Сингилеев Александр Евгеньевич. 20

ИЗ ЦИКЛА "TEMPLE".

(По произведениям Ольги Митюгиной. Цикл "Храм Мортис".)

ПРОБУЖДЕНИЕ.

О, Время, что неумолимо,

Так просто обращает в пыль

Следы былого! Дней счастливых

И равно Страшных Бедствий быль

Через века - уже Легенды,

Легенды ж обратятся в миф,

Доколе Разум Дерзновенный,

Своим сомненьям уступив,

Однажды не отыщет Трою,

А с ней - на свой вопрос ответ;

Да только мало тех героев

И много - мифов и Легенд,

Тех, что когда-то были правдой...

Один лишь Древний Властелин*

Запомнил, как Хранитель Храма

Остался в нем совсем один;

Как годы нес он это Бремя,

Его Отчаянье и Боль...

Услышьте ж Песнь о Возрожденье

И о Победе над Судьбой!

Ты помнишь, - Смертные мешали

Тебе, когда Ты к цели шел:

Они о чем-то умоляли,

Кричали, плакали, - но вёл

Тебя Приказ. Ты знал, что должен

Исполнить Волю Госпожи, -

В том Тень сомненья невозможна, -

Что перед этим смерть? Что - жизнь?

Ничто! Ведь есть Ее Желанье:

Ты должен Храм от Чужаков

Хранить, доколе миг настанет

Вернуться ей, иль ждать Жрецов.

Ты слышал все - и все исполнишь,

Ты не позволишь и на миг

Себе сомнений... Ты лишь помнишь,

Как Госпожи прекрасен Лик,

Как нежен взгляд... Прикосновенье

Ты помнишь каждое... Служить

Ее Приказам - без сомнений,

Нет Счастья большего... Вся жизнь

Твоя - Служенье. Ты, и вспомнив,

Сейчас значенья б не придал

Тому, Эет, с какою болью

Смотрела вслед она тогда

Тебе, спешащему из Порта

Исполнить отданный Приказ; -

Она тогда молилась Мортис,

И слезы капали из глаз...

Когда бы Ты об этом вспомнил,

Увы, значенья б не придал, -

Ты жаждал лишь приказ исполнить,

А Разум... Разум просто спал...

И Ты не ведал, как жестоки

С Тобою Правила Игры,

И вовсе не был одиноким

Ты в Древнем Храме до поры.

Напротив, чувствовал, что рядом, -

С Тобою рядом Госпожа; -

Теперь Она смотрела взглядом

Зеленых глаз... Твоя Душа

Под взглядом этим отогрелась

Тогда - в тот самый первый раз,

И улыбнулся Ты несмело

В ответ Ей - так же, как сейчас.

Улыбка - Ей. Воспоминаньям -

Улыбка. Жаль, слова молитв

Ты позабыл... А все ж - случайно ль

На фреске с Нею - Белый Тигр?

Ты видел их - и улыбался:

Ты не один, Они - с тобой;

И Ты ни в чем не сомневался,

Ты охранял Ее покой

И Храм Богини, как и должно,

Ведь так гласит Ее Приказ! -

И только лишь растущий Голод

Слегка мешал Тебе подчас...

...Летели годы за годами,

Десятилетьями в свой срок

Они сменялись. В Древнем Храме

Ты вовсе не был одинок.

К тому же, Ты не знал печали, -

Порой лишь только тосковал

По Госпоже... Но проступали

Под кожей кости... И мешал

Тебе твой Голод все сильнее, -

Порой он даже заглушал

То, в чем не ведал Ты сомнений, -

Слова Приказа. О, Ты знал,

Что и Бессмертные подвластны

Влиянью Времени. И Ты

Совсем не думал, как ужасно

Исчезнуть в Бездне Пустоты:

Твое Бессмертье суть Служенье!

"О, Госпожа, но коль сейчас

Исчезну я, то не сумею,

Увы, исполнить Твой Приказ!", -

Была догадка ярче молний,

Острее лезвия ножа:

Как Ты не слышал, что - исполнить

Повелевает Госпожа?

И Ты стоишь перед Вратами,

Ты покидаешь Древний Храм,

И се - приходит пониманье:

Откуда быть здесь Чужакам?

Да Ты и сам вернешься скоро, -

Чуть только Голод утолишь, -

Вернешься Ты, Бессмертный Сторож,

Хранитель Храма! Так спеши ж!

...И дни летели вслед за днями,

А ты охотился в лесах,

Спеша бесшумно за зверями; -

Уж скоро наводил Ты страх

На самых сильных и свирепых:

Их сила не спасала их,

Ты ж оглашал счастливым смехом

Округу, Голод утолив.

Вкушая плоть их или крови

Испив. Ты Силу возвращал, -

Победы для Тебя не внове, -

Лишь Разум Твой, как прежде, спал...

Ты не считал себя жестоким,

Ни счет убийств, ни счет потерь

Не вел... Бессмертный, словно Боги,

Ты был невинен, словно зверь...

...Охота шла своим порядком,

Давно привычным для Тебя:

Ты твердо знал, - добыча рядом,

Ты рвал руками, не скорбя,

Живую плоть... Могла б крупнее

Добыча быть! Но что жалеть,

Когда последует за нею

Другая, - ей не уцелеть!

...А новый зверь какой-то странный:

Так не похож он на других! -

Но мысль - как будто за туманом,

А странный зверь уже затих.

И плоть его Ты рвешь привычно,

И теплой плоти жаждешь Ты;

О, как же кровь твоей добычи

Сладка! Ей было не уйти!

Но и Тебе, Охотник, тоже

Не скрыться - и пронзает Боль

Совсем не тело, - Душу! Боже,

Как больно стать самим собой!

Ведь Откровеньем - даже Имя,

Почти забытое, - Эет...

Ты вспомнил всё, что знал доныне,

Ты вспомнил жизнь - и вспомнил смерть.

Она явилась с яркой вспышкой,

Когда не ведал и не ждал:

В тот самый день серьезный слишком

Тебе экзамен предстоял;

Но - расскажи судьбе о планах,

Когда захочешь рассмешить! -

И лишь теперь вернулась память,

А вместе с нею - Боль Души.

Она влилась в нее Потоком

Необоримым. Fatum? Рок!

...Картины более жестокой

Себе представить Ты б не смог,

Чем та, где Ты, - Охотник Ночи,

Не знавший жалости, а вот -

Твоя добыча. Кто б пророчил

Благополучный ей исход?

Всего лишь девочка... Ребенок!

О, Милосердная, ЗА ЧТО???

...Стоишь коленопреклоненно, -

Нет, на коленях, - перед Той,

Кого убил... Клочками - платье,

И всюду кровь. Теперь в одно

Слова молитв, слова проклятий

Сплетаешь Ты - и не дано

Тебе Свершенного исправить;

И кто сказал, что если б смог

Ей жизнь вернуть, то стала б славить

Она Тебя, кто так жесток

Был с Ней? А впрочем, Ты бессилен

И здесь: навек мертва Она, -

Бессмертен - Ты! Плиты могильной

Стократно тяжелей - Вина!

И что с того, что Ты ни людям,

Ни Высшему Суду Небес

В своем Свершенье неподсуден:

Твой Разум спал, Ты был не здесь!

Была всевластна над Тобою

Природа новая Твоя,

И кто осудит за такое? -

Лишь Ты - и только лишь - себя!

...Ты помнишь, - словно за туманом, -

Как умоляла Госпожа

Испить живую кровь из раны,

Как отстранялся Ты, дрожа,

Остатки Воли собирая

В кулак, чтоб только устоять...

Она вскричала: "Отменяю!",

Не в силах боле созерцать

Твои жестокие страданья...

Одна лишь капля, но - ТОГДА -

Могла вернуть Тебе Сознанье,

А ныне - грянула Беда!

Так неужели невиновен

Ты перед Жертвою своей? -

Когда бы Ты не прекословил

Приказу прежде, ныне б Ей

И не пришлось Страданий Чашу

Всю, от краёв до дна, испить...

И слышала лесная Чаща

Плач Боли, Скорби и Тоски...

...Руками рыл Ты Ей могилу,

И на могиле этой Ты

Ей клялся Именем Богини,

Призвав Свет Звезд и Свет Луны

Себе в свидетели, а с ними

И Солнце: сколь бы тяжела

Ни стала жизнь Твоя отныне,

Ты избегать не станешь Зла,

Возможно меньшего, чтоб только,

Судьбы ли Волей, иль Богов,

Зло малое не стало большим,

Чтоб не лилась Невинных кровь!

Ты знал, что Клятву Ты исполнишь,

Отдашь без сожаленья жизнь,

Чтоб так и было... Слышал голос

Твой лес, а равно - Неба Синь.

Холмы и долы, волны моря

И се - разбившийся корабль

Тебе внимали... И не скоро

Ты возвратился в Древний Храм, -

Ты прежде обошел свой Остров,

Его слуга и Господин, -

Как безнадежно всё! Как просто! -

Ты здесь! И Ты - совсем один!

... Ты помнишь, - Смертные мешали

Тебе, когда Ты к цели шел:

Они спасти их умоляли,

Кричали, плакали, - но вёл

Тебя Приказ. Ты знал, что должен

Исполнить Волю Госпожи, -

И Тень сомненья невозможна, -

Что перед этим смерть? Что - жизнь?

Что человек перед Стихией,

А перед Гневным Божеством

Бессмертные - и те бессильны...

Ты одинок. Здесь никого!

Твоей Священной Атариды,

Знакомой, прежней, - просто нет...

...Ты вспоминаешь то, что видел, -

Иного Откровенья Свет

Нисходит в Душу... Впрочем, Свет ли? -

Скорее, там безбрежна Тьма:

Бессилье Смертных и Бессмертных,

Толпа, сходящая с ума

От безысходности... Не ждали

Они спасения с Небес,

Но лишь Погибели... Едва ли

Спаслись - и за морем. А здесь

Ты одинок... Душе так больно!

"О, Милосердная, скажи,

За что мне это?". - Ныне только

Значенье взгляда Госпожи

Ты понял: так Она прощалась

С Тобой... Навеки? На века?

Ужель, и верно, ожидала,

Что будет выполнен Приказ?

Какие страшные сомненья

Терзали Душу в этот миг!

"Зачем я не остался зверем?" -

В вопросе стон - и равно Крик

Души, безмерно одинокой...

Вот какова Твоя Нежизнь!

Богиня, это ль не жестоко?

...А все ж Улыбка Госпожи

Согрела сердце на мгновенье,

Блеснув из памяти Твоей, -

Ее Ты помнишь Повеленье...

Как смел Ты усомниться в Ней?

Ведь эта Боль в последнем взгляде,

Блеск слёз непролитых в глазах, -

Их не подделать! С Нею рядом

Ты счастлив был - и Ей в веках

Ты будешь верен - и желанье

Ее исполнишь - Чужаков

Не впустишь в Храм... И Час настанет, -

Дождешься! Госпожи? Жрецов?

Ты одинок. В тебе отныне

Последняя надежда их

И, - может быть, - самой Богини!

И вот - сомнений минул миг.

...Ты возвращался с Болью прежней

Во Древний Храм, а с ним - и в жизнь,

Но согревала все ж Надеждой

Тебя Улыбка Госпожи...

Не скрипнув, отворились двери,

И Ты вступил во Древний Храм;

Он прежним был, но все э теперь Он

Иным предстал Твоим Очам.

Хранитель с горестной улыбкой

Свои владенья созерцал:

Воспоминанья слишком зыбки, -

И се - Ты снова узнавал

Его Величие и Силу, -

Ты прежде спал - и видел сон,

Но пробужденье наступило,

И вот - Ты снова поражен!

Богиня, как же Он прекрасен! -

Ты б не посмел вообразить, -

Пусть Он для Чужаков опасен,

Но Твой удел - Его хранить!

И вот теперь Ты в Храме Верхнем

Как изваянье вдруг застыл,

А после - перед Фреской Древней

Колена и главу склонил.

Богиня! Только лишь однажды

Ее Ты видел до сих пор, -

(Ведь было для Тебя неважным,

Как часто Твой касался взор

Ее лица во дни былые,

Ведь их почти не помнил Ты); -

Вновь видел словно бы впервые

Ее прекрасные черты...

Она иной тогда предстала, -

В тот самый день, - перед Тобой:

Власы Богини ниспадали

С плеч мягкой пепельной волной,

И розу, что в руках держала

Она, Ты помнишь до сих пор...

Богиня взглядом умоляла,

В нем и улыбка, и укор.

А Вирлисс над Тобой смеялся,

Твердил, в руках у Мортис Серп,

И у тебя узнать пытался,

Что станет с розой делать Смерть.

"Что стало с ним, с веселым Виром,

И что - с его любимой Фрей?

Что со Священной Атаридой?

Богиня, что с ТОБОЙ теперь?

Совсем иною здесь, на фреске,

Предстала предо мной сейчас:

Власы черны. Во взгляде дерзко

Пылает Огнь зеленых глаз!

Какая Ты, Моя Богиня? -

Пусть лишь во сне, - ответь, скажи...", -

Ты улыбнулся с грустью: "Ныне

Схож лик Твой с ликом Госпожи.

Богиня, значит, за Туманом

Не Госпожа моя, но Ты

Была со мной!?? Теперь не странно

Мне узнавать Ее черты

В Тебе, когда вы так похожи...

Богиня, Ты была со мной

Всё это время! Знать бы все же,

Кто чей хранил из нас покой?". -

И губ коснулась тень улыбки

На миг... А после - голос Твой

Вновь изменился: "Все ошибки

Во дни, что не был я собой,

Когда служил Тебе, не зная,

Как должно это, мне прости,

А коль обиды не питаешь,

Тогда о должном извести.

Дай Знак - и с тем прими Служенье

Мое, Богиня, - ведь других

Здесь не осталось, к сожаленью:

Немертвых нет - и нет живых...

Приказ, что я исполнить должен,

Исполню я, - и в том не знай,

Молю, сомнений! Сколь возможно,

Столь долго сохраню Алтарь!

А Ты... Коль дерзостью не станет

Молитва зомби для Тебя,

Коль просьба Душу не изранит, -

О, Милосердная, Тебя

Не об удаче умоляю,

Но лишь о Милости прошу:

Коль так возможно, заклинаю, -

Храни под Небом Госпожу!".

...Светил лучи так часто зыбки,

Но замер Ты в восторге вдруг,

Увидев Благостной Улыбку:

Сиянье глаз, движенье губ.

И вот, совсем не так, как прежде, -

Едва лишь сдерживая пыл

Души и сердца, Ты с надеждой

Из Залы Храма уходил...

...Твоя Богиня улыбалась

Тебе вослед - и лишь в глазах, -

В Зеленом Омуте, - дрожала

Едва заметная слеза...

В Закатный Час, а впрочем, равно

И в час, когда Восход пылал,

Ты, молодой Хранитель Храма,

Свои владенья изучал.

Ты, кто провел здесь прежде Бездну

Ночей и дней, забыл о них, -

Искать следы их бесполезно

В воспоминаниях Твоих;

Твой Разум спал - и пробудился; -

Ты с удивленьем осознал:

Не только сам Ты изменился, -

И Храм другим немного стал,

Ведь Милосердная Богиня

Тебя хранила от беды, -

И есть места, куда отныне

Проникнуть был не властен Ты.

Ты позабыл, - да как же это? -

В Святилище Богини Ход!

Пусть было тайным место это,

Но Ты ведь жил там - и не год,

А больше, - несравненно больше!

...Сомненья мучили Тебя:

Как Госпожи Приказ исполнишь,

Когда в Святилище - нельзя?

Но день настал - и Ты сомненья

Преодолел, отмёл навек:

"Мое свершилось Пробужденье,

Я должен жить, как человек!

Иначе было всё напрасно:

Бессмысленна и жизнь моя,

И смерть, что так была ужасна, -

Та, в коей был повинен я!

Приказ Заклятье Подчиненья

Нарушить не позволит мне,

Но разве стать я должен Тенью

Бесплотной, и при Алтаре

Быть неотступно, бесконечно?

Ужели так звучал Приказ?

Они вернутся! Я не вечно

Пребуду здесь... Но все ж - запас

Часов, минут и лет немалый!

Дай, Милосердная, ответ:

Ужель Путей не отыскал бы

Я и за годы? Разве нет?

Молчишь? И значит, все возможно!

Так знай, я отыщу Пути

И сохраню Алтарь, как должно, -

Лишь не оставь поддержкой - Ты!".

...Из Залы той, Что в Храме Верхнем,

Ты вышел с верою в успех, -

И даже не услышал нежный

Звенящий, серебристый смех...

О, сколько было в этом смехе! -

Воистину, слилось в нем все:

Твоя уверенность в успехе

Вдруг окрылила и Ее,

Твою Богиню, что Надежду

Почти забыла, - так давно, -

На что надеяться - Мятежной,

Смысл Жизни потерявшей? Но -

Ты возвратил Ей, сам не зная,

И Цель, и Смысл, и Силу. Вновь

Богиня Смерти, возрождаясь

Душою, верила в любовь!

Судьбы уроки - на отлично,

Бесспорно, выучила Смерть:

В веках о маленькой синичке**

Вы оба будете скорбеть,

И не о ней одной.. И споры,

И слезы будут... Тем ценней

Любовь! И Милосердной Мортис

Хотелось зваться - Силинель!

...Она шепнула лишь сквозь слезы, -

(Расслышать Ты бессилен был):

"Эет, я тоже помню Розу,

Которой Ты не позабыл!".