрел на шелковую красную тунику. - Красивое!
  Как у цезаря туника".
  "Наверно, Клеопатра не отдала тебе эту тунику, потому что еще сомневается, что ты ее муж бывший..."
  
  "Я не муж Клеопатре", - я поднялся в купальне.
  Вода доставала до пояса.
  Вдруг, на меня полетело розовое.
  "Славный охотник на драконов, - Пандора посыпала меня розовыми лепестками. - Ты - почти, что господин наш.
  Господа должны купаться в розах".
  "Ты...
  Ты очень услужливая рабыня, - я улыбнулся. - Я награжу тебя.
  Позже награжу.
  Но имей в виду, что я строгий.
  Если ты провинишься, то я забуду твои заслуги.
  Сам тебя накажу".
  "Конечно, ты накажешь меня кнутом по попке", - Пандора сложила руки на груди.
  "Почему именно кнутом по попке?
  Я могу придумать другое наказание".
  "Я не боюсь твоих наказаний, славный охотник на драконов".
  "Кнут - отличная мысль, - я оглядел идеальную фигурку рабыни. - Наверно, я тебя выпорю на конюшне.
  Ты же постарайся понять, что кнут - просто так".
  "О, конечно, я понимаю, господин, что кнут просто так, - рабыня поклонилась. - Совсем не для того кнут, для чего некоторые думают по своей глупости".
  "Ты поклонилась мне, чтобы скрыть усмешку, - я зарычал. - Неукротимая рабыня.
  Иди на кровать.
  Ложись и..."
  "Ты придешь ко мне, господин".
  "Нет, рабыня.
  Я к тебе не приду в кровать".
  "Почему же ты меня отсылаешь на кровать?"
  "Иди и на кровати подумай о моей жестокости".
  "Я не знала тебя раньше, славный охотник на драконов.
  Ты хочешь, чтобы я доверяла твоим словам.
  Но мне кажется, что ты не жестокий.
  Ты меня боишься.
  Я чувствую твой страх.
  Я уверена, что ты всех боишься".
  "Ты упадешь в обморок, рабыня, если я признаюсь, что я добрый.
  Твои груди отзываются на мою близость.
  Твое тело трепещет".
  "Я не сомневаюсь, славный охотник на драконов, что ты после свадьбы с госпожой Альтаирой, будешь приходить ко мне". - Пандора сошла в купальню.
  "Кто тебе разрешил входить в мою купальню? - Я рассердился. - Купальня - только для меня одного".
  "Ты об этом скажи Альтаире, что эта купальня только для тебя одного.
  Сразу много узнаешь об этой купальне, господин".
  "Я не собираюсь спорить из-за какой-то купальни..."
  "Тем более, славный охотник на драконов, что девушки, даже рабыни, должны купаться чаще, чем мужчины".
  "Вы купаетесь чаще, потому что вы грязнее мужчин?"
  "Нет, девушки чище, чем мужчины.
  Поэтому мы чаще купаешься".
  "Непонятно, но интересно".
  "Хочешь понюхать меня, славный охотник на драконов?"
  "Понюхать тебя?
  Мы что?
  Мы же не собаки, чтобы нюхали друг друга".
  "Ты узнаешь мой сладкий аромат".
  "Я лучше понюхаю Альтаиру".
  "Если ты не ощутишь мой аромат, то будешь потом всю жизнь жалеть".
  "Как же я буду жалеть, если я не знаю, о чем жалеть".
  "Пожалуй, я передумала.
  Я не дам тебе понюхать меня".
  "Я и так ощущаю от тебя запах свежести и роз.
  И еще...
  Еще присутствует другой - очень знакомый запах".
  "Не принюхивайся", - Пандора неожиданно разозлилась.
  
  Послышались истошные вопли мужского рода.
  "Рабыня, ты слышишь?" - Я приложил ладонь к уху.
  "Рабы наказывают провинившегося раба", - Пандора зевнула.
  "То, что рабы сами следят за порядком и наказывают друг друга - очень приятно, - я посмотрел в глаза Пандоры. - Тебя рабы тоже наказывали?
  Ты была нехорошей девочкой?"
  "Нет, славный охотник на драконов.
  Меня рабы не наказывали.
  Мужчины наказывают мужчин.
  Девушки - девушек".
  "Но все же ты когда-нибудь была наказана?"
  "Была", - видно, что рабыня не хочет продолжать тему наказаний.
  Но я, потому что через несколько часов стану господином в этом дворце, должен знать все подробно.
  "Позже, поговорим о наказаниях, - я произнес важно. - Но все же с утра...
  Сегодня...
  Я думаю, что вопли раба перед моей свадьбой с Альтаирой - плохая примета".
  "Странно, что славный охотник на драконов верит в приметы", - рабыня засмеялась непочтительно.
  "Что же странного, что славный охотник на драконов верит в плохие приметы?" - Я сдвинул брови.
  "Тогда для тебя встреча с драконом - тоже плохая примета".
  "Я спущусь к рабам, - я открыл дверь. - Мое присутствие при наказаниях - необходимо".
  
  Я шел и прислушивался.
  Да, рабыня Пандора - почти бесшумно - следовала за мной.
  "Я тяну время до объяснения с Альтаирой, - я в досаде кусал губы. - Зачем-то поперся вниз, к рабам.
  А не в спальню Альтаиры.
  С другой стороны, Альтаира может тоже выйти посмотреть, как раба другие рабы истязают.
  Там я встречусь с ней..."
  Я разочаровался, когда не увидел Альтаиру.
  На большом камне лежал огромный раб.
  Другой раб стегал его внушительной плеткой.
  "Ой, - у меня вырвалось невольно. - Кузнец раб Атлант. - Я не произнес - друг мой.
  Было бы непонятно другим рабам.
  Да и при всех я не хотел, чтобы кузнец называл меня своим другом, а я - его: - В чем он провинился?" - Я строго спросил того, кто наказывал".
  "Кузнец Антант, в чем провинился? - Палач раб обернулся ко мне. - Раб кузнец виноват не меньше, чем ты, Гендер".
  "Гамидоний..." - я застыл с открытым ртом.
  "Ты удивлен, друг детства? - Кривая злобная улыбка разорвала лицо моего знакомого. - Ты меня нарочно не выкупил из рабства, Гендер.
  Но я нашел способ.
  Сбежал от кузнеца Атланта.
  Теперь кузнец - раб.
  Я же - свободный".
  "Ты даже тунику натянул", - я был потрясен.
  "Я же не раб.
  Мне теперь нельзя ходить голым.
  И ошейник раба мне не нужен".
  "Гамидоний, - я рад, что ты на свободе". - Я шагнул к другу детства.
  Улыбался.
  Но во мне все кипело.
  "Нельзя допустить, чтобы Гамидоний встретился с Альтаирой, - я примерялся как удобнее вцепиться в горло бывшего друга. - Озлобленный на меня Гамидоний, обо мне кучу гадостей Альтаире расскажет.
  Чего не было - придумает.
  Да и того, что было у меня в детстве - достаточно, чтобы Альтаира смотрела на меня с презрением.
  Убью раба.
  А потом что-нибудь придумаю в свое оправдание.
  Я умею интриговать".
  "Гамидоний, друг мой.
  Давай обнимемся", - я широко расставил руки в стороны.
  Но мой друг детства очень хорошо знал меня.
  Как и я его прекрасно знал...
  "Ты мечтаешь вырвать мне горло, Гендер, - Гамидоний отступил.
  Поднял плетку. - Даже не думай, Гендер. - Гамидоний резко обернулся.
  Не увидел никого за своей спиной. - Рассматриваю тебя с любопытством, Гендер.
  У тебя был прекрасный шанс освободить меня из рабства.
  Но ты побоялся, что я буду тебе мешать.
  Поэтому трусливо оставил меня в подземелье кузнеца Атланта".
  "Атлант, - я понял, что просто так не достану Гамидония.
  А - надо. - Как же ты допустил, чтобы от тебя сбежал раб?
  И еще хуже - ты разрешаешь своему рабу тебя хлестать плеткой". - Я надеялся, что раб Атлант вскочит и задушит своего палача.
  "Гендер, друг мой..." - кузнец Атлант приподнял голову.
  "Еще один друг, - я подумал злобно. - Раб и раб раба - мои друзья.
  Плохое начало для свадебного дня".
  "Я провинился, - кузнец раб пускал пузыри. - Гамидоний имеет право меня наказать.
  Он должен и обязать меня хлестать".
  "Атлант, раб, - я завизжал. - Мерзкая душонка рабская.
  Вставай.
  Поднимайся.
  Задуши Гамидония".
  "Сам ты, Гендер, боишься меня задушить? - Гамидоний захохотал.
  Он всегда был сильнее меня...
  Сильнее и хитрее. - Ты меня боишься, Гендер.
  Я тебя в детстве часто таскал за волосы.
  Ты же бегал жаловаться к стражникам.
  Рыдал.
  Вытирал сопли кулаком.
  Ты был жалок, Гендер.
  Над тобой все смеялись..."
  "Ложь, - радужные круги поплыли у меня перед глазами. - Я всегда был прекрасным и великим".
  Но мои слова лишь рассмешили рабов.
  Они хихикали за моей спиной.
  Я понял, что свадьба моя откладывается...
  "Гендер!
  Как хорошо, что мы встретились.
  Я тебе не должен ничего объяснять", - Гамидоний высокомерно поднял подбородок.
  "Гамидоний...
  Друг мой. - Я скрежетал зубами. - Разойдемся друзьями".
  "Мы бы остались друзьями, Гендер, - Гамидоний зло прищурил глаза, - если бы ты выкупил меня из рабства кузнеца.
  Но ты боялся, что я расскажу о тебе всем гадости.
  Правильно ты боялся, Гендер.
  Где твоя невеста Альтаира?
  Я немедленно отправляюсь к ней...
  Думаю, что после моих рассказов...
  Да и просто - потому что я во всем лучше, чем ты, Альтаира выберет меня.
  Тебя же, как шелудивого пса, палками прогонят из дворца...
  Моего с Альтаирой дворца..."
  "Нееееет.
  Не бывать этому", - мой голос сорвался на визг.
  "Господин, - садовник Дрон по-рабски услужливо назвал Гамидония господином. - Госпожа Альтаира еще в своей спальне.
  Ты ее найдешь там.
  Госпожа поздно встает.
  Ты будешь у нас отдыхать, господин?
  Да?
  Жаль, что ты не предупредил меня заранее.
  Я бы приготовил тебе постель роскошную.
  Сам цезарь позавидует..."
  "Все в порядке, раб, - Гамидоний милостиво посмотрел на садовника раба.
  Ужас.
  Мой друг детства уже командует во дворце Альтаиры.
  И, при этом, командует умело.
  Рабы на него смотрят с почтением.
  Надо мной же рабы хихикают.
  Гамидоний - решительный.
  Он сбежал из рабства.
  Но не в полях прятался, а открыто пришел во дворец.
  И сразу требует хозяйку в жены. - Мне не нужна отдельная роскошная постель, раб садовник. - Гамидоний повернулся в сторону мраморной лестницы. - Я буду спать в постели Альтаиры".
  Гамидоний стал подниматься по мраморной лестнице.
  "Я пропал, - я побежал следом за другом детства.
  Думал лихорадочно. - Альтаира пропала для меня.
  Несомненно, Альтаира полюбит Гамидония.
  Я - красивый, грациозный, величественный славный охотник на драконов.
  Но Гамидоний тоже красавчик.
  При этом он умеет обольщать девушек.
  Надо же - Гамидоний где-то тунику нашел.
  Загадочным образом сбил с себя ошейник раба.
  И ни один раб во дворце, ни одна рабыня не возражает против Гамидония.
  Я проигрываю по всем позициям".
  "Гамидоний, постой, - я схватился за край туники друга детства. - Не губи меня.
  Я тебе все объясню.
  Оставь Альтаиру мне.
  Я тебе... денег дам".
  "Ты дашь мне денег, Гендер? - Гамидоний остановился.
  В его глазах промелькнула грусть. - Печально слышать, как ты унижаешься, Гендер.
  Я потерял друга детства Гендера.
  Но приобрел раба - Гендера.
  У меня больше нет друзей.
  У меня только - рабы".
  "Я не раб", - ноги мои заледенели.
  "Ты пока не раб, Гендер, - неожиданно для меня, Гамидоний сорвал с меня свадебную тунику. - Но я думаю, что Альтаира согласится на еще одного раба.
  Ты собирался взять хозяйку дворца в жены".
  "Да, у нас сегодня свадьба", - я кусал губы.
  "Свадьба Альтаиры состоится", - Гамидоний снял свою тунику.
  Бросил ее мне.
  Сам же облачился в мою красную дорогую свадебную.
  "Свадьба состоится? - Я с облегчением выдохнул. - Спасибо, Гамидоний, что не будешь препятствовать моей с Альтаирой свадьбе.
  А туника?
  Забирай мою тунику.
  Она дорогая.
  Для друга детства мне ничего не жалко.
  Я в твоей тунике на свадьбу пойду.
  Твоя, конечно, дешевле.
  Простенькая у тебя туника, Гамидоний.\
  Ты только что из рабства.
  Успел лишь вымыться.
  Смыл с себя угольную пыль.
  А о тунике не позаботился.
  Ну, ничего страшного.
  Туника, она и в Норде, и в Элладе - туника".
  "Свадьба состоится, - друг детства посмотрел на меня с грустной усмешкой. - Но - моя свадьба".
  "Поздравляю тебя, что ты нашел себе невесту, - мои губы дрожали.
  Я понимал, что сейчас скажет Гамидоний.
  Но не хотел верить. - Поженитесь.
  Найдешь себе хорошую работу.
  Детей будешь растить..."
  "Я и Альтаира поженимся", - Гамидоний меня поставил на место.
  "Неловко получается у нас с тобой, Гамидоний", - я старался не смотреть в глаза друга детства.
  Размышлял:
  "Наброшусь на Гамидония.
  Вместе полетим с лестницы вниз.
  Вдруг, удача улыбнется мне.
  Гамидоний разобьёт голову.
  Я же останусь живым... женихом Альтаиры.
  Нет.
  Не получится у меня сбросить Гамидония.
  Мои мускулы крепкие, тренированные.
  Я - сильный.
  Но Гамидоний хитрее.
  Мои мускулы - для красоты и соблазнения чужих жен.
  Мышцы Гамидония - для борьбы.
  Если я схвачу Гамидония, то он выскользнет.
  И меня столкнет с лестницы.
  Думаю, что рабы не станут обо мне горевать. - Я сжимал и разжимал кулаки.
  Гамидоний упорно шел к спальне Альтаиры: - Мерзавец.
  Он идет по дворцу уверенно, как по своему дому.
  Откуда Гамидоний узнал, где спальня Альтаиры?
  Он же сидел в подвале кузнеца Атланта.
  Все как-то нехорошо выходит".
  
  "Я пришел, - Гамидоний остановился перед дверью в спальню Альтаиры. - Я войду.
  А тебя, друг детства Гендер, я попрошу остаться... за дверью".
  Ладонь Гамидония легла на ручку двери.
  Я онемел.
  Я застыл.
  Я не мог двинуться.
  Мои глаза вылезли.
  Даже не было сил моргнуть.
  Гамидоний в последний раз взглянул на меня.
  Да, оказалось, что в последний раз...
  И стал медленно оседать на пол.
  В уголках рта Гамидония появилась зеленая пена.
  "Ты...
  Гендер.
  Ты обыграл меня? - губы Гамидония посинели. - Но как?
  Ты же всегда был никудышным трусом..."
  Гамидоний растянулся на полу.
  Голова гулко стукнулась о дорогой мрамор.
  
  "Удачно, что друг детства еще и головой ударился", - я подумал со стороны.
  "Что стоишь, Гендер?" - Партэния больно ущипнула меня за левую ягодицу.
  "Партэния? - Я обрел дар речи. - Ты откуда здесь?
  И, зачем?"
  "Он совсем плохой, - Пандора зашипела. - Хорошо, что ты еще на обкакался от страха, Гендер". - Совсем уж непочтительно.
  "Кто плохой?" - Я постепенно отмораживался.
  "Ты - плохой", - Пандора объяснила.
  "Я думал, что - Гамидоний совсем плохой".
  "Гамидоний уже - никакой", - Пандора стянула с лежащего Гамидония мою красную свадебную тунику.
  Партэния в это время раздела меня.
  Две рабыни ловко вернули на меня мою дорогую тунику.
  "Один жених мертвый, другой жених - полуживой", - Партэния захихикала.
  Она присела около Гамидония.
  Травой тщательно вытирала пену с его рта.
  "Ужасное происшествие, - я проблеял. - Мой друг детства умер от разрыва сердца.
  Не выдержала его сердечко напряжения.
  Рабство.
  Побег из рабства Гамидоний пережил.
  Но сердце его работало на пределе и не выдержало.
  Какая нелепая смерть, и... вовремя".
  "Ты совсем дурак, Гендер?" - Партэния фыркнула.
  "Как ты смеешь, рабыня, так со мной разговаривать?
  Я - твой господин!" - Я выпятил грудь.
  "Он ожил", - Пандора захихикала.
  "Кто ожил? - Я задрожал. - Гамидоний ожил?
  Не надо оживать ему".
  "Гендер - ты ожил.
  Только что умирал от страха".
  "Мгновение назад ты переживал за смерть своего друга, Гендер, - Партэния грациозно поднялась. - Теперь же говоришь, что ему не надо оживать".
  Рабыня Партэния прижалась к рабыне Пандоре.
  Несмотря на кошмар, я отметил, что две девушки - поразительно красивые сегодня утром.
  Каждая ослепительно красивая сама по себе.
  Но вместе их красота приумножается.
  "Гамидоний...
  Друг моего детства, - я упал на колени перед неподвижным затвердевающим Гамидонием. - Ты был моим настоящим товарищем.
  Зачем?
  Зачем ты умер?"
  "Как ты, Гендер, заговорил.
  Как запел", - Партэния бросила с презрением.
  "Ты мечтал убить Гамидония.
  Но теперь, когда он умер, то ты делаешь вид, что переживаешь из-за его смерти. - Пандора пожала плечами. - Мы так и думали, господин".
  "Вы так и думали? - Я раскрыл рот.
  До меня доходила волна понимания. - Вы?
  Вы убили Гамидония?
  Яд?
  Отравленная игла под кожу?"
  "Да, я убила Гамидония, - Партэния бесстыдно расставила ноги. - Но не игла с ядом, а порошок из яда королевской кобры.
  Да шучу, шучу, Гендер.
  Ты догадливый.
  Игла с ядом".
  "Это не шутки, - я пробормотал. - Для Гамидония это очень серьезно".
  "Никто не докажет, что я убила твоего друга детства, - Партэния рассматривала свои пальчики. - Да и не советую доказывать, господин славный охотник на драконов".
  
  Подбежал раб садовник Дрон.
  Кузнец Атлант раб ковылял за ним.
  "Ох, я не успел, - садовник взглянул на лежащего Гамидония.
  Но ни удивления, ни огорчения по поводу того, что Гамидоний, который расхваливал его, садовник раб не выказал. - Партэния, Пандора, - Дрон раб садовник погрозил девушкам пальцем.
  Шутливо погрозил: - Проказницы.
  Нельзя вас оставить ни на минутку..."
  "А ты не оставляй нас, Дрон", - Пандора соблазнительно выгнула спинку.
  "Друг мой, господин Гендер, - кузнец Атлант раб подоспел. - Оставить тебе твоего друга детства?
  Или..."
  "Или, Атлант.
  Атлант - или", - я отвернулся от неподвижного тела Гамидония.
  Раб кузнец легко забросил Гамидония на левое плечо.
  Молча развернулся и пошел по коридору.
  "Я закопаю его под персиковым деревом, - раб садовник Дрон суетился вокруг кузнеца и его страшной ноши. - Одно дерево загибается.
  Я его подкармливал.
  Но оно листья сбрасывает.
  Думаю, что овечий навоз этому персиковому дереву не нравится.
  А человечек дереву понравится".
  
  "Страшно у вас во дворце, - я выдохнул, когда раб садовник Дрон и раб кузнец Атлант свернули на лестницу. - Больше никогда не стану есть персики...
  Персики из вашего сада".
  Я с облегчением вздохнул.
  "Нет уже Гамидония.
  И трупа его нет.
  Вроде бы, ничего и не произошло..."
  "Хорошо, что ты боишься есть наши персики, господин, - Пандора выпятила нижнюю губку. - Нам больше достанется".
  "Просто хорошо, что он боится", - Партэния взглянула на Пандору.
  "Слишком уж откровенно рабыня Партэния смотрит на рабыню Пандору, - я подумал. - А Пандора отвечает еще более откровенным бесстыдным взглядом...
  Радуются жизни.
  А только что убили моего друга.
  Конечно, Гамидоний перестал быть моим другом, как только решил отнять у меня Альтаиру...
  Да еще угрожал, что сделает меня рабом...
  Но он же был моим другом детства.
  Партэния и Пандора - соучастницы убийства..."
  "Почему?
  Почему вы убили Гамидония, а не меня. - Я ощупывал себя. - Мне показалось, что всем рабам нравится Гамидоний.
  Надо мной же смеялись". - Я решил сразу выяснить, в чем Гамидоний провинился перед Партэнией.
  Я же должен знать, чтобы не повторить его ошибку.
  "Не всем нравился твой друг, господин", - Партэния.
  "Да, он хорош собой.
  Красавец не хуже тебя". - Пандора.
  "Решительный Гамидоний", - Партэния.
  "Смелый Гамидоний", - Пандора.
  "Он целеустремлённый", - Партэния.
  "Он властный", - Пандора.
  "Я об этом и говорил..."
  "Ты же, Гендер, слабый духом", - Партэния.
  "Ты очень трусливый", - Пандора.
  "Всего боишься", - Партэния.
  "Тобой легко управлять", - Пандора.
  "Ложь!" - Я.
  "Господин", - рабыня Партэния отлепилась от Пандоры.
  Опустила руку на мое левое плечо.
  
  
  ГЛАВА 390
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР, ПАНДОРА, ПАРТЭНИЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Да, Партэния, - я икнул. - Рука у тебя влажная".
  "Рука у Партэнии влажная от... волнения", - Пандора захихикала.
  "Пандорочка, - Партэния тоже захихикала. - У тебя тоже влажная от волнения... ладонь".
  "Что же вы волнуетесь, - я нервно оглянулся.
  Посмотрел в другой конец коридора. - Гамидония уже унесли".
  "Гендер, - снова Партэния смотрела в мои глаза. - Ты давал мне обет дружбы.
  Я ставила тебе ногу на шею..."
  "Все об этом уже знают", - я скосил глаза на Пандору.
  Пандора не выказала удивления.
  "Мы же с тобой друзья, господин?"
  "Я так думаю, Партэния...
  И Пандора...
  Что у вас нет врагов.
  Врагов ваших быстро закапывают под персиковыми деревьями в саду.
  Да...
  Я твой друг, Партэния".
  "А я?" - Пандора спросила быстро.
  "И твой я подруг, Пандора", - я поспешно ответил.
  Не знаю.
  Может быть, Пандора быстрее метает иглы с ядом, чем думает...
  Девушки переглянулись и засмеялись.
  "Я...
  Мы выручили тебя, господин, - Партэния снова называла меня господином. - Гамидоний уже больше тебе не угрожает..."
  "А вы?"
  "Что мы?"
  "Вы мне тоже не угрожаете, рабыни?"
  "Господин, - на этот раз и Пандора перешла к "господин". - Ты, наверно, думаешь, что мы хитрые, злые и нехорошие.
  Но мы - слишком спокойные и добренькие, по сравнению с другими рабами и рабынями".
  "Кошмар", - я выдохнул.
  "Мы выбрали тебя, славный охотник на драконов Гендер, потому что..."
  "Рано или поздно наша госпожа Альтаира вышла бы замуж... - Пандора продолжала за Партэнией. - Неизвестно, какой бы муж ей попался.
  Для рабов хозяин намного важнее, чем для хозяйки.
  От хозяина зависит наша жизнь - жизнь рабов.
  Поэтому, не хозяйка выбирает господина, а - рабы выбирают его".
  "Нам не нужен властный, сильный, жестокий Гамидоний, - Партэния. - Не нужен был.
  А ты, Гендер, устраиваешь всех рабов.
  Тобой можно легко командовать.
  Тебя можно запугать.
  С тобой легко договориться.
  Ты - безвольный".
  "Но - красивый", - Пандора добавила.
  "Но рабы надо мной смеются.
  Меня не уважают".
  "Смеемся над тобой, господин.
  Лучше, когда над тобой смеются, чем плачут над тобой".
  "Но как же моя свадьба с Альтаирой?"
  "Мы же сказали - мы приветствуем вашу женитьбу".
  "Получается, что рабы дали согласие на нашу свадьбу.
  Рабы меня выбрали своим господином.
  Мнение Альтаиры и мое мнение не учитываются".
  "Ты очень милый, господин, - Партэния и Пандора переглянулись и захихикали. - От тебя родятся красивые дети".
  "Иди же, - Пандора меня легонько подтолкнула к двери в спальню Альтаиры. - Невеста заждалась тебя... наверно".
  "А вы не будете ревновать меня?"
  "Ревновать?
  Тебя ревновать, господин?"
  
  Рабыни Партэния и Пандора хихикали... но уже за дверью.
  Я же оказался в спальне Альтаиры.
  "Неприятно, что меня рабы считают слабым, безвольным, трусом.
  Но, с другой стороны, я остался живой.
  Смелый, сильный, волевой Гамидоний уже подкармливает собой персиковое дерево.
  Я в душе знаю, что я не безвольный.
  Но пусть мои знания останутся маленьким секретиком моим".
  
  "Гендер?" - Обнаженная Альтаира сидела перед большим серебряным зеркалом.
  Рабыни Клотильда и Ванесса расчесывали ее роскошные волосы.
  "Да, моя радость.
  Я пришел", - я проблеял.
  Почувствовал, как загораются от смущения мои щеки.
  Неловко переступал с ноги на ногу.
  "Ты что-то забыл в моей спальне, Гендер"? - Альтаира, словно ледяной водой меня облила.
  Возникло желание убежать.
  Но я догадывался, что за дверью подслушивают Партэния и Пандора.
  "Может быть, они не простят мне мою трусость сейчас? - Я подумал. - Получу отравленную иглу в бок.
  Садовник Дрон похоронит меня под персиковым деревом рядом с моим другом детства Гамидонием..."
  "Я...
  Йа... - Я искал слова оправдания.
  Скажу, что я проходил мимо и случайно зашел - глупо.
  Поэтому я ответил на грани срыва: - Я жениться пришел..."
  Наступила звенящая тишина.
  Альтаира ничего не ответила.
  Она спокойно разглядывала себя в зеркало.
  "Ты не боишься жениться, Гендер?" - Зато рабыня Клотильда влезла, когда ее не спрашивали.
  "Что делать?
  Что делать? - я думал и не мог придумать. - Вдруг, рабыни Партэния и Пандора обманули меня?
  Все рабы во дворце - хорошие.
  А только они - злые.
  Или не обманули...
  Что еще хуже.
  Клотильда предупреждала меня, чтобы я не лез к Альтаире".
  "Я ничего не боюсь, - я ответил громко, чтобы Партэния и Пандора за дверью слышали меня. - Я - славный охотник на драконов - делаю предложение руки и сердца тебе, Альтаира".
  "А деньги у тебя есть на свадьбу, славный охотник на драконов?" - Клотильда рабыня продолжала невозмутимо играть с волосами своей госпожи Альтаиры.
  "Вопрос неожиданный, - я мысленно проклинал рабыню Клотильду.
  Для мужчины вопрос о его деньгах - самый больной...
  Если у мужчины нет денег... - Зачем Клотильда мешает?"
  "Деньги?
  Ха! - Я выпятил грудь. - Деньги у меня есть...
  Будут после свадьбы".
  
  "Я слышала голоса Партэнии и Пандоры", - рабыня Ванесса обозначила себя.
  "Партэния и Пандора? - Я думал - хорошо ли это.
  Но уже все знали, что я был с ними за дверью. - Да.
  Я пришел с Партэнией и Пандорой. - Добавил: - С рабынями Партэнией и Пандорой".
  "Что же ты ко мне пришел, а не остался с ними, с моими рабынями?" - Альтаира была в плохом настроении с утра.
  Но мне отступать некуда.
  Позади - Партэния и Пандора.
  "Я повторяю, Альтаира, что я пришел на тебе жениться, - я ответил дерзко. - Или в тебе жениться.
  Первый раз со мной подобное.
  Поэтому не знаю, как сказать...
  А Партэния и Пандора - мои...
  Они - мои свидетельницы на свадьбе".
  Я произнес - Партэния и Пандора - мои свидетельницы на свадьбе - и за дверью тоненько захихикали.
  "Пандоре и Партэнии понравились мои слова", - я подумал.
  "Гендер, как же мы можем пожениться, если не готовы свадебные занавески? - Альтаира быстро-быстро моргала. - Нет занавесок - нет свадьбы".
  "Я думаю, что к вечеру занавески будут", - я стал сдаваться.
  Клотильда и Ванесса на меня смотрели с насмешками.
  Альтаира - никак на меня не смотрела.
  "Но материал для занавесок продается на ярмарке в Норде, - Альтаира снова повернулась к зеркалу.
  Любовалась собой, прекрасной. - До Норда на галерах плыть очень долго".
  "Ах, да, конечно, - я сцепил пальцы рук. - До Норда плыть долго.
  Но, к счастью, в Полеполисе, - я назвал ближайший город с ярмаркой, - торгует мой хороший друг - купец из Норда.
  У него как раз я возьму уже готовые занавески для нашего дворца..."
  "Для нашего дворца? - Рабыня Ванесса поймала меня на слове. - Но дворец еще не твой, славный охотник на драконов".
  Слишком длинный язык у рабыни.
  После свадьбы с Алтаирой, когда я стану хозяином, я многим рабам укорочу языки вместе с головами.
  Конечно, я понимал, что трудно будет управиться с рабами, которые носят с собой яд.
  Но хоть подбодрил себя.
  "У твоего друга купца из Норда, - Альтаира приложила пальчик к губам, - точно найдется нордический шелк и бархат для нашей свадьбы?"
  "Точнее не бывает", - я лгал уверенно.
  Потому что знал, что ни одна женщина, тем более - девушка - не отличит нордический шелк от месопотамского, или чайнинский бархат от Алехандрийского.
  "Славный охотник на драконов Гендер знает о шелках все", - рабыня Клотильда - то ли хвалила меня, то ли подшучивала надо мной.
  "Я даже подумать боюсь, о чем еще славный охотник на драконов Гендер знает, - рабыня Ванесса съязвила. - Господин.
  Я поеду с тобой на ярмарку за шелками и бархатом для моей госпожи.
  Запрягать колесницу?" - Ванесса нарочно набивалась со мной ехать.
  "Я же должен был один покупать бархат и шелк, - я кусал губы и придумывал достойный нужный ответ. - Как же я на ярмарке скажу купцам - дайте мне нордический шелк и бархат?
  Купцы скажут - нет у нас сейчас ничего нордического.
  И рабыня обязательно проверит - есть ли у меня друг купец из Норда, или я его придумал - купца-то".
  "Я поеду один", - я ответил резко.
  "Я так и думала", - Ванесса рабыня ядовито заметила.
  
  "Девушка в колеснице - плохая примета.
  Особенно перед свадьбой - плохая примета".
  "Ты не доверяешь моей рабыне?" - Альтаира встала на сторону Ванессы.
  "Альтаира, невеста моя, - я протянул руки вперед.
  Не забыл поиграть мускулами. - Ты, если хочешь...
  Если у тебя не так много дел во дворце...
  Если не боишься оставить своих рабынь без присмотра... - Я специально сказал о рабынях без присмотра.
  Альтаира очень ревнует некоторых... - То я поеду в колеснице только с тобой, невеста моя.
  Зачем мне рабыня рядом в колеснице? - Я посмотрел на Ванессу и с презрением фыркнул. - Рабыня из колесницы - лошадям легче.
  Я один быстро домчусь.
  С рабыней же - колесница станет неустойчивая.
  Лошади быстро устанут".
  "А от нашей госпожи лошади не устанут?" - Рабыня Клотильда наматывала на пальчик шаловливые волосы.
  "От моей Альтаиры никто не устанет", - я нашел превосходный ответ.
  Даже, если Альтаира отправится со мной на ярмарку, то я смогу на ярмарке отвлечь Альтаиру.
  Оведу ее в золотые и серебряные ряды.
  В это время куплю шелка и бархат.
  Договорюсь с купцами, чтобы они поддержали меня.
  
  "Тогда я поеду в отдельной колеснице, - рабыня Ванесса не отлипала от меня. - Лошади не устанут...
  У тебя, моя госпожа, много лошадей и колесниц".
  "Ты умно придумала, Ванессочка, - Альтаира нежно посмотрела на рабыню.
  Я заметил, что другая рабыня - Клотильда - позеленела от ревности. - Отправляйся с моим женихом Гендером на ярмарку немедленно..."
  "Но...
  Но..." - Я жевал губы.
  "Без но, господин, - рабыня Ванесса с победой смотрела на меня. - Ты настолько прекрасный, что тебя могут похитить.
  Поэтому я прослежу, чтобы ты вернулся во дворец госпожи Альтаиры.
  Я же не хочу расстраивать Альтаирочку".
  "Не хочу расстраивать Альтаирочку, - я передразнил.
  И тут же пожелал о своей несдержанности. - Я - славный охотник на драконов.
  Никто меня не похитит".
  "Всякие женщины шляются по дорогам, - рабыня Клотильда сжала зубы. - Ищут легкодоступного мужчину.
  Поэтому, Ванессочка, стереги нашего героя.
  Особенно приглядывай за ним на ярмарке.
  На ярмарках много соблазнов - балаганы с певичками и танцовщицами, богатые жены патрициев..."
  "Неужели, неужели Клотильда знает о моих увлечениях? - Я покрылся холодным потом. - Или сама придумала?
  Ведь я часто ухожу с ярмарки с какой-нибудь знатной чьей-нибудь женой..."
  
  "Я прикажу запрягать", - рабыня Ванесса выпорхнула, как бабочка.
  Я прислушался.
  "Наверно, Партэния и Пандора уже ушли, - я подумал. - Не встретились они с рабыней Ванессой.
  "Альтаира, - я произнес ровно. - Как рабыня может приказать рабам?"
  "Почему рабыня может приказать рабам?" - Альтаира слушала меня невнимательно.
  "Ванесса сказала, что прикажет готовить колесницы".
  "Ах, ерунда, - Альтаира взмахнула миленькой тонкой ручкой. - У Ванессы от прежней жизни остались привычки командовать.
  Она же дочка знатного сенатора..."
  "Ванесса - дочка знатного сенатора? - у меня колени задрожали. - Почему же сенатор не хочет выкупить свою дочь из рабства?
  Как он допускает, чтобы его дочь страдала в неволе?"
  "Ванесса не страдает", - рабыня Клотильда засмеялась серебряно.
  Альтаира подхватила ее смех.
  "Я не продам Ванессу никому.
  Даже ее отцу родному не продам, - Альтаира сообщила, когда отсмеялась. - Тем более что у ее отца хватает и других дочерей.
  Сенатор не спешит на помощь своей дочке".
  "Я не могу разобраться в интригах дворца", - я глупо стоял в отдалении от Альтаиры.
  Не так должен стоять любящий жених.
  "Клотильда и Альтаира щебечут.
  Полностью заняты друг дружкой, - я молча негодовал. - Меня не замечают.
  Нарочно ли не замечают?
  Или специально?
  Унизительно как-то для меня".
  "С улицы тянет приятной прохладой, - я принял решение. - Я подожду колесницу у лестницы".
  
  Я медленно направился к выходу из спальни.
  Ждал, что Альтаира окликнет меня.
  Но она хихикала с Клотильдой.
  "Гадкие интриганки", - я вышел в коридор.
  Брел медленно.
  "Господин", - за мной бежала рабыня Клотильда.
  Жаль, что не Альтаира.
  Но и Клотильда - уже хорошо.
  "Да, рабыня" - я красиво обернулся.
  "Денег у тебя на шелк и бархат нет".
  "Деньги?
  Ах, да, деньги.
  Я и не подумал о них.
  Я никогда не думаю о деньгах.
  Ты сейчас выделишь мне золотые монеты, рабыня?"
  "Мужчина сам должен покупать подарки невесте.
  На свои деньги".
  "Я - не мужчина.
  Я - герой.
  И...
  И...
  Нет у меня сейчас с собой золотых монет.
  Я их...
  Потерял.
  Да.
  Я потерял монеты, когда мчался за драконом".
  "Нет монет - так заработай!
  Те, герои, которые без денег, к приличным госпожам не ходят".
  "Эээээ, рабыня.
  Я возьму несколько золотых монет из сундука с золотом?"
  "О сундуке с золотом забудь, господин", - рабыня Клотильда ответила сухо.
  "Тогда...
  Хм...
  Рабыня.
  Одолжи мне золото.
  Я после свадьбы отдам.
  Конечно, у рабыни не может быть своего имущества, - я подластивался к рабыне, - но ты рабыня - особенная".
  "Чем же я лучше других рабынь, господин?" - В глазах рабыни Клотильды засверкали алмазы.
  "Ты - более приближенная к Альтаире.
  Альтаира тебя больше других девушек...
  Больше других рабынь любит".
  "Да?
  Ты тоже это заметил, славный охотник на драконов?" - Щечки рабыни покраснели от смущения.
  Я же подумал:
  "Эти слова, что Альтаира любит больше других рабынь, я мог произнести перед любой из рабынь.
  Каждая девушка уверена, что ее больше других любят.
  Клотильда попалась на мою хитрость".
  "Да, я заметил, что Альтаира тебя обожает больше, чем других рабынь, - я продолжал развивать успех. - Поэтому...
  Ты, рабыня...
  Возьми из сундука золотые монеты.
  Дай мне их на покупку шелка и бархата нордических.
  Я после свадьбы отдам монеты..."
  Мои слова о золотых монетах - о том, чтобы Клотильда их взяла из сундука и дала мне - не очень связаны со словами, что Альтаира больше других девушек любит Клотильду.
  Но рабыня ожидаемо не заметила интриги моей.
  "... и больше Ванессы?" - Клотильда преданно смотрела в мои глаза.
  "Что?
  Что больше Ванессы?"
  "Больше, чем Ванессу, меня Альтаира любит?"
  "Да, больше чем Ванессу тебя Альтаира любит".
  Я начинал нервничать.
  Если рабыня Клотильда расскажет другим рабыням, что я ей говорил, что госпожа любит ее сильнее, чем других рабынь, то рабыни разозлятся на меня.
  А злость у рабынь заканчивается убийством...
  Но не мог сейчас не подыграть Клотильде.
  Надежда оставалась на то, что Клотильда промолчит о моих словах.
  "... и больше, чем Партэнию, меня Альтаира любит?" - Клотильда, судя по всему, решила перечислить имена всех рабынь.
  Я же терпеливо повторял.
  "И больше, чем Партэнию тебя Альтаира любит".
  "И больше, чем Апогею?"
  "И больше, чем Апогею".
  "И больше, чем Анфису?"
  "И больше, чем Анфису".
  "И больше, чем Фетяску?"
  "И больше, чем Фетяску".
  "И больше, чем Клеопатру?"
  "И больше, чем Клеопатру".
  "И больше, чем Лаэртию?" - Клотильда вступила на скользкий путь.
  Решила меня подловить на слове.
  "Я еще не знаю рабыню Лаэртию", - я прямо ответил.
  Вдруг, Клотильда, скажет, что никакой Лаэртии в рабынях в этом дворце нет...
  "Лаэртия за розами ухаживает".
  "Я не знаю Лаэртию, - я повторил. - Но уверен, что тебя Альтаира любит сильнее, чем Лаэртию".
  Так мы перебрасывались - любит-нелюбит довольно долго.
  Потому что рабыня Клотильда начала перечислять имена рабов.
  
  "Я вспотел, - я намекнул Клотильде, что пора заканчивать. - Колесница, наверно, ждет меня".
  "Ты - милый, славный охотник на драконов, - рабыня Клотильда на вершине счастья неожиданно поцеловала меня в щеку. - Возвращайся с ярмарки быстрее".
  "А деньги?"
  "Какие деньги?" - Рабыня Клотильда сурово сдвинула брови.
  "Ты хотела дать мне золотые монеты на покупку шелка и бархата".
  Я чуть не добавил, что иначе - зачем же я болтал о любит-нелюбит...
  "Хм, деньги, - рабыня Клотильда выпрямила спину.
  Я заметил, что девушка одновременно сердится и удивляется. - Ступай к колеснице, господин, - "господин" у Клотильды прозвучало, как - "раб". - Я вынесу тебе монеты".
  "Лучше без свидетелей", - я нервно похлопал ладонями по своим щекам.
  "Без каких свидетелей, славный охотник на драконов?"
  "Никто не должен видеть, что ты даёшь мне золотые монеты из сундука госпожи Альтаиры".
  "Ты боишься, что рабы отнимут у тебя золотые монеты?"
  "Я ничего не боюсь, - слишком часто в этом дворце мне приходится повторять эту фразу. - Я боюсь за рабов.
  Набросятся на меня.
  Я же их всех задушу.
  Раб слабее, чем дракон.
  Я дракона голыми руками душил".
  "Душил, душил, да не задушил", - рабыня пробормотала.
  Но направилась по коридору туда, где находится комната с сундуком золотых монет.
  Я повеселел.
  
  "Скажи мне, славный охотник на драконов, - Клотильда упиралась двумя руками в крышку сундука.
  Я же жадно смотрел. - Если я для Альтаиры лучше, чем другие рабыни, то почему вчера Альтаира в купальне играла в мяч с Партэнией?"
  "Начинается по второму кругу", - я молча завыл.
  Но вслух ответил уравновешенно:
  "Если ты...
  Рабыня Клотильда...
  Подумаешь, как следует, - я тщательно подбирал слова. - То не споткнешься, когда тебе подставят ножку.
  И, конечно, очень мило, что ты мне сейчас дашь золотые монеты, - я напомнил.
  Потому что рядом с сундуком золота рабыня могла забыть о своем обещании, что выделит мне монеты на покупку шелка и бархата. - Золото, как любовь".
  "Сколько тебе золотых монет надо, славный охотник на драконов? - Клотильда задумчиво подняла крышку сундука. - Сколько денег сейчас стоят у нас нордические шелка и бархат?"
  "Дорого, очень дорого", - я не мог отвести взгляд от блеска золота.
  "Я должна знать точно", - рабыня Клотильда упрямилась.
  "Давай много золотых монет.
  Я сдачу принесу".
  "Не обманешь меня, славный охотник на драконов?"
  "Да ты что, рабыня, - я приложил ладонь к сердцу.
  Напружинил грудные мышцы. - Обмануть рабыню - все равно...
  Все равно, что у голодного котенка отнять рыбку".
  "Я верю тебе, господин", - рабыня Клотильда отсчитала мне десять золотых монет.
  "Доверие дорого стоит.
  Добавь еще десять золотых".
  "На двадцать золотых можно скупить всю ярмарку".
  "Может быть, я и собираюсь всю ярмарку купить для своей любимой Альтаиры..."
  "Для любимой Альтаиры? - Рабыня Клотильда отсчитала мен еще десять золотых. - Господин?"
  "Да, рабыня".
  "А кого больше любит Альтаира - тебя, или меня?"
  "Коварный вопрос, - я зажал в ладони двадцать золотых прекрасных монет. - Но я отвечу тебе, рабыня.
  Альтаира любит...
  Пусть она сама тебе скажет, кого она больше любит".
  Монеты были у меня.
  Игра в любит-нелюбит - закончена.
  
  Тут я увидел в углу небольшой сундук.
  Даже не сундук, а - ящик.
  Жадность подступила к моему горлу.
  "Если в сундуке бриллианты и другие драгоценные камни, то они - легкие.
  Я могу украсть...
  Забрать этот сундучок".
  "Почему ты хочешь украсть этот ящик?" - рабыня Клотильда с удивлением подняла брови.
  "Я?
  Йа? - Я судорожно сглотнул. - Я подумал вслух?
  Я не собираюсь забирать сундучок.
  Я пошутил".
  "Даже, если бы ты украл ящик, то, вряд ли обрадовался бы, славный охотник на драконов".
  "Почемуууууу?"
  "Потому что никто не знает, что находится в этом ящике?"
  "Как никто не знает?
  Откроем и посмотрим!
  Неужели, вы все настолько не интересуетесь, что находится в сундуке".
  "Этот ящик принесла с собой Пандора.
  Он был с ней, когда ее купили в рабство.
  Пандору купили вместе с ящиком".
  "Ящик Пандоры?
  Тем более.
  Пандора моя... свидетельница на свадьбе.
  Я имею полное право открыть ящик и заглянуть в него".
  "Гендер".
  "Да, Клотильда".
  "Нельзя открывать ящик Пандоры!"
  "Почему нельзя открывать ящик рабыни Пандоры?"
  "Потому что так жрец храма Аполлона так сказал.
  Он предупредил нас.
  Если откроем ящик Пандоры...
  Или Пандора сама откроет свой ящик, то будут величайшие беды".
  "Жрецы обманывают.
  Я не боюсь открыть какой-то ящик.
  Я - славный охотник на драконов - ничего не боюсь".
  "Жрец рассказал, что Прометей принес людям огонь из кузницы Гефеста..."
  "Ни Прометея, ни Гефеста не было никогда.
  Все - выдумки".
  "Ты, славный охотник на драконов, сможешь доказать, что Прометей и Гефест - выдумки жрецов?"
  "Что тут доказывать, рабыня.
  И так все ясно".
  "Тогда и Пандора и ее ящик - тоже выдумки?"
  "Конечно, глупая рабыня.
  И Пандора и ее ящик - выдумки жрецов".
  "Но почему ящик, если он - выдумка жрецов - стоит перед тобой, господин?"
  "Хе.
  Жрецы его выдумали... ящик этот.
  Поэтому он и стоит".
  "Не говори то, в чем не уверен, славный охотник на драконов".
  "Не указывай мне, рабыня".
  "Я просто рассказываю о ящике нашей Пандоры".
  "Рассказываешь о ящике рабыни Пандоры а сама перешла на кузнеца Гефеста и Прометея.
  Тебе о мужчинах приятнее рассказывать, рабыня Клотильда?" - я захохотал.
  "Вот поэтому, славный охотник на драконов, мне приятнее рассказывать о женщинах, господин".
  "Почему поэтому?"
  "Потому что ты ржешь надо мной.
  Как конь ржешь".
  "В здоровом теле - здоровый смех, рабыня".
  "Люди тоже смеялись над Прометеем, - рабыня все же вернулась к рассказу. - Прометей принес людям огонь.
  Прометей научил людей разному ремеслу.
  Люди трудились.
  Жизнь стала счастливой.
  Жить стало лучше, жить стало веселее.
  Люди стали добрее.
  Внимательными были друг к другу.
  Потому что у людей было все.
  А, если чего-то хотелось сверх, то они делали сами.
  Не понравилось великому громовержцу, что люди веселятся".
  "Почему же плохо, если люди веселятся?"
  "Зевс считает, что только боги на Олимпе могут веселиться.
  Люди же должны страдать!"
  "Какая разница громовержцу?"
  "Веселиться можно только глядя на страдания других.
  Если другой счастлив, то тот, кто на него смотрит, не веселится.
  Счастливым - завидуют.
  Над несчастными смеются.
  Поэтому Зевс громовержец не хотел, чтобы люди веселились.
  Поэтому Зевс послал на землю зло.
  Но, чтобы люди не догадались, что к ним пришло зло, то оно должно было прийти к ним в образе прекрасной девушки".
  "Прекрасные девушки - не зло", - я согласился.
  С рабыней согласился.
  И с мудрым Зевсом, которого нет, тоже согласился... на всякий случай.
  Если Зевса нет, если его выдумали жрецы, то ничего страшного со мной не произойдет, если я соглашусь ни с чем.
  Если же Зевс и другие боги Олимпа существуют, то с ними нужно соглашаться...
  "Зевс позвал своего сына - кузнеца Гефеста.
  Приказал ему из земли и воды сделать девушку необыкновенной красоты".
  
  
  ГЛАВА 391
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЯЩИК ПАНДОРЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Зевс - бог Олимпа - не мог сделать девушку естественным путем?
  Родил бы ее от какой-нибудь красивой богини".
  "Богини - ревнивые.
  Зевс особой красотой не блещет.
  Поэтому результат никто не мог предугадать.
  С водой и землей проще.
  Если смешать воду и землю, то всегда будет хорошо".
  "Почему же всемогущий Зевс не мог сам смешать воду и землю, чтобы сделать девушку необыкновенной красоты? - Я снова хохотал. - Жрецы заврались".
  "Наверно, не все боги могут, - рабыня Клотильда ответила после долгого раздумья. - Сделать девушку, да еще прекрасную - может только судьба...
  Возможно, что Зевс тренировался с землей и водой.
  Но каждый раз у него не получалась девушка невиданной красоты".
  "Гефест - сын Зевса.
  Почему же у кузнеца должна получиться из земли и воды прекрасная девушка?"
  "Возможно, что Зевс многим приказал из земли и воды делать девушку.
  Лишь у Гефеста получилась она.
  Случайно получилась у кузнеца девушка необыкновенной красоты.
  Об остальных неудачах, о неудачах других, зачем жрецы будут говорить?"
  "Звучит убедительно.
  Значит, девушку прекрасную из земли и воды может сделать каждый?"
  "Каждый бог..., - рабыня лукаво подмигнула мне. - Хочешь из земли и воды слепить себе необыкновенной красоты подругу, Гендер?"
  "Я?
  Йа?
  Не хочу лепить девушку из грязи".
  "Врешь, господин.
  По глазам твоим наглым вижу..."
  "У меня глаза не наглые, а - красивые..."
  "По красивым твоим глазам вижу, что хочешь себе бесплатную рабыню слепить из воды и земли.
  Может быть, у тебя, славный охотник на драконов, как у кузнеца Гефеста, получится девушка необыкновенной красоты.
  Но она не будет столь богата, как госпожа Альтаира...
  Тебе же нищая девушка не нужна, господин?
  Даже, если нищая будет необыкновенной красоты, то ты ее бросишь ради богачки".
  Вот уколола, так уколола меня рабыня Клотильда.
  В самое сердце уколола издевкой.
  "Что же было дальше?" - Я решил уйти от скользкой темы.
  "Если бы начал оправдываться, что богатство - не главное, то рабыня Клотильда посмеялась бы надо мной.
  И - что еще хуже - отняла бы у меня двадцать золотых монет". - Я подумал.
  
  "Афродита Паллада для девушки соткала одежду из серебряных нитей..."
  "У тебя туника из золотых нитей, - я подольстился к рабыне. - Мне понравилось..."
  "Да, моя туника богаче, чем серебряная туника Пандоры, - рабыня кивнула прелестнейшей головкой.
  Мило улыбнулась мне. - Но Афродита Паллада еще подарила Пандоре золотой венец на голову..."
  "Все у тебя будет, рабыня, - язык мой размотался. - Золотой венец куплю тебе... когда-нибудь..."
  Я не стал напоминать, что у рабов не должно быть никакого имущества.
  "Афродита подарила девушке неотразимую прелесть..."
  "Так вот кто сделал девушку необыкновенной красоты, - я от удивления чуть не упал.
  Упал бы в золотые монеты в сундуке.
  Купался бы в золоте.
  Но не упал же... - Гефест кузнец просто из грязи и воды слепил бабу.
  Теперь понятно, почему Зевс громовержец приказал ему возиться с грязью.
  Верховный бог Олимпа не пожелал пачкать руки о грязь.
  Красоту же девушке дала прекрасная Афродита.
  Иногда мне кажется, что я - сын богини.
  Я же прекрасный!".
  "Но ты же уверен, что богов Олимпа не существует.
  Что боги Олимпа - выдумки жрецов".
  "Я так и сейчас думаю.
  Но как же приятно, что меня родила богиня красоты..."
  "Венец золотой, - рабыня Клотильда загибала пальчики. - Туника из серебряных нитей.
  Уже - много.
  Поэтому Гермес - по приказу Зевса - вложил в грудь неотразимо прелестной девушки лживую и хитрую душу.
  Зевс назвал девушку Пандорой, что означало - Наделенная всеми богами".
  "Зевсу привели готовенькую девушку, а он ей имя только дал.
  Совсем как у людей.
  Когда жена носит ребенка, рожает, страдает, мучается.
  А отец с гордостью дает ему имя.
  Всего-то работы - придумать имя.
  Кстати, больше половины имен, которые дают отцы - нелепые имена, постыдные или не интересные..."
  "Как Гендер, например?" - рабыня Клотильда лукаво улыбнулась.
  "Мое имя - прекрасное, великое, замечательное и очень интересное", - я надул щеки.
  Не подшутил над Клотильдой.
  А мог бы сказать, что ее имя нелепое.
  Нет.
  Клотильда - звучит приятной музыкой.
  "Имя - Пандора - соответствовало, потому что девушка получила дары от всех богов.
  Девушка была готова.
  Зевс велел привести ее в дом Эпитемия.
  Эпитемий - брат Прометея".
  "Зевс только и делает, что командует.
  Другой работы не делает.
  Сходи туда, сделай то..."
  "Командир и должен командовать", - Клотильда облизнула миленькие губки.
  Я подумал:
  "Что со мной происходит?
  В сокровищнице Альтаиры беседую с голой прекрасной рабыней.
  Прежний я набрал бы полные корзины золотых монет.
  Обесчестил бы Клотильду.
  Сбежал бы из дворца.
  Неужели, меня подменили?"
  "Прометей всегда предупреждал своего неразумного брата - Не принимай никаких даров от хитроумного Зевса.
  Прометей хорошо знал Зевса.
  Ничего доброго от него не ждал.
  Великий громовержец нес бедствия и невзгоды.
  Эпитемий, конечно, не послушал своего брата.
  Советы были мудрые, но от родственника.
  Мы никогда не слушаем тех, кто ближе всего к нам...
  Эпитемий сразу влюбился в Пандору - девушку невообразимой красоты.
  Взял ее в жены..."
  "Пандора...
  Рабыня Пандора была замужем?" - Что-то вроде ревности укололо меня в сердце.
  "Пандора - всего лишь рабыня Альтаиры, - я успокаивал себя. - Пандора будет моей рабыней.
  Клотильда рассказывает совсем о другой Пандоре".
  "Да, наша Пандора была замужем, - Клотильда говорила о легенде, как об обыкновенной жизни. - Но Пандора не входила на ложе мужа.
  Пандора до сих пор девственно чистая".
  "Ха-ха, Пандора девственно чистая, - я захохотал. - Видела бы ты, как она ночью добивалась меня..." - Я проговорился.
  Ну, зачем сказала, что Пандора ночью была в моей спальне?
  Меня за язык и за другие места рабыня Клотильда не тянула...
  "Пандора тебя добивалась, славный охотник на драконов?"
  "Ну, как бы", - я промычал.
  "Ну, и что?
  Она добилась тебя?"
  "Нет".
  "Вот и я говорю - нет, славный охотник на драконов.
  Пандора до сих пор чиста.
  Как и многие рабыни во дворце Альтаиры".
  "Ты проверяла, что Пандора чиста?" - Я давился хохотом.
  "Проверяла".
  "Да? - Я подавился своим хохотом. - Ты, рабыня, тоже - чистая и невинная?"
  "Я не отвечу тебе, господин.
  У тебя была возможность проверить меня.
  Ты же отказался".
  "Я был глуп".
  "О глупых нельзя говорить, что был глупый.
  Глупость, это - навсегда".
  "Не оскорбляй меня, рабыня".
  "Ты сам себя оскорбляешь, господин.
  Я же продолжу об ящике Пандоры.
  На чем я остановилась, господин?"
  "Ты остановилась на том, что Эпитемий взял в жены Пандору".
  "Да.
  Так и есть.
  Обычно на свадьбе вся жизнь останавливается...
  Вскоре Эпитемий убедился, что его брат Прометей был прав.
  Пандора в приданное принесла ящик.
  Вот этот ящик, - рабыня Клотильда показала на сундучок. - Ящик долго стоял в темном углу дома Эпитемия.
  Его никто не открывал".
  "Почему же никто не открывал ящик?
  Интересно же, что в нем..."
  "Эпитемий все время ходил за Пандорой.
  Любовался ее красотой.
  Поэтому у Эпитемия не было времени на какой-то ящик..."
  "Я подумал, что Эпитемий - не так уж глуп, - я кусал губы. - Взял в жены самую прекрасную девушку, дарованную богами.
  Его брат Прометей называл Эпитемия глупым.
  Но сам Прометей только предупреждал, что нельзя принимать подарки богов.
  Что языком зря болтал Прометей?
  Сам бы не пустил Пандору в дом своего брата.
  К тому же, якобы глупый, Эпитемий получил невиданной красоты девушку - подарок богов.
  Прометей же был без Пандоры..."
  
  "Ты все по-мужски рассчитываешь, господин".
  "Так и Прометей должен был по-мужски рассчитывать".
  "Откуда-то все узнали, что, если ящик Пандоры открыть, то большие беды обрушатся на землю.
  До этого знания к ящику не подходили.
  А после - тем более.
  Ящик Пандоры скромно стоял в темном углу.
  Но, однажды, хитрая и любопытствующая Пандора прокралась к своему ящику.
  Она сказала себе - Я открою свой ящик, я лишь чуть-чуть подниму крышку.
  Красавица сказала - красавица сделала.
  Пандора подняла чуть-чуть крышку ящика.
  Но малейшей щели было достаточно.
  Сразу все зло, все людские пороки и несчастья, болезни и невзгоды вылетели из ящика..."
  "Понятно теперь, зачем Зевс все свалил на бедную Пандору, - я сжал кулаки. - Красивую девушку каждый хочет обвинить.
  Если бы Зевс сам выпустил бы зло, то Зевса не любили бы.
  Поэтому он придумал, чтобы Пандора открыла ящик свой.
  Ни одна девушка не устоит.
  Зевс все рассчитал просто.
  Вы, девушки - любите лезть в чужие секреты..."
  "Но мы же не открываем ящик Пандоры", - рабыня Клотильда гневно сверкнула глазищами.
  "Вы не открываете, ящик Пандоры, рабыня?"
  "Не открывали".
  "Ты уверена?"
  "Я уверена", - голосок рабыни дрогнул.
  "Ты можешь отвечать только за себя, Клотильда.
  Но другие рабыни обязательно заглядывали в этот ящик.
  Девичье любопытство сильнее, чем дракон".
  "Никто не заглядывал в ящик Пандоры", - рабыня опустила милейшую головку.
  "Никто не открывал ящик Пандоры, рабыня?
  Тогда, почему ты глаза от меня прячешь?
  Стыдно признаться?
  Да?
  Наверняка, ты залезала в этот сундучок".
  "Не залезала", - рабыня зло зашипела.
  "Ну, не залезала - так не залезала, - я решил не портить отношения с рабыней. - Дела ваши".
  "Пандора испугалась, - голосок Клотильды рабыни дрожал. - Она захлопнула крышку ящика.
  Все людские пороки и несчастья успели разлететься по земле.
  На дне ящика осталась только надежда.
  Так что теперь люди лишены даже маленькой надежды на лучшую жизнь.
  Зло поселилось на земле.
  Люди страдают от разных бедствий.
  Зло обрушивается на головы.
  Появились новые болезни.
  Их уже не могли исцелить те снадобья, которыми лечил людей Прометей". - Рабыня Клотильда выпрямила спину.
  "Ты уже не прячешь от меня свой взгляд, рабыня, - я двумя пальцами поднял подбородок Клотильды.
  Мой мужественный прямой жест понравился мне. - Рабыня..."
  "Да, господин".
  "Если на дне ящика Пандоры осталась надежда, то почему ее вы не выпускаете?"
  "Выпустить надежду? - Глаза рабыни налились темнотой... - Что тогда у нас останется, Гендер?
  Нет!
  Пусть надежда остается!"
  "Я же полагаю, что надежда должна принадлежать всем, - я ответил красиво и надменно. - Надежда не должна пылиться в сундуке".
  "Надежда? - Рабыня Клотильда подошла к сундуку.
  Загородила его от меня.
  Правильно поняла, что я в любой момент могу прыгнуть к ящику Пандоры и открыть его. - Хорошо ли - надежда?"
  "Что же плохого в надежде, рабыня?"
  "Например, цезарь надеется покорить горные народы.
  Если надежда цезаря сбудется, то погибнет очень много воинов, и исчезнут горные люди.
  Хорошо ли это?"
  "Ну, как бы не хорошо...
  Наверное, не хорошо.
  Я не разбираюсь в надеждах".
  "Тогда скажу о тебе, господин".
  "Что ты обо мне скажешь, рабыня?"
  "Ты надеешься взять в жены Альтаиру..."
  "Надеюсь..."
  "Если твоя надежда исполнится, то ты будешь счастлив, Гендер?"
  "Да, - я искал подвох в вопросе рабыни. - Я буду счастлив, когда стану мужем Альтаиры".
  Что-то меня настораживало.
  Может быть, Клотильда знает больше, чем я?
  "Время покажет, - рабыня направилась к двери. - Время покажет, господин".
  "Загадки строишь, рабыня", - я вышел следом за Клотильдой.
  Подумал:
  "Еще наведаюсь в эту замечательную комнатку.
  Открою ящик Пандоры.
  Возьму золото..."
  
  "Ты мне больше не интересен, Гендер", - рабыня неожиданно заявила.
  "Во-первых, я интересен всем и всегда, - я разозлился. - Во-вторых, рабыня, я не спрашивал твоего мнения.
  В-третьих, рабыня, я спрашиваю твое мнение - почему это, вдруг, я стал тебе не интересен".
  "Ты сказал, что будешь счастливым, если твоя надежда исполнится, и ты станешь мужем Альтаиры.
  Вот, почему ты мне больше не интересен, господин.
  Ты - чужой для меня".
  "Ревнуешь?" - я обрадовался.
  "Не спорю.
  Ревную.
  И все же, если ты принадлежишь другой, даже надеешься и мечтаешь быть с ней, то, почему я должна тобой дальше интересоваться".
  "Можешь не интересоваться мной, рабыня.
  Но я остался прежним красавчиком.
  Ты же, хотя мне говоришь неприятное, все равно остаешься для меня интересной, рабыня Клотильда.
  В гневе ты еще больше похорошела.
  Попка твоя блестит..."
  "Да?" - рабыня Клотильда остановилась.
  Быстро-быстро хлопала длиннющими ресницами.
  "Конечно, да, - я чувствовал себя победителем. - Но я должен на колеснице мчаться туда, где светит солнце.
  То есть - на ярмарку".
  Я величественно прошел мимо задумавшейся рабыни.
  Спускался по мраморной широкой лестнице.
  С каждой ступенькой мое настроение ухудшалось больше и больше.
  "Я же не умею управлять колесницей, - я кусал губы. - Зачем я решился поехать на ярмарку?
  Но у меня другого выхода нет. - Я спорил с собой. - Если не привезу с ярмарки бархат и шелк для свадебных занавесок, то Альтаира не возьмёт меня в мужья.
  Рабыня Ванесса навязалась ехать со мной.
  Без рабыни я на колеснице осторожненько, спокойненько, без гонок добрался бы до ярмарки.
  А рабыня, наверняка, захочет свежий ветер в грудь..."
  В дурном расположении духа я вышел во двор.
  "Кони?
  Где мои кони?" - Я спросил у подвернувшегося раба Анубиса.
  "Кони? - Анубис подошел ко мне близко.
  Совсем близко.
  Преданно смотрел в глаза. - Хочешь, господин, я стану твоим жеребцом?
  Или твоей лошадкой?"
  "Ты - смазливый раб, - я с удовольствием рассматривал красивого раба. - Но мы с тобой не на оргии.
  Мне Альтаира дороже, чем твои игры со мной.
  Ты не видел Ванессу, Аид ее поглоти, с колесницами?"
  "Всему приходит конец, - раб Анубис погладил меня по руке. - Пришел конец и моему любованию тобой, славный охотник на драконов.
  Сейчас ты ускачешь с наглой мерзавкой Ванессой".
  "Как ускачу, так и прискачу".
  "Тебя подговорила Клотильда?
  Господин!
  Предупреждаю, если она..."
  "Замолчи истерить, раб, - я ответил грубо.
  "Ванесса ждет тебя на лужайке за дворцом, господин", - подавленный моей грубостью, раб опустил голову.
  "Почему Ванесс с колесницами ждет меня за дворцом, а не здесь?" - Я прищурил глаза.
  "Сам спроси у нее, господин", - прелестный раб шмыгал носом.
  "Если задумали зло..." - я сплел руки.
  "Меня...
  Я...
  Да... - Раб покорно тащился за мной. - У тебя красивое тело, славный охотник на драконов".
  "Тренирую тело.
  Да и сам я красивый.
  Ты - тоже - милый, раб.
  Но на меня планы не строй".
  "Как я должен тебя понимать, господин?" - Раб попытался взять меня за руку.
  Я не дался.
  "Прилипчивый назойливый раб.
  Хорошо, что он худой...
  Грациозно худой.
  Если бы ко мне приставал могучий раб кузнец Атлант, то просто сжал бы меня в своих объятиях.
   Я бы не вырывался из рук огромного кузнеца..."
  
  "Ты слишком задержался, господин", - рабыня Ванесса встретила меня неприветливо.
  "Я тебе сейчас все объясню, - я нагнулся под взглядом рабыни.
  Оправдывался: - Клотильда меня задержала".
  "Как приятно, господин", - рабыня покачала очаровательнейшей головкой.
  "Нет.
  Ванесса.
  Мы всего лишь общались".
  "Ты трогал Клотильду, славный охотник на драконов?"
  "Я?
  Йа?
  Ни за что!
  Она же - рабыня".
  "Тебе Клотильда предлагала что-нибудь?"
  "Предлагала мне?"
  "Да, тебе, господин".
  "Предложила свою помощь по выбору шелка и бархата на ярмарке, - я солгал.
  Пришло время налаживать хорошие связи с другой рабыней - с Ванессой. - Но я отказался от помощи Клотильды".
  "Почему же ты отказался от помощи Клотильды, славный охотник на драконов?"
  "Но у меня же есть ты, Ванесса", - я ответил двусмысленно.
  "Я у тебя есть?" - В голосе рабыни звучало сомнение.
  "Да, конечно.
  Так вышло.
  Я же понял, что ты очень хорошо знаешь шелка и бархат", - мой ответ с иронией.
  Но Ванесса иронию пропустила...
  "Этттииии колесницы?" - Я, наконец, обратил внимание на колесницы.
  "Нравятся?"
  "Роскошные.
  По два коня запряжены.
  Можно было и по одному коню..."
  "Два коня - быстрее побегут, господин".
  "Да, да, конечно, быстрее побегут".
  "Выбирай же себе колесницу, господин", - Ванесса наклонила прекрасную головку к левому плечу.
  "Господин, бери с серыми в яблоках коней, - раб Анубис услужливо дышал мне в затылок. - Очень быстрые кони.
  Ты молнию обгонишь".
  "Спасибо раб за подсказку, - я подумал. - Быстрые кони как раз мне не нужны".
  Я ответил рабу вслух:
  "Возьму колесницу с белыми конями.
  Белые кони будут подчеркивать мое величие.
  Бе...
  Бе...
  Бе...
  Белые кони", - я на дрожащих ногах подошел к колеснице.
  "Господин, славный охотник на драконов, - раб крутился вокруг меня. - Я подсажу тебя в колесницу".
  "Раб, раб - я ответил с некоторым опозданием. - Не за это место нужно подсаживать".
  "Анубис подсадит так, что честь потеряешь, славный охотник на драконов", - рабыня Ванесса засмеялась издевательски.
  "За свою честь я не боюсь, - я запыхтел. - Береги свою честь, рабыня.
  А то Анубис, как подсадит тебя, как посадит на..."
  "Я девушкам не помогаю", - краска смущения залила лицо раба.
  
  "Посадит на...", - я повторил.
  Мое - посадит на - кони поняли, как призыв мчаться.
  Рванули с места.
  Я улетел в кусты.
  "К счастью, кусты не с шипами, - Анубис поднимал меня с земли. - Не розы.
  Не акация.
  Не шиповник.
  Не малина.
  Иначе тебя бы продырявили, славный охотник на драконов..."
  "Продырявили, продырявили, - я пробормотал. - Тебе бы только дырявить, раб".
  "Гендер?
  Славный охотник на драконов?
  Ты, что?
  Упал с колесницы?
  Выпал? - рабыня Ванесса сделала вид, что удивлена. - Понимаешь, что ты наделал, господин?"
  "Что я наделал?
  Кони плохие.
  Я обычно на колесницах скачу на олимпиадах".
  "Ты не умеешь ездить на колесницах, господин", - Ванесса с удовольствием унижала меня.
  "Просто колесница у Альтаиры не так сделала, как обычные колесницы олимпийцев и для воинов, - я пытался оправдаться. - Колеса не того размера.
  Дуги...
  Ну, и все остальное - неправильное".
  "Да, наверное, наши колесницы - неправильные, - рабыня даже покраснела от смеха. - Только мы умеем на них ездить".
  "Ванесса.
  Не смейся над господином, - раб Анубис заступился за меня.
  Что меня еще сильнее унизило.
  Раб возбужденно ходил взад-вперед.
  Потом взял меня за руку: - Господин.
  Окажи Ванессе честь.
  Вставай в ее колесницу.
  Ванесса - рабыня.
  Она будет править.
  Ты же - величественно смотри вперед.
  Не появится ли дракон.
  Не господское дело - колесницей управлять".
  "Ты прав, раб", - я с подозрением посмотрел в глаза раба.
  Искал искры сарказма.
  Но раб на меня смотрел так чисто и преданно, что я чуть не заплакал.
  "Поедешь со мной, господин", - рабыня легко запрыгнула в колесницу.
  Кони повернули головы.
  Рассматривали Ванессу.
  Но, видно, хорошо знали крутой нрав рабыни.
  Перебирала ногами.
  Фырчали.
  Но не рванули с места...
  "Подвинься, рабыня, - я с помощью Анубиса встал рядом с Ванессой. - Только не гони лошадей...
  Ты не подумай, что я боюсь снова упасть.
  Просто я хочу на небольшой скорости любоваться прекрасными полями, лесами, рощами, озерами, реками, плантациями".
  "Я так и подумала, славный охотник на драконов", - рабыня выпрямила спинку.
  "Раб", - я позвал Анубиса.
  "Да, господин".
  "Ты...
  Это...
  Не рассказывай о том, как я... соскочил с колесницы.
  Не надо, раб"
  "Конечно, несомненно, мой господин, - раб Анубис приложил руки к груди.
  Глазки раба засверкали счастьем. - Мы же с тобой станем друзьями.
  Близкими друзьями.
  Очень близкими друзьями..."
  "Вот еще один друг у меня появился, - я подумал и заскрежетал зубами. - Каждый знает о какой-нибудь моей слабости.
  За слабости меня держат, как за яйца".
  "Поехали, рабыня", - я прижался к Ванессе.
  
  "Господин", - рабыня сухо произнесла, когда мы выехали за пределы усадьбы Альтаиры.
  "Да, рабыня".
  "Ты не прижимайся ко мне.
  Не держись за меня.
  Я тебе не какая-то менада".
  "Но я же могу выпасть из колесницы, - я проблеял.
  Ледяной пот стекал между моих лопаток. - Я с Альтаирой ехал вплотную".
  "Вот и катайся с Альтаирой, если она этого захочет, - рабыня зашипела. - Меня не лапай".
  "Ревнуешь меня к Альтаире, рабыня?
  Меня все ревнуют..."
  "Если тебе верить, славный охотник на драконов, то ты не имеешь отношения к проделкам с пастухом Коринфом ночью в реке?" - Ванесса управляла колесницей умело.
  Не подгоняла лошадей, как я и просил.
  "Пастух Коринф?
  Ночью в реке?
  Не понимаю твой вопрос, рабыня".
  "Ты ночью в реке резвился с пастухом Коринфом, господин".
  "Я?
  С пастухом Коринфом?
  Да ты сошла с ума, рабыня.
  Во-первых, не резвился я с пастухом ночью в реке.
  Во-вторых, не имеешь права меня расспрашивать, рабыня.
  Я же - твой господин".
  "Лжешь, Гендер".
  "Лгу, что я твой господин?
  Ну, ладно.
  Еще не господин.
  Но после свадьбы сегодня вечером, я стану вашим господином".
  "Врешь, что ты не резвился этой ночью с пастухом Коринфом в реке, славный охотник на драконов".
  "Не лгу.
  Пандора подтвердит, что я всю ночь провел с ней.
  Она докажет, что я не мог резвиться с пастухом Коринфом, потому что..."
  Я замолчал потрясенный.
  Потрясённый своей болтливостью.
  "Признался, что всю ночь провел с рабыней Пандорой.
  Ничего умнее не придумал в свое оправдание".
  "Ты?
  Провел?
  Ночь?
  С Пандорой?" - Рабыня завизжала.
  Кони рванули с места.
  Я присел в колеснице.
  Обхватил руками колени рабыни, чтобы не вылетел из колесницы.
  
  
  ГЛАВА 392
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЛЮБОВЬ В КОЛЕСНИЦЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Невиноватый я.
  Пандора сама ко мне пришла, - я снизу вверх смотрел на рабыню сзади.
  Вид - захватывающий
  Я даже на миг забыл о бешеной скачке лошадей. - Ничего у меня с рабыней Пандорой не было.
  Я с рабынями не...
  Мы просто разговаривали.
  Я не знаю, что ты имеешь в виду.
  Ты должна мне поверить, рабыня".
  "Это правда, что вы только разговаривали?"
  "Да, это правда.
  Мы мило беседовали.
  Нет.
  Не мило.
  Просто говорили, как господин с рабыней". - На этот раз благоразумия у меня хватило.
  Я не проболтался, что рабыня Пандора была со мной очень откровенна.
  Но все же Пандора бросила меня.
  Обманула..." - Я выдохнул с возмущением.
  "Я поверила тебе, славный охотник на драконов, - рабыня попридержала коней.
  Я поднялся. - Но больше не проводи ночь с Пандорой.
  Понял меня?"
  "Не угрожай мне, рабыня.
  Мне и так нет смысла общаться с рабынями.
  Вы сами ко мне липните.
  Я же не успеваю от вас отбиваться".
  Колесница подскочила на камне.
  Я прикусил язык.
  Ванесса оглянулась и внимательно на меня посмотрела.
  Лицо ее было озабочено.
  "Ты страдал от нас, господин, - рабыня кивнула в знак согласия. - Как я сразу не догадалась. - Неожиданно рабыня провела рукой по моим волосам. - Ты невинный.
  Невозможно прикинуться невинным.
  Мы, наверно, тебя до смерти запугали".
  "Рабыня.
  Лучше двумя руками управляй колесницей, - я с ужасом смотрел, как кони развеселились. - Я сейчас больше всего боюсь". - Я вздрогнул.
  "Нет, славный охотник на драконов Гендер.
  Ты не боишься ничего", - рабыня покачала милейшей головкой.
  "Увидел бы нас сейчас дракон, - я бы выпятил грудь.
  Но тогда бы она уперлась в спину рабыни.
  А Ванесса говорила, что ей не нравится, когда я прижимаюсь... - Голая красавица смело управляет колесницей.
  Славный герой зорко всматривается вдаль.
  Очень даже хорошо получилось, рабыня, что я еду с тобой в одной колеснице".
  "Почему же хорошо, что мы вместе, господин?" - Ванесса посмотрела на меня с удивлением.
  "Если бы я мчался в отдельной колеснице, то мои руки были бы заняты.
  Как бы я сражался с драконом?
  Невозможно одновременно управлять конями и сражаться с драконом".
  "Ты еще веришь в драконов, славный охотник на драконов?"
  "Я верю в драконов настолько, насколько нужно для моей пользы.
  А ты веришь в любовь с первого взгляда, рабыня?"
  "Я верю в любовь с первого взгляда".
  "Любви с первого взгляда не существует.
  Но ты в нее веришь.
  Жрецы верят в Олимп и богов Олимпа.
  Но ни Олимпа, ни богов Олимпа нет.
  Я же верю в драконов.
  Летают ли драконы, или они - выдумка - столь же сложный вопрос, как боги с Олимпа или любовь с первого взгляда".
  "Рабам не положена любовь, господин.
  Но она у нас есть..."
  
  "Смотри, гляди, рабыня.
  Олень рогатый. - Я закричал в возбуждении. - Жирный, огромный.
  Вот бы его на свадебный пир мой запечь..."
  "Где?
  Где жирный олень?"
  "Все, рабыня.
  Проехали оленя".
  "Почему же ты не остановил меня, славный охотник на драконов?"
  "Я не остановил тебя, рабыня, потому что я - славный охотник на драконов, а не славный охотник на оленей.
  У каждого мужчины своя битва".
  "А у каждой девушки - своя любовь, - рабыня не могла уйти от разговора о любви. - Взять бы, хотя бы для примера Альтаиру - госпожу нашу".
  "Альтаира - ваша госпожа.
  Но она - моя невеста". - Я поправил рабыню.
  Пусть не причисляет меня к рабам...
  "Альтаира - лучшее доказательство любви.
  Красивая, умная госпожа.
  Сильная в делах.
  Пергаменты древние, глиняные таблички, папирусы разглядывает.
  Не говорю уже о наших пирах.
  Госпожа Альтаира лучше бы умерла, чем нам, рабам, навредила". - Ванесса замолчала.
  "Альтаира выглядит так, словно специально ее научили всему доброму".
  "Специально Альтаиру научили доброте, славный охотник на драконов?
  Нет...
  Не думаю... - Ванесса чуть придержала разогнавшихся лошадей. - Впрочем, я не знаю.
  Может быть, ты и прав, славный охотник на драконов.
  Может быть, мы все сошли с ума.
  Я даже сейчас чувствую себя перевозбужденной.
  Обезумела я.
  Ветер.
  Кони.
  Простор.
  Кровь закипает от красоты.
  А наша Альтаира - еще более горячая. - Рабыня сделала паузу.
  Затем продолжила тихо: - не могу поверить, что все это правда.
  Настолько хорошо!"
  Рабыня смахнула набежавшие слезинки.
  "В колеснице не плачут", - я с тревогой следил за лошадьми.
  "Почему в колеснице не плачут, славный охотник на драконов?
  Что ты имеешь в виду?"
  "Ты сама понимаешь, рабыня, что я имею в виду.
  В постели спят.
  За столом едят.
  Над умершими рыдают.
  В колеснице - управляют конями, но не плачут.
  Ты не настолько наивная, чтобы не поняла".
  "Ты очень умный, господин.
  Ум твой доказан.
  Ты же еще невероятно красивый.
  Красоту не нужно доказывать.
  Красоту не скроешь.
  Как повернешься - так сразу вся красота вылезает наружу.
  Я поэтому не разрешаю тебе прижиматься ко мне, славный охотник на драконов".
  "Почему ты не разрешаешь мне к тебе прижаться, рабыня, - я икнул. - Нет.
  Вопрос не в том - прижиматься или не прижиматься.
  В колеснице возница и напарник должны быть одним целым.
  Иначе кто-то вылетит из колесницы.
  Подозреваю, что я..."
  "Я тебя не допускаю к своему телу, господин, не потому что хочу, чтобы ты вылетел из колесницы.
  Мне нравится, когда ты трогаешь меня..."
  "Когда я тебя трогал, рабыня?
  Я не трогал тебя. - Я вскрикнул. - Не выдумывай".
  И подумал:
  "Рабыня Ванесса ожидаемо в меня влюбилась.
  Теперь я могу заставить делать то, что захочу.
  А хочу я на ярмарке от нее только одного - чтобы она была от меня подальше во время закупок..."
  "Трогал, трогал ты меня, славный охотник на драконов, - рабыня серебряно засмеялась. - Ты присел и обхватил мои колени".
  "Я боялся вылететь.
  Кони понесли..."
  "Но все равно получается, что - трогал".
  "Рабыня.
  Ты все понимаешь в свою пользу.
  Получается, что если девушка тонет в реке, то девушку никто не должен спасать.
  Иначе люди скажут, что полез в воду не для того, чтобы спасти утопающую, а для того - чтобы ее потрогать".
  "Я не тонула в колеснице, господин.
  Но ты меня все равно потрогал".
  "Я спасал себя, рабыня.
  Не хотел вылететь из колесницы головой о камни".
  "Не переживай так, господин.
  Мне даже понравилось, как ты могучими руками, горячий, взволнованный обхватил мои ноги".
  "Взволнованный я был галопом лошадей".
  "Я думаю, что наш разговор зашел слишком далеко, - ушки рабыни порозовели от смущения.
  Ванесса слегка задыхалась.
  Шептала с придыханием. - Но так как мы все выяснили в общему удовольствию..."
  "Ничего мы не выяснили, - я обхватил руками талию рабыни.
  Иначе упал бы на повороте... - Я хочу узнать, почему ты так старалась со мной поехать.
  Скучно тебе во дворце?
  Альтаира сердце уже не радует?
  Ты же добилась своего.
  Везешь меня на ярмарку.
  Мне кажется, что это не простое совпадение".
  "Господин, - рабыня произнесла сердито.
  Но моргала испугано. - Тебе надо отдохнуть".
  "Отдохнуть?
  В колеснице? - Я расхохотался. - Ты с ума сошла, рабыня".
  
  "Я остановлю колесницу.
  Ты приляжешь на изумрудную травку под платаном у речки, славный охотник на драконов..."
  "Ты хочешь меня соблазнить речкой и травкой, рабыня".
  "Не только речкой и травкой соблазняю тебя, господин.
  Кстати, убери от меня руки..."
  "Соблазняешь, но требуешь, чтобы я с тебя руки убрал, - я проворчал недовольно. - Я держусь за тебя.
  Не как за девушку удерживаюсь.
  Ты для меня, как держава... держало.
  Как палка ты для меня".
  "Я?
  Палка?" - Ванесса рассвирепела.
  Кони почувствовали ее гнев.
  Рванули так, что у меня кудри распрямились.
  "Нет, нет, ты не палка, рабыня, - я пытался перекричать шум быстрого ветра. - Останови коней".
  "Остановить коней, потому что ты согласился отдохнуть, славный охотник на драконов?"
  "Держи коней, чтобы я не подохнул".
  Я с ужасом смотрел на пролетающие мимо пальмы.
  Ванесса резко остановила лошадей.
  Я подался вперед.
  Прилип к рабыне.
  "Тебе, действительно, надо отдохнуть, - Ванесса произнесла почему-то с омерзением.
  Отлепилась от меня. - Ты - наглый, славный охотник на драконов.
  Чуть не лишил меня...
  Чуть меня не лишил душевного равновесия...
  Почему именно сейчас ты появился в моей жизни, славный охотник на драконов?"
  "Я не появился в твоей жизни, рабыня.
  Ты сама насильно вошла в мою жизнь.
  Я бы без тебя тихонечко доехал в колеснице до ярмарки".
  "Неужели, тебе не нужна сопровождающая рабыня?"
  "Едем, трогай потихоньку, - я провёл ладонью по лицу.
  Распрямил плечи. - Я не буду с тобой болтать о глупостях, рабыня".
  "Дело в том, что один мужчина в моей жизни..."
  "В твоей жизни был мужчина, рабыня?
  Один?
  Он тоже, как и я, славный охотник на драконов?"
  Я хотел нахмуриться.
  Но так как рабыня смотрела на дорогу, а не на меня, лишил не тратить зря выражение лица...
  "Один мой знакомый, - рабыня прошелестела. - Еще до того, как меня продали в рабство..."
  "Мне совершенно не интересны твоя жизнь и твои истории с мужчинами, рабыня.
  Но продолжай..."
  "Я пытаюсь объяснить, - Ванесса робко пожала плечами. - Я думала, что нравлюсь патрицию Юлию".
  "Ты думала, что нравишься ему, рабыня.
  Но оказалось, что не нравишься?"
  "Похоже, что так и было", - рабыня всхлипнула.
  "Я же предупреждал - не рыдай в колеснице..."
  "Патриций.
  Юлий...
  Вообщем, мы перестали встречаться на пирах".
  "Ты не можешь не понравиться, рабыня".
  "Почему я не могу не понравиться, господин?"
  "Ты очень красивая, рабыня.
  Ты всем нравишься".
  "Почему же тогда патриций Юлий..."
  "Патриций Юлий любовался тобой.
  Но он тебя не любил.
  Не хотел полюбить.
  Или не мог полюбить.
  Ты для него была красивая, как речка, как закат, как спелый персик".
  "Ты так говоришь красиво, славный охотник на драконов".
  "Я сам красивый, поэтому все, что делаю - красиво".
  "Я тебе нравлюсь, господин?"
  "Ты - красивая.
  Но я тоже, как твой патриций Юлий, только любуюсь тобой".
  "Я для тебя речка?
  Я для тебя - закат?
  Я для тебя - персик?"
  "Не повторяй за мной, рабыня".
  "Ты говоришь так, как говорил мой патриций Юлий.
  Может быть, я бы с ним вернула упущенное...
  Но в моей жизни появилась Альтаира".
  "Альтаира?
  Какое она имеет отношение к тебе?
  Вернее, какое имела отношения тогда, когда ты была свободная?"
  "Альтаира? - Рабыня обернулась ко мне.
  В ее чудесных глазах промелькнул луч надежды. - Альтаира имела ко мне отношения еще до того, как я стала рабыней".
  "И что дальше, Ванесса?"
  "Я бы не хотела", - рабыня судорожно сглотнула.
  "Ванесса..."
  "Ты назвал меня по имени, господин.
  Очень приятно".
  "Ванесса - разве имя твое?
  Не кличка?"
  "Какая тебе разница, господин?"
  "Ты права, рабыня.
  Мне нет разницы - кличка или имя рабыни".
  "Вообщем, Альтаира на пиру сказала мне однажды...
  Тогда я думала, что случайно, а сейчас..."
  "Что тебе сказала Альтаира на пиру?
  Не говори загадками, рабыня".
  "Я и думаю, что мне на пиру сказала Альтаира".
  "Теперь думаешь, рабыня?"
  "Я не знаю, что думать".
  "Я тоже не знаю, что думать, потому что ты сама не поняла, что думать", - я откинул со лба прилипшие волосы.
  "Я, как подумаю, что то могло случиться...
  Ты можешь называть меня бесстыдницей, господин.
  Но я и не думала, не пыталась понравиться Альтаире.
  Она - необыкновенная.
  Каждый бы соблазнился".
  "И ты, рабыня?
  Соблазнилась?"
  "Нет, я не соблазнилась".
  "Но могла соблазниться, Ванесса?"
  "Могла, - рабыня ответила резко.
  Добавила раздраженно: - Ты, наверно, разочарован, что тогда на пиру я и Альтаира..."
  "Как я могу быть разочарован?
  И чем?
  Если ваш пир с Альтаирой был еще до того, как я узнал.
  Ты говоришь загадками.
  Девичьи секретики свои хранишь.
  Речь твоя путаная, рабыня.
  Я тебя не понимаю.
  Но ты укоряешь меня за то, что я не понимаю твои глупости".
  "Я не глупая", - рабыня задохнулась от возмущения.
  Я подумал:
  "Не зли рабыню в колеснице, Гендер.
  Ох, не зли.
  Вообще, рабов злить опасно.
  Рабу нечего терять, кроме своей жизни.
  А жизнь раба оценивается очень дешево".
  "Успокойся, рабыня, - в моем голосе звучало отчаянье.
  Но я его сменил на добродушие. - Я не так выразился.
  Ты не глупая.
  Ты мне все рассказываешь.
  Я же не участвую в твоих с Альтаирой отношениях.
  Я даже слышал, как рабыни называли тебя очень красивой".
  "Многие мне говорят, что я очень красивая".
  
  "Но что же за мужчина твой патриций Юлий, если не увлёкся твоей красотой".
  "Патриций Юлий - мужчина, как и все вы, славный охотник на драконов.
  Ты же тоже не увлекся моей красотой.
  Тебе Альтаира дороже..."
  "Альтаира мне дороже во всех смыслах, - я молча усмехнулся. - Альтаира - дорогая хозяйка дворца.
  У нее денег много".
  "Теперь все не имеет значения, - я применил хитрый трюк философов.
  Когда философ не знает, что сказать конкретно, то он долго и нудно рассуждает о ни о чем. - Теперь у тебя все закончилось".
  "Ты уверен, славный охотник на драконов, что у меня все закончилось?"
  "Что ты хочешь от меня, рабыня?"
  "Я не знаю, что я хочу.
  Я должна подумать".
  "На ярмарке ты подумаешь, рабыня.
  Я буду закупать шелк и бархат для своей невесты Альтаиры... для нашей с ней свадьбы.
  Ты же в это время где-нибудь будешь думать".
  "Я от тебя ни на шаг не отойду, господин".
  "Понимаешь, рабыня, - я тщательно подбирал слова. - Выбор шелка и бархата - чисто мужская забота.
  Только мужчина может оценить красоту и качество.
  Все, что мы покупаем для вас, женщины, мы покупаем лучше, чем, если бы вы сами покупали для себя..."
  "Ты хочешь от меня на ярмарке отделаться, господин?" - Ванесса обернулась и сдвинула брови.
  "Она все понимает.
  Рабыня догадывается, что я не хочу, чтобы она была рядом". - Я запаниковал.
  Но отвечал ровно и с улыбкой:
  "Ты побудешь в кабаке, рабыня.
  Дождешься меня там.
  Я закажу тебе еду".
  "Но меня могут украсть и перепродать на рынке рабов".
  "Украсть и перепродать? - Я лихорадочно искал ответ. - Мне это не нравится".
  "Ты даже не представляешь, господин, как не понравится Альтаире, что ты упустил ее любимую рабыню".
  "Ты считаешь себя любимой рабыней Альтаиры?"
  "Каждая девушка думает, что она самая красивая и самая любимая".
  "Я попрошу ярмарочного стражника, чтобы он присмотрел за тобой, рабыня".
  "Если ты так решил, славный охотник на драконов, - рабыня неожиданно легко сдалась, - то так и будет.
  Оставляй меня на растерзание стражнику".
  "Я выберу евнуха".
  "Отдай меня на растерзание евнуху, Гендер".
  "Но евнух не может..."
  "Евнухи обозлены, что не могут.
  Поэтому они нас, девушек, ненавидят".
  "Я все улажу, рабыня".
  "Ага, славный охотник на драконов.
  Ты все уладишь.
  Все мужчины так говорят.
  Ты еще добавишь, что все будет хорошо".
  "Все будет хорошо, рабыня", - я глупо повторил.
  Рабыня засмеялась.
  Колесница подкатила к городским воротам.
  
  "Надеюсь, что меня здесь не узнают, - я присматривался к стражникам и думал. - Давненько я не бывал на этой ярмарке".
  "Славный патриций, - стражники пропускали нашу колесницу. - Рабыню будешь продавать"?
  "Нет.
  Рабыню я оставлю себе".
  "Если продашь рабыню, то заплатишь нам обязательный налог с продаж".
  "Какой налог с продаж? - Рабыня Ванесса неожиданно вступила в спор.
  Забыла, что рабы не должны разговаривать без разрешения... - Я в рабстве у госпожи Альтаиры больше трех месяцев.
  С продажи меня налог не положен".
  "Умные стали рабыни", - стражники нас пропустили.
  "Ванесса, - я зашипел. - Зачем ты спорила со стражниками?"
  "Наверно я потому спорила со стражниками, что не нашлось рядом мужчины, который заступился бы за меня".
  "Я не собираюсь заступаться за языкастую рабыню...
  Кстати, рабыня.
  Почему стражники назвали меня патрицием?"
  "Туника у тебя дорогая очень, славный охотник на драконов.
  По тунике встречают, по деньгам - провожают".
  "Я не могу противостоять твоей болтовне, рабыня"
  "Волнуешься, Гендер?"
  "Не волнуюсь, рабыня.
  Не смей называть меня по имени.
  Для тебя я господин..."
  "Господин Гендер", - Ванесса произнесла с издёвкой.
  
  "Господин Гендер", - эхом повторил подбежавший слуга.
  "Что тебе, Кассий?" - Я узнал слугу из ярмарочного кабака "Три овцы". - Я сейчас по делу". - Я корчил рожи, чтобы слуга не болтал лишнее.
  Он - опытный - сразу понял.
  "Конечно, по делу, господин.
  Как всегда, по делу, - слуга поклонился. - Прикажешь отвезти и присмотреть за твоей колесницей, господин Гендер"?
  "Да, возьми и отвези колесницу на гостиничный двор, - я важно сошел с колесницы. - И за моей рабыней присмотри.
  Пусть заказывает из еды все, что захочет".
  "Будет исполнено", - слуга поклонился мне.
  Прятал улыбку.
  Кассий - добрый ко мне слуга.
  Когда я шельмовал при игре в кости, Кассий мне подыгрывал.
  Я потом с ним щедро делился.
  Мы друг друга понимали.
  "Господин, - рабыня Ванесса выглядела чуть-чуть напуганной. - Я бы тоже хотела посмотреть ярмарку".
  "Я вернусь с шелком и бархатом, рабыня.
  Тогда прогуляю тебя по ярмарке".
  "Меня в таверне не украдут, господин?"
  "Ты так боишься, что тебя украдут, рабыня?"
  "Ты уже украла мое сердце", - женский угодник Кассий приложил руку к левой стороне груди.
  Ванесса рабыня засмеялась.
  Я же поспешно удалился.
  Не хотел, чтобы Ванесса передумала и увязалась за мной.
  
  "Плохо, очень плохо, что Кассий встретился сразу, - я пробирался сквозь толпу покупающих на ярмарке. - С другой стороны, очень хорошо, что он появился.
  Присмотрит за колесницей, конями и рабыней так, как нужно.
  Кассию я доверяю.
  Ему можно доверять до тех пор, пока есть деньги.
  А золотые монеты у меня имеются".
  "Ручки убери, - я схватил за руку ярмарочного вора. - Я тебе не простой патриций.
  Меня не обворуешь.
  Я сам, кого захочу, обворую".
  "Я понял тебя, господин", - вор вжал голову в плечи.
  Наконец, я добрался до рядов с шелками и бархатом.
  "Купец, - я подошел к самому роскошному шатру. - Мне нужен шелк и бархат.
  Самый лучший и самый дешевый".
  "Сразу видно опытного покупателя, - купец расплылся в улыбке. - Может быть, сначала выпьешь со мной чайнинского напитка?
  Услужливая рабыня подаст чай.
  И не только чай отдаст тебе.
  В моем шатре обсудим с тобой шелк и бархат..."
  "В чай твоя рабыня подсыплет мне порошок мака, купец.
  Я засну.
  Проснусь в канаве за городом.
  Голый проснусь - без денег, без туники, - я махнул рукой. - Товар давай".
  "Ты взволновал меня, господин", - купец никак не ответил на мое обвинение. - Я дам тебе самый лучший шелк и бархат..."
  "Мне нужны нордические шелк и бархат".
  "У тебя отличный вкус, господин.
  Нордические шелка и бархаты - самые лучшие...
  И самые дорогие".
  "Не у меня вкус отличный, купец.
  Хотя я не жалуюсь на свой вкус.
  У моей невесты тяга к прекрасному и дорогому".
  "Ищите женщину", - купец показал мне на рулоны шелков и бархатов.
  "Искать женщину в рулонах?"
  "Ищите женщину - так бонжурцы говорят.
  В каждой интриге замешана женщина".
  "Мне искать женщину не нужно, купец.
  Я уже нашел себе жену.
  Невесту".
  "Тогда я рассчитываю на долгосрочное сотрудничество, - купец потирал руки. - Сначала ты у меня покупаешь.
  Затем твоя жена будет моей покупательницей.
  Потом дети твои станут покупать у моих детей.
  Дети детей будут..."
  "До детей мы потом дойдем, купец".
  
  "Лучший нордический шелк и бархат для свадьбы, - купец развернул рулон шелка.
  Потряс передо мной струящейся материей. - Отдаю почти даром".
  "Шелк, конечно, превосходный, - я пальцами растирал маслянистый шелк. - Бархат - тоже выше всяческих похвал.
  Но этот товар оставь для девиц и для жен пекарей.
  Яркий, легкий шелк.
  Густой, завораживающий бархат.
  Но мне нужен особый материал.
  Я же знаю, что самое лучшее ты прячешь от простых покупателей.
  Не знаю, откуда шелка и бархаты, но эти рулоны я не смогу выдать за нордические.
  Моя невеста все поймет.
  Она, хотя никогда не видела нордический шелк и бархат, но у нее много пергаментов, глиняных табличек, папирусов.
  Моя невеста очень умная.
  Наверняка, расшифрует какие-нибудь иероглифы, где написано, каким должен быть особый нордический шелк".
  "Ты меня сразил, - губы купца затряслись и посинели.
  Глазки выпучились. - Я давно ждал настоящего знатока шелка и бархата.
  Пройдем же дальше в мой караван, господин".
  "Только не приведи меня в ловушку, купец.
  Я не хочу перед свадьбой получить по затылку камнем".
  "А после свадьбы ты хочешь получить по затылку камнем, господин"? - Купец не смутился.
  Он захохотал.
  "После свадьбы, я так думаю, что жена будет меня частенько поколачивать.
  Без побоев нет счастливой семейной жизни".
  "Если бы твою мудрость, господин, смешать с моей смекалкой...
  Если бы ты был девушкой, то я бы в тебя обязательно влюбился.
  Да что говорить.
  Кажется, что я и так влюбился".
  "Купец, - я захохотал. - Не заходи далеко в своей лести.
  Слова о любви опаснее, чем острый меч".
  "Хотел бы я посмотреть на твой меч, господин", - купец ввел меня в другой шатер.
  "Ого, - я прищурил глаза. - Шелк и бархат достойные цезаря".
  "Шелк и бархат достойны цезаря и королей, - купец благоговейно вздохнул. - Но достойны ли короли и цезарь моего шелка и бархата...
  Не каждый понимает толк в особых шелках.
  Ты, господин, не цезарь, но понял..."
  "Знал бы купец, что рабыня Клеопатра называет меня своим цезарем, - я мысленно засмеялся. - Она уверена, что знала меня, как какого-то цезаря..."
  "Этот шелк хорош, - я развернул рулон.
  Затем бережно свернул. - Но недостаточно хорош для моей невесты.
  Этот - да!
  Волшебный шелк!
  Но я привык получать все самое лучшее, - я остановился перед последним рядом рулонов шелка. - Вот, что покорило мое сердце.
  Не яркий.
  Не вызывающий шелк.
  Но чувствуются в нем мощь и пьянящая красота"
  
  
  ГЛАВА 393
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ШЕЛК НОРДИЧЕСКИЙ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Шелк - серый, как день в Норде, - купец прочему - то прошептал. - Это настоящий нордический шелк, господин.
  Ты угадал.
  Я его даже не держу в основном шатре.
  Никто не поймет серый шелк.
  Все любят яркое.
  Держу для своего удовольствия.
  И на всякий случай.
  Случай пришел..."
  "Не знаю, нордический ли шелк, но он великолепен, - я тыкал пальцами в рулоны. - Беру все рулоны серого шелка.
  К нему бархат бы..."
  "Белый бархат", - купец приподнял шкуру медведя.
  Под ней оказались несколько рулонов бархата.
  "Белый бархат, - я прошептал. - Никогда не видел подобного.
  Признаюсь тебе, что я много шелков и бархатов повидал в богатых домах".
  "Белый бархат - цвет снегов Норда".
  "Ты сам из Норда, купец?"
  "Нет, я из Вестландии.
  Но мечтаю перебраться в Норд.
  Денег подкоплю..."
  "О деньгах, купец.
  Шелк и бархат - замечательные.
  Но все имеет свою цену.
  И в то же время не имеет цены.
  Если ты заломишь слишком большую цену, то я откажусь от этой красоты..."
  "К морскому черту цену, - купец сильно притопнул.
  Жестко посмотрел на меня. - Мне все равно, увижу ли я твои деньги или нет. - Купец нетерпеливо махнул рукой. - Ты хитрее, чем я думал.
  Ты обольстил меня, господин.
  Сейчас я отвратителен самому себе, потому что поддался на твои чары.
  Странно, но сейчас деньги мне кажутся бессмысленными.
  Я сейчас думаю не о золоте, а о тебе, господин.
  И я...
  Я...
  Йа хочу, чтобы ты меня поцеловал".
  "Чтооо?
  Ты с ума сошел, купец?"
  "Да, я сошел с ума.
  Ты свел меня с ума, господин.
  Но свел с ума не только своей улыбкой и красотой.
  Ты ловко поймал меня в свои сети знаниями, господин.
  Я не могу не влюбиться в того, кто понимает толк в шелках".
  "Почему не можешь не влюбиться, купец? - Я ответил слишком резко. - Мы с тобой не принцесса и пастух, чтобы целовались.
  Не патриций и цезарь на оргии.
  Не философ и его ученик в термах..."
  "Иначе не продам тебе шелк и бархат ни за какие деньги, господин.
  Если мне что в голову залетело, то не вылетит.
  В этом моя болезнь.
  В этом моя - беда.
  Дружеский поцелуй.
  Один дружеский поцелуй".
  "Дружеский? - Я приложил палец ко лбу. - Мужчины часто целуются при встречах и расставаниях.
  Даже много ритуалов расцеловывания.
  Я поцелую тебя, как друга, купец".
  "Троекратно расцелуй меня".
  "Троекратно?"
  "В щеку, в другую щеку, и еще - куда захочешь, поцелуй меня.
  Так принято в постшумерских племенах".
  "В щеку, - я поцеловал купца. - Ради шелка - раз.
  В другую щеку - ради бархата - два.
  И еще один поцелуй - ради нашей сделки".
  "Ты уважил меня, - купец облизнул губы.
  Я же свои губы облизнул. - Не ломался ты.
  Не дурачился.
  Просто поцеловал меня, как друг".
  "Еще один друг у меня", - я подумал с содроганием.
  "Поэтому приступим к торгу", - купец сразу стал деловым.
  Торговались мы яростно.
  С увлечением торговались.
  Несмотря на то, что купец назвал меня своим другом, торговался он, как с врагом.
  "Десять золотых - безумно большие деньги за шелк и бархат, - я - полностью обессиленный - через час махнул рукой. - На эти деньги можно снарядить галеры..."
  "Как говорит мой знакомый золотых дел купец Терпуг, - купец погрозил мне пальцем, - ты можешь не купить золотой браслет.
  Вместо этого купишь стадо коров.
  Но тогда у тебя будут коровы, но не будет золотого браслета.
  Так и я тебе говорю, господин.
  Ты можешь на десять золотых снарядить галеры с товаром и рабами.
  Но тогда у тебя не будет чудесного нордического серого шелка и потрясающего нордического белого бархата".
  "Я дам тебе десять золотых талеров, купец, - я вздохнул. - Хотел сэкономить для себя, но не получилось".
  "На себе нельзя экономить".
  "Купец, прикажи рабам, чтобы они отнесли шелк и бархат на гостиный двор "Три овцы".
  ""Три овцы" - солидный гостиный двор, - купец погладил меня по руке.
  Мало ему дружеских поцелуев моих... - Я замотаю твою покупку в шкуры, господин.
  Шкуры волков - от меня - бесплатно.
  Никто не должен видеть то, что ты купил".
  "Странно, - я почесал затылок. - Обычно купцы, наоборот, желают, чтобы все видели, что они продают".
  "Нордические шелка и бархаты запрещены к продаже во многих королевствах, царствах и империях".
  "Запрещены к продаже во многих королевствах, царствах и империях?" - Я выпучил глаза.
  "Ты, разве не знал?"
  "Не знал", - я ответил честно.
  "Хорошее всегда запрещают", - купец вышел из шатра.
  
  "Ты еще долго будешь на этой ярмарке, купец?
  Неделю?
  Декаду?"
  "При хорошей торговле - почему бы не остаться?"
  "Я не буду тебя особо тревожить, купец.
  Можешь меня не бояться".
  "Щеки, господин, щеки".
  "Что щеки?" - Я с недоумением приложил ладони к своим щекам.
  "Щеки у тебя горят.
  Ты же должен оставаться спокойным.
  Девушки любят только уравновешенных спокойных мужчин".
  "Я за себя не боюсь с девушками", - я гордо расправил плечи.
  Я солгал и подумал:
  "Раньше так и было.
  Ничего не боялся с женщинами.
  Но после того, как оказался во дворце Альтаиры, я насторожено поглядываю даже на рабынь".
  
  Мы с купцом распрощались... по-дружески.
  Купец меня расцеловал в щеки и в лоб.
  "Теперь можно, чтобы нас видели, - купец подмигнул мне. - Мы прощаемся, как принято в королевстве, из которого я прибыл".
  "Если каждому давать, то не выдержит кровать", - я пробурчал.
  Но произнес уже далеко от купца, чтобы он не услышал.
  "Милейший", - купец догнал меня.
  Опустил пухлую влажную ладонь на мое плечо.
  "Неужели, купец услышал, как я бормотал, что не выдержит кровать, - я заледенел. - Ну, и что? - Снова сам с собой спорил. - Обыкновенная поговорка.
  Не стану отчитываться перед каким-то купцом".
  "Я не успел спросить твое имя, милейший", - купец лучезарно улыбался.
  "Имя?
  Всеего лишь мое имя? - Я тянул время.
  Назвать свое имя?
  Не повредит ли мне это в дальнейшем?
  Но, если обману купца, если назову другое - вымышленное - имя, то купец может об этом узнать.
  Тогда начнет меня подозревать".
  "Мое имя... Гендер.
  Иногда меня зовут - славный Гендер..." - Я разумно не добавил - охотник на драконов.
  Не обязательно мужчинам знать, как я красуюсь именем перед женщинами.
  На женщин завораживающе действуют слова - славный охотник на драконов Гендер.
  Но мужчины иногда смеются над моим длинным именем...
  "Гендер, очень приятно. - Купец снова полез целоваться.
  Но я отступил на два шага. - Меня же мои друзья называют Рахомболь".
  "Ракомболь? - Я переспросил. - Трудное имя для наших мест.
  Можно, я буду называть тебя - Раком?"
  "Не Ракомболь, а - Рахомболь, - купец потирал ладони. - Но для тебя, Гендер, я - Рахом".
  "До скорой встречи, Рахом".
  "До свидания, славный Гендер".
  "Вот и познакомились еще ближе", - я подумал.
  
  Рабы успешно принесли мои покупки на гостиный двор.
  Загрузили на колесницу.
  "Рабыня, - я крикнул со двора. - Нет смысла больше оставаться на ярмарке.
  Я все купил, что надо.
  Возвращаемся во дворец".
  "Я, конечно, обещал Ванессе, что мы прогуляемся по ярмарке, - я кусал губы. - Но не выполню свое обещание.
  Не оставлю же я дорогие шелка и бархат на гостином дворе без присмотра.
  Кассий может соблазниться и украсть.
  Старый друг - хуже новых двух".
  "Рабыня, - я снова закричал, но уже громче. - Где тебя Аид катает на своих плечах?
  Скоро пир во дворце.
  Опоздаем на пир"
  "Господин!"
  "Господин хороший".
  "Господин великий". - Ко мне неслись... три прекрасные рабыни.
  "Мы согласны с тобой поехать в твой дворец.
  Выкупи!
  Выкупи нас у хозяина трактира.
  Ты - необыкновенный, прекрасный, господин".
  Чудесные рабыни окружили меня.
  "Ээээээ, девочки... рабыни... - Мой голос сорвался. - Зачем вы мне?
  У меня своих рабынь хватает во дворце.
  И еще одна рабыня где-то шляется.
  Спит что ли, Ванесса?
  Вы, случайно не видели мою рабыню?
  Она очень красивая".
  "А я не красивая, разве?
  Неужели, я менее прекрасная, чем твоя рабыня?" - Одна из рабынь встала передо мной.
  Я отметил, что девушки не ответили на часть моего вопроса - видели ли они Ванессу.
  "Ты - прекрасна, не спорю", - я даже рот раскрыл от удивления.
  Настолько рабыня завораживала своей красотой.
  "Поэтому мое имя - Лекори.
  Лекори - означает - блестящая красота", - рабыня свела бы меня с ума своей красотой.
  Но девушку оттолкнула вторая рабыня.
  "Великий воин, славный патриций, - вторая рабыня смотрела преданно в мои глаза. - О тебе будут слагать песни.
  Комедианты будут о тебе сочинять драмы и комедии.
  Величайшие философы станут драться за право возвеличивать тебя в своих одах.
  Глиняные таблички с описанием твоих подвигов через века уйдут к потомкам.
  Твое славное имя великое...
  Как, кстати, твое имя, сладкий красавчик?"
  "Мое имя - Гендер, - я расплылся в улыбке. - Еще меня называют - великий охотник на драконов Гендер".
  "Оооооо! Имя твое столь же славное, сколь необычное и прекрасное", - вторая рабыня округлила глазища.
  "Твои слова, рабыня, слаще, чем щербет", - я, наконец, получил восхваления, о которых уже заскучал.
  "Я - буду услаждать тебя приятными беседами, - вторая рабыня поклонилась мне. - Господин.
  Купи нас.
  Мое имя - Комазия.
  Комазия означает - приятная собеседница.
  Слушая меня, ты будешь погружаться в восхитительный мир моих слов.
  Я доставлю тебе величайшее наслаждение беседой".
  "Ты столь же красивая, как и красноречивая, - я левым глазом смотрел на Комазию.
  Правым - на Лекори - блестящую красавицу.
  Глаза заболели.
  Я собрал их в кучку.
  И увидел третью рабыню: - Рабыня, - я обратился к третьей. - Твои подруги назвали свои имена.
  Лекори - блестящая красавица.
  Комазия - приятная собеседница.
  Ты же стоишь и просто улыбаешься.
  Не восхваляешь ни себя, ни меня.
  Но твоя нежная улыбка.
  Она столь невинная, что у меня защемило сердце.
  Нежнейшая невинная улыбка.
  Хочется смотерть на тебя и смотреть.
  Почему же ты молчишь, скромница?"
  "Мое имя - Гелазия, - рабыня улыбнулась еще очаровательнее. - Мне ничего больше не нужно, кроме улыбки.
  Я умею только улыбаться.
  Многим нравится".
  "Гелазия - юная, нежная улыбчивая, - я судорожно сглотнул. - Рабыни... девочки, я бы с удовольствием, вас купил.
  Если бы у меня была возможность.
  Но колесница у меня сейчас одна.
  В нее с трудом поместимся только я, мои покупки и рабыня... моя". - Я назвал Ванессу своей рабыней.
  А как иначе я мог ее назвать.
  Если бы сказал, что Ванесса - рабыня хозяйки дворца, в котором я остановился на время...
  То три прекрасные рабыни мигом разлюбили бы меня.
  Лекори потеряла бы блеск своей красоты от досады.
  Комазия - вместо приятного общения - грязно обругала бы меня.
  Нежная улыбка слетела бы с прекрасного личика Гелазии.
  Они уверены, что я - хозяин.
  Не скажу же им, что я стану хозяином только вечером после свадьбы с Альтаирой.
  "Мы побежим следом за колесницей", - Гелазия нежно улыбнулась мне.
  У меня даже слеза навернулась от ее нежной улыбки.
  "Я всю дорогу буду восхвалять тебя, славный охотник на драконов Гендер", - приятная собеседница Комазия показала мне язычок.
  "Я же побегу впереди колесницы, - блестящая красавица Лекори изогнулась. - Ты будешь любоваться моей блестящей красотой".
  Мое сердце упало в низ живота.
  И колотилось, требовало - Выпусти меня, Гендер, выпусти.
  "Купить или не купить?
  Купить или не купить рабынь - вот в чем вопрос, - я сцепил пальцы рук. - Что на мою покупку скажет Альтаира?
  Как отнесется к новым рабыням?
  Думаю, что Альтаира поймет меня правильно.
  Я скажу, что три прекрасные рабыни - подарок Альтаире к нашей свадьбе.
  Сразу намекну, что свадьбу нельзя откладывать.
  Когда подарок свадебный сделан, то свадьба должна быть...
  И пользу хозяйству Альтаиры рабыни принесут.
  Конечно, некоторые из рабынь и рабов Альтаиры могут возмутиться, что я привел новеньких.
  Даже, в самом плохом случае...
  Я просто перепродам рабынь Лекори, Комазию и Гелазию на рыбке рабов.
  Даже прибыль получу с них.
  Подобные рабыни - большая редкость".
  "Аид с вами, девочки... рабыни, - я стукнул кулаком в свою грудь. - Но, почему я должен покупать вас троих сразу?
  Может быть, одну из вас?"
  "Нас нельзя разлучать", - приятная собеседница Комазия снова зачаровывала меня взглядом.
  Гелазия подарила мне новую нежную невинную улыбку.
  Лекори блеснула своими прекрасными ягодицами.
  "Почему вас нельзя разлучать, рабыни?"
  "Нас называют - Три грации, - приятная собеседница Комазия пояснила. - Мы - три сестры.
  Одна без другой не сможет.
  Если нас разлучить, то я уже не смогу быть приятной собеседницей.
  Потому что мои мысли будут заняты думами о сестрах.
  В печали Гелазия потеряет свою нежную улыбку.
  У Лекори под глазами появятся круги после бессонных ночей.
  Блеск красоты Лекори уменьшится.
  Ты же это понимаешь сердцем, прекрасный славный охотник на драконов Гендер.
  Твой ум настолько же велик, как твои подвиги и твоя красота". - Умеет же приятная собеседница Комазия подольститься.
  "Ээээ...
  Дорого вы стоите?" - Я уже почти сдался.
  Конечно, я собирался прикарманить оставшиеся десять золотых.
  Но подумал:
  "Сегодня.
  Уже сегодня после свадьбы все во дворце Альтаиры станет моим.
  В сундуке достаточно золотых монет, чтобы я не беспокоился".
  "Мы?
  Мы сколько стоим? - приятная собеседница Комазия подмигнула мне. - Сколько бы мы ни стоили, но настоящий воин красавец всегда найдет деньги на понравившихся ему рабынь".
  Рабыня Гелазия подарила мне нежную улыбку.
  Непревзойденная красавица Лекори провела ладонью по моему бедру.
  "Да.
  Да!
  Беру всех!
  Скопом!
  Сразу.
  Стадом беру". - Я вбежал по лестнице в таверну.
  Кровь моя бурлила.
  Я уже ни о чем другом, кроме, как о покупке трех замечательных рабынь, не думал.
  Нет.
  Еще думал о том, чтобы не вышла сейчас Ванесса.
  Она может скандалом прервать сделку.
  
  "Хозяин, - я схватил трактирщика за бороду. - Продай мне трех твоих рабынь".
  "Трех моих рабынь?" - Хозяин хитро прищурил глаза.
  "Ты прекрасно понимаешь, о каких рабынях я говорю", - я закричал.
  Ударил кулаком по столу.
  Два посетителя с одобрением посмотрели на меня.
  "Парень.
  Набей трактирщику морду, - мне подсказывали. - Он вино разбавляет в амфорах".
  "Я не пил вина в этом трактире, - я огрызнулся. - Хозяин.
  Продай мне рабынь Гелазию, Комазию и Лекори.
  Ты же видел, что я с ними разговаривал".
  "Гендер, - хозяин гостиного двора вспомнил меня. - Понравились рабыни?"
  "Понравились, не понравились - мое дело.
  Может быть, я хочу, чтобы рабыни несли мои покупки до дворца".
  "Мои рабыни дорого стоят.
  Они приманивают и очаровывают посетителей. - Хозяин начал торговаться. - Гелазия зачаровывает своей нежной улыбкой.
  Комазия ведет беседы с подвыпившими купцами.
  Лекори ослепляет своим блеском..."
  "Я уже понял, - я в нетерпении переступал с ноги на ногу. - Не набивай цену..."
  "Я продаю.
  Поэтому я должен набивать цену..."
  "Не расхваливай..."
  "Гендер, а ты знаешь, как мне достались эти рабыни?"
  "Зачем я должен знать, как тебе достались эти рабыни?"
  "О, Гендер.
  Никогда не говори - Никогда".
  "Ты не философ.
  Ты - трактирщик.
  Поэтому - не учи меня, а - продавай мне".
  "Я тебе и продаю историю этих трех рабынь, Гендер.
  По проселочной дороге шел я ночью.
  Ночь была прекрасна и стройна..."
  "Что ты говоришь, трактирщик?
  Как ночь может быть ночь стройна?"
  "Не перебивай, Гендер.
  Вдруг, я услышал тихий девичий смех на реке.
  Я был в том состоянии, когда сердце поёт.
  Поэтому остановился.
  Тихонько прокрался к реке.
  Затаился в кустах.
  Осторожно раздвинул ветви.
  Как раз в этот момент три прекрасные девы вышли из реки после омовений.
  Лекори, Комазия и Гелазия, как ты понял, взялись за руки и закружились в танце.
  Небесное ночное светило послало свой луч на Лекори.
  Я обалдел от ее блестящей красоты.
  Затем луч коснулся дивного лица Гелазии.
  Высветил нежную невинную улыбку.
  Я тихо зарыдал.
  Но когда заговорила с сестрами Комазия, то я чуть не умер от восторга.
  Я тогда принял решение получить этих девушек.
  Если они - рабыни, то я их куплю.
  Если же они свободные, то завлеку на свой гостиный двор.
  Пока я мечтал, девушки закончили танец.
  Подошли к краю воды.
  Присели.
  Их упругие тела ошеломительно выглядели на фоне струй полноводной реки.
  Три сестры стали намазывать себя грязью.
  Я подумал, что грязь - целебная.
  Многие женщины принимают грязевые ванны, чтобы кожа блестела и стала гладкая.
  Но в то же время я удивлялся, что три обворожительные красавицы зачем-то портят свою красоту.
  Кожа у них идеальная...
  Еще больше меня насторожило, что девушки не стали смывать грязь с себя.
  Поднялись и направились по тропинке.
  Я же, как ночной волк, крался за ними.
  Должен был узнать тайну трех красавиц".
  "Трактирщик, короче", - я начинал нервничать.
  Тень от солнечных часов удлинялась.
  А я еще не женат...
  "Дальше - короче, - трактирщик пожал плечами. - Оказалось, что три прелестницы - дочки крестьянина.
  Он сдавал их на пиры".
  "Сдавал на пиры?"
  "Да.
  Гелазию, Комазию и Лекори призывали на возлияниях на пирах и на уроки в философских школах.
  Три сестры приносили веселье и гармонию, страсть и нежность.
  Дома отец обмазывал своих дочерей грязью, чтобы их не украли.
  Грязной девушкой патриции редко интересуются и украдут.
  Я попросил отца отдать мне его дочерей.
  Отец ответил, что не отдаст, а - продаст.
  Потому что он недавно оформил у жрецов купчую на своих дочерей.
  Теперь они - его рабыни".
  "Рабыни отца своего, - я воскликнул. - Как ужасно!"
  "Отец продал мне Гелазию, Комазию и Лекори, - трактирщик грязной тряпкой смахнул с моего плеча муху. - Они - мои рабыни".
  "Сколько?
  Сколько ты хочешь денег за них?"
  Частью сознания я понимал, что могу попасть в ловушку:
  "Может быть, сразу, как только куплю Гелазию, Комазию и Лекори, они утратят свою привлекательность.
  Вдруг, все подстроено нарочно.
  Гелазия откажется улыбаться.
  Комазия не захочет тратить на меня свои слова.
  Лекори завернется в тогу и спрячет свою блестящую красоту.
  Может быть, по жизни девушки - обыкновенные.
  Как все рабыни...
  Но, вдруг, я ошибаюсь, - я сжал кулаки. - И три - грации - особенные.
  С ними моя жизнь озарится другим светом?
  Куплю?
  Я же никогда не тратил деньги на женщин.
  Они мне платили.
  Что со мной произошло?
  Теряю свою красоту и обаяние, - я опустил взгляд. - Нет.
  Все мое прежнее - при мне.
  Наверно, меня Альтаира заколдовала.
  Лишила меня уверенности в себе..."
  
  "Три золотых доллара..." - Донесся из тумана голос трактирщика.
  "А?
  Три золотых доллара? - Я переспросил потрясенный. - На рынке рабов дюжина не менее прекрасных рабынь стоит меньше золотого.
  Я у тебя не войско рабынь покупаю, трактирщик.
  А всего лишь - трех рабынь.
  Так и знай, мою щедрость.
  Я даю тебе за трех рабынь один золотой.
  Больше тебе за рабынь никто не заплатит".
  "Ты не понял меня, Гендер, - трактирщик спрятал мой золотой. - Три золотых доллара - за каждую".
  "Три золотых доллара за каждую? - Я захохотал.
  Похлопал трактирщика по плечу. - Ты - великий шутник, трактирщик.
  Я тоже пошутил.
  Мы с тобой сейчас комедианты.
  Отдавай мой золотой.
  Я отказываюсь покупать твоих рабынь".
  "Великий и славный Гендер покупает нас, - мимо прошла приятная собеседница Комазия. - Ты - единственный и неповторимый, Гендер.
  Никто нас так не хотел, как ты.
  Ты - лучше всех!"
  "Гендер нас покупает?" - Подплыла блестящая красавица Лекори.
  Груди у нее напряжены.
  Соски вызывающе смотрят на меня.
  "Как мило, что ты, Гендер, обратил на нас внимание", - Гелазия осветила меня нежной улыбкой.
  В моей голове зашумело.
  "Деньги?
  Золотые монеты?
  Какие-то жалкие кругляшки... - Я подумал. - Деньги - ничто.
  Любовь - все!
  Мне совсем не жалко золотых монет.
  Все равно они были не мои.
  Легко пришли, легко уйдут.
  Но рабыни станут моими.
  Они будут услаждать меня.
  И опять же, я их могу выгодно перепродать.
  Я вижу все, что мне нужно видеть. - Я не удержался и дотронулся до груди Лекори. - Девушки слишком невинные, чтобы потом, после того, как я их куплю, обманули бы меня.
  Они не принесут мне вред.
  Я принимаю их всерьез.
  Может быть, я открою им свою душу.
  Да и нужно ли мне будет что-либо объяснять им?
  Приятная собеседница Комазия поймет меня с полуслова.
  Гелазия нежно улыбнется.
  Лекори накроет меня своей красотой...
  Девушки - совершенные.
  Родные сестры.
  Если я их не куплю, то их купит другой счастливчик.
  И тогда я больше не увижу Лекори, Гелазию, Комазию.
  Гелазия будет нежно улыбаться другому.
  Лекори подарит ему свою красоту.
  Комазия ночами напролет будет услаждать другого своей прекрасной беседой..."
  "Хозяин, - я поднял подбородок.
  Смотрел на себя со стороны - я щедрый, не торгуюсь, прекрасный. - Я покупаю трех рабынь по твоей цене.
  Я слишком велик, чтобы торговался.
  Пусть плебеи торгуются из-за гроша ломаного.
  Мне за преданных рабынь золотых монет не жалко".
  "Ты - благородный", - Комазия провела пальчиком по моим губам.
  "Я таю от твоих слов, Гендер", - Лекори задрожала.
  Я увидел, что блестящая красавица, действительно, тает.
  Гелазия окутала меня нежнейшей улыбкой.
  "Гендер, давай девять золотых, - трактирщик надул щеки. - И пойдем к писцу составлять купчую на рабынь".
  "Девять золотых? - У меня невольно вырвалось. - Но я уже дал тебе один золотой.
  Значит, остался должен восемь золотых".
  Конечно, то, что я торговаться начал, могло затмить блеск моей щедрости.
  Но девушки по-прежнему с обожанием смотрели на меня.
  Мне это очень понравилось.
  
  
  ГЛАВА 394
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ДРУЖБА ЗА ЗОЛОТО
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Один - золотой - оплата писцу".
  "Золотой - писцу?
  Работа писца стоит маленькую серебрушку", - я уже не стыдился, что торгуюсь.
  "А городской налог на продажу рабов, Гендер?"
  "Все равно - гроши.
  А здесь - целый золотой".
  "Я и себе должен оставить за труды, Гендер, - хозяин с вызовом смотрел на меня. - Не надейся, Гендер.
  Даже, если ты откажешься покупать рабынь..."
  "Гендер не откажется от нас, - приятная собеседница Комазия проворковала. - Он же хочет, чтобы мы украшали его дворец..."
  "Даже, если Гендер откажется за вас платить, то я все равно оставлю себе - уже данный - золотой.
  За труды и беспокойство".
  "Я не мелочный", - я сдался.
  Потому что понял, что трактирщик обхитрил меня.
  Зажал мой золотой.
  Сколько раз в его трактире я обыгрывал посетителей в фальшивые кости.
  Теперь трактирщик меня обыграл.
  Деваться некуда.
  Куплю рабынь...
  
  Я и трактирщик отправились к писцу.
  Он составил два пергамента о том, что я теперь владелец рабынь.
  Гелазия, Комазия и Лекори - теперь мои.
  Я уже не бесприданник для Альтаиры...
  Один пергамент будет храниться у жрецов в храме Зевса.
  Второй пергамент остается у меня.
  Теперь я...
  "Все, - трактирщик перебил мои мысли. - Выпьешь со мной, Гендер?
  Мы же должны отметить твою покупку".
  "У меня не осталось больше денег, - я процедил сквозь зубы. - С собой нет денег.
  Но во дворце у меня денег много".
  Я ждал, что трактирщик хлопнет меня по плечу по-дружески.
  Скажет - Гендер, я угощаю!
  Но трактирщик остался трактирщиком.
  "Нет денег, нет и вина.
  Гендер.
  Тогда я сам себя угощу в своем же трактире". - Бывший хозяин рабынь захохотал.
  Радовался, что обдурил меня.
  Обманул ли?
  С какой стороны посмотреть...
  "Ты не видел, где моя рабыня Ванесса?" - Я только что вспомнил - кто я, зачем я на ярмарке.
  Три грации ослепили меня.
  Затуманили мой разум.
  "Твоя рабыня Ванесса? - Трактирщик пожал плечами. - Рабыня ушла куда-то".
  "Ушла куда-то? - Я остановился и открыл рот. - Но я же приказал ей оставаться в твоем гостином дворе, пока я приду".
  "Значит, не послушала тебя рабыня, - трактирщик издевательски захохотал. - Не считает тебя Ванесса своим хозяином.
  Твоя рабыня.
  Ты за ней и следи".
  "Но как же так, - я размахивал руками. - Я сейчас пойду и найду ее.
  Гадкая рабыня, наверно, застряла в золотых рядах.
  Красивые девушки любят золото".
  "То гадкой назвал свою рабыню, то говоришь, что она красивая, - трактирщик схватил меня за руку. - Гендер..."
  "Что еще?
  "Ты забирал свою колесницу с товарами и трех рабынь.
  Без денег я не буду у себя в гостином дворе их держать.
  А у тебя, как ты сказал, денег больше нет".
  "Я сказал, что пока у меня нет денег.
  Деньги во дворце", - я все больше и больше погружался в пучину отчаянья.
  Мой поступок - покупка трех граций - уже казался мне неразумным и преждевременным.
  Потому что слишком дорогой поступок.
  Нельзя было отдавать все деньги.
  "Я проявлю великодушие, - по лицу трактирщика не было видно, что он великодушен.
  Даже отказался угостить меня вином. - Ты, Гендер...
  Я не возьму с тебя монетку за пахлаву, которую кушала твоя рабыня.
  Но держать колесницу и трех граций бесплатно не стану.
  Забирай свое добро".
  "А ладно! - Я обиделся.
  Но обиженные без денег жалость к себе не вызывают. - Я... мы уходим".
  До гостиного двора я и трактирщик шли молча.
  Вернее, я молчал.
  Трактирщик радостно напевал под нос.
  
  "Девочки...
  Рабыни мои, - я остановился около колесницы. - Я купил вас".
  "По-иному не могло произойти, - прекрасная собеседница Комазия начала меня успокаивать речами. - Настоящий мужчина делает всегда то, что он хочет.
  Но при этом получается так, что все вокруг довольны".
  "Ты стал еще прекраснее, мой герой", - Блестящая красавица Лекори прижалась ко мне.
  В моей голове вспыхнула радуга.
  "Я так рада!
  Так рада!" - Гелазия убаюкивала меня своей нежной улыбкой.
  "Мы забираем мою колесницу, - на слове "мою" я спотыкнулся. - Колесницу с товарами.
  Затем ищем мою рабыню Ванессу.
  Она где-то на ярмарке бродит.
  Потом отправляемся домой..."
  "Во дворец?"
  "Во дворец, девочки, во дворец", - я стиснул зубы.
  
  "Превосходные кони", - прекрасная собеседница Комазия умело вела коней.
  Блестящая красавица Лекори придерживала в колеснице шелка и бархат.
  Гелазия с нежной улыбкой помогала то Лекори, то Комазии.
  "Рабыни не бесполезные, - я подумал отстраненно. - Они не только улыбаться, обольщать сладкими речами и блестеть изумительной попкой могут.
  Они еще и сразу стали помогать. - Но тут страшная лавина ужаса обрушилась на меня. - Что?
  Что будет, если Альтаира мне откажет?
  Если меня сразу же с рабынями выгонит из дворца?
  Я останусь без ломаного гроша.
  Без крыши над головой.
  Меня с тремя рабынями ни одна богатая вдова не примет к себе в дом.
  И тем более, не накормит меня и не даст денег за мою любовь.
  Притащиться в чужой дом со своими рабынями, все равно, что со своими детьми прийти на чужой пир.
  Что делать?
  Куда прыгнуть? - Я впадал во все большее отчаянье. - Я голодный, холодный на улице с тремя рабынями.
  Что обо мне люди скажут?
  Что обо мне мои рабыни скажут? - Я ущипнул себя больно.
  Боль обозлила меня и разъярила. - Все равно мне, что обо мне скажут.
  Я - славный охотник на драконов.
  Мужчина я, или не герой?
  Откажет мне Альтаира?
  Выгонит из дворца?
  Ей же хуже.
  Пусть пляшет на пирах со своими рабами.
  Но уже без меня.
  Подобные мне - славные охотники на драконов - на дороге не валяются.
  Как-нибудь проживу один.
  Почему один?
  У меня же три рабыни.
  Не пустит с тремя рабынями меня к себе жена богатого патриция?
  Пусть остается с конюхом.
  Не каждый день славный охотник на драконов Гендер дарит свою любовь.
  Захотят Гелазия, Комазия и Лекори сбежать от меня?
  Пусть убегают рабыни.
  Мне же лучше будет.
  Не надо о них заботиться". - Кое-как я себя успокоил.
  
  Рабыни умело вели колесницу среди народа.
  "Может быть, оставлю себе колесницу и коней? - Я подумал, как и в прежние времена, когда оставлял себе чужое. - Продам их.
  Нордические шелка и бархат тоже продам.
  Они дорогие.
  За колесницу, коней и шелка с бархатом куплю небольшой домик у моря и лодку.
  Стану рыбаком.
  Как-нибудь проживу с тремя рабынями.
  Девушки любят рыбку, креветок и омаров.
  Или не сбегать от Альтаиры?
  Вдруг, она обрадуется моей покупке?
  Похвалит меня за новых рабынь.
  Я и Альтаира поженимся.
  Я стану богатым и спокойным..."
  
  "Гендер, друг мой", - послышался слащавый голос.
  Я поднял глаза.
  Передо мной стоял купец Рахомболь.
  Он улыбался нежнее, чем улыбается Гелазия.
  Если, конечно, возможно улыбаться нежнее, чем моя рабыня...
  За один конец цепи купец Рахомболь держал... Ванессу.
  Рабыню Ванессу.
  Ванесса низко опустила голову.
  К ее ошейнику рабыни был прикован второй конец цепи.
  "Ванесса?
  Купец?
  Что это значит?" - Я задал глупейший вопрос.
  Рабыни Гелазия, Комазия и Лекори остановили колесницу.
  Догадывались, что предстоит мне с купцом серьезный разговор.
  "Что это значит?
  Я веду с рынка рабов рабыню, - купец Рахомболь красиво изогнул левую бровь. - Купил по случаю.
  Красивая.
  Нравится тебе?
  Но и ты, Гендер, вижу, тоже обзавелся новыми рабынями..."
  "Почему ты думаешь, Рахомболь, что я купил рабынь сейчас? - Я проблеял. - Может быть, они были у меня давно..."
  "Я еще вчера видел Гелазию, Комазию и Лекори в трактире "Три овцы"". - Купец все знал.
  "Ну, купил и купил", - я пробормотал.
  Рабыня Ванесса подняла на меня глаза.
  Взгляд ее был наполнен безысходностью.
  "Ванесса.
  Как ты могла? - Я закричал. - Я же тебя оставил на попечение раба Кассия.
  Он же должен был за тобой следить".
  "Вы знакомы?" - Глаза купца загорелись.
  Я знал этот алчный огонек.
  Он появлялся во взгляде каждого купца, который чуял выгоду для себя.
  "Кассий за мной наблюдал, - Рабыня Ванесса неожиданно заплакала. - Он начал ко мне приставать.
  Говорил, что один раз - не считается.
  Обслюнявил меня всю..."
  "Кассий всегда пристает к девушкам", - рабыня Лекори заметила с презрением.
  "И не только к девушкам пристает Кассий", - рабыня Комазия добавила с еще большим негодованием.
  "Я сбежала из трактира, - рабыня Ванесса говорила только со мной.
  Не обращала внимания на купца и трех рабынь.
  Покорной стала рабыня Ванесса.
  В новом рабстве всего несколько минут, а уже поняла, что нужно быть послушной. - Меня на улице сразу поймали стражники.
  Так как рядом со мной не было моей хозяйки..."
  "Хозяин, а не хозяйка у тебя", - я многозначительно посмотрел на Ванессу.
  "Пусть будет хозяин, - Ванесса пожала плечами. - Меня сразу отвели на рынок рабов..."
  "И я купил тебя, красавица", - купец Рахомболь поцеловал Ванессу в шею.
  Он имел право.
  Рабыня же его.
  "Как же так, - я покрылся липким потом. - Моя рабыня.
  Я немедленно пойду к главе стражников..."
  "И покажешь главе стражников пергамент, где иероглифы показывают, что рабыня Ванесса - твоя?" - Купец Рахомболь спросил вкрадчиво.
  Он догадался, что здесь тайна.
  "Денег у меня нет, - я подумал, и мне стало все безразлично. - Я даже не хозяин Ванессы.
  Как все одно за другое цепляется.
  Лучше бы меня сожрал сейчас дракон.
  Или сжег бы ярмарку.
  Альтаира несомненно обозлится, что я упустил ее любимую рабыню.
  Или одну из любимых...
  Альтаира может пожаловаться на меня центуриону.
  Тогда я буду продан в рабство за долги..."
  "Рахомболь, - я опустил ладонь на левое плечо купца. - Ты же мой друг.
  Отдай мне мою рабыню.
  Если так уж получилось плохо...
  Я тебе за нее верну рулон нордического шелка..."
  "Нордический шелк? - прекрасная собеседница Комазия подпрыгнула от неожиданности. - В колеснице нордический шелк?
  Но он же ужасно дорогой.
  Ты, Гендер, просто прелесть".
  "Дорогой и восхитительный шелк из Норда", - Гелазия одарила меня нежной улыбкой.
  "Дорогой, восхитительный, прелестный шелк нордический, - губки Лекори красиво изогнулись. - Но он запрещен...
  Ты прошел через все запреты, Гендер.
  Я люблю тебя".
  "Нордический шелк? - Купец Рахомболь выпятил нижнюю губу. - У тебя есть нордический шелк, Гендер?"
  "Ты мне его сам продал, купец Рахомболь", - я почувствовал жжение в пятках.
  Желание убежать росло во мне.
  "Купец сейчас скажет, что ничего мне не продавал, - я понял. - Он затеял свою игру.
  Напрасно, купец!
  Ох, напрасно!
  Я не глупенький патриций в красной тунике.
  Вернее, я - в красной тунике.
  Но еще не патриций.
  Меня перехитрить также трудно, как тебя, Рахомболь". - Мысли с ветром пронеслись в моей голове.
  "Ты ошибаешься, уважаемый, - купец Рахомболь сцепил пальцы. - Я тебе ничего не продавал.
  Аййаййай.
  Как нехорошо, Гендер.
  Ты приходил в мою лавку.
  Но ты ничего не купил у меня".
  "А нордический шелк я не купил у тебя, Рахомболь?"
  "Нордический шелк запрещен к продаже.
  Я же не стану продавать запрещенное, - купец Рахомболь стал похож на мраморную статую Зевса. - Ты хочешь сказать, Гендер, что ты где-то купил запрещенный нордический шелк?"
  "Нет, миляга, - я похлопал купца по толстой щеке. - Конечно же, я не покупал нордический шелк.
  Я его даже никогда не видел.
  Я - законопослушный гражданин Эллады.
  Законы цезаря чту".
  "Даже страшно подумать, о чем вы говорите", - блестящая красавица Лекори распахнула глазища.
  Я и купец Рахомболь замерли.
  Невозможно оторвать взгляд от красоты Лекори.
  "Я у тебя нордический шелк не покупал, купец Ракомболь".
  "Я - Рахомболь.
  Я не Раком".
  "Ты, Рахомболь, не умолял меня поцеловать тебя".
  "Ты не боишься остаться без головы, славный охотник на драконов Гендер? - Взгляд купца ожесточился.
  Рахомболь смотрел на меня с презрением. - Я тебя больше не побеспокою, Гендер.
  Но и ты не выдумывай обо мне".
  "Я не стану выдумывать о тебе, купец Рахомболь...
  Если ты только сам не захочешь". - Я дрожал от злости.
  
  В ответ купец Рахомболь с насмешкой посмотрел на меня.
  Дернул за цепь:
  "Но!
  Пошла рабыня Ванесса.
  Пора тебе работать".
  "Стой, купец", - я перегородил дорогу.
  "Ты меня останавливаешься, Гендер? - Щеки купца затряслись от смеха. - Я позову стражу...
  Может быть, стражники найдут у тебя в колеснице что-нибудь интересное.
  Например, запрещенный у нас нордический шелк".
  "Невозможно найти то, чего нет, купец".
  "Да, Гендер?"
  "Да, Рахомболь".
  "Так зачем ты меня остановил?
  Трясешь головой, Гендер.
  Я начинаю тревожиться".
  "Я бы выдумал какую-нибудь причину, по которой остановил тебя, купец Рахомболь.
  Но я сейчас беспомощен, как котенок.
  Я просто прошу тебя - продай мне рабыню Ванессу".
  "Я почему-то так и подумал, Гендер, что ты захочешь купить у меня МОЮ рабыню".
  "Почему ты так подумал, купец Рахомболь?"
  "Я так подумал, потому что ты и рабыня Ванесса знакомы".
  "Мы более чем знакомы".
  "Покупай рабыню Ванессу у меня, - купец Рахомболь напустил на себя равнодушный вид.
  Даже посвистывал. - Рабы для того и нужны, чтобы их покупали и перепродавали".
  "Я отдам тебе за рабыню колесницу..."
  "Колесницу?
  Зачем мне колесница, Гендер? - Торг начался. - Я не цезарь, чтобы разъезжал в колеснице.
  Мне и в моей повозке удобно..."
  "Колесницу и коней.
  Они дорого стоят".
  "Я верю только золотым монетам, а не колесницам и коням, - купец Рахомболь нахмурился. - Продай колесницу и коней, Гендер.
  А золото отдай мне взамен на рабыню..."
  "Нет времени продавать колесницу и коней.
  Ярмарка уже закончилась".
  "Нет времени продавать, Гендер? - Снова купец Рахомболь затрясся от хохота. - Или боишься, что никто у тебя не купит твою замечательную колесницу и коней?
  А, если купят, то за очень малые деньги..."
  
  "Что же ты хочешь, купец Рахомболь?"
  "Ты имеешь в виду эту рабыню?" - купец дернул за цепь.
  Ванесса покачнулась вперед.
  Я едва успел ее поддержать, чтобы Ванесса не упала.
  "Эту, эту, купец Рахомболь, - я начинал выходить из себя.
  Но догадался, что купцу только этого и надо.
  Поэтому успокоился. - Мою рабыню продай мне обратно".
  "Лучше я скажу правду, Гендер".
  "Говори правду.
  И делай правду, купец".
  "Рабыню я продам тебе...
  Нет.
  Я поменяю твою никчемную рабыню Ванессу..."
  "Почему я никчемная?" - Ванесса загорелась.
  "Вот поэтому ты никчёмная рабыня, что смеешь разговаривать с хозяином, когда я тебя не спрашивал", - купец Рахомболь снова дернул за цепь.
  "Не дергай мою рабыню", - я сдвинул брови.
  "Ты ее еще не купил у меня, - купец Рахомболь нарочно дернул за цепь. - Моя рабыня.
  Что хочу, то и делаю с ней".
  Купец смеялся надо мной.
  Унижал меня сильнее, чем рабыню.
  Три грации, три рабыни - блестящая красавица Лекори, приятная собеседница Комазия и красавица с нежной улыбкой Гелазия - замерли.
  Я заскрежетал зубами.
  "За свою, - купец Рахомболь выдохом подчеркнул слово "свою", - я прошу у тебя трех твоих рабынь".
  "Ты с ума сошёл, наглый купец Рахомболь, - я ударил кулаком в свою грудь.
  Послушал эхо. - За трех граций я переплатил.
  Отдал за Лекори, Комазию и Гелазию десять золотых.
  Спроси у трактирщика, если мне не веришь".
  "Не важно, сколько ты монет отдал за трех рабынь, - купец Рахомболь чмокал пухлыми губами. - Если они стоят десять золотых, то и моя рабыня Ванесса - за десять золотых.
  Если бы ты купил Гелазию, Комазию и Лекори за сто золотых, то я бы свою рабыню Ванессу оценил в сто золотых..."
  "Рабыни...
  Девочки, - я не смотрел на Лекори, Гелазию и Комазию. - События развиваются так, что я могу только сказать - Ну и ну!
  Простите, что я не соответствую вашим ожиданиям.
  Но я вас отдаю за одну рабыню...
  Мне нужна рабыня Ванесса... для отчета". - Мой голос перешел на писк.
  
  "Славный охотник на драконов Гендер, - прекрасная собеседница Комазия заглянула в мои глаза.
  Хотя я прятал взгляд... - Ты поступил подло, что меняешь нас и продаешь.
  Но в то же время ты сделал благородный шаг.
  Ты выручаешь свою рабыню".
  "Знали бы вы, - я подумал, - что рабыня Ванесса не моя.
  Не было у меня ничего.
  А будет еще меньше".
  "Я уверена, - блестящая красавица Лекори поцеловала меня в губы, - что ты, славный охотник на драконов Гендер, найдешь деньги и выкупишь нас в ближайшее время.
  Я для тебя станцую..."
  "Но пока танцевать будешь для меня, рабыня", - купец Рахомболь жадно облапил рабыню Лекори.
  У меня запылали уши.
  Лишь одна Гелазия ничего мне не сказала.
  Но подарила настолько невинную нежную улыбку, что у меня на миг остановилось сердце.
  "Пергамент, пергамент на трех рабынь давай, Гендер.
  Я завтра переоформлю у писца трех рабынь на себя", - купец Рахомболь протянул руку.
  "Сначала ты мне отдай пергамент на рабыню Ванессу".
  
  "У купца нет пергамента на меня", - Ванесса зло блеснула очами.
  "Молчи, рабыня, - купец Рахомболь сузил глаза. - Иначе я тебя запорю до смерти.
  Или на кол посажу".
  "Как?
  Как нет пергамента на рабыню? - Я заикался. - Ты обманул меня, купец?"
  "Я тебя не обманул, Гендер, - купец Рахомболь усмехнулся. - Ты плохо знаешь законы о продаже рабов на общих рынках.
  Завтра я должен с Ванессой и двумя свидетелями пойти в храм.
  Свидетели у меня найдутся...
  Они подтвердят, что я сегодня купил рабыню Ванессу на рынке рабов.
  Жрецы выдадут мне на Ванессу пергамент".
  "Хорошо.
  Давай мне Ванессу.
  Получается, что я ее не терял".
  "Ванессу?" - купец Рахомболь почесал бороду.
  "Да, Ванессу.
  Мы же договорились.
  Я передал тебе трех граций..."
  "Пергамент?"
  "Вот и пергамент передаю, - я отдал купцу купчую на трех рабынь. - Ванессу отцепляй от цепи".
  "Я подумал и решил, - купец Рахомболь выпучил глаза. - Маловато будет трех твоих рабынь за одну мою рабыню, Гендер".
  "Да, купец?"
  "Да, славный охотник на драконов.
  Слишком ты дорожишь своей рабыней.
  Я возьму в приданное то, что у тебя на колеснице лежит, завёрнуто в шкуры..."
  "Ты...
  Ты... - Я не осмелился повторить, что там нордический запрещенный к продаже шелк. - Ты, купец Рахомболь, забирай. - Я обнял купца за плечи. - Для хорошего друга шелка не жалко".
  "Не стойте без дела, рабыни, - купец замахнулся на Лекори. - Возьмите шелк.
  Не нанимать же мне носильщиков, когда у меня есть три рабыни".
  "Пусть рабыни работают", - я подмигнул купцу.
  "Так? - Купец вытаращил глаза. - Что-то ты подозрительно легко сдался, Гендер.
  Наверно, я продешевил. - Купец подбежал к колеснице.
  Лошадь попыталась лягнуть купца. - Да, - купец Рахомболь заглянул под шкуры. - То, что мне нужно.
  Но в чем подвох, Гендер?"
  "В том подвох, купец Рахомболь, что нет никакого подвоха".
  Я пальцем поманил освобождённую Ванессу.
  Она запрыгнула в колесницу.
  "Я теперь тебе, купец Рахомболь, ничего не должен", - я старательно не смотрел на трех граций.
  "Славный охотник на драконов, - Лекори пропела за моей спиной. - Береги себя.
  Будь осторожен на поворотах.
  Из колесницы так легко выпасть".
  Я не смотрел назад.
  Но в глазах мелькал блеск красоты Лекори.
  "Не переживай, Гендер, - журчащий голосок приятной собеседницы Комазии. - Все у тебя будет хорошо!"
  И на Комазию я не посмотрел прощально...
  Спиной чувствовал взгляды девушек.
  Особенно между лопаток жгла нежная невинная улыбка Гелазии.
  
  "Что стоим, рабыня? - Я срывал свою злость на Ванессе. - Едем обратно во дворец".
  "Ты обещал, что мы вместе побродим по ярмарке, Гендер", - рабыня Ванесса прошептала, когда мы отъехали достаточно далеко от проклятого хитреца купца Рахомболя и его трех граций.
  "Я бы с удовольствием с тобой погулял по ярмарке, рабыня, - в моем голосе переливался мед с молоком. - Но, к сожалению, по твоей вине, у меня нет денег".
  "Почему по моей вине у тебя нет денег? - Рабыня Ванесса капризно надула губки. - Ты сам потратил деньги на шелк и на трех рабынь..."
  "Потратил.
  Теперь у нас ни двадцати золотых монет, ни трех рабынь, ни шелка.
  Мы красиво погуляли по ярмарке.
  Особенно, ты, Ванесса.
  Зачем?
  Ну, зачем ты оказалась среди продаваемых рабов?"
  "Я же уже говорила, господин.
  Кассий раб в таверне ко мне приставал.
  Что остается бедной девушке, когда к ней пристаёт бедняк раб?
  Девушке остается только одно - сбежать на ярмарку.
  Так что ты виноват во всем, господин.
  Ты должен был заботиться обо мне".
  "Я о тебе позаботился, рабыня.
  Если бы я тебя не выкупил..."
  "Если бы ты меня не оставил с наглым рабом, то и выкупать меня не пришлось бы..."
  "На каждое мое слово, рабыня, у тебя готов ответ.
  Все твои ответы меня обвиняют".
  Мы подъехали к городским воротам.
  
  "Как погулял на ярмарке, славный патриций?" - стражник пропускал нас.
  "Погулял, как и положено патрицию, - я пробормотал зло. - Двадцать золотых прогулял".
  "Ого!
  Живут же патриции!" - Стражники завистливо шипели нам в спины.
  "Рабыня, не гони лошадей", - я уже без спроса обхватил Ванессу за талию.
  "Ты хочешь, господин, чтобы стражники нас догнали?
  У тебя есть деньги, чтобы дать стражникам мзду?"
  "Разве я что-то должен стражникам?"
  "Стражникам ты ничего не должен, славный охотник на драконов.
  Но стражники считают, что им все должны".
  "Как неудобно перед стражниками, что я не бросил им медный грош.
  Но нет у меня медного гроша даже".
  "Я предпочитаю богатых господ", - рабыня Ванесса усмехнулась.
  "Богатого господина хочешь, - я чуть не задохнулся от пыли и злости. - Отвезти тебя к купцу Рахомболю?
  Он богатый.
  И стал богаче благодаря тому, что получил от меня десять золотых за нордический шелк, затем шелк вернул себе и еще трех граций рабынь впридачу".
  "Я хочу, чтобы ты отвез меня к моей богатой госпоже Альтаире, а не к купцу Рахомболю".
  "Ты везешь нас, рабыня.
  Вот и себя вези к Альтаире".
  Некоторое время мы ехали молча.
  Ванесса не подгоняла лошадей.
  "Гендер?"
  "Я не Гендер.
  Я тебе - господин. - Я устало махнул рукой. - Да какой теперь господин?
  Ты права, рабыня.
  Не господин я.
  Называй меня Гендером.
  Я - всего лишь славный охотник на драконов".
  "Всего лишь славный охотник на драконов?
  Но это не так мало, Гендер".
  "Мало.
  Для меня очень мало, рабыня.
  Я должен был сегодня пожениться с Альтаирой.
  Теперь она не согласится стать моей женой.
  Потому что я не привез шелк и бархат нордические для занавесок на свадьбу.
  К тому же я забрал у Клотильды двадцать золотых.
  Нет теперь золотых монет у меня..."
  "Господин", - рабыня остановила коней.
  "Вы, девушки, сами не знаете, что хотите, - я невесело растянул губы в подобие улыбки. - Когда требовал, чтобы ты называла меня господином, то ты упрямо обзывала Гендером.
  Теперь же, как только я разрешил называть меня по имени, ты говоришь мне - господин".
  "Я не ожидала, господин".
  "Что ты не ожидала, рабыня?
  Не ожидала, что начнешь называть меня господином?"
  "Да, и это не ожидала".
  
  
  ГЛАВА 395
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И ВАНЕССА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Загадочная ты, господа рабыня Ванесса", - я пошутил госпожой.
  "Я понимаю, что ты забавляешься, - Ванесса накручивала на пальчик локон. - Но я отношусь к себе серьезно".
  "Охотно верю, рабыня, что ты очень серьезная.
  Значит, у тебя с купцом Рахомболем все было серьезно?"
  "Нельзя так говорить, - Ванесса подняла очаровательную головку.
  Смотрела на меня прищурившись: - Ты удивил меня, господин".
  "Я больше всех сам себя удивил.
  Все, что со мной произошло сегодня - в первый раз для меня".
  "Каждый раз - первый", - рабыня засмеялась.
  Смех у нее золотистый.
  "Ты - философ, рабыня".
  "Не только вам, мужчинам, философствовать.
  Но я не шучу, господин..."
  "Философы не шутят, рабыня".
  "Я была потрясена, когда стражники меня поймали".
  "Поймали и потрясли тебя, рабыня".
  "Да, они меня потрясли во всех смыслах.
  Дальше для меня - как в тумане происходило.
  Меня вывели на торги.
  Покупатели щупали меня.
  Трогали.
  Залезали пальцами в рот.
  Все, как прежде, когда меня продавали в первый раз.
  Я опомнилась, когда толстый купец Рахомболь вел меня на цепи с торгов.
  Купец говорил мне всякие гадости".
  "Гадости - с твоей точки зрения, рабыня".
  "Он еще угрожал мне.
  Обещала наказывать, если плохо буду работать".
  "У своей госпожи Альтаиры ты не особо трудилась, рабыня".
  "Но еще больше я обалдела, когда увидела тебя в компании трех рабынь, господин, - Ванесса не реагировала на мои колкие замечания. - До этого момента у меня оставалась надежда, что ты найдешь меня и выкупишь из рабства купца.
  Но три грации...
  Я поняла, что ты потратил деньги на рабынь..."
  "Я за них переплатил очень и очень, - я похлопал себя по лбу. - Не знаю, как получилось.
  Наверно, три грации меня заколдовали..."
  "Любая красивая девушка - ведьма.
  Голая девушка заколдует любого мужчину".
  "Можно сказать и так", - я хрюкнул нечаянно.
  "Но ты заступился за меня, господин.
  Ты отчаянно торговался с купцом за меня.
  Ты не жадничал.
  Ты отдал все, что просил купец.
  Ты...
  Ты, господин, поступил благородно.
  Я от тебя подобного не ожидала.
  Никто не ожидал..."
  "Я уже говорил, что я сам от себя не ожидал благородства".
  "Ты бы мог захватить оставшееся золото, коней, колесницу, дорогущий нордический бархат, господин.
  Сбежал бы...
  Или перепродал бы меня в рабство.
  Для Альтаиры ты что-нибудь бы придумал правдоподобное, Гендер.
  Например, что я обокрала тебя и сбежала...
  Но ты отправился меня искать..."
  "Мог и хотел сбежать.
  Но я по своей глупости передумал".
  "Ты не глупый, господин славный охотник на драконов.
  К сожалению, ты не глупый".
  "Почему - к сожалению?"
  "Потому - к сожалению, ты не глупый, что.
  По-другому скажу.
  А то философски получается.
  В философии смысл теряется...
  Мы, почему от твоего друга детства Гамидония избавились..."
  "Тебе все известно, рабыня?" - Я покрылся снегом испуга.
  "Дворец у нас большой.
  Все всё обо всех и обо всем знают.
  Гамидоний был бы властным, жестоким и умным хозяином над нами.
  Ты же безвольный, слабый, трусливый славный охотник на драконов.
  Ты бы нас в качестве мужа госпожи Альтаиры и, как наш хозяин, устраивал бы.
  Тобой легко командовать".
  "Я уже слышал это, рабыня".
  "Но теперь, господин.
  После того...
  Как ты проявил благородство по отношению ко мне...
  Я за твою жизнь во дворце не ручаюсь".
  "Смертельно опасно быть благородным среди рабов", - я печально усмехнулся.
  "Нам не нужен умный и храбрый, волевой господин.
  Ты же показал свое благородство, доброту, упрямство, волю и ум.
  Ты уже больше не трус для нас.
  Ты нам больше не нужен, как хозяин, Гендер.
  Мы подыщем для нашей госпожи Альтаиры другого - трусливого, безвольного, сомневающегося в себе, не властного - жениха".
  "Без меня за меня все решили, - я чмокал губами. - А ты, рабыня, не рассказывай, что произошло на ярмарке.
  Тогда никто не узнает о моем... хм... благородстве и о моей... властности".
  "Не рассказывать? - Ванесса вскрикнула.
  Воткнула кулаки в бока. - Ты?
  Ты смеешь мне, девушке, приказывать не говорить?
  Ты затыкаешь мне рот, мужлан.
  Да как ты смеешь!
  Ни одна девушка не удержит в себе тайну.
  Я сразу же расскажу всем в подробностях, что произошло на ярмарке".
  "Да, рабыня?"
  Да, Гендер".
  "Ну, тогда я тоже сделаю ответный ход".
  "Какой ход?" - рабыня приложила пальчик к губкам.
  "Я возвращусь во дворец".
  "Но я же предупредила тебя, господин, что тебя сразу отравят.
  Нам не нужен храбрый умный, волевой хозяин".
  "Вот поэтому я вернусь, рабыня.
  Вам нужен глупый я?"
  "Да", - рабыня трясла идеальнейшей головкой.
  "Если я вернусь, когда знаю, что меня сразу отравят, то я буду глупым?"
  "Да".
  "Но глупый же вас устраивает?"
  "Да".
  "Вы скажите - Вот дурачок вернулся на верную свою смерть.
  Но в то же время будете перешептываться - Гендер настолько глупый, что не понимает, что мы его убьем; давайте его сделаем нашим глупым господином".
  "Мудрено ты закрутил, господин.
  Мудрено и глупо.
  Ты бы мог сейчас ударить меня по голове.
  Забрал бы коней и колесницу дорогих.
  И сбежал бы.
  Ты бы поступил мудро.
  Но ты, как дурак, отказываешься от всего и идешь в наш дворец, где тебя посадят на кол..."
  "Я еще не иду.
  Мы, почему-то стоим на месте..."
  "Мы стоим на месте, потому что палка в колесо попала", - рабыня Ванесса ответила после продолжительного молчания.
  "Палка?
  Где палка?" - Я наклонился.
  Рассматривал колесо.
  "Вот тебе палка, Гендер".
  Рабыня Ванесса не сильным, но точным пинком отправила меня на обочину.
  
  Пока я с кряхтением вылезал из кустов, пока выдирал из себя шипы розы, колесница с прекрасной Ванессой скрылась в лучах заходящего солнца.
  "Что это было? - Я присел на камень у дороги. - Было ли, вообще?
  Дворец?
  Богатая госпожа Альтаира.
  Рабы.
  Рабыни.
  Сундук с золотом.
  Пастушка, а не пастух...
  Колесница?
  Кони?
  Прекрасная Ванесса?
  Три грации?
  Поцелуй купца Рахомболя?
  Пинок от рабыни мне в зад?
  Или я спал?
  Напился вина на пиру жены патриция Вальдемара.
  Дошёл до обочины.
  Упал.
  Заснул.
  Проснулся - ничего нет, - я - на всякий случай - рылся в суме. - Моя красная женская губная краска.
  Трава для поднятия мужской силы.
  Но ни одной золотой монетки нет.
  Наверно, мне приснилось, - я ладонью растирал левую сторону груди. - Не так уж плох мой сон. - Я прошел немного от дороги.
  Прилег так, чтобы проезжающие меня видели.
  Вдруг, какая-нибудь странствующая богатая жена патриция заметит меня.
  Пригласит красивого к себе на пир.
  Накормит, напоит, спать с собой уложит.
  Утром выпроводит меня через задние ворота.
  Даст за мое усердие золотую монетку.
  И я огородами, полями, лесами, степями убегу. - Я устраивался удобно на изумрудной траве.
  Прилег.
  Небо на меня не обвалилось. - По проселочной дороге шел я ночью, - я запел старую песню охотников на драконов. - Да, шел". - Я погрузился в спасительный сон.
  Когда я не знал, что делать, что происходит, то я нарочно засыпал.
  Сон меня спасал от сумасшествия.
  
  Приснилась мне Ванесса.
  Она закрывала собой небо.
  "Уйди из моего сна, рабыня, - я прогонял Ванессу из сна. - Ты загораживаешь мне луну".
  "Понятно, господин, - рабыня Ванесса прилегла рядом со мной. - Я тебя отвлекаю от сна?"
  "Ты?
  Ты живая, рабыня? - Я разинул рот. - Не верю".
  "Можешь меня потрогать, господин.
  Убедись, что я живая.
  Я тебе не приснилась".
  "Потрогать? - Я руками начал исследовать сон. - Вроде бы ощущаешься под пальцами".
  "Еще как ощущаюсь, - рабыня ответила томно.
  И тут же вскрикнула: - Я сказала пощупать, а не щипать, Гендер".
  "Но, чтобы убедиться, что не сплю, я должен ущипнуть..."
  "Щиплют себя, господин.
  Дай-ка, я тебя ущипну, славный охотник на драконов.
  Так тебе понятнее будет".
  Я почувствовал сильнейшую боль от щипка.
  "Ай, рабыня.
  Я понял.
  Понял.
  Больно же!
  Но, если ты мне не снишься..."
  "Ты все же - глупый, славный охотник на драконов.
  Мы тебя не будем убивать.
  Ты подойдешь нам, как хозяин..." - Ванесса пристально посмотрела в мои глаза.
  "Рабыня.
  Раб...
  Ы...
  Ня... - Я заикался. - Там привидения.
  Или стражники.
  Три штуки".
  "Господин, где ты видел голых стражников, да еще девушек стражников?" - послышался знакомый голосок.
  "Комазия? - Я подскочил. - Теперь я снова думаю, что сплю".
  "Хочешь ущипнуть меня, господин?" - Комазия засмеялась.
  "И меня ущипни, но не больно", - Лекори вышла в круг света ночного светила.
  Гелазию я тоже узнал по светящейся нежной улыбке.
  "Я в траве потерял", - я ползал на коленках по траве.
  Без всякой необходимости водил руками по кочкам.
  Выигрывал время на обдумывание.
  "Свою помаду красную для губ потерял, господин? - Рабыня Ванесса спросила меня слащаво. - Или траву для поднятия мужской силы ищешь?" - Невинно прозвучало.
  "Нет у меня никакой травы для поднятия мужской силы.
  И красной губной помады нет.
  Я не женщина, чтобы красил губы.
  И я не комедиант..."
  "Господин, - Гелазия с нежной невинной улыбкой решила меня ободрить. - Нет ничего ужасного, если ты будешь красить губы, как женщина.
  В траве для поднятия мужской силы тоже нет ничего постыдного.
  Славный охотник на драконов должен поднимать свою силу..."
  "Гелазия.
  Трава для поднятия мужской силы - немного другая, чем просто порошок лотоса для нас, или трава просто для поднятия силы". - Блестящая красавица Лекори захихикала.
  "А в чем разница? - Рабыня Комазия приложила пальчик к носику. - Что означает - мужская сила?"
  "Хватит меня обсуждать... рабыни, - я икнул. - Или вы уже не рабыни?"
  "Мы - рабыни", - Гелазия, Комазия и Лекори ответили сразу все.
  Ничего удивительного - они же сестры.
  "Тогда отправляйтесь к своему хозяину - купцу Рахомболю, - я пробурчал. - Что обо мне купцы и люди скажут, если узнают, что я по ночам принимаю чужих рабынь?"
  "Мы не рабыни купца Рахомболя".
  "А чьи же вы рабыни?" - Я насторожился.
  "Мы - твои рабыни, господин славный охотник на драконов Гендер", - Комазия, Гелазия и Лекори пропели.
  "Мои?"
  "У нас и пергамент имеется, - приятная собеседница Комазия развернула свиток. - В темноте не видно.
  Но это тот пергамент, на котором писец записал иероглифы, что ты купил нас у трактирщика.
  Второй пергамент хранится в храме.
  Так что ты, славный охотник на драконов Гендер, наш хозяин...
  По-прежнему".
  "Вы сбежали от купца Рахомболя? - Я затрясся. - Прихватили с собой купчий пергамент?
  Не по закону это.
  Ох, не по закону.
  Мое честное имя славного охотника на драконов запятнано.
  Что обо мне...
  Немедленно возвращайтесь к купцу Рахмоболю".
  "Я же говорила вам, девочки, что господин Гендер ужасно Глупый, - рабыня Ванесса с торжеством объявила трем грациям. - Ему добро в руки вернулось.
  Он же верещит, чтобы добро от него снова ушло..."
  "Разговаривай со мной подобострастно, рабыня, - я взвизгнул. - Я - свободный.
  Ты...
  Вы все - рабыни".
  Мой ответ, или мой гнев вызвал дружный хохот рабынь.
  
  "И ты, Ванесса, - я бессильно опустился и сел в колесницу.
  Под собой почувствовал мягкое и округлое. - Что подо мной?
  Что вы еще украли, три грации, кроме себя?"
  "Девочки, - рабыня Ванесса называла трех граций девочками.
  Впрочем, как же она могла еще к ним обращаться?
  Рабынями называла бы?
  Но она сама рабыня.
  По именам?
  Но три имени долго произносить. - Я думаю, что надо связать нашего славного охотника на драконов.
  Он так боится, что стражники, купец, все-все-все его обвинят.
  Поэтому может сбежать и отнести купцу Рахомболю нордический шелк..."
  "Нордический шелк?" - Я подскочил.
  "Вяжите его.
  Вяжите", - рабыня Ванесса завизжала.
  
  На меня набросились три девушки.
  Я - могучий, тренированный атлет.
  Мои мышцы бугрятся.
  Красивый мышечный рельеф.
  Но одним рельефом сыт не будешь.
  Силы у меня, может быть, хватило бы, чтобы я сбросил голых девушек с себя.
  Мда.
  Четыре голые девушки на одного героя...
  Но они были влажные.
  Скользкие.
  И все же у них было слишком много рук и ног.
  Сначала рабыни связали меня руками и ногами.
  Затем затянули кожаный ремень на моих руках.
  "Ноги мы тебе не связываем, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса пыхтела. - Ты же должен идти во дворец.
  Мы тебя на руках не понесем.
  Колесница не выдержит нас всех.
  Мы и так шли за колесницей".
  "Не хочу во дворец", - я упрямо топнул.
  Но, оказывается, что топать со связанными руками нужно очень осторожно.
  Я грохнулся около колесницы.
  Аидов конь тут же попытался достать меня копытом.
  "Ох, бедненький господин, - блестящая красавица Лекори тут же присела около меня на корточки.
  Гладила меня по головке". - Ушибся?
  Ты ножками не балуйся.
  Еще раз упадешь".
  "Ты бы сдвинула колени, рабыня, - я заскрежетал зубами. - А то у меня голова начинает кружиться..."
  "Гендер - впечатлительный, - рабыня Ванесса заметила едко. - Надо называть тебя не славный охотник на драконов Гендер, а Гендер - впечатлительный".
  "Можно и длиннее назвать, - прекрасная собеседница Комазия захихикала. - Славный охотник на драконов Гендер впечатлительный. - Мужчины считают, что чем длиннее у них... имя, тем значительнее".
  Я с надеждой посмотрел на третью грацию:
  "Гелазия, хоть ты одна надо мной не смеешься, - я обреченно вздохнул. - Нежно на меня смотришь.
  Невинно..."
  "Я нежно смотрю на тебя, чтобы подбодрить тебя, господин".
  "Добрая невинная душа с нежной улыбкой, чем же ты меня подбодришь?"
  "Не страдай, что у тебя маленький.
  Даже удобнее тебе бегать с маленьким, чем с длинным".
  "Он не маленький, - я взревел. - Он - соразмерный.
  Я просто с лошади упал.
  Волнуюсь очень.
  Вы явились, как песчаная буря на голову.
  Теперь опасаюсь, что за вами придут стражники с купцом Рахомболем".
  "Не придут стражники с купцом к нам", - рабыня Ванесса взяла меня за локоть.
  "Ванесса?"
  "Да".
  "Рабыня Ванесса..."
  "Да, славный охотник на драконов Гендер".
  "За локоть мужчину имеет право взять только его жена.
  Мы же не женаты.
  И никогда с тобой не поженимся..."
  "Почему мы с тобой не поженимся, Гендер?" - рабыня Ванесса распахнула глазища.
  "Ха, значит, ты в глубине души носишь мысль выйти за меня замуж, рабыня?" - Я расхохотался.
  "Каждая девушка думает о своем счастье", - Комазия - приятная собеседница - влезла в беседу.
  "Комазия, - я погрозил рабыне пальцем. - Ты - приятная собеседница.
  Но мысль о том, что мужчина окажется в сетях жены - не всегда слишком приятная мысль для мужчины.
  Сразу всем вам, рабыни, говорю: - Я строго посмотрел на четырех присмиревших рабынь. - Не надейтесь получить меня.
  Вы - рабыни.
  Я - свободный господин.
  Свободный не берет в жены рабыню".
  Наступила зловещая тишина.
  Из норы выполз суслик.
  С недоумением посмотрел на нас.
  Снова упал в нору.
  
  "Мы еще посмотрим, кто женится, а кто замуж выйдет, - рабыня Ванесса прошептала зловеще. - Время покажет".
  "Ой, Ванесса, - я красиво отставил левую ногу в сторону. - Ты еще о Судьбе скажи.
  Красиво же - Время покажет, Судьба покажет.
  Любите вы, девушки, красивое, даже если оно не к месту и глупое".
  "Красивое", - одна из трех граций - Комазия - прошептала зачаровано.
  "Что мне теперь с вами делать, рабыни? - Я поднял подбородок.
  Для полной величественной позы мешали связанные руки. - Хорошо!
  Даже скажу больше - очень хорошо, что вы связали мне руки.
  Если сейчас прискачут стражники, то я оправдаюсь, что вы на меня напали.
  Я не виноват.
  Вы спящего меня связали..."
  "Ты не спал, Гендер, когда мы тебя связывали".
  "Я же скажу, что спящего связали, - я повторил с нажимом. - Никто не поверит, что слабые, хрупкие девушки одолели могучего охотника на драконов...
  Меня стражники не заподозрят в сговоре с вами, - я победно улыбался. - Нет!
  Лучше я сам отведу вас к стражникам.
  Сдам под честное слово.
  Чистосердечное признание смягчит мне наказание.
  Я думаю, что стражники и купец Рахомболь уверены, что я вас подослал..."
  "За себя не беспокойся, славный охотник на драконов.
  О тебе никто даже не вспоминает.
  Слишком ты незаметный сегодня был на ярмарке...
  Я прокралась к купцу Рахомболю в шатер", - Ванесса провела тонким пальчиком по набухшим губкам.
  Хотела продолжить, но я перебил ее:
  "Ванесса.
  Я буду очень внимательно слушать тебя.
  Я стану задавать вопросы, чтобы все для меня прояснилось.
  Первый вопрос: зачем ты вернулась в город, к купцу Рахомболю.
  Мы с ним рассчитались.
  Он мне ничего не должен.
  Я ему ничего не должен..."
  
  "Ты, славный охотник на драконов, никому ничего не должен, - рабыня Ванесса ответила с укором. - Зато купец Рахомболь остался должен госпоже Альтаире.
  Ты потратил деньги Альтаиры..."
  "Забудь, рабыня, - я покосился на трех граций.
  Не хотел, чтобы они раньше времени узнали подробности моих похождений во дворце Альтаиры.
  Гелазия, Комазия и Лекори уверены, что я - патриций, хозяин...
  "Я хотела помочь тебе, господин", - рабыня Ванесса понизила голос.
  "Ты помогла мне, рабыня, - я зашипел. - Ох, как помогла.
  Теперь я не могу появиться на ярмарке в городе.
  Купец Рахомболь обвинит меня..."
  "В чем тебя купец Рахомболь обвинит, Гендер?" - Рабыня Ванесса тоже не отличалась терпением.
  "По моей вине у него исчезли рабыни и нордические шелка.
  Вернее - он будет думать, что я виноват".
  "Какие рабыни исчезли у купца Рахомболя?" - Ванесса буравила меня взглядом.
  "Три грации - Гелазия, Комазия и Лекори пропали у купца..."
  "Он еще не оформил нас у писца и жрецов, - приятная собеседница Комазия выпятила нижнюю губку. - Тебе не о чем беспокоиться, господин.
  Мы, как принадлежали тебе, так и принадлежим".
  "Мы даже сами хотели сбежать от спящего купца, - блестящая рабыня Лекори подмигнула мне многообещающе. - Но нам некуда бежать.
  Тут появляется в шатре Ванесса..."
  "И предлагает нам свою помощь...", - Гелазия нежной улыбкой растопила лед в моем сердце.
  
  "Да, купец Рахомболь не докажет никому, что он купил у меня трех рабынь, - я чуть не задохнулся от понимания. - Ловко ты, Ванесса, придумала и поняла, что рабыни еще мои.
  Но как стражники тебя - рабыню - одну, без хозяина впустили в город?"
  "Я сказала стражникам, что вернулась за твоим товаром к купцу Рахомболю, - рабыня Ванесса ответила простодушно. - Если бы я на колеснице, одна выезжала бы из города, то меня стражники остановили бы.
  Выглядело бы так, будто рабыня оставила своего пьяного хозяина на ярмарке и сбежала.
  Но стражники видели тебя и меня, когда мы въезжали, а потом выезжали из города.
  Поэтому вышло правдоподобно.
  Тем более что я не обманула стражников.
  Я же правду сказала, что вернулась за твоим товаром, славный охотник на драконов.
  Гелазия, Комазия, Лекори и нордические шелка, и бархат - твои товары..."
  "Рабыня Ванесса, - я бы провел рукой по лицу.
  Но руки связаны. - Тебе бы только в тайной разведке в войске цезаря служить..."
  "Я была даже кем-то больше, чем тайным солдатом в войске цезаря, - рабыня Ванесса удивляла меня больше и больше. - Но тебе не расскажу, славный охотник на драконов.
  Для свободного гражданина Эллады все рабы кажутся одинаковыми.
  Будто раб вырос, как гриб.
  Словно нет у нас прошлого..."
  "Не уходи от темы, Ванесса, - я скривил лицо. - Рабыня Ванесса..."
  "Рабыня Ванесса, - Ванесса раздраженно перебила меня.
  Она даже дернула меня за волосы на затылке. - Гендер.
  Прекрати разговаривать, словно ты ударился головой о череп крокодила.
  Ты же знаешь все.
  Хочешь, я, Гелазия, Комазия и Лекори сейчас уедем от тебя?"
  "Никуда я не уйду от своего господина", - приятная собеседница Комазия заявила твердо.
  Гелазия - нежным взглядом, Лекори - блеском восхитительных очей согласились с Комазией.
  
  "Рабыня Ванесса, - я кусал губы. - Прекрати истерить.
  Никуда вы не уедете.
  Я не отпущу вас, рабыни.
  По крайней мере, до своей свадьбы с госпожой Альтаирой..."
  Аид дернул меня за язык.
  Три грации напряглись.
  "Господин, ты женишься?" - Ноздри блестящей красавицы Лекори трепетали от гнева.
  Лекори не могла понять, как можно променять ее - восхитительнейшую красавицу - на другую девушку.
  "Господин славный охотник на драконов женится не по-настоящему, - приятная собеседница Комазия успокаивала всех.
  В первую очередь себя успокаивала. - Наш господин ведет мудрую игру.
  Без свадьб, без интриг воин не может...
  Потом, когда ты, Гендер, переженишься, то вернешься к нам..."
  "Мы найдем время поговорить...
  Позже... - Я проблеял. - Разве вы не понимаете, рабыни, как все сложно".
  "Мы понимаем, как все сложно, - приятная собеседница Комазия преданно заглядывала в мои глаза. - Но в то же время мы знаем, что ты, славный охотник на драконов, справишься с любыми трудностями.
  Поэтому мы тебя выбрали..."
  "Вы меня выбрали, три рабыни? - Моя нижняя челюсть отвисла от удивления. - Нет, не вы меня выбрали.
  Я вас выбрал, поэтому купил".
  "Мужчины настолько самоуверенные, что думают, что около них все вертится, - рабыня Ванесса неожиданно расхохоталась.
  Три грации тоже засмеялись. - Мы даем мужчинам повод, возможность, чтобы мужчина поверил, что он сам додумался.
  Но никогда мужчина не догадается, что ему подсказала женщина.
  Взглядом, словом, намеком мы заставляем мужчин делать то, что нам нужно".
  "Ванесса.
  Эй", - я промычал.
  "Что - эй, господин?" - Глаза Ванессы сверкали озорными искрами.
  "Ты разговариваешь с рабынями, будто вы - подружки, - и никого, кроме вас нет.
  Неприлично обсуждать кого-то, тем более свободного мужчину, господина, когда он рядом..."
  "Ради Альтаиры, - Ванесса сложила губки сердечком. - Гендер.
  Неужели, ты не понимаешь.
  Мы не можем просто так разойтись.
  Мы не желаем так. - Ванесса тяжело вздохнула. - Пожалуйста, постарайся понять.
  Мы не глупые.
  Гелазия, Комазия и Лекори теперь будут жить во дворце Альтаиры".
  "Господин, ты замерз? - Гелазия подошла и согревала мои ладони своими маленькими ладошками. - Ты дрожишь". - Нежная улыбка Гелазии окутала меня.
  "Я дрожу от непонимания, - я заскрежетал зубами. - Вы слишком сильно затянули кожаный ремень на мои руках.
  Развяжите меня..."
  "Ты же сам сказал, что очень хорошо, что руки у тебя связаны, - Гелазия чуть не плакала. - Ты боишься, что прискачут стражники.
  Но зато со связанными руками ты перед ними оправдаешься...
  Поэтому мы тебе руки не развяжем..."
  "Да, мы не развяжем тебя, - рабыня Ванесса сказала жестко. - Иначе ты - по своей трусости - господин, наделаешь бед".
  
  "Больше чем ты, Ванесса, я бед не натворю, - я ответил едко. - Обокрала купца Рахомболя".
  "Я же сказала, что рабыни принадлежали и принадлежат тебе, Гендер", - Ванесса в нетерпении притопнула.
  Два бурундука от неожиданности чуть в обморок не упали.
  "Хорошо.
  Соглашусь с натяжкой, что рабынь ты у купца не украла.
  Но нордический шелк и бархат, Ванесса".
  "Что нордический шелк и бархат, Гендер?"
  
  
  ГЛАВА 396
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПОБЕГ ОТ РАХОМБОЛЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
   "Купец завопит, когда обнаружит пропажу..."
  "Пропажу чего, Гендер?"
  "Пропажу нордических шелков и бархата".
  "Купец Рахомболь не завопит и не побежит к стражникам, когда увидит, что ни рабынь, ни шелка у него нет", - приятная собеседница Комазия провела пальчиком по моим бровям.
  "Почему ты так уверена, Комазия, что купец Рахомболь не поднимет тревогу?" - Прикосновение пальца рабыни к моим бровям приятно отдалось в сердце.
  "Купец ясно дал понять, сказал, когда вы торговались, что никаких нордических шелков и бархата у него нет, и не было.
  Он же знает, что они запрещены к продаже у нас.
  Как ты себе представляешь, господин?"
  "Что представляю, Комазия?"
  "Представь, что купец Рахомболь прибежит к стражника.
  Закричит спасите, помогите".
  "Ты так смешно изобразила, Комазия, - Лекори, Гелазия и Ванесса согнулись от хохота. - Очень смешно показала, как купец будет вопить.
  Ты - настоящая комедиантка, Комазия.
  Ахахахахаха".
  "Я бы сказал - актёрка из балагана - Комазия". - Мне неприятно, что восхваляют рабыню.
  Меня!
  Меня все и всегда должны восхвалять.
  "Одно время мы зарабатывали в балагане", - Прекрасная собеседница Комазия не обиделась, не смутилась на мое замечание.
  "В балагане?
  Вы?
  Как вам не стыдно!" - Я выдохнул.
  "Почему нам должно быть стыдно?" - Лекори не поняла.
  "Балаган - неприлично для девушки".
  "А мужчинам ходить в балаган - прилично?" - Комазия, несмотря на спор, не раздражала меня.
  "Мы в балагане только зарабатывали деньги, - Гелазия осветила меня нежной улыбкой. - Только деньги.
  Ничего больше.
  Наш отец тяжело болел после каждого пира.
  Ему нужно было много денег, чтобы он восстановился после пира к другому пиру".
  "Я ослепляла мужчин своей красотой, - Лекори знала силу своей красотищи. - Посетитель балагана приглашал меня за столик к себе.
  Комазия за столом обольщала посетителя сладкими речами.
  Гелазия нежно улыбалась".
  "А дальше?" - Я высунул язык.
  "Дальше?
  Дальше посетитель балагана просто давал нам деньги за общение".
  "Просто так давал деньги?"
  "Да, нам давали деньги просто так".
  "Ни за что?"
  "Как ни за что?
  Мы же обольщали, беседовали, улыбались.
  Хорошее общение дорого стоит".
  "А, если бы посетитель потребовал от вас больше?"
  "Гелазия так нежно и невинно улыбалась, что ни один из наших богачей не посмел очернить общение непристойным предложением".
  "Ну, вы, рабыни, как весталки, - я даже восхитился. - Весталки тоже только языком болтают.
  Но ничего не дают мужчинам".
  
  "Гендер!
  Не смотри на меня так испепеляюще, - рабыня Ванесса воскликнула. - Я тебе дала все.
  Вернула рабынь, шелк и бархат.
  При этом купец Рахомболь не сможет даже пожаловаться стражникам.
  На рабынь он не докажет свое право.
  И не признается, что в нарушение закона цезаря тайно торговал нордическими дорогими шелками и бархатом.
  Так что я чистая перед тобой".
  "Ты много для меня сделала, рабыня Ванесса, - я с трудом выдавил из себя похвалу. - Могла бы даже не заботиться".
  "Я увидела храпящего купца Рахомболя.
  Он спал на груде ковров.
  Гелазия, Комазия и Лекори веерами из страусиных перьев отгоняли от купца мух.
  Сердце мое наполнилось жалостью..."
  "Ты пожалела мух, Ванесса?" - Я развеселился.
  Шутить все же я умею.
  Пусть девушки не понимают моих смешных шуток, но шутки потрясающие...
  "Нет, я не мух пожалела, господин", - рабыня быстро-быстро порхала бархатными длинными ресницами.
  "Тогда ты пожалела спящего купца Рахомболя", - я пошутил быстро.
  "Нет, я не спящего купца Рахомболя пожалела, - Ванесса начала догадываться, что я шучу. - Я пожалела Гелазию, Комазию и Лекори".
  "Мы быстро договорились обо всем", - Гелазия улыбнулась нежно.
  "В углу лежали, замотанные в шкуры, шелка и бархат, - Ванесса подошла к колеснице.
  Провела ладошкой по белоснежному бархату нордическому. - Мы сбежали из шатра купца Рахомболя".
  "Стражники не удивились, что ты въезжала одна, Ванесса, а выезжала с рабынями". - Я кусал губы.
  "Слишком гладко все вышло у Ванессы", - я подумал.
  "Стражники остановили нас, - рабыня Ванесса отвечала, как на Олимпиаде по метанию диска. - Но мы были готовы к вопросам стражников.
  То, что я везла шелк и бархат, стражников не удивило.
  Я же сказала им раньше, что возвратилась за твоим товаром.
  Что ты меня послал.
  Глупо было бы патрицию самому с рабыней возвращаться за товаром".
  "Но шелк нордический.
  Он же запрещен..." - Я икнул от волнения.
  Словно сам сейчас нахожусь перед стражниками.
  "Во-первых, стражники наверняка никогда не видели нордического редкого шелка и бархата.
  Во-вторых, было темно относительно...
  Стражников больше заинтересовали Гелазия, Комазия и Лекори.
  Но мы отвечали так ясно, что у стражников пропали вопросы".
  "Чем же вы обманули стражников?" - Я снова задрожал.
  От ночной прохлады.
  Или от волнения.
  "Мы не обманывали, - рабыня Ванесса надула губки. - Мы же взяли у купца пергамент...
  Твой пергамент, господин славный охотник на драконов.
  На пергаменте начертаны иероглифы, что ты, Гендер купил трех рабынь - Гелазию, Комазию и Лекори у хозяина гостиного двора "Три овцы" Попандопуло.
  Я сказала стражникам, что Гелазия, Комазия и Лекори охраняли твои покупки.
  Я же вернулась и забираю покупки и рабынь домой...
  К тебе домой, господин".
  К тебе домой, господин - прозвучало издевательски.
  "Идеальное мошенничество, - я переступал с ноги на ногу. - Купец не пожалуется страже, потому что, вроде бы, у него ничего не украли.
  Рабыни - мои.
  Нордический шелк и бархат - как бы их не существовало".
  "Почему бы и нет, - рабыня Ванесса пробормотала. - У меня тоже есть чувства.
  Ты, господин славный охотник на драконов Гендер, даже не представляешь, как я хотела тебя порадовать".
  "Даже не представляю, как ты хотела меня порадовать", - я решил не хвалить рабыню.
  То, что она сделала для меня - стоит двадцать золотых.
  Но похвала балует рабов.
  
  "Ванесса, ты поступила правильно, - Комазия обняла Ванессу. - Ты - умничка". - Прекрасная собеседница Комазия поцеловала Ванессу в лобик.
  Ванесса подняла прелестнейшую головку.
  Второй поцелуй Комазии пришелся уже на губы Ванессы...
  "Аид, вас забери, рабыни, - я беспомощно пытался высвободить руки из кожаного ремня. - Харон вас отвези в своей ладье.
  Морской черт вас пусть обнимает.
  Я здесь решаю, кто кого будет обнимать и целовать".
  "Гендер, - Комазия красиво повернулась ко мне.
  Но не выпускала Ванессу из объятий. - Ты нам всем нравишься, славный охотник на драконов.
  Но даже не думай..."
  Что - даже не думай - прекрасная собеседница Комазия не успела договорить.
  "Кошмар, - рабыня Ванесса высвободилась из объятий Комазии. - Мы стоим.
  Разговариваем беспечно.
  Радуемся.
  А Альтаира..."
  
  "Да, да, Альтаира", - я взглянул на звезды.
  "Я знаю свою добрую Альтаиру, - рабыня Ванесса почему-то не добавляла "госпожа". - Альтаира, я уверена, волновалась, что нас давно нет.
  Она уже выслала нас искать.
  И сама бросилась на поиски.
  Но почему мы не встретили никого - ни рабов, ни Альтаиру?
  Их похитили разбойники?"
  "Я сомневаюсь, что огромного кузнеца Атланта могли схватить разбойники, - я покачал головой. - Атлант даже драться не будет.
  Он просто упадет на разбойников и раздавит их.
  Я думаю, что Альтаира и рабы забыли о нас.
  Они увлеклись очередным вечерним пиром".
  "Гендер!
  Ты слишком мало знаешь, Альтаиру, - Ванесса прожгла меня презрительным взглядом. - А еще жениться собрался.
  Альтаира не забудет никогда о своих".
  "Получается, что, если Альтаира и рабы не нашли нас, то мы должны их искать", - я примиряюще поднял руки.
  
  "Ты говоришь с издевкой, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса разбушевалась. - Ты предлагаешь остаться здесь?
  Кажется, ты говорил, что любишь Альтаиру.
  Ты собираешься вернуться во дворец?
  Как ты позволяешь себе терять время сейчас?".
  "Ванесса, - я понимал, что рабыня говорит правду.
  Понимал, но не должен признавать свою неправоту.
  Господин всегда прав. - Говори тише.
  Сусликов разбудишь".
  "Если Альтаиры нет с нами, то я иду ее искать, - рабыня Ванесса храбро шагнула с дороги в кусты. - Пора уладить все дела".
  "Ванесса, - я не хотел, но закричал. - Немедленно возвращайся.
  Альтаира ищет нас.
  Мы будем искать Альтаиру.
  Затем - что?
  Мы все вместе отправимся искать тебя?"
  "Значит, поторопимся", - рабыня Ванесса вернулась к колеснице.
  "Поторопился, куда, рабыня?" - Я прищурил глаза.
  "Поторопимся искать Альтаиру", - Ванесса развела руки в стороны.
  Взгляд ее - беспомощный.
  "Поторопился искать где?"
  "Гендер, куда нам идти?" - Ванесса признала мое главенство.
  "Во-первых, развяжите меня, - я выпятил грудь.
  Напряг бицепсы. - Я не сбегу.
  Не пожалуюсь стражникам на вас.
  Вы доказали мне, что не обворовывали купца Рахомболя.
  Во-вторых, мы возвращаемся во дворец.
  Там узнаем, где Альтаира".
  "Во дворец", - рабыня Ванесса запрыгнула в колесницу.
  Гелазия и Лекори освободили меня от пут.
  "Нет, Ванесса, - я разминал затекшие руки. - Кони не потянут нас всех и шелка с бархатом".
  "К Аиду шелка и бархат, - Ванесса наклонилась.
  Хотела спихнуть рулон бархата на землю. - Избавимся от лишнего груза".
  "Груз лишним не бывает, Ванесса, - я ногой придержал рулон. - Особенно - дорогой груз.
  Поэтому древние шумеры придумали поговорку "Баба с колесницы - коням легче".
  Еще древние шумеры поняли, что лучше избавиться от женщины, чем от товара".
  "Ты хочешь скакать один, Гендер? - Искры летели из глаз Ванессы. - Но ты же не справишься с конями и колесницей".
  "Ванесса позорит меня перед тремя грациями, - я молча кусал губы. - Теперь Гелазия, Комазия и Лекори узнали, что я плохой возница.
  Позор!
  Позор охотнику на драконов, который не умеет водить колесницу".
  "Я справлюсь с конями строптивыми и колесницей, - я надул грудь. - Но я не оставлю вас, беззащитные рабыни, на съедение диким зверям и разбойникам.
  Что дикие разбойники подумают, когда увидят четырех голых рабынь на дороге?"
  "Они подумают..." - Гелазия нежно улыбнулась.
  "Твоя улыбка слишком невинная, Гелазия, - я покровительственно похлопал Гелазию по плечу. - Поэтому не продолжай говорить, что подумают разбойники, когда вас - прекрасных - голых найдут на дороге.
  Мы не поскачем.
  Мы пойдем во дворец.
  Но пойдем очень быстро".
  "Очень-очень быстро", - Ванесса спрыгнула с колесницы.
  Затем снова запрыгнула.
  Спустила коней с места.
  Я и три грации почти бежали за колесницей.
  "Бегу, как раб, - я тяжело дышал. - Я!
  Я должен был быть в колеснице.
  Но я не умею сдерживать коней?
  Кто?
  Кто виноват, что меня не научили управлять колесницей?
  Цезарь и его Империя виноваты.
  Мои родители виноваты, что не купили мне колесницу.
  Сенаторы патриции виноваты в том, что не обеспечили бедные семьи колесницами.
  Все виноваты вокруг, кроме меня".
  
  "Господин", - рабыня Комазия жарко дышала мне в левое ухо.
  "Да, рабыня".
  "Утебя с Альтаирой серьезно все?"
  "Более, чем серьезно, Комазия".
  "Не обязательно, - прекрасная собеседница Комазия, словно сама с собой разговаривала. - Этим могу заниматься все.
  Цезарь справедливый.
  Он за всех нас решит, и за тебя с Альтаирой. - Прекрасная собеседница рабыня Комазия судорожно глотала воздух. - Твоя свадьба не имеет отношения к нам.
  Твои глаза смотрят в мою душу, господин".
  "Комазия, не начинай то, что не сможешь закончить", - я предостерег рабыню.
  "Комазия, в меня влюбилась, - я отметил с удовлетворением. - В меня все влюбляются".
  "Приглядывай за нами, - прекрасная собеседница Комазия снова говорила полузагадками. - Мы будем тебе помогать.
  Обещаем.
  Может быть, мы несколько дней не увидимся.
  Новое рабство у нас.
  У тебя - жена молодая.
  Представь, что я, Гелазия и Лекори исчезли навсегда".
  "Дворец достаточно велик, Комазия, - я снисходительно кивнул головой. - В нем легко затеряться и исчезнуть на время".
  "Господин.
  Дай нам время узнать друг друга".
  "Я не хочу вас узнавать, - я ответил довольно резко.
  Решил смягчить. - Комазия, ты - прекрасная собеседница.
  Лекори - блестящая красавица.
  Гелазия поражает в самое сердце своей нежной невинной улыбкой.
  Но вы всего лишь рабыни... мои".
  "Ты не хочешь нас узнать, - Комазия повторила чуть слышно. - Но мы должны выяснить все отношения.
  Мы не думали, что ты нас купишь.
  Но ты нас купил.
  Мы благодарны тебе".
  "Вы ничего мне не должны, рабыня, - я понял, что сказал неправильно.
  Поэтому поправился: - Вы мне должны, потому что вы - рабыни".
  "Господин, - с другой стороны ко мне приблизилась блестящая красавица Лекори.
  От нее исходила чувственная красота.
  Лекори больно сжала мой локоть. - Что с тобой, славный охотник на драконов?
  Почему тебе взбрело в голову отказаться от нас?"
  "Я от вас не отказываюсь.
  Вы...
  Вы - моя собственность".
  "Вот и поступай с нами, как с дорогой собственностью, господин, - Лекори могла бы не говорить.
  Ее красота говорила за нее. - Люби нас, как дорогих коней, или дорогих породистых коз.
  Заботься о нас, как заботишься о дорогущей тунике.
  Славный охотник на драконов, великий охотник на драконов. - Блестящая красавица Лекори подняла свои пальцы к моим губам.
  Мое сердце бешено застучало. - Ты не представляешь, что тебя ждет, славный охотник на драконов.
  Ты настолько очаровательный.
  Ты - самый привлекательный воин из всех, кого мне довелось видеть.
  Не только твоя внешность идеальная.
  Хотя и тело твое лучше других тел. - Губы рабыни Лекори задрожали. - Наверно, поэтому я не буду пытаться тебе понравиться.
  Я бы хотела о тебе плохо думать.
  Но невозможно плохо думать о красивом герое".
  "Лекори, - я надул щеки от важности. - Ты, хотя и блестящая красавица, но прекрасная собеседница среди вас, трех сестер - Комазия.
  Но сейчас ты говорила не просто, как блестящая красавица, но и как прекрасная собеседница.
  Твоя лесть мне очень понравилась.
  Все, что ты говорила о моей красоте и душевной привлекательности - правда".
  "Нет, ты меня выслушай, господин, - Комазия горячо говорила в мое правое ухо. - Ты мне нравишься.
  У тебя железный характер воина.
  Я тоже никогда не встречала подобного тебе мужественного умного красавца.
  Не бросай нас, господин.
  Мы должны получше узнать друг друга".
  "Комазия, ты еще раз подтвердила, что ты - прекрасная собеседница, - я таял от удовольствия. - Твоя речь цезарю бы в уши..."
  "Господин", - Гелазия мне нежно улыбнулась.
  "Да, Гелазия, - я подмигнул третьей грации. - Неужели, ты что-нибудь скажешь мне похвальное?
  Ты же должна только нежно и невинно улыбаться".
  "Я тебе улыбаюсь, славный охотник на драконов Гендер.
  Моя улыбка говорит о том, что признания Комазии и Лекори раздразнили меня.
  Поэтому я улыбаюсь тебе не только нежно и невинно, но жизнеутверждающе", - Гелазия скромно опустила прелестнейшую головку.
  
  "Все признались мне в любви, - я на ходу потирал ладони. - Все это - большая приятная игра.
  Мы думаем, что все в ней знаем.
  Но, когда, действительно, доберемся до сути интриги, то поймем, что мы знали слишком мало".
  "Славный охотник на драконов, - разумеется, что рабыня Ванесса не могла не сказать свое весомое.
  Она старательно избегала моего взгляда. - Ты в восторге, оттого, что тебя все любят.
  Но любовь - не вечна..."
  "Любовь - вечная, - я с видом знатока свысока усмехнулся. - Как и вечное то, что на ярмарке сегодня произошло.
  Писцы запишут о нордическом шелке, о купце Рахомболе, о трех грациях, о тебе, Ванесса, обо мне..."
  "Аид тебя прокатит в ладье Харона, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса рассердилась. - Забудь ты об этой несчастной ярмарке.
  Постарайся понять, что дальше произойдет во дворце Альтаиры.
  Ты пока не понимаешь, что я тебе говорю.
  Но Альтаира не совсем та, какой ты ее представляешь".
  "Ванесса?"
  "Да, господин".
  "Твоя попка восхитительно блестит в свете Луны", - я нарочно сказал это.
  Без смысла.
  Но повод был.
  Я хотел, чтобы Ванесса замолчала.
  В присутствии трех граций, своих рабынь, не желал обсуждать с рабыней Ванессой Альтаиру...
  Лучше всего девушку отвлекает - похвала.
  Когда девушку хвалят, она забывает обо всем на свете...
  "Моя попка восхитительно блестит в свете Луны? - рабыня Ванесса даже заикалась от волнения.
  "Очень, Ванесса.
  Очень, рабыня". - Я понял, что Ванесса потеряла нить разговора.
  "Прости, господин, что я иногда огорчала тебя, - рабыня Ванесса даже извиняться передо мной начала.
  Моя огромная победа.
  Ванесса, казалось, никогда не признавала свои ошибки. - Я вела себя, как... хитрая лисица.
  То, что я тебе сегодня говорила - на меня не похоже.
  Ты бы мог мне сразу сказать.
  Я не могу тебе объяснить, славный охотник на драконов...
  Сам догадайся, что я не могу тебе объяснить.
  Ты помог мне открыть в себе то, о чем я раньше не догадывалась.
  Позволь мне насладиться единением с тобой, славный охотник на драконов.
  Тогда мы оба поймем, что это значит". - Ванесса робко смотрела на меня.
  Словно колебалась, что сказать дальше...
  
  "Ванесса, - рабыня с нежной улыбкой Гелазия невинно улыбалась: - Ты, разве, не желаешь?"
  "Что я не желаю?" - Ванесса распахнула изумительные глазища.
  "Не желаешь, как прежде"? - Снова нежная улыбка осветила прекрасную Гелазию.
  "Объясни понятнее, Гелазия", - Ванесса резко произнесла.
  "Ты хочешь сказать, что ты всегда ведешь себя так?"
  "Как я веду себя, Гелазия? - Ванесса почти кричала. - Говори же.
  У тебя привычка изъясняться загадками?"
  "Ты сама загадки загадываешь, Ванесса, - Гелазия беспомощно быстро-быстро моргала. - Ты загадочно меня поцеловала.
  Когда Комазия и Лекори отвернулись..."
  "Когда-когда Ванесса, ты поцеловала Гелазию?" - блестящая красавица Лекори вытянула шейку.
  "Поцеловала, когда мы отвернулись?" - рабыня Комазия высунула язычок от удивления.
  "Гелазия.
  Не могла Ванесса тебя поцеловать, - я тоже вставил свое замечание. - Ванесса у нас важная рабыня.
  Очень себя ценит.
  С какой стати Ванесса тебя поцеловала бы, Гелазия"
  "Ну, поцеловала, - рабыня Ванесса неожиданно согласилась.
  Хотя могла и соврать...
  В недоумении пожала плечами. - Что в поцелуе особенного?
  Ты так мило размахивала веером из павлиньих перьев над купцом Рахомболем.
  Так искренне отгонял от него мух.
  Что я подумала - Надо тебя поцеловать, Гелазия.
  Слишком нежная и наивная у тебя улыбка.
  Но я понимала, что Комазия и Лекори не поймут мой поцелуй правильно..."
  "Разве бывают правильные и неправильные поцелуи?" - Я раскрыл рот.
  "Тебе еще надо учиться целоваться, славный охотник на драконов Гендер", - рабыня Ванесса небрежно махнула рукой в мою сторону.
  "Я?
  Йа?
  Мнеееее? - Я проблеял униженно. - Мы даже не целовались с тобой, рабыня Ванесса.
  Почему же ты судишь, что я не умею целоваться".
  Но надо мной уже дружно хохотали три рабыни грации и рабыня Ванесса.
  Если бы девушки не были настолько красивые и утончённые, а были бы парнями, то я бы сказал, что три грации и Ванесса - ржали надо мной.
  "Комазия и Лекори занялись шелками, - Ванесса даже хвалилась, что поцеловала Гелазию.
  По крайней мере, не сходила с темы. - Я тогда тебя и поцеловала в твою улыбку, Гелазия".
  "Как в улыбку можно поцеловать?" - Я снова спросил.
  Хотя униженный должен был молчать.
  "Нежная улыбка Гелазии начинается с губ", - Ванесса с высоты колесницы смотрела на меня.
  "Ванесса, ты не изнасиловала Гелазию, случайно? - Лекори провела пальчиком по переносице. - За ту минутку, когда я и Комазия грузили рулоны шелка и бархата на колесницу?"
  "Да.
  Вернее - нет, - Ванесса чуть прибавила ход коней. - Не в этом дело". - Ванесса передумала гнать коней.
  Снова придержала их: - Гелазия.
  Залезай на мое место.
  Будем по очереди отдыхать колеснице.
  Я уже отдохнула.
  Теперь твоя очередь править.
  Потом - Комазия, затем - Лекори".
  "Так мы сбережем больше сил", - Гелазия с нежной улыбкой легко запрыгнула в колесницу.
  Не стала ломаться и жеманиться.
  "Ты умеешь управлять колесницей, Гелазия?" - рабыня Ванесса спросила с запозданием.
  "Конечно, умею, - Гелазия нежно причмокнула на лошадей. - Я же не Гендер.
  Среди нас только славный охотник на драконов Гендер не умеет справляться с колесницей".
  "Гелазия улыбается нежно и невинно, - я скрежетал зубами. - Но слова у нее получаются жестокие и грубые.
  Наверно потому, что рабыня Гелазия не понимает, что оскорбляет меня.
  Она думает, что просто так сказала, что я не справлюсь с лошадьми.
  И ничего девушкам не докажешь.
  Даже, если я возьму у наездников олимпийцев несколько уроков вождения колесниц, даже, если научусь виртуозно управлять колесницей, то девушки - все равно - найдут во мне слабость.
  Например, забудут о колесницах.
  Рабыни будут смеяться, что я, например, не умею так легко и непринужденно танцевать, как они.
  Девушкам не угодишь..."
  
  "Ванесса, ты первой дала отдохнуть Гелазии, - Приятная собеседница Комазия заметила. - Наверно, потому, что Гелазия у тебя ходит в любимицах.
  Недаром же ты ее поцеловала".
  "Я и тебя поцелую, - рабыня Ванесса сказала.
  Рабыня Ванесса сделала.
  Поцеловала Комазию. - И тебя, Лекори, поцелую.
  Теперь можете ломать головы - зачем и почему".
  "Нууууу, я думала, что только я тебе нравлюсь, Ванесса", - рабыня Гелазия обиженно простонала с колесницы.
  "Гелазия, тебе понравилось, как я тебя в шатре купца поцеловала?" - Ванесса подстраивалась под быстрый наш шаг.
  "Причем здесь - понравился твой поцелуй, или не понравился, - невинная улыбка Гелазии заставляла всех улыбаться. - Я сказала, что была очень удивлена твоим поступком, Ванесса".
  "Йа? - рабыня Ванесса ткнула пальчиком в свою левую грудь. - Вы ничего обо мне не знаете.
  Я не столь скромная, как кажусь некоторым.
  И в то же время, я не распутная, как, может быть, кажусь тем же некоторым.
  Я - непредсказуемая.
  Вы не видите, но я краснею сейчас".
  "Ванесса, почему ты в шатре поцеловала меня, а не Комазию или Лекори?" - Гелазия с нежной улыбкой выпятила нижнюю губку.
  Отчего ее улыбка стала еще невиннее.
  "Ужасно и противно врать, - Ванесса добежала до колесницы.
  Хлопнула Гелазию ладошкой по попке. - Прости, что дотронулась до тебя.
  Надо же было мне как-то выиграть время для правильного ответа.
  Я рабыня, как и ты.
  У меня были в жизни сложности".
  "Ну, и отлично, - Гелазия нахмурилась.
  Произнесла ровным голосом: - Мне всегда нравились открытые честные девушки... люди".
  "Гендер, - рабыня Ванесса снизошла и до разговора со мной.
  Шептала на ухо. - Надеюсь, что ты не расскажешь Альтаире...
  Никому во дворце не расскажешь о том, что здесь и как..."
  "А что здесь и как? - Я усмехнулся. - Ванесса.
  Моя улыбка не столь невинная, как улыбка моей рабыни, - подчеркнул - "моей", - Гелазии.
  Ты догадываешься, что никому я не расскажу, как ты целовала Гелазию, Комазию и Лекори.
  Я - человек чести".
  "Думаю, что не честь тобой движет, Гендер", - рабыня Ванесса игриво укусила меня за ухо.
  "Мне понравилось, как ты кусаешь за ухо, Ванесса".
  "Ты не расскажешь обо мне, потому что боишься, что я расскажу Альтаире и другим о тебе.
  Как ты на ярмарке выступал..."
  "Мы же друзья", - я обиженно засопел.
  "Лучшие друзья - те, кто знает о другом все.
  И может об этом рассказать врагам".
  "Я не согласен с тобой, рабыня, что лучшие друзья те, кто может рассказать о друге врагам.
  Но я с тобой не буду спорить, рабыня".
  
  Я споткнулся о нору крота.
  Чтобы не упал, я схватил Ванессу за руку.
  Вернее, думал, что за руку держу.
  Получилось, что обхватил попку Ванессы.
  "Отпусти, а то упадем вместе", - Ванесса пробормотала.
  Я выпрямился.
  Мы дальше продолжали идти быстро.
  "Я нечаянно, - я бурчал. - Куда только цезарь смотрит?
  Мы платим мзду за дороги.
  А цезарь все деньги на войну спускает.
  Выделил бы монеты на надсмотрщиков, которые с палкой ходили бы по дорогам и убирали бы кротовые норы".
  "Ты придумал кротовую нору, славный охотник на драконов".
  "Чтооо?
  Что ты сказала, рабыня Ванесса?"
  "Никакой кротовой норы на дороге нет, Гендер.
  Ты сделал вид, что падаешь".
  "Какой дурак сделает вид, что падает, рабыня?"
  "Не дурак, а очень умный влюбленный парень, сделает вид, что падает, господин".
  "Ванесса, ты бредишь?"
  "Ты будто бы споткнулся".
  "Я споткнулся о кротовую нору.
  Споткнулся по-настоящему, рабыня".
  "Ты нарочно делал вид, что падаешь, господин.
  Чтобы схватился за мою попку!"
  "Нет, рабыня.
  Ты ошибаешься".
  "Все вы, мужчины, так лжете, славный охотник на драконов"
  "Ванесса.
  Если бы я захотел схватить тебя за попку, то я бы не делал вид, что я падаю.
  Не придумывал бы нору крота.
  Я бы просто потрогал твою попку.
  Ты - рабыня.
  Я - господин.
  Я имею право потрогать тебя".
  "Ты бы пощупал меня, господин, если бы ты был смелый.
  Но ты боишься просто так прикоснуться ко мне.
  Опасаешься, что я тебя неправильно пойму..."
  "Ты меня и так неправильно поняла, рабыня".
  "Ты трусливый, Гендер".
  "Я не трус.
  Я - славный охотник на драконов".
  
  
  ГЛАВА 397
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВО ДВОРЕЦ!
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Можно заломать голыми руками дракона.
  Но при этом бояться подойти к девушке, господин".
  "Я не боюсь к тебе подойти, рабыня".
  "Боишься, боишься, славный охотник на драконов, - Ванесса показала мне розовый язычок. - Даже потрогать стесняешься".
  "Хочешь, чтобы я тебя потрогал, рабыня?"
  "Не хочу.
  Но даже, если бы я захотела, ты бы не осмелился притронуться ко мне, господин".
  "Я - свободный!
  Я не осмелюсь?"
  Вот я сейчас..."
  "Ну-ну, господин, что же ты замолчал.
  Почему не действуешь"? - Ванесса упрямо твердила.
  От нетерпения у нее глаза сузились.
  "Потому я не трогаю тебя, рабыня, что не хочу попасться в твою ловушку.
  Ты нарочно раззадориваешь меня".
  
  "Ванесса, Гендер, что тут у вас?" - Комазия и Лекори показали свои миленькие личики.
  "Гендер настолько потрясен моей красотой и возбужден, что даже не может говорить, - рабыня Ванесса нагло соврала двум грациям. - Он сделал вид, что падает.
  Якобы, чтобы удержаться, схватил меня за попку".
  "Врешь ты все, Ванесса", - я обреченно пробормотал.
  Понял, что девушки нашли игрушку - меня.
  Для меня сейчас самое лучшее - молчать.
  Но трудно молчать, когда рабыни издеваются...
  "Понятно, славный охотник на драконов Гендер, - блестящая красавица Лекори поиграла плечами. - Что ты скажешь своей невесте Альтаире?
  Ты расскажешь, как ты целовал Гелазию?"
  "Что у вас в головах, рабыни?
  Я не целовал Гелазию.
  Я не был с вами в шатре.
  Ванесса в шатре поцеловала Гелазию.
  Ванесса, а не я!
  Вспомнили?!!
  Ванесса освобождала вас, три грации, три сестры.
  Когда Комазия и Лекори отвернулись, Ванесса поцеловала Гелазию.
  Почему вы говорите, что я поцеловал?"
  "Я подумала и поняла, - Гелазия отозвалась с колесницы, - что мне понравился поцелуй Гендера.
  Сначала я не поняла в шатре.
  Потом рассердилась.
  Потом задумалась.
  Потом забыла.
  Но сейчас поняла - да, понравился поцелуй.
  Гендер меня любит".
  "Ты сошла с ума, Гелазия.
  Ты все перепутала и забыла.
  Я только что напоминал, что Ванесса тебя поцеловала в шатре.
  Я никого не целовал.
  Никого я не люблю", - я взвыл.
  "Никого не любишь? - приятная собеседница Комазия распахнула глазища. - Ты же говорил, что любишь Альтаиру".
  "Я люблю Альтаиру.
  Вас же я ненавижу, строптивые рабыни".
  "Ненавидишь нас? - блестящая красавица Лекори обиделась. - Тогда зачем покупал у трактирщика меня и моих сестер?
  Ненавидел бы нас издалека".
  "Ненавидишь меня? - рабыня Ванесса расхохоталась. - Гендер.
  Если бы ты ненавидел меня по-настоящему, то не хватал бы меня за попку. - И многозначительно добавила для трех граций: - Девочки.
  Кажется, что наш господин Гендер очень влюбчивый.
  Он влюбился в меня и в вас.
  Целовал Гелазию, Комазию и тебя, Лекори.
  Меня же за попку хватал.
  До дворца еще долго.
  Что же еще славный охотник на драконов придумает".
  "Ты, Ванесса, целовала Гелазию, Комазию и Лекори.
  Ты, а не я.
  Вы все с ума сошли?"
  "Нас четверо, а ты - один, господин.
  Значит, мы правы, а не ты. - Лекори даже подпрыгнула: - Подружки.
  Может быть, свяжем его?" - Блестящая красавица Лекори с сомнением на меня посмотрела.
  "Если мы свяжем нашего господина, то он не сможет нас целовать", - Гелазия с нежной наивной улыбкой пропищала с колесницы.
  "Твоя маленькая хитрость, господин, удалась, - рабыня Ванесса торжествовала. - Надеюсь, что ты безвредный.
  Не будешь нам больше угрожать?"
  "Я вам не угрожал, рабыни".
  "Я не спрашивала тебя угрожал ли ты нам, или не угрожал, - рабыня Ванесса захихикала. - Я спросила - будешь ли ты нам угрожать в дальнейшем?"
  "Нет.
  Я не буду вам угрожать", - я сорвал придорожную травинку.
  Жевал ее.
  Во вкусе травинки была горечь безысходности.
  
  "Господин, - Гелазия с нежной улыбкой облизнула губки. - Мои губки пересохли.
  От возбуждения я забыла, как оказалась с тобой.
  Забыла, что ты нас сначала купил, а потом продал.
  Но я не думаю, что может дальше случиться".
  "Да, Гендер.
  Я думаю, что вся история может показаться Альтаире забавной", - Ванесса на меня строго посмотрела.
  "Ванесса.
  Рабыня Ванесса, - я погрозил Ванессе пальцем. - Ты смотришь на меня, словно я у тебя украл курицу из-под носа.
  А ведешь себя так, будто я украл у тебя быка".
  "Ты не курицу и быка у меня украл, господин.
  Ты украл мою честь!".
  "Честь украл?" - я захрипел.
  "Каждая девушка теряет честь, если разговаривает с лживым парнем".
  "Ванесса, ты же не расскажешь Альтаире?
  Мы же договорились?"
  "Мы договорились? - рабыня Ванесса пососала пальчик. - Не помню, о чем мы с тобой договаривались, славный охотник на драконов".
  "Мы договорились, - я произносил слова четко, - что ты молчишь Альтаире, и я молчу.
  Ты же не хочешь, чтобы Альтаира узнала, как ты целовала Гелазию, Комазию и Лекори..."
  "Но я их не целовала, - рабыня Ванесса приложила ладошки к щекам. - Или целовала?"
  "Забавно?" - приятная собеседница Комазия кивнула Ванессе.
  
  "Ведь рабыни все забудут, о чем сейчас говорят, спорят, мечтают и ругаются, - я успокаивал дыхание. - У них в хорошеньких головках все перемешалось.
  Красота требует жертв ума".
  "Господин, - приятная собеседница Комазия торжественно выпятила грудки. - Ты украл честь Ванессы.
  Почему бы и нет? - Глаза рабыни Комазии засветились жемчужным блеском. - Ведь не так часто девушка готова отдать свою честь, подарить невинность, чтобы защитить лучшую подругу".
  "У меня есть подруги?" - рабыня Ванесса с недоумением посмотрела на рабыню Комазию.
  "Я - твоя лучшая подруга, Ванесса, - Гелазия вспыхнула алой зарей. - Ты меня поцеловала в шатре..."
  "Вот!
  Вот! - Я закричал.
  Показывал на Гелазию пальцем. - Ты призналась, что Ванесса поцеловала тебя в шатре.
  Меня там не было.
  Зачем же вы придумали, что я вас целовал, рабыни?"
  "Господин, если ты не был в шатре, когда мы там были, - блестящая рабыня Лекори успокаивающе провела ладошкой по моему мокрому лбу, - то, как же ты знаешь, что Ванесса поцеловала Гелазию?"
  "Гелазия только что сама повторила", - я стонал.
  "И ты господин, лжешь, что не украл мою честь", - рабыня Ванесса зазвенела гневом.
  
  "Гендер, Ванесса, - Гелазия с нежной улыбкой остановила колесницу. - Я же не знала, что вы захотите меня целовать".
  "Я больше не буду с вами разговаривать", - я бы сложил руки на груди.
  Но мы шли.
  Идти, со сложенными на груди руками - нелепо.
  "Поматросил нас и бросил, - блестящая красавица Лекори посмотрела на меня чуть ли не с презрением. - Отказываешься от нас, господин.
  Не желаешь даже разговаривать.
  Так с рабынями хозяин не поступает, славный охотник на драконов".
  "Что ты говоришь, Лекори, - приятная собеседница Комазия по-своему заступилась за меня.
  Сделала мне еще хуже.
  Лучше бы не заступалась, замолчала бы... - Господин может нас сейчас всех соблазнить. - У Комазии загорелись глазища. - Но не соблазняет.
  Потому - что - благородный наш господин..."
  "Не соблазняет, потому что боится", - рабыня Ванесса захихикала.
  "Меня соблазнить? - Гелазия подсадила блестящую красавицу Лекори в колесницу. - Я не знала".
  "Ну, тогда я..." - Ванесса не договорила.
  "Я подумала еще хуже", - Гелазия с невинной улыбкой перебила речь Ванессы.
  "Что вы имеете в виду, девочки? - блестящая красавица Лекори тронула коней с места.
  Она насторожилась. - Прежние сомнения вернулись ко мне.
  Что, ты, господин славный охотник на драконов, собираешься с нами сделать?"
  Я молчал.
  Поэтому за меня ответила рабыня Ванесса.
  Она и так бы ответила вместо меня:
  "Какое имеет значение, что наш господин в своей суме переметной носит красную губную женскую краску для губ?
  И трава для поднятия мужской силы тоже не имеет значения. - Ванесса говорила очень тихо. - Господин славный охотник на драконов Гендер испугался.
  Вот и все.
  Поэтому господин будет все беды валить на нас.
  Оправдываться за счет нас.
  Он использует нас, как подсадных королев использует для ловли дракона".
  "Как грубо и жестоко ты поступаешь, господин, - прекрасная собеседница Комазия вздрогнула. - На нас собрался ловить дракона?
  Да.
  Ты обойдешься с нами так же, как мы обошлись с купцом Рахомболем.
  Ничего другого ты не придумаешь".
  "А, если, - рабыня Ванесса выпятила грудки.
  Соски ее затвердели.
  Наверно, от ночной прохлады... - Наверно, тебе, господин, в голову не приходило, что мы можем сопротивляться?
  Ты уверен, что прибудешь во дворец.
  Сдашь нас на руки Альтаире.
  Затем с ней объяснишься.
  Вы поженитесь.
  Ты нас не ценишь, господин.
  Твой план - скормить нас драконам - сработает".
  "Но драконов не существует, - у прекрасной собеседницы Комазии появилась первая за ночь светлая мысль. - Как же быть?"
  "Пусть наш господин мучается с вопросом, как поступить, - блестящая красавица Лекори провела левой ладонью по груди Ванессы. - Мы - всего лишь рабыни.
  Мы должны играть, мучиться, страдать, радоваться.
  Но не должны ничего решать.
  У нас нет права решать..."
  "Пусть, пусть господин помучается, - Гелазия с нежной улыбкой звонко отозвалась. - Переживай.
  Мучайся, славный охотник на драконов.
  Не только мы должны из-за тебя слезы лить.
  Мы же будем ждать и гадать, что ты с нами сделаешь потом..."
  
  "Гендер, я с интересом слежу за сменой чувств на твоем мужественном прекрасном лице, - рабыня Ванесса мягко на меня посмотрела.
  Тяжело вздохнула. - Ты - бесстрастный.
  Нет в тебе страсти".
  "Рабыни упорно вызывают меня на разговор, - я даже радовался своему сегодняшнему терпению. - Перебесятся.
  Сейчас потеряют ко мне интерес".
  "Ладно, господин.
  Если я не могу тебя соблазнить, - блестящая красавица рабыня Лекори подплыла ко мне справа, - то я тебя просто поцелую.
  Поцелую без чувств". - Лекори обожгла меня поцелуем.
  "Она сказала, что поцелует без чувств. - Я чуть не упал.
  Ноги мои - от близости блестящей красавицы Лекори - подгибались. - Поцеловала без чувств.
  Но в Лекори есть огромная чувственная сила.
  Словно не поцеловала, а стрелу горящую в меня воткнула рабыня.
  Все у меня загорелось.
  Я вспыхнул".
  "Не пугай нашего господина, Лекори", - Комазия плечом оттеснила от меня сестру свою.
  
  "Я не могу напугать.
  Я - очень красивая.
  Красивые не пугают". - Лекори с вызовом посмотрела на сестру.
  "Ты пугаешь Гендера, потому что твой поцелуй не искренний, Лекори", - Комазия вступила в борьбу за меня.
  Лекори сражалась красотой.
  Комазия сражалась красотой и приятными речами.
  "Почему же мой поцелуй не искренний, Комазия?
  Ты завидуешь..."
  "Твой поцелуй не искренний, Лекори, потому что ты просто так целуешь.
  Без любви.
  Без чувств.
  Ты надеешься только на свою красоту.
  А целовать надо с душой".
  "Ой, сестричка, - блестящая красавица Лекори закудахтала.
  Сделала вид, что испугалась. - Покажи нам всем, как надо целовать с душой".
  "Смотрите, как я поцелую славного охотника на драконов, поцелую с душой".
  Я не успел моргнуть.
  Приятная собеседница Комазия накрыла мои губы своими губами.
  Я поплыл.
  "Поцелуй от Лекори был жаркий, испепеляющий, огненный, страстный.
  Он зажег меня.
  Поцелуй от Комазии - душевный.
  Обволакивающий.
  Я бы даже сказал - приятно удушающий поцелуй".
  
  "Ээээй, господин", - Комазия размахивала руками перед моим лицом.
  "А?
  Что?
  Кто?
  Где?
  Когда"? - Я бормотал.
  "Господин, чей поцелуй был лучше и душевнее", - блестящая красавица Лекори прожигала меня своей красотой.
  "Да, господин.
  Ответь нам.
  Чей поцелуй тебе больше понравился?"
  "Чей поцелуй мне больше понравился?" - я тянул время.
  Подумал:
  "Вопрос с двумя невыгодными для меня ответами.
  Если отвечу, что Лекори лучше поцеловала, то разозлю Комазию.
  Если скажу, что Комазия лучше поцеловала, то разъярю Лекори.
  Да и как я могу ответить, если сам не знаю.
  Да, еще третий ответ.
  Который разозлит всех.
  Я могу сказать, что оба поцелуи хороши.
  Тогда и Комазия, и Лекори набросятся на меня с обвинениями.
  Скажут, что я лжец.
  Ванесса и Гелазия тоже меня обругают.
  Им же обидно, что я оцениваю только поцелуи Комазии и Лекори".
  "Поцелуи? - Я напряг бицепсы.
  Убрал живот. - Я не отвечу вам, рабыни, чем поцелуй лучше.
  Мучайтесь сами.
  Пусть каждая думает то, что хочет".
  
  "Почему?
  Ну, почему, господин? - Раздался общий вопль четырех рабынь. - Почему ты настолько жестокий?"
  Дальше обвинения дробились.
  "Я так и думала, что ты испортишь всем настроение, Гендер, - презрение от Ванессы. - Ты - трус, славный охотник на драконов.
  Ты боишься правду сказать".
  "Наш господин хороший, но не справедливый", - на этот раз обиженная рабыня Комазия не отличалась особым красноречием.
  "Мужчина, который не может отличить поцелуй от поцелуя - не мужчина", - приговор от Лекори.
  "Господин терзает, вас, чтобы меня не огорчить, - Гелазия выдала с нежной наивной улыбкой. - Господину понравилось целовать меня.
  Поэтому он вам не сказал, чей поцелуй лучше..."
  "Ты нас жалеешь, славный охотник на драконов Гендер. - Прекрасная собеседница Комазия заливалась соловьем. - Жалеешь и убиваешь.
  Почему ты мучаешь нас.
  Из жалости мучаешь?
  Конечно, нет.
  Но, во всяком случае, ты думаешь только о себе.
  Только для себя живешь.
  Не для нас.
  И это... правильно, мой господин, - Комазия рабыня вспомнила, что она прекрасная собеседница, а не прекрасная обвинительница.
  Она с достоинством выпрямилась: - Я верю, что тебе понравилось целовать Гелазию.
  Бери ее в жены. - Комазия судорожно сглотнула. - Если мне придется вернуться к отцу, то я ему все расскажу. - Комазия, вдруг, зарыдала. - Почему?
  Почему я должна сообщать все плохое?"
  
  "Потому ты должна сообщать все плохое, Комазия, - Гелазия слезла с колесницы и уступила место Комазии, - что ты самая хорошая из нас.
  Я восхищаюсь тобой".
  "Действительно, Комазия, ты хорошая", - Лекори согласилась с Гелазией.
  "Меня убеждать, что я хорошая, не нужно, - Комазия ответила сухо. - Не поймаете меня на крючок сестры.
  Не старайтесь мне понравиться.
  Я и так знаю, что вы добрые.
  Я даже слышу, как сейчас стучат ваши горячие сердца".
  
  "Рабыни, - я громко хлопнул в ладоши. - Я упорно молчал.
  Я мужественно не отвечал на ваши глупости.
  Слушал ваш бред. - Я решил бить в точку. - Вы говорили о ни о чем.
  При этом обозлили меня.
  Вы ни на секунду не замолкали.
  Уже виднеется дворец Альтаиры.
  Нам только с горочки спуститься...
  Теперь ответьте мне - о чем вы говорили.
  О чем спорили?
  Что обсуждали?
  Может быть, было бы лучше, если бы вы все молчали?"
  "Бессердечный".
  "Злой".
  "Жестокий и трусливый".
  "Никакого сострадания".
  "Только о себе думает".
  Упреки градом посыпались на меня.
  Я радовался лишь тому, что мы добрались до дворца.
  "Я, пожалуй, здесь останусь, - рабыня Ванесса присела у дороги. - Я не хочу находиться с Гендером в одном дворце".
  "Господин, господин, иээээх, - Лекори, Гелазия и Комазия на меня смотрели с упрёком.
  Шесть глаз, а упрек один. - Посмотри, до чего ты довел девушку.
  Не пожалел свою рабыню Ванессу..."
  "Ванессочка, - Гелазия с нежной наивной улыбкой присела рядом с Ванессой. - Скажи, на каких условиях ты пойдешь с нами во дворец..."
  "Условия? - рабыня Ванесса коротко спросила.
  Потирала левую грудь. - Если я останусь около дороги...
  Здесь...
  То я не услышу всех гнусностей, которые говорит Гендер.
  Я буду ухаживать за дорогой.
  Да, Гендер, - рабыня Ванесса с вызовом крикнула мне. - Ты выдумал кротовую нору на дороге.
  Выдумал, чтобы при падении облапить меня за попку.
  Ты хотел, чтобы цезарь, наш великий цезарь..."
  "Тише, рабыня, - я зашипел. - Замолчи.
  О цезаре - только хорошее говорят.
  Вдруг, тебя услышат..."
  "Ты решил, что ты умнее цезаря, Гендер..."
  "Ванесса, ни слова", - я хрустел пальцами.
  "Ты обвинил цезаря...", - рабыня Ванесса громко вещала.
  "Оказывается, что наш господин - бунтовщик", - Гелазия наивно округлила глазища.
  "Гендер, ты упрекнул нашего цезаря в том, что он тратит слишком много денег на войну.
  Ты хотел предложить цезарю не воевать, а присматривать за кротовыми норами на дороге".
  "Какая дерзость", - блестящая красавица Лекори приложила правую ладонь к левой груди.
  Я отметил, что грудь не поместилась в ладони...
  "Я пожертвую собой ради цезаря, - рабыня Ванесса торжественно объявила. - Я буду присматривать за кротовыми норами на дороге...
  Я хочу работать на дороге".
  "Разве, я возражаю, Ванесса, - я уже понял, как надо бороться с девичьими всплесками. - Наблюдай за кротами и их норами.
  В это время Клотильда, Агнесса, Апогея, Ореанда, Клеопатра, Партэния и другие рабыни будут с Альтаирой..."
  
  "Вперед, - рабыня Ванесса даже подскочила. - Побежала впереди колесницы.
  Понеслась к дворцу.
  Мы бежали за ней. - Господин.
  У меня лопнуло терпение от твоих упреков. - Ванесса умудрялась бежать и ругать меня. - Я знаю, что ты хочешь сказать.
  Не говори, господин.
  Я же предупреждала - бойся меня.
  Надеюсь, что ты не станешь рассказывать всем, что я набивалась в твои подружки.
  Я просто хотела чтобы мы лучше узнали друг друга.
  Вот и все, славный охотник на драконов.
  Если ты почувствуешь, что я тебе не нужна, то просто забудь, что я есть". - Рабыня Ванесса споткнулась о кротовую нору на дороге.
  Но не упала.
  Побежала дальше.
  "Хорошо, что Ванесса не обвинила меня еще раз из-за кротовой норы, - я терял дыхание и скорость. - Ванесса могла бы сказать, что она не упала, когда споткнулась о кротовую нору, а я, якобы делал вид, что падаю, чтобы ухватить за попку".
  Ванесса - пока я догонял и размышлял о невеселом - влетела во дворец.
  Раздался сдавленный визг.
  
  "Убивают", - блестящая красавица Лекори отважно обогнала меня.
  "Убить вас всех - мало", - я злорадно подумал.
  Я увидел - Партэния и Ванесса обнимаются до визга
  Словно расстались сто лет назад.
  И не верили, что встретятся снова.
  А Ванесса всего лишь съездила со мной на ярмарку.
  "Господин?" - Партэния через плечо Ванессы посмотрела на меня.
  "Не ждали, а я пришел", - я неудачно пошутил.
  "Как он?
  Обижал тебя?
  Приставал?
  Пытался?" - Партэния спросила Ванессу.
  "О ком рабыня Партэния спрашивает? - Я молча удивился. - Кто должен был обижать Ванессу.
  Потом до меня дошло: - Партэния нагло спрашивает Ванессу - обижал ли я ее.
  Приставал ли к Ванессе...
  Пытался ли...
  Что пытался?"
  "Да, Парта.
  Гендер приставал ко мне.
  Обижал меня.
  Пытался..." - рабыня Ванесса всхлипнула.
  "Господин, - рабыня Партэния отлипла от Ванессы.
  Грозно на меня смотрела. - Ты, зачем обижал Ванессу?
  Кто тебе разрешил к ней приставать?
  Как ты осмелился пытаться..."
  "Не смей так говорить со славным охотником на драконов", - неожиданно у меня появились защитницы - три грации.
  Только что у дороги проклинали меня.
  Теперь же защищают.
  Блестящая красавица Лекори встала впереди меня.
  Словно защищала от стрелы или меча Партэнии.
  Но ни стрелы, ни меча у нее нет.
  Комазия и Гелазия защищали меня с левой и правой стороны.
  "Кто вы? - Партэния зарычала, как тигрица, которая защищает своего детеныша. - Не трогайте МОЕГО господина".
  "Партэния не оригинальнее, чем три грации, - я подумал и обреченно вздохнул. - Нападала на меня, что я якобы обижал, приставал, пытался... Ванессу.
  Теперь Партэния подчеркивает, что я ее господин.
  Заступается за меня.
  Наверно, будет драка.
  Приятно, когда за меня девушки дерутся.
  Но лишь бы мне не повредило.
  Лишь бы Альтаира не увидела и не подумала плохое".
  "Почему это славный охотник на драконов - твой господин? - Блестящая красавица Лекори с вызовом спросила Партэнию. - Гендер - наш господин".
  "Ха, самозванка рабыня, - Партэния свысока смотрела на блестящую красавицу Лекори.
  Будто бы сама Партэния - не самозванка. - Гендер и наша госпожа Альтаира сегодня поженятся.
  Гендер станет нашим господином".
  
  "По ночам не женятся", - рабыня Гелазия заметила с нежной наивной улыбкой.
  "Девочка, - Партэния свое высокомерие перевела на Гелазию. - По ночам как раз и женятся.
  Жрецы в храме женят в любой час.
  Но ночью - с большой охотой.
  Мертвый может подождать, пока над ним проведут ритуал сожжения.
  Мертвый никуда не убежит.
  Но живые не ждут.
  Жених или невеста может в любой момент передумать и сбежать.
  Поэтому жрецы хватают молодых и сразу их женят".
  "Но Гендер и ваша Альтаира еще не поженились, - Лекори приложила пальчик к губкам. - А нас Гендер уже купил.
  Поэтому, он уже наш господин.
  А ваш - еще не господин".
  "Славный охотник на драконов Гендер, - рабыня Партэния смотрела на меня потрясенно. - Ты приобрел трех рабынь?"
  "Мы не просто рабыни, - рабыня Комазия похвасталась. - Мы - три грации.
  Я - приятная собеседница Комазия.
  Лекори, - Комазия притянула за талию Лекори, - моя сестра - блестящая красавица.
  И - наша Гелазия - прелестница с нежной наивной улыбкой". - Неподдельная гордость звенела в словах Комазии.
  "Подумаешь - три грации, - Партэния с презрением фыркнула.
  Но видно, что она задета за живое. - Вы - три - в каждой по одному.
  Я же - одна, но во мне три достоинства".
  "Какие у тебя достоинства, Парта?" - рабыня Ванесса ядовито зашипела.
  Теперь Ванесса завидовала Партэнии.
  "Ванесса, ты же до чёрточки, до капельки осознаешь все мои достоинства, - рабыня Партэния без высокомерия, без обиды обняла Ванессу. - Я - прекрасная собеседница блестящая красавица с нежной наивной улыбкой".
  "Я согласна", - Ванесса с обожанием посмотрела на Партэнию.
  Зависть Ванессы, как рукой смыло.
  "Так нечестно, - Гелазия нежно улыбнулась. - Ты, Партэния, подслушала нас.
  Поэтому назвала у себя три наших достоинства".
  "Я поступила нечестно? - рабыня Партэния подплыла к рабыне Гелазии. - Посмотри на меня, девочка. - Партэния приблизила свое лицо к лицу Гелазии.
  Грудями уперлась в ее груди. - Разве я не ослепительно блестяще красивая?
  Неужели, моя нежная наивная улыбка не волнует тебя?
  Мой голосок, разве, не похож на голос прекрасной собеседницы".
  "Ты...
  Ты... - Гелазия прятала глаза.
  Щечки ее загорелись стыдливым румянцем.
  Нежная наивная улыбка стала еще нежнее и наивнее: - Ты, действительно, блестящая красавица приятная собеседница с нежной наивной улыбкой".
  "Гелазия, как ты можешь! - Блестящая красавица Лекори вскричала. - Ты - предательница".
  "Гелазия, за твою измену я больше не буду с тобой разговаривать", - прекрасная собеседница Комазия воскликнула с болью.
  "Я говорю правду, - Гелазия подняла подбородочек. - Партэния очень красивая.
  Улыбка Партэнии - нежная и наивная.
  Речи Партэнии прекрасные".
  "Ты могла бы солгать, Гелазия, - Партэния сияла от счастья. - Могла бы обмануть, сказала бы, что я не красивая, что я - косноязычная, что у меня улыбка не нежная и не наивная.
  Но ты не побоялась правды обо мне.
  Поэтому на пиру сядешь по правую мою руку".
  
  "Ха, наглая, - блестящая красавица Лекори не отступала. - Я на пиру сяду справа от тебя, Партэния".
  "Ты бы лучше держалась от меня подальше, Лекори, - Партэния издевательски захохотала. - Иначе все будут смеяться над тобой.
  Станут задавать друг другу вопросы - Вот сидит блестящая красавица приятная собеседница с нежной наивной улыбкой Партэния; а кто эта рядом, которая пытается греться в лучах славы Партэнии".
  "Нет, Партэния, - теперь блестящая красавица Лекори приблизилась грудью в груди к Партэнии. - На пиру гости станут прикрывать ладонями глаза.
  Потому что блеск моей красоты ослепительный.
  Гости будут спрашивать друг друга - Вот сидит блестящая красотка Лекори; в блеске ее красоты не видно замарашку, которая пытается греться в лучах красоты".
  "Ты забрала мои слова, мерзавка Лекори", - Партэния зашипела.
  "Хахаха, воровка Партэния, - блестящая красавица Лекори наигранно захохотала. - Ты пыталась забрать мою славу красавицы".
  
  "Вот и подружились, рабыни", - я подумал, что пора вмешаться в спор.
  Но, как обычно с девушками, я не угадал.
  "Гендер, - Партэния изумленно хлопала длинными бархатными ресницами.
  Словно только что меня увидела. - Ты во всем виноват".
  "Я виноват?" - Я на всякий случай отступил к колонне мраморной, прижался к ней спиной.
  Чтобы в спину не ударили.
  
  
  ГЛАВА 398
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПАРТЭНИЯ И ТРИ ГРАЦИИ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты зачем-то купил трех рабынь..."
  "Трех граций...", - прекрасная собеседница Комазия добавила.
  "Господин нас купил, потому что мы красивые, нежные, наивные и прекрасные собеседницы", - Гелазия осветила робкой нежной улыбкой.
  "Я - свободный.
  Один свободный среди вас, рабыня.
  Я имею право делать то, что захочу", - я проблеял.
  "Свободный, значит, - Партэния испепеляла меня взглядом. - Скажи мне, свободный Гендер славный охотник на драконов. - Кто красивее?
  Я - ослепительнейшая красавица, которой нет равной, или наглая, дерзкая мерзавка какая-то рабыня Лекори?"
  "Ээээээ, рабыня, - я теперь не блеял, а мычал.
  Хотел забыть, что я здесь.
  У меня пересохло во рту.
  Опасность быть побитым ясно нависла надо мной. - Как бы вы отреагировали, рабыни, если бы на белом коне прискакал бы цезарь?
  Вы бы не боялись его.
  Вы боялись бы себя, своих прекрасных тел, которые жаждут ласки.
  Вы бы прятали свои желания, которые все равно вылезали бы наружу.
  Цезарь рисковал, если бы прискакал в этот дворец.
  Но еще больше бы он рисковал, если бы не заглянул к вам на огонек факела.
  Захотел бы цезарь здесь пировать, если бы ему сказали, что во дворце не прекрасные рабыни, а - нездоровые немолодые женщины?
  Как вы себя поведете?
  Откроет ли цезарь вам свои тайны?
  Почему же вам хочется, чтобы я, вместо цезаря, влезал в ваш спор о красоте".
  "Чтооо? - рабыня Партэния округлила глаза. - Гендер!
  Где ты нахватался незнакомых тебе слов?
  Сам не понимаешь, что говоришь".
  "Наш господин славный охотник на дельфинов..."
  "На драконов..."
  "Наш господин славный охотник на драконов, - рабыня Комазия продолжала, словно не оговорилась об обидных для меня дельфинах, - красивых слов набрался от меня.
  Я же - прекрасная собеседница.
  Наверно, господин заразился через поцелуй.
  Гендер поцеловал меня.
  Через поцелуй Гендеру перешла часть моего таланта прекрасной речи".
  "Гендер, ты целовал рабыню Комазию?" - рабыня Партэния схватилась за сердце.
  Вернее за то, что его прикрывает - за свою великолепную грудь.
  При этом Партэния задела ладонью грудь рабыни Лекори.
  Лекори с недоуменным любопытством посмотрела в глаза Партэнии.
  "Не только Комазию, но и меня, и Лекори, и Ванессу господин Гендер целовал", - Гелазия осветила всех нежной наивной улыбкой.
  "Ооооо!
  Во дворце появился царь целовальщиков, - рабыня Партэния воздела руки к небу.
  Вернее - к потолку дворца. - Славный охотник на драконов перешел от поцелуев драконов к поцелуям девушек.
  Конечно, после ужасных драконов любая девушка Гендеру кажется прекрасной.
  Поэтому он вас и целовал".
  "Парта, разве я ужасная?" - Ванесса наматывала на пальчик локон.
  "Нет, Ванесса, ты прекрасная", - рабыня Партэния облизнула пересохшие губки.
  "Так зачем же ты сказала, что я хуже, чем дракон?"
  "Я этого не говорила, Ванесса".
  "Ты намекала, - прекрасная собеседница Комазия тоже присоединилась к атаке на Партэнию. - Партэния.
  Ты намекала, что только после дракона Гендер может нас целовать".
  "Вы переврали мои слова", - Партэния выглядела жалко.
  Она опустила руки.
  Беспомощно смотрела на девушек.
  "Партэния...
  Партэния - мой друг. - Я подумал.
  Кусал губы. - Хоть сейчас я могу ей помочь".
  "Не трогайте Партэнию, - мой голос не прозвучал величественно.
  Он сорвался на петушиный крик. - Как вас не стыдно, голые рабыни!
  Вчетвером нападаете на беззащитную Партэнию!".
  "Нападаем вчетвером, - прекрасная собеседница Комазия не возражала. - Ты бы тоже мог присоединиться к нам, господин.
  Впятером мы победим Партэнию".
  "Нельзя так, рабыня", - я проблеял.
  "Почему ты защищаешь Партэнию, господин? - Гелазия нежно мне улыбнулась. - Мы же твои рабыни.
  Ты нас купил.
  Нас и защищай".
  "Я защищаю Партэнию, потому что она...
  Она...
  Партэния - мой друг.
  Партэния - моя подруга".
  "Вот я и сказал, - я подумал с безысходностью. - Сейчас Гелазия, Комазия, Ванесса и Лекори разорвут меня".
  "Господин!
  Партэния - твой друг?" - блестящая красавица Лекори потрясенно пролепетала.
  С ресницы упала капелька слезы.
  "Да! - Партэния торжественно объявила. - Хотя славный охотник на драконов трус изрядный, - вот так похвалила меня... - но сейчас проявил храбрость.
  Гендер, я горжусь, что ты мой друг!"
  "Не Гендер, а - господин", - я проблеял.
  "Я провела обряд... ритуал посвящения Гендера в мои друзья".
  "Как же ты провела ритуал?" - блестящая красавица Лекори спросила без издевки.
  "Гендер встал передо мной на колени..."
  "О, Партэния, - я застонал. - Пожалуйста.
  Без подробностей.
  Ну, провела обряд, так провела.
  И все.
  Зачем же посторонним рассказывать".
  "Гендер встал передо мной на колени, - Партэния повторила жестоко. - Поклонился мне.
  Я поставила свою ножку на шею Гендеру.
  Ритуал завершён.
  Теперь мы - друзья".
  "А я могу провести подобный ритуал с Гендером?" - блестящая красавица Лекори жадно спросила Партэнию.
  "Нууууу, я не знаю, - рабыня Партэния сложила губки дудочкой. - Сначала мы должны с тобой подружиться... Лекори. - Партэния с трудом произнесла имя - Лекори. - Потом вдвоем...
  Поставим ножки на шею Гендеру.
  Так он станет нашим общим другом".
  
  "Меня спросить забыли, рабыня, - с моего языка срывались капли... надеюсь, что - яд, а не слюни. - Захочу ли я стать другом рабынь".
  "Альтаира не стесняется дружить с рабами", - рабыня Ванесса обозначила себя.
  "Гендер, сравни нас", - к счастью, рабыня Партэния отвлекла Ванессу.
  "Как вас сравнить?" - Я обернулся.
  Партэния и блестящая красавица Лекори стояли плечом к плечу.
  С вызовом смотрели на меня.
  "Скажи, кто из нас красивее", - блестящая красавица Лекори потребовала, а не попросила.
  "Только говори коротко и ясно, - рабыня Партэния предупредила меня. - Без всяких своих философских отклонений".
  "Я не философ, - я расправил плечи. - Поэтому я горжусь собой, - я подошел ближе к рабыням. - От Партэнии исходит одуряющий аромат персиковой рощи", - мои ноздри затрепетали.
  "Я бегала за персиками в сад", - рабыня Партэния захихикала.
  "Ты же, ты, блестящая красавица Лекори, пахнешь миндалем".
  "В шатре купца Рахомболя я рассыпала порошок миндального ореха", - блестящая красавица Лекори красавица мне улыбнулась.
  "Господин, ты не нюхай, а смотри", - Ванесса пробурчала за моей спиной.
  "Смотреть - так смотреть, - я потирал внезапно вспотевшие ладони. - Смотреть трудно".
  "Почему смотреть трудно, господин?"
  "От обеих исходит ослепляющий блеск.
  Даже глаза режет.
  Общее облако красоты. - Я зашёл сзади рабынь. - Головки.
  Спина.
  Попки.
  Ноги.
  Вроде, как у людей.
  Но чем-то вы, Партэния и Лекори, отличаетесь от простых патрициев..."
  "Господин, я отравлю тебя", - Партэния зловеще прошептала.
  "Так не честно, Партэния, - Лекори тут же зазвенела голоском. - Не угрожай нашему судье.
  Я тоже могу легко отравить Гендера.
  Но я же не угрожаю ему".
  "Отравить меня? - Я взвизгнул. - Я так понимаю, рабыни, что после моей оценки вас, одна из вас - та, которая проиграет - отравит меня..."
  "Да", - Партэния и блестящая красавица Лекори радостно ответили в один голос.
  "Тогда я сохраню себе жизнь, - я воткнул руки в бока. - Я отвечаю - не могу сказать, кто из вас красивее".
  "Трус", - рабыня Партэния с презрением выдохнула.
  "Не воин.
  Не герой", - блестящая красавица Лекори добавила.
  "Гендер всегда был трусливый", - рабыня Ванесса добавила.
  "Ты, рабыня Ванесса, разве знала меня всегда?" - Я мужественно поднял подбородок.
  "Не обязательно знать, всю жизнь, чтобы оценить", - Комазия грустно улыбнулась.
  "Комазия.
  Ты - прекрасная собеседница, - я замычал. - Ты же должна мне говорить только приятное".
  "Господин, - Гелазия опять по-своему, наивно, пыталась меня успокоить. - Комазия и сказала тебе приятное.
  Комазия согласилась, что тебя необязательно знать всю жизнь, чтобы определить, что ты - трус". - Гелазия одарила меня нежной улыбкой.
  
  "Презренный, ничтожный, бесславный охотник на драконов", - рабыня Ванесса прошла мимо меня.
  При этом больно толкнула плечом в плечо.
  Я стерпел.
  Я не обижаю девушек.
  "Я - славный охотник на драконов, а не бесславный", - я напружинил мускулы.
  Но рабынь не интересовали мои мускулы.
  Сейчас проходила Олимпиада по красоте.
  Соревновались блестящая красавица Лекори и непревзойдённая красавица Партэния.
  
  "Мы сами себя сравним, - Партэния бросила вызов. - Никто лучше не знает себя, чем другая".
  "У тебя, Партэния, тяжелые густые волосы", - блестящая красавица Лекори начала сравнивать с верхов.
  Погладила Партэнию по головке.
  "Как приятно, - рабыня Партэния замурлыкала. - Но приятно... к делу не относится.
  Твои волосы легкие, воздушные.
  Но не как старческий пушок, Лекори.
  Твои волосы, кажется, невесомыми, как у богини Олимпа".
  "Богов Олимпа не существует", - я решил восстановить свое пошатнувшееся влияние среди рабынь.
  Но меня не слышали...
  "Волосы у нас, Лекори, одинаково прекрасные, - Партэния выдохнула. - А головки?
  У тебя головка даже не миленькая.
  Она величественно прекрасная.
  Но и моя головка идеальная".
  "Отвечу честно, Партэния..."
  "Конечно, честно, Лекори отвечай.
  Никто нас не обманет, кроме нас самих"
  "Если честно, Партэния, то столь идеальной головки, как у тебя, я не видела ни у кого.
  Разве, что в отражении в серебряном зеркале, когда смотрю на себя".
  "С головками мы тоже пока не определились, Лекори.
  Счет пока равный.
  Твои глаза...
  Я утонула в них.
  Поэтому даже не могу сказать, какого они цвета.
  Они меняются, как море".
  "Я же в твоих глазах летаю, Партэния.
  Цвет твоих глаз тоже непонятен.
  Они - словно облака над Олимпом".
  Я хотел влезть в разговор.
  Сказал бы, что Олимпа тоже не существует.
  Но благоразумно промолчал...
  "Твоя шея, Партэния, - Олимпийские игры по красоте продолжались, - подобна стеблю лотоса".
  "Твоя же шея, блестящая красавица Лекори, - Партэния даже назвала Лекори блестящей красавицей, - прекрасная, как мраморная колонна в Микены".
  "Здесь мы тоже не отличаемся друг от дружки, - блестящая красавица Лекори захихикала. - Головки, шеи, глаза, губки, носики, лбы.
  А вот грудь твоя, - голос Лекори задрожал. - Она - бесподобна. - Блестящая красавица Лекори опустила ладошку на левую грудь Партэнии. - Шелк и бархат одновременно".
  "Кстати о шелках и бархате, - я подумал, что могу сказать. - Я купил замечательный редчайший нордический серый шелк.
  И белейший - нордический же - бархат..."
  Но напрасно я так думал, что могу отвлечь девушек от созерцания друг дружки.
  "Твои груди, блестящая красавица Лекори, - снова Партэния назвала Лекори блестящей красавицей. - Они - вызывают легкую грусть..."
  "Почему - легкая грусть?"
  "Как небо, твои груди, как Солнце - прекрасное, но недоступное".
  "Ты можешь до них дотронуться, Партэния".
  "Дотронуться могу и до неба, Лекори.
  Но оно все равно будет недоступное".
  "Я...
  Я больше не могу оценивать, - Лекори опустила руки. - Ты настолько красивая, Партэния.
  Безумно красивая... для меня..."
  "Я тоже не могу тебя больше сравнивать с собой, Лекори.
  Ты поразительно красивая.
  Но надо, Лекори.
  Надо.
  На нас с надеждой смотрят...
  За тебя болеют душой твои сестры.
  За меня - Ванесса.
  Мы не должны их подвести..."
  "Обо мне забыли, - я подумал и вымученно улыбнулся. - Я - красавец.
  Я - единственный эталон красоты во дворце.
  Может быть, рабыни, нарочно не смотрят на меня?
  Боятся, что моя красота, безусловно, выше их красоты?"
  "Тогда продолжим соревноваться, - ладонь блестящей красавицы Лекори поглаживала животик Партэнии. - Твоя кожа, будто морская волна, Партэния.
  Даже шелк и бархат не сравнятся с ней.
  Да!
  Да, гладкая, как морская волна".
  "Твоя же кожа, Лекори, словно серебряное зеркало.
  Столь же безупречная и притягательная.
  Я даже вижу свое отражение в тебе, Лекори".
  "Я же не могу оторвать ладонь от твоего животика, Партэния".
  "И не отрывай".
  "Но мы же соревнуемся.
  На нас смотрят".
  "Да, на нас смотрят, - в голосе Партэнии прозвучала доля сожаления. - Попки не будем сравнивать, Лекори..."
  "Почему не будем сравнивать попки, Партэния".
  "Да, почему попки не сравните? - Я проблеял. - Ягодичные мышцы - одни из самых важных в теле, как женщины, так и мужчины.
  Амазонки и воины знают, что если меч проткнет живот, то человек еще может выжить.
  Но если серьезно поранить ягодичную мышцу, то кровь моментально вытечет из человека".
  "Господин?" - Прекрасная собеседница Комазия проворковала.
  Голосок у нее дивный.
  Как раз для прекрасных бесед под луной...
  "Да, Комазия".
  "Господин, ты потом будешь высказывать свое мнение о попках и ягодичных мышцах".
  "Тебе не нравятся мои слова, Комазия, - я обиделся. - Ты же прекрасная собеседница.
  Должна понимать..."
  "Наоборот, господин", - Комазия приложила пальчик к моим губам.
  Я подумал - укусить ли игриво за пальчик Комазии.
  Но увидел, как рабыня Ванесса краем глаза следит за мной...
  Да и Гелазия наивно подглядывала...
  Поэтому передумал шутить с рабыней Комазией.
  "Что, наоборот, Комазия?" - Я спросил напыщенно.
  "Мне очень нравятся твои слова о попках, господин, - Комазия прошептала. - Но тема эта очень великая.
  Как раз для приятного разговора.
  Приходи ко мне ночью..."
  "Сейчас ночь, Комазия".
  "Сейчас нервная ночь, господин.
  Она уже скоро закончится.
  Приходи долгой ночью, славный охотник на драконов.
  Мы с тобой мило поболтаем о попках, об ягодичных мышцах..."
  "Ты, действительно, приятная собеседника, Комазия", - я потрепала Комазию за щечку.
  Рабыня захихикала.
  
  "Ножки сравним, - Олимпиада по красоте продолжалась. - Лекори, встанем друг к дружке спиной.
  Чьи ножки длиннее и аккуратнее".
  "Да, Партэния.
  Сначала спиной сравним.
  Потом передом".
  Девушки прислонили спину к спине.
  "Ты не жульничаешь, Лекори?
  Мне кажется, что ты встаешь на носочки".
  "Я не встаю на носочки, Партэния.
  Просто у меня ножки длиннее, чем твои".
  "У тебя ножки не длиннее, чем мои, - в голосе Партэнии столкнулись мечи. - У тебя просто нет попки.
  Мои ножки длиннее".
  "Мне кажется, что я выигрываю", - блестящая красавица Лекори засмеялась.
  Смех уже не добродушный.
  "Рабыни от похвал перешли к спору, - я напрягся. - Завершение Олимпиады близко".
  "Как же ты выигрываешь, если твои ноги короче моих, Лекори?"
  "Давай, теперь передом померяемся, Партэния".
  "Как передом померяемся?"
  "Встанем друг к дружке лицом.
  Так сразу будет видно, у кого ножки красивее и длиннее".
  "Я с удовольствием, Лекори.
  Потому что я знаю, что я выиграла по красоте у тебя".
  "Я тоже с огромным удовольствием", - блестящая красавица Лекори развернулась.
  Девушки смотрели друг дружке в лицо.
  Тяжело дышали.
  "Они уже не хвалят друг дружку, - я с сожалением подумал. - А все так хорошо начиналось..."
  "Ножки, ножки", - Партэния и Лекори прижимались друг к дружке.
  Так лучше понятно, у кого ноги прекраснее.
  "Бедра у тебя, Лекори..."
  "Твои бедра, Партэния".
  "Я беру свои слова назад, Лекори, что твои груди лучшее, чем мои.
  Мои груди в сто раз красивее твоих".
  "Ха, Партэния.
  Мои груди прекраснее, чем твои.
  Ты поэтому злишься.
  И еще больше злишься, что твоя кожа не столь блестящая, как моя".
  "Охохо, кто бы так говорил, - Партэния натужно расхохоталась. - Если моя кожа не столь блестящая, как твоя, то почему же ты, Лекори, щуришь глаза.
  Блеск моей красоты ослепляет тебя..."
  "Я прищурила глаза, Партэния, чтобы не видеть твои груди.
  Мне так жаль тебя.
  Ты думала, что твои груди восхитительнее, чем мои.
  Но мне на них смотреть даже страшно, Партэния".
  "Тебе страшно смотреть не на мои груди, Лекори.
  Ты закрываешь глаза, чтобы не видела свой носище.
  У тебя нос длиной с метлу ведьмы".
  "Не правда, Партэния.
  Мой носик аккуратненький, небольшой.
  Зато твой нос..."
  "Ной носик - само совершенство.
  Прямой носик истинной наследницы шумеров, асирийцев и Эллады".
  "Шумеры посмеялись бы над твоим лицом, Партэния".
  "Асирийцы оборжались бы над твоей нескладной фигуркой, Лекори".
  "Партэния?"
  "Да, Лекори".
  "Ты наступила мне на ногу.
  Наверно, для того наступила, чтобы твоя нога казалась длиннее...."
  "Странно, Лекори.
  Мне кажется, что ты первая наступила мне на ногу.
  Я наступила тебе на левую ногу.
  Ты же первая стоишь на моей левой ноге".
  "Партэния, я наступила тебе на ногу, чтобы ты не упала".
  "Упала от чего, Лекори?
  Может быть, ты думаешь, что я закачаюсь от восторга, что ты столь красивая?
  Видишь, не качаюсь.
  Значит, ты не красивая.
  И не падаю..."
  "Ты не падаешь, Партэния, потому что я стою на твоей ноге.
  По доброте своей стою.
  Иначе бы ты упала.
  Да, ты бы закачалась от моей красоты.
  И еще ты бы не удержала равновесие, потому что у тебя голова тяжелее, чем попка.
  У тебя нет попки".
  "Моя попка при мне, Лекори.
  Ты же свою попку на ярмарке потеряла".
  "Партэния, хочешь я сойду с твоей ноги?"
  "Хочу, Лекори.
  Сойди с моей ноги.
  И не грейся больше в лучах моей красоты".
  "Но тогда ты упадешь, Партэния".
  "Может быть, ты упадешь, Лекори?
  Иначе бы не держалась за мою талию".
  "Я не держусь за твою талию, Партэния".
  "Что же ты делаешь, если не держишься за нее, Лекори?
  Почему твоя рука на моей талии?"
  "Во-первых, я поддерживаю тебя за талию, Партэния.
  Во-вторых, проверяю, есть ли у тебя талия.
  На первый взгляд - нет у тебя талии.
  Вот я и пощупала".
  "То ты говоришь, что поддерживаешь меня за талию, Лекори.
  Ты передумываешь и выдумываешь, что у меня нет талии.
  Твоя ладонь маленькая, Лекори.
  Но моя талия поместилась в ней".
  "Ты льстишь себе, Партэния".
  "Давай, давай, Лекори.
  Сойди с моей ноги.
  Сама упадешь".
  "Нет, не упаду, Партэния.
  Ты свалишься от моей красоты".
  "На счет три, Лекори".
  "Да, на счет - три, Партэния.
  Отпускаем руки".
  "Ага, отпускаем руки на счет три, Лекори".
  "Один..."
  "Три". - Партэния, либо не умела считать, либо нарочно сразу после один сказала три.
  
  Дальше я не уследил, кто первая.
  Наверно, все же рабыни Лекори и Партэния одновременно толкнули друг дружку в груди.
  Лекори отпихнула от себя Партэнию.
  Партэния - оттолкнула Лекори.
  Рабыни одновременно со шлепками упали на мраморный пол.
  "Ах, ты, наглая", - Лекори потрясенно вертела очаровательнейшей головкой.
  "Ох, ты, интриганка", - Партэния распахнула глазища.
  Наступил короткий момент осознания.
  И...
  Две рабыни с визгом набросились друг на дружку.
  "Не вмешивайтесь, - Ванесса подняла руку. - В споре рождается истина".
  "Мы и не собирались вмешиваться, - Гелазия с нежной улыбкой и Комазия переглянулись. - Мы...
  Мы переживаем за обеих".
  "Я же вмешаюсь, - я сделал решительный шаг вперед. - Лекори - моя рабыня.
  Моя собственность.
  Я не хочу, чтобы Партэния испортила мою собственность.
  Партэния - моя подруга.
  Я не позволю, чтобы мою подругу обижали".
  Я не знаю, кто из рабынь подставил мне ножку.
  Кто меня толкнул в спину.
  Но я падал некрасиво и долго.
  "Главное - напружинить мускулы", - я подумал в последний момент.
  Грохнулся так, что зазвенело в голове.
  Может быть, я был некоторое время без сознания.
  Что-то важное или неважное пропустил.
  Или сразу прозрел.
  
  "Партэния и Лекори не прекращают драку", - я с трудом разлепил глаза.
  В голове стучали барабаны.
  Нет, не в моей голове стучали барабаны.
  Это Партэния и Лекори так оглушительно орали.
  "Признавайся, мерзавка, что я красивее тебе, - блестящая красавица Лекори сидела верхом на Партэнии.
  Своими ручками прижала руки Партэнии к мрамору пола. - Иначе задушу".
  "За кого болеть?
  За кого переживать? - Я почувствовал сильнейшее возбуждение. - Партэния или блестящая красавица Лекори?
  Они же мои рабыни.
  Обе.
  Но как же волнительно и интересно наблюдать".
  "Ха, ты меня задушишь легко, Лекори, - Партэния прохрипела. - У меня шейка изящная, тонкая.
  У тебя ладони огромные, как у кузнеца.
  Руки толстые, не девичьи.
  Как у славного охотника на драконов твои руки, Лекори".
  "Мои ладошки не маленькие? - Лекори попалась в ловушку хитрости Партэнии.
  Поднесла свои ладошки к лицу.
  Рассматривала их, словно ей только что пришили новые руки. - Ладони небольшие.
  Ручки тонкие мои..."
  "Мозги у тебя тоже маленькие", - Партэния воспользовалась моментом.
  Ловко сбросила с себя Лекори.
  Сидела на ее груди.
  Теперь Партэния прижимала руки Лекори к полу.
  "Проси пощады, глупая рабыня, - Партэния нависла над Лекори. - Я тебя раздавлю, если не признаешь, что я красивее, чем ты".
  "Раздавишь, раздавишь меня, Партэния, - блестящая красавица Лекори притворно закашлялась. - Ты же тяжеленая.
  Не воздушная ты, Партэния.
  Ох, не облачная ты.
  Твоя попка огромнейшая уже почти меня раздавила".
  "Ты же говорила, что у меня нет попки", - сейчас Партэния попалась на хитрость Лекори.
  Отвлеклась на свою попку.
  Повернула головку.
  Словно могла рассмотреть себя сзади.
  Тут же Лекори извернулась.
  Перекрутилась.
  Оказалась сверху на Партэнии.
  "Захватывающая схватка, - я потирал мокрые ладони. - Цезарю бы понравилось".
  "Ты больше не обманешь меня, Партэния, - Лекори вжалась в Партэнию, чтобы Партэния не выскользнула из-под нее. - Не поверю, что у меня ручки толстые, а ладошки большие".
  "Да и талия у тебя тончайшая, Лекори, - Партэния ловко своими ногами обвила талию Лекори. - Так удобно тебя держать ногами за талию в обхвате.
  Ты теперь от меня не вырвешься.
  Попробуй, попробуй, Лекори".
  "Не могу, - после нескольких попыток Лекори призналась. - Ты крепко держишь меня за талию.
  Не могу пошевелиться".
  "Тогда признавайся, наглая, что я победила.
  Что я красивее, чем ты, Лекори".
  "Нееет, Партэния.
  Ты тоже не можешь из-под меня выскользнуть, мерзавка.
  Ты сдавайся, Партэния.
  Скажи, что я красивее, чем ты.
  Тогда я тебя отпущу.
  Твои мучения закончатся".
  Девушки еще минуту пыхтели.
  Не могли победить друг дружку.
  
  
  ГЛАВА 399
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КОНКУРС КРАСОТЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Кто тебе сказал, что я мучаюсь, Лекори, - Партэния зло прошипела. - Мне кажется, что ты стонешь, потому что я сильно сдавила своими ногами твою талию".
  "Да, сильно ты меня захватила, наглая Партэния, - Лекори процедила сквозь зубы. - Я тебя не дооценила".
  "Больно?" - Партэния спросила без особой заботы.
  Но спросила же все-таки.
  "Немного больно, Партэния".
  "Тогда я чуть ослаблю зажим.
  Все равно, ты не выберешься, Лекори".
  "Спасибо, Партэния, - Лекори с облегчением вздохнула: - Партэния?"
  "Да, Лекори".
  "А я не слишком давлю на тебя?"
  "Нет, что ты, Лекори.
  Ты легонькая.
  Разве только...
  Могу я тебя попросить..."
  "Конечно, Партэния, проси...
  Мы же с тобой одинаковы...
  Почти одинаковые..."
  
  "Лекори!
  Ослабь, пожалуйста, нажим на мои ручки, - Партэния пропищала. - Иначе у меня будут синяки.
  Как я с синяками пойду на свадебный пир Альтаиры?"
  "Оооооо, Партэния, прости, - рабыня Лекори ерзала на рабыне Партэнии. - Я настолько неловкая.
  Все о себе и о себе думаю", - блестящая красавица Лекори слезла с Партэнии.
  Наклонилась.
  Подала руку. - Если будут синяки, то я знаю, как голубой глиной их снять.
  В угодьях госпожи Альтаиры найдется синяя глина?"
  "Синяя глина? - рабыня Партэния поднялась.
  Болтала с Лекори, как с лучшей подружкой. - Около реки в камышах много синей глины.
  Мы часто обмазываемся..."
  "Зачем тебе синей глиной обмазываться? - Лекори подняла бровки. - Твоя кожа безупречная".
  "Но после синей глины кожа не только блестит, но и сияет", - Партэния засмеялась.
  "Да ты что, Партэния?
  Покажешь?"
  "Все тебе покажу, Лекори.
  Мы же теперь - рабыни подружки.
  Нужно держаться вместе".
  "Да, нам нужно держаться вместе", - рабыня Лекори повторила задумчиво.
  "Лекори?"
  "Да, Партэния".
  "Я тебе поцарапала немного попку", - Партэния озаботилась.
  "Где?
  Где поцарапала?" - Лекори изворачивалась, чтобы заглянуть назад на себя.
  "Небольшая царапинка...
  Побежали на речку? - Партэния взяла Лекори за руку. - Я твою царапинку голубой глиной замажу.
  Будешь, как новенькая.
  Словно только что родилась".
  "Буду, как новенькая?
  Словно только что родилась? - рабыня Лекори переспросила.
  Залилась жизнеутверждающим серебряным смехом. - Хахахахахаха!
  Смешно очень.
  Ты сама придумала шутку, Партэния?"
  "Не сама придумала, что будешь как новенькая, словно только что родилась, - Партэния счастливо хихикала. - Кузнец Атлант рассказал эту шутку.
  Кузнецу шутку в детстве его прадед подарил.
  Прадеду Атланта шутка осталась по наследству от предков.
  Говорят, что предки кузнеца Атланта были царями в Гиперборейском царстве".
  "Ух, ты, - Лекори засунула пальчик в ротик.
  Пососала.
  Вынула пальчик.
  Осмотрела. - Партэния?"
  "Да, Лекори".
  "Покажешь кузнеца Атланта?"
  "Ты спрашиваешь, словно кузнец Атлант - голубая глина, - Партэния согнулась от хохота. - Конечно, ты увидишь Атланта.
  Много раз увидишь.
  Сейчас бежим на речку к голубой глине?"
  "Бежим, Партэния", - рабыня Лекори даже подпрыгнула от волнения.
  
  "Никуда вы не побежите... козы", - рабыня Ванесса выдохнула с ненавистью.
  "Выражение твоего лица, Ванесса, говорит, что ты хотела нас обозвать не козами, а другим - нехорошим - словом", - Партэния прищурила глазища.
  "Парта? - рабыня Ванесса произнесла слишком сладко, медово, чтобы казалось искренним. - К черному бархатному небу прибит рогатый месяц.
  Ночной ветерок приятно холодит наши лица.
  Пахнет свежескошенной травой и персиками".
  "К чему ты о персиках, Ванесса?"
  "Я - к тому о персиках, Парта, что есть много чего, что можно обсуждать, кроме выражения моего лица.
  Нет, же, Парта.
  Тебе не понравилось выражение моего лица.
  Странно как-то.
  Всегда я тебе нравилась, Партэния.
  А сейчас, вдруг, почему-то разонравилась..."
  "Нет, что ты, Ванессочка, - рабыня Партэния побледнела. - Ты никогда не разонравишься мне..."
  "Правда, Партэния?" - Ванесса лучезарно улыбнулась.
  "Правда, правда, Ванесса!
  Побежали с нами на речку?"
  "Купаться, Партэния?"
  "Сначала обмажемся голубой глиной, а потом искупаемся", - Лекори нежно взяла Ванессу за локоток.
  
  "Кхе, кхе, - я натужно натянуто прокашлялся в кулак. - Не хочу отрывать вас, прекрасные рабыни, от голубой глины.
  Я даже не вспомню свою мать сейчас.
  Но мы как бы по другому поводу собрались здесь.
  Печально, но надо бы подумать об Альтаире.
  Где она?"
  "Ой, Альтаира, - рабыня Партэния приложила ладошки к щечкам.
  Покачала дивнейшей головкой. - Для меня Альтаира - свет, тепло, радость, красотища и доброта".
  "Партэния... рабыня, - я сменил позу на боевую. - Где Альтаира?
  Почему мы не встретили ее и рабов на дороге?
  Их похитил дракон?"
  "Дракон? - Партэния улыбнулась.
  В свете факелов ее зубки блеснули жемчугом. - Нет дракона.
  А то бы ты его сразил, славный охотник на драконов Гендер".
  "Нет дракона, - я раскалялся. - Рабыня.
  Ты ответь быстро и точно.
  Где?
  Все?
  Что?
  Случилось?"
  "Альтаира и рабы ускакали вас выручать", - рабыня Партэния выпятила нижнюю губку.
  Словно очень и очень рассердилась на меня за резкость.
  "Тебя оставили одну во дворце, Партэния?"
  "Да, - Партэния глубоко вздохнула.
  Ее замечательные груди вздохнули вместе с ней. - Госпожа Альтаира сказала, чтобы я одна сидела во дворце.
  На всякий случай".
  "Всякий случай пришел, Партэния, - я скрежетал зубами. - Повторяю вопрос.
  Где все?"
  "Они поскакали на юг вас выручать..."
  "На юг? - Я подавился вопросом. - Но, зачем на юг.
  Альтаира знала, что я и Ванесса отправились на ярмарку на север.
  Ближайшая ярмарка от дворца - на север".
  "Может быть, ярмарка и ближайшая - на север, - рабыня Партэния объясняла мне терпеливо.
  Как дурачку. - Но Альтаира сказала, что на юг дорога лучше.
  И теплее.
  Поэтому они в колесницах уехали на юг".
  "Я потрясен, - я мотал головой. - Альтаира знала, что мы в северном направлении отбыли.
  Но направила своих рабов..."
  "И рабынь направила, Гендер".
  "Что?"
  "Я сказала, что не только рабы, но и рабыни..."
  "Партэния, могла бы не дополнять.
  И так все ясно.
  Больше, кроме того, что дорога на юг приятнее, Альтаира не сказала?
  Должно же быть другое объяснение ее идиотизму...
  Ее оригинальности..." - Я напряг бицепсы.
  Пытался отвлечь мускулами свою оговорку об идиотизме Альтаиры.
  "Госпожа Альтаира добавила еще, - Партэния либо не заметила мою оговорку, либо пощадила меня, - что ты, славный охотник на драконов Гендер, найдешь ее, куда бы она ни отправилась.
  Поэтому нет никакой разницы, куда ей ехать.
  А, если нет разницы, то надо выбирать лучшее".
   "Как можно выбирать лучшее, если нет разницы? - Я пробормотал обалдевший. - С другой стороны Альтаира права.
  Если мужчина хочет взять девушку в жены, то должен быть готов ко всему.
  Подумаешь, что я ускакал на север.
  А Альтаиру я должен искать в любом месте", - я постарался, чтобы мои слова не звучали сарказом.
  
  "Что будем делать, славный охотник на драконов? - рабыня Партэния от усердия высунула язычок. - На речку, или спасать госпожу Альтаиру?"
  "На речку, конечно, интереснее и безопаснее, - я почесал затылок. - Но Альтаира для меня дороже, чем голубая глина.
  Подготовь еще две колесницы, Партэния, - я распоряжался, как хозяин. - Одна колесница у нас имеется.
  Нужны еще две.
  Потому что нас шесть человек.
  Хм...
  Один я и пять вас - рабынь".
  "Колесниц и коней больше нет, господин, - рабыня меня огорчила. - Всех забрали на ваши поиски..." - Прозвучало, как упрек.
  "Конечно, мы задержались на ярмарке, - рабыня Ванесса сжимала и разжимала кулачки. - Гендер виноват.
  Он должен был послать голубя с папирусом.
  Предупредил бы Альтаиру, что мы будем позже..."
  "Ванесса, - я натянул самую красивую из своих улыбок. - Ты всегда по-особенному пахнешь.
  От тебя веет свежестью и розами.
  Но сейчас ты благоухаешь фиалками.
  Значит, что-то изменилось в тебе.
  Наверно это что-то - изменение отношения ко мне.
  Зачем ты меня обвиняешь, что я не послал Альтаире голубя?
  Я же пока - всего лишь гость в вашем дворце.
  Но, конечно, и жених Альтаиры я.
  Ты же - рабыня.
  Рабыня в первую очередь должна заботиться о госпоже.
  Ты!
  Ты, Ванесса должна была послать Альтаире голубя с папирусом на лапке".
  "Наверно, вы очень близки, - блестящая красавица Лекори захихикала. - Гендер и Ванесса.
  Вы ненавистью прожигаете друг в друге дыры.
  Так могут смотреть друг на друга только горячо влюбленные".
  "Ты на себя посмотри, рабыня Лекори, - я взвизгнул. - То миловалась ты с Партэнией.
  То дрались.
  То опять будете целоваться и рыдать друг у дружки на груди".
  "Да, Лекори, - Партэния распахнула руки. - Я думаю, что чего-то не хватает.
  У меня в глазах щипит.
  Спасибо тебе, господин, - Партэния мне поклонилась слегка, - что подсказал.
  Я и Лекори еще не рыдали друг у дружки на груди". - Партэния обняла Лекори.
  И они разрыдались.
  "Лекори и Партэния очень похожи, - рабыня Комазия всхлипывала. - Поэтому они будут постоянно ругаться и драться друг с дружкой.
  Их будет тянуть друг к дружке.
  Но так как характеры одинаковые, то поцелуются - потом подерутся.
  Подерутся - потом поцелуются".
  
  "Меня сейчас стошнит от ваших глупостей, рабыни, - я грозно зарычал.
  Надеялся, что мой рык подобен рычанию разъяренного льва. - Если нет колесниц, то поедем в одной.
  Я буду ехать, а вы побежите следом за колесницей.
  Так положено рабыням..."
  "Но ты же не умеешь сдерживать коней, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса невинно напомнила мне. - Ты сразу вылетел из колесницы в кусты".
  "Тогда ты поведешь колесницу, Ванесса, - я поднял подбородок. - Будешь управлять конями".
  "Но во дворце должна кто-то оставаться", - рабыня Партэния проблеяла.
  "Ты, рабыня Партэния, останешься во дворце, - я мудро рассудил. - Тебя же Альтаира назначила смотрящей рабыней по дворцу".
  "Хорошо, я останусь".
  "Господин?" - Около меня оказалась рабыня Комазия.
  "Что, рабыня?"
  "Я, Гелазия и Лекори не сможем долго бежать за вашей колесницей.
  Мы будем только задерживать вас.
  Ты, славный охотник на драконов Гендер, должен нестись спасать свою возлюбленную Альтаиру".
  "Ты, прекрасная собеседница Комазия, наверно училась в философской школе для мальчиков, - я с восхищением похлопал Комазию по плечу.
  Плечо у рабыни узкое.
  Без выдающихся мускулов. - Ты права, рабыня.
  Я и Ванесса понесемся в колеснице.
  Вы же во дворце готовьте пир.
  Партэния вам все покажет и расскажет".
  "Все покажу и расскажу", - Партэния засияла.
  "Расскажет она и покажет, - рабыня Ванесса зашипела. - Ты, Парта, с удовольствием еще раз бесстыдно покажешь себя для Лекори.
  Ты слишком уж много возомнила о своей красоте, Парта".
  "Да, я иногда задумываюсь, что я самая прекрасная, - Партэния ответила с вызовом. - Но - редко. - Партэния не скрывала своего раздражения. - Но кто-то должен отправиться к госпоже Альтаире.
  Поэтому мы остаемся.
  А ты и славный охотник на драконов Гендер - скачите..."
  "Я и Гендер поскачем, Парта.
  А ты и Лекори, чем будете заниматься?"
  "Мы?
  Мы пир станем готовить".
  "Не пир ты станешь готовить, бесстыдница, - из глаз Ванессы полетели синие молнии. - Ты и Лекори будете со смехом скакать друг за дружкой".
  "Что за глупости, Ванессочка?" - Партэния проблеяла.
  "Мы не из этих", - Лекори пропищала.
  
  "Ванессочка", - рабыня Партэния даже наклонилась.
  Так ее тяготил вопрос.
  "Да, Парта", - рабыня Ванесса насторожилась.
  Слишком она хорошо изучила тона и полутона голоса своей подружки Партэнии.
  "Как-то славно все выходит и получилось, что ты едешь в одной колеснице с Гендером?
  Понравилось с ним, Ванессочка?"
  "Ты о чем, Парта? - Ванесса замычала. - Я и славный охотник на драконов - всего лишь друзья".
  "Друзья, Ванессочка?"
  "Очень друзья".
  "Очень-очень вы друзья?"
  "Нет, мы друзья, как рабыня и хозяин".
  "Поэтому ты хочешь снова с Гендером мчаться в одной колеснице, Ванессочка?
  Вы прижмётесь друг к другу.
  Ваши тела сольются в едином порыве.
  Ветер будет охлаждать ваши разгоряченные..."
  "Ванесса не разрешала к ней прижиматься в колеснице", - я подумал, что это объяснение успокоит рабыню Партэнию.
  "Ах, славный охотник на драконов, - Партэния всплеснула ладошками. - Ванессочка не разрешала тебе прижиматься в колеснице?"
  "Именно так, рабыня.
  Ванесса не давала мне..."
  "Ванесса не давала тебе, славный охотник на драконов?"
  "Ты слишком много философствуешь, рабыня".
  "Ты же слишком простой, славный охотник на драконов.
  Отправился на ярмарку, чтобы сделать подарок для своей невесты - Альтаиры.
  По пути приставал к Ванессе..."
  "Я не приставал к Ванессе.
  Ванесса, скажи этой озабоченной..."
  "Гендер ко мне приставал, - Ванесса чуть не убила меня ответом. - Стоял передо мной на коленях.
  Обнимал мои ноги..."
  "Стоял на коленях?
  Обнимал твои ноги?
  Да, славный охотник на драконов любит стоять на коленях, - рабыня Партэния захохотала. - Он и передо мной стоял на коленях.
  Я совершала над ним обряд дружбы".
  "Но я не позволила Гендеру прижиматься ко мне..."
  "Тогда не позволила, а сейчас раскаялась, Ванессочка, - от Партэнии шел пар. - Поэтому решила скакать с Гендером".
  "Сама с ним скачи, Партэния".
  "Вот и поскачу с Гендером".
  "Чтоооо?"
  "То, что слышала, Ванесса, - Партэния показала Ванессе язычок. - Ты предложила мне скакать с Гендером.
  Я и соглашаюсь".
  "Слишком ты быстро и охотно, Парта, согласилась ехать с Гендером на поиски Альтаиры, - Ванесса кусала губки. - Я не согласна".
  "Я тоже не согласна", - блестящая красавица Лекори проблеяла.
  Все с интересом на нее посмотрели.
  "Ты не согласна, Лекори?" - Ванесса пропела.
  Лекори молча опустила милейшую головку.
  "Тогда ты, Лекори, отправляйся в одной колеснице с Гендером", - Партэния решила за меня.
  "Теперь я возражаю", - скромница рабыня Гелазия подарила всем нежную наивную улыбку.
  "Почему же ты возражаешь... ээээ
  Забыла твою кличку..." - Партэния округлила глазища.
  "Я - Гелазия".
  "Почему же ты, Гелазия, не хочешь, чтобы твоя сестра Лекори ехала с Гендером?"
  "Господин славный охотник на драконов, - щечки Гелазии запылали, - наш хозяин.
  Он очень горячий.
  Горячий, как камень на горе Арарат".
  "Я очень горячий парень, - я с подозрением смотрел на Гелазию. - К чему ты говоришь, рабыня?"
  "Я видела, - наивная улыбка Гелазии стала еще наивнее, - как ты с вожделением смотрел на Лекори".
  "Когда и на кого я смотрел с вожделением?" - Я невольно вскрикнул.
  "На меня ты смотрел с вожделением", - отозвались все пять рабынь.
  "Поэтому я не хочу, чтобы ты в колеснице обесчестил мою сестру Лекори", - Гелазия выдохнула.
  Наступила неловкая пауза.
  Может быть, пауза неловкая только для меня.
  Почему-то с рабынями я чувствовал себя провинившимся рабом, а не хозяином.
  "Гелазия, - я нашел силы. - Если бы не наивная нежная улыбка, то можно было бы подумать, что ты издеваешься надо мной.
  Как я могу обесчестить рабыню в колеснице?"
  "Очень просто ты можешь надругаться над рабыней в колеснице, - Ванесса надменно сдвинула брови. - Славный охотник на драконов Гендер.
  Ты же в колеснице стоял на коленях и обнимал мои ноги.
  Я была близка к... надруганию".
  "О, только не это, - я застонал. - Что вы предлагаете?
  Кто поедет со мной в колеснице?"
  "Никто, господин.
  Никто не поедет с тобой в колеснице!
  Ты остаешься во дворце".
  "Теперь я не согласен, рабыня, - я сжал кулаки.
  Почему рабыни еще не сошли с ума от моей красоты? - Я - жених Альтаиры.
  Я должен прийти к ней на помощь..."
  "Гендер, почему ты не умеешь водить колесницу?
  Все из-за тебя.
  Ты только хлопоты нам доставляешь лишние". - Рабыни восстали против меня.
  "Бунт? - Я устало опустил плечи. - Бунт рабынь - бессмысленный и беспощадный.
  С бунтом рабынь не сравнится даже бунт рабов.
  О колеснице...
  Не время сейчас мне упражняться с колесницей..."
  
  "Может быть, ты, Комазия, - Партэния левый глаз скосила на Комазию.
  Правым глазом следила за мной. - Повезешь Гендера?
  Если он ничего не умеет..."
  "Я?
  Я с удовольствием повезу нашего господина", - Комазия воодушевилась.
  "Что это у тебя правый глаз сразу начал дергаться, Комазия? - Партэния вжала кулачки в бока. - Ты с трудом сдерживаешь радость.
  И что за удовольствие, с которым ты хочешь поехать?"
  "Я?
  Я ничего... - Комазия приложила ладошки к грудям. - Ты же сама предложила, чтобы я была с Гендером".
  "Как предложила, так и распредложу, - Партэния показала зубки. - Не поедешь ты с Гендером в одной колеснице".
  "Не тебе за меня решать, Партэния", - прекрасная собеседница Комазия ответила дерзко.
  "Не мне решать?" - Соски Партэнии затвердели от возмущения.
  "Да, не тебе решать, Партэния, - за Комазию вступилась Ванесса. - Ты так испугалась, что кто-то другой поедет с Гендером, а не ты.
  Ты ревнуешь Комазию к Гендеру, или Гендера ревнуешь к Комазии?"
  "Не говорите обо мне так, будто меня с вами нет, - я блеяньем обозначил себя. - По поводу Комазии я не возражаю.
  Комазия - прекрасная собеседница.
  Мы мило проведем время за хорошей беседой".
  "Ишь ты, как воодушевился", - Ванесса ядовито зашипела.
  "Хвост поднял наш славный охотник на драконов", - Партэния икнула даже.
  "За хорошей беседой мило проведете время, - Лекори подпрыгнула от переизбытка гнева. - Нет ничего соблазнительнее для героя, чем прекрасный разговор с голой красавицей.
  За беседой ты, господин, и ты - Комазия - даже не заметите, как окажитесь в объятиях друг друга.
  Не скажу, что вы спрыгните с колесницы у ближайшего куста.
  Но точно знаю, что до поворота вы не доедете.
  Наброситесь друг на друга с жадными жаркими страстными объятиями.
  Прекрасный разговор до добра не доведет".
  Рабыни раскалились, как камни в термах на огне.
  "Решено, - Гелазия рукой рубанула воздух. - Я отправляюсь с Гендером.
  Я буду предельно осторожна.
  Надеюсь, что моя нежная невинная улыбка остановит тебя, господин славный охотник на драконов, если ты захочешь сорвать с меня одежды..."
  "На тебе нет одежд, Гелазия.
  Ты - голая..."
  "Тем проще.
  Если нет одежды, то еще легче надо мной надругаться".
  "Гендер спал и видел, как бы стереть нежную наивную улыбку с твоего лица, Гелазия", - Ванесса устало выдохнула.
  
  "Вы мне не доверяете, рабыни, - я застонал. - Не доверяете друг дружке.
  Тогда выберем самый легкий вариант.
  Самый простой и безопасный...
  Ты, Ванесса, - мой указующий перст направлен в грудь Ванессы, - Не отпускаешь со мной Партэнию.
  Но и не хочешь ее оставлять с Лекори.
  Вы, три грации, друг дружку хорошо знаете, потому что вы - сестры.
  Вы уверены, что каждая из вас сразу воспользуется мной.
  Поэтому, как бы все хорошо или плохо не вышло...
  Нет, не так сказал.
  Ну, да ладно.
  Слово не дракон.
  Вылетит слово - можно поймать.
  Со мной отправится Партэния, - я огласил приговор и решение. - Партэния - нашу дружбу закрепила ритуалом.
  Мы успели познать друг друга настолько хорошо, что, кроме как о ругани больше о другом думать не будем.
  Я чувствую, что мы с Партэнией, как настоящие друзья будем ругаться.
  До надругания дело не дойдет..."
  Я замолчал.
  Свысока смотрел на рабынь.
  "Возможно, что ты прав, славный охотник на драконов, - Ванесса нехотя согласилась. - Значит, Партэния и Гендер..."
  "Партэния, если господин напрыгнет на тебя, то сбрось его с колесницы, - Гелазия с нежной наивной улыбкой посоветовала. - Ногой столкни Гендера". - Гелазия правой ножкой дрыгнула.
  Показывала, как нужно меня пнуть.
  "Или иглой с ядом уколи господина, - блестящая красавица Лекори протянула Партэнии длинную иглу акации. - На кончике яд каракатицы.
  Яд не смертельный.
  Гендер не умрёт.
  Но не сможет двинуться".
  "Спасибо, Лекори, - Партэния - будто бы в благодарность - поцеловала Лекори.
  Поцелуй затянулся.
  Ванесса недовольно скрипнула зубками. - Но у меня у самой есть отравленные иглы.
  Гендер о них знает.
  Поэтому, думаю, что не попытается надругаться надо мной".
  "Мужики, когда им приспичит, даже яда не боятся", - Гелазия с нежной наивной улыбкой заявила.
  "А ты, откуда знаешь, Гелазия? - Ванесса сдвинула бровки. - О мужиках, которым приспичит?"
  "На ярмарке слышала", - Гелазия осветила всех нежностью и наивностью.
  "Неа, - Партэния развязно расставила широко ноги. - Гендер не набросится.
  Гендер наш трусоват..."
  
  "Я услышал достаточно, - я решил не заострять внимание на замечание Партэнии, что я трусоват. - Партэния!
  В путь!
  Альтаира, возможно, уже в плену степных разбойников..."
  "Подожди с путем, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса встала на моем пути. - Сначала помоги нам принести столы для пира".
  
  "Столы принести? - Я пожал плечами. - Но столы стоят.
  Я же их вижу..."
  "Нужны еще два стола, - рабыня Ванесса непреклонна. - Пир будет предсвадебный.
  Да и рабынь у нас прибыло..."
  "Где?
  Где эти столы? - Я надул щеки. - Покажите мне эти столы.
  Я их, как дракона раздраконю".
  Мой порыв понравился рабыням.
  Захихикали.
  Переглядывались.
  Смотрели на меня с повышенным интересом.
  
  "Столы находятся в розовом зале на втором этаже, - Ванесса поднималась по широкой мраморной лестнице.
  Я отметил, что ступени отполированы до блеска. - Зал - на солнечной стороне.
  Но сейчас ночь.
  Солнца не видно.
  Окна выходят на сад.
  Но из-за колонн не увидим, как зреют персики.
  Зато очень отчетливо различимы легкие волны на речке". - Ванесса провела нас в зал.
  "Розовый мрамор, - я с восхищением смотрел, как в свете факелов играют причудливые прожилки мраморных плит. - Во дворце много розового мрамора.
  Но этот - выше всяческих похвал".
  "Ты - тонкий знаток мрамора, славный охотник на драконов, - Ванесса произнесла с удовольствием.
  Словно нечаянно, так, чтобы другие рабыни не видели, дотронулась до моего бедра: - За речкой видна заболоченная местность.
  Там госпожа Альтаира разводит ядовитых змей".
  "Ядовитые змеи?
  Ты шутишь, рабыня?"
  "Нет, не шучу, господин.
  Яд змей вошел в моду.
  Он очень дорогой.
  Слишком многих надо отравить..."
  "Своеобразное суровое занятие - разводить ядовитых змей, - я важно кивнул. - Но выгодное..."
  "По поводу розового мрамора, господин, - Ванесса заметно нервничала. - Ты прав.
  Мрамор этого зала заметно отличается от другого во дворце.
  В древние времена рабыни своими телами шлифовали эти мраморные плиты.
  В каждой плите чувствуется страсть рабыни".
  "Я охотно верю, Ванесса, что рабыни своими телами шлифовали мрамор.
  Так выгоднее и надежнее".
  "Я в хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек нашла папирусы с рисунками", - Ванесса прошептала мне на ухо.
  "С какими рисунками папирусы, Ванесса?"
  "С этими самыми рисунками", - рабыня многозначительно округлила глазища.
  "С этими самыми - какими?"
  "Где показано, как рабыня должна своим телом шлифовать мрамор.
  Славный охотник на драконов!
  Хочешь я тебе покажу?
  Я пробовала.
  У меня очень хорошо получается доводить мраморные плиты до совершенного блеска.
  Плите нравится.
  Я тоже получаю от мрамора силу.
  Обретаю высоту".
  
  
  ГЛАВА 400
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РОЗОВЫЙ МРАМОР
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  
  "Как-нибудь в другой раз, рабыня, - я боялся, что Гелазия, Комазия, Лекори и Партэния обвинят меня и Ванессу, что мы перешептываемся. - Покажешь.
  Поерзаешь по розовому мрамору.
  Может быть, я тоже по нему поерзаю...
  Но не сейчас.
  После свадьбы.
  После моей свадьбы.
  Когда только я и ты на розовом мраморе".
  "Кто-то бесцеремонно свалил на полу туники, - Партэния отвлекла нас. - Нужно потом приказать рабам, чтобы убрали аккуратно".
  "Ты - сама - рабыня, Партэния", - я, как можно мягче, отметил.
  "Ах, да, а я и забыла, - Партэния рассеянно сбросила со лба прядь волос. - Потом соберу".
  "Главное, чтобы ты не забыла во время скачки, как водить колесницу", - я пошутил.
  После моей шутки рабыни на меня недобро посмотрели.
  "Гелазия, - Лекори спросила сестру. - Ты даже не смотришь на розовый мрамор.
  Ты смущенно смотришь на далекую речку.
  Я ощущаю твою замкнутость.
  Не рискую с тобой заговорить".
  "Вы пока выясняйте отношения, рабыни, - я подошел к столу из розового мрамора. - Я же стол потащу.
  Этот?"
  "Гендер, господин, - Ванесса захлопала в ладоши. - Ты великий шутник.
  Разве можно этот стол брать для пира.
  Для пира нужен ДРУГОЙ стол.
  Рядом стол бери".
  "Но он один в один, как тот, на который я указывал".
  "Тот да не тот, - Лекори тоже засмеялась надо мной. - Второй стол с прожилками круговыми.
  Только для пиров годится мрамор с круговыми прожилками.
  Об этом каждая рабыня знает".
  "Как видите, рабыни, - я поднапрягся и поднял стол. - Я не девушка".
  Подумал:
  "Тяжелый стол выгодно напрягает все мои натренированные олимпийские мышцы".
  "Я подумала - правильно ли я поступила и сказала, - блестящая красавица Лекори догнала меня на лестнице. - Конечно, ты обиделся, что я над тобой сейчас засмеялась.
  Безрассудно я обвинила тебя, господин мой, что ты не отличишь стол от стола.
  Надеюсь, что это не повторится..."
  "Что не повторится, рабыня?
  Не повторится, что я не отличу стол от стола?
  Или не повторятся твои обвинения?"
  "Я даже не подумала, к чему могло привести мое обвинение, славный охотник на драконов, - Лекори путалась под ногами. - Если ты переспишь со мной, славный охотник на драконов, то я могу понести от тебя ребенка.
  От одной этой мысли у меня тревожно застучало сердце.
  Я в изнеможении схвачусь за ножку стола".
  "Эй, рабыня, - меня пошатнуло на лестнице. - Отпусти немедленно стол.
  Мрамор и так тяжелый.
  Тут ты еще виснешь.
  Что ты придумала за глупость, Лекори?
  Не буду я с тобой спать..."
  
  "Ты - славный охотник на драконов.
  Тебе волноваться вредно, господин.
  А моя беременность тебя будет волновать.
  Что на это скажет твоя жена Альтаира".
  "Она еще не жена мне".
  "Но станет женой.
  Я не сомневаюсь: если Альтаира заподозрит, что у нас возникли любовные отношения, то она не позволит мне доносить ребёнка.
  Очень опасно беременеть, господин.
  Но я не дам тебе повода волноваться.
  Мы больше не затронем эту тему.
  Просто переспим..."
  "Лучше переспи с Партэнией", - я грохнул стол к другим столам. - Ты - блестящая красавица грация.
  Партэния - тоже блестит..."
  "Ты чуть не разбил стол из розового мрамора, - Лекори побледнела. - Хорошо, что Ванесса не видела.
  Она бы тебе все кудри выдернула, господин".
  "Я - хозяин.
  Сам, кого хочу, и - у кого пожелаю - выдираю".
  "Я об этом и говорю, славный охотник на драконов.
  Не допускай, чтобы другие видели твои слабости.
  Ты - хозяин!
  Если патриции узнают, что ты не умеешь управляться с колесницей, то сразу перестанут с тобой дружить.
  Тебе же нужна дружба патрициев, Гендер".
  
  Блестящая красавица Лекори нахмурилась.
  Подошел ко мне ближе.
  "Ты - блестящая красавица, Лекори, - я снова попал в ловушку красоты Лекори. - Не слишком худая рабыня.
  Высокие скулы.
  Яркий рот.
  Губы чувственные.
  Глаза - бездонные.
  Длинные шелковистые волосы.
  Нордический шелк и бархат у тебя, Лекори, а не волосы.
  Ты нравишься всем.
  Тебя надо запереть в дальней комнате дворца.
  Прискачет цезарь на белом коне и освободит тебя".
  "Что-то долго цезарь скачет".
  "Наверно, застрял на войне твой цезарь"
  "Цезаря нет.
  Но и ты меня устраиваешь, господин.
  Надеюсь, что ты не сбежишь от меня". - Лекори двумя руками подняла тяжелые волосы над головой.
  Расправила узкие плечи.
  Показала пальчиком на грудки.
  "Высокая у тебя грудь, Лекори", - я понимал, что нужно остановиться.
  Но язык болтал и болтал.
  Я с ужасом подумал:
  "Если я не могу прекратить болтать, то я - женщина.
  Неужели, я превратился в женщину?" - Я даже потрогал себя там.
  Блестящая красавица Лекори уследила за моим движением.
  Усмехнулась.
  
  "Усмешка-насмешка Лекори, то, что мне сейчас нужно, - пелена порочности спала с моих глаз. - Я увидел, что Лекори просто насмехается надо мной.
  Ее чувства не настоящие, а - игровые.
  Поэтому я могу не воспринимать красоту Лекори, как завлекающую". - Я выпятил нижнюю губу.
  "Господин".
  "Да, рабыня".
  "Я очень красивая.
  Но ты не осознаешь моей чувственной красоты".
  "Не осознаю твоей чувственной красоты, рабыня".
  "Ты говоришь правду, славный охотник на драконов?" - Лекори распахнула глазища.
  "Правду, правду и еще раз правду я сказал, рабыня".
  "Конечно, Ванесса не столь красивая, как я, - Лекори почему-то выбрала Ванессу для сравнения с собой. - У нее прозрачная розовая кожа и волосы, как золото.
  Красивые глаза.
  Стройные ноги..."
  "Ты только что сказала, что Ванесса не красавица.
  И тут же начала расхваливать ее красоту".
  "Ты меня совсем не любишь, господин", - блестящая красавица Лекори отвернулась от меня.
  Начала подниматься по лестнице.
  "Что толку - языком болтать, если нужно нести второй стол", - я с удовольствием рассматривал обнаженную Лекори сзади.
  "Многие девушки пытались соперничать со мной.
  Пытались стать красивыми, как я.
  У некоторых из них не хватало терпение довести себя до идеального блеска.
  Другие - не могли из-за слабого здоровья.
  Девочки даже Луну с неба пытались достать.
  Говорят, что лунный свет преображает красоту.
  Но Луна крепко золотыми гвоздиками прибита к небу.
  Я так думаю, что чем скорее мои соперницы поймут, что я - самая красивая, тем будет лучше для всех.
  Я говорю тебе правду, господин.
  Так почему же ты меня не любишь?"
  "Я тебя люблю, как хозяин любит свою рабыню, Лекори.
  Люблю, как крестьянин любит последнюю корову.
  Люблю, как юноша любит красивую девушку.
  Но не больше, рабыня.
  Не больше..."
  "Может быть, ты, господин, хочешь, чтобы я рассказала тебе о других девушках?"
  "Зачем мне другие девушки?
  Мне вас и Альтаиры достаточно".
  "Я не дочь сенатора патриция, Гендер.
  Я не племянница цезаря.
  Живу, словно взяла жизнь взаймы.
  Жду, когда меня побьют".
  "Побьют?" - Я улыбнулся.
  Вдруг, гулко ухнуло у меня над головой.
  
  "Дракон!" - Я присел и закрыл голову руками.
  "Филин, - рабыня Ванесса засмеялась. - Господин.
  Ты испугался филина".
  "Конечно, филин похож на маленького дракона", - рабыня Партэния тоже издевалась надо мной.
  "Сердце мое бьется бурно, как заячий хвостик", - я поднялся.
  Расправил грудь.
  Молча прошел мимо рабынь.
  Поднял второй каменный стол.
  "Да? - рабыня Ванесса протянула торжественно. - Вы посмотрите на нашего славного охотника на драконов.
  Что он делает?
  У меня даже горло сжалось".
  "Ванесса, - я зарычал. - Я знаю, что я делаю.
  Я поднял стол, чтобы отнести.
  Но не знаю, что ты делаешь, Ванесса.
  Почему у меня не спросишь, что я делаю.
  Говоришь обо мне в третьем лице".
  
  "Он - всего лишь озабоченный охотник на драконов", - Гелазия с нежной наивной улыбкой - как всегда пыталась меня защитить.
  И - как всегда - у нее выходило неуклюже.
  Оскорбительно для меня выходило.
  "Гелазия, рабыня моя, - я нашел силы изобразить улыбку. - Почему ты назвала меня озабоченным.
  Обидное слово - озабоченный..."
  "Обидное слово - озабоченный? - рабыня Гелазия быстро-быстро моргала. - Прости меня, славный охотник на драконов Гендер.
  Я не знала, что озаботила тебя словом "озабоченный".
  Я имела в виду, что ты озабоченный тяжестью стола..."
  "Ах, тяжестью стола я озабоченный".
  "А ты, о чем подумал, Гендер?" - Партэния захихикала.
  "Главное, чтобы вы, рабыни, не думали за меня".
  "Господин.
  Поставь стол обратно", - Ванесса приказала.
  "Ванесса, когда называешь меня господином, то не приказывай", - я опустил стол.
  "Разве ты не видишь, славный охотник на драконов, что ты взял не тот стол?"
  "Стол из розового мрамора я поднял..."
  "Посмотри на прожилки, господин".
  "Посмотрел на прожилки.
  Круговые прожилки.
  Вы же по поводу первого стола сказали, что нужно для пиров брать мрамор с круговыми прожилками.
  Я и взял".
  "Гендер, Гендер.
  Да, на этом мраморе тоже круговые прожилки.
  Но они идут слева направо".
  "И что, рабыни?
  Что с прожилками не так?"
  "Нельзя брать стол для пиров, если прожилки идут слева направо, господин, - приятная собеседница Комазия подсказала. - Плохая примета.
  Нужно брать с прожилками, где справа налево".
  "Но они же круглые, кругами прожилки в мраморе.
  Как здесь отличить право от лева?
  Круг он и на столе - круг".
  "Имеющий глаза, да увидит", - блестящая красавица Лекори произнесла слишком уж поучительно.
  Ванесса постучала пальчиками по другому мраморному столу:
  "Этот стол неси, господин".
  "Господин столы не носит", - я пробурчал под нос.
  Но слишком тихо пробурчал.
  Чтобы рабыни не услышали.
  Второй стол я донес без приключений любовных.
  Грохнул к общим столам.
  
  "Господин", - с подносом в руках по мне подошла рабыня Ванесса.
  "Да, рабыня".
  "Я подумала, что ты перед поездкой хочешь покушать.
  В земляной печи оставались теплые рисовые хлеба.
  И еще я хочу у тебя спросить, славный охотник на драконов".
  "Спрашивай, рабыня".
  "Что подавать тебе на пир?
  Целого запеченного оленя?"
  "Я тронут твоей заботой, рабыня, - я жадно откусил рисовый хлеб. - Целый запеченный олень на пиру - то, что мне нужно.
  Пировать я буду, как только найду Альтаиру..."
  "Слушаюсь, - рабыня Ванесса покорно мне поклонилась.
  Ее покорность насторожила меня. - Только олень может охладиться, пока вы приедете".
  "Олень охладится?
  Тогда нового оленя запеки на вертеле для меня.
  Или подогрей прежнего..."
  "Я так и поступлю, славный охотник на драконов".
  "Так и поступи, рабыня".
  От покорности рабыни мое настроение улучшилось.
  "Господин,
  Кони отдохнули.
  Колесница ждет. - Рабыня Партэния розовела щечками.
  Посмотрела на рисовый оставшийся хлеб. - Надеюсь, что мой вопрос не покажется вам странным, Гендер и Ванесса.
  Ванесса, зачем ты подкармливаешь Гендера?
  Гендер, зачем ты ешь из рук Ванессы?"
  "Я подкармливаю нашего господина, чтобы он не умер в дороге от голода", - Ванесса воткнула кулаки в бока.
  "Я же ел рисовый хлеб, - снова я оправдывался, - чтобы не умереть от голода в дороге".
  "Кстати, вы не знаете, что нельзя сытым скакать в колеснице?
  Вам никто об этом не говорил?"
  "Нельзя сытым в колесницу?" - Ванесса засомневалась.
  "Я тоже не слышал об этом, - я честно признался. - Но я совсем не насытился рисовым хлебом.
  Поэтому можно считать, что я отправляюсь голодным".
  Мои слова вызвали справедливое возмущение рабыни Ванессы.
  "Ты - голодный, господин?
  Нет, ты не голодный, Гендер.
  Ты - ненасытный.
  Я тебя хлебами угостила.
  Ты же нагло говоришь, что ты голодный".
  "Ты очень хорошая рабыня, Ванесса", - я озадачил Ванессу поцелуем в лоб.
  Ванесса распахнула глазища.
  Я же прошествовал к колеснице:
  "Партэния!
  Вези!"
  
  "Разве ночь не прекрасна, господин? - За поворотом Партэния подгоняла лошадей. - Ты можешь ко мне прижаться.
  Конечно, я бы не позволила прежде.
  Но мы торопимся найти Альтаиру.
  Поэтому лошади побегут быстро.
  Ты же можешь вылететь из колесницы.
  Я тебе только поэтому советую ко мне прижаться тесно.
  Еще тесней, господин.
  Еще...
  Еще вжимайся в меня...
  Но только поэтому, а не по-другому".
  "Я полагаю, что я так не упаду, - я прижался сзади к рабыне.
  Кони неслись в полной темноте: - Ты видишь дорогу, рабыня?
  Ты знаешь, куда мы скачем?"
  "Дорогу я не вижу, господин".
  "Но как же ты можешь управлять конями, если не видишь дорогу".
  "Кони тоже хотят жить, господин.
  Они же не будут скакать там, где могут пораниться или погибнуть.
  Самое главное в управлении колесницей - не мешать коням".
  "Я об этом даже не догадывался", - я слушал шум ветра в ушах.
  Подумал:
  "Может быть, я в темноте прижался не к Партэнии?
  Может быть, передо мной - дракон".
  Я пощупал...
  "Гендер, что это ты меня щупаешь"? - Партэния захихикала.
  "Хотел убедиться, что ты - это ты, Партэния".
  "А кто же, кроме меня, господин?"
  "В темноте может быть и дракон вместо тебя, рабыня".
  "Я похожа на дракона, господин?"
  "В темноте все драконы - серые, рабыня".
  Колесница тряслась.
  Подпрыгивала.
  Влетала в ямки.
  "Партэния?"
  "Да, господин".
  "Если ты не видишь, куда мы несемся, то, как мы найдем Альтаиру?"
  "Там, где Альтаира, там должны гореть костры, славный охотник на драконов".
  "Почему должны гореть кострам, где Альтаира?"
  "Ночью же темно, господин.
  Поэтому разжигают костры и зажигают факелы".
  "Почему же мы не зажигаем факел, рабыня?"
  "Потому что факела у нас нет, господин".
  "Почему у нас нет факела, рабыня?"
  "Потому у нас нет факела, Гендер, что ты его не взял".
  "Я?
  Йа?
  Я - господин.
  Я должен был заботиться о факеле?"
  "В колеснице ты не только господин, но и еще - факельщик.
  Не буду же я одной рукой управлять строптивыми лошадьми, а другой рукой поддерживать факел.
  Ты должен быть факелом".
  "Почему же мне не сказали?"
  "Ты - господин.
  Ты сам должен думать за своих рабов.
  Тем более что ты был занят, славный охотник на драконов".
  "Чем я был занят?
  Тем, что столы таскал?"
  "Нет, господин.
  Ты уже притащил столы.
  Ты занят был поеданием хлебов от Ванесски..." - В голосе Партэнии послышалась неприязнь.
  "Так как у нас нет факела, то попридержи коней, Партэния, - я задрожал. - Лучше медленней, но надежней, чем быстро и смертельно".
  "Так поедем?" - Партэния, как ни странно, но послушала меня.
  Кони перешли на шаг.
  "Да, так лучше, рабыня.
  Но все равно темнота не снимает моей тревоги, Партэния.
  Даже медленно кони могут подойти к пропасти.
  И свалятся в нее".
  "Я же говорила тебе, славный охотник на драконов, что кони - не дураки.
  Они жить хотят.
  Послушай, славный охотник на драконов..."
  "Что послушать, Партэния?"
  "Если бы кони каждую ночь падали бы в овраг, то коней давно бы уже не было.
  Еще в древности кони бы исчезли".
  "Звучит жизнеутверждающе, Партэния".
  
  "Звучит жизнеутверждающе, - Партэния повторила строго. - Но чувствуется дерзко, славный охотник на драконов".
  "Что чувствуется дерзко, рабыня?"
  "Ты слишком дерзко ко мне прижимаешься, господин.
  Неприлично даже..."
  "Но ты же сама сказала, чтобы я вжался в тебя, как можно сильнее, рабыня.
  Чтобы не улетел из колесницы".
  "Тогда мы мчались, господин.
  Сейчас кони идут ровно.
  Ты не должен меня касаться, славный охотник на драконов!"
  "Я не должен тебя касаться, рабыня?
  Но мне показалось, что ты именно того и хотела, чтобы я трогал тебя и вжимался в тебя..."
  "Только после свадьбы, господин".
  "Дождемся, когда я и Альтаира поженимся?
  А потом мы с тобой, Партэния..."
  "Нет, славный охотник на драконов.
  Ты меня не правильно понял.
  После свадьбы я бы отдала тебе себя.
  Но только после нашей свадьбы.
  Твоей и моей".
  "Зачем бы я стал брать тебя в жены, Партэния?
  Ты же - рабыня.
  Нищая рабыня".
  "Разумеется, что я нищая рабыня", - Партэния ответила сухо. - Ты постоянно называешь меня рабыней".
  "Кто же ты еще, Партэния?"
  "Интересно почему? - Партэния спросила издевательски. - Так ли ты видишь меня, как я вижу себя, господин?
  Может быть, ты родился нежеланным в семье!"
  
  "Рабыня сходит с ума, - я подумал с тоской. - И я не могу ее остановить.
  Если стану с ней ругаться, то она может нарочно разогнать коней до их предела.
  Придется потакать сумасшествию рабыни.
  Ну, почему, Гендер?
  Почему в этом замке все от меня что-то хотят?
  Почему не дают?
  Рабыни подлавливают меня только для того, чтобы высказаться и попробовать меня соблазнить.
  Я - хотя и хозяин - но вынужден слушать бред рабынь..."
  
  "Что ты собираешься делать, господин?" - голос Партэнии потеплел.
  "Что делать?
  Искать Альтаиру".
  "Я не вижу, но чувствую твое смущение и робость, славный охотник на драконов".
  "В самом деле? - Я расхохотался натужно. - Я бы посмотрел тебе в глаза, рабыня.
  Но в колеснице я вижу только твой затылок".
  "Только мой затылок видишь, господин? - Партэния удивилась. - Надо же, как любопытно.
  Ты же можешь смотреть на меня всю сзади.
  Но глядишь только на мой затылок.
  Ты бы мог стать комедиантом, господин.
  При этом - очень знаменитым комедиантом.
  Выступал бы в Колизее в перерывах между схватками гладиаторов.
  Ты наверняка подружился бы с цезарем, славный охотник на драконов.
  У вас много общего".
  "Я не понимаю, почему из того, что я сказал, что вижу твой затылок, ты придумала, что я подружусь с цезарем, - я пожал могучими плечами.
  Жаль, что Партэния не видит меня в темноте. - К слову, я даже твой затылок не вижу, рабыня.
  Настолько темно".
  "Ты не видишь, как я наклонила свою прелестную головку, господин?" - Вопрос о цезаре и комедианте закрыт.
  "Не вижу, как ты склонила головку, рабыня".
  "Ты щупал меня, славный охотник на драконов.
  Боялся, что в темноте я - не я".
  "Было, - я ответил с неохотой. - Пощупал тебя немножко.
  Только ты об этом не рассказывай Альтаире.
  Я же с пользой дела тебя ощупывал, Партэния.
  Боялся, что не ты, а дракон со мной в колеснице".
  
  "Если ты меня не видишь в темноте, господин, то представь, что на моем месте сейчас не рабыня, а...
  А...
  Например, богатейшая царица".
  "Богатейшая царица? - Я закашлялся. - Нет, Партэния.
  Ты всего лишь бесправная нищая рабыня.
  Я же твой голос знаю..."
  "Рабыни нищими не бывают, славный охотник на драконов.
  Нищими бывают только свободные.
  Рабу даже нищета не положена.
  Раб не имеет ничего.
  Даже нищеты нет у раба".
  "Нищий, раб, патриций, цезарь - все размыто, - я сам удивился своей мудрости. - Ты, рабыня, управляешь колесницей.
  Судьбе нет дела до того - чья колесница, чьи кони.
  Если ты в колеснице, то, значит, колесница принадлежит тебе.
  Хотя бы на то время, пока ты в ней..."
  "Оооо!
  Мой господин! - Звонкий голосок рабыни зазвенел в темноте. - Я об этом тебе и говорю.
  Представь, что колесница моя.
  Что я - богатейшая царица.
  Катаю тебя, славный охотник на драконов.
  Я облачена в золото и в драгоценную тунику..."
  "Я не могу представить тебя в одежде, рабыня.
  Я все время видел тебя голую".
  "Хорошо, - Партэния легко согласилась. - Господин.
  Представь, что колесницей управляет голая царица..."
  "Голых цариц не бывает, - я пояснил важно. - Голые - только рабы и рабыни.
  Царицы же - обнаженные..."
  "Обнаженная царица я".
  "Не убедишь меня, рабыня, что ты сейчас царица богатейшая".
  "Я докажу, что я сейчас в колеснице - богатейшая царица.
  Мы, царицы, не похожи на рабынь.
  Рабыни ищут уединение.
  Рабыни не любят всеобщего внимания.
  Царицы же, наоборот.
  Обожают покрасоваться... как я...."
  "Я так думаю, что одни царицы не ищут уединение и любят покрасоваться.
  Но другие царицы - наоборот".
  "Как царица наоборот?"
  "Другие царицы прячутся от всеобщего внимания".
  "Господин, если царица прячется, то ее убивают".
  "Зачем ты затеяла глупый разговор о царицах, Партэния?"
  "Каждая девушка хочет быть царицей, Гендер".
  "Но ни одна царица желает быть рабыней", - я захохотал над своим остроумным философским замечанием.
  "Гендер, потрогай..."
  "Тебя потрогать, рабыня?"
  "Я уже не рабыня на некоторое время, Гендер.
  И ты не господин мой.
  Я - царица.
  Ой, Гендер, что это ты у меня трогаешь?"
  "Сама же попросила меня потрогать, Партэния", - я не решился на этот раз назвать рабыню рабыней.
  Она управляет конями.
  "Пока управляет - царица для меня, - я неожиданно понял. - Захочет - сбросит нас в пропасть.
  Захочет - подарит мне жизнь".
  "Я не себя попросила потрогать, Гендер.
  Потрогай, что я тебе протягиваю".
  "Что ты мне протягиваешь... Партэния?"
  "Золото с драгоценными камнями потрогай"
  "Откуда ты это взяла, рабыня?" - я прикоснулся к холодному металлу.
  Нащупал на нем камешки.
  "Я - царица.
  Ты сейчас в темноте трогаешь мою золотую корону с драгоценными камнями".
  "Корона?
  Корона царицы?
  С драгоценными камнями?" - У меня в горле пересохло.
  Я понимал, что рабыня интригует, обманывает.
  Но слова - царица, золотая корона - звучали завораживающе.
  Так хочется поверить в чудо.
  "Корона царицы.
  С драгоценными камнями", - Партэния ответила высокомерно.
  "Может быть, не золото, а - обыкновенное железо ты мне дала потрогать, Партэния.
  Не бриллианты, не рубины, не изумруды, а просто - камни на железе?
  Подобную корону можно купить на ярмарке за цент".
  "Нет-нет, Гендер.
  Корона настоящая. - Партэния была тверда, как камень. - Я знаю.
  Я - тоже - настоящая царица".
  "Шутница ты, - я с сожалением ощутил, как Партэния убрала "корону". - Кстати, где ты ее взяла?
  Даже поддельную корону царицы?
  Ты же была во дворце без нее".
  "Я прячу корону в саду около дворца, - Партэния отвечала легко.
  Непринужденно. - Когда садилась в колесницу, то взяла из тайника корону".
  "Теперь Альтаира, все рабы, я - увидим тебя в золотой короне с драгоценными камнями?"
  "Нет, Гендер.
  Вы не увидите меня в золотой короне царицы.
  По крайней мере, пока..." - Партэния остановила колесницу.
  Спрыгнула.
  "Партэния?
  Парта? - Я проблеял. - Темно.
  Вдруг, кони понесутся?
  А я один в колеснице.
  Ты, чем там занимаешься в темноте?"
  "Я прячу корону в кустах".
  "Но как же ты потом ее найдешь, Партэния?"
  "Корона мне отзовется, сама позовет", - Партэния вернулась в колесницу.
  Мы снова двинулись на поиски Альтаиры...
  
  
  ХРОНИКИ ФЕМИСКИРА
  
  EPISODE 9
  
  
  ГЛАВА 401
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КОРОНА ЦАРИЦЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Как корона тебя сама позовет, Партэния?"
  "Между царицей и ее короной всегда есть связь.
  Поэтому корона никогда не потеряется".
  "Красивое, - я восхитился. - Красивое ты рассказала, Партэния.
  Теперь я не смогу доказать - была ли утебя настоящая корона, или не было ее.
  Поддельная или золотая корона - не узнаю".
  "Не узнаешь, Гендер".
  "Партэния?"
  "Да, Гендер".
  "Мы закончили игру в царицу и славного охотника на драконов.
  Называй же по-прежнему меня - господин.
  Я же вернусь к простой твоей кличке, рабыня.
  Как-то называть рабыню царицей у меня язык не поворачивается"
  "Называй рабыней, - Партэния вздохнула. - Обзывай меня, как захочешь, славный охотник на драконов. - И после продолжительного молчания добавила. - Люди часто проходят мимо своего счастья..."
  
  "Я мимо своего счастья не пройду, - я вскричал. - Вижу далекие огни.
  Там!
  Там обязательно моя Альтаира!"
  "Хорошо, - Партэния ответила глухо. - Мы скоро увидим всех. - Партэния, как бешеная погнала лошадей. - Если тебе захочется, чтобы я погладила тебя, господин, только мне скажи".
  Я вжался в рабыню.
  Обхватил ее руками.
  Даже не спрашивал разрешения.
  Моя жизнь мне дороже всех вымыслов рабыни...
  
  "Спасибо, что довезла меня, рабыня, - я спрыгнул с колесницы, когда мы оказались на лугу.
  Мои ноги дрожали. - Я с трудом сохраняю вежливый тон с тобой, Партэния.
  Ты меня чуть не разбила в колеснице".
  "Звучит двусмысленно, Гендер, что я тебя чуть не разбила в колеснице.
  Разбила твое сердце, славный охотник на драконов?"
  "Замолчи, рабыня.
  Нас услышат".
  К нам уже бежали рабы.
  "Я дрожу после гонки, - я подумал и встал в красивую позу непобедимого охотника на драконов. - Очень плохо мы прокатились с Партэнией.
  Почему я не сдержался?
  Разве Партэния виновата, что хотела поиграть в царицу.
  Я же слишком с ней был строгим".
  "Господин!
  Славный охотник на драконов. - Меня и Партэнию обступили со всех сторон. - Парта!
  Вы нашли нас..."
  "Где?
  Где дракон? - Я прислонил ладонь ко лбу.
  Словно высматривал дракона. - Или вас захватили кочевники варвары?
  Где моя невеста Альтаира?
  Ее мучает царь разбойников?"
  "В свете факелов я выгляжу величественно", - я подумал.
  "Нас никто не захватывал, - кузнец раб Атлант на правах друга сжал меня в объятиях.
  Мои кости затрещали. - Мы устроили пир на обочине.
  Госпожа Альтаира сказала, что ты сам ее найдешь".
  "Да!
  Я искал и нашел, - я попытался выбраться из объятий раба. - Тяжеловато.
  Ээээ.
  Атлант.
  Разожми свои могучие объятия.
  Иначе я могу случайно навредить тебе..."
  "Да, да, конечно, господин", - раб кузнец выпустил меня на волю.
  "Ведите!
  Ведите меня к моей ненаглядной невесте", - я вжал кулаки в бока.
  Одновременно напряг мышцы живота и бицепсы.
  
  "О, мой герой, - Альтаира от костра побежала ко мне. - Ты нашел меня".
  "Мы же не в прятки играли с тобой, Альтаира", - я ответил со снисходительным смехом.
  "Если бы ты не появился, то я бы одна кушала жареных куропаток", - Альтаира выглядела, как смущенная девочка.
  "Свет костра настолько яркий, что я вижу все вокруг, - я присел к костру.
  Альтаира опустилась рядом на шкуру тигра. - Почему вы не вернулись во дворец?"
  "Мы заблудились".
  "Заблудились все и сразу, Альтаира?"
  "Если бы кто-нибудь один знал бы дорогу ко дворцу ночью, то разве называлось бы это, что мы заблудились, Гендер?"
  "Ты совершенно права, моя невеста, - я пережевывал куропатку вместе с тонкими ее косточками. - При малейшей возможности, при малейшем проблеске зари мы отправимся обратно во дворец".
  "На лугу тоже приятно, Гендер".
  "У тебя свои поля, луга, рощи, Альтаира.
  Зачем же пировать вдали от дворца?
  Этот луг ничейный".
  "Этот луг не ничейный, Гендер.
  Он тоже принадлежит мне".
  "Луг принадлежит тебе, Альтаира? - Я чуть не задохнулся. - Какое счастье...
  Я хотел сказать - как трудно тебе управиться со всеми лугами своими".
  "Тыыыыык, - я подумал.
  В мыслях подсчитывал, сколько я и рабыня Партэния мчались на конях. - Мы ехали быстро.
  Значит, земли Альтаиры - обширные.
  Партэния останавливалась.
  Иногда сбавляла ход лошадей.
  Но все равно, много промчались.
  Может быть, и дальше - тоже земли Альтаиры.
  Альтаира - богатая.
  Она - несчетно богатая.
  Я не прогадал, что усиленно за ней ухаживаю".
  "О, Гендер явился, - к нам без приглашения подсела рабыня Клотильда. - Явился, не запылился".
  "Рабыня, - я нарочно назвал Клотильду рабыней. - Вообще, не только я прибыл.
  Но и Партэния.
  Во-вторых, я в дороге запылился..."
  "Запылился он", - рабыня Клотильда небрежно махнула на меня рукой.
  "Рабыня Клотильда слишком уж дерзкая, - я подумал. - Даже слова ей не могу сказать.
  Потому что Альтаира покровительствует Клотильде".
  "Партэния? - Альтаира вытянула прелестную шейку? - Где?
  Где она?
  Я так по ней соскучилась..."
  "Партэния, все у тебя, Альтаирочка, крутится вокруг Партэнии, - рабыня Клотильда с досадой бросила жареную куропатку в огонь.
  Поднялась. - Почему ты, Альтаирочка, хотя бы на один вечер не можешь выбросить из головы Партэнию.
  И пообщаться со мной?"
  "Я с тобой всегда, Клотильда", - Альтаира ответила робко.
  
  "Свежий воздух и никаких Партэний, - рабыня Клотильда подтащила к костру мешок. - Вот, что тебе сейчас необходимо.
  Переоденься в одеяния амазонки, Альтаирочка.
  Так интересно поиграть ночью в амазонок".
  "Поиграть в амазонок, - я пытался угадать дальнейшие действия Клотильды и Альтаиры. - Слишком игривые рабыни у Альтаиры.
  Партэния играла со мной в царицу.
  Клотильда желает сАльтаирой сыграть в амазонок..."
  "Высокие кожаные сапожки амазонки, - рабыня Клотильда помогала Альтаире переодеться. - Темно-голубая туника.
  Красный поясок.
  Золотая лента, волосы.
  Я очень довольна тобой, Альтаирочка.
  Ты преобразилась!
  Стала, как настоящая амазонка.
  Но только я могу тебя оценить по достоинству".
  "Вообще, у амазонок нет правой груди, - я влез в разговор, хотя меня не приглашали... - Амазонки удаляют правую грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука".
  "Ой, Гендер, не порти нам развлечение", - щеки Альтаиры разгорелись румянцем.
  "У меня появилось искушение прогнать тебя, Гендер, - рабыня Клотильда зашипела. - Ты мешаешь нам играть".
  
  "Я бы прогулялся и оставил вас двоих, рабыня и Альтаира, - я тоже поднялся. - Ходить пешком - полезно для моих икроножных и ягодичных мускулов.
  Если, конечно, не переутомляться.
  Но я боюсь оставить вас двоих..."
  "Они не вдвоем, господин, - в круг света костра влетела разгоряченная Партэния. - Я с Альтаирочкой и Клотильдочкой. - Партэния повисла на шее Альтаиры".
  Партэния и Альтаира радостно целовались.
  Словно не видели друг дружку века.
  "Нууу, еще тебя нам не хватало для полного счастья, Партэния", - рабыня Клотильда злобно протянула.
  Но, когда Партэния прыгнула к ней обниматься, Клотильда оттаяла.
  "Да меня не хватало".
  "Действительно, Парта.
  Мы по тебе скучали". - Клотильда переменила свое отношение к Партэнии - до наоборот.
  Теперь Партэния и Альтаира радостно целовались и обнимались.
  Альтаира ревниво за ними наблюдала.
  "Альтаирочка, - Партэния вернулась к Альтаире. - Ты восхитительно выглядишь в одеянии амазонки.
  Ты - просто прелестная".
  "А наш славный охотник на драконов сказал, что у амазонок не должно быть правой груди", - Клотильда с насмешкой на меня посмотрела.
  "Фу, славный охотник на драконов, - Партэния оглянулась на меня. - Ты - жестокий.
  Как ты отнесешься к тому, если мы тебе отрежем левое яичко?
  Чтобы тебе удобнее было бегать за драконом".
  "Или убегать от дракона", - рабыня Клотильда тут же добавила.
  
  "Все же, я прогуляюсь по лугу", - я надул грудь.
  Ждал, что Альтаира меня остановит.
  Не отпустит.
  Но Альтаира уже полностью занялась Клотильдой и Партэнией.
  К ним присоединились Фетяска и Апогея.
  Девушки увлеченно играли в амазонок.
  Вернее, думали, что играли в амазонок.
  "Как дети малые, - я недовольно пробурчал, когда отошел от веселящихся. - Ничего страшного, что меня не приняли в амазонки.
  Я погляжу на свои новые луга.
  Поброжу по своим полям.
  Мне сопровождающие не нужны".
  Костры освещали луг.
  Я сначала направился по тропинке к реке.
  Но вскоре под ногами зачавкала жижа.
  Я передумал идти к реке ночью.
  "Засосет еще", - я пробормотал.
  "Ты боишься или хочешь, чтобы тебя засосало, славный охотник на драконов?" - Тут же около меня из света костра возникла рабыня Ореанда.
  В руке Ореанда держала факел.
  "Вот и сопровождающая рабыня, - подумал.
  Настроение поднялось. - Без внимания я не остаюсь.
  Все желают побыть со мной.
  Моя красота притягивает девушек... и благородных мужей..."
  "Под ногами чмокает, Ореанда, - я назвал рабыню по кличке только потому, чтобы она поняла, что я помню ее кличку. - Я же хотел спуститься к реке".
  "Чавкает, - рабыня склонила к плечу свою прелестнейшую головку. - Когда чавкает - хорошо".
  "Почему же хорошо, что чавкает, рабыня?"
  "Рис любит жижу - грязь с водой.
  Поэтому - хорошо, когда чавкает почва для риса".
  "Обсудим с тобой урожай риса, рабыня?" - Я не шутил.
  Мне нужно было знать, сколько в моем хозяйстве рабы собирают мешков риса с десятины...
  
  "Мой господин, - рабыня Ореанда скромно опустила головку. - Урожай риса и виды на урожай риса - не мое.
  Ты спроси Василису.
  Василиса - знаток рисовых плантаций".
  "А ты, рабыня, знаток чего?" - Я спросил сурово.
  "Немного досадно, что не удается с рабыней поговорить об урожаях риса, - я пальцами растирал виски. - Но, может быть, в чем-то другом Ореанда будет мне полезна".
  "Я слежу за водой в хозяйстве Альтаиры", - Ореанда подняла глаза.
  В них колыхались водные просторы.
  "За водой следишь?"
  "За реками, за озерами, за ручьями, за родниками", - рабыня кротко улыбнулась.
  "Ты сказала - реками? - У меня зачесалось во рту. - У Альтаиры в хозяйстве не одна река протекает?"
  "Конечно, не одна река протекает у Альтаиры в хозяйстве, славный охотник на драконов", - рабыня Ореанда случайно коснулась пальцами моей спины.
  "Река, реки, реку, - я захлебывался восторгом.
  Альтаира - не просто богатая.
  Она - водянисто богатая.
  Речисто богатая".
  
  "Что же мы стоим, славный охотник на драконов?"
  "Нам нужно лечь?" - Я пошутил в тему.
  Захохотал.
  "Лечь? - Ореанда странно на меня посмотрела.
  Даже не просто смотрела, а - разглядывала.
  Наклонила прелестнейшую головку к левому плечу. - Хочешь, славный охотник на драконов, я тебе покажу..."
  "Не хочу..."
  "Реку тебе покажу, господин".
  "Реку покажешь? - Мои ладони вспотели. - Река перед нами.
  Что же на нее смотреть?"
  "Я покатаю тебя на маленьком плоту по реке, славный охотник на драконов Гендер".
  "На маленьком плоту?"
  "Я покажу тебе отмели с устрицами.
  Устрицы жирные.
  Их много.
  В каждой устрице - жемчужина".
  "Катай!" - Я рванулся к реке.
  "Господин, - Ореанда меня догнала.
  Схватила за руку. - Ты ночью в темноте не особо здесь бегай.
  Крокодилы.
  Змеи.
  Трясина.
  Я проведу тебя.
  Я все тропинки к реке знаю".
  "Крокодилы тоже знают все тропинки к реке", - меня заметно трясло.
  "Хороший крокодил тропинкой не пойдет, - Ореанда помахала пальчиком. - Слышал, славный охотник на драконов?"
  "Что слышал?
  Что хороший крокодил тропинкой не пойдет?
  Да, я это слышал".
  "Нет.
  Другое, господин.
  Крокодил чавкает.
  Значит, нашел себе пищу.
  Мы проскочим". - Ореанда потянула меня за собой.
  "Если я откажусь, - я нехотя последовал за рабыней, - то Ореанда назовет меня трусом.
  Нельзя отказываться.
  Во-первых, устрицы с жемчугом манят.
  Во-вторых, я один обратно к кострам не доберусь... возможно.
  Застряну в трясине".
  "Обычно здесь причаливают вестляндские купцы, - Ореанда охотно рассказывала мне. - Тропинка приводит к мосткам.
  К мосткам купцы галеры с рабами привязывают.
  Тропинка круто уходит в болото.
  Сейчас отлив.
  Вода спала.
  Мы пройдем по камням.
  Если купцы заморские не знают эти воды, то часто ведут галеры на камни.
  Много разбитых галер на дне реки".
  "Долго нам еще до плота?" - Мне все больше и больше не нравился наш поход.
  "Мы уже пришли, славный охотник на драконов".
  "Пришли?
  Может быть, дождемся рассвета?
  При свете спокойнее..."
  "При свете мурены просыпаются, господин.
  Зубы у мурен острые.
  С грязью".
  "Фу, рабыня.
  Не надо грязи".
  "Иди ко мне, славный охотник на драконов Гендер", . - рабыня перепрыгнула на небольшой камень.
  Он закачался на воде.
  Отчетливо виден в свете факела Ореанды.
  "Это - плот?"
  "Плот".
  "Но он маленький!"
  "На маленьком удобнее, господин.
  Я знаю, что говорю.
  На маленьком плоту можно удрать от анаконды.
  Большой плот медленный и не столь проворный, как маленький.
  На большом плоту от анаконды не уплывешь".
  "От анаконды? - Я осторожно вступил на плот. - Почему крокодилы не съели всех анаконд?
  Или - почему анаконды не сожрали крокодилов?"
  "Анаконды не сожрали крокодилов, потому что здесь очень глубоко", - Ореанда оттолкнулась шестом от камня.
  Плот опасно накренился и... поплыл.
  "Глубоко?
  Ты же сказала, что устрицы на отмели живут.
  И галеры с рабами разбиваются о подводные камни".
  "Отмель слева.
  Камни под водой обнажаются справа, во время отлива.
  Нас же несет над бездной.
  Никто никогда не доставал здесь до дна.
  Некоторые мудрецы говорят, что в этом месте у реки нет дна.
  Под нами царство мертвых.
  На глубине водятся гигантские кальмары и другие чудовища.
  Я однажды видела глаз монстра.
  Один глаз величиной с плот".
  "Твой плот не слишком большой, - я натужно засмеялся. - Глаз монстра..."
  "Но и у монстра не один глаз был.
  На каждом из щупальцев по нескольку глаз".
  "Очень интересно, - я постарался, чтобы мой голос не сорвался на писк. - Ты шестом, шестом работай, рабыня.
  Быстрее нужно миновать аидское место..."
  "Я не могу шестом работать", - Ореанда засопела.
  "Почему ты не можешь шестом, рабыня?"
  "Потому что я потеряла шест.
  Очень трудно и шестом и факелом..."
  "Дала бы мне факел" - я запоздало предложил. - А сама бы шестом - толкай-толкай... толкала бы..."
  "Я не могла тебе дать факел, господин..."
  "Почему ты не могла дать мне факел, рабыня?"
  "Ты же - господин.
  Я - рабыня!
  Ты не должен трудиться.
  Носить факел - труд.
  За тебя я должна трудиться".
  "Сладкие речи твои, рабыня, - я даже простил рабыне ее неловкость, что она шест потеряла в реке. - Другая рабыня...
  Хм...
  Не назову ее кличку...
  Хм.
  Обругала меня за то, что я не взял факелы в колесницу.
  Представляешь, Ореанда, рабыня хотела, чтобы я занимался факелами..."
  "Какой ужас, - Ореанда искренне удивилась. - Да, попадаются среди рабынь непочтительные.
  Но я - другая.
  Я полностью в твоей власти, господин.
  Покорна тебе.
  Делай со мной, что хочешь. - Ореанда призывно осветила себя. - Заставляй делать, что пожелаешь.
  Хочешь, я по твоему приказу, господин, прыгну в пасть акуле..."
  "Не надо, рабыня.
  Не прыгай в пасть акуле, - между лопаток стекла ледяной пот ужаса. - Если ты спрыгнешь с плота, то, как же я дальше поплыву?
  Я же не знаю реку.
  Вдруг, причалю не в нужном месте?
  Меня засосет?
  Или меня сожрет. - Я с ужасом смотрел на игру света от факела на воде.
  Казалось мне, или на самом деле, но около плота двигались гигантские тени под водой. - Рабыня?"
  "Да, мой славный охотник на драконов господин Гендер".
  "Ты сказала - акула...
  Здесь еще и акулы есть?"
  "Нет, господин, акул здесь нет".
  "Но ты сказала..."
  "Акулы ниже по течению - там стаи акул.
  Заплывают из моря в реку.
  В реке больше для акул еды".
  "Мы плывем в стаю акул, рабыня?"
  "Не мы плывем, а наш плот плывет, - Ореанда звонко засмеялась. - Но акулы сейчас заняты ночной охотой на крокодилов.
  Им всем не до нас.
  Мы - слишком мелкие для акул и крокодилов".
  "Ты - мелкая, - я оглядел худую фигурку рабыни. - Я же - сладкий.
  Сочный.
  Мои мускулы прекрасно разнообразили бы стол крокодила".
  "Господин.
  Со мной ты в безопасности.
  Я же знаю реку, как свои пальчики", - Ореанда показала левую руку.
  Вытянула тонкие пальцы.
  
  "Я думал, что ты пошутишь, рабыня, - я нервно засмеялся. - Обычно те, у кого не хватает пальцев на руке, шутят так - говорят, как мои пять пальцев.
  А сами показывают четыре или меньше пальцев".
  "Господин".
  "Да, рабыня".
  "Не смейся громко".
  "Ты мне запрещаешь, рабыня, смеяться?"
  "Я не запрещаю тебе, славный охотник на драконов, смеяться.
  Как же я - рабыня - смею запрещать господину?
  Но смеяться нельзя.
  В этих местах в камышах часто прячутся бродяги.
  Они нападают на галеры.
  Грабят купцов".
  "Бродяги справляются с рабами на галерах?" - Я даже рот раскрыл от удивления.
  Хорошо, что рабыня не видела мой раскрытый рот.
  
  "Бродяги освобождают рабов с галер.
  Рабы тоже становятся бродягами".
  "Куда только цезарь смотрит, - я выдохнул сердито. - Я сражаюсь с драконами.
  Каждый мужчина приносит пользу Элладе и цезарю.
  А бродяги никакой пользы не приносят".
  "Наместник цезаря сенатор Коллапс говорит, что и от бродяг бывает польза, - Ореанда произнесла тихо. - Бродяги истребляют речных и морских чудовищ.
  И не позволяют заморским купцам бесчинствовать в наших водах.
  Заморские купцы - ведь как..."
  "Заморские купцы - как?"
  "Заморские купцы хуже, чем разбойники и бродяги, - Ореанда опустила факел.
  Он осветил ее прекрасные ножки. - Плывет галера.
  Купцы внимательно по сторонам смотрят.
  Увидят жемчужных устриц на мелководье - и давай!
  Начинают грабить наши речные богатства.
  Купцы ныряют.
  Рабов на цепях спускают в воду.
  Воруют устриц с жемчугом.
  Даже стираной одеждой купцы не брезгуют".
  "Как стираной одеждой купцы не брезгуют, рабыня?"
  "Девушки на реке туники, тоги, палантины, хламиды стирают.
  Развешивают на ветках кустов.
  Туники, тоги, хламиды сохнут на ветру.
  Купцы заморские и - туники, и тоги - даже рваные хламиды воруют.
  Девушек тоже в рабство забирают.
  Потом продают в своих краях.
  Так что наши бродяги противодействуют заморским купцам.
  Наступает на реке равновесие.
  Купцы воруют у нас.
  Бродяги воруют у купцов.
  Цезарь забирает у бродяг".
  
  "Продумано, - я произнес важно. - Никто не смеет воровать жемчужные устрицы из моей реки...
  Из реки моей и моей будущей жены Альтаиры".
  "Твоей будущей жены Альтаиры", - Ореанда в негодовании топнула.
  Маленький плот угрожающе заколебался.
  "Ээээээй, рабыня.
  Эгегей.
  Не сучи ножками на плоту.
  Утонем".
  "Я тебя спасу, славный охотник на драконов", - Ореанда выдохнула жарко.
  Я бы даже сказал - страстно выдохнула.
  Сделала шаг ко мне.
  "Ореанда, не приближайся, - я выставил перед собой мускулистые руки. - Во-первых, опасно на маленьком плоту посредине реки прижиматься друг к другу.
  Во-вторых, я не из этих.
  Я предан своей невесте Альтаире.
  У нас свадьба... скоро".
  "Свадьба, свадьба, - Ореанда повернулась ко мне спиной.
  Теперь я мог без стыда любоваться прелестями красавицы. - Ответь, славный охотник на драконов.
  Я что?
  Я хуже, чем Альтаира?"
  "Начинается, - я расправил плечи. - Ореанда.
  Пойми.
  Все женщины хотят меня.
  Каждая мечтает получить меня в мужья".
  Я сказал полуправду.
  Да, женщины меня хотят.
  Но не желают брать в мужья безродного, не именитого, безденежного охотника на драконов.
  
  "Я - лучше, чем Альтаира, - рабыня крикнула с вызовом. - Конечно, я люблю госпожу Альтаиру.
  Она - моя лучшая подруга.
  Но, когда делим тебя, славный охотник на драконов..."
  "Делите меня? - Подозрение закралось в мою душу. - Я - не туша убитого оленя.
  Меня не нужно делить.
  Я сам поделюсь...
  Если пожелаю".
  "Альтаира сказала мне, как своей лучшей подруге".
  "Мне кажется, рабыня, что у Альтаиры все рабыни - ее лучшие подруги..."
  "Почему бы и нет, господин?
  Почему все не могут быть самыми лучшими? - Ореанда присела на тростниковом плоту.
  Скрестила ноги. - Я призналась Альтаире, что ты мне очень понравился, славный охотник на драконов Гендер.
  Альтаира не могла мне отказать.
  Она сказала, чтобы я испытала тебя на плоту.
  Поэтому мы плывем вместе, славный охотник на драконов.
  Если ты согласишься взять меня в жены..."
  "Возмутительно, - я широко размахивал руками. - Отвратительно.
  Моя невеста Альтаира торгует меня своей рабыне.
  Испытывает меня Альтаирочка.
  А, если я возьму тебя в жены, рабыня?"
  "Гендер, ты берешь меня в жены?" - Ореанда завизжала в восторге.
  "Нет, рабыня, - я ответил твердо. - Я рабынь в жены не приглашаю.
  Я просто предположил - что, если бы взял тебя в жены, рабыня.
  То Альтаира, разве, не ревновала бы меня... или тебя?"
  Я затаил дыхание в ожидании ответа Ореанды.
  "Неужели, Альтаира меня настолько не ценит, что позволяет своим рабыням меня утаскивать на тростниковом плоту?"
  "Альтаира сказала, что, если ты, славный охотник на драконов, возьмешь меня в жены, то она будет очень переживать.
  Может быть, от горя зарежет себя кинжалом..."
  "Ты...
  Ты, рабыня, хочешь, чтобы твоя любимая госпожа зарезала себя кинжалом?" - Я потирал подбородок.
  "Ни...
  За...
  Что...
  Гендер!
  Подумай, что ты говоришь...
  Если моя Альтаирочка зарежет себя, то я себя отравлю.
  Без Альтаиры мне не жить..."
  
  
  ГЛАВА 402
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОРЕАНДА НА РЕКЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ничего не понимаю, рабыня, - я чуть с плота не свалился. - Если я выберу тебя, то Альтаира умрет, и ты умрешь". - Я еще подумал, что, может быть, это не самый плохой для меня вариант.
  Я стану полноправным хозяином состояния Альтаиры.
  Только нужно, чтобы она себя зарезала после нашей свадьбы.
  Тут же я себя осадил молча:
  "Стоп, славный охотник на драконов.
  Я же добрый и благородный.
  В какой-то степени я люблю Альтаиру.
  Не желаю ее смерти.
  Ничьей смерти не хочу.
  Почему Аид мне подсовывает жадные убийственные мысли?"
  
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Взгляни на эти мрачные скалы.
  Они холодные и неприступные.
  Ни веточки плюща или дикого винограда.
  Я однажды ночью пыталась залезть на эти скалы.
  Но не смогла.
  Они так и остались для меня загадочно чужими.
  Мне кажется, что в скалах находятся спальни чудесных спящих цариц прошлого.
  Пройдут года.
  Царицы выйдут из скал.
  И будут снова править.
  Возродятся царства шумерское, асирийское, провансальское..."
  "Ты слишком много мечтаешь, рабыня, - я отметил, что левая грудь Ореанды дрожит. - Ты родилась в рабстве?"
  "Нет.
  Я была свободная.
  Мой дядя наместник цезаря сенатор Коллапс..."
  "Твой дядя - один из богатейших сенаторов? - У меня в глазах поплыли золотые круги. - Но почему ты в рабстве... Ореанда?"
  "Птицы камнем падают в воду, - рабыня, словно не слышала мой вопрос. - Они ныряют глубоко.
  Рискуют жизнью ради поиска пищи.
  Лебеди и утки оглушительно кричат, если сом или осетр схватит их за ногу.
  Птицы возмущаются.
  Но жизнь продолжается.
  Либо ты съешь, либо тебя съедят.
  Ты же - славный охотник на драконов.
  Знаешь о диких законах птиц и драконов.
  Вот поэтому, я - рабыня.
  Хотя мой дядя Коллапс - уважаемый патриций".
  "Бывает", - я не знал, что ответить.
  Поэтому ответил глупо.
  
  "Торфяные болота, - Ореанда произнесла с любовью.
  Словно любила торф больше, чем любила меня.
  Хотя...
  Может быть, так и было. - Мы проплываем в полной тишине.
  Торф пожирает все звуки.
  Здесь даже разбойники не ночуют.
  Только призраки летают над болотами".
  "С призраками я справлюсь, когда стану хозяином всего этого, - я широко расставил ноги. - Ореанда.
  Плот тростниковый все больше и больше намокает.
  Он погружается в воду.
  Мы утонем?"
  "Мы не утонем, славный охотник на драконов.
  Нас прежде сожрут крокодилы..."
  "Чтоооо?
  Я пошутил, что мы утонем, рабыня".
  "Я тоже пошутила, что нас сожрут крокодилы, господин, - рабыня серебряно засмеялась.
  Ее смех успокоил меня. - Мы скоро приплывем ко дворцу Альтаиры!"
  "Да?"
  "Да, господин.
  Мы же течем вниз.
  Туда, где дворец".
  "Как славно, - я широко улыбнулся. - Прекрасно все вышло.
  Не нужно мчаться в колеснице.
  Но, - я приложил палец ко лбу. - Нас же будут искать.
  Может быть, тебя не станут разыскивать.
  Ты же - рабыня.
  Рабыней больше, рабыней меньше.
  Но я...
  Я слишком важен для Альтаиры.
  Подумают, что меня сожрала акула".
  "Не станут нас искать, славный охотник на драконов, - Ореанда промурлыкала мечтательно. - Я же говорила, что Альтаира знает, что я с тобой на плоту поплыла.
  Чтобы испытать тебя, славный охотник на драконов...
  Мы встретимся с Альтаирой во дворце, господин.
  Если, конечно не..."
  "Если конечно, что?
  Рабыня!
  Не интригуй.
  Мы с тобой не на оргии".
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Ведь мы можем плыть и плыть дальше".
  "Заплывем далеко - к морю.
  Будем ловить лисиц.
  На отмелях начнем собирать жемчуг из устриц.
  Тихая спокойная жизнь".
  "Жемчуг - хорошо!
  Жемчуг - дорого! - Я почувствовал, как у меня потекла слюна на подбородок. - Жемчуг - прекрасно!
  Но золото - лучше жемчуга".
  "Мы и золотые самородки будем искать в реке и в ручьях, славный охотник на драконов".
  "То - искать надо.
  А у Альтаиры в сундуках уже готовые золотые монеты лежат", - я как бы проговорился, что меня золото интересует.
  Но Ореанда так увлечена своими мечтами, что не слышала меня.
  "Однажды, я заплыла в места совсем уж дикие.
  В воде резвилась прекрасная девушка".
  "Места не дикие, если в них водятся прекрасные девушки".
  "Я тоже так подумала, господин.
  Но девушка не должна быть там.
  На беглую рабыню она не похожа.
  Слишком властный и самоуверенный взгляд у нее.
  Я не знаю, кто больше удивился нашей встрече - я или она.
  Я медленно приближалась к девушке.
  Даже показалось, что у нее ниже пояса не девичье, а - хвост рыбы.
  Но я наступила в соболиную нору.
  Подвернула ногу.
  Когда я поднялась, то девушка исчезла".
  "Красивое", - я размяк.
  Жемчуг, золото, дикие места, мечта жить далеко от всех.
  Слишком сладкие грезы...
  
  Солнце медленно поднималось.
  Оно уже нагревало мою щеку.
  Крокодилы разочаровано провожали взглядами наш маленький плот.
  "Утро прохладное, - Ореанда опустила руки в воду. - Я по утрам грею руки в тёплой ночной воде реки.
  Почему ночью вода в реке теплее, чем днем?"
  "Почему бедра девушки прохладные всегда?" - Я пошутил.
  Но наткнулся взглядом на непонимающий взгляд Ореанды.
  И подумал:
  "Лучше не шутить с девушками о прохладных бедрах других девушек.
  Иначе голова сломается..."
  "Интересно, Альтаира уже во дворце? - Ореанда вытянула шейку. - Плот намного медленнее, чем кони.
  Наверно, она уже вернулась.
  Сердце мое тревожно бьется лишь от одной мысли об Альтаире".
  "Ты уже не хочешь быть со мной?
  Передумала быть моей женой, рабыня? - Я спросил с ядом на кончике языка. - А как же твои мечты о нашей совместной жизни в диких местах, где плавают надменные девушки с рыбьими хвостами?"
  "Солнце взошло, славный охотник на драконов.
  Да, солнце взошло.
  Я немного отвлеклась ночью.
  Но теперь, когда понимаю, что скоро увижу Альтаиру, я не могу ни о чем другом думать.
  Только о ней..."
  "А так?" - Я напружинил почти все мускулы свои.
  Почти все...
  Знал, что выгляжу ослепительно заманчиво.
  "Руки твои толще, чем руки Альтаиры.
  Ноги и все остальное - отличаются от ее красоты.
  Нет, славный охотник на драконов Гендер.
  Ты не Альтаира.
  Да, господин.
  Ты - не Альтаира".
  "Звучит обвинением, рабыня".
  
  Мы плыли и молчали.
  Молчали и плыли.
  Вернее, не я и Ореанда плыли.
  Наш маленький тростниковый плот плыл.
  Даже и не плыл плот.
  Он держался на воде.
  Река сама по себе плыла.
  Поэтому мы все плыли.
  "Мы приближаемся, славный охотник на драконов. - Уже можно выходить на берег".
  "Ты говоришь, что мы приплыли, рабыня.
  Я не вижу дворца.
  Почему ты присела на плоту и ножки в воду свесила?"
  "Дворец за холмом, господин.
  Я ножки в реке держу не зря.
  Во-первых, я устала.
  Не рассчитываю, что ты меня понесешь на руках до дворца, славный охотник на драконов".
  "Правильно, что не рассчитываешь на мою помощь, рабыня.
  Господа рабов на руках не носят.
  Наоборот все.
  Рабы должны носить своих хозяев".
  "Твои каменные мускулы очень тяжелые, господин.
  Я не подниму тебя.
  Мои ручки оторвутся от твоей тяжести".
  "Я и не прошу тебя, рабыня, чтобы ты несла меня на руках.
  Вот, несколько рабынь..."
  "Я еще потому ножки в речку опустила, - рабыня решила досказать свое, - что рыбок верхоплавок проверяю".
  "Ты проверяешь рыб, рабыня?
  Но рыбки - не люди.
  Как же ты их проверяешь?
  И на что проверяешь?"
  "Если верхоплавки подплывают и тычутся рыльцами в мои ноги, то значит, что крокодилы рядом.
  Если плавают крокодилы, то все крупное живое в воде начинает волноваться.
  Огромные электрические сомы, осетры, анаконды уплывают от крокодилов.
  А в спокойное время осётры, электрические сомы и другое большое с удовольствием едят рыбок верхоплавок.
  Крокодилы прогоняют сомов.
  Рыбки верхоплавки резвятся".
  "Сейчас тебе верхоплавки в ноги тычутся рылами?" - Я спросил с дрожью в голосе.
  "Сейчас верхоплавок нет".
  "Значит, нам крокодилы не угрожают?
  Крокодилов нет, рабыня?"
  "Да, крокодилов нет, господин.
  Но сомы, осетры, анаконды..."
  "Наш маленький плот тростниковый уже раскис, - я запаниковал. - Мы утонем!
  Нас сожрут сомы и анаконды".
  "Господин, - Ореанда с укором смотрела на меня. - Кто здесь хранитель реки?
  Ты?
  Или я?"
  "Ты!
  Ты - хранительница реки, рабыня.
  Спасай нас!"
  "Для того рабы и нужны, чтобы спасать своих господ", - рабыня спустилась в воду.
  "Тебе по груди, - я осторожничал. - Ты уверена, что анаконды нас не тронут?"
  "Меня не тронут", - Ореанда побрела к берегу.
  "Тебя не тронут, - я завопил. - А я?"
  "Я дружу со змеями, - рабыня обернулась ко мне. - Господин.
  Держись рядом со мной...!"
  "Уже держусь", - я в три прыжка догнал Ореанду.
  "Господин!"
  "Да, рабыня?"
  "Ты не рядом со мной держишься.
  Ты держишься за мои..."
  
  "Так еще более рядом", - я зашипел.
  Обогнал рабыню.
  Упал на влажную траву береговую.
  "Вот мы и дома", - Ореанда опустилась на траву рядом со мной.
  "Ты вышла из воды, как Афродита, рождённая из пены морской, а не как простая рабыня". - Я пошутил.
  "Все мы немножко Афродиты, - рабыня не засмеялась. - Чуть выше - рисовые плантации.
  Слева от них персиковая роща".
  "Рисовые плантации?
  В персиковой роще с садовником Дроном я уже был".
  "Ты был с садовником Дроном?" - Глаза рабыни затуманились.
  "Ореанда.
  Я - хозяин.
  Без пяти минут хозяин всего этого.
  Я должен узнать каждого раба.
  Скажу тебе честно - садовник Дрон не очень был почтителен со мной.
  Ты - намного лучше себя ведешь со мной, чем садовник".
  "Дрон - хороший персиковед".
  "Кто?"
  "Дрон - персиковед.
  Никто из рабов лучше не знает персики, чем Дрон.
  Патриций Веласкес хотел у нашей госпожи выкупить Дрона".
  "Альтаира не дала раба своего?"
  "Альтаира никому не дает, господин.
  Поэтому мы ее очень любим.
  Любим, ценим и защищаем", - Ореанда многозначительно посмотрела в мои глаза.
  "Ты, рабыня, как бы угрожаешь мне?
  Намекаешь, что, если я обижу Альтаиру?..."
  "Не угрожаю и не намекаю, славный охотник на драконов.
  Просто предостерегаю"
  "Ха!
  Рабыня предостерегает хозяина.
  Я - славный охотник на драконов!
  Никого не боюсь".
  "Даже храбрые умирают, господин.
  Яд не делает различия между рабом и господином".
  "Мне не нравится твой тон, рабыня".
  "Тебе не нравится мой тон, славный охотник на драконов?
  А я тебе нравлюсь?"
  "Ты - красивая, рабыня.
  Красивая, но не желанная для меня".
  "Да, господин?
  А я вижу, что ты меня хочешь".
  "Видеть нужно не только глазами, но и сердцем, рабыня", - я поправил свою тунику.
  
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Хочешь, я тебе покажу..."
  "Я же предупредил, Ореанда.
  Не хочу..."
  "Покажу свои сокровища?"
  "Опять ты, несмышлёная рабыня..."
  "Свои золото, бриллианты, изумруды, сапфиры, рубины, серебро, жемчуг?"
  "Врешь, рабыня, - мой мозг не верил.
  Но ладони уже зачесались. - У рабынь нет собственности и имущества".
  "Когда я обманываю, у меня щечки краснеют, славный охотник на драконов.
  Сейчас мои щечки красные?"
  "Нет, рабыня.
  Твои щечки сейчас нежные розовые".
  "Я не обманываю, - Ореанда поднялась.
  Направилась к раскидистому дубу. - Дубы любят сухие места. - Ореанда встала на четвереньки перед небольшой норой около дуба. - Но этот дуб почему-то вырос у реки.
  Наверно, у него другого выбора не было". - Ореанда засунула руку далеко в нору.
  "Мне нет интереса до руки рабыни в норе, - я подумал и судорожно сглотнул. - Рабыня нарочно так стоит.
  Чтобы соблазнить меня..."
  "Здесь мои сокровища", - Ореанда вытащила из норы увесистый сверток.
  Развернула бычью шкуру.
  "Ого, - я кинулся к сияющей горке драгоценностей. - Золотые монеты.
  Рубины, бриллианты, сапфиры, изумруды.
  Ты не обманула меня, рабыня. - Первое изумление мое прошло.
  Я с негодованием смотрел на рабыню: - Но у рабов нет имущества.
  Где ты украла сокровища?
  Обворовала свою госпожу Альтаиру?"
  "Сам ты - вор, славный охотник на драконов", - Ореанда буркнула.
  Завязывала бычью шкуру.
  "Я не вор, - я протянул руку к сокровищам. - Но ты - воровка, рабыня.
  Я забираю у тебя то, что не принадлежит тебе".
  "Ты называешь меня воровкой, а сам хочешь обворовать меня", - Ореанда быстро швырнула сверток в нору обратно.
  "Раба невозможно обворовать, потому что у раба ничего нет.
  Эти сокровища должны принадлежать мне, рабыня".
  Я оттолкнул рабыню от норы.
  Наклонился.
  Хотел просунуть руку в нору.
  "Твой холодный взгляд меня останавливает, рабыня, - я не спешил доставать сверток драгоценными камнями и золотом. - В норе ловушка?"
  "В норе мирно живут королевская кобра и енот", - Ореанда говорила спокойно.
  Королевская кобра и енот? - Я отполз от норы. - Но как же ты, рабыня...?"
  "Я дружу с ними.
  Я их госпожа.
  Подкармливаю змею и енота.
  Поэтому они охраняют мои сокровища..."
  "Умно ты придумала, рабыня.
  Приучила енота и ядовитую змею. - Я ладонью растирал лоб. - Но если вор...
  Нехороший человек захочет дымом выкурить змею и енота из норы?
  То этот человек доберется до твоих драгоценностей..."
  "Если нехороший человек появится, господин..."
  "Не смотри на меня с осуждением, рабыня.
  Я - хороший человек.
  Я не обворую бедную девушку рабыню". - Я скромно промолчал о том, что только что хотел отнять у Ореанды ее сокровища.
  "В норе много запасных выходов.
  Змею и енота не выкурить дымами.
  Не залить нору водой.
  Не отравить змею и енота ядом..."
  "Почему же не отравить их?
  Ну...
  Я не от себя спрашиваю.
  Думаю, что, если нехороший человек..."
  "Енот и кобра едят только те лакомства, которые я приношу.
  От других не примут.
  Они очень осторожничают..."
  "Нехороший человек...
  Хм.
  Гм...
  Засунет в нору палку с крючком.
  Вытащит сверток..."
  "Сверток далеко в норе под землей.
  Енот сразу уносит его..."
  "Ореанда..."
  "Да, господин".
  "Ты же легко достала сверток..."
  "Енот почуял, что я пришла, - рабыня отошла к одинокому персиковому дереву.
  Вернулась с тремя сочными сладкими персиками. - Поэтому енот притащил к входу в нору мои сокровища. - Ореанда бросила в нору персики.
  Из темноты подземелья раздалось дружное чавканье. - Потом енот унес сверток.
  Поэтому, если....
  Если нехороший человек сейчас засунул бы руку в нору.
  То этот нехороший человек не нащупал бы свертка.
  Он нащупал бы клыки енота и королевской кобры".
  "Ты - опасная рабыня", - мне сразу перехотелось сражаться за сокровища Ореанды.
  Может быть, потом...
  Обязательно - потом.
  Да и сокровища Альтаиры намного больше, чем заначка Ореанды.
  "Мои сокровища могли бы стать твоими, славный охотник на драконов.
  Но ты отказался брать меня в жены..."
  "Я люблю Альтаиру, - я мысленно сравнил небольшой сверток рабыни с огромным сундуком сокровищ Альтаиры. - Все мое - мое.
  Но откуда у тебя золото и драгоценные камни, рабыня?"
  "Альтаира дала!"
  "Альтаира дала?
  Но ты же сказала, что Альтаира никому и никогда не дает".
  "Никому и никогда не дает, кроме своих самых близких друзей..."
  "Ты - самая близкая подруга Альтаиры?"
  "Ага".
  "Все рабыни так говорят, что они - лучшие подруги Альтаиры".
  "Мы с тобой на берегу уже говорили об этом, славный охотник на драконов".
  "Не напоминай мне, рабыня.
  У меня память хорошая".
  "Альтаира часто дарит нам подарки".
  "Ты...
  Ты, рабыня.
  Хочешь сказать, что у многих рабов есть подобные сокровища?"
  "За всех рабов не скажу, славный охотник на драконов.
  Но у меня имеются..."
  "Не хочешь - не говори, рабыня", - я надул щеки.
  "Не хочу и не говорю", - Ореанда ответила не так, как я ожидал.
  Поднялась.
  Вскрикнула.
  "Что?
  Змея твоя тебя не узнала и укусила?" - Я ядовито спросил.
  "Я растянула ногу, - рабыня присела на корточки. - Болит немножко.
  Все из-за того, что ты меня так разволновал, славный охотник на драконов".
  "Я тебя не волновал, рабыня".
  "Невозможно плыть со славным героем красавцем на плоту и не волноваться".
  "Да, я славный, и красавец, и герой".
  Рабыня сразу показалась мне милой.
  Она меня так искренне расхваливает.
  "До встречи с тобой, славный охотник на драконов, я чувствовала себя здоровой.
  Но переживания подточили мои силы.
  Поэтому я неосторожно растянула ножку.
  У меня же не было возможности расслабиться..."
  "Как ты хотела бы расслабиться, рабыня?"
  Я красиво наклонил голову.
  Щеки рабыни вспыхнули.
  
  "Я на руках тебя понесу, рабыня, - я подхватил девушку. - Ты же сама не можешь идти..."
  "Оооооо!
  Благородный воин, - Ореанда тонкими руками обвила мою шею. - В тебе благородства больше, чем у всех воинов цезаря".
  "Знала бы рабыня, - я молча хохотал, - в чем причина моего благородства.
  Я помогу рабыне только потому, что Альтаира ее считает одной из своих лучших подружек.
  Все рабы и Альтаира увидят мою доброту.
  Будут хвалить меня, расхваливать, перехваливать.
  Надо же - господин, хозяин - не брезгует нести немощную рабыню на руках.
  Слава обо мне пойдет по всем городам Эллады..."
  "Тяжелая ты, рабыня, - через сотню метров я начал тяжело дышать. - Легкая, но в то же время тяжелая".
  "Все легкое становится тяжелым, если нести в гору", - рабыня ответила радостно.
  
  "Не особо хорошая идея тащить рабыню на руках, - я уже ругал себя мысленно. - Что обо мне рабы и Альтаира подумают?
  Может быть, не начнут хвалить мое благородство, а - наоборот.
  Обругают меня.
  Станут подсмеиваться.
  Обольют презрением.
  Скажут, что я влюбился в Ореанду.
  Нагло тащу ее на руках во дворец.
  Альтаира зарыдает.
  Будет истереть, что я предлагал ей стать моей женой, но потом поменял ее на рабыню Ореанду.
  Надо сбросить рабыню.
  Но - аккуратно.
  Скажу, что она сама может дойти.
  Около тех кустов опущу Ореанду на траву.
  Пообещаю, что позову рабов помощней".
  Я напряг мускулы.
  Но мне не повезло.
  
  "Гендер? - Из-за кустов вышли все.
  "Альтаира?
  Рабы?
  Вы уже прибыли?" - Я проблеял.
  "Ты тоже, как я вижу, приплыл, Гендер", - Альтаира закусила нижнюю губку.
  Рабы заржали надо мной.
  "Альтаира.
  Я тебе все объясню", - я чуть не рыдал от досады.
  "Как тебе не стыдно, жених, - рабыня Клотильда с презрением на меня смотрела.
  Она нарочно выделила интонацией слово "жених". - Альтаира думала, что ты ее любишь".
  "Люблю..." - Мое мычанье потонуло в шуме голосов возмущенных рабов и рабынь.
  "Цезарь, муж мой, - рабыня Клеопатра совсем-совсем не к месту влезла со своим сумашествием. - Ты не только мне изменил с Ореандой, но и Альтаире..."
  "Никому я не изменял".
  "Не изменял, Гендер? - рабыни решили меня больше не называть господином. - Ты бы хотя бы сейчас, когда на тебя все смотрят, не тискал бы Ореанду.
  Два влюбленных голубка".
  "Ореанда, скажи им", - я застонал.
  "Гендер меня любит", - Ореанда радостно объявила.
  "Примерно это я и не хотел услышать, - я начал злиться. - Наглая Ореанда".
  "Соблазнил девушку, а теперь называет наглой", - рабыня Апогея надменно фыркнула.
  "Да, славный охотник на драконов своего не упустит, - раб садовник Дрон сдвинул брови. - Сначала Василису обесчестил и бросил..."
  "Не трогал я Василису..."
  "Затем ко мне в колеснице приставал Гендер", - рабыня Ванесса расхохоталась.
  "С меня хватит насмешек от рабов, - я поднял подбородок. - Рабыня Ореанда растянула ногу.
  Поэтому я помогал рабыне". - Я поставил Ореанду на траву.
  Ореанда вскрикнула и присела.
  "Гендер, друг мой, - раб кузнец Атлант накрыл меня своей каменной ладонью. - Зачем ты Ореанде растянул ногу.
  Ты любишь мучить рабынь?"
  
  "Милая, тебе больно?" - Альтаира упала на колени около Ореанды.
  Приложила ладошки к ее ноге.
  "Меня Альтаира не спросила - больно ли мне, - я подумал и отошел на три шага. - Ничего, Альтаирочка.
  После свадьбы я тебе покажу, кто во дворце хозяин".
  "Ореанда, где болит?" - Партэния подлетела.
  Около Ореанды закудахтали рабыни.
  "Весь мир сошелся к Ореанде", - я пробурчал.
  Но так, чтобы никто меня не слышал.
  "Ореандочка, где тебя по реке носило?" - Апогея чуть не плакала.
  "Гендер надругался над тобой, Ореандочка?" - Пандора тоже проявила интерес.
  "На маленьком плоту", - Ореанда пропищала.
  "На маленьком плоту Гендер надругался над тобой?"
  "Ореанда, мы думали, что тебя унесло отливом".
  "Извини меня, Ореанда, - Альтаира зачем-то извинялась перед своей рабыней. - Ты покачнулась". - Голос Альтаиры наполнен тревогой.
  "Ничего страшного, - Ореанда была совершенно спокойная. - Я просто подвернула ножку".
  "Ты уверена, что мой муж цезарь не надругался над тобой?" - Сумасшедшая рабыня Клеопатра погладила Ореанду по головке.
  "Надругался или нет надо мной Гендер?" - Ореанда задумалась.
  В ее голосе прозвучало сомнение.
  "От ответа Ореанды зависит - жить мне, или быть побитому камнями.
  Рабы разорвут меня.
  Глупая рабыня может неправильно понять слово - надругался.
  Спутает надругался с насмехался.
  Ответит, что я надругался над ней.
  Я не успею оправдаться.
  Да и не нужно рабам мое оправдание.
  Я для них - чужой.
  Конечно, я герой и славный охотник на драконов.
  От пары рабов отобьюсь.
  Но убежать не успею.
  Раб кузнец Атлант меня раздавит.
  Или какая-нибудь рабыня метнет в меня отравленную иглу".
  
  
  
  ГЛАВА 403
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВОЛНОВАЛАСЬ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Надругался ли надо мной Гендер? - Ореанда повторила. - Я к нему подластивалась.
  Гендер делал жалкие попытки остановить меня.
  Я была рада его силе.
  Ощущала его дыхание на своем лице..."
  "Потому что плот маленький... был", - я закричал в отчаянье.
  "Гендер волновал меня.
  Я даже думала, что было бы неплохо если бы он набросился на меня.
  Я бы не отбилась.
  Гендер сильный, могучий, тяжелый.
  Подмял бы меня под себя.
  И я бы не была виноватой...
  У Гендера широкие плечи.
  Сильная грудь.
  Он нес меня легко и уверенно.
  Если нам еще несколько минут побыть бы вместе...
  В речном воздухе смешивались наши дыхания.
  От Гендера пахнет илом и потом.
  Дыхание у него короткое и прерывистое.
  Да, Гендер не мог скрыть своего интереса ко мне.
  Наверно, Гендер надругался надо мной..."
  "Не надругался Гендер над тобой, - из глаз Альтаиры полетели синие молнии. - Ты надругалась над моим женихом.
  Ты хотела соблазнить моего жениха".
  "Гендер - не только твой жених, Альтаирочка, - вмешалась сумасшедшая рабыня Клеопатра. - Гендер цезарь еще и мой муж".
  "Моего жениха и мужа Клеопатры ты хотела соблазнить, Ореанда", - Альтаира рассвирепела.
  "Альтаира мне очень помогла, - я прятал голову в широкие плечи. - Все же Ореанда глупая произнесла, что я над ней надругался.
  Дышать рядом - по мнению Ореанды - значит надругаться.
  Но Альтаира начала обвинять Ореанду, что она меня соблазняла.
  Пока рабыни дерутся, я уйду?" - Я спросил себя.
  Потихоньку отступал.
  Но кузнец раб Атлант взял меня за руку.
  Как подружку задержал.
  "Гендер призывно смотрел на меня, - доносился взволнованный голосок Ореанды.
  Она даже не пыталась оправдываться перед своей госпожой.
  Наоборот, наступала: - Ты бы что сделала, Альтаирочка, если бы тебя соблазнял великий красавец герой?
  Гендер меня поднял на руки.
  Да, он щупал меня..."
  "Врет, врет рабыня, - я застонал тихо. - Не щупал я ее".
  "Руки Гендера скользили по моему прекрасному телу, - Ореанда продолжала сказку. - Я отозвалась трепетом.
  Поэтому, Альтаира, не обвиняй меня". - Ореанда проворковала с упреком.
  "Ты замерзла, Ореандочка", - Альтаира сменила гнев на милость.
  Голосок ее бархатный.
  "Не замерзла я".
  "Но ты дрожишь".
  "Я дрожу, потому что ты рядом, Альтаирочка".
  "Ореанда, почему ты не сказала, что поплывёшь с Гендером на плоту, - рабыня Клотильда поцеловала Ореанду в лобик. - Мы бы втроем поплыли на маленьком плоту.
  Мне и тебе было бы весело..." - Клотильда прерывисто вздохнула.
  "Я... я хотела, - Ореанда придумывала, что она хотела...
  Распушила волосы.
  Роскошные волосы водопадом упали на плечи. - Клотильдочка.
  Не переживай за меня.
  Я сама о себе могу позаботиться".
  "Аид тебя побери, Ореанда, - рабыня Клотильда мягко ответила. - Ты нервно приглаживаешь свои волосы.
  Ты даже о волосах не можешь заботиться.
  Ты же знаешь, что славный охотник на драконов Гендер опасный.
  Тем не менее, ты плыла с ним на маленьком плоту.
  Он бы использовал тебя и выбросил бы в реку.
  Опасные болота.
  Застоявшаяся вода.
  Трясина поглотила бы тебя сразу".
  
  "Да, неужели, Клотильдочка? - Ореанда спросила издевательски. - Я на реке знаю все.
  Ты меня просто пугаешь.
  Я же не боюсь никакой трясины.
  А не пригласила тебя с нами на маленький плот, Клотильдочка, потому что ты была очень-очень занята".
  "Чем же я была так занята, Ореандочка?"
  "Ты и Пандора весело хохотали.
  Вам было так хорошо вдвоем, что я не решилась портить вам ночь".
  "Ореанда, - Клотильда потянулась. - Ты не смутишь меня.
  Я держу твой взгляд.
  Возмущенно поднимаешь брови.
  Качаешь головкой миленькой..."
  "Ореандочка надувает щечки, чтобы уйти от ответственности и обвинений", - неожиданно Альтаира вскрикнула.
  "От какой ответственности я ухожу и от обвинений?" - Ореанда спросила с вызовом.
  "Ты, Ореандочка, обвинила Клотильдочку, - за Альтаиру отвечала рабыня Пандора, - что она смеялась со мной.
  А что, мы плакать должны были?
  Да, я смеялась с Клотильдой.
  Ты же не захотела со мной смеяться.
  Ты увидела Гендера и сразу хвост подняла..."
  "Нет у меня хвоста", - рабыня Ореанда забыла о том, что у нее болит ножка.
  Подскочила.
  Она забыла, но рабы и Альтаира не забыли...
  "Как ты резво прыгаешь, Ореандочка, - Альтаира зашипела. - Утебя же нога растянута... вроде бы... была".
  "Я выздоровела", - Ореанда проблеяла.
  "Наверно, тебя Гендер вылечил, когда на руках нес.
  Излечение прикосновением рук".
  "Гендер сам, кажется, излечился, когда тащил Ореанду", - рабыня Линдси ввязалась в спор.
  "Да что вы понимаете в героях, - Ореанду прорвало. - И в болотах и в трясинах не понимаете.
  Вы выросли на болоте?
  Или катались на крокодиле?"
  "Да, катались на крокодилах", - Коринфа звонко ответила.
  Куда она лезет?
  "Все же думают, что пастушка Коринфа - пастух Коринф, - я закачался. - У Коринфы туника поднялась под самое то самое.
  Коринфа не замечает.
  Но и другие тоже не замечают, что Коринфа - девушка, а не парень..."
  "Я тоже все трясины облазила, - Альтаирочка выпрямилась.
  Наступил момент, когда каждый хочет высказаться.
  Никого не интересуют слова другого. - И знаю многие болота лучше, чем ты, Ореандочка.
  Так что не хвастайся, что Гендер тебя на руках носит..."
  "Рабыни, - я поднял руки. - Альтаира!
  Чтобы не было между вами драки, я отвлеку ваше внимание. - Я крикнул громко.
  Но все равно, что с драконом разговаривал.
  Если бы драконы существовали.
  На меня не обращал внимания. - Если не хотите слушать о шелке и бархате из Норда, то и не надо мне..." - Я прошептал в отчаянье.
  Еле слышно.
  Но Альтаира услышали мой едва слышный лепет.
  "Нордический шелк? - Альтаира обернулась ко мне.
  Ее глазища засияли. - Ты купил нордический шелк, Гендер?"
  "Я за нордическими шелком и бархатом на ярмарку ездил, - я скромно не упомянул, что был с Ванессой.
  Если Альтаира не помнит, что рабыня управляла колесницей, то - к лучшему, что не помнит. - Мы же с тобой женимся, Альтаира". - И о свадьбе напомнил.
  А то, кажется, Альтаира все забыла со своими подругами рабынями.
  "Нордический шелк?
  Нордический бархат? - Альтаира переспросила. - Ты купил, славный охотник на драконов?"
  Альтаира пропустила мимо ушей о нашей свадьбе.
  Поэтому я повторил:
  "Да, купил шелк из Норда и бархат из Норда.
  Ты поставила мне условие, что без нордических шелков и бархатов мы с тобой не поженимся.
  Теперь между нами ничего не стоит.
  И никто не стоит.
  Побежали жениться, Альтаира!"
  
  "Гендер, - Альтаира медленно подплыла ко мне.
  Не шла, а летела над мраморными плитами. - Прости меня, славный охотник на драконов.
  Я у тебя просила прощение.
  Если надо буду просить каждый день.
  Откуда я знала, что ты купил шелк и бархат из Норда?
  Но если бы...
  Если бы ты не купил.
  Если не было бы тебя, славный охотник на драконов...
  Я бы со своими подружками".
  "Слова ничего не значат, Альтаира", - я понимал, что Альтаиру уводит от женитьбы.
  Я расставил ноги и воткнул кулаки в бока.
  "Гендер", - Альтаира пропела.
  Она тяжело дышала.
  Движения замедленные, как под водой.
  Она протянула руки ко мне.
  "Альтаира, твои руки невесомые, - я проблеял. - Они скользят по моим широким плечами.
  Ты дотрагиваешься до моей шеи.
  Перебираешь мои шелковые волосы".
  "Теперь я прижимаюсь к тебе, славный охотник на драконов Гендер, - Альтаира прижалась ко мне страстно. - Твой подвиг зажег меня".
  "Какой подвиг, Альтаира?" - Я сделал вид, что не понял о подвиге.
  "Ты купил для меня...
  Для нас ты достал редчайший, дорогущий нордический шелк".
  "И бархат, Альтаира".
  "Что - и бархат, Гендер?"
  "Не только шелк, но и бархат я купил.
  Мне на тебя денег не жалко, Альтаира", - я не сказал, что монеты золотые на шелк и бархат были из ее сундука...
  "Чувствуешь, как от волнения у меня похолодели руки? - Альтаира зарычала. - Руки стали ледяные.
  Зато ноги горят жарко.
  Я подниму твою тунику, Гендер..."
  "Не здесь и не при всех, Альтаира", - я застеснялся.
  "Ты скрываешь от меня свою каменную грудь, славный охотник на драконов? - Альтаира облизнула губки. - Ты возвышаешься передо мной, как Алехандрийский маяк.
  Ты приковал мой взгляд, Гендер.
  Я все больше и больше волнуюсь.
  Ведь я видела тебя раздетым.
  Мне все труднее и труднее бороться с искушением".
  "Не борись с ним, Альтаира.
  Не борись со своей страстью и искушением".
  
  "Нет, Гендер, ты не понимаешь, - Альтаира выдохнула.
  Отошла от меня. - Я девушка скромная.
  Сверчеловеческим драконьим усилием я оторвалась от тебя.
  Выскользнула из твоих сладких объятий, Гендер.
  Твои глаза измученные.
  Зачем ты соблазняешь меня до свадьбы, славный охотник на драконов?
  Ты же обещал меня не трогать..."
  "Я не обещал не трогать тебя, Альтаира, - я посмотрел на невесту косо. - Или обещал, но не помню.
  Теперь уже ничто не имеет цены, Альтаира.
  Ты на меня смотришь осуждающе.
  Упрямо сжала губы.
  Подожди немножко, Альтаира.
  Мы же собирались в храм жениться.
  Поженимся сейчас, а потом уже будем выяснять отношения друг с другом".
  "Да, конечно, - Альтаира с напряжением ответила.
  Руки ее дрожали.
  Она поправила край роскошной туники. - Ты прав.
  Поэтому я снова прошу у тебя прощения, славный охотник на драконов.
  Впрочем...
  Не обращай внимания на всплески моей страсти. - Альтаира нежно на меня смотрела. - Покажи свой... шелк, Гендер".
  "Шелк и бархат, - я надеялся, что неловкие моменты закончились. - Сейчас принесу".
  "Мы поможем тебе, господин наш", - рабыни - Гелазия с нежной наивной улыбкой, прекрасная собеседница Комазия и блестящая красавица Лекори - три грации - подлетели ко мне.
  
  "Господин наш? - Альтаира подняла брови. - Гендер?
  Славный охотник на драконов.
  Почему три рабыни называют тебя господином?
  Кто они?"
  "Эээээ, Альтаира, - я проблеял. - Рабыни?
  Я купил их по случаю.
  На ярмарке...
  Думал, что пригодятся в хозяйстве.
  Рабыней больше, рабыней - меньше.
  Ты даже не заметишь, Альтаира.
  А то, что они называют меня своим господином - потому что я их купил.
  Кто купил - тот и хозяин и господин.
  Но это же всего - слова".
  "Рабыни - не слова, Гендер, - Альтаира поучительно произнесла.
  Подошла к Гелазии: - У тебя нежная наивная улыбка, - Альтаира засветилась счастьем. - Так и манит.
  Так и притягивает твоя улыбка".
  "Я - Гелазия, - рабыня еще ярче улыбнулась. - Мне же нравится твоя улыбка, госпожа Альтаира..."
  "Называй меня просто - Альтаира.
  Мы же - подружки..."
  "Спасибо, Альтаира", - Гелазия засмеялась и поцеловала Альтаиру в щечку.
  Альтаира тоже засмеялась.
  "Альтаира, хватит целоваться с незнакомыми", - Партэния возревновала.
  "Мы не целуемся, - Альтаира захихикала. - Меня поцеловали... - Альтаира перешла к Комазии: - Красавица.
  В твоих глазах горит огонь мудрости".
  "Госпожа Альтаира..."
  "Просто Альтаира..."
  "Альтаира, - Комазия взяла Альтаиру за локоток. - Меня называют прекрасной собеседницей.
  Я не мудрая.
  Просто я говорю иногда мудро".
  "От тебя исходит чистый свет, Комазия", - Альтаира даже прищурилась.
  "Мой свет - отражение твоей красоты, Альтаира, - Комазия провела рукой по левому бедру. - А мудрость в моих глазах - отражение твоей мудрости".
  "Приятные слова, Комазия, - Альтаира провела пальчиком по губкам. - Может быть, ты и иероглифы на древних папирусах, пергаментах и глиняных табличках разбираешь?"
  "Я не хвастаюсь, но неплохо знаю асирийские иероглифы, шумерскую клинопись, вандальское иероглиафическое письмо, атлантическую волновую клинопись..."
  "Атлантическую волновую клинопись знаешь? - Альтаира всплеснула ладошками. - Я как раз разбираю иероглифы на древнейшей атлантической глиняной табличке.
  Три иероглифа мне знакомы.
  А четвертый - непонятный.
  С тремя завитушками..."
  "С тремя завитушками, - прекрасная собеседница Комазия приложила пальчик к носику. - Возможно, что три завитушки на иероглифе - три волны.
  Я встречала три волны на асирийских пергаментах.
  Но нужно посмотреть...
  Я, вообще, тащусь от атлантической клинописи!"
  "Бежим в мое хранилище пергаментов, папирусов и глиняных табличек.
  Оно огромное", - Альтаира потащила прекрасную собеседницу Комазию за собой.
  "Никуда вы не пойдете, - на шее Альтаиры повисла рабыня Клотильда. - Знаю, чем вы в хранилище папирусов и пергаментов заниматься будете".
  "Да, Альтаира, не побежите вы сейчас уединяться в хранилище папирусов, - я расправил плечи. - Сначала с тобой поженимся в храме.
  После свадьбы, с кем хочешь, уединяйся.
  А до свадьбы - нет".
  "Клотильда, Гендер, - Альтаира проблеяла, но остановилась. - Как вы можете подозревать меня.
  Мы только иероглиф..."
  "Сначала в иероглиф пальчиками потыкаете, - Ванесса тоже ухватилась за Альтаиру.
  Держала за талию. - Потом приблизите свои головки, чтобы лучше рассмотреть иероглиф.
  Потом прижметесь друг к дружке, потому что на лавке места мало.
  Ваши взгляды встретятся..."
  "Зачем?" - Альтаира быстро-быстро хлопала длинными бархатными ресницами.
  "Мы только иероглиф посмотреть", - прекрасная собеседница Комазия проблеяла.
  "Мы только иероглиф посмотреть, - блестящая красавица Лекори передразнила сестру. - С патрицием Фрого ты тоже вела умные беседы.
  Я и Гелазия не успели опомниться, как ты голая уже танцевала перед патрицием..."
  "Было жарко, Лекори.
  Поэтому я разделась". - Комазия пролепетала.
  "Если было тебе жарко, Комазия, то, почему танцевала?" - Лекори прожигала сестру взглядом.
  "Я танцевала, потому что патриций Фрого любит искусство.
  Я показывала ему, как Афродита рождается в пене морской..."
  
  "Кто у нас блистает красотой настолько ослепительно, что мне жарко?" - Альтаира перевела внимание на Лекори.
  "Я - Лекори.
  Меня называют блестящей красавицей".
  "Неправильно тебя называют блестящей красавицей, Лекори", - Альтаира не могла отвести взгляд от Лекори.
  "Почему неправильно меня называют блестящей красавицей, - Лекори обижено надула губки. - Разве я не красавица?"
  "Ты не просто блестящая красавица.
  Ты - очень и очень блестящая красавица". - Альтаира в смущении опустила головку.
  "Очень опасный момент, - рабыня Апогея облизнула пересохшие губки. - Мы ревнуем тебя, госпожа Альтаира.
  Ты слишком жарко приняла новых рабынь...
  Нам сейчас нужно избегать подобных моментов, чтобы не перессориться.
  Вы понимаете, о чем я говорю.
  Я сама едва сдерживаю себя.
  Так хочется прикоснуться к нежной улыбке Гелазии..."
  "Разве можно прикоснуться к улыбке?" - Альтаира робко спросила.
  "К улыбке не только прикоснуться можно, Альтаира, - рабыня Апогея ответила резко. - Улыбку можно...
  Вообщем, все можно делать с улыбкой.
  В то же время я представляю, как мои пальчики ласкают ушки прекрасной собеседницы.
  Комазия говорит и говорит мне, ведет прекрасную беседу.
  Я же слежу за ее язычком.
  О Лекори, вообще молчу.
  Чувствую непреодолимое желание прижаться к Лекори.
  А, если бы она поцеловала меня...
  Но я же терплю.
  И ты, Альтаира, терпи".
  
  "Я полностью со всеми согласна, - рабыня Пандора, наконец, развернула первый рулон шелка. - Поэтому, давайте перейдем на шелк и бархат.
  Иначе сойдем с ума..."
  "И свадьбе не состоится", - я брякнул.
  "Шелк, конечно, не из ящика Пандоры, - Альтаира произнесла восторженно. - Красотища.
  Я никогда не видела ничего подобного.
  Роскошь.
  Необыкновенное.
  Настоящий нордический шелк".
  "Шелк серый, как ночи Норда, - я гордился, словно сам шелк сделал. - Ты еще белый - как снег Норда - бархат не видела".
  Я изловчился и первый подкатил к ногам Альтаиры рулон нежного нордического бархата.
  "Невозможно, чтобы так удивительно было, - Альтаира смогла произнести только через минуту. - Я потрясена.
  Я обалдела.
  Не верила, что шелк и бархат из Норда настолько притягательные.
  На них можно смотреть день и ночь, ночь и день...
  Всю жизнь любоваться..."
  "Не надо всю жизнь, - я говорил с трудом. - Даже день и ночь не смотри на рулоны сейчас, Альтаира.
  Мы же должны пожениться..."
  
  "Шелк, как шелк, - садовник раб Дрон с презрением пожал плечами. - Я ничего в нем прекрасного не вижу.
  Мне нравятся красные шелка и бордовый бархат".
  "У тебя грубая душа, Дрон", - раб кузнец Атлант пророкотал.
  "А у тебя ладони от молота в каменных мозолях, - садовник Дрон огрызнулся. - Атлант.
  Можно подумать, что тебе серый шелк и белый бархат нравятся.
  Ты же ничего не понимаешь в шелках и бархате.
  Только в угле..."
  "Я не понимаю в шелках и бархате? - Раб кузнец Атлант раскрыл рот.
  Рот - пещера. - Не скажу, что знаю шелка и бархаты лучше, чем наша госпожа Альтаира.
  Но нордический шелк от камасутрского отличу свободно.
  Я одно время занимался диковинными шелками.
  Собрал большую коллекцию.
  Тогда, когда был свободный..."
  "Атлант, - Альтаира повернула к кузнецу свою прелестнейшую головку. - Тебе нравится этот шелк?
  Потрогай его..."
  "Я бы лучше тебя потрогал, госпожа, - рабыня Атлант захохотал.
  Но смеялся он не дерзко и не зло.
  Поэтому я простил раба... - Но к шелку не притронусь.
  У меня мозоли.
  Могу поцарапать нежнейший шелк".
  "Меня, значит, не боишься поцарапать, Атлант, а шелк - боишься?" - Альтаира играла глазками.
  "Альтаира, не заигрывай с рабом", - я не выдержал.
  
  "Гендер, мы же по-дружески, - кузнец раб меня успокоил. - Я же, как дорогой шелк увижу, так с ума схожу.
  Раньше еще хуже было.
  Много я знаю о камасутрских шелках.
  Конечно, камасутрские шелка намного хуже, чем нордические.
  Но все же...
  Философы и купцы говорят, что нынче камасутрские шелка уже не те, что были прежде.
  Сейчас мошенники не утруждают себя покраской шелков красками из голубых устриц.
  Да и сам шелк уже не тот.
  Нити...
  Глаза Аида на них бы не глядели.
  Утрачено искусство выделки камасутрских шелков.
  Потому в цене старинные дошумерские камасутрские шелка.
  Но у купцов они попадаются крайне редко.
  Когда какой-нибудь патриций продает шелка своей сбежавшей жены...
  Однажды на оргии я видел настоящий камасутрский.
  Подобные шелка выделывали давным-давно.
  Треугольная тончайшая нить.
  Шелк переливается и сверкает, потому что свет замысловато отображается на гранях нитей.
  На оргии патриции после купальни вытирались этим дорогущим камасутрским шелком.
  И никто не догадывался, сколько он стоит.
  А один из самых драгоценных шелков находится в Афинах.
  Но мало кто об этом знает.
  Я тогда в Афинах искал себя.
  Ну, и шелк тоже искал.
  Прогуливался по ярмаркам.
  Заходил в шатры к купцам.
  Иногда можно было найти совершенно невообразимые по рисункам камасутрские шелка.
  Какой-нибудь вор обворует дом патриция.
  Заматывает украденные вещи в подвернувшуюся шелковую тряпку.
  Даже не подозревает, что сам шелк стоит намного дороже, чем вещи в нем.
  Хожу.
  Брожу.
  Заглядываю в глаза купцов.
  Вижу, как купцы продают глупеньким девушкам совершенно обыкновенные шелка.
  И выдают их за камасутрские.
  Иногда мне попадается - Что, уважаемый купец, у тебя за тряпочка среди рулонов? - и покупаю камасутрский.
  Заходил я часто в дом суконщика.
  Он продавал туники из грубой овечьей шерсти.
  Но не из-за туник я заглядывал в дом суконщика.
  У него была очень красивая дочка Психея.
  Целыми днями Психея лежала во дворе под раскидистой черешней.
  Психея не помогала по дому, потому что все делали рабы.
  Суконщик изготовлял и продавал туники.
  Денег у него на рабов хватало.
  Он был без ума от своей дочки.
  Мечтал выдать ее за знатного богатого патриция.
  Может быть, даже за сенатора.
  Я присаживался рядом с Психеей.
  Расчесывал ее прекрасные волосы.
  Девушке это очень нравилось.
  Суконщик строго следил, чтобы я не заигрывал с его дочкой.
  По мнению суконщика, я был недостоин Психеи.
  "Психея, - я говорю однажды. - Ты все лежишь, нежишься на шелковой простыне.
  Может быть, тебе овечью шкуру подстелить под себя?"
  "Нет, Атлант, что ты! - Психея показала ровные белейшие зубки. - Этот шелк достался моему отцу от его деда.
  Шелк согревает мою душу".
  "Ыгы, - я тоже смеюсь. - Значит, этот шелк - тебе приданое на свадьбу, Психея".
  "Нет, - Психея губки кусает. - Шелк слишком старый.
  Он ничего не стоит.
  Просто лежит под черешневым деревом и лежит много лет.
  Мы к нему привыкли".
  Я отвернул угол шелковой подстилки:
  "Довольно старый шелк, - я пробормотал. - Можно я его потрогаю?"
  "Трогай.
  Фи". - Психея обиженно отодвинулась.
  На что она обиделась?
  Я же развернул шелк, разгладил.
  Сердце мое вырывалось из груди.
  Настоящий камасутрский шелк с узором "челентано".
  Местами шелк протерт до дыр.
  Я сразу понял, что этот шелк - уникальный.
  Неслыханная редкость.
  Обычно попадаются древние камасутрские шелка не больше носового платочка.
  А этот простирался от края и до края.
  Я отвернулся от Психеи, чтобы она не заметила мое волнение.
  Говорю, словно в тумане:
  "Очень старый шелк.
  Протертый местами до дыр.
  Он под тобой еще больше слежится.
  Ты по нему ерзаешь, Психея.
  Даже влажные пятна остаются на шелке.
  Я покупаю его.
  Вместо него принесу тебе приличный чайнинский шелк".
  "Приличный чайнинский шелк? - Глаза у Психеи распахнулись. - Я согласна!
  Но не так все просто, Атлант".
  "Что сложного, Психея, - я сжал кулаки. - Купил - продал".
  "Мой отец думает, что этот шелк приносит ему удачу.
  Якобы, этот шелк поможет мне удачно выйти замуж за богатого патриция".
  "Как же, дождешься, Психея, - я в гневе закричал. - Богатый патриций, если и заглянет зачем-то в лавку твоего отца, то удивится, когда увидит тебя на протертом старом шелковом покрывале.
  Патриций побрезгует тебя взять в жены.
  Но если ты будешь возлежать на чайнинском пурпурном шелке..."
  "Я постараюсь уговорить отца", - Психея чуть не плакала.
  Она так хотела избавиться от надоевшего ей ветхого шелка и сменить его на новый красочный чайнинский.
  "Поговори со своим отцом, Психея", - я пробормотал якобы равнодушно.
  Встал и ушел.
  Я шел день ночь и день.
  Боролся с желанием развернуться и побежать к Психее.
  Но нельзя так сразу показать свою заинтересованность.
  Суконщик может заподозрить, что я очень заинтересовался его старым шелком.
  Я же хотел купить шелк крайне дешево.
  Это дело чести.
  Я бы мог тогда выложить за него дюжину золотых монет.
  Но купить за бесценок - намного важнее.
  Это вроде охоты на львов.
  Я хотел подарить этот шелк сенатору Юлию.
  Юлий тоже собирал шелка.
  Он оценит мой величайший дар.
  Я потерял покой.
  Ни о чем, кроме как о том шелке камасутрском, я не мог думать.
  Я мучил самого себя.
  Откладывал поход к суконщику.
  Но тут подумал, что кто-нибудь может тоже заинтересуется этим шелком.
  Или - что более вероятно - Психея выкинет эту простыню.
  Я помчался к суконщику:
  "Готово?" - Я с порога закричал Психее.
  "Что готово?" - Психея с недоумением посмотрела на меня.
  
  
  ГЛАВА 404
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  И ПСИХЕЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я проходил мимо, - я спохватился.
  Начал хитрить. - Вспомнил, что обещал тебе чайнинский дорогой шелк подарить.
  Ты уже поговорила со своим отцом, Психея?
  Согласен ли он обменять этот протертый старый шелк на новый чайнинский"?
  "Ой, а я и забыла, - Психея вытянулась на шелке.
  Тело у девушки идеальное. - Отец подарил мне зеркальце.
  Я любовалась в него и красовалась перед ним.
  Обо всем забыла.
  Атлант?"
  "Да, Психея".
  "Почеши мне спинку.
  Ниже, ниже почесывай, Атлант".
  
  Вскоре я вышел от Психеи.
  И сразу поскакал в Фивы.
  В Фивы жил мой знакомый патриций Бермудий.
  Он - самый лучший знаток камасутрских шелков.
  "Бермудий, - я спросил знатока шелков. - Сколько может стоить камасутрский шелк размером с три голых девушки.
  Шелк старинный эпохи династии ассирийского Императора Плутона".
  "Нисколько он не стоит", - Бермудий на меня хмуро посмотрел.
  Может быть, он был недоволен, что я ворвался в его спальню и нарушил игру с рабынями?
  "Как - нисколько он не стоит, - я чуть не упал. - Почему?"
  "Потому что шелков асирийской династии Плутона почти не осталось.
  А размер шелка, чтобы на нем уместились три девушки - не может быть вообще".
  "Ээээ, патриций.
  А, если бы существовал один этот кусок шелка.
  То сколько бы он стоил?"
  "Ничего бы он не стоил, - патриций Бермудий закричал. - Это было бы чудом.
  Невозможно определить цену чуда.
  Чудо может стоить и тысячу золотых, и пять тысяч золотых монет.
  Пошел вон, Атлант".
  
  Я возвращался в Афины потрясенный.
  Уже видел себя богачом.
  Я обязательно получу этот шелк из-под Психеи.
  Подарю его цезарю.
  Цезарь мне щедро заплатит.
  Я стал по два раза в день наведываться к суконщику.
  Проверял - на месте ли старый шелк.
  Психея забыла, что должна была спросить у своего отца о продаже этого уникального шелка.
  Обычно я расчесывал волосы Психеи.
  Или гладил ее шелковую спинку.
  Психея закрывала глаза от удовольствия.
  Я, чтобы суконщик не подумал, что я прихожу в его дом из-за старого шелка, я каждый раз покупал какую-нибудь крестьянскую тунику.
  У меня уже была гора ненужных мне туник.
  То, что я пережил за месяц, поймет только тонкий знаток камасутрских шелков.
  Терзания любви - пустяки по сравнению с моей мукой.
  Однажды Психея говорит мне:
  "Я вспомнила, что ты хотел купить этот шелк, - Психея провела ладонью по подстилке. - И должен мне подарить новый чайнинский шелк.
  Я беседовала с отцом.
  Но он отказался.
  Он сказал, что на этом шелке лежал его прадед, а до этого - прадед прадеда.
  Пусть шелк остается на месте под черешневым деревом".
  Я не выдержал.
  Вскочил и побежал к суконщику.
  "Суконщик, - я закричал. - Ты ждешь, пока твоя прекрасная дочь превратится в старуху с трясущимися щеками?"
  "Я не отдам за тебя, Атлант, свою Психею.
  Она выйдет замуж только за богатого патриция".
  "Ну, выйдет Психея замуж за богатого сенатора патриция, - я рвал свою бороду. - Я не возражаю.
  Пусть выходит.
  Пусть оба с патрицием выходят.
  Я же предлагаю тебе пару монет за грязный старый шелк.
  Психея его весь изъерзала.
  Уйдет твоя дочь в дом мужа.
  Шелк под черешней сгниет.
  Я бы купил...
  Нет, обменял бы этот старенький шелк на новый чайнинский.
  Только из любви к твоему дому, суконщик, я столь щедрый".
  "Уходи из моего дома, наглец, - рот суконщика и скривился ужасно.
  Щека дергалась. - Я не продам тебе ничего.
  Этот шелк дорог мне памятью о моих предках.
  Если ты не уйдешь, Атлант, то я позову стражников. - И завопил своим рабам: - Сидор, беги за стражниками.
  Кантор, вышвырни Атланта на улицу".
  Я со слезами ярости и досады выбежал из дома суконщика.
  Что мне делать?
  Я решил подослать в дом суконщика своего знакомого писца с ярмарки.
  Не знаю, что женщины в писце находят.
  Но они млеют, когда его видят.
  Готовы исполнить любое его желание.
  Я купил для писца роскошную тунику.
  Писец под видом патриция зашел в дом суконщика.
  Через пять часов слуги вывели пошатывающегося писца из лавки.
  "Аид тебя забери, Атлант, - писец сорвал с себя дорогую тунику. - Я тебя задушу.
  Из-за тебя я пять часов слушал историю рода суконщика.
  Суконщик меня изводил подробностями жизни его предков.
  Хвастался.
  Я же сказал, что я богатый патриций...
  И ищу себе достойную жену...
  Суконщик говорил, что если я возьму в жены Психею, то он даст в приданное много золота.
  Я бы с удовольствием.
  Но в храме суконщик от жрецов узнает, что я простой писец, а не патриций.
  Тогда я просто попросил шелк, о котором ты говорил.
  Суконщик заподозрил меня.
  И выгнал".
  Писец махнул рукой и направился в балаган.
  Я же решил не отступать от шелка.
  Даже задумал убийство.
  Но сначала решил украсть этот шелк.
  Прежде всего, я узнал, где спят рабы в лавке суконщика.
  Перелезать через ворота я не хотел.
  Боялся высоты.
  Но в дом можно проникнуть через сад.
  В саду есть каменный домик для хранения топоров и лопат.
  Если залезть на крышу домика, то можно спрыгнуть за живую загородь из колючих роз.
  Вроде бы, совсем не трудно.
  Воровство показалось мне совсем простым.
  Я купил кинжал.
  И потренировался в горах срезать колючие ветки акаций и шиповника.
  На второй день я понял, что кража - не так уж и просто.
  Это намного труднее, чем горшки обжигать, или пировать на оргии.
  Во-первых, могут заметить в любой момент.
  Во-вторых, нужно выживать.
  В-третьих, можно нарваться на любую неприятную неожиданность.
  Например, наступлю на змею.
  Или суконщик захочет ночью пробежаться по саду...
  Не знаю, как воруют настоящие ярмарочные воры.
  Но у меня получилось не так, как я задумал.
  Вечером я подкрался к саду суконщика.
  Спрятался в канаве под кустами.
  Через некоторое время на меня поднял ногу бродячий пес.
  Я вскочил и побежал к домику в саду.
  Из домика вышел немолодой раб.
  Чтобы он не закричал, я назвал его очень милым.
  Раб испугался и убежал.
  Я же пробирался по темному саду.
  Наступил на грабли.
  Ударился головой об апельсиновое дерево.
  Провалился в яму с нечистотами.
  Долго мылся у колодца.
  Я слышал, как раб докладывал суконщику, что в саду появился вор.
  Но суконщик посмеялся над рабом.
  Сказал, что нечего воровать у бедного суконщика.
  Разве что вор украдет раба.
  Я замерз.
  Кисло воняло свалявшейся овечьей шерстью.
  Я выставил перед собой руки.
  Странно, но все, до чего я касался, было острым.
  Кровь текла из моих пальцев и ладоней.
  Я достал кинжал.
  Резал ветки, которые разрастались на моем пути.
  Да!
  Мне казалось, что ветки чудовищно растут в огромном количестве и быстро.
  Наконец, я добрался до дворика.
  Под черешневым деревом мирно спала дочка суконщика Психея.
  Я хотел из-под нее осторожненько вытянуть драгоценный для меня шел.
  Но Психея соблазнительно раскинула руки и открыла глаза:
  "Атлант".
  "Тише, Психея, тише моя девочка, - я зашептал. - Я толко на минутку забежал... тебя повидать.
  Соскучился".
  "Я чувствовала, что ты придешь, Атлант, - Психея подмигнула мне. - Если нет патриция, то и ты сойдешь".
  "Психеечка, - я пролепетал ласково. - Переворачивайся на животик.
  Подставляй спинку.
  Я же тебя люблю, Психея. - Я почесывал между лопаток Психеи. - Тебе нравится, красавица?"
  "Я таю от удовольствия, Атлант", - Психея прошептала.
  Она извивалась от страсти.
  "Если ты таешь от страсти, то не испорти шелк под тобой, Психея.
  Слезь с него.
  Постой под деревом".
  Я потянул из-под девушки шелк.
  Но тут Психея поняла, что я люблю не только ее, но и дрянное старое покрывало.
  "Я бы не стала твоей женой, - Психея зарыдала. - Но можно было бы нам оставаться друзьями, Атлант".
  "Молчи, Психея.
  Тише, красавица. - Мой голос дрожал.
  Я уговаривал, как можно мягче. - Я принесу тебе чайнинский шелк.
  Как обещал...
  Тебе же лучше будет.
  Пока можешь спать на моей тунике". - Я сорвал с себя тунику.
  Голый стоял перед Психеей.
  Наступила сумасшедшая тишина.
  "Атллллллант", - Психея - скорее прорычала, чем сказала.
  "Что не так с моим телом?
  Почему ты так тревожно на меня смотришь, красавица Психея?"
  "Что это у тебя, Атлант?"
  "Это?
  Хм.
  Это тело.
  Часть тела..."
  "Я смотрела сначала с любопытством на тебя, Атлант.
  Но теперь..." - Психея протянула ко мне руку.
  Взвизгнула так, что слышно было в Пенеполисе.
  Я снова начал чесать спинку Психее.
  Думал, что успокою девушку.
  Психея закатила прекрасные глаза.
  Мычала непонятное.
  Но только я потянул из-под нее шелковую простыню, Психея захрипела и завизжала.
  "Вот ведь шумная, - я скрежетал зубами. - Как тебя успокою".
  Я сам ничего не понимал.
  Смотрел на красивую девушку.
  Она плыла в моих руках.
  Но я испытывал к ней величайшую ненависть, которая существует в мире и за пределами этого мира.
  Психея думала только о себе.
  Не отдавала мне проклятый кусок восхитительного камасутрского шелка.
  "Психея", - я стонал.
  "Да, мой могучий герой".
  "Ты слишком уж ерзаешь по простыне".
  "Ну, и что, Атлант?"
  "Шелк в мокрых пятнах.
  Скомканный". - Я никак не мог сказать, что простыня под Психеей, древняя, протертая простыня из камасутрского шелка, для меня намного дороже, чем сама Психея.
  
  Я искал глазами камень или нож.
  Чтобы слегка придушить или оглушить Психею.
  Но не хватало у меня силы убить девушку.
  "Трус, - я ругал себя. - Всего лишь придушу красавицу.
  Я голыми руками убивал разбойников.
  Сейчас нет сил вырвать из-под легкой девушки кусок драгоценейшего - для меня - шелка".
  Я щипал себя за ляжку, чтобы стал смелее.
  Но не мог расхрабриться.
  Я от своего бессилия и от стыда зарыдал.
  "Мой герой, - Психея краем шелковой простыни вытирала мои слезы. - Ты плачешь, потому что я буду отдана в жены патрицию богатому, а не тебе".
  "Ты гадкая, мерзкая девка, - я закричал.
  Похлопал Психею по ниже спины. - Ты мне не нужна.
  Отдай мне свою подстилку". - Я снова потянул из-под девушки шелк.
  Но Психея так завизжала, что у меня уши свернулись.
  Я вскочил.
  В доме суконщик зажег факел.
  Ко мне бежали рабы с вилами.
  Я голый отступал.
  Побежал в сад.
  Снова провалился в зловонную яму с нечистотами.
  Наступил на те же грабли.
  Продирался сквозь колючки.
  Ослабел настолько, что боялся даже старого раба.
  На улице я спрятался под тележку молочника.
  Пролежал под ней до утра.
  Настолько я ослаб от безысходности.
  Глупо, конечно.
  С моей силой я мог раскидать рабов, суконщика.
  Поднял бы Психею над подстилкой.
  Никто бы против меня не устоял.
  Но я слишком много думал.
  Мудрость - враг сильного.
  Молочник сдвинул свою телегу.
  Он так обалдел, когда увидел голого меня под ней, что даже не поднял шум.
  Через несколько дней я проходил мимо лавки суконщика.
  Во дворе под черешневым деревом играли свадьбу.
  Гости топтали великолепный древний шелк...
  "Атлант, - на улицу выскочил сияющий суконщик. - Моя Психея.
  Моя золотая доченька Психея наконец-то нашла богатого.
  Представляешь, ночью к Психее прокрался насильник и вор.
  Он хотел украсть у Психеи самое дорогое, что у нее было..."
  "Замечательную простыню из знаменитого камасутрского шелка хотел украсть злодей?" - Я бредил.
  Меня подкосило то, что шелк камасутрский мне не достался и не достанется.
  "Хахахахаха, Атлант, - суконщик похлопал меня по плечу.
  Он подумал, что я пошутил. - Но Психея прогнала надругателя.
  На крик прибежали стражники.
  И славный патриций Громобойнус заглянул в наш дворик.
  Какая удача.
  Не было бы вора, не было бы и патриция Громобойнуса.
  Сегодня Психея и Громобойнус поженились в храме".
  "Я рад за них, - я мычал. - Женитьба - женитьбой.
  Но зачем гости танцуют на шелке?
  Ты же, суконщик, говорил, что очень дорожишь семейным куском шелка?"
  "Теперь он не нужен, - суконщик беспечно махнул рукой. - Шелковая простыня, которая передавалась из поколение в поколение, уже сделала свое дело.
  Она поженила мою доченьку Психея и богатого патриция.
  Я разорву этот шелк на тряпки для мытья полов".
  Так закончилась моя история с Психеей и камасутрским дорогущим шелком". - Раб кузнец Атлант кулаком грохнул в свою грудь.
  
  "Атлант, - рабыня Лаэртия сосала пальчик.
  Невинно смотрела на раба кузнеца. - Ты рассказывал, что, когда снял свою тунику, то Психея завизжала.
  Какая часть тела твоего ее так испугала?"
  "Наверно, мои руки, - кузнец раб поднял руки. - Мои большие мозолистые ладони".
  "Но Психея видела твои ладони еще до того, как ты снял тунику..."
  "Оставим рабов мило разговаривать, - я по-хозяйски обнял Альтаиру. - Мы же с тобой пойдем жениться".
  Я замер.
  "Вдруг, Альтаира взбрыкнется?"
  "Гендер!
  Мой славный охотник на драконов, - Альтаира с восхищением смотрела на меня. - Ты рисковал своей жизнью.
  Добыл для меня нордический шелк..."
  "Я?
  Рисковал своей жизнью?" - Я подумал.
  Но мудро не озвучил удивление.
  "Жених мой!
  Конечно, ты мог на галере сплавать в Норд за шелком и бархатом.
  Но ты не ищешь легких путей.
  Ты отправился на ярмарку.
  И победил купцов.
  За шелк и бархат я исполню твое любое желание, славный охотник на драконов".
  "Любое желание? - Я героически засмеялся.
  Но при этом лихорадочно придумывал желание. - Ты уже обещала, что исполнишь мое любое желание.
  Ты повторила снова...
  Значит, ты исполнишь два моих любых желания..."
  "Гендер, - глаза Альтаиры затуманились. - Пойдем в спальню..."
  "В твою или в мою спальню?"
  "В мою спальню, славный охотник на драконов.
  В мою.
  Я хочу поудобнее положить свою ногу на тебя".
  "Ногу забросишь на меня, Альтаира?
  Как я должен это понимать?"
  
  Но Альтаира уже летела к своей спальне.
  За ней бежали рабыни.
  "Рабыни...
  Девочки...
  Стойте.
  Куда вы? - Я пытался остановить разогнавшихся рабынь. - Вас Альтаира не приглашала в спальню.
  Моя Альтаира хочет положить на меня свою великолепную ножку".
  
  "Гендер, - Альтаира оглянулась через левое плечо.
  Неожиданно, хмуро сказала: - Не чуди.
  Мои подружки будут готовить меня к женитьбе".
  "Да, Гендер, - ближайшая рабыня - Лаэртия - показала мне язычок. - Может быть, ты сам будешь причесывать Альтаиру?"
  "Только не пугай нас, славный охотник на драконов, - рабыня Клотильда надменно засмеялась. - Не говори, что ты разбираешься в женских благовониях, губных красках, благоухающем порошке для наложения на лицо..."
  "Гендер разбирается в женском, - рабыня Пандора захихикала. - Он в сумочке носит красную краску женскую для губ".
  
  "Пандора, закрой свой ротик, а то я открою твой ящик", - я постарался, чтобы мой голос гремел, как гром.
  "Ооооо!
  Наш славный охотник на драконов угрожает, что откроет ящик Пандоры", - Апогея захохотала.
  "Не наш славный охотник на драконов, а - мой, - рабыня Клеопатра жестко ответила Апогее. - Цезарь - мой муж".
  "Сумасшествие продолжается", - я подумал.
  Мы вошли в спальню Альтаиры.
  Моя невеста сразу присела к столику с большим зеркалом.
  Рабыни, а для Альтаиры они - подружки, - окружили ее.
  Щебетали.
  Суетились.
  На меня больше не обращали внимания.
  "Альтаира, - я колебался.
  Прислонился спиной к колонне. - Я не буду тебе мешать".
  "Гендер, - Альтаира отстраненно и сухо приказала. - Располагайся у моих ног".
  "Чтооо, Альтаира?" - Я вытаращил глаза.
  "Милый мой славный охотник на драконов, - голос Альтаиры стал нежным. - У меня болит ножка.
  Я растянула ее... в купальне.
  Ты ложись у моих ног.
  Я на тебя ножку поставлю.
  Спина у тебя широкая, могучая.
  Ты выдержишь мою ножку легкую.
  Она согреется".
  "Твою ножку выдержит любая рабыня", - я мотал головой.
  Обдумывал:
  "Хорошо или плохо, если Альтаира - моя невеста - перед свадьбой поставит на меня ногу.
  Рабыня Партэния...
  Поставила меня на колени рабыня Партэния.
  На шею свою ножку ставила.
  Теперь и Альтаира хочет, чтобы я подчинился...
  Или - не подчинился?
  Нога на шее в этом дворце означает - ритуал дружбы".
  "Если я поставлю ножку на спинку своей подружки, то моя подружка, конечно, не заметит веса моей ножки, - Альтаира приблизила прекрасное лицо к зеркалу. - Но спины моих подружек тонкие.
  Холодные спины...
  Ножка моя не согреется.
  Твоя же спина, славный охотник на драконов, горячая".
  "Моя спина тоже горячая", - рабыня Клотильда тут же отозвалась.
  "Нет, Клотильдочка, - рабыня Ванесса влезла в спор. - Твоя спина не более горячая, чем спина Гендера".
  "Откуда ты, Ванесса, можешь сравнивать горячесть Гендера и Клотильды?" - Альтаира с подозрением переводила взгляд с Ванессы на Клотильду.
  Даже на меня посмотрела Альтаира.
  "Йа...
  Йаа! - рабыня Ванесса запаниковала.
  Я же подумал злорадно, что не нужно было ей язычком болтать. - Мы в колеснице с Гендером мчались.
  Гендер боится быстрой скачки.
  Поэтому он прижался ко мне сзади.
  Я и почувствовала, что спина Гендера горячая".
  "Спина сзади, а прижимался к тебе славный охотник на драконов передом", - Альтаира зашипела.
  "Так у Гендера настолько горячая спина, что она даже спереди, через его грудь горячая..." - рабыня Ванесса нашлась.
  Странно, но Альтаира приняла ее оправдания по поводу моей горячей спины.
  "А как ты узнала, что у Клотильды спина не более горячая, чем у Гендера?" - Все же Альтаира решила узнать истину.
  "В купальне ты, Альтаирочка, - Ванесса перешла в наступление, - вчера в купальне...
  Ты так заигралась с Клотильдой в мяч, что вода вокруг вас закипела.
  Вот я и подумала, что спина Клотильды горячая..."
  "Это я горячая", - Альтаира неосторожно ляпнула.
  Рабыни встревоженно зашумели.
  
  "Моя дорогая невеста Альтаира, - я подозревал, что снова может свадьба отложиться. - Я прилягу у ног твоих. - Я лег.
  Альтаира царственно поставила на мою широкую спину свою легкую ножку.
  Приятно даже мне стало... - Я к твоим услугам.
  Вы же, рабыня, готовьте мою невесту к свадьбе, а не болтайте языками.
  У кого из вас ноги устанут, можете присесть на лавку.
  Или принесите скамьи из моей спальни..."
  "Я!
  Гендер!
  Господин!
  Я принесу из твоей спальни мраморную скамеечку, - рабыня Пандора воодушевилась. - Миленькая скамеечка из голубого нефрита.
  Я об нее сегодня ночью, когда мы с тобой были, больно ударилась ногой..."
  "Пандора", - я округлил глаза.
  Приложил палец к губам.
  "Нарочно, или не специально, рабыни открывают свои тайны, - я подумал обреченно. - Сейчас все накинутся на Пандору и на меня.
  Начнут расспрашивать - почему Пандора ночью была в моей спальне.
  Что означает - мы были вместе".
  Но, к моему величайшему удивлению, рабыни отвлеклись на свадебную тунику Альтаиры.
  Туника для них дороже, чем истина о спальне.
  "Восхитительная туника, - рабыня Анфиса бережно опустила тунику на кровать.
  Помедлила.
  Чуть переместила ее ближе к Альтаире. - Главное - чтобы свадебная туника лежала на своем месте".
  "Я не разбираюсь в свадебных обычаях, - Альтаира пожала плечами. - Я в первый раз выхожу замуж".
  "Прозвучало многообещающе, Альтаира", - рабыня Лаэртия захихикала.
  "Не в первый и не в последний раз", - рабыня Клотильда добавила ядовито.
  Коротко взглянула на меня.
  "Не радуйся Клотильдочка, - я молча хохотал. - Все вы не радуйтесь, рабыни.
  Вы думаете, что ваша госпожа Альтаира погуляет со мной после свадьбы, а затем меня бросит?
  У меня другие планы.
  Я сразу же - в первую брачную ночь - наведу в хозяйстве свои порядки.
  Не Альтаира меня бросит, а я - ее брошу.
  Вот тогда - нищая, без дирхема - пусть Альтаира выходит хоть дюжину раз замуж..."
  Нехорошо, конечно, я думал.
  Но должен же как-то обезопасить себя после свадьбы.
  Если Альтаира и ее рабыни думают, что меня можно легко заменить, то и мне никто не мешает, что я могу сменить и рабынь, и Альтаиру.
  
  "Нежное, бархатное покрывало, - рабыня Клеопатра величественно опустилась на ложе под факелом. - Здесь тепло и уютно".
  "Клеопатра, - рабыня Апогея нервно водила ладонью по своей груди. - Ты как бы оправдываешься.
  Но звучит не убедительно.
  Однако, если ты заняла теплое местечко под факелом, то мы должны подумать, чтобы и мы не остались в дурочках.
  Ты же пытаешься нас поссорить.
  Место одно, а нас - много".
  "Присаживайся ко мне рядом, Апогея, - рабыня Клеопатра не оправдывалась даже. - Отсюда открывается прекрасный вид на нашу красавицу госпожу Альтаиру и на Гендера под ее ногами..."
  "Под одной ногой", - я пробурчал.
  "Ах, Клеопатрочка, - Апогея тут же опустилась... на колени Клеопатры. - Ты очень милая".
  "Кто хочет сладких персиков в меду?" - рабыня Жаннетта принесла поднос персиков и меда".
  "Я!
  Я хочу". - Рабыни, как дикие кошки на рыбу...
  Нет, как пчелы на мед...
  Набросились на угощение.
  "Я тоже хочу персик с медом, - я ворочался под ногой Альтаиры. - Моему могучему красивому телу нужно много еды..."
  "Гендер.
  Не шевелись", - Альтаира произнесла строго.
  "Все персики разобрали, - я через минуту вздохнул. - Ничего страшного...
  На свадебном пиру отъемся".
  
  "Альтаира, если ты все-таки берешь Гендера в мужья, - рабыня Пандора хитро сказала "берешь", - то придерживайся определенных правил семейной жизни".
  Вот так совет от рабыни.
  Пандора решила учить свою госпожу.
  Я напрягся.
  Прислушивался.
  "Какие правила?" - Альтаира нетерпеливо ерзала по скамье.
  "Не позволяй Гендеру обокрасть тебя и обмануть", - вот так совет от Пандоры!
  Я подумал, что - вот так совет от рабыни - во второй раз.
  Это плохо.
  Пандора попала в точку.
  Я хотел получить все имущество Альтаиры.
  "Не поддавайся на провокации Гендера, - рабыня учила дальше. - Не верь ни одному слову славного охотника на драконов".
  "Как же я могу не верить своему мужу?" - Альтаира слабо протестовала.
  "Ты ему не верь", - рабыня Пандора даже притопнула в волнении.
  "Пандора, ты мне по голове не ударь ногой", - я предупредил.
  "Альтаира, ты не верь Гендеру, - Пандора пропустила мою просьбу мимо своих аккуратных ушей. - Если славный охотник на драконов Гендер не будет обманывать тебя после свадьбы, то - хорошо.
  Но, если обманет, начнет интриговать, то ты уже будешь подготовлена".
  "Гендер", - Альтаира провела ножкой по моей спине.
  "Да, Альтаира".
  "Ты после свадьбы станешь меня обманывать?"
  "Я?
  Нет, Альтаира.
  После свадьбы я тебя не обману". - Не трудно обещать.
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "А ты станешь меня обманывать после свадьбы?"
  "Гендер, - Альтаира ответила строго. - Девушки не обманывают.
  Девушки всегда говорят правду".
  
  
  ГЛАВА 405
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПРИЗНАНИЕ ВАСИЛИСЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ага", - я ответил озадаченный.
  "Василиса, - Альтаира спросила со смехом. - Садовник Дрон сказал, что ты с моим женихом Гендером пировала на рисовых полях".
  Наступила минута молчания.
  "Садовник Дрон лжет, - Василиса ответила с дрожью в голосе. - Подумай, Альтаира.
  Разве на рисовых полях можно пировать?
  Там же грязь по колено.
  Вернее - не грязь, а - полезная почва для выращивания риса.
  Никто по колено в воде, со змеями не станет пировать..."
  "Василиса ловко выкрутилась, - я порадовался за рабыню. - Спасла себя и меня.
  Когда стану хозяином...
  То есть - завтра...
  Я награжу Василису за ее находчивость.
  Не ответила Альтаире ни да, ни нет.
  Но как бы получилось, что мы не пировали.
  Альтаира ведь не спрашивала - пировали ли мы на лужайке около рисовой плантации..."
  "Пустяки садовник Дрон говорит, - рабыня Клотильда небрежно махнула рукой. - Дрон влюблен в Василису.
  Вот и придумывает Дрон гадости".
  "Ничего серьезного, - рабыня Василиса с готовностью отозвалась. - Дрон упал и ударился головой о камень.
  С тех пор подозревает всех..."
  "Василиса?" - Альтаира пропела.
  "Да, госпожа моя".
  "Поправь мне локон.
  Нет, не этот, а слева.
  Какие у тебя нежные пальчики, Василиса".
  "У Василисы нежные пальчики, потому что она часто пирует на рисовой плантации", - рабыня Клотильда только что защитила Василису.
  Но, когда услышала, что Альтаира похвалила пальчики Василисы, назвала их нежными, сразу приревновала.
  И начала обвинять Василису.
  Сказала, что Василиса часто пирует...
  Но рабыня Василиса из камня выточена.
  "Как бы не было драки на мечах, - я испугался за себя. - Когда девки дерутся, то господам достается.
  Василиса - бывшая гладиатрикс.
  Она не допустит, чтобы Клотильда над ней насмехалась".
  Так и вышло...
  
  "Во время своего отдыха на рисовой плантации, - рабыня Василиса придвинулась к Клотильде, - я видела тебя, Клотильдочка.
  Ты всего лишь прогуливалась у реки.
  Слева от болота.
  Холодновато у реки, Клотильда?"
  "Да, от реки иногда тянет прохладой", - рабыня Клотильда ответила осторожно.
  Я видел, как она побледнела.
  Снизу, с пола очень хорошо и много чего видно мне...
  "Да, около реки прохладно, Клотильдочка, - рабыня Ванесса делала вид, что полностью поглощена волосами Альтаиры. - Поэтому ты согревалась".
  "Да, когда холодно, то нужно согреваться", - Клотильда проблеяла.
  Она кивнула.
  Придумывала, что ответить.
  "Я тоже люблю прогуливаться у реки, - Альтаира прощебетала. - Обожаю бродить.
  Кстати, после свадьбы мой славный охотник на драконов Гендер обещал, что построит мраморную дорогу от дворца к реке".
  "Мраморную дорогу от дворца к реке Гендер построит, - рабыня запищала. - Как мило, Альтаирочка.
  Но ты проследи, чтобы дорога не сворачивала к рисовым плантациям, где работает Василиса".
  Клотильда мстила Василисе за "прохладу у реки".
  "Гендер сделает дорогу прямой, - рабыня Василиса тут же ласково ответила Клотильде. - Руки у Гендера могучие.
  Взгляд открытый.
  Какой взгляд, такова и дорога".
  "Ты познала руки Гендера, Василисочка", - рабыня Клотильда воодушевилась.
  Ей казалось, что она выигрывает в ссоре с Василисой.
  "Да, я попросила Гендера помочь убрать грядку риса, - бывшая гладиатрикс Василиса откровенно врала. - Но некоторые рабыни, - рабыня назвала другую рабыню рабыней... - Помощь славного охотника принимают за пир".
  "Гендер?" - Альтаира серебряно засмеялась.
  "Да, Альтаира".
  "Ты помогал Василисе убирать рис?"
  "Йа?
  Вообщем, да, Альтаира.
  Между мной и Василисой был рис.
  Ничего кроме риса". - Я проблеял.
  Подумал:
  "В женском обществе я научился лгать тонко, как девушки.
  Вроде обманул Альтаиру.
  Ведь я и Василиса не собирали вместе рис.
  Но мы кушали рис.
  Поэтому между мной и Василисой был рис..."
  "Ты очень хозяйственный, Гендер", - голосок Альтаиры теплый-теплый.
  "Да, Гендер очень хозяйственный, - рабыня Клотильда воевала против меня и против Василисы. - Наш славный охотник на драконов успевает везде.
  Каждой рабыне даст полезный совет.
  Для любой девушки найдет доброе и вечное..."
  "Конечно, Клотильдочка, - голос Василисы заледенел. - Гендер мог бы пробормотать в смущении, что он не с каждой рабыней.
  Но что плохого, что Гендер помогает всем нам?
  Он - настоящий хозяин.
  Гендер и тебе, Клотильдочка, помог согреться у реки..."
  "Василиса впутала и меня, - я разозлился молча. - Клотильда и Василиса перекидываются мной, как мячиком в купальне.
  Рабыня сначала оправдается тем, что была со мной, затем другую обвиняет, что та была со мной".
  "Я не согревал Клотильду у реки", - я зарычал из-под ноги Альтаиры.
  "Не согревал Клотильду у реки? - рабыня Василиса наигранно округлила глазки. - Наверно, я ошиблась.
  Далеко было смотреть.
  Возможно, что не ты, Гендер, согревал Клотильдочку у реки..."
  "Василиса, - рабыня Клотильда мурлыкала. - Я удивляюсь, как ты не боишься кушать на природе".
  "На природе некого бояться, Клотильдочка, - рабыня Василиса промурлыкала в ответ. - Надо бояться в спальне..."
  "Я просто переживаю за тебя, Василисочка, - рабыня Клотильда приложила правую ладошку к левой груди.
  Это означало - опустила ладонь на сердце... - На рисовой плантации много ядовитых змей.
  Заползет тебе змея куда-нибудь...
  Или ядом рис отравит.
  Ты покушаешь рис и..."
  "Клотильда намекает, что, если Василиса будет дальше с ней ругаться, то будет отравлена", - я понял.
  "Клотильдочка, я всех змей на рисовых плантациях научила, что вредить или просто пугать меня - опасно для жизни, - рабыня Василиса ответила невозмутимо. - Я - бывшая гладиатрикс.
  С ядами тоже имела дело.
  У нас, у гладиаторов, нельзя без яда.
  На арене мы сражаемся мечами и кинжалами, а в казармах - ядом.
  Если знаю, кто завтра будет выступать на арене против меня...
  То добавляю в похлебку гладиатора немножко зелья.
  Не убийственного,
  Убивать нельзя.
  Потому что выставят другого гладиатора.
  А так зелье - немного затуманит разум.
  Сделает гладиатора менее подвижным.
  Перед глазами у него будет двоиться.
  Неуверенного в себе гладиатора, у которого язык заплетается, легко победить.
  Его никто замуж не возьмет..."
  "Ты, наверно, оговорилась, Василиса, - рабыня Клотильда ответила слащаво. - Гладиаторов не берут замуж.
  Девушек замуж берут.
  Ты, наверно, хотела, что ту гладиатрикс, у которой язык слишком болтливый после зелья, никто замуж не возьмет". - Клотильда зашипела.
  "Гладиатрикс замуж не спешат, - Василиса выпятила красивые грудки. - Нам бы выжить, когда вокруг змеи.
  И каждая змея пытается отравить гладиатрикс..."
  "Да.
  От яда не убежишь", - рабыня Клотильда открыто угрожала Василисе.
  "Я не убегаю от яда, - Василиса пожала плечами. - Я привыкла к ядам.
  В маленьких порциях принимаю их.
  Меня трудно отравить.
  Почти невозможно.
  Я сама отравлю, кого захочу.
  Или мечом голову отрублю змее.
  Рука у меня не забыла, как кинжал держать.
  Или меч..."
  "Кто обзывается, тот сам так называется, - Клотильда не испугалась угрозы от Василисы. - Даже могучий воин Голиаф пал от руки слабого Давида..."
  "Голиаф - не воин, - рабыня Василиса захохотала. - И не от руки он пал, а от камня".
  "Камни иногда падают на голову, Василиса", - Клотильда тоже захохотала.
  "Голова иногда ударяется о камни, Клотильда". - Василиса и Клотильда угрожали друг дружке.
  "Странно, что другие рабыни не особо обращают внимание на ссору Клотильды и Василисы, - я молча удивлялся. - Каждая рабыня живет своей жизнью".
  "Клотильда, - Василиса взвизгнула. - Ты наступила мне на ногу".
  "Вот и до драки дошло, - по моей спине пробежал холодок. - Сейчас Василиса и Клотильда вцепятся друг дружке в волосы".
  
  "Я наступила тебе на ножку, Василиса?" - рабыня Клотильда спросила с искренним сожалением.
  "Да, ты наступила мне на ногу, Клотильда".
  "Прости, Василисочка.
  Я нечаянно, - рабыня Клотильда неожиданно упала на колени.
  Впрочем, неожиданно - только для меня. - Где?
  Где у тебя болит, Василисочка".
  "Там болит, где ты наступила, Клотильда", - Василиса пропищала.
  "Ну, совсем не как отважная гладиатрикс рабыня Василиса пищит", - я подумал с отвращением.
  "Я сейчас твою ножку поглажу, Василисочка, - рабыня Клотильда сюсюкала. - Как же можно обижать прекрасную твою ножку.
  Гладкая ножка.
  Нежная.
  Кожа - шелковая".
  "Как приятно, Клотильдочка, - рабыня Василиса захихикала. - Уже не болит ножка.
  Твои ручки очень нежные и умелые.
  Они исцеляют и радуют..."
  "Ты отлично изучила мои ручки, Василисочка", - рабыня Клотильда поднялась с коленей.
  "Да, Клотильдочка, я без ума от твоих пальчиков", - рабыня Василиса промурлыкала.
  "Вот и не подрались рабыни Василиса и Клотильда, - я удивлялся на полу. - И обо мне, к счастью, уже не говорят".
  
  "Клотильдочка", - Альтаира пропела.
  "Да, госпожа моя".
  "Ты, своими нежными пальчиками, перебирай мои волосы".
  "С удовольствием, Альтаирочка".
  "Василисочка", - Альтаира теперь говорила с Василисой.
  "Да, моя госпожа".
  "Ты, с другой стороны поглаживай мою головку.
  Пальчики у тебя упругие..."
  "С превеликой радостью, Альтаирочка".
  Василиса с одной стороны поглаживала головку Альтаиры.
  Клотильдочка увлечено сопела с другой стороны головки.
  "Разве это приготовление невесты к свадьбе? - Я с трудом сдерживал смех. - Рабыни ругаются, мирятся.
  Щекочут Альтаиру.
  Я думал, что Альтаиру станут омывать в купальне с розовыми лепестками.
  Затем облачат в свадебные одежды..."
  
  "Лекори", - Альтаира через пару минут обратилась к новой рабыне.
  Три грации, три сестры, три МОИ рабыни - блестящая красавица Лекори, прекрасная собеседница Комазия и Гелазия с нежной наивной улыбкой - уже прижились во дворце Альтаиры.
  "Да, Альтаира", - Лекори звонко отозвалась.
  "Лекори!
  Почему ты называешь нашу госпожу просто по имени? - Партэния приревновала. - Ты и твои сестры только что прибыли во дворец.
  Для вас наша Альтаирочка - не просто Альтаира, а - госпожа Альтаира".
  "Но Альтаира разрешила называть ее по имени, - блестящая красавица Лекори ответила с вызовом. - Она - не только госпожа, но и подружка..."
  "Да, я подружка всем вам, - Альтаира зачирикала. - Лекори.
  Я хотела сказать, что тебя не зря называют блестящей красавицей, - Альтаира произнесла простодушно.
  Не знала, что ее слова вызовут ревность сразу у всех рабынь.
  Или знала, поэтому нарочно так сказала. - Ты блестишь, как зеркало.
  Я даже вижу отражение своего лица на твоем животе...
  Поразительно.
  Восхитительно.
  Мне нравится".
  "Когда девушкой часто пользуются, - Клотильда угрожающе зарычала, то девушка становится крепкой и скользкой.
  Она отшлифована, как зеркало.
  Поэтому блестит и отражает чужие лица.
  Но никак не связано с красотой..."
  "Да? - прекрасная собеседница Комазия заступилась за Лекори.
  Приложила пальчик к губкам. - Клотильда.
  А чем ты заболела?
  Ты была робкая, а сейчас разволновалась из-за блестящей красоты Лекори..."
  "Йа? - рабыня Клотильда пожала плечами. - Я ничем не болею.
  Но судя по твоему бескровному лицу у тебя - малокровие.
  Или белокровие..."
  "Нет, Клотильда, - рабыня Комазия засмеялась.
  Впрочем, натянуто засмеялась... - У меня нет ни малокровия, ни белокровия.
  Может быть, я немного робею у нового хозяина.
  Цвет моего лица сейчас изменился, потому что у меня были две матери.
  Обычно - два отца.
  Но и две матери бывают".
  "А еще цвет лица меняется, когда из человека выпускают кровь, - рабыня Гелазия с нежной невинной улыбкой пролепетала. - Я сама видела.
  Мы были рабынями в кабаке около ярмарки.
  Потом славный охотник на драконов Гендер нас выкупил.
  Так вот в том кабаке я видела, как одну очень красивую девушку ее подружка проткнула кинжалом.
  Из несчастной вытекала кровь.
  Чем больше крови вытекало, тем бледнее становилась девушка.
  Позже я узнала, что это были две танцовщицы из балагана.
  Они не поделили толстого купца".
  "Ты намекаешь, Гелазия, что меня проткнешь кинжалом?" - По лицу Клотильда пробежала счастливая улыбка.
  Когда все стало ясно - тогда можно расслабиться.
  Кто враг...
  Кто друг...
  
  "Тебя?
  Кинжалом?
  Проткну?
  Я? - Гелазия распахнула глазища. - Я...
  Я - никогда.
  Мы же рабыни.
  Мы должны помогать друг дружке.
  Как можно портить тело кинжалом?
  У тебя прекрасная фигурка, Клотильдочка".
  "Клотильда, - Альтаира, наконец, оторвалась взгляд от Лекори. - Посмотри на невинную нежную улыбку Гелазии.
  Щечки порозовели.
  Гелазия мухи не обидит..."
  "В твоем дворце нет мух, Альтаира, - Клотильда ответила сухо. - Всех мух уже обидели..."
  
  "Коврик под столиком очень изящный, - я надеялся отвлечь рабынь от ссоры. - Столик круглый.
  Ножки витые.
  Шкура барса на скамье еще не истерлась.
  Все в спальне очень дорогое".
  "Все дорогое, но не дороже, чем ты, господин", - прекрасная собеседница Комазия подольстилась ко мне.
  На сердце у меня стало сразу теплее.
  "Цезарь, муж мой, - рабыня Клеопатра обозначила себя. - Пойдем, я приготовлю тебя к свадьбе с Альтаирой".
  "Я сейчас занят, Клеопатра, - я фыркнул. - Я служу подставкой для ноги моей невесты.
  И уже устал повторять, что я не муж тебе.
  Ты - сумасшедшая рабыня.
  Зачем-то преследуешь меня.
  Будто бы мы раньше были знакомы".
  "Гендер", - Альтаира в волнении топнула.
  Так как ее ножка стояла между моих лопаток, то...
  "Альтаира, больно же", - я закричал.
  "Наш славный охотник на драконов боится, что невесомая Альтаирочка раздавит его, - Анфиса зло засмеялась. - Гендер.
  Не умеешь - не женись".
  
  "Да, Гендер", - Альтаира пропела.
  "Что - да?
  Что я не должен жениться на тебе, Альтаира?"
  "Нет, Гендер, - Альтаира воскликнула испуганно. - Обещал - женись.
  Я имела в виду, что - да - ты должен пойти с Клеопатрой.
  Клеопатрочка плохого не посоветует.
  Она подготовит тебя к свадьбе...
  Нашей свадьбе..." - Альтаира сняла с меня свою ножку.
  "Возьмет он тебя в жены, возьмет, - Партэния дула в лицо Альтаиры. - Обещал - женится.
  Не бойся, Альтаирочка.
  Славный охотник на драконов трусливый.
  Побоится передумать".
  "Я не собираюсь передумывать, - я встал на четвереньки.
  С кряхтением поднялся. - Альтаира?"
  "Да, Гендер?"
  
  "На кого же ты ножку поставишь, когда я уйду с Клеопатрой готовиться к свадьбе?
  На Партэнию ножку опустишь?"
  "Я согласна, - Партэния звонко отозвалась. - Я сама люблю ножку ставить на кого-нибудь".
  "Клеопатра, веди, - я - хотя сказал, чтобы рабыня Клеопатра вела меня - но первый вышел из спальни Альтаиры. - Я не желаю смотреть, как ногами будут меряться..."
  "Не любишь женские ножки, цезарь?" - В своей спальне рабыня Клеопатра прилегла на ложе.
  Мне не предложила лечь рядом...
  "Я - не цезарь, - я устало, но терпеливо повторил. - Ты ошибаешься, Клеопатра.
  Но сейчас я не стану заострять внимание на твоем сумасшествии.
  Ты же должна приготовить меня к свадьбе".
  "Выпьешь молока с медом?" - Клеопатра неловко повернулась к столику.
  "Мед и молоко - отличная подготовка к свадьбе, - я налил из серебряного кувшина молоко в серебряную чашу.
  Добавил из золотой мисочки мед. - Молоко укрепляет мускулы.
  Мед дает силу".
  "Пей, пей, славный охотник на драконов".
  "Рабыня?"
  "Да, цезарь..."
  "Ладно.
  Пусть буду цезарь.
  Все равно, никто не слышит.
  Ты должна меня готовить.
  А сама разлеглась, как невеста в первую ночь..."
  "У тебя уже была невеста, цезарь?"
  "Ты же утверждаешь, рабыня, что я твой муж.
  Но удивляешься - была ли у меня невеста.
  Наверно, ты была... в твоем воображении... моя невеста".
  "Да, пожалуйста, цезарь.
  Я встану, - Клеопатра поднялась. - Но то, что я была твоей невестой, муж мой, ложь".
  "Значит, я не твой муж..."
  "Ты мой муж, цезарь.
  Но я не была твоей невестой".
  "У тебя интересные повороты в разговоре, рабыня.
  Как философ закручиваешь слова".
  "Как твоя голова, цезарь?"
  "Что моя голова?
  Моя голова на моих плечах".
  "Болит голова?"
  "Как ты узнала, рабыня, что у меня болит голова.
  После волнений у меня всегда болит голова".
  "Постучи серебряной чашей о золотое блюдце, цезарь".
  "Зачем я стану стучать серебряной чашей о золотое блюдце, рабыня?"
  "Я не приказываю, цезарь".
  "Я бы не выполнил твой приказ, рабыня".
  "Постучи чашей о блюдце, чтобы голова перестала болеть".
  "А перестанет? - Я спросил с сарказмом. - Разве после того, как стучат чашей о блюдце, голова выздоравливает?"
  "Если простой чашей горшечник постучит о глиняное блюдо, то голова не перестанет болеть.
  Цезарь!
  Но если серебром стучат о золото, то начинается магия.
  Золото и серебро излечивают головную боль".
  "Да?"
  "Да, цезарь".
  "Я постучу, - я позвенел серебряной чашей о золотое блюдце. - Не перестает голова болеть".
  "Значит, ты не патриций, Гендер.
  У патриция от золота и серебра голова сразу же перестала бы болеть".
  "Я и не говорил, что я патриций.
  Хотя...
  Обидно.
  Я - славный охотник на драконов!"
  "Вот и хорошо, славный охотник на драконов, - Клеопатра подняла кувшин.
  Пила молоко из горлышка.
  Молочные капли стекали на тугие груди рабыни. - Не стучи.
  Не поможет.
  Я бы не хотела, чтобы ты что-нибудь, или кого-нибудь повредил во дворце".
  "Издеваешься, рабыня?"
  "Я вижу, что у тебя серьезно с Альтаирой, славный охотник на драконов".
  "Да ты что, рабыня? - Я захохотал издевательски. - Ты только что заметила и поняла, что у меня серьезно с твоей госпожой?" - Специально назвал Альтаиру госпожой Клеопатры.
  А то рабы и рабыни стали забывать, кто во дворце хозяйка...
  
  "У тебя голова болит от волнения, славный охотник на драконов?
  Или головка болит оттого, что я рядом?
  Хочешь - прогуляемся до заброшенного колодца".
  "Я уже гулял к колодцу с рабыней.
  Ничего хорошего из этого не вышло".
  "На пиру не притрагивайся к рисовым лепешкам со взбитыми сливками, славный охотник на драконов Гендер".
  "Ты легко перескакиваешь с одного на другого, рабыня.
  Почему ты запрещаешь мне есть рисовые лепешки на свадебном пиру?
  Лепешки с хрустящей корочкой..."
  "Во взбитые сливки на свадебных пирах чаще всего жениху подсыпают яд".
  "Яйад?" - Голос мой задрожал.
  "Я не утверждаю, что некоторые попытаются тебя отравить, славный охотник на драконов.
  Но не исключено.
  Может быть, даже я попробую подсыпать тебе яд".
  "Клеопатра?
  Зачем тебе нужно меня убивать? - Я вскричал в негодовании. - Конечно, я бываю несправедлив к тебе.
  Называю сумасшедшей.
  Но все же ты мне нравишься, как... девушка.
  Думаю, что в дальнейшем наши отношения с тобой станут более откровенными".
  "Наши отношения уже были откровенными, славный охотник на драконов.
  Мы же давно знаем друг друга..."
  "Опять ты за старое, - я с силой стукнул кулаком по коленке.
  Коленка заболела. - Я плевал на всех!
  Трави меня на свадебном пиру.
  Хоть полную амфору яда поднесите.
  Надеюсь, что тогда все закончится.
  Вы - рабы во дворце Альтаиры - хуже, чем драконы".
  "Ты дерзкий и смелый, славный охотник на драконов".
  "Я знаю, что я красивый, утончённый, могучий, привлекательный, дерзкий, смелый, обаятельный.
  Но почему-то здесь каждый и - в особенности каждая - пытаются разубедить меня в этом".
  "Я не отравлю тебя, славный охотник на драконов.
  Пока не отравлю..."
  "Спасибо, рабыня, что не отравишь меня, - я пробормотал. - И за то, что ты предупредила меня об отравленных рисовых лепешках на свадебном столе, тоже спасибо".
  "Пожалуйста, цезарь".
  "Рабыня?"
  "Да, господин".
  "Но, если рисовые лепешки отравленные...
  Может быть, будут отравленными...
  То моя молодая жена - ваша госпожа - Альтаира отравится?
  Или, - сердце мое взорвалось, - Альтаира знает, что лепешки отравленные?
  Знает, но мне не скажет".
  "Нет, славный охотник на драконов.
  Наша госпожа Альтаира не подозревает, что в рисовых лепёшках яд".
  "Но тогда..."
  "Альтаира не съест рисовые лепешки.
  Она их ненавидит.
  И ненавидит взбитые сливки.
  Альтаира считает, что от рисовых лепешек со взбитыми сливками толстеют.
  Но это не так, славный охотник на драконов.
  Не так это, господин.
  Приложи свою ладонь к моей попке, славный охотник на драконов".
  "Не приложу".
  "Ты же мой муж, цезарь".
  "Я не твой муж, рабыня".
  "Проведи ладонью по моей попке.
  Скажи, упругая она или разнеженная".
  "Зачем ты соблазняешь меня, рабыня?"
  "Я же - не соблазняю.
  Погладь, цезарь", - Клеопатра почти приказала.
  "Да, упругая попка.
  Как выглядит, так и ощущается", - я слегка притронулся к Клеопатре.
  Убрал ладонь.
  "Я люблю рисовые лепешки со взбитыми сливками, - Клеопатра облизнула губки. - Вкуснотища.
  Я от них не толстею.
  Почему Альтаира выдумала, что она потолстеет от них?"
  "Ты кушаешь рисовые лепешки со взбитыми сливками? - Я икнул. - Но ты же сама сказала, что в них рабыни подсыпают яд".
  "Меня никто травить не будет, - рабыня подняла подбородочек. - Если что - предупредят".
  "Ты - особенная, Клеопатра?
  Почему тебя не станут травить?"
  "Потому что мы - подружки", - Клеопатра ответила просто.
  "Подружка, - я фыркнул. - Готовь меня к свадьбе.
  А то Альтаиру расчесывают, разглаживают, прихорашивают, а я пока не прибранный".
  "Ты и так хорош, славный охотник на драконов.
  Ты всегда был красавцем, цезарь.
  И всегда обожал рисовые лепешки со взбитыми сливками.
  Они тебе фигуру не портили".
  "Бред, Клеопатра".
  "Цезарь..."
  "Пусть... цезарь..."
  
  "Тебе нравится моя спальня?"
  "Ты, кажется, раньше меня уже спрашивала - нравится ли мне твоя спальня".
  "Да, моя спальня очень милая, - Клеопатра шелковой салфеткой вытерла молоко с груди... - Я даже не ожидала".
  "Ты не ожидала, что твоя спальня будет тебе нравиться, рабыня?
  Но ты лгала при всех, что я обустроил твою спальню". - Я напомнил Клеопатре.
  "Не ожидала", - Клеопатра нахмурилась.
  "Спальня...
  Сразу видно, что девушка с хорошим вкусом ее обустраивала.
  Спальню твою..."
  "Спальня и кровать с подогревом, славный охотник на драконов".
  "Да, и кровать с подогревом, рабыня".
  "Мне Саломея помогала с гобеленами на стены, цезарь".
  "Саломея? - Я приложил палец ко лбу. - Я не знаю во дворце рабыню с кличкой Саломея".
  "Недавно, совсем недавно Саломея принесла гобелены, - Клеопатра нежно погладила ладонью красочный гобелен на стене. - Нравится тебе рисунок?
  Чайнинские мастерицы три года работали над рисунком на этом шелке".
  "Я рад за чайнинских мастериц".
  "Они готовили шелк, а Саломея мне его принесла..."
  "Какую Саломею ты имеешь в виду, рабыня?" - Я присел на мраморную скамью.
  Ноги мои дрожали.
  "Ты откинул голову далеко назад, - Клеопатра улыбнулась. - Цезарь.
  Я не спешу тебе помочь вспомнить. - Рабыня пристально глядела на меня сквозь полуопущенные бархатные ресницы. - Сейчас ты волнуешься.
  Глаза твои горят.
  Я знаю, что когда ты боишься чего-то, то глаза твои напоминают расплавленное серебро".
  "Никогда не видел свои глаза со стороны, рабыня.
  Надеюсь, что и не увижу..."
  
  
  ГЛАВА 406
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КЛЕОПАТРА И САЛОМЕЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Так взгляни своими, а не чужими глазами, цезарь.
  Что чайнинские мастерицы изобразили на драгоценном шелке?"
  "Купальщица..."
  "Правильно, цезарь.
  Купальщица.
  Я не думаю, что эта купальщица - мать твоя, цезарь..."
  "Моя мать?"
  "Не волнуйся, цезарь.
  Ты же узнал купальщицу..."
  "Я не узнал купальщицу на шелке, рабыня.
  Но некоторые черты...
  Она напоминает мне мою давнюю знакомую.
  Но это так только кажется, рабыня.
  Все девушки похожи друг на дружку.
  Особенно, если они изображены обнаженными на шелке".
  "Ты смущаешь меня, цезарь".
  "Я смущаю голую надменную рабыню?
  Трудно поверить твоим словам, Клеопатра".
  "Незамысловатый рисунок на шелке?"
  "Что ты привязалась к своему гобелену, рабыня?
  Нравится он тебе.
  Я здесь причем?"
  "Нет, цезарь?"
  "Что - нет, рабыня?"
  "Не похожа девушка на рисунке на Саломею?"
  "Еще раз спрашиваю - на какую Саломею?"
  "На Саломею, с которой ты дружил, цезарь.
  Вам тогда было по пятнадцать лет..."
  "Саломея? - Мое сердце провалилось в Аид. - Так никакого здоровья не хватит, рабыня.
  Откуда ты узнала о Саломее, Клеопатра?"
  "Саломея сама ко мне приходила.
  И подарила этот гобелен.
  На нем изображена она.
  В тот день, цезарь.
  В тот день..."
  "В какой день?" - Я с трудом сдерживал себя, чтобы не упасть в обморок.
  "Нет, - Клеопатра вздохнула тяжело.
  Затем твердо произнесла: - Саломея была на нашей с тобой свадьбе, цезарь.
  Ты просто не обращал внимания на Саломею".
  "Не знаю, откуда ты узнала... о том случае, рабыня.
  Предполагаю самое худшее для меня.
  Но это невозможно. - Наступило неловкое молчание. - Ты...
  Да, я любил Саломею.
  Как может любить пылкий восторженный юноша в пятнадцать лет.
  Саломея любила меня.
  Она любила меня так, как может любить очень красивая девушка прекрасного парня.
  Мы были слишком молодые.
  Ничего, кроме жаркой дружбы, между нами не было.
  В тот день мы отправились купаться на водопад.
  Когда пришли, я предупредил, что вода слишком грозная.
  Сказал, что не будем купаться.
  Но Саломея меня не послушала.
  Она бесстрашно прыгнула под стену воды.
  Тут же Саломею накрыло.
  Сверху прилетело огромное бревно.
  Вот и все, Клеопатра.
  Ты не могла об этом знать.
  Но как-то узнала.
  Никто нас не видел.
  Саломея погибла.
  Поэтому чайнинские мастерицы не могли нарисовать ее на шелке.
  И она сама не могла прийти к тебе, Клеопатра".
  "Да, чайнинские мастерицы не могли.
  И сама Саломея не могла. - Клеопатра как бы согласилась. - Но чайнинские мастерицы нарисовали.
  И Саломея приходила ко мне..."
  
  "Скажи еще, рабыня, что Саломея жила с тобой в этой комнате.
  Можешь солгать, что это комната Саломеи", - я натужно засмеялся.
  Смех не получился смехом.
  Снова неловкое молчание разделяло меня и Клеопатру.
  Наконец, я не выдержал.
  "Клеопатра!
  Я бежал вниз по реке.
  Нашел Саломею.
  Она свернула шею.
  Или бревно ее убило.
  Саломея лежала под водой.
  Она застряла между двумя камнями.
  Даже, если бы бедная моя подруга не умерла от перелома шеи, то захлебнулась бы в реке.
  Она пролежала больше часа под водой".
  "Все так и было, цезарь".
  "Все так и было, все так и было, цезарь, - я по-детски передразнил Клеопатру. - Ничего ты не знаешь, рабыня.
  Хочешь показаться философской мудрицей...
  Никто не видел нас.
  Понимаешь, рабыня - никто!"
  "Никто вас не видел, цезарь.
  Никто не видел, как Саломея после удара бревном была еще живая.
  Она кричала.
  Звала тебя на помощь.
  Протягивала к тебе руки.
  Саломея уже плыла по спокойной воде.
  Ты бы мог спасти свою девушку, славный охотник на драконов".
  "Саломея не была моей девушкой.
  Мы просто дружили...
  Не мог я ее спасти.
  Я плохо плаваю.
  Я испугался, что утону сам..."
  "Бросил бы Саломее лиану, или палку".
  "Не было лианы и палки около реки".
  "Вместо того, чтобы помочь, ты, цезарь, сел на камень и дрожал".
  "Я в то время еще не был славным и сильным.
  Каждый человек меняется со временем.
  Никто не упрекает гусеницу, что она не может летать.
  Но через некоторое время гусеница превращается в бабочку и летит. - Я бормотал. - Я тоже превратился в бабочку.
  Клеопатра..."
  "Да, цезарь".
  "Ты же не обвинишь младенца, что он не воюет в армии цезаря.
  Младенец еще маленький, слабый.
  Вот и я тогда был еще слабый духом и телом, чтобы спас Саломею.
  Меня пугала река.
  Пугали крики Саломеи.
  Но все же я не убежал.
  Через час я похоронил Саломею.
  Я завалил ее могилу камнями, песком и ветками..."
  "Ты же сказал, цезарь, что веток у реки не было..."
  "У реки не было, а дальше - были ветки.
  Ты придираешься к моим словам, рабыня.
  Ощущение, что ты хочешь доказать, что я был не прав.
  Поэтому придумала, будто Саломея приходила к тебе недавно.
  И еще солгала, что она была на нашей с тобой свадьбе.
  Во-первых, не было у нас с тобой свадьбы.
  Я тебя не знал..."
  "Вот как, цезарь, - глаза Клеопатры гневно сверкнули.
  Она покраснела. - Тогда, зачем же я все это говорила?
  Откуда узнала?"
  "Попробую угадать, рабыня, - я немного расслабился: - Каждый человек, а особенно - женщина, мечтает быть загадочной пифией, гадалкой, предсказательницей и даже - ведьмой.
  Может быть - не быть, но, чтобы некоторые думали, что она - загадочная.
  Ты ходишь по дворцу.
  Собираешь обо всех истории.
  Затем эти истории обрабатываешь, обдумываешь.
  В нужный момент их выдаешь.
  Все кричат, что ты загадочная прорицательница.
  Будто бы видишь то, что другие не видят.
  Чтобы поддержать свой авторитет, ты сразу набросилась на меня.
  При всех заявила, что я твой бывший муж.
  Сразу ты как бы придала себе загадочности.
  И меня пыталась поймать в сети.
  Но я не настолько простой, как отражаюсь в зеркале".
  "Откуда тогда я узнала о Саломее, цезарь?" - Клеопатра опустила руки и сильно прижала к мраморному столику.
  "Откуда?
  Откуда ты узнала о Саломее, рабыня? - Я задумался. - Первое мое самое неправдоподобное предположение...
  Я спал.
  Разговаривал во сне.
  Вот и рассказал историю о том, как моя девушка Саломея утонула..."
  "Но тогда откуда у меня шелковый гобелен с нарисованной Саломеей?
  За эти дни, пока ты во дворце, цезарь, чайнинские мастерицы не успели бы изготовить рисунок на шелке".
  "Ты на ярмарке нашла этот шелк, рабыня.
  Подумала, что..."
  "Цезарь.
  Я не ездила на ярмарку давно.
  К тому же, даже, если бы я подслушала, как ты бормотал во сне о своей девушке, я все равно не знала бы, как она выглядит.
  На шелке Саломея изображена, как живая..."
  "Как живая, - я согласился.
  Но не отступал. - Значит, кто-то все же видел, как я и Саломея были на реке.
  Потом ты от этого человека узнала.
  Возможно, что - пастух..."
  "Ага, цезарь.
  Ври больше..."
  "Рабыня, не смей со мной разговаривать, как с уличным воришкой..."
  "Ничего ты не можешь придумать, цезарь.
  Ты во дворце Альтаиры всего две ночи.
  Получается, что я - прорицательница.
  Я должна была предугадать твой приход в ее дворец.
  Затем я бы узнала все о твоем детстве, о твоих друзьях и подругах.
  Понеслась бы к чайнинским мастерицам...
  Но не успели бы они, не успели..."
  
  "Нашел!
  Понял! - Я радостный расхохотался. - Я догадался, рабыня!
  Гамидоний!
  Друг моего детства.
  Ты, рабыня, знала, что кузнец Атлант раб держит в подвале раба себе.
  Ты тайком от кузнеца, спускалась в подвал к Гамидонию.
  Гамидоний мог раньше подсмотреть, как я и Саломея были у водопада.
  Гамидоний любит подглядывать...
  Любил подглядывать за купающимися девушками... и парнями.
  Гамидоний увидел, как Саломея утонула.
  Не знаю, зачем, но Гамидоний заказал чайнинским мастерицам сцену, где Саломея купается около водопада.
  Возможно, что Гамидоний думал, что я стану знатным сенатором.
  Потом Гамидоний требовал бы с меня деньги.
  Показывал бы рисунок на шелке и угрожал бы, что расскажет цезарю и сенаторам, как я утопил девушку.
  Ты ходила к Гамидонию..."
  "Плита на входе в подвал очень большая, цезарь.
  Ее мог сдвинуть только кузнец Атлант..."
  "Легко объясняется.
  Ты дружила с рабом Атлантом.
  Он показал тебе Гамидония в подвале - своего раба.
  Гамидоний - раб раба.
  Гамидоний рассказал тебе обо мне.
  Даже драгоценный шелк дал тебе с нарисованной Саломеей.
  Ты же решила меня испугать.
  Но ты еще более коварная, чем я думал, рабыня..."
  "Более коварная, чем твоя мать, цезарь?"
  "Что ты знаешь о моей матери, рабыня?"
  "Не о твоей матери мы говорим, цезарь, - рабыня кивнула. - Но как это могло быть?
  Ты же сам говорил, что тебя и Саломею никто не видел..." - Лицо Клеопатры было непроницаемым.
  "Ты убила Гамидония, Клеопатра.
  Чтобы он не рассказал никому, что отдал тебе шелк и поведал обо мне историю.
  Так ты выглядишь более загадочно, рабыня.
  Ты подговорила Партэнию.
  Она убила Гамидония...
  Так что - все очень просто, рабыня".
  "Что? - Клеопатра криво усмехнулась. - Неужели, ты думаешь, что бывает что-то очень просто?
  Цезарь!"
  "Да, Клеопатра".
  "Я не родилась после того, как Саломея умерла.
  Неужели, ты не догадываешься, как все бывает?
  Давно пора узнать".
  "Я много чего не знаю.
  И уверен, что то, что я не знаю - мне не нужно.
  У тебя горит лицо, рабыня.
  На воре шапка горит.
  А у тебя - лицо горит от твоих интриг.
  Я только хотел знать, зачем ты корчишь из себя странную, Клеопатра.
  Девушка должна жить скромно.
  Интриги девушкам мешают выйти замуж..."
  "Я ничего не говорила".
  "Ты отказываешься от своих слов, рабыня?"
  "Чтобы посмеяться надо мной, ты, цезарь, прикидываешься глупым.
  Я с отчаяньем жду, когда ты поумнеешь, цезарь..."
  "Ничего не могу понять, рабыня".
  "Но... если твоя подруга Саломея умерла, цезарь..."
  "Никаких если, рабыня.
  Саломея утонула.
  Я ее похоронил..."
  
  "Тогда, как ты объяснишь... - Клеопатра перевела дыхание... - Ты хочешь сказать, что никогда не знал меня?
  Что ты никогда на мне не женился? - Клеопатра нервничала. - Значит, ты жил с рабыней..."
  "Не придумывай, что я жил с рабыней, Клеопатра, - я ответил сухо. - Ложь громоздишь на ложь.
  Сейчас еще что-нибудь придумаешь.
  Меня не касаются твои - так называемые пророчества и откровения".
  "Неужели? - Клеопатра смотрела на меня с усмешкой. - Так почему же ты оправдываешься, вернее - пытаешься оправдаться?"
  "Ничего я не оправдываюсь, - я возмутился. - Я просто тебя слушал.
  Я ни о чем не расспрашивал.
  И, вообще, Клеопатра, - я поднял подбородок. - Сидишь передо мной голая.
  Расставила колени.
  Как тебе не стыдно?
  И как же тебе не стыдно втройне, когда ты меня обманываешь".
  "На одно мгновение я поверила, что у тебя появился ум, цезарь.
  Но ты не зашел слишком далеко в своих мыслях". - Клеопатра не улыбалась.
  Она выпрямила спину.
  Пристально смотрела на меня.
  "Ты обещала, что подготовишь меня к свадьбе с Альтаирой, рабыня.
  Заманила в свою спальню.
  Но не подготавливаешь, а языком болтаешь без толка.
  Ты притащила меня сюда, чтобы испугать моим прошлым.
  Во-первых, прошлое не вернуть.
  Во-вторых, я не виноват, что Саломея утонула.
  Я же предупреждал ее, чтобы не купалась в большой воде.
  В-третьих, никто не докажет..."
  "Тогда я не понимаю, цезарь", - Клеопатра беспомощно смотрела в мои глаза.
  "Что ты не понимаешь, хитрая интриганка рабыня?"
  "Не понимаю, как Саломея оказалась в моей спальне".
  "Снова ты бредишь, сошедшая с ума рабыня, - я щелкал пальцами.
  Скрежетал зубами. - Возможно, что..."
  "Саломея, - Клеопатра запищала. - Спаси меня.
  Славный охотник на драконов собирается меня задушить.
  Он выглядит ненадежно..."
  
  "Задушить? - Из-за ширмы вышла девушка ослепительно красивая. - Гендер уже научился душить рабынь?"
  "Саломея? - я пытался удержать сердце в груди.
  Но оно стремилось сбежать. - Не может быть.
  Нет, ты не Саломея".
  "Тогда - кто же я? - Девушка подошла ко мне.
  Подняла мою безвольную руку.
  Наклонилась.
  Приложила мою ладонь к своей груди: - Я теплая.
  Живая.
  Не мертвая".
  "Гррррррр.
  Груууу...
  Грудь у тебя живая", - я проблеял.
  "У меня все живое, Гендер".
  "Твои глаза загорелись янтарным огнем...
  Я помню эти глаза.
  И жесткие складки у рта тоже помню...
  У тебя от напряжения всегда белели пальцы.
  Губы дрожали...
  Прошло немного лет.
  Ты почти не изменилась".
  "Я выиграла, Гендер, - девушка глядела мне в глаза. - Ты не можешь подумать, что под моей скромностью скрывается огонь?"
  "Ты же умерла, - я бормотал глупо. - Я тебя похоронил.
  Помню тяжелый камень на твоей могиле. - Я чувствовал, как силы утекают из меня. - Когда я поднимал тот камень со мхом, у меня посинели пальцы.
  Между ног стало влажно от напряжения.
  Нет, красавица.
  Ты не Саломея.
  Хотя ты - вылитая она".
  "Поединки со своей совестью тебе не по силам, Гендер, - девушка приняла от Клеопатры чашу с теплым молоком. - Напряжение и страх отпечатались на твоем лице.
  У тебя появились темные круги под глазами..."
  "Темные круги под глазами? - Как ни странно, но заявление "Саломеи" об изменении моей внешности, меня сорвало с места.
  Я подскочил к зеркалу. - Нет никаких кругов.
  Разве что - благородная синева под глазами.
  Мне нельзя портить свое лицо.
  Мое лицо - мои деньги".
  "С тобой все в порядке, Гендер, - девушка не отводила от меня взгляд. - Ты трясешься.
  Вдруг, побелел.
  Что я сказала страшного?
  Неужели, я испугала тебя".
  "Ты меня не испугала", - я нахмурился.
  "Слабо и не убедительно ты ответил, Гендер, - девушка приблизила ко мне свое лицо. - Что с тобой произошло?
  Ты кажешься хрупким, как горный хрусталь.
  И столь же прозрачный". - Девушка поставила чашу на стол.
  "Извини", - я промычал.
  "Не извиняйся, славный охотник на драконов, - Клеопатра встряла в разговор. - Ты стал слишком трусливый за пару дней.
  Извиняешься перед рабами и рабынями".
  Клеопатра попыталась присесть на мои колени.
  "Не садись на меня, рабыня, - я вяло протестовал. - Ноги у меня отнялись, как только появилась... эта...
  Отнялись, но дрожат мои колени.
  Если ты на них опустишься, то дрожь передастся тебе.
  Мало ли что случится..."
  "Ты очень наивный, цезарь.
  Или очень умный.
  Никак не могу понять", - Клеопатра покачала очаровательнейшей головкой.
  "Не можешь меня понять, рабыня? - я нервно расхохотался. - Можно подумать, что я тебя понимаю.
  Тебя и тобой выдуманную Саломею.
  Да, Клеопатра.
  Ты выдумала Саломею.
  Ее нет с нами в спальне.
  Ты одурманила меня отравленным молоком.
  Мне все кажется.
  Ничего ты о Саломее не знаешь.
  Я сейчас с тобой не разговариваю, Клеопатра.
  Я лежу на кровати или на полу в бреду".
  "Но ты же меня потрогал за грудь, Гендер, - Саломея выпятила грудки. - Убедился, что я живая.
  Ты не бредишь, Гендер".
  "Я сошел с ума!
  Я сошел с ума!" - Я бросился к двери.
  
  "Нет, Гендер, мы с тобой еще не закончили", - Клеопатра собой загородила дверь.
  Саломея схватила меня сзади.
  Трудно бороться с девушками, когда одна - обнаженная - упирается спереди, а вторая - еще менее одетая - прижимается сзади.
  "Что вы хотите со мной сделать?
  Я - славный охотник на драконов.
  Драконов побеждал.
  А вас, красавицы, победю и подавно".
  Я вернулся к скамье.
  Грохнулся на нее.
  
  "Не могу, - рабыня Клеопатра неожиданно засмеялась звонко.
  Упала на кровать.
  Дрыгала ногами. - Цезарь.
  Ты хотя бы раз был бы с нами резок.
  Нет же.
  Ты слишком невинный для забав с девушками.
  Но, во всяком случае, твоя невинность не наносит никому вред.
  У тебя и души нет.
  Цезарь, помоги мне не умереть от смеха.
  Я в первый раз в жизни встретила столь глупого мужчину".
  "Ты же говорила, что мы с тобой давно знакомы, рабыня, - я зло процедил сквозь зубы, - и что мы также давно женаты".
  "Ой, цезарь, не смеши меня больше, - рабыня Клеопатра вытирала слезы смеха. - Плечи твои широкие.
  Но ты так беспомощно пожимаешь плечами, что многие думают, что ты...
  Что ты... очень крупная рабыня". - Клеопатра даже хрюкнула от смеха.
  "Гендер - крупная рабыня!" - Саломея тоже засмеялась.
  Смех ее хрустальный, свежий.
  Но мне стало жутко
  Ведь Саломея умерла давно.
  Умерла тогда, а сейчас смеется надо мной.
  "Цезарь, что я могу тебе еще сказать, - рабыня Клеопатра произнесла, когда немного успокоилась. - Никакие слова тебя не успокоят.
  Ты всех подозреваешь.
  Но меньше всего я хочу, чтобы ты подозревал меня и Саломею".
  "Я боюсь, что Гендер схватит мраморную скамью и переломает нам ноги", - Саломея заявила.
  "Подожди, Саломея, - я повернулся к девушке лицом.
  Взял ее за руку.
  Смотрел изучающе и умоляюще. - Будет лучше, если я сделаю вид, что ты не утонула.
  Я ничего не могу объяснить.
  Ну, утонула, умерла, а сейчас живая.
  Что дальше?
  Жизнь для меня продолжается.
  Я должен взять Альтаиру в жены".
  "Я поняла, о чем ты говоришь, Гендер, - Саломея покачала премилейшей головкой. - Мы продолжим.
  Ты, наверно, прав.
  Живая я или не живая, но тебе нужно жениться..."
  "Возможно, что ты - сестра-близнец Саломеи, - я приложил палец к носу. - По крайней мере, это объясняет все.
  Саломея мне ничего не рассказывала о том, что у нее сестра-близнец.
  Да и все бы знали.
  Наше поселение маленькое.
  Ничего не скроешь.
  Даже уединиться трудно.
  Может быть, ты росла у других родственников.
  Саломея о тебе молчала.
  Боялась, что я могу полюбить тебя.
  Если вы похожи друг на дружку, то и любить я мог любую из вас...
  Потом, когда Саломея умерла...
  Когда я уже ушел в дальние края...
  Ты вспомнила обо мне.
  Подумала - вдруг, я разбогател.
  Заказала у чайнинских мастериц шелк с нарисованной Саломеей.
  Ты позировала перед мастерицами.
  Ты же и Саломея одинаковые.
  Затем ты пришла во дворец Альтаиры...
  И... - Я хлопнул ладонями по коленям. - Все объяснимо".
  "Вы, мужчины, объясните все, что угодно.
  К своей выгоде объясните. - Саломея перекатывала на ладони крупную жемчужину. - Вы всегда оправдаете свою подлость.
  Не было у меня никакой сестры-близняшки.
  Я - все та же Саломея, с которой ты воровал персики в саду у доджа Вано.
  Но ты никогда не признаешь меня заново.
  Тебе выгоднее, Гендер, чтобы я умерла.
  Так тебе будет проще.
  Ты же собираешься взять в жены какую-то богатую девку".
  "Не смей, - я вскочил. - Не смей оскорблять мою невесту.
  Даже, если бы ты была прежняя Саломея.
  Если бы не умерла, то все равно - я не обещал взять тебя в жены.
  Мы просто дружили".
  "Ага, просто дружили, - рабыня Клеопатра мстительно зашипела. - Купался с обнаженной девушкой.
  Воровал с ней персики.
  Не знаю, чем еще занимались вы.
  Но теперь, когда тебе Саломея не нужна, то ты говоришь - мы просто дружили.
  Ты жалок, цезарь.
  Жалок и даже презрения не достоин".
  
  "Клеопатрочка, - я медово улыбнулся рабыне. - Рабынечка.
  Ты же выдумала что я твой муж.
  Что мы друг друга знали раньше.
  Теперь же защищаешь какую-то подозрительную Саломею.
  Ты же должна, наоборот, ругать ее.
  Она же твоя - конкурентка.
  Странненько ты действуешь, рабыня Клеопатра.
  Альтаира - тоже твоя конкурентка.
  Но ты готовишь меня к свадьбе с Альтаирой.
  И пытаешься всучить мне еще одну невесту из прошлого..."
  "Всучить?
  Меня? - Саломея покачала очаровательнейшей головкой. - Гендер.
  Ты зазнался, славный охотник на драконов.
  Ты возомнил себя цезарем..."
  "Почему же возомнил, - я вытирал пот со лба. - Вот рабыня Клеопатра утверждает, что я цезарь".
  "Цезарь, да не тот", - Клеопатра ответила бесцветно.
  "Гендер! - Саломея усмехнулась. - Ты думаешь, что ты мне нужен?"
  "А то нет? - Я напряг мышцы живота. - Я всем нужен".
  "Нет, славный охотник на драконов, - в голосе Саломеи зазвучали знакомые мне нотки печали. - Даже если бы ты сейчас ползал передо мной на коленях..."
  "Я никогда не ползал ни перед кем на коленях.
  Ну... разве, что в детстве.
  Но это было давно и не правда".
  "Ты бы и перед Альтаирой не ползал бы на коленях, цезарь?" - рабыня Клеопатра в любопытстве распахнула глазища.
  "Перед Альтаирой?
  Хм...
  Перед Альтаирой я бы встал на колени".
  "Ты и перед Партэнией стоял на коленях, цезарь", - рабыня Клеопатра напомнила мне.
  "Перед Партэнией я стоял на коленях - совсем другое, - я полностью овладел собой. - Там был ритуал дружбы..."
  "Перед Ванессой в колеснице ты стоял на коленях, цезарь", - рабыня Клеопатра слишком много знала...
  "Большие знания до добра не доведут, рабыня, - я сдвинул брови. - Я не перед Ванессой стоял на коленях в колеснице, а - за.
  За Ванессой я стоял на коленях.
  Я держался за ее ноги.
  Боялся на большой скорости вылететь из колесницы".
  
  "Гендер, даже, если бы ты ползал у ног моих, - теперь Саломея меня мучила, - я бы не согласилась стать твоей женой".
  "Лжешь, девушка, - я ладонью придержал нижнюю челюсть. - Все вы, девушки, только и мечтаете стать моими женами".
  "Позволь нам, девушкам, самим думать, о чем мы мечтаем, - Саломея мрачно усмехнулась. - Ты должен отличать тех, которые пытаются тебя соблазнить для своей пользы, от тех, кто любит тебя".
  "Все это пустые разговоры, Саломея, - я повернулся к зеркалу. - Ты в зеркале отражаешься.
  Если бы была призраком, то не отражалась бы в зеркале.
  Если отражаешься, то помогай Клеопатре.
  Оставим вопросы - кто ты, откуда ты, почему так похожа на умершую Саломею.
  Даже допущу, что ты - Саломея воскресшая.
  Шла, бродила рабыня Клеопатра по берегу реки.
  Увидела могилку давнюю.
  Подумала - Дай-ка я воскрешу..."
  "Омерзительно, цезарь", - рабыня Клеопатра остановила меня.
  Встала на колени перед кроватью.
  "Клеопатра, - я произнес высокомерно. - Ты встаешь передо мной на колени?"
  "Я наклонилась, чтобы достать корзину", - рабыня наклонилась.
  Светила своими великолепными ягодицами.
  "Красиво наклонилась", - Саломея прошептала.
  "Сейчас мы нашего женишка приукрасим к свадьбе", - Клеопатра поднялась.
  Поставила на скамью рядом со столиком корзину.
  "Не надо меня особо украшать, - я попытался открыть хрустальную амфору. - Что в корзине?"
  "Благовония, порошки, краски, клей.
  Все для наведения красоты". - Голос рабыни Клеопатры размягчился.
  "Я и так красивый.
  Разве что - брови мне пригладьте.
  Кудри распрямите..."
  "Мы, девушки, лучше знаем, как наводить красоту", - Саломея властно повернула мою голову от зеркала.
  "Руки у тебя крепкие, Саломея.
  У меня даже шея хрустнула. - Я повертел шеей. - Раньше твои ручки были слабенькие".
  "Я натренировала свои ручки", - Саломея ответила загадочно.
  
  
  ГЛАВА 407
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЧТО ЗАДУМАЛА САЛОМЕЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты - гладиатрикс, Саломея?
  Я познакомлю тебя с рабыней гладиатрикс Василисой.
  Может быть, вы вместе выступали против гладиаторов на арене".
  "Девушки очень загадочные, Гендер, - Саломея серебряным гребнем расчесывала мои кудри. - У нас внутри намного больше, чем на поверхности..."
  "Твоя бабка была варваром, Саломея?"
  "Почему ты так подумал, Гендер?"
  "Спросил просто так".
  "Лучше бы спросил - была ли моя бабка царицей".
  "Ты не похожа на царицу, Саломея".
  "Много ты цариц видел, Гендер?"
  "Я не видел цариц.
  Но думаю, что царица выглядит так, что даже, если бы она вымазалась грязью в болоте, то все равно все бы поняли, что она царица".
  "Ты не боишься смерти, цезарь"? - Клеопатра встала за моей спиной.
  "Что ты задумала, рабыня? - Я вздрогнул. - Предупреждаю.
  Даже не пытайся меня зарезать.
  Мои мускулы каменные".
  "Я лишь спросила, цезарь".
  "Зачем спросила?"
  "Спросила просто так, - Клеопатра засмеялась. - Ты же сказал Саломее, что спросил просто так.
  Вот и я тоже спросила просто так".
  
  "Лучше бы я утонула, - Саломея открыла хрустальную маленькую амфору. - Не слушала бы сейчас глупостей Гендера.
  Говорят, что можно замерзнуть в воде, если долго плавать".
  "От себя не убежишь", - Клеопатра повязала вокруг моей головы шелковый платок.
  "Рабыня!
  Клеопатра! - Я забеспокоился. - Глаза, зачем мне завязала?
  Я ничего не вижу".
  "Я закрыла твои глаза, цезарь, чтобы ты не давал нам советов, как тебя лучше готовить к свадьбе.
  Вы, мужчины, очень любите давать советы.
  Не видишь - не волнуешься".
  "Но, вы можете сделать со мной что-то не так".
  "А ты знаешь, что так, а что не так, цезарь?
  Доверься нам.
  Девушка никогда некрасиво не сделает.
  Все ахнут, как только увидят тебя переделанного.
  Приукрашенного.
  Ты сам по себе красавец.
  А после того, как мы над тобой поработаем, ты станешь ослепительно красивым.
  Свет твоей красоты долетит до цезаря".
  "Надеюсь, что ты не шутишь, рабыня, - я ответил после продолжительного молчания. - Но, если мне не понравится..."
  "Разве тебе должно понравиться, цезарь?"
  "Кому же еще?"
  "Твоей невесте, нам ты должен понравиться будешь в новом виде.
  Не дергайся, цезарь..."
  "Ты все это произнесла ровно, бесстрастно, рабыня.
  Но я чувствую, как ты возбуждена.
  Кипишь от нетерпения.
  У меня возникли новые вопросы.
  Но я не стану говорить тебе под руку.
  В мою голову приходят красивые слова.
  Но я не имею права говорить их вслух.
  Я говорю это не потому, чтобы вы меня похвалили.
  Я нуждаюсь в понимании и сочувствии".
  
  "Ты точно ничего не видишь, Гендер?" - Саломея спросила.
  "Да.
  Я ничего не вижу.
  Повязку Клеопатра завязала туго.
  Почему ты спросила, Саломея?"
  "Я спросила, потому что волнуюсь за твои глаза, Гендер.
  Порошок, которым мы будем ублажать твои волосы, слишком мелкий.
  Может в глаза попасть.
  Повязка спасет твое зрение, Гендер".
  "Звучит угрожающе, но правдоподобно. - Я уселся удобнее.
  За моей спиной послышался шорох. - Рабыни?"
  "Да, славный охотник на драконов".
  "Мне показалось, или нет?
  Я слышал звук поцелуя.
  Вы что?
  Целуетесь за моей спиной?
  Вы - обалдели?
  Это же неприлично и противоестественно!"
  "У тебя слишком богатое воображение, Гендер, - Саломея произнесла с придыханием. - Мы не целуемся.
  Зачем нам целоваться?"
  "Вот и я думаю - зачем вам целоваться.
  Хотя начинаю подозревать, что вы завязали мне глаза, чтобы я не видел ваши игры за моей спиной"! - Я решил дальше не продолжать.
  Потому что на мою голову полилось что-то очень приятно пахнущее.
  Кажется, что масло из лепестков розы.
  
  "Саломея?"
  "Да, Гендер".
  "Ты без одежды.
  Но у тебя нет ошейника рабыни.
  Что ты делаешь во дворце Альтаиры?
  Ты же не ее рабыня.
  Я спрашиваю, потому что вечером я стану хозяином во дворце.
  Ты прокралась к Клеопатре тайно?"
  "Я не рабыня.
  Но я разрешаю тебе, славный охотник на драконов, сделать меня своей рабыней", - Саломея промурлыкала.
  "Ты так просто хочешь из свободной превратиться в рабыню, Саломея? - Я даже икнул от неожиданности. - У меня уже есть три рабыни - три грации, три сестры.
  Я их на ярмарке купил.
  Прекрасная собеседница Комазия, Гелазия с нежной наивной улыбкой и ослепительная красавица Лекори".
  "Я знаю их, Гендер".
  "Ты знаешь моих рабынь, Саломея?
  Откуда?"
  "Я знаю все, что ты знаешь, Гендер".
  "Ой, Саломея.
  Только не играй, как играет Клеопатра.
  Не делай вид, что ты что-то знаешь".
  "Так ты берешь меня в свои рабыни, Гендер?"
  "Бесплатно, Саломея?"
  "Бесплатно, Гендер".
  "Красивая рабыня бесплатно, - я жевал губы. - Даже, если играешь со мной..."
  
  "А, если не играю с тобой, Гендер?
  Добровольно хочу стать твоей рабыней".
  "Но я могу тебя сразу же продать, Саломея".
  "Не получится у тебя меня продать, Гендер!"
  "Как же не получится, Саломея?
  Ты же будешь моей собственностью.
  Я продам тебя..."
  "Не спорь, Гендер.
  Я сказала, что не продашь ты меня.
  Не сможешь.
  Значит, так и будет".
  "Я подумаю над твоим предложением, Саломея, - я усмехнулся. - Но, если и сделаю своей рабыней, то только - после свадьбы с Альтаирой..."
  "Я должна стать женой Альтаиры?"
  "Ты тонко пошутила, Саломея.
  Где тонко - там и рвется".
  "У меня не порвется, Гендер.
  Даже там, где тонко".
  "Саломея, подай мне, пожалуйста, золотую коробочку с пудрой, - Клеопатра тоже колдовала над моей красотой. - У меня руки не дотягиваются до нее".
  "Твои ручки, Клеопатрочка, дотянутся до всего", - Саломея промурлыкала.
  "До чего же мои ручки дотянутся, Саломея?"
  "До всего.
  Вот тебе золотая коробочка с пудрой, Клеопатрочка".
  Послышался звук звонкого поцелуя.
  "Ну, Саломея, - Клеопатра захихикала. - Что ты делаешь?"
  "То же самое делаю, что ты делаешь, Клеопатрочка", - Саломея тоже захихикала.
  Девушки зашуршали... слишком подозрительно...
  "Эй, подружки, - я воскликнул грозно. - Снова целуетесь?
  Да еще к тому же..."
  "Цезарь, не отвлекайся", - рабыня Клеопатра меня строго осадила.
  "От чего я не должен отвлекаться".
  "Сиди и не дергайся, цезарь.
  Не отвлекайся от понимания, что мы тебя прихорашиваем.
  У меня в руке острый кинжал.
  Я сейчас буду сбривать волосы на твоей шее.
  А то твоя шея заросла, как у дикого кабана.
  Ты же не хочешь, чтобы я перерезала тебе шею?"
  "Что?
  У меня на шее волосы?"
  "Ты, цезарь, слишком увлечен своими выдающимися мускулами.
  Лицо у тебя красивое и мужественно.
  Но на шею ты не смотришь.
  Некрасиво волосы у тебя на шее растут".
  "Сбривайте, девочки, сбривайте, - я разволновался. - С волосами на шее меня на оргию к цезарю не пустят".
  "Тебе и без волос на шее на оргию к цезарю не пустят", - Саломея уколола меня издевкой.
  "Это тебя, Саломея, на оргию к цезарю не допустят", - я огрызнулся.
  
  "Гендер, теперь я понимаю, почему я так разозлилась на тебя, - Саломея колдовала над моей головой. - Когда ты не помог мне выбраться из реки...
  Я тебя простила.
  Но сейчас доброта ушла из меня. - Саломея продолжала тихо. - Ты сказал, что меня не допустят на оргию к цезарю.
  Ты меня оскорбил.
  Совершенно без причины оскорбил ты меня, славный охотник на драконов".
  "Чем же я тебя оскорбил, Саломея?"
  "Ты сказал, что меня не пустят на оргию к цезарю.
  Я тебя спрашивала - пустят или не пустят меня на оргию к цезарю?
  Нет, славный охотник на драконов.
  Я тебя не спрашивала.
  Но ты почему-то решил, что мне нужно твое мнение.
  Да еще оскорбительное мнение.
  Теперь у нас с тобой будут совершенно другие отношения.
  Я не хочу, чтобы ты был счастлив".
  "Саломея, Саломеечка, - я приоткрыл рот от удивления. - Останемся друзьями.
  Я же не со зла сказал, что тебя не пустят на оргию к цезарю.
  Огрызнулся я.
  Посмотри на себя в зеркало.
  Ты же - красавица.
  Тебя не только к цезарю на оргию позовут, но и на любой пир".
  "Правда, что я красивая?" - голосок Саломеи потеплел.
  "Правда, правда, Саломея.
  Ты у меня красавица", - за меня ответила Клеопатра.
  Снова послышался звук поцелуя.
  Затем томные вздохи.
  "Я хочу сказать, что вы - Клеопатра и Саломея - очень хорошие девушки", - я подластивался к обеим.
  Подумал:
  "У Клеопатры в руке острый нож.
  Он около моей шеи.
  Саломея?
  Саломея опасна своей загадочностью".
  
  "Да, мы очень хорошие", - Саломея пропищала удовлетворенно.
  Гроза над моей головой рассеялась.
  "Не по своей воле я иногда говорю гадости девушкам, - я продолжал оправдываться. - Когда отец узнал, что я беременный, он прогнал меня из дома..."
  "Ты был беременным, славный охотник на драконов?"
  "Ой, оговорился, девочки, - я засмеялся натужно.
  Нарочно оговорился, чтобы рассмешить очень уж серьёзных Клеопатру и Саломею. - Моя мать была беременна.
  Отец прятал мою беременную мать в пещере.
  В пещере я родился.
  Я был беспомощный.
  У меня и матери не было ни денег, ни родственников.
  Никто нам не помогал.
  Мать собирала в горах золотые самородки.
  Продавала на ярмарке.
  Я же ловил устриц.
  Выковыривал из них жемчуг.
  Так мы и питались дикими плодами, рыбой, устрицами.
  Потом я вернулся в деревню.
  Старый Гектор привез в деревню деревянного коня.
  Я играл с конем..." - Воспоминания детства разжалобили меня.
  Я всхлипнул.
  "Хорошо, что на глазах повязка.
  Саломея и Клеопатра не видели моих слез".
  
  "Гендер, не сжимай губы, - Саломея пальцами разжала мои губы. - Я сейчас тебе зубы буду приводить в порядок".
  "Мои зубы в порядке, - я дернул головой.
  Избавился от пальцев Саломеи в моем рту. - Они прекрасные.
  Белые.
  Ровные.
  Жемчужные зубы".
  "Цезарь, - Клотильда тут же отозвалась сзади. - Я же предупреждала тебя, чтобы ты не дергался.
  Я слегка порезала твою шею, когда ты подался назад".
  "Глубокая рана?" - я задрожал.
  "Не рана, а - порез, - Клотильда ответила весело. - Шрамы украшают жениха.
  После свадьбы у тебя шрамов прибавится, цезарь.
  Альтаира будет тебя бить каждый день".
  "Разве Альтаира дерется?
  Я не замечал..."
  "Наша госпожа Альтаира не дерется.
  Но мужа своего она должна бить.
  Так требуют обычаи".
  "Обычаи я исправлю, - я злорадно подумал. - Никто не посмеет поднять на меня руку".
  Вслух произнес:
  "А еще есть обычаи, что самую красивую девушку приносят в жертву дракону, - я отомстил Клеопатре. - Так что готовься, Клеопатра.
  Тебя принесу в жертву дракону".
  "Я?
  Я, разве самая красивая среди рабынь во дворце?" - Клеопатра спросила после минуты молчания.
  "В том и дело, рабыня, что вопрос очень острый.
  Никто не хочет стать жертвой.
  Но в то же время каждая девушка понимает, что, если ее не выбрали в жертву, то она не самая красивая среди всех.
  Поэтому - быть жертвой: и страшно, и почетно".
  "Но драконов не существует, - Саломея заступилась за Клеопатру. - Я не отдам свою Клеопатрочку никому.
  Даже дракону, которого не существует".
  "Тут появляется третий вопрос, Саломея, - я торжествовал. - Драконов может и не существовать.
  Но жертву ему нужно приносить.
  Так жрецы говорят.
  Боги Олимпа тоже не существуют.
  Они - как и драконы - вроде есть, и вроде бы их нет.
  Жрецы богам Олимпа - которых, вроде бы, нет - приносят жертвы.
  Значит и дракону, который как бы не существует, тоже жертвы приносят.
  Дракона нет, а жертва есть".
  "Если девушки будут знать, что дракон их не съест, то начнут драться за право стать жертвой дракона", - Клеопатра проблеяла очень мило.
  
  "Клеопатра".
  "Да, цезарь".
  "Я сам видел, как приносили жертву дракону.
  Девушку привязывали около огромной пещеры.
  Затем все уходили.
  Когда приходили, то девушки уже не было.
  Одни говорят, что ее съел дракон.
  Другие утверждают, что девушка сбежала.
  Третьи грешат на разбойников.
  Что разбойники украли жертву и продали ее на рынке рабов.
  Как хотите, так и думайте".
  "Йа?
  Я подумаю, - Клеопатра выдохнула. - Наверно я больше - да, чем - нет.
  Я, возможно, соглашусь быть жертвой дракона.
  Слава о том, что я самая красивая, останется в веках на глиняных табличках, в рисунках на папирусах, в красочных картинках на пергаментах..."
  "Размечталась, Клеопатрочка, - голос Саломеи каменный. - Я тебя не отпущу от себя".
  "Вы сейчас обо мне думайте, девушки, - я расправил плечи. - Готовьте меня к свадьбе.
  Друг о дружке будете заботиться ночью..."
  "Тогда не закрывай рот, Гендер".
  "Саломея, что зловонное ты мне в рот суешь?"
  "Цезарь, не дергайся, - и Клотильда Клеопатра отозвалась. - Я могу второй раз порезать тебе шею.
  И третий...
  Первый порез я сейчас посыплю целебным порошком".
  "Ай, Клеопатра.
  Жжет, словно ты мне в рану соль насыпала".
  "Прости, цезарь.
  Это и была соль.
  Саломея ко мне за солью пришла.
  Я перепутала немножко.
  Сейчас исправлю".
  "Исправляй скорее, Клеопатра", - я визжал.
  "Все, все, славный охотник на драконов, - Клеопатра чем-то поливала порез на моей шее. - Не визжи, как свинья.
  Молочком промыла твою ранку небольшую.
  Теперь обрабатываю стружкой кокоса..."
  "Кокос - не вредный, рабыня?"
  "Безопаснее кокоса только толченый камень, цезарь".
  
  "Сейчас, сейчас застынет, - Саломея в это время тыкала чем-то вонючим в мой рот. - Черная смола эпоксидного дерева.
  Три дня после свадьбы продержится на зубах.
  Больше тебе и не надо, Гендер".
  "Беее", - я хотел возразить.
  Но палка во рту мешала.
  "Молчи, Гендер, а то и язык обработаю черной смолой.
  Язык же должен быть синим..."
  Сначала Саломея водила палкой по моим зубам.
  Затем перьями провела по языку.
  "Смола эпоксидного дерева?
  Черная смола на моих зубах? - Я выдохнул, когда Саломея закончила с моим ртом. - Синий язык?"
  "Черные зубы сейчас в моде, Гендер, - Саломея говорила осуждающе.
  Словно я виноват в чем-то. - Тебя не приглашают на приличные пиры, Гендер.
  На пирах у патрициев и сенаторов с белыми зубами появляться сейчас нельзя.
  Все красят зубы в черный цвет.
  Язык же должен быть синий..."
  "У Альтаиры на пиру никто зубы и языки не красит, - я возразил. - Получается, что пир у Альтаиры не приличный?"
  "Альтаира дает пир для рабов, - у Саломеи на каждый мой вопрос есть ударный ответ. - Я же говорю о приличных оргиях и пирах".
  "Красивое, - на этот раз Клеопатра раздвинула пальчиками мой рот.
  Я не видел, но узнал запах пальцев Клеопатры. - Чернейшие зубы.
  Синейший язык.
  Я тоже так хочу".
  "Тебе не пойдет, Клеопатра", - Саломея строго ответила.
  "Ты жалеешь на меня черную смолу эпоксидного дерева и синюю краску для языка, Саломеечка?" - Клеопатра обиделась.
  "Девушки не красят зубы в черный цвет, Клеопатра.
  Где ты видела девушку с черными зубами?"
  "Мужчинам, значит, можно, а нам - нельзя? - рабыня Клеопатра сопела. - Неравноправие".
  "У рабынь нет прав", - я поучительно произнес.
  Чувствовал себя особенным... с черными зубами и синим языком.
  "Право рабыни не иметь прав, - Саломея ущипнула меня за ухо.
  Потянула за волосы. - У девушек прав больше, чем у мужчин.
  Только мы тщательно скрываем от вас, славные охотники на драконов, великие герои воины, да, мы скрываем свое превосходство".
  "Саломея.
  Ты можешь превосходить меня.
  Но за волосы, зачем дергаешь".
  "Не дергаю тебя за волосы, славный охотник на драконов.
  Твои волосы обрабатываем".
  "Обрабатываете чем?"
  "Меня посылали на разные работы, Гендер, - Саломея, как и многие девушки - вроде бы отвечала мне, но в то же время как-то несвязно, и - ради себя... - Потом меня отправили в храм.
  Я прихорашивала жрецов.
  За жрецами ухаживают красивые девушки.
  Поэтому жрецы всегда выглядят прекрасно".
  "Ты дергаешь меня за волосы, Саломея.
  Якобы обрабатываешь их.
  Но где ты научилась?
  Жрецы же без волос".
  "Не все жрецы без волос, Гендер, - Саломея захихикала. - Ох, не все жрецы безволосые.
  Бывают жрецы - огого".
  "Что жрецы бывают - огого, я знаю, Саломея", - я затих.
  Вдруг, заметил, что Клеопатра сильно сжимает мою руку.
  Затем она ослабила пальцы.
  Я выдернул ладонь.
  Пальцы мои затекли.
  "Саломея?"
  "Да, Гендер".
  "Я тебя сейчас спрошу.
  Но только ты мне не лги".
  "Смотря о чем, спросишь, славный охотник на драконов".
  "Клеопатра сказала, что ты была на нашей свадьбе.
  Что, якобы я и Клеопатра когда-то были знакомы.
  Даже знакомы до бесстыдства, то есть - муж и жена были.
  Сыграли свадьбу...
  Само твое появление где-либо - невозможно.
  Потому что я тебя похоронил.
  И свадьба моя с Клеопатрой - выдуманная.
  Я ее не помню.
  Потому что ее не было...
  Что ты ответишь".
  "На какой вопрос я должна отвечать, Гендер?"
  "Я спросил тебя - была ли ты на выдуманной свадьбе, Саломея".
  "Ты не спросил меня, Гендер.
  Теперь - спросил".
  "Не увиливай от ответа, Саломея".
  "Гендер, ты - славный охотник на драконов".
  "Да, я - славный охотник на драконов".
  "Но драконов не существует, Гендер.
  Мы только что говорили об этом.
  Драконов - может быть - и нет.
  Но охотники на драконов есть.
  Богов Олимпа - тоже как бы нет.
  Но жрецы, которые им поклоняются и приносят жертвы - есть.
  Так и с твоей свадьбой с Клеопатрой, Гендер".
  "То есть, Саломея, ты хочешь сказать, что Клеопатра придумала свадьбу со мной?"
  "Нет, Гендер, - Саломея захохотала. - Свадьба была ваша настоящая.
  И я на ней - тоже была.
  Я сказала, что ты придумал, что не знал Клеопатру.
  Также ты придумал, что не было свадьбы".
  "Когда и где была свадьба? - Я разозлился. - Ответьте мне.
  Я специально туда съезжу.
  Расспрошу местных...
  Докажу, что никакой свадьбы не было..."
  "Мы с тобой сыграли свадьбу в Аругансе..."
  "Хахаха, рабыня, - я захохотал. - Ты нарочно назвала город Аруганс.
  В прошлом месяце он погиб после извержения вулкана.
  Ничего не осталось.
  Не осталось и воспоминаний о нашей, так называемой, свадьбе".
  
  "Мы поженились с тобой, цезарь, в последнюю декаду осени", - Клеопатра пропела грустно.
  "В последнюю декаду прошлой осени? - Я сжал кулаки. - Не угадала ты, Клеопатра.
  И ты, Саломея - врушка.
  Вы - врушки обе.
  Я не мог жениться в последнюю декаду прошлой осени..."
  Я прикусил язык.
  "Почему ты замолчал, славный охотник на драконов?
  Почему мы не могли пожениться в последнюю декаду прошлой осени?"
  "Потому мы не могли пожениться в последнюю декаду прошлой осенью, что я сидел в тюремной яме в то время, - я подумал. - В Спарте меня судья посадил в яму на три осенних месяца.
  Меня поймали на мошенничестве при игре в кости с купцами.
  В последнюю декаду прошлой осени я через тюремную решетку смотрел на небо.
  Но я же не могу в этом признаться Саломее и Клеопатре, - я лихорадочно размышлял. - Свадьбу и о свадьбе, они, конечно придумали.
  Ради каких-то своих целей меня обманывают.
  Но непонятно все же, как Саломея воскресла.
  Воскресла и воскресла.
  Пусть живет дальше.
  Она мне пока не мешает.
  Но свадьба и мое знакомство прежнее с Клеопатрой - воздух, вранье.
  Зачем?
  Зачем Клеопатра интригует?"
  
  "Цезарь, цезарь, почему молчишь?"
  "Да, Гендер.
  Согласись, что ты был на свадьбе...
  На своей свадьбе с Клеопатрой в последнюю декаду прошлой осени".
  "Не соглашусь.
  Потому что меня там не могло быть.
  Вы просчитались в своих интригах, девушки".
  "Докажи, Гендер.
  Где ты тогда был, если не на свадьбе".
  "Не докажу.
  У меня свои мальчишечьи секретики", - я надул губы.
  Они сразу привлекли внимание Саломеи.
  "Губы!
  Губы, Гендер.
  Мы чуть о твоих губах не забыли".
  К счастью, или к несчастью, Саломея и Клеопатра отвлеклись на мои губы.
  Растирали их.
  Подкрашивали.
  "Я даже не спрашиваю вас, в какой цвет и чем вы подкрашиваете мои губы".
  
  "И не спрашивай лучше, Гендер", - Саломея захихикала.
  "Саломея?" - рабыня Клеопатра спросила тихо.
  "Да, Клеопатра", - Саломея уловила тревожные нотки в голосе Клеопатры.
  Поэтому - насторожилась.
  "Ты в этот цвет красила губы Эрато".
  "Эрато?" - Саломея ответила слишком уж беззаботно.
  Вздохнула.
  По беззаботности и вздоху я понял: сейчас начнется у девушек серьезный разговор... о несерьезном.
  "Может быть, я узнаю что-нибудь полезное для себя", - я подумал
  "Да, Эрато", - рабыня Клеопатра повторила с нажимом.
  "Ах, Эрато.
  Я с Эрато не была так близка, как ты, Клеопатра, - голос Саломеи дрожал.
  Даже руки задрожали.
  Саломея в этот момент натирала мои щеки чем-то. - Но вопреки слухам, мы не враждовали.
  Она переживала не меньше, чем я".
  "Эрато переживала за меня?"
  "Да, Клеопатра.
  Когда тебя отправили в рабство..."
  "Эрато была со мной одного года рождения".
  "Я знаю, Клеопатра.
  Эрато тогда очень робела..."
  "Да, она всегда смущалась..."
  "Я всегда чувствовала себя старше Эрато.
  Наверно, дело в ее вавилонских корнях.
  У Эрато всего в крови намешано.
  На четверть - шумерка, на четверть - асирийка, на четверть - элладийка, на четверть - нордянка.
  Многовато для одной красавицы".
  "Саломея.
  Для Эрато всегда всего было мало".
  "Клеопатра, ты спросила меня об Эрато.
  Почему твои щечки заливаются румянцем?
  Ты будто бы читаешь мои мысли.
  Но мои мысли очень опасные".
  "Ты же, Саломея, сжимаешь упрямо губы.
  У Эрато научилась?"
  "Клеопатра?"
  "Да, Саломея".
  "Можно к тебе подойти ближе?"
  
  
  ГЛАВА 408
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОБ ЭРАТО
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Нет, Саломея.
  Только не сейчас.
  У тебя глаза превратились в расплавленное золото".
  "Золото для тебя, Клеопатра".
  "Все, что ты можешь сказать мне, Саломея?"
  "Что ты еще хочешь услышать, Клеопатра?"
  "Об Эрато..."
  "Что точно об Эрато ты желаешь знать, Клеопатра?
  Ты же о ней знаешь больше, чем я".
  "Но я даже не догадываюсь, чем вы занимались, Саломея.
  Когда оставались наедине..."
  "Тебя это не касается, Клеопатра".
  "Ах, так...
  Саломея.
  Тогда и ты меня можешь не касаться..."
  "Может быть, ты думаешь, что можешь насмехаться надо мной?"
  "Хм".
  "Это невозможно, - Саломея прерывисто дышала. - Ты для меня..."
  "Подобное с любой может случиться, Саломея.
  С любой, которая общалась с Эрато".
  "Клеопатра.
  Я думаю, что нет ничего плохого в том, что Эрато притягивала к себе всех.
  Она - необыкновенная".
  "Я тоже так думаю, Саломея.
  Эрато, действительно, необыкновенная.
  Но и я, и ты, и даже, может быть наш славный охотник на драконов - мы все необыкновенные".
  "Я бы никогда не бросила Эрато.
  Но увидела тебя, Клеопатра ..."
  "Как?
  Как это произошло, Саломея?"
  "У меня тогда сразу пересохла во рту".
  "Ты нагло, наглейше посмела подойти ко мне, Саломея.
  И при всех поцеловала в губы.
  За меньшее я сажала на кол..."
  "Вот я и узнал, - я мысленно потирал руки. - Клеопатра, все же, была знатной.
  Или она снова с Саломеей придумала все для меня.
  Затеяли врунливый разговор..."
  "Ради тебя я сяду на любой кол, Клеопатра".
  "Но ведь Эрато отдала тебе все свои деньги, Саломея".
  "Эрато любила меня".
  "Ты полагаешь, что достаточно оправдалась, Саломея.
  Любовь не продается за монетки.
  Эрато, гордая, неприступная, очаровательная Эрато заплатила тебе за то, чтобы ты не бросала ее.
  Ты взяла монеты и ушла ко мне".
  "Ты даже не представляешь, Клеопатра, как я переживала.
  Ты не думаешь и сейчас о твоих чувствах".
  
  "Твои переживания, Саломея?
  Твои чувства? - Клеопатра захохотала. - Ты требовала от меня переживаний, Саломея.
  От Эрато ты не требовала, потому что Эрато и без твоих подсказок и требований очень переживала.
  Я даже не знаю, как она потом выжила в жестоком мире, который ты придумала".
  "Ты опустила головку, Клеопатра.
  Что ты хотела мне сказать?
  Ты же высказала не то, что хотела..."
  "Что я хотела сказать, Саломея?
  После того, как ты взяла у Эрато ее последние монеты..."
  "Деньги ничего не стоят, Клеопатра".
  "... забрала деньги у Эрато и бросила ее.
  Я злорадствовала.
  На какое-то время почувствовала себя выше, чем Эрато.
  Надо же - жестокая в своей любви, огненная в своей красоте Саломея бросила Эрато ради меня.
  Но Эрато не имела права голоса.
  Она сама, без моей помощи справилась с потерей".
  
  "Нет, Клеопатра", - Саломея воскликнула.
  "Ты схватила меня за подбородок, Саломея.
  Больно.
  Смотришь в мои глаза..."
  "Я хочу сказать, что я не сомневалась ни минуты, когда ушла от Эрато к тебе, Клеопатра.
  Но я бы никогда не стала твоей рабыней.
  В этом я не сомневаюсь.
  Я никогда не буду твоей, Клеопатра.
  Теперь ты меня поняла?"
  "Да, - Клеопатра ответила С приглушенной печалью. - Я поняла еще тогда, когда случайно увидела, как ты подкрашивала губы Эрато.
  В оливковом саду Эрато безучастная сидела на горячем камне.
  Я подумала еще, что Эрато обожжет свою попку..."
  "Эрато и обожглась о горячий камень.
  Но она не заметила боли..."
  "Вы же расстались, Саломея.
  Ты забрала у Эрато ее деньги и любовь.
  Но потом вернулась и накрашивала ей губки..."
  "Клеопатра.
  Я пыталась освободиться от мыслей об Эрато.
  Но не могла.
  Это не любовные терзания.
  Даже не стыд.
  Я ночами не спала.
  Просто понимала, что должна повидать Эрато еще раз..."
  "Повидала?
  Саломея.
  Ну, посмотрела бы на Эрато.
  Губы-то зачем ей подкрашивала..."
  "Ты слишком самоуверенно расспрашиваешь меня, Клеопатра.
  Но голос твой дрожит.
  Губы пересыхают.
  Ты их постоянно облизываешь.
  А, что, если девушка, которую ты выбрала, откажет тебе?
  Бывает, что даже подобные тебе, оказываются в одиночестве, Клеопатра ..."
  "Я бы заставила Эрато, - Клеопатра прошелестела. - Так просто".
  "Я знала, что ты бы заставила Эрато..."
  "Но я не захотела ее заставлять.
  Саломея!
  Понимаешь, я не захотела ее заставлять.
  Эрато потом пришла ко мне в спальню.
  Я сделала вид, что не обращаю внимания на ее ярко накрашенные губы.
  Может быть, Эрато хотела, чтобы я заинтересовалась ее губами.
  Мы же девушки.
  Мы любим, когда на нас обращают внимание.
  Но я была жестокая.
  Ни слова не сказала Эрато о накрашенных губах.
  Иначе между нами встала бы ты, Саломея.
  Я же тебя не хотела..."
  "Лжешь, Клеопатра.
  Ты всегда хотела меня".
  "Почему ты так разволновалась сейчас, Саломея? - Клеопатра спросила надменно. - Ты только что сказала, что никогда не станешь моей..."
  "Я никогда не стану твоей, Клеопатра.
  Но это не значит, что я не хочу быть с тобой рядом...
  Наоборот..."
  
  "Наоборот? - Клеопатра спросила с сарказмом. - Что означает - наоборот?
  Только красивое слово.
  Но оно пустое, Саломея.
  Пустое слово.
  Я стою к тебе лицом, Саломея".
  "Да, Клеопатра".
  "Теперь поворачиваюсь спиной".
  "О, Клеопатра.
  Твои бедра.
  Твоя узкая спина.
  Твои чарующие плавные линии..."
  "Не о том мы сейчас говорим, Саломея.
  Я встала к тебе спиной.
  Считается, что я стала наоборот?"
  "Не считается, что ты стала наоборот, Клеопатра.
  Ты как раз стоишь так, как нужно".
  "Зачем же ты сказала мне, что - наоборот - хочешь быть со мной вместе, - Клеопатра неожиданно взвизгнула.
  Я подпрыгнул на скамье. - Саломея, - Клеопатра пропищала. - Что ты делаешь?"
  "Что я делаю, Клеопатра?"
  "Да, Саломея, что ты делаешь?"
  "Всего-то ущипнула тебя за попку, Клеопатра".
  "Ты не должна была меня сейчас трогать за попку, Саломея".
  "Я не должна тебя трогать, потому что сказала слово - наоборот?"
  "Нет, Саломея.
  Ты не трогай меня, потому что мы разговариваем об Эрато.
  Слишком важный разговор".
  "Что же важнее, чем разговор двух девушек", - я обозначил себя.
  Иначе бы обо мне красавицы забыли бы.
  "Гендер, не разговаривай, - тут же Саломея отвесила мне подзатыльник.
  Болезненный. - Зубы проветривай.
  Так смола эпоксидного дерева быстрее высохнет".
  "И не дергайся, цезарь, когда у меня в руке кинжал", - Клеопатра напомнила.
  "Зубы, кинжал.
  Похоже на битву гладиаторов", - я прошипел.
  "Ты гладиаторов настоящих не встречал, Гендер", - Саломея уязвила меня.
  "Почему ты думаешь, что я не общался с гладиаторами, Саломея?
  Больше скажу.
  Я даже с гладиатрикс разговаривал и завтракал на траве.
  Гладиатрикс Василиса..."
  "Василиса не только гладиатрикс, - Клеопатра прорычала яростно. - Ты даже не представляешь, кем была Василиса".
  "Кем была, кем была, - я пробурчал. - Василиса - милая.
  Сейчас она не гладиатрикс, и не та, кем была раньше.
  Она - рабыня..."
  "Тебе повезло, Гендер
  Василиса слишком..."
  "Что Василиса слишком?" - Я насторожился.
  
  "Эрато жила со мной в одном доме", - Клеопатра резко переменила тему.
  "Постой, рабыня, - я пытался вернуть Клеопатру к разговору о Василисе. - Доскажи в чем Василиса слишком..."
  "Гендер, не перебивай Клеопатру, - Саломея прикрикнула на меня. - Для меня важнее знать об Эрато..."
  "Комната Эрато выходила окнами на оливковую рощу, - Клеопатра послушала подружку, а не меня. - За старыми оливами виднелась купальня.
  В теплые дни робкие девушки наполняли купальню своими радостными криками.
   В тот день я сидела за столом.
  Эрато же смотрела в окно.
  Словно чего-то ждала.
  Я подошла к ней.
  Опустила руку...
  Впрочем, не так важно, куда я опустила руку..."
  "Куда же ты опустила руку, Клеопатрочка?"
  "На талию Эрато я опустила руку.
  Но не с каким-то гадким умыслом.
  Я просто сравнивала, чья талия тоньше - ее, или моя".
  "Рукой сравнивала, Клеопатрочка?"
  "Ну не ногами же я сравнивала наши талии.
  Как же я ногами могла сравнить?"
  "Очень просто ногами ты могла сравнить ваши талии, Клеопатрочка, - голосок Саломеи наполнился ядом. - Садитесь на пол друг против дружки.
  Ногами обхватываете талии друг дружки.
  И сравниваете".
  "Ты так поступала с Эрато, Саломея?" - рабыня Клеопатра ужаснулась.
  "Ээээээ.
  Бееее.
  Мееее.
  Нет.
  Я слышала от дочерей купцов, что так можно сравнить и узнать ширину талии..."
  "Ты скрываешь от меня, Саломея".
  "Ты тоже скрываешь от меня, Клеопатра".
  "По крайней мере, я не скрываю, что рукой пробовала талию Эрато.
  Я спросила Эрато - почему она только наблюдает за купальщицами.
  Почему не сойдет к ним.
  Эрато мне ответила, что ей даже в голову не приходило подобное.
  Она призналась, что никогда бы не пошла в купальню бе меня.
  Я усмехнулась.
  Посмеялась над Эрато.
  Сказала, что Эрато выдумщица.
  Если бы она хотела, то мы бы давно играли в купальне в мяч из кокоса...
  Эрато ответила, что она себя чувствует девственно чистой, как весталка.
  Что у нее нет никаких мыслей о купании.
  И что она не может сосредоточиться.
  Каждый звук, каждый шорох, заставляют ее оборачиваться.
  Эрато призналась, что у нее повышенное волнение.
  Она смотрит на купальщиц, но думает обо мне.
  Завидует девушкам, которые ни о чем не думают.
  Эрато сказала, что она находится в тюрьме, из которой не желает убегать.
  Нечаянно она проговорилась, что боится, что я узнаю, как она желает быть со мной".
  "Лжешь, Клеопатра", - Саломея закричала.
  "Ты же бросила Эрато, - Клеопатра выдохнула. - Что же ты так ревнуешь ее ко мне?"
  "Ни капли не ревную Эрато к тебе, Клеопатра".
  "Почему же кричала, Саломея?
  Почему покраснела, словно тебя сварили?"
  "Вскрикнулось как-то..."
  "Несмотря на то, что Эрато мне нравилась очень, я ее не любила достаточно.
  По крайней мере, любила ее не так, как тебя, Саломея".
  "Как же ты меня любила, Клеопатра, что я даже не заметила твоей любви?"
  "Ты была ослеплена любовью к Эрато, Саломея.
  Поэтому ничего не замечала вокруг".
  "Я никогда не была ослеплена любовью, Клеопатра".
  "Никогда не была ослеплена любовью, Саломея?"
  "Ну, разве только..."
  "Разве только...
  Не скажу, Клеопатра".
  "Скажи, скажи, Саломея.
  Кого ты любила до блеска в глазах".
  "Не скажу, Клеопатра".
  Рабыни захихикали.
  Затеяли возню.
  "Саломея, рабыня Клеопатра, - я грозно произнес.
  Мне казалось, что грозно. - Перестаньте заигрывать друг с дружкой.
  Здесь вам не любовный треугольник..."
  "Гендер, хочешь посмотреть на мой настоящий любовный треугольник?" - Саломея бесстыдно захохотала.
  "Только что грустили о вашей какой-то Эрато.
  Сейчас же ржете, как лошади.
  Свои любовные треугольники оставьте для себя...
  Я их и так вижу..."
  
  "Есть глаза - видишь.
  Нет глаз - не видишь". - Саломея подмигнула мне.
  "Саломея, ты угрожаешь, что выколешь мне глаза?" - я рот распахнул в удивлении.
  "Гендер! - Саломея ответила на выдохе. - Ты же - мужчина.
  Мужчины всегда понимают так, как надо..."
  "То есть, другими словами, Саломея...
  Ты намекаешь, что мужчины ничего не понимают, а женщины понимают все..."
  "Но вы же, мужчины, не рожаете, - Саломея с пренебрежением фыркнула. - Женщина может понимать столько же, сколько понимает мужчина.
  Да еще к этому женщина понимает, как рожать и ухаживать за ребенком".
  "Когда родишь, Саломея, тогда и будешь хвастаться", - я пробурчал.
  
  "Саломея, после той купальни, где ты играла с Эрато в мяч, ты меня не замечала", - рабыня Клеопатра прошептала.
  "Клеопатра, - Саломея вскрикнула. - Умеешь же ты любую тему перевести на себя".
  "Да, да, - я тут же откликнулся с горячностью. - Клеопатра так и поступает.
  О чем бы я с ней не разговаривал, обязательно начинает лгать, что мы были давно знакомы..."
  "Тебя, Гендер, не спрашивают", - Саломея недовольно пропела.
  "Фи, как грубо, Саломея", - я потихоньку уходил из разговора.
  Но Саломея уже обо мне - забыла.
  "Конечно!
  Зачем ей какой-то славный охотник на драконов, - я подумал с гневом. - Разговор с подружкой важнее, чем я.
  Ничего, девочки.
  Осталось совсем немного времени.
  Скоро я стану вашим законным господином, хозяином".
  "Клеопатра, - Саломея начала осторожно. - Я за тобой следила в купальне, Клеопатра".
  "Как же ты следила за мной, Саломея, если не смотрела на меня?
  Ты глаз с Эрато не сводила".
  "Клеопатра, ты же знаешь, как мы, девушки, умеем косить глазками.
  Я видела, как ты кусала губки, Клеопатра.
  Как напускала на себя отстранённый вид.
  Ты даже пыталась насвистывать, Клеопатра.
  Но свистун из тебя плохой..."
  "Если свистишь, то - денег не будет", - рабыня Клеопатра проблеяла.
  "В купальне Эрато намекнула, что ей нужна другая спальня, - Саломея наматывала мои кудри на что-то горячее. - Вот я и предложила твою спальню, Клеопатра.
  Вы встречались в спальне".
  "Не всегда Эрато приходила спать ко мне, - Клеопатра тоже копошилась в моих волосах. - Ты, Саломея, слишком давила на Эрато.
  Поэтому она ночами сидела на крыше".
  "Я?
  Йа?
  Давила на Эрато? - Саломея от неожиданности мне чуть волосы не вырвала. - Я не стану сейчас при Гендере вспоминать те сплетни, которые распространял о тебе и об Эрато Маркус",
  "По-моему, Маркус больше интересовался породистыми лошадьми, чем сплетнями, - Клеопатра промычала неуверенно. - Говорят, что кобыла Фронталка была для него лучшей подругой, чем жена.
  Была еще до женитьбы".
  "Маркус никогда не скрывал своего откровенного отношения с лошадьми.
  Клеопатра!
  Мы говорим не о Маркусе.
  Мы вспоминаем о том, что он просил Эрато, чтобы она не уходила с пира.
  Эрато же ушла.
  И ушла она с тобой, Клеопатра".
  "Да, мы ушли, - голосок Саломеи натянутый. - Мы побежали к овцам.
  Маркус сказал, что родились две совершенно необычные овцы.
  Одна - как бы - золотая.
  Вторая - будто бы серебряная".
  "Ты и Эрато - сами две овцы, - рабыня Клеопатра фыркнула недовольно. - Постеснялись бы, бесстыдницы.
  Не овечки родились.
  Из Микены прискакали две сестры-близняшки - дочери сенатора Владилена".
  "Конечно, девочки прискакали, - Саломея барахталась в объяснениях. - Я и Эрато встретились с ними из лучших побуждений.
  Потому что ты на пиру пыталась быть великодушной.
  Твое великодушие распространялось на всех, Клеопатра.
  Твои колени не пустовали.
  Кто-то обязательно грел и обнимал тебя".
  "Это не то, что ты думаешь, Саломея, - Клеопатра прошептала. - Я на пиру не могла сосредоточиться на веселье.
  Все думала о тебе и Эрато.
  Я была настолько рассеянная, что не замечала, как меня обнимают".
  "Многие пользовались твоей растерянностью, Клеопатра, - Саломея отвечала с ядовитым сарказмом. - Ты рассеянно хохотала.
  Рассеяно беседовала.
  Совсем-совсем рассеяно улыбалась...
  Просто невинная Клеопатрочка..."
  "Зато ты, Саломея, делала вид, что между тобой и Эрато ничего не было, и нет.
  Но ты не могла избавиться от неприятного чувства, когда слышала о дочках сенатора Владлена.
  Это было очень смешно, Саломея.
  На вас со стороны смотреть было - лучшая комедия.
  У сестер-близняшек на вас не было никаких прав.
  Да и дочки патриция тебе и Эрато были не нужны.
  Но ты, словно уговаривала себя.
  Ты внушала себе и Эрато, что вам приятно".
   "Я нарочно заигрывала и интриговала с дочерями патриция.
  Клеопатра!
  Я хотела, чтобы ты приревновала меня.
  Но твои чувства были слишком сильные.
  Но не ко мне они были сильные.
  Свои сильные и страстные объятия ты дарила другим..."
  "Ах, Саломея.
  Ты, значит, так меня пыталась заинтересовать.
  Очень любопытно!
  Заигрывать с близняшками, чтобы я приревновала?
  Да ты на меня, бихлаль, не смотрела, Саломея".
  "Что за бихлаль, Клеопатра?"
  "Не знаю, что означает - бихлаль.
  Я услышала это слово от заморских купцов на ярмарке.
  Они крикнули мне вслед - бихлаль".
  "Не знаешь, не говори, Клеопатра".
  "Зато ты все знаешь, девушка-всезнайка Саломея", - рабыня Клеопатра снова фыркнула.
  "Рабыня не фырчи на меня, - я вставил и себя. - Ты, как лошадь уже меня зафырчала".
  "Ах, какой у нас Гендер нежный, - Саломея заступилась за Клеопатру. - Наш славный охотник на драконов боится, что девушка до него дотронется".
  "Девушек я не боюсь.
  Я боюсь того, что исходит от девушек". - Я ответил с вызовом.
  
  "Гендер, ты - дурак?" - Саломея спросила совершенно серьезно.
  "Почему ты обозвала меня, Саломея?"
  "Подумай, если сможешь думать, что ты сейчас сказал".
  "Что я сказал, Саломея?"
  "Ты сказал, что ты не боишься девушек.
  Что боишься того, что исходит от девушек.
  Сам-то понимаешь, что это означает?"
  "Нееееет.
  Не понимаю", - я проблеял.
  Понял, что сам себя загнал в новую ловушку.
  Подумал:
  "Саломея сейчас напридумывает на мое простое высказывание".
  Она и напридумывала.
  "Гендер, если я расскажу твоей невесте Альтаире, что ты боишься всего, что от нее исходит...
  Боишься ее слов.
  Ее взглядов.
  Ее поцелуев.
  Ее боишься..."
  "Ты не рассказывай Альтаире, - я запаниковал. - И ты, рабыня Клеопатра, не повторяй, что я сказал только что.
  Я хотел блеснуть перед вами умом, девушки".
  "Блеснуть умом ты хотел, славный охотник на драконов?" - Клеопатра засмеялась.
  Саломея уже заливалась смехом...
  "Хорошо, что они смеются, - я подумал с облегчением. - Смех - уже хорошо..."
  "Это не я придумал.
  Философ Каракурт мне сказал эту фразу.
  Каракурт так и философствовал, что он не боится девушек, но боится того, что от девушек исходит.
  Я запомнил.
  Думал, что при случае блесну остроумием.
  Но сейчас понимаю, что фраза ужасно глупая".
  "Фраза не только глупая, цезарь, - рабыня Клеопатра похлопала меня между лопаток, - но и опасная.
  Так ты всех девушек потеряешь...подружек своих.
  Я уже не говорю о невесте Альтаире.
  Мы, девушки, не любим, когда мужчины нас боятся.
  Я, конечно, не расскажу Альтаире, что ты ее боишься.
  Я же твоя жена.
  Жена должна помогать мужу даже в проблемах мужа с другими женщинами.
  Но Саломея..."
  "В моих интересах не ссорить Гендера и Альтаиру, - Саломея звонко ответила. - Гендер обидится.
  Совсем, как ты и Эрато, Гендер обидится".
  "Когда я и Эрато на тебя обиделись, Саломея?" - рабыня Клеопатра - на мое счастье - снова вернулась к легендарной Эрато.
  "Вот бы посмотреть на Эрато, из-за которой Саломея и Клеопатра бились", - я молча мечтал.
  "Ты, Клеопатра, и Эрато на меня обиделись непонятно на что, - Саломея выдохнула. - Не разговаривали со мной.
  Не посылали мне почтовых голубей, когда я отправлялась одна на ярмарку.
  Я одна бродила по ярмарке.
  Одна!
  Ты, Клеопатра, даже не можешь представить весь мой ужас.
  Одна девушка на ярмарке - невозможное.
  Не бывает одинокой девушки на ярмарке.
  А я - была.
  Все из-за твоих обид, Клеопатра.
  Вы меня бросили.
  Как щепку, в бурный горный поток, вы меня выбросили
  Я была одна.
  Совсем одна..."
  
  "Одна?
  Совсем одна ты была на ярмарке, Саломея? - Клеопатра саркастически засмеялась.
  Несмотря на злость в смехе, смех был величественный. - Я и Эрато, как бы случайно, увидели тебя в балагане, Саломея.
  Да, в балагане на ярмарке.
  Ты сидела вместе с дочками сенатора Владлена.
  Как же ты можешь лгать мне, Саломея, что была одна на ярмарке?"
  "Я.
  Йа?
  Кто?
  Йуйа?
  Да, я страдала от одиночества на ярмарке.
  Меня щупали.
  Щипали в толпе.
  Подружка же моя любимая, ты, Клеопатрочка, не защищала меня.
  Ты защищала свою Эраточку.
  Вот, что удивительно, что ты ее защищала в купальне дома...
  Я решила скрыться от назойливых чужих рук и одиночества.
  А где можно скрыться на ярмарке?
  Только в балагане..."
  "Конечно, конечно, Саломеечка.
  Ты умно придумала для себя оправдание.
  Скрывалась ты, видите-ли, в балагане от одиночества".
  "Я зашла в балаган и скромно присела за столик в углу", - Саломея продолжала выкручиваться.
  Но у нее плохо получалось.
  "Твой столик был не в углу, а около танцующих на возвышении.
  Ты нарочно выбрала самый бесстыдный столик, Саломея.
  Вблизи наблюдала за певичками, танцорками и танцорами".
  "Йа?
  Ну, да.
  Совершенно случайно в балаган зашли близняшки-сестрички и Маркус.
  Они увидели меня.
  Подсели ко мне.
  Потому что мы были знакомы".
  "Вы хорошо были знакомы, Саломеечка.
  Потому что то одна из сестричек, то другая присаживались к тебе на колени..."
  "Сестрички заставили меня пересесть за столик ближе к танцующим..."
  "Я сплю и вижу, как сестры-близняшки тебя силой тащили к певичкам и певцам, Саломея, - рабыня Клеопатра засмеялась с иронией. - Наверно, ты скромно отбивалась".
  "Мне пришлось, - Саломея зашипела. - Я не хотела обижать сестер-близняшек и Маркуса.
  Да, я с огромной неохотой согласилась пересесть с ними за небольшой столик в первом ряду.
  Нам не хватало места на скамье.
  Поэтому то одна, то другая дочка патриция Владлена присаживалась ко мне на колени.
  Затем я - к ним..."
  "Хватит, с меня достаточно, Саломея", - рабыня вскрикнула.
  "С тебя достаточно, Клеопатра? - Саломея ехидно засмеялась. - Зато в балагане так не казалось, что тебе достаточно, Клеопатра.
  Ты и Эрато сняли себе отдельную комнатку за ширмой.
  Оттуда вы видели зал.
  Но вас никто не видел.
  Ты думала, что спряталась от меня, Клеопатра.
  Но я чувствовала твой аромат.
  Знала, что ты за мной шпионишь.
  Или нет.
  Не шпионишь за мной.
  Зачем я тебе?
  Ты от меня пряталась с Эрато.
  Я была тебе безразлична.
  Тебе наплевать на те планы, которые я с тобой строила раньше.
  Мои мечты развалились, как Колосс на глиняных ногах.
  Все произошло из неопределенности наших с тобой отношений".
  "Саломея!"
  "Да, Клеопатра".
  "Как легко тебе удается из виноватой перейти в невиноватую.
  Ты обвинила меня, что я с Эрато...
  Сама же ты, якобы, жертва дочерей сенатора Владлена.
  Бедненькая Саломеечка!
  Мы не больные.
  Ничего друг от дружки не скрываем.
  Но я знаю, что ты и Эрато жили каждая своей жизнью.
  Но в то же время - вместе".
  "Больше всего меня беспокоило, как ты, Клеопатра, ведешь в той ситуации".
  "Ох, Саломейка!
  Беспокоилась ты за меня, оказывается?
  Особенно, когда с дочками сенатора Владлена играла в мяч в купальне.
  Вся обеспокоилась ты тогда, Саломея".
  "Клеопатра.
  Ты вместо того, чтобы заняться мной тогда, ты целыми днями проводила...
  Не скажу с кем.
  Мечтала.
  Напрасно тратила время".
  "Помнишь, Саломея, как ты теплым летним вечером ушла вместе с Эрато и сестрами-близняшками - дочками сенатора?"
  "Я ушла, потому что ты, Клеопатра, ушла спать".
  "Я ушла спать, потому что я осталась совсем одна.
  Впереди была ночь очень длинная и безысходная".
  
  "Красавица Клеопатра!
  Ты никогда не бываешь одна!
  Если ты одна тосковала в своей спальне, то откуда вторая тень?
  Я видела две тени на занавеске в отблеске факела".
  "Вторая тень?
  Может быть, призрак?"
  "Призрак, который отбрасывает тень? - Саломея ядовито шипела. - Я даже знаю имя этого, вернее - этой - призрака.
  Она часто за обедом составляет тебе компанию.
  Даже и не за обедом".
  "Об этом тебе в купальне рассказала Эрато?" - рабыня Клеопатра не отступала.
  "И без Эрато видно, как ты распутничала, Клеопатра".
  "Я - распутничала?"
  "Даже на пиру за столом ты потеряла стыд, Клеопатра.
  Я вошла в зал для пиров.
  Слуга подавал тебе блюдо с щербетом.
  Рядом с тобой сидела Эрато.
  Волосы ее были влажные от тумана из купальни.
  От Эрато пахло розами".
  "А от тебя, Саломея, доносился тонкий аромат конюшни.
  Ты пахла лошадьми.
  Только ты вошла, все на пиру замерли.
  Ты возбудила чувства многих, Саломея.
  Заставила быстрее бежать кровь.
  Только я одна оставалась холодная и невозмутимая".
  
  
  ГЛАВА 409
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЛЮБОВЬ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Да, Клеопатра.
  Ты не возмутилась даже тогда, когда сильный раб Гермес поднял тебя на руки.
  Гермес - сильный, мужественный.
  В ее жадном взгляде отразилась нежность".
  "А в твоем взгляде, Саломея, отразилась зависть.
  Ты мне завидовала".
  "Тебе завидовала Эрато.
  Нет, она не тебе завидовала, Клеопатра.
  Эрато завидовала рабу Гермесу".
  "Раб Гермес по-своему понял мои с Эрато перемигивания.
  Он нахмурился".
  "Нахмурился и уронил тебя, Клеопатра".
  "Прощу прощения, Саломея, - рабыня Клеопатра произнесла сухо. - Раб не уронил меня.
  Он бережно опустил меня..."
  "На пол тебя раб Гермес бережно опустил?"
  "Ты, наверно, так занята была своей новой подругой, Саломея, что не заметила на полу шкуры.
  Раб меня на шкуры опустил.
  Ты же небрежно отбросила волосы со лба.
  Я же поднялась и побежала переодеваться..."
  "Переодеваться ты побежала, Клеопатра?
  Во что ты переоделась.
  Ты же была голая.
  И вернулась голая?
  В наготу переоделась?"
  "Я все время забываю, что ты все обо мне запоминаешь, Саломея.
  Когда ты волнуешься, ты ломаешь хлеб.
  Крошишь его на мельчайшие кусочки".
  "Я редко что забываю, Клеопатра.
  Вернее, я забываю, что редкое было, - Саломея ответила тихо. - И все, что ты думаешь обо мне и Эрато - мне безразлично совершенно".
  
  "Да, Саломея?
  Мои мысли тебе безразличны?
  Я тебе безразлична?"
  "Нет, Клеопатра.
  Ты меня не так поняла.
  Ты мне не безразлична".
  "Я это видела на пиру, Саломея".
  "Что же ты видела, Клеопатра".
  "Ты так заинтересовалась моим с Эрато разговором, что подсела к нам поближе.
  Хотя тебе патриций Альфонсиний предложил место рядом с ним.
  На другом конце стола".
  "Гендер, а Гендер", - Саломея тормошила меня.
  "Да, Саломея".
  "Ты слышал, что Клеопатра только что обо мне сказала?"
  "Я слышал.
  Но не понял".
  "Клеопатра сказала, что я подслушивала ее и Эрато".
  "Хм, Саломея".
  "Гендер?"
  "Да, Саломея?"
  "Ты - заодно с Клеопатрой?"
  "Саломея, - я ответил с легким смехом. - Последняя девушка, с которой я хотел быть заодно, это - рабыня Клеопатра.
  Ты, Саломея, предпоследняя.
  Поверьте, Саломея и Клеопатра.
  Вы мне совершенно безразличны.
  Я не только не хочу с вами быть, я даже мечтаю находиться от вас подальше", - Я торжественно замолчал.
  Тишина продолжалась.
  "Саломея? - Я проблеял через пару минут. - Клеопатра?
  Вы где?
  Вы ушли?
  Обиделись?"
  "А, Гендер?" - Саломея томно выдохнула.
  "Что, цезарь?" - не менее томно произнесла рабыня Клеопатра.
  "Вы меня не слышали?"
  "Тебя, славный охотник на драконов?
  Зачем тебя слушать?"
  "Действительно, зачем меня слушать", - я засопел обижено.
  
  "Гендер, нам все равно, что ты говоришь, и как ты красуешься.
  Даже будет все равно, если ты предстанешь перед нами голый".
  "Голый?
  Размечтались, девушки". - Я ахнул и смущенно засмеялся.
  Сидел ни живой не мертвый.
  От стыда готов провалиться к Аиду в царство мертвых.
  "Что Саломея и Клеопатра задумали? - я лихорадочно думал. - Завязали мне глаза.
  Может быть, для того меня на время лишили зрения, чтобы Альтаира и другие рабыни пришли в комнату.
  Рассматривают меня сейчас все..."
  "Саломея, - рабыня Клеопатра пропела. - Ты сегодня настроена издевательски.
  Будь умной.
  Не дразни моего цезаря.
  Он и так слабенький.
  Дрожит от страха".
  "Клеопатра, - я ответил грозно. - Как только я выйду из твоей спальни, я перестану дрожать".
  "Гендер, почему ты не ласковый со мной?" - Клеопатра спросила плаксиво.
  "Клеопатра.
  Почему ты все время смеешься надо мной?
  Выставляешь меня глупым.
  С одной стороны ты лжешь, что я твой муж был...
  Но с другой стороны, ты меня, якобы твоего мужа, осмеиваешь.
  Ты должна бы защищать меня..."
  "Цезарь".
  "Да, Клеопатра".
  "Тебе не понравится, если тонкая девушка рабыня станет тебя защищать.
  Что о тебе скажут герои?"
  "Я - сам герой".
  "Гендер?
  Ты - герой? - Саломея засмеялась звонко. - Никакой ты не герой, славный охотник на драконов.
  Я тебя несколько лет не видела.
  Но сейчас вижу, что ты не герой.
  Зато тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной.
  Надо мной и несчастной беззащитной Клеопатрой..."
  "А я думаю, что вы, Саломея и Клеопатра, делаете из меня дурака, - я ответил вяло. - Что мне остается делать?
  Извиняться за то, что я скромный, сильный герой, славный охотник на драконов, красавец, обольстительный?
  Я благородный и великодушный.
  Но мое благородство и великодушие рабы и рабыни принимаете за слабость и трусость.
  Этого я не прощу вам.
  Я - буду вашим хозяином.
  Придется вам всем с этим смириться".
  "Разве мы возражаем, хозяин?
  Мы только против того, чтобы ты нас угнетал".
  "Красивые слова", - я провел рукой по бедру.
  "Гендер, не лапай меня", - Саломея вскричала.
  "Я?
  Я думал, что я по своему бедру рукой провел".
  "Ври, да не завирайся", - Саломея ответила насмешливо.
  
  "Мне уже руками нельзя размахивать", - я произнес примирительно.
  "Сначала водишь руками по чужим бедрам, Гендер.
  Что дальше?
  Начнешь не только размахивать руками, но и совать руки, куда попало..."
  "Я вижу, я ощущаю, я чувствую.
  Руки помогают мне, - я снова оправдывался. - Глаза мои сейчас завязаны.
  Поэтому я могу видеть только руками и носом.
  Ощущаю же от вас запах, Саломея и Клеопатра, как от вымытых лошадей.
  Ощущение, что вы скакали на Олимпийских играх.
  Вспотели, как лошади".
  "Цезарь.
  От лошадей исходит прекрасный запах, - рабыня Клеопатра произнесла недовольно.
  Но это к делу не относится.
  Лошадьми пахнет от тебя, цезарь.
  Я же и Саломея благоухаем розами, - Клеопатра, судя по шороху, подошла ко мне близко. - Ощущаешь запах розы от меня, цезарь?"
  "Запах ощущаю?
  Роза?
  Пусть это называется розой, Клеопатра".
  "Гендер", - Саломея, судя по одуряющему аромату тоже приблизилась ко мне совсем-совсем.
  Я понял, что ошибался, когда думал, что от девушек пахнет вымытыми лошадьми.
  Действительно, я вонял лошадьми.
  От девушек исходил дивный аромат...
  "Да, Саломея", - мой голос дрогнул.
  "Мы закончили тебя приукрашивать".
  "Уже?"
  "Да, Гендер.
  Мы кончили.
  Если мы заговорили о лошадях...
  Хочешь с нами покататься на лошадях.
  Верхом?"
  "Странное предложение, Саломея, - я задыхался. - Но я сейчас с Альтаирой женюсь.
  Зачем мне кататься с вами на лошадях?
  Увезете еще меня куда-нибудь далеко.
  А Альтаире доложите, что я сбежал со свадьбы".
  "Ты упрямый, славный охотник на драконов.
  Упрямый и трусливый".
  "Я бы заменил слово "трусливый" на "осторожный".
  Я не трус, но опасаюсь..."
  
  "Тогда пойдем к Альтаире, - Саломея сняла с моих глаз повязку. - Пусть она оценит наши старания над тобой, Гендер.
  Ты стал совсем другим".
  "Да, ты очень даже другой, цезарь, - рабыня ласково добавила. - Но через несколько дней все вернется на место.
  Зубы твои побелеют.
  Язык из синего вернется к розовому.
  Ничто не вечно, цезарь.
  Даже мои и Саломеи старания - не вечные.
  Но три дня тобой будут любоваться..."
  "Мной всегда любуются".
  "Но сейчас тобой будут любоваться по-другому, Гендер, - Саломея засмеялась. - Не капризничай, славный охотник на драконов".
  "Саломея, отойди от зеркала, - я попытался заглянуть за девушку. - Твоя красота, конечно, достойна, чтобы на нее любовались.
  Но я хочу взглянуть на обновленного себя".
  "Я нарочно загораживаю зеркало, - Саломея вытянула вперед руки. - Ты не должен видеть себя до свадьбы, Гендер.
  Плохая примета - до свадьбы увидеть себя в зеркало!"
  "Плохая примета? - Я надменно хохотал. - Я - славный охотник на драконов.
  Я - герой.
  Герои в приметы не верят".
  "Ты не веришь в примету, что, если взглянешь в зеркало, то у тебя после свадьбы с молодой женой ничего не получится? - Клеопатра произнесла зловеще. - Знаю, цезарь.
  Ты перед НАШЕЙ свадьбой тоже не поверил мне.
  Я оттаскивала тебя от зеркала.
  Говорила, чтобы ты не смотрел на себя.
  Плохая примета.
  Но ты хотел показать, какой ты сильный, славный охотник на драконов.
  Ты оттолкнул меня от зеркала.
  И что?"
  "И что, рабыня Клеопатра?"
  "Ты после свадьбы так и не смог со мной..."
  "Я?
  Не смог с тобой?
  Невероятно! - Я произнес с издевкой. - Да и как бы я смог, если ты выдумала нашу свадьбу, рабыня".
  "Не поэтому ты не смог, Гендер, - Саломея покачала очаровательней головкой. - Ты не смог, потому что ты перед свадьбой посмотрел на себя в зеркало".
  "А ты, Саломея, откуда знаешь?" - Я злобно зарычал.
  "Я была свидетельницей на свадьбе.
  На вашей свадьбе.
  Свидетельствовала для жрецов".
  "И что же ты засвидетельствовала, Саломея?"
  "Я засвидетельствовала, что ты не смог, Гендер".
  "Ты была в нашей спальне?"
  "Конечно, Гендер.
  Я была в вашей спальне.
  Держала над вами факел.
  Заносила все на глиняные таблички.
  Так жрецы потребовали..."
  "И где же те глиняные таблички? - Я спросил ядовито. - Ах!
  Да!
  Вспомнил!
  Они же погибли вместе со жрецами во время извержения вулкана.
  Так ли это?"
  "Да, Гендер.
  Все верно.
  Свидетельств не осталось.
  Но, если ты не веришь...
  Снова не веришь в примету - что до свадьбы нельзя смотреть на себя в зеркало - то взгляни на себя сейчас.
  Только потом не обвиняй нас, что мы тебя не предупреждали, что ты с Альтаирой не сможешь..."
  "Лучше я поверю вам, - я натянуто засмеялся. - Не верю.
  Но сделаю вид, что поверил". - Я колебался.
  Но от зеркала отвернулся.
  
  Рабыни вывели меня из спальни.
  "Ведете меня, как невесту", - я напружинил грудь.
  "Ты и есть невеста, цезарь", - рабыня Клеопатра внимательно на меня посмотрела.
  "Что ты имеешь в виду, рабыня?"
  "Гендер.
  Не отвлекайся", - Саломея дернула меня за руку.
  "И ты, Саломея, что имеешь в виду, когда говоришь, чтобы я не отвлекался.
  От чего я не должен отвлекаться?"
  Но девушки мне не ответили.
  Они торжественно ввели меня в зал Альтаиры.
  "Вот ваш Гендер", - Саломея громок заявила.
  "Любопытно, - я успел подумать. - Знают ли Саломею во дворце?
  Она показывалась только Клеопатре?
  Или уже знакома со всеми?"
  Но я так и не смог выяснить.
  Потому что потонул во всеобщем удивлении и восхищении.
  Рабам и Альтаире не было до Саломеи никакого дела.
  "Какой красавец!
  Кто это?" - Моя невеста Альтаира даже вскочила с мягких шкур.
  "Альтаира изумительно красивая, - я сделал для себя открытие. - Она сама по себе красивая.
  Но подружки с любовью ее подготовили к свадьбе.
  Альтаира сияет.
  Золотая корона с драгоценными камнями блистает.
  Хм...
  Имеет ли право Альтаира носить корону царицы?
  Хотя, может быть, не царицы корона...
  Да!
  Альтаира - просто милашка!".
  
  "Как кто это? - Клеопатра отвечала на вопрос Альтаиры.
  Отвечала с удовольствием. - Альтаирочка.
  Ты своего жениха Гендера не узнаешь?"
  "Гендер?! - Альтаира переспросила с недоверием. - Но как же так.
  Ты был... другой".
  "Да, Альтаира!
  Я - твой жених Гендер! - Я понял, что пора выходить в центр зала. - Я остался прежним.
  Я по-прежнему обаятельный!".
  "Нет, Гендер, - Альтаира подплыла.
  Недоверчиво ощупывала меня. - Ты сейчас не обаятельный.
  Ты - словно бог Олимпийский.
  Только что сошел с Олимпа?"
  "Я бы не сказал, что я был на Олимпе, - я захихикал. - Спальня рабыни Клеопатры...
  Клеопатра и Саломея - совсем не Олимп и не богини.
  Но мне приятны твои слова, Альтаира".
  "Белые прямые волосы ниспадают на могучие плечи", - Альтаира заворожено провела влажной ладошкой по моим волосам.
  "Белые?
  Прямые?
  Ниспадают на плечи? - Я старался не выдать свое беспокойство.
  Нельзя показывать, что я не знаю, во что меня превратили Саломея и рабыня Клеопатра. - Да.
  Конечно, Альтаира.
  Белые и прямые.
  Ниспадают..."
  Подумал:
  "У меня волосы никогда не были белыми.
  И седеть им еще очень рано.
  Прямые?
  Но у меня же кудри.
  Я горжусь...
  Гордился своими кудрями.
  Вот почему Саломея и Клеопатра наматывали мои кудри на горячие палки.
  Они распрямляли волосы.
  Теперь они не кудрявятся, а ниспадают.
  И белые.
  Девушки покрасили мои волосы в белые.
  Хорошо, что через три дня все вернется - и кудри, и мой прежний цвет волос...
  Или не вернутся?"
  "Гендер.
  Твои замечательные черные брови", - Альтаира продолжала рассказывать мне обо мне.
  "Черные брови?
  Гм...
  Откуда у меня черные брови?
  Саломея зачернила мои брови?
  Наверно, она знала, что делает.
  Черные брови и белые ниспадающие волосы...
  Красивое!
  Я, наверно, стал еще краше.
  Не наверное, а - точно!
  Никогда бы не подумал, что из красавца можно сделать еще большего красавца.
  Если я научусь себя прихорашивать, как меня прихорашивали Саломея и Клеопатра, то я буду всегда неотразим.
  Ни одна вдова, ни одна жена богатого патриция мне не откажет даже тогда, когда я войду в почтенные лета.
  Ха!
  Зачем мне чужие жены?
  У меня же будет своя жена - Альтаира!
  Не нужны мне подачки богатых матрон.
  У меня своих денег будет выше головы!"
  "Держите меня, а то я упаду! - Альтаира вскричала на грани срыва. - Этот безумно, безумно, безумно прекрасный Гендер!
  Славный охотник на драконов!
  Жених мой! - Альтаира протянула ко мне руки. - На Олимпе нет подобных тебе по красоте.
  Не знаю, существует ли Олимп с богами.
  Но уверена, что никого в мире нет красивее тебя.
  Белые волосы струящиеся прямым водопадом.
  "Угольные брови..."
  "Я добавила в угольную крошку клей, - Саломея скромно опустила головку. - Краска дольше на бровях будет держаться".
  "Синий язык, - Альтаира смотрела на меня обалдевшая. - Румяные щеки.
  Пудра на лице.
  Под глазами зеленые круги вырисованы.
  Гендер!
  Ты похож на радугу над полем!"
  
  "Ты, Альтаира, тоже неплохо выглядишь", - я широко расставил ноги.
  "Ой, Гендер, - щечки Альтаиры порозовели. - Ты меня смущаешь.
  Я знаю, что я красавица.
  Но мне далеко до твоей красотищи!"
  "Надеюсь, что моя красота поможет мне побыстрее с тобой пожениться, Альтаирочка".
  "Твоя красота поможет всем", - красивый раб Анубис появился в спальне моей невесты.
  "Анубис? - Я подошел и шептал рабу на ухо. - Не здесь же.
  И не сейчас".
  "О, красивейший из красивейших, - раб упал передо мной на колени. - Позволь мне любоваться твоей красотой".
  "Раб! - Я строго смотрел в глаза Анубиса. - Когда ты шел в спальню моей невесты Альтаиры, ты не знал, что я здесь.
  Признавайся, негодяй!
  Что тебе нужно было в спальне Альтаиры?"
  "Я?
  Я, как всегда, пришел нагревать постель для моей госпожи, - раб послал мне воздушный поцелуй. - Можешь казнить меня, славный охотник на драконов...
  Прекраснейший из прекраснейших охотников на драконов.
  Не прогоняй меня". - Раб обхватил мои колени.
  "Раб!
  Ну, что же ты, - я зашипел.
  Впрочем, не злобно, не как змей морской я шипел. - На нас же люди смотрят.
  Неприлично как-то.
  Подожди, пока я свадьбу сыграю..."
  "Я окрылен, - раб Анубис вскочил.
  Объявил громко. - Я понесу шлейф платья моего господина Гендера..."
  "Но у Гендера нет платья, - Альтаира приложила пальчик к губкам. - Мой жених Гендер сейчас в тунике".
  "На свадьбах в Бонжурии положено, чтобы дети несли длинный шлейф платья невесты", - глаза раба закатились.
  Наверно, они видели сейчас далекую Бонжурию...
  "Гендер - жених, а не невеста, - рабыня Партэния пробурчала. - Туника - не платье.
  Ты, Анубис, не ребенок".
  "Платье...
  Платье...
  Шлейф... - На лбу раба выступили крупные капли пота. - Я должен..."
  "Смотрите, смотрите, - рабыня Анфиса захихикала. - Анубис задрал на Гендере тунику.
  Бедный раб думает, что поднимает шлейф платья невесты".
  "Анубис, раб, - я ударил по рукам раба. - Ты оголил мой зад.
  Выставил на посмешище мои ягодицы".
  "Очень даже не смешные ягодицы у тебя, славный охотник на драконов, - рабыня Василиса - бывшая гладиатрикс - цокала языком. - Тренированные ягодицы настоящего воина.
  Поверьте мне.
  Я сражалась на арене Колизея.
  Я знаю толк в мускулах гладиаторов..."
  "Нечего на моего жениха пялиться, - Альтаира неожиданно возревновала меня сразу ко всем. - Анубис.
  Отойди от Гендера.
  Вы же, подружки мои, отвернитесь.
  Гендер - мой.
  Только мой!"
  "Но Гендер еще и наш хозяин", - рабыня Лекори - блестящая красавица грация - влезла не к месту.
  "Мы еще не поженились", - Альтаира, словно ледяной водой меня обдала.
  "К Аиду вашу свадьбу, - рабыня Лекори поднимала бунт. - Гендер принадлежит всем..."
  "Скандал, - я подумал с ужасом. - Блестящая красавица Лекори мешает моей женитьбе.
  Самое страшное, что все рабыни и рабы на ее стороне.
  Они смотрят на меня с обожанием.
  Не хотят отдавать Альтаире.
  Кажется, что Саломея и рабыня Клеопатра нарочно сделали меня блестящим красавчиком.
  Раньше Альтаира на меня не особо клевала.
  Теперь же, все желают меня..."
  
  "Жрец Леонид прибыл, - с громовым топотом ворвался раб кузнец Атлант. - Немедленно требует господина к себе".
  "Меня?" - Я пальцем ткнул в свою грудь.
  Нечаянно попал в левый сосок.
  Больно же...
  "Гендер, - Альтаира обняла меня. - Я вызвала жреца из храма Аполлона.
  Так надо, Гендер.
  Так обязательно, жених мой..."
  "Жрец нас сейчас поженит?
  Один?
  Без жертвоприношений?" - Я не смог сдержать радостную улыбку.
  "Нет, мой нетерпеливый жених, - Альтаира страстно поцеловала меня в губы.
  Мои губы загорелись. - Я тоже жду с нетерпением, когда мы поженимся.
  У тебя красиво окрашены губы..."
  "Губы мои окрашены?"
  "Да.
  Они изумительно перламутровые.
  Я попрошу Клеопатру, чтобы она тоже мне сделала перламутровые губы".
  "Эээээ....
  Альтаира!
  Мне твои алые губки очень нравятся".
  "Правда, Гендер?"
  "Очень правда, Альтаира!"
  Я потянулся к невесте.
  Альтаира тянулась губами к моим губам.
  "Хм, - раб Атлант кашлянул в кулак. - Не хочу отрывать вас от предсвадебных поцелуев.
  Что может быть слаще, чем поцелуй до свадьбы...
  Но жрец Леонид очень нетерпеливый.
  Не вызывайте его гнев.
  Иначе жрец вызовет дождь на наш дворец".
  "Раб, - я железно посмотрел на кузнеца Атланта. - Дворец не твой, а - мой...
  Гм...
  Мой и Альтаиры...
  Еще раз - Гм...
  Станет моим и Альтаиры после свадьбы нашей.
  Пока же дворец только Альтаире принадлежит.
  Никак не твой дворец..."
  
  "Мой господин, - кузнец раб Атлант попытался обнять меня. - Ты настолько прекрасен, что я тебя не слышал.
  Белые прямые волосы нежно покрывают твои могучие плечи.
  Язык твой горит синим пламенем.
  Перламутровые губы напоминают створки устричной раковины.
  Черные брови подобны хорьку...
  Твоя красота оглушила меня".
  "Тогда вставай в очередь за моей красотой, раб Атлант.
  Первый в очереди ко мне - раб Анубис".
  "А я?" - Альтаира быстро-быстро моргала.
  "Ты, моя козочка, - я осмелел настолько, что назвал хозяйку дворца козочкой, - для меня всегда впереди всех.
  Ты же... девушка.
  И моя почти жена..."
  "Мы, конечно, - раб кузнец Атлант пожирал меня взглядом. - Но...как его... забыл..."
  "Жрец Леонид", - Апогея с готовностью подсказала.
  "Да, жрец Леонид, - раб Атлант постучал кулаком по лбу.
  Раздался пустой грохот. - Откуда он?
  Жрец то?"
  "Жрец Леонид прибыл из храма Аполлона", - рабыня Апогея захихикала".
  "Из храма Аполлона прибыл жрец Леонид, - раб кузнец Атлант промычал. - И зачем?"
  "Чтобы поговорить с Гендером, жрец из храма Аполлона Леонид явился во дворец", - прекрасная собеседница рабыня Комазия с обворожительной улыбкой смотрела на раба кузнеца.
  "Комазия, влюбилась что ли в раба Атланта? - Я не к месту подумал. - Может быть, хорошо, что рабы влюбляются в рабов.
  У них родятся дети.
  Дети моих рабов - мои рабы.
  Новые рабы достанутся мне бесплатно..."
  "Жрецы, как боги Олимпа, - я широко распахнул руки.
  Пусть все любуются моим красивым телом... - Жрецам нельзя отказывать".
  "Как славный охотник на драконов красив", - шепот восхищения прошелестел среди рабов и рабынь.
  Я же подумал:
  "Во мне все видите красоту, а не ум.
  Я очень красиво сказал, что жрецы - как боги Олимпа.
  Но никто не обратил внимания на мою философскую мудрую мысль.
  Все на меня пялятся.
  Любуются мной.
  И это...
  Это - хорошо!
  Лучше красота, чем мудрость.
  В этом я с девушками всегда согласен".
  "Раб, - я надменно взглянул на кузнеца Атланта. - Веди меня к жрецу.
  Я хочу знать, что он от меня хочет..."
  
  
  ГЛАВА 410
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЖРЕЦ В СПАЛЬНЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я тоже пойду, - миловидный раб Анубис потирал ладони. - Устроим мальчишник..."
  "К жрецу на мальчишник не ходят, - рабыня Ванесса схватила раба Анубиса за ухо.
  Трепала его ухо. - Наш славный охотник на драконов Гендер сам должен пройти свой путь..."
  "Сам, значит - сам, - я согласился с рабыней Ванессой.
  Не очень хотел остаться в коридоре с рабом Анубисом наедине. - Я пройду свой путь один.
  Но где же жрец?"
  "Жрецы обычно на кухне", - садовник раб Дрон неуверенно проблеял.
  "Нет, Дрон, - Пандора мягко похлопала садовника по плечу. - На этот раз жрец в спальне!"
  "Жрец в спальне?" - Я насторожено посмотрела на рабыню Пандору.
  "Да, господин, - Пандора подмигнула мне. - Жрец Леонид ожидает тебя в спальне..."
  "В чьей спальне, Пандора? - ледяной пот щекотал мою кожу. - В твоей спальне жрец Леонид?"
  "Пандора?!! - Сразу три рабыни - Партэния, Анфиса и Клеопатра вскричали с негодованием и нотками ревности. - Ты принимаешь жрецов в своей спальне?"
  
  "Вот еще, - рабыня Пандора фыркнула, как кошка. - В моей спальне мужчин не было и не будет..."
  "А Гендер?"
  "Гендер - не мужчина, - рабыня Пандора оскорбила меня. - Наш славный господин, славный охотник на драконов Гендер - наш хозяин.
  Хозяин за мужчину не считается". - Вроде бы, как и не оскорбила...
  "В спальне - так в спальне, - я вышел от Альтаиры. - Лишь бы не в купальне меня поджидал жрец.
  Жрецам не отказывают..."
  Я шел и замедлялся.
  Чем ближе к свадьбе, тем медленнее.
  Наконец, потянул ручку двери:
  "Жреееец?
  Жрец Леонид?" - Я робко переступил порог.
  "Ооооо! - белое облако сорвалось с моей кровати.
  Подлетело ко мне.
  Окутало собой. - Мне сказали, что госпожа Альтаира выходит замуж.
  Я сразу задал себе вопрос - неужели, нашелся достойный?
  Смотрю на тебя, славный охотник на драконов Гендер, и вижу достойного из достойных.
  Достойнейшего из достойнейших.
  Твоя красота сразила меня.
  Столь красивый юноша не может быть злодеем.
  Сначала я подумал, что к милой, доверчивой, невинной госпоже Альтаире набивается в женихи проходимец, бродяга.
  Бродяга, которому от Альтаиры нужны только деньги и ее богатства несметные.
  Но теперь вижу твое чистое сердце".
  "Не чистое мое сердце ты видишь, жрец, - я подумал. - Ты ослеплен моей красотой.
  Настолько ослеплен, что сошел с ума.
  Да, я - тот бродяга, проходимец, которого ты боялся видеть в мужьях Альтаиры.
  Но Саломея и Клеопатра меня так приукрасили к свадьбе, что настоящего меня под красотой не узнать.
  Все в меня влюбляются.
  Что называется - не родись некрасивым".
  
  "О, жрец, - я сразу приступил к делу.
  Пока жрец ослеплен моей красотой. - Леонид...
  Жрец Леонид...
  Я честный и благородный славный охотник на драконов.
  Обещаю, что буду Альтаире...
  Буду Альтаире.
  И храму Аполлона тоже буду..." - Я решил сгоряча не давать опрометчивых обещаний.
  Поэтому не договорил, что буду приносить храму Аполлона щедрые дары.
  
  "Сын мой", - облако оказалось жрецом.
  Белая борода.
  Все седое у него.
  Да еще белые одежды.
  "Я твой сын?
  Отец?"
  "Нет, сын мой!
  Ты не сын мой.
  Но я мечтаю иметь столь красивого юношу в сыновьях.
  К сожалению, годы мои великие...
  Иметь сына мне затруднительно.
  Но я желаю, чтобы Альтаира имела тебя, Гендер.
  Часто невесты сбегают во время жертвенной свадебной церемонии.
  Я же не допущу подобного.
  Во что бы то ни стало, я вас поженю в храме".
  "Какие-то трудности, жрец?"
  "Меня тошнит, когда я слышу о трудностях", - жрец заскрипел костями.
  Из вазы взял самый большой ароматный персик.
  Откусил от его плоти.
  Я с душевной болью подумал:
  "Мне рабы в первую мою здесь ночь не принесли еду в спальню.
  Я был вынужден спуститься вниз.
  В зал приготовления еды.
  Так я подцепил рабыню Пандору...
  Жрецу же и амфору с дорогим вином преподнесли.
  И фрукты, и кабана запечённого, и рыбу, и куропаток..."
  "Тебя тошнит, великий жрец?" - Я спросил, как можно, вежливее.
  "Тошнило до твоего прихода, прекрасный Гендер.
  Я думал, что встречу отвратительное чудовище.
  Но познакомился с милым юношей.
  Ты разрядил обстановку, славный охотник на драконов".
  "Всегда к твоим услугам, жрец", - я красиво пожал плечами.
  Тут же подумал:
  "Снова мой язык быстрее моего ума.
  Зачем я обещал, что всегда к услугам жреца".
  "Конечно, конечно, Гендер, - жрец присел на шкуры волков. - Я часто буду просить тебя об услугах...
  Но только после свадьбы.
  Сейчас, чтобы твоя свадьба состоялась, я научу тебя, как обращаться с женщинами..."
  "Жрец...
  Леонид жрец...
  Я ценю твою заботу обо мне.
  Ты проделал нелегкий путь из храма во дворце Альтаиры".
  "Путь был легкий для меня.
  Меня на плечах несли рабы..."
  "Но я умею обращаться с женщинами..."
  "Ой, ли? - Жрец накручивал свою длинную бороду на руку. - Рабы и рабыни мне говорили другое..."
  "Что другое обо мне говорили рабы и рабыни?"
  "Что ты не умеешь обращаться с женщинами, славный охотник на драконов.
  Вот, что о тебе говорили".
  "Ложь.
  Жрец Леонид!
  Никогда не верь рабам".
  "Не волнуйся, Гендер.
  Возможно, что я испугал тебя.
  Ты же очень пугливый.
  Об этом мне тоже доложили...
  Скажу по-другому.
  Я скажу тебе, как нужно обращаться с богатыми невестами..."
  "Совсем другое дело, жрец Леонид, - я смахнул пылинку с левого плеча жреца. - С богатыми невестами я пока не умею.
  Вот научусь...
  Наберусь опыта..."
  
  "Гендер, - жрец Леонид пододвинулся ко мне ближе.
  Совсем близко. - Мои поучения рассчитаны не на мудреца или философа, а на обыкновенного героя.
  Я хочу, чтобы ты мог хоть немного научиться общаться с Альтаирой.
  Вообще, в любви нет никаких правил.
  В войне, в игре в кости, в скачках на лошадях, в драках, в Олимпийских играх, даже в охоте на дракона есть правила.
  В любви не правила, а - интуиция.
  Ты - красивый, поэтому не знаешь значения слова "интуиция".
  Но все же...
  На Олимпийских играх, например, допускается, чтобы противники ругали друг друга.
  На войне, вообще, необходимо ругаться с противником.
  В игре в кости нельзя просто так заявить и сказать, что обыграл.
  Нужно хотя бы кости бросить.
  В уличной драке драчуны не целуются.
  За них это делают зеваки.
  Но во время свадебной церемонии все возможно.
  Нет недозволенного при женитьбе.
  В то же время много запрещено.
  То есть ты, как жених, можешь в храме Аполлона делать, что пожелаешь, но не все понравится твоей невесте Альтаире.
  Я - при всей своей мудрости и вековом опыте..."
  "Ты уже больше века живешь, жрец Леонид?"
  "Телом - я меньше века.
  Умом - больше...
  Я дам тебе несколько советов.
  Если ты что-то знаешь сам, то можешь свой красивый - потому что ты... красавчик - свой красивый опыт прибавь к моим советам.
  Правило первое, которое тебе нужно знать во время свадебной церемонии", - жрец опустил свою ладонь на мою левое колено.
  "Первое правило - схватить невесту за ногу", - я многозначительно указал глазами на ладонь жреца на моей ноге.
  "Нет, Гендер, - жрец Леонид не убрал свою руку с меня. - Руки мои слабые.
  Вот рука сама непроизвольно опустилась на твое колено.
  Первое же правило - покажи Альтаире, что ты превосходишь ее во всем.
  Ты должен сразу указать, что ты в доме... во дворце будешь хозяин".
  "Первое правило мне нравится, жрец Леонид.
  Можешь не убирать ладонь с меня..."
  "Гендер, ты дай понять Альтаире, что она меньше тебя знает.
  Иными словами она - неграмотная, ограниченная, болтушка.
  Не достойна, чтобы ты на нее тратил много времени..."
  "Но у Альтаиры целое хранилище древних папирусов, глиняных табличек, пергаментов.
  Альтаира разбирает иероглифы.
  Понимает картинки на папирусах..."
  "Картинки любой ребенок поймет, - жрец ласково смотрел в мои глаза. - Да, Альтаира знает и умеет намного больше, чем ты, славный охотник на драконов.
  Поэтому ты должен доказать ей, что все ее пергаменты, иероглифы, глиняные таблички - пыль по сравнению с твоей мудростью.
  Ты должен разговаривать с невестой, как цезарь с рабами.
  Тон твой пусть будет высокомерный.
  Поучай свою будущую жену.
  Покажись самоуверенным героем.
  Смотри на Альтаиру сверху вниз..."
  "Я выше Альтаиры.
  Поэтому смотреть сверху вниз мне на нее легко"
  "А, если Альтаира встанет на стол?
  Гендер!
  Смотреть сверху вниз можно даже, когда ты ниже находишься.
  Главное - будь уверен, что ты выше".
  "Ну, жрец Леонид.
  Не знаю, не знаю..."
  "Поэтому, что ты не знаешь и не веришь мне пока, славный охотник на драконов, я тебе открою второе правило общения с будущей женой.
  Постарайся говорить умно.
  Девушки любят простоту, но не простых..." - Жрец Леонид протянул мне небольшой свиток.
  "Что здесь написано?" - Я даже не развернул папирус.
  "Ах, я забыл, что ты не знаешь многих иероглифов, славный охотник на драконов, - жрец отобрал у меня свой свиток. - Герои не должны быть грамотными.
  Поэтому просто вспомни те слова, которые Альтаира знать не должна..."
  "Альтаира много знает из пергаментов".
  "Ты играешь в кости, Гендер?"
  "Играл..."
  "Не скромничай, Гендер.
  Я знаю, что ты обыграл в кости даже наместника Юлиуса".
  "Случайно вышло", - у меня сразу зачесался нос.
  Я понял, что жрец из храма Аполлона много знает.
  Он подготовился к нашей встрече.
  Хорошо, что жрец выступает на моей стороне.
  Тут я еще подумал с нарастающим волнением:
  "Что, если в этот момент какая-нибудь жрица обучает Альтаиру общению с женихом?
  Альтаира, возможно, тоже придет в храм подготовленная.
  Может быть, жрецы храма Аполлона и жрицы весталки храма Весты используют меня и Альтаиру в своих целях?
  Через нас сражаются друг с другом? - Но начал, как всегда, спорить с собой. - Я слишком мнительный.
  Даже, если что-то пойдет не по плану моему, то я могу просто молчать.
  Моя красота сама за меня все скажет, сама меня поженит..."
  
  "Игроки в кости употребляют специальные слова, - жрец Леонид продолжал меня учить. - Например, лабух, вахлак, олень..."
  "Жрец Леонид, - я покачал головой. - Я не стану называть свою невесту лабухом, вахлаком или оленем.
  Не то, что не хочу обидеть Альтаиру...
  Дело в другом.
  Я не желаю потом спать с лабухом, вахлаком или оленем..."
  "Твои волосы красиво переливаются, Гендер", - изо рта жреца потекла слюна.
  "Жрец Леонид!
  Учи меня, а не рассматривай", - я нарочно сказал грубовато.
  "Учу, учу, - жрец согласился, как ученик философской школы. - Придумай какие-нибудь фразы замысловатые.
  Например - "вероломный водопад".
  Или "жемчужные слезы".
  Девушки любят необычное.
  Своими оборотами речи ты собьешь Альтаиру с толку..."
  "Зачем же я буду ее сбивать с толку?
  Мы же жениться придем в храм Аполлона".
  "Гендер, Гендер.
  Ты не знаешь капризы богатых невест, - жрец Леонид погрозил мне пальцем.
  ... и опустил вторую ладонь на мое второе колено. - Вдруг, Альтаира в храме Аполлона увидит прекрасного героя?"
  "Более прекрасного героя, чем я не может быть", - я с пренебрежением фыркнул.
  "Или не прекрасного героя...
  Девушки влюбчивые.
  Но, если ты отвлечешь Альтаиру красивыми непонятными речами, то она уже не будет зыркать по сторонам".
  "Хороший совет ты мне дал, жрец Леонид, - я ответил искренне. - Нужно выпить вина за твои советы". - Я потянулся к амфоре.
  "Я выпью, а тебе, славный охотник на драконов, нельзя перед свадьбой вино". - Жрец себе налил.
  От меня амфору отодвинул.
  "Почему же мне, жениху, нельзя вина?" - Я обижено засопел.
  "Твой ум должен оставаться светлый до свадьбы, Гендер.
  После свадьбы у тебя ум затуманится.
  Дорожи последними минутами незамутненного разума".
  "Все ты придумал, жрец Леонид, чтобы тебе больше вина досталось".
  "Вино - не женщины.
  Женщину не испить до конца.
  Вино же быстро заканчивается, - жрец Леонид щедро отхлебнул. - С помощью непонятного ты должен добиться, чтобы Альтаира чувствовала себя сумасбродной, безответственной, немножко ненормальной.
  Так она больше будет ценить тебя, Гендер.
  Ты же - хозяин..."
  "Угу".
  "Третье правило поведения жениха в храме перед женитьбой гласит - расхваливай невесту так, чтобы она не зазнавалась.
  Девушки очень высокого мнения о себе.
  Поэтому внимательно следи, чтобы Альтаира не почувствовала себя выше тебя".
  "Как можно расхваливать, чтобы девушка не зазнавалась?
  Жрец Леонид.
  Когда я начну хвалить Альтаиру, она возгордится".
  "Слушай, красавчик.
  Я научу тебя! - Жрец убрал свои ладони с моих коленей.
  Я вздохнул с облегчением.
  Но жрец возложил ладони на мои плечи... - Скажи Альтаире, что она красавица...
  Но тут же добавь, что многие так не думают...
  Добавь, что она умная.
  Но ум девушке только вредит.
  Докажи, что садовник знает больше, чем Альтаира.
  Только не доходи до крайностей.
  Не дай невесте понять, что она пустое и тупое ничтожество".
  "Ты уже слишком зашел, жрец Леонид".
  "Девушки прыгают из крайности в крайность.
  То девушка уверена, что она самая лучшая.
  То рыдает, что никому не нужна.
  Поэтому, будь осторожен, славный охотник на драконов".
  "Я осторожен, как дракон, который выходит на охоту", - я важно кивнул.
  "Вот и прекрасно, славный охотник на драконов Гендер, - жрец Леонид обрадовался. - Четвертое правило в храме Аполлона - не спорь с невестой.
  Не ввязывайся с ней в долгий разговор.
  Если Альтаира утянет тебя в беседу до свадьбы, то считай - все пропало.
  Беседа с девушкой - как болото.
  Ни один мужчина не выберется".
  "Но как же..."
  "Если Альтаира скажет, что ты, Гендер - красавец славный охотник на драконов..."
  "Так и есть..."
  "Да, ты согласись молча.
  Кивни благодушно своей прекрасной головой.
  Но ничего не говори.
  Если ты ответишь, что да, Альтаира, я, действительно - красивый сильный, то вызовешь у девушки перед свадьбой чувство противоречия.
  Альтаира сразу начнет в головке перебирать - кто же красивее и славнее тебя.
  И найдет.
  Может быть, не среди живых...
  Но вспомнит иероглифы на глиняных табличках.
  В памяти Альтаиры всплывет какой-нибудь герой из древности.
  Пусть он давно уже умер.
  Но..."
  "Я понял тебя, жрец Леонид.
  Твои советы чрезвычайно полезные для меня.
  Без них я, наверно, не смог бы жениться".
  "Да, да, Гендер.
  Я все знаю о женщинах.
  А почему?"
  "Почему ты знаешь о женщинах все, жрец Леонид?"
  "Я знаю о женщинах все, потому что я никогда не был с женщинами.
  Я - жрец.
  Нам нельзя".
  "Я знал многих жрецов..."
  "Ни слова больше, Гендер.
  Если скажешь плохое о жрецах, то я буду вынужден принести тебя в жертву".
  "Молчу, молчу, жрец Леонид".
  "Я смотрел на женщин со стороны.
  Поэтому видел все их уловки и хитрости.
  Жених же смотрит на свою невесту спереди.
  Видит то, что невеста хочет ему показать".
  "Спереди - интересно..."
  "Вернемся к четвертому правилу, Гендер.
  А то можем далеко зайти в сторону..."
  "Далеко заходить перед свадьбой - опасно, жрец Леонид", - я чувствовал огонь от его ладоней на своих плечах.
  "Гендер!
  Если Альтаира назовет тебя тряпкой, то молчи.
  Скажет, что у тебя нет глубоких чувств - молчи.
  Главное, не дай себя вовлечь в болтовню пустую.
  Ты никогда не победишь женщину в словесной схватке".
  "Но философы..."
  "Многие философы думали, что победили женщин своей логикой.
  Но у женщин нет логики.
  Женщина всегда знает, что она права".
  "Ох, жрец Леонид..."
  "Пятое правило, славный охотник на драконов, требует, чтобы не попался в сети Альтаиры.
  Отрицай все, что она говорит о себе.
  Если она утверждает, что красавица, то ты, как я уже раньше учил, скажи, что не все считают ее красавицей!
  Альтаира похвастается, что знает много древних иероглифов.
  Ты сразу заяви, что она ничего не знает о клинописи шумерских асирийцев.
  И так сойдет.
  Потому что ты заставишь свою невесту задуматься.
  Невеста в задумчивости пройдет свадебный обряд.
  Очнется только на супружеском ложе в вашем дворце".
  "Так, так, запоминаю, жрец Леонид, - я захихикал. - Альтаира не умная и не красавица..."
  "Нет, она умная и красавица.
  Но намекни тонко, чтобы не задавалась..."
  "Намекну.
  Намекать я научился при общении с богатыми женами патрициев...". - Я случайно выдал свою тайну.
  Но, судя по спокойствию жреца, он уже знал о моих похождениях с чужими женами...
  "Шестое правило, Гендер, рассказывай Альтаире о ней самой.
  Но так рассказывай, чтобы она не догадалась".
  "Как это, жрец Леонид?"
  "Ты перед свадьбой скажи, что знал...
  Нет...
  Лучше - слышал об одной девушке.
  Имя для девушки придумай некрасивое, чтобы Альтаира не заподозрила измену...
  Например, скажи, что слышал на ярмарке, как купцы обсуждали некую Прерогативу.
  Пусть девушку зовут Прерогатива...
  Так Прерогатива была несчастная.
  Намекни Альтаире, что до твоего появления в ее жизни, она была несчастная.
  Намекни примером о другой девушке.
  Скажи, что Прерогатива страдала в одиночестве.
  Но появился жених.
  Соизволил взять Прерогативу в жены.
  Поэтому она стала счастливая.
  Альтаира поймёт на чужом примере, что свадьба с тобой принесёт ей счастье".
  "Умный ход", - я удивлялся, что жрец Леонид говорит мне самое нужное.
  "Седьмым правилом убеждай Альтаиру, что у нее есть небольшой недостаток.
  Но ты этот недостаток - по своей доброте - устранишь у нее".
  "У Альтаиры нет недостатков, - я ответил после раздумья. - Но в то же время..."
  "Придумай, но не обидный недостаток, - жрец Леонид проникновенно смотрел в мои глаза. - Скажи, что она не умеет прыгать через лужи..."
  "Что за глупость, жрец Леонид?
  Зачем моя жена будет прыгать через лужи?"
  "Глупость?
  Ты прав, славный охотник на драконов.
  Глупость.
  Но ты придумай, что любовница цезаря очень хорошо прыгает через лужи.
  За это ее умение цезарь ее полюбил.
  Он увидел, как девушка прыгает через лужи, поэтому назначил ее своей любовницей.
  Если просто учиться прыгать через лужи - глупость, то рядом с цезарем и с его любовницей глупость превращается в подвиг.
  Альтаира обязательно захочет научиться прыгать через лужи.
  А кто ее научит?
  Конечно - муж научит Альтаиру прыгать через лужи!
  Ты повышаешь свою ценность в глазах Альтаиры.
  Она не бросит тебя.
  Не убежит со свадьбы..."
  "Ради этого замечательного правила я хоть в храме сделаю перед Альтаирой лужу", - я воодушевился.
  "В храме нельзя тебе, Гендер.
  В храме только жрецы могут. - Жрец Леонид чуть снизил мой восторг. - Девятое правило - используй авторитеты.
  Небрежно, словно случайно, скажи Альтаире, что цезарь тебя высоко ценит.
  Или, что в армии центурион цезаря хвалил тебя и хотел поставить тебя на его место...
  Или, например, ученый муж Софокл рассказывал своим ученикам о твоей мудрости".
  "Восхвалять себя мне нравится", - я подмигнул жрецу.
  "Себя восхваляй, а врага ругай, славный охотник на драконов".
  "Альтаира мне не враг...
  Пока не враг..."
  "Поэтому ты как бы ее ругай, но в то же время хвали.
  Не допускай, чтобы Альтаира в чем-то была права.
  На каждое ее замечание отвечай неопределенно.
  Например - Это всем давно известно.
  Или - Уже устарело.
  Или - Даже ребенок это знает".
  "Жрец Леонид".
  "Да, славный охотник на драконов Гендер".
  "Если я буду что-то говорить, то это противоречит другому твоему правилу.
  Ты же учил меня, что нельзя с девушкой пускаться в объяснения.
  Нельзя разговаривать и погружаться в болото болтовни".
  "На месте разберешься, Гендер, - жрец смял пятерней лицо.
  Он был недоволен, что я поймал его на слове. - Ты же женишься, а не я.
  Хочешь взять в жены госпожу Альтаиру?"
  "Конечно, жрец.
  Я мечтаю взять в жены госпожу Альтаиру".
  "Тогда придумывай новые правила общения с невестой.
  Я же тебе не раб.
  Скажу еще только о двух правилах.
  Никогда не позволяй, чтобы Альтаира была в чем-то права.
  Стоит ей хотя бы один раз показать, что она умнее, чем ты - и ты пропал.
  Никакой свадьбы не будет".
  "Но как я могу запретить ей говорить самое простое?"
  "Запретишь, Гендер.
  Захочешь жениться запретишь.
  Например, тебе Альтаира скажет, чтобы ты не чавкал.
  Добавит, что чавкать - не красиво.
  Ты усмехнись, ответь "Яйцо курицу учит".
  "Не учи меня, жрец Леонид.
  Тоже мне нашелся - яйцо курицу учит..."
  "Что?
  Что ты сказал, Гендер?
  Ты меня оскорбляешь?"
  "Нет, жрец!
  Я только пошутил твоими словами.
  Смешно получилось!"
  "Не смешно, Гендер.
  Не смешно и глупо".
  "Но ты же сам мне подкинул поговорку - Яйцо курицу учит".
  "Это ты говори не мне, а своей невесте, славный охотник на драконов".
  "А тебе, что я должен сказать, жрец Леонид?"
  "Мне - только хорошее! - Жрец поднялся.
  Поправил свою жреческую тунику. - Последнее мое правило, которое тебе поможет в общение с Альтаирой, Гендер.
  Всегда держи на себе вид победителя.
  Подбородок гордо поднят.
  Взгляд важный.
  Даже если ты обкакался, то стой с гордым видом.
  Альтаира в тебе должна видеть победителя".
  "Благодарю за советы, жрец Леонид.
  Они, действительно, очень мудрые.
  Я тебе должен денежку?"
  "Мне Альтаира уже заплатила..."
  "Тебе заплатила Альтаира?"
  "Что в этом удивительного, славный охотник на драконов?
  Ты же нищий.
  Пока нищий...
  Альтаира - богатая.
  Она заплатила мне, потому что ты не можешь заплатить".
  "Но как же так, жрец Леонид, - я от неожиданности упал на кровать. - Моя невеста Альтаира заплатила тебе, чтобы ты учил меня, как с ней держаться?
  Чтобы ты обучал, как я должен унижать ее?"
  "Не унижать, Гендер.
  Ты не унижаешь свою невесту Альтаиру.
  Ты просто будешь на высоте.
  Представляешь, как глупо ты бы выглядел без моих советов.
  Альтаира чувствовала бы себя на свадьбе неловко.
  Ты бы сюсюкал.
  Постоянно признавался бы Альтаире в любви.
  Еще гаже - говорил бы ей, что она красавица.
  С подбородка у тебя бы стекали слюни.
  Глаза закатывались бы, как у дикого койота во время весеннего гоня.
  Вообщем, ты опозорился бы.
  И заодно опозорил бы Альтаиру.
  Гости и рабы шептали бы, что ты, славный охотник на драконов, слишком плох для Альтаиры.
  Значит, она неуверенная в себе.
  Не умеет выбирать женихов.
  Слабая и глупая.
  А слабая и глупая госпожа долго не проживет..."
  "Ужас, - я постучал ладонью по лбу. - Ужас тройной!
  Но теперь я ни себя, ни Альтаиру не опозорю".
  "Поэтому Альтаира выгодно вложила в тебя деньги, Гендер.
  Рядом с ней будет стоять самоуверенный важный жених!"
  "Жрец Леонид!
  Я - твой поклонник!"
  "Если ты мой поклонник, то хорошенько меня угости".
  "Йа?"
  "Ты, Гендер.
  Ты!
  Кто во дворце хозяин?"
  "Альтаира?"
  "Ну, ты, как бы хозяин.
  Два шага тебе до хозяйства осталось".
  "Что же?
  Вниз?
  К рабам на кухню спустимся? - Я почесал подбородок. - Не хочу к рабам... - Тут я заметил корзину под столом: - Жрец, Леонид", - я даже подпрыгнул от радости.
  "Да, славный охотник на драконов".
  
  
  ГЛАВА 411
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОТКРОВЕНИЕ ЖРЕЦА ЛЕОНИДА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Угощаю", - я вытащил корзину.
  В ней лежал запеченный баран.
  Я подумал:
  "Наверно, какой-нибудь вороватый раб для себя припрятал здесь украденного печеного барана.
  Украл у своих.
  Отнес в мою спальню.
  Раб думал, что я буду ночевать сегодня со своей молодой женой Альтаирой.
  Правильно думал.
  Но не повезло рабу.
  Я случайно перед свадьбой зашел в эту спальню".
  "Вот тебе баран, жрец Леонид", - я торжественно опустила тушу на стол.
  "Ох, сколько мяса, - жрец выпучил глаза. - Обильный баран.
  Пусть твоя жизнь после свадьбы будет столь же обильной, как этот баран", - жрец набросился на еду.
  Я хотел оторвать баранью ногу.
  Мне тоже нужна еда.
  Но передумал:
  "Жрец.
  Я не буду с тобой пировать...
  Не обижайся на меня за это..."
  "Я и не обижаюсь, славный охотник на драконов.
  Мне больше достанется".
  "Я боюсь сейчас лакомиться бараниной, - я признался. - От меня на свадьбе тогда будет вонять бараньим жиром.
  Я же хочу благоухать, как роза".
  "Благоухай, благоухай, Гендер.
  Вот ты себе придумал правило, как покорить невесту".
  "Какое правило я придумал?"
  "Правило для жениха - не вонять бараниной на свадьбе, а - благоухать розами.
  Альтаире это правило понравится".
  "Да, конечно", - я голодно смотрел, как жрец наедается.
  
  "Ты меня пронзаешь взглядом, - через несколько минут жрец поднял голову.
  Захихикал.
  Сытно рыгнул.
  Но продолжал терзать барана. - Мне даже неловко, Гендер.
  Кажется, что ты меня поедаешь взглядом, как парень девушку".
  "Я любуюсь твоими плавными движениями, жрец Леонид.
  Восторгаюсь, как ты тонкими ломтиками нарезаешь баранью ногу.
  Ты уверенно держишь нож.
  Не могу оторвать взгляд от твоих рук, жрец.
  У тебя нежные ловкие руки.
  Это не руки воина.
  Твои руки - настоящие руки жреца.
  Чувственные длинные пальцы.
  Я сразу оценил, что у тебя чувственные пальцы.
  Я ощущаю их.
  Представляю, как ты ими трогаешь..."
  "Тебя залила краска стыда, Гендер".
  "Прости, жрец Леонид", - я судорожно оторвал взгляд от рук жреца.
  Опустил свои влажные ладони на колени.
  Попытался успокоиться.
  Поднял глаза.
  "Теперь ты следишь за мной, жрец Леонид.
  Мне страшно.
  Я думаю, что ты точно знаешь, о чем я сейчас думаю".
  "Да, славный охотник на драконов Гендер, - жрец кушал, но пристально смотрел в мои глаза.
  Прищурился. - Ты видишь, что я неравнодушен к запечённой баранине.
  Я не притворяюсь.
  И в тебе много вижу".
  "Я не понимаю, о чем ты говоришь, жрец Леонид, - я нервно потянулся к блюду с персиками. - Может быть, мы закончим без дальнейших разговоров?
  Наши пути расходятся.
  Тебе - в храм Аполлона".
  "Тебе тоже нужно в храм Аполлона, Гендер.
  Ты же там женишься.
  Я же в храме тебя женю".
  
  "Тогда - до встречи в храме, жрец Леонид". - Я резко поднялся.
  Жрец не стал меня останавливать.
  Я открыл дверь.
  "Неужели? - Я наткнулся на рабыню Партэнию. - Ты подслушивала". - Я закрыл за собой дверь.
  Повел рабыню по лестнице вниз.
  "Не только подслушивала, но и подглядывала в щелочку, - Партэния не отказывалась. - Интересно же!
  Как жаль, что вы не дошли до логического конца, Гендер".
  "До какого конца мы не дошли, рабыня?"
  "До самого конца, о котором тебе намекал жрец Леонид.
  Он - душка!"
  "Кто душка?
  Конец?"
  "Жрец Леонид - душка".
  "Я не интригую со жрецами, рабыня".
  "Не интригуешь со жрецами, славный охотник на драконов?
  Но ты же так мило рассказывал Леониду о его руках".
  
  "Жреца руки - не для скуки, рабыня", - я отшутился.
  "Господин.
  Ты после беседы со жрецом выглядишь более мужественно.
  Еще и новый твой вид.
  Особенно меня возбуждает твой синий язык.
  И черные зубы - тоже прекрасно выглядят..."
  "Кто тебя послал подглядывать и подслушивать за мной, рабыня?
  Не льсти мне.
  Меня похвалами не подкупишь".
  "Я сама по себе подслушивала и подглядывала, - Партэния остановилась около мраморной колонны.
  Прислонилась спиной. - Поговорим, здесь, славный охотник на драконов.
  В свою спальню я тебя не пущу.
  Раньше бы пустила.
  Но сейчас ты выглядишь очень воинственно и напористо.
  Тебя так жрец воодушевил и возбудил?"
  "Глупости говоришь, рабыня!"
  "Рабы на то и нужны, чтобы мы говорили глупости.
  Умное только господа имеют право говорить".
  "О чем ты хочешь побеседовать со мной, рабыня?
  Только побыстрее.
  У меня мало времени до свадьбы".
  "Время во дворце не подчиняется тебе, господин".
  "Время и тебе не подчиняется, рабыня".
  "Зато наша госпожа Альтаира делает со временем то, что захочет".
  "Альтаира - ведьма?" - У меня во рту пересохло.
  Не хватало еще, чтобы я жил с ведьмой.
  "Альтаира - не ведьма.
  Но что-то волшебное в ней имеется.
  Альтаира управляет временем, господин".
  "Не верю".
  "Ты жрецу Леониду можешь говорить, что ему не веришь, - в голосе Партэнии прозвучала угроза. - Мне ты обязан доверять.
  Мы же с тобой друзья, господин".
  "Хорошо...
  Я вспомнил, как ты проводила надо мной обряд дружбы, рабыня.
  Но вернемся к Альтаире.
  Как она управляет временем?"
  "Альтаира никуда не опаздывает.
  Она всегда приходит вовремя.
  Потому что без нее ничего значительное не начинают.
  Значит, Альтаира управляет временем".
  "Ах, так она владеет временем, - я захохотал. - Я же уже подумал, что она ведьма".
  
  "Разве мало, что Альтаира никогда не опаздывает, господин?
  Например, она не опоздает на свою свадьбу.
  Во сколько госпожа придет, во столько свадьба начнется.
  Ты же можешь опоздать на свою свадьбу, господин".
  "Не пугай меня, рабыня".
  "Я похожа на дракона, славный охотник на драконов?
  Поэтому ты боишься меня".
  "Во-первых, я не тебя боюсь.
  Я боюсь того, что ты говоришь, рабыня.
  Во-вторых, ты не похожа на дракона.
  В-третьих, драконы, если бы и существовали, то они были бы очень милыми".
  "Как может быть милым то, чего ты не видел никогда, господин?"
  "О драконах много говорят.
  О них складывают легенды.
  Поэтому дракон просто не имеет права быть не милым".
  "Тогда и боги Олимпа тоже".
  "Что боги Олимпа тоже, рабыня?"
  "Никто не видел богов Олимпа.
  Не знаем - существуют ли они.
  Но о них постоянно говорят.
  Значит, они красивые, как и драконы?"
  "Зевс с бородой.
  Его красавцем не назовешь, - я произнес после долгого раздумья. - По крайней мере, на картинках на папирусах Зевс не красавец".
  "Может быть, Зевса нарочно рисуют некрасивым?"
  "Почему ваятели должны изображать несуществующего Зевса некрасивым?"
  "Потому что Зевсу все завидуют".
  "Хм, рабыня.
  Иди в школу философов.
  Не показывай мне свою мудрость.
  Я девичьей мудрости боюсь..."
  "Ты еще и девичьей мудрости боишься, славный охотник на драконов".
  "Партэния!
  Не отвлекай меня от мыслей о моей с Альтаирой свадьбе.
  Я должен подготовиться.
  Потренироваться".
  "Ты хочешь подготовиться к первой свадебной ночи с Альтаирой? - рабыня Партэния округлила глазища. - С кем ты будешь готовиться?
  Если думаешь, что со мной, то я тебе не дам..."
  
  "Не к первой ночи с Альтаирой я должен готовиться, рабыня, - я ответил с досадой. - Все, что произойдет после свадьбы - пустяки, по сравнению со свадьбой.
  На свадьбе я буду в центре внимания".
  "Еще бы, славный охотник на драконов!
  Ты настолько привлекательный..."
  "... Поэтому на свадьбе я не имею права на ошибку, рабыня.
  Жрец Леонид меня научил..."
  "Он тебя научил, как быть с невестой на ложе, госпожи?
  Жрец на себе показал?"
  "Ты сошла с ума с первой свадебной ночью, рабыня.
  Только о ней и думаешь.
  Не твоя будет первая свадебная ночь.
  Поэтому не беспокойся за меня и за Альтаиру.
  А жрец Леонид научил меня правильному разговору с невестой".
  "То есть жрец Леонид обучил тебя, славный охотник на драконов, как нужно общаться с девушкой?"
  "Вообщем, да.
  Ты же подслушивала и подглядывала за нами.
  Сама знаешь..."
  "Почему же ты не можешь со мной правильно общаться, господин?"
  "С тобой?
  Рабыня!
  Зачем я должен с тобой общаться правильно?
  Почему обязан тебе понравиться?"
  "Потому что мы друзья, Гендер".
  "Ты - рабыня.
  Я - твой господин.
  Какие же мы друзья?
  Если бы друзьями были, то я бы не называл тебя рабыней.
  Я бы говорил тебе - подруга.
  Ты же не величала бы меня господином.
  Называла бы другом.
  Но я этого не допущу..."
  "Ты забыл, Гендер, - Партэния зашипела, - что я провела над тобой обряд дружбы?
  Ты стоял передо мной на коленях.
  Кланялся мне.
  Я поставила тебе ногу на шею..."
  "Как бы, да, рабыня, - я промямлил. - Мы, вроде бы, друзья...
  Но не забывай, что ты - рабыня.
  А я - твой господин.
  Мы друзья, потому что иногда будем помогать друг другу".
  "Что-то у тебя, господин, взгляд не совсем дружеский стал, - Партэния прищурила глаза. - Ты возгордился?"
  
  "Я всегда гордился собой..."
  "Мне кажется, или я ошибаюсь, славный охотник на драконов, что ты уже не совсем мой друг?"
  "Почему же, рабыня?
  Я - твой друг.
  Поэтому не делай мне гадости.
  Особенно перед свадьбой моей..."
  "Господин..."
  "Да, рабыня".
  "Саломея и Клеопатра приукрасили тебя к свадьбе..."
  "Ты знаешь Саломею, рабыня?"
  "Кто же Саломею не знает? - Партэния усмехнулась загадочно. - Даже ты, славный охотник на драконов, знаком с Саломеей".
  "Оставим Саломею на потом, - я скривил лицо в жалобной улыбке. - Мне еще не хватало перед свадьбой о Саломеях думать".
  "Саломея и Клеопатра перекрасили твои волосы в белый цвет, - рабыня Партэния безжалостно напирала.
  Напирала словами и грудью. - Тебе распрямили волосы, славный охотник на драконов".
  "Зачем говорить, что и так видно", - я промямлил обреченно.
  "Волосы тебе изменили.
  Зубы покрыли черной смолой.
  Язык покрасили в синий.
  Щеки нарумянили до кровавого блеска.
  Под глазами нарисовали зеленые круги.
  Ты очень изменился, славный охотник на драконов.
  Ты - изменник, Гендер".
  "Изменник - другое.
  Когда из армии цезаря убегают, то - изменник".
  "Если ты изменился внешне, господин, то изменился и внутри".
  "Только на три дня меня изменили, - я сопротивлялся.
  Чувствовал, что рабыня Партэния что-то задумала нехорошее. - Через три дня краска сойдет с меня.
  Волосы распрямятся.
  Зубы снова станут белыми..."
  "Но три дня очень много, господин".
  "Почему же три дня много, рабыня?"
  "Три дня я и ты не будем друзьями, славный охотник на драконов".
  "Почему же мы не будем друзьями эти три дня, рабыня?"
  "Потому мы не будем друзьями три дня, Гендер, что я совершала обряд дружбы с другим Гендером.
  С тем, который не похож на теперешнего тебя..."
  "Но я тот же самый".
  "Нет, господин.
  Ты выглядишь по-другому".
  "Поэтому ты мне будешь делать гадости на свадьбе, рабыня?"
  "Не собиралась я тебе делать гадости..."
  "Не собиралась, а теперь собираешься мне вредить, рабыня, - я завизжал. - Приревновала Альтаиру ко мне.
  Конечно, я был красавцем.
  Но теперь я безумно красивый.
  Божественно красивый.
  Ты ревнуешь..."
  "Пожалуй, я изменю к тебе свое отношение, славный охотник на драконов", - Партэния ответила резко.
  В ее глазах сверкнули молнии.
  
  "Убьёт, - я подумал и запаниковал. - Обязательно убьет меня.
  Запросто уколет меня отравленной иглой.
  Или яд мне в ноздрю насыплет.
  Кто знает, сколько у рабынь во дворце интриг..."
  "Зачем же ты будешь менять ко мне отношение, рабыня? - Я широко развел руки в стороны.
  Но руки не спасут от отравленной иглы. - Меня Саломея и Клеопатра перекрасили.
  Ты же считаешь, что я стал другим на то время, пока краска с меня не сошла.
  Думаешь, что мы уже не друзья.
  Так измени свое мнение, Партэния".
  "На что ты намекаешь, славный охотник на драконов?
  Ты пытаешься затащить меня в постель?"
  "Фу, как грубо, рабыня, - я выпятил нижнюю губу. - Ты не угадала.
  Я не хочу затащить тебя в постель..."
  "Ты не хочешь меня соблазнить, господин?
  Я тебе не нравлюсь?
  Я не достаточно красивая для прекрасного тебя?" - Партэния улыбнулась.
  Слишком добро улыбалась.
  А когда добра слишком, то - не к добру...
  "Что ты, что ты, Партэния!
  Ты очень красивая!
  Ты мне нравишься более чем очень.
  Но дело не в постели.
  Я бы...
  Может быть, потом.
  После моей свадьбы с Альтаирой...
  Мы с тобой, как друг и подруга порезвимся в речке.
  Или в купальне...
  Или на крыше дворца встретим рассвет, Партэния..."
  "Скажи еще - в кузнице на наковальне мы с тобой встретим закат".
  "В кузнице на наковальне мы с тобой встретим закат, рабыня, - я послушно ответил быстро.
  Наткнулся на насмешливый презрительный взгляд Партэнии. - Ты меня подловила, рабыня. - Я шутливо погрозил пальцем.
  Но руки у меня при этой шутливости - тряслись... - На наковальне..."
  "Оставь наковальню кузнецу Атланту, Гендер".
  "Ты уже мне приказываешь, рабыня?"
  "Приказывают те, кто сильнее, господин".
  "Ты считаешь себя сильнее, чем я?"
  "Да, славный охотник на драконов.
  Я считаю, что я сильнее тебя.
  Более того - каждый в этом дворце сильнее, чем ты".
  "Даже так, - я промычал.
  Мычал осторожно... - Хорошо.
  Думайте, как хотите".
  И подумал:
  "Я на все согласен, лишь бы рабы мне не сорвали свадьбу.
  После свадьбы всех рабов продам.
  Партэнию - в первую очередь..."
  
  "Господин?" - Партэния прожигала меня взглядом.
  Скрестила руки на груди.
  "Да... Партэния".
  "Перед тем, как мы с тобой расстанемся навсегда..."
  "Не надо, - я выставил перед собой ладони. - Не убивай меня, рабыня. - Вот я и открылся, что боюсь, что Партэния меня убьет. - Не говори и не делай то, о чем потом будешь сожалеть".
  "Я не стану сожалеть о тебе, господин".
  "Но мы же с тобой - друзья".
  "Ты - перекрашенный, уже не друг мне, Гендер".
  "Ага, еще и Альтаира скажет, что я не тот, кем был, - я кусал губы. - Жрецы аннулируют нашу свадьбу.
  Разобьют глиняные таблички о нашей женитьбе.
  Нет!
  Я напрасно придумываю плохое.
  Жрец Леонид не отменит мою с Альтаирой свадьбу.
  Ведь мы с ним мило побеседовали.
  Я ему барана подарил.
  И Альтаиры не откажется от меня.
  Зачем?
  Ну, зачем меня Саломея и Клеопатра перекрасили?
  С одной стороны - я стал безумно красивым.
  Даже жрец мной заинтересовался...
  С другой стороны - не нужен мне повышенный ко мне интерес".
  "Партэния, - я уже чувствовал, как течет река времени. - Ты можешь провести ритуал дружбы надо мной хоть сейчас.
  Над обновленным мной!
  Новый ритуал продержится три дня.
  Потом - когда я получу свой прежний вид - будет действовать наш старый обряд дружбы.
  Так сказать - цепь дружбы не порвется..."
  "Ты? - Партэния задумалась. - Ты, господин, умно придумал..."
  "Я всегда говорю умно, рабыня".
  "Ты хочешь, чтобы я здесь, около колонны провела над тобой ритуал дружбы?"
  "Почему бы и нет, Партэния?"
  "Ты уже не боишься, что кто-нибудь заметит тебя в непотребной позе?"
  "Ну, и что, Партэния?
  Меня уже видели, когда я стоял на коленях перед тобой в кухне.
  Все знают.
  Зато я буду уверен, что ты не убьешь... - Я кашлянул в кулак. - Буду уверен, что мы с тобой и три дня будем дружить".
  "Господин, - в голосе рабыни загорелось восхищение.
  Я понял, что Партэния передумала колоть меня отравленной иглой. - Ты не славный охотник на драконов.
  Ты - славный хитрый лис".
  "Называй, как хочешь, - я захихикал. - Лишь бы другие не услышали".
  "Все же боишься, господин?"
  "Чего боюсь?
  Ничего не боюсь".
  "Ну, тогда...
  На колени, славный охотник на драконов Гендер.
  Я проведу над обновленным тобой второй обряд нашей дружбы".
  "С удовольствием, рабыня, - я упал на колени перед рабыней. - В прошлый раз я сомневался.
  Я колебался.
  Я боялся.
  Теперь же у меня нет сомнений.
  Я даже запомнил все действия в обряде дружбы.
  Я уже на коленях перед тобой, Партэния. - Я поклонился. - Кланяюсь тебе.
  Теперь ты, поставь на мою шею свою ножку.
  Моя поза означает - покорность в дружбе.
  Твоя же... мммм... поза.
  Мне очень нравится...
  Она - символ... твоего ко мне дружеского отношения".
  "Ты размягчил мое сердце, славный охотник на драконов, - Партэния опустила свою ножку мне на шею.
  Надавила сильно.
  Я вжался лицом в мраморную плиту пола. - Ты даже все запомнил, как надо..."
  "Я же не дурак", - я захотел подняться.
  Но Партэния не убирала с меня свою ногу.
  Наоборот, усилила давление.
  "Ээээээ, рабыня, - я проблеял. - Не хочу показаться не другом...
  Но вроде бы, как бы ты совершила обряд дружбы.
  Можешь с меня снимать свою замечательную ножку..."
  "Подожди, славный охотник на драконов".
  "Что ждать?" - Я почувствовал себя в капкане.
  Капли пота щекотали лоб.
  "Дружба не терпит лжи, славный охотник на драконов".
  "Я тебя никогда не обманывал, рабыня".
  "Ложь бывает нарочно, и по глупости.
  Ты лгал мне по глупости, славный охотник на драконов.
  Даже не понимал, что лжешь мне".
  "Что ты придумываешь, рабыня?" - Я взвизгнул.
  "В спальне Альтаиры..."
  "Я не был с тобой в спальне Альтаиры, - я старался не сорваться. - Вернее мы были.
  Но там еще и другие рабыни присутствовали.
  Что ты придумываешь о спальне Альтаиры?"
  "В спальне наглая Лаэртия, гадкая, гадкая Лаэртия, - Партэния давила на меня.
  Во всех смыслах давила - словами и ногой. - Лаэртия присела на кровать".
  "Я не помню.
  Я не смотрел на Лаэртию".
  "Ага, ври больше, Гендер, - Партэния меня чуть не размазала по полу. - Ты не только не смотрел на Лаэртию...
  Да, ты на нее не смотрел.
  Ты боялся, потому что ты трус, славный охотник на драконов. - Рабыня разъярилась.
  Я же решил подождать, пока она остынет... - Лаэртия поставила перед собой блюдо с пахлавой.
  Да, Лаэртия сидела.
  Блюдо с пахлавой стояло на кровати у нее между ног.
  Ты сделал вид, что любуешься только своей невестой Альтаирочкой.
  Будто бы ты...
  А хитрющая Лаэртия тоже делала вид.
  Будто бы она думает только о еде.
  Не знаю, хотела ли она есть, или не хотела.
  Даже знать не хочу.
  Но ты так косил глаза с Альтаиры на Лаэртию, что они вылезли".
  "Кто вылез?"
  "Твои глаза бесстыжие вылезли, господин.
  Как тебе не стыдно?!!
  В зале была твоя невеста Альтаира.
  Да и другие рабыни тоже хотели твое внимание получить.
  Ты же не отрывал взгляд от блюда между ног Лаэртии.
  Сладенького захотел, Гендер?"
  "Я люблю сладкое", - я брякнул.
  Но в моем положении я не должен даже шутить...
  Давление ноги Партэнии на мою шею усилилось.
  
  "А вот Лаэртия не любит сладкое.
  Она нарочно соблазняла тебя пахлавой, господин.
  Пахлавой и блюдом".
  "Я не соблазнялся на блюдо".
  "Зато ты соблазнялся на все остальное, славный охотник на драконов.
  Лаэртия не хотела есть.
  Она не заканчивала свою комедию.
  Она показывала всем, какой ты лгун, Гендер".
  "Чем же Лаэртия показывала, что я - лгун?"
  "Твоим поведением Лаэртия показывала, что ты - лжец!
  Ты забыл обо всех нас, господин.
  Ты ни о чем не думал, кроме как о Лаэртии..."
  "Откуда ты знаешь, о чем я думал?
  Ты же не читаешь мысли, рабыня".
  "Твои мысли бесстыдно вылезли наружу, Гендер.
  Лаэртия добилась того, что хотела.
  Она показала, насколько ты не любишь свою невесту Альтаиру.
  Ты - лжец, Гендер".
  "Я люблю Альтаиру", - я промычал.
  Под ногой девушки героически не получится.
  Только - мычание.
  "Я чуть не умерла от страха, - Партэния чуть ослабила давление своей ноги на мою шею, - когда Лаэртия бросила поднос с пахлавой на пол.
  Он загрохотал.
  Я никак не ожидала, что Лаэртия рассердится на тебя, Гендер".
  "Я тоже не ожидал", - я ответил честно.
  "Мне нравится, господин, что ты сейчас не солгал мне.
  Мог бы придумать, что ничего тогда не видел - ни Лаэртии, ни подноса с пахлавой".
  "Пахлава - вкусная", - я ответил осторожно.
  "Я тогда смотрела на поднос и думала, что Лаэртия легко сдалась тебе, Гендер".
  "Лаэртия сдалась мне?
  На кой она мне сдалась..."
  "Лаэртия выбежала из спальни.
  Я почувствовала себя брошенной.
  Все из-за твоего плохого поведения, славный охотник на драконов".
  "Мое плохое поведение? - Я зарычал.
  Нашел в себе силы рычать.
  Но сбросить ногу рабыни со своей шеи - не нашел на это сил. - Честно скажу - не помню Лаэртию в спальне Альтаиры.
  Но, если ты так подробно рассказываешь, Партэния, то, значит, так и было, как ты говоришь.
  Мы, мужчины, все время любуемся вами, женщины.
  Возможно, что я пялился на поднос с пахлавой между широко расставленных ног рабыни Лаэртии.
  Даже допускаю, что разные мысли бродили в моей голове.
  Кто же осудит мужчину за то, что он смотрит на голую девушку?
  Наверно, я не только на Лаэртию смотрел в спальне..."
  "На кого еще ты смотрел, славный охотник на драконов?" - Партэния от любопытства высунула язычок.
  "Помню, как на тебя смотрел, Партэния.
  Ты уронила амфору с розовым маслом.
  Наклонилась.
  Ползала по полу на четвереньках.
  Долго и тщательно собирала осколки амфоры".
  "Я потрясена, славный охотник на драконов.
  Ты - наглец! - Партэния произнесла с нескрываемым восторгом. - Почему я не видела, как ты на меня пялился?"
  "Потому что ты ползала ко мне задом, Партэния".
  "Надо же.
  А я и не знала".
  "На других тоже смотрел, - я не мог остановиться.
  Нашел чем хвалиться... - Но смотрение - ничего не значит.
  Я люблю Альтаиру..."
  
  "Все любят Альтаиру", - Партэния медленно убрала свою ногу с моей шеи.
  "Партэния?"
  "Да, господин".
  "Ты сняла с меня свою ногу.
  Могу ли я думать, что обряд новой дружбы - дружбы на три дня - между нами совершен".
  "Да, славный охотник на драконов.
  Ты теперь мой друг снова.
  Мы - друзья.
  Я уже не считаю тебя лжецом.
  Ты подробно объяснил, почему смотрел на Лаэртию с пахлавой.
  И на меня смотрел.
  Это не ложь, славный охотник на драконов.
  Когда мужчина подглядывает за женщиной...
  Это...
  Это...
  Скорее - геройство!"
  "Значит, мы друзья, - я поднялся.
  Расправил плечи. - Извини, подруга рабыня.
  Я иду жениться". - Я уверенно направился к залу-спальне Альтаиры.
  "Я с тобой, господин".
  "Со мной жениться?" - После обряда дружбы я чувствовал себя намного лучше, чем до.
  "С тобой пойду.
  Мы же друзья".
  "Да, рабыня.
  Мы опять друзья.
  Но не повторяй об этом каждый миг".
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Ты после первого обряда дружбы...
  На кухне...
  Ты сказал, что тебе понравилось".
  "Понравился обряд дружбы.
  Я не скрываю..."
  "А сейчас понравилось?"
  "Сейчас?
  Зачем ты меня спрашиваешься, рабыня?"
  "Я хотела бы сравнить прошлое с настоящим..."
  "Когда было лучше? - Я растирал пальцами виски. - Первый раз я очень волновался".
  
  
  ГЛАВА 412
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕРОЙ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "В первый раз все волнуются, славный охотник на драконов".
  "Но только не герои.
  Герои никогда не волнуются".
  "Значит, ты не герой, господин?"
  "Почему я не герой?"
  "Ты же сказал, что ты волновался.
  И тут же добавил, что герои не волнуются.
  Значит, ты не герой?"
  "Я - герой.
  В любом случае и всегда я - герой, - я поднял подбородок. - В первый раз я прислушивался к своим ощущениям.
  Ты стояла на моей шее, Партэния.
  Мой испуг перерастал в что-то важное.
  Когда обряд закончился, я понял, что важным было, что я получил подругу во дворце.
  Трудно одному, когда из-за каждой колонны в меня нацелена стрела с ядом".
  Я промолчал, что и от Партэнии ожидал иглу с ядом.
  "Сейчас тебе никто не угрожает, славный охотник на драконов".
  "Потому, что мне никто не угрожает, я расслабился.
  Могу думать ясно.
  И понимаю, что второй раз твой обряд подчинения прошел острее.
  Да.
  Наверно, сейчас, во второй раз было лучше".
  "Еще хочешь?"
  "Партэния!
  Рабыня.
  Мне всегда чего-то хочется.
  Но сейчас не позволю себе делать выводы.
  Слишком уж ты болтливая, рабыня.
  Я хочу, что-нибудь придумать, чтобы ты на время потеряла ко мне интерес".
  
  "Снова боишься, Гендер?" - Партэния незлобно усмехнулась.
  Открыла дверь в спальню Альтаиры.
  "Где все? - Я воскликнул. - Почему спальня пустая?
  Альтаира уехала жениться без меня?
  Тогда на ком?
  Ее перехватил другой жених?
  Но я же...
  Я же - неповторимый и самый лучший.
  Кто мой соперник?
  Старик жрец Леонид?
  Да, конечно, он выглядит величественно.
  Много знает.
  Но для счастливой семейной жизни и для постели знания не нужны..."
  "Не паникуй, славный охотник на драконов, - Партэния оглядела зал. - Действительно, все ушли.
  И знаешь, что самое гадкое, Гендер?"
  "Еще и о гадком мне расскажешь, рабыня", - я почувствовал, как в уголках глаз появились слезы.
  "Отвратительно не то, что тебя Альтаира не взяла с собой, жених.
  Хуже всего, что она оставила меня.
  Не пригласила с собой.
  Нет, Альтаирочка.
  Так с лучшими подругами не поступают. - Партэния решительно выбежала из зала.
   Я едва успевал за ней. - Они по другой лестнице спустились.
  Чтобы не встретиться со мной. - Партэния остановилась неожиданно для меня.
  Я ее сшиб на пол. - И ты, Гендер? - Партэния заплакала. - Тоже против меня пошел.
  Уронил меня.
  А еще друг называешься.
  Никто меня не любит.
  Все меня ненавидят". - Партэния пыталась сдержать слезы.
  Но они лились и лились.
  
  "Партэния, я нечаянно сбил тебя, - я поднял за руку рабыню.
  Силы в моих руках - хоть на легион рабынь хватит... - Ты же остановилась и не предупредила меня.
  Не плачь.
  Лучше скажи, где Альтаира и другие могут быть сейчас?
  В храм Аполлона помчались?
  Жениться без меня?"
  "Где, где? - Партэния размазывала слезы. - Упустил невесту, славный охотник на драконов?"
  "Не упустил, - я развернул плечи. - Пусть хоть сам дракон метит на мое место около Альтаиры.
  Я любого скину с трона..."
  "Любого?
  Даже цезаря?"
  "Слишком опасные у тебя вопросы, рабыня". - Я спускался по лестнице.
  "Апогея! - Зоркая Партэния первая заметила девушку. - Стой.
  Куда ты торопишься с корзиной пахлавы?"
  "Мы... - рабыня Апогея подошла к нам. - Мы...
  Сейчас в купальне в мяч будем играть".
  "Кто это мы?" - Я навис над Апогеей.
  "Мы, - Апогея рабыня сверкнула бездонными глазищами. - Наша госпожа Альтаира и - мы..."
  "Альтаира? - Мое сердце остановилось.
  Подумало.
  Снова начало скакать, как белка по веткам пальмы. - Альтаира готовилась к свадьбе.
  У нее же прическа.
  Я понимаю, что искупаться перед свадьбой необходимо.
  Но вода смоет наведенную на Альтаиру красоту..."
  "Альтаира передумала сегодня жениться на тебе, славный охотник на драконов", - в голосе Апогеи звенело торжество.
  "Передумала на мне жениться сегодня?
  Или сегодня передумала, вообще, жениться на мне? - В моей голове зашумело. - И кто же ее передумал?
  Что за злодей?" - На миг мне стало все безразлично.
  Я подумал:
  "Сначала хотел взять Альтаиру в жены из-за ее богатств.
  И сейчас тоже хочу получить ее дворец и все остальное.
  Но прибавилась и обида.
  Почему меня - дважды красавчика - Альтаира отвергла?
  Неожиданное..."
  "Ты сам передумал жениться на Альтаире, славный охотник на драконов", - рабыня Апогея наслаждалась моментом.
  "Сам я передумал?"
  "А как же? - Апогея поставила корзину с пахлавой на пол. - Мы прихорашивали нашу госпожу Альтаиру.
  Радовались за нее.
  Ты же - прекрасный, славный охотник на драконов.
  Альтаира вышла из своего зала.
  Искала тебя.
  Мы - вместе с нашей госпожой.
  И каково же были удивление многих, восторг немногих, и ужас Альтаиры, когда мы увидели вас..."
  "Кого нас? - Я проблеял. - Я и жрец Леонид были за закрытыми дверями!"
  "Если жрец Леонид превратился в Партэнию, - рабыня Апогея посмотрела на рабыню Партэнию и захихикала. - Ты, Парта, мило любезничала с Гендером.
  Тебя не смущало, что ты украла жениха у нашей горячо любимой госпожи Альтаиры.
  Надо же.
  Вы даже бесстыдно играли друг с другом.
  Гендер кланялся.
  Ты на нем скакала".
  "Я не скакала на Гендере.
  Я на шею поставила ногу.
  Так требует обряд дружбы".
  "Парта, Парта, - рабыня Апогея печально качала прелестнейшей головкой. - Мы же с тобой подруги.
  Ты могла бы увести Гендера подальше.
  Например, к старому заброшенному колодцу.
  Или в свою спальню бы привела.
  Чтобы вас никто не увидел.
  Но ты совсем совесть потеряла.
  Не стыдишься ничего.
  При всех резвилась с Гендером..."
  "Мы не резвились", - рабыня Партэния опустила милейшую головку.
  "Не резвились мы", - я промычал.
  "Альтаира так и сказала, - рабыня Апогея вытирала свои слезки: - "Если мой жених Гендер резвится с Партэнией, то и я буду резвиться.
  Пойдемте в купальню играть.
  Свадьба отменяется.
  Пусть я останусь нетронутая Гендером..."
  Так Альтаира сказала".
  "Апогея, Апогеечка, - рабыня Партэния обняла Апогею. - Пусть Альтаира.
  Пусть ее.
  Но ты же, как могла так со мной поступить?
  Ты убежала со всеми.
  Мы же с тобой всегда вместе купаемся..."
  
  "Я не хотела разрушать твое счастье, Парта, - рабыня Апогея обняла Партэнию. - Вы так прекрасно выглядите вдвоем - ты, и славный охотник на драконов Гендер.
  Я подумала, что Гендер для тебя лучше, чем я.
  Поэтому я ушла с Альтаирой..."
  "Гендер?
  Лучше чем ты? - рабыня Партэния вспыхнула. - Что за глупости, Апогея.
  Посмотри на себя.
  Сравни себя с Гендером.
  Да, Гендер божественно красив.
  Но его красота - капля в море по сравнению с твоей красотой, Апогея.
  Да я тебя не только за красоту люблю.
  Ты же - моя лучшая подруга".
  "Правда?" - Апогея подняла счастливое лицо.
  "Очень правда, Апогея".
  "Партэния и Апогея без меня обойдутся, - я подумал.
  Подхватил корзину с пахлавой. - Я же должен заботиться о себе.
  Еще не все потеряно. - Я побежал к купальне. - Альтаира видела меня с Партэнией.
  Как раз, наверно, в тот момент, когда Партэния подчиняла меня себе.
  Проводила обряд дружбы.
  Как Альтаира подкралась бесшумно?
  Да еще со своими рабынями?
  Наверно, не бесшумно.
  Но мы с Партэнией так были увлечены... обрядом дружбы, что не заметили, не услышали.
  Я бы мог подумать, что рабыня Партэния и увидела, услышала, но не сказала мне из вредности...
  Но рабыня Партэния, действительно, и видела и не слышала Альтаиру со свитой.
  Потому что Партэния не хотела, чтобы Альтаира и Апогея - а может быть, и другие ее любимые подружки - не желала, чтобы они ревновали.
  Умеют же девушки завязать клубок интриг.
  Девушки интригуют.
  Мужчины страдают от их интриг... - Я уже подбегал к купальне: - Хоть бы один совет жреца Леонида вспомнить.
  Если Альтаира обвинит меня...
  Да, вроде бы вспомнил.
  Жрец Леонид учил, что мужчина всегда прав.
  Я не должен позволить Альтаире усомниться в этом".
  Я бежал быстро.
  Даже очень быстро.
  "Успел, - я схватил Альтаиру за тонкую руку. - Еще бы миг, и ты, Альтаира, смыла бы с себя красоту. - Я вытащил обнаженную невесту подальше от купальни. - Нет.
  Красоту ты бы не смыла.
  Несмываемая твоя красота, Альтаира.
  Но то, над чем трудились рабыни...
  Прическа, ароматический порошок и другое...
  Оно бы смылось".
  "Гендер, ты сам смылся", - Альтаира смотрела на меня с ненавистью.
  "Ни слова больше, невеста моя, - я прижал хрупкую Альтаиру к себе.
  Накрыл губами ее губы.
  Долго-долго не мог оторваться от сладости. - Я всегда прав".
  "Да, ты всегда прав, Гендер, - Альтаира трясла дивнейшей головкой.
  Ненависть в ее глазах сменилась сильнейшей страстью. - Но ты был с Партэнией..."
  "Я не был с Партэнией, - я начал оправдываться.
  Вспомнил, что жрец Леонид учил - нельзя оправдываться.
  Если я прав, то зачем оправдываюсь.
  Тем более что Альтаира хотела увлечь меня в болото своих обвинений. - МЫ сейчас с тобой прогуляемся по твоим владениям, Альтаира.
  Ты успокоишься.
  Мы все обсудим.
  Я знаю, что ты меня понимаешь, невеста моя..."
  "Госпожа, - разумеется, рядом с Альтаирой появилась рабыня Клотильда.
  Клотильда словно не видела меня. - Что прикажешь делать с кабаньими тушами?
  Готовить к... пиру?
  Или..."
  "Или! - Альтаира ответила твердо. - Будет ли свадебный пир, я еще не знаю".
  "Тогда я скажу Томасоклу, чтобы он приготовил сладких лепешек на вечер.
  Пахлава с изюмом, лепешки, персики - никогда не будут лишними".
  "Персики не будут лишними, - Альтаира согласно кивнула прелестнейшей головкой. - Спасибо, Клотильда.
  Большое спасибо".
  Госпожа похвалила свою рабыню.
  Не просто похвалила, не обыкновенным спасибо, а - большим спасибо...
  
  "Альтаира", - в оливковой роще я оглянулся через левое плечо.
  Купальня и ожидающие рабыни остались позади.
  "Да, Гендер".
  "Впервые, когда мы с тобой одни, можем побеседовать".
  "Я боюсь, Гендер".
  "Чего ты боишься, невеста моя?"
  "Того и боюсь, что я твоя невеста, Гендер".
  "Ооооо, Альтаира боится меня, - я подумал радостный. - Боится, значит, уважает.
  Уважает - означает - любит...
  Не прошли даром уроки жреца Леонида".
  Вслух ответил:
  "Не надо бояться человека с мускулами, Альтаира.
  Я здесь, чтобы защитил тебя".
  "О, мой герой.
  Мой Гендер!" - Альтаира робко прижалась ко мне.
  "Только бы не потерять.
  Только бы удержать эту нить подчинения, - я молча пытался придержать панику. - Вдруг, ошибусь?
  Вдруг, скажу или сделаю что-то не то...
  Жрец Леонид учил, чтобы я молчал.
  Но как обольщать молча?
  Паника!
  Паника!".
  "Гендер?"
  "Да, Альтаира".
  "Какую оливку для тебя сорвать?
  Большую?
  Или, может быть, маленькую?
  Или ты хочешь персик?"
  "Маленькую?
  На что ты намекаешь, Альтаира?
  Что у меня маленький...
  Что я маленький?"
  "Ни на что не намекаю, Гендер", - Альтаира покраснела от смущения.
  
  "Нет, спасибо, невеста моя.
  Оливок не нужно".
  "Персик хочешь, Гендер?"
  "Персик? - Я закашлялся. - Персик - только после свадьбы".
  "Свадьбу хочешь, Гендер?"
  "Так я только тебе и твержу, Альтаира.
  Что мне нужна свадьба, - мой голос сорвался на писк. - Свадьбу мы должны были сегодня..."
  "Но ты развлекался с Партэнией, мой жених.
  Развлекался в моем дворце". - Голос Альтаиры окреп.
  "Нет, так не пойдет, Альтаира, - я напряг все мускулы, которые напрягались. - Ты должна называть все нашим.
  Все - твое и мое.
  Мы же с тобой почти муж и жена.
  Ты же сказала, что дворец твой".
  "Боюсь, что я не понимаю тебя, - Альтаира пожала плечами. - Что-нибудь еще хочешь от меня, Гендер, кроме женитьбы?"
  "Я проиграл, - я снова паниковал. - Альтаира хитрым способом заболтала меня.
  Не должен был я отвечать.
  Но она заставила.
  Теперь я должен наступать решительно и бесповоротно..."
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Ты не обидишься, если я посажу тебя в подвал под замок?"
  "Чтооооо, Гендер?" - Лицо моей невесты вытянулось.
  Я потом долго размышлял - как может вытянуться лицо...
  В нем же кости.
  "Ты испуганная, Альтаира.
  Тебе нужен покой.
  Но покой ты обретешь только в одиночестве.
  Посидишь недельку на цепи в подвале..."
  "Как рабыня?" - Альтаира вся сжалась.
  "Да, Альтаира.
  Как рабыня посидишь на цепи.
  Подумаешь.
  Отдохнешь.
  Поймешь, что я - самый лучший для тебя вариант".
  "Гендер, - Альтаира нервно провела пальчиком по губам. - Я ведь не спрашивала твоего совета, как мне жить. - И вдруг, добавила: - Это тебе Партэния подсказала, что меня надо посадить на цепь в подвале?"
  "Партэния?
  Нет!
  Я сам додумался".
  "У Партэнии были подобные мысли.
  Она говорила, что настолько за меня переживает, что хочет меня спрятать куда подальше.
  Под замок.
  В подвал.
  На цепь".
  "Партэния, наверно, права..."
  "Да зачем вам это, Гендер?
  Ты влюбился в Партэнию?
  Поэтому она ставила тебе ногу на шею.
  Поэтому ты ей подчинялся".
  Я хотел ответить, что не влюбился в Партэнию.
  Сказал бы, что не люблю рабынь.
  Что Альтаира для меня дороже - в любом смысле.
  Но, вдруг, вспомнил учение жреца Леонида.
  Его лицо всплыло в моей памяти.
  Жрец Леонид грозил мне пальцем.
  Вокруг него пылали костры мертвого мира.
  "Жрец Леонид предупреждал, чтобы я молчал, - я подумал. - Молчать и доказывать, что я всегда прав".
  Я выпятил грудь.
  Поднял подбородок.
  "Оооо, Гендер, - Альтаира пролепетала. - Ты очень красивый!".
  Сработало!
  Получилось!
  "Теперь ты понимаешь всю нелепость своего положения без меня, Альтаира, - я продолжал добивать словами. - Незачем все это.
  Всем давно это известно.
  Даже ребенок поймет". - Я говорил обще.
  Так учил жрец Леонид.
  
  "Да, да, Гендер.
  Вовсе незачем меня сажать в подвал на цепь, чтобы я отдохнула и была в безопасности, - Альтаира поняла все...
  Но только по-женски.
  По-своему все поняла. - Конечно, я пожалею позднее.
  Но так же будет лучше для всех вас.
  Все обдумаю..."
  "Что ты задумала, Альтаира?"
  "Я вас всех посажу в подвалы на цепи, Гендер.
  Тебя, своих рабов и рабынь.
  Вы будете сидеть в подземельях.
  Я же одна стану ходить по дворцу.
  Одна я буду в безопасности.
  Ты же хотел меня спасти, Гендер.
  Если вас не будет, то никто меня не потревожит".
  "А разбойники? - Я проблеял. - А бродяги?"
  "Разбойники и бродяги? - Альтаира беспечно махнула тонкой ручкой.
  Я невольно залюбовался игрой света на блестящей коже. - С разбойниками и бродягами я найду общий язык.
  По крайней мере, с ними будет не сложнее, чем с вами".
  "То есть ты, Альтаира, устала от нас?" - Я зачем-то подсказал хозяйке дворца, что она устала.
  "Неудивительно, что ты смотришь на меня с подозрением, Гендер.
  Внимательно и изучающе.
  Но теперь уже поздно.
  Я все решила.
  Не будешь больше против меня интриговать.
  В подземелье у тебя будет время поговорить с рабами и рабынями.
  Особенно с твоими любимыми рабынями - Апогеей, Анфисой, Лаэртией, Клотильдой, Клеопатрой, Партэнией, Ванессой, Василисой, Пандорой..."
  "Да остановись ты, безумная, - я в ярости непозволительно резко схватил Альтаиру за плечи.
  Тряс ее, как грушевое дерево. - Ты неспокойная.
  Ты недовольная собой.
  Все почему?"
  "Почему?" - Побледневшая Альтаира чуть приоткрыла посиневшие губы.
  "Потому что у тебя душа неспокойна, Альтаира.
  Ты любишь меня.
  Ты безумно в меня влюблена. - Я стал вбивать в головку своей невесты простые слова. - Ты не можешь дождаться нашей свадьбы.
  Ты мечтаешь стать моей женой.
  Мы немедленно отправляемся жениться..."
  "Куд...
  Куда?"
  "Жениться, Альтаира.
  Жрец Леонид ждет.
  Жрецы в храме Аполлона с нетерпение ожидают нас.
  Ты же не хочешь подвести жрецов, Альтаира?
  Если жрецы сердятся, то они приносят в жертву людей.
  Ты мечтаешь оказаться на жертвенном алтаре, Альтаира?
  Смешно будет - Альтаира и алтарь.
  Многие комедианты будут злословить, как Альтаиру на алтаре зарезали жрецы..."
  "Не смешно вроде бы, Гендер?"
  "Тебе будет не смешно, Альтаира, если ты прогневаешь жрецов...
  И меня разозлишь.
  Поэтому, собирай свои тряпки, невеста моя..."
  "Хорошо, - Гендер, - Альтаира покорно опустила свою миленькую головку. - Отправляемся в храм жениться.
  Я...
  Йа только носик припудрю..."
  
  "Ты уже припудривала носик, Альтаира.
  Хватит!
  Если часто припудривать носик, то он покраснеет, как у любителя ассирийского дешевого вина.
  Чихать будешь постоянно, если нос свой каждую минуту будешь припудривать, Альтаира.
  Станешь похожа на пастуха".
  "Ты имеешь в виду Коринфу, Гендер?"
  "Почему Коринфа?
  Зачем Коринфа?" - Альтаире удалось сбить меня с мысли.
  "Коринфа - пастушка.
  Ты сказал, что у меня нос станет похож...
  Нет, я стану похожа на пастушку Коринфу.
  Но Коринфа - моя двоюродная сестра...
  У нее замечательный аккуратненький носик.
  Он не похож на носы любителей асирийского дешевого вина..."
  "Альтаира, не уводи в сторону разговор, - я прищурил глаза. - Вызывай рабов.
  Пусть готовят колесницы.
  Мы торжественно отправимся в храм Аполлона жениться".
  "Да!
  Да, конечно, мой герой.
  Прямо в колеснице поженимся". - Альтаира пролепетала.
  "В колеснице мы встретились, Альтаира.
  В колеснице мы и поженимся, - я согласно кивнул.
  Мои прелестные волосы колыхнулись. - Что?
  Нет, в колеснице мы не поженимся.
  В колеснице...
  Затруднительно в колеснице.
  Мы поженимся в храме Аполлона.
  Я никогда не женился и не выходил замуж.
  Но знаю, что нас посадят на треножники над дурманящими дымами... - Я закрыл глаза.
  Представлял, как рабы после свадьбы бросают под мои ноги розы.
  Нет.
  Розы колючие.
  Лучше пусть рабы бросаются мне под ноги.
  Я пойду по телам рабов.
  Я и Альтаира вместе пойдем... - Альтаира? - Я хотел рассказать, что я задумал шагать по рабам. - Альтаира?"
  Но ответа не получил.
  
  Я открыл глаза:
  "Сбежала?
  Альтаира убежала от меня? - Я зарычал. - Что же после свадьбы будет?
  Я только глаза закрою, а Альтаира побежит мне изменять"?
  Показалось, что среди деревьев мелькнула туника Альтаиры.
  Я понесся, как горный козел по камням.
  Мчался быстрее лани.
  Ах, ну да.
  Либо быстрее горного козла, либо - быстрее лани.
  В какой-то момент мне показалось, что я не только догоню, но и перегоню быстроногую Альтаиру.
  Но вдруг...
  Все плохое случается вдруг.
  Хорошее...
  Хорошее со мной в последнее время не случалось.
  Моя нога влетела в нору.
  "Понарыли тут", - я подумал в последний момент перед падением.
  Но бег мой был настолько быстрый, что тело и голова продолжали двигаться.
  Нога же застряла в кротовой или лисьей норе.
  Лбом я врезался в персиковое дерево.
  На меня сверху посыпалось.
  "Проклятие, - я зарычал рыком великим. - Неужели, я настолько прекрасный, что девушки не выдерживают моей красоты и сбегают".
  
  "Гендер, не рычи", - кусты раздвинулись.
  Передо мной оказалась пастушка Коринфа.
  "Коринфа?" - Я выдернул ногу из норы.
  Потирал ладонью, ушибленный о персиковое дерево, лоб.
  "Гендер, ты мне всех овец своим рыком взбудоражил, - Коринфа с интересом рассматривала меня. - Овцы, конечно, не разбежались по сторонам.
  Они умные.
  Вернее, они - жирные.
  Жирные не могут бегать быстро.
  Но они переволновались.
  Из-за твоего рыка могут потерять в весе".
  "Ты только об овцах думаешь, Коринфа", - я раскачивался из стороны в сторону.
  "О чем же мне думать, Гендер?
  Не о тебе же..."
  "Рабыня, - я ощупывал себя.
  Не сломал ли ребро... - Ты, хоть и двоюродная сестра Альтаиры, но ты - рабыня.
  Поэтому называй меня - господин".
  "Да, Гендер".
  "Господин".
  "Да пошел ты..."
  "Не смей дерзить мне, рабыня".
  "Гендер...
  Хорошо, я стану называть тебя господином.
  Иногда".
  "Совсем другое дело, рабыня".
  "Господин.
  Ты, зачем головой персики околачиваешь?"
  "Йа?
  Я побежал за Альтаирой.
  Хотел догнать.
  Но понарыли тут всякие барсуки и еноты нор.
  Нога в нору провалилась..."
  "Да, господин.
  Барсуков и енотов нужно гнать с наших полей, - пастушка рабыня меня горячо поДжейнержала. - Овцы иногда проваливаются в норы.
  Приходится кузнеца Атланта звать на помощь, чтобы достать овцу из ямы".
  "Коринфа?"
  "Да, Гендер".
  "Господин..."
  "Да, господин".
  "Мы только что с Альтаирой тебя вспоминали.
  Но так вышло...
  Когда о тебе говорили, тебя не было.
  Зато Альтаира была.
  Сейчас я разговариваю с тобой.
  Но Альтаиры нет".
  "Сильно же ты приложился головой к дереву, Гендер.
  Посредине лба у тебя наливается".
  "И как мне с этим жениться, - я ощупывал шишку.
  Стонал. - Жрецы и рабы будут надо мной смеяться.
  Скажут, что еще до свадьбы мне Альтаира наставила рога".
  "Рог".
  
  
  ГЛАВА 413
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РОГ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Что, Коринфа?"
  "Не рога, а - один рог тебе наставила моя двоюродная сестричка", - пастушка засмеялась.
  "Скажи, рабыня".
  "Скажу, господин".
  "Разве я не прекрасен?
  Почему от меня убежала Альтаира?"
  "Ты слишком переусердствовал с красотой, Гендер", - пастушка присела рядом со мной".
  Ее туника бесстыдно оголила...
  "Разве я переусердствовал с красотой?
  Красоты мало не бывает".
  "Альтаира боится тебя, Гендер".
  "Боится?
  А я и не заметил.
  Мне кажется, что, наоборот".
  
  "Посмотри на себя со стороны, Гендер.
  Ты - могучий, прекрасный, сильный, грациозный герой.
  Да еще и славный охотник на драконов.
  От тебя девушки сходят с ума..."
  "Ты тоже сходишь от меня с ума, рабыня?" - Я невесело засмеялся.
  "Конечно, господин.
  Ты стал еще краше, после того, как Саломея и Клеопатра тебя улучшили.
  Невозможно не влюбиться в тебя".
  "Только без любви, рабыня, - я замычал. - Мне и так сложно".
  "В тебя все влюблены, господин.
  И рабы, и рабыни.
  Но любовь разная бывает.
  Многие боятся любви.
  Говорят себе, что лучше возьмут некрасивого в мужья, чем красавчика.
  Опасаются, что красивый бросит.
  Начнет гулять на стороне.
  То же самое и с мужчинами.
  Они просто боятся подойти к красавице.
  Поэтому выдумывают, что некрасивые девушки добрее, женственнее, преданнее.
  Так и Альтаира.
  Ты для нее, как бог с Олимпа".
  "То есть, я не существую?
  Богов Олимпа нет..." - Я удачно пошутил.
  Но вспомнил, что девушки не понимают шутки мужчин.
  "Ты существуешь, господин.
  И ты - прекрасен..."
  "Рабыня?"
  "Да, господин?"
  "Ты пододвинулась ко мне слишком близко".
  "Ой, прости, Гендер.
  Я и не заметила.
  Просто подо мной там было мокро.
  Я и пересела, где суше".
  "Мокро, значит, под тобой было, рабыня?
  Ну, ну..."
  "Я и говорю, - щечки Коринфы зарделись. - Все тебя любят.
  Но все боятся твоей красоты.
  Поэтому, Альтаира и сбежала от тебя..."
  "Что я должен сделать, чтобы меня Альтаира полюбила и не боялась?
  Изуродовать себя?
  Кстати, уже изуродовал.
  На лбу шишка красная".
  "Нет, Гендер.
  Тебя шишка не уродует.
  Она тебя делает более мужественным".
  "Шутишь, рабыня?"
  "Мы к шишке приклеим огромный бриллиант...
  Тогда шишка твоя превратится в достоинство, в украшение..."
  "У тебя, рабыня, есть бриллиант?"
  "У меня много что найдется для тебя, Гендер".
  "Не заигрывай со мной, рабыня.
  Нет у тебя никакого бриллианта.
  Рабам не положено имущество.
  У вас, рабов, нет ничего..."
  "У простых рабов ничего нет, Гендер.
  А у рабов Альтаиры много чего есть", - Коринфа раздвинула ноги.
  
  "Рабыня?"
  "Да, господин".
  "Ты ноги сдвинь.
  Не соблазняй меня..."
  "Я тебя, конечно, люблю, Гендер.
  Нет, не люблю.
  Как бы люблю.
  Ты очень притягательный.
  Но даже в самой большой любви можно обжечься.
  Поэтому я не перед тобой ноги раздвигаю".
  "А перед кем ты раздвигаешь свои...
  Хм...
  Скажу, что очень красивые, ножки?"
  "Я раздвигаю их для тебя, но не перед тобой, Гендер".
  "Не понял..."
  "Охотники на драконов и герои не должны много понимать, - пастушка рабыня засунула руку под тунику.
  Повозилась там.
  И вытащила огромный бриллиант. - Вот, господин.
  Как я и обещала.
  Сейчас приклеим бриллиант тебе на лоб..."
  "Ты?
  Ты прятала бриллиант под туникой, рабыня? - Я даже заикался. - Что ты там еще прячешь?"
  "Другие драгоценности я не под туникой храню", - рабыня смущенно опустила головку.
  "Но как?
  Зачем?
  Почему, рабыня?"
  "Почему не под туникой остальное у меня?"
  "Нет, рабыня.
  Почему бриллиант там был.
  Между твоих ног..."
  "Ты же знаешь мою тайну, Гендер, - рабыня подняла головку.
  Нежно на меня посмотрела. - Я же - девушка.
  Но все думают, что я - миленький парень, пастушок Коринф.
  Только тебе и Альтаире открыта моя тайна.
  Альтаире - потому что она меня знает давно, как девушку.
  Ты...
  Ты будешь мужем Альтаиры.
  Для других я - парень.
  Поэтому я не снимаю с себя тунику.
  Чтобы никто не увидел, что я красивая девушка".
  "Твои игры - твое дело, рабыня.
  Но ты постоянно с рабынями, а не с рабами.
  Я видел тебя даже в купальне с рабынями.
  Все были в купальне голые.
  Лишь ты одна - в тунике".
  "Конечно, Гендер, - Коринфа засмеялась звонко. - Если бы я сняла тунику, то моя тайна исчезла бы".
  "А бриллиант, рабыня?"
  "Что, бриллиант?"
  "Зачем под туникой?"
  "Какой же ты недогадливый, Гендер, - рабыня смущенно сопела. - Если вдруг какой-нибудь озорник раб...
  Или шаловливая подружка...
  Схватят меня... там.
  То они нащупают небольшое, но твердое.
  Что подумают?"
  "Что они подумают?" - Я обалдевший тряс головой.
  "Они подумают, что трогают меня за мужской.
  Никто не заподозрит, что я девушка".
  "Но твой бриллиант отличается...
  Хм...
  От мужского".
  "Главное, что ТАМ должно быть что-то, Гендер.
  Не я должна тебе это говорить..."
  "А кто мне должен об этом рассказывать, Коринфа?"
  "Ты же не маленький мальчик, Гендер".
  "Ты говоришь, как жрец Леонид, рабыня".
  "Никогда я не стану жрецом".
  "Рабыня?"
  "Да, господин".
  "Ты мне дала на время поносить бриллиант на лбу", - от волнения во рту пересохло.
  
  "Нет, Гендер.
  Этот бриллиант - мой свадебный подарок тебе".
  "Ты?
  Девушка?
  Даришь мужчине свадебный подарок?"
  "Да, Гендер".
  "Рабыня - господину?"
  "Конечно, Гендер".
  "Но мужчина должен девушек одарять..."
  "Ты не мужчина, Гендер".
  "Как это я не мужчина?
  Я, конечно, не ношу под туникой огромный бриллиант.
  Потому что по мне и так видно, что я - мужчина".
  "Ты выше любого мужчины, Гендер.
  Ты - сверх красавец мужчина.
  Перед мужчиной девушка может устоять.
  Но перед ослепительным красавцем не устоит никто..."
  "Но ты же устояла, рабыня.
  Альтаира тоже устояла.
  Даже так Альтаира устояла, что сбежала от меня".
  "Я от тебя не сбегу, Гендер", - рабыня Коринфа прижалась ко мне.
  "Ээээ, рабыня, - я напряг мускулы. - Даже, если бы я представил.
  Даже, если бы это произошло...
  То как бы мы объяснили другим, что мы вместе?
  Ты бы открылась всем, что ты - девушка?"
  "Нет, Гендер.
  Пусть все думают, продолжают думать, что я - парень пастух Коринф".
  "Но как же я, Гендер, герой, красавец, буду показываться на людях с парнем?"
  "Красавцам и героям все можно, Гендер.
  Чем выше человек, тем больше у него свободы.
  Рабам и бродягам нельзя быть мужчине с мужчиной.
  А патрициям - даже необходимо показывать, что патриций любит патриция".
  "Ты все придумала заранее, Коринфа".
  "Да.
  Я все решила, Гендер.
  Ты возьмешь в жены Альтаиру.
  Тем более, что ты принял мой свадебный подарок - бриллиант.
  Теперь отрабатывай его.
  Я же буду твоей подругой.
  Пусть же все считают, что я - твой дружок".
  "То есть ты, рабыня, разрешаешь мне стать мужем твой двоюродной сестры Альтаиры? - Я выдохнул с облегчением. - Я же подумал, что ты хочешь стать моей женой..."
  "Хочу стать твоей женой? - Пастушка фыркнула.
  Даже отодвинулась от меня, чтобы лучше рассмотреть. - Ни за что.
  Я же говорила, что ты слишком красивый, Гендер, чтобы я была с тобой по-настоящему.
  Мы будем просто дружить втроем: ты, я и Альтаира".
  "Я не возражаю, - я сдвинул колени.
  Потому что Коринфа слишком упорно пыталась заглянуть между них. - Осталось только убедить Альтаиру, что так и будет".
  "Альтаиру я уговорю", - пастушка поднялась.
  Стояла передо мной.
  Туника у нее слишком короткая.
  "Рабыня?"
  "Да, господин?"
  "Почему ты так хочешь, чтобы Альтаира стала моей женой?"
  "Потому что так будет лучше для всех, Гендер".
  "Я не стану расспрашивать тебя, рабыня.
  Мне уже другие рабыни говорили, что видят во мне нужного им хозяина.
  Что я - безвольный, трусливый.
  Мной легко управлять.
  Поэтому я лучше, чем, например, был бы вашим хозяином друг моего детства Гамидоний.
  Рабыни убили Гамидония, потому что он был волевой и сильный духом.
  Он жестко управлял бы рабами.
  Под моим правлением вы, рабы, будете себя чувствовать, как прежде - свободно.
  Я правильно тебя и других рабов понял, Коринфа?"
  "Именно так, Гендер".
  "Что ж...
  Пойдем искать Альтаиру.
  Надеюсь, что она не провалилась в кротовую дыру..."
  
  "Но сначала, Гендер, я прилеплю тебе бриллиант на шишку на лбу".
  "Прилепишь?"
  "Сок гуаявы очень липкий.
  Он удержит бриллиант на шишке".
  "Рабыня?"
  "Да, господин?"
  "Спасибо тебе за то, что ты подарила мне свадебный подарок, - благодарность давалась мне с трудом.
  Но я должен был получить Коринфу в друзья... в подруги... - И за то, что с Альтаирой меня поДжейнерживаешь, спасибо тебе... рабыня".
  Назвал Коринфу рабыней.
  Все же рабыня должна знать свое место...
  "Гендер?"
  "Хм...
  Не Гендер, а - господин Гендер".
  "Я принесу сок гуаявы".
  "Зачем сок гуаявы?"
  "Я же говорила, что липким соком прилеплю тебе бриллиант на шишку на лбу".
  "Богато будет выглядеть, - я ответил после раздумий. - Красивое.
  Во лбу бриллиант горит".
  "Да, Гендер!
  Красивое будет!
  Еще краше станешь.
  Хотя, кажется, что уже лучше некуда".
  "Не некудактай, рабыня", - я милостиво махнул рукой.
  Пастушка Коринфа скрылась в зарослях.
  Я же перекатывал бриллиант с ладони на ладонь.
  Смотрел сквозь него на солнце.
  "Чистый бриллиант.
  Без трещин.
  Без вкраплений угля.
  Дорогой очень.
  С чего это рабыня так расщедрилась?
  Может быть, хочет меня задобрить?
  Или для нее этот бриллиант - самая малость?
  У Коринфы много подобных бриллиантов?" - У меня чуть не раскололось сердце.
  "Вот и я", - пастушка Коринфа прилетела как бабочка.
  В руке она держала гуаяву.
  "Быстро же ты, рабыня".
  "Я - быстроногая.
  Мои ножки..."
  "Меня не интересуют твои ножки, рабыня".
  "Не обманывай сам себя, Гендер.
  Ты же на меня жадно смотришь".
  "Не на тебя, а на твою гуаяву я жадно смотрю".
  "На гуаяву любуешься?
  На мою?" - пастушка склонила прелестнейшую головку к правому плечу.
  Захихикала.
  "Лепи скорее, - я не стал перехихикиваться с Коринфой. - А то кто-нибудь, например, садовник раб Дрон увидит шишку на моем лбу.
  Дрон обязательно подумает, что я к тебе приставал.
  А ты мне ответила камнем в голову".
  "Почему Дрон подумает, что ты ко мне приставал, Гендер?"
  "Потому что раб Дрон только о том и думает, как кто-нибудь к кому-нибудь пристает.
  Раб Дрон больной на голову.
  И болезнь у него находится внизу живота".
  "Ты сказал, что Дрон больной на голову.
  Но затем сказал, что у него болезнь внизу живота".
  "Да!
  Потому что раб Дрон думает низом живота".
  "Не двигайся, господин, - пастушка рабыня встала на цыпочки. - Сейчас я смажу твою шишку".
  "Смажь мою шишку, рабыня".
  "Не говори так, господин".
  "Как не говорить, рабыня?"
  "Не говори, чтобы я смазала твою шишку".
  "Но ты же сама так сказала, Коринфа".
  "Я имела в виду другую шишку.
  Ты же говоришь гадко, Гендер".
  "Молчу, молчу". - Я замер на месте.
  Рабыня пыхтела.
  Вертелась.
  Даже подпрыгнула.
  "Неудобно, господин.
  Ты слишком высокий и могучий.
  Твои грудные мышцы великолепные, тренированные мне мешают".
  "Зато твои груди мне не мешают", - я довольный расхохотался.
  Приятно, когда - хоть и рабыня - но хвалит меня.
  "Я встану на камень, чтобы повыше была, - Коринфа забралась на плоский валун. - Подойди ближе, Гендер".
  "Так удобно тебе, рабыня?"
  "Да, так удобно, - рабыня смазывала гуаявой шишку на моем лбу. - Более чем удобно.
  Давай бриллиант, Гендер".
  "Не убежишь с МОИМ бриллиантом, рабыня?" - Я сделал вид, что пошутил.
  Но на самом деле тревожился.
  "Вдруг, Коринфа пожалела, что подарила мне бриллиант? - я подумал. - Раскаивается?
  Схватит бриллиант и убежит со смехом.
  Со смехом и с бриллиантом убежит..."
  Все же, я, словно от себя оторвал бриллиант.
  "Тамазонкаак, Гендер.
  Вот так, господин.
  Сейчас.
  Уже!
  Совсем хорошо.
  Совсем близко". - Пастушка Коринфа грудью упиралась в мою могучую грудь".
  "Да, рабыня, - я замычал. - Действительно, близко.
  Правда - совсем хорошо". - Я обнаружил, что смотрю в глаза Коринфы.
  Она неотрывно смотрела в мои глаза.
  Губки пастушки приоткрыты.
  Ближе, ближе, ближе.
  Я уже сгорал в горячем дыхании Коринфы.
  Еще миг...
  
  "Наш Гендер соблазняет пастушка", - ожидаемо раздался гадкий ядовитый голос раба садовника Дрона.
  "Дрон?
  Раб?" - Я отпрыгнул от Коринфы.
  Она слетела с камня.
  "Да, я раб садовник Дрон, - раб улыбался мерзко. - А ты кто?"
  "Я - Гендер.
  Ты, раб, забыл что ли?"
  "Раньше ты для меня был славным охотником на драконов, Гендер.
  Ты же для меня и женихом нашей госпожи Альтаиры был.
  Но теперь я не знаю, кто ты.
  Ты надругался над рабыней Клеопатрой".
  "Гендер?
  Господин?
  Ты надругался над Клеопатрой?" - Пастушка Коринфа вытаращила прекрасные глазища.
  "Врет он все, - я надул щеки. - Мы с Клеопатрой мило беседовали".
  "Затем ты, Гендер, соблазнил и насильничал над Василисой", - раб не унимался.
  "Гендер, ты и над Василисой насильничал?" - Голос Коринфы задрожал от ужаса и негодования.
  "Коринфа, - я заскрежетал зубами. - Ты неправильно говоришь.
  Ты сказала, что я И Над Василисой насильничал.
  Тем самым ты доверяешь лживым словам Дрона, что я насильничал над Клеопатрой, а затем - над Василисой".
  "Мне любопытно, Гендер..." - С языка раба стекала зеленая слюна.
  "Что тебе любопытно, раб?"
  "Гендер.
  Почему каждый раз для своих соблазнений и насильничанья выбираешь персиковую рощу?
  Рощу, за которой я ухаживаю?
  Может быть, ты питаешь слабость ко мне?
  Да!
  Конечно, Гендер, ты хочешь меня заинтересовать, заинтриговать.
  Я тебя понимаю, - почему-то голос раба Дрона потеплел. - Попробуй, соблазни меня, как ты только что соблазнил пастуха Коринфа.
  Может быть, у тебя получится.
  И я соглашусь стать жертвой твоего насилия..."
  "Гендер меня не соблазнил", - Коринфа пропищала.
  "Как же не соблазнил? - Садовник Дрон перекинулся на Коринфу. - Как тебе не стыдно, Коринф?
  Целуешься и обнимаешься с парнем?
  Ты - сам парень.
  Это же - противоестественно.
  У вас дети не родятся".
  "Дрон, - я пробормотал. - Это не то, о чем ты думаешь".
  
  "Не могу же я открыть рабу садовнику тайну, что пастух - не пастух Коринф, а - пастушка Коринфа, - я с тоской подумал. - Даже, если бы я рассказал.
  То ничего бы не изменилось.
  Раб садовник Дрон обвинил бы меня в том, что я соблазнил пастушку Коринфу, а не пастуха".
  Я беспомощно посмотрел на пастушку Коринфу.
  "Дрон, - Коринфа произнесла с трудом.
  Ее губы побелели.
  Глаза налились бездной. - Гендер меня не соблазнил".
  "Ты бы лучше за овцами следил, Коринф, чем за чужими женихами", - раб садовник расхохотался.
  "Я и слежу за овцами, Дрон, - Коринфа прожигала раба взглядом.
  Вернее, мне казалось, что прожигает.
  Садовник Дрон почему-то не горел. - Я за тобой слежу, Дрон.
  Ты - мой самый жирный баран".
  "Коринфа... - Я прикрикнул на рабыню.
  Понял, что выдал по имени, что пастух - пастушка..
  Но легко исправил... Коринфа никто не соблазнит.
  Я и не интересуюсь парнями".
  "Молчал бы ты... господин, - раб садовник меня оскорбил.
  Но в то же время добавил - господин. - Ты уже известен, как распутник.
  Все время тебя видят то в спальне с какой-нибудь рабыней, то в оливковой роще, то у реки.
  Ты один не бываешь.
  Теперь же я тебя застал с пастухом Коринфом...
  Оказывается, что наш пастух Коринф не столь уж и скромник.
  Даже в купальне с девушками замечен..."
  "Я...
  Йа..." - Коринфа не выдержала.
  Заплакала.
  Она же - девушка.
  "Пойдем, Коринф, - я обнял рабыню за узкие плечи. - Поищем мою невесту Альтаиру".
  "Какие нежности между двумя парнями, - раб садовник засюсюкал. - Я уверен, что госпожа Альтаира придет в восторг, когда вас увидит обнимающимися".
  "Ты даже не представляешь, раб, как Альтаира обрадуется", - Коринфа вытирала слезы.
  "Раб, собирай вещи, - я выпятил грудь. - Как только я стану хозяином.
  А это уже скоро...
  Я продам тебя".
  "Ты?
  Продашь?
  Меня? - Садовник раб Дрон с презрением плюнул мне под ноги. - Тебе госпожа Альтаира не даст".
  "Даст, я же ее муж...
  Буду.
  Тем более, что я красивый.
  Конечно, Альтаира мне даст".
  "Господин, тебе Альтаира не позволит меня продать.
  Она лучше от тебя избавится, чем от опытного садовника.
  Мужа можно найти на любой дороге, - раб Дрон намекнул на меня.
  Он откуда-то узнал, что я и Альтаира познакомились на дороге.
  Или Альтаира об этом сразу сказала рабам.
  Не помню... - Господин!
  Муж - ничто!
  Хороший раб - все!
  Без меня сады Альтаиры исчезнут.
  Погибнут персиковые, апельсиновые, оливковые, мандариновые, облепиховые, сливовые, грушевые, яблочные, ореховые и други рощи.
  Никто с ними не справится лучше, чем я справляюсь.
  Земли в этих местах сложные.
  Нужно точно знать, куда, какое дерево посадить, чтобы оно не погибло.
  А муж?
  Что муж?
  Госпожа Альтаира только свистнет - сразу мужей полный дворец набежит".
  "Что же она раньше не свистела?" - Я спросил озадаченный.
  И подумал:
  "Действительно, Альтаира - даже при всей ее любви ко мне - не расстается с умелыми рабами.
  На рабах ее хозяйство держится.
  Меня же можно заменить. - И со злорадством я потирал молча руки. - Но не успеет Альтаира от меня избавиться.
  Не найдет нового мужа.
  Я за один день все ее хозяйство под себя сделаю.
  Но пока...
  Да.
  Пока Альтаира в силе будет неделю после нашей свадьбы".
  
  "Госпожа Альтаира раньше не свистела и не звала мужей, потому что они ей не нужны.
  И сейчас ты, славный охотник на драконов Гендер, не так уж нужен нашей госпоже.
  Она же от тебя бегает.
  Оттягивает время свадьбы".
  "Ты - хороший раб и мастер, Дрон, - я решил подластиться к садовнику. - Я, наверно, оставлю тебя на хозяйстве.
  Умелые рабы дороже золота".
  "Господин", - голос раба не изменился на подобострастный.
  "Да, раб?"
  "Ты руку с задницы Коринфа убери.
  А то Коринф стесняется.
  Покраснел.
  Робеет.
  Не привык еще, что славные охотники на драконов его при людях лапают..."
  "Ох, а я и не заметил, - я поспешно убрал руку с попки Коринфы. - Как там рука оказалась?
  Я, наверно, размахивал руками.
  Вот ладонь к Коринфу и прилипла".
  "Если бы твоя ладонь, славный охотник на драконов, прилипла к моей заднице..."
  "Дрон, Дрон, - я поднял руки. - Пока ты языком болтаешь, какое-нибудь персиковое дерево загибается без твоей заботы".
  "Ах, конечно, - раб садовник встрепенулся.
  Он, действительно, несмотря на ядовитый язык, любил и умел обращаться с деревьями. - Господин?"
  "Да, раб".
  "Я сейчас побегу осматривать рощи..."
  "Беги, раб.
  Осматривай рощи..."
  "Я только хочу спросить тебя - откуда у тебя во лбу бриллиант огромный горит.
  Как третий глаз.
  У тебя же не было... ничего.
  Украл у нашей госпожи Альтаиры..."
  "Во-первых, раб, герои у девушек не воруют.
  Во-вторых, Альтаира, моя невеста, если бы захотела, то сама бы дала..."
  "Но не дала же, славный охотник на драконов?
  Ведь правда, что не дала тебе ничего?"
  "Мне бриллиант подарила моя поклонница", - я ответил после тяжелого раздумья.
  "В это я охотно поверю, господин, - раб Дрон понимал, что у неотразимого, блестяще красивого меня множество поклонниц.
  И поклонников. - Даже предположу, что тебе не поклонница подарила бриллиант, а - поклонник, - раб садовник мои мысли читал! - Это подтверждает мои слова, что ты - распутник, господин.
  Живешь нечестно", - раб садовник Дрон сказал свое последнее слово.
  Поспешно скрылся в зарослях.
  "Да я его.
  Я - ему, - я только после того, как убедился, что раб меня не слышит, начал геройствовать. - Раб Дрон мне ответит за свои гадкие слова".
  "Господин, - Коринфа взяла меня за руку.
  Спохватилась.
  Сразу же мою руку отпустила. - Во дворце Альтаиры много рабов и рабынь.
  Если ты на каждого будешь тратить столько времени, здоровья и сил, то на Альтаиру у тебя ничего не останется".
  
  "Ты права, рабыня", - я шагал рядом с Коринфой.
  Казалось, что она не спешит.
  Но летела быстро.
  "Заглянем к заброшенному колодцу?" - Коринфа предложила.
  Мы уже вышли из персиковой рощи.
  "Ты думаешь, что Альтаира прячется от меня в тихом спокойном месте?"
  "Альтаира ни от кого не прячется.
  Но, если ей тяжело, то она старается побыть одна", - Коринфа свернула на дорожку, выложенную желтыми мраморными плитами.
  Мы молча прошли мимо густых одурманивающих кустов роз.
  "Партэния? - пастушка Коринфа резко остановилась. - Пандора?
  Вы, что здесь делаете?" - Коринфа от неожиданности икнула.
  Я выпучил глаза.
  Пандора сидела на краю колодца.
  Партэния устроилась на ее коленях.
  
  
  ГЛАВА 414
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЗАБРОШЕННЫЙ КОЛОДЕЦ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
   "Мыыы? - Партэния промычала. - А вы?"
  "Что мы? - Пыл Коринфы угасал. - Мы Альтаиру ищем".
  "Ага, ври больше", - Пандора показала язычок Коринфе.
  "Да, это так, - я прятал взгляд. - Альтаира перед свадьбой сбежала от меня.
  Чтобы припудрить носик...
  Я ее ищу..."
  "Господин, - рабыня Пандора прищурила прекрасные глазища. - Ты думаешь, что наша госпожа Альтаира припудривает свой замечательный носик у заброшенного колодца?
  Сюда же редко, кто ходит.
  Придумай другое оправдание себе".
  "Эээээ, Партэния, - я протянул руки к Партэнии. - Скажи же Пандоре.
  Я и ты - друзья...
  Ты сама говорила, что мало кто появляется у заброшенного колодца.
  Вот я и подумал, что Альтаира от меня здесь может прятаться.
  На самом деле, я вижу, что к колодцу многие ходят..."
  "Возможно", - рабыня Партэния не помогла мне.
  "Возможно, возможно, Парта, - Коринфа притопнула в гневе. - Мы хоть как-то объяснили, почему здесь.
  Теперь ваша очередь".
  "Мыыы, - Пандора промычала. - Мы собирали цветочки".
  "Да!
  Цветочки собирали. - Партэния подхватила с воодушевлением. - Сининькие цветочки.
  Они растут здесь, у заброшенного колодца.
  Хотели подарить свадебный букетик Альтаире".
  "Конечно, конечно, - с язычка Коринфы стекал яд сарказма. - И где же ваши цветочки?"
  Тут началась словесная драка между рабынями.
  Не знаю, может быть, Пандора или Партэния, или - обе, догадывались, или знали, что пастух - не пастух, а - пастушка Коринфа.
  Или не знали и не догадывались.
  "Кто их поймет, девушек таинственных, - я подумал.
  На всякий случай отошел от Коринфы.
  Вдруг, камнями начнут кидаться друг в дружку... - Рабыни жадно ищут тайны.
  Бережно их хранят до удобного случая.
  Потом тайнами делятся и интригуют..."
  
  "Наши цветочки? - Партэния беспомощно пролепетала. - Где?"
  "Да, где ваши синенькие цветочки, которые вы старательно собирали, чтобы подарить букет Альтаире?" - Коринфа наступала.
  Но я догадывался, что недолго будет длиться ее наступление.
  Пандора и Партэния - не те, на кого можно так набрызгивать с обвинениями...
  "Мы еще не успели собрать цветочки.
  Вы ввалились..." - Пандора придумала правдоподобное объяснение.
  "Не успели собрать цветочки синенькие? - Коринфа захихикала. - Но, почему же вы не собираете их сейчас?
  Почему ты, Парта, нагло, гадко, бессовестно сидишь на коленях Пандоры, - в голосе Коринфы прорезалась ревность. - А ты, Пандорочка, не менее гадко, бессовестно и нагло служишь Парте грелкой".
  "Мы устали", - Партэния.
  "Устали?" - Коринфа.
  "Устали, когда шли к колодцу.
  Поэтому присели отдохнуть", - рабыня Пандора.
  "Но почему одна сидит на коленях у другой? - Коринфа. - Сидели бы рядышком.
  Отдыхали бы".
  "Открой глаза шире", - рабыня Партэния.
  "На краю заброшенного колодца только одно узкое место для сиденья", - рабыня Пандора.
  "Поэтому мы сидим по очереди друг на дружке", - рабыня Партэния.
  "Посидим, а потом поменяемся", - рабыня Пандора.
  "Тогда...
  Тогда мне и Гендеру здесь делать нечего, - Коринфа кусала губки. - Мы уходим".
  "Я думаю, что не нужно Альтаире докладывать, что мы встретились у заброшенного колодца", - рабыня Пандора произнесла примирительно.
  "Мы ничего плохого не делаем, - рабыня Партэния проблеяла. - Но наша Альтаирочка очень впечатлительная.
  Придумает еще что-нибудь о нас.
  Обо мне, о Пандоре, о своем женихе, о тебе", - рабыня Партэния сдула пылинку с плеча Коринфы.
  "Да, лучше о встрече у заброшенного колодца промолчим", - Коринфа согласно кивнула очаровательнейшей головкой.
  
  Я пятился задом.
  Пятился.
  Коринфа догнала меня у выхода из зарослей.
  "Коринфа?"
  "Да, Гендер".
  "Как-то странно, что Пандора и Партэния не удивились, когда увидели меня и тебя вместе.
  Они знают, что ты не пастух, а - пастушка?
  Раб садовник Дрон скандалил, что ты - парень, гуляешь со мной.
  Два парня - по мнению садовника - не должны быть вместе..."
  "Я сама обалдеваю, - рабыня Коринфа почесала носик. - Парта и Пандора не злословили.
  С ними подобное редко случается.
  Вернее, я не помню, чтобы они не подкалывали.
  Упорно не обращали внимания, что ты и я пришли вместе к заброшенному колодцу...
  Наверно, они что-то задумали обо мне.
  Не называли меня по имени.
  Не сказали, что я - парень Коринф..."
  "Во дворце Альтаиры все рабы загадочные, - я многозначительно посмотрел на Коринфу. - Я еще больше удивился, что ни Партэния, ни Парта ни слова не уронили о моем бриллианте на лбу.
  Ты когда-нибудь слышала, Коринфа, чтобы девушки не обращали внимания на огромный бриллиант?"
  "Подобное невозможно, - Коринфа покачала прехорошенькой головкой. - Твой бриллиант так светит..."
  "Возможно, что Партэния и Пандора не хотели ставить меня в неловкое положение?"
  "Потому что они сами были в неловком положении, - рабыня Коринфа от злости надула щеки. - Какие бесстыдницы наглые!
  Я сейчас вернусь и покажу им..."
  "Коринфа, рабыня, - я схватил девушку за руку. - Ты ревнуешь Партэнию к Пандоре или Пандору к Партэнии?
  Или - еще как?"
  "Или - еще как", - Коринфа заскрежетала белейшими ровными зубками.
  "Не возвращайся, Коринфа, - я жалобно пищал.
  У меня прорезался ягнячий голосок. - Партэния и Пандора - интриганки.
  Во-вторых, они, наверняка, убежали от колодца.
  Вдруг, они на самом деле, собирали букетик цветочков для Альтаиры.
  Устали.
  Присели отдохнуть на краю заброшенного колодца.
  Никаких других мыслей у Партэнии и Пандора нет...
  Я уверен... - Я нагло лгал.
  Ни в чем я не уверен.
  Особенно не уверен, что нет плохих мыслей у рабынь во дворце Альтаиры. - Ты же придумываешь..."
  "Не пойду, - Коринфа тяжело выдохнула. - Вдруг, хуже будет".
  "Будет, обязательно будет хуже, - я радостно вскрикнул с воодушевлением. - Все, что делается - все - к худшему!"
  
  "Где же, Альтаира? - Коринфа снова летела. - Где спряталась?
  Если она в купальне с..."
  "Вряд ли моя невеста сейчас полезет в купальню, - я очень не хотел сейчас появиться с взбешенной Коринфой в купальне. - Может быть, она ожидает меня в тихом местечке?"
  "Даже старый заброшенный колодец перестал быть тихим местом", - рабыня Коринфа взлетела по лестнице.
  "Дверь хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек открыта, - я заметил. - Может быть, моя невеста с горя разбирает пергаменты?"
  "Обычно дверь закрыта, - рабыня Коринфа кивнула милейшей головкой. - Нет лучше места для уединения Альтаиры.
  Ни рабам, ни рабыням не придет в голову заходить в хранилище никому не нужных древних табличек и пергаментов. - Коринфа вошла в хранилище.
  Предусмотрительно закрыла за нами дверь. - Чтобы еще никто не сунулся сюда", - рабыня пояснила мне.
  "Я понимаю, - я вертел головой. - Но Альтаиры здесь, кажется, нет".
  "Альтаира? - рабыня Коринфа тихонько проблеяла. - Альтаира?"
  "Альтаира?
  Ты здесь?" - Я пророкотал.
  "Кто меня спрашивает", - раздалось из узкого прохода между полками.
  "Ох, Альтаирочка, - Коринфа взвизгнула. - Будто ты не видишь и не слышишь, кто тебя зовет...
  Голос своего жениха Гендера не узнала.
  Или - еще хуже для тебя - не признала меня".
  "Коринфа?
  Гендер", - Альтаира говорила глухо.
  "Ты где спряталась?" - рабыня Коринфа пробиралась в узком проходе.
  Я же шел боком.
  Мои широкие плечи нужно было развернуть.
  Иначе они не пролезали...
  "Поднимите глаза", - Альтаира пропищала устало.
  "Ого, - я посмотрел вверх. - Я подобное даже не мог представить..."
  "Альтаира?
  Ты...
  Ты..." - Коринфа тяжело дышала.
  Было от чего задыхаться.
  Альтаира левой ногой опиралась на полку.
  Правую ногу поставила на полку противоположного ряда.
  Я и пастушка Коринфа как раз смотрели снизу вверх в центр Альтаиры...
  "Я решила посмотреть записи дошумерских жрецов о влиянии погоды на ход галер, - Альтаира пищала сверху. - Пергаменты находятся на верхних полках.
  Я часто так поднимаюсь, чтобы достать свиток.
  Маленькие свитки уже почти истлели.
  С трудом можно разобрать иероглифы.
  Но на некоторых остались картинки с поясняющими иегроглифами..."
  "Я...
  Йа поДжейнержу тебя, Альтаира, - я захлопнул рот. - Прыгай мне на...
  Спускайся мне в руки..."
  "Спасибо, Гендер", - Альтаира не стала отказываться.
  В тот же миг я почувствовал ее легкое тельце в своих могучих руках.
  "Гендер.
  Ты не лапай Альтаиру", - рабыня Коринфа зашипела.
  "Коринфа, - я поставил невесту на пол. - Ты говоришь мне так, как сказал раб садовник Дрон, когда я нечаянно держал тебя за попку. - Я увидел, как округлились глаза пастушки.
  Коринфа отчаянно корчила рожицы, чтобы я замолчал.
  Да я и сам понял, что сглупил... - Ээээ.
  Когда раб садовник Дрон придумывал, что я держал тебя за попку, Коринфа", - я промычал.
  
  "Здесь больше света", - Альтаира, словно не слышала о садовнике и моей руке на попке Коринфы.
  Альтаира на столике развернула древний пыльный пергамент:
  "Видите, как умело писец начертал галеру.
  Иероглиф заяв показывает, что гребцы должны грести.
  А черточка над иероглифом жизель очень похожа на иероглифы донордических царей.
  Сложный иероглиф.
  Я думаю, что он говорит о силе ветра".
  "Альтаира? - Я не знал, как разбить стену отчуждения.
  Поэтому ляпнул сразу. - Мы сегодня женимся.
  Ты убежала припудрить носик.
  И задержалась.
  Причем здесь иероглифы древние?
  Ты спряталась от меня в хранилище пергаментов..."
  "Гендер, - Альтаира по-прежнему на меня не глядела. - Я собираюсь расширить хранилище.
  В Месопотамии купцы, когда рыли землю для строительства балагана, нашли древнейшее хранилище атлантов.
  Там много-много глиняных табличек.
  Представляешь, сколько мудрости на них записано".
  "Я догадываюсь, что древние писцы атлантов выбивали на глиняных табличках, - пастушка Коринфа произнесла ядовито. - Записи о рыбе, о налогах на креветок.
  Разве это сейчас кому-нибудь нужно, Альтаира?
  Мы живем в век просвещения.
  Наступили новые времена, Альтаира!
  Какие атланты?
  Зачем шумеры и асирийцы?
  Нами правит великий цезарь.
  Я не понимаю, как атланты умудрялись жить без правления цезаря..."
  "Ты хочешь со мной устроить диспут, Коринфа?" - На этот раз Альтаира внимательно посмотрела на свою двоюродную сестру.
  "Ты так редко на меня смотришь, Альтаира", - пастушка Коринфа облизнула губки.
  "Коринфа умело налаживает добрые отношения, - я молча радовался. - Как же Альтаира редко смотрит на Коринфу, если они недавно вместе резвились в реке.
  И на пиру..."
  "Что на тебя смотреть, Коринфа, - Альтаира фыркнула. - Я лучше посмотрю на Гендера.
  Мой Гендер своей красотой освещает скромное хранилище пергаментов.
  Ой, что это?" - Альтаира ладошками прикрыла глаза.
  Я догадался, что сейчас Альтаира начнет комедию.
  Коринфа же напряглась.
  Наверно, тоже поняла свою сестричку.
  "Что?
  Что?" - Коринфа проблеяла.
  "Мне кажется, или - на самом деле?
  От тебя, Гендер, исходит еще и свет бриллианта.
  Я даже не представляю, откуда ты взял бриллиант. - Альтаира резко поднялась.
  Приблизила свое лицо к моему лицу. - Но ты теперь богатый жених, Гендер.
  Да, я не знаю, чей бриллиант, но знаю запах от него.
  То-то я думала, Гендер, почему от тебя Коринфой пахнет.
  Да еще так жгуче остро и волнительно.
  Брилилант держит запах Коринфы".
  "Да, Альтаирочка, - пастушка мудро решила сразу признаться. - Я подарила Гендеру этот бриллиант..."
  "В знак любви ты подарила славному охотнику на драконов свой бриллиант, Коринфа? - Альтаира раскаляла себя. - Ничего, ничего.
  В Гендера невозможно не влюбиться.
  Красавчик.
  Белейшие распрямленные волосы.
  Зеленые круги нарисованы под глазами.
  Синий язык.
  Почерненные смолой зубы.
  Любая девушка с ума сойдет от любви к Гендеру..."
  "Ты же не сошла от любви ко мне, Альтаира", - у меня вырвалось невольно.
  "Жрец Леонид учил меня, чтобы я не принижался перед невестой, - я подумал.
  От досады щипал себя за ляжку. - Надо, наоборот, постоянно твердить Альтаире, что она меня обожает".
  "Гендер, помолчи", - Альтаира коротко остановила меня.
  "Я подарила Гендеру бриллиант, как свадебный подарок, - Коринфа постепенно оживала. - Подарок на вашу свадьбу.
  Я хочу, чтобы Гендер и ты, Альтаирочка, поженились..."
  "Почему же ты хочешь нашей свадьбы, Коринфа?" - Альтаира снова вернулась к пергаменту о галерах и погоде.
  "Потому что Гендер - красавчик.
  Все будут тебе завидовать.
  Да и тебе приятно видеть каждое утро прекрасного мужа, чем... чем..."
  "Ты, Коринфа, наверно, забыла, что мне приятно, - Альтаира покачала милейшей головкой. - Не отвечай за меня, и не думай.
  Но все же, почему бриллиант благоухает тобой?"
  "Я его прятала у себя".
  "На себе?"
  "На себе, Альтаирочка".
  "Там?"
  "Почти там".
  "Как мило, Коринфочка".
  "Милей не бывает, Альтаирочка".
  
  "В пергаменте так и написано, - Альтаира издевалась над нами.
  Она приложила пальчик к древнему свитку. - Иероглиф под рисунком указывает на опасность.
  Наверно, писец хотел сказать, что если надсмотрщик за рабами на галере во время шторма подойдет близко к борту, то его смоет в море.
  Как все запущено на галерах.
  Я даже видела однажды, как один надсмотрщик на галере красовался.
  Он засунул руки под свою тунику.
  Выражение лица надсмотрщика было надменное и высокомерное.
  Слабая волна смыла надсмотрщика за борт.
  Смыла вместе с его улыбкой.
  Надсмотрщик выплыл бы легко.
  Но нечаянно его голова оказалась под веслом.
  Раб опустил весло.
  И... надсмотрщик поплыл в противоположную сторону от своей оторванной головы..."
  "Ты хочешь напугать меня, Альтаира?" - Я - на всякий случай натянул снисходительную улыбку.
  "Невозможно напугать того, кто и так сильно напуган, - Альтаира съязвила. - Ты боишься, что я читаю твои мысли и слежу за тобой, Гендер.
  Ты каждый раз прячешь от меня глаза.
  Скрываешься.
  Скрываешься всегда с какой-нибудь рабыней.
  Часто отворачиваешься от меня.
  Когда наши взгляды встречаются, то ты дрожишь.
  Опускаешь глаза, чтобы я не заметила твой взгляд.
  Но уже бывает поздно".
  
  "Тебе что-нибудь нужно, Альтаирочка? - Пастушка Коринфа лучше меня знала Альтаиру.
  Обняла ее. - Тебе нравится, как я заплела волосы?
  Я полагаю, что ты хочешь меня похвалить".
  "Я не поДжейнамся на твои уловки, Коринфочка", - губы Альтаиры затряслись.
  "Альтаирочка, - Коринфа рабыня даже подпрыгнула от нетерпения. - Хватит пялиться в дурацкий пергамент.
  Я его разорву.
  Никаких галер.
  Никаких иероглифов древних". - Пастушка схватила пергамент.
  Попыталась его разорвать.
  "Не смей рвать культурное наследие", - Альтаира пропищала.
  Но не отнимала пергамент у своей сестрички двоюродной.
  Как бы позволяла ей уничтожить пергамент...
  
  "Коринфа, позволь я тебе помогу разорвать пергамент, - я предложил свою помощь. - Древние пергаменты изготовляли на совесть.
  Не то, что теперь.
  Раньше были пергаменты выделанные.
  Подозреваю, что некоторые из них изготовлены из кожи дракона.
  Драконов не существует.
  Но кожа дракона могла быть...
  Теперь же пергамент любая девушка с тонкими пальчиками может разорвать.
  А древний пергамент, - я взял у Коринфы пергамент, - на него нужна грубая мужская сила".
  
  "Не трогай, - Коринфа завизжала. - Не лезь не в свое дело, Гендер".
  "Гендер, убери руки от моего пергамента", - Альтаира визжала не менее истерично.
  "Альтаира, - я обиженно засопел. - Коринфе можно?
  А мне, значит, нельзя порвать твой пергамент?"
  "Коринфе - можно, а тебе, Гендер, нельзя порвать", - Альтаира не стала лукавить и оправдываться".
  "Обидное", - мог голос стал тонкий.
  "Гендер, не обижайся, - Альтаира неожиданно примирительно улыбнулась мне. - Я тебе потом дам что-нибудь порвать.
  Если ты этого, конечно, захочешь...
  Но сейчас пусть Коринфа рвет пергамент.
  Ты, Гендер, красавец из красавцев.
  Красивее тебя, наверно, нет парня во всем свете.
  Но от Коринфы исходит животная страсть.
  Я ощущаю ее.
  Волосы Коринфы, как бы живые.
  Шея.
  Груди натянуты.
  Широкая туника их скрывает.
  Но я чувствую...
  Гендер!
  Взгляни, как Коринфа держит руки.
  Я стараюсь на них не смотреть.
  Я сгораю.
  Извини, Гендер, если тебя обидела".
  "Ты не обидела меня, Альтаира, а - обрадовала, - я выдохнул с облегчением. - Для меня гораздо лучше, если ты будешь восхищаться своей двоюродной сестрой, чем кем-нибудь из мужчин.
  Если бы ты полюбила раба садовника Дрона или, например, раба кузнеца Атланта.
  Или еще - смешнее - утонченного красавчика Анубиса..."
  "Альтаирочка, - рабыня Коринфа распахнула озерные глазища. - Я перехотела рвать пергамент.
  Ты только что обо мне сказала неожиданно...
  Почему ты раньше мне не говорила?
  А сейчас, при Гендере, призналась?"
  "При Гендере как-то проще признаваться и общаться с тобой, Коринфа, - Альтаира опустила премилейшую головку. - Одна я стесняюсь...
  А Гендер - как бы - моя подруга.
  Не друг, а - подруга".
  "Я - подруга? - Я напряг грудь.
  Ударил кулаком в лоб.
  Раздался глухой гул. - Мое мускулистое тело..."
  "Гендер, не мешай нам объясняться", - Альтаира ласково смотрела на меня.
  Но не как на парня смотрела, а... как на лучшую подругу.
  "Пусть я подруга для Альтаиры, - я подумал и сдался. - Мне-то какая разница?
  Пусть Альтаира хоть драконом меня представляет.
  Лишь бы мы поженились..."
  "Гендер", - Альтаира подмигнула мне.
  Погрозила тонким пальчиком.
  Я успокоился.
  Сделал лицо каменным.
  "Альта, - рабыня Коринфа подошла к своей двоюродной сестре. - Ты меня всегда тревожила.
  Даже сейчас твои глаза потемнели.
  Они зажглись желанием.
  Ты это знаешь, да?"
  "Я не знала, что мои глаза зажглись желанием, - Альтаира задрожала. - Я же не вижу свои глаза".
  "Поэтому ты всегда носишь короткую тунику, Альтаира", - рабыня Коринфа наглела больше и больше.
  Я думал, что Альтаира рассердится.
  Но она заворожено смотрела на Коринфу, как кролик на удава...
  
  "Не слишком моя туника короткая, - Альтаира быстро себя оглядела. - Свадебная туника.
  Ее даже жрецы не назовут коротенькой.
  Я хотела на свадьбу одеть пышные одежды.
  С рукавами.
  Но подумала, что это была бы не слишком подходящая одежда для моей свадьбы".
  "А??? - рабыня Коринфа подняла глаза. - Ты что-то сказала, Альта?
  Прости, что я пропустила твои слова мимо ушей.
  Я загляделась на твою грудь.
  Она набухла от возбуждения.
  И резко обозначилась".
  "Никакого возбуждения у меня нет, - Альтаира кусала губки. - Тебе показалось, Коринфочка.
  Просто подул прохладный ветерок. - Альтаира скрывала смущение под видом негодования.
  Почему-то Альтаира застеснялась. - Я собираюсь замуж, а не показывать себя".
  "Замуж? - рабыня Коринфа засмеялась. - Ты произнесла так, словно в замужестве видишь что-то постыдное".
  Коринфа вытянула руку.
  Запустила пальчики в густые волосы Альтаиры.
  "Коринфа, - Альтаира выпятила нижнюю губку. - Ты говоришь о замужестве так, словно знаток в свадьбах.
  Много раз ты выходила замуж?" - Альтаира медленно подошла к полкам с глиняными табличками.
  Я и рабыня двинулись за Альтаирой.
  "Нас не подслушивают?" - рабыня Коринфа огляделась по сторонам.
  "Дверь полностью закрыта, - Альтаира пожала узкими плечами. - К тому же, тайн в нашем разговоре нет".
  "Скажи мне, Альта, - рабыня напряглась. - Ты ходила к Клеопатре сейчас?
  Успокоила ее?"
  "Нет! - Альтаира возмутилась. - Если нужно, то сама иди к ней.
  Клеопатра и Саломея вместе неплохо проводят время.
  Я не знаю, почему я до сих пор не сделала..."
  "Альтаира, Коринфа, - я кашлянул в кулак. - Я понимаю, что ваши разговоры никогда не закончатся.
  С папирусов и пергаментов вы перешли на обсуждение друг дружки.
  Затем заговорили о Саломее и Клеопатре.
  Разговор все дальше и дальше уходит от свадьбы.
  Я требую, чтобы..."
  "Ты требуешь, Гендер?" - Альтаира красиво изогнула левую бровь.
  Я подумал:
  "Я должен следовать указаниям жреца Леонида.
  Я же снова понадеялся на свое обаяние.
  Но Альтаира - не рабыня.
  Альтаиру простыми уговорами и блестящей красотой трудно соблазнить..."
  "Ты требуешь, Гендер? - Коринфа с презрением улыбнулась.
  Повернулась ко мне лицом. - Ну, конечно, Гендер.
  Ты все знаешь.
  Ты же - невинный!"
  "Почему я - невинный?" - Я не знал, что ответить рабыне.
  
  Почувствовал, что краснею.
  В бессильной злобе сжал кулаки.
  "Мы все знаем, насколько Гендер невинный, - Альтаира обняла Коринфу.
  Сжала губы. - Можно ему не напоминать..."
  "Я? - Я задыхался от возмущения. - Да о чем вы говорите?
  Словно знаете меня всю жизнь".
  "О тебе не нужно знать все, Гендер, - голосок у Альтаиры стал тусклым... - Достаточно на тебя посмотреть - все и так видно".
  "Тогда не смотри на меня, Альтаира", - я выкрикнул.
  У меня задрожали колени.
  "Слишком надменно Альтаира ведет себя со мной, - я подумал. - Ее лицо стало суровым.
  Может быть, ну ее, госпожу Альтаиру?
  Пусть остается со своими рабами и рабынями.
  Я...
  Возьму из сундука столько золота, сколько унесу.
  Мне на безбедную жизнь хватит.
  А Альтаира останется одна.
  Без славного блестящего героя красавчика.
  Не нужны мне ее поля, реки, рощи, сокровища. - Я ущипнул себя за ляжку. - Или нужны?
  Осталось совсем немного потерпеть.
  Зря я, что ли в ее дворце мучился?
  Меня обижали рабы и рабыни.
  Смеялись надо мной.
  Нет!
  Я отомщу всем после свадьбы.
  Не отступлю от своей мысли стать мужем и хозяином..." - Я заскрежетал зубами.
  "Я не могу не смотреть на тебя, Гендер, - Альтаиру теперь занесло в другую сторону.
  Только что была суровая со мной.
  Сейчас же смотрела с радостным испугом.
  Внимательно разглядывала меня. - Ты меня сводишь с ума, блестящий Гендер.
  Я вспоминаю тебя... когда ты был без туники.
  Намерения мои благие.
  Мысли чистые.
  Но я снова хочу видеть тебя без..."
  "Нет, Альтаира! - рабыня Коринфа встала между мной и Альтаирой. - Только после свадьбы насладишься Гендером.
  До свадьбы тебе нельзя".
  "Наверно, Коринфа очень хорошо знает свою сестричку, - я вспотел от волнения. - Коринфа на моей стороне.
  Она хочет, чтобы я и Альтаира поженились.
  Но подозревает, что, если Альтаира сейчас насладится прекрасным мной, то потеряет ко мне интерес...
  Да!
  Коринфа мне подружка.
  Помощница.
  Я отблагодарю ее... после свадьбы".
  "Да, - Альтаира упрямо не сдвинулась с места.
  Но в воздухе запахло грозой. - Я ничего не могу поделать с собой.
  Я хочу здесь и сейчас.
  Все сразу хочу, Коринфочка.
  Ничего не могу с собой поделать.
  Ты красивая, Коринфа.
  Я тебя хочу.
  Ты мне нужна.
  Гендер - блестящий красавец, герой, Гендер.
  Гендер тоже мне нужен.
  Зачем вы меня мучаете?" - Альтаира заплакала.
  
  "Альтаирочка, - рабыня Коринфа судорожно сглотнула. - Ты не волнуйся.
  Ты не должна так говорить..."
  "Почему?
  Ведь я права. - Хозяйка всего окружающего великолепия и богатства хлюпала носиком. - Я никого не обманываю".
  "Альта, - рабыня Коринфа соединила влажные ладони. - Я думаю, что тебе нравится дразнить меня".
  "Дразнить тебя? - На лице Альтаиры промелькнуло волнение. - Ах, Коринфочка.
  Ты очень умненькая.
  Неужели, ты думаешь, что мне доставляет удовольствием дразнить тебя?"
  "Я думаю, что мне следует снова готовить колесницы", - рабыня Коринфа переминалась с ноги на ногу.
  Она неловко бормотала что-то непотное.
  Но пока она бормотала, Альтаира сняла с полки древнейший рассыпающийся свиток.
  Развернула его и показала Коринфе.
  Я скромно не пытался подглядеть, что в свитке изображено.
  Были ли там картинки, или - только иероглифы.
  "Все равно, я в иероглифах не силен", - я молча успокоил себя.
  "Тебя выдает выражение твоего лица, Коринфочка", - Альтаира захихикала.
  "Не бойся, Альта, - рабыня Коринфа с досадой поморщилась.
  Выпрямила спинку. - Я не собираюсь удовлетворять свои желания.
  Просто ты, Альтаирочка, умеешь интриговать.
  Показала мне то, что приличной девушке нельзя показывать..."
  "Разве неприличное? - Альтаира указала в пергаменте на что-то. - Иероглифы не могут быть неприличными..."
  "А картинки, Альтаира?"
  "Что картинки?
  Ты мне сама подарила недавно пергамент шумерский.
  Так картинки еще забавнее..."
  "Тише, Альтаирочка", - рабыня приложила пальчик к губам своей двоюродной сестры.
  Выразительно посмотрела на дверь в хранилище.
  "Ты хочешь сказать, Коринфочка..." - Альтаира округлила глазища.
  
  
  ГЛАВА 415
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  АЛЬТАИРА И КОРИНФА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "За нами подглядывают?" - Я прошептал.
  Альтаира и рабыня Коринфа кивнули мне.
  "Гендер, - Альтаира дотронулась до моей ладони.
  Сразу робко убрала свои пальчики. - Тебя удивляет, что нас подслушивают, и, что за нами подглядывают? - Альтаира шептала едва слышно. - Я думаю, что все сейчас умирают от любопытства.
  Всем хочется видеть, чем мы здесь занимаемся".
  "Они и видят, - я ответил с нескрываемым сарказом. - Мы пергаментами и папирусами древними балуемся".
  "Я не знаю, что тебе ответить, Гендер", - Альтаира беспомощно покачала прехорошенькой головкой.
  
  Пока она стояла завороженная, рабыня подошла к ней.
  Встала лицом к лицу.
  Альтаира отступила на шаг от Коринфы.
  Но рабыня схватила ее за руку.
  Не давала отодвинуться.
  "Коринфочка, - Альтаира начала робко. - На нас же смотрят".
  "Помнишь, что ты сказала мне в оливковой роще, Альта?" - Коринфа вызывающе усмехнулась.
  "Что?" - щечки Альтаиры горели кострами.
  "Что мы не будем...
  Если...
  На нас..."
  "Что не будем? - рабыня словами пытала свою госпожу - двоюродную сестру.
  Коринфа смотрела на Альтаиру сверху вниз.
  Жестоко улыбалась. - Не дашь потрогать тебя, Альта?
  Так я без злого умысла.
  У меня нет низменных интересов, - Коринфа отошла от Альтаиры. - Не хочешь - не надо.
  Я и не хотела тоже", - рабыня фыркнула.
  "Коринфа, ты неправильно меня поняла, - Альтаира дрожала. - Ты - неопытная.
  Мы же с тобой столь невинные".
  "Я бы ответила тебе, Альтаирочка, что ты очень чувствительная".
  "Да, вы обе - чувствительные, Альтаира и рабыня", - я выдвинул подбородок.
  Так - мужественнее.
  "Ты - нахал, Гендер", - рабыня Коринфа посмела.
  Она отвесила мне пощечину.
  "Ты оскорбила меня, рабыня?" - Напрасно я так сказал при Альтаире.
  Беспомощно смотрел на свою невесту.
  Ждал от нее поДжейнержку.
  Но думал о том, что сейчас за дверью хихикают подглядывающие.
  "Не дам рабам и рабыням повод для новых насмешек надо мной, - я подумал. - Пусть Коринфа издевается надо мной.
  Но зато все видят, насколько я великодушный и благородный...
  И...
  Наверно, трусливый.
  Боюсь ответить рабыне пощечиной".
  "Да, Гендер, ты нахал, - Альтаира повторила слова Коринфы. - Но не до конца нахал.
  На твоем месте любой герой уже воспользовался бы подвернувшимся случаем.
  Но, наверно, ты..."
  "Да, я герой", - я перебил речь своей невесты.
  Не дал ей договорить, что я не совсем герой.
  Я подумал:
  "Сколько же я еще могу терпеть.
  Может случиться непоправимое.
  До сих пор я сдерживал себя. - В ушах бешено стучало сердце. - Сильные чувства у меня имеются.
  Но, когда меня постоянно унижают.
  Оскорбляют...
  Трудно побороть в себе мужское.
  Да я и не хочу бороться с собой.
  Только золото Альтаиры, ее богатства удерживают меня от буйства.
  Хотя все усилия напрасны".
  Я замедленно поднял руку.
  Провел пальцем по губам Альтаиры.
  
  "Я пойду к колесницам", - рабыня Коринфа все поняла.
  Быстро посмотрела на Альтаиру и на меня.
  Мне же еще и подмигнула ободряюще.
  "Коринфа?" - Альтаира полуобернулась к двоюродной сестре.
  Голос Альтаиры торжественный.
  "Да, госпожа", - рабыня назвала Альтаиру госпожой.
  До этого - все Альта, да Альтаирочка...
  "Собери всех перед входом во дворец.
  Я сообщу..."
  "Всех? - рабыня Коринфа провела ладошкой по лбу. - Но садовник Дрон сейчас персиковые деревья поливает.
  Кузнец Атлант подковы гнет.
  Василиса собирает с рисовой плантации ядовитых змей..."
  Коринфа, наверно, перечислила бы дела всех рабов и рабынь.
  Но Альтаира остановила ее взмахом руки:
  "Пусть придут все, кто захочет..."
  "Захотят все".
  "Тогда пусть все соберутся".
  "Ты не боишься, Альтаирочка?" - голос Коринфы хрипловатый.
  Альтаира ничего не ответила.
  Рабыня Коринфа молча вышла.
  За дверью послышались возня и хихиканье.
  "Значит, действительно, за нами подглядывали", - я многозначительно промычал.
  
  "Ага", - Альтаира опустила дивнейшую головку.
  "Альтаира, - мой голос ровный и спокойный.
  Да и чего мне бояться? - Зачем ты хочешь собрать рабов?"
  "Я сообщу им, что приняла решение..."
  "Какое решение?" - У меня во рту пересохло.
  "Мое решение...
  Что я стану твоей женой, Гендер".
  "Но мы уже ехали, да не доехали до храма Аполлона, - я тщательно скрывал иронию в словах. - Все знают, что мы решили пожениться".
  "Да, Гендер.
  Но сейчас будет по-другому".
  "Как по-другому, Альтаира?
  Как можно жениться по-другому?"
  "Я... я боюсь..." - Альтаира нервно теребила край туники.
  "Твоя беззащитность, Альтаира, будит во мне зверя".
  "Дракона?"
  "Да, Альтаира.
  Ты разбудила во мне дракона".
  "Так вот они где водятся, драконы, - глазища Альтаиры заблестели. - Дракон спит в охотнике на драконов.
  И когда дракон просыпается в охотнике..."
  "Да, Альтаира.
  Ты разбираешься в драконах лучше, чем я", - я прерывисто выкрикнул.
  "Прекрати сопротивляться, Гендер", - Альтаира промолвила с досадой.
  "Я не сопротивляюсь, Альтаира".
  "Ты воюешь сам с собой, Гендер".
  "Я не распущенный патриций.
  Поэтому должен воевать с собой.
  Я сдерживаю себя.
  Борюсь с собой".
  "А я, по-твоему, распущенная госпожа?" - Альтаира с возмущением на меня посмотрела.
  В ее глазах плавали облака раздражения.
  "Почему ты все время обвиняешь меня? - Я ответил с упреком. - Ты - неопытная.
  Но я - опытный.
  Я отвечу за тебя и за себя.
  Ты хочешь меня.
  Я хочу тебя".
  "Гендер, - Альтаира задыхалась от возмущения. - Я не хочу тебя.
  Вернее, хочу.
  Но мы, девушки, не похожи на вас..."
  "Некоторые девушки не похожи на мужчин, - я пошутил, - но другие.
  Ты же..."
  "Что ты хочешь сказать, Гендер?"
  "Я не сразу тебе отвечу", - я прижал Альтаиру к своему могучему телу.
  Подумал:
  "Не знаю, что ответить.
  Напряжение невыносимое.
  Почему я так боюсь Альтаиру?
  Потому что она богатая?"
  Я нашел в себе силы.
  Поднял руку.
  Провел пальцами между лопаток Альтаиры.
  "Некоторые женщины бывают холодными, Альтаира.
  Но я не встречал подобных.
  Рядом со мной равнодушных не бывает.
  Некоторые хотели бы, да все равно не выдерживали.
  Ты - совсем другая".
  
  "Твои глаза загорелись золотым огнем, Гендер, - Альтаира выдохнула. - Лицо твое горит".
  "Не смей сжигать мое лицо", - я засмеялся.
  "Почему я не должна сжигать твое лицо, Гендер?" - Альтаира превратилась в игривую кошечку.
  "Потому...
  Потому что так нельзя сразу, Альтаира.
  Коринфа правильно сказала..."
  "Тебе нравится Коринфа?" - Альтаира спросила в упор.
  "Да, Коринфа мне нравится, - я отвечал осторожно.
  Нельзя лгать. - Коринфа - красивая рабыня.
  Но еще больше мне она нравится, потому что она твоя - подружка.
  И... двоюродная сестра.
  Я радуюсь, когда вижу, как вы счастливы друг с дружкой..."
  "Ты бы взял Коринфу в жены, Гендер?"
  "Взял бы я Коринфу в жены? - Я переспросил.
  Тянул время.
  Альтаира любит Коринфу.
  Поэтому нельзя о пастушке говорить плохое... - Да, я бы взял Коринфу в жены.
  Если не было бы тебя.
  Но ты собой заслоняешь для меня весь свет, Альтаира".
  "Ты приятно настойчив, Гендер.
  Говоришь то, что меня зажигает.
  Тебя этому учили философы?"
  "Меня учила жизнь!"
  "Да, Гендер?"
  "Да, Альтаира".
  "Нужно быть честными друг с другом, Гендер".
  "Честными? - Я сглотнул. - Что ты называешь честностью?"
  Я собрал в кулак свою уверенность и подумал:
  "Вдруг, Альтаира спросит - хочу ли я взять ее в жены, потому что она богатая?
  Должен ли я отвечать честно - да, потому что богатая, оттого и хочу на ней жениться?"
  "Со мной никто не разговаривал так, как ты разговариваешь, Гендер".
  "Разговаривать я научился", - я засмеялся.
  Пусть Альтаира, как хочет, так и понимает мой ответ.
  Как шутку.
  Или - как серьезное...
  "Ты считаешь, что я наивная..."
  "Этого я не думаю.
  Может быть, говорил, но не думаю".
  "Или ты берешь меня в жены, потому что я - богатая?"
  "И этого я не говорил", - я ответил снисходительно.
  Ни да, ни нет не сказал.
  Потому что был готов к этому вопросу Альтаиры.
  "Вот и прозвучало, - я подумал. - И ничего не случилось".
  "Ты говорил, что я нежная", - Альтаира, к моему счастью, ушла от разговора о богатстве.
  
  "Нежная, - я не помнил, чтобы так говорил.
  Может быть, и сказал... - Особенно нежные твои щечки.
  И еще..." - Я чуть отстранился от Альтаиры.
  Подумал:
  "Пришло время двигаться дальше.
  Иначе Альтаира подумает, что я слишком робкий для охотника на драконов. - Она же ждет".
  Мой палец нашел округлость груди Альтаиры.
  Ее сосок затвердел.
  С готовностью принимал ласку.
  "Тебе на самом деле нравится ласкать меня, - Альтаира как бы удивилась.
  Ее голос охрип от возбуждения. - Трогай...
  Тебя выдают глаза, Гендер".
  "Не только глаза выдают мою страсть, Альтаира".
  "Поцелуй меня, Гендер.
  Не будем тратить время".
  "Лучше ты меня сначала поцелуй, Альтаира..."
  Я отчаянно тряс головой.
  Рот Альтаиры нашел мой рот.
  Я сжал ее руки.
  Я догадывался, что Альтаира сейчас находится на грани.
  Она задыхалась.
  Я же не сопротивлялся.
  Услышал ее подавленный вздох.
  Почувствовал, как Альтаира крепче прижалась к моему рту губами.
  Мои пальцы больно вдавились в ее запястья.
  Затем мои ладони скользнули на бедра Альтаиры.
  "Ты чуть не погубил меня, Гендер, - Альтаира выдохнула. - У меня пропало желание сопротивляться.
  Твои напряженные мышцы сводят меня с ума". - Альтаира высвободилась из моих объятий.
  "Почему?
  Почему ты не продолжаешь, Альтаира?
  Что с тобой?"
  "Я?
  Йа?
  Почему? - Альтаира дрожала. - Я вижу.
  Я чувствую, как ты меня сильно любишь, Гендер.
  Поэтому, спустимся вниз..."
  "Мне стать перед тобой на колени, Альтаира?"
  "Ты уже стоял на коленях перед Партэнией, Гендер".
  "То был обряд подчинения.
  Перед тобой, Альтаира, я готов стоять на коленях всю жизнь".
  "Ты так любишь меня, Гендер?"
  "Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, Альтаира".
  "Тогда признайся об этом всем..."
  "Всем?"
  "Да, Гендер.
  Коринфа, я думаю, уже собрала всех внизу.
  При всех ты скажешь, что любишь меня безумно.
  И хочешь стать моим мужем...."
  "Зачем же перед рабами, Альтаира?"
  "Ты боишься рабов, Гендер?"
  "Я не стану притворяться, что боюсь и уважаю рабов.
  Если тебе так хочется, Альтаира.
  Если тебе это нужно.
  И возбуждает, что рабы...
  Тогда - конечно.
  Я перед всеми объявлю, что люблю тебя безумно.
  И хочу стать твоим мужем..."
  И подумал:
  "Зачем Альтаире это нужно?
  Чтобы я унижался перед рабами.
  Или - я что-то не понимаю?
  Девушек невозможно понять".
  "Я видел многих девушек и женщин, - я засмеялся. - Но подобных тебе, Альтаира - никогда!"
  
  "Я дрожу от волнения, Гендер.
  Но твои искренние слова развеяли все мои сомнения.
  Ты меня любишь по-настоящему.
  Надо же.
  А я думала о тебе гадости.
  Как я только посмела?
  Словно я - какая-то жена патриция, которой нужны сплетни".
  "Что обо мне Альтаира думала гадкое? - Я напрягся. - Ладно.
  Все ее мысли уже в прошлом".
  Вслух произнес:
  "Ты, что, не можешь понять, что ты мне нравишься, Альтаира? - Я выдавил из себя. - Я самоуверен.
  Не сомневаюсь в своей неотразимости.
  Надеюсь, что и я тебе нравлюсь очень-очень, Альтаира".
  В ответ Альтаира молча взяла меня за руку.
  Повела к выходу из хранилища древних пергаментов, папирусов и глиняных табличек.
  Мы спустились по широкой мраморной лестнице.
  "Все рабы здесь", - я произнес преувеличено бодро.
  Ноги мои дрожали.
  Я в мыслях пытался себя успокоить:
  "Они же - всего лишь рабы.
  Чего же я боюсь?
  Прилетел бы сейчас дракон...
  Пусть он не существует, но... прилетит..."
  Альтаира остановилась на широкой мраморной площадке.
  Рабы были на несколько ступеней внизу.
  Во всех смыслах рабы внизу.
  И на мраморе, и по состоянию своему...
  
  "Сегодня я и Гендер поженимся, - Альтаира начала ровно.
  Рабы внимательно слушали свою госпожу. - Гендер станет вашим господином.
  Мы вместе будем...
  Да, все это произойдет, если Гендер захочет взять меня в жены.
  Я же смотрю на Гендера, и своим глазам не верю.
  Высокий, красивый...
  Безумно красивый Гендер..."
  "Да!
  Гендер прекрасен!" - Рабы зашумели.
  
  Я с трудом скрывал самодовольную улыбку.
  "Белые прямые волосы.
  Наведенная красота.
  Природная грация.
  Сила!
  Я буду счастлива, если Гендер согласится взять меня в жены..."
  "Ты - тоже не плохая, госпожа", - раб садовник Дрон захохотал.
  Рабы оживились.
  Я же думал:
  "Альтаира часто повторяет о том, что если я соглашусь взять ее в жены, - я молча нервничал. - Что она имеет в виду?
  Наверно, вычитала в записях древних о каком-то ритуале.
  Когда царица спрашивает своих рабов...
  Или отчитывается перед ними.
  Не хватало еще, чтобы Альтаира спросила рабов и рабынь - хотят ли они меня видеть их господином...
  Ну, вроде бы не спрашивает..."
  
  "Некоторые женихи ничего не стоят, - Альтаира загадочно продолжала дальше. - Проскальзывают мимо своих невест.
  Убегают в открытую дверь.
  Ищут приключений.
  Живут в мирах, которые себе придумывают.
  Потому что им в нашем мире нечего делать..." - Альтаира повернула ко мне свою хорошенькую головку.
  Словно, что-то не договорила.
  "Я сейчас должен признаться в любви? - Я переступал с ноги на ногу. - Или Альтаира еще не закончила свое представление?"
  "Гендер?"
  "Да, Альтаира".
  "Перед тем как ты произнесешь, что любишь меня и хочешь стать моим мужем...
  Я признаюсь тебе кое в чем..."
  "Признаешься, что у тебя было сто мужей? - Я отважился пошутить. - От них - сто детей".
  Шутка рабам понравилась.
  Они радостно заржали.
  "Альтаира! - Я продолжал подогретый поДжейнержкой рабов. - Я приму тебя любую!
  Потому что я тебя..."
  "Молчи пока, Гендер, - Альтаира приложила тонкий пальчик к моим - далеко не тонким - губам. - Мужей у меня не было.
  Детей - тоже нет.
  Но...
  Гендер", - Альтаира набрала полные легкие воздуха.
  Она сильно волновалась.
  "Да, Альтаира".
  "Спустимся вниз?"
  "Ты - госпожа моего сердца, - я ответил очень тонко.
  Не сказал, что она мне просто госпожа.
  Ведь я - свободный.
  Альтаира - госпожа для своих рабов. - Приказывай.
  Куда ты, туда и я".
  Мы спустились к рабам.
  Альтаира остановилась перед рабыней Клотильдой.
  
  "Гендер!
  Мой герой.
  Мой жених.
  Славный охотник на драконов, - голос Альтаиры задрожал. - Мои подружки. - Альтаира не назвала своих рабынь рабынями. - Я расшифровала иероглифы на древнейшей шумерской глиняной табличке...
  Надо же.
  Мне сон приснился вчера.
  Странный сон.
  Предсвадебный.
  Жрец в серых одеждах сказал мне:
  "Альтаира!
  Иди в хранилище папирусов, глиняных табличек и пергаментов.
  Найди глиняную табличку шумерскую.
  У нее отколот левый нижний уголок.
  Не страшно.
  Потому что три иероглифа, которые откололись вместе...
  Они были о непотребном.
  Расшифруй оставшиеся иегроглифы, госпожа.
  Они о древнем шумерском свадебном ритуале.
  Может быть, он тебя заинтересует".
  Жрец во сне пропал.
  Я проснулась.
  Побежала в хранилище.
  Удивительно.
  Глиняная табличка, о которой мне жрец сказал в моем сне, лежала на столике.
  Кто ее туда принес?
  Левый нижний уголок отколот.
  Я взглянула на иероглифы.
  Они замысловатые.
  Я еще удивилась тому, что жрец во сне мне сказал, чтобы я расшифровала их.
  Почему мне жрец сразу не сказал, что написано на этой древнейшей табличке.
  Жрецы любят помучить...
  Я расшифровала иероглифы.
  Там написано, что царица перед своей свадьбой должна спросить жениха.
  Хочет ли он взять в жены другую, не ее.
  Царица по ритуалу подводит своего жениха к своим подругам.
  Спрашивает жениха - хочет ли он взять эту подругу.
  Затем задает подобный вопрос другой подружке.
  Согласилась бы она, если жених царицы предложит ей себя.
  Если жених царицы откажется взять в жены какую-нибудь подругу царицы, то царица с чистой совестью соглашается стать женой своего жениха.
  Обряд исполнен...
  Я подумала - чем я не царица..."
  "Альтаира!
  Это все написано на глиняной табличке?" - Я усмехнулся.
  "Да, мой жених Гендер.
  Все так иероглифы сказали мне.
  Если не веришь мне, то сходи в хранилище и расшифруй иероглифы сам".
  "Тонкий намек на то, что я не умею расшифровывать иероглифы, - я подумал. - Или - без всякого злого умысла Альтаира так сказала.
  Ей хочется романтики.
  Не стану убеждать Альтаиру и рабов, что глупо слушать советы исчезнувших древнейших шумеров.
  Мне кажется, что рабам и Альтаире не понравятся мои возражения.
  Рабы хотят повеселиться.
  Будет им веселье".
  "Проводи древний шумерский ритуал, - я расправил плечи. - Я знаю, что скажу всем твоим подругам.
  Для меня нет дороже..."
  "Гендер, - Альтаира мило мне улыбнулась. - Перед тобой очаровательная Клотильда.
  Моя очень... подружка.
  Взгляни на Клотильду, Гендер.
  Подумай хорошенько, перед тем как ответишь.
  Хочешь ли ты взять Клотильду в жены?"
  "Да, Гендер, - Клотильда лукаво высунула язычок. - Желаешь ли ты, чтобы я стала твоей женой вместо Альтаиры?
  Ты же мне очень нравишься.
  Я бы ни минуту не колебалась, если бы ты сделал мне предложение.
  Да, или нет, прекрасный Гендер?"
  "Не Гендер, а для тебя, рабыня, я - господин. - Я ответил твердо.
  Мой тон не понравился рабам и рабыням.
  Они недовольно зашушукались. - Я не согласен взять тебя в жены, Клотильда.
  Ты - красивая, обаятельная, чувственная, умная, гибкая, грациозная, волнующая, обворожительная, притягивающая, соблазнительная.
  Пусть другому повезет.
  Кто тебя в мужья возьмет.
  Я же предан только своей Альтаире".
  "Так и будет, - за моей спиной Альтаира выдохнула с облегчением.
  Неужели она боялась за меня? - Ты - Гендер - отказался взять в жены мою подругу Клотильду.
  А она бы тебе не отказала..."
  "Альтаира, - я улыбнулся тепло. - Ты все время стараешься, чтобы последнее слово осталось за тобой.
  Но я вижу, что обида и возмущение у тебя выходят в слезы.
  Только сейчас ты не плачешь..."
  
  "Гендер, - следующая рабыня Ванесса подгоняла меня. - Ты будешь жениться на ком-нибудь?
  Или снова продолжишь свои трусливые речи?"
  "Почему же трусливые речи?" - Я посмотрел на рабыню Ванессу с вызовом.
  Но она не смутилась.
  "Твои речи, Гендер, трусливые, потому что мужчина, когда много языком болтает - то боится чего-то, - рабыня Ванесса засмеялась.
  Обидно для меня.
  Но в то же время заразительно смеялась. - Мы, девушки, когда нам хорошо, любим поговорить друг с дружкой.
  Но вы, мужчины, наоборот".
  "Я не наоборот мужчина", - я хотел свести выпады рабыни Ванессы к шуткам.
  "Вот видишь, Гендер, - рабыня Ванесса придралась и к моей шутке. - Ты перебиваешь меня.
  Не можешь остановить свой язык".
  Я же вспомнил наставления жреца Леонида.
  Решил больше не спорить с этой строптивой рабыней.
  Отметил только, что на смотринах рабыни перестали называть меня господином...
  "Гендер, ты хочешь молоко с медом? - Альтаира робко погладила меня по руке. - Ой, прости, Гендер.
  Я хотела спросить у тебя другое...
  Ты берешь в жены мою подругу Ванессу?
  Хочешь с ней жить долго и счастливо?"
  "Долго и счастливо я хочу жить, - я сделал многозначительную паузу. - Я не боюсь твоих вопросов, Альтаира.
  Я даже драконов не боюсь.
  С Ванессой же я хочу только дружить..."
  "Да, или нет, мой жених?" - Альтаира заглянула в мои глаза.
  
  "Нет, - я ответил камено. - Я не беру рабыню Ванессу в жены".
  "Так пусть писцы запишут... потом...
  На глиняных табличках, - Альтаира прижалась ко мне, - что мой жених Гендер отказался взять в жены Ванессу".
  "Эх, Гендер, Гендер, - рабыня Ванесса покачала чудеснейшей головкой. - Мы же с тобой в одной колеснице мчались.
  Ты боялся вылететь.
  Ты стоял за мной на коленях.
  Обнимал мои ноги.
  Головой упирался в мою попку.
  Потом на ярмарке ты благородно рискнул всем.
  Отдал за меня все золотые монеты купцу Рахомболю, чтобы выкупить меня из его рабства.
  Ты потерял все, но приобрел тогда меня.
  Теперь же ты отказался взять меня в жены".
  "Ванесса, - я кусал губы. - Вас, рабынь, много.
  Я же - Гендер - один жених на всех.
  Потом с тобой поговорим".
  
  Я повернулся к Альтаире:
  "Невеста моя!
  Так и будем спрашивать всех рабынь?
  Ведь ты поняла, что я всем откажу.
  Лишь с тобой останусь".
  "Ну, Гендер.
  Ну, миленький, - Альтаира запищала. - Закончим древний шумерский обряд.
  У нас будет особая свадьба - по шумерским обычаям.
  Шумеры вымерли.
  Их обычаи остались..."
  "Не самые лучшие обычаи - пред свадьбой жениха мучить, - я пробурчал. - Мы, женихи, и так волнуемся.
  Вы же, невесты, наше здоровье подрываете своими играми.
  Что от жениха останется к ночи?
  Облако от меня останется..."
  "Гендер, - Альтаира заботливо поправляла мою тунику. - Ты так разволновался, что не замечаешь, что туника сползла с твоего плеча.
  Все заметили". - Альтаира поправила мою тунику.
  "Гендер, господин, - следующая рабыня Василиса прыгала от возбуждения. - Выбери меня.
  Я же бывшая гладиатрикс.
  Со мной ты будешь в безопасности".
  "Я буду в безопасности с деньгами Альтаиры", - я подумал.
  "Гендер, стало душно, - Альтаира тяжело дышала. - Ты возьмешь мою подругу Василису в жены?"
  "Гендер, бери меня", - рабыня Василиса выставила все напоказ сразу...
  "Василиса, - я провел ладонью по груди рабыни. - Веришь ли, ты сама себе?
  Может быть, сейчас ты интригуешь?
  Ты же - когда была гладиатрикс - хитрила, чтобы победить врага".
  
  
  ГЛАВА 416
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  СМОТРИНЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты не враг мне, Гендер".
  "Я бы на твоем месте сомневался, Василиса.
  Но ты так открыта и приветлива, что я...
  Что я все равно отказываюсь брать тебя в жены".
  "А праздник на траве?" - рабыня Василиса надула губки.
  "Какой праздник на траве, рабыня?"
  "Мы же с тобой так мило провели время у реки.
  Затем переместились на лужайку около рисовой плантации".
  "Праздник всегда с нами, рабыня Василиса, - я ответил важно. - Мы продолжим с тобой мило беседовать... об урожаях риса.
  Но только, когда я возьму в жены Альтаиру.
  Все вернется к нам..."
  "Гендер?
  Ты и Василисе отказал?" - Альтаира прошептала за моей спиной.
  "И - Василисе рабыне я отказал", - я сделал шаг в сторону.
  
  "Ну, если ты и Василису не взял в жены, - Альтаира, казалось, что была удивлена, - то посмотри на Клеопатру.
  Клеопатра для меня..."
  "Нет!
  Нет!!
  И нет!!! - Я остановился около Клеопатры. - Рабыня Клеопатра для меня - сумасшедшая...
  Нет.
  Скажу мягче - неуравновешенная.
  Придумывает.
  Выдумывает о нас..."
  "Как же я выдумываю, цезарь, - рабыня Клеопатра растеряно моргала. - Ты же мой муж..."
  "Рабыня Клеопатра, - я повысил голос. - Ты моргаешь растеряно.
  Прежде ты была уверена в себе".
  "Я сейчас растерялась, потому что ты сказал мне нет, цезарь".
  "Не придумывай, Клеопатра, что мы с тобой были знакомы раньше, - я надул грудь. - Я тебя не знал.
  И теперь - знать тебя не хочу".
  "Надо же, от своей жены отказался", - конюх Трентал воскликнул из последних рядов рабов.
  "Раб Трентал, - я не выдержал. - Тебя не спрашиваю.
  Ты напрасно на меня клевещешь.
  Клеопатра не жена мне.
  Я устал повторять".
  "Гендер так со всеми девушками поступает, - ожидаемо вылез раб садовник Дрон.
  Почему он меня так невзлюбил? - Погуляет.
  Соблазнит.
  Снасильничает.
  А затем - бросит".
  "Дрон, - неожиданно рабыня Василиса заступилась за меня. - Как это - соблазнит, а потом - снасильничает?
  Если соблазнил, то - любовь по согласию.
  Без насилия.
  Ты, Дрон, не наговаривай на Гендера".
  "Спасибо, рабыня Василиса, - я с благодарностью посмотрел на Василису. - Я отказался взять тебя в жены.
  Но ты в сердце не затаила зло".
  "Зато я зло держу на тебя, цезарь, - рабыня Клеопатра никак не хотела выходить из своего сумасшествия. - При всех отказываешься от своей жены... от меня".
  "Я и не скрываю, что при всех отказываюсь от тебя, рабыня Клеопатра, - я устало выдохнул. - Я не беру тебя в жены, Клеопатра".
  "Жаль, Гендер, - голос рабыни потух. - Так было бы проще - нам снова воссоединиться.
  Мы же с тобой муж и жена.
  Нам не нужно снова к жрецам идти..."
  "Гендер, Гендер, подумай, - Альтаира пищала около меня. - Нехорошо получается как-то.
  Может быть, ты забыл?
  И Клеопатра, действительно, была твоей женой?"
  "Даже если все шумеры восстанут, Альтаира.
  Даже, если сейчас под моими ногами возродится шумерское царство, то я заявлю - не знал никогда Клеопатру.
  Познакомился с ней в твоем дворце.
  И - самое главное - не беру ее в жены.
  Но ты, Альтаира, странненько пытаешься от меня избавиться".
  "Нет, Гендер.
  Я не пытаюсь от тебя избавиться.
  Я проверяю твою стойкость. - Альтаира вела меня за руку к следующей "невесте". - Так и быть, Гендер.
  Я объявляю, что ты отказался от своей прежней жены Клеопатры..."
  "Альтаира, хоть ты не сходи с ума", - я проблеял жалко.
  Без почтения проблеял.
  "Гендер не берет в жены мою подругу Клеопатру, - Альтаира подняла правую руку. - А Пандору?"
  "Что Пандору, Альтаира?"
  "Возьмешь в жены мою прехорошенькую подругу Пандору?" - Альтаира облизнула тонкие губки.
  
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер?"
  "Ты имеешь в виду, - я так красиво начал.
  Но забыл, что хотел важно сказать.
  Поэтому ответил просто: - Нет, Альтаира!
  Я не беру в жены твою прехорошенькую подругу Пандору..."
  "Гендер, - Пандора всплеснула ручками. - Как ты можешь отказываться от меня?
  Мы же с тобой целую ночь провели в твоей спальне..."
  "Ночь без любви, рабыня Пандора", - я ответил быстро.
  "Господин, господин, - от волнения рабыня Пандора назвала меня господином.
  Как и другие должны называть... - Ты был в спальне Клеопатры.
  Не знаю, чем вы там занимались.
  Но ты и свою жену Клеопатру не взял в жены.
  С Василисой вы мило общались.
  А со мной - так веселье было.
  Мы устроили пир в твоей спальне.
  После пира, ты, как честный охотник на драконов, обязан на мне жениться".
  "Я даже не притронулся к персику... в спальне, - я вытер пот со лба. - Не придумывай, рабыня Пандора.
  Ничего между нами не было.
  А, даже, если бы и было, то я бы назвал - девичником.
  Все равно я люблю Альтаиру.
  Она - моя невеста.
  И будет моей женой".
  "Фу, Гендер, - рабыня Пандора скривила рожицу. - Неприлично при девушках хвастаться, какая у тебя прехорошенькая невеста..."
  "Моя прехорошенькая невеста - госпожа для тебя, рабыня Пандора, - я назидательно погрозил Пандоре пальцем. - Будь почтительна с Альтаирой..."
  "Не ты будешь меня учить, как общаться с моей Альтаирочкой, - Пандора прожигала меня презрительным взглядом. - Не хочешь меня, Гендер?
  Ну, тогда и я тебя не хочу".
  "Обижаешь меня, рабыня?
  Как же ты можешь не хотеть меня?
  Я же - блестящий и неотразимый!"
  "Да, Гендер.
  Ты очень красивый.
  Но не для меня ты". - Пандора смотрела сквозь меня.
  "Пандора позорит меня, - я молча кусал губы. - Дерзкая рабыня".
  "Я отказываюсь брать в жены рабыню Пандору", - я повернулся к Альтаире.
  "Гендер отказывается брать в жены Пандору", - Альтаира повторила.
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Почему ты за мной повторяешь?"
  "Ритуал требует повторений, Гендер", - Альтаира с нежностью смотрела на меня.
  "Гендер, а ящик?" - рабыня Пандора сверкнула глазищами.
  "Что ящик?"
  "Если ты не берешь меня в жены, то ты не берешь мой ящик".
  "Да, ящик Пандоры", - Альтаира всполошилась.
  "Зачем мне какой-то подозрительный ящик какой-то сомнительной рабыни, - я захохотал. - Может быть, в ящике Пандоры кобра ядовитая живет.
  Я засуну руку.
  А кобра меня - цап".
  "Славный охотник на драконов боится змеи, - раб садовник Дрон захихикал. - С драконами Гендер сражается.
  А против бедненькой змеи в ящике боится выйти.
  Не те уже герои стали..."
  "Я не отвечаю глупым рабам", - я постарался, как можно более грозно смотреть на раба Дрона.
  "Гендер, а Гендер?" - рабыня Пандора меня позвала.
  "Да, Пандора.
  Рабыня Пандора, - я добавил для усиления. - Я уже отказал тебе.
  Пересматривать свое решение не буду".
  "Может быть, в моем ящике не королевская кобра?" - Пандора выдохнула.
  "А что тогда в твоем ящике, рабыня?"
  "Не знаю..."
  "Ты не знаешь, что в твоем ящике, Пандора?"
  "Говорят, что на дне ящика осталась только надежда", - Пандора не смутилась под моим тяжелым взглядом.
  "Говорят, говорят, - я бормотал. - Мало ли что говорят.
  Ты сама не проверяла?"
  "Не проверяла, Гендер.
  Я решила, что только моему мужу разрешу заглянуть в мой ящик.
  Вдруг, ящик подарит несметные сокровища, безграничную власть, вечную жизнь и бесконечную любовь?"
  "Звучит заманчиво, Пандора, - я пытался унять дрожь. - Но я не променяю Альтаиру на тебя, на твой ящик с несметными сокровищами, безграничной властью, вечной жизнью и бесконечной любовью".
  "Врет он все, этот Гендер!" - незнакомый мне раб крикнул.
  "Я тебя запомню, раб", - я погрозил рабу кулаком.
  
  "Альтаира, - я жалобно проблеял. - Можно ускорить обряд?
  Так мы до утра будем бесцельно проводить время с рабами..."
  "Ты куда-то торопишься, Гендер?" - Альтаира упрямо сдвинула бровки.
  Я понял, что обряд шумерский для Альтаиры очень важен.
  Поэтому со вздохом опустил голову.
  Решил больше не подгонять мою невесту.
  "Гендер?" - Следующей была рабыня Партэния.
  Которая считала меня своим другом.
  "Да, Партэния", - я смотрел в бездонные глаза рабыни.
  "Пандора только что сказала, что ритуал требует повторений, - голос Партэнии заманивающий, медовый. - Я два раза проводила над тобой ритуал нашей дружбы.
  Хочешь еще раз?"
  "Хочу...
  Нет, рабыня.
  Не хочу.
  Партэния.
  Мы же друзья.
  Только ты не начинай...
  Останемся друзьями". - Я почти упрашивал рабыню.
  "Можно быть мужем и женой, но при этом оставаться друзьями, Гендер", - Невозможно красивая Партэния обожгла меня взглядом.
  "Ну...
  Рабыня... - Я закашлялся. - Я не могу представить, что я с другом...
  После свадьбы.
  В первую же ночь...
  Как это - с другом?
  Нельзя с другом..."
  "Ты стоял передо мной на коленях, Гендер..."
  "Так требовал твой ритуал дружбы, рабыня.
  Чтобы я стоял и кланялся тебе, Партэния".
  "Ты стоял на коленях и кланялся мне, Гендер.
  Поэтому ты уже привык мне кланяться.
  После нашей свадьбы тебе не нужно будет заново привыкать кланяться мне".
  "Не хочу, рабыня".
  "Но ты же хотел, чтобы я ставила свою ногу на твою шею, Гендер".
  "Только - ради ритуала, рабыня.
  Ради него..."
  "Я никогда не чувствовала настоящее отчаянье, Гендер.
  Но теперь на меня накатила безысходность.
  Оказывается, что ты не только радость приносишь, Гендер.
  Но и безысходность..." - Рабыня Партэния отшатнулась от меня.
  "Безысходность, отчаянье, - я бормотал. - Все - слова.
  Я не трогал тебя, рабыня Партэния.
  Не целовал..."
  "Гендер.
  Я все острее ощущаю слабость.
  Мне нестерпимо обидно, что ты - друг мой - меня не берешь в жены..."
  "Друзей в жены не берут,".
  "Я унижаюсь перед тобой, Гендер.
  Поэтому испытываю к себе отвращение.
  Мне не хочется жить".
  "Довел девку", - рабы и рабыни загудели.
  "Гендер, успокой Партэнию, - Альтаира дрожала. - Партэния не должна волноваться..."
  "Если я успокою Партэнию, Альтаира, то ты начнешь волноваться", - я разозлился.
  "И?"
  "Что - и, Альтаира?"
  "Твое слово, Гендер".
  "Какое мое слово?"
  "Берешь мою подругу - ослепительно красивую Партэнию - в жены?"
  "Нет, не беру ни твою подругу, ни свою подругу в жены, Альтаира".
  
  "Славный охотник на драконов сказал, Гендер - сделал, - Альтаира опустила миленькую головку. - Следующее испытание - моя подруга - блестящая красавица Лекори", - Альтаира остановилась около Лекори.
  "Альтаира, ты удивительно сказала - испытание, - я засмеялся невесело.
  Обреченно смеялся. - Для меня твой ритуал - испытание".
  "Ритуал не мой, а - шумерский".
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Ты назвала Лекори своей подругой..."
  "И что, Гендер?"
  "Но Лекори - как бы...
  Вроде бы...
  Она - моя рабыня.
  Я ее купил.
  Купчая на Лекори и ее сестер - Комазию, Гелазию - на меня писцом оформлена".
  "Разве, твои рабыни, Гендер, не могу быть моими подругами?" - Альтаира склонила прелестнейшую головку к левому плечу.
  "Я просто так спросил, Альтаира, - я уже жалел, что сделал Альтаире замечание. - Мои рабыни - твои рабыни".
  И тут же прикусил язык.
  "Ну, кто меня просил? - Я чуть не завыл.
  Стонал.
  Молча ругал себя. - Зачем произнес, что мои рабыни - рабыни Альтаиры.
  По закону цезаря от прошлого года...
  Зачем цезарь законы сочиняет?
  Воевал бы спокойно...
  По этому закону, если кто при свидетелях откажется от рабов своих, то теряет их.
  А, если произнесет: Мои рабы - твои рабы, то означает, что дарит своих рабов.
  Получается, что я как бы подарил своих рабынь - Лекори, Комазию и Гелазию - Альтаире.
  Конечно, после моей свадьбы все рабы Альтаиры станут и моими рабами.
  Но только после свадьбы.
  Надеюсь, что свадьба состоится..."
  К счастью, никто не обратил особого внимания на мои горячие слова, что мои рабы - рабы Альтаиры.
  Может быть, Альтаира и ее рабы не слышали об этом законе цезаря...
  "Лекори, - я улыбнулся рабыне, как друг и, как хозяин. - Ты моя рабыня. - Я многозначительно произнес с нажимом. - Ты же не будешь настаивать, чтобы я взял тебя в жены".
  "Конечно, Гендер, - красота Лекори ослепительная. - Я не стану просить тебя, чтобы ты взял меня в жены.
  Ты все равно, как бы муж мне..."
  "Я - как бы муж тебе, Лекори?"
  "Конечно, господин.
  Ты же трогал меня..."
  "Я не трогал.
  Я ощупывал тебя, как рабыню..."
  "Ты купил меня.
  Ты обязан обо мне заботиться, господин.
  Корми меня.
  Пои.
  Ублажай.
  Развлекай меня".
  "Бесполезно разговаривать с тобой, когда ты в приподнятом настроении, Лекори, - я заскрипел зубами. - Отвечу тебе лишь одно - я не беру тебя в жены".
  "Ты можешь говорить, что захочешь, Гендер.
  Но ты мне - муж".
  "Не повторяй ошибок Клеопатры, Лекори, - я скривил рот. - Она тоже считала меня своим мужем..."
  "Не считала, а - считает тебя Клеопатра своим мужем", - без вопля садовника Дрона не обошлось.
  "А ведь даже хорошо, что раб Дрон меня ругает, - я неожиданно понял. - Многие рабы - из духа противоречия - станут спорить с Дроном.
  Оказывается, что нужен тот, что говорит гадости.
  После свадьбы сделаю раба садовника Дрона своим шутом..."
  "Альтаира, - я опустил ладонь на правое плечо своей невесты. - Так и запомни.
  Я не беру рабыню Лекори в жены..."
  "Ослепительную красавицу Лекори", - рабыня усмехнулась.
  "Не берешь, Гендер?" - Альтаира обожгла меня любящим взглядом.
  "Ты должна повторить, что я не беру Лекори в жены, - я настаивал. - Ты же сама, Альтаира, сказала, что так требует шумерский обряд".
  "Мне тяжело, Гендер".
  "Что тебе тяжело, Альтаира?"
  "Мне тяжело, потому что ты не берешь моих подружек в жены.
  Они обижаются.
  Когда мои подружки страдают, то страдаю и я".
  "Я ничего не отвечу на твое неумное замечание, Альтаира, - я прошел дальше. - Лишь скажу, что беспокоюсь за тебя.
  Теряю свое обычное самообладание".
  "Я успокою тебя, Гендер, - Альтаира перестала дрожать. - Я повторю.
  Мой жених Гендер отказался брать в жены мою подружку - блестящую красавицу Лекори".
  "Вот и славно", - я засмеялся с облегчением.
  "Ну, и дурак", - рабыня Лекори показала мне язычок.
  "Чтоооо?"
  "То, что слышал, Гендер, - ноль почтения в рабыне Лекори. - От блестящей красавицы только дураки отказываются".
  "Я согласна с тобой, Лекори, что от блестящей красавицы только дураки отказываются", - Альтаира радостно подхватила.
  "Альтаира?"
  "Да, мой Гендер".
  "Ты должна за мной повторять, а не за рабынями".
  "Что я должна повторять, Гендер?"
  "Прости, Альтаира, что пытаюсь с тобой нормально разговаривать", - я стиснул зубы.
  
  "Сестра рабыни Лекори - прекрасная собеседница Комазия, - Альтаира после обдумывания моих слов показала пальчиком на Комазию. - Комазия - моя подруга.
  Она не только прекрасная собеседница, но и красавица из красавиц.
  Ты берешь в жены Комазию"?
  "Я так же не беру в жены прекрасную собеседницу, как не взял в жены ее блестящую красавицу сестру Лекори".
  "Мудрое решение, Гендер", - Комазия неожиданно меня похвалила.
  "Как это - мудрое решение? - Я споткнулся о слова. - Только что я отверг тебя, Комазия.
  И ты называешь это мудрым?
  Все девушки мечтают обо мне.
  Я тебе не нравлюсь?
  Я не слишком красив для тебя?"
  "Ты - бесподобен, Гендер, - Комазия даже не улыбалась. - Ты прекрасен.
  Красивее тебя нет мужчин.
  Но..."
  "Что - но, Комазия?"
  "Чувство любви к тебе не покидает меня.
  Приложи руку к моему сердцу.
  Ты почувствуешь его ровный стук". - Рабыня Комазия направила мою ладонь.
  Прислонила к своей груди.
  "Это не сердце, Комазия.
  Я трогаю не сердце, а - грудь".
  "Я назвала мудрым твое решение не брать меня в жены, Гендер".
  "Да".
  "Потому что я - прекрасная собеседница.
  Если бы я была простой красавицей, то я бы набивалась к тебе в жены.
  Но я - не простая какая-то, о которую ты можешь вытирать ноги.
  Я не похожа на других.
  Я - прекрасная собеседница.
  Речами услаждаю.
  Красотой своей завораживаю.
  Я вижу твою мудрость, прелестнейший Гендер.
  Господин.
  Когда тебе станет нехорошо, то ты вспомни обо мне.
  У тебя закружится голова.
  Ты подумаешь, что неплохо бы меня позвать.
  Представишь, как я опускаюсь на твою постель.
  Веду с тобой сладкие речи.
  Ты будешь ревновать меня.
  Представлять, что ко мне сватаются знатные богатые патриции.
  Ты поймешь, что хочешь меня.
  Что, действительно, хочешь быть со мной рядом.
  Так хочешь, что у тебя заболит голова".
  "Стой, стой, прекрасная собеседница, - я выставил вперед свои руки. - Твои речи - сладкий яд.
  Хочу слушать и слушать.
  Язык до Афин доведет.
  Все!
  Все!!
  Я не беру тебя в жены, Комазия.
  Признаюсь, что с огромным трудом отказываюсь".
  "Гендер?" - Альтаира ущипнула меня за ляжку.
  "Спасибо, Альтаира, что вывела меня из затягивающих речей Комазии.
  "Мой жених Гендер не берет мою подругу Комазию в жены", - Альтаира быстро произнесла.
  Наверно, боялась, что я передумаю.
  Правильно опасалась Альтаира.
  Одурманенный речами женщины, парень способен на все...
  
  "Гелазия, - я распахнул объятия. - Твоя нежная невинная улыбка.
  Давай, обнимемся, Гелазия.
  Ты же понимаешь, что ты мне не жена".
  "Да, мой повелитель, - третья грация нежно и преданно мне улыбалась. - Я не жена тебе.
  Ты мне не муж.
  Меня надо добиваться, Гендер.
  Голыми руками меня не возьмешь.
  Сначала ты должен долго за мной ухаживать..."
  "Я не стану за тобой ухаживать, Гелазия.
  Конечно, твоя нежная улыбка наивная зачаровывает.
  Сводит меня с ума.
  Но я не..."
  "Дарить подарки.
  Уговаривать. - Гелазия с нежной улыбкой погрузилась в девичьи мечты. - Будешь обещать мне прекрасную жизнь.
  Я сначала влюблюсь в тебя.
  Но потом на горизонте появится соперник..."
  "У моей обаятельности нет соперников, Гелазия", - я сказал больше для других рабов, чем для Гелазии.
  "Я влюблюсь в конюха", - Гелазия с нежной наивной улыбкой продолжала.
  "В меня все влюбляются", - раб конюх Трентал захохотал.
  "В тебя влюбляются, потому что у тебя, как у коня, конюх", - садовник раб Дрон злобно зашипел.
  Все рабы захохотали.
  "У меня все равно больше, чем у Трентала", - раб кузнец Атлант пробасил добродушно.
  "Не в тебя, раб конюх Трентал, я влюблюсь, - рабыня Гелазия с нежной улыбкой обломала конюха. - Я влюблюсь в романтичного конюха.
  Он украдет меня.
  Мы будем жить в полях.
  Питаться станем саранчой и медом диких пчел".
  "Гелазия, рабыня, - я приложил ладонь к животу. - Меня уже тошнит от твоих речей.
  Слишком ты наивная.
  По твоей нежной улыбке видно..."
  "Потом, когда конюх мне надоест, я приду к тебе, Гендер, - рабыня Гелазия с нежной улыбкой сменила направление, - потому что мимо тебя невозможно пройти.
  Я слезами раскаянья буду омывать твои ноги..."
  "Гелазия, ты уже говоришь складно, как прекрасная собеседница Комазия, - я погладил Гелазию по головке. - Ты же должна просто нежно улыбаться.
  Улыбайся, когда я повторю.
  Повторяю - не беру тебя в жены".
  "Гендер не берет тебя в жены", - Альтаира эхом откликнулась.
  Я подумал:
  "Чем далше обряд, тем быстрее Альтаира соглашается, что я не беру ее подруг в жены.
  Сначала меня упрашивала.
  Уговаривала.
  Теперь Альтаира опасается, что я сломаюсь..."
  
  "Гендер, - Альтаира торжественно заявила перед следующей рабыней. - Моя подруга Апогея.
  "Апогея!
  Мой жених - Гендер".
  "Знаю, знаю я твоего жениха, Альтаирочка, - Апогея сладко смотрела на мою невесту. - Я Гендера на пиру под столом ласкала".
  "Никто меня на пиру под столом не ласкал", - я ответил слишком поспешно.
  На что и получил замечание от раба садовника Дрона.
  "А я и не знал, что Гендер на пиру и Апогею соблазнил".
  "Апогея поглаживала мою коленку, - я признался. - Я не убирал ногу, потому что...
  Потому что... некуда".
  "Гендер, - Апогея бесстрастно смотрела на меня. - На пиру я задумалась.
  Закрыла глаза.
  Когда открыла глаза, то увидела твое обеспокоенное лицо.
  Ты склонился надо мной".
  "Я подумал, что ты потеряла сознание, рабыня".
  "Я же решила, что вижу сон.
  Я подняла руку.
  Осторожно прикоснулась к твоей упругой щеке, Гендер.
  Почувствовала своими холодными пальцами твое тепло.
  Ты провел моей рукой по своему волевому подбородку...
  "Не было этого, Апогея".
  "Дай помечтать, Гендер.
  Дальше ты с порывистой нежностью прижал мою ладонь к своим губам.
  Твое прикосновение разбудило во мне ощущения новые.
  Они не были похожи на те, которые я испытываю, когда сплю одна.
  Я быстро моргнула.
  Поняла, что я не на ложе с тобой, Гендер.
  Всего лишь мы на пиру.
  За окном плыл теплый вечер.
  В моей голове плыл розовый туман".
  "И это все происходит с девушкой, когда она под столом лапает коленку парня", - я натужно захохотал.
  "Гендер, - голос рабыни Апогеи прорезал наступившую тишину. - Ты посмотри на себя со стороны.
  Ты не скрываешь облегчения.
  Я думала, что ты уже не придешь в себя после нашего пира.
  Больше никогда не поступай со мной так жестоко, Гендер.
  Я этого не вынесу".
  "Как не поступать, рабыня? - Я с удивлением смотрел на Апогею. - Не подставлять тебе свою коленку?"
  "Не коленкой любовь делают, - рабыня Апогея с досадой махнула на меня рукой. - Хорошо, что ты пришел в себя на пиру, Гендер".
  "Разве я терял сознание?"
  "Ты находился в благодушном благополучии, Гендер".
  "Наверное, - я тряхнул головой. - Может быть, так и было.
  Но сейчас это не имеет значения.
  Я торжественно заявляю, рабыня Апогея - не беру тебя в жены.
  Даже лапанье моей коленки тебе не помогло".
  "Ах, Гендер, - рабыня Апогея распахнула глазища. - Не верю!
  Не берешь меня в жены?
  Не может быть!"
  "Мой жених Гендер, не берет тебя в жены, подружка Апогея, - Альтаира пропищала. - Апогеечка.
  Ты не волнуйся.
  Я тебя потом успокою.
  Мы же с тобой очень близкие подружки".
  
  "Вы не ближе, чем я, - следующая рабыня - Анфиса пропела. - Альтаирочка!
  Отдашь своего жениха мне в мужья?"
  "Меня надо спрашивать, а не мою невесту", - я нависал над рабыней Анфисой.
  "Гендер!
  Господин!
  Славный охотник на драконов, - дыхание рабыни Анфисы огненное.
  Как у дракона... - Я понимаю, что у меня нет шансов стать твоей женой.
  Ты небесно недосягаемый.
  Невозможно красивый.
  Величественный".
  "Хорошо, что ты это понимаешь, рабыня, - я прогрохотал добродушно. - Некоторые рабыни не могут поверить, что я их не беру в жены..."
  "Гендер, а ты не меня бери в жены, - Анфиса повисла на моей руке. - Ты меня и Апогею бери.
  Сразу двух.
  Две жены в одной.
  Разве плохо тебе будет?"
  "Не может быть двух в одной", - я немножко обалдел от неожиданного предложения рабыни Анфисы.
  Она сумела меня удивить.
  Впрочем, каждая рабыня чем-то да удивляла меня...
  "Гендер, - рабыня Анфиса обняла рабыню Апогею. - Разве мы не одна целая жена тебе?"
  "Хм...
  Смотритесь вместе очаровательно", - я икнул.
  Анфиса и Апогея прижались друг к дружке.
  Мне даже показалось, что передо мной одна ослепительно красивая девушка с двумя головами.
  И все у этой девушки было вдвойне.
  "Нравится, Гендер?" - Рабыня Апогея подмигнула мне.
  "Ты, рабыня Апогея, не подластивайся, - я сжал кулаки, чтобы не соблазниться. - Я уже тебя отверг.
  Рабы слышали.
  Альтаира подтвердила".
  "Ты отказался от меня, Гендер, - Апогея не смутилась. - Но не от меня и Анфисы".
  "Волею, данной мне законами цезаря, - меня понесло от волнения. - Я отказываюсь от рабыни Анфисы.
  Не желаю брать тебя, рабыня Анфиса, в жены.
  Ни тебя, ни с твоей подружкой Апогеей не беру табуном.
  Все!
  Я - Гендер - сказал!"
  "Правильно Лекори сказала, что ты - дурак, Гендер", - Анфиса надула губки.
  "В тебе обида говорит, рабыня", - я торжествовал.
  Потому что поборол желание взять Анфису с Апогеей в жены.
  
  "Гендер, - Альтаира торопилась. - На Ореанду посмотри.
  Посмотри на Ореанду".
  
  
  ГЛАВА 417
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВЫБОР ЗА ГЕНДЕРОМ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Здравствуй, рабыня Ореанда, - я похлопал Ореанду по левому плечу. - На тебя смотрю".
  "Нравлюсь?" - Красавица Ореанда закатила глазки.
  "Очень.
  Очень нравишься". - Я не отнекивался.
  "Если нравлюсь, то бери меня в жены, Гендер", - Ореанда ласково улыбнулась.
  У меня судорогой свело живот.
  Я понимал, что, когда откажусь от Ореанды, то потеряю что-то важное в жизни.
  "К сожалению, Ореанда, я тебя не беру в жены.
  Мне одной Альтаиры достаточно". - Я поднял подбородок.
  "Гендер.
  Ты хочешь моей смерти!" - Рабыня Ореанда надула миленькие губки.
  "Рабыня!
  Я не хочу твоей смерти.
  Рабы дорого стоят.
  Ты же должна трудиться на моих полях. - Ничего страшного, что я сказал "на моих полях".
  Все должны воспринимать меня, как без пяти минут мужа Альтаиры. - Ты радуешь своей красотой, Ореанда".
  "Я не знаю, что с собой сделаю, если ты не возьмешь меня замуж, - рабыня произнесла тихо. - Наверно, я убегу".
  "Рабыня, - я выпучил глаза. - Не смей так говорить.
  Если ты сбежишь, то мы потеряем деньги, заплаченные за тебя.
  К тому же, патриции станут смеяться надо мной и Альтаирой.
  Скажут, что в нашем хозяйстве так все плохо, что рабы сбегают".
  "Не волнуйся, Гендер, - Ореанда нашла в себе силы. - Со мной все будет в порядке.
  Ничего особенного не произойдет.
  Да и честь Альтаиры я не запятнаю.
  Можете ни о чем не беспокоиться".
  "Не убежишь, рабыня?" - Я пристально посмотрел на Ореанду.
  Наши глаза встретились.
  "Я вспомнила, что меня так расстроило, Гендер, - рабыня прошептала. - В моей памяти возникли смутные очертания тебя.
  Ты так величественно стоял около мраморной колонны, Гендер.
  Я испытала тогда сильнейшие чувства.
  Казалось, что ты - тоже мраморная колонна.
  Очень опасно, если ты столь красивый, Гендер". - Ореанда задрожала.
  Губы ее посинели.
  "Ореанда, ты слишком переволновалась из-за какой-то чужой свадьбы, - я озаботился. - Альтаира на тебя смотрит с нескрываемой тревогой.
  Не падай в обморок, рабыня.
  Сходи на лужайку.
  Найди какую-нибудь целебную успокаивающую травку..."
  "Нет, Гендер, - Ореанда протянула руку, словно хотела удержать меня. - Ты слишком обо мне заботишься, Гендер.
  Мне совсем не нужна травка успокаивающая.
  Я просто слишком переволновалась сейчас.
  Без травки справлюсь с собой.
  Иди дальше, Гендер.
  Я молча буду просить у тебя прощения.
  Прощения, что я не слишком хороша для тебя.
  Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь раскрыл твою тайну, Гендер".
  "Какую тайну, Ореанда?" - Я спросил преувеличенно бодро.
  Не хотел, чтобы Ореанда знала обо мне что-то, чего даже я не знаю.
  "У каждого есть тайны, Гендер, - Ореанда сурово на меня посмотрела.
  Я видел, что она колеблется - сказать, или не сказать. - С одной стороны, я хочу, чтобы ты был счастлив.
  С другой стороны понимаю, что ты со мной счастлив не будешь.
  У тебя возникнут осложнения с Альтаирой.
  Тебя нужно успокаивать, Гендер, а не меня. - Ореанда села на мраморную плиту.
  Глубоко вздохнула.
  Сдвинула колени. - У меня немного кружится голова.
  Это нормально.
  Ты мне отказал.
  Головка закружилась моя.
  Не обращай внимания на мою слабость, Гендер.
  Я скоро поднимусь.
  Я еще станцую на вашей свадьбе". - Рабыня медленно поднялась.
  Покачнулась.
  "Осторожно", - я схватил Ореанду за руку.
  "Я рада, что ты меня поддержал, Гендер, - рабыня смотрела на меня с некоторым недовольством. - Но можешь не доказывать мне и другим, что ты внимательный и благородный друг. - Ореанда бурчала.
  Бурчание делало ее непривлекательной. - Я вижу, что тебе становится хуже и хуже, Гендер.
  Внимательно смотри по сторонам.
  А то..."
  "Не угрожай мне, рабыня, - я заскрипел зубами. - Отравить меня хочешь?
  Разозлилась на меня так, что желаешь убить?
  То в жены ко мне просишься, то угрожаешь..."
  "Убить тебя невозможно, Гендер, - Ореанда смотрела на меня изучающе. - Ты же - общий любимчик. - Пальцы рабыни шутливо пробежали по моей груди.
  Коснулись шеи. - Выглядишь ты потрясающе, Гендер. - Ореанда прошептала. - Я, словно привидение увидела".
  "Я так и подумал, что ты смотришь на меня не как на человека, а как на бога с Олимпа", - я заменил привидение на бога.
  "Когда будешь пировать, Гендер, ты вспомнишь, что меня бросил".
  "Но ведь я тебя и не подбирал, рабыня.
  Как же я могу тебя бросить, если ты не моя? - Я произнес нерешительно. - Зачем придумываешь?"
  Я замолчал.
  "Гендер..." - Альтаира начала нерешительно.
  "Альтаира.
  Я понял, что ты хочешь спросить, - я поцеловал Альтаиру в щечку.
  Словно на нее свое клеймо поставил. - Да!
  Я не беру рабыню Ореанду в жены.
  Я отказываюсь от нее".
  "Отказываешься от нее, - Альтаира эхом повторяла. - Не берешь мою подружку Ореанду в жены..."
  
  "Линдси?" - Я уже смотрел на следующую рабыню.
  "Со мной тебе будет еще тяжелее, Гендер", - Линдси наматывала локон на пальчик.
  "Почему мне с тобой будет тяжело, рабыня?
  И с чем сравнила, когда сказала, что еще тяжелее будет?
  Я с тобой даже почти не разговаривал.
  Мало с тобой общался".
  "Вот поэтому, Гендер..."
  "Что поэтому, рабыня?"
  "Поэтому тебе будет со мной тяжелее, оттого, что ты не знаешь меня.
  Ты подумаешь - всех рабынь я знаю.
  Всем отказал.
  Никого не взял в жены.
  Но Линдси я совсем не знал.
  Она какая-то загадочная.
  За что Альтаира любит ее?
  Так ты будешь думать, Гендер.
  Ночами не сомкнешь глаз.
  Тебя будет мучить бессонница.
  Только обо мне станешь думать.
  Только я одна в твоей голове.
  Из головы упаду в твое сердце, Гендер".
  "Умно ты придумала, рабыня Линдси..."
  "Поэтому, Гендер, позаботься о себе.
  В твоих же интересах взять меня в жены..."
  "Я уже прошел мимо всех своих интересов", - я показал на отвергнутых мной рабынь.
  Заметил и подумал:
  "Что-то не очень рабыни печалятся.
  Требовали, чтобы я взял их в жены.
  Когда отказывал - злились.
  Но теперь веселенькие.
  Радуются.
  Хихикают.
  На меня почти не смотрят..."
  "Гендер", - рабыня Линдси взяла меня за руку.
  "Не Гендер, а для тебя - господин", - я ответил в тумане.
  Линдси завораживала меня своей красотой.
  "Ты поверишь мне, Гендер, если я скажу, что хочу перед тобой извиниться?"
  "Ты извинишься передо мной, Линдси? - Я от удивления открыл рот. - За что?"
  "За то хочу извиниться перед тобой, господин, - все же рабыня назвала меня господином, - что я безумно красивая.
  Более красивая, чем ты.
  Ты даже сердишься.
  Беспомощно качаешь головой, Гендер.
  Но понимаешь, что моей красоты ты никогда не достигнешь".
  "Намекаешь, что, если я возьму тебя в жены, хитрая рабыня, то получу твою красоту?" - Я расхохотался.
  "Зачем? - Рабыню прищурила омутные глаза. - Зачем ты выставляешь себя дурачком, Гендер?
  Зачем начинаешь над собой издеваться?"
  "Может быть, ты мне скажешь что-нибудь ободряющее, рабыня? - Мой голос окреп.
  Я стал уверенным в себе. - Только насмехаетесь надо мной.
  Лучше бы поздравила меня, что я беру в жены Альтаиру.
  Она же для вас всех, рабыни, подруга?
  Почему же вы не желаете своей подруге Альтаире счастья?
  Вы видите, как она влюблена в меня.
  Как с обожанием смотрит на меня.
  Альтаира желает меня получить в мужья.
  Вы же пытаетесь ее отбить..."
  "Ты уже собрал свои вещи, Гендер? - Рабыня не ответила на вопрос об Альтаире. - Многим казалось, что ты хотел уйти из дворца.
  Ах, у тебя же нет своих вещей, Гендер.
  Ты пришел почти голый... - Линдси провела пальчиком по щеке. - Не думай, что я стану уговаривать тебя остаться, Гендер". - Густые длинные ресницы рабыни порхали.
  "Очень умно, рабыня, - я произнес насмешливо. - Очень тонко вы заметили, что я хочу покинуть дворец.
  Даже и не мечтайте.
  Да, я согласен...
  Вначале я хотел покинуть дворец.
  Но красота обворожительной Альтаиры якорем держит меня здесь.
  Я даже завел друзей среди рабов..."
  "... и подруг среди рабынь, - раб садовник Дрон отозвался. - А своего друга детства Гамидония ты убил, Гендер.
  Гамидоний тебе мешал.
  Хотел отнять у тебя Альтаиру..."
  "Тебе в голову приходят глупости, раб, - я сурово взглянул на садовника. - Я уже предупреждал, что после свадьбы серьезно поговорю с тобой".
  "Все слышали? - Раб садовник Дрон изображал из себя комедианта. - Славный охотник на драконов Гендер только что предложил мне встречаться с ним". - Садовник пошутил.
  Садовник расхохотался.
  Да и другие рабыни и рабы тоже хохотали...
  Даже Альтаира хихикала.
  "Гендер? - рабыня Линдси наклонила изумительную головку. - В твоем голосе не звучит сомнение".
  "Конечно, ни в чем не сомневаюсь, - я натянул добрую. Улыбку. - Пусть даже раб садовник надо мной смеется.
  Я остаюсь!
  Прости, Линдси.
  Я бы взял тебя в жены.
  Но все выйдет по-другому.
  Я возьму в жены Альтаиру". - Я нерешительно смотрел на Линдси.
  Потом оглянулся на Альтаиру.
  Альтаира поймала мой взгляд.
  "Гендер отказался брать в жены мою подружку Линдси", - Альтаира пролепетала.
  "Игра в шумерский ритуал начала меня увлекать, - я расправил плечи. - Много о себе узнал.
  И о рабынях тоже..."
  
  Еще несколько минут я отказывал рабыням.
  Все прошло гладко.
  Меня рабыни хотели.
  Я не брал их в жены.
  
  "Альтаира, любовь моя, - я обнял Альтаиру. - Шумерский обряд выполнен.
  Я всех рабынь спросил - хотят ли они за меня.
  И всем отказал.
  Ни одну не взял в жены.
  Поэтому, поехали, невеста моя, жениться в храм Аполлона.
  "Ты... ты, Гендер, лучше всех", - Альтаира радостно взвизгнула повисла у меня на шее.
  "Прежде, чем вы поженитесь, Гендер и Альтаирочка, - хрипловатый голосок послышался за моей спиной, - я хочу спросить..."
  "Что ты хочешь, пастух Коринф", - я узнал этот голос.
  Во мне все надорвалось.
  Альтаира побледнела и сползла с меня.
  Я подумал:
  "Получается, что шумерский ритуал еще не завершен, - я кусал губы. - Осталась одна рабыня - Коринфа.
  Но я не могу с ней проводить обряд.
  Все же думают, что она - пастух, парень".
  "Гендер, как нам быть? - Альтаира чуть слышно шептала мне на ухо. - Мы же не можем всем открыть, что Коринф...
  Коринфа - моя двоюродная сестра... девушка.
  Рабы и рабыни обидятся, что я от них скрывала, что пастух не пастух, а - девушка..."
  "Так не будем открывать тайну Коринфы..."
  "Не все так просто, Гендер.
  Без Коринфы шумерский обряд будет неполный".
  "Мда, Альтаира", - я проблеял.
  
  "Куда вы сейчас, Гендер и Альтаира?" - Коринфа вызывающе расставила ноги.
  Свободная туника скрывала девичьи прелести.
  Все, кроме меня, Альтаиры, раба кузнеца Атланта, думали, что Коринфа - миловидный паренек.
  Хотя...
  Может быть, были и другие знающие ее тайну...
  "Мы едем жениться, Коринф..." - Я процедил сквозь зубы.
  "Жениться? - Коринфа внимательно на меня смотрела. - В наш просвещенный век, Гендер, патриции приглашают на пиры не только вакханок, менад.
  Но и утонченных мужей...
  Поэтому я считаю неправильным, если...
  Вообщем, ты забыл меня спросить, Гендер.
  Хочу ли я стать твоей женой".
  "Но ты же парень, раб, пастух, - я выдавил из себя.
  Альтаира заметно дрожала. - Шумерский обычай требует, чтобы жених опрашивал девушек".
  "Шумерский обычай устарел, Гендер, - рабыня Коринфа ответила сухо. - Если тебя интересует, то можешь спросить у писцов на ярмарке".
  "Но вряд ли..." - Я хотел сказать.
  Но остановил себя.
  Если я сейчас скажу, что мужчина не должен жениться на мужчине, то оскорблю цезаря.
  Получается, что я призываю к бунту против пиров цезаря и знатных патрициев.
  Возможно, что Коринфа правильно прочитала в моих глазах.
  Она помогла мне:
  "Ты думай, что я не парень, а девушка.
  Я же очень миленький... парнишка".
  "Давай, давай, Гендер! - Раб садовник продолжал веселить рабов. - Не все же время за рабынями будешь бегать.
  Пора и на рабов обратить внимание!"
  "Да, да, Гендер, - рабы заржали. - А ведь, наш пастушок Коринф, на самом деле, очень миленький.
  Как девушка..."
  "Я согласен, - я кулаком ухнул в свою грудь.
  Мог бы слабее ударить.
  Боль пробежала по телу. - Но только одного пастуха спрошу.
  Не надейтесь, рабы, что я буду и с вами общаться, как с девушками.
  Тогда шумерский обряд превратится в комедию.
  Не останется величественным..."
  "Пусть будет один пастух Коринф", - все хохотали.
  Не смеялись лишь я, Альтаира и Коринфа.
  
  "Хм...
  Пастух Коринф, - я старался не смотреть в глаза Коринфы. - Раб Коринф.
  Я осмотрел тебя...
  И нашел, что не беру тебя в... жены"
  "Я так и думал", - Коринфа ответила просто.
  Но столько в ее словах было боли, отчаянья, разочарованья, что мое сердце надрывалось.
  Коринфа без особых упрашиваний вызвала во мне сильнейшие к ней чувства.
  "А что? - Снова меня посетили предательские мысли. - Возьму в жены Коринфу. - Но тут же я ущипнул себя. - Нет.
  Я не сошел с ума...
  Может быть... потом.
  После свадьбы...
  Женюсь и на Коринфе.
  Думаю, что Альтаира не станет возражать, если ее двоюродная сестра будет второй моей женой.
  Ведь во многих царствах муж может иметь больше одной жены...
  Но сейчас - нет.
  Я сначала должен получить приданное от Альтаиры..."
  Я взбодрился.
  "Коринф, - мой голос дрожал. - После свадьбы с Альтаирой...
  Потом.
  Позже..." - Я замолчал.
  Выходило как-то двусмысленно.
  Я назначал встречу... парню...
  Вернее, многие думали, что - парню.
  
  "Альтаира, - я вернулся к невесте. - Я отказал красивейшему Коринфу.
  Я не беру его в жены".
  "А в мужья пастуха Коринфа берешь?" - раб садовник Дрон наслаждался.
  "Раб Дрон, ты не достоин моего гнева", - я надменно поднял подбородок.
  "Конечно, куда мне, господин, быть достойным тебя.
  Я - всего лишь простой раб садовник.
  Выращиваю спелые персики.
  Ты же - хозяин, специалист по другим сладким персикам.
  Большой в них знаток!" - слова раба Дрона вызвали бурю хохота у рабов.
  Я же отметил, что рабы любят грубый юмор.
  Подумал:
  "При случае продам эту свою мысль комедиантам.
  А то комедианты воспевают богов Олимпа, возвышенно поют.
  Слог комедий тяжелый.
  Рабам комедии не нравятся.
  А, если комедия будет проще...
  Например, один раб другого бьет палкой.
  Или раб рабу ставит подножку и толкает в спину?
  Или по щекам ладонями бьет.
  Можно показать, как раб поскальзывается на банановой кожуре и падает затылком на камень.
  Смешно же очень!" - Я тоже захохотал.
  Но смеялся от радости за свою выдумку.
  
  "А я?" - Передо мной вырос красивенький раб Анубис.
  "Что ты, Анубис?" - Я должен быть строгим, но справедливым.
  Смотрел на Анубиса и думал:
  "Ну, ты, раб, куда лезешь?
  У меня подготовка к свадьбе.
  Ты же захотел с хозяином поговорить..."
  "Гендер, возьми меня с собой", - раб Анубис схватил меня за левую руку.
  Рабы и рабыни захохотали.
  "Тебя?
  Раб Анубис?" - Я внешне сохранял спокойствие.
  "Я достоин твоего гнева, Гендер!
  Делай со мной, что захочешь, господин, - раб упал передо мной на колени.
  Целовал мою руку. - Ты не подумай, что я говорю бездумно.
  Я хорошо подумал, прежде чем подбежал к тебе, господин.
  Ты испытывал пастуха Коринфа.
  Испытай и меня".
  "Уйди, раб", - я никак не мог освободиться от потных рук Анубиса.
  "Я хочу с тобой поехать в храм Аполлона, Гендер".
  "Вообще-то, я и Альтаира едем жениться, - я засмеялся натянуто. - Рабы тоже..."
  "Ты не понял меня, господин.
  Я хочу с тобой быть.
  Сейчас меня не беспокоит, какое впечатление произведут на тебя эти мои слова.
  И совершенно не волнует меня, что обо мне подумают другие".
  "Раб, знай свое место", - я, наконец, выдернул свою руку из рук Анубиса.
  Но раб, как креветка, вцепился в мою ногу.
  "Господин, - раб ныл. - Почему ты не хочешь, чтобы я с тобой поехал жениться?
  Я не разрушу твое уединение.
  Не сломаю близость Альтаиры и твою.
  Ведь я тебе понравлюсь, Гендер".
  "Раб очень красивый, - я рассматривал Анубиса. - Нежный.
  Женственный.
  Похож на девушку.
  Вот бы ему и Коринфе...
  Коринфа скрывает, что она девушка.
  Раб Анубис ничего не скрывает.
  Он голый.
  Но, когда смотрю на его лицо, то представляю, что он - девушка.
  Бросаю взгляд ниже - нет - парень.
  Подобные Анубису парни нравятся патрициям.
  Нужно будет взять Анубиса в свою свиту, когда буду путешествовать.
  Анубис будет услаждать взоры патрициев".
  "Господин, ты задумался, - раб Анубис ликовал. - Значит, ты думаешь обо мне".
  "Раб, почему ты уверен, что я о тебе я думаю?"
  "Когда на меня задумчиво смотрят, то думают обо мне".
  "Ты многим нравишься, раб Анубис, - я цокал языком, как белка. - Вернее, нравится твоя утонченная нежная красота.
  Но с поведением тебе нужно еще поработать.
  Лицо у тебя, как у нимфы, а хватка - как у волка". - Наконец, и я рассмешил рабов.
  Но тут же сам с собой молча начал спорить:
  "Гендер!
  Гендер!
  Успокойся.
  Почему мне нравиться, что рабы смеются?
  Я же не комедиант.
  Я - Гендер!
  Я не должен веселить рабов".
  "Нравлюсь, нравлюсь, - раб даже подпрыгнул на коленях. - На свадьбе я буду поддеживать твою тунику, господин".
  "Мою тунику?
  Зачем ты ее будешь поддерживать, раб?"
  "Заморские купцы рассказывали, что в их царствах у невест длинная предлинная туника.
  Она стелется по земле за невестой.
  Детишки идут следом за невестой.
  И поддерживают ее тунику".
  "Во-первых, раб, у нас не носят длинные туники.
  У нас - жарко, - я говорил быстро.
  С тревогой следил за выражением лица Альтаиры.
  Альтаира задумалась...
  Не хватало мне еще, чтобы Альтаира отложила свадьбу, потому что у нее нет длинной туники. - Во-вторых, я не невеста.
  Моя туника короткая.
  Воин не нуждается, чтобы ему раб задирал тунику сзади..."
  "Без меня сзади, господин, ты не будешь чувствовать себя уверенно!"
  "Почему без тебя сзади я не буду чувствовать себя уверенно, раб?"
  "Потому что я защищу твою спину...
  И все, что ниже спины защищу...
  Удары в спины и ниже - самые коварные".
  "Я сам себя защищу, раб.
  Я - герой!"
  "Герой Гендер!
  Господин!
  Пожалуйста, господин!
  Позволь мне поехать с тобой в одной колеснице".
  "В одной колеснице со мной поедет моя невеста Альтаира!".
  "Ну и что?
  Я же легкий!
  Подними меня на руки.
  Убедишься, Гендер, что я - как пушинка".
  "Я тоже так считаю", - Альтаира посмотрела мне в глаза.
  "Что ты тоже так считаешь, Альтаира?" - Я ответил с обворожительной улыбкой.
  По крайней мере, раньше моя улыбка нравилась девушкам и женам патрициев...
  "Я считаю, что Анубис легкий, - Альтаира от усердия даже язычок высунула. - Колесница выдержит троих, Гендер.
  Пусть Анубис едет с нами.
  Он будет...
  Будет...
  Как символ!"
  "Как кто?" - Я вытаращил глаза.
  "Согласись, Гендер, что красивый утончённый раб - новое в свадьбах", - Альтаира давила на меня.
  "Соглашаюсь, Альтаира, что раб между женихом и невестой - новенькое.
  Я, конечно, не знаток свадьб.
  Но уверен, что подобного не было".
  "Ты - умничка, Гендер", - Альтаира поцеловала меня в губы.
  Рабы восторженно загудели.
  "Ради тебя, моя Альтаира, - я выдохнул с восторгом, - я согласен и на раба Анубиса, и на всех рабынь..."
  "Вот девушку нам в колесницу не надо, - Альтаира сразу недовольно сдвинула бровки. - Миловидный парень - красиво!
  Все будут сравнивать красоту Анубиса с твоей красотой, Гендер..."
  "С моей красотой ничья красота не сравнится", - я почти обиделся на невесту.
  "Я знаю, Гендер, что ты - лучше всех.
  Пусть и другие в этом убедятся.
  Жрецы, зеваки на нашей свадьбе будут говорить - А Гендер, жених Альтаиры красивее, чем красивенький раб.
  Тебе понравятся эти восхваления, Гендер".
  "Запретить тебе решать за меня я не могу", - у меня потемнело в глазах.
  Я резко отвернулся от Альтаиры.
  
  Дрожащими пальцами пытался развязать узелок на поясе.
  Это оказалось не просто.
  Пальцы щипали кожу.
  Когда, я, наконец, развязал узелок, то стал его снова завязывать.
  Потом испугался, что слишком долго стоит тишина.
  Я сжал губы.
  Заметил, что на лбу Альтаиры выступила легкая испарина.
  "Альтаира, - я принял самую свою красивую позу. - Почем у ты настолько красивая?"
  "Да?" - Альтаира засияла.
  "Невероятно красивая.
  Даже когда сердишься".
  "Значит, я тебе очень-очень нравлюсь, Гендер?"
  "Не вопрос, Альтаира.
  Мы провели шумерский обряд спрашивания девушек.
  Теперь-то можем ехать жениться?" - произнес и подумал:
  "В который раз я уже эту фразу говорю?
  Тяжеловато запихнуть Альтаиру в храм..."
  "Да, мой Гендер! - Альтаира пожирала меня глазами.
  Но при этом оставалась невинно нежная и робкая... - Но только я должна сказать тебе..."
  "Начинается", - я подумал.
  С трудом сдерживал себя.
  "Говори, что захочешь, моя любимая невеста".
  "Вообщем, Гендер..." - щечки Альтаиры превратились в лепестки цветка мака.
  "Почему Альтаира тянет, - я молча кусал губы. - Сейчас признается, что она была замужем?
  Или, что у нее от раба Дрона, или от другого раба есть дети?
  Или то, что она не любит мужчин.
  Или еще какая-нибудь тайна.
  Бедная девушка!
  Вернее, по деньгам - богатая, по мыслям - бедная...
  Альтаира даже не догадывается, что я приму ее любую.
  С мужьями, с любовниками, с детьми, с пороками, с болезнями...
  Главное, чтобы мы поженились.
  Потом уже будем решать свои проблемы.
  Когда я получу ее дворец и все владения..."
  "Та ховори ше ты, люпимая, - моя язык высох от волнения.
  Слова получались приглушенные. - Я на фсе сокласен.
  Я возьму тепя люпую.
  Потому что я безумно люплю тепя..."
  
  "Этот дворец, - Альтаира трудом решилась.
  Показала пальчиком на вход во дворец.
  Словно я не понял бы, о каком дворце идет речь... - Эти поля, плантации, река, персиковые, апельсиновые, ореховые, мандариновые, банановые, оливковые и другие рощи.
  Эти поля рисовые.
  Эти огромные стада коров, коз, овец...
  Эти табуны породистых лошадей.
  Все это богатство мне уже не принадлежит.
  Жрец Леонид унес в храм глиняные таблички.
  На них указано, что все свое богатство я подарила... Клотильде".
  
  
  ГЛАВА 418
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПОДАРОК КЛОТИЛЬДЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Мнеее?!!" - рабыня Клотильда проблеяла.
  Она была в шоке.
  Сразу видно, что не знала...
  "Да, Клотильдочка, - Альтаира зарыдала.
  Обняла рабыню Клотильду. - Теперь это все твое.
  Властвуй!".
  "Не может быть, Альтаира... - рабыня Клотильда побелела.
  Губы ее посинели. - Но, зачем?"
  "Потому что ты... моя подружка, Клотильда..."
  "Но у тебя...
  Альтаирочка.
  У тебя все подружки..."
  "Да, у меня все подружки".
  "Альтаирочка, - рабыня Клотильда тоже заплакала. - Я не приму от тебя эту жертву.
  Забирай обратно дворец, рощи, стада, табуны, плантации.
  Мне нужна только ты...
  А не это..."
  "Не отказывайся, Клотильдочка.
  Тем более, что глиняные таблички уже в храме Аполлона.
  Если откажешь принять мой подарок, то как бы отказываешься от меня..."
  "Но..."
  "Клотильдочка, - Альтаира смеялась сквозь слезы. - Я хотела тебе сделать подарок, чтобы ты не огорчалась, что я и Гендер женимся.
  У меня будет прекрасный муж - Гендер.
  Краше и лучше Гендера нет героя...
  Тебе же достались дворец и..."
  "Ииииииии", - я тонко пропищал.
  
  "Гендер, ты комара проглотил? - Альтаира засмеялась. - Он у тебя в горле пищит". - Альтаира с обожанием на меня смотрела.
  "Комар?
  Комар паломар? - Я проблеял. - Я потрясен, Альтаира..."
  "Чем ты потрясен, мой жених?"
  "Ты только что сказала, что подарила своей рабыне Клотильде дворец и угодья..."
  "Не только сказала, но и сделала, - Альт с недоумением на меня смотрела. - Но я же оставила себя для тебя.
  Разве тебе меня мало, Гендер?
  Я думала, что я для тебя - весь мир.
  Ты же для меня - все..."
  "Ты не так меня поняла, Альтаира, - я не мог поверить в случившееся.
  Я боролся, чтобы получить дворец Альтаиры, а она так легко подарила все своей рабыне. - Я немного раздосадован, Альтаира".
  "Что же тебя печалит, мой герой?"
  "Альтаира!
  Я думал...
  Я надеялся...
  Я был уверен, что после храма Аполлона, я и ты - муж и жена - вернемся в этот дворец..."
  "Мы сюда вернемся, мой славный Гендер..."
  "Устроим свадебный пир, Альтаира".
  "Устроим пир..."
  "Затем пройдем в спальню..."
  "Пройдем в спальню, Гендер".
  "Но это уже не твоя спальня, Альтаира".
  "Какая разница, Гендер, чья спальня?
  Я же остаюсь твоей..."
  "Как ты представляешь все, Альтаира? - Я закричал. - На пиру я надеялся быть хозяином дворца.
  Приказывал бы рабам.
  Теперь же, чтобы попросить раба запечь мне овцу, я должен буду сначала спросить разрешения у новой хозяйки дворца - у Клотильды.
  Я представлял, Альтаира, как бегаю за тобой по полям..."
  "Поля останутся, Гендер".
  "Но будут чужими полями, Альтаира.
  Клотильда в любой момент остановит нас.
  Скажет - Эй, вы, кто бегает по лугам, кто топчет мои посевы".
  "Я так не скажу, - рабыня Клотильда упрямо сжала губы.
  Через вечность произнесла. - Все мое - Альтаиры.
  Ничего не изменится, оттого, что я стала хозяйкой дворца и угодьев".
  "Ах, как скромно, - я со злостью развернулся к Клотильде. - Ты - сама невинность, рабыня.
  Все заранее задумала.
  Подкупала меня, чтобы я ушел из дворца.
  Предлагала золото из сундука.
  Ты не хотела, чтобы я отнял у тебя Альтаиру.
  Вернее, не Альтаиру, а ее богатства".
  "Я только о безопасности моей Альтаирочки думала", - губы Клотильды дрожали.
  "Ты только о себе думала, рабыня", - я нарочно назвал новую хозяйку дворца рабыней.
  "Клотильда", - Альтаира была совершенно спокойная.
  "Да, моя госпожа", - Клотильда по-прежнему называла Альтаиру своей госпожой.
  "Правда то, что ты подкупала Гендера?
  Предлагала ему золото, чтобы он ушел из дворца?
  И оставил меня?"
  "Правда, Альтаира", - Клотильда без страха смотрела в глаза Альтаиры.
  Что Клотильде терять?
  Ведь глиняные таблички с иероглифами, что она - новая владелица дворца - уже у жрецов в храме Аполлона...
  "Ты...
  Ты, Клотильдочка, оказывается, меня любишь больше, чем я думала, - Альтаира жарко выдохнула. - Жертвовала золотом.
  Собой жертвовала.
  Все ради того, чтобы Гендер не обидел меня".
  "Альтаира, - я взмахом руки остановил поток слов невесты. - Ты все не так поняла.
  Ничем Клотильда не жертвовала..."
  "Гендер, - Альтаира смотрела на меня с осуждением. - Клотильда меня беззаветно любит..."
  "Да ты только посмотри на нее, Альтаира, - я показал зубы. - Клотильда никого не любит".
  "Нет, Гендер, - рабыня Клотильда на меня смотрела как... на побитую собаку. - Это ты никого не любишь".
  "А ведь она права, - я подумал с ужасом. - Я не люблю Альтаиру по-настоящему.
  Только у нее исчезли богатства, я ее разлюбил.
  Не люблю рабыню Клотильду.
  А ведь Клотильда мне помогала...
  Она предлагала мне золото.
  А ведь могла просто отравить.
  И по поводу Клотильды и Альтаира, я, кажется, ошибаюсь.
  Они так смотрят друг на дружку.
  Как..."
  "Я с наслаждением теперь расслаблюсь, - рабыня Клотильда, как бы сама с собой разговаривала. - Я рада, что затихает дрожь в руках и ногах.
  Вы же видели, в каком я была состоянии от неожиданного подарка Альтаиры".
  "Альтаира просто сошла с ума, - у меня вырвалось. - Надо же - подарить дворец рабыне.
  Но почему бы тебе, Альтаира, не спросить у меня заранее.
  Теперь же не до вопросов".
  "Тебе нужны вопросы или я, Гендер?
  Жених мой..." - Альтаира тихо спросила.
  
  "Нуууу, что я тебе скажу, моя... Альтаира, - я понял, что проиграл. - Ты - сумасшедшая.
  Хочу ли я жить с сумасшедшей?
  Могут ли жрецы поженить славного меня и сумасшедшую?
  Ты мне нравилась не только из-за своей утонченной дивной красоты...
  Мне в тебе нравилось все вместе, Альтаира..."
  "Что вместе, Гендер?"
  "Ты была окутана облаком... хозяйственности.
  От тебя исходила сила власти.
  Ты была хозяйкой рабов и дворца.
  Все вместе с твоей красотой...
  Да, я влюбился в это все в тебе.
  Ты сияла золотом...
  Но теперь, с тебя словно кожу сняли.
  Оторвали от тебя половину.
  Теперь ты ничем не отличаешься от своих рабов...
  Бывших своих рабов.
  Нет, Альтаира, - я поднял указательный палец правой руки. - Ты уже отличаешься от Клотильды.
  Ты хуже, чем она.
  Ты ее рабыня".
  "Не рабыня Альтаира мне, - Клотильда зло зашипела на меня. - Мы были и остаемся подружками".
  "Не шипи на меня, как змея, рабыня, - я расхохотался. - Шипишь, как змея, а оскал у тебя волчий".
  "Не правда, Гендер, - Альтаира взяла меня за руку. - У Клотильдочки очень милая улыбка.
  Никакого оскала.
  Ты просто переволновался, мой жених.
  Позже тебе станет стыдно за свои обвинения...
  Давай же, поженимся.
  Сыграем свадьбу.
  Устроим свадебный пир".
  
  "Альтаира?"
  "Да, мой герой!"
  "Убери свою руку с моей руки..."
  "Что?"
  "Ты - сумасшедшая, Альтаира.
  Нищая и сумасшедшая.
  Нищета и сумашествие - заразные.
  Нищетой я не боюсь от тебя заразиться.
  Я был и остаюсь нищим.
  Не получилось обогатиться за счет свадьбы с тобой.
  Но сумашествие.
  Я не желаю сойти с ума, как ты сошла.
  Ты сошла с ума, Альтаира, поэтому подарила дворец своей подружке рабыне.
  Вообщем, Альтаира, не прикасайся ко мне..."
  "Не прикасаться к тебе, - Альтаира задрожала. - Но ты же мой жених..."
  "На тебя жалко смотреть, Альтаира, - я был опустошен. - Ошибаешься.
  Я был женихом ТОЙ Альтаиры.
  Ты была уверена в себе.
  Сейчас же ты - сумасшедшая, дрожащая.
  Ты уже не хозяйка дворца.
  Ты - другая девушка.
  Как же я могу взять в жены тебя, когда делал предложение другой?
  Оставайся со своим сумашествием, рабыня Альтаира.
  Да, рабыня Альтаира.
  Я не хочу брать в жены рабыню".
  "То есть, по шумерскому ритуалу, ты отказываешься от меня, Гендер?" - Альтаира вымученно улыбалась.
  "Да, сошедшая с ума, Альтаира.
  Я не беру тебя в жены.
  Я от тебя отказываюсь".
  
  "Я - свидетельница, что Гендер отказался брать в жены нашу Альтаиру", - рабыня Партэния звонко отозвалась.
  "И я!"
  "И я, воительница!"
  "И я - свидетель", - рабам нравилось играть жестко.
  "Партэния, - я посмотрел на рабыню с укором. - Ты же моя подруга.
  Ты же видишь, как мне тяжело.
  Меня обманули.
  Так почему же ты, подружка, издеваешься надо мной?"
  "Я не издеваюсь над тобой, Гендер.
  Теперь ты свободен.
  Ты отказался брать меня в жены, потому что у тебя была невеста Альтаира.
  Теперь Альтаира уже не невеста тебе.
  Поэтому я еще раз предлагаю себя тебе в жены.
  Гендер, возьми меня в жены..."
  "Партэния, Партэния, - я покачал головой. - Я же говорил, что не беру рабынь в жены.
  Альтаира стала рабыней.
  Поэтому я и ей отказал.
  И тебе снова отказываю".
  
  "Славный мой муж цезарь отказался брать Альтаиру и Партэнию в жены, - рабыня Клеопатра словно проснулась. - Я - свидетельница.
  Теперь, цезарь, ты вернешься ко мне.
  Я же твоя жена".
  "О, Клеопатра, - я застонал. - Ты была одна сумасшедшая рабыня во дворце.
  Теперь у тебя появилась сумасшедшая подружка - Альтаира.
  Вы мило будете проводить время вдвоем".
  "Я и Альтаира и так мило проводили время", - Клеопатра запищала.
  "Нет, Клеопатра".
  "Что - нет, цезарь?"
  "Я не цезарь тебе, рабыня Клеопатра.
  Я не был и не буду твоим мужем.
  Сколько раз можно повторять?
  Я сейчас уйду из дворца, - я взглянул на закаменевшую рабыню Клотильду. - Раньше был дворец Альтаиры.
  Теперь же он принадлежит ее подружке Клотильде.
  Уйду от вас всех.
  А от тебя, рабыня Клеопатра, я уйду с величайшим наслаждением..."
  "Означают ли твои слова, Гендер, - рабыня Ванесса вмешалась, - что ты снова отказался взять в жены Клеопатру?"
  "Да, да, Ванесса, - я завопил. - Клеопатру не беру в жены.
  Ты, наверно, сейчас закричишь, что ты свидетельница тому, что Гендер не взял в жены Клеопатру.
  Потом ты опять предложишь себя в жены мне.
  Вы все по новой, - я широко повел руками, - будете набиваться мне в жены, рабыни.
  Даже Анубис и Коринф...
  Ведь у меня больше нет невесты Альтаиры...
  Но я заранее всем вам отказываю.
  Поняли?
  Славный охотник на драконов Гендер не берет в жены нищих рабов и рабынь.
  И сумасшедших рабынь... также.
  Ты, Ванесса...
  Или ты, Пандора...
  Или вы, Апогея и Анфиса...
  Или ты, Линдси...
  Или ты, Клеопатра.
  Или ты... - Я перечислил клички всех рабынь. - Ну, например.
  Взял бы я одну из вас в жены.
  Вам-то хорошо.
  Кто у вас муж?
  Твой муж - славный охотник на драконов красавец Гендер.
  А кто была бы у меня жена ты?
  Нищая рабыня!
  Вместо того чтобы я валялся после свадьбы на мягких перинах, я бы отправился на ярмарку.
  Нанялся бы таскать мешки для купцов.
  Потому что я обязан был бы кормить не только себя, но и нищую жену.
  Поэтому...
  Все.
  Я все сказал". - Я устало присел на мраморную ступеньку.
  "Как жалко, - я обводил взглядом рабов и угодья. - Все это могло быть моим.
  Но по странной прихоти Альтаиры, мне не досталось.
  Наивная Альтаира - любительница древних пергаментов, глиняных табличек и папирусов - слишком далека от жизни.
  Она - мечтательница.
  Плавает в иероглифах.
  Может быть, поэтому ее искренне любят ее рабы и рабыни...
  Бывшие ее рабы и рабыни любили.
  Но я себя не могу пересилить.
  Взять Альтаиру в жены?
  Переменить свое решение?
  Но тогда у меня будет нищая жена.
  Мы будем по дорогам бродить.
  Выпрашивать милостыню..."
  
  "Гендер?" - Рядом со мной крошился мрамор.
  Настолько раб кузнец Атлант могучий.
  "Да, раб".
  "Не понимаю, что на тебя нашло, друг мой", - раб Атлант по привычке назвал меня его другом.
  Присел рядом.
  "А что со мной не так? - Я выругался. - Я хотел получить Альтаиру и ее богатства.
  Теперь у меня ничего нет.
  Все досталось Клотильде".
  "Хотел получить Альтаира и ее богатства? - Раб Атлант наивно вытаращил глаза. - Почему же не получил?"
  "Атлант, - я выдохнул с безысходностью. - Ты, что, в своей голове подковы куешь?
  Ты же слышал, что Альтаира подарила дворец, земли вокруг и вас, рабов, подарила Клотильде".
  "Ну и что?"
  "Как, ну и что, раб Атлант?
  Не мне, а рабыне..."
  "Ну и что, Гендер?"
  "Мне ничего не досталось, раб".
  "Как ничего не досталось, Гендер?"
  "Не досталось, потому что Альтаира отдала дворец, поместье, рабов Клотильде", - я повторил.
  "Ну и что, что Альтаира подарила своей подружке дворец?"
  "Нет, раб Атлант.
  Ты лучше подковы гни, чем разговаривай со мной".
  "Почему?"
  "Потому что я...
  Я хотел получить богатства Альтаиры.
  Ну, и ее саму впридачу...
  Альтаира - неплохое дополнение к ее дворцу... была..."
  "Почему Альтаира была? - раб кузнец указал мозолистым пальцем на Альтаиру. - Вот же она, Альтаира".
  "Но теперь она нищая.
  Без дворца, без поместья.
  Понял, раб?"
  "Аааааааа!
  Теперь я понял, - кузнец раб Атлант показал зубы в добродушной улыбке. - Гендер?"
  "Да, раб".
  "Славный охотник на драконов, герой Гендер".
  "Ну, что тебе, раб".
  "Друг мой, Гендер".
  "Ага, только и осталось мне, что я друг тебе, раб Атлант".
  "Посмотри на поля".
  "Смотрю на поля Клотильды", - я ответил с ядом на языке.
  "Поля выглядят очень привлекательно, господин.
  В большие праздники к нашему берегу пристают галеры.
  На берегу толпятся рабы и свободные.
  Мы смотрим, как гребцы с галер разгружают улов и товары.
  Над всеми кружат стаи чаек.
  Птицы умные.
  Они ждут, когда им достанется рыбка.
  Кошки тоже ждут.
  На берегу, по разрешению госпожи Альтаиры..."
  "Теперь Альтаира уже не госпожа..."
  "По разрешению госпожи Альтаиры, - кузнец раб упрямо повторил, - купцы ставят шатры.
  Девушки украшают волосы розами и тюльпанами.
  Я люблю смотреть, как разгружают галеры.
  Гребцы глазеют на нас.
  Мы - на них.
  Прекрасная жизнь...!"
  "Для тебя ничто не изменится, Атлант.
  Ты, как был рабом, так рабом и остался.
  Но только перешел от Альтаиры к Клотильде.
  Но для Альтаиры и для меня все рухнуло.
  Альтаира потеряла дворец и меня.
  Я потерял дворец и Альтаиру".
  "Почему потерял дворец и Альтаиру?"
  "Потому что я от нее отказался, что она нищей стала".
  "Почему госпожа Альтаира стала нищей?"
  "Раб", - я уже устал злиться.
  В первую очередь злился на себя.
  Сижу.
  С рабом Атлантом разговариваю.
  Другие ко мне не подходят, словно я стал всем чужим.
  Но, правда, и рабы, и нищая Альтаира мне чужие.
  Я подумал:
  "Начать ухаживать за рабыней... новой хозяйкой дворца - Клотильдой?
  Хм...
  Нет.
  Слишком сильная связь у Клотильды и Альтаиры.
  В щель между Клотильдой и Альтаирой я не пролезу..."
  "Раб", - я поднялся.
  
  "Воооон журавль полетел во дворец госпожи Альтаиры, - раб кузнец Атлант показал пальцем на горизонт.
  Засмеялся, как ребенок. - Я далеко вижу..."
  "Журавль? - Я пригляделся. - Он уже за рекой.
  Летит от нас, а не к нам.
  Мы во дворце..."
  "Так у госпожи Альтаиры не только этот один дворец", - кузнец раб Атлант удивленно поднял брови.
  "Не один дворец у Альтаиры? - Известие на меня обрушилось ледяным водопадом. - А ты не знал, Гендер?"
  "О чем не знал?"
  "О том, что у госпожи Альтаиры много поместий.
  И это - самое маленькое".
  "Много поместий?
  И это - самое маленькое? - я снова присел.
  Ноги меня не держали. - Что же ты раньше мне не сказал, раб".
  "Ты же не спрашивал меня, Гендер".
  "Мы же с тобой друзья... раб".
  "Друзья, господин.
  Я думал, что ты знаешь, что наша госпожа Альтаира очень богатая.
  Она щедро делится с нами.
  Поэтому мы ее обожаем..."
  "Альтаира щедро делится с вами? - Моя голова закружилась. - То есть...
  Все рабыни, которым я отказал...
  Не взял в жены...
  Тоже - не бедные?"
  "Очень даже не бедные.
  Например, Ореанде Альтаира недавно подарила пристань с галерами.
  Ванессе досталась..."
  "Подожди, подожди, раб..."
  "Что, друг мой?
  У тебя нездоровый румянец появился на щеках.
  Слишком много новостей для тебя?
  А я ведь предупреждал, рабынь, чтобы были бережнее с тобой.
  Ты слишком красивый и сильный, Гендер". - Раб кузнец запустил ладонь в бороду.
  "Иииииии", - я пищал.
  "Ты стал очень впечатлительный, Гендер".
  "И Партэния?"
  "Что Партэния, Гендер?"
  "Не бедная?"
  "Так она тебе намекала.
  Говорила".
  "Намекала.
  Говорила.
  Даже хотела рассказать.
  Показывала корону царицы.
  Говорила, что корона - ее.
  Что она, Партэния, царица.
  Я не поверил, что корона с драгоценными камнями.
  Я не обращал на слова Партэнии внимания".
  "Зря не поверил, что Партэния - царица".
  "Иыыых?"
  "Кто ее знает, друг мой Гендер.
  Если на девушке корона царицы, то девушка - царица".
  "Ложь, враки, клевета, - я скрежетал зубами.
  Неужели, упустил и царицу Партэнию?
  Она же загадочно намекнула мне, сказала, что люди часто проходят мимо своего счастья...
  Я прошел мимо царицы Партэнии? - Партэния - врушка.
  Она не царица.
  И корона у нее не настоящая...".
  "Ты, Гендер, очень откровенный, потому что красавец, - раб загрохотал смехом. - Но тебе же не Партэния нужна была.
  Ты же любил Альтаиру".
  "Ыгы, - я шептал в безумстве. - Но теперь, когда...
  Надо же...
  Я ведь мог согласиться взять рабыню Клотильду в жены.
  Она же на шумерском обряде предлагала себя.
  Но я не знал, что она уже хозяйка дворца.
  И она не знала.
  Вот бы был мне сюрприз.
  Но сюрприза не вышло.
  Или - Партэния". - Я икнул.
  "Гендер, - раб кузнец искоса взглянул на меня.
  Положил ладонь на мое колено. - Мы с тобой можем съездить на ярмарку.
  Поужинаем в балагане.
  Я отпрошусь у госпожи Альтаиры...
  Клотильды.
  Почему отпрошусь?
  Мы же, хотя и рабы, но друг другу доверяем.
  Мы с тобой прекрасно проведём время в балагане.
  Ты успокоишься.
  Я до сих пор не понимаю, что тебя тревожит.
  Думаю, что запечённый кабан на ужин, и лось на завтрак тебя успокоят..."
  "Раб, - я смотрел на кузнеца с сомнением. - Я так боюсь, что и я сойду с ума.
  Все на меня навалилось.
  Альтаира богатая.
  Подумаешь, подарила рабыне один дворец.
  У Альтаиры, оказывается, еще много дворцов.
  Как же я прогадал.
  Как я пролетел...
  Как дракон над Олимпом я пролетел.
  Потому что ни Олимпа, ни драконов не существует...
  Раб?"
  "Да, друг мой Гендер".
  "И Ванесса?"
  "Что Ванесса?"
  "Она богатая?"
  "Не знаю.
  Но ее дядя сенатор..."
  "А Линдси?
  Апогея?
  Анфиса?
  Василиса?
  О Коринфе даже не спрашиваю.
  Она же двоюродная сестра богатейшей Альтаиры..."
  "Ага, Гендер".
  "И всем богатым невестам я отказал, - я с ужасом захохотал. - Скажи мне, друг мой раб Атлант.
  Среди рабынь хоть одна нищая есть...?
  Например, Клеопатра?
  Чтобы мне не так обидно было, что всем богатым невестам отказал".
  
  "За Клеопатру не скажу, - раб кузнец Атлант выдрал клок бороды.
  Внимательно рассматривал его. - Загадочная она.
  Называет себя царицей.
  Думает, что ты - цезарь.
  Но никак не подтверждает.
  Не похожа она на царицу..."
  "Я знаю одну рабыню, - я усмехнулся. - Она тоже говорила, что - царица".
  "Опять о Партэнии говоришь?
  Мы только что ее обсудили.
  И ее, и ее корону..." - Раб кузнец Атлант опустил ладонь на мое правое колено.
  "Партэния... - я удивился. - Ты, откуда знаешь?"
  "Ты сам говорил, Гендер.
  Плохо у тебя с головой.
  Еще не старый, а через минуту все забываешь...
  Партэния - царица.
  Но царство ее слишком маленькое и бедное.
  А, может быть, и не царица Партэния".
  "Царица - не царица, - я рассердился на кузнеца раба. - В женитьбе очень важно знать - точно царица, или играет в царицу".
  "Ты же не собираешься уже жениться, господин".
  "Уже - нет".
  "Упустил ты всех цариц, Гендер".
  "Раб?"
  "Да, друг мой господин".
  "Я чувствую у себя на коленке твои твердые мозолистые пальцы".
  "Не нравятся мои трудовые пальцы, господин"?
  "Я не это имею в виду, раб.
  С синяками на коленке я стану менее привлекательным".
  "По-моему, ты, господин, и так прекрасно выглядишь, - раб не убрал ладонь с моей коленки. - Что ты имеешь в виду?
  Ты собираешься остаться красавчиком всю жизнь?"
  "Красота - моя профессия".
  "Слишком ненадежная профессия - красота, - раб почмокал мясистыми губами. - Вот побьют тебя рабыни.
  Защипают, как гусыни.
  Расцарапают твое красивое лицо, Гендер.
  В один миг из красавчика превратишься в уродца ярмарочного.
  Придется тебе около балагана сидеть с протянутой рукой".
  "Можно подумать, что кузнец - вечная профессия, - я огрызнулся.
  Разозлился на раба за его правду. - Атлант, не боишься, что руки у тебя отсохнут?
  Чем тогда будешь мечи ковать?"
  "Нет, - раб возразил. - Руки у меня не отсохнут.
  В моих руках много мяса и крови".
  "Что?
  Рабыни и взаправду могут меня побить?" - Я с испугом смотрел на переговаривающихся рабынь.
  "Конечно, господин!
  Ты же всех обидел.
  Нашу госпожу Альтаиру не взял в жены - обидел ее.
  Обидел подруг Альтаиры тем, что отказал Альтаире - два.
  Обидел самих рабынь, потому что отказал им - три.
  Разве мало?"
  "Много, раб.
  Много..."
  "Ты лучше сейчас тихонечко.
  Бочком-бочком, Гендер.
  Огородами уходи.
  Я тебе, как твой друг, предлагаю.
  Пока девки очухаются...
  Ты уже далеко за рекой будешь.
  Да, девушки и Альтаира могут, вообще, забыть о тебе, если на глаза перестанешь попадаться".
  "Разве обо мне так легко забыть, раб?"
  "Я, конечно, не забуду тебя, Гендер.
  Мы с тобой на руках боролись.
  Соревновались, кто камень поднимет.
  Подобное не забывается.
  Но ты, господин, что сделал для Альтаиры и для рабынь, чтобы они тебя помнили?
  Разговоры разговаривал с ними?
  Так девки сами в разговорах сильны.
  Видишь - уже болтают без перерыва".
  "Обидно, что так быстро забывают даже выдающихся красивых героев", - я тяжело вздохнул.
  "Тебе еще повезло, господин".
  "В чем мне повезло?
  В том, что я остался без богатой невесты?"
  "Повезло, что тебя Альтаира во дворце приняла.
  Повезло тебе, что девки на тебя внимание обращали.
  Вот, если бы ты сражался в войске цезаря, то, вообще, никто бы не вспомнил, как ты пропал.
  В одной когорте со мной служил красавец из красавцев копейщик Ориноко.
  Всем он нравился.
  Палатка Ориноко никогда не оставалась без дружной компании.
  Каждый хотел быть рядом с Ориноко.
  Но однажды нам между скалистых гор шишиги так надавали по шеям, так поджарили наши задницы, что мы с огромными потерями убегали три дня.
  Потом еще неделю приходили в себя.
  Лишь на десятый день сотник Абрэ вспомнил об Ориноко.
  Спросил - а где Ориноко?
  Но сам же тут махнул рукой и ответил себе - не до Ориноко сейчас.
  Забывается все, Гендер.
  Ты же в храмах видел мраморные статуи разных великих мудрецов прошлых веков.
  Но все уже забыли - кому поставлена статуя.
  В любом случае статуя мужчине меньше интересна, чем статуя женщине.
  Поэтому статуи часто перебивают".
  
  
  ГЛАВА 419
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  О СТАТУЯХ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Как перебивают статуи?" - Я заинтересовался.
  "Не пропадать же мрамору, Гендер.
  Стоит мраморная статуя какому-нибудь бородачу.
  Долго стоит.
  Неизвестный бородач давно забыт.
  Тогда жрецы говорят - Сделаем из бородатого мудреца красивую Венеру, или Афродиту.
  Ну, Аврору, или Пенелопу.
  Женщины - сами по себе - меньше мужчин.
  Поэтому мужской статуе отсекают все лишнее - мужское..."
  "Никогда бы не подумал, что мужское - лишнее...", - я невольно пощупал себя под туникой.
  Словно меня сейчас переделывали в женщину.
  "Думаешь, какая из тебя девка получится, Гендер? - раб кузнец Атлант захохотал. - Если тебе девки отрежут сегодня..."
  "Не будем думать о плохом, раб", - я заерзал на мраморной ступени.
  "Так разве это плохо, господин? - Раб сжал мою коленку.
  Она хрустнула.
  Но я боялся указать рабу, чтобы он убрал руку с меня... - Будешь женщиной, господин.
  Во-первых, станешь первой в Элладе славной охотницей на драконов.
  Во-вторых, можешь в балагане танцевать".
  "Фигура у меня мускулистая, раб.
  Купцы в балаганах любят округлых танцовщиц..."
  "Не скажи, Гендер!
  Ох, не скажи!.
  Многим нравятся мощные девушки.
  Например, мне..."
  "Судя по тому, как ты меня трогаешь заинтересовано, раб, ты уже представляешь меня девушкой..."
  "Почему бы и нет?"
  "Я не согласна...
  Не согласен я..."
  "Жаль, что ты не мраморная статуя, господин.
  Я бы тебе все мужское убрал.
  Ты бы превратился в Афродиту".
  "Шутки у тебя, кузнец, как у...
  Как у..."
  "Ну, господин, говори свою каку..."
  "Шутки у тебя, раб, как у раба кузнеца".
  "Откуда я возьму другие шутки, господин?
  Я же - раб кузнец".
  "Атлант?"
  "Да, Гендер".
  
  "Я ухожу из дворца..."
  "Уходи, друг мой".
  "Так просто меня отпускаешь, раб?"
  "В каком смысле, Гендер?
  Я должен тебя схватить и связать?"
  "Нет, раб, что ты, что ты, - я немного испугался. - Я думал, что ты скажешь, что будешь без меня скучать".
  "Кузнецы не скучают, господин.
  Когда ты был во дворце, то ты был моим другом.
  Когда уйдешь - то тебя не будет.
  Если тебя не будет, то и другом ты не будешь уже.
  О чем же скучать?"
  "Слишком жестоко ты сказал, раб.
  Но справедливо".
  "Уходя - уходи, Гендер".
  "Раб?"
  "Да, Гендер?"
  "Кто там скачет на осле?" - Я приложил ладонь ко лбу козырьком.
  Подумал:
  "Может быть, жрец из храма Аполлона скачет?
  Сейчас сообщит Альтаире и Клотильде, что сделка по дарению дворца рабыне - не действительная.
  Дворец вернется Альтаире.
  Тогда я смогу сказать Альтаире, что пошутил, когда называл ее сумасшедшей.
  И что я прошу прощения и...
  Альтаира меня простит.
  Мы поженимся.
  Нет, что за глупость я придумываю. - Я кусал губы. - Даже, если сделка не прошла, то Альтаира все равно придумает, как отдать дворец своей подружке Клотильде...
  Или другой рабыне.
  Слишком добренькая богачка Альтаира.
  Добренькая, или умненькая?
  Может быть, у нее настолько много дворцов и хозяйств, что Альтаира не справляется с ними.
  За всеми не уследит.
  Поэтому дарит дворцы своим подружкам.
  Они следят за хозяйством, как управляющие..."
  "Нет, не осел", - кузнец прищурил глаза.
  "Кто не осел?
  Я?"
  "Не ты не осел, господин.
  Под гонцом не осел.
  Гонец на верблюде скачет..."
  "Почему ты думаешь, что гонец?"
  "Посуди сам, Гендер.
  Верблюд - раз.
  Обыкновенный путник на лошади прискакал бы.
  Верблюд - издалека, значит.
  А тот, кто издалека скачет, тот - гонец".
  "Какую новость он несет, гонец-то?" - я переминался с ноги на ногу.
  "Уже не убегаешь из дворца, Гендер?
  Сейчас как раз время...
  Все отвлеклись на гонца".
  "Раб, - я напружинил мышцы груди. - Для меня сегодня только плохие новости.
  Поэтому мне терять нечего.
  Хуже уже не будет..."
  "После плохих новостей приходят очень плохие новости, Гендер".
  "Я потерплю", - я мужественно сжал кулаки.
  
  "Гонец из Пизы!
  Гонец из Пизы! - наездник упал с верблюда.
  Верблюд тяжело дышал.
  Оглядывал всех налитыми кровью глазищами. - Я долго скакал..."
  "Говори же, - раб садовник Дрон подгонял гонца из Пизы. - Сдохнешь ведь от скачки.
  Так и не узнаем, зачем ты так далеко забрался..."
  "А раб садовник Дрон прав, - я впервые согласился с рабом. - Если гонец, то должен говорить четко".
  "Я - гонец из Пизы", - наездник не послушал мудрый совет раба Дрона.
  "Гонец - это имя или кличка?" - рабыня Пандора полюбопытствовала.
  "Гонец - это призвание, - мужчина поднялся.
  Неспешно стряхнул пыль с плаща.
  Одет гонец диковинно.
  Не по Элладски.
  Обтягивающие тряпки на ногах.
  Тело покрыто шелком.
  Так богатых патрициев хоронят... - Я - к госпоже Клеопатре".
  "У нас одна госпожа, - рабыня Клотильда встала перед гонцом. - Госпожа Альтаира..."
  "Сколько дней скакал, сколько ночей, - гонец вылупил глаза на красоту Клотильды. - Голых девок не видел столь долго.
  Ты же, красавица, обворожительна, как прохладный горный поток в жаркий полдень..."
  "Говори, зачем тебе Клеопатра?" - Клотильда уже милостиво смотрела на жреца.
  Я же подумал с безысходной злостью:
  "Рабыня Клотильда получила сразу все - дворец, земли около него, внимание гонца.
  Я же..."
  "Какая Клеопатра?" - гонец из Пизы глупо улыбался Клотильде.
  "Ты сказал, что тебе нужна Клеопатра...
  Назвал нашу Клеопатру госпожой.
  Может быть, ты ошибся царствами, гонец?"
  "Было бы обидно, если бы я ошибся царствами, - гонец, как ударенный, протянул руки к грудям Клотильды.
  Но получил от нее по рукам. - Но с другой стороны, я увидел тебя, красавица.
  Как твое имя?"
  "Клотильда!"
  "Очень приятно, Клотильда.
  А я - дон Санчос из славного города Пизы".
  
  "Этот, наверно, ко мне", - рабыня Клеопатра остановилась около Альтаиры, а не около гонца.
  "Оооооооо, - гонец перевел взгляд с Клотильды на рабыню Клеопатру. - Царица!
  Наконец, я тебя нашел!"
  "Царица? - Я первый воскликнул, словно в меня молния ударила.
  Но на меня не смотрели. - Рабыня Клеопатра - царица?"
  "Значит - все-таки - царица, - раб кузнец Атлант хмыкнул. - Жалеешь, что не взял в жены рабыню Клеопатру?"
  "Подожди, раб, - я отмахнулся от Атланта. - Может быть, гонец ошибся..."
  "Царица?" - рабы переговаривались.
  "Да, несомненно, наша Клеопатра - царица".
  "Я всегда так думал".
  "Я всегда так думала".
  "Осанка".
  "Стать".
  "Надменность".
  "Красота".
  "Непонятное часто говорила.
  Царицы говорят непонятное".
  "Оооооо, - гонец из Пизы снова закудахтал и заохал.
  На этот раз - на Клеопатру. - Ты тоже обнаженная!
  Как ты прекрасна и величественна, царица!
  Блистаешь!
  Сияешь!
  Сразу видно, что ты - она!"
  "Кто она?"
  "Доверяй, но проверяй, - гонец отвязал от верблюда увесистую суму переметную.
  Рылся в ней... - Таааааааак.
  Это папирусы с увеселительными картинками.
  Я их в Афинах купил.
  У нас, в Пизе, они дороже стоят.
  У вас же дешевые.
  Еще папирусы.
  Еще к еще папирусы с картинками, которые заставляют задуматься и разжигают воображение..."
  "Что ты ищешь, гонец из Пизы?" - Альтаира спросила ласково.
  Я с тоской подумал:
  "Внимание всех девушек улетело от меня.
  Перешло на гонца из Пизы.
  Конечно, он - герой.
  Он же скакал.
  Но я бы называл верблюда героем.
  Не гонец прискакал, а - верблюд.
  Но с гонцом девушки могут пировать.
  С верблюдом пировать сложнее.
  В отличие от меня, гонец из Пизы себя не запятнал...еще.
  Ну, разве, только - чуть-чуть.
  Клотильде не понравилось, что гонец из Пизы сначала на нее любовался, потом переключился на Клеопатру..."
  "Как найду, так скажу и покажу, - гонец продолжал рыться в суме. - Если не найду и не покажу, то нет смысла говорить, что я ищу".
  "Ты - философ, гонец..."
  "Не оскорбляйте меня.
  В Пизе философов... - Гонец из Пизы не договорил, что в Пизе философов.
  Он выдернул свиток.
  Развернул. - Рисунок достоинств царицы Клеопатры.
  С полными подробностями. - Гонец из Пизы с торжеством показывал папирус всем желающим. - Видите?
  На рисунке отмечена родинка на левой груди царицы Клеопатры.
  И у тебя, о, царица, тоже родинка на левой груди.
  И самое главное - особый рисунок на твоей коже.
  Этот рисунок может быть только у настоящей царицы Клеопатры".
  "Где?
  Где рисунок? - Раб Дрон вытянул шею. - На нашей Клеопатре нет никаких рисунков".
  "Рисунок между ног, - рабыни дружно подхватили. - Сходится все".
  "Я...
  Мне Клеопатра не показывала". - Раб Дрон даже немножко обиделся.
  "Так ты, Дрон, не моя подружка", - Клеопатра ответила со спокойным величием.
  "Папирус измят, - рабыня Василиса подметила. - В каких-то подозрительных пятнах".
  "Дорога длинная была, - гонец из Пизы прятал взгляд.
  Быстро свернул папирус. - Я часто доставал этот рисунок.
  Сверялся..."
  "Ах, сверялся ты, гонец из Пизы", - Василиса сдвинула брови.
  "Царицу я нашел.
  Задание волхвов выполнил. - Гонец из Пизы засуетился. - Царица.
  Полезай на моего верблюда.
  Мы возвращаемся в Пизу.
  Спереди сядешь.
  Передо мной.
  Мало места.
  Но я как-нибудь.
  Ты как-нибудь...
  Прижмемся друг к дружке..."
  "Зачем?" - Клеопатра ответила с легкой усмешкой.
  "Клеопатра уже не похожа на сумасшедшую рабыню, - я злился на самого себя. - А ведь я мог стать мужем царицы!
  Клеопатра меня много раз упрашивала...
  Но я же - Гендер.
  Я только о драконах думал.
  О девушках надменно забывал..."
  
  "Как зачем? - гонец кругами бегал вокруг Клеопатры. - Что зачем?
  Зачем мы будем прижиматься друг к дружке?
  Чтобы согреться долгими прохладными ночами..."
  "Зачем я на верблюда полезу?"
  "Чтобы ехать обратно в Пизу".
  "Что я в Пизе не видела?"
  "Нашу Вавилонскую башню ты не видела, царица Клеопатра.
  Башня была высоченная.
  Но теперь падает..."
  "Ты - гонец из Пизы.
  Но я не царица в Пизе".
  "Так ты и не будешь царицей в Пизе, Клеопатра.
  Нам своих цариц хватает.
  Каждая пизанка - царица...
  Волхвы из Мемфисацарицкаадского царства наняли меня искать тебя.
  Ты же пропала при загадочных обстоятельствах, царица Клеопатра.
  Ты - царица Мемфисацарицкаадского царства".
  "Я помню, чья я царица и откуда".
  "Я передам тебя с рук на руки волхвам.
  Они заплатят мне вторую половину обещанных денег.
  Ты поедешь на Юг.
  Я же останусь в Пизе...
  Если, конечно, ты, красотка, не возьмешь меня с собой..."
  "Не возьму тебя с собой, Дон Санчос", - Клеопатра легко, по-царицынски, отказала простому гонцу из Пизы.
  Я же отметил, что Клеопатра запомнила его имя.
  Царицы обязаны все помнить.
  "Клеопатра помнит и то, как я ее оскорблял", - я подумал со смешанным чувством безысходности и страха.
  "Тогда забирай свои вещи, которые у тебя есть, - гонец из Пизы сказал уже менее приветливо.
  Обиделся на отказ царицы... - Волхвы сказали, что если у тебя есть муж, то и его можешь взять.
  Твоему царству понадобится муж".
  "Есть ли у меня муж? - Царица Клеопатра произнесла тихо.
  Но все ее слышали.
  Потому что наступила тишина. - У меня есть муж - цезарь, - Клеопатра взглянула на меня.
  В ее глазах плескалась река печали. - Но он уже как бы не муж мне.
  Цезарь больше трех раз отказался вернуться ко мне.
  Три раза - слишком много...
  Поэтому...
  Нет у меня мужа, который правил бы вместе со мной".
  "Я так и думал, - я молча горько рыдал. - Что я хотел?
  Если бы посеял доброе, то получил бы добро в ответ.
  Я же только и делал во дворце Альтаиры, что отказывал всем девушкам.
  Вот и доотказывался.
  Надо было поступать по-другому.
  Нужно было быть любезным со всеми.
  Обещать.
  Лгать.
  Тогда, возможно, что не так сильно обидел бы рабыню Клеопатру... царицу..."
  
  "Поехали без мужа, царица, - гонец из Пизы подкармливал верблюда рисовыми лепешками.
  Животное с благодарностью жрало. - Меня не хочешь, цезаря своего не хочешь.
  Тогда в своем царстве найдешь мужа.
  Там мужей, как верблюжьих колючек.
  Только посмотришь - сразу к тебе подкатываются..."
  "Прямо сейчас ехать?" - Клеопатра на миг потеряла обладание.
  Прижалась к Альтаире.
  "Ты хочешь одеться, царица? - Гонец из Пизы скрестил руки на груди. - По-моему, ты и без одежды в порядке". - Гонец из Пизы после отказа Клеопатры обнаглел.
  "Клеопатрочка? - Альтаира засуетилась. - Ты хочешь что-нибудь роскошное женственное?
  Я дам тебе самые свои лучшие наряды".
  "Да, Альтаирочка, - Клеопатра жадно смотрела на Альтаиру. - Я хочу роскошное и женственное".
  "Но предупреждаю, - Альтаира покачала очаровательнейшей головкой. - Я не знаю, что носят царицы... твоего царства.
  Вернее, не знаю, как должна быть одета царица".
  "Роскошное и женственное - мне подойдет, Альтаирочка, - Клеопатра взяла Альтаиру за руку. - Я вижу как раз роскошное женственное.
  То, что мне надо..."
  "Где?"
  "Ты - роскошная и женственная, Альтаира.
  Я от тебя никуда не уеду.
  Я бы могла раньше уехать из твоего дворца.
  Я помнила, что я царица..."
  "Как не уедешь, царица? - Гонец из Пизы взвился. - Так с гонцами не поступают.
  Как же я?
  Я не получу свою награду за то, что тебя доставил бы..."
  "Награда найдет своего героя, - Альтаира обещала. - Пока же, гонец из Пизы, оставайся на пир.
  Мы будем пировать много дней и ночей.
  В честь моей подруги Клеопатры".
  "Ну, если награда.
  Если дашь денег, - наглец из Пизы расслабился. - То я остаюсь.
  Только глупец откажется от пира с красавицами".
  "У нас был уже один глупец, - раб Дрон указал на меня пальцем. - Славный охотник на драконов Гендер уже отказался и от красивых девушек, и от приданного за них, и от пиров".
  "Какой красавчик, - гонец из Пизы взглянул на меня.
  Восторженно цокал языком. - Царь.
  Настоящий царь!".
  "Нет, гонец из Пизы", - я рванул на груди тунику.
  Не рассчитал.
  Туника от моих могучих рук разлетелась пополам.
  Так даже лучше.
  Я стоял обнаженный по пояс.
  Как прежде.
  Как до Альтаиры.
  Как до дворца...
  Как до царевен...
  "Что нет, красавчик? - Гонец из Пизы оживился. - Оставайся со мной пировать".
  "Нет, гонец из Пизы, - я повторил. - Я - чужой на пирах в этом дворце. - Ты - новенький.
  На тебя рабыни пялятся с восторгом.
  Крутятся около тебя.
  Вертятся.
  Каждая, словно случайно, дотрагивается.
  Привыкают к тебе рабыни".
  "Ты так считаешь...эээ".
  "Да, гонец.
  Ты в почете уже...
  Называй меня - Гендер, - я кивнул. - Я мог бы стать хозяином этого дворца.
  Но... отказался".
  Обида, наконец, полностью захлестнула меня.
  Я искал виноватых.
  
  Конечно, я не мог признать, что я сам виноват в своих бедах.
  Поэтому я начал обвинять:
  "Альтаира, - я принял красивую позу. - Я доверился тебе.
  Раскрыл перед тобой свою чистую, невинную душу.
  Ты же ответила мне неблагодарностью черной.
  Отвергла мою искреннюю любовь.
  Лишила меня золота...
  Ты променяла меня на своих никчемных рабынь подружек.
  Да, да, рабыни.
  Вы думаете, что вы величественные?
  Хахахахаха!
  Вы - ничтожные.
  Вы не увидели во мне настоящего друга.
  Помощника не заметили во мне.
  Истинного героя не видели.
  Вы хотели только меня получить.
  Ага...
  Я не дурак с дороги.
  Знал, что вы мной попользуетесь, а потом бросите.
  Но вышло еще нелепее.
  Вы даже мной не попользовались.
  Теперь все вы - и Альтаира, и рабыни, и рабы - рыдайте.
  Раскаивайтесь.
  Но я вас уже не прощу.
  Вы всю оставшуюся жизнь... все оставшиеся жизни...будете ругать себя, что упустили меня.
  Где вы найдете еще подобного мне красавца, славного охотника на драконов?
  Нигде не найдете.
  И меня не найдете.
  Я больше не осчастливлю вас своей улыбкой.
  Не награжу вас своим светлым снисходительным взглядом.
  Не войду в вашу спальню, как гость...
  Не сразу...
  Но через пару дней вы осознаете, как вы ошибались во мне.
  Но герои не возвращаются.
  Я наказываю вас тем, что ухожу.
  Пусть на ваши головы прилетит огненный дракон.
  Он закроет огромными крылами небо.
  Своим огнем будет сжигать рощи и поля.
  Дракон обрушится на ваши глупые головы.
  Разрушит все.
  Уничтожит все и всех!
  И никто!
  Слышите меня, несчастные, никто вас не спасет!
  Потому что я - Гендер - буду далеко.
  Вы - безвольные, хладнокровные, расчетливые, глупые гусыни.
  Вы меня не заслуживаете". - Я выдохся.
  Вглядывался в прекрасные лица рабынь.
  "Ой, - запоздалое всколыхнуло меня. - Рабыни могут меня... того.
  Отравить иглами с ядом.
  Отомстят мне за мою речь..."
  
  Меня сорвало с места.
  Я, словно ураган над полем, помчался мимо рабов.
  Альтаира что-то кричала мне.
  Но я не останавливался.
  Страх подгонял меня.
  "Жить!
  Жить или не жить.
  Жить хочу!"
  Краем левого глаза я заметил, как мне наперерез бросились садовник Дрон и конюх Трентал.
  Я резко отпрыгнул от них.
  На мое счастье, верблюд гонца из Пизы стоял в полном снаряжении.
  "Верблюд - не кони в колеснице, - я запрыгнул на верблюда.
  Подгонял его. - Верблюд меня не сбросит.
  Верблюд - плавный.
  Верблюд - хороший". - Я больше говорил для того, чтобы верблюд успокоился, а не для собственного успокоения.
  Верблюд вырвался на свободу.
  Мчался - насколько верблюды могут мчаться - к реке.
  Я же не управлял верблюдом.
  Во-первых, я не умею править верблюдами.
  Во-вторых, я не хотел ему мешать.
  Пусть бежит в любую сторону.
  Мне - все равно.
  Лишь бы не обратно во дворец.
  Верблюд послушно бежал уже по влажной траве.
  Впереди - прибрежная глина.
  "Бельведерий, - вдруг издалека - от дворца раздался голос гонца из Пизы. - Бельведерий!
  Кооооооо мнеееээээ!"
  "Только не это", - я вжался между горбов верблюда.
  Но животное послушало своего хозяина.
  Резко остановилось боком к берегу.
  Я удачно вылетел вперед головой.
  Но упал в грязь вперед ногами.
  Подо мной радостно зачавкало.
  Поползли змеи.
  "Нет!
  Весь я не умру... - я, как сошедший с ума, поспешил к реке. - За мной сейчас вышлют погоню.
  Обязательно... - Я увидел тростниковый плот. - Как удачно.
  Ореанда, словно знала.
  Приготовила для меня запасной плотик". - Я рванулся к плоту.
  Ко мне поползло все, что проживало на болотистом берегу.
  Змеи, крокодилы, ящерицы невероятно ярко желтые...
  "Два раза не умирают, - я упал грудью на плот.
  Усиленно болтал ногами. - А один раз я сегодня уже умер".
  
  Я быстро пересек реку.
  "Плот!
  Плот отправлю дальше по течению, - в тот момент я казался себе очень хитрым и важным. - Когда будут искать меня, то найдут далеко отсюда плот.
  Подумают, что я там высадился".
  Я даже не мог допустить мысль, что меня искать и догонять не станут...
  Другой берег оказался более сухой:
  "Альтаира, вроде бы, выращивает около реки ядовитых змей, - я вспомнил. - Но, наверно, в мокром месте змеи водятся.
  Я же - по кочкам, по камушкам...
  Раб кузнец Атлант советовал огородами уходить.
  Но здесь нет огородов..."
  
  Я брел долго.
  На свое счастье никого не встретил.
  Ни разбойники, ни отдыхающие купцы, ни стражники и воины, ни купальщицы, ни богатые вдовы мне сейчас не нужны были.
  Нет...
  Пожалуй, на купальщиц и богатых вдов я бы согласился.
  Наверно.
  На следующее утро я очнулся под кустом барбариса.
  Омыл лицо в прозрачном ручье.
  "Моя красота при мне, - я начал возвращаться к прошлой своей жизни. - Красота прокормит меня.
  Что у меня еще есть, кроме ослепительной красоты?
  Бриллиант! - Мое сердце забилось, как соловей в клетке. - Коринфа подарила мне огромный бриллиант.
  Он приклеен ко лбу. - Я хлопнул ладонью по лбу: - Разумеется.
  Нет бриллианта.
  Но где же он?
  Отвалился?
  Почему Коринфа так небрежно его приклеила?
  Неумелая рабыня. - Я упал на колени.
  Ползал по траве. - Бриллиант.
  Бриллиантище!
  Надеюсь, что ты отклеился, когда я спал.
  Мирно ждешь меня.
  Блестишь..."
  До полудня я ползал на коленях.
  Не нашел бриллианта.
  "Наверно, бриллиант упал, когда меня аидов верблюд скинул.
  Я же тогда знатно грохнулся.
  Или, бриллиант водой смыло в реке.
  Или по дороге отклеился.
  Надо же - достанется какому-нибудь бродяге мое счастье. - Я завыл.
  Пока выл, другое пришло в голову. - Ох!
  Почему?
  Почему я не взял золото из сундука во дворце?
  У меня же была прекрасная возможность.
  Все рабыни и Альтаира перестали на меня обращать внимание.
  Выкинули меня из своих жизней.
  Да еще так удачно гонец из Пизы прискакал.
  Пока все восхищались царицей Клеопатрой, я бы сто раз сбегал в сокровищницу Альтаиры.
  Набрал бы золота полную суму переметную...
  Нет еще и в корзины бы накидал золотых монет.
  В амфоры...
  Нет же, Гендер, Гендер.
  Я захотел произнести красивую прощальную речь.
  Как девка болтал...
  Для меня болтовня оказалась дороже золота.
  За словами о золоте забыл.
  Обратил на себя внимание всех.
  Рабыни - Гелазия с нежной наивной улыбкой, прекрасная собеседница Комазия, блестящая красавица Лекори - остались моими.
  Но думаю, что они уже недосягаемые для меня.
  Альтаира запишет их на себя.
  И они станут... подружками Альтаиры...
  Три грации - мои рабыни - не очень-то тянулись ко мне.
  Поняли, что остаться во дворце им выгоднее, чем бежать за нищим мной...
  Как же так, Гендер, - я бил кулаком по коленке. - Мог бы много, а сделал ничего. - Я поднялся и побрел по едва заметной дороге. - Возвратился в прошлое.
  Сейчас очарую какую-нибудь богатую жену патриция.
  Пока муж на галерах плавает, поживу у нее.
  Потом жена патриция меня выгонит, потому что муж вернулся.
  Снова буду искать пристанище у богатой вдовы или не у вдовы еще".
  
  
  ГЛАВА 420
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОДИН
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  Я пытался себя успокоить.
  Настраивал на беззаботные улыбки.
  Но что-то мешало мне стать легким, как прежде.
  Давил груз моих потерь.
  Золото, Альтаира, царицы, рабыни, бриллиант...
  Все могло быть сейчас у меня.
  Но - нет...
  
  Вдали я увидел неясные очертания домов города.
  Я расправил плечи.
  Затянул древнейшую шумерскую песню охотников на драконов:
  "По проселочной дороге шел я молча.
  И была она пуста и длинна..."
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"