У людей бывают разные причины, чтобы решиться на тот или иной поступок. Кто-то умирает от несчастной любви, кто-то убивает ради круглого счета в банке...
Так и мы, сидящие в этом зале. Кого-то сюда толкнули долги, а кого-то жажда славы, или кредитов. Я знал нескольких, которых сюда привела даже любовь, ну, вернее, хитрые выверты этой стервозы. Ха, я знал даже таких, которых заставили заниматься нашим делом! Как это вообще удалось?!
Что касается меня, то здесь всё просто. Когда меня приговорили к четырём годам в нижней касте или году в гладиаторах - я выбрал последнее. И завис тут на пять лет. Пока на пять. Что дальше? Смерть на Арене? А может в этом сезоне я сумею войти в десятку сильнейших, и тогда... перейду в шестую касту, а там - море, солнце. Рай, одним словом. Или хотя бы в пятую. Работать в инженерии лучше, чем на Арене. Это уж поверьте мне. Я знаю.
- Здорово, Рок! - от мыслей меня отвлёк чувствительный тычок в плечо. - Ого! Наслоил кожу?
Передо мной стоял Люка - самый старый, по-моему, гладиатор. Во всяком случае, когда я пришёл на арену, он уже бился там лет десять. Похоже, всё это просто очень нравилось ему. Других причин оставаться тут Люке я не видел. Хотя... Он был везуч, силён, и почти каждый год входил во вторую десятку. Но вторая - не первая! Впрочем, кредитов и славы ему было не занимать.
- Кости, - отозвался я. Люке можно было доверить даже такую тайну. В любом случае, я не смогу драться с ним - разные классы. - А ты не стал приживлять хвост? В этом сезоне - самый писк.
Люка захохотал, к нам стали оборачиваться.
- Кому нужен лишний отросток, тот пускай и выращивает!
Конечно, хватит! Ещё до изменений в правилах Люка вживил себе лишнюю пару рук, так что хвост, наверное, и вправду только мешал бы.
Тем временем Люка прощупывал мои плечи, шею, руки.
- Здорово, - наконец сказал он. - Кто монтировал? Страз? Гаечник?
- Плечи - Жуль. Спецпроект! -плечи и впрямь моя гордость. Они стоили мне 50000 кредитов - двухгодичные накопления, но они стоили того. Врощенные пластины нисколько не сковывали движений, а на тренировках выдерживали двухсоткилограммовые удары! Конечно, если вдарят точно сверху... но не такой уж я новичок, чтобы попадаться на подобное!
- Старик! - восхищенно прошипел Люка. - Жуль - великий мастер. Если переживу сезон закажу такие же. Дашь скидку?
Я про себя усмехнулся. Люка - обожает всякие новые штуки. Поэтому я и удивился, увидев его без хвоста. Прошлогодний чемпион, как и ещё пятеро из Десятки, их имели. В прошлом сезоне бои хвостами перевернули все представления о драках. Мало кто знал способы противостоять извивающимся отросткам! И, первым делом, спустившись сегодня в зал, я отмечал: хвостики, хвосты, хвостищи, ха!
Я не стал вживлять себе: дорого, да и обучаться долго. Вместо этого прошел курсы Ария по противоборству хвостам. Тренер Ри разработал несколько приёмов, надеюсь, что подготовки хватит, выстою.
- О чём речь! Ты мой единственный друг, как я могу не дать скидку?
У гладиаторов мало друзей, мало кто из нас заводит семью. Даже если суметь остановиться, выйти из игры, нужно немало кредитов на устранение всех этих шипов, костяных наростов, мускулопротезов. В жизни, обычной, я имею в виду, всё это очень мешает. Ни одна женщина мира не выйдет замуж за страшилище. Нас любят, нами восхищаются, но - на Арене. Вне её мы мертвы...
Конечно, быть гладиатором не так и плохо. По Уложению - всего лишь вторая каста, но можно себе позволить и отпуск, и море, и многое такое, чего ни в третьей, ни в четвертой не заработать. С гладиаторами любят обедать президенты, знатные люди... ну это к слову. Самое главное - для меня так уж точно - здесь полностью реализуются все мои права: права на защиту чести, работу, учебу, на жизнь. И - на смерть. Выходить на арену или нет - никто не может меня заставить.
Люка отошел к Петру. Пётр - русский. Они странные люди. Рассказывали, что когда в Объединенном Совете отменили нации, многие кинулись исправлять свои в Базах Населения на "землянин". Только русские упорно записывали детей "русскими". Я немного завидовал этому.
Пётр в прошлом сезоне был одиннадцатым, обидно - всего один шаг до Десятки, но зато почти не пострадал, так, куча порезов и только. Ни переломов, ни вывихов. Ещё у него было прозвище. Он называл себя Петром Первым и каждый год клялся, что станет "номером один".
В зал спустился Цезарь. При появлении его красного одеяния, пышного и аляповатого, словно куча размалеванных щитов, стало тихо. Цезарь брезгливо окинул взглядом залу, не видя никого из нас, и поднялся на свежий воздух.
Вот она, шестая. Правители. Боги.
Второй удар. Новичкам пора приготовиться. Вот кому я не завидовал совершенно. Самый большой травматизм и смертность там, в общих боях новеньких. Выживет только самый сильный, самый безжалостный. И получит за это свой первый класс - возможность биться в тройке. Многие так и не поднимутся выше. Я смог выбиться в свой четвёртый - "одиночники на железе", уже в третьем сезоне, повезло. И два года никак не могу пробиться дальше. Мой друг Люка завоевал себе высший давным-давно. Наверное, поэтому он мой друг...пока.
Пока я не получу пятый класс - боец любого оружия...
Пока нам не судьба встретится на арене...
Наверху загрохотали трубы - древний ритуал, призыв к бою. Пора было подняться на Арену, взглянуть на первую Десятку и чемпиона. Они всегда появляются на трибуне - смотреть на остальных, дожидаясь своего времени. Они не решают, нет, но голоса первых вполне способны присудить кое-кому повышение в классе. Запросто.
Шум Арены всегда оглушает, даже если готовишься заранее. Это не просто тысячи голос, хлопков в ладоши, топот сотен ног. Это как столб ледяной воды - наваливается, оглушает, ошеломляет.
- Рок! - даже в этой жути рёв Люки не терялся. - Сюда!
Я протолкался, сел на жесткую лавку рядом с ним.
- Видал Исая? - Люка кивнул. - Он убрал свой отросток!
Вот это новость! Чемпион откинул хвост! Ха! И что теперь подумают все эти умники, старательно вживлявшие себе лишние хрящи по пять месяцев кряду? Здорово, что ты отговорил меня от этой чёртовой штуки, тренер Ри, если не сдохну сегодня - с меня причитается.
Снова грохот труб, заглушающий даже Арену. Цезарь на своём месте - в ложе крытой красным балдахином, поднялся и вскинул руку. Арена затихла, а там, где шумело по-прежнему - в местах для третьей касты, там обычно мало слушают и много пьют - на миг включили шумоподавители.
- Граждане Земной конфедерации, - Цезарь улыбался. - Рад приветствовать всех на Играх года, летней схватке гладиаторов. Мы станем свидетелями событий, которые будут осуждаться целый год, мы насладимся храбростью и отвагой. Юные и сильные будут сегодня биться за право встать в ряды сильнейших. А лучшие из лучших выйдут на Арену, стремясь стать победителем. Для кого-то сегодняшний день станет величайшим днём триумфа, кому-то суждено кануть в небытие, бесславно и трагически. Как всегда, наградой чемпиону станет выбор: остаться ли ему гладиатором или стать рядом со мной, шагнув из безвестности в небо. Стать Правителем, вступить в шестую касту.
Как обычно Цезарь сделал красноречивую паузу, позволив трибунам выплеснуть накопившееся возбуждение воплями, свистом и топотом. Каждый год речь Хозяина Игр вызывала во мне смешанные чувства - я восторгался словами, испытывал величайший подъём всех чувств и одновременно презирал напыщенность и пафосность бессмысленного сотрясения воздуха. Правители создали правила, они создали нас - тех, кто год за годом живут этой надеждой - вырваться в небо. Вот только за все годы, что я дерусь, ни один победитель не перешёл в Правители. А всю храбрость и отвагу, кармином впитавшуюся в песок, вывозили ночью на йоркские пустоши.
Я больше не слушал Цезаря, просто смотрел на бушующие трибуны: белые, синие, фиолетовые - Правители, инженеры, купцы... Осматривал чёрные, где стоя теснились рабы, попавшие туда, как когда-то мог и я. Мне хватило храбрости, им - нет. Или везения.
Трибуна первой десятки сияла золотом. Каждый из сидевших там имел собственный трон, и любой из присутствующих мог лицезреть Десятерых, что на один день становились выше любого из Правителей. Даже самого Цезаря. Много раз я представлял себе, что чувствуют сидящие там, что бы чувствовал сам?
Сильный хлопок по плечу отвлёк, я обернулся - Бирра! Пятая из прошлогодних победителей! Никто не удивлялся такому: среди гладиаторов нет различий, мужчина-женщина, Арена стирает это очень быстро. В первом же бою, том, который ждет сейчас новичков. А позднее имплантаты довершают начатое, поди угадай, кем ты был раньше.
- Славного дня, - кивнула она. - Разреши, мне надо поговорить с Люкой.
Я встал, уступив место. Не то чтобы я боялся Бирру. Просто удивился, увидев её тут, а не золотой трибуне. Пятая обернулась:
- Не уходи далеко. Я скоро верну место.
В это время трубы вновь завизжали над кипящим страстями театром. На сверкающий песок из открывшихся порталов высыпали новички. В основном бедняки, не могущие модифицировать тело, разодетые, как тысячи лет назад, в простые металлические доспехи мирмиллонов, фракийцев и провокаторов. До третьего класса, могущего позволить себе вкладываться в импланты, а не в дрянное снаряжение, доживет половина. Если повезёт.
Большие ворота под трибуной правителей распахнулись и на Арену шагнули тяжелые роботизированные механоиды сумм рудис, призванные следить за исполнением правил. Как я порой подозревал, нужны они больше для того, чтобы успокаивать особо разгорячившихся бойцов. Негладиаторская кровь плохо скажется на посещаемости Игр. И Цезарь, Правитель Правителей, такого не допустит.
В открытых кабинах арбитры в белоснежных одеяниях улыбались и потрясали руками, приветствуя зрителей и Цезаря. После их появления трибуны сами собой притихли, напряжение разлилось по людскому морю. Я чувствовал, как каждая клеточка внутри тонко подрагивает. Суммы рудис принялись делить новичков, разгоняя толпу на три группы.
Цезарь поднялся, и в почти абсолютной тишине раздался его голос.
- Пусть победит сильнейший!
Бирра встала, на миг загородив своей мускулистой фигурой Арену, хлопнула по плечу Люку и кивнула мне:
- Спасибо. Удачного боя.
Она ушла, гладиаторы расступались на пути Пятой.
- Чего это она? - я вновь сел на каменную ступень. - Спустилась с небес чтобы вспомнить про жёсткость каменей?
Люка нахмурился и покачал головой. Не хочет говорить?.
- Будь готов, если вдруг что, - неожиданно буркнул Люка.
Я повернулся, вглядываясь ему в лицо, но он уже был весь в разгоравшейся на Арене схватке. Что же, секреты, дружище? Ха!
Первый удар, разумеется, я прозевал из-за Бирры. Сам-то не привык ставить на поединки: бойцам это запрещено Уложением. Хотя многие делали ставки, знаю: ведь любой закон можно обойти, если есть связи и немного кредитов. Для меня первый удар всегда интересен сам по себе и без ставок: из таких маленьких штрихов строятся Игры, знать такие тонкости... ну это здорово.
Жёлтый песок окрасился кровью, пара тел уже не могла подняться с его нагретой поверхности. Блеск оружия и слившийся в сплошной гул лязг клинков, треск ломающихся щитов и копий. Крики ярости и боли. По спине бежали холодные мурашки. Я смотрел на разноцветные трибуны и видел перекошенные от восторга и экстаза лица. Когда ты на Арене, такое не замечаешь, там чуть другие задачи, эмоции и ощущения.
Первая яростная схватка закончилась, людские волны ударили друг в дружку, перемешались и отхлынули, оставляя после себя грязь и ненужные гнилые останки. Точь в точь как море в моем родном городе. Суммы рудис принялись сгонять новичков, требуя продолжать побоище. В ход шли электрохлысты, добавившие к шуму трибун несколько восхищенных вздохов. Всегда так - мало кто из тех, кто первый раз выходит на Арену представляет себе, что на самом деле ему предстоит. С трибун кажется, что одолеть любого - не такой уж большой вопрос. Это же не Победители, да? Те-то опытные и сильные, а вон тот, еле держащий копьё? Ха! Да запросто!
Только когда рядом незнакомому тебе человеку калечат лицо, или отсекают руку, а самому тебе вдруг предстоит выбор - убить или умереть прямо здесь и сейчас... вот тогда всё и меняется.
В принципе, наверное, именно в тот самый миг, появляется это понимание свободы. Никто, кроме тебя самого, не властен приказать или заставить что-то делать. Сам выбираешь, сам отвечаешь за выбор. Слабые и сомневающиеся обречены заранее.
Ближайший к нам сумма рудис выплеснул позади толпы новичков огненную струю напалма, зрители вновь охнули.
- Вот гнида, - пробурчал Люка. - Юнцам передохнуть не даст!
Спасаясь от огня, бойцы вынужденно пошли в наступление, вновь зазвенело железо. Люка поднялся и махнул всеми четырьмя руками:
- Пойду лучше, готовиться.
Обычно он так не психовал, нервные долго не живут. Сколько я знал его, Люка всегда с интересом наблюдал любую схватку, постоянно комментируя, где и что понравилось, и почему победил именно тот, кто победил. Ох, неспроста подходила Бирра. Чую - в это дело! Мне тоже смотреть было сегодня отвратно, и я отправился следом.
К удивлению, много сильных бойцов находилось под трибунами. Кто-то разминался, некоторые сидели за тренажерами, иные тихо переговаривались. Что происходит? Обычно все с интересом смотрят за новичками...но, впрочем, особо сильно меня эта странность не напрягала. Хочешь выжить и победить - отринь все стальное, мешающее сосредоточиться и готовиться к бою. Скоро избиение младенцев прекратится и придет очередь профи. Моя, в том числе, очередь.
Когда трубы наверху завыли, разговоры смолкли, и через несколько минут в зале стало намного меньше места: "младенцы" постарались убраться с Арены как можно быстрее. Стоны и ругательства, неприязненные взгляды и откровенные тычки, контролируемые предусмотрительной охраной, готовой немедленно разнимать. Первый бой, боевое крещение. Добро пожаловать в братство, салаги. Различать Жизнь и Арену вам тоже предстоит научиться.
Арена снизу, не с трибун, не из лож, совсем другая. Песок, давно уже не белоснежный, слепит глаза сильнее солнца, блюдо театра кажется огромным, а шум просто сбивает с ног. Даже выходя на квалификационные бои во время подготовки к главным играм, я всегда поражался тому, как меняются ощущения пространства, когда ты вне Арены и на ней. Вместе со мной перед ложей Цезаря вышло два десятка "одиночников" четвертого класса, предпоследняя часть сегодняшнего праздника.
Цезарь поднялся, приветствуя, и мы дружно выдохнули:
- Аве, Цезарь! Моритури тэ салютант!
Это древнее, старее стен этого театра и намного выше их. Слова, в которых каждая буква священна. Так учат с самого начала, и это правильно. "Ты готов умереть, но есть нечто большее - честь и убеждение в своем выборе. И ты говоришь Цезарю не с позиции слабейшего, но с убеждения сильного", - слова моего тренера Ри. И он прав, кто бы чего из простых смертных ни думал.
На табло замелькали цифры и, спустя непродолжительно время, я знал своего первого соперника - Баррако Идзи, могучего чернокожего бойца. На его выбритой голове воинственно топорщился яркий алый ирокез и пара длинных прямых рогов, наращенные на руках костяные иглы, так же как и рога, оказались обмазаны красным. Нашему поединку предстояло состояться вторым по счёту, но уже сейчас стоило начинать игру. Я протянул палец, ткнул в Идзи, а затем провёл им по горлу: жест красноречивый и не вызывающий никаких двойных смыслов. В ответ он показал, как переломит мне хребет пополам. Это для зрителей, им такое нравится.
Все пары определились, и мы разошлись по краям арены, освобождая место для первого боя. Обоих выступающих бойцов я знал: Стик и Едкузо Тань, не новички. Стик, правда, всего третий год в играх, а Тань выступал даже раньше меня. Крепкие ребята. У обоих были хвосты. Что же, посмотрим-посмотрим, каково ваше умение пользоваться этими штуками.
Цезарь разрешил начинать, гигантская машина суммы рудиса выкинула на песок первую пару оружия - мечи. Стик и Екудзо бросились вперед, стремясь захватить сразу оба клинка: лишить противника возможности сопротивляться. Стик был чуть быстрее, но опытный Тань - хитрее. Не успевая, он вытянулся в длинном прыжке, и, перекувырнувшись, застыл на колене в боевой стойке, сжимая мечи. Впрочем, Стик не мешкал, врезавшись в Таня, повалил на песок. В итоге оба быстро вскочили, но теперь оружие имелось у каждого.
Они закружили, двигаясь плавно и быстро, выжидая удобного для нападения момента.
Я недолюбливал мечи и внутренне порадовался: два раза подряд одинаковую боевую пару арбитры выбрасывают редко. Меч - оружие простое и эффективное, но я знал: с таким выигрывает не всегда сильнейший. Тут один удар может решить исход боя, а возможность такого удара бывает подворачивается даже слабаку. Не зевай, вот главное правило боя с мечами. А мне, признаться, нравилось драться, а не побеждать как можно скорее: шанс понравиться Цезарю и получить повышение в классе больше. Зрители любят эффектные позы и удары.
А ещё я не очень любил убивать. Смерть - часть работы гладиатора, такая же неотъемлемая, как мастерство или модификации. Понимаешь это не сразу, но так устроены Игры. Уже в третьем классе нет ни одного бойца без имплантатов. В четвертом - без серьезных изменений тела. Без мастерства - нет даже во втором. А без смерти... гладиатора, наверное, нет вообще.. Она - необходимость. Но кто-то любил её, а я нет
Тань внезапно резко хлестнул хвостом, загребая песок, ослепляя противника. Стик попытался отскочить, уйти от атаки, но меч Екудзо прочертил яркую молнию, едва не попав по голове противника, и гладиатор вынужден был упасть. Стик мгновенно перекатился и вскочил, но Екудзо словно этого и ждал: он снова пустил в ход свой хвост, ударив по ногам, сбив противника с ног.
Схватка закончилась - кончик меча подрагивал у незащищенной шеи Стика.
Зрители разочарованно выдохнули: чересчур быстрый бой! Цезарь обычно старался завершить такие поскорее и начать следующий поединок. Он поднялся и вытянул вверх обе руки, усиленный громкоговорителями голос разнесся над театром:
- Зрители! Это говорю вам я, Цезарь! Довольны ли вы бойцами, считаете ли достойным им покинуть арену? Победа или кровь?
"Кровь!", - единым организмом сказала Арена.
Кулак Цезаря на вытянутой руке повернулся, большой палец смотрел вниз. Я поморщился.
Екудзо внезапно отбросил меч. Он посмотрел на правителя Игр и сказал:
- Цезарь, позволь мне драться в следующем бою с двумя. Обещаю, я доставлю тебе и зрителям удовольствие. Но проливать кровь ещё не время!
О, чёрт, разве так можно? Но зрителям это, похоже, понравилось: по трибунам прокатился возбужденный рокот. Цезарь смотрел вниз и размышлял. Я отвлекся на необычную ситуацию и пропустил момент, когда Стик сумел схватить меч, вскочить и ударить по шее отвернувшегося от него Таня. Екудзо в последний момент успел чуть отклониться, и сталь врубилась в плечо, проникнув на всю ширину клинка. Зрители радостно ахнули, я скрипнул зубами и расслышал как рядом кто-то выругался. Вот андр! Паскудство!
Екудзо, заливая кровью Арену, молча рухнул на песок. Стик размахнулся, стремясь добить, но по мановению Цезаря ближайший сумма рудис щёлкнул электрохлыстом, сбивая гладиатора с ног.
К фонтанирующему алым Таню уже спешили санитарные андроиды. Пара минут и лишь шум трибун, волнующихся и негодующих, напоминал о схватке.
- Зрители мои! - вновь воззвал Цезарь. - Мы стали свидетелями недостойного поступка.
Чёрт, в кои-то веки я согласился с Правителем!
- Достойный вызвался биться в следующем бою вместо того, чтобы получить свою победу. И получил удар исподтишка. Да! Но побеждённый не считается таковым, покуда он борется! Так говорят правила! Поэтому я решил: пусть будет согласно Законам Игр - если тот, кто стоит сейчас на Арене победит в следующем бою двоих, я признаю обе победы. А проиграет... я дважды возвещу о его смерти!
Арена взорвалась овациями и криками. Таков был Цезарь, устроитель Главных Игр - даже из поражения он умудрялся сделать победу.
Но это лирика, пусть пафосная и трогающая, только следующая пара - это мы с Баррако. А, выходит, мне придется биться не с одним, а сразу с двумя противниками. И шанс вернуться сегодня без повреждений резко снижается. Так же как шанс просто вернуться сегодня.
Я посмотрел на Стика. Тот уже подхватил оба меча и крутил ими замысловатые восьмерки. Он поступил мерзко и подло, только вот зрителям нравится и такое. Особенно если Цезарь напомнил о Правилах. Им подавай крови и ярких моментов, этим чёртовым зрителям, а тут все сразу! Если выиграет, так ещё, вполне возможно, получит контракт-другой на съёмку в рекламе, или спонсорские отчисления на модернизацию.
Но мне казалось - не получит. Потому что не выиграет! Ярость закипала внутри - не допущу, чтобы победил! Честь всегда честь, грязь всегда грязь.
Сумма рудис дождался сигнала, и на песок упало новое оружие: клевец и пара булав. Я зарычал, поднял руки и двинулся, неторопливо и осторожно, к снаряжению. Спешить не стоило - проклятый Стик всё равно оказался там первым, и теперь приплясывал, перенося тяжесть тела с ноги на ногу. Мечи сверкающими кругами словно жили в его руках.
- Эй, Рок, - окликнул меня сквозь шум зрителей Баракко. - Тебе не кажется, что для начала стоит придавить одного гада. А уж потом разобраться между нами?
Похоже, у нас с Идзи одни мысли на двоих. Я кивнул - да, между собой мы разберемся чуть позже!
Стик заметил наш разговор и крикнул:
- Подходите, андры, хоть по одному, хоть оба сразу! Я и вас почикаю, как желтомордого!
Он понимал: ему не жить, и обзывал нас последними проклятиями только для того, чтобы мы напали скорее. Страх, Стик, тобой овладевает всё сильнее и сильнее! Скорее нападайте, скорее! Но безысходность подчас делает из зайца зверя страшней тигра. Так говорил мастер Ри, и я вновь припомнил его мудрые слова. Ругань с головой выдавала страх и отчаяние Стика. И он опасен.
- Обходим, - крикнул Идзи, и мы начали расходиться, так, чтобы оказаться друг напротив друга, окружив Стика: уследить за таким широким сектором он не сможет.
Зрители гудели, требуя активных действий. Идите-ка все в зад! В этом бою красота ударов и даже победа - не главные. Но вам, уроды, не понять, что сегодня шоу отменяется в пользу справедливости. Засуньте свои о представления о жизни в свои уродские задницы. Не вам решать, вы - ничто здесь, на Арене!
Стик отвлёкся на сделавшего кульбит Баррако, а я, немедля ни мгновения, напал. Достать с одного прыжка не получилось: Стик отпрыгнул и нанес широкий машущий удар клинком в мою сторону. Я легко ушёл и крутнул "вихрь дракона", стремясь достать ноги Стика. Но хвост! Я совсем про него забыл! Хвост Стика прилетел мне в лицо, когда я совсем этого не ожидал. Моего замешательства хватило на то, чтобы Стик длинным скачком приблизился и наотмашь рубанул меня, как чуть раньше проделал подобное с Танем. Я почувствовал резкую боль в плече, но мастер Жуль ел свой хлеб не даром! Сталь легко прошла сквозь кожу и верхние мягкие ткани, и была остановлена костяными имплантатами, совершенно не задев основных мышц плеча.
Настала очередь Стика удивленно вскинуть брови.
Я услыхал рёв и едва успел откатиться вправо, как в Стика врезался Идзи, распарывая ему бок своими рогами. Кулак на правой руке Баррако согнулся под неестественным для обычного человека углом, выставив вперёд острые костяные иглы на предплечье. Идзи дёрнул рукой вверх, стремясь вонзить оружие в горло Стика, но тот ловко откинул тело и полоснул мечом по груди Идзи. Оба они, потеряв равновесие, упали на место, где только что находился я.
Я споро поднялся и, выставив шип на локте, рухнул опять, целясь в голову Стику. Тот снова увернулся, шип пропорол ему кожу вдоль щеки. Пришлось кувырком назад уйти с линии возможной ответной атаки. Оказалось - напрасно: руки Стика сковывал навалившийся на него Баррако.
Я сделал быстрый шаг и врезал что есть силы ногой в лицо Стика.
Голова дернулась, глаза закатились.
Я осмотрелся - трибуны вопили от восторга. "Безумство!" - пришло мне в голову, - "Вот что это такое". Сволочи.
Идзи застонал. Я бросился к нему, перевернул и только сейчас понял, почему Стик не мог использовать руки: обе они оказались сломаны в запястьях, так и не выпустивших рукояти мечей. Погруженных в тело Баррако.
"До-бей! До-бей! До-бей!" - дышал театр.
Я поднялся и взглянул на Цезаря. Схватка должна быть остановлена!
Палец вниз.
- Ты выиграл бой, гладиатор. Добей и получи свою награду! Поднимись в следующий класс! - разнеслось над Ареной.
"До-бей! До-бей! До-бей!".
Я посмотрел на Баррако Идзи. На губах бойца пузырилась чёрная кровь.
Рядом бездыханно лежал Стик.
Я поднял меч.
Долгий путь наверх... пять лет крови, пота, боли... мечты. Вот оно - Шанс вырвать победу, а затем и высшую касту. "Ты же не веришь, что такое возможно, сам же говорил?". Получи свою награду, ты заслужил! Шоу должно продолжаться, и ты идёшь дальше! Шоу?
"До-бей! До-бей! До-бей!".
Я не хотел добивать Идзи. Я не хотел убивать Стика. Мне было приторно сладко от того, что я жив, и солоно-горько, от того, что все эти орущие - мертвы. Что-то сдохло в них, превратив в нелюдей, брызжущих пеной в ожидании Смерти. Мертвецы пытались убить мою свободу, уничтожить меня. Кровь пульсировала, туманя рассудок.
- Да пошёл ты, - я отбросил меч и поднял голову. - Да пошёл...
Цезаря на трибуне не было. Вместо него под алым балдахином стоял Пётр, сжимая в вытянутой руке голову правителя. С окровавленного меча в другой капало алым. Рядом с Петром монументом застыла ощетинившаяся шипами фигура прошлогоднего чемпиона - Исая. По другую руку от Исаи высилась Бирра, Пятая из Десятки.
- Довольно, Рок!
Я стоял, пытаясь осознать, что произошло, а на трибунах начиналась настоящая паника. На миг включились шумоподавители, даже внизу ощущался их резкий эффект, когда больно всему телу разом: мышцам, органам, даже, кажется, ногтям. Разом вдруг стало безмолвно.
Арена наверняка не помнила подобной тишины при таком скоплении людей.
Позади раздался скрежет, я обернулся, одновременно принимая защитную стойку и увидел: на песок Арены рухнул вначале один механический монстр, а за ним и остальные суммы рудис. С ближайшего легко спрыгнула знакомая личность. Люка подошёл, встал рядом.
- Ты как?
- Нормально, - ответил я. - Что происходит?
- Зрители, - донесся слегка шипящий голос сверху. - Игры окончены. Это говорю я, Исай, последний чемпион Игр. Довольно вы кричали здесь в исступлении, наслаждаясь нашей болью. А мы проливали свою кровь на потеху вам. Тем, кто забыл, что главное в развитии - это движение вперёд, всеми силами и возможностями. Тем, кто давно выпал из процесса эволюции, отброшенный назад своими мерзкими страстями и желаниями. Вы создали нас, вы взрастили нас, восхищаясь красотой боя, и презирая гладиаторов в обыденности. Вы считали нас зверьем, годным только тешить ваши низменные вожделения. Но сегодня я, Исай, говорю - довольно! Мы выше, сильнее, умней и храбрее вас. Отныне не люди вершина эволюции, а гладиаторы! Сегодня мы все шагнем из безвестности в небо, как предрекалось. Так говорю я, Исай, новый правитель из новой касты. Седьмой, высшей!
- Понял теперь? - сказал Люка. - Или так и не допёр?
Я понял. Эти слова, они давно - часть меня. Речь Исая звучала внутри, эхом ей вторили мои собственные мысли. Да, мы - настоящие люди, не зрители! Мы дышим и живет так, как должно жить и дышать. И им этого не понять... уродам.
- А что с армией? - за свергнутыми правителями была сила, недооценивать которую не стоило.
- Частично разбита, - ответил Лука. - Нас не очень много, но прорвёмся, мы быстрее, сильнее, храбрее!
- А малые Арены? Они...
- Они с нами, разве может быть иначе? - Люка усмехнулся.
- А теперь я представлю вам нового главу высшей касты, - продолжал Исай. - Смотрите зрители, на нового справедливого вершителя ваших судеб, на Правителя Правителей. И не говорите, что не знаете, как его зовут! Потому что имя ему - Пётр Первый!