Костёр жарко полыхал в ночи, отвоёвывая у темноты круг, едва достаточный для того, чтобы в нём уместились все участники пирушки. Все пятеро, сегодня, сразу же после дневной битвы, произведённые в рыцари самим герцогом Карлом, лично. Прямо на поле боя, едва противник отступил.
Пятеро оруженосцев, за проявленные "смелость и мужество, достойные самых лучших примеров рыцарской доблести", как гласил объявленный перед войсками указ герцога, героические парни, в том числе и сам Луис Жан д,Манстрел.
Они, действительно, бились как львы, окруженные многократно превосходящими их брабантскими пехотинцами. И рассеяли их! Потом, когда подоспела помощь... Враг отступил...
А его, Квентина Маркона, Джизбелло Марко, Клауса де Брига и Винсента Бийка торжественно посвятил в рыцари сам Карл Смелый, герцог Бургундский.
Луис, конечно же, был горд собой, своей рубкой в окружении, пышно поименованной в речи герцога "деянием, достойным рыцарей Круглого стола и славного Ричарда Львиное Сердце!", но...
При этом чувствовал растерянность.
Прошло уже восемь лет с тех пор, как умер его отец, шесть - с тех пор, как умерла мать. Из пятерых детей, рождённых женой Вилларима д,Манстрела, выжили только Луис, да сестрёнка - Альбина. Когда ему исполнилось восемь, отец отдал сына в оруженосцы их сюзерена, - барона Артура де Виго. С тех пор он ни разу не видел ни отца, ни мать, ни младшую сестру.
Последние десять лет своей жизни он провёл в обществе барона де Виго, переезжавшего с одной войны на другую. Барон был не только его воспитателем и старшим товарищем, но и хорошим, надёжным другом. Да что там, другом! Сэр Артур заменил ему семью. А Луис был ему как сын. Барон был не только его воспитателем и старшим товарищем, но и хорошим, надёжным другом. Да что там другом! Сэр артур заменил ему семью. А Луис был ему как сын! Он даже частенько поговаривал о том, что выдаст за парня свою единственную дочь -- Елизавету.
И вот сегодня рыцаря Артура де Виго не стало. Он принял героическую смерть на Ваглавском поле. Рядом с Луисом. Умер у него на руках... Просил позаботиться о дочери.
Смерть наставника ожесточила юношу, он рубил вражеских пехотинцев с небывалой доселе яростью.
Из боя он вышел залитым чужой кровью с головы до ног, как те бестии, что рисуют на картинках, изображающих преисподнюю.
Сбылась мечта, он стал, наконец, рыцарем! Но... После десяти лет, проведённых в должности оруженосца, Луис был несколько растерян. Он остался один. Совсем один!..
Оставалась ещё, конечно, тринадцатилетняя сестра, которую он не видел десять лет и помнил совсем крохотной девчонкой. Как он знал от своего храбро погибшего наставника сэра Артура, сейчас она самостоятельно, и весьма успешно, правила их небольшим, скудным феодом.
Луис конечно же, собирался навестить "Баскет д'Вилларим", их родовое гнездо, сразу после окончания кампании.
Их убогое родовое гнездо. Небольшой каменный донжон, громко вопиющий о ремонте ещё в детские годы Луиса. Маленькая деревенька на три десятка домов, притулившаяся к давно прогнившему частоколу вокруг донжона. Всего лишь каких-то четыреста акров земли!..
Луис-Жан, провёдший уже десять лет в походах, пережил достаточно и отдавал себе отчёт в том, что видел он замки и получше...
- Привет героям!
Между Квентином Марконом и Клаусом де Бригом возник Алексиос Дымойв, молодой венгерский рыцарь, с большим глиняным кувшином под мышкой.
- Сэ-эры рыцари! - гость заметно покачнулся. - Моё п-почтение!
Алексиос, невозмутимо потеснив поименованных рыцарей, вынужденных сместиться в стороны, умостился между ними.
- Господа новоиспечённые рыцари, - провозгласил Алексиос, откупоривая лезвием своего кинжала облитую сургучом пробку кувшина. Пробка с громким "чмоком" вылетела из горлышка, окончив свой путь в костре. - Позвольте мне, как более старшему вашему товарищу... э-э... поздравить вас с новой должностью... Боже, что я говорю?!. С новой, э-э-э... Вот ведь напасть! Мысли разбегаются...
Рыцарь Дымойв, похоже, уже успел изрядно попраздновать победу. Неизвестно где и с кем, но он имел на то полное право! Молодой венгр был отчаянным смельчаком и прекрасным воином. Все пятеро бывших оруженосцев имели возможность убедиться в этом не далее как сегодня днём.
Именно он первым подлетел на своём огромном вороном жеребце к окружённым врагами новоиспечённым рыцарям. Именно его меч пожал первую жатву с нивы брабантских голов, уже мысленно празднующих победу над окружённым и избитым отрядом бургундцев... Именно его меч отвёл удар смертельного копья от самого Луиса Жана!
А, может, и не только от него...
Он был старше Луиса, старшего в компании, всего-то года на три-четыре. Высокий, широкоплечий, великолепно сложён, приятное открытое лицо, заразительная улыбка... Когда он улыбался...
Хотя... Когда он ворвался в их "островок Бургундии среди Брабантско-английского моря", на острие атаки конного клина венгерских рыцарей, он тоже улыбался. Но тогда его улыбка была какой-то задорно-злой! И глаза недобро сверкали, и улыбка напоминала, скорее, волчий оскал.
Губы рыцаря Алексиса, казалось, так же приподнялись, обнажая клыки, как и виденный им в детстве зверь, принесённый связанным на шесте деревенскими егерями. Тогда зверь лишь лениво скалился, видимо осознав, что освободиться всё равно не в силах... А у Алексиса был оскал зверя на охоте!
Все собравшиеся, на момент его появления на поле боя, уже успели вознести молитвы Пречистой Деве...
И тут к окружённым, практически смятым "бургундцам", пробилась сотня конных рыцарей. Ровно половина невозмутимых громил в диковинных доспехах, присланных венгерским королём Матвеем Корвином, женатым на Корделии Бургундской, своему деверю -- Карлу по прозвищу "Смелый"!
Помимо того, что их доспехи разительно отличались от всех когда-либо виденных Луисом, у каждого из них к спине крепилась пара крыльев из гусиных перьев, издававших жуткий вой на галопе. Герцог держал их в резерве.
Едва брабантская пехота побежала, преследуемая беспощадными венграми, Алексиос, отирая меч от крови, сообщил, что они с рыцарем Грэгором Дракулой, возглавлявшим эту самую сотню венгерцев, рады были прийти на помощь столь доблестным воинам солнечной Бургундии...
И именно поэтому его, без всяких опасений приняли в компанию... А, может, и принесённый им кувшин на пяток бареллей, сыграл свою роль? Всяко же выпивки у них почти не осталось... Так... по глотку...
- Друзья! Позвольте угостить вас старым бургундским и поздравить с получением рыцарских шпор и поясов! Не сомневаюсь, что вы долгонько ждали этого мига! Сам был оруженосцем, знаю!.. Протягивайте кубки!
Алексиос принялся щедро плескать вино из своего кувшина в подставленные разномастные ёмкости.
- Сэры рыцари! - провозгласил он, как только наполнил чаши всех страждущих. - Позвольте мне, как ненамного старшему вас по возрасту товарищу-рыцарю, в полной мере, поверьте, познавшему все прелести э-э... жизни оруженосца... младшего спутника рыцаря... "Принеси - подай - почухай", иными словами... Поэтому хочу поздравить вас с новым, и, я так понимаю, долгожданным статусом, и заверить, что вы это звание заслужили!
- Честное слово! - продолжил рыцарь, сделав пару внушительных глотков из своего кубка, продолжил: - Ваш сегодняшний, ик, подвиг...
Рыцарь Дымойв, не закончив свою мысль, потребовал немедленно выпить за "День Победы".
Все выпили. Алексиос тут же наполнил кубки по новой, и принялся посвящать молодых рыцарей в тонкости воинского ремесла.
Молодой рыцарь обнаружил такой редкий источник красноречия, что все, собравшиеся у костра, внимали ему с открытыми ртами. Венгерец сыпал историями. Поучительными и весёлыми одновременно. Все присутствовавшие заслушались.
Причём он столь необычно толковал путь воина, что и Луис Жан д,Манстрел поневоле отвлёкся от тягостных дум о потере наставника и своём туманном будущем.
При этом Алексиос не забывал подливать им вина и провозглашать тосты.
Наконец, разговор зашёл о событиях не так давно отгремевшей войны, уже прозванной в народе "Столетней"...
Ещё бы! Война между Англией и Францией длилась с тысяча триста тридцать седьмого по тысяча четыреста пятьдесят третий год от Рождества Христова. Франция стремилась выгнать англичан со своего юго-запада. В частности из Гиени. Англичане же, напротив, хотели упрочить там своё положение, а заодно вернуть ранее утраченные Нормандию, Мен, Анжу и другие французские области. Кроме того, две короны соперничали из-за Фландрии. Состояла эта война, фактически, из ряда длительных столкновений общей продолжительностью почти в сто двадцать лет. Она принесла французскому народу бездну горя, практически разрушила экономику страны... Но, с другой стороны, способствовала объединению Франции. Девятнадцатого октября тысяча четыреста пятьдесят третьего года английская армия капитулировала в Бордо.
Молодые рыцари, языки которых были развязаны обильными возлияниями, с жаром спорили о не так уж давно завершившейся войне и её возможных результатах. Строились самые невероятные предположения. Как бы что могло быть, если бы...
Однако, когда разговор зашёл о Жанне д'Арк...
Рыцарь де Бриг был ярым "фанатом" "Орлеанской Девы". Несмотря на то, что герцог Карл выступал на стороне англичан, а отец и старший брат самого Клауса погибли именно при сражении за Орлеан, хотя он, рождённый за полгода до этого, совершенно их не помнил. Вырастил и воспитал его их бездетный сеньор - Максимилиан де Маргон, сражавшийся в то время на стороне французов. Он, так же как и сэр Артур де Виго, погиб сегодня днём. Хотя сам Клаус всегда отзывался о своём наставнике крайне язвительно и пренебрежительно...
Клаус принялся превозносить Жанну с использованием самых пышных оборотов. Однако Алексиос Дымойв, недолго думая, перебил рыцаря, и обозвал её "сумасшедшей фригидной сукой, помешавшейся на почве своей застарелой девственности". Он говорил ещё много совершенно непонятных слов, вроде "истерия", "суицид", "синдром", "комплекс Электры" и прочее. Наверное, просто не было во французском языке - которым, кстати, рыцарь Дымойв владел не хуже (если не лучше!) самих бургундцев, - нужных слов. Кроме того, он часто упоминал некоего "старину Фрейда". Видимо, какого-то их венгерского мудреца...
Никто из бургундцев так ничего толком и не понял. Однако Клаус, видимо, ориентируясь по интонациям, попытался завязать ссору. Ссора всё же не состоялась. Венгр чуть ли не из воздуха добыл довольно странный слегка изогнутый кинжал и приставил его к горлу де Брига.
Клаус замер, как статуя, а Алексиос холодно, без тени былой пьяной беззаботности, объявил, что немедленно перережет ему горло, если он не успокоится. Пару раз судорожно сглотнув, мгновенно протрезвевший рыцарь поспешил согласиться с его требованиями. Диковинный кинжал так же бесследно исчез, как и появился.
- Итак, всё в порядке? Без балды? - уточнил Алексиос. - Вот и замечательно! А вот был у нас похожий случай во время похода на Альгамбру...
Красноречие Дымойва было неистощимо. И все, кроме, может быть, самого Клауса, снова загипнотизированные его непонятным очарованием, принялись слушать очередную историю в стиле "бьём это мы со стариком Дракулой мавров под Толедо"...
Следующие минут десять молодые рыцари покатывались со смеху, в том числе и де Бриг.
Но в середине очередной истории, венгр изобразил крайне драматическую паузу, когда повествовал о запрете винопития, наложенном на мавров их богом, - обнаружилось, что и у "правоверных" совершенно нечего "заложить за бородку".
- Нет, господа, так не пойдёт! - сообщил он. - Мы же с вами не поганые язычники, а самые что ни на есть добрые христиане. И, как добрым христианам, нам следует хорошенько отметить нашу победу. В конце концов, сказано же в Евангелии от Луки: "Edite, bibite, post mortem nulla voluptas", то есть "Ешьте, пейте, после смерти не будет никаких радостей".*
- Оно, конечно, верно... - вступил удивлённый учёностью венгерского рыцаря Квентин Маркон. - Но нет ничего.
- Значит, надо добыть.
- Маркитанты в долг не дают, а у нас денег нет, - пожал плечами Винсент Бийк. - И занять не у кого.
- Значит, надо добыть у противника, - не сдавался Алексиос.
- Что добыть? - не понял Квентин. - Деньги, или выпивку?
- А это как получится, - улыбнулся венгр. - Ну? Кто со мной?
Он обвёл оторопевших рыцарей внимательным взглядом.
- Ну же? Решайтесь!
- Как можно? Это же разбойное нападение, то, что вы предлагаете! - возразил Клаус де Бриг. - Это недостойно рыцарей...
- На войне не бывает достойного и недостойного, - возразил ему Алексиос. - На войне все методы хороши!
- Но всё же...
- Мы красные кавалеристы и про нас, былинники речистые ведут рассказ... - пропел Дымойв, подмигивая Квентину.
- А что значит "красные"? - удивился тот.
- "Красные" значит "красивые, видные", - пояснил венгр и поднялся на ноги. - Так как же, господа рыцари? Как насчёт очередного подвига?
- Я с тобой, рыцарь Дымойв! - Квентин встал рядом с венгром. - Решайтесь, друзья!
В конце концов, на вылазку согласились пойти все, кроме Клауса де Брига и самого Луиса Жана. Луис сослался на полученную накануне рану, а рыцарь де Бриг разразился напыщенной речью о недопустимости предлагаемого деяния в свете рыцарской чести.
- А ты, сэр рыцарь, стало быть, Laudator temporis acti? ** - хмыкнул Алексиос. -
Вечно ворчит и брюзжит,
Выхваляет минувшие годы,
Ранние годы свои,
А юных бранит и порочит. *** Пойдёмте же, друзья!
И они ушли. Скрылись в темноте. А Луис Жан и Клаус остались у костра. Посидели недолго в молчании, стараясь не смотреть друг на друга. Потом Клаус, пробормотав что-то неразборчиво, отправился в свой шатёр. Луис Жан д,Манстрел остался сидеть у костра, ожидая товарищей.
Незаметно для себя он задремал. Разбудил его громкий шум, поднявшийся в лагере.
Луис Жан разлепил глаза и вскочил, сжимая в руке обнажённый кинжал. Уже начало светать, между погашенных костров метались вооружённые люди, звучали встревоженные голоса.
- Что? Что случилось?..
Он схватил за руку пробегавшего мимо пожилого солдата.
- На нас напали?
- Вроде бы нет, - замялся тот. - Не знаю, господин рыцарь!
- А чего ж тогда такой шум?
- Не знаю... Все бегут и я бегу.
Луис Жан отпустил его и отправился искать своё "копьё" ****.
Причиной для поднявшегося переполоха, как оказалось, послужило возвращение отправившихся на вылазку рыцарей. Алексиос Демойв, Квентин Маркон, Джизбелло Марко и Винсент Бийк вернулись из вражеского стана на трофейных конях и доверху нагруженной каким-то добром повозкой. Их преследовали вражеские всадники, но рыцари успели достичь границы лагеря, а лучники отогнали преследователей.
А в повозке оказался внушительный бочонок вина, несколько мечей, три вражеских знамени, и даже связанный рыцарь. Да не просто рыцарь, а сам граф де Монж -- главнокомандующий вражеской армии, на свою беду подвернувшийся под руку пьяным рыцарям.
Не смотря на давешние пророчества Клауса де Брига, герцог Карл высоко оценил подвиг молодых рыцарей, объявил их героями и щедро наградил.
* слова старинной студенческой песни. В Евангелии от Луки (12, 19) говорится: "Comede, bibe, epulare" - "Ешь, пей, веселись".
** хвалитель былых времён.
*** Гораций "Наука поэзии"; перевод М.Гаспарова.
**** "копьё" - тактическая боевая единица, состоявшая из рыцаря, оруженосца, конных лучников или арбалетчиков и ещё человек пяти- десяти, вооружённых совершенно разнообразным оружием, от лука и арбалета до пик и кинжалов. Как правило, общим числом от шести до двенадцати человек.