Рассказы других людей постоянно населяют нашу жизнь. Они словно кораблики, заплывают в наши гавани, красуются, легко скользя, потом исчезают, но, возможно, что-то они оставляют. Без них как-то и нельзя, кто-то постоянно упоминает то о своих знакомых, то о родственниках, то о вовсе незнакомых. Постепенно мы заполняем свои жизни жизнью неизвестных нам людей, причем в том виде, в каком их воспринял рассказчик, а потом осознали мы. Чьи-то поступки иногда сильно влияют на нас, чьи-то мысли... Иногда по долгу завидуешь кому-то.
А рассказы о своем младшем двоюродном брате я слышала с самого детства. Я помню, как стояла перед зеркалом и расчесывалась, а мама рассказывала о том, как они переехали в другой дом. Потом всплывает в памяти, как мама уводила меня от доктора, сказавшего, что у меня проблемы с позвоночником, и она утешала меня проблемами брата. У него тогда плохо действовали пальцы, он даже шнурки себе не мог завязать самостоятельно. Поэтому, по сравнению с ним, моя опорно-двигательная система действовала хорошо. А я успокаивалась этим... Однажды я и виделась с ним. Когда мы ездили к бабушке. Мы все вместе, его отец, сестра, он сам, я и моя мама ходили купаться, естественно, мое внимание было приковано к тому, как он будет обуваться. Но, к сожалению, я пропустила этот момент. Ничем другим он меня на тот момент не заинтересовал. Что еще можно рассказать о нем? Он все время где-то жил, что-то делал. Время от времени, он вновь возникал, потому что мама что-то слышала о нем, виделась с кем-то из его родственников или что-либо в этом роде.
Как-то мы шли по деревенской дороге, через год мне надо было поступать в институт, а я совсем еще не определилась со своим выбором. И мама говорила мне, что Макс увлекся лепкой из пластилина, и теперь мечтает снимать свои мультики. У него есть какой-то друг, который все время торчит у него, вместе они лепят, придумывают что-то. Мне тогда одновременно подумалось о двух вещах, первое, я безумно завидовала его увлечению, у меня такого ведь не было, второе, мне пришло в голову, что пластилином он наверняка увлекся, чтобы развить моторику пальцев. Но все же, как здорово знать, что хочешь; погружаться в мир своей страсти, пусть даже несколько необычной. Наверное, сильная страсть и должна быть вызванной чем-то неординарным, иначе бы она и не возникла. Я даже защищала его перед мамой.
Жизнь, жизнь шла совсем в другом ручье, школа, друзья, недруги, дружба, ссоры, увлечения, страдания, влюбленности, этот мир, эти деревья, листочки, эти сидения на кухне, эти разрывы, потом смирения....Все шло, сменялось одно другим. А потом за чаем, я слышу, что у него проблемы с учебой, со сверстниками, что его водили к священнику, и тот сказал, что каждый должен решать свои проблемы, иначе судьба его будет снова и снова ставить в похожие ситуации, пока он не сможет разобраться в них. Надо же, думала я, как у него все непонятно, хорошо, что моим родителям не пришло в голову водить к священнику меня. Может быть потому, что я ни с кем не дралась. Хорошо, что я не родилась мальчиком. Я видела его фотографии, а потом как-то в электричке увидела его отца. Тот очень постарел, сильно изменился. Это как-то странно. В детстве окружающие люди не меняются, потом, когда вырастаешь, вдруг видишь их морщинки, седые волоски, и начинаешь сильно жалеть, но в первую очередь переживаешь из-за своего мира детства, который тоже идет трещинками, смывается, растворяется, и вообще остается где-то далеко позади, перестает быть реальностью. Начинаешь даже злиться на старших, за это. Зачем они были частью того мира, если теперь не в состоянии быть ею.
А потом, я встретила его. Конечно, он был совсем другим, конечно, он намного больше походил на свои фотографии, чем на мои представления о нем. Мы как-то встретились по пути куда-то, сначала мучительно вспоминали все, что могли друг о друге знать, чтобы хоть как-то завести разговор, потом молчали и смотрели в окно, я думала, это всего лишь одна из встреч, в следующий раз я увижу его неизвестно когда, и единственное что останется, это рассказать о нем маме, как-нибудь на кухне. Так же как она, начать словами: "я тут недавно встретила..." Потом, когда он двигался, что-то говорил, все время возникало чувство, что он делает это не так. Хотелось сказать ему: "Ты не так все делаешь, во-первых, у тебя должны быть проблемы с пальцами, потом, ты должен быть испачкан пластилином, где-нибудь на манжетах. Ну и я не знаю что еще. Все не так. Ты вообще живешь не в этом мире, тебе нет места среди движущихся, действующих, ты слишком явно существуешь тут, а ведь должен быть где-то...далеко. В общем, ты вызываешь дискомфорт". Однако было и интересно с ним. Он даже и не знал, а нас объединяло так многое. Хотя, что-то похожее, он все же чувствовал, Люди, которые общались в детстве, всегда с удовольствием встречаются. Они как будто заодно, против других. Их объединяют определенные нити. Потом вдруг подумалось, что же ему рассказывали обо мне. Припомнилось, что мама говорила, будто ему нравилась моя улыбка. Я улыбнулась. Но это не произвело на него того впечатления, которое я ожидала, я хотела, по меньшей мере, мгновенного шока и последующего восхищения. А, может он знает обо мне какие-то постыдные истории, которые его мама, пересказывала ему. Вот черт, я решила не подавать виду. Но он, похоже, совсем не копал так глубоко, думал о чем-то другом, смотрел в даль, может даже выдумывал сюжет будущего мультфильма. Чтобы уже разорвать этот круг, опутывающий меня, чтобы начать все-таки существовать в реальности, я вдруг спросила его, про лепку пластилина. А он сказал, что увлекался этим очень недолго, и начал говорить о том, что придумывает какое устройство для чего-то двигающегося как-то по-особенному. Я была крайне разочарована. Что можно еще говорить о себе, если ты не в состоянии удержать мечту, если ты упустил все что можно. Конечно, это была моя мечта, но зато какая красивая. Хотелось сказать, что он дурак. Мы замолчали. А помнишь, как мы ходили купаться? - Нет? Удивительно. И тут он мне начинает говорить, как егомать говорила ему о том, что я бросила рисование.... Да, в его глазах, это я не оправдала там что-то. Я хотела скорее выйти из трамвая. А он уже улыбался чему-то, что-то пересказывая. "Какой-то он противный", - подумала я. И он это почувствовал. Мне стало неловко, я все же зря так с ним. Но мне было так обидно. Ладно, не будем больше о воспоминаниях. Так, об увлечениях уже не поговоришь, может кино. Как-то уж совсем невпопад спросила о недавно вышедшем фильме. Он сказал, что ему он не понравился. Говорить просто уже не хотелось. Тут Макс сказал, что его остановка. Осталось впечатление, что он мной недоволен, это было особенно неприятно. Чтобы избавится от этого чувства, специально подумала о том, что у него БОЛЬШИЕ проблемы с пальцами, и были УЖАСАЮЩИЕ проблемы со сверстниками. А вообще, постаралась забыть о нем. Ну что мне эта встреча, на самом-то деле. О ней никто и не узнает. Но мама, первым делом, как я к ней приехала, стала говорить, как звонила его мама, и рассказывала, что мы встретились, и я понравилась ему, что я повзрослела и похорошела. Типичная ложь, подумалось сразу. Но было, естественно приятно. Хоть бы я с ним больше не встретилась, тогда бы он снова был запихнут на свою дальнюю полку. Но все же интересно, он действительно так сказал, ведь он уже не маленький мальчик, чтобы делится со своей мамой впечатлениями о понравившейся девочке, тем более я его старшая двоюродная сестра. Или он как-то догадался о моих чувствах, и решил так загладить неприятное чувство, оставшееся после встречи. Нет, ну это вряд ли. Не может быть малознакомый человек, столь проницательным по отношению к другому. А может быть это всего лишь двойное искажение, следствие пересказов двух мам. Да, подхалим какой-то. Все-таки не хотелось с ним больше видеться. Ну его. И надолго. Этот разговор с мамой я замяла, побыстрей переведя его в другое русло. И все же я была недовольна. Он всегда был чем-то незыблемым, вроде постулата. Я ведь обдумывала его поступки, находила в них логику, делала для себя выводы. Он был как картина, висящая в гостиной, существующая как бы всегда, и даже если потом, когда-нибудь, ее снимут, перевесят, от этого ничего не изменится, просто комната станет другой, а та, настоящая гостиная, будет существовать всегда, просто где-то в другом месте. Где-то в настоящем месте. Конечно, задевало еще то, что он осмеливался там где-то думать обо мне. И егомать, говорила обо мне. Жуть какая. И не собиралась я перед ним оправдываться, по поводу рисования. Кто он такой? Жалкий призрак. Бестелесный.
Как назло, я встретила его через месяц. Мне очень сильно и даже как-то искренне хотелось произвести на него хорошее впечатление. Первая половина встречи опять прошла под знаком прошлого. Но потом, мне захотелось увидеть его настоящего. Какой он на самом деле, какой он, если воспринимать его моими глазами, не мамиными? Но был какой-то молчаливый, отчужденный. Почему-то казалось, что где-то там, на той стороне его жизни, которая мне не видна, все так интересно... А я всего-навсего, бросила рисование, и бог знает что еще выкидывала, раньше я умела так хорошо улыбаться, а теперь, наверное, нет. Мне хотелось развеять все это, но я как-то не могла. Я что-то рассказывала, мне так хотелось, чтобы эта встреча прошла намного лучше, но я, казалось, утомила его, казалось, он хотел скорее уйти. Ну, ничего, как только мы расстанемся, я сделаю что-нибудь такое...Ты узнаешь ... Пожалеешь. Твоя мама будет рассказывать, как я...ну и так далее. Мне действительно так этого хотелось...
Но потом, на какой-то период, жизнь стала казаться мне каким-то сном, я все время разглядывала себя со стороны, оценивала себя, уставала от этого, жизнь воспринималась как какая-то история, рассказанная кем-то кому-то, а тот все неправильно понял.