Аннотация: Большой интерес представляет различие между фольклорными сверхъестественным существами и сверхъестественным существами, описанными западными авторами, жившими на рубеже 18 и 19 веков и позднее.
Большой интерес представляет различие между фольклорными сверхъестественным существами и сверхъестественным существами, описанными западными авторами, жившими на рубеже 18 и 19 веков и позднее.
Литературная нечисть предоставляет, хотя бы на словах, возможность человеку уйти, старательно подчёркивает добровольность прихода к ней человека.
Примеры:
--
"Коринфская невеста" Гёте (1749-1832). Невеста предупреждает, не объясняя, однако, причины, своего жениха, что он не должен касаться её тела. Он остаётся глух к её словам, и в конце баллады невеста сообщает жениху и ворвавшейся в комнату матери, что этой ночью "высосала кровь" жениху. Она оказывается мёртвой.
Надо заметить, что в балладе ничего не сказано об акте кусания, таким образом, термин "высосала кровь" означает скорее, что она высосала его жизнь (по схеме жизнь--кровь--душа как единое целое). То есть это несколько более мистическая история, чем обычная вампирская, в ней юношу убивает само её присутствие, контакт со ставшей сверхъестественным существом невестой.
--
"Лорелей" Йозефа фон Эйхенфорда. Лорелей предупреждает "приставшего" к ней путника: "Оставь меня... Спасай себя!", но он не слушается, а, может быть, не успевает этого сделать, так как он в следующей реплике узнаёт её:
-- Твой конь в алмазах весь, как ты,
Сама ты дивной красоты.
О боже! Горний свет пролей!
Не ты ль колдунья Лорелей?
На что она весьма злорадно отвечает:
Узнал? Где встал седой гранит,
Мой дом с вершины в Рейн глядит.
И тьма и стужа... Нет пути!
Тебе из леса не уйти.
--
"Дракула" Б. Стокера (1847-1912). Граф говорит приглашённому к нему стряпчему Дж. Харкеру, стоящему перед порогом его замка: "Добро пожаловать в мой дом. Войдите в него свободно и по доброй воле". И "не сделал ни одного движения", пока Харкер не переступил порог, только тогда вернувшись к роли гостеприимного хозяина, которую он играл перед нанятым им стряпчим.
То есть что мы видим? Мы видим, как каждое из этих сверхъестественных существ (вампир из них наименее сверхъестественное* и наиболее позднее в литературном плане) подчёркивает добровольность пребывания человека в эпсилон окрестности от сверхъестественного существа.
Фольклорные персонажи обычно никакого выбора не предоставляют и не под кого не подделываются. Отказ от близкого общения с принцессой эльфов ("Улов и эльфы") приводит к её злобной мести (Улов умирает), но мы понимаем, что остаться танцевать в ней означает смерть. Что показано в датской балладе "Рыцарь Бесмер в стране эльфов" где оставшегося с эльфами юношу оплакивают как мёртвого.
В "защиту" фольклорных персонажей надо сказать, что выбор, предоставленный литературными сверхъестественными существами, иллюзорен, хотя литературная нечисть и настаивает на самостоятельном принятии гибельного решения. Но ни за что не откажется от своей невесты жених из баллады Гёте. Уже заблудился собеседник Лорелей, и вообще, чтобы догадаться бежать от встреченной в лесу симпатичной девушки, которой мужчина только что предложил свою защиту... Это надо уметь. А стряпчему Харкеру повезло ещё меньше других, ведь замок Дракулы окружён стаей голодных волков, а граф забыл, представляясь, указать род занятий. Так что Харкеру деваться некуда, да он пока об этом и не знает.
При этом литературная нечисть (даже противоположного пола со своей жертвой) даже не представляет себе возможности длительных отношений или совместной жизни с человеком -- даже в другом мире при смерти для этого. Литературная нечисть, несмотря на свою "вежливость" безусловно смертельна, в отличие от фольклорной -- видимо, это следствие необратимых изменений, которым подверглись сверхъестественные существа в фольклоре (см. мой реферат за 2001 год), изменения, в результате которых амбивалентное отношение к сверхъестественным существам превратилось в негативное, а сами сверхъестественные существа в однозначную нечисть. Хотя изучение современной литературы, кинематографа и прочего даёт основание полагать, что негативное отношения к нечисти (чья опасность сохраняется в полной мере) заменяется на амбивалентное, и возможность смешанного брака снова обыгрывается современными умами.
Огорчительно с точки зрения состояния нашего общества то, что отрицательные персонажи вызывают у многих не негативное, а в лучшем случае амбивалентное отношение. Многие вполне хорошие и порядочные люди спокойно заявляют о своём отказе творить добро с начальной буквы любых размеров и о сочувствии злу -- с большой буквы. В сущности, это характерно для подростков, т.е. незрелых личностей, но всё равно.
Таким образом, литературная нечисть не становится менее опасной из-за своего "благородства", однако это характерная особенность литературной нечисти романтического периода должна быть отмечена как изменение сверхъестественного мира под влиянием изменения реальности. Может быть, тут играет свою роль то, что авторы фольклорной нечисти анонимны, тогда как литераторы обычно подписываются. Может быть, присутствует фактор субъективности.
Возможно, самостоятельность принятия решения жертвой может перейти в современную нам литературу или иные виды творчества. В любом случае, эта интересующая нас черта возникла под влиянием каких-то изменений в обществе и может оказать своё внимание на современное сознание или современное представление о сверхъестественном, то есть на сам сверхъестественный мир.
Предположение: возможно, любое открытое предложение выбора (не только в произведениях искусства) на самом деле отсекает другие возможные варианты. В сказке братья выбирают (из-за камня с надписью) из трёх вариантов:
--
сам пропадёшь, коня сохранишь;
--
сам выживешь, коня потеряешь;
--
будешь спать, есть и пить вволю,
который и оказывается ловушкой. Не будь камня с надписью -- кто знает? -- перед ними был бы открыт весь мир, а не три опасных дороги.
*К вопросу о сверхъестественности вампиров.
Вампира, описанного Стокером можно назвать наименее сверхъестественным существом из предложенного ряда хотя бы потому, что само его присутствие безвредно, и для того, чтобы убить, ему надо произвести конкретное физическое насилие (в смысле укусить и высосать кровь). Тогда как причины смерти героев первых произведений менее ясна (а, значит, и более волшебна) и оставляет возможность для предположения, что эти существа распространяют вокруг себя нечто вроде яда, который убивает после прохождения определённого критического временного периода. (Как пример: я слышала поверье, что, если кому-то показался домовой, и человек смог его увидеть, что этот человек непременно заболеет, а, может быть, даже и умрёт).
Более поздние "вампирские" писатели (и авторы современных "вампирских" фильмов) начали постепенно уничтожать различные сверхъестественные качества, предложенные Стокером. Кому-то не нравилась возможность оборачиваться в летучую мышь или волка или ещё кого-нибудь, кому-то мешал страх вампира перед текучей водой, солнечным светом, серебром, чесноком или религиозными символами. Кто-то отказывался от части качеств, а часть сводил к изменённому обмену веществ. Неизменными оставались только потребность в человеческой крови и бессмертие. Таким образом, вампир из всё-таки сверхъестественного чудовища со своими возможностями и ограничениями (добавьте ещё способность войти в любой дом -- но только если перед этим его туда кто-нибудь звал) начал медленно превращаться в маньяка с неправильным обменом веществ. Что очень печально с точки зрения целостности сверхъестественного мира.