Утренний разговор с Лилькой вверг меня в состояние грустной задумчивости, поэтому после завтрака я была не в состоянии оказать мало-мальски достойное сопротивление Гришкиному напору, и поплелась за ней в местную конюшню. Лилька пошла с нами весьма охотно, скорее всего, потому, что еще ни разу не пробовала кататься верхом. Наши мрачноватые рассказы о первом опыте общения с лошадьми ее не испугали. Лилька заявила, что не представляет, что еще не родилось такое существо, с которым она не смогла бы договориться по-хорошему. Видимо, имелся в виду инструктор, которого, в крайнем случае, можно было бы уговорить и не загонять Лильку на лошадь. На конюшне нам были рады. Бизнесмены целыми днями семинарили, обсуждая свои стратегии, и лошадки скучали без внимания. Гришка сразу заявила, что обойдется без консультаций, и ей подойдет любая лошадь. Но любая к ней не подошла. Подвели понурую кобылку Соню, которая по темпераменту представляла полную противоположность своей будущей наезднице. Гришка лихо вскочила в седло, гордо выпрямилась и попыталась пустить Соню рысью. Та глубоко вздохнула и медленным шагом двинулась по заученному маршруту среди сосен. Я тоже сказала, что могу ездить без инструктора, но попросила кого-нибудь такого же смирного, как Соня. Мне вывели стройную, темненькую лошадку по имени Клюква. Мы с ней сразу поняли друг друга и решили немного повертеться на тренировочном круге, прежде чем отправляться в путешествие. Лилька выбирала не лошадь, она оценивающе оглядывала инструкторов. Двух молодых парней, мужика постарше и симпатичную девицу в щегольском наряде.
-- Можно вас попросить, -- наконец обратилась Лилька к старшему. - Я подумала, -- Выложила она со свойственной ей прямотой, -- что если я буду падать, то вы меня удержите, а вы, ребятки, уж простите, не сможете.
Я даже отвернулась. И тут не воспользоваться ситуацией! Ну, упала бы на инструктора, дальше бы и знакомство завязалось! С досады я направила Клюкву шагом по дорожке, ведущей к озеру.
Когда конюшня скрылась из виду, я спешилась, привязала Клюкву к ближайшей сосне и, потрепав лошадку по спине, протянула кусок хлеба с солью, прихваченный утром со шведского стола.
-- Жуй, а мне подумать надо, -- сказала я, присаживаясь на пенек возле сосны.
Клюква дружески ткнулась мне в шею, мол, валяй, твои деньги заплачены, мне все равно. Я погладила холеную морду с аккуратной белой полосой, идущей ото лба до самой нежной розовой плоти у ноздрей, посмотрела в сливовый глаз и отвернулась.
Появление в моей жизни московского принца Гришка с Лилей встретили с восторгом, потому как оказалось, что они терпеть не могли моего первого мужа, хотя и благородно молчали об этом весь период неудачного замужества. В день развода они встречали меня у ЗАГСа с цветами и тут же потащили в ближайший ресторан, отмечать событие. Всю дорогу я только и слышала: молодец, мол, давно пора было. Заказали мы тогда шикарно, ни в чем себе не отказывая. Поглощая очередной деликатес, Гретка вдруг замерла с довольно глупым видом, взглядом указывая нам на дальний столик. Мы с Лилькой оглянулись и чуть не попадали со смеху. Пьяны, видимо, были уже изрядно. Там, в углу сидел мой бывший супруг со своим закадычным другом. Пили водку и закусывали. Вид у них был таким мрачным, что Лилька предложила послать им бутылку шампанского, но Гретка пресекла подобные проявления щедрости.
-- Это за что же мы платить должны? - Возмущено спросила она.
И правда, платить было не за что, я за все расплатилась сполна. За четыре года совместной жизни мой муж сумел сделать из веселой, склонной к авантюрам особы мрачную, запуганную тетку, в которой я себя узнавала с трудом. Собственно, добрых воспоминаний стоили только начало и конец моего супружества.
Свадьба была скромной, мы покупали квартиру, денег было в обрез, а долгов полно, поэтому решили обойтись без торжества. Будущий муж позвал двух своих самых-самых друзей, без жен, а я - Лильку с Греткой, без мужей. Перед Гретиным мужем потом пришлось извиняться. После ЗАГСа мы пировали в съемной квартире тем, что наготовили наши мамы. Сами родительницы ушли, и папам тоже не позволили остаться. Подозреваю, что они отмечали наше событие где-то между собой. Муж мой, Сергей, был серьезен, впрочем, как и всегда, а вот второй Сергей, самый задушевный его друг, умудрился напиться с первого тоста. Как деликатно сказал мне муж, это он за него переживал. Сергей-второй недавно развелся, считал всех женщин стервами и отговаривал моего мужа жениться еще в ЗАГСе. Но мой Сергей был упрям и друга не послушал, потому и встретились мы через четыре года в ресторане, но сейчас речь не об этом. Итак, Серега напился и потерял свои ботинки. Просто в какой-то момент выяснилось, что все мы в обуви, а он нет. Причем вспомнить ситуацию, в которой нам пришлось бы разуваться, мы не могли. Потом ботинки его нашлись под ванной, но их хозяин уже ушел на улицу искать свою обувь. Лилька взялась его привести, заманивая в квартиру нашедшимися ботинками. Серега сурово велел Лильке отстать и передать Гретке, чтобы та принесла ему обувь. Гриша обиделась и оставила Серегу на улице босого. Долго он там не пробыл, а, вернувшись, завалился на единственное приличное спальное место в квартире и заснул богатырским сном. Второй приятель мужа к тому времени уже уехал домой.
Дело шло к вечеру, вернее, к ночи, а еще вернее, к нашей брачной ночи, но на ложе храпел пьяный свидетель. Тогда Гретка предложила сгонять к ней домой, благо недалеко, и принести раскладушку. Мы, то есть я, Гретка и мой Серега, как тягловая сила, пошли за спальным местом. Лильку оставили с телом. Вернувшись назад, с тяжеленной раскладушкой очень старого образца, мы обнаружили, что дверь в квартиру заперта, и на наши звонки никто не отзывается. Мы принялись стучать, решив, что отключили электричество.
-- Сейчас открою, секунду! - Услышали мы Лильку. Потом за дверью послышалась возня, непонятные звуки, и, наконец, она распахнулась. На пороге стояла красная, как после бани Лилька, за ней маячила фигура Сереги в надетой наизнанку рубашке и без брюк. Мы с Гришей вопросительно посмотрели на Лильку. Муж сделал вид, что ничего не заметил.
-- Чего вы? - Обиженно заголосила Лилька. - Он вскочил, полез целоваться, я на секунду отвернулась, а он уже голый стоит.
-- Да он же, вообще, стоять не мог, -- подозрительно прошипела Гришка.
-- Встал, -- отрезала Лилька, и мы записали этот подвиг Сереги на счет Лилькиного магнетического влияния на мужчин.
-- А я что? - Лилька пожала плечами. - Я его одевать начала, а он растопырился, как морская звезда. Вот, еле успела к вашему приходу.
-- Ясно, -- мрачно заключил мой муж, глядя на Серегу, который снова рухнул на наше брачное ложе. Поднять мы его уже не смогли, только выдернули из-под него простыню и подушку. Брачную ночь мы провели на раскладушке, а утром, часов в семь, нас разбудило радостное пение Сергея. Он мылся в душе, отлично выспавшись. На этом все веселье в моей семейной жизни закончилось, начались суровые будни.
Сергей-муж был человеком незлым, очень серьезным и, как выяснилось, с нулевым чувством юмора. Все это в сочетании с пороховой вспыльчивостью и обидчивостью делали его совершенно неприспособленным для совместного проживания. Особенно если добавить к такому ужасному коктейлю мой острый язык и злопамятность, которая напрочь перечеркивала его способность успокаиваться так же быстро, как и выходить из себя. Поначалу я еще думала, что наши постоянные ссоры - просто обычное притирание друг к другу, неизбежное в любой паре, старалась сдерживаться, не отвечать колкостями на его возмущенные тирады, выдаваемые почти по любому поводу. Так я сама рыла себе яму, загоняла в угол, называйте как хотите, но мой супруг решил, что жена покладиста и принимает его мнение, как истину в последней инстанции. После этого он стал особенно категоричен в суждениях и резок в высказываниях, а моя жизнь превратилась в обитание на кромке вулканического жерла. Если добавить ко всему мужнину бытовую беспомощность, то впору было прямо тогда и удавиться, потому как за любое сделанное дело, которое кроме меня сделать было некому, я же еще и втык получала.
Одного у Сергея было не отнять - денег. Он умел их зарабатывать. Делал он это тяжело, как, впрочем, и все остальное, но эффективно. Работал ночами, брал на дом какие-то проекты, даже писал кому-то диссертации, и все ради семьи. Вернее, нашего семейного очага - приобретенной квартиры, в которой я пока делала ремонт.
С чего я вообще впряглась в эту телегу, именуемую замужеством? Вопрос был резонный, и я думаю, он мучил тогда и подружек моих и родителей, когда они видели, как у них на глазах жизнерадостное существо превращалось в вечно обиженную плаксивую размазню, готовую лить слезы, если проем между шкафом и стенкой не совпадал по длине со старым диваном. Они-то не знали, что мне за эти недостающие сантиметры грозит колоссальный скандал. Вернемся к телеге. Тут все было просто. Я вышла замуж за полную противоположность того человека, с которым у меня был почти девятилетний роман, закончившийся похожим на бегство отъездом моего любимого на ПМЖ в Канаду с другой женщиной.
Когда к нам в издательство на работу пришел Сергей, программист, математик, призванный вывести нашу компьютерную грамотность на должный уровень, я сразу поняла, что выйду за него и так изживу грызущую меня изнутри боль брошенки, обиду оставленной старой мебели, тоску плюшевого мишки с оторванной лапой. Я не изучала особо пристально характер моего нового избранника, мне было довольно того, что в нем отсутствовали черты другого мужчины. Но вот наличие иных черт я не учла, и за то расплатилась четырьмя годами, из которых могу вспоминать лишь первый и последний дни.
Даже через куртку я почувствовала на плече горячее дыхание Клюквы. Она, похоже, заскучала, да и оплаченное время подходило к концу. Протянув ей последние хлебные крошки, которые она щекотно подобрала у меня с ладони все до единой, я взяла повод, и мы отправились в конюшню. Еще на подходе я услышала громкие восклицания Греты. Оказывается, Лилька так и не села на лошадь, проболтав с инструктором все отведенное для катания время. Благо бы еще она по делу болтала, а то, как выяснилось за обедом, они обсуждали нравы нынешних подростков, и мужику, у которого были двое парней чуть старше Лилькиной Катерины, были обещаны билеты на какой-то спектакль с Лилькиным участием.
-- Чего ты возмущаешься? - Не поняла Гриша. - Он же старый для нас!
-- Это кому как, -- съехидничала я.
Гретка опять продемонстрировала свою блестящую способность не замечать колкостей и ненужных вопросов.
-- Кстати, у тебя с собой зеленая блузка? - Спросила она Лильку.
Та кивнула.
-- Хочешь надеть? - Удивленно спросила Лилька.
-- Ну, в бар, может быть. Вечером. - Гриша была спокойна как удав.
-- Она ж тебе велика. Там же такой вырез, что тебе ее что надевать, что нет - все едино!
Мы расхохотались и отправились обедать. Тет-а-тет с Клюквой не развеял моей задумчивости, и что-то подсказывало, что пока Гриша будет демонстрировать юному бизнесмену Лилькину блузку, мне светит напиться в Лилькином обществе, выведав у нее все секреты спокойствия жен неверных мужей.