Сказка 2. Как бараны Большого Леса выбирали Вожака.
В Большем Лесу приближались очередные выборы Вожака, и претенденты на пост заранее начинали рассказывать баранам, какая счастливая жизнь настанет в Лесу после их избрания.
Правящий Вожак Большого Леса поручил своему тайному агенту послушать претендентов и выявить наиболее опасных. Баран Баранович шел про Лесу, пока не наткнулся на большую толпу баранов, слушающих оратора. На трибуне стоял Красный Баран, и призывал вернуться в светлое прошлое будущее.
- Бараны! Только ваши красные собратья борются за права трудящихся! Мы хотим, что бы вы жили богато, красиво, достойно. Мы обеспечим каждого труженика просторной пещерой, свежей капустой, бесплатным образованием, бесплатной медициной.
"Где он увидел здесь трудящихся? - рассматривал толпу агент. - Трудящиеся трудятся, зарабатывая себе на просторную пещеру, капусту и прочие блага".
- Только мы, представители трудящихся способны построить справедливое общество, где природные богатства будут общими и кормить не кучку зажравшихся волков, а все наше сообщество! Бараны! - продолжал он. - Сбросим этот преступный режим! Присмотритесь к приближенным нашего Вожака! Там одни волки с лисами! Баранами они лишь прикидываются, напялив на себя бараньи шкуры! Они разворовывают наш лес, они вывозят горы наших желудей и продают их в другие леса, жируя за наш с вами счет! Они не допускают на телелуже критики в свой адрес и разрешают выступать там только своим задолизам!
- Вождя на них нет! - гудела в ответ толпа
- Бараны! - взывал дальше Красный Баран. - Отберем у этих воров награбленное и поделим по справедливости!
- Отберем! Поделим! - гудела толпа, состоящая в основном из старых, беспомощных овец и ленивых баранов, не обремененных большим количеством извилин. В старые времена им жилось гораздо лучше. Во-первых, пучком сена в день был обеспечен каждый, а во-вторых, работать было не обязательно. Достаточно было имитировать деятельность, и жить при этом не хуже других. Что касается "делить", так в этом деле равных красным баранам в Большом Лесу не было. На протяжении своего правления они только этим и занимались. Как оказалось, если по справедливости делить, всегда к копытам чего-нибудь да прилипало. И справедливо делящий имел гораздо больше, чем работающий. Поэтому количество делящих неуклонно росло, а работающих, как ни странно, уменьшалось. В результате доделились до того, что делить стало нечего. Не спасало даже то, что в политлистках, висящих на каждом дереве, рассказывалось об успешном окончании очередного этапа на пути в светлое будущее. В лесу стали ходить упорные слухи, что за Бугром бараны живут лучше.
- Надо что-то менять, - сказал Сомневающийся Красный Вожак, правивший в то время Очень Большим Лесом. Пока он сомневался да думал, что же такого учинить, что бы и волки, то есть красные поводыри были сыты и овцы целы, слабину Вождя почуяли соратники и не преминули этим воспользоваться.
Как говорилось выше, у престола Большого Леса, как и в других лесах, всегда обитала публика своеобразная и не случайная. Приближенные Вожака, чувствуя его силу, из кожи вон лезли, стараясь ему угодить. При каждом удобном случае лизали под его хвостом, причмокивая при этом и нахваливая, как это приятно. Но стоило Вожаку показать свою слабость, соратник тут же норовил ухватить его за горло и с любовью держать до тех пор, пока тот не испустит дух.
Приближенные Сомневающегося Красного Вожака не были исключением.
- Бараны! - воззвал Большой Белый Баран, которого раньше именовали Большой Красный Баран. - В соседних лесах живут намного лучше вас! А все потому, что вас угнетает Красный режим. Свободу баранам! Да здравствует настоящая "баранократия"! Долой тиранию красных!
- Долой! - подхватил его соратник из провинции. - Нас угнетает не только красный режим, но и Большой Лес! Даешь независимость от Большого Леса! Да здравствует Маленькая Независимая Опушка! Свободу Опушке!
- Долой! - подхватывали бараны западных окраин Очень Большого Леса.
- Даешь свободу! - вторили им собратья с Юга.
К сомнениям Сомневающегося, что дальше делать с лесом, добавились сомнения, что дальше делать с сомневающимися в нем соратниками? Это привело Сомневающегося к еще большим сомнениям.
В результате семерка соратников решила пожалеть своего Вожака, и чтоб не мучился, загрызть его. Но совсем не больно, как говориться, по-товарищески. Остальные Красные Поводыри поджали хвосты и затихли в размышлении, пора ли уже лизать новый зад, или подождать, чтоб определиться, чей именно. Но тут на Большой пень, торчавший на Большой поляне, вскочил Большой Белый Баран, который раньше был Большим Красным Бараном.
- Бараны! В лесу заговор! Баранократия в опасности! - воззвал он к баранам Очень Большого Леса. - Не дадим в обиду нашего любимого Красного Вожака! Встанем копытом к копыту, ргом ко ргу в его защиту!
- Не дадим! Долой заговорщиков! Да здравствует баранократия! Свобода или смерть! - кричали в ответ бараны и плотной толпой встали на защиту свободы и баранократии.
Соратники Красного Вожака такого поворота событий не ожидали, и каждый застыл с открытой пастью, так и не решаясь сомкнуть зубы на глотке Сомневающегося. Немного спустя заговорщики поджав хвосты рванули кто куда. Победителем стал Большой Белый Баран, который раньше был Большим Красным Бараном. В честь победы он великодушно пожалел Сомневающегося Красного Барана, и что бы тот больше не мучился и не сомневался, освободил его от тяжких забот правления Очень Большим Лесом, отправив на заслуженный отдых. Для этого он собрал еще двух Верховод, возглавлявших две большие Окраины Очень Большого Леса и договорился поделить Очень Большой Лес на Большой лес и много маленьких и очень маленьких лесов и подлесков. К тому времени у окраин желание добиться независимости достигло такого уровня, что Большой Белый Баран не рискнул объявить себя новым Вожаком Очень Большого Леса.
- Лучше не весь Очень Большой Лес, а только часть, зато полностью моя часть, - думал Большой Белый Баран.
Точно также думали и верховоды окраин.
- Свобода! - кричал один. - С моей помощью вы стали свободными от гнета Очень Большого Леса! Это он отбирал у нас всю нашу шерсть! Это он держал вас на пучке сена в день! Теперь все будет по-другому. Я поведу вас к светлому будущему, к вершинам баранократии!
- Ура! Да здравствует наш славный Верховода! Теперь ты наш единственный Вожак! - шумела в ответ толпа.
Почти так же все происходило и в других окраинах и опушках. Те, кто был раньше Верховодами становились Вожаками своих вотчин. И теперь можно было без оглядки на Красного Вожака, не отчитываясь ни перед кем, стричь, гонять на работу и резать своих подданных. Власть частичная становилась абсолютной. Как от такого можно отказаться. Баран, всю жизнь стремившийся к власти, не раз ломавший на пути к ней рога и потерявший не один зуб, мог об этом только мечтать. Естественно все Верховоды были весьма довольны произошедшими переменами. Поначалу радовались и подданные, ожидая, что очень скоро с неба начнет сыпаться капуста небесная. Но вскоре бараны начали замечать, что стригут их так же, как и стригли, режут не реже, а за пучком сена требовалось еще и побегать. Поскольку наши бараны, не смотря на свой не шибко большой ум, начинают тяжело страдать, когда понимают, что их дурят, новая власть объяснила им, что это плата за свободу и эти трудности временные. Пришлось баранам в это поверить. Без веры наш баран переносил жизнь тяжело.
То, что нашим баранам необходима вера, Вожаки поняли давно. Вера в светлое будущее, несмотря на тупость баранов, не могла длиться вечно. К старости баран начинал понимать, что его всю жизнь дурили. Для того, что бы своими сомнениями он не подрывал веру у молодого поколения, его убеждали, что уж после смерти он точно заживет как в сказке. Только в этой жизни вести себя требуется тихо и смирно. В незапамятные времена веру в сказочную жизнь после смерти поддерживали сами Вожаки. Но оказалось, что если баран переставал верить Вожаку в одном, то отказывался верить и во всем остальном. Поэтому хитрые вожаки создали при себе касту ослов, которые и должны были внушать баранам мысль о награде в следующей жизни за хорошее поведение в этой. Для убедительности ослы создали религию - науку о боге. Наука внушала, что на небе сидит Бог, все видит, все слышит, все записывает, и как только баран или другой обитатель леса завершит свой жизненный путь, для следующей жизни его отсортируют в то стадо, которое он заслужил в этой жизни. Она учила, что делать можно, а чего делать не следует, чтобы обеспечить сказочную жизнь в будущем. Следует отметить, что наука эта была весьма полезна для обитателей леса, и вполне возможно, что без нее бараны давно перегрызли бы друг друга в борьбе за лидерство.
Обо всем этом думал Баран Баранович, отходя от толпы сторонников Красного Барана и вспоминая окончание эпохи их правления.
- О чем думаешь? - спросил агент у второй части своего "я", Барана Барановича. Дело в том, что Барановский имел давнюю привычку для выработки правильного решения по любому вопросу спорить со своей второй половиной. По отдельным вопросам они соглашались. Чаще один убеждал другого в своей правоте. Бывало и так, что внутренний спор вместо рождения истины едва не доводил Барановского до раздвоения личности. Но с другими спорить ему не разрешалось, ведь он был тайным агентом-советником самого Вожака.
- Ведь во многом красные правы, - ответил Баран Баранович.
- Правы! Конечно правы! Почти сотни лет им не хватило для построения рая в Большом Лесу. Что ж это за срок для такой замечательной идеи. Дали б бараны им еще лет двести-триста, тогда бы совсем другое дело. Да и извели баранов маловато. Всего каждого десятого. Вот если бы извести половину лесного стада, заставляя баранов перед смертью бесплатно поработать, тогда другая половина точно жила бы как в раю. Красный жалуется, что к луже его не пускают. Да если бы Вожак боролся с оппонентами так, как это делали красные, он давно бы валил деревья или строил частокол на опушке леса. Посмотри на Белую Опушку, где правит идейный сторонник красных. Где там оппозиция?
- Пишут, что всех, кто против Папы, забирают пришельцы из космоса, - улыбнулся в ответ Баран Баранович.
У соседей Большого Леса из Белой Опушки, отделившихся от Очень Большого Леса, действительно правил идейный последователь красных. И действительно, как только там появлялся баран, который осмеливался выступить против Вожака, он почему-то тут же исчезал, и никто его не мог больше найти. Власти после длительного расследования заявляли, что есть очевидцы, видевшие как разыскиваемого проглотила летающая тарелка, спустившаяся с небес. И тарелка эта в последние годы становилась все ненасытнее.
Но о соседях Большого Леса я расскажу вам дальше. Если захотите, я расскажу вам о мудром и уважаемом вожаке Баранбаеве, правящем у южных границ Большого Леса. Расскажу о его соседе Баран-баши, поднявшем до невиданных высот баранократию в своей чаще. Расскажу о других Вожаках Планеты, борцах за свободу, независимость и настоящую баранократию. А сейчас вернемся к нашему Барану Барановичу. Он топал по лесу дальше, пока не вышел на поляну с толпой, окружившей оратора.
На поляне собрались приверженцы, и просто желающие послушать еще одного из претендентов на пост Вожака - Барана Доброго. Правда, на доброго он был похож не очень. Пень, на котором стоял Добрый, был более похож на дерево, чем Добрый на доброго. Но так в Лесу повелось, что политики придумывали имена себе сами, в соответствии с собственными представлениями о себе, которые не всегда совпадали с мнением о них окружающих. Но что тут поделаешь, на то они и политики.
- Бараны! - взывал Добрый. - Выбирайте меня! Я самый лучший! Однозначно! Таких в Лесу больше нет! Как только я стану Вожаком, у вас будет все! Каждому барану по овце, каждой овце по барану! Вот ты хочешь молоденькую овечку? Будет тебе молоденькая! Что расстроилась? Это твой муж? А у тебя будет молодой круторогий баран. Вот с такой шерстью, как у меня. Довольна?! И у всех будет море капусты! Вы перестанете есть сено! Зачем вам сено, когда у вас будет полно капусты! Но только должны голосить за меня!
Баран Баранович хоть и знал, что Добрый врет напропалую, но остался на поляне. Уж очень артистично тот врал, очень хорошо знал психологию барана, обещал каждому то, чего тот хотел. Баранам обещал капусту, волкам - баранину, медведям - мед. И все это искренне, с чувством.
- Бараны! - продолжал претендент. - Мы не будем отправлять желуди за бугор этим дармоедам! Мы сами все сожрем и будем более крутобоки, чем они. Мы завалим делянки навозом, и капуста у нас будет расти выше деревьев!
Бараны были в восторге. Им очень хотелось вместо пучка сена есть от пуза капусту. А овца уже мечтала, как вокруг нее будет ходить вместо тощего, облезлого барана, молодой, круторогий самец с лоснящейся шерстью. Дело было за малым - избрать Доброго Вожаком.
- Всем, кто не захочет нас уважать, мы набьем морду! Однозначно набьем! Это я вам обещаю!- под восторженные вопли толпы продолжал крушить врагов Добрый. Барановский пошел дальше.
- Как думаешь, - спросил агент у Барана Барановича, - каким кретином должен быть баран, что бы верить Доброму? Ведь невооруженным глазом было видно, что на поляне образчик политического карьериста, который продаст родителей, лишь бы добиться власти.
- Да... Ради власти он готов на все. Он даст любые обещания, пойдет на любые компромиссы, лишь бы быть на плаву. Он будет врать направо и налево. При этом зачастую обращаясь к самым темным сторонам бараньей души. Их он знает прекрасно - сам такой, - поддержал Баран Баранович агента.
- Но, дорвавшись до власти, он себя покажет. Чихать он хотел на остальных баранов и свои обещания. Бараны для Доброго лишь публика, которая должна им восхищаться. Он спит и видит, как сидит на троне, весь жутко важный, а вокруг толпы восторженных баранов блеют осанну своему Вожаку. Он будет достойным учеником Красного Вождя, которого клеймит позором. Он утопит всех противников в их собственной крови. Три четверти обитателей леса будут валить деревья и строить вокруг Большого Леса частокол, а оставшиеся строгать памятники Вождю и восхищаться его умом, волей, силой, красотой. Отобрать власть у него можно будет только вместе с желудком. При том все это из него так и прет. Прет из всех дырок, - оценивал Доброго агент.
- Как этого можно не замечать? - удивлялся Барановский.
- Это говорит о высоком интеллектуальном уровне его сторонников и подтверждает мою давнюю мысль о том, что тупости барана предела нет, - подвел итог тайный агент.
На третьей поляне Барановский наткнулся на дебаты - новое явление в предвыборном лесу. На поляне сошлись два претендента, старающиеся убедить толпу, что именно он лучший и более достоин быть Вожаком. В этот день сошлись в схватке Баран Сладкий и Баран Рыжий. Сладкий представлял новых баранократов, а Рыжий - совсем новых баранократов. Сладкий хоть и выглядел аппетитно, но избирать его вожаком бараны почему-то не хотели. Видимо они чувствовали, что Сладкий он только снаружи, а внутри - кислый. А может, еще не доросли своим слабым умишком до могучего ума Сладкого. Рыжему кличку дали сами бараны из-за его шерсти. Оба соперника ратовали за настоящую баранократию и удивлялись тупости баранов, не понимающих всей ее прелести.
- Уважаемая публика! - терпеливо объяснял Сладкий. - Наш Вожак со свитой все делают не так. У меня такое впечатление, что вокруг Вожака собралась свора двоечников, ничего не умеющих. Они умеют только торговать желудями, интриговать и лизать зад Вожаку. А еще, узурпировав телелужи, внушать баранам, что в лесу все идет как нельзя лучше.
- Да-да! - поддержал соратника по борьбе за настоящую баранократию Рыжий. - Во времена Большого Белого Барана, когда я служил его приближенным, такого беспредела не было. Телелужа принадлежала всем и там можно было услышать самые разные точки зрения по любым вопросам.
- Совершенно верно! - продолжил Сладкий. - Критика Вожака на телелуже пресекается на корню, хотя из претендентов на этот пост только его и показывают. Каждый его шаг, каждый чих преподносится, как великое событие в жизни Леса. Не показывают лишь, как он ходит опорожняться.
- Вот видите! - вступился Приближенный Вожака, следивший за дебатами на поляне. - Сладкий сам себе противоречит. Транслируем далеко не каждое движение, хотя могли бы. Но наш Вожак стесняется. Он от природы скромный, и когда идет оправляться, запрещает показывать этот важный для обитателей Леса процесс.
- Так и до культа личности недалеко! - опять вступился за Сладкого Рыжий. - Бараны очень трепетно относятся к героям репортажей, показываемых телелужей.
Он был прав. Как остроумно заметил один из мэтров телелужи: "Если с утра до вечера по луже показывать свинячий хвост, расхваливая его красоту, ум, гибкость, оригинальность - со временем он станет для баранов популярней Вожака".
- Что бы не допустить культа, а выборы сделать истинно баранократичными, мы должны поделить эфир на равные для всех претендентов отрезки времени! - продолжал Рыжий.
- Ну, вы даете! - возмутился представитель Вожака. - Да он же Вожак! Вы хотите, что бы вашу болтовню бараны слушали наравне с важными государственными делами Вожака? Да как Лес будет жить, если он не увидит, что наш Вожак утром ел на завтрак? Да какое же в лесу будет уважение к власти, если подданные не увидят, как он о них заботиться, как хмурит брови на приближенных, требуя немедленно навести в Лесу порядок. Ну и что, что порядка нет? Будет. Не при вас, так при ваших внуках. А он говорит "поровну". Можно, конечно, показать какие то отрывки ваших речей, снабдив их надлежащими комментариями, - перешел на мирный тон Приближенный. - Но только для того, что бы бараны увидели всю вашу дурь, по сравнению с мудрейшим из мудрейших, великим из великих, скромнейшим из скромнейших - нашим единственным Вожаком! - поставил он на место конкурентов.
- Вот видите! - апеллировал к публике Рыжий. - И это называется баранократия! Это явный откат к диктатуре!
- Вопрос Рыжему! - послышалось из толпы.
- Задавайте! - предложил ведущий.
- А когда Вы, не так давно, будучи приближенным Большого Белого Барана, с утра до вечера стращали обитателей Леса приходом "красных баранов", единственным спасителем Леса объявляя Большого Белого, впадавшего к тому времени в маразм, это было честно? В результате, несмотря на то, что на Большой пень Белого подсаживали, бараны за него голосили так, будто наступил конец света. Что о честности и баранократичности вы думали тогда?
Действительно, претенденты на пост Вожака, вспоминали о честности и справедливости лишь тогда, когда дурили их. Когда же нужно было обхитрить, объегорить, обжулить собрата самому барану, это называлось гибкостью ума, нестандартностью мышления, широтой взглядов, не ограниченных какими-то рамками. И чем выше по статусу был баран, тем чаще он дурил подчиненных. И всякий раз возмущался, когда дурили его.
- Я спасал настоящую баранократию! - с пафосом парировал Рыжий. - С приходом красных наступил бы ее конец. Я горжусь тем что сделал!
- Это ложь! - оценил ответ Рыжего Сладкий. - Среди претендентов на пост Вожака был и я - лидер новых баранократов! У меня была программа построения настоящего баранократического общества по образцу и подобию Соединенных Лесов Забугорья. Но объяснить ее баранам с глади телелужи мне тогда, как и сейчас не дали!
- Да нет же! - возражал Рыжий. - Это мы, совсем новые баранократы знаем как построить настоящую баранократию по образцу Соединенных Лесов Забугорья. И в отличии от некоторых мы не разглагольствуем, а делаем это!
- Почему бы вам не объединиться, и не пойти на выборы вместе, коль у вас одна цель? - опять послышался вопрос из толпы.
- Я давно предлагаю всем баранократическим силам объединиться вокруг меня!- отвечал Сладкий. - Только тогда баранократические силы смогут прийти к власти, а я обеспечу вам счастливое будущее! Я не только сладкий, я еще и умный! Я знаю как это сделать! У меня есть программа!
- Чего это мы должны объединяться вокруг тебя? - окрысился на Сладкого Рыжий. -Да и что ты умеешь? Носишься по Лесу со своей программой и всех критикуешь, а ничего конкретного не сделал. Я же был у Большого Белого Барана в приближенных, знаю как рулить Лесом, у меня огромный авторитет за бугром. Если и объединяться, так только вокруг меня. Только с таким лидером как я возможна победа настоящих баранократов!
- Вокруг тебя? На это я не пойду никогда! - отрезал Сладкий. - Ты подлый лгун, вор и обманщик! Это ты придумал разделить богатства леса так, что бы все досталось волкам! И себя при этом не забыл. А бараны как ничего не имели, так ни с чем и остались!
- Это неправда! - возражал Рыжий. - Я делил по справедливости - всем поровну. И не виноват, что все богатства как то взяли, да и оказались в волчьих лапах. Бараны виноваты, что продали им свою долю. Я знал, какая это неблагодарная работа, делить богатства леса! Трудно угодить всем! Я предвидел, что будут недовольные! Но я взял на себя ответственность и знаю, что сейчас богатства Леса в крепких и надежных лапах, а не разворовываются, как в былые времена. Да, я честно и откровенно признаю, что при дележе кое-что к моим копытам прилипло, но совсем чуть-чуть. Меня не один раз проверяли. Да и как могло не прилипнуть? - спрашивал у аудитории Рыжий. - Вы видели, чтобы кто-то делил, и у него не прилипло?
Вокруг молчали. Такого они не видели. Нет, они допускали, что быть такое может. Но не видели. А допускали в основном те, кто не делил.
Вообще-то бараны Большого Леса от избытка честности не страдали. Кто не мог воровать, тот подворовывал. С этим злом в лесу боролись. Но боролись как-то менее удачно, нежели воровали. Воровали в лесу почти все. А ловили - когда нельзя было не поймать. Баран знал, что воровать - это дурно. Об этом ему не раз говорили. Судом и наказанием за воровство стращали как в этой, так и в следующей жизни. Но баран все равно воровал. Как уже говорилось, глубоко в душе баран был неисправимым оптимистом. Он был уверен, что его не поймают. "Ловят других, каких-то придурков. Но я то умный. Меня точно не поймают",- думал он. И даже когда ловили, он списывал это или на случайность, или на свою глупую оплошность, которой в следующий раз он точно не допустит.
С наказанием в следующей после смерти жизни было еще проще. Баран, перед тем как что-то стащить молился богу и клялся, что часть уворованного пожертвует ему. И действительно, относил маленькую часть пастырю, за что тот отпускал ему грехи. Все же иногда барану бывало стыдно за свои поступки. Особенно начинающему воришке. Но тут он проявлял чудеса изобретательности и всегда находил себе оправдание. У воров с опытом набор оправданий всегда был при себе, и трудностей с совестью они уже не испытывали.
Легче всего у барана находились оправдания, когда к копытам прилипало что-нибудь общее. "Общее - это наше, - говорил себе баран. - А раз наше - значит и мое. Но поскольку общего много, а ко мне прилипло всего ничего, значит - прилипло мое. А если это мое, то никакого воровства здесь нет. Я просто взял свое из общего, и отнес себе в нору. Так оно будет надежнее. А то еще сопрет кто-нибудь из общего мое, и тогда его ищи-свищи. Уж лучше забрать его сразу. Так будет справедливей".
Сложнее было с оправданием, когда приходилось тащить чье-то. Правда, и тут были варианты. Если тащили у барана богатого, оправдание находилось быстрее. "Ты смотри, сколько у него капусты? - возмущался баран. - Не иначе, как наворовал. Но это не справедливо - воровать так много. Надо часть отобрать и восстановить справедливость. А то у него много, а у других ничего. Не-хо-ро-шо". И баран со спокойной душой восстанавливал справедливость, боясь только быть пойманным. Но не был бы баран бараном, если бы он не смог найти оправдание своему любому поступку. Мозги при этом включались на всю катушку и он быстро справлялся с задачей. Не уважать себя баран не мог. И даже когда воровал что-то из пещеры бедной овцы, оправдание находилось довольно быстро: "Ну, утащил я у нее кочан капусты. Ну и что? Она работящая, еще себе заработает. Пещеру то я оставил. Да и глупая овца. Совсем никчемная. Как так можно без присмотра оставлять капусту? Такая если и подохнет - не жалко. А мне очень жрать хочется. Желудок так и бурлит, так и бурлит. Да ну ее. Ну не мучиться же в самом деле из-за этой глупой овцы".
Как видите, баран с поставленной задачей успешно справлялся. И в Большом Лесу не воровали только те, кому было лень или кто очень сильно боялся. Большинство тащило.
Но вернемся на дебаты.
- А откуда же у тебя богатства? - послышался все-таки вопрос.
- Я заработал их, написав книгу и читая лекции за Бугром! - отрезал наглецу Рыжий. - Это в Большом Лесу меня не ценят, а за Бугром за каждое слово отваливают горы капусты.
- Все это гнусная ложь! - изобличал соратника в борьбе за баранократию Сладкий. - Такие как ты позорят и дискредитируют светлые идеалы баранократии! Только я истинный и принципиальный ее лидер! К тому же, умнее меня в Большом Лесу никого нет. Только вокруг меня должны объединиться сторонники настоящей баранократии! Тебе не быть Вожаком леса! Бараны не так глупы, как ты думаешь! - бросил напоследок Рыжему распаливший себя Сладкий.
Бараны действительно были не так глупы, как думал о них Рыжий. Они были намного глупее. "Ну, и на кой ляд нам эта настоящая баранократия, - думали они. - Мы и с ненастоящей не знаем, что делать. Нам бы сена побольше, а еще лучше капусты. Да работать поменьше, а лучше вообще не работать. Да по телелуже фильму посмотреть про любовь. А если под боком еще и овечка - мягкая и пушистая, тогда у барана и наступает полное счастье. А тут думать заставляют, выбирать. Не баранье это дело думать. Вон пусть лисы думают, они хитрые. Да и все равно власть возьмут себе или волки в бараньих шкурах, или бараны с волчьими зубами".
Действительно, от напряжения мозгов у наших баранов начинала болеть голова, не производя при этом никаких мыслей.
День заканчивался и Барановский пошагал с поляны домой, где его ждала жена - Барановская Овца Барановна.
Вечером, набив пузо едой, бараны отдыхали. Любимым видом отдыха у баранов была "телелужа". Читать в нашем Лесу бараны хоть и умели, но из-за лени в массе своей не читали. А если и читали, то в основном такие же сюжеты, какие показывала телелужа. Напрягать бараньи мозги для чего-то серьезного не хотелось. К тому же после работы пузо, набитое сеном, не способствовало размышлениям. Организм при этом занят был пищеварением, так что и без того не шибко больших размеров мозги еле шевелились.
Поужинав, Барановский вместе с женой отправился на берег телелужи. Хотя Барану Барановичу было жалко тратить время на лужу, он пошел ради жены. Овцу он любил, хотя и не посвящал в свои дела. Она знала только, что он работает в важном лесном департаменте, и приносит в дом достаточно капусты. На берегу телелужи уже собралась толпа баранов. В этот вечер все ждали продолжения приключений барана Пэдро и овцы Изауры. Совершенно потрясающая вещь. Какие страсти, какая "лямур".
Для того, чтобы не читающие бараны знали о событиях в лесу и за его пределами, законы "баранократии" предписывали показывать "Новости из лужи". Там баран-рупор читал собратьям последние новости Леса: куда ходил и что сказал сегодня Вожак, кого сегодня съели в темной пуще волки, где упало дерево и кого задавило. Поскольку основная масса баранов вяло реагировала на новости, рупор так же вяло их и читал. Оживление наступало, когда случалась какая-нибудь катастрофа. Вот и сегодня по тому, как горели глаза у рупора, можно было догадаться - что-то случилось. И действительно, на концерте, проходившем сегодня на Главной поляне, овца-смертница из горной окраины Леса взорвала себя, убив и покалечив десятки баранов, в том числе совсем маленьких барашков. С места события с нескрываемым наслаждением, взахлеб, рупор трещал о жертвах. Он знал, что сейчас все внимание Леса приковано к нему. Такая удача выпадала не часто.
- Посмотрите направо! - кричал рупор. - Вот видите, мозги на дереве, кишки наружу, рога выровнялись, как струна! А вот там еще кишки, еще рога, шерсть, копыта и море крови! Какое счастье что я оказался здесь раньше всех! Пардон. Какое горе! Сколько погибших собратьев! Я искренне скорблю вместе с вами и хотел бы им помочь! Но разве им поможешь? Телеглаз! Меня! Меня крупным планом! Вот видите, как я скорблю. А теперь сюда, вот на эту оторванную голову. Сюда! Сюда! Снимай этого барана, запихивающего кишки обратно в живот. Нет, не помогло. Уже дергается в судорогах. Все. Подох. Какое горе! Ужас.
Действительно, то что сегодня показывала телелужа было ужасом. Слабонервные овечки отводили от лужи глаза, но основной массе баранов такие новости нравились. Они щекотали нервы, давали пищу для разговоров, дарили баранам ощущение удачи. Ведь они сыты, целы и невредимы, сидят и смотрят страсти по телелуже, а тех, с поляны, собирают и отправляют в мир иной. А ведь могло быть и наоборот. Нет, точно, удача сегодня на их стороне. Повздыхав и поохав для приличия, бараны снова окунулись в увлекательнейший мир героев сериала.
Баран Баранович вернулся домой не в духе. Жалко было убитых баранов, раздражало поведение собратьев, бесило свинское отношение к трагедии рупора.
В последнее время взрывы ходячих бомб стали систематическими. Овцу или барана от пуза кормили сушеным горохом, затыкали задний проход и перед актом давали выпить специального отвара, который действовал как катализатор. В результате бомбу начинало пучить, и она взрывалась в толпе, поражая окружающих горохом. А начались все с того, что предшествующий Вожак от "большого ума" решил наказать одну из горных окрестностей Леса и приструнить тамошнего Верховоду Барая Горного. Верховода там и в самом деле был неблагодарной свиньей и заслуживал того, чтобы его отправили на бойню. Уж очень много он себе позволял - ни в грош ни ставил авторитет Вожака Леса, хамил, грозился отделиться со своей опушкой и стать самостийным лесом. К тому времени Вожак и действительно ослаб и был далеко не тем энергичным "медведем", который вырвал власть у своего предшественника. Почувствовав это, кроме Барая захотели рулить сами Верховоды еще нескольких окраин. В горной окраине приближались очередные выборы. Жилось там не сладко, и Горный устраивал далеко не всех своих подданных. Среди конкурентов легко можно было найти хоть одного, лояльного Вожаку барана, а то и волка, подзавить или наклеить ему рога, почистить шерсть или напялить баранью шкуру, научить правильным словам, "прополоскать" мозги горным баранам с помощью телелужи и на выборах избрать нового Верховоду. Но Вожак к старости умишком ослаб, и чтобы показать всем, кто в Лесу хозяин, решил сменить воеводу силой. Подручные Вожака, посланные продемонстрировать окраине силу, тоже были умишком не сильны и организовали операцию так, что получили по рогам, а те, кто смог унести ноги, убрались восвояси. В результате Лес на долгие годы получил войну с мятежной окраиной, а Барай Горный, до того ничем особым не проявивший себя в своей вотчине, стал символом освободительной борьбы "свободолюбивой" окраины с "угнетавшим" ее Лесом. А вокруг "символа" свободы тут же объединились поголовно все бараны. Бараны в нашем лесу были до жути свободолюбивыми. Барана можно было сеном не кормить, и он терпел. Но стоило барану внушить, что его кто-то угнетает и ограничивает его свободу, лучше не становись на его пути, будь ты хоть волк, или даже сам медведь.
Следующий день у Барана Барановича начался с обсуждения вчерашнего взрыва в пещере Вожака в узком кругу приближенных.
- У нас выборы на носу, а вы ничего не можете сделать с этими набитыми горохом свиньями! - начал Вожак с разгона своим подопечным. - Какие будут предложения?
- Запретить употреблять горох! - предложил один приближенный.
- Можно подумать, мы его разрешаем.
- Все массовые мероприятия проводить за высоким забором. А при входе внутрь, заставлять выворачивать желудки! - предложил другой.
- Это как, выворачивать желудки?
- Нашими учеными разработана микстура, после употребления которой желудки сами выворачиваются наизнанку.
- Баран Баранович, что вы об этом думаете? - обратился Вожак к нашему герою.
- Для барана желудок - это святое. Не успеем моргнуть, как в Лесу появиться движение в защиту желудков.
- Этого нам еще не хватало. А кто они, эти ходячие бомбы, вы выяснили?
- В основном самые безмозглые родственники погибших горных баранов. Приближенные Барая вбивают в их тупые головы мысль, что взорвав себя они отомстят за родственников, запугают баранов Большого Леса так, что те дадут свободу Горной окраине, и за это будет глупой овце благодать в следующей жизни.
- Хрен им, а не свободу! - возмутился Воевода Леса. - А может, и мы с ними повоюем их же оружием?
- Это как?
- Не будем обращать внимания на мирных баранов. Оцепим окраину и подожжем со всех сторон. А потом на том месте посадим новый лес.
- Нельзя. Так поступают только в лесах с диктатурой. А у нас баранократия. В соседних лесах поднимут шум, будут обвинять в геноциде. Там и так визжат, что во время действий гибнут мирные бараны.
- Да как их разобрать, какие мирные, а какие не очень. Все бараны как бараны. У них на рогах не написано, кто бандит. А как стемнеет, выпрыгнет из-за овечки, пырнет рогом под бок нашего воина, и обратно в толпу. Или дерево подгрызут и опрокинут на нашу колонну. И блеют, что мы тут не причем, само упало.
- Соседи это знают. Но требуют воевать поаккуратней, без жертв среди мирных.
- Да где вы там видели мирных? Если кто и не нападает в открытую, то помогает и укрывает уродов. А за Бугром хотят, что бы мы воевали благородно. Подошли к толпе и попросили: "Уважаемые бараны и овечки! Разделитесь, пожалуйста, на две части. Кто мирные - направо, кто воюет - налево". Да их мозги, заплывшие жиром, ничего не соображают. Пусть приезжают к нам. Мы их пустим впереди наших воинов в качестве щита. Они ведь мирные. И посмотрим, как горные бараны отсортируют мирных от прочих.
- Баран Баранович. Так когда же у нас будет мир? - опять обратился вожак к нашему герою.
- Не скоро. Нужно время. Пройдут годы, пока уляжется ненависть, забудутся обиды. Ведь чем сильнее обида, тем больше ненависть и тем больше необходимо времени на восстановление доверия. Мир разрушить легко, а восстановить очень сложно. Баран существо подозрительное.
- И что нам делать?
- Ждать и налаживать мирную жизнь с помощью местных баранов, лояльных власти. Другие будут восприниматься, как оккупанты. Баранам так сильно внушили ценность свободы, что они восстанут против чужака из-за маленькой несправедливости. В тоже время будут терпеть своего царька, дерущего с них семь шкур. А еще терпеливо объяснять горным баранам, что Барай чихать хотел на их свободу. Для него главное власть.
- Рожна он получит, а не власть! - встрял Воевода.
- Власть он и сейчас имеет. Если не над Горной Опушкой, то над душами многих горных баранов, которых он скопом готов отправить на небеса ради власти над Опушкой. К тому же, прекрати он борьбу, прекратятся поступления капусты из-за бугра. Кому он тогда будет нужен? Никчемный баран, любой ценой рвущийся к власти. Борьба за свободу - ширма борьбы за власть. Добейся он независимости - большинство баранов потеряют половину свобод, имеющихся у них сейчас. Свобода и власть будут у него и кучки приближенных.
- Хорошо. Обдумайте ситуацию и дайте свои предложения. Все свободны, - обратился к приближенным Вожак. - А вы, Баран Баранович, останьтесь, - остановил он своего агента, направившегося к выходу из пещеры.
- А теперь расскажите о претендентах на пост Вожака, - обратился Вожак к Барановскому после того, как они остались вдвоем.
Обо всех происках претендентов, увиденных и услышанных на полянах, Баран Баранович добросовестно доложил Вожаку.
- А нет ли у нас других факторов, способных снизить наш рейтинг? - спросил Вожак.
- Нет, другие работают только на повышение.
- И что, больше претендентов на пост Вожака нет?
- Есть. Но они все больше для массовости. Мы сами выдвинули нескольких, что бы за Бугром не сказали, что выборы безальтернативные. Одни выступают с такими же призывами, как и основные претенденты, что бы оттянуть голоса на себя. Другие - восхваляют Вожака и клянутся, что если выберут их, власть добровольно отдадут Вам, наш Вожак.
- А эти нам зачем?
- Для демонстрации преданности. Мол, на все готовы, лишь бы быть у власти. Любое место вылижем, на все пойдем, только не прогоните. Особенно выделяется Муфлонов, предводитель палаты, ответственной за безответственность. Несмотря на свою серость, необычную для барана масть, очень старается, вызывая зависть у коллег.
- Преданный баран. И что он предлагает?
- Создал "Партию жизни после смерти". Предлагает избрать Вас, наш Вожак, предводителем всех любящих Вас баранов, то есть всех баранов Большого Леса, в жизни, которая наступит после смерти.
- Мудрено сказал. Но мысль интересная... . Я как то об этом не думал. Помогите ему.
- Уже помогаем.
- Кого еще выдвинули?
- Есть такой Рогозвон. Уж очень хочет поближе к власти. Тоже на все готов, лишь бы не прогнали. Мозгов, правда, маловато, зато звону много. Придумали ему имидж ура-патриота. Для этого мозги не особо и нужны. Знай кричи: "Наших бьют!" И тут же собирается толпа, готовая вступиться за "наших". Не важно, кто бьет, кого бьет - может это и не "наши" вовсе, за что бьет - может и поделом ему, дураку. Но раз "наших", надо вступиться. А как же по другому - "наши" ведь. И впереди защитников Рогозвон. И название его партии придумали подходящее - "Наш Лес".
- И что, правда на клич "Наших бьют!" ура-патриоты тут как тут?
- Не сомневайтесь, наш Вожак! Как только ура-патриот услышит клич "Наших бьют!" у него тут же загораются глаза, шерсть становиться дыбом, он начинает бить копытом о землю и дурным голосом блеять "Наших бьют!"
- А зачем Рогозвон со своими ура-патриотами нам нужен?
- На всякий случай. Глядишь оттянет на себя часть голосящих от Красного и от Доброго. Их сторонники тоже рвутся на защиту "наших" и мозги у них такие же, как и у сторонников Рогозвона. К тому же ура-патриотов легко натравить на любого, лишившегося доверия. Достаточно повесить на него ярлык "Предателя интересов Большого Леса" и сказать "Ату!", как тут же вся свора ура-патриотов из "Нашего леса" под предводительством Рогозвона накинется на предателя.
- И будут бодать?
- Хуже. Кусать. При том кусать так, что любой хищник позавидует.
- Это хорошо. Действительно полезные твари твои ура-патриоты. А почему - "Наш лес"? Уж не претендует ли Рогозвон на то, что Большой Лес, это его лес?
- Что вы?! Не беспокойтесь, наш Вожак. Рогозвон будет лизать зад не хуже других. Уж очень нравиться ему быть на виду, при власти. А когда говориться "Наш Лес", имеется в виду - "Ваш Лес". В поддержку Вам мы создали еще и движение из "нашей" молодежи называемое "Плывущие вместе".
- Вот это хорошо. А почему такое необычное для баранов название.
- Что бы показать остальным, что публика там собралась непотопляемая и всплывающая наверх при любых политических штормах. Пусть одиночки видят, что это сила.
- Толково придумано. Молодцы! А что они делают?
- Поддерживают Вас, наш Вожак. А еще рекой проплывают по лесным тропинкам с транспарантами на рогах "Мы сделаем нашу жизнь счастливой!", "Мы превратим наш Лес в цветущий сад!", "Мы сделаем нашу жизнь красивой!"
- И что, правда превращают лес в сад?
- Некогда! Пока плывут вместе, не получается. В потоке можно только гадить. Но когда остановятся, обязательно сделают. Я же говорю, серьезная поросль.
- Молодцы. А подрыву авторитета Вожака никто не способствует?
- Никак нет, мой Вожак!
- А вот раньше, при Красном Вожаке, были помниться сатирики, которые всякий раз норовили ущипнуть власть.
- Сейчас их нет.
- Вы что, всех извели?
- Зачем? Они все в здравии, и при этом хорошо упитаны.
- А почему не критикуют, не высмеивают?
- Высмеивают, но не власть.
- Чем же вы их так запугали?
- Никто не пугал. Они сами поняли, что с властью лучше дружить. Качан капусты в зубах оказался более эффективной затычкой для критики, чем любые запреты. Под предводительством главного сатирика Барана Барасяна их часто показывают по телелуже. Они востребованы, популярны, имеют вдоволь капусты, и при этом работа не пыльная. Зачем им критиковать власть и рисковать всем этим? А вдруг после критики их не пустят на телелужу. Они же ничего другого делать не умеют. Все считают себя натурами артистичными, утонченными. На лесоповале или на грядках им будет тяжело. Так что, лучше без критики. И так хорошо.
- И сам Барасян не критикует? Ведь раньше его считали злым сатириком.
- Думаю, только считали.
-Почему?
-Потому, что критика власти, мягко говоря, не поощрялась. Достаточно было полужеста, полуслова с намеком на власть. Остальное все додумывал за сатирика слушатель, а додумав, приписывал сатирику и остроумие, и смелость и мужество. Сейчас Барасян у них главный цензор, поскольку ему больше других терять. Я имею в виду не свободу, а капусту.
- А был такой сатирик Баран Задраный, которого власти с волками чуть было не задрали за критику. От этого и кличку такую получил. И он не критикует?
- Очень состоятельный баран. Зачем ему? Наоборот демонстрирует преданность, веселит баранов, рассказывая, какие за Бугром тупые, а у нас веселые бараны. И так уже много лет.
- И его слушают?
- Слушают.
- И кого они критикуют?
- Волков, лис и простых баранов.
- Смешные получаются герои?
- Полные идиоты.
- И бараны смеются?
- Еще как.
- Над кем же они смеются?
- Радуются.
- Чему?
- Что есть, оказывается, еще большие кретины, чем они сами.
- А наши подданные в самом деле так глупы?
- Глупы. На то они и бараны. Но если честно - не более, чем в других лесах.
- Это неплохо. Баран - хороший избиратель. Ему без проблем можно внушить, что черное - это белое, и наоборот.
Вожак был прав. Баран был существом внушаемым. А благодаря тому, что главным источником информации у барана была телелужа, возможности оболванивания достигли невиданных ранее высот. Хотя больше всех баран любил самого себя, зачастую герои телелужи становились для барана членами семьи. А для многих баранов Пэдро и Изаура стали роднее собственных детей. И если необходимо было выбирать между занятиями с чадом и Изаурой, у многих выбор был не в пользу барашков. Естественно и Вожак, мелькавший на телелуже чаще других, для большинства становился родным. Поэтому, для того, что бы его не переизбрали, нужно было постараться. То есть наломать такую гору дров, которая заурядному барану не по силам. А для этого, необходимо было обладать незаурядной глупостью. Но чтобы ограничить вечную власть заурядного барана, законы баранократии ограничивали и срок правления Вожака. Самое тяжелое испытание наступало для барана при выборе нового вожака. Для этого необходимо было напрягать мозги и выбирать из большого числа претендентов. Но поскольку у большинства мозги работать категорически отказывались, бараны с надеждой смотрели в телелужу. И выбор падал в основном на тех, кто ранее почаще мелькал возле Вожака, или на претендента, имеющего в закромах гору капусты. Увидев капусту, рупора наперебой начинали расхваливать новоявленного претендента и хулить его противников. В результате у баранов за короткое время появлялся новый кумир, который и становился Вожаком.
Барановского всегда удивляло, что бараны искренне верили в стремление Вожака служить не себе, а своим избирателям. Хотя никто из них самих никогда бескорыстно не дал соседу и листика капусты, бараны считали, что раз кто-то обещал служить, и они выбрали его Вожаком, тот обязательно будет денно и нощно болеть и страдать за своих подданных. Вожак же после выборов мог вообще начихать на избирателей, если бы можно было продлить срок полномочий без их участия. Но, к сожалению многих Вожаков, они зависели от избирателей. Потому им приходилось изображать хотя бы видимость заботы о баранах. Телелужа давала невиданную ранее возможность заменить заботу ее видимостью. И хотя жизнь у баранов текла без изменений, когда они видели, как Вожак по телелуже изображает заботу о своих подданных, дико радовались, что выбрали себе такого замечательного Вожака. А свою жалкую участь объясняли нерадивостью его приближенных, которые губят на корню все его замечательные начинания. Как будто приближенных ему кто-то навязал, или они прилетели с другой планеты.
- Хорошо. А что у нас на музыкальном фронте? В мои молодые годы очень беспокоили власть рык-банды.
- Нет, сейчас у нас тихо.
Что бы читатель понял о чем речь, сделаю отступление.
В Большом Лесу существовали, конкурируя друг с другом два музыкальных течения. Одно называлось поп-музыкой, другое рык-музыкой. Поп-музыканты исполняли очень легенькую музычку, под которую исполнители блеяли слащаво-томными голосами песенки, с такими же легенькими - совсем не обремененными смыслом словами. Почему такие песни назывались поп-музыкой, в Лесу мало кто помнил. То ли от того, что во время пения исполнители, да и слушатели, очень сильно виляли попами, то ли кому-то показалось, что песни сочинялись именно этим местом, то ли пение напомнило звуки, издаваемые этим местом. Были и такие, кто считал, что "поп" произошло от "популярная". Но название стилю было дано, прижилось, и сейчас в лесу никто и не вспоминал, как оно появилось. У течения было множество поклонников. Поп-музыку приятно было слушать, пожевывая сено. Да и набитому пузу она совершенно не мешала, а наоборот - способствовала пищеварению. Под нее вполне можно было и всхрапнуть. Слова в песнях были, но они были как бы фоном, ни за что не цепляли, слух не резали. К тому же исполнители были все как на подбор. Овечки с круглыми попами, большими глазами, стройными ножками. Но особой популярностью на поп-сцене пользовались молоденькие игривые козочки. Не сказать, чтобы они лучше пели, просто фигурки у них были стройнее, ножки длиннее, вымя выразительнее. Бараны тоже были все сплошь крутороги, с неестественно лоснящейся шерстью и с мужественным оскалом. Было на что посмотреть. Но и среди исполнителей мужского пола почему то очень много было козлов. Особенно популярными становились козлы с голубой шерстью. Несмотря на то, что в обыденной жизни они встречались редко, среди поп-исполнителей их становилось все больше и больше. Процесс по выпуску поп-звезд лисы из телелужи поставили на поток, создав телепередачу. Их штамповали там, как капусту на грядке. Но подумав, нашли передаче более поэтическое название, чем "Грядка звезд", назвав ее "Инкубатор звезд". Инкубаторов на Планете не было, и бараном название очень понравилось. Оно представлялось им чем-то далеким, приближенным к другим мирам и настоящим звездам. В лесу дошло до того, что даже тлеющая и попахивающая баранья лепешка, вспыхнувшая от искры во время ветра, считала себя звездой. Ведь ночью размер и свет были примерно такими же, как у звезды на ночном небосклоне. И бараны, особенно не обремененная извилинами молодежь, с удовольствием смотрела и слушала своих кумиров.
Рык-музыку создали выходцы из протестной молодежи, которые не хотели быть баранами, и рычали свои песни, подражая тиграм. В Большом Лесу тигров не было. Но бараны знали, что где-то далеко живет красивый и могучий зверь, который не блеет, а рычит. Они не ласкали слух своими голосами, но их песни были наполнены смыслом. Рык-исполнители вкладывали в песни свою душу, и их рык царапал души слушателей, не давал уснуть, будил мозг к мысли, а барана к действию.
Со временем рык-музыка стала модной среди определенного круга молодежи, и туда хлынули те, у кого вокальные данные были еще хуже, чем у безголосых поп-исполнителей. Они рычали свои песни, шумя музыкальными инструментами. Надувая щеки намекали о великом тайном смысле их текстов. И хотя смысла там было не больше, чем в мычании коровы, молодые поклонники умудрялись находить такие глубины, которые автору и не снились. После очередного такого открытия автор становился еще популярнее.
- Ты смотри, какой я талантливый. Во, чего я оказывается, накапустил в своей песне. Сварганю-ка еще одну в том же духе, - говорил он, садясь за очередной шедевр.
В результате таких исполнителей стало больше, чем слушателей. Главной становилась задача - быть замеченным. Чего только не делали для этого с собой рык-музыканты - состригали всю шерсть, обрезали рога, в ноздрю вставляли кольцо, на губы, а иногда и на язык вешали цепь. Благо, для исполнения своих шедевров, без особого для них ущерба, можно было вообще зашить рот. А уж если рыкуна замечали, он становился известным, мог рычать что угодно и при этом иметь вдоволь капусты. Оно и понятно, простому барану за пучок сена приходилось рыть грядки или валить лес, горбатясь с утра до вечера.
Вот так течение, родившееся от рыка протестующей души, превратилось в урчание ненасытных желудков.
Баран Баранович коротко рассказал о рычащих баранах вожаку и убедил, что с этой стороны подвоха ждать не стоит.
- Любая сфера культуры, куда врывается капуста, после перемешивания и переваривания превращается в навоз, - завершил рассказ тайный советник. - Да это и понятно. Заработать можно на том, что нравиться большинству баранов. Для этого необходимо опустить культуру до скотского уровня. А тогда это уже не культура, а г...
- И что, все так безнадежно?
- Ученые утверждают, что когда-то количество должно перейти в качество и из массы навоза произрастет что-то ценное.
- Все это показывают по телелуже, и юмористов, и певунов?
- Не переставая.
- Почему?
- У всех рейтинг.
- А если рейтинг, не показывать нельзя?
- Говорят, телелужа без рейтинга высохнет.
Баран Баранович был прав. Рейтинг на телелуже играл определяющее значение. Взять, к примеру, наших юмористов. Рейтинг у Задранного был огромный. Больше рейтинг мог быть только у Барасяна, и то вопрос спорный. У Барасяна рейтинг хоть и был толще, чем у Задранного, зато он был короче. У Задранного он был хоть и немного тоньше, зато очень длинный. Ну, просто огромнейший рейтинг. И если измерять его в "регинах", единицах измерения смеха, рейтинг был больше у Барасяна. Если же в "дубовицких", единицах измерения юмора, вперед вырывался Задранный. Но это не важно. Важно то, что рейтинг был главной движущей силой телелужи. Ведущие бараньи умы утверждали, что без этого самого рейтинга телелужа вообще перестанет показывать. Вот показывают, бывало, по телелуже какой-нибудь продукт, рисматривается к нему один специалист, и говорит:
- Да какой там попахивает?! Воняет он! Воняет! И воняет довольно противно! - возмущался третий.
- Стоп! Стоп! - останавливает их заведующий складом капусты на телелуже, баран со странным именем Йо-Пэ-Рэ-Сэ-Тэ. - А вы видели, какой длины у продукта рейтинг? Да таким рейтингом он любую дверь откроет, любого перешибет!
- Да... Рейтинг у него действительно большой, - соглашался первый.
- Против такого рейтинга попробуй, попри, - шел на попятную второй.
- Да пусть воняет! Рейтинг-то ого го! - подводил черту третий. - А без рейтинга никак. Что же это за телелужа - без рейтинга.
И публика к специалистам прислушивалась. Уж очень она любила телелужу. Жизни себе, без нее, любимой, не представляла. Специалисты телелужи раздували рейтинг продукта, приносящего капусту, до немыслимых размеров. А публика тянула любимый продукт к себе, растягивая его рейтинг до немыслимой длины. В результате продукт часто закрывал небо от стада глазеющих на него баранов и чувствовал себя не просто звездой, а самим солнцем.
- Что ж, оставим все как есть и будем ждать по совету ученых, когда произрастет.
- Если не утонем в этом раньше.
- А что прикажешь делать?
- Не знаю, я не специалист.
- Тогда молчи и ступай, - закончил беседу Вожак. - Стой! - остановил он на пороге своего агента. - Мне тут некоторые предлагают поучаствовать в дебатах по телелуже с претендентами, овца их забодай. А мне что-то не хочется. Не хочется даже мысли допускать, что какой-то Серый или Кислый имеет право со мной спорить. Но говорят - надо. Иначе урон баранократии, свинья ее сожри. Что Думаешь?
- Думаю, не стоит участвовать, мой Вожак. Многие из претендентов хоть и бараны, а кусаются, как волки. Зачем лишний раз подставлять бока для их клыков. Лучше пообщаться с простыми баранами. У них и вопросы попроще, и верят в обещания быстрее.
- Теперь свободен.
- Есть! - ответил агент и пошел к выходу.
Через несколько дней баранам объявили о личной встрече действующего Вожака с избирателями. В назначенный час Вожак взобрался на Большой пень Большой поляны Большого Леса.
- Уважаемые бараны! - начал он. - За время моего правления произошли существенные изменения в жизни нашего Леса. Жить бараны стали лучше. У нас повысились урожаи капусты. Мы выгодно сбываем за Бугор наши желуди и уже почти рассчитались с долгами. Растут аппетиты и наших баранов. Они пожирают все больше желудей, перерабатывая его на высококачественный навоз. Нас зауважали в соседних лесах. Верховоды горной окраины, желавшие независимости, получили по рогам и залезли высоко в горы. Многие другие окраины, глядя на Горную, независимости уже не хотят, а хотят жить вместе со всеми. Если кто-то хочет независимости, поднимите головы. Спиногрыз! - обратился он к своему Приближенному, отвечающему за порядок в лесу. - Обеспечь всем, кто поднимет голову, ее независимость от туловища. Так есть здесь желающие независимости? - переспросил Вожак.
Толпа молчала. Видимо, желающих независимости не было, или они боялась связываться со Спиногрызом. Слухи о нем ходили нехорошие. Рассказывали, продираясь к вершинам власти, он загрыз матерого волчару. При том загрыз по-зверски, не как все остальные. С виду на него посмотришь - баран бараном. Вот и волк так думал, ожидая, что тот кинется спереди, пытаясь забодать там, или схватить на худой конец за глотку. А этот разогнался, запрыгнул волку на спину и вцепился зубами в хребет. И так вцепился, что перегрыз его пополам. С тех пор и дали ему кличку "Спиногрыз", а Вожак назначил ответственным за порядок в Лесу.
- Так какие будут вопросы? - спросил Вожак у притихшей толпы.
Вопросов не было. Похоже, бараны боялись, что вопрос могут перепутать с поднятием головы.
- Доколе бомбисты будут взрывать наших детей? - проблеяла-таки из толпы какая-то глупая овца.
- Есть у нас еще эта напасть! - признал правоту вопроса Вожак. - Но взрывают не только у нас. Взрывы гремят и за Бугром. И мы вместе с нашими забугорными друзьями с этим боремся. Всех бомбистов, обнаруженных нашими стражами, беспощадно мочим. И мочим не только в воде, но и в других местах. При этом ни один из тех, кого мы замочили, до сих пор не высох. Ни один? - переспросил он у Спиногрыза.
- Ни один! - ответил тот.
- А почему Барай Горный до сих пор на свободе? - расхрабрилась толпа. - Обещали перед прошлыми выборами, что вот-вот поймаем.
- Ты слышишь, на какие гадкие вопросы я вынужден отвечать? - обратился Вожак к Спиногрызу.
- Мы его обязательно поймаем! - успокаивал он затем толпу. - Если он, конечно, не подохнет сам. А не поймали, потому что оказался очень шустрый. И нами принято решение ловить его по частям. Одну заднюю лапу мы уже поймали. Покажи! - кивнул он приближенному.
- Вот лапа! Вот! - показал толпе обрубок Спиногрыз.
- На очереди следующая задняя, потом две передние, а когда поймаем голову, надеемся, что туловище никуда не денется.
- Доколе волки будут резать баранов? - опять послышалось из толпы. - Только и слышим, что власти с волками борются. А на самом деле те, при попустительстве властей, совсем обнаглели. В темноте страшно между деревьями пройтись.
- Ты слышишь? - прошипел Вожак Спиногрызу. - Завтра же поймать одного, нет, два волка, и показать захват по телелуже. Бараны должны видеть, что с волками мы боремся.
- Уже поймали, Наша Светлость! - вытянулся в струнку приближенный.
- Сколько?
- Полтора!
- Это как, полтора?
- Одного волка, и одну баранью шкуру, снятую с волка. Сам волк убежал.
- Оборотень?
- Так точно! Оборотень!
- Пойманного отпустить. А затем поймать и отлов показать по телелуже. Оборотня тоже поймать и показать. Баранам должна ежедневно внушаться вера, что с волками мы боремся, а если не верят, значит внушаем плохо! - воспитывал Вожак своего Приближенного.
Дальше инициативу в свои руки перехватили подосланные в толпу агенты Спиногрыза, которые спрашивали о здоровье Вожака, о семье, о рогах и копытах, и прочих мелочах, отвечать на которые было одно удовольствие.
Встречу Вожака с избирателями еще неделю показывала телелужа, и до самых выборов ее обсуждали рупора, восторгаясь мудростью своего правителя. Что бы не накалять страсти на пустом месте остается только сообщить читателю, что с затаптывающим преимуществом выборы выиграл Вожак.
PS: Все герои сказок вымышлены и любые совпадения являются чистой случайностью.