Я родилась прошлой весной, когда осыпались лепестки слишком поздно зацветших яблонь. Мама сказала, что в тот день небо было такого же цвета, как мои крылья.
Я - сизая голубка. И город, над которым я парю, называется тайным.
Кольцо гор окружает его, шумит зачарованный водопад, и близко не подпуская мысли чужаков, ведь много сотен лет ищут враги мою благословенную землю. Не из праздного любопытства или из зависти, что так часто гложет людскую душу, и даже не во имя ненависти или жадности стремятся сюда со всех концов земли. Нет, древние знания влекут людей, как влечет все, забытое и утраченное, что было не сохранено и предано человечеством.
И я счастлива, что рождена голубкой, и туманы, все чаще окутывающие мир за границей наших гор, - не моя забота и печаль. Пусть поэты воспевают мрак и рассвет, я же могу смотреть на восходящее солнце, не отводя взгляда. Смотреть и лететь навстречу солнцу, омывающему мои крылья.
А еще читать в людских душах и помыслах. Говорят, всем птицам, чьи крылья одного цвета с сумрачным небом, дан этот дар.
Часть первая. Окна спящего города
В горах ночь наступает быстро, лишь несколько минут отдавая сумеркам. Закатилось солнце за гору, позолотив склон и снег на перевале, и исчезло. Медленно наползал туман, укрывая устье реки и лес, но к городу подобраться не смел. Слишком сильны были его стражи ночью, и слишком зорки голуби днем, лишь пылью на одеждах или вместе со страхом в сердцах могло проникнуть живущее в горах безымянное, хоронящееся в туманах и скрывающееся от солнечных лучей в густом подлеске. Но быстро растворялась эта пыль в ярких красках дня или в нежных оттенках утра и вечера.
Ночь. Засыпает город, спрятали головы под крылья голуби, живущие на крыше Ратуши. И пока никто из жителей не заметил, что одна стая не вернулась на ночлег, заночевав в туманном лесу.
Голуби часто покидают город, иногда перелетая через горы. Но не в этот раз...
Почти все окна погасли, из-за занавесок неверный свет лился на пустынную улицу, но становилось его все меньше. Жители Тайного города вставали рано, и поэтому многие уже видели сны, когда у фонтана возле Ратуши остановилась фигура, сотканная из тумана. Безлунной ночью она была почти не видна, только вспыхивали злые угольки глаз.
Тень пришла из леса, и защитные заклятья города пропустили ее, приняв за своего собрата. Только завтра голуби узнают, что стайке, залетевшей в чащу, больше не ворковать на городской площади.
Ночи перед праздником Осени - особенные, не самые темные, но слишком хрупка сейчас грань между жизнью и небытием. Осень уходит, жители радостно провожают ее, и на пару дней город укрывает промозглый сумрак, становится слякотно и противно, когда не хочется выходить из дома. Лишь несколько дней остается до того момента, когда ветер прогонит серые тучи и пригонит тяжелые белые, полные искристого снега, радости и смеха новой, возрожденной жизни.
Несколько дней и несколько ночей, когда стражи города должны быть особенно бдительны. Но этого времени должно хватить...
Тень усмехнулась, поправив застежку на плаще, украшенную белыми перьями погибших в лесу голубей. С каждой минутой она становилась все материальнее и четче, только черты лица все так же оставались сотканными из марева, а на туманном плаще тьма рисовала колдовские узоры.
Чужак облегченно вдохнул холодный воздух и тихонько рассмеялся: глупый город принял его, не ощутив подвоха. До рассвета далеко...
Неспешно тень подошла к окну ближайшего дома, и черная перчатка коснулась стекла.
1. Каневский А. Молл
Стекло окрасилось радужными всполохами, но сразу снова потемнело: там, за стеклом, в отражении, тоже была ночь, туда тоже редко заглядывал дневной свет, там умирали от тоски и прожигали жизнь в бессмысленности.
Тени это нравилось, как и двое безликих - "муж и жена", - в ком нет ни индивидуальности, ни любви, ни боли, ни настоящего страха. Они заблудились в месте, которое называли "молл", и, несомненно, должны были погибнуть, но пока не знали об этом. Тень незамеченной следовала за супружеской парой, перебирала нитки бус на прилавке соседней лавки, когда они пытались выбрать товар, гасила лампы и воровала ключи и память у безликих продавцов, чтобы и они блуждали в лабиринте. Этот мир был придуманным, гротескным, его вкус нравился тени, но кое-что тревожило ее: слишком часто сатира будит сердца, застревая в памяти иголкой. А история была слишком похожа на сатиру...
Все осторожнее ступала тень за супружеской парой, взгляды умирающих покупателей обожгли ее, они гибли, но в своей мучительной смерти были живыми, их будут помнить.
Но тень шла дальше, чувствуя фальшь мира, чувствуя, что не будет обещанного возрождения, веря, что не попадет в ловушку уже в первом отражении. И тень не ошиблась, скользнув в похоронную лавку вслед за поздними покупателями. Продавец был своим, такой же тенью, не одного живого отравили они отчаянием и схоронили вместе. Тезка близкого друга тени, другого Зигмунда, мечтавшего, чтобы его удар по человечеству был последним.
Тень торжественно поклонилась, и продавец кивнул ей, а супруги ничего не заметили, выбирая костюм и ботинки. И ее слезы о потере любимого фальшивы... Глупые. Глупые мертвецы. Вы выйдете отсюда, чтобы в мире стало еще больше мертвых.
Но сегодня продавец был непревзойденным, он не только продал товар, но сделал подарок тому, кто еще мог ожить. Бубен. Шаманский бубен. Смеешься, Зигмунд! Смеешься! И я смеюсь вместе с тобой: не осталось больше ни настоящих шаманов, ни бубнов. И новые не родятся...
...Черная перчатка больше не касалась стекла. Тень нашла в этом отражении смерть, победившую жизнь, и стала сильнее. И если ни одно из выбранных окон не осветится жизнью, город обречен.
2. Астахов М. Зина Штормхель и Волна
Новый дом, и еще одно темное окно.
Холодом и одиночеством повеяло из этого мира. Там тоже боролись с неизвестным, названным волной, и тоже умирали. Этот мир погибал и звал на помощь.
Сверкнули заклятьем угольки глаз, и тень шагнула, словно ее не удержит кладка старых стен, и прошла сквозь стену.
Тень стояла на холме, любуясь шевелящейся стеной, незаметно наползающей на город. За этой стеной не было ничего, она сожрала уже много жизней, и не только безымянных. Тень видела, как погибли родители Зины, видела, как исчезнет и сама Зина, когда колонну обманутых людей догонит непобедимое небытие.
Обреченный мир. Тени хотелось танцевать, и она знала, что ее не заметят, что никто не удивится ее сказочному одеянию из тумана. Эти люди чувствуют, ненавидят, любят, страдают. Они живые. И город этот живой. И мир...
Но он умрет, принесенный в жертву не ради возрождения, а ради собственного удовольствия.
- Слышишь меня? - рассмеялась тень, взглянув в небеса. - Слышишь, считающий себя божеством? Зачем та рассказал эту историю? Зачем наделил стольких сиянием жизни? Зачем убиваешь их, не оставляя надежды? Чему ты можешь научить? Какие чувства, кроме горечи и безысходности вызовет твой рассказ?
Небеса молчали. Либо тень не слышали, либо соглашались.
Жители этого мира могли прийти в Тайный город, они не поверят в него, оставаясь в плену одиночества.
- Я люблю тебя! - тень послала небесам воздушный поцелуй.
Она спускалась с холма, направляясь к городу. Ей будет позволено танцевать на его улицах, собирая крупицы жизни, воспоминания стен брошенных квартир и стоны пустых улиц.
- Я люблю тебя, мой талантливый творец... - эхом блуждало по городу, исчезнувшему за стеной небытия. - Расскажи мне еще одну историю... Расскажи мне много таких историй...
Сумрачно стало после прихода волны, которую не остановила надежда, ведь на обмане была замешана вера в победу. Тень вышла на площадь, где еще несколько часов назад можно было встретить сотни людей. Город теней, город-тень, ее город...
Тень уходила, зная, что глаза тех, кто еще остался в живых, увидят только перемолотый камень и серую пыль на месте городов, гор, рек. Нет жизни. Нет смерти. Нет надежды.
...Чужак вернулся в Тайный город, мечтая, чтобы вместо его домов осталась такая же серая пыль, и искристые струи водопада не срывались с высокого обрыва. Тайный город...
А ведь он мог попасться в ловушку в том погибшем живом мире, и девушка по имени Зина могла драться с ним, и ее друзья тоже... И они могли победить, даже погибнуть ради этой победы...
Тень поежилась. Год назад другой мир тоже накрывала волна завоевания, и в ней тоже растворялись города, не подающие больше никаких сигналов. И тогда умирающий маршал дрался с небытием, и победил иного чужака, воспевающего смерть...
Покачнувшись, чужак оперся об стену дома, чтобы устоять на ногах: сильным был Тайный город, связанный общей памятью со всеми живыми мирами, песнями и историями.
- Расскажи мне еще, расскажи мне о гибели... - тихо пропела тень, словно заклятье.
3. Бевза М.В. Честная сделка
Третье стекло. Третье отражение чужой жизни, мечты и надежды.
Полумрак зала, за столиком сидят люди. Глаза одного поблескивают, в них есть надежда. Другие безлики, они здесь не для того, чтобы любить или жить. Их удел - несколько фраз.
Свои.
Тень протерла стекло, чтобы лучше видеть.
Сделка, несомненно, честная. Забавная сделка на знание будущего.
Тень усмехнулась. Будущее, сделки, научные открытия - знакомо и почти всегда мертво. Нужно жить, чтобы рассказывать такие истории. Одного открытия, пусть и гениального, мало, чтобы мир ожил. Как мало нескольких шуток, чтобы стало радостно, хоть они и вызвали улыбку.
Тот, кого называли Доу, посмотрел на тень. Неужели увидел? Даже через стекло? Веришь, что будешь жить, глупый человек? А я не верю. Тебе не отмерено жизни, как не отмеряна она этому миру.
Что будет, когда новым открытием будут пользоваться десятки? А сотни? А тысячи? Ну, миллионы до этого не доживут.
Когда все предопределено, когда знаешь час своей смерти... Нет, ты не идешь против божественного замысла - тени не верят в божества - ты убиваешь. Убиваешь либо мир, в котором остановилось развитие, либо развязываешь войну, чтобы изменить предопределенное, чтобы кровью изменить будущее. Ацтеки кровью пытались удлинить жизнь своего Солнца, почему бы не попробовать и здесь?..
Но, нет, тень улыбнулась. Она еще была слишком пуглива. Этот мир и не стал живым. В нем жила только одна мысль - мысль о новом изобретении. А когда живо только изобретение, то людям места в таком мире нет.
- Ты не рассказал мне о смерти, творец. Но и о жизни не рассказал. Ты не принес мне дары. Но будут ли помнить твою историю?..
Тень усмехнулась, не ответив на этот вопрос. Впереди было еще много окон, в которые она должна заглянуть.
4. Булгакова И. Вышел месяц из тумана
Тени хотелось есть, вкус погибающего живого мира раздразнил ее. И голод этот нужно было утолить, во что бы то ни стало.
Чужак вернулся на площадь, сел на край фонтана, тихое журчание воды убаюкивало. От голода кружилась голова. Неужели он настолько ожил? Так быстро?..
Потемнело, хотя ночь и так была окутана туманным сумраком.
Новый мир, но тоже гибнущий. Нет больше людских городов, и людей остается все меньше. Тень видела двоих - Рыжего и Старика - живые, яркие. Один доверчив, но жесток. Другой жесток, но лжив. И мертвые. Много мертвецов. Хотя сейчас мертвецами никого не удивишь, вот когда гибнут те, кому уже успел отдать чувства, - это другое дело.
Тень шла по туннелю, без боязни переступая через мертвые тела. Мертвые не страшны ни живым, ни теням, даже в памяти их образы остаются недолго. Люди, как уже много раз до этого, заигрались с наукой и погубили свою планету. Это было привычно и совсем не трогало душу.
Вот только двое... Эти двое могли оставаться в памяти, могли заставить слушать себя и спорить с их словами, могли заставить делать выбор. И не только здесь, под землей, на умирающей планете, а и в реальности.
Что же ты наделала, тьма? Зачем ты меня предаешь?..
Тени стало по-настоящему страшно. И только название истории, со смехом произнесенное ее рассказчиком, вселяло надежду.
Не думая, как глубоко находится под землей, тень шла дальше, напевая детскую считалку: "Вышел месяц из тумана, вынул фигу из кармана..." Все еще будет хорошо!.. Так, тьма?.. Ты обещала...
И все было хорошо. Мир умирал, планета мстила - ее сгубило послушание. Старик погиб, и хотя кровавая пена на его губах была яркой, это уже не трогало. А Рыжий сидел у костра, надеясь на спасение, но в это уже не верилось. Да и кого спасать изгнаннику, который так и не научился любить мир?..
...Голова больше не кружилась, и можно было продолжать путь. Тень поднялась, запахнувшись в свой туманный плащ.
Но шорох заставил ее оглянуться.
5. Чернышева Н. Даша
Женщине тоже было холодно. В этом городе она чужая. Нет, она чужая везде.
Тень подошла к озябшей женщине, коснулась ее подбородка.
- Дашенька... - прошептала тень, холодно, с угрозой.
Даша вздрогнула. Казалось, сейчас тень ее ударит.
- Ты живая. Видишь меня? Чувствуешь?
Но женщина не отвечала, слепые глаза глядели на тень.
- Ты молчишь. Всегда молчишь, хоть с тобой мы уже встречались. Живая... - тень едва сдержалась, и ее глаза снова сверкнули притушенными углями ненависти. - Тебя помнят. Тебя жалеют. Твою боль хотят разделить. Тебя осуждают. А я тебя ненавижу за то, что ты живая!
Тень отвернулась, словно хотела уйти. Но женщине по имени Даша не хватит сил прогнать ее из Тайного города, и тень это хорошо знала.
- Скажи, Даша, - голос тени изменился, стал вкрадчивым. - А зачем ты живешь? Чтобы доказать, что нужно быть осторожной со своими желаниями? Что высшие силы жестоки? Что дар оборачивается проклятьем? Что за все нужно платить? Но об этом говорили много раз до тебя. А ты даже слова сказать мне не можешь. Ты живая, но жизнь твоя бессмысленна. Разве нет?
Тень обернулась, на ее губах играла злая улыбка. А Даша... Что могла ответить тени из небытия Даша? У нее была своя жизнь, но чему она учила? У нее были свои страдания и кошмары, но что они могли дать, кроме развлечения? Где-то незримо притаилась фальшь в ее истории. Незаметная, почти неуловимая, в самом конце, как придуманная боль, как не прожитое страдание... И, главное, у нее не было будущего. В последней строке безмолвной встречи, в перезвоне монастырских колоколов умирала она, не смея ни прикоснуться к любимому, ни оттолкнуть его, ни помочь его горю, ни покаяться.
Тень не боялась, ведь далеко не все живущие могут бросить ей вызов.
6. Дараган Ю.В. Кто ходит в гости по утрам
Тень наклонилась и подняла с мостовой увядший цветок. Цветочница, верно, еще утром потеряла. Алые лепестки ночью казались почти черными.
В руках тени цветок ожил, налились силой лепестки. Был бы здесь сейчас кто-то из стражей города, отшатнулся бы от страшного чуда.
- Странно, правда? - задумчиво разглядывая цветок, спросила тень. - Я ведь люблю прах, а не кровавые цветы. Но ведь так важно, кто вырастил цветок, верно?
Женщина молчала. Она бы ушла, да сама иногда заходила в эту цветочную лавку, где оживали умирающие цветы. Волшебство? Чудо? Красота? Да. Но почему это волшебство пахнет плесенью?..
- Знаешь, я ведь тоже могу любить, - казалось, сияние цветка заворожило тень. - Я люблю порядок, и когда день переходит в день, словно отрывают листки календаря, и когда разные дни на самом деле похожи, ведь в них нет настоящих чувств. А еще я люблю боль, пусть это будет боль цветка, дерева или человека - все равно. И когда не можешь ничего изменить.
Тень улыбнулась.
- А еще я люблю веру. Веру чужим словам и чужим мыслям. Веру памяти, когда песенка из мультика детства заменяет отсутствующую идею. Ведь, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро?
Тень уже смеялась, ее глаза-угли пылали. Тайный город подчинялся ей, а стражи молчали. Еще немного, и будет невозможно восстановить защиту этого места, и туман хлынет на улицы даже раньше срока.
- Детские сказки. Ты ведь тоже помнишь эту сказку о маленькой девочке, росточком с дюйм? Вот и рассказчик ее помнит.
Она расхохоталась, и обессиленный, обманутый город ответил эхом на этот смех.
- Как глупо уметь рассказывать истории и не хотеть говорить о настоящем, об увиденном, доверяя только цитатам? Когда встречу, поблагодарю этого рассказчика, который дал мне последний ключ от Тайного города, хоть сам никогда в нем не был. Достаточно здесь сегодня вспомнили историй о смерти и показали пустые задумки. Город теперь мой!
Дунул ветер, и брызги воды из фонтана долетели до тени, утонув в мареве туманного плаща. На площади появилась еще одна фигура.
7. Фенек Р. Стражи Ишме-Шмаша
Человек стоял в тени дома, и его лица нельзя было разглядеть. Вот только в руках... В руках он держал бубен. Настоящий, не просто инструмент, а оружие. Грозное оружие, для тех, кто понимает, что это такое.
Тень отступила на шаг, узнавая.
- Исин, страж ущелья Ишме-Шмаш, - тень прищурилась, - что ты здесь делаешь? Что ты забыл в Тайном городе?
- А ты, демон? - голос был жесток и полон жизни. - Я страж, хоть и не этого города. А ты демон, а демонов можно убить. И там, и здесь, и везде. Вы страх, и поэтому вы смертны, если вас не бояться.
Тень задумалась. Она знала этого человека, не выходящего из тени. Он принадлежал ночи, служил ей, и убивал тех, кто скрывался во мраке и вредил людям. Историю о нем трудно забыть, очень трудно стереть из своего сердца. Разделенная боль, отчаяние, и настоящая смерть, настоящее одиночество. Буря чувств, которую выдержит не всякий рассказчик и слушатель. Да, ты тоже был там, в ущелье Ишме-Шман, глупый рассказчик. Ты тоже побеждал там своих демонов и целовал свою любовь.
- Я ненавижу тебя, - тихо сказала тень, и ее рука легла на эфес спрятанного под плащом меча. - И я убью тебя, Исин, и всех, кто тебе дорог. И тогда исчезнет память о тебе, ведь история твоя слишком жестока, слишком много в ней настоящей боли. А потом я соблазню твоего рассказчика славой. Это легко. Редкий устоит перед искушением пустых историй, куда не нужно вкладывать душу. Ведь души на всех не хватит.
А тебя забудут. Ты ослепнешь по-настоящему, как плачущая от бессилия монашка. Твой бубен попадет в похоронную лавку, как модный сувенир. А смерть будет восприниматься только в красивых декорациях гибели целой планеты. Это мой мир, и люди не хотят страдать вместе с тобой. Они жаждут развлечений, все больше и больше. Что им твои сломанные кости? Страшно почувствовать боль, только прикоснувшись к истории. Что им твое одиночество и страх? Запрещено понимать, насколько труслив и одинок ты сам на самом деле. Что им твоя любовь? Ведь в их реальном мире любовь уже умерла. Разве это не прекрасно?
Исин мог рассказать демону, как холодна ночь для брошенного на пустыре, как страшно не видеть врага, и как преодолеваешь этот страх, как меняешься сам и как меняешь не только свой мир, а мир каждого, в ком есть хоть немного смелости и сопереживания. Но он молчал. Зачем тратить слова на демона, до которого пока не дотянуться? Он лучше расскажет эту историю тем, кто может открыть свое сердце, разделив чужие чувства, как свои.
- У этого города есть стражи, - ответил Исин демону. - И тебе их не победить.
Он шагнул в темноту и исчез, оставив тень в одиночестве. Вот только город... Город больше не откликался на присутствие чужака.
Большой, черный, величественный. Такой может броситься и вцепиться в глотку. Такой знает вкус вражеской крови.
- А, это ты, мой соратник по войне? - не скрыл радости чужак, узнавая песьего вождя.
Черный пес улегся на брусчатку, алые глаза демона пылали в глубине зловещим огнем. Огненный взгляд следил за каждым движением тени, зачерпнувшей воды, чтобы убедиться, что страж не отобрал у нее так тяжело собранные крупицы жизни. Вода была ледяной, ведь скоро зима.
- По прошлой войне, - откликнулся пес.
- А по этой? - удивился чужак.
- По этой - нет.
- Нет? - голос тени посуровел. - Почему?
- А ты не догадываешься, бывший друг?
- Бывший друг? Разве может быть бывшим тот, кто знает вкус ветра над разрушенными городами уничтоженной цивилизации? Мы были вместе, мы убивали вместе, а ты, вожак, вел свое племя и мстил за каждого убитого людьми соплеменника. Пойдем со мной, друг! Пойдем к стражам этого города! Неужели их кровь не так вкусна, как людская, которой ты напился вволю?
Пес поднялся, черная ухоженная шерсть поблескивала в звездном свете.
- Ты ничего не понял, бывший друг, - вздохнул вождь Черных Псов. - Ничего. Меня любят, обо мне помнят, у меня есть хозяйка, обидчиков которой я разорву в клочья. И дети мечтают запустить пальцы в мою шерсть, ведь они видят меня не на страницах книги, а на самом деле. И история моя о любви и прощении, о сбывшейся мечте, ведь мы созданы не чтобы уничтожать, а чтобы научить прощать и любить даже врагов, даже чужаков. Подумай, мой бывший друг. Просто подумай.
Тень погрустнела. Нет, она не сомневалась. Она злилась, что друг мог перейти на сторону врагов, мог променять реальность жестокости на сопливую сказочку о всепобеждающей любви.
- Ты врешь, - с надеждой сказала тень, но пес лишь насмешливо зарычал.
- Нет, мой бывший друг в войне против людей. Пойдем, если не боишься, я покажу тебе.
Вот в страхе чужака обвинить никто не мог.
- Пойдем, - усмехнулась тень. - Но не в тот мир, который тебе так дорог, а в другой, столь же яркий, где я не почувствую фальши, с чьей красотой не смогу спорить. И если ты проиграешь, я уничтожу память о тебе вместе с памятью об этом Тайном городе, если такой твой выбор. Ты не боишься, Черный Пес?
Пес не ответил, лишь шагнул в сторону ратуши, и контуры домов поплыли, а строения исчезли, растворившись в ночном сумраке.
9. Константин К. Костёр
Тропинка привела их в лес. Исполинские деревья закрывали небо, было очень темно.
Сейчас ночь? Нет, похоже, что здесь уже нет дня. День продали? Предали? Не уберегли?..
На руку тени падали редкие снежинки. Заметет ли этот лес метель? Вряд ли...
- Сними перчатки, почувствуй, что снег холодный, - посоветовал пес.
Тень покачала головой.
- Снег холодный. Но этого мало. Ты же понимаешь?
- Здесь живые деревья...
- Живые? - удивилась тень. - Так говорят, но я не чувствую. Это декорации. Пойдем дальше? - безжалостно спросила она.
Дальше. По тропинке. На поляну. Снежинок все больше. Они серебристые, ледяные, жалят щеки.
Посреди снега горит костер, похожий на упавшую звезду.
- Костер настоящий, - сказала тень раньше, чем пес задал вопрос. - Но греться возле него я не хочу.
- Почему? - рыкнул пес, не понимая, что в этом пламени напугало тень, радующуюся описаниям смерти.
- Его разожгло одиночество и безумие, слишком сильные, чтобы я мог прикоснуться. Смотри, - тень замерла.
Пес и чужак остановились. Они видели, как юноша, сидящий подле костра, кормил огонь ветками. И в пламени различался пожар, пожирающий весь мир. Огонь, разожженный во имя любви к прошлому и людям. Мир, погибающий в пламени. Не так, как накрытый волной, по-другому...
Взяв немного огня, юноша ушел, а чужак с опаской пошел к пламени, что станет колыбелью погребального костра целого мира.
- Стой! Что ты делаешь? - пес в несколько прыжков опередил чужака и загородил ему дорогу.
- Когда-то герой по имени Прометей украл огонь у богов, - отрешенно сказал чужак. - Прометей подарил огонь людям, дал им будущее, и за это был наказан. Но люди забыли его, поверили другому богу, в чьем писании мир пожирало пламя. А это безымянный мальчишка, сошедший с ума, тоже несет огонь, несет смерть, чтобы разгонять тьму своего мира. Ты специально привел меня сюда, чтобы я стал сомневаться?
Костер горел так близко, манил. Он был создан из давнего пламени, которое может выжечь душу до самого дна, ведь каждый хранит в сердце воспоминания об этом животворном огне, еще не превращенном чужой фантазией в пламя смерти.
- А разве ты не насмехался над шаманскими бреднями? Не унижал их сказки? Сказки вредят жестокой реальности, не так ли? Разве реальность этого мира не жестока? Да, я хочу, чтобы ты сомневался.
Так не мог говорить пес, скулящий от счастья, когда его гладила девочка, но так мог говорить вождь, чьему племени начали поклоняться немного позже, чем давнему огню. Черные псы - это тоже тотем, как и Огонь.
- Есть разные истории. Некоторые могут сжечь и меня, и твои сказки. Они убивают всех, хотя кажутся придуманными. Кажутся придуманными даже их создателям. Прочь с дороги, бывший друг!
Чужак махнул рукой, творя заклятье, а тогда сделал несколько шагов прямо в огонь. Вспыхнуло пламя, принимая жертву, и отшатнулось, не отыскав страха.
Тень зачерпнула пламя. Черные перчатки не горели.
- Я возьму немного этого настоящего пламени, чтобы сжечь Тайный город. Спасибо тебе, бывший друг!
И тень исчезла в мерцании снежинок.
Обманутый Черный Пес обреченно выл на луну. Вот только луна больше не покажется на небосклоне этого мира.
10. Конт З. Красным по белому
А теперь нужно возвращаться... Вот только дороги в Тайный город он отсюда не знал.
...Этот мир был похож на тысячи ему подобных подделок под реальность с налетом мистики. Игрушка разума...
Много слов, требующих объяснения, безликие герои. Ах, да, вместо черного по белому там писали красным по белому. Не кровью, нет, что вы! Просто нужно же было как-то назвать историю.
А о чем она? Да ни о чем, на самом деле. О странностях в жизни еще одного безликого человека? О событиях, которые забываешь даже раньше, чем заканчиваешь слушать историю? О ломаном языке героев, которые хоть так пытаются выделиться из общей серости? Или о громко звучащем слове "Уроборос"?
Даже тени было нечем поживиться в этом мире. Ни одной искорки жизни...
Без сожаления, пряча от ветра огонь, тень переступила порог другого мира.
11. Лавров И.В. Перевоплощение
На чужака повеяло морозным холодом. Здесь тоже царила зима, но другая, и даже снежинки поблескивали иначе. Хотя сам мир похож на предыдущий, похож на человеческую реальность.
Чужак вышел на проспект, огляделся. Почти все окна многоэтажек горят, во многих играют огоньки новогодних елок.
Интересно.
А вот и люди...
Дед Мороз и Снегурочка искали что-то в грязи. Счастье или жизнь потеряли, что ли? Забавно. И так реалистично.
Тень прислонилась к столбу, наблюдая. Огонь грел ее, защищая от ветра, который мог принести новые мысли и даже изменить будущее, ведь это ночь чуда.
И чудо тоже случилось в этом городе. Обычное новогоднее чудо. Тоже забавно.
Эта история могла подарить радость, ее даже будут иногда вспоминать, слыша знакомые слова измененных детских стишков.
Тень усмехнулась. Действительно забавно, что можно всего чуть-чуть не додать истории, чтобы она ожила. Но разве это плохо? Еще несколько минут отобранного времени, еще несколько сотен растраченных слов.
Огню нужна была пища, чтобы не угаснуть на подступах к Тайному городу, и тени пришлось идти дальше.
А снег сыпал и сыпал, и был он настоящим, волшебным, новогодним. И согревал душу под теплым покрывалом до самой весны.
12. Минасян Т.С. Сильные переживания
Тень бродила по городу, понимая, что если не отыщет хоть немного жизни для украденного пламени, то оно погибнет. И тогда многое сделанное будет напрасно.
Улица уперлась в кладбищенскую ограду.
Хорошо. На кладбище всегда есть, чем поживиться. Иногда рассказчики убивают по-настоящему живых.
Возле свежей могилы на коленях стояла девушка. Она рыдала, закрывая уши руками.
От горя? Нет, от боли и страха.
Чужак наблюдал за девушкой издалека. Он не смел вмешаться, изменить предначертанное. Но это было и не нужно, хрипя, девушка сползла по ограде на землю и затихла.
Мертва.
Тень приблизилась. Плащ распахнулся, когда она склонилась над умершей. Сполохи от огня скользнули по обезображенному болью лицу девушки. Глаза ее были пусты, но...
По спине чужака пробежал холодок.
Но ее глаза и должны быть пусты. Не может пустышка чувствовать горе, не может страдать за умершей матерью, она никогда не любила ничего, кроме блаженства развлечений.
И эта история учила, что самый страшный грех - безразличие. Учила по-настоящему, жестоко, как истинная история о правде.
Хорошо, что он не успел. Хорошо, что не встретился с рассказчиком этой истории, чья рука тоже скорбно бросала землю на могилу одной из его героинь. Этот человек мог бы его убить. И следовало отыскать такого творца, подловить его на лжи или фальши, чтобы больше не смог рассказывать о таком.
Но удача была на стороне чужака. Он украдет совсем немного живых слов, капельку боли и жути, оставленной всеми, кто коснется этой истории.
Пламя радостно затрещало. Оно исчезало, питалось чувствами людей, становясь частью похитившего его. Оружием, которым можно будет воспользоваться.
Тень поднялась. Поклонилась могильному холму, признавая, что даже ее чувства смог зацепить рассказчик. И пошла дальше.
Теперь возвращаться в Тайный город будет легче.
13. Путятин А.Ю. Счастливая авторучка
- Постойте!
Чужак оглянулся.
К нему шел мужчина. Еще не старый. Но таких обывателей тысячи в каждом городе.
Что ему нужно? И почему он не удивляется странному одеянию гостя чужого города?
- Чего тебе? - неохотно отозвался чужак, когда мужчина поравнялся с ним.
- Я хочу получить ответы, - запыхавшись, попытался объяснить он. - Вы люди? Маги? Инопланетяне?
Тень расхохоталась, и мужчина умолк.
- Ответы? Зачем они тебе? - чужак шагнул к человеку, и тот неосознанно попятился. - Зачем они тому, у кого нет ни прошлого, ни будущего?
Взгляд заглядывал в самую душу, да и душа была неглубока. Обычные проблемы, обычная история с налетом мистики. Много реалистических деталей. Суть? Идея? Мысль?.. А зачем? Зачем мысли и идеи, когда придумка и детали дороже самого мира и его героев?
Тень отвела взгляд. Мужчина закашлялся, вспомнив, что можно дышать.
- Уходи, - милостиво разрешил чужак. - Ты не жив и не мертв. Какая от тебя польза? Мне никакой. Может, кто-то и найдет смысл в твоем существовании.
Мужчина понуро развернулся и пошел прочь. А он так верил в чудо, и в себя тоже верил. А его не поняли!.. Или поняли слишком хорошо?..
Но одно он знал наверняка, что у существа с угольками в глазах не было для него ответов.
14. Сапункова Н.А. Почтовый ящик
Несколько шагов, и граница мира преодолена.
На чужака пахнуло летом, над цветками малины жужжали пчелы. Малинник почти полностью заплел забор в этом углу двора.
Тень улыбнулась: опять повезло.
- Эй, хозяин! Напиться не дашь? - чужак не решился сам открыть калитку. - Хозяин, ты дома?
Хозяин появился не сразу. Хмыкнув, подошел к забору.
- Ты откуда, такой странный? - спросил у чужака.
- А ты сам? - со смехом вернула вопрос ему тень.
- Да и не знаю уже, - улыбнулся хозяин. - Ты входи.
Двор был запущен, и покосившаяся калитка открывалась плохо.
- Молока хочешь? - спросил хозяин. - У меня осталось со вчера.
- Давай, - согласился чужак. - Гостеприимный ты.
Хозяин исчез в пасти распахнутой двери дома, а чужак подошел к старому дереву. Яблоня, кажется... Когда-то здесь был хороший сад.
Да и мир этот хороший, прописанный. Ящик почтовый, спрятанный в малиннике, словно красками яркими написан, да и письмо в нем белеет. Новое письмо.
Чужак внезапно понял, что не хочет выпивать жизнь из глаз хозяина этого дома. Он достаточно наказан одиночеством, да и тени, голоса, окружающие его, говорящие с ним через письма, не дадут ему спокойно жить или умереть.
Почему ты, хозяин, не попытался ничего сделать? Почему позволил почтовому ящику околдовать себя? Почему не бежал из этого зачарованного места? Почему не боролся за себя, за свое настоящее, прошлое, за свой мир? Почему ты только и способен на чтение писем? Ты же живой!
Или... Чужак протянул руку, догадываясь.
Не было яблони, только рябь пошла, будто по воде. Не было ничего за пределами этого двора. Не было ни прошлого, ни мира, за которые стоило бороться. Мир заканчивался в малиннике, где белеют письма. Красиво. И жутко, как обрывок реальности в так и не увиденном мире.
Малинник-то настоящий...
Чужак быстрыми шагами преодолел путь до кустов малины, сорвал несколько листочков, сложил руки лодочкой, а когда раскрыл, на ладонях лежали деньги.