O Simona : другие произведения.

Хроники Фемискира. Главы 11,12,13,14,15,16,17,18

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение Хроники Фемискира
  
  ГЛАВА 11. СПРАВЕДЛИВЫЙ СУДЬЯ ШЕМЯКА
  
  - Я быстро, быстро продам дом.
  - Быстро продашь дом, Саломея? - брови Семирамиды поползли вверх. - Дома продаются годами.
  - Если большая цена, то дом, вообще, никто не купит, - Саломея взяла за руку Семирамиды. - Но я продам дом за цену, которую дадут сразу.
  Или я возьму деньги под залог своего дома.
  - Но ты же говорила, что некоторым тебя выгоднее считать мертвой, Саломея.
  - Я знаю человека, которому я выгодна живая, Семирамида, - улыбка Саломеи стала чуть светлее. - И ты его знаешь, Саломея.
  - Цирк? - Семирамида пробурчала. - Я больше не хочу служить блюдом на столе Цирка, Саломея.
  Первый раз попробовала из любопытства, и мне достаточно.
  Я не понимаю, почему Цирк купит твой дом.
  - Я не говорила, что Цирк, Семирамида, - Саломея наклонила головку.
  - Афанасий торговец купит твой дом?
  Или твой жених Фрай?
  - Ни Афанасий, ни Фрай, - Саломея постучала кулачком по лбу Семирамиды.
  - Тогда кто же? - Семирамида даже остановилась. - Больше я никого в городе не знаю. - Семирамида хлопнула в ладоши: - Поняла, я забыла о скупщике Хироко.
  - Говорят, что Хироко выгодно продал своего брата в рабство.
  - Нас он не продаст, Саломея? - Семирамида обеспокоилась.
  
  ЕСЛИ НЕТ ЧЕЛОВЕКА, ТО ЕГО НЕ ПРОДАДУТ
  
  - Если будем осторожны, то не продаст нас Хироко, - Саломея постучала колотушкой по воротам. - Хироко, мы пришли.
  - Я ждал вас, - сам хозяин скупщик открыл ворота. - Лошадка твоя, Саломея, резвится. - Скупщик, как и ночью, выглянул за ворота, осмотрел улицу.
  Только затем закрыл ворота. - Привычка оглядываться по сторонам. - Скупщик Хироко вроде как бы оправдывался.
  - За нами все чисто, Хироко, - Саломея подняла руки вверх.
  - И сами вы чистенькие, - Хироко засмеялся своей шутке. - Вы даже пахнуть стали одинаково.
  - Мы же спим вместе, купаемся вместе, поэтому и запах у нас один на двоих, - следы печали постепенно уходили с лица Саломеи:
  "Потом, я же решила, что позже я стану оплакивать Жоржетту. - Саломея натянуто улыбалась. - Сейчас я должна постараться не думать о ней".
  - За отборный корм, который я приказал насыпать Деметре, придется заплатить еще три песо, - скупщик доказал, что он настоящий скупщик.
  - Мы заплатим тебе, Хироко, но из других денег, - Семирамида остро посмотрела в глаза скупщика.
  - У вас еще есть что-то для меня? - Хироко перевел взгляд с Семирамиды на Саломею. - Я чувствую, чувствую денежки. - Хироко засмеялся в ладошку. - По правилам, я не должен показывать своей заинтересованности.
  Но вы же меня знаете, как добросовестного и щедрого скупщика.
  Я тоже вас знаю, девочки, как приличных клиенток.
  - Дом, - Саломея с трудом смогла вымолвить.
  - Дом? - взгляд скупщика стал цепкий. - У тебя есть дом для продажи мне, Саломея? - Хироко перевел взгляд на Семирамиду. - Или у тебя, Семирамида?
  Ты предлагаешь мне свой дом в столице амазонок?
  - Мой дом в Микенах, - Саломея выдохнула.
  - Тогда пройдем к столу, - Хироко стал сосредоточенным.
  Он хлопнул в ладоши. - Гермес, где твои ноги?
  Одна нога у печи, вторая уже накрывает нам обед.
  - Днем твой дворик выглядит иначе, чем вечером, - Семирамида присела на лавку.
  - Все меняется, - Хироко покачал головой. - Нет ничего постоянного.
  Поэтому само на себя не похоже. - Хироко опустил ладонь на ногу Саломеи. - Я так понимаю, что ты хочешь, быстро и без проблем продать дом мне, скупщику, Саломея?
  Иначе ты обратилась бы к писцам и судьям.
  - Без проблем не получится продать, Хироко.
  - И где же проблема зарыта, Саломея?
  - Хироко, - Саломея побледнела.
  - Я просто сказал, что проблема зарыта, - Хироко оценил бледность Саломеи. - Но теперь вижу, что попал в цель.
  - Ты не амазонка, Хироко, но в цель попал, - Семирамида ответила за Саломею.
  - Спасибо, Семирамида, - Хироко засмеялся. - У тебя своеобразные мягкие шутки, амазонка.
  - Проблема, вернее, две проблемы зарыты под миндальным деревом в саду моего дома, - в голосе Саломеи сталкивались мелкие речные камешки. - Я бы не хотела, чтобы потревожили... потревожили проблемы под деревом.
  - Я не собираюсь копаться в земле в саду, Саломея, - Хироко провел рукой по бороде. - Вернее, если я возьму твой дом, Саломея, то не буду выискивать проблемы в саду.
  Новому хозяину дома не нужно, чтобы судья объявил дом проблемным и забрал его себе.
  - Тогда нет уже проблем, Хироко, - Саломея пальчиком вытерла хрустальную слезинку.
  - Назови причины, по которым я дожен купить твой дом, Саломея.
  - Я уезжаю из Микен, и больше сюда не хочу возвращаться.
  - Значит, ты убегаешь из Микен, Саломея.
  - Хироко, ты же сам все понимаешь, поэтому, зачем спрашиваешь.
  - А я и не спрашиваю, я догадываюсь.
  - Примерно две недели назад моя злая мачеха застала меня в постели с моей сводной сестрой.
  Жоржетта - дочь злой мачехи.
  Не знаю, зачем мой отец Гилей взял в жены вздорную бабу...
  - Дом принадлежит только тебе, Саломея? - Хироко по ходу рассказа Саломеи задавал вопросы.
  - Мне и моему отцу Гилею.
  - Гилей тоже в саду зарыт, Саломея?
  - Хироко, как ты можешь предполагать, что я убила своего отца, - Саломея - вскрикнула.
  - Саломея, твой отец Гилей смог, а ты не можешь, -Семирамида снова влезла в беседу.
  
  МЫ ПРОЩАЕМ ДРУГИМ ТЕ ОШИБКИ, КОТОРЫЕ НЕ ПРОЩАЕМ СЕБЕ
  
  - Вчера ты была менее разговорчива, Семирамида, - Хироко засмеялся. - Мычала, дакала, некала.
  - Ты же сам сказал, Хироко, что все меняется.
  - Поймала, поймала меня на слове, - скупщик обрадовался и захохотал.
  - Мы спали с Жоржеттой в одной постельке, - Саломея побледнела. - Но мачеха застала нас, когда мы не спали...
  - Я бы с удовольствием выслушал, что ты делала со своей сестрой в постели, Саломея, и надеюсь, что выслушаю, но чуть позже.
  Пока мы разговариваем, дом могут у нас увести. - Хироко сделал ударение на слове "нас".
  - И к тому же мы спешим, - Семирамида ляпнула, хотя ее не спрашивали.
  - Мачеха приказала моему отцу Гилею отвезти меня в горы на съедение волкам, - Саломее тоже хотелось как можно быстрее расстаться со ставшим неродным домом. - Я выжила, встретила Семирамиду.
  За то время, пока я... я отсутствовала, меня записали в погибшую.
  - Записали на пергаменте, Саломея?
  - Записали в мыслях, Хироко.
  - Мысли - не пергамент, в суде их не предъявишь, - Хироко успокоился.
  - На пергаменте записано, что я и мой отец владеем этим домом, - Саломея говорила сбивчиво, быстро. - Жоржетта, моя сводная сестра...
  - С которой ты была в постели в тот роковой день, - скупщик облизнул губы.
  - ... с которой я была в постели не только в тот день, - Саломея с трудом сдерживала слезы. - Отправила моего отца Гилея и свою мать жить в деревушку Торонто.
  За городом.
  Судя по всему, навсегда отправила, потому что отец платит деньги в казну деревушки, а не Микенам, так мой жених Фрай сказал.
  - Фрай или Анжей стражник, - Семирамида задумалась. - Важно ли это, кто сказал?
  - То, что старый Гилей платит мзду не Микенам, очень хорошо, - Хироко снова потирал руки.
  Он поднял взгляд на Гермеса. - Ты, что, подслушиваешь, Гермес?
  - Я принес еду и накрываю на стол, - Юноша с золотыми кудрями пожал плечами. - Если я не угождаю тебе, хозяин, то можешь меня нежно наказать пером страуса.
  - Накажу, обещаю, что накажу, - Хироко схватил Гермеса за ухо. - Пока посиди в комнате для гостей.
  - Хозяин, ухо отпусти, - Гермес заныл. - У меня уши болезненные.
  Схвати меня за другое место.
  - За другое место не за что ухватить, - скупщик с работником скрылись в доме.
  - У них любовь? - Саломея перевела взгляд на Семирамиду.
  - Саломея, иногда ты совершенство, а иногда, ты глупенькая.
  - Глупенькая, означает, что во время глупости я не совершенство?
  - Глупенькие, еще больше совершенство, Саломея.
  - Я сейчас ощущаю тоску и одиночество, Семирамида, - Саломея придвинулась к Семирамиде и опустила головку на ее левое плечо.
  - Гермес подслушивал нас и узнал многое, - Хироко вернулся озабоченный. - Я запер Гермеса под замок.
  Но знаю его хитрости маленькие.
  Либо Гермес упросит Василису открыть замок.
  Либо вылезет через узкую форточку.
  Гермес тонкий юноша, необычайно гибкий. - Хироко произнёс с воодушевлением.
  - Вылезет и дальше что будет делать Гермес? - Семирамида насторожилась.
  
  МУЖЧИНА ЗА СПИНОЙ ОПАСНЕЕ ЗМЕИ
  
  - Он продаст истцу или судье то, что подслушал.
  Тогда дом не достанется мне, - Хироко поднялся из-за стола. - А ты, Саломея не получишь за него ни сантима.
  - Мы идем ко мне домой, - Саломея взяла Семирамиду за руку.
  - Я хорошо знаю дом Гилея, Саломея, Хироко усмехнулся. - И твой дом, Саломея.
  Думаю, что за ту цену, которую ты уступишь мне, даже осматривать не нужно проблемный дом.
  Мы идем к судье оформлять перепись на меня по закону.
  - А деньги? - Семирамида поправила меч.
  - На твоем мече свежая кровь, амазонка, - Хироко спокойно протянул Семирамиде пучок лавровых листьев. - Сотри кровь с меча.
  - Да, если мы оформим на тебя мой дом, Хироко, то ты не заплатишь мне потом, - Саломея покачала очаровательной головкой.
   - Но и деньги заранее я не отдам, - скупщик ущипнул себя за левую щеку.
  Наверно для того, чтобы кровь прилила к голове. - Вы заберете мои деньги и ускачите на Деметре.
  Амазонка, как я догадываюсь, умеет обращаться с мечом.
  - Договоритесь сейчас о том, сколько денег нужно за дом, - Семирамида произнесла в нетерпении. - Ты, Хироко, возьмешь деньги в кошеле к судье.
  Перед оформлением продажи дома передашь кошель Саломее.
  - Семирамида, если бы у меня был твой ум, то я давно бы женился, - скупщик восхитился.
  Он даже в порыве приобнял амазонку и поцеловал в лоб.
  Семирамида выскользнула из объятий и недовольно вытерла лоб куском пшеничной лепешки.
  
  ПОЦЕЛУЙ - СТРАШЕН
  
  - Только не судья Люцифер, - Саломея приступила к торгу. - Люцифер обслуживал Жоржетту.
  - Как судье заплатишь, так он будет тебя любить, - Хироко взмахнул рукой. - Но я и не собирался к Люциферу.
  Я давно дружу с судьей Шемякой.
  - За деньги дружите? - Семирамида засмеялась.
  - Только за деньги, за золотые деньги, - скупщик расхохотался. - Какая же дружба без денег?
  Вы, девушки, тоже за деньги дружите.
  - Нет, я дружу с Семирамидой за любовь, - Саломея демонстративно поцеловала амазонку в губы.
  - Что это на вас нашло, целоваться, - Семирамида захихикала. - Атмосфера в твоем доме, Хироко, располагает к поцелуям?
  - Атмосфера в моем доме располагает к деньгам.
  - Тогда сколько ты дашь за мой дом, Хироко? - Саломея пристально смотрела на скупщика.
  - Сначала посчитаем, сколько денег я потрачу на судью, - Хироко загнул один палец на правой руке. - На свидетелей, - еще два пальца, - на писца, - следующий палец, - на пир соседям.
  - Пир соседям еще зачем? - Семирамида смотрела на загнутые пальцы скупщика.
  - Чтобы они любили нового соседа и не ругались с Хироко, - за Хироко ответила Саломея.
  - Дом с множеством проблем, - губы скупщика распухли от подсчетов. - Две проблемы закопаны в саду под миндалем.
  Одна проблема, что часть дома принадлежит твоему отцу, Саломея, Гилею.
  Еще проблема, это волнения твоей мачехи.
  - И? - Саломея жалобно протянула. - Только не говори, Хироко, что я тебе должна буду денег за то, что продам свой дом.
  - Неплохо было бы, - Хироко засмеялся. - Но все же у тебя мне пока выгодно покупать, Саломея.
  Гораздо рискованнее было бы брать дом, не зная о его проблемах.
  Итого, - скупщик посмотрел на небо, перевел взгляд на землю. - Двести драхм, Саломея.
  Я дам тебе за твой дом двести драхм.
  - Двести драхм, так двести драхм, - по лицу Саломеи не видно - огорчена ли она суммой, или обрадовалась. - Я не торгуюсь с честным скупщиком.
  - Саломея, поверь, моя честность блистает по сравнению с честностью судьи Шемяки, - Хироко забежал в дом и через пару минут выбежал с бархатным мешочком. - Двести драхм в этом кошеле. - Скупщик спрятал кошель на груди и указал на крайний дом на улице. - Нам туда.
  - Судья Шемяка живет рядом со скупщиком, вернее, на одной улице? - Семирамида проследила за мешочком с деньгами.
  
  ЗОЛОТО ХРАНЯТ У СЕРДЦА
  
  - Все уважаемые почтенные люди живут рядом.
  На всякий случай, - Хироко пожал плечами. - Судьбе часто нужна помощь скупщика, а скупщику - помощь судьи.
  - Кто бы сомневался, - Саломея поправила край туники. - Я забираю свою лошадку. - Девушка передала деньги за лошадь скупщику.
  - Здесь не хватает три сантимов, - Хироко пересчитал деньги.
  - Ровно, как и договаривались, - Саломея воткнула кулаки в бока.
  - Но еще нужно за овес и за то, что твоя лошадка половину ночи и половину дня содержалась в моей конюшне.
  - Гиппа и так жила у тебя, Хироко.
  - Жила и каждый день подрастала в цене, - Хироко хитро прищурился. - Ты назвала ее Гиппа?
  Лошадь лошадью назвала.
  Очень оригинальное имя.
  Но она же была Деметрой.
  - Моя лошадь, как хочу, так и называю.
  - Твоя будет, когда доплатишь за овес и за содержание три сантима.
  - С удовольствием, Хироко, - на лице Саломеи засияла хитрая улыбка. - В знак нашей величайшей дружбы, я доплачу не три сантима, а пять.
  Люблю сорить и разбрасываться деньгами.
  - Саломея, покажешь то место, где ты соришь деньгами и разбрасываешь их? - Хироко захихикал.
  Он из конюшни вывел танцующую Гиппу.
  - Играет, она играет ножками, - Саломея восхитилась.
  Подбежала к лошадке, поцеловала ее в морду и приняла уздечку от скупщика. - Теперь я - Королева! - Саломея довольно ловко оказалась на спине лошадки.
  - Я видел, я очарован, - Хироко схватился за сердце и тяжело дышал. - Саломея, пожалуйста, слезь с лошадки, а потом снова заберись на нее.
  Твои прелести в этот момент открываются моему жадному взору.
  - Около дома судьи слезу, - Саломея радостно обещала.
  - Саломея, без седла натрешь себе, - Семирамида кусала губы.
  - Натру, обязательно сотру все до крови, - Саломея ликовала.
  - Все равно слезай, - Семирамида потянула подружку за ногу. - Я что - пойду пешком, а ты на лошади?
  Так амазонки с подружками не поступают.
  
  АМАЗОНКА БЕЗ ЛОШАДИ, КАК ЛОШАДЬ БЕЗ ХВОСТА
  
  - А как подружки поступают с подружками амазонок? - скупщик от любопытства открыл рот.
  - Семирамида, ты уверена, что я должна слезть с лошадки? - Саломея надула губки.
  - Я уверена, что ты обязана идти рядом со мной, а не возвышаться.
  - Но на лошадке я выгляжу торжественно.
  Наше шествие сразу обретает смысл великого похода.
  - Слезай, я поддержу тебя, чтобы не упала, - Хироко прослезился от умиления.
  - Вы так добры ко мне и ласковы, - Саломея пробурчала. - Только ради наших хороших отношений спускаюсь. - Саломея начала слезать с лошадки.
  Туника тут же задралась, оголила блестящую на солнце упругую попку.
  - Здесь опасно падать, - Хироко приложил ладони к ягодицам Саломеи. - Можешь не торопиться слезать, Саломея.
  Я держу тебя.
  - Хироко, разве так помогают девушке слезать с лошадки? - Саломея лукаво пропела.
  - Тебе раньше настоящий мужчина помогал забираться и спускаться с коня? - голос скупщика дребезжал.
  - Нет, мужчина мне не помогал.
  - Так запоминай, как настоящий мужчина должен поддерживать девушку.
  - Зачем мне запоминать? - Саломея сползла с лошадки и поправила тунику.
  - Затем запоминать, что так ты отличишь настоящего мужчину от поддельного.
  - Настоящий мужчина держит девушку за попку?
  - Всегда, - скупщик ответил коротко.
  Начал приплясывать и хлопал в ладоши. - Я бесплатно, я без денег подержался.
  Настоящий мужчина всегда найдет повод для того, чтобы подержать девушку за попку.
  - Я ничего не потеряла оттого, что ты подержался за меня, - Саломея усмехнулась.
  - Я надеялась уже быть далеко от Микен, - Семирамида взглянула на Солнце.
  - Я уже далеко, - Хироко слащаво улыбался. - Я уже на Олимпе.
  - С Олимпа падать высоко, - Саломея строго напомнила скупщику:
  "Надо было выторговать у Хироко пару пенсов за то, что он меня бесцеремонно трогал.
  Нет, не дал бы он ни копейки мне.
  Во-первых, он скупщик и торгуется за каждый каури.
  Во-вторых, Хироко придумал бы и потребовал с меня плату за то, что он держал меня за попку.
  Сказал бы, что за помощь нужно платить".
  - С судьей Шемякой я познакомился давно, - Хироко закрыл ворота и задал темп похода к дому судьи. - Тогда я еще был обыкновенный водонос в Микенах.
  Денег у меня почти никогда не водилось.
  Однажды я решил разбогатеть.
  Для начала мне понадобился верблюд.
  Я намеревался скупать вещи в недорогих деревнях и городах, а затем дорого перепродавать в Микенах.
  За верблюдом я отправился к своему другу детства Кадмию.
  Ну, как он мне друг.
  Общались мы, но Кадмий деньгами не помогал.
  Начал я упрашивать Кадмия сдать мне за деньги верблюда:
  "Кадмий, через месяц я верну тебе верблюда.
  Ты только заработаешь на мне".
  "Возьми животное за семь ливров в месяц обязательной платы, - Кадмий назначил заоблачную цену.
  Но я не торговался, потому что горел надеждой быстро разбогатеть. - Сегодня дам, завтра дам, а потом по миру пойду сам.
  Только не нагружай на верблюда тюки с полынью и белладонной.
  Верблюд от запаха этих трав сходит с ума и несется по горам, как сумасшедший".
  "Незачем мне белладонна и полынь", - я радостный забрал верблюда.
  Поехал я в Пиренеи.
  Неделя прошла, две, а нужного дешевого товара я не нашел.
  В Микенах все оказалось дешевле.
  До того поиздержался, что верблюда нечем стало кормить.
  Однажды вечером я загляделся, как девушки купаются в неглубоком ручье.
  Девушки видели мою заинтересованность, поэтому купались томно.
  Они грациозно намазывали друг дружку лечебной грязью, поглядывали на меня и призывно хихикали.
  "Девушки, я присоединюсь к вам?" - В те времена я был очень дерзок с девушками.
  - Ты и сейчас, Хироко, дерзкий с девушками, - Семирамида засмеялась. - Чуть что, так сразу за попку хватаешься девичью.
  
  ПОПРОБОВАЛ БЫ СХВАТИТЬ МЕНЯ, БЕЗ РУК БЫ СРАЗУ ОСТАЛСЯ
  
  - Ты намекаешь, что я поддержал Саломею? - скупщик потирал - пока еще целые - руки.
  - Я не намекаю, - Семирамида спрятала улыбку.
  - Ой, держите меня, Семирамида ревнует, - Саломея в восторге закатила глазки.
  - Ревнует меня к тебе, Саломея? - Хироко погладил себя по выпирающему животу.
  - Никого я не ревную, - Семирамида начала заводиться. - Ты, Саломея, лучше держи Гиппу, и не говори, чтобы тебя держали.
  - Не хватало, чтобы вы, девочки, подрались из-за шикарного меня, - скупщик самодовольно похлопал Саломею по попке. - Конечно, за меня вы должны сражаться.
  А я потом выберу победительницу и проигравшую.
  Но только после сделки.
  А то заиграемся, и дом от меня уплывет.
  - Хироко, тебе деньги дороже, чем мы? - Саломея склонила головку к правому плечу.
  В ее глазах танцевали голубые звездочки.
  - Лучше я расскажу о судье Шемяке, потому что уже начал, - скупщик подмигнул Саломее. - Не люблю останавливаться на половине пути.
  - Половина пути - хорошее начало пути, - Семирамида заметила глубокомысленно:
  "В последнее время я стала слишком болтливая".
  - Я хотел присоединиться к девушкам, - Хироко мечтательно закатил глаза.
  - К нам? - Саломея засмеялась звонко.
  - К вам хочу, а к тем, которые купались в реке моей юности, я хотел.
  "Иди к нам, - купальщицы согласились меня принять к себе. - Только с верблюда слезай".
  "Уже бегу", - я хотел спуститься с верблюда.
  И тут он помчался, как взбесившийся... как взбесившийся верблюд.
  Он перепрыгнул через речку с купальщицами.
  Дальше ворвался в заросли терновника.
  Моя одежда сразу превратилась в лохмотья.
  Колючие иглы не только раздели меня, но и изукрасили кровавыми полосами.
  "Ты, что, полыни и белладонны наелся? - Я вскричал в ужасе. - Точно, ты, пока я договаривался с восхитительными купальщицами, наелся недозволенной тебе травы и сошел с ума".
  Остановить взбесившегося верблюда я был не в силах.
  Он за короткое время домчал меня до Микен и свалил у ног Кадмия.
  "Хироко, ты сгубил моего верблюда, - Кадмий в ужасе начал вырывать себе бороду. - Верблюд загнанный, весь в ранах, и хвост где-то потерял".
  "Кадмий, я укажу место, где твой верблюд оставил свой хвост", - я все же надеялся на мирный исход переговоров.
  "Я так безобразие не оставлю без расплаты", - Кадмий потащил меня к судье.
  "Сам в суде не бывал, а пословицу слыхал, - я отпросился по дороге по нужде. - Слабый с сильным не борись, а бедняк с богатым не судись.
  Засудят меня.
  У меня и денег нет на откуп от судьи и Кадмия".
  Я поднял с земли камень и засунул за пазуху.
  Должен же я чем-то обороняться, если после суда меня убивать будут.
  Проходили мы с Кадмием и верблюдом по мосту.
  Верблюд от трав уже немного в себя приходил.
  Но косил на меня злобным глазом.
  Никак не мог простить, что я ускакал на нем от чудесной поляны с волшебными травами.
  В глубине души верблюд, наверно надеялся, что мы вернёмся туда.
  Я бы согласился с верблюдом, но понимал, что после суда ни купальщиц мне не видать, ни волшебной травы.
  "Мост построен пленными древними шумерами", - Кадмий не упустил случая похвастаться своими знаниями.
  У меня появилась мысль сбросить Кадмия с моста:
  "Кадмия нет, и суда нет, - я подумал и размечтался. - Упадет Кадмий, шею себе сломает.
  Я же заберу его верблюда себе.
  Бесноватый верблюд, без хвоста, но мяса в нем на долгие дни зимы хватит".
  Но друг детства уловил нездоровый блеск в моих глазах.
  "Хироко, не вздумай меня убивать, - рука Кадмия опустилась на рукоятку меча. - Не ухудшай и без того свое незавидное положение". - Кадмий так громко на меня кричал, что я оступился и полетел с моста вниз.
  Пленные шумеры, когда мост возводили, перила не ставили.
  Не знали в шумерах о перилах.
  Я бы разбился насмерть о камни.
  Но на мое счастье около моста девушка и купец устроили оргию.
  Я упал на толстого купца и убил его своим полетом и весом.
  Сам же я, благодаря жировым подушкам купца, жив остался.
  Даже ничего себе не сломал.
  "Убийца, - девушка тотчас вцепилась в мои волосы.
  Бородка у меня не отросла еще, чтобы за нее можно было комфортно держаться. - Ты убил моего жениха.
  Я целый год обхаживала и соблазняла Плиния, чтобы он взял меня в жены.
  Плиний богатый, как корабль с сокровищами.
  Я так надеялась стать богатой женой.
  Ты, парень, упал с моста на мою мечту и убил ее". - Девушка с визгом стучала моей головой о камни.
  Во время оргии девушка была голая, поэтому я мог разглядеть все ее прелести.
  Из моих глаз от ударов красавицы летели золотые искры.
  Сквозь пелену боли и страха я прорывался с трудом.
  Молодой организм мой жил отдельно от моих невеселых мыслей.
  "Ах, - девушка увидела мой подъем. - После того, как ты упал с моста на моего Плиния и убил его, ты еще остался мужчиной?"
  "Как видишь, красавица", - я скромно улыбнулся.
  "Вижу, что я тебе очень нравлюсь, - девушка перестала меня бить.
  Она успокоилась и посматривала на меня с неприкрытым интересом. - Моего жениха Плиния уже нет в живых.
  Мертвый Плиний на мне не женится.
  Поэтому ты, как убийца, обязан взять меня в жены.
  Мое имя Минерва".
  "Меня зовут Хироко, - я стирал с лица кровь. - Минерва и Хироко неплохая парочка".
  "Минерва, не бери Хироко в мужья", - Кадмий свесился с моста.
  Он подслушивал нашу беседу.
  "Почему она не должна брать меня в мужья, - я посчитал себя оскорбленным. - Минерва видит мое достоинство и интерес к ней".
  "Твой интерес мог появиться после того, как я начала тебя бить, Хироко.
  Боль обожгла тебя и восстановила твои силы".
  "Разве боль способствует? - я удивился. - Раньше я думал, что боль только отвлекает и мешает".
  "Ты еще слишком юный и не знаешь целебную силу боли", - Минерва загадочно засмеялась.
  "Я настолько юный, что не знаю свою целебную силу", - я в досаде кусал губы.
  "Минерва, Хироко не подойдет тебе", - Кадмий не унимался с моста.
  "Почему Хироко не подойдет мне? - Минерва не собиралась одеваться. - Объясни".
  "Хироко - бедный, - Кадмий обидно для меня захохотал. - Он занимал у меня верблюда под денежные проценты.
  Но верблюда испортил в горах".
  "Хироко, ты любишь портить верблюдов? - На лице девушки появилась презрительная ухмылка. - Я бы простила твои игры с верблюдами.
  Но бедность - порок, который девушки ненавидят.
  Что же ты сразу не признался, что ты бедный?"
  "У меня не было времени на признания, Минерва".
  "А на то, чтобы убить меня ты нашел время, Хироко?"
  "Я тебя не убивал, Минерва".
  "Ты убил моего богатого жениха, поэтому, все равно, что меня убил, - Минерва кусала очень миленькие губки. - И на то, чтобы бесплатно любоваться моими прелестями, у тебя нашлось время, Хироко. - Минерва поднялась. - Ненавижу бедных".
  "Минерва, а я богатый, - Кадмий тут же влился в разговор. - После того, как я засужу Хироко за порчу моего верблюда, я получу Хироко, как раба.
  Я стану еще богаче".
  "Ты - совсем другое дело, - Минерва преобразилась.
  На ее лице засветилась солнечная улыбка. - Я тоже засужу Хироко.
  Он станет моим рабом наполовину".
  "Как же мы поделим Хироко пополам?" - Кадмий покачал головой.
  В его волосах я заметил небольшую мертвую птичку.
  "Мы будем владеть Хироко совместно, - Минерва махнула рукой. - Минерва и Кадмий, тоже неплохая парочка.
  Ничем не хуже, а даже лучше, чем Хироко и Минерва.
  Ты богатый, поэтому я с удовольствием стану твоей женой".
  "Моей женой? - Кадмий почесал затылок. - Я как-то не подумал об этом повороте Судьбы".
  "Я красивая и умею причинять боль", - Минерва ни капли не сомневалась в своем обаянии.
  "Я возьму тебя в жены, - Кадмий протянул после недолгого молчания. - Но тогда мы должны постараться в суде взять с Хироко как можно больше денег".
  "Деньги я умею брать, - Минерва призывно захохотала. - Спускайся сюда, богатый жених.
  Я хочу продолжить пир, который оборвал Хироко".
  "Я бы спустился, но боюсь, что верблюд убежит", - Кадмий начал упрямиться.
  "Если жених не идет к невесте, то невеста идет к жениху", - Минерва собрала остатки пира в мешок.
  "Минерва, ты забыла одеться", - на мосту Кадмий очень тепло принял из рук невесты мешок с едой.
  "Одеться? Зачем? - Минерва округлила глаза. - Я весталка из Храма Афины.
  Мы одежду считаем одним из самых великих грехов женщины".
  "Ну, если ты весталка из Храма Афины, то я тогда ничего не имею против твоей ослепительной наготы", - Кадмий обрадовался.
  "А, если бы я не была весталкой, то ты был бы против моей шикарной наготы, Кадмий?"
  "И тогда я бы был не против, Минерва".
  "Так зачем тогда слова на ветер бросаешь, Кадмий", - Минерва сразу показала, кто в их семье будет главный.
  Я совсем пригорюнился:
  "С одним Кадмием у меня был шанс выпутаться из судебного дела, - я думал и сгибался под тяжестью камня за пазухой. - Но с бойкой Минервой мне не справиться.
  Она выжмет из меня все соки.
  Придется в суде убить и судью, и Кадмия и Минерву.
  Зашибу их найденным камнем".
  Пришли мы к судье Шемяке.
  Он молодой был и ранний, но уже на высокой должности.
  Ему должность городского судьи в Микенах купил отец.
  "Что вы заморыша ко мне нищего привели? - Шемяка сразу накинулся на Кадмия и на Минерву. - С безденежного, какая мне выгода?"
  Тут я приблизился к Шемяке, приоткрыл камень за пазухой и шепчу на ухо судье:
  "Суди, судья, да поглядывай сюда".
  Шемяка, как камень увидел, так сразу изменил свое мнение на противоположное.
  Он подумал, что я показываю ему огромный слиток золота.
  Даже, если и слиток серебра, то все равно денег многих он стоит.
  "Пусть верблюд пока остается у Хироко, - судья огласил приговор. - До тех пор, пока у верблюда новый хвост не вырастет.
  А ты, Минерва, за то, что Хироко убил твоего богатого жениха Плиния, должна поступить с Хироко также, как он поступил с Плинием.
  Возьми свою сестру, или подругу весталку.
  Отпусти ее с Хироко на пир под мостом.
  Сама с моста прыгни на Хироко и убей его своим телом или своей красотой". - Судья Шемяка на радостях, что получит от меня золото, обнял меня.
  Кадий и Минерва стояли, словно их молния к мраморному полу прибила.
  Не ожидали они от судьи подобного решения против них.
  Но с судьей не спорят.
  Судья может сразу засудить за оскорбление суда.
  Шемяка меня после оглашения в судейскую комнату потащил:
  "Хироко, золото давай", - судья в волнении потирает потные руки.
  "Какое золото?" - я, словно ничего не понимаю.
  "Которое ты предлагал и обещал мне за то, чтобы я засудил твоих обвинителей".
  "Никакое золото я тебе не обещал, судья Шемяка".
  "Как же не обещал, Хироко, если ты шептал мне - Суди, судья, да поглядывай сюда.
  И за пазухой показывал".
  "Так у меня за пазухой камень, - я расхохотался в лицо судьи. - Я намекал, что если ты против меня поступишь в суде, то я всех этим камнем убью.
  И тебя в первую очередь жизни лишу".
  "Очень хорошо, что я тебя неправильно понял, Хироко, - судья Шемяка побледнел и отпрыгнул от меня. - Если бы я не подумал, что у тебя золото, то я бы тебя засудил.
  Ты бы меня в зале суда убил бы камнем.
  Теперь я живой, здоровый, а не больной и мертвый.
  Деньги же - дело наживное". - Тепло распрощался со мной судья Шемяка.
  Вышли я, Кадмий и Минерва из дома Шемяки.
  "Да, Шемякин суд, - Кадмий пот со лба рукой вытирает. - Хуже не приснится".
  "Но мы все равно станем мужем и женой", - Минерва хватила Кадмия за руку.
  "У нас не будет общего раба Хироко, - Кадмий начал ныть. - К тому же я еще и верблюда потерял.
  Лучше бы я владел бесхвостым верблюдом. - Кадмий на меня ласково смотрит: - Хироко, мы же друзья с тобой?
  Друзья детства?"
  "Не стану отрицать, что мы друзья, я верблюда за уздечку держу. - Дружить с богатым выгодно и престижно.
  Вот я у тебя верблюда отсудил".
  "Я согласен не иметь к тебе претензий, Хироко, - Кадмий с досады губы кусает. - Возвращай мне верблюда без хвоста.
  Я бОльшего от тебя не потребую".
  "Нет, Кадмий, я не имею право поступать против решения судьи, - я погрозил Кадмию пальцем. - Судья присудил, чтобы верблюд у меня оставался, пока у него хвост вырастет.
  За нами судейские исполнители поглядывают, Кадмий.
  Если я верну тебе бесхвостого верблюда, то меня судья Шемяка засудит".
  
  
  ГЛАВА 12. ДВОРЕЦ ПРАВОСУДИЯ
  
  "И я на тебя больше не держу зла, Хироко, - Минерва собралась уходить. - Прощаю тебя за то, что ты убил моего богатого жениха Плиния".
  "Минерва, и с тобой я должен поступить согласно приказу судьи", - я девушку за руку схватил.
  Кадмий хотел помочь ей вырваться от меня.
  Но судейские так сверкнули на Кадмия глазами, что он сразу сделал вид, что незнаком с Минервой.
  "Минерва предоставь мне голую весталку для пира под мостом.
  В то время как я буду развлекаться с твоей подружкой или сестрой, ты голая с моста упади на меня и убей меня".
  "А, если я промахнусь мимо тебя, и сама зашибусь?" - Минерва превратилась в белую гипсовую статую.
  "Ну, это уже твое дело, Минерва, - я развел руки в стороны. - Но только я не могу пойти против решения судьи Шемяки.
  Либо прыгай с моста голая на меня, либо плати откупные".
  "А как же судейские, которые строго следят за законом? - Кадмий спросил меня ядовито. - Ты же нарушишь решение Шемяки, если возьмешь с Минервы откупные и не заставишь ее прыгать с моста на тебя".
  "Откупные нужны и для откупа судейских", - я подозвал судейских.
  Минерва злобно бормотала себе под нос.
  Но из мешка достала кошель и отсчитала судейским пятьдесят золотых экю.
  Еще двести золотых монет мне передала откупных.
  "Двести пятьдесят золотых монет за твою жизнь - не великая цена", - я успокаивал Минерву. - Хироко встал на первую ступеньку мраморной лестницы дома судьи Шемяки. - Так я с Шемякой и познакомился в юности.
  Наша дружба с годами и золотом только крепчает.
  - За двести золотых ты купил дом на одной улице с судьей? - Саломея теребила край туники.
  - Нет, дом стоил тысячу экю, - Шемяка улыбнулся воспоминаниям. - Но он достался мне за двести.
  Столько я подарил судье Шемяке, чтобы он присудил в споре дом мне.
  Я поспорил с Клавдием, что отсужу у него дом.
  Клавдий после решения судьи Шемяки в мою пользу, отправился рабом на рудники.
  Я же переселился в его дом.
  - Как же ты разбогател, Хироко? - Семирамида смотрела на скупщика с презрением.
  "Испортил верблюда своего друга детства, обидел весталку, обокрал всех, подкупил судейских, отсудил дом у Клавдия.
  И это только мы узнали немногое, о проделках Хироко".
  
  КАЖДЫЙ ПОЛУЧАЕТ ГРУЗ, КОТОРЫЙ В СИЛАХ НЕСТИ
  
  - Как я разбогател? - Хироко провел рукой по бороде. - Тот камень, который я подобрал, чтобы всех поубивать, оказался огромным золотым самородком.
  Я его после суда сбросил с моста.
  Грязь откололась и показала золотое нутро. - Хироко споткнулся о последнюю ступеньку и чуть не упал.
  - Господин Хироко, осторожнее, тут ступеньки, - миловидный юноша с чистым светлым личиком выбежал и бережно взял Хироко за руку.
  - Овидий, надо было глиняную табличку поставить с иероглифами - "Осторожно, ступенька".
  - Как я понимаю тебя, Хироко, - юноша покачал головой.
  - Только ты меня и понимаешь, Овидий, - Хироко солнечно улыбнулся юноше и пояснил Саломее и Семирамиде: - Овидий принадлежит судье Шемяке.
  - Мы видели и слышали Овидия в "Розовом персике", - Саломея покраснела.
  Она не хотела вспоминать, как служила блюдом на столе.
  - Позволь, я спою оду, которую сочинил в твою честь, Хироко, - Овидий отпустил руку Хироко и подхватил лиру.
  - В мою честь сочинил оду? Ты? - Хироко расплылся, как масло на солнце.
   - Не отдыхая сочился Хироко нектаром, - Овидий закатил глаза и зацепил пальцами струны лиры. - Реки текли молока между ног твоих, Хироко.
  Реки молочные и реки нектара.
  Капал и мед золотой, сочась из тебя.
  После того, как враги твои в мрачный Тартар улетели.
  Миром владеешь ты. - Овидий с лирой сопровождал Хироко, Саломею и Семирамиду.
  - Овидий заткнись, или я сделаю так, что ты будешь сам сочиться. - Раздался тонкий голос. - Но не нектар из тебя потечет, а кровь обыкновенная.
  - Шемяка, узнаЮ старого друга, - Хироко обнял подошедшего невысокого судью.
  - Твое появление всегда мне приятно, Хироко, - судья поцеловал Хироко в щеку. - Ты - всегда к деньгам.
  - О великий Хироко, - Овидий не послушал приказ судьи.
  Снова попытался теребить лиру.
  - Я тебя сейчас, Овидий, - судья палкой замахнулся на юношу.
  Саломея, Хироко и Семирамида с интересом ждали, когда палка опустится на спину поэта.
  Но не успел судья ударить Овидия.
  - Господин судья, я по великому делу, - Гермес, как вихрь, ворвался в задние суда. - Прошу слова и дела.
  Дом Гилея и Саломеи должен принадлежать мне. - Гермес, слуга Хироко нечаянно сбил Овидия с ног.
  Овидий грохнулся около Хироко.
  Лира жалобно тренькнула и отлетела к судье Шемяке.
  Хироко подставил Гермесу ногу и толкнул в спину.
  Гермес потерял равновесие и стукнулся головой о мраморную колонну.
  "Хироко так легко может убить, - Семирамида с безразличием смотрела на лежащего на полу рядом с Овидием Гермеса.
  Гермес потерял сознание. - Гермес сам виноват в своей беде.
  Подслушивал наш разговор о продаже дома.
  Решил, что может обокрасть Хироко и Саломею, и присвоить дом себе.
  Наверно, надеялся, что Саломея отдаст дом бесплатно за то, что Гермес будет хранить молчание об услышанном.
  Что Саломея камнем убила Колизея, а я зарезала мечом Жоржетту.
  Хироко держал камень, чтобы поубивать всех после суда, а Саломея тоже с камнем была.
  У них много общего по поводу камней".
  - Красиво лежат, - судья Шемяка с широкой детской улыбкой на заросшем волосами лице смотрел на Гермеса и Овидия. - Я любуюсь.
  - Согласен, что картина услаждает взор, - Хироко проворковал. - Умилительно.
  - Твой Гермес так стремителен и порывисто дерзок, что от него искры летят, как от молнии.
  - Твой Овидий, наоборот, нежен и воздушен, как молния, - Хироко прослезился.
  - Гермес налетел, как ураган, - судья Шемяка сцепил на круглом животе руки.
  - Он спешил доложить тебе, что дом этой милой девушки обязан достаться ему, - Хироко кивнул в сторону Саломеи.
  - Спасибо за милую, - Саломея слегка покраснела.
  - Дом старика Гилея? - судья Шемяка переспросил то, что услышал от Гермеса.
  - Гилей и Саломея подписаны на этот дом, как хозяева, - Хироко нежно улыбался Шемяке. - Гермес подслушал наш разговор.
  Он наивно полагал, что проблемный дом ты присудишь ему, потому что...
  Да какая разница, какие проблемы. - Хироко махнул рукой.
  - Она, она убийца, - Гермес очнулся и показал пальцем на Семирамиду. - И вторая - убийца.
  - Вот и славно, - судья Шемяка расплылся в улыбке. - Наконец, я встретил настоящих решительных девушек.
  В наше время вы, решительные убийцы, большая ценность, - судья провел рукой по щеке Саломеи.
  Дотронуться до амазонки Семирамиды трусливый судья не решился.
  - Гермес, ты глупый, потому что побежал к судье жаловаться на меня, - Хироко ласково наступил на ягодицу лежащего слуги.
  - Хироко, не порти товар, - судья Шемяка засмеялся. - Юноша живой, как вода горного ручья.
  Зачем же губить юношескую красоту.
  - Юношеская красота, ты через маленькое окошко опять сбежал из запертой комнаты, куда я тебя посадил? - Скупщик ногу с Гермеса убрал.
  "Хироко и Шемяка друзья, но до поры до времени, - Семирамида сразу поняла.
  Хироко старается не злить Шемяку.
  На Гермеса больше не наступает".
  
  ЕСЛИ ДРУЖБА, ТО ЛЮБОВЬ - МИМО
  
  - Да, я через окно вылез, - Гермес произнес гордо. - Хитон слегка порвал, потому что узкое окошко.
  - Хироко, Гермес у тебя гибкий настолько, что через узкое окошко проходит? - Судья Шемяка сиял, словно солнышко.
  - Ты даже не представляешь, какой Гермес гибкий.
  - Гибкий гибкий?
  - Очень гибкий гибкий.
  - Грациозный?
  - Даже более, чем гибкий гибкий он грациозный.
  - Смелый, решительный, гибкий, утончённый Гермес, - судья Шемяка с трудом присел на корточки.
  Колени скрипнули, показывали, каких усилий судье стоило приседание. - А мой Овидий нежный, утонченный.
  Надоел он мне со своими стихами и музыкой.
  Бревно бревном.
  Лежит, глаза в потолок закатит и заунывным голосом стихи читает.
  - А мне нравятся стихи Овидия, - Хироко с любовью смотрел на сидящего на полу поэта. - И его спокойствие не утомляет.
  "Разговаривают о людях, как о животных, - Семирамида оглядывала судью Шемяку. - По глазам судьи и скупщика видно то, что они хотят.
  Лучше бы молчали, бесстыдники".
  - Так в чем же дело, Хироко, - судья Шемяка натужно поднялся.
  Минуту приходил в себя, жадно глотал воздух, словно рыба на берегу. - Ты забирай моего Овидия, если он тебе нравится.
  - А ты бери моего Гермеса, Шемяка, - Хироко обрадовался.
  - Гермес придаст мне жизни, Хироко.
  - Овидий успокоит меня, Шемяка, - Хироко подмигнул Гермесу: - Теперь ты будешь лазить в окно судьи Шемяки.
  - А ты, Овидий, станешь изображать бревно со стихами в опочивальне Хироко, - судья захохотал.
  Скупщик тоже давился хохотом.
  - Саломея, у меня ощущение, что мы лишние на празднике раздачи юношей, - Семирамида приложила губки к уху Саломеи. - Нас судья обвинит в том, что мы убийцы.
  - Я уже думаю, как выбраться отсюда, - Саломея шептала также тихо. - О деньгах и о доме придется забыть.
  - Гермес, быстренько с базара приведи двух свидетелей, - судья Шемяка облизнул губы. - Твои ноги тонкие, ягодицы крепкие.
  Бег - твоя жизнь.
  - Может быть, без свидетелей обойдемся? - Саломея жалобно пропищала.
  - Как же без свидетелей ты дом продашь мне, Саломея? - Хироко хитро улыбнулся.
  - Дом продам? - Саломея переспросила.
  - Да, ты же пришла дом продавать мне, Саломея, - скупщик поманил Саломею и Семирамиду пальцем.
  Затем обернулся к судье: - Шемяка, я пошепчусь с девушками?
  - Пошепчись, а ночью они мне на ухо нашепчут, о чем ты с ними шептался, - Шемяка прошел в зал и опустился на мягкий диван.
  - Саломея, ты боишься, что судья Шемяка вас засудит за убийства?
  - Мы боимся, что судья Шемяка засудит нас за убийство Жоржетты и Колизея, - губы Саломеи покрылись инеем страха.
  - Засудит, обязательно вас засудит, - скупщик засмеялся. - Но после, потом.
  Поэтому, давай, Саломея, свершим сделку официально.
  Я даже деньги заплачу, как и обещал.
  - Ты, скупщик, заплатишь деньги нам? - Саломея распахнула глаза от удивления.
  - Я обязан при свидетелях передать вам мешочек с деньгами, - Хироко вздохнул тяжело. - Судья любит, чтобы нечестные сделки проходили честно.
  Если я обману вас с деньгами, то Шемяка подумает, что я и его могу с деньгами обманывать.
  - Как все запутано и сложно, - Семирамида убрала руку с рукояти меча.
  Скупщик заметил ее жест и усмехнулся. - Мне выгодно, чтобы Шемяка не придрался к дому, который я куплю.
  Сегодня мы друзья, а завтра, кто знает...
  В то же время мне не выгодно, чтобы судья Шемяка вас судил за убийства Жоржетты и Колизея.
  По Микенам поползут слухи.
  Гермес всем растрезвонит на рыночной площади.
  Получится, что я купил проблемный дом, который обязан буду вернуть.
  - Я рада, Хироко, что ты во всем ищешь выгоду, потому что получается пока то, что тебе выгодно, то и нам выгодно, - Саломея выдохнула.
  - Как только сделка свершится, так сразу бегите из Микен, - Скупщик кивнул три раза. - Я постараюсь заболтать судью Шемяку.
  Да он и некоторое время занят будет с Гермесом.
  Вам хватит времени оказаться далеко от Микен.
  - Очень щедрый подарок для нас от тебя, Хироко, - Семирамида произнесла искренне.
  - За этот подарок я хочу получить от тебя подарок, амазонка Семирамида, - глаза скупщика блеснули хищно.
  - От меня подарок? - Семирамида отшатнулась.
  
  Я САМА - ПОДАРОК, ЗНАЧИТ, ОН ХОЧЕТ МЕНЯ
  
  - Это не то, о чем ты испугалась, Семирамида.
  - Я не испугалась, - Семирамида восстанавливала спокойствие.
  - Я просто потрогаю твою грудь, единственную грудь, Семирамида.
  - Зачем тебе она нужна, Хироко? - по лицу Семирамиды пробежала волна ненависти и ярости. - Моя грудь.
  - О, потрогать грудь смелой амазонки это для меня, как звон монет.
  Вы ненавидите мужчин.
  Можете убить только за один мужской взгляд, который вам не понравится.
  - Но я же не убила тебя, Хироко, - Семирамида скрежетала зубами.
  - Потому что я выгоден тебе и твоей подружке, амазонка.
  И вот я хочу насладиться твоей дрожью, твоей неприступностью, которая отступит передо мной.
  Всего лишь потрогаю грудь.
  Не каждый мужчина может похвастаться, что лапал амазонку.
  Это небольшая жертва твоя, Семирамида, если учитывать, что я вам дарю жизнь, которую мой друг судья Шемяка может у вас отнять.
  - Только грудь? - Семирамида кусала губы.
  - Только грудь, Семирамида. - Остальные чувства я оставлю для Овидия.
  Он для меня больше, чем твоя...
  - Трогай, - Семирамида отвернулась.
  - О, крепкая, налитая грудь воительницы, - скупщик опустил ладонь на грудь Семирамиды. - Я чувствую сейчас все битвы, в которых ты участвовала, грудь.
  Я намного выше других мужчин, - Хироко подвывал. - Я получил свое. - Хироко убрал руку с груди Семирамиды. - Хироко молодец!
  Хироко сделал свое дело и может покупать дом.
  - Словно все соки из меня выпил, ненормальный, - Семирамида пробормотала.
  - Ненормальный, а свое получил, - скупщик захихикал и погладил себя по голове.
  - Правду, дозвольте, о смелом Хироко, - Овидий появился с лирой и бледным лицом. - К вам я пришел
  Не с тем,
  Чтобы в мрачный Тартар провалиться.
  Не с тем,
  Чтобы чудовищу, внуку Медузы
  Шею связать с головами,
  Где вьются гадюки.
  Ради Хироко пришел.
  Стопою, вдавленной в жилы
  Сердце похитил,
  И юные годы мои! - Юноша поэт намеревался продолжить оду в честь славного скупщика Хироко.
  Но из зала суда донесся визгливый крик судьи Шемяки.
  - Кто-нибудь, проломите голову поэту.
  Тихо, идет судебное заседание.
  - После падения на пол Овидий стал мрачный, - Саломея прошептала на ушко Семирамиды.
  - Но Хироко нравятся его песни, - Семирамида захихикала.
  - Семирамида, ты выполнишь приказ судьи Шемяки? - Саломея ущипнула Семирамиду за бочок.
  - Какой приказ? - Семирамида с недоумением посмотрела на подружку.
  - Проломишь голову Овидию?
  - У Овидия есть друг и покровитель новый - Хироко, пусть скупщик сам своею рукой покарает Овидия.
  
  ОДНИМ ПОЭТОМ МЕНЬШЕ СТАНЕТ
  
  - Хироко не покарает Овидия, потому что в полном восторге от него.
  И что за слог, Семирамида?
  Ты заразилась от Овидия лирикой?
  Слог у тебя появился поэтический - "Пусть скупщик своею рукой покарает".
  - Саломея, я заразилась? - Семирамида взвизгнула. - От заразы на теле выступают красные прыщики.
  - Нет, не в смысле прыщиками заразилась, хотя у Овидия прыщиков нет.
  - Если бы у Овидия были прыщики, то Хироко не полюбил бы его, - Семирамида взяла подружку за руку.
  - Нет, Семирамида, ты не понимаешь, - Саломея горячо шептала. - Любовь прощает, вернее - не замечает недостатки.
  Даже, если бы Овидий покрылся оспой или чумой, то Хироко видел бы в нем все равно воздушного поэта юношу.
  Поэзия сильнее смертельных болезней.
  - Поэзия даже сильнее стрелы? - Семирамида сделала вид, что накладывает стрелу на тетиву.
  - Не надо стрелять в храме Закона, - Овидий не слышал, о чем разговаривают девушки.
  Но по решительному лицу Семирамиды догадался.
  Тем более он догадался, когда Семирамида посмотрела в его глаза.
  - Дорогу, дорогу правосудию, - словно посланник Олимпа влетел Гермес.
  За ним шли, покорные Судьбе, два бородатых купца.
  У одного купца живот огромный.
  У второго купца живот не меньше.
  Солидные купцы перешагнули возраст в сорок лет.
  Но не дошагали еще до пятидесяти.
  - С каких это пор, Гермес, ты стал правосудием и требуешь дорогу? - Овидий на всякий случай вжался в стеночку между статуями Аполлона и Венеры Милосской.
  - С тех пор я стал правосудием, когда голосом моим вещает правосудие, Овидий, - Гермес свысока смотрел на поэта, хотя был ниже его ростом, - с тех пор, когда господин судья Шемяка назначил меня своим помощником.
  - Что-то я не слышал, чтобы господин Шемяка назвал тебя своим помощником, - лицо Овидия покрылось красными пятнами.
  - Слуги дерутся, - Саломея захлопала в ладоши.
  - Овидий, если для тебя важно, кто кого и кем назначил, - Хироко приобнял Овидия за талию, - то я назначаю тебя главным поэтом в своем доме.
  - Дом у тебя большой, Хироко, - Овидий с благодарностью склонил голову на левое плечо скупщика.
  Гермес позеленел, но промолчал.
  Зато один из купцов отчетливо громко сказал товарищу:
  - Гарри, я же говорил, что в Микенах не соскучимся.
  - Обнимаются мужик с мужиком, милуются.
  Уолтер, смотреть противно на них, - купец сплюнул на пол.
  - В Храме Правосудия не плюются, Гермес строго заметил.
  - Ты, откуда знаешь, о том, что можно и что нельзя в Храме правосудия? - Овидий снова начинал склоку.
  - Долго я буду ждать? - судья Шемяка всех поставил на место.
  Саломея, Семирамида, скупщик Хироко, два купца, Овидий и Гермес влились в зал, где на троне важно восседал судья Шемяка.
  Рядом с троном стоял стол из розового мрамора.
  - Мрамор коринфарский, - Саломея с восторгом сжала руку Семирамида.
  - Я в мраморе не специалист, - Семирамида повернула очаровательную головку к Саломее.
  - Семирамида, это то, о чем я думаю? - губы Саломеи увлажнились. - Ты хочешь меня поцеловать?
  - Саломея, ты потеряла рассудок, - Семирамида без злобы зашипела на подружку. - В зале суда?
  Заморские купцы и так недовольны нашими нравами.
  - Заморские купцы на то и заморские, чтобы быть недовольными, - Саломея разочаровано вздохнула.
  - Свидетели прибыли, - судья Шемяка важно кивнул купцам.
  Он махнул рукой Овидию: - Друг мой, Овидий.
  Сдай дела Гермесу.
  Покажи Гермесу, где лежат пергаменты купчих на дома.
  Мне нужен пергамент Гилея.
  - Без меня в суде, как без рук, - Овидий пробурчал и с победой взглянул на Гермеса. - Пойдем, бегун.
  - Пойдем, стихоплет, - Гермес с ненавистью взглянул на соперника во всем: в делах, в покровителях.
  Два юноши направились в соседний зал.
  - Калахари, начертай имена свидетелей на пергаментах, - судья Шемяка даже головы не повернул к писцу.
  Писец затряс белой длинной бородой.
  - Тружусь, уже чертаю, мой господин.
  - Суд приступает к опросу свидетелей, - судья Шемяка превратился в мраморную статую Закона. - Назовите ваши имена, важные купцы.
  - Я - Уолтер, - купец подумал и поклонился судье Шемяке. - Родом я из города Амстердам.
  Мы привезли в Микены семена диковинных цветов и луковицы волшебных цветов.
  - Из Микен мы надеемся уехать с вашими замечательными шелками, - второй купец вступил в разговор.
  - С моими шелками? - судья Шемяка надул щеки.
  - С шелками Микен, господин судья.
  - Я - Уолтер, купец снова назвал свое имя. - Мне очень нравятся Микены и ваши нравы.
  - Я - Гарри, а мне очень не нравятся ваши Микены и ваши нравы, - второй купец с вызовом выпятил грудь. - У нас купеческая неприкосновенность.
  Я не боюсь вас, господин судья.
  Поэтому заявляю, что Микены совсем не смотрятся рядом с моим замечательным родным городом Гамбургом.
  - Даже не поклонился судье, - Хироко произнес тихо, но зловеще.
  Словно змея шуршит по изумрудному полу.
  - Гарри, уважай обычаи чужой страны, - купец Уолтер толкнул сотоварища локтем в бок. - Ты должен расхваливать Микены, если мы волею Судьбы оказались здесь.
  Я же солгал, что мне нравится в Микенах.
  Солги и ты.
  - Хороший город сам себя хвалит, - купец Гарри не собирался идти на поводу у Уолтера. - Я купец прямой, как стрела тюльпана.
  Если что не нравится, то не нравится. - Гарри толстой рукой рубанул воздух.
  - Очень разумно и практично любить то, что нравится, и не любить то, что не нравится, - судья Шемяка опустил подбородок на кулак. - Так вы не местные, купцы?
  - Мы же сказали, господин судья, что мы из Гамбурга и Амстердама, - Гарри с шумом выпустил отработанный воздух.
  - Гермес, - судья Шемяка негромко крикнул.
  Тотчас перед ним появился юноша.
  - Быстро же ты прилетел, - судья Шемяка на миг забыл, зачем звал нового помощника, судейского, работника в суде. - Только что тебя здесь не было, Гермес.
  Я крикнул, позвал тебя, и вот, ты здесь, у моих ног. - Судья с удовольствием рассматривал покрасневшего Гермеса.
  - Я очень быстрый и проворный, господин судья.
  - Можешь называть меня Шемяка, - судья разрешил.
  - Шемяка, ты только свистни, а я уже рядом, - Гермес преданно смотрел на судью.
  - Надо же, какой быстрый, грациозный, гибкий и умный, - судья Шемяка опустил правую ладонь на лоб Гермеса. - Прибежал, даже не вспотел.
  - Я еще не то могу, Шемяка, - Гермес легко принял правила игры.
  - Пойдем в комнату совещаний, покажешь, что ты еще не то можешь, - судья Шемяка поднялся с трона.
  Хироко и девушки переглянулись озадачено.
  - Господин судья, я нашел пергамент на дом Гилея, - появился счастливый Орфей.
  Он с усмешкой посмотрел на своего соперника.
  Но когда судья Шемяка приобнял Гермеса и провел в комнату для совещаний, Орфей покраснел от злости.
  - Орфей, передай пергамент Калахари, - судья Шемяка распорядился от двери. - Калахари, подготовь новый пергамент.
  Дом Гилея и Саломеи переходит в собственность скупщика Хироко.
  - Благодарю, Шемяка, - Хироко поклонился судье.
  Гермес показал розовый язык Орфею.
  - Господин Хироко, что это значит? - Орфей проблеял, когда дверь совещательной комнаты закрылась за судьей и Гермесом.
  - Происходит правосудие, - скупщик провел пальцем по дрожащим губам Орфея.
  - Орфей, сейчас судья сдает Гермесу твои дела, - Саломея захихикала.
  - Саломея, ты блудница, - Орфей с презрением посмотрел на девушку.
  - Я? Блудница? - Саломея вспыхнула. - Ты проверял?
  Ты видел?
  Да, честнее и чище меня в Микенах не найти девушку.
  - А я? - Семирамида с озорными искорками в глазах обернулась к подружке.
  
  ЗАЧЕМ ДОКАЗЫВАТЬ СВОЮ ЧИСТОТУ И НЕВИННОСТЬ, ЕСЛИ И ТАК ВИДНО
  
  - Ты не из Микен, Семирамида.
  Ты самая чистая и непорочная в Фемискара.
  Я же - идеальная девушка из Микен.
  Мы нашли друг дружку.
  - Все вы, девушки, блудницы.
  - Вот за что амазонки не уважают мужчин, - рука Семирамиды легла на рукоятку меча. - За то, что вы оскорбляете девушек.
  Вы оскорбляете только слабых и беззащитных.
  - Семирамида, ты не выглядишь слабой и беззащитной, - Хироко решительно схватил Семирамиду за руку. - Хрупкая, утончённая, гибкая, но не слабая и беззащитная.
  - Микенцы, вы о чем-нибудь другом можете говорить, кроме как о ваших половых отношениях, - купец Гарри пророкотал басом.
  - Например, о цветах поговорим, - купец Уолтер согласно кивнул вытянутой головой.
  - Какого вы цвета, уважаемый купец? - Семирамида тут же спросила Уолтера.
  - Я? Цвета? - купец раскрыл рот в удивлении.
  - Моя подружка амазонка очень тонко шутит, - Саломея расхохоталась и поцеловала Семирамиду в шею.
  - Хироко, я тоже умею шутить, - Овидий ревновал всех ко всем. - Мое имя обозначает - добрый, легкоранимый, ревнивый.
  - Доброта у тебя проступает сквозь тунику, Овидий, - Хироко проговорил серьезно.
  - Гермес показывает судье Шемяке свои таланты, - Овидий с ненавистью посмотрел в сторону комнаты совещаний. - Заморские купцы беседуют о цветах.
  - Мы не беседуем, мы предложили тему, - тут же отозвался Гарри.
  - Пойдем, Хироко в оранжерею, - Овидий мягко взял скупщика под руку. - Я покажу тебе замечательный цветок.
  - Я уже бывал в оранжерее моего друга Шемяки, - Хироко рассмеялся. - Всю задницу исколол.
  - О, это так печально, - Овидий провел ладонью по бороде Хироко. - Я залижу твои раны.
  - Овидий, когда дела закончим в суде, я покажу тебе свою оранжерею, - Хироко смотрел по сторонам, словно ожидал подвоха от Саломеи, Семирамиды, писаря и купцов. - Поверь, она не хуже, чем у Шемяки.
  Но только - после.
  - Ах, дела, дела, - поэт покачал лирой. - Люблю деловых.
  - А я люблю поэтичных, - Хироко смотрел в глаза Овидия.
  - А я люблю красивых девушек, - купец Гарри важно подплыл к Семирамиде и Саломее.
  На его замечание скупщик Хироко никак не отреагировал.
  "Хироко не будет затевать ссору с купцами, пока не получит выгоду, - Семирамида с уважением смотрела на делового скупщика. - Он видит только свою цель.
  Зато заморские купцы расплываются.
  Почему они согласились стать свидетелями в суде?
  Из-за денег, или из-за любопытства?
  Деньги всем нужны.
  Но в то же время заморские купцы смогут рассказать всем, что участвовали в заседании суда в Микенах.
  Это поднимет их в глазах своих друзей купцов".
  
  КТО ВЫСОКО СИДИТ, ТОТ ДАЛЕКО ГЛЯДИТ
  
  - Девочки, после заседания суда отобедаем вместе? - Гарри слащаво улыбнулся Семирамиде.
  - Отобедаем вместе? - Семирамида растеряно посмотрела на Саломею. - Я не понимаю.
  - Семирамида - амазонка, - Саломея опустила очаровательную головку на правое плечо Семирамиды.
  - Амазонка, это все равно, что весталка из храма? - Уолтер, как и его друг, накрылся улыбкой.
  - Амазонки - смелые девушки по... - глаза Семирамиды испускали молнии.
  - Амазонки не любят мужчин, - Саломея быстро ответила за подружку, чтобы Семирамида не набросилась с мечом на купцов.
  - Мы тоже не любим мужчин, - купец Гарри радостно захохотал.
  - Гарри, отвечай только за себя, - лицо Уолтера перекосила гримаса. - Мы же культурные люди.
  Мы любим всех!
  - А на этот раз, Уолтер, ты за себя сам отвечай, - Гарри сделал шаг к Семирамиде.
  Семирамида отступила на два шага.
  - Семирамида, уважаемые купцы предлагают нам обед за их счет.
  - С чего бы это? - Семирамида насторожилась.
  - Мужчины любят угощать женщин.
  - Я встречала мужчин, которые угощали женщин только оскорблениями и стрелами.
  - Может быть, потому что ты с недоверием смотришь на нас, мужчин? - Гарри облизнул пухлые губы.
  - Гарри, я думаю, что девушки согласятся оказать нам честь отобедать с нами, - Уолтер попытался смягчить разговор. - Мы приглашаем вас на обед в "Розовый персик".
  Говорят, что хозяин Персика придумал новое блюдо.
  - Не Цирк, а Семирамида придумала Королеву Весны, - Саломея захлопала в ладоши.
  - Королева весны? - Гарри переспросил.
  - Обнаженная девушка ложится на стол.
  На нее хозяин "Розового персика" Цирк накладывает свинину с бобами.
  Гурманы обедают или ужинают с девушки.
  - Как необычно, - Гарри задыхался от восторга.
  - Саломея, ты не сказала о завтраке? - Семирамида провела ладошкой по щечке:
  "Какая-то новая, непривычная для амазонки жизнь.
  Разговоры с мужчинами, вместо того, чтобы сражаться с ними.
  Обеды, перемигивания.
  Я много не понимаю из нового.
  И мне не особо нравится.
  В степи на коне над пропастью намного спокойнее, чем в Микенах".
  - Что я не сказала о завтраке, Семирамида? - Саломея отчаянно вращала глазами.
  - Мда нет, нет да, ммммм, - Семирамида вспомнила наставления подружки, что иногда нужно отвечать неопределенно, чтобы не попасть в словесную ловушку.
  Но тут же нарушила правило: - Ты говорила, что на столе Королева Весны под бобами со свининой лежит на обедах и ужинах.
  Но мы же на столы ложились и на завтрак.
  - Вы голые лежали на столах в "Розовом персике" сегодня утром, на завтрак? - купец Гарри выпучил глаза.
  Саломея в отчаянии наступала на ногу Семирамиды.
  - Да, хозяин заведения Цирк попросил нас, - Семирамида быстро быстро моргала. - У него свои девушки закончились, потому что слишком много заказов поступило на новое блюдо.
  Цирк пригласил девушек с улицы.
  Но все равно их оказалось недостаточно.
  Я и Саломея отдыхали в "Розовом персике".
  Цирк упросил нас помочь ему на завтрак.
  - Ну и как ощущение, когда лежишь голая на столе, а с тебя мужчины едят свинину с бобами? - Уолтер нахмурился.
  - Уолтер, не голая, а обнаженная, - ворчливый Гарри заступился за девушек и за блюдо. - Не едят мужчины, а гурманствуют.
  Зачем спрашивать, если Семирамида и Саломея покажут нам в "Розовом персике".
  - Вы приглашает нас на ужин, где блюдами будем я и Семирамида? - Саломея захихикала.
  - Если пожелаете, то сами можете стать блюдом в "Розовом персике", - Семирамида пожала плечами. - Хозяин Цирк собирается и мужчин на стол класть.
  - Фу, какая гадость, - Гарри скривил лицо. - Я, лучше - традиционно, по старинке, с девушками.
  - Мужчин на стол? Оригинально, - Уолтер оживился.
  - За долгое плаванье мы не видели настоящей свежей еды, - Гарри закатил глаза к потолку. - Девушки под соусом.
  Пальчики вам оближем.
  - Почему же мы не видели нормальной еды? - Уолтер возразил. - Карл на корабле устроил пир из свежих морепродуктов.
  - После пира отважный славный воин Карл умер, - Гарри, видно продолжал давний спор с Уолтером. - Он отравился свежими лангустами.
  - А я думаю, что Карла убила тоска, - Уолтер сдвинул брови.
  - Не будем ссориться, Уолтер, - Гарри рыкнул. - А то мы уподобимся Овидию и Гермесу из Микен.
  - Гермесу вы можете уподобиться, заморские купцы, но Овидию никогда, - Гермес отозвался с мягкого диванчика.
  Рядом с поэтом задумался скупщик Хироко.
  - Мы оставили тело Карла в жилище нимфы, - Уолтер натянуто улыбнулся.
  - Затем я послал Миху и Алехандро забрать тело Карла.
  - Мы рубили лес для погребального костра.
  - Когда тело сожгли вместе с доспехами Карла, на его месте воздвигли высокий холм.
  - На холме посадили луковицы тюльпанов сорта "Черный принц".
  - Нимфа со своими подругами принесла к нашему кораблю хлеб, вино и мясо.
  - Она сказала, чтобы мы всю ночь наслаждались едой, а завтра утром отплывали с острова.
  - Нимфа обещала, что укажет нам дорогу и возвестит о том, что может с нами произойти нехорошего.
  - Мы не должны были натворить новых бед на море или на суше.
  - Утром к нам пришел попутный ветер.
  - Капитан Фракас рассказал нам о том, что ему ночью поведала прекрасная нимфа.
  - Нам предстояло плыть мимо острова сладкозвучных сирен.
  - Эти нимфы своими чудными песнями чаруют всякого, кто на корабле приблизится к их берегу.
  - Я уверен, что мои песни более очаровательные, чем песни каких-то нимф, - Овидий выкрикнул с вызовом.
  - Успокойся, Овидий, - Хироко произнёс сухо. - Заморские купцы говорят о том, что нимфы зачаровывали моряков.
  Ты же не моряк.
  - Почему же, я тоже плавал, - Овидий покраснел.
  - Ты плавал в купальне Цезаря, - Хироко понял причину смущения юноши.
  
  
  ГЛАВА 13. ПОБЕГ С ОРГИИ
  
  - Нимфы песнями заставляют моряков забыть о милой родине, - Гарри продолжал рассказ о плаванье.
  - Не только забывают о родине, но и о друзьях, - Уолтер печально смотрел в пол.
  - Очарованный странник спешит причалить к острову.
  - Где ждет мореплавателя верная смерть, и кучами лежат тлеющие кости несчастных очарованных.
  - Морские нимфы умеют очаровывать.
  - Особено моряков, которые за долгое плаванье не видели любви.
  - Капитан Фракас должен был избегать сирен и держать корабль дальше от цветистых берегов замечательного острова.
  - На острове слишком много цветов, слишком много.
  - Когда корабль приближался к острову сладкоголосых сирен, капитан Фракас попросил привязать его к мачте.
  - Он боялся, что бросится в море и поплывет к сиренам.
  - Нам капитан посоветовал залепить уши воском, чтобы мы не слышали чудесных песен.
  - Только мы залепили и привязали, как стих попутный ветер.
  - Море стало гладким, как полированное золото.
  - Матросы сняли паруса и взялись за весла.
  - В это время сирены на острове запели свою дивную песню.
  - "К нам Фракас, великая слава капитанов.
  К нам с кораблем подойди.
  Сладким пением сирен насладись.
  Здесь ни один не проходит без нас с кораблём,
  Если сладкого пения нашего он не отведал.
  Знаем мы все, что случится на свете,
  И какая участь постигнет любого.
  Кто же нас слышал, то в дом возвращается
  Умный.
  Знаниями нашими и красотою прельщенный.
  - Так пели сирены красавицы.
  - Как же вы услышали, что пели сирены, - Овидий спросил ядовито, - если ваши уши были залиты воском?
  - Хороший вопрос, Овидий, - Хироко хлопнул ладонью в ладонь поэта.
  - Капитан Фракас слышал их пение, а потом нам пересказал, - Уолтер с неодобрением посмотрел на Овидия.
  - Почему вы поверили капитану Фракасу? - Саломея высунула язычок от волнения. - Может быть, сирены напели ему, где клад зарыт.
  Она вам всякую ложь сказал, а о кладе утаил.
  Наверно, когда высадил вас на берег, то помчался за кладом с золотом.
  - А ведь верно красавица заметила, - Гарри вытаращил глаза. - Уолтер.
  Что-то слишком быстро капитан Фракас поднял паруса, как только мы оказались в Микенах.
  - Фракас должен был нас ждать, а сам сказал, что быстренько сплавает на ловлю камбалы, - Уолтер взвыл. - Точно, он узнал от сирен, где клад зарыт.
  - Что же вы, купцы, а вас так легко обманули, - скупщик Хироко не сдержался.
  - Посмотрели бы мы на тебя, если бы ты после недель воздержания на корабле увидел бы прекрасных нагих дев морских, - Гарри пророкотал громами.
  - Плавали вокруг корабля обнажённые красавицы нимфы.
  - Залезали на палубу, прельщали, заманивали.
  - У капитана Фракаса глаза побелели от вожделения.
  - Да и мы пылали.
  - Юнга Вальпургий не выдержал и вытащил воск из ушей.
   - Тут его и потащило.
  - Видели бы вы, как Вальпургий погнался за нимфами в воде.
  - Плыл так, что брызги стояли столбом.
  - Все стояло столбом.
  - Нимфы хохочут, заигрывают с Вальпургием.
  - Он - за ними.
  - Они - от него.
  - Так и скрылись на прекрасном острове.
  - Вы уверены, что Вальпургий на острове сгинул? - Саломея опустила ладошку на коленочку Семирамиды. - Может быть, он счастливо живет с морскими красавицами сиренами?
  - На обратном пути мы обязательно проверим остров, - Уолтер погрозил кулаком потолку.
  - Проверим и капитана Фракаса, - Гарри мощно рыгнул. - Вытрясем из него клад морских нимф.
  - Может быть, не все так трагично, - Семирамида выпрямила спинку. - Может быть, капитан Фракас не солгал вам.
  А Вальпургия морские сирены съели.
  
  СМЕРТЬ НЕ ТАК ЗЛИТ, КАК ОБМАН
  
  - Сирены, все равно, что амазонки, но только морские амазонки, - Саломея приложила пальчик к носу. - Сирены обольщают мужчин, а потом убивают.
  - Мы не обольщаем мужчин, а сразу убиваем, - Семирамида нежно посмотрела на подружку.
  Она не видела, как побледнели от страха Гарри и Уолтер.
  Зато Хироко и Овидий покраснели от удовольствия.
  - Суд вернулся с совещания, - из совещательной комнаты выплыл судья Шемяка.
  - Шемяка успел переодеться, - Семирамида толкнула локтем в бок Саломеи.
  - Сначала разделся, потом оделся в другое, - Саломея захихикала.
  Гермес поймал на себе заинтересованные взгляды всех находящихся в зале.
  Покраснел, его щечки покрылись зарей.
  Гермес скромно опустил глаза в пол.
  - Гермес, ты туфли спутал левую с правой, - Овидий захохотал звонко.
  - Туфли к делу не относятся, - судья Шемяка водрузил себя на трон. - Мы собрались здесь, чтобы отметить передачу, продажу дома Гилея и Саломеи скупщику Хироко. - судья Шемяка пояснял больше для писца Калахари, чем для остальных.
  - Господин судья, - Гарри хотел что-то спросить.
  - Вы кто? - судья Шемяка благожелательно смотрел на заморских купцов.
  - Мы свидетели по делу, - Уолтер и Гарри переглянулись. - Мы прибыли издалека.
  На базарной площади к нам подошел ваш судейский юноша.
  - Он назвался Гермесом и попросил в грубой форме быть свидетелями в суде, - Гарри присел на деревянный стульчик.
  - В грубой форме попросил? - судья Шемяка перевёл взгляд на Гермеса. - Я не заметил, Гермес, что ты был груб со мной.
  - Я заявил господам купцам, что они являются важными свидетелями по делу, - Гермес не смутился.
  Он вышел из облака робости, которое накрыло его после комнаты совещаний с судьей Шемякой. - Объявил купцам, что они обязаны заверить то, что ты прикажешь им, Шемяка.
  - Это ты правильно им сказал, - судья Шемяка погладил Гермеса по головке.
  Гермес замурлыкал. - Но все же я полагал, что свидетели должны быть местные, из Микен.
  Они должны были знать Саломею, чтобы засвидетельствовать, что перед нами именно Саломея, дочь Гилея, а не другая девушка. - В зале наступила тишина.
  Хироко прокашлялся в кулак.
  - Гермес на первом же задании провалился, - Саломея зашептала на ушко Семирамиды.
  - Провалился в Тартар, Саломея?
  
  ПРОВАЛИТЬСЯ, ЗНАЧИТ ПОТЕРЯТЬ ОПОРУ ПОД НОГАМИ
  
  - Гермес испортил все дело, Семирамида.
  Привел ложных чужих свидетелей.
  - Шемяка, - Гермес присел на ступеньку подиума, на котором возвышался трон судьи. - Я поступил так, как велит мне сердце и подсказывает холодный ум.
  - Я прикладывал ухо к твоей груди, Гермес, и слышал, как стучит твое сердце, - судья Шемяка кивнул головой.
  Показывал, чтобы Гермес говорил дальше.
  - Я нарочно выбрал заморских купцов, Шемяка, - Гермес начал выворачиваться из щекотливого положения. - Конечно, по понятиям, местные должны были удостоверить личность Саломеи.
  Но я подумал, что с местными потом будет сложнее скупщику Хироко, - Гермес бросил красноречивый взгляд на скупщика.
  Искал его поддержки.
  - Ты Шемяку забрал, еще и Хироко хочешь у меня отнять, - Овидий взвизгнул. - Не отдам тебе Хироко.
  - Спокойнее, мой сладкоголосый, - Хироко мягко оборвал Овидия: - Гермес, мне нравится ход твоих мыслей о свидетелях.
  - Местные потом могли бы досаждать участникам сделки по продаже дома, - Гермес приободрился, заручившись поддержкой Хироко.
  Теперь осталось только убедить судью. - Местные свидетели из Микен клянчили бы и вытягивали из Хироко деньги.
  А заморские купцы - были в Микенах, и нет их уже.
  Даже, если Цезарь устроит проверку дел в суде...
  - Гермес, не кликай беду на мой суд, - судья Шемяка раскачивался на троне.
  - Наоборот, Шемяка, цезарь найдет твои дела мудрыми и решительными.
  - Мудрые и решительные дела мои, - судья Шемяка засмеялся. - Калахари, ты слышал?
  Запиши на пергаменте слова Гермеса о мудром и решительном мне.
  - Гермес метит в поэты, - Овидий шипел.
  Но на него не обращали пока внимания.
  - Я уверен, что уважаемые заморские купцы Гарри и Уолтер, - Гермес обращался к купцам.
  Приложил руку к левой стороне груди. - Что уважаемые купцы Гарри и Уолтер, - Гермес повторил.
  Она искал подходящую концовку. - Вы засвидетельствуете на Родине, насколько мудр суд Шемяки из Микен.
  - Гермес, ты настоящий судейский, - судья Шемяка в порыве поднялся с трона.
  Купцы Гарри и Уолтер ничего не успели сказать. - Гермес, я не ошибся в тебе.
  Со временем ты можешь стать... - судья Шемяка неожиданно замолчал.
  Он не хотел давать напрасные обещания. - Свидетели у нас есть.
  - Да, господин судья, я запишу в пергамент, - Калахари с готовностью приготовился начертать на пергаменте.
  - Гарри и Уолтер, - судья Шемяка поднял со стола судейский молоток.
  - Гарри и Уолтер, я начертал, господин судья.
  - Гарри и Уолтер, купцы, объявляю вас мужем и женой, - молоток судьи Шемяки обрушился на столик. - Правосудие совершилось.
  - Гарри и Уолтер - объявляются решением суда мужем и женой, - голос судейского писца не дрогнул. - Я начертал ваше решение, господин судья.
  - Свидетели Семирамида и Саломея поставьте свои подписи под пергаментом, - судья Шемяка опустился на трон.
  - Здесь и здесь, - Калахари подбежал к ничего не понимающим Саломее и Семирамиде.
  Ткнул иголкой каждой в палец.
  Затем приложил пальчики с капельками крови к пергаменту.
  Семирамида отдернула руку, но уже было поздно.
  - Свидетельницы Саломея и Семирамида поставили свои подписи кровью и заверили... - писец Калахари вернулся к своему скромному столику в углу.
  - Как? Нас объявляют мужем и женой? - Гарри заревел, как морской медведь. - Это ошибка, судья.
  - Купец ээээ, - палец судьи Шемяки указала на Гарри.
  - Купец Гарри - Хироко подсказал.
  - Купец Гарри, ты знаешь свидетельниц Саломею и Семирамиду?
  - Мы только что познакомились, - Гарри тряс головой. - Я и Уолтер пригласили Саломею и Семирамиду в "Розовый персик".
  - Обязательно зайду в "Розовый персик" отметить вашу свадьбу, Гарри и Уолтер, - судья Шемяка кивнул головой. - Ваши свидетельницы Саломея и Семирамида засвидельствовали ваши личности, а вы засвидетельствовали их личности.
  - Господин судья, - купец Уолтер стоял бледный, как Афинский мрамор. - Мы пришли в суд по другому поводу.
  - Вы обворовали казну Микен, заморские купцы, Гарри и Уолтер? - Судья снова поднял молоток над судейским столиком.
  - Нет, мы не обворовывали казну Микен, господин судья, - Уолтер пролепетал.
  Приблизил свои губы к уху Гарри: - Не зли судью, Гарри.
  Он не понимает, что творит.
  Но его решения не обсуждается в Микенах.
  Нас могут казнить по нелепой мысли судьи, что мы обворовали казну Микен.
  - Я не хочу быть твоей женой, Уолтер.
  - Хорошо, Гарри, ты будешь моим мужем.
  - И мужем твоим не желаю быть, Уолтер.
  - Мужем на час, Гарри.
  - Мужем на час?
  - На час или меньше, Гарри.
  - О чем вы шепчетесь, молодожены? - судья Шемяка спросил благожелательно.
  - Господин судья, можно ли сразу оформить развод? - Уолтер произнес как можно вежливее. - Мы с Гарри еще не готовы к серьёзным отношениям.
  - Развод? Вы собираетесь разводить кур в Микенах? - судья Шемяка выглядел совершенно спокойным. - Вы хотите купить патент на разведение кур в Микенах?
  - Саломея, - скупщик Хироко подплыл к девушкам. - У судьи в жаркий полдень бывают подобные откровения.
  - Откровения, это когда он женит мужчину с мужчиной? - Саломея не шутила.
  - Все делают вид, что судья... не изменился, - Хироко прокашлялся в кулак.
  - Постучать по спинке? - Саломея спросила с заботой.
  - Постучать по спинке Шемяку? - скупщик задумался.
  - Постучать по спинке тебя, Хироко, - Саломея засмеялась. - Ты кашляешь.
  Стук по спине отвлекает от кашля.
  - У моего Хироко есть человек, который постучит его по спинке, - Овидий подбежал и похлопал Хироко между лопаток лирой.
  - Спасибо, Овидий, - Хироко прогнулся. - Мне уже лучше.
  Скупщик на полусогнутых подбежал к судье: - Шемяка...
  - Ты кто? - судья Шемяка продолжал блаженно улыбаться.
  - Я твой друг, Хироко.
  - Хироко? Как же, как же, помню.
  Ты держал на меня камень за пазухой.
  - Это было давно и не правда, Шемяка.
  Камень оказался золотым.
  - Золото?
  - Золото я передам Саломее за то, что покупаю у нее дом.
  - Передавай золото Саломее, что ты покупаешь у нее и у старика Гилея дом, - судья Шемяка находился одним полушарием мозга в суде, а другим витал в облаках: - Калахари.
  - Да, господин судья, - писец Калахари расправил перед собой новый пергамент. - Записывай: Саломея дочь Гилея и Гилей - отец Саломеи передают скупщику Хироко свой дом после заключения сделки о продаже. - Судья Шемяка был необычайно величествен.
  Он олицетворял сейчас закон и порядок.
  - Спасибо, Шемяка, - Хироко свободно выдохнул,
  - А где Гилей - второй владелец половины дома и отец Саломея? - судья Шемяка поразил Хироко, словно молнией в сердце.
  Наступила звенящая тишина.
  Она прерывалась лишь всхлипываниями купца Гарри.
  - Гилей умер, - раздался звонкий голос поэта.
  - Овидий, ты утверждаешь, что старик Гилей умер? - судья Шемяка зорко посмотрел на Овидия.
  - Я утверждаю, а два человека - заморские купцы Гарри и Уолтер начертают на пергаменте, что были свидетелями смерти старика Гилея, - голос Овидия не дрогнул от чудовищной лжи.
  Хироко с глубокой благодарностью взглянул на поэта и взял его за руку:
  - Овидий, ты станешь мне помощником во всех делах скупки и продажи.
  Я сделаю тебя своим преемником. - Хироко пожал ладонь поэта. - Не сразу, но сделаю.
  Преданность ценится дороже золота...
  - Отец отвез меня в горы умирать, - Саломея шептала на ушко Семирамиды. - Меня все считали умершей.
  Теперь, когда мой отец отдыхает в загородном доме в деревушке Торонто, его самого объявили мертвым.
  Долг платежом красен.
  - Если старик Гилей мертв, то по закону его половина дома переходит к дочери Саломее, - судья Шемяка в законотворчестве плавал, как рыба в море. - Саломея имеет право распоряжаться домом.
  Скупщик Хироко, передай Саломее оговоренную ранее сумму за дом.
  - Разумеется, Шемяка, - Хироко показал всем кошель и торжественно вручил Саломее.
  - Это не тот кошель, - Семирамида встала рядом с Хироко и шептала ему. - Ты хочешь обмануть мою подругу?
  В этом кошеле меньше денег, чем в том, который ты нам показывал в своем доме.
  
  ЛОЖЬ ПОКРЫВАЕТ ЛОЖЬ
  
  - Ну и что, Семирамида? - скупщик не смутился. - Мы же договорились.
  Я подарил вам спасти свои жизни, умчаться из Микен.
  К тому же я настолько щедр, что еще кое-какие деньги даю.
  Сами видите, что творится в суде с Шемякой.
  Он уже поженил заморских купцов.
  Грозится обвинить их в краже из казны Микен.
  Вы тоже хотите, чтобы Шемяка вас обвинил в воровстве из казны Микен?
  - Я все поняла, Хироко, - Семирамида отошла за спину скупщика.
  "Хитрый скупщик Хироко прав, по-своему прав.
  Он получает выгоду там, где может ее получить.
  Прав и в том, что мне и Саломее пора бежать из Микен.
  Вообще-то, я по предсказанию Антиопы должна забрать пояс Ипполиты у царя Навуходоносора.
  Вместо этого я задержалась в Микенах совсем по другим делам".
  - Свидетели Гарри и Уолтер, вы подтверждаете, что знали Саломею с детства? - судья Шемяка еще не пришел в себя.
  Но вопросы задавал правильные, по закону.
  - Я качал на руках Саломею, а Гилей разжигал мне трубку, - Гарри с трудом тушил в себе пожар гнева.
  - А я за ручку водил Саломею к колодцу, - Уолтер вытер ледяной пот со лба. - Конечно, мы подтверждаем, что Саломея, это Саломея - дочь Гилея.
  И дом принадлежит ей.
  Мы в этом доме с Гилеем играли в нарды. - Ложь рождала ложь.
  Но на словах и в записи Калахари на пергаменте ложь обретала черты правды.
  - Здесь и здесь, - Калахари уколол пальцы Гарри и Уолтера.
  Заставил их поставить отпечаток кровью под пергаментом.
  - Объявляю, что по закону Микен, властью, данной мне Цезарем, дом Гилея и Саломеи переходит в собственность скупщика Хироко. - Судья Шемяка объявил долгожданное.
  Молоток снова обрушился на многострадальный, ни в чем не виноватый столик.
  - Теперь никто не сможет доказать обратное, - Хироко хлопнул в ладоши и забрал пергамент у Калахари. - Дом Гилея и Саломеи - мой.
  - Еще не все, попрошу не расходиться, - судья Шемяка повелительно взмахнул рукой.
  - Что еще? - Гарри побледнел сильнее бледного. - Что может быть чудовищнее, чем наша свадьба?
  - Мы собрались здесь, - судья Шемяка тер глаза пальцем. - Амазонка Семирамида и Саломея.
  - Да, господин судья, - Саломея пролепетала.
  "Неужели, он вспомнил о том, что Семирамида убила Жоржетту, а я стукнула камнем в лоб Колизея, жениха Жоржетты?"
  - Саломея и Семирамида, объявляю вас мужем и женой, - никто ничего не успел сказать, а молоток в очередной раз закрепил сказанное судьей по закону. - Свидетели Гарри и Уолтер, закрепите на пергаменте очевидное.
  - Вы нам, девочки, а мы вам, - Гарри со злорадством подписался кровью на пергаменте.
  - Саломея, я ничего не поняла, - Семирамида повернула к Саломее свое пылающие личико. - Что судья сказал.
  - Судья Шемяка объявил нас мужем и женой.
  Но я не знаю, кто из нас муж, а кто жена.
  Будем меняться.
  - Как и мы не знаем, кто муж, а кто жена в нашей паре, - Уолтер захихикал.
  Его слова взбесили Гарри.
  - Господин судья, требую правосудия, - Гарри упал около трона.
  - Ты кто? - судья Шемяка спросил ласково.
  - Я - Гарри, а мой друг - Уолтер.
  - Не друг, а жена, - Овидий поправил невозмутимо.
  - Мы хотели бы развестись.
  - Вы считаете ваш брак ненадёжным? - судья Шемяка возвратился в свое обычное состояние. - Кто же вас поженил тогда необдуманно, если вы не уживаетесь в одной постели.
  - Кхе, кхе, кхе, - скупщик Хироко закашлялся смехом.
  - Мы просим нас развести.
  - Хорошо, я разведу вас, - судья Шемяка пожал плечами. - На то я и судья, чтобы...
  - Господин судья, я не согласен, - Уолтер выпятил грудь. - Я не даю развод Гарри.
  - Что? - рот Гарри перекосился.
  Купец схватился за сердце. - Уолтер, ты с ума сошел.
  - Гарри, послушай своего старого друга.
  - Свою подругу, - поэт Овидий был в ударе.
  - Милые бранятся - только тешатся, - судья Шемяка засмеялся.
  - Гарри, представь, что мы первые в нашей истории станем мужем и женой одного пола.
  - Уолтер, я задушу тебя, - Гарри зарычал.
  - О нас будут говорить, к нам будут приходить, чтобы потом гордиться:
  "Я купил товар у Гарри и Уолтера"
  "У тех самых?"
  "Ага, у них".
  "Тогда и я пойду, посмотрю на них и куплю у них что-нибудь".
  Мы разбогатеем.
  - Уолтер, по нашему закону имущество делится поровну между мужем и женой.
  - Да, Гарри, мы будем совместно владеть...
  - Уолтер, но до свадьбы я был богаче тебя намного.
  - Теперь мы поровну, Уолтер.
  - Никто не осудит меня, если я тебя сейчас задушу, - Гарри повторил угрозу и двинулся к Уолтеру.
  - Попробуй сначала догони, красавчик, - Уолтер с заливистым хохотом выбежал из зала суда.
  - На нет и суда нет, - судья Шемяка поднялся с трона. - Не люблю я эти разводы. - Судья оглядел находящихся в зале суда: - Все довольны?
  - Я доволен, - первым отозвался быстрый Гермес.
  - Я всегда доволен рядом с вами, - эхом повторил писец Калахари.
  - Я счастлив выше лиры, - Овидий бросал влюблённые взгляды на Хироко.
  - Я получил больше, чем рассчитывал, - Хироко захихикал. - Я на Олимпе от счастья.
  - И я на Олимпе, - Саломея на всякий случай сделала шаг от Семирамиды.
  - Тогда до встречи на пиру в "Розовом персике", - судья Шемяка ударил молотком по столу.
  Он законом закрепил решение суда всем собраться на пир.
  - Поздравляю, молодоженки, - Хироко подталкивал Семирамиду и Саломею к выходу из зала суда. - Не задерживаемся там, где Судьба меняется со скоростью решений судьи Шемяки.
  - Девочки, вы куда? - На углу Рыночной улицы и аллеи имени Цезаря Семирамиду и Саломею окликнули.
  - Уолтер, Гарри, - Саломея изобразила поддельную радость. - Вы уже помирились?
  - Помирились также, как и вы, - Уолтер показал на наливающийся синяк под глазом.
  - Уолтер, перестань меня укорять за то, что я побил тебя, - Гарри с укоризной посмотрел на товарища. - Я же не со зла и нечаянно.
  - Не со зла, как же, - Уолтер пробурчал. - После перемирия синяками не светят.
  - А я и Семирамида, не дрались, - Саломея с трудом придерживала танцующую Гиппу.
  - Неплохая у тебя лошадка, - Уолтер оценил Гиппу
  Купец Гарри вздохнул облегченно:
  "Уолтер на меня больше не сердится.
  Да и на что он должен сердиться, когда сердит я.
  Судья Шемяка нас подло поженил.
  Никто в Гамбурге и Амстердаме не узнает о позорном нашем союзе.
  Если захотят ехать за пергаментом подтверждающем факт нашей свадьбы, то пусть приплывают к судье Шемяке в Микены.
  Судья Шемяка всех поженит. - Гарри затрясся в смехе. - Но даже, если Уолтер разболтает у нас на родине, то, возможно, наш необыкновенный союз пойдет нам на пользу.
  Гарри прав - к нам потянутся люди".
  - Гиппа - царская лошадка, - Семирамида похвасталась лошадью подружки. - От самой Царицы Клеопатры.
  
  ЖЕНЩИНЫ ЛУЧШЕ РАЗБИРАЮТСЯ В ЛОШАДЯХ, ЧЕМ МУЖЧИНЫ
  
  - Да вы что, - купец Гарри сразу заинтересовался. - Я бы перекупил у тебя, Саломея, лошадку на развод коней царских кровей.
  Но в нашем климате тонкие сухие лошади будут чувствовать себя неуверенно.
  - Вы очень добрые купцы, - Саломея улыбнулась с Гиппы.
  - Я очень проголодался, - Уолтер с опаской смотрел на Гарри. - Наверно, в "Розовом персике" уже подают обеды.
  - Уолтер, ты намекаешь, что мы должны отпраздновать свадьбу Семирамиды и Саломеи? - Гарри озорно блеснул глазом. - Мы же приглашали девушек отобедать с нами.
  - Да, отпразднуем наши свадьбы, - Саломея ляпнула с лошадки.
  Купец Гарри нахмурился, но промолчал
  Купец Уолтер втянул голову в плечи, словно ожидал, что разъяренный Гарри снова набросится на него с кулаками:
  "Гарри постепенно привыкает, что мы теперь с ним муж и жена.
  Все-таки, судья Шемяка не так уж плохо поступил.
  Все оказались довольны его решениями.
  Может быть, из нашей свадьбы с Гарри выйдет что-то богатое и человечное".
  Через пять минут купцы и девушки вошли в гостиный двор "Розовый персик".
  - Как здесь все изменилось, - Саломея застыла около входа. - Народу, народищу.
  - На столах не только голые девушки с бобами и свининой в виде фирменных блюд "Розового персика", но и юноши, - Уолтер подпрыгнул от радости.
  - Саломея, Семирамида, - с центрального столика отозвался сам хозяин Цирк. - Что же вы стоите в дверях, как неродные? - Цирк повернул голову.
  Он лежал на столе обнаженный.
  На нем, как и на всех основных фирменных блюдах, наложены бобы со свининой.
  С пузатого тела хозяина "Розового Персика" пять патрициев поедали свинину с бобами. - Меня упросили достопочтимые патриции.
  Так появилось новое блюдо в моем заведении. - Хозяин сиял. - Сначала оно называлось "Цирк с бобами и свининой".
  Но моя любимая Арена предложила другое название.
  Я ей благодарен за подсказку.
  Теперь блюдо носит название "Микенский Цирк".
  - Я уверена, что в будущем это название сохранится, - Саломея серьезно качнула очаровательной головкой.
  - Сейчас вас обслужат, - Цирк пообещал. - Занимайте столик.
  Он заказан специально для вас.
  - Как здесь мило, - Саломея уже присаживалась на лавку около единственного пустого стола.
  - Что будем заказывать, или кого? - купец Уолтер в восхищении потирал руки. - Королеву Весны или Микенский Цирк?
  Королева Весны красивее, но Микенский Цирк - эпатажнее.
  - Королеву Весны мы можем отведать и у себя дома, - Гарри произнес после долгого раздумья. - Мы в гостях, поэтому - Микенский Цирк.
  - Экзотическое блюдо, - купец Уолтер обрадовался, что друг, или муж согласился с его мыслями.
  - Мальчик, один Микенский Цирк на четверых, - купец Гарри откинулся на мягкие подушки.
  - Саломея, нам нужно искупаться перед обедом, - Семирамида наклонилась к подружке, или жене.
  - Может быть, после обеда? - Саломея вытянула губки и протянула ножки.
  - Нет, сейчас, немедленно искупаться, - Семирамида прикрикнула на Саломею.
  - А, ну тогда искупаемся, - Саломея послала воздушный поцелуй купцам Гарри и Уолтеру. - Мы скоро вернемся.
  Одна ножка в бадье, вторая у вас.
  - Когда вы вернётесь, нам уже подадут, - Гарри проворчал.
  - Начинайте праздничный обед без нас, купцы, - Саломея лучезарно улыбнулась. - Еды в "Розовом персике" на всех хватит.
  - Саломея, ты, что, собралась по-настоящему пировать? - Когда поднялись на второй этаж Семирамида начала метать молнии из глаз. - С мужчинами?
  Это недостойно звания аи.
  - Но за их счет, - Саломея быстро быстро моргала. - Покушаем, а затем выедем из Микен.
  - Саломея, ты забыла, что сказал нам Хироко?
  Судья Шемяка очнется и начнет преследовать нас.
  - Судья открыто не заявлял об этом, - Саломея кусала губы.
  - Я все поняла, Саломея, - Семирамида успокоилась.
  
  КАК МИКЕНКУ НИ КОРМИ, ВСЕ РАВНО НА МУЖЧИН ЗАСМАТРИВАЕТСЯ
  
  - Что ты поняла, Семирамида? - Саломея, наоборот, насторожилась.
  - Я еду одна, - Семирамида подошла к двери в свою комнату. - Не должна была я связываться с тобой.
  Сейчас уже была бы на половине пути к цели.
  - Значит, я во всем виновата, - Саломея вжала кулаки в бока. - Опять виновата я одна?
  Виновата в том, что мой отец по приказу злой мачехи отвез меня в горы умирать.
  Я виновата еще в том, что ты смилостивилась надо мной и взяла в амазонки?
  Я виновата, что в Микенах...
  - Прощай, Саломея, - Семирамида потянула ручку двери на себя.
  Сделала шаг вперед и тут же отпрыгнула из комнаты.
  Лицо амазонки покрылось красными пятнами.
  - Там, там, - Семирамида тяжело дышала и тыкала пальчиком в сторону двери.
  Договорить амазонке не дали.
  Дверь распахнулась, и появился толстый патриций.
  Из одежды на нем был только венок из полевых цветов.
  - Вы на оргию, красавицы? - Патриций оглядел Саломею и Семирамиду с ног до головы. - Мы вас ждали.
  Мы всегда ждем красивых и молодых.
  - А некрасивых и немолодых вы не ждете? - Семирамида проблеяла.
  - Амазонка у нас шутница, - массивный патриций обнял Семирамиду за плечи и, помимо ее желания, увлек в комнату.
  - Это наша комната... была... - голос Семирамиды сорвался на мышиный писк.
  - Была, но ее перекупили, - Саломея заглянула в комнату. - Самая обыкновенная оргия в Микенах.
  - Оргия в честь Бахуса, - утонченный юноша порхнул слева.
  За его спиной привязаны белые крылышки от гуся. - Я - Амур.
  - Царица Клеопатра, наипрекраснейшая, - патриций махнул рукой в сторону кровати.
  На огромной кровати величественно возлежала очень красивая стройная женщина.
  На ее голове блестел изумруд в золотом обруче. - Смотрите, Царица и оцените, кого я вам привел.
  Настоящую амазонку. - Патриций спустил тунику до пояса Семирамиды. - Видите, у нее нет правой груди.
  Амазонки в детстве выжигают правую грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука.
  - Между прочим, я тоже умею стрелять из лука, - Клеопатра нежно улыбнулась Семирамиде. - Подойди ко мне, стройная амазонка.
  Я натяну твою тетиву...
  - Я и Семирамида - муж и жена, - Саломея на дрожащих ногах сделала шаг к Семирамиде.
  - Муж и жена? - Оргия на миг затихла в немом восхищении.
  - Судья Шемяка нас поженил, - Семирамида кусала губы. - Еще он поженил заморских купцов Гарри и Уолтера.
  
  БЕЗ МЕНЯ МЕНЯ ЖЕНИЛИ
  
  - Очаровательно.
  Судья Шемяка зрит в будущее. - Клеопатра потянулась, как большая дикая кошка. - Надеюсь, что ты, как жена или муж амазонки, не станешь ревновать, когда я буду помогать ей натягивать тетиву ее...
  - Мы сейчас вернёмся, - Саломея вытащила Семирамиду из комнаты.
  - Саломея, теперь ты уговариваешь меня убежать, - Семирамида в коридоре произнесла ядовито. - Приревновала меня к Клеопатре Царице Савской.
  - Моя Гиппа, моя лошадка привязана около конюшни "Розового персика", - губы Саломея побелели. - Если Клеопатра выглянет в окно, а она обязательно подойдет к окну, то увидит свою бывшую лошадку, которую она проиграла в кости.
  Тогда она вернет Гиппу себе обратно.
  - Дело в лошадке, оказывается, - Семирамида с насмешкой смотрела на подругу.
  - В обеденный зал нам нельзя, - Саломея деловито подбежала к окну в конце коридора. - В комнату на оргию нам также нельзя.
  Остается один выход - через окно.
  - Я никогда не лазила через окно, Саломея.
  - Ты также никогда не сидела в тюрьме Микен, Семирамида, - Саломея наполовину высунулась из окна.
  Засветила свою тугую попку. - Выбирай: окно, или тюрьма с казнью.
  - Высоко прыгать? - Семирамида тут же отодвинула подружку от окна.
  И - белой птицей - вылетела наружу.
  - Семирамида? - Саломея вскрикнула.
  - Прыгай, здесь невысоко, - Семирамида приложила палец к губам. - Окно выходит на задний двор около конюшни.
  - Как это прыгай и невысоко? - Саломея задрожала.
  - Все равно, как с платана на вепря дикого спрыгнуть - проще простого, - Семирамида недоумевала, почему подружка еще наверху.
  - На вепря с платана? - Саломея переспросила с дрожью в голосе.
  - На вепря с платана или с горной кручи в бурную реку за форелью.
  - Ах, в бурную реку за форелью, так бы и сказала, - Саломея нервно рассмеялась.
  
  
  ГЛАВА 14. ПРОКЛЯТАЯ КОМБИНАЦИЯ
  
  - А где вторая? Где амазонка? - За спиной Саломеи послышался гневный крик.
  Патриций с оргии спрашивал, или один из купцов - Гарри или Уолтер - Саломея не стала выяснять.
  Она забросила ножку на подоконник.
  Но тут девушку схватили за тунику.
  Саломея рванулась, оставила свою тунику в руках настойчивого.
  Слетела с низкой крыши под окном.
  Семирамида в последний момент удержала Саломею от удара о землю.
  - Хватайте, ловите их, - сверху зарокотало.
  И уже не один голос, а несколько.
  - Стражники за нами что ли? - Саломея рванулась к привязанной Гиппе.
  Семирамида бросилась в конюшню, где ночевал ее конь Буцефал.
  - Слишком быстро все закружилось, - Семирамида оттолкнула толстого парня конюха.
  Он упал на тюк соломы и жалобно завыл. - Зарастет, не умрешь, конюх. - Семирамида отвязывала Буцефала. - Какие вы нежные в Микенах.
  Не мужчины, а горох в стручке.
  
  ЖДАЛИ БЫ НАС, СОЛОМКИ БЫ ПОДСТЕЛИЛИ
  
  - Мне неудобно сидеть на жёсткой земле, - конюх продолжал подвывать.
  - Тебе неудобно жить, мужчина, - Семирамида взлетела на Буцефала.
  Он с благодарностью посмотрел на хозяйку.
  - Застоялся Буцефал, - Семирамида похлопала коня по шее. - Обещаю тебе битву в ближайшее время.
  - Ржууу, - радостно ответил боевой конь.
  Но уже кто-то преграждал выход из конюшни.
  Юноша в дорогой изящной тунике закрывал ворота.
  - Именем судьи Шемяки, - Юноша обернулся.
  - Гермес? - Семирамида направила Буцефала на судейского. - Я нисколько не удивлена. - Семирамида расхохоталась, как часто смеялась в жаркой битве.
  Буцефал без понукания понял, что ему нужно делать.
  Он грудью сбил тонкого Гермеса.
  Проломился через ворота и вырвался на свободу.
  - Семирамида, веревка не развязывается, - Саломея все еще не успела отвязать свою лошадку.
  - Когда не вяжется, то руби с плеча, - Семирамида на ходу рубанула мечом по узлу. - Саломея, за нами судейские заявились от Шемяки.
  - Между прочим, я без туники, - Саломея вскарабкалась на Гиппу. - Кто-то с меня сорвал, когда я готовилась прыгнуть в окно.
  - Если бы ты не готовилась, а сразу прыгнула бы, то осталась бы в тунике, - Семирамида с трудом сдерживала Буцефала.
  Боевой конь жадно оглядывался по сторонам - кого бы еще смять.
  Одного судейского юноши Гермеса слишком мало, чтобы разогнать кровь могучего коня.
  - Хватайте их, колите, режьте, - Гермес выполз из конюшни.
  - Ты жаждешь крови, судейский? - Семирамида вытащила меч. - Сейчас ты умоешься своей кровью. - Семирамида привстала в седле.
  Гермес сразу растерял свой боевой пыл.
  - Семирамида, не только он жаждет нашей крови, - Саломея завизжала. - Посылай Буцефала за мной. - Саломея прижалась к шее Гиппы.
  - Моя Деметра, - на шум из окна "Розового персика" высунулась голая Клеопатра.
  Ее великолепные груди привлекли внимание проходящих к базару крестьян. - Воровка украла мою кобылку.
  Убейте обеих - и лошадь, и воровку.
  - К счастью, Гиппа не слышит голос своей хозяйки, - Семирамида постучала по шее Буцефала. - Иначе, возможно, осталась бы около Клеопатры. - Семирамида никак не могла понять, почему Буцефал упрямится. - Скачи за Гиппой, Буцефал, за той великолепной сухой кобылкой - Семирамида снова указала боевому коню.
  Буцефал смотрел на хозяйку с недоумением.
  В его глазах бушевал огонь.
  - Ты хочешь сказать, что боевой конь амазонки не допустит, чтобы какая-то тонкая царственная лошадка скакала впереди тебя? - Семирамида сжала зубы.
  - Ржуууу, - Буцефал согласился.
  - Тогда обгони Гиппу, Буцефал.
  - Ржуууу, - что означало на конском языке: - Вот это другой приказ.
  Обогнать заносчивую кобылку и показать себя, это я с радостью. - Буцефал рванулся.
  Семирамида влипла в седло.
  Тонконогая Гиппа уже была далеко в конце улицы.
  По улице неторопливо брели стражники, крестьяне с телегами, разодетые матроны.
  Буцефалу препятствия только придали силы.
  Он клином вошел в толпу.
  Отлетела и перевернулась телега с апельсинами.
  Оранжевые мячики покатились по камням.
  Едва успели спасти свои драгоценные жизни стражники.
  Матроны сбили крестьян с ног, чтобы уйти с линии боевого Буцефала.
  - Теперь куда? - Семирамида быстро догнала Саломею. - Не к городским же воротам нам в ловушку мастью.
  - Снова заговорила стихами, как Овидий, Семирамида? - Саломея тяжело дышала.
  - Голая девушка с кошельком на перевязи и на лошади царицы еще и шутить умеет, - Семирамида ответила с иронией.
  - То, что я голая, это твоя вина, - Саломея направила Гиппу к городской стене.
  Возле стены густо росли кусты шиповника и других неприятных колючек.
  - Вдоль стены, - Саломея подгоняла Гиппу по узкой тропинке. - Здесь должен быть проход за зарослями.
  - Должен или есть проход?
  - У кого должен быть проход, у того он есть, - Саломея ответила беззлобно.
  Буцефал обогнал Гиппу и оглянулся на нее с превосходством.
  - Ржууу, - Гермес засмеялся над тонкой кобылкой.
  - Ржиииииииии, Ржиииии, - Гиппа ответила пренебрежительно. - То же мне герой, девушку обогнал на тропинке. - Лошадка сделала вид, что не замечает боевого коня.
  Буцефал сразу потерял всю свою уверенность.
  - Вот, проход, - Саломея указала на густой кустарник. - Только он зарос как-то.
  - Как он зарос, ты объясни стражникам и слугам Клеопатры, - Семирамида увидела в конце тропинке надвигающуюся армию.
  Неторопливо сняла лук с плеча.
  - Ты с ними воевать собираешься, Семирамида?
  - Нет, я с ними на оргию собираюсь, - Семирамида почувствовала необычайную легкость в теле.
  Так легко становится, когда все уже решено.
  Впереди битва, и нет других путей.
  - Моя Гиппа не прорвется сквозь заросли к дыре, - Саломея закричала в панике. - Что же ты стоишь, глупая амазонка?
  Хочешь повоевать?
  Тебе больше по душе принять смерть красиво в бою, чем спасти свою подругу.
  - Спасти подругу? - бесшумно слетела с тетивы покорная стрела.
  В толпе преследователей обреченно кто-то вскрикнул.
  
  У СТРЕЛЫ БОЛЬШЕ УМА, ЧЕМ У ТОГО, В КОГО ОНА ПОПАЛА
  
  - Направь своего жирного коня в заросли, бестолковая, - Саломея завизжала. - Я же не могу жертвовать своей лошадкой.
  - Только ради Гиппы, - Семирамида развернула Буцефала. - Чтобы она не досталась мужчинам.
  "Почему я сразу не догадалась проломить Буцефалом кусты? - Семирамида молча ругала себя. - Мой конь умнее меня в сто раз.
  А Саломея умнее в сто по сто раз". - Семирамида указала Буцефалу на кусты.
  - А то, - Буцефал ответил на жеребцовом языке.
  Он сделал громадный прыжок в сторону зарослей.
  "Буцефал даже не подозревает, что за кустами дыра, - Семирамида слилась с конем. - Он собирается грудью проломить каменную стену".
  Колючие ветки превратились для Семирамиды в пытку.
  Но пытка длилась мгновение.
  Миг - и Буцефал проложил широкую дорогу в терновнике.
  - Твое счастье, что дыра оказалась на месте, - Семирамида выдохнула за стеной. - Вернее, наше общее счастье.
  - Можно было получше проломиться вам, - Саломея вывела в пролом Гиппу.
  - В следующий раз я твоим лбом, Саломея, проломлю стену, - Семирамида зашипела. - Вместо того, чтобы благодарить Буцефала, ты злобничаешь на него.
  - В следующий раз я не допущу, чтобы за нами гнались, - Саломея направила лошадку от стены. - Прости, Семирамида, я сама себе не верю.
  Нашло на меня что-то, потому что я перенервничала.
  - Как мне жалко тебя, Саломея, что только ты одна перенервничала, - Семирамида ладонью провела по царапинам на бедре.
  - Ой, ты вся в крови, и Буцефал пострадал, - Саломея вскрикнула и сделала движение, чтобы слезть с Гиппы.
  - За нами гонятся, - Семирамида отправила одну стрелу в сторону пролома в стене.
  Снова раздался предсмертный крик.
  - Дальше не будут гнаться, - Саломея передумала слезать с лошадки.
  - Почему дальше не будут нас преследовать, Саломея?
  - Потому что это Микены, а на Фемискира.
  Стражники себя берегут.
  Судейские себя берегут.
  Слуги Клеопатры себя берегут.
  В больших городах все себя берегут.
  Какой им смысл гнаться за нами?
  Показали перед хозяевами, какие они смелые, и вернуться обратно с победой.
  - Как с победой, если мы выиграли? - Семирамида покраснела от досады.
  - Разве мы выиграли? - Саломея засмеялась.
  - Мы же сбежали от них, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Понимаю: если сбежали, то проиграли.
  - Стражники докажут, что мы оказались трусихами.
  Тем более что ты и твой Буцефал ранены.
  - Разве это раны? - Семирамида беспечно махнула рукой.
  - Раны украшают мужчину, но уродуют женщину, Семирамида.
  - Мужчину ничто не украшает, Саломея.
  А женщину ничто не уродует.
  - Семирамида, за оливковой рощей протекает тихая речка Стикс, - Саломея произнесла примирительно. - В прохладной чистой воде Стикса я омою твои раны и раны Буцефала.
  - Саломея?
  - Да, Семирамида.
  - Ты перед стеной назвала меня глупой амазонкой.
  - Не я назвала, - а оно само назвалось, - Саломея выпятила нижнюю губку. - Я больше не буду тебя огорчать, Семирамида.
  - Ты обозвала Буцефала жирным, - Семирамида пока оставила первый вопрос о том, что она глупая амазонка.
  
  ЖИРНЫЕ, ГЛУПЫЕ - КАКАЯ РАЗНИЦА
  
  - Не жирный Буцефал, а мощный, одни мускулы, - Саломея ответила с воодушевлением. - Ни капли в нем нет жира.
  - Глупая жирная амазонка на глупом коне, - Семирамида пропела.
  - Глупая амазонка не жирная, а конь жирный, я так сказала, - Саломея вскрикнула и приложила ладошку к ротику. - Нет, нет, совсем не так!
  - Саломея?
  - Да, Семирамида? - Саломея с готовностью потянулась к Семирамиде.
  - Ты тоже амазонка.
  - Да, Семирамида, я тоже амазонка, новая амазонка, - Саломея засияла от радости. - Ты меня простила?
  Смотри, у нас и бусы от купца Афанасия остались из зеленого амазонита.
  Мы с тобой, как две сестры, Семирамида.
  - Как две сестры? - Семирамида переспросила.
  - Ну, судья Шемяка нас поженил, поэтому мы не совсем сестры, - Саломея приготовилась к новой словесной битве.
  - Что значит, поженил нас судья Шемяка? - Семирамида направила Буцефала к реке Стикс.
  - Также как поженил купца Гарри и купца, Уолтера, Семирамида.
  - Но купец Гарри и купец Уолтер - мужчины, Саломея.
  - Они мужчины, а мы девушки, Семирамида.
  - И как это, Саломея?
  - Что как, Семирамида?
  - Как это мы поженились?
  Что из этого следует?
  - Ничего страшного и особого не следует, - Саломея махнула рукой.
  - Саломея, глаза твои предательски сияют.
  - Следует, что мы официально, по закону Микен, женаты, Семирамида.
  Все мое имущество делится между нами пополам.
  - Но у тебя не осталось имущества, Саломея.
  - Тебя больше интересует имущество, чем я, Семирамида?
  - Меня совсем не интересует имущество, Саломея.
  - Нет, так и скажи, Семирамида, что ты богатая, а я бедная.
  Так купец Гарри обвинял купца Уолтера, что Уолтер до свадьбы был бедный, а после свадьбы унаследовал половину имущества купца Гарри.
  - Вы в Микенах сошли с ума на деньгах, - Семирамида презрительно фыркнула.
  На ее фырканье отозвался фырканьем Буцефал.
  Гиппа с удивлением посмотрела на Семирамиду и на Буцефала и тоже фыркнула.
  - А вы в Фемискира сошли с ума на... - Саломея оборвала крик на высокой ноте. - Семирамида, прости меня.
  Я тебя люблю.
  Не бросай меня, пожалуйста, Семирамида.
  - Ты не вещь, Саломея, ты амазонка, - Семирамида спрыгнула с коня. - Тебя нельзя бросить.
  - Я сейчас, я мигом, - Саломея бысто быстро повторяла.
  Она сползла с Гиппы.
  Упала на четвереньки и ползала по траве: - Я запомнила, какие травки залечивают раны.
  Сейчас наберу полный рот травы, прожую и зеленой кашицей смажу раны тебе и Буцефалу.
  - Как в прошлый раз? - амазонка склонила очаровательную головку к левому плечу.
  - Как в прошлый раз, Семирамида.
  Ты охотишься, а я...
  А я забочусь о тебе.
  - Только на этот раз мы не будем ночевать около Микен, - Семирамида всматривалась в воду. - За нами могут прийти.
  - Как скажешь, Семирамида, - Саломея радостно смеялась. - Как пожелаешь, Семирамида.
  Искупаемся, подкрепимся мясом.
  Лошадки наши тоже отдохнут, искупаются, пощиплют травки.
  Мы же вместе, вместе, правда, Семирамида?
  - Вместе, - Семирамида молниеносно вскинула лук.
  Сквозь ветки раскидистого платана полетела со стрелой толстая птица.
  - Горный орел, - Саломея подхватила тушу. - Лакомство, только нужно уметь его приготовить.
  Мясо жёсткое, но полезное для заживления твоих ран, Семирамида. - Саломея старалась во всем угодить амазонке.
  - Саломея, если судья Шемяка нас поженил...
  - Семирамида, ты так говоришь, словно обвиняешь меня.
  - Я не обвиняю тебя, Семирамида.
  Я же была там и видела, как судья Шемяка безумствовал.
  - Да, он нас поженил, Семирамида.
  - Тогда кто из нас муж, а кто жена?
  - Семирамида, сама решай, кем ты хочешь быть: мужем или женой?
  - Я хотела бы, чтобы мы оставались подругами.
  - Для других мы будем подругами, Семирамида, но по закону Микен мы с тобой женаты.
  - Так кем ты себя считаешь, Саломея: мужем или женой?
  - Мне не хочется быть мужем, Семирамида.
  - И я ни за что не стану мужем, потому что мужчина - от слова муж.
  - Семирамида, давай обе будем жены.
  - Две жены?
  - Конечно, две жены, Семирамида.
  Чему ты удивляешься?
  Мы же амазонки.
  - Действительно, чему я удивляюсь, - Семирамида засмеялась. - Две жены - нормально. - Семирамида приложила пальчик к губам. - Но это наша тайна.
  
  ЧЕМ ТАЙНА ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ НЕ ТАЙНЫ
  
  - Я так люблю наши общие с тобой тайны, - во время короткой беседы Саломея успела ловко ощипать и выпотрошить орла.
  Семирамида скинула одежды и с наслаждением входила в прохладную воду Стикса.
  Саломея заворожено любовалась стройной амазонкой.
  - Семирамида, сначала ты целилась в воду, а потом орла подстрелила? - Саломея любопытствовала. - Ты увидела отражение орла в реке?
  - Я хотела подстрелить форель, - Семирамида нырнула.
  На миг поплавком поднялась над водой гладкая блестящая попка амазонки.
  - Слишком долго ее нет, - через минуту Саломея обеспокоилась и обернулась к коню: - Буцефал, Семирамида долго под водой задерживается?
  - Ржууу, - Буцефал ответил обеспокоенно.
  - Тогда я тоже поржу, - Саломея отбросила облепленную глиной тушку орла в сторону.
  Начала медленно входить в ленивые воды реки Стикс. - Я ржу, но не так хорошо плаваю, как Семирамида. - Прошла еще минута мучительного ожидания. - Словно вечность. - Саломея не решалась погружаться в воду. - Вдруг, Семирамида выплыла вниз по течению и возвращается берегом? - Саломея без особой надежды повернула головку и всматривалась в прибрежные заросли.
  Когда снова посмотрела на речку, то увидела, как к ней приближается под водой что-то стремительное и опасное.
  - Крокодил нильский! - Саломея завизжала и подпрыгнула.
  Крокодил крепко ухватил Саломею за дрожащие ноги.
  Вынырнул с большой форелью в зубах.
  - Ты, ты, ты наглая амазонка, - Саломея с трудом восстанавливала дыхание. - Я думала, что ты утонула в реке. - Саломея зарыдала.
  Она стучала кулачками по животику Семирамиды. - Гадкая, злая, недобрая Семирамида. - Я волновалась, хотела тебя спасать, но толку бы от меня было мало при спасении.
  Из меня пловчиха никакая.
  - Ты не умеешь плавать, Саломея? - Семирамида выбросила форель на берег. - Я тебя научу.
  - Только не сейчас, Семирамида, - Саломея завизжала в притворном ужасе.
  - Когда же еще, как не сейчас, Саломея?
  - Я хотела лечебную травку для твоих и Буцефала ран, Семирамида.
  - Хотела, но не собрала, набросилась на орла.
  - Мясо орла целебное, не хуже травки, - Семирамида пыталась оправдаться и вырваться из объятий Семирамиды.
  - Вода исцелила мои раны, - Семирамида смотрела в глаза Саломеи. - Иголки кустов около стены исцарапали меня.
  Кровь из ранок сочилась в воду.
  На кровь приплыли стаи рыб.
  Я не удержалась, чтобы не попробовать нам форель на обед.
  - На твою кровь форель приплыла? - Саломея проговорила, как в тумане. - Я вместе с форелью буду есть твою кровь, Семирамида?
  - Ты и так из меня выпила достаточно крови, Саломея.
  - Выпила и еще выпью, - Саломея согласилась.
  Она впилась губами в губы Семирамиды.
  - Пусть лошадки искупаются, - через пару минут Саломея переводила дыхание. - Буцефал научит плавать Гиппу.
  Я научу плавать тебя.
  - Я уже плыву, Семирамида.
  - Я чувствую, как ты плывешь, Саломея.
  Но сейчас поплывёшь по-настоящему, - Семирамида потащила подружку в глубину реки.
  - С тобой мне не страшно утонуть.
  - Со мной не утонешь, Саломея.
  Я под водой могу находиться достаточно долго.
  Долго, чтобы выплыть в нужном месте.
  Иногда из лука приходится стрелять из-под воды.
  Трудно прицелиться, но мы, амазонки, умеем попадать в цель даже с глубины реки.
  - Ты все умеешь, моя Семирамида, - Саломея поправила мокрые волосы.
  - Цепляйся за мою спину, Саломея, - Семирамида засмеялась. - Я сначала научу тебя не бояться глубины.
  На глубине ты отплывай от меня и делай над водой и под водой, что хочешь.
  Я в любой момент приду к тебе на помощь.
  
  ОНА УЧИЛА МЕНЯ ОДЕВАТЬСЯ КРАСИВО, Я НАУЧУ ЕЕ ПЛАВАТЬ ВОЛЬНО
  
  - Я знаю, - Саломея затихла.
  Она зашла со спины Семирамиды.
  Обняла ее под руками за грудь. - Семирамида?
  - Да, Саломея?
  - Ногами талию тебе обхватить?
  - Полагаю, что это будет лишним для обучения тебя настоящему плаванью, - Семирамида задумалась.
  - Я, когда убегала из племени мужчин, бесстрашно прыгнула в бурную реку, - Саломея почувствовала, как дно ушло из-под ног. - Я все же немного умею плавать.
  - Тогда была необходимость спасать свою жизнь, - Семирамида скрылась под водой.
  Над поверхностью возвышалась только головка Саломеи.
  Семирамида вынырнула, набрала воздуха. - Ты не плыла по реке, когда спасалась, ты барахталась.
  И река тебя несла, а теперь ты - неси реку.
  - Я отпускаю? - Саломея спросила и тут же разжала руки.
  "Паника, я паникую, - Саломею потянуло вниз, в манящие глубины Стикса. - Семирамида сказала, что я должна плавать, как захочу.
  Почему же я все время стремлюсь удержаться на поверхности?" - Саломея, вопреки здравому смыслу, расслабилась и ушла под воду.
  Она открыла глаза.
  Рядом плыла спокойной гибкой рыбкой Семирамида.
  Семирамида улыбнулась под водой.
  Саломея почувствовала необычайную легкость и дикий восторг.
  Она думала, что ее потянет на дно.
  Но воздуха в легких хватало на свободное плаванье без погружения камнем.
  "Я плыву под водой, - Саломея ликовала. - Семирамида рядом.
  Что может быть желаннее и прекрасней, чем владение своим телом и полет в разных направлениях, - Саломея почувствовала, что необходимо еще глотнуть воздуха.
  Она посмотрела сквозь воду на небо. - Далеко от поверхности я плыву. - Беспокойство мигом наполнило руки и ноги Саломеи каменной тяжестью. - Я не могу подняться к воздуху. - Саломея начала усиленно работать руками и ногами.
  Но не продвинулась к солнцу. - Небо остается далеко от меня, как и было".
  Вдруг, Саломея ощутила мягкое прикосновение ладоней Семирамиды к своим ягодицам.
  Небольшая помощь, толчок от Семирамиды, и Саломея уже на поверхности.
  Рядом вынырнула счастливая Семирамида.
  - Саломея, ты смелая, - Семирамида звонко рассыпала серебряный смех над хрустальной водой.
  - Я поняла свою ошибку, - Саломея умудрилась поцеловать Семирамиду в лобик. - Я начала паниковать, что не доплыву за воздухом к поверхности.
  Паника сразу потащила меня на дно.
  - Саломея, ты заметила, что паника всегда тянет на дно, даже на суше, - Семирамида поднырнула и под водой обняла Саломея за талию, чуть-чуть шутливо подтолкнула подружку.
  - Больше я не запаникую, когда ты рядом, - Саломея набрала полные легкие воздуха и опустилась к Семирамиде.
  "Волосы Семирамиды играют в воде.
  Моя Семирамида прекрасна, как река". - Саломея почувствовала в себе столько желания, столько любви к Семирамиде, что не смогла сдержаться.
  Она приблизилась, жадно впилась под водой в губы Семирамиды.
  Языки девушек встретились.
  Подруги закружились в подводном танце.
  "Ты неистовая, как разбушевавшаяся стихия, Саломея", - амазонка прокричала, когда вынырнули коротко, чтобы вдохнуть.
  Но Саломея не дала Семирамиде продолжить удивляться.
  Она набросилась на амазонку.
  Снова они ушли под воду, словно играющие в воде речные дельфины.
  Только после третьего погружения Семирамида расслабилась.
  Вода вокруг закрутилась вихрями.
  "Мне больше не нужно дышать под водой, - Саломея не желала знать, где небо, а где дно. - Я превратилась в реку".
  Саломея почувствовала, как Семирамида нежно подталкивает ее к берегу.
  Саломея выскользнула к заинтересованным лошадям:
  - Семирамида, спасибо тебе за уроки плаванья, - Саломея на четвереньках подползла к тушке орла в глине. - Мне кажется, что я - дочь морского царя Посейдона.
  - Саломея, вид сзади, - Семирамида выскочила на берег и мимоходом коснулась пальчиками спины Саломеи.
  - Нравится тебе мой вид сзади? - Саломея без сил выдохнула.
  - Конечно, нравится твой вид сзади, Саломея, - Семирамида ответила без смущения и без запинки.
  - Тогда, пока я так, ты можешь, Семирамида...
  - Я пойду купать Буцефала, - Семирамида расхохоталась. - Твоя Гиппа, полагаю, присоединится к нам.
  Но, когда мы вернемся, - Семирамида погрозила Саломее пальчиком. - Мы будем голодны, как пираты.
  - Я уже, я все, я приготовлю, - Семирамида присела на зеленую кочку и без улыбки смотрела на подругу. - Семирамида?
  - Я вся внимание, - Семирамида остановилась около Буцефала. - Саломея, ты смотришь мне вниз, словно там находятся мои глаза, - Семирамида продолжала смеяться.
  - Я говорила тебе, что после того, как судья Шемяка нас неосторожно поженил...
  - Саломея, я начинаю сомневаться, что судья Шемяка был не в своем разуме, когда поженил купца Гарри и купца Уолтера, - Семирамида повела коня к реке. - Судья не впадал в безумство, а, наоборот, он так развлекается.
  Делает вид, что на время уходит из действительности, но на самом деле он все понимает.
  Нарочно принимает судебное решение, которое кажется на первый взгляд абсурдным.
   - Ты так считаешь? - Саломея выпучила глазки.
  - Судья Шемяка спросил всех, довольны ли мы решениями суда.
  - Мы все были довольны, кроме купца Гарри, - Саломея прошептала, потрясенная предположением подруги.
  - Гарри сначала злился, но потом смирился, - Семирамида ввела Буцефала в речку.
  - Получается, что судья Шемяка всем сделал добро, которое казалось на первый взгляд проявлением его безумства?
  - Я думаю, что Шемяке либо скучно принимать одинаковые решения, либо он решил творить добро.
  - Семирамида, ты считаешь, что то, что судья Шемяка нас поженил, это добро? - Саломея смотрела на Семирамиду с надеждой.
  - Я никак не считаю нашу женитьбу, - Семирамида пожала плечами. - Она действует только для Микен.
  
  НА СЛОВА НАГРУЖАЮТ ЗАЧЕМ-ТО СМЫСЛ
  
  - Обидно, что ты не считаешь меня никем, Семирамида, - Саломея надула губки.
  - Я не сказала, что не считаю тебя никем, Саломея.
  - Но и так понятно.
  - Нет, не понятно, Саломея.
  - Все же нас поженили при свидетелях, - Саломея повторила упрямо. - Хочешь или не хочешь, но в пергаменте записано, что амазонка Семирамида и Саломея поженились решением судьи Шемяки.
  - Пергамент Микен не имеет силы в Фемискира, - Семирамида пробежала с Буцефалом по мелководью.
  - Зато пергамент Микен живет в моем сердце, - Саломея вскричала, даже подскочила. - Семирамида, по закону половина моего имущества принадлежит тебе.
  Ты сказала, что у меня ничего нет.
  Но у меня гора золота от отшельника Каверза.
  Половина золотой горы - твоя, Семирамида. - Саломея дрожала от возбуждения. - Если хочешь, то забирай все золото.
  Пусть все достанется тебе.
  - Саломея, ты же сама решила, что золото привезем в Фемискира.
  - Привезем, это означает, что мы вместе, Семирамида.
  - Я и не говорила, что мы не вместе, Саломея.
  - Дурацкий спор, - Саломея пробормотала и немного успокоилась. - Возьми мою лошадку на ваше купание.
  - Гиппа сама к нам придет, правда, Гиппа, - Семирамида обернулась к лошади Саломеи. - Ты только делаешь вид, что тебе безразлично, как я купаю Буцефала.
  Ты жадно косишь левым глазом, но в то же время не идешь к нам.
  Гиппа, можно.
  Гиппа, ко мне! - Последние слова слились с радостным ржанием Гиппы.
  Она золотой молнией влетела в воду.
  Трясла головой, поднимала вокруг себя фонтаны брызг.
  - Я начинаю ревновать Гиппу к тебе, Семирамида, - Саломея засмеялась.
  - Нет, не ревнуй, Саломея, - Семирамида едва удерживала Буцефала.
  Он хотел также, как Гиппа возмущать реку. - Гиппа держится от нас на расстоянии.
  Она показывает тебе, что купается одна, сама по себе.
  - За верность мне я угощу Гиппу крылышком орла.
  - У орла не крылышки, а крылья, Саломея.
  Крылышки у курицы.
  - Ты окрыляешь меня, Семирамида, - Саломея обрадовалась, что так удачно получилось - крылья и окрыляешь.
  "Я не должна терять голову от красоты Семирамиды, - Саломея отвернулась к огню. - Хотя, я, конечно, уже потеряла свою голову от любви к ней.
  Но все же у меня обязана оставаться частичка моей личной жизни". - Саломея выложила на траву, дымящуюся большую форель.
  Затем расколола глину на тушке орла.
  Разделила запеченное мясо на куски.
  - Я сейчас утону от голода, - Семирамида отозвалась из реки. - Уже бегу, бегу, бегу. - Семирамида подлетела.
  Схватила большой кусок форели, а второй рукой захватила ножку орла.
  - Семирамида, за столом, веди себя прилично, - Саломея напустила на себя показную строгость. - Девушка должна кушать двумя пальчиками.
  Между порциями вставлять афоризм какого-нибудь философа.
  - Ты говоришь мне о правилах на оргии, Саломея, - тонкие косточки захрустели на острых белейших зубах Семирамиды. - Я же - амазонка.
  В походе мы кушаем торопливо.
  Даже не вкушаем, как вы в Микенах, а насыщаемся быстро.
  Вдруг, из кустов выскочат наши враги?
  Нет, ужин мы не отдаем врагам.
  И не навязывай мне Микенские правила хорошего тона, Саломея, если ты за столом сидишь бесстыдно голая и еще раздвинула ноги.
  - Я голая, потому что осталась без туники, - Саломея пожала узкими плечами. - Ножки расставлены, оттого, что так удобно сидеть.
  - Смотри, как бы тарантул к тебе не заполз, - Семирамида взглядом указала, куда, по ее мнению, может заползти тарантул.
  - Тарантул? - Саломея взвизгнула и сжала колени.
  - Я ошиблась, тарантулы в этих горах не водятся, - Семирамида продолжала пировать.
  - Зачем же тогда пугаешь меня, Семирамида? - Саломея высунула язычок и опять начала раздвигать колени.
  - Я не пугаю, но предупреждаю, что тарантулов около реки сожрали змеи.
  Змеи ищут себе норки уютные, узкие, теплые...
  - Ты мне весь аппетит сбила, - Саломея завизжала и вскочила. - Впрочем, я тоже теперь амазонка, как и ты, Семирамида. - Саломея лукаво улыбнулась. - Поэтому должна принимать ваши... наши дикие амазоночьи правила - о змеях и о правилах еды. - Саломея правой рукой подхватила кусочек форели, а в левой руке зажала часть крылышка орла.
  - Я совсем забыла, - Семирамида хлопнула себя ладошкой по лбу.
  - Семирамида, не знаю, о чем ты забыла.
  - Я должна вымыть свою грудь, - Семирамида присела, аккуратно опустила недоеденное мясо на глиняные обожжённые черепки.
  - Красиво присаживаешься, красиво поднимаешься, - Саломея в восхищении цокала языком, как белка.
  - Хироко в доме суда Шемяки нагло облапил меня за грудь, - Семирамида добежала до реки, опустилась на колени и набрала глины в руку. - Теперь я должна долго стирать не только невидимый след руки скупщика, но и воспоминания о нем. - Семирамида начала яростно тереть глиной грудь.
  Натирала, смывала водой и снова оттирала.
  Затем пробежалась к зеленому лугу, набрала травки: - Белладонна, полынь, трава пастухов, лопухи. - Семирамида бормотала в неистовстве. - Все снимает, все утоляет, все заставляет забыть.
  - Семирамида, ты так усердствуешь, что у тебя единственная оставшаяся грудь отвалится, - Саломея подошла к подружке.
  - Думаю, что достаточно, - Семирамида с сомнением смотрела на грудь. - Больше ни атома скупщика Хироко не осталось на моей груди.
  - Ты знаешь об атомах? - Саломея раскрыла ротик и так застыла.
  - Я не дикая женщина, как вы любите представлять амазонок в Микенах, - Семирамида вернулась к костру. - Мы знаем, что многие вещества состоят из малейших частичек, которые называют атомами.
  Ваш философ Аристотель о них подробно писал.
  - Вы же, амазонки, не любите мужчин.
  - Но мы любим и уважаем знания.
  - Ты настолько натерла свой сосок, Семирамида, что он таращит глаз, - Саломея захихикала.
  - Сосок болит и сейчас очень чувствителен, - Семирамида предостерегающе зарычала, как волчица, которая охраняет своих волчат. - Саломея, даже не вздумай к нему притрагиваться.
  Я вижу по твоим глазам, что ты задумала.
  - Что же я задумала? - Саломея зашла со спины Семирамиды.
  - Саломея, я не посмотрю на то, что ты слабее меня.
  - Я слабее тебя, Семирамида? - Саломея прыгнула.
  Опустила ладонь на грудь амазонки. - Ты даже не можешь вырваться из моих объятий, Семирамида.
  Значит, ты слабее меня.
  - Я не могу вырваться, потому что грудь под твоей ладонью болезненно пылает.
  - Я сниму жар с твоей груди, Семирамида.
  - Я предупреждала, Саломея, - Семирамида проблеяла.
  - Ты не разжалобишь меня, дикая амазонка, - Саломея поцеловала Семирамиду в шею.
  Семирамида вскрикнула.
  Боль от ладони на груди пронзила молнией.
  - Ты умеешь достойно проигрывать, Семирамида, - издалека донесся голос Саломеи.
  - Почему я сижу на траве? - Семирамида открыла глаза.
  - Твой восторг, оттого, что я тобой заинтересовалась, Семирамида, был настолько сильный, что твой разум на миг покинул твое тело.
  Ты сползла на траву.
  - Я сползла на траву, Саломея?
  - По моим рукам сползла, Семирамида.
  - Восторг, оттого, что ты заинтересовалась мной? - Семирамида постепенно восстанавливала потерянное дыхание.
  - Конечно, ты же без ума от меня, - Саломея пожала плечами. - Только и мечтаешь, чтобы я потрогала тебя, поласкала, проявила внимание к тебе.
  - Саломея, ты маленькая мерзавка, - Семирамида махнула рукой.
  - Мы одинаковые мерзавки, Семирамида, - Саломея обгладывала косточку.
  Подняла глаза и неожиданно спросила: - Семирамида, у тебя слишком много было подруг в Фемискира?
  - Почему у меня было много подруг? - Семирамида перестала жевать.
  - Ты слишком красивая, Семирамида.
  - Каждый понимает красоту по-своему, - Семирамида обтирала мокрого Буцефала травой. - Например, купец Уолтер считает купца Гарри красивым.
  - Да ты что! - Саломея завизжала от восторга.
  - Или скупщик Хироко находит красоту в Овидии.
  - Семирамида, не уходи от моего прямого вопроса.
  - Вопроса никакого не было, Саломея.
  - По твоим обмолвкам ранее я догадалась, что ты пользовалась интересом у своих подруг.
  - Саломея, какое ужасное предположение - пользовалась интересом.
   - Снова уходишь от вопроса, Семирамида.
  - Если ты так хочешь, то да, ко мне некоторые амазонки проявляли повышенный интерес, - Семирамида выдохнула. - Я тоже начала говорить как ты, цветисто.
  - И сколько повышенного интереса было у тебя, Семирамида? - Саломея покраснела от гнева.
  - Дружба, любовь имеют свои границы, - Семирамида пропела задумчиво. - Я тоже думала, что подруг может быть столько, сколько захочешь.
  Но однажды в пергаменте прочитала из поэмы, что подруга только одна.
  Остальные - знакомые, близкие, но не подруги.
  - Я согласна с твоим пергаментом, Семирамида.
  - Не мой пергамен, а древний.
  Я же не древняя.
  - Мне кажешься древнейшей, потому что о битвах знаешь намного больше, чем я.
  - Ты тоже древняя, Саломея, - Семирамида натянула тунику. - Ты, в свою очередь, умеешь готовить, так, как я никогда не готовила пищу.
  Ты свободно плаваешь в законах больших городов.
  Я же тону в этих ваших правилах.
  - Согласна, что я тоже что-то значу в нашем походе, -Саломея забросала костер песком. - Поэтому мы не будем считать друг дружку древнейшими.
  - Не будем древнейшими, Саломея, - Семирамида поймала шутливый тон подружки.
  Запрыгнула в седло. - Саломея, пора ехать.
  - Я сейчас, я на лошадку взлечу, - Саломея начала суетиться. - Подстелю на седло мешок, чтобы не особо натирало мне.
  В мешке все равно ничего не было, кроме... - Саломея извлекла из мешка прозрачную невесомую тунику, которую воспевал купец Афанасий на базаре.
  - Ты оденешь это? - Семирамида чуть с Буцефала не упала.
  
  
  ГЛАВА 15. СЕМИРАМИДА И ИОЛАЙ
  
  - У меня нет другой одежды, - Саломея старалась не смотреть на подружку. - Я успела захватить только комбинацию.
  - Лучше бы ты взяла нам хитоны, - Семирамида засмеялась.
  - Вот сама бы и брала хитоны, - Саломея надула губки. - Комбинация больших денег стоит.
  - Только потому, что она слишком дорогая, ты взяла ее, Саломея?
  - Только поэтому, а , зачем же? - Саломея поднялась в седло. - Вру, конечно.
  Я хотела тебя соблазнять новым видом своим.
  - Меня? Соблазнять? Прозрачной туникой? - Семирамида расхохоталась. - Ничего глупее ты не могла придумать, Саломея?
  
  ГЛУПОЕ ПРИДУМЫВАЮТ, УМНОЕ - САМО СОБОЙ ПРИХОДИТ
  
  - Ничего глупее я не могла придумать, Семирамида, - Саломея ответила также ядовито, и даже язычок высунула.
  Долгое время подружки ехали молча.
  - Семирамида, а ведь ты, словно случайно, будто бы выискиваешь погоню, посматриваешь на меня, - Саломея не выдержала после оливковой рощи.
  - Я хочу убедиться, что эта тонкая кружевная комбинация не растворилась в воздухе.
  - Ты заинтересовалась, Семирамида.
  - Чем я могу заинтересоваться?
  - Заинтересовалась, любопытствуешь.
  - Саломея, я же говорила тебе в шатре торговца Афанасия, что эта комбинация не выгодная для охоты, не подходит для езды по лесам, совершенно бесполезная в бою.
  Не укрывает от холода, от жары, от назойливых насекомых и опасных колючек.
  Она не имеет смысла, Саломея.
  - Модницы, которые придумали комбинацию для соблазнения - глупые?
  - У них своя жизнь, у амазонок - иные цели, Саломея.
  - Если комбинация соблазняет искушенных, то соблазнит и амазонок, Семирамида.
  - Ты не права, Саломея, - Семирамида добавила ходу Буцефалу.
  - Не пытайся ускакать от меня, Семирамида, - Саломея догнала подружку. - Гиппа обгонит Буцефала на прямой.
  Посмотри, как она грациозна, как легка и не знает устали.
  - Зато твоя Гиппа не пробьет лбом стену и не затопчет врага.
  - Но она легко унесет меня, если мне будет угрожать опасность.
  - Бежать с поля битвы - позор для амазонки.
  - Умереть бесславно - еще больший позор для амазонки, - Саломея возразила. - Нужно вовремя уйти, собраться с силами, а потом вернуться и совершить подвиг.
  - Ты говоришь, не как смелая амазонка, Саломея, а, как трусливый мужчина.
  - Ты еще слишком наивная, Семирамида.
  - Наивная, означает - глупая?
  - Как хочешь, так и понимай свою наивность, Семирамида.
  Но под моим руководством ты поумнеешь.
  - Поумнею настолько, что стану носить прозрачные кружевные туники, которые называются комбинациями?
  - Все же моя комбинация запала тебе в сердце, Семирамида.
  - Я представляю свое сердце в комбинации, - Саломея заливисто захохотала.
  - Семирамида, хочешь? - Саломея прошептала через пять минут.
  - Не хочу, Саломея.
  - Ты даже не спросила, о чем я.
  - Не спросила, потому что ничего сейчас не хочу так, как добраться до цели.
  Но ты спрашивала меня не о цели нашего путешествия, Саломея.
  - Да, я хотела спросить - хочешь ли ты примерить мою комбинацию?
  - Хочу ли я примерить твою комбинацию? Что? - Семирамида несдержанным криком удивила Буцефала.
  "Вроде битва не намечается, - боевой конь смотрел по сторонам. - Что же хозяйка так кричит?"
  - Ты ругаешь эту замечательную прозрачную тунику, Семирамида.
  Но, чтобы ругать по-настоящему, нужно знать, о чем идет речь.
  - Я и так вижу, Саломея, о чем идет речь - о ненужной тряпке.
  Даже тряпкой не назову то, что на тебе болтается.
  - Но все же, Семирамида... - голосок Саломеи превратился в мед.
  - Что все же, Саломея? - Вода в ответе Семирамиды разбавила мед голоса Саломеи.
  - Если не попробуешь комбинацию сейчас, то не попробуешь никогда.
  - И не надо, Саломея, пробовать всякое ненужное.
  - Но ты же девушка, Семирамида.
  - Я - амазонка!
  - Я тоже амазонка, Семирамида.
  Я - новая амазонка.
  - Если амазонки увидят тебя в этой комбинации, то вряд ли согласятся, что ты новая амазонка, Саломея.
  - Может быть, наоборот, Семирамида.
  - Они посчитают, что ты поступаешь мудро, что натянула эту комбинацию?
  - Семирамида, Фемискира - не только битвы, но и праздники.
  - Намекаешь, что на праздниках, а не в битве, твоя комбинация заинтересует кого-нибудь из амазонок?
  - Не намекаю, а знаю.
  - Ты убедила меня, Саломея, - Семирамида тяжело вздохнула. - Но убедила не в том, что комбинация эта нужна амазонкам, и что она заинтересует нас.
  Убедила в том, что я девушка, поэтому любопытная.
  - Девичье из тебя светит везде, Семирамида.
  - Как-то это звучит не похвально, Саломея, что из меня светит везде.
  - Ты согласна, Семирамида?
  - Согласна, что из меня светит девичье?
  - Согласна примерить комбинацию?
  - Примерю, но только из-за того, что ты меня заинтересовала, Саломея.
  И, чтобы ты больше не приставала ко мне с комбинацией.
  - Не приставала с комбинацией или в комбинации?
  - Слезай, снимай, - Семирамида ласточкой слетела с Буцефала.
  Скинула с себя тунику.
  - Я сходить с Гиппы не буду, - Саломея сняла комбинацию. - Слезать, потом снова залезать.
  Я на тебя сверху полюбуюсь, Семирамида.
  - Саломея, признаюсь, что ты мне понравилась в этой прозрачной тунике, - Семирамида захихикала. - Ты выглядела необычно.
  А необычное притягивает.
  - Ты любишь необычное, Семирамида?
  - Нет, я люблю обычное, Саломея, - Семирамида тут же отказалась от своих слов.
  Она осторожно натянула комбинацию.
  - Семирамида, Семирамида, у меня нет слов, - Саломея вскрикнула и приложила ладошку к губам.
  - Нет слов, потому что я выгляжу ужасно в прозрачной накидке?
  - Нет слов, потому что ты стала другая, еще более, и...
  - То есть теперь я обнаженная уже буду не так красива, как в твоей комбинации? - Семирамида склонила головку к левому плечу.
  - Обнаженная ты будешь еще красивее, - Саломея пролепетала с жаром, - но в комбинации ты другая.
  - Разве? - щёчки Семирамиды порозовели от смущения.
  "Что со мной происходит? - Семирамида в волнении теребила край туники. - Какая-то прозрачная дорогущая тряпочка завладела мной?"
  
  МЫ УПРАВЛЯЕМ КОНЯМИ, ОДЕЖДА УПРАВЛЯЕТ НАМИ
  
  - Семирамида, ты обязана увидеть себя со стороны.
  - Как же я увижу себя со стороны, если я еще живая?
  - С лошади я вижу озеро слева, - Саломея указала рукой. - Полюбуйся на свое отражение в зеркальной глади озера.
  Я пока здесь придержу лошадок, а то они ринутся за тобой.
  Продираться голой через колючки мне не хочется
  И лошадей надо пожалеть.
  - Саломея, ты считаешь, что я должна посмотреть на себя со стороны в новой тунике? - Семирамида прищурила глаза.
  - Ты обязана сделать это для себя, Семирамида, - Саломея согласно кивнула очаровательной головкой.
  - Я уже не сержусь на тебя, Саломея, что ты приставала ко мне с этой комбинацией, - Семирамида повернулась и легко побежала в сторону рощицы около озера.
  - Семирамида, ты держишь мое сердце в своих ладонях, - Саломея прокричала в спину амазонки.
  Семирамида не обернулась.
  "Приятно-то как, - Семирамида смеялась всем телом. - Саломея добрая, мир добрый.
  А эта комбинация - словно ее нет, словно я обнаженная, но в то же время и одетая.
  Будто тонкая паутинка тумана меня окутывает. - Семирамида направилась к просвету между деревьями. - Главное сейчас не порвать тончайшую тунику о кустики". - Семирамида тщательно выбирала прогалины.
  Наконец, оказалась около чистейшего озера.
  С нетерпением зашла в воду по колени и ждала, когда рябь успокоится.
  - Неужели, это я? - Семирамида приложила ладошки к щекам. - Саломея права.
  Я в этой замечательной комбинации стала другая.
  Что теперь скажет обо мне Главка?
  Как на меня посмотрит Антиопа? - Семирамида не могла глаз отвести от своего отражения в озере.
  Вдруг, она почувствовала за спиной жаркое дыхание.
  - Саломея, я поражена, - Семирамида обернулась, чтобы рассказать подружке о своем восторге по поводу чудесной прозрачной туники. - Э.... - Вырвался крик.
  Сверху упала сеть.
  Семирамида забилась в сети, словно раненая рыба.
  - Иолай, - раздался густой голос. - Будь осторожен с амазонкой.
  Слишком дорогая туника на ней.
  - Я знаю, Гера, что туника слишком дорогая, - золотокудрый возлюбленный и возница Геракла Иолай опутывал и опутывал Семирамиду сетью. - Эта туника называется комбинацией.
  "Что же я наделала? - Семирамида старалась дышать ровно. - Увлеклась новой тряпкой и проиграла войну.
  Ушла к озеру и даже забыла взять с собой лук и меч.
  Может быть, и хорошо, что забыла об оружии.
  Все равно не успела бы выхватить меч или наложить стрелу на тетиву.
  Мужчины коварны, они нападают со спины.
  Во всем дурацкая туника виновата".
  - Гера, помоги мне вытащить Семирамиду на берег, - Иолай заныл. - Я утонченный, нежный, а ты мощный, как Эриманфский кабан.
  - Почему, как Эриманфский кабан, а не как Немейский лев? - Геракл поднялся могучей горой. - Немейский лев звучит более гордо, чем кабан.
  - Зато кабан опаснее, - Иолай ткнул пальчиком в бедро Семирамиды. - Лев сам по себе страшен.
  Кабана привыкли видеть на блюде или на рынке в мешке.
  Поэтому кабан на свободе устрашающ.
  - Тогда я похож на Каирского быка, - Геракл играл бицепсами.
  Мышцы его перевивались золотыми змеями.
  "По-своему, по-мужски Геракл необычайно прекрасно сложен, - Семирамида кусала губы. - Я ненавижу его, но признаю его идеальные пропорции.
  Еще бы - сын бога.
  Мощь и грация Гераклу достались в наследство от Зевса.
  Не сам же он свое тело сотворил в постоянных боях и тренировках.
  Иолай простой мужчина, поэтому тонкий, слабый, но все же гибкий, как Гермес, друг скупщика Хироко. - Семирамида прокусила губу до крови. - О чем я думаю, когда надо спасать Саломею.
  Она в опасности".
  - Саломея, беги! - Семирамида закричала изо всех сил.
  Ее отчаянный крик отразился от глади озера и ушел в небо.
  
  НЕБО И ОЗЕРО ОДИНАКОВЫЕ
  
  - Подруга спасает подругу, - Геракл загрохотал хохотом.
  Иолай тонко захихикал.
  - Твоя Саломея умчалась, как только издалека увидела нас, - Геракл опустил Семирамиду на траву. - Ускакала на лошади царицы Клеопатры.
  Твой боевой конь, Семирамида, покорно поскакал за ними.
  Я думаю, что он влюбился в Гиппу.
  Сбежала твоя подружка, бросила тебя в беде.
  - Саломея умчалась? - Семирамида выдохнула радостно. - Что же ты, Геракл, герой, который несколько дней или недель гнался за Керинейской ланью, не побежал за моей подружкой?
  "Зачем я подкидываю Гераклу хорошую идею, чтобы он догнал Саломея? - Семирамида вздрогнула. - Делаю ошибку за ошибкой.
  Неужели, комбинация, эта прозрачная туника лишила меня разума?"
  - Керинийская лань - почетно, - Геракл стал снимать сеть с Семирамиды. - А бежать за простой смертной девушкой - не имеет смысла.
  Тем более что все начнут чесать языки: Геракл за бабами бегает.
  - Геракл не бегает за бабами, - Иолай с любовью посмотрел на своего кумира.
   - Иолай, я подержу Семирамида за ногу, а ты забирай себе ее тунику, - клещи руки Геракла сжали лодыжку Семирамиды.
  - Ты, герой, знаешь мое имя и имя моей подруги? - Семирамида ядовито произнесла "герой".
  По крайней мере, ей хотелось, чтобы звучало ядовито.
  - И тебя, и Гиппу, и Буцефала, и Саломею, - Геракл не стал возражать.
  - Гера, держи крепче, а то амазонка дернется и порвет тончайшую замечательную комбинацию, - Иолай пытался бережно стянуть с Семирамиды прозрачную тунику.
  - Разве может кто-нибудь держать крепче, чем я? - от голоса Геракла задрожали верхушки могучих платанов.
  - Иолай, как я выгляжу? - Иолай быстро переоделся в комбинацию.
  Расставил руки широко в стороны, словно крылья распахнул.
  - Ты выглядишь, как запечённая косуля, - Геракл облизнул губы.
  - Запеченная косуля - твое любимое лакомство, малыш, - Иолай захихикал. - Для меня огромный комплимент, что ты сравнил сейчас меня с запеченной косулей.
  - Малыш? Геракл - малыш? - Семирамида спросила с усмешкой.
  Она, наконец, когда руки стали свободные, прикрыла ладонями все, что хотела и смогла.
  - Можешь не скрывать свою наготу от нас, - Иолай топнул тонкой ножкой.
  От его топота не дрогнула даже самая хилая травинка. - Ты нам, как девушка, не интересна.
  - Извини, Иолай, что я не могу быть для вас интересной, как мужчина, - Семирамида попыталась подняться.
  - Что она сказала? - Геракл повернул точеную голову, словно мраморную, к другу. - Вернее, я слышал, что амазонка сказала, но не понял ее смысл.
  - Амазонка Семирамида пытается шутить, - Иолай с презрением поднял ногу.
  Хотел пнуть Семирамиду.
  Но амазонка, несмотря на то, что ее нога зажата в ладони Геракла, увернулась.
  Семирамида в свою очередь схватила Иолая за лодыжку и резко дернула на себя.
  Возница Геракла упал на ягодицы.
  - Комбинация, комбинация не пострадала, - Иолай провел рукой по груди. - Я ловко не свалился на спину.
  А тебе, Семирамида, я припомню. - В глазах Иолая загорелись огоньки мести.
  - Я сам припомню амазонке, - Геракл легко приподнял Семирамиду.
  Он завел ее руки за спину и ловко быстро связал запястья кожаным шнурком.
  - Я - ваша пленница? - Семирамида посмотрела по сторонам.
  - А ты как считаешь? - Иолай спросил визгливо.
  Но больше не делал попыток приблизиться к опасной амазонке.
  - Я полагаю, что два мужчины, вернее один мужчина и еще половина мужчины, решили на мне показать свою удаль.
  "Смогу ли я убежать от них? - Семирамида думала с тоской. - Вряд ли.
  Со связанными руками далеко не убегу.
  Геракл все равно меня догонит, неутомимый.
  Зачем я ему?"
  - Зачем я тебе, Геракл, - Семирамида спросила сразу о том, о чем только что подумала.
  - Зачем мне я расскажу чуть позже, - Геракл расправил могучие плечи.
  Плечами загородил и лес, и реку Стикс и небо.
  - Маленькие мужские тайны? - Семирамида хотела вывести Геракла из равновесия.
  - Не тайны, а лень сейчас языком болтать, - Геракл принюхался: - Иолай, я чую запах жаркого. - Ноздри героя затрепетали.
  Иолай стал обнюхивать Семирамиду, но начал почему-то снизу.
  - От амазонки пахнет форелью запеченной и гусем.
  - Не гусем, а орлом, - Семирамида отступила от настырного Иолая. - Я и Саломея только что покушали славно.
  - Где? - Геракл заревел.
  Река от его рыка вышла из берегов.
  - Там еще осталось от вашей трапезы? - Иолай спросил более конкретно.
  - Две хрупкие беззащитные девушки не осилят целого запеченного орла и огромную речную форель, - Семирамида попробовала на прочность путы.
  - Не пытайся убежать, амазонка, - Геракл поднял голову. - Я догоню тебя быстро.
  Ты же не Керинейская лань.
  - Геракл догонит, или догонит тебя его дубина.
  - Не хотела бы я оказаться под дубиной Геракла, - Семирамида отвела взгляд.
  - Веди к остаткам вашей трапезы, - снова гром с неба.
  - Герой будет доедать за двумя девушками? - Семирамида усмехнулась.
  - Герой будет пожирать свою добычу, - глаза Геракла полыхнули лесным пожаром.
  "Не меня ли Геракл собирается съесть? - Сердце Семирамиды покрылось коркой льда. - Нашел игру - амазонками ужинать".
  - Семирамида, указывай мне дорогу к вашей еде, - Геракл легко забросил Семирамиду на левое плечо.
  Придерживал девушку каменной рукой.
  - Гера, фу, - Иолай брезгливо сморщил небольшой носик. - Ты тычешь ягодицами амазонки в мое лицо.
  - Тогда беги впереди меня, Иолай, - Геракл вдоль берега рванул так, что у Семирамиды засвистел ветер в ушах.
  - Гера, так не честно, - далеко сзади донесся обиженный вопль Иолая.
  - Догонишь, Иолай, - Геракл захохотал.
  От его смеха Семирамида сотрясалась, будто ее везли в повозке по каменистой дороге.
  - Туда, еще левее, - Семирамида думала сейчас только о том, как не разбить голову о деревья, которые проносились мимо.
  - Здесь, - Семирамида закричала.
  - Это? - Геракл небрежно сбросил амазонку на землю. - Это все, что осталось?
  - Разве мало? - Семирамида удивилась. - Здесь еды хватит на три твоих Иолая.
  - Иолая моего не тронь, - Геракл мигом доел изрядную порцию орла с речной форелью.
  "Хорошо ли я поступила что указала Гераклу и его вознице место, где мы отдыхали с Саломеей? - Семирамида спохватилась запоздало.
  Может быть, Саломея устроила здесь засаду на моих врагов? - Семирамида подумала и сама не поверила себе. - Почему Саломея сбежала, когда увидела Геракла?
  С другой стороны, она не могла бы его осилить.
  Но тогда почему, криком не предупредила меня об опасности? - Семирамида поднялась.
  Внезапно острая, как укус осы, мысль ударила в мозг. - Может быть, Саломея обманывала меня?
  Она придумала любовь.
  Саломея в Микенах ночью подала монету Гераклу, который играл нищего.
  Что мешало Саломее вступить с Гераклом в сговор против меня?
  В Микенах Геракл меня не схватил, а подождал, пока мы сбежим за границы города.
  Здесь Саломея продала меня, а сама ускакала с моим Буцефалом.
  Почему бы и нет? - Семирамида прогоняла от себя гадкие мысли.
  Вспоминала чистый, светлый, любящий взгляд Саломеи. - Нет, Саломея была искренней со мной.
  Она не могла меня предать и продать. - Семирамида спорила сама с собой. - Почему же она не могла обмануть меня?
  Она из Микен, и хвасталась, что знает все хитрости больших городов.
  Что в больших городах все построено на лжи и предательстве". - Семирамида почувствовала, как кровь отхлынула от головы.
  
  ПРЕДАТЕЛЬСТВО ПОДКРАДЫВАЕТСЯ ТИШЕ, ЧЕМ САМЫЙ ОПЫТНЫЙ ВРАГ
  
  - Геракл, развяжи мне руки, - Семирамида прошелестела сухими губами.
  - Не сбежишь? - Геракл заглянул в глаза амазонки. - Не сбежишь. - Сам ответил на свой вопрос.
   - Не к кому бежать, - Семирамида опустила очаровательную головку:
  "Действительно, некуда бежать, - Семирамида повторила мысленно. - В Фемискира к амазонкам - без пояса Ипполиты я не имею права.
  Спасать Саломея нестись?
  Вроде бы, Саломея сама себя спасла".
  - Амазонка, поймай мне форель, много форели, - Геракл доел остатки орла и рыбы.
  Даже косточки перемолол острыми зубами. - Мне нужна пища и фосфор для ума.
  В рыбе много фосфора, а в костях - кости.
  - Как же я поймаю много рыбы? - Семирамида всматривалась в противоположный берег реки.
  
  ПОПЫТКА УБЕЖАТЬ - НЕ ПЫТКА
  
  - Если смогла поймать одну форель, то поймаешь и сто форелей, - Геракл развязал руки Семирамиды.
  - Пусть твой Иолай ловит для тебя еду, - Семирамида растирала запястья.
  - Иолай слишком нежный для работы, - лицо Геракла осветила блаженная улыбка. - Когда он добредет до озера, то свалится без сил и будет плакать.
   К его приходу должна быть готова еда.
  - Прислуживай своему дружку сам, - Семирамида демонстративно присела на песочек. - Ты же льва можешь завалить легко.
  Быка за рога ломаешь.
  Керинийскую лань догнал.
  Стимфалийских птиц погубил.
  Одного Немейского льва вам на ужин хватит.
  - Ты вспоминаешь мои подвиги, амазонка? - Геракл расправил плечи, которые и расправлять не нужно.
  Плечи и так загораживали горизонт.
  - Разве это подвиги, Геракл?
  - Что же это еще, если это не подвиги, амазонка?
  - Убить животное, или беззащитную Лернейскую гидру - никак не подвиг для сына бога.
  - Как же не подвиг, если никто с этими чудовищами, кроме меня, не мог справиться?
  - Ты силен, потому что сын Зевса, ты бессмертен по этой же причине, Геракл.
  Для тебя не составило труда.
  И никакой опасности для твоей жизни бедные кабанчики и львята не представляли.
  Кстати, почем твой отец Зевс не захотел сам справиться с гидрой, кабаном, львом?
  Почему он перекладывал - так называемые - подвиги на твои хрупкие, по сравнение с его, плечи?
  Зевс слишком занят своими пирами, чтобы отвлекался на каких-то львов и Гидр?
  - Ты так говоришь из ненависти к Зевсу и зависти ко мне, хрупкая амазонка.
  - Я так говорю из презрения к тебе, каменный Геракл.
  - Я пока тебе ничего плохого не сделал.
  - Ты мне угрожаешь, Геракл?
  - Разве я могу угрожать букашке?
  - Ты убил царицу амазонок Ипполиту.
  - Не смей при мне упоминать имя Ипполиты, - в гневе Геракл так ударил кулаком по земле, что образовался разлом в земной коре.
  - Пожалуй, я пойду, рыбку половлю, - Семирамида вздрогнула.
  - Сначала посмотри и ужаснись моей мощи, Семирамида, - из глаз Геракла вылетали черные молнии.
  Геракл быстрее Керинейской лани влетел в воды спокойной до его появления реки.
  Руки и ноги Геракла работали, как крылья.
  Река Стикс в ужасе перед героем отступила.
  Образовался проход с водяными стенами.
  Обнажилось дно с камнями и удивлёнными пучеглазыми рыбами.
  Геракл добежал по проходу до противоположного берега.
  Затем также быстро вернулся.
  Река облегченно выдохнула и сомкнула воды прохода.
  - Гусей гонял? - Семирамида делала вид, что ей ужасно смешно.
  
  НА САМОМ ДЕЛЕ МНЕ УЖАСНО СТРАШНО
  
  - Я показал, что догоню тебя, если ты задумаешь сбежать, - Геракл ударил кулаком в барабанную грудь.
  Раздался удар, словно Луна билась головой об Олимп.
  - Ты же был уверен, что я не сбегу от тебя, Геракл.
  - Я и сейчас уверен.
  - Тогда я пошла за рыбкой? - Семирамида склонила головку к правому плечу.
  - Не за одной рыбкой, амазонка, а за всеми рыбами Стикса.
  - Ты назначаешь мне подвиг, Геракл?
  - Подвиги для меня, а ты только обслуживаешь героя.
  - Великие слова великого мужчины, - Семирамида усмехнулась. - Мне нужно копье, чтобы нанизывать форель.
  - Возьми копье, - Геракл вырвал с корнем тонкое деревцо.
  Зубами быстро быстро заострил край. - Этим копьем ты мне вред не причинишь, амазонка.
  А рыбу им подцепишь легко.
  - Если этим копьем не причиню тебе вред, Геракл, то чем могу причинить тебе вред?
  - Своей болтовней женской ты причиняешь мне вред, амазонка, - брови гиганта сошлись вместе.
  - Хорошо тебе отдохнуть на берегу, Геракл, - Семирамида осмотрела копье. - Отдыхай, пока девушка работает на тебя. - Семирамида прыгнула в воду.
  Несколько секунд ждала грохота и гнева Геракла.
  Вот-вот он снова разделит реку.
  Но Геракл не бушевал.
  "Наверно, подумал, что я серьезно ему сказала, - Семирамида нырнула.
  Приятная прохлада остудила не только тело, но и мысли. - Первый вопрос - зачем я Гераклу.
  Второй вопрос - что он собирается со мной сделать.
  Третий вопрос - зачем Саломея меня предала.
  Ни на один вопрос я не нахожу ответ.
  Сбежать или не сбежать - это не вопрос.
  Бежать надо.
  Но только тогда, когда Геракл потеряет бдительность.
  Сейчас он только и ждет, чтобы заломить мне руки за спину и показать свою удаль.
  Засчитают ли историки Гераклу подвиг, если он меня заломает?
  Наверно, запишут его очередным подвигом.
  Назвали же подвигом то, что Геракл убил Ипполиту.
  В любом случае я должна наловить рыбы и усыпить сытным ужином не только Геракла, но и его возницу Иолая. - Семирамида наметила небольшую рыбину. - Своим грохотом Зевс всю рыбу распугал".
  Все же Семирамида ловко находила форель, и не только форель.
  Через несколько минут на берегу блестели чешуей двадцать больших рыб.
  - Мало, слишком мало, - Геракл неистовствовал на пляже.
  - У меня больше нет сил, - Семирамида вышла к рыбе. - Я пока плавала, Геракл, вспомнила, как ты речку испугал.
  Почему бы тебе еще не погрохотать на реке?
  Ты будешь глушить рыбу ударами кулаков.
  Я же стану ее собирать за тобой.
  - Я не раз отмечал роскошный образ жизни моей матери, - Геракл почесал каменные плиты мышц живота. - Теперь понимаю, что вы используете мужчин, чтобы получить роскошь.
  - Форель - не роскошь, а средство пропитания.
  - Для кого и форель - роскошь, - гигант не стал противиться предложению Семирамиды.
  Он подошел к берегу реки.
  Птицы в испуги убрали головы под крылья.
  Вода затихла в предчувствие беды.
  Камыши попытались спрятать головы в листве.
  - Бабах! - Геракл кулаком ударил по мелкой воде.
  По реке пробежала ударная волна.
  Ошарашенный оглушенный Стикс встал на дыбы.
  И выплеснул к ногам Геракла гору морских водорослей, рыбы, водяных черепах, змей.
  - Ого, крокодил, - Геракл пришел в восторг.
  Наступил левой ногой на хост несчастного животного.
  Двумя руками Геракл разорвал пасть крокодила.
  - Не повезло крокодилу встретиться с героем, - Семирамида с неприязнью отошла к дубу.
  - Огромный, наверно из Нила заплыл, - Геракл казался довольным.
  - Еще один твой подвиг, Геракл.
  - Подвиг будет, когда я это все зажарю и съем, - Геракл вырвал с корнем засохший тысячелетний дуб.
  Сломал сучья, ствол разбил на поленья.
  Затем герой стукнул булыжником по булыжнику.
  Искры полетели во все стороны.
  - Гера, ты мне волосы поджег, - из кустов раздался дикий визг Иолая.
  Утонченный мужчина с криками боли и отчаяния бросился в реку.
  - Что ты в кустах делал, Иолай? - Геракл спросил добродушно.
  - Я не делал, я подходил, - Иолай мокрый вышел на берег. - Подошел и вижу огонь в глазах, а потом огонь на голове.
  - Главное, что в сердце у тебя огонь, Иолай, - Геракл бросал в огонь рыбу, водоросли и все, что можно съесть в запеченном виде.
  Крокодил занял почетное место в костре.
  - Моя комбинация, - Семирамида смотрела на странно одетого Иолая. - Зачем ты, мужчина, надел женскую прозрачную тунику?
  - Я в ней восхитительно выгляжу, - немного обугленное лицо Иолая засветилось гордой улыбкой. - Вы, глупые женщины, думаете, что мир принадлежит вам.
  Что все красивое только для вас создано.
  Нет, красивое в природе - только для мужчин.
  Самец всегда выглядит ярче, чем самка, - Иолай крутился, показывал себя со всех сторон в прозрачной сетчатой комбинации. - Гера, как я выгляжу для тебя?
  - Ты выглядишь, как жареный критский бык, Иолай
  - Я рад, что понравился тебе, Гера.
  - Ты всегда был моей душой, Иолай.
  - Вы пока поговорите по душам, а я пойду? - Семирамида сделала шаг к лесочку.
  - Почему ты так расстроен, Иолаюшка? - Геракл схватил Семирамиду за ногу и привязал амазонку к Иолаю.
  - Гера, немедленно убери ее от меня, - юноша завизжал.
  - Для того, чтобы она не сбежала, - Геракл пояснил.
  - То сбегу, то не сбегу в твоем понимании, Геракл, - Семирамида засмеялась. - Ты определись: бежать мне, или оставаться у погребального костра.
  - Почему костер погребальный? - Геракл растянул губы.
  - Потому что для рыбы и крокодила он стал погребальным, - Семирамида отстранилась от Иолая настолько, насколько позволял кожаный ремень.
  - Амазонки ненавидят мужчин, - Геракл не удержался и выхватил обугленную, непропеченную форель из огня.
  Разрывал ее могучими руками. - Иолай, ты не любишь женщин.
  Вы вдвоем прекрасно будете вместе связанные.
  - Гера, - Иолай угрожающе запищал.
  - Только до конца ужина, Иолай, только до конца ужина, - Геракл проглотил рыбу. - Потом я посажу амазонку в клетку.
  - Почему бы сейчас ее в клетку не посадить? - Иолай захныкал.
  Но, очевидно, что хорошо изучил характер своего могучего друга, поэтому не стал особо спорить.
  - Потому что я сейчас занят ужином, а не клеткой, Иолай, - хруст разгрызаемых рыб наполнил лес. - Связал вас из-за того, что после моего рассказа амазонка может потерять всякий страх.
  Побежит, не испугается моей дубины в спину.
  - Что же ужасного ты мне скажешь, Геракл, отчего бесстрашная амазонка понесется под дубину? - Семирамида почувствовала, как холод беспомощности тонкими ледяными струйками пробирался между лопатками.
  
  СТРАШНО НЕ ТО, ЧТО Я НЕ МОГУ УБЕЖАТЬ, СТРАШНО, ЧТО Я НЕ МОГУ ВОЕВАТЬ
  
  - Я расскажу тебе о своих подвигах, амазонка.
  - Спасибо, не нужно.
  Я уже наслышана о твоих, так называемых подвигах, Геракл.
  - Я и не спрашиваю тебя, Семирамида, нужно тебе или нет, я просто расскажу.
  - Расскажи ей, расскажи о себе, Гера, - Иолай перестал хныкать.
  Он влюбленными глазами смотрел на своего героя.
  Семирамида почувствовала себя одной во всем мире.
  "Саломея на меня тоже смотрела с любовью.
  И чем ее смотрение и любовь ко мне закончились?
  Может быть, Саломея - лицедей, комедиант, поэтому умеет изображать и любовь, и чувства?
  На самом деле внутри нее только камни и песок".
  
  
  ГЛАВА 16. СЕМИРАМИДА С МУЖИКАМИ У КОСТРА
  
  - Моим девятым подвигом был поход в вашу страну амазонок за поясом Ипполиты, Семирамида, - Геракл принялся за обугленного крокодила. - Ипполита носила этот пояс, как символ своей власти над всеми амазонками.
  Хорошо ли это, Семирамида? - Геракл испытующе смотрел на Семирамиду.
  
  ПОЧЕМУ ГИГАНТЫ КАЖУТСЯ ГЛУПЫМИ?
  
  "Во взгляде Геракла нет ни капли тупости, - Семирамида задрожала под пронизывающим взглядом. - Сын бога не может быть глупым".
  - Я не считаю подвигом убить женщину, - Семирамида ответила твердо. - Я уже об этом говорила тебе, Геракл.
  - Я не об убийстве спросил, - Геракл задумался.
  Жир с лапы крокодила стекал на землю. - Хорошо ли это, что Ипполита показывала вам свою власть?
  Она же - амазонка, как все вы.
  Вы же равные, не так ли?
  - Не так ли, - Семирамида сжала губы.
  - Дочь Эврисфея Адмета, жрица богини Геры, непременно хотела получить пояс Ипполиты.
  - Богиня Гера - женщина, - Семирамида взглянула на Иолая: - Иолай, почему же ты называешь славного богатыря Геракла Герой?
  - Кто обзывается, тот сам так называется, - Иолай покраснел.
  - Я не слышу в твоих словах боли, Иолай, - Семирамида хотела вывести юношу из состояния относительного спокойствия.
  - Ты узнаешь боль, амазонка, - Иолай заскрипел зубами. - Я обещаю тебе боль неслыханную.
  - Ой, как страшно, - Семирамида округлила глаза. - Боль неслыханную и невиданную, Иолай?
  Да что ты знаешь о боли?
  - Ты, конечно, знаешь о боли больше, Семирамида, - Геракл сытно рыгнул. - Тебя же бросила любимая твоя подруга, на которую ты надеялась.
  - Неприятно осознавать, что меня рассматривают, как приложение к луку и стрелам, а не как человека, - Семирамида глухо отозвалась.
  - Поэтому ты должна осознавать, что даже я испытываю боль, Семирамида, - Геракл грозно сверкнул очами. - Чтобы исполнить желание дочери, царь Эврисфей послал меня за поясом Ипполиты.
  Я собрал небольшой отряд героев из Микен.
  Мы отправились в плаванье на корабле.
  - От Микен до Фемискира совсем близко по суше, - Семирамида даже подпрыгнула. - Тебе удалось удивить меня, Геракл.
  И, кстати, разве существуют герои, кроме тебя?
  - Их называют героями, а я называю своими помощниками, - Геракл сморщил лицо, словно проглотил сто лимонов. - Тесей чего стоит...
  На корабле мы поплыли, потому что так величественнее.
  Каждый подвиг должен быть хорошо подготовлен.
  Иначе он не будет считаться подвигом.
  Кто назвал бы мой поход подвигом, если бы я один пришел в Фемискира, дубиной сокрушил бы ваши дворцы прекрасные, а затем с убитой Ипполиты снял бы пояс.
  Нет, сначала нужно привлечь народ на базарной площади в Микенах.
  "Славный Тесей закупает продовольствие мешками". - Народ на базаре заинтересовался бы.
  "Куда направляется Тесей?"
  "Тесей и главные герои с ним".
  "Говорят, что царь Эврисфей посылает Геракла к амазонкам".
  "Чтобы амазонки родили от них героев?"
  "Нет, чтобы Геракл в кровопролитном бою добыл пояс царицы амазонок Ипполиты"
  "Геракл - герой!"
  "Несомненно, что убийство Ипполиты добавит ему подвигов".
  "Да, славному Гераклу палец в рот не клади".
  О нас бы заговорили.
  К походу было привлечено избыточное внимание.
  Скажу честно, с открытой душой, Семирамида, - Геракл молотом кулака ударил себе в грудь.
  С ближайшего дерева от грохота замертво упала гигантская обезьяна. - После подобного начала, любое деяние запишут в подвиг.
  - Тебе так нужны подвиги, Геракл? - Семирамида разломила небольшую рыбку.
  Вдыхала жаркий влажный аромат горячего мяса.
  - Геракл жить без подвигов не может, - Иолай с гордостью ответил за Геракла: - Семирамида, дай рыбки.
  - Сам возьми с углей, Иолай.
  - Но у тебя уже в руках есть форелька, амазонка.
  - Моя рыба, моя добыча, Иолай, - Семирамида продолжала удивляться назойливому нытью друга Геракла.
  - Ты же ее целиком не съешь, амазонка.
  - Не съем целиком, Иолай.
  - Половину не выбрасывай, а мне подари, Семирамида.
  - Возьми целую рыбину, Иолай, - Семирамиде стало интересно поведение Иолая.
  Она ногой подтолкнула к привязанному к ней Иолаю целую запеченную форель.
  - Целую не хочу, мне половинка нужна, - нытье Иолая продолжалось. - От целой рыбки потолстею, наберу лишний некрасивый вес.
  - Возьми от целой рыбину половинку, Иолай.
  - За целой нужно наклонятсья, затем разделывать ее, - Иолай страдал.
  - Ты хочешь, чтобы я за тебя, Иолай?
  - Что ты можешь, никчемная амазонка, за меня сделать? - Иолай презрительно захихикал.
  - Например, я могу поднять рыбу и разломить, а ты не можешь Иолай.
  - Ужасное двуличие, амазонка.
  - Не скрывай за пустыми словами свою несостоятельность, Иолай.
  - Ага, - Иолай изловчился и выхватил из рук Семирамиды половину рыбы.
  Жадно засовывал дымящееся мясо в рот. - Я обманул тебя, амазонка, перехитрил.
  И кто теперь из нас умнее?
  Я воспользовался трудами твоими, Семирамида.
  - Конечно ты умнее, Иолай, - Семирамида была потрясена.
  "Я знала, что мужчины коварны, изнежены, себялюбивы, жестоки и глупы.
  Но не догадывалась, насколько глубоко они испорчены".
  - Я съел то, что ты приготовила для себя.
  - Я не могу тебе ответить подобным жестом, Иолай.
  - Да, амазонка, ты не съешь то, что я приготовил, Семирамида.
  Потому что я ничего не приготовил!
  - Правда, мой друг Иолай очень умный? - шутка настолько понравилась Гераклу, что деревья и река минут пять сотрясались от его хохота.
  - Вы оба одинаково умные, Геракл и Иолай, - амазонка старалась скрыть гримасу отвращения.
  
  НЕ ТОТ УМНЫЙ, КТО УМНЕЕ, А ТА УМНАЯ
  
  - Вернемся к моему девятому подвигу, - Геракл вытер слезы смеха.
  - Ты убьешь меня, как убил Ипполиту, Геракл? - Семирамида наедалась впрок. - В этом заключается твой подвиг?
  "Неизвестно, когда покушаю в следующий раз.
  И покушаю ли..."
  - Убью, но не как Ипполиту, - Геракл кивнул точеной мраморной головой.
  "Теперь я знаю конец свой, но не догадываюсь о причине", - Семирамида натянуто улыбнулась.
  - Ты направляешься в Вавилонию, к царю Навуходоносору, - Геракл прожигал Семирамиду испепеляющим взглядом.
  - Мужчина, вы на меня так смотрите, что дыру во мне выжжете, - Семирамида замерла.
  - По пророчеству Антиопы ты должна отнять у Навуходоносора пояс Ипполиты.
  Но я не допущу, потому что пояс принадлежит мне.
  - Откуда ты узнал, Геракл? - Семирамида с трудом разлепила губы. - О моем походе было известно только мне одной.
  Антиопа после пророчества ничего не помнила.
  Я же никому не говорила.
  - Может быть, во сне проговорилась? - Иолай захихикал. - Ты же спала со своей подружкой Саломеей.
  - Саломея во сне услышала от тебя о поясе Ипполиты и рассказала мне о том, куда ты тайно пробираешься и зачем? - Геракл не утверждал.
  Он как бы спрашивал Семирамиду.
  - Или другой вариант, Геракл, - Семирамида не желала, чтобы Саломея оказалась виновата.
  "Пусть Саломея испугалась Геракла и сбежала с конями и моим оружием.
  Пусть Саломея поступила нечестно по отношению ко мне, которую она называла любимой.
  Но выдать мою тайну?
  И кому?
  Гераклу?
  Он же сражался с амазонками и убил нашу царицу".
  - Какой другой вариант, амазонка? - Геракл приблизил свое лицо к лицу Семирамиды.
  - От тебя крокодилом воняет, Геракл, - Семирамида зажала носик двумя пальчиками.
  - А ты пахнешь страхом, амазонка, - Иолай выпятил нижнюю губу.
  - Нечего ко мне принюхиваться и вынюхивать, Иолай, - Семирамида провела ладонью по единственной груди.
  - Ты веришь мне, Семирамида? - Геракл отстранился.
  - Я думаю, что ты узнал от своего родственничка, от папочки, Геракл, - Семирамида догадывалась, что ее слова могли разозлить вспыльчивого гиганта. - Зевс подсказал тебе обо мне, что я направляюсь за поясом Ипполиты.
  И посоветовал меня устранить с твоего пути.
  Ты же без помощи своего папаши ни одного подвига не совершил бы, герой.
  
   ГЕРОЙ, ХИТОН С ДЫРОЙ
  
  - Ты догадливая, амазонка, - Геракл не рассердился за дерзость Семирамиды. - Но разве подчиняться своему отцу это не подвиг? - Выразительные губы Геракла сложились в злую усмешку.
  - Со своими подвигами ты меня утомил, Геракл, - Семирамиде было все равно сейчас.
  "О моем походе известно всем".
  - Подвигами утомил, теперь утомлю рассказом.
  - Зачем ты хвастаешься передо мной, сильный мужчина, если собрался меня убить.
  - А поговорить? - Геракл прилег на траву.
  Вечерние огоньки освещали его могучий торс. - После месяца плаванья мы наткнулись на остров Парос.
  - Не тебе судить об амазонках, мужчина.
  - К чему ты произнесла это, Семирамида? - Геракл удивился. - Я просто сказала, что мы пристали к острову Парос.
  - Все равно не тебе судить об амазонках, мужчина, - Семирамида упрямо повторила.
  - Семирамиду зациклило на одной бредовой мысли, - Иолай облизывал пальцы после дармовой форели.
  - На Паросе правили сыновья Миноса, - Геракл вернулся к рассказу.
  Герой лениво откусывал от большой рыбины. - Сыновья Миноса убили двух моих спутников.
  - Как островные дикие мужчины могли убить двух твоих спутников, Геракл?
  Во-первых, где ты был, когда твоих подопечных убивали.
  Почему не пришел на помощь своим?
  Во-вторых, у тебя же в отряде одни герои?
  - История умалчивает, где я был в тот момент, и почему двух героев убили необученные людишки, даже не воины, - Геракл ладонью растирал грудную клетку слева. - Я пришел в ярость и сразу начал войну с сыновьями Миноса.
  Многих жителей Пароса мы перебили.
  - Ты сильный только тогда, когда приходишь в ярость, Геракл?
  - Я сильный всегда, а яростный, когда меня перебивают, - Геракл поднял внушительный кулак.
  - Ты руку на женщину поднял, - Иолай засмеялся. - В некоторых странах твой кулак против женщины записали бы подвигом.
  - А в других странах меня бы на руках носили за то, что я пристукнул своего товарища болтуна, - Геракл ответил без злобы. - На Паросе мы загнали жителей в город и морили их голодом.
  Трусливые соплеменники тотчас прислали заложников на выбор мне.
  Они просили взять двух своих, чтобы я успокоился, что они убили двух моих.
  - Девы прекрасные там были...
  - Ты не прельстился девами прекрасными, Гера, - Иолай поправил кружева на комбинации.
  - Я взял внуков Миноса Алкея и Сфенела, - Геракл обратил взор на звездное небо. - Очень достойные люди, Алкей и Сфенел.
  Я на них смотрел и вспоминал о том, что я тоже очень достойный человек.
  - Ты не человек, Геракл, ты полубог, - Семирамида присела и обхватила руками колени.
  "Голая сижу, словно цапля на берегу.
  Иолай отобрал у меня комбинацию.
  Моя туника осталась у Саломеи.
  Саломея увела моего коня с моим оружием.
  Только бусы и сандалии остались у меня из оружия.
  Бусы, сандалии и красота".
  
  КРАСОТА ТОГДА - ОРУЖИЕ, КОГДА НА НЕЕ ОБРАЩАЮТ ВНИМАНИЕ
  
  - С Пароса мы прибыли в Мизию, к царю Лику.
  Он принял нас с величайшим гостеприимством.
  - Царь Лик наслышан о твоих подвигах, поэтому не полез драться и убивать твоих героев, - Семирамида произнесла с ядом на кончике языка.
  - Неожиданно на Лика напал царь бебриков.
  - Еще один глупец.
  - Я победил со своим отрядом царя бебриков...
  - Только одного царя победил?
  - Царя и его войско.
  Разрушил его столицу.
  А всю землю бебриков отдал царю Лику.
  - Вот, что значит, быть проворным и прозорливым, как царь Лик, - Иолай прижался к Семирамиде. - Сообразил, не пошел войной на нашего Геракла, и сразу получил от него царство бебриков в подарок.
  - Иолай, почему ты ко мне прижимаешься? - Семирамида отодвинулась на длину кожаного поводка. - Мне неприятно твое тело.
  - Мне тоже неприятно твое тело, Семирамида, но я же не ропщу, - Иолай опять приблизился. - Холодает, поэтому я греюсь от тебя, амазонка.
  - Во всем ищешь свою выгоду, Иолай, - Семирамида палочкой подогнала несколько крупных алых углей к другу Геракла: - Погрейся от углей, а не от моей красоты.
  - Кто сказал, что ты красивая, Семирамида? - нежное личико Иолая скривилось.
  - Я сказала, что я красивая.
  - Но другие так не считают, амазонка.
  - Другие, это ты и твой Геракл?
  - Я не только Иолая, но я принадлежу Микенам и всему народу.
  Я - история государства. - Геракл выпятил грудь. - Царь Лик назвал в мою честь отвоёванную страну бебриков.
  - Гераклея, в честь Геракла, - Иолай поддакнул.
  Он грелся от углей, которые ему доставила Семирамида.
  - Геракл, ты выиграл войну за царя Лика, - Семирамида распахнула глаза. - Использовал не по назначению свое войско.
  Победил чужого царя, царя бебриков.
  И за все эти твои услуги хитрый царь Лик только и всего, что назвал новые свои земли, которые получил благодаря тебе, в твою честь?
  Не маловато ли за твой великий подвиг против бебриков?
  - Царь Лик, сказал, что у него нет денег отблагодарить меня за услугу, - Геракл отвел взгляд в сторону.
  - Были у него деньги, я видел, - Иолай взвился.
  - Иолай, я же герой, а не казначей, - Геракл сурово оборвал начавшего закипать друга. - Я беру то, что мне дают.
  Но никогда не обыскиваю карманы.
  - В этом я с тобой согласна, Геракл, - Семирамида кивнула очаровательной головкой. - Честь - на первом месте.
  Золото - ничто!
  - Красиво сказано, но не искренне, - Иолай расхохотался. - Честь - ничто!
  - Я сказала, что золото - ни что, а честь на первом месте.
  - А я сказал, что Золото - на первом месте, а честь - ничто!
  - За что я люблю тебя, Иолай, так это за то, что ты красиво играешь словами, - Геракл расплылся в довольной улыбке.
  - Я играю не только словами, но и твоими...
  - Моими кудрями ты играешь, Иолай, - Геракл быстро взглянул на Семирамиду.
  - Я не интересуюсь вашими играми, мужчины, - Семирамида с презрением фыркнула.
  Подождала - не донесётся ли из леса далекое ответное фырканье Буцефала.
  Не донеслось...
  - Наконец, мы прибыли к городу амазонок, к твоему городу, Семирамида.
  - Фемискира - любовь моя! - Семирамида засветилась счастьем.
  - Когда все заснули, я отправился один на разведку, - Геракл тихо улыбнулся.
  - Даже меня не разбудил, - Иолай сделал вид, что сердится на Геракла за то, что друг его не взял в опасную разведку.
  - Если бы Геракл тебя разбудил, Иолай, то ты послал бы его подальше воевать, а сам перевернулся на другой бок, - Семирамида заявила твердо.
  - Ты защищаешь мои подвиги, амазонка? - Геракл показал ровные белые зубы.
  - Геракл, если бы я стала участницей хоть одного твоего подвига, я бы от отвращения перерезала себе горло, - Семирамида нечаянно дотронулась до плеча Иолая.
  Тут же убрала свою руку, словно схватилась за живую змею.
  - Сейчас начинается самая приятная часть моего подвига, - Геракл смотрел в себя. - Я осторожно, как краплёный барс...
  - Как какой барс? - Семирамида спросила.
  - Как краплёный барс, - Геракл терпеливо повторил.
  - Никогда не встречала краплёного барса.
  - Ты и Геракла никогда не встречала, - Иолай захохотал.
  - Я подкрадывался к Фемискира, - Геракл продолжал улыбаться.
  - Как краплёный барс подкрадывался, - Семирамида ощущала себя искоркой в костре.
  - Я, вдруг, увидел свет факелов около реки, - Геракл показал Иолаю кулак.
  Нет, не кулак, а - кулачище. - К воде сходила мраморная лестница.
  "Младший брат у него дурак, а старший - большой дурак", - от купальни раздался мелодичный голосок, словно звуки флейты.
  "Когда мы подскакали к ним, братья не захотели с нами сражаться, - в голосе девушки слышалось презрение.
  Я догадался, что амазонки купаются в ночной бархатной реке и болтают языками. - Младший брат подрезал своей кобыле ноги, чтобы кобыла не убежала.
  Кобыла зашаталась и издохла".
  "Старший брат своей кобыле хвост вырвал с мясом, чтобы она не отмахивалась от мух.
  Его кобыла тоже издохла.
  Братья таращили на нас глаза".
  "Девушки сами к нам примчались, - старший брат протягивал к нам руки. - Диво дивное, чудо чудное"
  "Раньше мы за девушками бегали, а сейчас девушки к нам бегут, - младший брат вырезал из падшей кобылы кусок мяса. - Садитесь с нами пировать, красавицы".
  "Мы вам не подружки, которые за вами бегают".
  "Кто же вы тогда?"
  "Мы амазонки".
  "И что же вы за амазонки?"
  "Мы примчались забрать ваши земли, а вас истребить".
  "Потому что у вас нет правой груди?"
  "Потому что у нас нет правой груди".
  "Терпсихора, мы уже сто раз слышали рассказ о глупых братьях", - звонкий смех разлетелся над рекой.
  "Кто ты: ленивый путник, или любознательный шпион?"
  Я настолько засмотрелся на купающихся амазонок и заслушался, что не заметил, как одна из них подошла ко мне сзади и приставила что-то острое к шее.
  - Могла бы сразу ударить, - Семирамида с неодобрением покачала головкой. - Зачем зря теряла время.
  Если бы она зарезала тебя, то ты бы не поймал меня потом.
  - Возможно, что у нее ума побольше, чем у тебя, Семирамида, - Геракл напряг бицепсы. - Я ответил, амазонке со всей страстью:
  "Я - обыкновенный купец Иван, - отвечаю амазонке. - Шел из варяг в греки, да сбился с пути".
  "Настолько сбился, что подсматриваешь за нами из кустов?" - амазонка засмеялась.
  "Любой на моем месте поступил бы также", - я ответил с гордостью.
  "Где же твои товары, купец?"
  "Украли".
  "У какой крали?"
  "Все разбойники разграбили", - я продолжал обманывать амазонку.
  - Все мужчины - обманщики, - Семирамида вставила свое замечание.
  
   А КТО НЕ ОБМАНЫВАЕТ, ТОТ - ВРЕТ НАГЛО
  
  - Ты знаешь, всех мужчин, Семирамида? - Иолай тут же заступился за свой род.
  - Амазонка мне не верила, - Геракл провёл рукой по подбородку. - Говорит:
  "Слишком ты могуч для купца, Иван.
  С твоей статью воевать бы".
  "Я воюю со своими конкурентами купцами", - отвечаю.
  Я не отрывал взгляда от пояса амазонки.
  Сразу понял, что девушка - Ипполита, царица.
  Пояс - тот, за которым посла меня царь Эврисфей.
  Появилось непреодолимое желание задушить амазонку, схватить пояс и сбежать к кораблю.
  Но мной двигало простое человеческое любопытство.
  - Простое человеческое любопытство сына бога, - Семирамида выдохнула со смехом.
  - Царица Ипполита не призналась мне, что она царица, - Геракл посмотрел на свой указательный палец правой руки: - Надо же, недавно по рассеянности я отрубил себе палец мечом, а он снова вырос.
  - У сына бога не только палец вырастет взамен потерянного, но и меч новый вырастет, - Семирамида не смогла удержаться от едкого замечания.
  - Ипполита предложила мне:
  "Иван, пойдем, поищем еды для тебя".
  "От еды я не откажусь", - идея сначала покушать за счет Ипполиты, а потом убить ее, очень мне понравилась.
  Ипполита взяла меня за руку и повела высоко в горы.
  Далеко внизу остался мой отряд героев.
  Лишь невнятные голоса, раскатистый хохот и костры указывали на то, что мои товарищи пируют.
  В горах Ипполита подстрелила из лука жирную косулю, отрезала у нее две ноги и стала жарить на костре.
  Тут же на огонь прискакали два горных воина.
  Ипполита схватила меч и начала гонять воинов вокруг костра.
  Один воин сбежал, а второй упал и задохнулся до смерти.
  Ипполита вывернула его наизнанку.
  Мне же на голову надела желудок убитой косули.
  "Зачем мне на голове желудок убитой косули? - я спрашиваю у амазонки. - Мне одного своего желудка хватает".
  "Купец Иван, ты не знаешь наших обычаев, обычаев амазонок", - царица строго меня предупреждает.
  "Вы носите на головах желудки убитых вами зверей?" - обычай меня заинтересовал.
  "Нет, купец Иван, - царица Ипполита засмеялась.
  Смех ее подобен утреннему туману. - Наш обычай - убивать мужчин.
  Но желудок косули на твоей голове укажет, что ты не совсем мужчина.
  Настоящий мужчина не натянет на голову чужой желудок".
  Приходим мы к купальне.
  Амазонки на меня хотели наброситься.
  Но царица Ипполита говорит им:
  "Иван - дурак!
  У него желудок косули на голове".
  Амазонки сразу потеряли ко мне агрессивность.
  Занялись своими делами: купаются, расчёсывают волосы, помогают друг дружке во всем.
  Царица Ипполита мне на ухо шепчет:
  "Иван, не говори никому, как я горного воина вокруг костра гоняла, а второй воин убежал".
  Я обещал царице, что не скажу никому об этом.
  Но как только взглянул на купающихся амазонок, сразу забыл о своем обещании.
  Подошел я к невысокой амазонке с длинными, ниже пят волосами и говорю:
  "Ваша царица Ипполита гоняла двух горных воинов вокруг костра".
  Подбежала ко мне Ипполита, чтобы сказать, чтобы одернуть, но опоздала.
  Всполошились амазонки, коней зовут.
  Насилу Ипполита их отговорила скакать ночью в горы.
  "Ты, Ипполита, двух горных воинов гоняла вокруг костра, а Иван тебе не помогал в битве.
  И нас ты не позвала". - Амазонки никак не могли успокоиться.
  Сказали мне они:
  "Когда будешь уходить от нас, то предупреди".
  Утром я собрался уходить от амазонок, чтобы сразу на них напасть своим войском.
  Царица Ипполита ко мне ласково обращается:
  "Иван, я спрятала твою одежду.
  Теперь ты не можешь уйти от нас".
  Ипполита позвала свою огромную кровожадную лошадь.
  Погладила кобылу по шее и шепчет ей:
  "Ванда, разорви наших врагов".
  Кобыла ответила Ипполите человеческим голосом:
  "Не могу я разорвать ваших врагов, Ипполита.
  Я всего лишь лошадь, а не воин".
  Тогда Ипполита сняла со своей кобылы седло.
  "Без седла я попробую разорвать ваших врагов", - кобыла Ванда обрадовалась.
  Ускакала она в горы.
  Вернулась с расцарапанной мордой, и нескольких волосков в гриве не хватало.
  Царица Ипполита расстроилась, села в печали на камень.
  Кобылу Ванду она отпустила на луг пастись.
  "Теперь никто не поможет мне, - царица Ипполита пожаловалась. - Каждый хочет кушать, но не каждый думает о том, как других накормить".
  Мы отправились в горы к ночной нашей стоянке.
  Ипполита нашла умершего горного воина.
  Позвала лошадь Ванду.
  Приказала лошади пастись около умершего воина.
  Вернулась Ипполита в свой дворец.
  Меня с собой пригласила.
  Приходят три веселые очаровательные амазонки.
  Приносят мясо того умершего воина.
  "Мы нашли мясо в горах, а рядом твоя кобыла Ванда паслась, Ипполита", - девушки мясо на стол выложили.
  Царица Ипполита побелела, но ничего не сказала.
  Тогда я вставил слово на правах дурака.
  Дурака никто не будет слушать, в том смысле, что никто не вдумается в смысл слов дурака.
  "Вы принесли мясо умершего ночью горного воина, - я говорю. - Кобыла Ванда рядом пасется".
  Начали амазонки меня ругать.
  Царица Ипполита сделала мне потешный лук без тетивы.
  Лук она выгнула из ребра кита.
  "Иди, Иван, поупражняйся в стрельбе на лугу", - Ипполита вытолкала меня из зала, где амазонки пируют.
  Я отправился на луг.
  По дороге нашел голову собаки и под мышку себе засунул.
  На лугу я поставил голову собаку мишенью и стал делать вид, что в нее из лука стреляю.
  "Это ты ночью с Ипполитой двух горных воинов вокруг костра гонял? - Ко мне подошли три уверенные в себе амазонки. - Если это правда, то мы заколем тебя ножами.
  Если не правда, то мы засечем тебя мечами".
  "Правда или не правда, вы можете гадать по желудку косули, который у меня на голове. - Я расправил плечи. - Хоть я купец, а не воин, но одной рукой могу вас трех вооруженных согнуть и заставить бегать вокруг собачьей головы.
  Не угрожайте купцу, у которого нет тетивы на луке и нет стрел". - Для устрашения я так ногой топнул, что луг на две части разделился.
  Образовалась широкая расщелина на лугу.
  Амазонки не испугались, но свой пыл растеряли.
  "Нагнуть ты нас можешь, могучий купец, но никогда не заставишь бегать вокруг собачьей головы". - Амазонки мне заявили уверенно.
  Я расхохотался так, что не мог остановиться.
  Царица Ипполита подошла ко мне, делает руками и лицом знаки, чтобы я перестал смеяться.
  Но я никак не могу потушить свой хохот.
  "Давайте на нашу царицу напустим ее лошадь Ванду, - амазонки тоже хохочут. - Пусть она разорвет Ипполиту и купца Ивана"
  Шутят, конечно.
  Но мне эти шутки копьем в бок впиваются.
  "У Ванды зубы на меня не заточены", - царица Ипполита легонько хлопает в ладоши.
  "Мы не будем дальше развивать тему Ванды", - амазонки хохочут.
  "Иван", - царица Ипполита отводит меня в сторону.
  "Я слушаю тебя внимательно, Ипполита", - стараюсь, чтобы выражение лица не выдало во мне героя.
  "Я хотела бы, чтобы ты увидел величие моей страны", - мечтательная улыбка разливается по лицу Ипполиты.
  "Величие каждой страны зависит о величия граждан, - я отвечаю осторожно. - В твоей стране, Ипполита, нет граждан, а - только гражданки".
  "Ты хотел бы стать гражданкой, Иван?" - Ипполита уводит меня от резвящихся амазонок.
  Я хотел бы бесконечно долго наблюдать за игрой девушек, но мое внутреннее состояние не позволяет.
  "Хотел бы я стать гражданкой Фемискира? - Я задумчиво пинаю подвернувшегося под ногу ежа. - Вопрос застал меня врасплох, Ипполита".
  "Даже, наверно, не вопрос, а предложение, Иван".
  "Ты хочешь отрезать мне мужское, Ипполита?" - я отступаю от воинственной царицы на шаг.
  Глаза Ипполиты загораются алым пламенем.
  "Тебе придется лишиться мужского достоинства, если ты хочешь стать гражданкой Фемискира, Иван".
  "Я должен посоветоваться с товарищами", - я делаю ошибку.
  "Ты же сказал, что тебя ограбили, и ты один, Иван", - Ипполита тут же замечает мою оговорку.
  "С товарищами, которые у меня дома, Ипполита".
  "И что же тебе товарищи подскажут, Иван?"
  "Товарищи не обманут, и зла мне не желают, Ипполита".
  "Зло - это оставаться купцом мужчиной, или зло для тебя, Иван, стать гражданкой Фемискира?"
  "Много у вас гражданок, которые переродились из мужчин?" - я увожу разговор от себя.
  "Ты будешь первым, Иван".
  "Первым быть всегда соблазнительно, Ипполита".
  "Но только не первым в очереди на смерть, Иван".
  "Можно продать свою очередь или обменять ее".
  "Ты хочешь продать свое мужское, Иван?"
  "Значит, придется чем-то пожертвовать, Ипполита".
  "Чем же ты пожертвуешь, купец?"
  Я хочу ответить, что пожертвую ей, царицей, убью ее, но, разумеется, я пока молчу.
  Мысли о том, что мои товарищи герои спохватятся, что меня долго нет, эти мысли начинают волновать.
  Но я слышу беззаботные крики вдалеке и успокаиваюсь.
  Бывало, что я отсутствовал неделю, или месяц, и никто из воинов не вспоминал обо мне.
  Меня даже мучило сомнение: так ли я нужен своим героям?
  Не метит ли кто-нибудь из них на мое место?
  Не ждет ли с затаенной надеждой, что я пропаду навсегда.
  "Мы подошли к пещере нашей знаменитой отшельницы Мнемозины", - Ипполита останавливается около зарослей цветущих роз.
  "Чем же знаменита ваша Мнемозина?" - сердце мое начинает бешено колотиться.
  Кулаки сжимаются.
  Я не люблю, когда других, а не меня, называют знаменитыми.
  "Мнемозина умеет думать", - царица меня ошарашивает.
  Минуту я стоял со склоненной головой.
  "Разве умение думать - это достоинство? - Я с трудом сдерживаю рык. - Подвиг, отвага, неутомимость в бою, вот, что я называю достоинством, а не умение думать.
  Это я сказал о достоинстве воина, а достоинство купца - обмануть покупателя".
  "Поэтому Мнемозина живет отдельно, оттого, что ее мысли не совпадают с мыслями многих".
  "Ну и пусть живет одна, - я с неприязнью топчу куст роз.
  Шипы роз впиваются в мои ноги. - Я отважен, я топчу розы и не боюсь крови и шипов".
  "Если бы ты подумал", - тонкие белые руки раздвигают стебли.
  Из скрытого за розами входа в пещеру появляется немолодая, но грациозная женщина.
  Она без всякого интереса смотрит на меня.
  "Что следует за твоими словами - если бы ты подумал?" - Я так и не дождался продолжения фразы.
  "Ничего не следует, - Мнемозина пожимает плечами.
  "Но должно следовать, - я свысока смотрю на хрупкую женщину. - Когда говорят если, то обязано дальше следовать - "то", то есть то, к чему говорят если".
  "Ты пытаешься думать?" - Мнемозина обнимает Ипполиту за талию.
  Царица краснеет и шепчет:
  "Ну, не при нем же, Мнемозина".
  "Почему не при нем? - Мнемозина смеется. - Разве нас когда-нибудь останавливало чье-то присутствие?"
  "Иван - не амазонка, Мнемозина", - Ипполита отходит от отшельницы.
  Я вижу, сколько усилий стоило Ипполите оторваться от нее.
  "Ипполита, мне скучно", - я отчаянно зеваю.
  "Когда я чувствую усталость, я отправляюсь в спальню", - Ипполита наклоняет головку к правому плечу.
  "Естественно, вы же, амазонки, спите в одной постели".
  "А вы, мужчины, спите в разных постелях?" - Мнемозина хитро улыбается.
  "Когда как, - я отвечаю уклончиво. - Жизнь - не простая штука, Мнемозина.
  Да, жизнь не простая штука, отшельница", - я зачем-то повторяю.
  "Пустые слова", - отшельника пригибает ветку и наслаждается ароматом розы.
  "Если бы мужчины не говорили пустое, то больше были бы похожи на мужчин", - царица Ипполита замечает.
  "Ипполита, и ты против меня?" - я напрягаю бицепсы и икроножные мышцы.
  Это зрелище всегда приводит в восторг моих героев.
  На царицу амазонок и отшельницу демонстрация моей красоты тоже производит неизгладимое положительное впечатление.
  "Сила есть - ума не надо", - Мнемозина через пять минут выдохнула с восхищением.
  "Я бы сказала, что если есть сила, то ум всегда найдется", - Ипполита присаживается на камень.
  Тут же вскакивает и растирает ладонью попку.
  "Горячий камень, - отшельница заливисто смеется. - Обожгла попку?".
  "Жар горячего камня проник в меня даже через тунику", - Ипполита постепенно остывает.
  "Ткань туники слишком тонкая у тебя, царица", - Мнемозина называет Ипполиту по титулу.
  "Есть еще более тонкие ткани, чем ткань туники", - Ипполита кусает губы.
  "Я приложу к твоим ягодицам лепестки роз", - Мнемозина срывает розы.
  
  
  ГЛАВА 17. АМАЗОНКИ ИЗ ЛЕГЕНД
  
  "Разве лепестки роз помогают от ожогов на попе?" - я заинтересовался.
  Кажется, что хоть одну тайну амазонок унесу с собой для моих героев.
  Очень важно в бою не обжечься.
  А, если обжегся, то теперь я знаю, как снимать боль от ожогов.
  Но ответ Мнемозины меня зачаровывает.
  "Натурально лепестки роз не снимают и не удаляют боль от ожога, - отшельница прикладывает к упругим ягодицам царицы сорванные благоухающие лепестки.
  Они прилипают к коже. - Но попа, покрытая лепестками роз, сама по себе успокаивает". - Мнемозина со мной предельно вежливо.
  Значит, она меня ненавидит.
  "Если я обожгу себе что-нибудь, а потом приложу к пораженному месту розу, то боль не уйдет, но я успокоюсь?" - Я не перевожу конфликт взглядами в драку.
  Для меня тогда важнее было узнать тайну исцеления розами.
  "Да, боль уйдет, и ты успокоишься, Иван, от лепестков роз, - Мнемозина кивает очаровательной головкой. - Но самое главное, что успокоятся и те твои друзья, которые будут накладывать лепестки роз на твое обожжённое место.
  Когда все спокойны, тогда и хорошо.
  Не правда ли, Иван?"
  "Я представляю, как мои друзья герои... - я запинаюсь, понимаю, что снова проговорился.
  Я же по легенде не воин, а купец.
  Тут же я ловко исправляю свою ошибку... - когда мои друзья герои купцы в термах покроются лепестками роз.
  Я слышал лиру поэта Бальмонта о цветущих розах.
  Думаю, что зрелище будет великолепное - розы в термах".
  "Чем больше роз, тем труднее освободиться от впечатления, которое они волшебно производят", - Мнемозина теряет ко мне интерес и оборачивается к Ипполите.
  "Мнемозина, может быть, прислать тебе что-нибудь?" - Ипполита дотрагивается пальчиками до лба Мнемозины.
  "Мне ничего не нужно из товаров, Ипполита. - Отшельница вздрагивает и закрывает глаза от ласки царицы. - Ты же знаешь, что у меня всего много.
  А то, что мне необходимо, оно само навещает меня".
  "Я не - оно", - Ипполита хихикает.
  Внезапно замолкает и с испугом смотрит на меня.
  Я понимаю, что между отшельницей и царицей стоит какая-то тайна.
  Или не стоит тайна, а тайна склеивает их.
  Меня не интересуют взаимоотношения между царицей и отшельницей, которая считает себя умной.
  Сегодня вечером я вместе с моими отважными товарищами покорю Фемискира.
  От города останутся живописные руины и кости амазонок.
  Дороги будут покрыты трупами тех, кто считает себя сильнее меня.
  "Тот самый горячий камень?" - Я перехожу к более интересному, чем к подслушиванию шушуканья амазонок.
   "Камень желаний упал с неба, с Олимпа, - Мнемозина пальчиком дотрагивается до камня.
  Тут же убирает руку и сует обожжённый пальчик в ротик. - Об этом ли камне ты думаешь, Иван?"
  "Я купец, я все покупаю и продаю, - на этот раз я не выходил из своей легенды, что я купец. - Я хочу забрать этот горячий камень с собой и перепродать в Индии".
  "Забирай и перепродавай", - Ипполита и Мнемозина отвечают одновременно и хохочут.
  "Почему вы смеетесь, амазонки", - я радостный приседаю около камня
  Горячий камень упал с Олимпа, когда мой отец Зевс на пиру швырнул его в лоб богини Афродиты.
  Если загадать около горячего камня любое желание, а затем расколоть камень, то желание непременно сбудется.
  Это проклятие наложила на горячий камень Афродита.
  Камень не выглядит очень тяжелым и неудобным, чтобы его я не смог поднять.
  "Критский бык больше весил, а я с ним справился", - я шепчу, чтобы амазонки не услышали.
  Обхватываю камень и пытаюсь вытянуть из земли.
  Жар камня обжигает мою кожу.
  Камень не сдвигается ни на палец.
  "Наверно, большая часть камня сидит под землей!" - Мне стыдно, что я при хрупких амазонках не смог справиться с каким-то камнем.
  А так хотелось показать свою силу героя.
  "Зато от напряжения твои мускулы налились и затвердели, Иван", - амазонки любуются, но не мной, а моими мускулами.
  Впервые я пожалел, что красота человека спрятана глубоко внутри, а не снаружи.
  Все любят красоту тела, а на красоту души редко кто заглядывает.
  И я не стал задумываться о красоте души.
  "Ты, наверно, не знаешь, Иван, что камень может поднять только достойный", - царица Ипполита пытается меня успокоить после поражения с камнем.
  "Достойный или достойная", - Мнемозина добавляет.
  "Вы не считаете обыкновенного купца достойным камня?" - Во мне нарастает гнев.
  Я готов сорваться и сорвать пояс Ипполиты, за которым прибыл в страну амазонок.
  Но еще не все тайны раскрыты, и я решил подождать.
  "Конечно, если ты не поднял горячий камень, то ты не достоин его", - Мнемозина пожимаем узкими плечами.
  "Тогда я разобью камень, и он исполнит мое заветное желание", - я никак не хочу расстаться с горячим камнем.
  "Разбей, а мы посмотрим", - Ипполита округляет ротик в любопытстве.
  "У тебя есть желание, Иван?" - Ну, кто тянул эту отшельницу за язык?
  До этого момента у меня было множество желаний.
  Но после вопроса той, которая считает себя умной, я стал сомневаться в своих желаниях.
  Что я мог попросить у горячего камня?
  Чтобы он сделал меня бессмертным и равным богам?
  Так я сын бога, и так бессмертный и равный богам.
  Я прежде много о себе думал: кто я, почему я, и кем я.
  Оказывается, быть наполовину богом, а наполовину человеком намного выгоднее, чем оставаться просто богом или просто человеком.
  Люди меня обожают за то, что я их, из народа.
  Боги меня привечают, потому что я один из них.
  Я любим и на Олимпе и в полях.
  Вечную жизнь просить бессмысленно.
  Нужно загадать то, чего у меня нет.
  Власть без конца и края?
  Но я и так знаменит.
  Силу?
  Ум?
  Сила есть, и ум к ней прилагается.
  Любовь?
  Меня все любят.
  Я долго молча стоял в раздумье над горячим камнем.
  "Иван, ты более загадочный, чем пытаешься казаться, - Ипполита произнесла с уважением. - Ты не требуешь от камня, ты задумался.
  Другой на твоем месте сразу попросил бы вечную жизнь и славу".
  "Я скромный и сильный", - я ответил просто.
  "Тогда разбей камень и пожелай, чтобы все люди жили в мире, любви и согласии", - Мнемозина мне посоветовала.
  "В мире, любви и согласии? - Я взглянул на отшельницу, прожигал ее взглядом, а затем расхохотался.
  Каежтся, что от моего хохота горячий камень приподнялся из земли. - Чтобы я жил когда-нибудь в любви и согласии со своими врагами?
  Тогда не будет подвигов.
  Нет подвигов, нет и героев.
  В мире и согласии?
  Тогда купец не сможет обмануть покупателя и продать ему дорого то, что стоит дешево.
  Торговля потеряет смысл.
  Мы, купцы, - я вжился в роль купца Ивана, - будем дарить свои товары нищим.
  Нищий сидит в грязи, ничего не делает.
  А я ради этого нищего должен закупить товар в варягах, привезти его в греки и раздать голодным?
  Мир с филимистянами и шумерами?
  Не бывать этому никогда! - Одно меня успокаивало немного в тот момент, что, когда я в ярости, то выгляжу очень величественно и потрясающе. - Я придумал, что я потребую у горячего камня".
  "Что же пожелаешь, интересный купец?" - снова Ипполита и отшельница проявили единодушие в вопросе.
  Женщина, хоть она и умна, отшельница, или царица, она всегда попадется в ловушку любопытства.
  "Я желаю, горячий камень, - я уже обращался к горячему камню, - чтобы никогда в мире не было любви, мира и согласия".
  Тогда я еще подумал с удовольствием, что правильно загадал.
  Никто не должен разбить этот камень, кроме меня.
  Вдруг, какой-нибудь подлец пожелает стать славнее меня?
  Горячий камень исполнит его низменное желание.
  И что тогда?
  Тогда не меня будут восхвалять и воспевать, а другого, кому горячий камень помог.
  Не бывать этому!
  Я с силой опустил могучий кулак на горячий камень.
  Ударом своего кулака я дробил стены в Парфеоне.
  Мой кулак раскалывал каменные древние надгробия.
  Горячий камень обязан был расколоться от чудовищного удара.
  Земля сотряслась.
  Суслики выпали из нор своих.
  Но горячий камень остался цел и невредим.
  Я начал в неистовстве бить по камню вторым кулаком.
  Затем двумя кулаками одновременно.
  Добавил ноги.
  Я избивал горячий камень, пинал его, стучал в него лбом.
  Затем я колотил по нему другими камнями.
  Они тотчас рассыпались в пыль под моими ударами.
  Но на горячем камне не появилось ни выбоинки, ни царапины.
  "Камень с Олимпа, его не просто разбить", - отшельница прокричала сквозь грохот моих ударов.
  "Шутка богов, - я погрозил кулаком небу. - Могучий я не могу справиться с этим камнем.
  А придет какое-нибудь хлипкое существо, например, златокудрый поэт.
  Загадает, чтобы все люди умели читать знаки на пергаментах, стали поголовно грамотными.
  Дотронется поэт до камня своим тонким нежным девичьим пальчиком.
  И горячий камень тут же расколется, исполнит желание поэта.
  Все обрадуются, умилятся, станут восхвалять поэта.
  На самом деле камень совершит подлость.
  Потому что поэт, когда пожелает, чтобы все люди стали грамотными, думает только о себе.
  Его никто не читает, никто не приносит из библиотеки глиняные таблички с выцарапанными на них его стихами.
  Зато, когда все научатся читать, то смогут его прочитать.
  Поэт думает только о себе, но никто не посмеет выразить эту мысль.
  Все будут говорить, что поэт бескорыстный, что он заботился обо всех людях!.
  Ага, как же - бескорыстный и заботится о других!
  От его, так называемого, подвига он возвысится в глазах царей.
  Цари станут приглашать его, осыпать золотом его стихи.
  Юные девы и тонконогие юноши будут ему прислуживать на оргиях",
  "Иван, остановись, - Ипполита мягко дотронулась до моей бронзовой руки. - В тебе говорит досада на то, что ты нее смог разбить этот камень".
  "Не смог разбить, зато смогу расколоть, - я нагнулся и собирал хворост. - Разожгу над камнем костер.
  Камень раскалится от жара огня костра.
  Затем я резко вылью на раскаленный камень воду.
  Камень треснет, разлетится на мелкие кусочки.
  Пусть не исполнится мое желание, но и желание какого-нибудь поэта или другого миротворца тоже не исполнится".
  "Ты думаешь только о себе, Иван", - Мнемозина укорила меня".
  "А ты, о ком думаешь, Мнемозина? - Я схватил отшельницу за плечи. - Ты думаешь о других, Мнемозина?
  Забралась в горы, в розы для того, чтобы всем амазонкам стало жить лучше?
  Или ты ночами не спишь, ворочаешься на своем ложе из лепестков роз, которые прилипают к твоим влажным ягодицам?
  Размышляешь, мечтаешь, чтобы никто не болел?
  Чтобы все жили мирно и счастливо?
  Нет, Мнемозина.
  Ты только об Ипполите думаешь дни и ночи напролет.
  Я все замечаю, я все понимаю. - Я отпустил бледную отшельницу. - Все вы только о себе и думаете.
  Но никогда в этом не признаетесь.
  Зато, когда другие начинают думать о себе, вам не нравится.
  Вас приводит в ярость, когда кто-то о себе думает.
  Вы набрасываетесь на себялюбца, как хищные птицы, клюете его череп".
  "Иван, а ты поэт", - Мнемозина не рассердилась на мои обличительные слова.
  Она захихикала.
  Ипполита тоже смеялась в кулачок.
  "Я - поэт? - я разъярился. - Нет более обидного оскорбления для купца, для воина, вообще, для настоящего мужчины, чем то, когда его обзывают поэтом".
  "Мнемозина, мы пойдем"? - царица как бы спрашивала у отшельницы.
  "Прогуляйтесь, - отшельница, как бы давала разрешение самой царице. - А то герой купец мне все розы вытоптал.
  На мужчину любое слово действует, как красная туника на быка".
  "Много вы мужчин знаете, амазонки", - я пробурчал.
  Задумался, хитрая Мнемозина угадала, что я герой воин, а не купец?
  Или она насмешливо назвала меня героем купцом.
  Отшельница более, чем тепло распрощалась с царицей Ипполитой.
  "Как она тебе?" - Через сотню шагов Ипполита остановилась у ручья.
  "Кто она?" - я сделал вид, что не понял царицу.
  "Мнемозина, ты же понимаешь, о чем я спросила".
  "Понимаю, но не осознаю, Ипполита"
  "Тебе нравится Мнемозина?" - Ипполита спросила прямо.
  Она неотрывно смотрела на меня.
  "Если я отвечу, что Мнемозина мне не понравилась, то обижу тебя, Ипполита.
  Все равно, что сказать тебе, что у тебя дурной вкус.
  Если признаюсь, что отшельница мне очень не понравилась, то ты не поверишь.
  Скажешь, что завидую ее уму.
  Я лучше отвечу правду, Ипполита".
  "Да, лучше правду, Иван".
  "Я, вообще, не обращаю внимания на женщин".
  "Вообще, вообще?" - Ипполита чуть не упала в речку.
  "Не обращаю внимания, как на камень, - я засмеялся. - Нет, на камень, который попал под сандалию, я больше обращаю внимания, чем на женщин.
  Вы - ненужное в этом мире.
  Золото, власть, вот, что интересует настоящего мужчину".
  "Ах, ты в этом смысле, Иван?"
  "Я во всех смыслах - Иван", - я удачно пошутил и расхохотался.
  "От твоего смеха, купец, рыба выпрыгивает из воды".
  "От моего смеха все отовсюду выпрыгивает, Ипполита", - я ответил осторожно.
  "Отсылает меня царь снова в горы, - наш с царицей разговор перебил раненый воин.
  Он зажал рукой глубокую опасную рану на животе.
  За воином оставался кровавый след. - Подбежал ко мне лесной разбойник.
  Я его ударил черепом мустанга по голове и убил.
  Разбойник перед смертью успел зацепить меня длинным своим когтем. - Воин говорил в бреду.
  Он, словно не замечал меня и Ипполиту.
  Может быть, и не замечал: - Я дотянулся кончиком меча до разбойника.
  Распорол ему живот, а в животе у него дети сожранные.
  Я отнес детей к воде.
  Дети стали в воде оживать.
  Я вернулся к своему царю и стал просить у него слоновий хобот, чтобы хоботом зажать рану на животе.
  Царь отвечает мне:
  "Где я тебе возьму слона, Гонзо?"
  "Мне не один слон нужен, - я шепчу сквозь боль. - Стадо слонов хочу"
  "Почему тебя на войне не убили? - Царь ногами в ярости топает. - Убили бы тебя, и нет глупого Гонзо".
  "Замолчи царь, - я ему на ноги плюнул кровью. - Возьми детей разбойника.
  Они пригодятся тебе на службе". - И детей, которых из живота разбойника достал, царю протягиваю
  "Новые воины растут, - обрадовался царь. - А ты, Гонзо, уходи из моего дворца.
  Нечего здесь кровью следы на белом мраморе оставлять".
  Я вышел во двор.
  Увидел лежащего разбойника.
  Не до конца я его убил.
  Разбойник до дворца дополз, чтобы жаловаться на меня.
  Я вывернул разбойнику правую руку.
  Разбойник от боли взвыл.
  Сквозь боль рассказывает, как он дошел до разбойничьей жизни.
  "Иногда так голодно становится, что хватаю чужих детей и пожираю", - разбойник рыдает.
  Подошел к нему царь, по голове гладит ладонью пухлой.
  "Что же ты теперь делать будешь с распоротым животом и вывихнутой рукой, разбойник?" - Царь интересуется.
  "Я буду приумножать богатства твоего царства, царь", - разбойник от боли стонет.
  Ответ разбойника понравился царю.
  Он вызвал лучших лекарей, чтобы разбойника на ноги поставили.
  "Царь, а мне лекарей? - я завопил. - Я же твой верный слуга.
  Доброго слугу ты прогоняешь умирать в горы, а вместо мне разбойника лечишь.
  Вылечи меня, царь".
  "Лучше бы тебе никогда не жить на свете, Гонзо", - царь повернулся ко мне спиной.
  Раненый воин прошел мимо меня и Ипполиты.
  "Иван, мы не поможем ему?" - царица кусает губы в волнении.
  "Вы же, амазонки, не признаете мужчин людьми", - я усмехнулся.
  "Я говорю о том, чтобы помочь воину умереть", - Ипполита подняла камень.
  "Твоя война, Ипполита, ты сама добивай раненых", - я ничего не имел против, чтобы она добила умирающего Гонзо.
  Отвернулся и сделал вид, что рассматриваю цветные камни на берегу.
  Сзади послышался удар и треск.
  Я не стал оглядываться, потому что смотреть на смерть - плохая примета.
  Я бессмертный, но приметы надо уважать.
  Царица вымыла руки в ручье.
  "Купец, почему люди лгут?" - Ипполита остановила меня резким вопросом.
  Я напрягся, потому что подумал, что Ипполита разгадала, что я не купец Иван, а герой Геракл.
  "Извини, Ипполита, я задумался о другом".
  "О чем ты задумался, Иван?
  И почему извиняешься?"
  "Я не извиняюсь, Ипполита".
  "Но ты сказал - извини!"
  "Это слово - извини - мы, купцы, часто вставляем чтобы выиграть время на обдумывание ответа".
  "Тогда и ты меня извини, Иван", - царица рассмеялась.
  Я понял, что Ипполита не так глупа, как красива, или наоборот.
  "Я задумался о том, сколько человек должен спать, чтобы чувствовать себя приятно".
  "Сколько спать или с кем спать?" - Ипполита сломала веточку и рассматривала слом.
  Из ранки на веточке сочился пахучий сок.
  "Зачем ветку сломала, Ипполита?
  Дереву же больно.
  Если тебе я палец сломаю, то тебе понравится?"
  "Иван, а, если я тебе палец оторву, то тебе понравится?" - царица Ипполита нарывалась на драку.
  Я понял, что пришел момент истины.
  Сейчас убью Ипполиту и заберу у нее цель своего плаванья и скитаний - пояс.
  Но тут же я мысленно остановил себя:
  "Когда вернусь с поясом и объявлю своим воинам, что можем возвращаться в Микены, то многим не понравится мое решение.
  Солдаты надеялись разграбить страну амазонок, пройтись мечом и пожарами.
  Повеселиться, поиграть, грабить.
  Я же своим решением могу вызвать недовольство среди героев.
  Начнут шептаться за моей спиной, что я не добыл пояс в честном бою, а ночью коварно украл его у спящей царицы Ипполиты.
  Найдутся и те, кто восстанет против меня и будет защищать убитую Ипполиту.
  Не из любви к царице и к женщинам, а только потому, что - против меня".
  Я с трудом сдержал свой гнев и кулаки.
  "Вы, амазонки, только и думаете о постелях", - я вернулся на мирную тему.
  "Хороший сон лучше плохой битвы", - царица ответила загадкой.
  Она часто говорила загадками - на то она и царица, чтобы не вносить ясность в разговор.
  Я - герой, воин, поэтому хочу, чтобы было понятно и ясно сразу.
  "Вы, девушки, особенно девушки важные, слишком много мудрите", - я приложил ко лбу ладонь.
  "Не наступи на мертвого зайца, мудрый купец Иван", - царица Ипполита засмеялась.
  Мы вышли из леса на утоптанную дорогу.
  Около каменного моста сидела старуха с корзиной.
  В корзине благоухал свежеиспечённый хлеб.
  "Ты не амазонка, бабушка, - царица Ипполита сказала, как можно мягче и добрее. - Здесь земли отважных славных амазонок.
  Если бы ты была мужчиной, я бы тебя убила за вторжение в мою страну".
  "Сиську правую отрезала и считаешь себя амазонкой, - старуха ни капли не испугалась грозную Ипполиту. - Пояс натянула и мнишь себя царицей", - старушка выбрала самый мягкий хлеб и протянула Ипполите.
  Мне же старая женщина не подарила ни крошки.
  Я сын Зевса, воин, могу обходиться без еды.
  Но пренебрежения к себе со стороны женщин, тем более - старух, не потерплю.
  "Карга старая, дай хлеба, - я приказал.
  И тут же вывалил хлеб из корзины на землю.
  Выбрал самый румяный и пышный хлеб и забрал себе.
  Остальное расшвырял ногами".
  "Твой хахаль, что ли?" - старуха и меня не испугалась.
  Она обо мне спросила у царицы Ипполиты.
  "Купец Иван", - Ипполита густо покраснела.
  Она смотрела на разбросанный хлеб.
  "Мужчины глупые и самонадеянные", - старуха продолжала наглеть.
  "Ты называешь меня глупым и самонадеянным, старая женщина?" - как ни странно гнев на старуху начал испаряться.
  "Я говорила о мужчинах, а не о тебе", - старуха собирала разбросанный хлеб.
  "О мужчинах, а не обо мне? - я расхохотался. - Может быть, ты слепая женщина?
  Не видишь, как колышется во мне мужское.
  Или не слышишь, потому что глухая, как голос мой сотрясает могучие горы?"
  "А ты, девка, возомнила себя царицей амазонок, - старуха воевала сразу против меня и Ипполиты. - Постыдилась бы.
  Срам свой бы прикрыла, а то светишь прелестями перед всякими.
  Тунику задрала, как коза задирает хвост.
  Прикройся, бесстыдница".
  "Бабушка, если ты хочешь торговать на моей земле, - Ипполита с шумом выпускала воздух через благородные ноздри, - то продавай хлеб, а не оскорбления.
  Я могу тебя насильно посвятить в амазонки".
  "Сиську правую что ли отрежешь, Ипполита?" - старуха лукаво блеснула молодыми глазами.
  "Ты одинокая слабая женщина, - Ипполита наступала на старуху. - Ты понимаешь меня, продавщица хлеба на моей земле".
  "Я продавщица, но как умею одеваться, как я умею одеваться", - старуха из мешка, который висел у нее на поясе. Достала одежду и тунику.
  Приоделась, и мигом преобразилась.
  "Ну как я вам?" - довольная женщина крутилась вокруг корзины.
  "Туника из поднебесного шелка", - я знал толк в шелках, потому что я благородный воин.
  "Сандалии, словно их Гермес почтальон подарил тебе", - царица Ипполита восторгалась одеждой старой женщины.
  "Возможно, что вы правы, - старуха поклонилась нам. - Но какое будет иметь для всех вас значение, если вы не знаете, что произойдёт дальше?
  Я могу вас накормить хлебами, и в то же время я могу сделать вас голодными". - Старуха подхватила корзину и ушла с ней за крепкий платан.
  Мы подождали час.
  "Иван, как ты полагаешь, старуха еще жива?" - голос царицы Ипполиты предательски дрожал.
  "Кто?"
  "Старуха".
  "Какая старуха?" - я недоумевал.
  "Которая продавала хлеб".
  "Я не видел никакой старухи, которая продавала хлеб".
  "Ты раскидал корзину с хлебом ногами, купец Иван".
  "Мои ноги не опустятся до того, чтобы раскидывать что-то, Ипполита".
  "Ты ешь один их хлебов старухи", - лоб Ипполиты покрылся испариной.
  Голос ее звучал неровно, словно царица скакала на лошади.
  "Я ем хлеб? - я с удивлением посмотрел на хлеб. - Откуда он взялся?"
  "Ты ничего не помнишь, Иван?"
  "Ничего не помню, Ипполита", - я, действительно, не мог вспомнить старуху.
  "А как она переодевалась?"
  "Кто переодевался? Амазонка?"
  "Почти амазонка, но старуха".
  "Я не подглядываю, как переодеваются старухи".
  "Но ты подглядывал, как мы купались обнаженные".
  "Я подсматривал, потому что так положено, Ипполита".
  "На положено много чего положено", - царица Ипполита засмеялась.
  Я не признался, что когда подглядывал на обнаженных амазонок, то не любовался их стройными телами, а оценивал их мускулы.
  Я изучал девушек, с которыми придётся сражаться.
  "Иван, я стукну тебя по лбу".
  "Стукни, Ипполита".
  "Ты даже не спрашиваешь, зачем я тебя по лбу стукну?"
  "Зачем спрашивать?"
  "Ты не спрашиваешь, но я скажу, почему я стукну тебя по лбу, Иван".
  "Скажи, Ипполита, зачем ты стукнешь меня по лбу".
  "Чтобы к тебе вернулась память, Иван".
  "От меня убежала память?"
  "Ты не помнишь старуху с хлебами, Иван".
  "Ипполита, - я взял царицу за руку.
  Царица сжала губы.
  Я видел, что ей не особо нравится мое прикосновение.
  Но я должен был изучить пальцы царицы, пальцы, которые будут держать меч против меня. - Даже, если после твоего стучания по моему лбу ко мне вернется память.
  И я вспомню старуху с хлебами, то нужно ли мне вспоминать старуху?
  Может быть, ты меня не обманываешь, и старуха с хлебами была.
  Но разве это изменит что-то в наших отношениях?"
  "У нас отношения, Иван?"
  "У нас нет отношений, Ипполита, поэтому ничто не изменит в том, чего нет".
  "Может быть, я предложу то, что устроит нас обоих, Иван?"
  "Лучше постучи меня по лбу, Ипполита, чем меняй наши отношения".
  "Убирайся в Тартар, Иван", - царица Ипполита постучала кулачком по моему лбу.
  Признаюсь, что ее удары были процессуальные: четкие, сильные, без сомнений.
  "Почему я должен убираться в Тартар?"
  "Прости, вырвалось невольно, Иван".
  "Может быть, ты хотела использовать свой шанс, когда послала меня в Тартар, Ипполита?"
  "Какой шанс я хотела использовать, когда посылала тебя в Тартар?"
  "Ну, например, ты боишься меня, Ипполита.
  Решила избавиться от меня с помощью Тартара и Аида". - На этот раз у меня задрожали ноги.
  Я бессмертный, могучий.
  Но просидеть тысячи лет в Тартаре мне не захотелось
  Я привык к неге с Иолаем, оргиям, охоте, конным прогулкам.
  "Почему я должна избавиться от тебя, Иван? - Ипполита пристально смотрела в мои глаза. - Ты же не воин, а купец.
  Купец не представляет опасности для меня и моих амазонок".
  "К слову пришлось, Ипполита"
  "К слову пришлось", - царица, вроде бы, успокоилась.
  "После твоего стучания по лбу я вспомнил старуху и ее хлеб, - я прозрел. - И, как она бесстыдно переоделась в дорогое.
  И, как она ругала нас, тоже вспомнил".
  "Сомневаюсь, что старуха - старуха", - губы Ипполиты побелели.
  "Я тоже подумал, что она слишком бойкая для старухи".
  "Иван, ты заметил в ней несоответствие?"
  "Несоответствие молодых глаз и морщинистого лица".
  "Иван, мне кажется, что она - Арахна".
  "Да хоть горный архар, она, - я захохотал над своей шуткой. - Мне нет интереса до ее имени".
  "А мне стало неуютно, оттого как она исчезла", - Ипполита пожала плечами.
  "Ты пожимаешь плечами, Ипполита, - я отошел от нее на шаг. - Тебя знобит?
  Ты заболела?"
  "Старуха дала нам шанс, Иван, - Ипполита опустила плечи. - Даже мои плечи не помогут мне".
  "А мои широчайшие плечи помогут?" - я расправил свои могучие плечи.
  Они заслонили половину неба.
  "Хочешь, чтобы я уселась на твои плечи, Иван, и проверила их прочность?"
  "Я не дам девушке сесть мне на шею, Ипполита".
  "А, если я прикажу тебя придушить, Иван, - Ипполита сузила глаза. - Под страхом смерти ты посадишь меня на свои плечи?"
  "Кому ты прикажешь меня придушить, Ипполита? - Я захохотал. - Все твои воительницы слабы против обыкновенного купца".
  "Мы еще проверим это, что мои амазонки слабее тебя, Иван".
  "Да хоть сейчас проверяй, Ипполита", - я не боялся гнева царицы амазонок.
  "Сейчас я не могу проверить твои плечи, купец Иван, - облако задумчивости снизошло на прекрасное лицо Ипполиты. - Сейчас я должна думать о том, зачем явилась нам Арахна".
  "Явилась, не запылилась, Ипполита", - я снова удачно пошутил.
  Люблю искромётную шутку.
  Шутить я научился у философа Аристофана.
  Он ставит комедии в мусейонах.
  "Арахна - наша легендарная амазонка", - царица в сильнейшем волнении сцепляла и расцепляла пальцы.
  Она не заметила, как ее туника зацепилась за куст и порвалась полностью.
  Передо мной мелькало тренированное светящееся тело.
  Я подумал тогда, что многие мои герои должны поучиться у амазонок науке обращаться со своими телами.
  "Если ваша Арахна легендарная, то она должна быть мертвой?"
  "Арахна давно ушла в легенду, - Ипполита провела пальчиком по губам, словно ставила замок молчания.
  Но продолжила: - Поэтому никто не знает, живая ли Арахна, или мертвая ходит по горам".
  "Я всегда удивлялся желанию мертвых бродить по горам, - я присел на валун. - Если человек умер, то пусть отдыхает под землей". - Снова я чуть не проговорился, что я не человек, а сын бога.
  "Арахна в свое время лучше всех умела стрелять из лука, - царица Ипполита решила меня посветить в одну из легенд амазонок.
  Я не стал брыкаться.
  Знания о потенциальных противницах могут снизить потери в живой силе в моем войске. - Умение Арахны поражало не только людей, но и богов.
  Арахна пришла в Фемискира из Лидии, где подрабатывала красильщицей.
  Научиться попадать стрелой в глаз комару Арахна не смогла.
  Но у нее все равно получалось - без учения.
  Всеобщие похвалы так вскружили очаровательную головку молоденькой Арахне, что она начала говорить, что может победить в стрельбе из лука даже саму Афину.
  Афина, чуть с Олимпа не упала от этой наглости.
  Она спустилась с Олимпа к Арахне и предстала перед ней в образе прекрасного блестящего юноши.
  У юноши волосы золотыми локонами спускались ниже талии.
  Туника его была прозрачная, как утренний ветер.
  "Арахна, - богиня Афина в образе юноши строго сказала девушке. - Не смей принижать достоинства богов.
  Боги на Олимпе пируют.
  Никто не имеет право бросать им вызов".
  "Не собираюсь я слушать какого-то юношу, - Арахна с пренебрежением засмеялась. - Я - амазонка.
  Юноши идут другой стороной реки от меня".
  "Я видел много девушек в подвалах и подземельях, - Афина в образе юноши начала гневаться. - Если боги избавляются от юношей, как от лесного мусора, то им не трудно избавиться от наглой Арахны, которая возомнила себя лучшей из лучших в стрельбе из лука".
  "Ты угрожаешь, мне, парень? - Арахна поставила стрелу на тетиву. - У тебя есть выбор в жизни?"
  "Говорят, что в других странах девушки почтительно общаются с юношами, - Богиня Афина никак не могла выйти из образа прекрасного юноши. - Женщины во всем слушают мужчин и поклоняются мужчинам".
  "Тогда для меня не существуют другие страны", - Арахна засмеялась.
  "Существуют или нет, это не от тебя зависит".
  "Я и говорю, что от меня зависит, чтобы не существовали другие страны", - Арахна в молодости была очень воинственная.
  "Ты всю жизнь будешь убегать от мужчин, Арахна?"
  "Нет, я всю жизнь буду с мечом бегать за мужчинами".
  "Хватит с меня твоего бахвальства, Арахна, - богиня Афина сбросила с себя бремя мужского тела.
  Она предстала перед Арахной во всей своей блистающей красе. - Приятную беседу можно затянуть до бесконечности.
  Время ничего не стоит".
  
  
  ГЛАВА 18. ТАЙНЫ АМАЗОНОК
  
  "Когда ты женщина, это совсем другое дело, - Арахна опустила лук и с удовольствием рассматривала Афину. - Богиня Афина, если я не ошибаюсь?"
  "Даже, если бы ты ошиблась, Арахна, то я все равно оставалась бы богиней Афиной".
  "У вас на Олимпе тонкий юмор, Афина"
  "А у вас в Фемискира, прямые шутки, Арахна".
  "Со стрелой не шутят, Афина".
  "Я не сошла с ума, чтобы шутить со стрелами: Арахна".
  "Зачем ты спустилась ко мне, Афина? - Арахна зажгла светильник в честь богини Афины.
  Прилегла около светильника.
  Не сводила глаз с Афины: - Афина, а почему ты решила, что я буду рада тебе?
  Вы боги, думаете только о том, что как появитесь, так сразу все падают перед вами на колени и начинают восторгаться вами".
  "Ты не на коленях передо мной, Арахна, а на спине".
  "Хочешь, чтобы я присела к тебе на колени, Афина?"
  "Я не затем пришла, чтобы дерзкая смертная присаживалась ко мне на колени, Арахна".
  "Ты пришла ко мне, Афина?"
  "Я к тебе прилетела, Арахна".
  "Прилетела и сразу начала поучать и спорить, - Арахна засмеялась. - Странное у вас, у богинь, понятие вежливости.
  Не самый лучший способ завоевать доверие девушки это поучать ее и оскорблять".
  "Мне не нужно твое доверие, Арахна".
  "Если ты потеряешь доверие людей, богиня, то ты ослабнешь".
  "Проживу и без твоего доверия, Арахна".
  "Когда я зажгла светильник в твою честь, тебе же стало приятно, Афина?"
  "Немножко приятно, Арахна".
  "Я потушила светильник, и тебе немного поплохело, Афина?" - Арахна затушила светильник в честь богини Афины.
  "Немедленно зажгли светильник, и прославляй меня", - В голосе Афины уже не было повелительных ноток.
  Проскакивали даже жалкие всхлипывания.
  "Я так понимаю, что к тебе давно никто не садился на колени, Афина".
  "Арахна, ты озабоченная? - Афина вытирала слезы. - Только и думаешь, как своей попкой поелозить на моих коленях".
  "Не обязательно моей попкой по твоим коленям, богиня Афина, - Арахна поправила прядь длинных волос. - Но и ты можешь присесть на мои колени, богиня. - Арахна поднялась, перешла к мраморной скамье.
  На скамье постелена шкура белого горного барса. - Я на скамье, а ты на моих коленях, Афина?"
  "Зачем тебе это надо, Арахна? - Афина с недоверием смотрела на смертную. - Ты хочешь потом хвастаться, что на твоих коленях сидела сама богиня Афина и нежно обнимала тебя?"
  "Об обниманиях я не говорила, Арахна".
  "Но присаживание на колени подразумевает обнимашки, Арахна".
  "Ты слишком давно не сидела на коленях, Афина.
  Не звали тебя?"
  "Не звали, Арахна".
  "Не приглашали?"
  "Не приглашали, Арахна".
  "Тогда я зову тебя, Афина".
  "Зовешь меня, Арахна?"
  "Зову и приглашаю, Афина".
  "Но хорошо ли это?" - богиня Афина сомневалась.
  "Не бойся, я никому не расскажу, что ты сидела у меня на коленях, Афина".
  "Я и не боюсь".
  "Честно говоря, Афина, даже, если кто узнает, что мы по очереди присаживались друг дружке на коленочки, то эта новость не особо застрянет в памяти амазонок.
  У амазонок есть развлечения поинтереснее".
  "Я ничего не знаю о развлечениях амазонок, - богиня Афина уже присаживалась на колени Арахны.
  Но тут вспыхнула гневом.
  Из глаз ее полетели молнии: - Ты сказала, что у амазонок есть интереснее развлечения, чем сидеть на моих коленях?
  Почему же ты заманиваешь меня, Арахна?
  Вот и убирайся к своим развлечениям другим, которые интереснее для тебя, чем я".
  "Ревнуешь меня, богиня Афина?"
  "Боги не знают, что означает ревность".
  "Теперь ты узнала, Афина, что означает ревность.
  Ты же разозлилась на меня". - Арахна силой притянула на свои колени Афину.
  "На коленях сидеть не так удобно, как мне казалось, - Афина прислушивалась к своим новым ощущениям. - Надо же - я сижу на коленях у смертной".
  "Не у простой смертной, Афина".
  "Ты - дочь Зевса, Арахна?"
  "Нет, я смертная".
  "Но почему же ты не простая смертная, Арахна?"
  "Потому что у меня на коленях сидишь ты, Афина".
  "Я же говорила, что тебе только и нужно, чтобы похвастаться, что у тебя на коленях сидела богиня Афина".
  "Ты глубоко ошибаешься, Афина".
  "Что значит - глубоко ошибаюсь, Арахна?
  Ошибаться можно или не ошибаться.
  Глубоко только плавают.
  Ты у Посейдона спроси".
  "Я не хочу общаться с Посейдоном, Афина".
  "Вот так вопрос ты поставила.
  Я бы сказала - захочет ли Посейдон, морской царь, общаться с тобой, простая смертная".
  "Меня мнение Посейдона не волнует, Афина".
  "Потому что Посейдон - мужчина?"
  "Потому что Посейдон - мужчина
  И без Посейдона можно почувствовать глубину".
  "Глубину?"
  "Глубину чувств, Афина".
  "Я начинаю чувствовать глубину, Арахна.
  Но это, кажется, не глубина чувств".
  "Что же это, если не глубина чувств, Афина".
  "Я - богиня, первая, которая начала краснеть от смущения на коленях у смертной".
  "Подожди, еще не так покраснеешь, Афина".
  "Не так, а как?"
  "Вот так, Афина".
  "Уже краснею?"
  "Не то слово, Афина".
  "Может быть, наоборот, Арахна?"
  "Что наоборот, Афина?"
  "Ты покраснеешь от глубины".
  "Ты слезла с моих коленей, Афина".
  "Теперь я хочу, чтобы ты посидела на моих коленях, Арахна".
  "Но я же простая смертная".
  "Не напоминай мне о словах, которые я произнесла в гневе и по ошибке". - Богиня Афина присела на скамью.
  Арахна с готовностью опустилась на ее коленочки и обняла Афину.
  "Арахна, кто я для тебя?"
  "Пока не знаю, Афина, кто ты для меня, но не богиня это точно?"
  "Почему для всех я богиня, а для тебя не богиня, Арахна?"
  "Ты бы хотела, чтобы я, как все твои поклонники, только возносила бы хвалу тебе?
  Приносила бы быков на жертвенный алтарь.
  И ничего больше бы не делала?"
  "Нет, мне так нравится, Арахна, как сейчас".
  "Так нравится, Афина?"
  "Так нравится и этак нравится, Арахна".
  "Поймут ли тебя на Олимпе, Афина?"
  "В данный момент меня не это волнует, Арахна".
  "Ты очеловечиваешься, Афина?"
  "Слова - пустой звук, Арахна".
  "Согласна, что звук выпущенной стрелы важнее слов, Афина".
  В этот момент раздался гром с неба.
  Громовержец Зевс вещал с Олимпа:
  "О, Афина, забывчивая.
  Ты спустилась на землю с Олимпа, чтобы покарать непокорную дерзкую амазонку Арахну.
  Арахна утверждает, что стреляет из лучка лучше, чем ты, богиня.
  Устыди же ее своей меткостью.
  Иначе я так метну в вас стрелы, что вам мало не покажется, обугленным".
  "Зевс гневается?" - Арахна зевнула.
  "Зевс желает, чтобы я состязалась с тобой в умении стрелять из лука, - Афина посмотрела в облака: - Зевс.
  Ты, конечно, сильный и умный.
  Больше сильный, как мне кажется.
  Так вот, Зевс, тебе не приходило в голову задуматься над простейшим вопросом: как это получилось, что величайшая богиня Афина, оказалась на коленях у простой смертной Арахны?
  И недостойная Арахна сидела на коленях у богини Афины?
  По грому в облаках слышу, что мой вопрос бьется у тебя в голове, Зевс.
  Я не буду тратить время на оправдания, Зевс.
  Я не хочу портить отношения ни с тобой, ни с другими богами.
  Мне еще с вами жить.
  Но я также не желаю портить отношения с амазонкой Арахной.
  Все мы пока живые и здоровые, Зевс.
  Боги тоже болеют.
  Когда богам не приносят жертвы и не поклоняются, то боги становятся слабыми.
  Я вызову Арахну на состязания по стрельбе из лука.
  Хотя признаюсь, что не очень-то мне хочется выскальзывать из ее объятий". - Афина вздохнула и встала около мраморной скамьи.
  "Уговорил тебя, Зевс?" - в глазах Арахны плясали задорные огоньки.
  "Сначала посоревнуемся, Арахна, а потом продолжим изучать глубины друг дружки?"
  "Афина, не все так просто у людей, как у богов, - Арахна отвела взгляд. - Мы тоже умеем обижаться".
  "Ты обиделась на меня, Арахна?"
  "Нет, я пока не обиделась на тебя, Афина".
  "Ты хочешь, чтобы я поддалась тебе на состязаниях, Арахна, и проиграла?
  Я могу ради тебя выпустить стрелу мимо цели".
  "Вот тогда я обижусь, Афина, по-настоящему обижусь.
  Проиграть в стрельбе против тебя мне почетно, а, если ты поддашься, то - позорно выиграть у тебя".
  "Тогда - по-честному, Арахна?"
  "Честнее не бывает, Афина", - Арахна схватила богиню за руку.
  Девушки припрыгивая, помчались на луг.
  "Куда будем выпускать стрелы?" - богиня Афина разрумянилась.
  "Не в дуб же", - Арахна раздумывала.
  "Я поставлю статуи двенадцати олимпийским богам, - Афина засмеялась. - Мраморные статуи в рост человека.
  Будем стрелять по мраморным статуям".
  "Боги обалдеют", - Арахна захихикала.
  Тут же из Капитолия Афина перенесла мраморные статуи двенадцати олимпийским богам.
  Девушки отошли от статуй на максимально дальнее расстояние стрельбы из лука.
  "Корень жень-шеня", - Арахна наклонилась и ножом быстро разрывала землю вокруг зеленого кустика.
  "Корень жень-шеня"? - богиня Афина спросила с недоумением.
  "Жень-шень очень редко попадается в окрестностях Фемискира, - Арахна бережно извлекла корень. - Видишь, он похож на человека.
  В корне жень-шеня много жизненной силы для девушки".
  "Мы, богини, не нуждаемся в жизненной силе людей, - богиня Афина вздохнула. - Хотя корешок я бы попробовала".
  "Попробуй, Афина, - Арахна отрезала кусочек корня. - В жень-шене не та жизненная сила, которая присутствует в богах.
  Эта сила иного рода". - Арахна вложила в ротик богини кусочек корня жень-шеня.
  "Ты кормишь меня с рук, - богиня Афина засмеялась. - Мне нравится".
  "В этом корень не только жень-шеня, но и корень любых отношений между девушками, когда нравится", - Арахна влила свой смех в смех Афины.
  "На вкус корень жень-шеня необычный, - богиня медленно перекатывала корешок языком. - Словно... Словно".
  "Словно любовь", - Арахна тоже жевала кусочек корня жень-шеня.
  "Любовь богам Олимпа неизвестна, Арахна".
  "Теперь ты почувствовала на языке вкус любви, Афина".
  "Благодаря тебе, Арахна, я почувствовала на языке вкус любви", - богиня Афина смущенно улыбнулась.
  "Надеюсь, что я не дубина и не встала у тебя поперек дороги, Афина?".
  "Все шло прекрасно, пока я не встретила тебя, Арахна".
  "Встретила и?"
  "Теперь более прекрасно, Арахна".
  "Я должна показать тебе свое искусство с луком, Афина?"
  "Искусством мы похвастаемся чуть позже, Арахна, а сейчас".
  "Что сейчас, Афина?"
  "Твои глаза блестят, Арахна".
  "Твои глаза пылают, Афина".
  "Арахна, могу я попросить тебя о маленьком одолжении?"
  "Богиня просит простую смертную об одолжении?" - серебряный смех Арахны разнесся над полями.
  "Да, всего лишь пустяк, прежде чем мы приступим к состязаниям".
  "Даже, если не пустяк, Афина, то проси".
  "Могла бы ты еще поискать корень жень-шеня, Арахна?"
  "Еще поискать, Афина?"
  "Еще поискать, Арахна".
  "Но корень жень-шеня настолько редкий, что сомневаюсь, чтобы я нашла хоть одно растение даже, если я проползу на коленях до Микен".
  "Вот, именно, что проползешь на коленях, Арахна".
  "Я, кажется, начинаю догадываться, Афина".
  "Мне не так важен сам корень жень-шеня".
  "Тем более что нам хватит этого корня надолго, Афина".
  "Суть не в корне, Арахна".
  "Суть в том, как я буду его искать, Афина?"
  "Ты смотришь в мой корень, Арахна".
  "Это не корень, а..."
  "Не надо слов, Арахна.
  Когда ты склонилась и выкапывала корень жень-шеня, я поразилась твоей красоте и грации.
  Идеальные пропорции, удивительно притягательные линии гибкого тела, Арахна".
  "Я чувствовала твой жгучий взгляд, Афина".
  "Чувствовала и делала вид, что не замечаешь?"
  "Но нам было хорошо, богиня Афина?"
  "Нам и сейчас хорошо".
  "Я поищу другой корешок жень-шеня", - Арахна медленно опустилась на землю.
  Встала на четвереньки.
  Она делала вид, что искала волшебный целительный жень-шень.
  "Все эти нестыковки, несуразности, недомолвки, - Афина забормотала. - К чему показное лицемерие Олимпа?
  Какой Олимп?
  Какое подчинение и Бахус?
  Я же не полное чудовище.
  Словно дым из Тартара затуманил мой разум.
  Черти заморские, шелка ангорские.
  Все якобы для пользы дела".
  "Афина, ты пророчествуешь?" - Арахна повернула очаровательную головку.
  Столкнулась взглядом с пылающим взором богини Афины.
  "Если бы я думала, то пришлось бы искать помощи в древних пергаментах, - Арахна медленно поднялась. - Но девушка, у которой глаза горят, не похожа на пергамент с надписями".
  Арахна подошла к богине.
  Афина и Арахна крепко обнялись.
  Они упали на траву.
  Три дня и три ночи, без сна, без еды, они не разжимали объятий.
  На третье утро Арахна поднялась пошатываясь:
  "Утро, день и вечер - вот и вся наша жизнь", - Арахна умылась росой.
  "Утро, утро и еще раз утро - вот наша жизнь", - Афина сладко потянулась.
  "Я не богиня, поэтому меня ждут дела", - Арахна старалась не встречаться взглядом с Афиной.
  "У богинь тоже дел полон рот", - Афина произнесла и покраснела.
  "Дел полон рот", - Арахна насмешливо повторила.
  "Арахна, мы собирались состязаться в стрельбе из лука".
  "Афина, ты собиралась проверить мое мастерство, и доказать, что ты лучше меня".
  "Я проверила твое мастерство... часть мастерства..."
  "И кто из наш лучше, Афина?"
  "В прошлом состязании не может быть никого лучше или хуже, Арахна".
  "Я рада, что ты понимаешь меня, Афина", - Арахна безмятежной походкой направилась к луку и стрелам.
  "Арахна, не наклоняйся слишком откровенно", - Афина жалобно пропела.
  "Не нравится, как я наклоняюсь, Афина?"
  "Очень нравится, Арахна".
  "Я поняла, тебя, Афина", - Арахна резко распрямилась.
  "Ты обиделась, Арахна?"
  "На богинь не обижаются, Афина"
  "Ночами ты не называла меня богиней, Арахна".
  "А как я тебя называла?"
  "Ты не помнишь?"
  "Помню, но не все, Афина.
  Как в розовом тумане".
  "И у меня розовый туман, Арахна".
  "Все, как в жизни, - Арахна грустно засмеялась. - Смешно: в жизни, все как в жизни".
  "Да, хотя ничего не проясняется", - богиня Афина резко натянула тетиву своего лука.
  Небрежно кивнула миленькой головкой.
  Стрела далеко пропела.
  Ударилась и застряла в плече мраморного Зевса.
  "Ты хотела попасть статуе Зевса в плечо?"
  "Не только статуе", - Афина с опаской посмотрела на небо.
  В облаках негромко заворчало и заворочалось.
  Вторая стрела поразила в плечо мраморного Диониса.
  Третья - статую Посейдона, тоже в плечо.
  Афина без промаха достала в плечи всех двенадцати мраморных богов Олимпа.
  "Неплохо для начинающей богини", - Арахна шутливо похлопала Афину по плечу.
  Подумала немного и похлопала по попке.
  Афина напряглась и закусила нижнюю губу.
  "Никто не обратит внимания, если ты громко закричишь от страсти, - Арахна засмеялась. - Теперь моя очередь стрелять по статуям.
  Я покажу свое истинное мастерство, Афина".
  Первая стрела, за ней почти сразу - вторая, и третья.
  Стрелы летели одна за другой.
  Первая ударила в низ живота статуи Зевса.
  Вторая попала в небольшое изображение того же места у Диониса.
  Третья стрела вонзилась в мрамор низа живота Посейдона.
  "Думаю, что достаточно трех мраморных статуй", - Арахна отложила лук в сторону.
  "Арахна, ты... ты", - Афина приложила ладошку к ротику.
  Не удержалась и залилась звонким хохотом.
  "Я, я, я", - Арахна тоже засмеялась.
  "Стрелами лишила мужского достоинства статуи Зевса, Посейдона и Диониса.
  Теперь у них ничего там нет.
  Все откололось, над чем так бережно работали скульпторы".
  "Теперь не отличишь статуи мужчин от статуй женщин", - Арахна хихикала.
  "Но это же величайшая дерзость и неуважение богов, Арахна".
  "Статуя мраморная - не бог!" - Арахна ответила твердо.
  "Доигрались, девочки", - донеслось громовое из-за облаков.
  "Эээээ, это не то, что ты подумал, Зевс", - Афина жалобно пропищала.
  "Я лишаю тебя разума на миг, Афина, - Зевс был неумолим. - Хотя, мне кажется, ты потеряла свой ум, как только встретила Арахну".
  "Ты лишил меня разума, Зевс? - богиня Афина оглядывалась по сторонам. - Но я не чувствую в себе перемен. - Взгляд Афины наткнулся на замершую в ожидании Арахну: - Ты кто, смертная?"
  "Афина, подожди, пожуй корень жень-шеня, - Арахна поняла, что Зевс лишил Афину разума. - Корень жень-шеня вернет тебе самообладание и память".
  "Кто ты, чтобы указывала мне, - Афина закричала. - Смертная, ты вместо жертвенного быка предлагаешь мне жевать корни?
  Смуглые и курчавые, парии и патриции все поклоняются мне.
  Красивые девушки в легких туниках обнажённые весталки под пальмами, лебеди, цезари в золотых шлемах и ярких сандалиях склоняют головы передо мной.
  Но ты своим видом нарушаешь порядок".
  "Афина, конечно, ты без памяти, я понимаю тебя, - Арахна начала накаляться. - Ты не виновата, виноват Зевс, что лишил тебя памяти и разума.
  Но все же мне обидно.
  Ты, потом, конечно, извинишься, но неприятный осадок останется".
  "Одним словом - отправляйся в Тартар", - Афина ударила кулачком в лоб Арахны.
  "Отправляйся в Тартар, это не одно слово", - Арахна упала на попку.
  От обиды амазонка начала задыхаться.
  "Афина, не в твоих силах отправлять смертных в Тартар, - Зевс за всем следил с Олимпа. - За то, что твоя Арахна смеялась над нами, богами, я сам отправлю ее в Тартар".
  Среди белых барашков облаков появилась свинцовая туча.
  Из нее вылетела пронзительно яркая стрела молнии.
  "Надо же, сколько мне чести, - Арахна засмеялась дерзко. - Целую молнию на меня потратил великий олимпиец.
  Мог бы просто на голову камень сбросить".
  "На Олимпе нет камней", - Зевс прогрохотал с недоумением.
  "Как же на горе нет камней? - Арахна смотрела на медленно приближающуюся молнию. - Скучно вам живётся без камней.
  Когда понадобится собирать камни или бросить в кого-нибудь камень, или засунуть камень за пазуху, или забросать камнями, то вы будете бессильны, потому что у вас нет камней".
  "Арахна", - в последний момент перед ударом молнии богиня Афина прозрела.
  Память вернулась к ней.
  Безумство волной откатилось.
  Богиня Афина из своего лука выстрелила в молнию Зевса.
  Стрела вонзилась и расколола молнию.
  Одна молния распалась на две молнии.
  Половина молнии ударила в сердце Афины.
  Вторая половина вошла в Арахну.
  "Так даже хорошо, так даже лучше, - богиня Афина успела подхватить падающую Арахну. - Теперь у нас много общего с тобой, смертная.
  У нас одна молния Зевса на двоих.
  Можно считать это подарком богов".
  Афина быстро быстро повторяла.
  Она видела, как сморщилась кожа Арахны.
  Амазонка за один удар молнии из девушки превратилась в старуху.
  Лишь глаза сияли ясно и солнечно.
  "Корень жень-шеня нам поможет, тебе поможет", - богиня Афина вкладывала в рот Арахны кусочки жень-шеня.
  Постепенно кожа Арахны разглаживалась.
  Амазонка возвращалась в себя.
  "Только это не навсегда, - богиня Афина шептала. - Днем ты будешь в облике старухи, станешь превращаться в пожилую женщину, Арахна.
  Так ты успокоишь Зевса.
  Ты посмеялась над богами.
  Дерзко стрелой отколола им пенисы мраморные на статуях.
  Зевс на тебя очень сердит за твое неуважение.
  Поэтому будет над тобой смеяться днем, когда ты сгорбленной старухой пойдешь продавать хлеб на дорогах.
  Ночью же ты, Арахна, будешь принадлежать мне.
  Я сделаю так, что по ночам ты останешься вечно молодая.
  Мы будем с тобой..." - Дальше Афина что-то прошептала на ушко Арахне.
  Девушки захихикали над своей общей тайной. - Царица Ипполита закончила долгий рассказ, который меня порядком утомил.
  Я ничего из него не извлек полезного, кроме знания, что отбивать мраморным статуям члены - не к добру.
  "С тех пор Арахна в образе девушки по ночам встречается с богиней Афиной.
  И будут встречаться вечно".
  "Ты видела, как они встречаются? - Я спросил Ипполиту. - Легенды часто врут".
  "Нет, ночные встречи богиня Афина и Арахна тщательно скрывают от посторонних глаз, - Ипполита пристально смотрела на меня. - Но днем мы видели Арахну".
  "Ты же не узнала ее сразу, Ипполита".
  "Не узнала, потому что задумалась, Иван".
  "О чем ты так задумалась, Ипполита, что не узнала мифическую амазонку?"
  "Задумалась, что тебе пора идти по своим купеческим делам, Иван".
  "Ты меня прогоняешь, Ипполита?"
  "Ты сам порываешься уйти, Иван"
  "У тебя губы припухли и увлажнились, Ипполита".
  "Ой, как необычно, Иван".
  "Ты шутишь, Ипполита?"
  "А ты, Иван, шутишь?"
  "Тогда я пошел, Ипполита?"
  "Тогда иди, Иван".
  "До встречи, Ипполита?"
  "Лучше бы мы не встречались, Иван".
  "Почему, Ипполита?"
  "Потому что Арахна в виде старухи с хлебами - предзнаменование, Иван".
  "Старуха - предзнаменование?
  Тогда по улицам Микен бродят множество беззубых предзнаменований".
  "Если мы встретимся, Иван, то один из нас умрет".
  "Шуточки у тебя, Ипполита.
  То - предзнаменование Арахны старухи.
  То - смерть". - Я быстро, быстрее горного потока сбежал к своему лагерю.
  Мои помощники воины пировали в березовой рощице около Фемискира.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"