Рита смотрела на себя в зеркало. Раньше она любила разглядывать своё отражение, но последнее время это было скорее печальное зрелище. По ту сторону стекла на неё смотрела бледная и усталая девушка, с редкими спутанными волосами. Веки потемнели и запали. Выступили скулы. А глаза за последние недели стали водянистыми, словно радужка выцвела.
За раму зеркала была заткнута фотография годовалой давности. Со снимка Рите улыбалась она сама - весёлая и жизнерадостная студентка третьего курса "ин-яза". Уже тогда у неё изредка побаливала голова, но девушка не обращала на это внимание. Пока аспирин не перестал помогать. Головные боли усиливались, дурнота накатывала всё чаще. Рита стала пропускать занятия. Просила девочек заменить её в парикмахерской.
Когда Рита оставалась дома, она вспоминала бабушку Анну, воспитавшую её. Рита догадывалась, что была приёмным ребёнком - из детдома - потому что бабушка никогда ничего не говорила про её родителей.
Анна Викторовна умерла, когда Рите исполнилось девятнадцать.
Оставшись одна, девушка посвятила себя учёбе и работе, но болезнь всё перечеркнула...
Врачи отдали ей копию рентгеновского снимка. Тёмное пятно рядом с мозжечком. Злокачественная опухоль.
Бластома росла, пуская свои щупальца в стенки кровеносных сосудов. Рак ещё не начал давать метастазы, но судьба Риты уже была предрешена. Как только стенки сосудов будут разрушены, кровоизлияние убьёт её.
Врачи предложили ей химеотерапию. Когда волосы стали редеть, а черты лица обострились, в Рите что-то сломалось... Ей больше не хотелось жить. Поэтому известие о том, что химеотерапия не дала результатов, девушка восприняла на удивление спокойно.
Жить Рите оставалось от двух недель до месяца. За окнами палаты падал декабрьский снег. И когда лёгкие пациенты стали отпрашиваться домой на Новый год и Рождество, Рита отпросилась тоже...
Квартира встретила её тишиной и засохшими цветками в горшках. Рита даже не стала раздеваться. Собственно, она даже не знала, зачем заскочила домой. Может быть, проститься с вещами - в последний раз увидеть эти стены, эти фото в рамках, клетчатый диван и старый шифоньер с большим зеркалом в раме.
Баба Анна жила и умерла здесь, но её внучка решила умереть иначе. Рита ходила по комнате и брала в руки вещи - учебник грамматики, кружку с журавликами, мягкое плюшевое сердце, которое подарил ей один мальчик с "потока"...
С декоративной полки на девушку смотрела кукла. Она сидела на краю, свесив вниз ножки в полосатых гольфах и синих туфельках. Платье и лицо кукольной красавицы запылились и потемнели от времени, но она была такой же, как и в Ритином детстве. Теперь Рита часто вспоминала своё детство, и её охватывала тоска о тех солнечных и счастливых днях.
Воспоминания захлестнули девушку - она взяла с полки куклу и, крепко прижав её к груди, села на диван.
Встретившись взглядом с куклой, Рита сказала: -Прощай, Алина! Прощай!
Вернув куклу на полку, девушка одела шапочку и вышла из квартиры.
Мост Рита выбрала ещё когда лежала в палате. Мысленно она перебрала все городские мосты, которые знала. Некоторые были слишком людными, другие казались неудобными.
В результате она остановила свой выбор на мосте в двух кварталах от дома. Река под мостом всегда была судоходна и поэтому свободна ото льда, а по утрам там было безлюдно.
Часы показывали девять. Рита стояла, опершись локтями на перила, и смотрела на тёмную речную воду. Незачем было тянуть. "Две недели или месяц" обещали стать настоящим кошмаром. Рита представляла себе, как лежит посредине комнаты - мёртвая. И некому придти и проверить её. У неё не было никого. И от этого было только больнее.
Рита напряглась, уже собираясь перевалиться через перила, когда за её спиной детский голос чётко произнёс: -Не надо.
Рита вздрогнула и, досчитав до трёх, обернулась. Прямо перед ней на краю пешеходной дорожки стояла девочка лет пяти, одетая в какие-то старые обноски. Такие часто попадаются на вокзалах - цыганята-попрошайки.
Но девочка не была похожа на цыганку. У неё было светлое лицо. Из-под капюшона куртки выбивались светлые волосы. Девочка держала перед собой старого плюшевого медведя - чумазую и потрёпанную игрушку.
-Не надо, Миша, - повторила девочка, смотря на лысоватый медвежий затылок, а потом посмотрела на Риту.
-Привет!
-Привет, - ответила Рита. Ребёнок оказался тут совсем не к стати. Она огляделась, не подошёл ли кто ещё. Но набережная была пуста.
-Я Маша, - продолжила девочка и показала медвежонка: -А это Миша!
-Он хочет кушать, - призналась Маша и опустила взгляд.
Рита присела на корточки, так что её лицо оказалось вровень с лицом девочки. На Риту смотрели медведь и Маша.
-Так ты потерялась? - догадалась девушка.
-Ага, - Маша кивнула медведем.
-Есть хочешь?! - Рита улыбнулась.
-Я не хочу, - быстро ответила Маша: -Миша хочет.
-Пойдём ко мне. Я накормлю твоего медведя, - предложила Рита. Она улыбалась от чистого сердца. Ей казалось, что смерть может подождать. Смерть подарила Рите в рассрочку ещё две недели жизни и полную свободу действий. Больше не надо было идти на работу или учиться в институте. Эти две недели она сможет посветить этой маленькой бездомной девочке. И встретить с ней Новый год.
Взяв ребёнка за руку, Рита пошла домой.
Они сидели за столом на тесной кухне и пили чай с шоколадным тортом. Маша оказалась красивым ребёнком - после того как Рита отмыла ей лицо и руки. Рядом с Машей на ещё одном стуле сидел медвежонок. По требованию ребёнка Рита поставила перед игрушкой чашку с чаем и кусок торта на блюдце.
Рита чувствовала зверский голод. Такой голодной она не была уже давно - с тех пор, как была здоровой. Она отхлебнула обжигающего чаю и, ставя кружку на стол, увидела, как плюшевый медвежонок привстал на задних лапах и, навалившись грудью на край стола, ложкой отковырнул кусочек торта...
Рита опешила. Она не знала, что и думать. Может быть, это галлюцинация - последствия химеотерапии? Или началось кровоизлияние?
Но всё казалось таким реальным! Медвежонок с ложкой уставился на Риту. Маша тоже. Наконец девочка сказала: -Не смотри на него так. Ты его смущаешь.
-Это же... игрушка! - выдавила из себя Рита.
Медведь спрыгнул со стула и неуклюже засеменил по коридору в комнату.
-Ну вот! - с упрёком сказала Маша: -Ты его обидела!
И, тоже встав из-за стола, прошла в комнату.
Рите ничего не оставалось, как пойти за ними. Она заглянула в дверь. На клетчатом диване сидела девочка. На её коленях устроился медвежонок, уткнувшись головой хозяйке в плечо.
Рита подошла ближе и села прямо на ковёр. Ноги её не держали. Кажется, дрожали пальцы, но она крепко стиснула их, обняв колени.
-Этот медведь... Это какое-то животное, да?! - спросила Рита у девочки.
-Ты была права. Это игрушка, - серьёзно ответила девочка.
-Но он двигался, как живой!
-А разве ты не верила, что игрушки живые? Когда была маленькой.
-Это было неправдой, - Рита посмотрела на полку, где сидела кукла Алина - лучшая подруга и хранительница её детских секретов.
Маша ответила (теперь она не была похожа на ребёнка - её голос и манера речи, даже поза выдавали в ней взрослую): -Детская вера - очень сильная. Дети наделяют свои игрушки душой и относятся к ним, как к живым.
-Я не понимаю... - Рита зачарованно смотрела, как медведь стряхивает лапами крошки торта, прилипшие к его груди.
-У игрушек есть души, которые им подарили дети, - продолжила девочка: -И игрушки верят в бога. В своего собственного кукольного бога... В меня.
Кукольный бог смотрел на Риту глазами маленькой девочки и улыбался.
-А медведь... -девушка сглотнула слюну. В горле пересохло от волнения.
-Куклы ветшают и умирают. Их души я помещаю в тело этого медведя.
-Зачем ты... пришла ко мне?!
-Помочь, - коротко ответила Маша.
-Разве я просила у тебя помощи?! -Рита поморщилась. Она больше не верила в "помощь". Ни лекарства, ни врачи не могли ей помочь.
Девочка на диване рассмеялась: -Просила не ты. Просила Анфиса.
-Анфиса?!
-Твоя кукла.
-Мою куклу зовут Алина, - Рита встала с ковра и взяла Алину с полки.
-Имя кукле даёт её создатель. Анфису сделал один кукольник много лет назад. Она сменила четыре хозяйки до тебя. И каждая звала её по-своему... Куклы редко просят за своих хозяев - детей. И никогда не просили за взрослых... До сегодняшнего утра. Анфиса попросила спасти тебя. И я здесь.
Рита погладила Алину пальцем по локонам: -Спасибо, Алина... Но мне уже не помочь.
Медвежонок сполз с коленей хозяйки и стал топтаться у ноги Риты.
-Он хочет познакомиться с куклой, - прокомментировала Маша.
Рита положила куклу рядом с медвежонком, и тот галантно её поднял, и они стали вальсировать. Без музыки. Но движения их были так легки и изящны, что казалось, будто Алина тоже ожила и сама переставляет ноги, кружась в танце.
-Я могу спасти тебя, - сказала Маша: -Я ведь бог. Бог кукол - не так уж мало. Если уж за тебя просила кукла, ты должна быть того достойна... Чего ты хочешь?
-Чтобы ты нашла своих родителей! - ответила Рита.
-Тьфу! - девочка надула губы: -Такая глупая! У меня нет родителей. Лучше попроси снова быть здоровой!
-Смерть - это свобода, - ответила Рита, смотревшая на вальсировавшую на ковре пару.
Смерть - это свобода... Она решила так во время химиотерапии, приходя в себя на больничной койке - после очередной инъекции лекарств.
-Почему тогда ты не прыгнула с моста?! - настаивала девочка.
-Я думала, тебе нужна помощь...
-Знала бы ты, скольким детям нужна помощь! Ты могла бы им помочь... А когда тебе надоест, тогда и умирай!
-Ты... можешь меня вылечить? - спросила Рита.
-Да! - кукольный бог кивнула и встала с дивана. Медвежонок аккуратно прислонил Алину к шифоньеру и, подбежав к хозяйке, забрался к ней на руки.
-Готова? - спросила Маша.
Рита колебалась. Всё происходящее было таким "диким"...
-Я что-то должна сделать?
-Просто преклони колени. Смелее!
Рита встала на колени перед девочкой. Маша важно дотронулась медвежонком до её лба и произнесла: -Дарую тебе здоровье и долголетие. Заботься об игрушках и помогай детям. Ну всё, целуй мне руку и можешь подниматься...
Иногда, после благотворительных выставок, Рита вспоминает тот Новый год, который она провела с маленьким и властным богом кукол. Как они украшали ёлку и как учили Алину ходить, как пили чай, и медвежонок наконец переборол свою робость перед взрослыми и заговорил с Ритой...
С тех пор она видела много весёлых праздников и тысячи счастливых детей, но тот Новый год стал самым памятным. Самым необычным.
Рита больше никогда не видела ни Маши, ни Миши, но она верит - это кукольный бог создаёт её руками самых красивых кукол - маленькие алтари детской любви и веры, питающие своё божество...