Сквозь сон в его сознание пробился-таки ласковый голос жены, а щека почувствовала осторожное прикосновение мягких губ.
Он заворочался, пытаясь натянуть на голову простыню, но Ира не дала ему этого сделать. Более того, -- в её голосе появились нотки настойчивости и нетерпения.
Пришлось просыпаться.
Первым делом, едва расплющив глаза, Виктор попытался притянуть жену к себе. Благо, родители уехали в деревню. Было лето, и была суббота!..
Однако жена, обычно в таких случаях ничего не имевшая против, за исключением известных дней, быстренько отстранилась от супруга и продолжила требовать от него активности в совершенно противоположной плоскости бытия.
Оказалось, что пока он спал... Вернее, пока они оба спали. В общем, за ночь на огороде за гаражом образовалась огромная дыра.
Ира, которая в отличие от своего мужа не лакала вчера пиво с друзьями до поздней ночи, встала пораньше и принялась хлопотать по хозяйству. Отправившись за огурцами на огород, она обнаружила эту самую дыру в земле и поспешила разбудить мужа.
-- Какая ещё, мать его, дыра?..
Витя широко зевнул и почесал живот.
-- Вставай и увидишь! -- потребовала жена, в очередной раз уворачиваясь от его рук. -- Ну, давай, Котик, вставай!..
Кое-как протерев глаза, он встал с кровати и, заметно покачиваясь, отправился в ванную.
Через десяток минут, заметно посвежевший, но, всё ещё изрядно помятый, он появился в кухне, на ходу застёгивая спортивный костюм.
-- Позавтракаешь? -- увидев его, жена оторвалась от приготовления салата и сделала шаг к холодильнику.
Витя задумчиво поскрёб макушку.
-- А пива у нас, случаем, нет?.. -- спросил с затаённой надеждой.
Ира тяжело вздохнула.
-- Есть! -- она распахнула холодильник и достала литровую бутылку "Багряного" -- любимого пива мужа.
-- О! -- мгновенно оживился тот.
Пиво с бодрым шипением полилось в подставленную женой стеклянную полулитровую пивную кружку, какими широко пользовались ещё во времена Советского Союза. Витин папик как-то в молодости пришёл с ней из пивной. В два часа ночи и с наполовину полной. Это притом, что все пивные в те времена закрывались в двадцать два нуль-нуль.
Залпом опорожнив половину бокала, Витя прихватил рукой горстку кубиков сыра, нарезанных для салата, и отправил в рот.
-- Вот! Уже гораздо лучше! -- со счастливой улыбкой прислушиваясь к происходящим в организме переменам, погладил правой ладонью живот. -- Ну, показывай!..
Проследовав вслед за женой через двор, Витя обогнул гараж, с заметным усилием сфокусировал взгляд в указанном Ирой направлении, и громко присвистнул.
-- Серьёзное происшествие!..
Его взор блуждал по глубокой конической воронке размером на пол огорода. Да, собственно, какое там "пол огорода"? Огород попросту перестал существовать как таковой!
Выглядело это, так, словно взорвалась солидная бомба. Здоровенная яма, окаймлённая валами выброшенного грунта полутора-двух метровой высоты. Верхний её диаметр составлял не меньше десяти-двенадцати метров, нижний -- почти правильная круглая дыра непроглядно-чёрного мрака -- не более трёх четвертей метра.
Глубину полости, которая, вероятно, скрывалась за дырой, он не брался определить даже навскидку.
Совершенно непонятно было, откуда взялась эта воронка.
Витя, хоть и принял вчера лишку, но был уверен, что город ночью не бомбили. Он бы точно проснулся.
А в остальном вроде бы ничего необычного! Ну, дыра в земле. За ней сплошной мрак. Значит какая-то полость?
Он с детства слышал рассказы о наличии под городом разветвлённой сети подземелий, и решил, что это очередной случайно открывшийся вход в одно из них.
Но почему-то угадывал за этой дырой некая Бездна!..
Витя едва успел удивиться подобному течению своих мыслей, когда его изумлённо-блуждающий взгляд коснулся гаража.
По задней стене струилась довольно толстая и извилистая, зловещего вида трещина, кое-где освободившая от оков штукатурки разноразмерные участки кирпичной кладки.
-- И что мы будем со всем этим делать? -- обречённо поинтересовалась жена. -- Это сколько же земли надо, чтобы эту дырку засыпать! И овощи все погибли!..
-- Ты мне лучше скажи, откуда она взялась? -- пробормотал Витя, уперев ладони в колени, согнулся, и принялся внимательно, и внешне очень глубокомысленно вглядываться в чёрное пятно на дне ямы.
-- Откуда я знаю? -- пожала плечами Ира. -- Это же ты здесь родился и вырос. Вот ты мне и расскажи что и откуда!..
-- Тоже своя логика присутствует! -- немного подумав, ответил Витя. Его лицо приобрело выражение крайней задумчивости и сосредоточенности. Не сводя взгляда с чёрного круга, пробормотал:
-- Зайчик! Принеси, пожалуйста, фонарик из гаража...
Всё то время, пока жена бегала в гараж за фонариком, Витя провёл в той же позе.
Когда фонарик был доставлен, опытным путём было доказано, что с такого расстояния его луч не способен прояснить тайну чёрной дыры.
Решили принести лестницу. Едва тяжёлая лестница, доставленная с большим трудом обоими супругами Зверинскими, была уложена на склон воронки, как резво заскользила вниз, стоило Вите на мгновение выпустить из рук её верхнюю перекладину.
Лестница благополучно исчезла в чёрной дыре, плотоядно чавкнувшей сухим и далёким, едва слышным звуком.
Ещё через десять минут, обвязав вокруг груди спешно найденную в сильно, но не катастрофически пострадавшем гараже верёвку, Витя, пропустив её через найденный там же блок, теперь надёжно привязанный к старой толстой вишне, осторожно спускался по склону воронки к чёрной дыре.
Вырывающиеся из-под подошв кроссовок струйки земли весело скатывались вниз по склону кратера и бесследно исчезали в провале дыры.
Остановившись в полуметре от края провала, он завязал узел, предохраняющий от соскальзывания вниз. Включил фонарь и направил луч в дыру.
Луч едва осветил вымощенную квадратными плитками часть пола неизвестного помещения с полутораметровой горой земли, поперёк которой лежала лестница.
А между двумя перекладинами поблёскивала странными искорками бесформенная тёмная масса размером с человеческую голову.
-- Похоже, там помещение какое-то, -- бросил он, повернувшись к жене. -- Я, наверное, спущусь за лестницей...Верёвки должно хватить!
Не долго раздумывая, он сунул в карман фонарик, и, пользуясь полученными два года назад в Крымском горном лагере навыками, без труда спустился на дно провала.
Ну... Не то, чтобы совсем уж без труда... Да и учитывая, что спускался не на дюльфере, Витя был крайне осторожен, травил верёвку очень медленно, в каждый следующий момент опасаясь почувствовать в ладони её разлохмаченный кончик. А то и вовсе, не приведи Господи, пустоту!..
Можно ж было и упасть!..
Скольжение вниз в неизвестность со скоростью улитки в полной темноте. Или почти полной, учитывая отвоёванный льющимся сверху наклонным столбом солнечного света размыто-нечёткий овал аккуратной вертикальной кладки. Хотя этот момент, как раз расстояния до дна не прояснял.
Прежде, чем ноги почувствовали под собой что-то твёрдое, прошло, наверное, не меньше пяти минут. Хотя, кто знает?..
Уверенно утвердившись на пока ещё не видимой плоскости, Витя вынул из кармана фонарик.
Быстренько пошарив лучом вокруг себя, он уяснил, что находится в неком продолговатом помещении с высоким полусферическим потолком, выложенным камнем, как и стены. И что дыра в потолке, сквозь которую он сюда проник, располагается метрах в семи над полом.
А сам он стоит на горке просыпавшегося сверху грунта, поперёк которой меланхолично лежит выкрашенная в серо-голубой цвет длинная деревянная лестница.
Картина просто нереальная! Каземат, блин, какой-то под его огородом! Кладка, на сколько можно было судить, древняя-предревняя! Да и пыли, не потревоженной осыпью грунта, -- по щиколотку, как минимум!..
Витя глубокомысленно почесал маковку. Посветил поочерёдно на оба выхода из помещения, находившихся друг против друга. Две совершенно одинаковые арки, в пару метров шириной каждая. Вот только та, что вела в сторону "Южного Буга", была перекрыта решеткой из толстенных, густо покрытых ржавчиной прутьев. А та, что уходила в противоположную сторону, гостеприимно распахивала объятия непроницаемой тьмы.
-- Ко-отик! -- донеслось сверху. -- Ну, что там?
-- Всё в поряде! -- откликнулся Витя, почему-то опасаясь отходить от горки чернозёма на полу загадочного помещения, в котором оказался. -- Щас буду подниматься!..
Первым делом он, с трудом отвалил в сторону лестницу, потом принялся откапывать глубоко зарывшийся в грунт камень, по всей видимости, и натворивший все эти безобразия.
Наконец, отрыв сие сокровище, Витя убедился, что оно оказалось размером отнюдь не с человеческую, а, скорее, с конскую голову. Но весило, на удивление много! Минимум, на порядок тяжелее даже гранитного куска такого же размера.
Верёвки, как оказалось, вполне хватило для того, чтобы свободным концом надёжно обвязать "виновника торжества".
Витя с большим трудом водрузил тяжёлую лестницу нижним концом в полуразрытую кучу земли на полу, а верхним -- в край дыры в потолке.
Убедившись в её устойчивости, Зверинский взобрался по ней наверх, к солнечному свету. Затем, с помощью верёвки, выбрался из ямы.
-- Ну? Что там? -- Ира приступила к мужу. -- Что там, внизу?!.
-- Да хрен его знает! -- честно ответил тот. -- Погреб какой-то!..
Принялся перебирать в руках верёвку, пока она не натянулась в его руках.
Он начал тянуть верёвку через блок. Даже теперь дело шло с натугой, но всё-таки шло. Вскорости обвязанный верёвкой камень, попутно свалив лестницу обратно в темноту, появился на свет и медленно пополз вверх по стене воронки.
Попытавшись поднять извлечённую из недр каменюку, Витя потерпел фиаско и предпочёл предварительно позавтракать, оставив чёрный камень с россыпью серебряных точек, отдыхать на краю ямы. Резонно рассудив, что никуда тот не денется.
Витя любил поесть, и делал это с удовольствием. Пока он планомерно уминал жареное с грибами куриное бёдрышко, салат "Оливье" и плов с черносливом, частенько запивая всё это пивом, жена сидела напротив него, влюблено спостеригая за суженым, и вяло ковыряя в своей тарелке салат.
Закончив трапезу, столь обильную, что назвать её просто завтраком не поворачивался язык, Виктор откинулся на спинку стула, сыто рыгнул и со счастливой улыбкой погладил обеими руками живот.
-- Ви-ить, -- принялась канючить Ира, убедившись, что горячо обожаемый супруг насытился. -- Ну, так чего там внизу?
-- Да чего там внизу? -- Витя открыл новую литрушку "Багряного". -- Подвал какой-то, или что-то вроде...
Ира вскинула брови.
-- Ну... Комната там, размером с полтора наших гаража, -- сообщил он, сделав пару глотков. -- Два выхода...
Ещё пара глотков и блаженная улыбка на лице.
-- Два выхода. Один в сторону "ЮБэ", перекрыт решеткой. Второй -- куда-то туда... -- Витя махнул свободной рукой в противоположную торговому центру сторону.
-- Правда? -- изумилась Ира, всплеснув руками. От переизбытка чувств, должно быть.
-- А то! -- хмыкнул Зверинский. -- Вот сейчас покурю, допью пиво, и полезу смотреть, что это за подземелья такие и куда эти ходы ведут...
-- Витенька!.. Может не надо, а? -- взмолилась мгновенно побледневшая Зверинская. -- Это же опасно?!.
-- Да чё там опасного? -- небрежно отмахнулся муж, блаженно смакуя пиво.
-- А вдруг обвал?.. -- Ира даже зажмурилась, подумав об этом.
-- Зайчик! -- ухмыльнулся Витя. -- Я тебя умоляю! Какой, на хрен, обвал? Там такая кладка!.. Явно не одну сотню лет назад ложили. На века! Сейчас так не строят.
-- Витенька! -- взмолилась супруга. -- Ну, может, не надо?!.
-- Женщина! -- изломав бровь, рёк Зверинский, сощурив светлы очи в сторону жёнки предерзкой. -- Не реки боле! Возмолчи лучше. Не гневи господина своего и супруга речами неразумными!
Указующий перст грозного супруга неумолимо нацелился на дерзкую женщину. Глаза метнули такую себе "добрую" молнию, губы невольно растянулись в улыбке.
-- Повинуйся глаголам моим и не дерзай рассуждать о путях твоего господина!..
Супруга благоразумно последовала его совету.
-- Слушаюсь, о мой Бог!.. -- по губам скользнула улыбка. Сложив ладони перед грудью, она шутливо поклонилась.
Это был ещё один её несомненный плюс. Она никогда долго не спорила с мужем, автоматически признавая за ним главенство. В конце концов, она была ЗА мужем!..
-- Найди-ка мне, мать моя... -- Витя мечтательно уставился в потолок. Пошевелил мозгами, что явственно отразилось на его безмятежно-отрешённом лице. -- Каску и робу отцовскую, резиновые сапоги... Что там ещё Топор говорил?..
Витя наморщил лоб.
-- Ну, флягу я сам найду, фонарь тоже...Что ещё?..
Если судить по глазам, то мысль его унеслась к таким высотам, что заоблачным далям таковые даже не снились.
-- Мел ещё нужен... Верёвка, нитка, и штык...
-- Котик! -- оторопела Ирина. -- Зачем же тебе этот ужасный ножик?!.
Ира имела в виду изрядно сточенный и слегка подёрнутый ржой полуметровый австрийских штык к карабину Маузера N49, невесть какими путями завершивший свою военную карьеру заткнутым под одну из поперечных балок потолка гаража, накрытых сверху листами ДСП.
Отец говорил, как-то, что дед, типа, с войны принёс. С Первой Империалистической...
-- Ну... На всякий, как говорится...
Витя значительно, на его взгляд, подвигал бровями, и изобразил шевелением пальцев в воздухе нечто туманное.
-- Да! И ножны, что отец для него сшил, не забудь!..
Супруга с обречённым видом кивнула, и отправилась исполнять мужнины поручения.
Ещё раз почесав живот, Виктор отправился разыскивать старую армейскую фляжку и пылившийся в гараже шахтёрский фонарь с крепящимся на поясе аккумулятором.
Тщательно восстановив в памяти рассказы Топора, известного в Московской тусовке диггера, с которым он познакомился прошлым летом в Крыму, Витя принялся разыскивать "тысячу и одну мелочь", необходимую для исследований подземелий. Уж неизвестно насколько правдивы были его рассказы, но в этой области Топор был единственным для Вити авторитетом. В том самом смысле, что действительно единственным!
В общей сложности на сборы ушло минут сорок.
Зато, вышедший во двор Виктор Зверинский, выглядел как готовый манекен для диггерской выставки. Эдакий бравый подземный гусар в оранжевой каске с примотанным к ней изолентой фонарём, видавшей виды буро-зелёной спецовке и тёмно-коричневых резиновых сапогах.
Вразвалку проследовав на остатки огорода, Витя в очередной раз отказал просьбам жены разрешить пойти с ним, и уже привычно спустился по верёвке в обнаруженное под огородом помещение.
Первым делом он установил лестницу, выбрался по ней наверх, и привязал к верхней перекладине конец брошенной женой бельевой верёвки. Затем смотал ту, по которой спускался вниз и перебросил через плечо, -- на всякий случай.
-- Всё, Ир, я пошёл. И ты, это-о... Не торчи здесь! Пойди, займись чем-нибудь полезным. Обед мне приготовь. Можешь ещё за пивом сгонять... Если понадобишься, мобила со мной -- позвоню!..
-- А что приготовить то? -- безнадёжным голосом спросила жена.
-- Что-нибудь вкусненькое! -- Витя мечтательно улыбнулся. И пообещал: -- Я вернусь голодным! Ну, всё! Я пошёл!
Бодро спустившись вниз, он включил фонарь на каске и планомерно обошёл все четыре стены, изучил оба выхода.
Комната была совершенно пуста и лишена каких-либо украшений или надписей.
Ход, ведущий в сторону супермаркета, перегорожен внушающей уважение кованой решёткой. Толстенные покрытые ржавчиной прутья, здоровенный рыжий навесной замок.
Всё просто. Никаких затей и завитушек...
Витя постоял пару минут перед гостеприимно-распахнутым противоположным ходом, глядя на выхвачиваемые неярким светом фонаря фрагменты пола, стен и сводчатого потолка неизвестно куда ведущего коридора.
Затем решительно шагнул вперёд.
Коридор, прямой как линейка. Облицован тем же манером, что и только что покинутое им помещение. И так же не обременён какими бы то ни было признаками письменности.
Медленно пройдя по нему с десяток метров, Витя, повинуясь какому-то смутному чувству, обернулся, посмотрел назад.
Очертания входной арки едва-едва высвечивались лучами фонаря. Лишь ярким пятном в царстве тьмы выделялся столб косо падающего сверху солнечного света.
Попав наконец в одно из легендарных городских подземелий, он не ощущал ни затхлости воздуха, ни гнили, ни плесени и сырости, обязательных факторов, сопутствующих киноподземельям.
Воздух был сухой и чистый!
И было совершенно тихо! То есть абсолютно!
Витя привык к тому, что в городе его постоянно донимают какие-то звуки.
То проезжающий по улице автомобиль побибикает, то трамвай пролетит, сотрясая землю вокруг себя... А то и бомбардировщик пролетит из Кульбакино, преодолевая звуковой барьер! Тоже явление не тихое!..
Отчего-то тяжело вздохнув, Витя развернулся и неторопливо направился в прежнем направлении.
Шагов через двадцать в левой стене обнаружилась глубокая ниша. Однако ничего особо интересного её детальное изучение не дало.
Горка покрытых толстенным слоем сизовато-серой пыли камней и черепков. Непонятного назначения металлический предмет, косо прислонённый к стене. Достаточно большой. Не меньше полуметра в длину. Не то шестопер какой-нибудь древний, не то жезл какой-то. Не поймёшь! Столько ржавчины!
Витя поставил увесистую железяку на место, брезгливо отряхнул руки в тщетной попытке избавиться от бурых хлопьев ржавчины осевших на перчатках!
Пару раз хлопнул ладонями друг о друга, крест-накрест, поднял облако бурой же пыли.
-- Вот же ж, бля!.. -- Витя хлопнул правой ладонью по колену, вызвав к жизни ещё одно, на этот раз не такое густое облачко пыли. И внутренние стороны нитяных перчаток окрасились плотно-кирпичным цветом. И тут же, поразмыслив, решил:
-- Да какая разница?!.
Он уже хотел идти дальше, когда ему показалось, что в луче фонаря мелькнуло что-то похожее на какой-то замысловатый знак. Почти под самым потолком ниши.
Витя повернул голову и действительно выискал лучом сложный красный символ, густо обведённый чёрным контуром. Самое смешное, что более всего этот символ был похож на бьющегося в припадке "падучей" паука с причудливо изогнутыми многочисленными ногами.
-- И что бы это значило? -- Витя по привычке попытался почесать макушку, но ткнулся пальцами в пластмассу каски.
Потоптавшись у ниши пару минут и так и не прояснив для себя значение этого символа, он направился дальше по коридору. Ещё три десятка шагов. Два хода в стороны. Ход влево, -- ничем не отличимый от основного. Разве что чуть уже. Двенадцать шагов. Две ступеньки вниз.
С этого места ход лишился каменной облицовки. Кое-как прорубленный в каменно-твёрдой глине, в полтора десятка шагов. Круглая камера, довольно большая, с низким потолком. И совершенно пустая.
Вернувшись к развилке, Витя, вспоминая уроки Топора, нанёс мелом на обе стены хода размашистые "иксы".
Второе ответвление располагалось почти напротив того, из которого он вышел.
Двадцать восемь шагов. Тройная развилка.
Влево можно даже не идти. Ровно три метра до подножия пологой глиняной осыпи, закупорившей ход от пола до потолка.
Вправо -- то же самое, но только на десяток метров дальше.
Обозначив эти коридоры, несмотря на очевидную ненужность этого действа, Витя направился по центральному ходу.
Буквально через полтора десятка метров тот менял своё начальное направление градусов на шестьдесят влево. А ещё через пяток метров ход, от потолка до пола пронизывала толстая железобетонная свая. С поблекшей красной маркировкой: "9 - 102 ".
1000
Полуразрушенный ударом сваи ход, позволял всё-таки протиснуться дальше. Что Виктор и сделал, со всем должным прилежанием и осторожностью.
Далее ход снова изменил направление, и, ещё через два десятка метров, закончился просторным квадратным залом с подобием алтаря в центре.
Стены этого помещения были густо усеяны надписями, правда, совершенно непонятного содержания. Ни одного знакомого символа Витя не обнаружил, как ни приглядывался.
А ещё выбеленный временем скелет распростёрся на полу у алтаря.
Совершенно голый костяк, лишённый не только малейшего клочка ткани, но и головы!..
Валялся, правда, в противоположном углу чей-то череп. Но, вот, "родной" ли?..
Напротив входа располагалась просторная глубокая ниша с закопченным дочерна сводом, и отверстием дымохода, заполненная грудой разноразмерных костей.
Ещё какие-то ржавые железки разбросаны, трухлявый деревянный ящик в углу, с не менее трухлявыми свитками внутри.
По-крайней мере, крышка сундука крошилась так же легко, как и остатки свитков.
Ну, в общем, всё. Больше, типа, ничего интересного.
Витя вернулся назад, к первой развилке, обозначил её новыми "иксами", и продолжил движение по основному коридору.
Примерно сотня метров аккуратной ровной кладки по обе стороны и Витя оказался на пороге обширного полукруглого зала, выложенного гранитом.
Словно чувствуя какой-то подвох, он остановился на пороге зала. Постарался как можно тщательнее осветить его фонарём.
Выхода из него вроде бы и не было. Зато наличествовали груды ржавого, покрытого толстым слоем пыли железа непонятного назначения, наваленные у дальней стены зала.
А ещё надписи! Ничуть не похожие на виденные им в зале со скелетом. Знаки разных размеров густо усеивали своды помещения.
"Ну, вроде как ничего опасного", -- решил для себя Витя и сделал шаг вперёд.
Пол рухнул вниз. Совершенно беззвучно.
Витя испытал кратковременное чувство невесомости. Потом совершил жёсткую посадку, хорошенько приложившись при этом лбом о стену, и "потерялся"...
Насколько надолго, судить тяжело.
Когда Витя пришёл в сознание, то обнаружил себя привалившимся спиной к чему-то твёрдому в полной темноте. Голова, к счастью, совершенно не болела, а вот каска треснула...
Пошарив руками по телу, он выяснил, что всё снаряжение находилось на своих местах. Однако попытки зажечь нашлемный фонарь, успехами не увенчались.
Благо, уроки Топора требовали запасного фонарика с непременно свежими батарейками.
Запасной фонарик -- дешёвая китайская штуковина, обнаруженная в одном из карманов, выдала вожделенный световой конус.
Вот, правда, высветил этот конус желтоватого света положение совершенно неутешительное.
Виктор Зверинский располагался на дне грубо вытесанного колодца в десяток метров глубиной, в совсем не аристократической позе...
Взобраться обратно, наверх, шансов не было никаких! Зато прямо перед носом гостеприимно распахивался ход куда-то ещё. Скорее, небольшой лаз, пробитый в довольно толстой стене.
Первым делом он вынул мобилу.
Его Samsung X100 с готовностью осветил дисплей. Однако ничего радостного сообщить не мог.
Мало того, что индикатор мощности сети не баловал ни одной полоской, так ещё и перечёркнутая трубка появилась.
-- Мгм... -- глубокомысленно выдал Витя, запихивая аппарат обратно в карман и добывая сигареты. -- Ну, да, конечно! Хрен куда отсюда дозвонишься...
Он закурил, снял каску и яростно почесал макушку, стимулируя мысленную активность.
-- Давай рассуждать логично, -- посоветовал он сам себе. -- Меня всё равно найдут! Если меня долго не будет Ира, или спустится за мной сама, или кого-то позовёт. Я везде оставлял метки, следовательно найти меня будет не сложно. Правильно? Правильно! Весь вопрос в том, как скоро это произойдёт.
Витя глубоко затянулся, выпустил дым, подсвечивая струю фонариком.
-- Под землю я залез с пол часа назад. Ну, может чуть больше! Поэтому...
Зверинский наморщил лоб.
-- Минимум, полтора-два часа. И всё это время сидеть на дне этой ямы?
-- Я... Мы-мы-мы-м... -- Слабое эхо его последних слов прошелестело, отдаляясь и затихая.
Витя, повинуясь неясному наитию, выключил фонарик, и минуты полторы сидел молча и курил.
-- Ну, час у меня, всяко, в запасе есть! -- луч фонаря осветил неровные стены, прорубленные в красноватой глине. -- Пол часа туда, и пол часа назад...
Ещё не приняв окончательного решения, он уже поднялся на ноги, тихо шикнув от несильной боли в правой пятке. Ноет немного, но так, терпимо!..
Витя нарисовал мелом на полу колодца жирную стрелку, указывающую в сторону выхода, и, опустившись на четвереньки, принялся протискиваться в проход.
Дальше ход расширялся.
Он представлял собой грубо вырубленный в породе коридор, позволявший идти в полный рост.
Разнообразием видов ход не баловал. Разве только довольно часто попадались боковые ответвления. Но Витя твёрдо решил в них не сворачивать и только наносил мелом стрелку на стену после каждого хода.
Витя неспешно двигался по коридору, опираясь правой рукой на стену в попытках уберечь правую ногу, которая вскоре принялась ныть, а потом и откровенно побаливать.
За время хромания по коридору, он неоднократно останавливался передохнуть. Не один раз приложился к фляге.
Витя обрадовался когда виброзвонок мобильного телефона расползся по груди армией марширующих мурашек, но оказалось, что это всего-навсего сигнал таймера, установленного на тридцать минут.
Всё так же перечёркнутая красной чертой трубка не оставляла надежд на установление связи.
-- Ладно! -- решил Зверинский. -- Поворачиваем назад!..
И повернул.
Вот только обратной дороги почему-то не нашёл! Ему даже попадались им же самим нарисованные стрелки, но даже это, почему-то, ему не помогло.
Однотипные проходы сменяли один другой. Все похожие, как братья-близнецы.
Через некоторое время Витя понял, что заблудился.
Эта мысль почему-то не слишком взволновала его. Чувствовалось какое-то мягкое отупение, навеянное однообразными видами.
Наконец, он добрёл до места, где ход по которому он шёл, под острым углом смыкался с другим, похоже, радиальном.
Место их встречи выглядело как продолговатая комната, где-то семь на пять метров, с уступом во всю стену, по левую руку. А на противоположной стене обнаружилась длинная выпуклая надпись. Однако, как ни тщился, добраться до смысла написанного так и не смог.
А нога, натруженная ходьбой, уже очень болела, да и вообще, тело взалкало отдыха.
Присел отдохнуть. Закурил.
Когда скурил сигарету до половины (а курил при погашенном фонарике -- ни к чему напрасно садить батарейку), откуда-то справа появились далёкие отблески света.
Но, они были столь призрачными, что поначалу, Витя принял их за игру воображения, утомлённого долгим странствием по однообразным ходам.
Однако световые блики на старинной кладке становились всё явственнее, что никак не соответствовало его представлению о помешательстве.
Источник света быстро приближался и, едва Зверинский докурил сигарету до фильтра, из правого ответвления коридора появился необычного вида персонаж.
Довольно высокий мужчина, замотанный по самые глаза в какое-то невероятное тряпьё. Двигался он тяжело, словно серьёзно испорченный механизм. В высоко поднятой правой руке держал неровно горящий смоляной факел, а в левой -- короткий толстый поводок, на конце которого бесновалась крупная собака, похожая на бультерьера... Нет! Не собака! Самая настоящая крыса, только в полтора, а то и два раза крупнее самого крупного бультеръера.
Животное угрожающе скалило неслабого размера зубы и грозно шипело.
Витя поспешно вскочил, выплюнул окурок и выхватил из ножен штык, направив его в сторону своих гостей.
-- Ты кто? -- дрожащим голосом спросил Витя, вжимаясь спиной в стену подземелья.
Вместо ответа из левого коридора вышел субъект в покрытых зелёной патиной доспехах древнеримского легионера. В правой руке факел, в левой -- короткий широкий меч.
Он издал какой-то нечленораздельный хрип.
Витя, хоть это было и нереально, попытался ещё сильнее втиснулся в стену и слегка сместился в сторону того хода, из которого он пришёл, но с той стороны раздался отчётливый металлический лязг.
Витя резко повернул голову вправо.
Увиденное заставило его шарахнуться в угол.
По его следам в помещение ввалился некто в полуистлевшей немецкой форме, зато, с совершенно новым на вид, словно вчера со склада, МП-40, направленным теперь прямо Вите в грудь.
Но ещё больше, чем направленный в его сторону пистолет-пулемёт, поразила его абсолютно черная кожа пришельца и горящий на лице единственный круглый ярко-жёлтый глаз.
-- Э-э-э... -- выдавил из себя Зверинский, нервно обводя всех своих визитёров кончиком штыка. -- Кто вы такие, мать вашу? И, что вам всем нужно?..
Вместо ответа все трое молча шагнули в его сторону.
Витя ещё отчаяннее принялся размахивать перед собой штыком, пытаясь оборониться и от гигантской крысы, и от меча, и от МП.
Но тут в помещении появился ещё один гость...
Именно появился, поскольку Виктор не смог уловить момент, когда он пришёл.
Секунду назад его не было, а тут -- здрасьте, пожалуйста!..
Высокий, статный, с длинными, ниже плеч, волосами, короткой аккуратной бородой и усами. Одет в просторную, до пят, тёмную одежду, с отброшенным за спину капюшоном. На вид лет тридцати-тридцати пяти, с правильными чертами лица.
Но, самым удивительным было то, что весь он был окутан едва различимым в свете двух факелов неярким голубоватым сиянием.
Все трое, легионер, немец и поводырь крысы, молча развернулись и удалились во тьму коридоров.
Небольшое помещение погрузилось во мрак, рассеиваемый только исходящим от незнакомца, усилившимся сиянием.
-- Ну, давай знакомиться, что ли? -- предложил он.
-- Э-э-э... -- глубокомысленно выдал Витя, парень обычно бойкий и, за словом в карман не лезущий. -- Я-а это...
-- Виктор Владимирович Зверинский, двадцати трёх лет от роду. Студент НУК по специальности спецiалiзовани комп,ютернi системи. Три месяца назад женился. Пишешь диплом по теме: "Интеграция искусственного интеллекта в бытовую технику"! Надеюсь, ничего не перепутал?.. Или мне лучше называть тебя "Курочкой"?
Мужчина озорно подмигнул ему.
Витя совершенно обалдел. Этим прозвищем его не называла даже жена! Так называл себя только он сам, когда бывал собою крайне доволен.
-- Кстати, ничего, что я на "ты"?.. -- отвлёк его следующий вопрос, заданный совершенно нейтральным тоном.
-- Да ради Бога! -- ответил Зверинский, опуская свой штык. -- А вы-ы?..
-- Я-то?..
Собеседник отмахнулся.
-- Ко мне можешь тоже на "ты" обращаться...
-- Я, в смысле, кто вы... ты такой? И откуда ты столько обо мне знаешь?!.
-- Я -- хозяин местных подземелий, -- спокойно ответил странный собеседник. -- А откуда знаю?
Он пожал плечами.
-- Вот увидел тебя, и узнал...
-- Как это? -- не понял Зверинский, отлипая от стены. -- Что значит: "увидел и узнал"?
Мужчина задорно хохотнул.
-- То и значит! Увидел, и узнал!.. Дело в том, что... Ты знаешь, что находится под городом в котором ты вырос?..
-- Ну-у... -- Витя наконец-то снял каску и почесал макушку. -- Говорят, подземелья под Николаевом сильнейшие...
-- Что есть, то есть, -- согласился незнакомец. -- Этого добра здесь, действительно, хватает...
-- Ну а я? -- несмело напомнил Витя.
-- Что, ты? Ах, да, откуда я знаю про тебя так много?!.