- Я - Ван Гог! Понимаешь, я - Ван Гог! - прокричала она шепотом, закрыла лицо ладонями и зарыдала. - Такая же рыжеволосая, с зелеными глазами и веснушками на лице.... В детстве я собирала жуков, бабочек, пустые птичьи гнезда, строила "секреты" со стекляшками и придумывала игры.... Я не могу без любви! Как и он! Как он! Я замерзаю...
- Будто я не замерзаю, - меланхолично хмыкнул Михась, затянувшись сигаретой. - Дубак вообще. Во-первых, ты дура. Ван Гог был мужик без уха. А во-вторых, не моё дело, но я с самого начала, типа, неодобрительно относился к твоему последнему... роману. Если так можно выразиться и обозвать этим возвышенным словом ваши... прикольные отношения.
Погруженная в себя, она не прореагировала. Мимо них, злобно толкаясь, сновали нарядно одетые люди. Некоторые смеялись. Атмосфера была взвинченная.
- Я хочу любить, а он сказал: "Все кончено. Все кончено". Мне так стыдно. Господи, как стыдно! Я не поняла "что кончено"? Стала утешать - ты ведь знаешь, он склонен к некоторой... апокалиптичности и всегда отчаивается....
- Да псих он у тебя и алкоголик...
- Нет! Это от беспокойного доброго сердца. Я, конечно, заспешила: "Что ты, что ты! Как "кончено"? Ты не расстраивайся..." И не расслышала, как он сказал: "У нас все кончено". Нет, я расслышала, но не поняла. "Как это "у нас"", Миша?! Я ведь.... Ты же знаешь, я ничего не требовала взамен. Мне никогда не нужно было...
Он кивнул: он знал её сложные семейные обстоятельства, в силу которых она вынуждена была довольствоваться малым. Некоторых это устраивало. Михась задумался: а некоторых, наверное, нет. Черт поймет! Неприятно, что она ноет, и ему досталось вытирать бабские сопли.
- Я любила его как человека! Понимаешь? Как человека!! Друга. Это выше! Нежнее. Мы столько пережили вместе, переговорили! Я понимала его с полуслова. Понимала, когда он молчит, злится, радуется. Да, я мечтала: а вдруг?! Мечтала! Разве я прокаженная и не могу мечтать? Бывает же чудо?.. Я не навязывалась!..
- Ну, не знаю, - он не верил в чудеса.
- Я сажала сад! Ван Гог посадил для своей любимой Луайе цветочный сад и бродил по нему, переполненный счастьем.... Он всю жизнь предавался мечтам, в которых мир представлялся ему не таким, каков он есть, но таким, каким он хотел бы его видеть. А когда говорил о любви, то с чувством опустошенности обнаруживал, что никто не воспринимает его всерьез...
- Ты про кого? Про психа или этого... безухого? - он отвлекся и потерял нить.
- ...но мало кто обладал такой способностью отдавать любовь или потребностью в ответной любви. Я... про себя.
- Козел он! Этот твой.... Эгоист и хам. А ты вообще... тонкая девушка.
"Надо подхвалить её, может, успокоится", - Михась протянул ей сигарету, загородив от любопытных глаз и суматохи.
- Нет, он - хороший! Он добрый, чуткий.... Спасибо, я не хочу. Просто ему нужны новые люди, эмоции, а я - старый людь. Он устал от меня. Однажды братья и сестры подарили Винсенту розовый куст, а он сломал его. О чем я?.. Ах, да! Я всегда дарила "розовые кусты", ничего не получая взамен, и все привыкли, и он - привык, что я - рядом и всегда поддержу.... Он иногда приходил, плакал: "Я погибаю!" - и я находила слова. Во мне много любви, ты знаешь...
- Ну да, помню - целое море. Че-то не ко времени его заштормило.
- Не смейся, не ёрничай! - она несильно стукнула его по плечу. - "А лисички взяли спички". Разве ты не видишь, что оно... дымится? Как горько! Если бы ты знал, как горько и стыдно!.. Винсент говорил: "Можно иметь в душе горящий очаг, но никто не придет посидеть у него. Прохожие видят легкий дымок, поднимающийся из трубы, и продолжают свой путь". Можно иметь в душе очаг...
- Винсент, Винсент, - проворчал он и прислушался: надо кончать, иначе им обоим крендец. - Слушай, обалдела, да? Посмотри на себя! Куда с такой рожей? Брысь мыться, пудриться. Что там еще? Давай-давай! Быстро.
- Он тоже говорил мне: "Брысь!" - завыла она, размазывая тушь.
- Блин, соберись же! Последняя ёлка. Отработаем - и реви, сколько хочешь. Давай-давай, скоро наш выход...
На сцене замигали огни, заиграла музыка.
- Да-да, я сейчас...
- А теперь, дорогие дети, мы позовем с вами Дедушку Мороза, который едет к нам из далекой Лапландии! Тишина в зале! Слышите скрип саней? Звон колокольчика? Дед Мороз уже близко. Три-четыре, громко и все вместе: "Дедушка Мороз, иди к нам! Дедушка Мороз!.."
- Твою мать! Посох где?!
- Вот он!..
Она шмыгнула носом.
- А мешок?! Пошла вон с мешка! Быстро!..
- Дедушка Мо-роз! Де-душ-ка Мо-роз!..
"Я - Снегурочка! - она вытерла слёзы, остудила лицо и нацепила на голову синюю шапку с белой опушкой. - Да, я - Снегурочка! Сейчас выйду на яркий свет и - все кончено!.."