Заходящее Солнце сусальной позолотой ложилось на обтекаемые обводы стремительных даже в своей мертвой неподвижности космических кораблей. Иногда озорной солнечный зайчик прыгал прямо в глаза неподвижно сидящему на скамейке старику, заставляя того щуриться и переводить взгляд дальше, на стройные ряды вздымающихся к небу колон кораблей космического флота Великой Мечты. Величественное и притягательное зрелище открывалось на город-космодром с этого взгорка небольшого парка. Все еще величественное и только с некоторого удаления. Потому он и приходил сюда почти каждый вечер. Молодость живет будущим, а старость - прошлым. Старик вздыхает.
С каким воодушевлением он с единомышленниками строил эти ракеты! Как счастливы были люди, облеченные доверием войти в состав экипажа и заселявшие маленькие каюты-квартиры! Тесновато немного, но Мечта того стоит. Надо жить и упорно работать, с каждым днем приближая Великую Мечту! Еще совсем немного времени, и эти дома-корабли серебряными стрелами рвануться в космос, состыкуются там в огромный суперкорабль, и унесутся в неведомое - к Мечте. К Великой Мечте целого народа. К Свободе, Справедливости, Счастью. Именно так - все с большой буквы.
Старик опять вздыхает и слегка меняет положение ноющей тянущей болью ноги. Ну а чего же ей не болеть, если там с Войны сидит кусок смертоносного железа? Не всем странам-соседям понравилась Великая Мечта. Еще больше их пугали стремительно строящиеся города-космодромы, растущая мощь молодого государства и, как ни странно, собственное будущее. Не будущее государств, а судьба власть предержащих. А ну как и их людишки "взмечтнут"? Но ничего, отбились, хоть и дорогой ценой. Отбились, возродили разрушенное, шагнули дальше. Вот-вот, еще немного, и Мечта станет Явью. Надо работать чтобы быстрее воплотить Мечту.
Но время идет, а корабли еще на земле. Говорят, пока не до конца просчитали орбиты. Не успели достроить корабль-поликлинику и корабль-дворец спорта. Но уже скоро! Еще немного потерпим, поднатужимся и тогда уже... Ничего что не хватает на всех колбасы, ничего что одежда больше напоминает робу. Это мелочи, они никак не могут повлиять на Мечту. Переживали и большие трудности. Будем работать и скоро ракеты огненным следом перечеркнут небосклон этой погрязшей в потреблядстве планеты.
Старик медленно выплывает из воспоминаний и, кряхтя, поднимается на ноги. Делает первый шаг к космодрому. Нет, к городу. Он жил и работал, мечтал и ждал. Как он мог не заметить исподволь начавшиеся на его космодроме изменения? Почти совершенные корпуса ракет словно привязали к земле проводами. Временно конечно. Разобрали кое-где ракетные двигатели. На профилактику. Потом там почему-то решили открыть магазины. Временно. Точно выверенные линейки кораблей сломались чьими-то частными домами. Стали продавать за рубеж ракетное топливо из баков и прочие вещи. Ну так ведь не хватает же колбасы! "А Танька из третьей такую блузку у фарцы отхватила - блеск." Но работать надо. Чтобы жить не хуже других. И мечта, опять-же.
Старик, тяжело опираясь на клюку, идет по улице города. Он не поднимает глаз, не смотрит по сторонам. После пойманного отблеска мечты, золотого солнечного зайчика из прошлого, видеть этот город "не космодром" для него неприятно и тяжело. Строгие гладкие бока кораблей, не подверженные титаническим воздействиям космических стихий, вспухли уродливыми наростами балконов и лоджий. В дюзах обжились многочисленные магазины и гаражи. Серебристые тела ракет изуродованы идиотской рекламой. Могучие космические странники уже никогда не познают волнения предстартовой вибрации. Они обречены быть просто домами. Старик вздыхает. Но надо жить. Или нет?
Плохо сгибающаяся нога с трудом утвердилась на первой ступеньке лестничного марша. Лифт почти неделю не работает. Надо пешком. Да ему-то уже немного осталось. Жить. Вот детям сложно приходится. Работают, работают, а ради чего? У старшего мечта - поменять автомобиль. Ради лишней копейки жилы рвет. Невестке кроме шмоток ничего не надо. Эх, а у его покойницы жены в таком возрасте всего одно простенькое выходное платье было. И она ни словом за это никогда мужа не попрекнула.
Внук весь в компьютере живет. Когда старик попытался ему рассказать о Великой Мечте, так сказал: "Дед, что ты мне заливаешь? Для вас специально ракеты строили, чтобы всех держать в ежовых рукавицах. В случае чего, вы вместе сними фьють - и улетели к врагу. Без мягкой посадки. И бездельников в стране не осталось, и повода для войны нету. Так в Сети пишут". От этого воспоминания обида горячим комком обжигает грудь. Изуродовали Мечту, испоганили память... А внук мечтает стать менеджером. Тьфу! Его поколение мечтало стать инженерами, летчиками, космонавтами. А это... Это больше всего мечтает о деньгах.
Еще одна ступенька и можно будет передохнуть. Вот так. Хрипло дыша, старик оперся подрагивавшими руками на трость. Что-то закололо в груди. Отпустило. И вдруг сжало сердце безжалостными тисками боли. Блеклая желтая плитка лестничной площадки рванулась навстречу. Тьма.
Здоровенный санитар помог затолкать каталку в машину скорой помощи и, проводив ее взглядом до ворот, отступил к входу, под вывеску учреждения. Закурил. Поморщился от попавшего в глаз дыма. Вот угораздило ж деда словить инфаркт на его смене! Да еще и не на положенном месте. И как он только каждый вечер из запертого отделения выбирался? Как бы не влетело от главврача. Впрочем, родственники к деду уж с полгода как не заглядывали, так что горевать и жалобы писать вряд ли будут. А на остальное - плевать. Придавив каблуком окурок, санитар пнул кирпич, удерживавший открытой облезлую, когда-то окрашенную в серый цвет створку двери, и скрылся внутри здания. Заскрипев, влекомая ржавой пружиной дверь неспешно захлопнулась, затворяя эпоху и открывая взгляду вывеску: "Психиатрическая лечебница N3".