Аннотация: Хотели бы вы попасть в самую настоящую сказку? А не испугаетесь? Несколько человек оказались в сказке.
Глава 1
В институте все было понятно: учеба, сессии, отношения с одногруппниками, иногда походы в кафе с девчонками. Жизнь, в общем-то, была довольно скучной, но спокойной и стабильной. Обычной. Теперь Женя стала дипломированным специалистом, может работать в школе учителем иностранного языка или устроиться на любую другую должность, например, продавцом в магазин, потому что в основном за прилавком нашего провинциального города стоят выпускницы пединститута. Женя исправно покупала газету с объявлениями, выделяла маркером подходящие варианты и все... Не звонила, не интересовалась вакансиями. Родители пока молчали, но с каждым днем чувствовалось, что молчание становится тягостным, вязким, как болото. Мать сетовала на цены, отец злился и что-то резко ей отвечал, Женя в такие минуты уходила из дому на прогулку.
- Ты куда, темно, - сказала как-то мать.
- Я взрослая девочка, - мурлыкнула Женя беззаботно.
Ах, если б родители знали, что ни капли легкомыслия и беззаботности не было в ее душе! На прогулку Женя отправлялась, чтобы вдоволь поплакать в одиночестве. Родители ничего такого не знали, и отец просто взбеленился:
-Нахлебница! - грубо рявкнул он, - взрослая она, рубля не заработала, все на нашей шее сидит.
Женя рассмеялась колокольчиком и выскользнула за дверь. На улице она уже не смеялась, не хотелось. Женя смотрела на прохожих, парочки, тесно льнущих друг к другу, мам, гуляющих с детьми. У всех кто-то был, только у нее - никого. Чувствовалась прохлада осеннего вечера. Кроны деревьев были пышны, в темноте не было видно цвета листьев, и казалось, что лето продолжается. Женя опять шла к тому кафе, где должна была встретиться с Тимофеем. Ее частые прогулки неизменно оканчивались здесь. Кафе было небольшое, на несколько столиков. Два года назад Женя так же стояла сбоку перед входом, шел дождь. Прохожих будто смыло, их стало совсем мало на улицах, бодро побежали ручьи по асфальту. Женя стояла под зонтом, но дождь был косой, и девушка чувствовала, что плащ на спине совсем мокрый. Ручеек достиг туфель, а Женя не стронулась с места, она смотрела, как ей навстречу торопится парень. Он шел быстро, накинув капюшон на голову. Тимофей. Парень обогнал пожилую женщину, и в этот момент случилось что-то непонятное. Женя на мгновение отвлеклась и перестала смотреть на Тимофея, а когда опять подняла голову, его не было. Все так же переваливалась с боку на бок пожилая женщина с целлофановым пакетом на голове, а Тимофей будто исчез. Женя недоуменно всматривалась в пустую улицу, еще не осознавая, что произошло, свернуть ему было некуда, от проезжей части тротуар отделяло ограждение. Дождь пошел с такой силой, что сломалась одна спица на зонте. Женя знала, что выглядит смешно и зонт похож на подбитую птицу, она сама никогда не понимала женщин, которые шли по улице с такими кривыми уродливыми зонтами, но теперь ей было не до этого. Дождь резко перестал, выглянуло солнце, город заиграл красками и заблестел. Старуха с пакетом на голове поравнялась с Женей и пробормотала: "Опять эта дверь. Никогда не знаешь, где она откроется". Улицы быстро наполнились людьми, одни недовольно прыгали через лужи, другие шлепали прямо по ним, а Женя все стояла.
Потом она много раз проигрывала в уме ситуацию и думала, что случилось с Тимофеем, и каждый раз не могла найти объяснения. Может быть, он перемахнул ограждение и сел в остановившуюся машину. Но Женя помнила, что машин в тот момент на проезжей части не было, они стояли на светофоре. Мог ли он свернуть в магазин? Это казалось неправдоподобным.
Домой возвращаться не хотелось, Женя свернула в парк. С тех пор, как исчез Тимофей, она перестала бояться темноты, не взвизгивала от страха при виде крепкого мужского силуэта на дорожке, спокойно заходила в не освещаемый мрак подъезда. С ней никогда ничего не случалось, даже пьяные компании будто не замечали ее.
Родители спали, Женя шмыгнула в свою комнату, открыла ноутбук, нашла сайт с вакансиями и начала искать подходящую работу. Сначала с опытом, потом без опыта, для студентов. Ее заинтересовало одно предложение. "Агентству экстремальных путешествий требуется менеджер. Резюме присылать на адрес". Женя заполнила форму, нажал Enter и легла спать. "Все равно мне не ответят", - думала девушка, - нужно устраиваться курьером, помощником флориста, няней в детский сад, кем угодно, чтобы получать зарплату, пусть маленькую, но свою, и чувствовать себя самостоятельным человеком.
... Всегда надо смотреть как начинается утро, утро нового года, первое утро твоего дня рождения, утро каждого дня. Это верный способ узнать будущее, утро все скажет само, Жене и в голову не пришло выглянуть в окно, она просто была рада, что родители на работе, не будут бурчать и пилить ее, в чем в последнее время весьма преуспели. Женя не видела странных всполохов, туч, напирающих друг на друга, и солнечных ярких лучей, золотым мечом прорезавших глубокую синеву. Лучи оставляли светлые пятна на домах, заглядывали в окна, играли на локонах барышень. Но люди шли по делам, не поднимая голов, не чувствуя тепла солнца, готовившегося уйти на долгий зимний покой. Женя села за ноутбук, безо всякой надежды просмотрела почту и увидела письмо.
"Милостивая государыня", - начиналось странное послание, - Ваша кандидатура подходит нам как нельзя лучше. Мы хотим дать Вам тест-задание, сегодня 23 сентября 2015 года в 14. 00 Вы должны встретить группу туристов, состоящую из трех человек на остановке "Забудь". Вы проверите специальные талоны и посадите людей на транспорт. На этом Ваша миссия закончена. По поводу оплаты обращайтесь... далее был написан адрес.
Работа казалась легкой, Женя с воодушевлением начала собираться.
Варвара Евдокимовна подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя, примерила летнюю шляпку с красным бантом.
-Брижит Бардо, - томно сказала Варвара Евдокимовна, открыла рот и издала стон. Он не принадлежал женщине глубоко за 60, это был яростный стон странного существа, которое теснилось в ее груди. Этого состояния Варвара Евдокимовна сама побаивалась. Она быстро зыркнула по сторонам, не услышал ли кто. Услышала соседка снизу и начала стучать шваброй в пол. Потом зазвонил телефон:
- Уменьшите звук вашего телевизора, - верещала она, - у меня ребенок спит.
- Ща я тебе уменьшу, - рявкнула Варвара Евдокимовна, после такого приступа она обычно чувствовала прилив сил и бодрость,- до одиннадцати вечера имею право, хоть на голове буду ходить.
Удивительное дело, обычно молодежь изводит пенсионеров, здесь же было наоборот, именно пожилая Варвара Евдокимовна была причиной жалоб жильцов снизу.
Пожилая женщина последние два года считалась грозой района, даже расшвыряла подростков, которые хотели познакомиться с содержимым ее сумочки.
- Не знаю, что на меня находит, - говорила она. Когда Варвара Евдокимовна выходила из дома в своей красной шляпе, густо намазав губы кровавой помадой, местный дебошир и пьяница Витюня спешил уйти с ее дороги. Даром что Варвара Евдокимовна была немолодых летах, она шла как ледоход и горе было тому, кто оказался на ее пути. Весь мир она хотела устроить по своему разумению, молодые девушки не должны были курить, дети на площадке обязаны были вести себя тихо мирно, дворник выметал все закоулки, а автовладельцы ставили своих железных коней только в строго отведенном месте.
Но иногда вечерами на Варвару Евдокимовну нападало странное томление, сердце колотилось, воздуха не хватало, в теле появлялась слабость, душа куда-то рвалась. В такие моменты квартира казалась Варваре Евдокимовне чужой и незнакомой, набитой пыльным хламом, и она удивлялась, что делает здесь. Старухе хотелось распахнуть окно и вылететь в синее небо. Особенно Варвара Евдокимовна не любила грозу. Это природное явление вызывало у нее бурный душевный протест, женщина пила успокаивающие таблетки, ложилась на диван, закрывала глаза и пыталась уснуть. Потом звонила своей подруге Анастасии Ивановне и долго и нудно рассказывала ей о своем состоянии.
Осеннее утро без радости вползло в квартиру Варвары Евдокимовны. Пожилая женщина поставила чайник на плиту, достала из холодильника сыр, откусила кусок и попрыгала. Пол под ее весом заходил ходуном. Снизу не раздавалось ни звука. Варвара Евдокимовна бодро отбила чечетку и захохотала, когда услышала стук по батарее. Свист чайника всегда казался Варваре Евдокимовне слишком слабым. Поэтому она засовывала пальцы в рот и разражалась молодецким громким посвистом. В приметы енщина не верила и не боялась, что свист деньгу выгоняет, ждать поступления дополнительных средств было неоткуда, а пенсию так и так дадут. Но в этот раз Варвара Евдокмовна не успела свистнуть. Только она приготовилась, как в дверь позвонили. Звонок был странный, резкий и злой. Соседка снизу звонила истерично и скандально, что всегда доставляло удовольствие Варваре Евдокимовне. Иногда она позволяла себе не открывать, нарочно громко топала по квартире, напевала у замочной скважины и смотрела в глазок на беснующуюся соседку. Несколько раз приходил участковый. Тогда Варвара Евдокимовна начинала ходить шаркающей походкой, опускала плечи, еле говорила с одышкой и дрожащей, беспомощной рукой писала заявление в полицию. Старуха выглядела такой жалкой, потерявшейся и несчастной, так напоминала участковому собственную добрую и ласковую бабушку, что он разбирался не с Варварой Евдокимовной, а с соседкой, а после того, как пообещал привлечь ее за клевету, соседка угомонилась и перестала строчить жалобы.
Варвара Евдокимовна подошла к двери и распахнула ее. Там стоял невысокий человечек с перепутанной шевелюрой и растрепанной бородой. Его зеленые глаза, окруженные рыжими зарослями, горели зеленью. От человечка шел запах прелой листвы и чего-то непонятного, тревожного. Какие-то воспоминания пытались подняться со дна души Варвары Евдокимовны, но обессиленные падали в ворох забытого.
- Не подаю принципиально, - сказала Варвара Евдокимовна и собиралась было захлопнуть дверь, но человечек что-то проблеял и протянул ей конверт. Женщина невольно дотронулась до руки старика и вздрогнула. Кожа была жесткой и горячей, будто у человечка поднялась высокая температура.
- Больной, заразный, - ахнула женщина, хотела было отдернуть руку, но ее пальцы уже сжимали конверт, а по лестнице слышалось шлепанье босых ног удирающего человечка с огненной головой.
Варвара Евдокимовна раскрыла конверт и вытащила квадратик глянцевой бумаги.
"Уважаемая Варвара Евдокимовна! Вы стали лауреатом конкурса "неравнодушный человек", учрежденного нашей общественной организацией и премируетесь туристической поездкой "Сказка рядом". Сбор сегодня, 23 сентября 2015 года в 14. 00 на автобусной остановке "Забудь" у орла.
Варвара Едокимвна забегала по квартире. На часах уже 11, нужно собрать вещи, непонятно, на сколько дней она едет, кинуть в сумку немного денег, пенсионное удостоверение. Еду она брать не будет, пускай кормят как положено. Ах, обрадовалась пожилая женщина, новые приключения, знакомства, новые страны и города. Как это интересно.
...У мамы были гладкие черные волосы по плечи и красивые синие глаза. Она любила кататься на каруселях, бегать на лыжах, играть в мяч. Скучать с ней не получалось. Мама хохотала, запрокидывая голову и всегда серьезный папа тоже начинал смеяться.
- Идеальная семья, - говорила соседка Анна Ильинична, - вы для меня пример.
Когда Коля шел с мамой и папой по парку, не было человека счастливей его. Но однажды мама не вернулась домой, убежала к подружке на часок и исчезла. Навсегда. Папа написал заявление в полицию, нанял частного детектива, но единственное, что удалось выяснить: до подруги мама не дошла. Ее вещи, документы, украшения остались целы. Коля плакал каждый день, смотрел на мамину фотографию, где она весело смеется и плакал. Папа тоже плакал, хотя очень старался скрыть от Коли слезы. Но через неделю или чуть больше папа получил письмо. Обычный бумажный конверт, такие письма теперь мало кто пишет друг другу. Папа открыл его, прочитал и побелел. Он с такой яростью комкал конверт и письмо, что Коля испугался.
- У тебя больше нет матери, - сказал папа.
Он ушел, а Коля весь остаток того воскресного дня и всю ночь просидел в квартире один. Он то плакал, то смотрел мультики, доставал колбасу из холодильника и ел. Он часто оставался дома один, как-никак четвероклассник, поэтому ничуть не боялся. Папа пришел под утро, помятый, некрасивый, заросший седой щетиной. Коля удивился, как постарел папа. И вдруг страшная догадка озарила мальчика.
- Она умерла, умерла! - закричал он.
-Нет, - сказал папа, - она жива, но больше не вернется. У нее теперь другая жизнь.
- Если мама жива, то обязательно вернется, - сказал Коля, - я буду ее ждать. Пока человек жив, всегда есть надежда увидеть его.
Папа странно посмотрел на сына, но помолчал. Шли дни, мама больше не писала. Папе некогда было заниматься Колей, гладить его одежду, проверять уроки, и он нанял домработницу. Постепенно в сердце Коли поднималась злость против матери, почему она не возвращается, неужели она его забыла. Скоро мальчик начал всем говорить:
- У меня нет матери, у меня есть домработница.
Домработницы часто менялись, все они были молоды, хороши собой, сначала одевались скромно, потом вдруг на них появлялись крохотные халатики, мини-юбочки, после чего девицы вылетали с работы. Наконец, по объявлению пришла пожилая женщина, некрасивая, толстая, с мешками под бледно-голубыми глазами. Она была странная. Коля как ни старался не мог вывести ее из себя. Толстая стареющая тетка безропотно ходила с ним по парку, кормила голубей. Она ласково и добро смотрела на мальчика. Он убегал от нее, грубил, но домработница только улыбалась. Она терпеливо объясняла Коле уроки, ходила в школу разбираться с учениками и учителями, она была хорошая, но уж очень страшная, и не такая как мама.
- Не пойду в школу, - сказал Коля выглядывая в окно. - В парк хочу.
- Нельзя пропускать уроки, - сказала домработница.
- Не твое дело, - крикнул Коля и заплакал. Он сидел на кровати, уткнув голову в худые острые коленки, и кричал горько и отчаянно.
Домработница положила мягкую руку ему на голову.
- Опять - дрогнувшим голосом спросила она.
Это означало, что Коле снилась молодая и красивая мама.
- Ненавижу ее, ненавижу, - кричал мальчик,- почему она меня бросила, хоть бы позвонила, написала.
- Она не может, - вдруг сказала домработница.
Коля поднял голову, тетка заливалась слезами. Они текли из ее бледных глаз прозрачными ручьями, не останавливаясь, будто там, за глазными яблоками кто-то открыл краник. Бледно-голубые глаза, наполненные влагой, казались больше, мешки под ними безобразно набрякли.
- Ты ничего не знаешь, не знаешь, - продолжал кричать Коля, - она бросила меня, бросила! Не только папу и меня тоже. А своих детей нельзя бросать.
- Сейчас мама не может вернуться, - сказала тетка, хлюпая носом,- но обязательно придет, обязательно.
- Нет у меня матери, - Коля вытер глаза, - ты есть. Иди, чаю сделай.
Домработница безропотно поднялась, но тут в дверь позвонили.
Коля и домработница переглянулись, в гости они никого не ждали. Коля давно понял, какая домработница трусиха, от каждого звонка она вздрагивала. Коля даже подозревал, что у нее сложности с законом, иначе чего ей так бояться. Папа говорил, что фото на паспорте какое-то странное, не очень на нее похожее, но Коля был глубоко убежден, что все старые тетки на одно лицо.
Коля вскочил с кровати, выбежал в прихожую и распахнул дверь. Перед ним стоял невысокий человечек, рыжий и косматый. Он было улыбнулся, но это выглядело так страшно, что Коля вскрикнул.
Человечек потянул черную руку, в ней трепетал как пойманная птичка кусочек бумаги.
- Что это? - спросила домработница, беря конверт.
Но человечек не ответил, солнечный луч ворвался в окошко подъезда, полыхнул на огненной шевелюре, запахло скошенной травой, ягодами земляники, высушенными на солнце. Человечек мигнул зелеными глазами, засипел, хрюкнул или шмыгнул носом, повернулся и пошлепал босыми ногами вниз по лестнице.
- Это мое письмо, от мамы, - закричал Коля и вырвал конверт из руки домработницы, торопливо вскрыл его и прочитал: "Привет, Колян! Поздравляем тебя! Именно ты стал победителем компьютерной игры. За это мы дарим тебе самое необыкновенное путешествие на свете. Приходи на остановку "Забудь" ровно в 14. 00. Мы ждем тебя!"
- Поняла? - Коля обернулся к домработнице, - я победил, а ты вечно ругаешься, что я долго играю. - Я уезжаю от вас, вы мне все надоели и папа, и ты. И школа эта дурацкая надоела. Меня ждет, как там...- Коля заглянул в листок - необыкновенное путешествие! А ты сиди дома!
Сергей Петрович приоткрыл один глаз. Сентябрьское солнце гладило его по небритой щеке. Сергей Петрович вздохнул, заканчивались последние теплые деньки, нужно было искать пристанище на зиму. Если ничего не получится, придется идти на поклон к знакомым предпринимателям. Им можно предъявить многое: супруги Лекины были безграмотны, не читали книжек, за обедом не пользовались столовыми приборами, грубили соседям, нарушали правила дорожного движения. Но они отлично умели считать деньги и всегда знали, как преумножить капитал. Сергей Петрович - из числа людей, потерявших память. Однажды он обнаружил себя на дороге. Мимо мчались машины и обдавали его брызгами мартовского снега. Ветви елей, растущих вдоль магистрали, уныло обвисли. Серое небо едва не падало на землю. И хотя в воздухе уже стоял запах весны, на душе у Сергея Петровича было муторно. Но скоро к этому добавилось чувство голода. Сергей Петрович осторожно двигался по обочине, время от времени вскидывая руку, выбирая машины попроще и подешевле, но и они не останавливались. Сергей Петрович устал до дрожи в ногах, он сходил с дороги, выбирал чистый снег и ел его, потом опять возвращался на трассу. Ему хотелось упасть и ждать, пока все закончится, окаменеть, стать безмолвным памятником равнодушия. Наконец рядом остановилась фура.
- Ты чего по магистрали шастаешь? - весело крикнул водитель, - здесь остановки запрещены, забирайся быстрей, доходяга.
Водитель угостил Сергея Петровича бутербродом, спросил, как он оказался на дороге.
- Не знаю, - пожал тот плечами, - оказался и все.
- А зовут тебя как?
- Тоже не знаю.
- А давай Сергеем Петровичем будешь, так нашего председателя колхоза звали. Я у него трактористом работал, потом в дальнобойщики подался. Тебе куда?
Сергей Петрович пожал плечами, ему было все равно, как его зовут и также безразлично, куда ехать. Огромная страна, опутанная сетью дорог, лежала перед ним, горели вечерними огнями города, тонули в тумане безразличия деревни, люди, погруженные в свои проблемы, не поднимали голов и не видели знамений на небе: странной формы облаков, зимних радуг и прочих редких природных явлений. Вечерело, шофер за баранку держался крепко и продолжал болтать. Дорога была однообразна и уныла.
-Слышь, Сергей Петрович, тут сейчас харчевня будет, супцу поедим, котлеток. Я тебя к хозяевам пристрою, они, конечно, жилы, но тебе все равно деваться некуда. Так ведь?
Сергей Петрович уныло кивнул. Он и сам не понимал, чего ему хочется больше: спать или есть. Бутерброд давно канул в его желудке, хотелось горячей похлебки. Сергей Петрович прикрыл глаза и словно оказался в другом мире: горели свечи, длинный стол был покрыт скатертью, блестели серебряные кубки, повара вносили блюда на серебряных подносах. В огромной зале стоял шум множества голосов. За столом сидели...
Сергей Петрович не успел рассмотреть гостей пиршества, как машина остановилась.
- Приехали! - весело крикнул шофер, - выходи, Петрович.
В харчевне было уютно и тепло, горел камин, девушка принимала заказы.
- Дороговато, - сказал Витек, - но иногда так хочется горячего похлебать, вкусненького, чтоб как дома. Он заказал по две порции первого, второго и третьего.
Сергея Петровича начало клонить в сон. Витек куда-то ушел и вернулся с мужчиной под сорок. Тот хлопнул Сергея Петровича по плечу, отвел в крохотную комнатушку, где помещалась только раскладушка. Сергей Петрович упал на нее и провалился в сон. Он слышал звучание охотничьего рога, видел мелькание ветвей деревьев, из чего Сергей Петрович сделал вывод, что он скачет по лесу, раздавался смех, радостные возгласы, стремительно взвилась выпущенная из лука стрела. Сергей Петрович вздрогнул и проснулся. В комнатушке было темно и тесно, дверь распахнулась, впуская стылый серый рассвет, хозяин лениво пнул Сергея Петровича ботинком и велел подниматься.
- Дел много, - сказал он.
Супруги Лекины наверное и шагу не могли ступить, чтобы не наврать и не обмануть, но иногда и они говорили правду. Вот и теперь господин Лекин не покривил даже малой частью своей душонки, дел было действительно много. Сергей Петрович был за дворника, за сторожа и охранника. Работал за койку и еду. Повариха тетя Шура жалела Сергея Петровича и подкармливала его лучшими кусками, пока хозяева не видели. За это Сергей Петрович умело прятал от Лекиных ее сумку с продуктами, сэкономленными на постояльцах. Потому что на хитрого всегда найдется более хитрый. Лекины что-то подозревали и госпожа Лекина так смотрела на Сергея Петровича своим блеклым взором из под наращенных ресниц, будто хотела его подвергнуть гипнозу. Он всегда отвечал чистым незатуманенным взглядом. Когда Сергей Петрович попросил было назначить ему жалованье госпожа Лекина в возмущении подняла руки с безупречным маникюром на холеных пальцах, сжатых золотыми кольцами, завизжала от возмущения и едва не упала в обморок, настолько ее возмутила людская неблагодарность.
Слезы показались на ее глазах, щеки побагровели, Лекин уже хотел вызвать скорую и полицию, первую - чтоб сделали укол несчастной женщине и вторую, чтобы приструнили оборзевшего бомжа, жрущего задарма и не платившего на ночлег ни копейки.
Сергей Петрович ретировался, в полицию он не хотел, был наслышан о том, что творилось в ее застенках, конфликт погас сам собой. Долго еще Лекины смотрели мимо Сергея Петровича, будто он был место пустое, пустее и не бывает. Но Сергей Петрович, тоже оказался не дурак. Иногда постояльцы просили его о каких-то услугах и благодарили мелкими деньгами. Однажды утром он взял сумку, где лежали сухари, кусок колбасы, бутылка воды, сунул сэкономленные деньги в карман и попросил водителя Миасса подвезти его куда-нибудь. Тот согласился, скоро Сергей Петрович как барин устроился на заднем сиденье и уезжал все дальше от харчевни и главное от добрых самаритян - супругов Лекиных.
Все лето он жил в частном секторе в сарайчике у одинокой старушки, выполнял ее поручения, опиливал деревья и поливал грядки, помогал соседкам. А дел в их старых домиках было ого-го сколько. Ему было хорошо и свободно. Но теперь Сергей Петрович сидел в парке на неудобной скамеечке с завитушками и никак не мог понять, почему съезжает к середине. Он отодвигался на край, чтобы через какое-то время вновь оказаться в центре. Мимо проходили молодые пары и с неудовольствием посматривали на Сергея Петровича. Он ерзал на скамейке, повышенное внимание было ему неприятно, не хватало еще, чтобы подошел полицейский и попросил предъявить документы, удостоверяющие личность. Рядом кто-то сел, запахло прелой листвой, осенней сыростью, показалось даже, что на парк опустился туман, и прохожие, как бесплотные тени, едва светились сквозь него.
- Ты? - прозвучал чей-то удивленный голос.
- Сергей Петрович, - представился Сергей Петрович и повернул голову.
На краю скамьи сидел маленький коренастый человек со спутанной рыжей шевелюрой. Темная кожа, слезливые глаза, два пука седой бороденки, человек не был неприятен, но выглядел странно. Он старался удержаться на краю скамьи, но безуспешно и скоро скатился к Сергею Петровичу.
- Постарею, побелею, как земля зимой, - вдруг гнусаво запел старичок знакомую из давних и забытых времен песню.
- Сколько ты здесь уже, год, два? Сам-то помнишь?
Сергей Петрович пожал плечами. Прожитые дни для него были пусты и бесплотны, оседали за спиной серым пеплом.
- На,- человек протянул Сергею Петровичу открытку. - Съезди в путешествие, отдохни, развейся, подыши свежим воздухом.
Сергей Петрович чувствовал горячее тело человечка, захотелось спать, он прикрыл глаза и увидел себя в избе. Солнце посылало золотые стрелы сквозь маленькое окошко, в избе они рассеивались и ложились желтыми пятнами на янтарные бревна. Пахло свежим лесом, на столе высилась гора румяных пирогов.
- Извините, вы не могли бы уступить нам место, - спросил кто-то. - Вам ведь не с кем мириться.
Перед Сергеем Петровичем стояла молодая пара и с упреком смотрела на него.
Сергей Петрович обнаружил, что опять сидит один, поднялся, отошел на несколько шагов, обернулся на пару, тесно прижавшуюся друг к дружке на скамейке, и неожиданно для себя почитал надпись на блестящей табличке - "Скамья примирения".
Открытка, которую дал Сергею Петровичу странный человек, содержала слово, написанное крупными буквами: ВОЗВРАЩАЙСЯ и небольшую приписку: остановка "Забудь" у орла.
В этом городе Сергей Петрович знал только одного орла. Он был сооружен из веников и стоял на привокзальной площади, раскинув крылья и судорожно цепляясь когтистыми лапами за гладкий камень, словно боялся свалиться с него. Сергей Петрович вздохнул, подумал и не торопясь отправился пешком на вокзал.
Женя, Варвара Евдокимовна и Коля с домработницей с разных концов города приехали на вокзал. Большие часы показывали без четверти два. У орла фотографировались туристы и гости славного города с названием гордой птицы. Женя вертелась у входа на вокзал, оглядывала площадь, искала таких же как она, неприкаянных, не понимающих, что дальше делать людей. Где эта остановка "забудь"? Девушка пошла к орлу, туристы оставили птицу в покое. "И надо было мне в это дело ввязаться, - с тоской подумала Женя, она еще раз огляделась и на доме культуры, когда то принадлежащем активно работавшему предприятию заметила яркую афишу. Что на ней было написано, Женя не прочитала, она видела только одно слово "Забудь". Оно было ярким и крупным, Женя замерла и услышала:
- Да что же это такое, безобразие! Я ехала через весь город, устала, и никто меня не встречает.
- Извините, - Женя подошла к возмущавшейся пенсионерке с синими ярко намазанными тенями на обвисших веках и выбеленными мочалистыми волосами. - Это вы собираетесь в путешествие?
Пенсионерка недружелюбно взглянула на Женю.
- У вас должен быть талон, - робко сказала девушка.
- Пожалуйста, - пенсионерка сунула ей прямо под нос открытку. - Безобразие. Это филькина грамота какая-то. И почему я не вижу экскурсионного автобуса? Опять у вас нестыковки, не умеете работать, вы поразительно профнепригодны.
Женя опешила, по какому праву эта неприятная старуха так ее отчитывает?
- Мне сказали встретить туристов, - попыталась оправдаться девушка, - больше я ничего не знаю.
- Вот именно! - громыхала пенсионерка, - ваше поколение и не хочет ничего знать. Вам только в подъездах лампочки бить и ноги свои показывать, - и тетка неприязненно и с завистью посмотрела на Женины длинные ноги, едва прикрытые короткой юбчонкой.
- Прошу прощения, но у нас тоже есть талон, вернее открытка. Это вы экскурсовод? - некрасивая женщина непонятных лет, державшая за руку мальчика, подошла к Жене.
- Мне пришло письмо по электронной почте, я должна здесь встретить трех туристов. Значит, все собрались?
Но тут к маленькой группке подошел мужчина бомжеватого вида в потрепанном пиджаке и пузырящихся на коленях брюках. Пенсионерка потянула носом воздух и ее лицо перекосилось.
- Чо? Хохотнул мужик, - амбре не нравится? - поночуй с мое по сараям, еще не так перекорежит.
- И таких пускают в поездки, - зашлась негодованием пенсионерка.
- Приглашают! - поправил ее мужик и поскреб заросший подбородок.
- Блох своих не распугай! - рявкнула пенсионерка и гордо отвернулась.
- Вас должно быть трое, - робко пролепетала Женя, - попрошу предъявить талоны.
- Я один! - крикнул мальчик, - не знаю, чего она со мной увязалась.
- Ребенок один не поедет, - твердо сказала незнакомая женщина, - она судорожно нажимала кнопки телефона, пытаясь кому-то дозвониться, но потом бросила бесплодные попытки. - И я не совсем понимаю. Коля стал победителем компьютерной игры и был награжден путешествием. Но а вы?
- А я лучший пенсионер города, неравнодушный человек! - гордо сказала выбеленная старуха.
- А я самый красивый бомж, - захохотал мужик.
- Я вообще считаю, что без разрешения родителей нельзя никуда ехать, - тетка не унималась, - почему все так внезапно? Мы даже с папой не смогли связаться.
Женя не знала, как ей поступить. Тетка выглядела скромной и спокойной, но было видно, что мальчика она не отпустит. С другой стороны, компания действительно подобралась странная, и путешествие странное, не пионерский лагерь. Женя вздохнула и махнула, рукой, ей-то какое дело, пусть думает тот, кто билеты раздавал, а то понабрали не пойми кого.
- Где экскурсионный автобус? - пенсионерка с синими тенями на набрякших опущенных веках завертела головой.
Женя вздрогнула: действительно, ведь нужно на чем-то ехать. Но в электроном письме о способе передвижения не было ни слова. Нос зачесался, хотелось плакать. Женя чувствовала себя одинокой и покинутой. И сейчас эта буйно помешанная пенсионерка с криком накинется на нее, и что тогда делать?
-Автобус где? - пожилая женщина подошла к Жене вплотную. И Женя увидела совершенно молодые, яркие, полные отваги и энергии глаза. Девушка пожала плечами, ожидая принять на себя новую порцию негатива. Но с городом что-то произошло. Он словно потек. Нет, не так, он будто оказался за струями дождя, они смывали его как акварельные краски с листа. Силуэт орла из веников поблек и растушевался, серый вокзал превратился в бесформенную громадину, нависавшие синие тучи смешивались с ним, превращаясь в одну серо-синюю массу. Женя вздрогнула, за ее спиной вскрикнула тетка неопределенного возраста. Мальчик ойкнул, бомж что-то пробормотал, кажется, нецензурно, пенсионерка бодро воскликнула:
- Какие интересные спецэффекты! Однако!
Женя обернулась. Город искажался как в зеркале-коверкале, окна домов перекосило, по кривым улочкам ехали извивающиеся гусеницы троллейбусов, по тротуарам торопились пешеходы, причем у каждого наблюдался чудовищный сколиоз. Только ее спутники остались незатронутыми всеобщим безумием. Они оставались обычными людьми. Хотя в данный момент Женя не могла понять, что безумнее: мир или она. Девушка прикрыла глаза, голова закружилась, тошнило, так бывает, когда слишком сильно раскачиваешься на качелях.
- А, вот вы где! - раздался мужской чуть хрипловатый голос. - Садитесь, а хотите - присаживайтесь.
Женя повернулась на голос. Прямо ей в лицо заглядывала лошадиная огромная морда. Морда оскалила желтые зубы и хлопнула длинными ресницами. Лошадь была запряжена в обычную телегу. Не повозку, не дроги, а именно телегу. Возница, одетый в плащ с капюшоном с усмешкой взглянул на своих пассажиров.
В телегу были свалены в кучу узлы, какие-то ящики, коробки, места оставалось не так много. Пенсионерка было начала что-то бубнить.
- Хорош ворчать, - осадил ее возница, - не нравится - оставайся дома. - И все молча и покорно полезли в телегу. Женя хотела было сказать, что ее миссия окончена, но пенсионерка так вцепилась в нее, что девушка решила немного поехать в телеге, какое ни какое, а развлечение, а потом уже отправиться домой. Дно, хоть и устланное сеном, было жестким, сидеть было неудобно. Пыхтела и старалась получше устроиться пенсионерка, ерзала на месте Женя, бомж, закинув руки за голову откинулся на узлах возницы, мальчик прижался к боку своей тетки или кем она там ему приходилась. Компания действительно попалась разношерстная.
Плыл искаженный город. Телега бодро ехала по его улицам, лошадь стучала копытами, а мимо все так же мчали кривые автомобили.
- Почему так места мало? - возмутилась пенсионерка, - что за сервис.
- А как же, - равнодушно отозвался возница, - не каждый день к людям ездим, нужно то одного закупить, то другого.
Женя напряглась.
- Что значит к людям, а вы кто? - спросила пенсионерка.
- Разные мы, - возница обернулся, в его голубых глазах искрилась хитринка.
- Интересненько, - пробормотал бомж.
- Я решила вернуться, даже компенсацию требовать не буду, - сказала пенсионерка.
- Мы тоже пойдем, - поддакнула тетка неопределенного возраста, крепко державшая мальчика за руку.
- Не, - усмехнулся возница, - как закривилось, так уже ничего нельзя сделать. Сидите, а то сгините не пойми где. И искать никто не станет. У нас тут страшно иной раз бывает. С тропы не сходи, я ту как лоцман в море ориентируюсь, на миллиметр сдвинуться нельзя.
- Миллиметр? - пенсионерка оттопырила губу, - вы, уважаемый так выглядите, будто все аршинами меряете.
- А вот этого у нас нельзя, - ответил мужичок, - по внешности судить - себе дороже будет. Ну ладно, живы будете, сами разберетесь. Приехали, выгружайтесь. Мое дело вас до деревни довезти, а дальше, как знаете.
Женя огляделась. Местность была странная и незнакомая, но приветливая, как с лубочной картинки. На холме раскинулась деревушка, слева тянулся лес, справа блестела река. Протоптанная тропинка вела к деревушке. Вечерело. Солнце медленно гасло, подсвечивая рисуя на кромке облаков золотую каемку.
- И никуда я не пойду, - решительно сказала пенсионерка. - Завезли не пойми куда, что там в деревне, пансионат или санаторий? Непонятно. Ты, молодая, - пенсионерка строго глянула на Женю, - завезла нас, теперь объясняй, куда. Каков план действий? Я между прочим. пожилая, мне трудно ходить пешком. У меня ноги болят. И я требую, чтобы до пункта назначения меня доставили на подходящем транспорте. А то устроили тут, понимаешь, телегу выдали. Ваше, милочка, руководство, каким местом думало, когда человека преклонного возраста в телегу засовывать.
- Да я вообще не причем! - воскликнула девушка, - я ж вам говорю: пришло электронное письмо, где говорилось, кого встретить и где встретить. И все! Я сама не больше вашего знаю. - Женя ловко перемахнула через бортик телеги.
- Ишь какая, - взвилась пенсионерка. - Раз ты письмо получила, тебе и отвечать. Я на вашу контору в суд подам.
Бомж и мальчик с теткой вылезли из телеги. Пенсионерка уперла руки в бока и не собиралась уступать.
- Вот не уйду, пока мне не объяснят, что будет дальше.
- Я объясню, - вдруг повернулся к ней возница. - У нас здесь бестолковых быстро учат.
Его голос стал тише и протяжней, мужичок словно через силу выдавливал из себя слова. Лицо его странно подергивалось.
- Лес рядом, - сказал возница, поправил кушак, - чувствуешь, как пахнет?
Пенсионерка потянула носом.
-Что вам нужно уважаемый? - полуиспуганным голосом спросила она.
- Все должны платить дань, когда попадают в наше королевство. Близко уже волки, они учуяли вас. Уже деревья стонут от страха, сегодня ночью будет страшный пир. Вопрос только в том, порвут они одного человека или всех. Так что бегите к деревне, стучитесь в двери, чтобы вас пустили на ночлег. Волки разгорячены грядущим пиршеством. Я не хочу на него попасть, поэтому прощевайте, милые, не поминайте лихом.
Возница резко столкнул женщину с телеги, ударил плетью лошадь, и она резво помчалась по дороге, оставляя за собой облачко пыли.
- Дурак! - смело и отважно крикнула пенсионерка вслед мужичку, - невежда. Попадись мне.
И даже кулаком погрозила.
Синие тени от деревьев вытягивались на траве.
- Я боюсь, - сказал мальчик и прижался к тетке. Страшно стало всем. Можно было конечно не верить мужичку, но почему-то верилось.
Воздух сгущался, наступали сумерки, когда глаза начинали плохо видеть, и хотелось их протереть.
-Думаю, нам нужно поторопиться в любом случае, - сказал бомж. - пора искать ночлег.
Пенсионерка хотела что-то сказать, и даже открыла рот, но тут со стороны леса послышался вой. Вечер сразу перестал быть уютным и тихим, в нем появилась угроза. Темное небо прорезывал тонкий месяц, одинокие деревья становились все чернее. Пенсионерка первая побежала по тропинке. Она прижимала к боку яркую сумку, охала, сопела, бомж с трудом поспевал за ней. Мальчик споткнулся и заплакал. Бомж взял его на руки, Женя замыкала шествие и чувствовала спиной леденящий ужас. Она даже боялась оглянуться. Деревенька только казалась в двух шагах, идти до нее пришлось долго. К этому времени черная ночь без единого проблеска света опустилась на землю, месяц куда-то пропал. В тишине было слышно свистящее дыхание пенсионерки, испуганные всхлипы мальчика. Наконец дошли до первого дома. Его окна были также непроглядно темны, как ночь, только белое лицо, непонятно мужчины или женщины мелькнула за стеклом. Женя постучала в дверь.
- Громче, - крикнул бомж, - чего ты одним пальчиком-то, они ж не услышат.
И он заколотил по двери кулаками, а потом начал бить ногой.
- Откройте люди добрые-е-е, - вдруг заголосила пенсионерка, - не оставьте на верную погибель, спасите несчастных путников.
Мальчик заплакал, но за дверью было тихо. Пенсионерка присоединилась к бомжу, теперь они били в дверь вдвоем.
- Уходите, - послышался по ту сторону испуганный крик, - мы не откроем.
- У нас ребенок, - закричала тетка, - пожалейте хоть его.
- Пожалейте, - проблеяла пенсионерка, наваливаясь на дверь. Но та была крепка и не поддавалась.
- Себя жалеем, - кричали из-за двери, - час уже настал, вой близко. Идите к Евгению Федоровичу на край деревни, он всех пускает.
Пенсионерка еще пару раз ударилась всем телом об дверь, но, почувствовать, что та даже не шелохнулась, отступила.
- Пойдемте, - сказал бомж, - чота здесь стремно.
Ночь была холодна. Женя дрожала. Бомж достал из кармана фонарик и включил его. Луч света прорезал темноту, выхватил утоптанную тропинку, по ней и двинулись вперед.
Опять раздался вой, казалось, он звучал ближе.
- Если никто не пустит, сожрут ведь, - пробормотала пенсионерка.
Все шли гуськом. Женя опять замыкала шествие. Впереди плясало пятно от фонаря, а сзади надвигалось что-то страшное, грозное и неведомое.
В темноте обрисовывались очертания домов, казалось, что они необитаемы. Вся деревня словно вымерла, не было слышно ни единого звука, даже собаки не перебрехивались. Но вот показался большой дом. Он словно привлекал к себе внимание, из его окон лился яркий свет.
Пенсионерка обогнала бомжа и первая ринулась к двери.
-Сейчас же откройте, - завопила она, - мы гибнем, гибнем.
Дверь тут же распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина, державшая в руке лучину.
- Заходите, - сказала она и посторонилась, пропуская незваных гостей.
Они миновали сени, Женя услышала, как за спиной лязгнул запор, страх ушел, теперь все были в безопасности.
Все переступил порог и в недоумении остановились. Перед ними была просторная комната в три окна. Портьеры были не задернуты. Лампочка под кружевным абажуром оставляла на стенах, оклеенных обоями в цветочек, вычурные тени. В книжных шкафах стояли толстые тома, стопками были сложены тонкие брошюрки. В углу что-то тихо вещал радиоприемник.
- Проходите, - навстречу из-за стола поднялся сухощавый мужчина в очках. Его лицо с впалыми щеками украшала небольшая бородка. - Усаживайтесь, места у меня много. Давно в наших краях не было путешественников. Жизнь здесь скучная, можно сказать неинтересная, путников я люблю и всегда привечаю. Давайте знакомиться. Я - Евгений Федорович, - здешний доктор.
- Ой, - воскликнула пенсионерка, - а скажите, отчего у меня вот тут тянет, так тянет, а потом в грудь вступит, вдохнуть не могу.
- Зовут вас как? - спросил доктор, слегка усмехнувшись.
- Варвара Евдокимовна.
- Сергей Петрович, - представился бомж и протянул доктору руку, которую тот с видимым удовольствием пожал.
- Петрович, - не выдержала пенсионерка, - туда ж себе. С каких пор ты Петровичем-то заделался? У самого, небось, ни кола, ни двора, а Петрович.
- Я Коля, - сказал мальчик, а это моя домработница.
- Тезка, - заулыбался Евгений Федорович, - сейчас чаю попьем с кренделями. Марфа сегодня как раз пироги затеяла, будто знала.
- Конечно знала, вот и самоварчик согрела. Всех поить будем? Иль нечего продукты зазря переводить?
В комнату вошла женщина, которая открывала дверь. Ее волосы были спрятаны под платком. Марфа была дородная, круглолицая и большеглазая. В руках она держала медный самовар. Марфа аккуратно поставила самовар на стол, вытащила чашки из буфета, вышла из комнаты и тут же появилась с блюдом, на котором дышали еще теплые, румяные, посыпанные маком крендельки.
У всех сразу поднялось настроение. Гости заняли места вокруг большого круглого стола, Евгений Федорович с легкой усмешкой посматривал на них. На правах хозяина он разлил чай. Сахар стоял тут же, на столе, поколотый на маленькие кусочки.
- Путешествие начинает мне нравиться, - Варвара Евдокимовна шумно прихлебнула огненный чай - ох, прелесть какая, дымком пахнет! Поначалу я думала, что нас развели, обманули, но зачем? Было непонятно. И эта еще, - пенсионерка мотнула головой в сторону Жени, - как овца блеет: не знаю, не понимаю. Отзыв я вашей компании я обязательно оставлю.
- Как называется этот населенный пункт? - спросила Нина.
- Деревня Похлебкино, - усмехнулся доктор. - Не слыхали про такую?
- В нашей области такой точно нет, - сказала Женя, - мы вообще в какую сторону заехали?
- А вы-то сами как думаете?
За окном где-то близко послышался вой. Доктор вздрогнул, Женя заметила, что в его глазах появилась настороженность.
- Нам не страшен серый волк, - схохмил Сергей Петрович, протягивая руку за очередной плюшкой, и вдруг запел: - Я конечно всех умней, всех умней, всех умней, дом я строю из камней, из камней, из камней. Никакой на свете зверь...
- Это как сказать, - оборвал его Евгений Федорович, - эти звери действительно опасны. Волки из тьмы, так мы их называем. Сила у них нечеловечья и даже не звериная. Нападают на селения и горе путнику, которого ночь застала в дороге. Своих они трогают редко, разве что сильно оголодают, но путники не могут безнаказанно пройти через нашу деревню. Волки сливаются с ночью и видны лишь их глаза, горящие зеленым светом. Они словно появляются из тьмы и растворяются в ней бесследно. С ними невозможно бороться, потому что их попросту нельзя увидеть. Однажды мы зажгли лампы и вышли навстречу волкам. Но их не было. Только что раздавался вой, леденящий душу, мы слышали как тяжело они ступают, даже чувствовали их дыхание. Но при свете волки исчезли.
- Как интересно! - воскликнула Варвара Евдокимовна. - Путешествие мне начинает нравиться.
- А мне нет, - вдруг пискнул Коля, - я домой хочу.
- Как вы вообще здесь оказались? - Евгений Федорович пытливо взглянул на гостей.
- Лично я получила приглашение, - сказала Варвара Евдокимовна.
- И я, - добавил Коля, - просто Нина меня одного отпускать не захотела. - Спасибо тебе, - мальчик пожал руку женщины.
- И меня позвали, такой мужичок рыжий, - встрял бомж Сергей Петрович.
- А я по электронной почте получила свое первое задание, - Женя чуть не расплакалась. - Еще подумала: как просто, встретить несколько человек и все.
- Хотел бы я знать, кому это было нужно, - задумчиво проговорил Евгений Федорович. - К нам так просто не попадешь.
- К нам, это куда? - спросила тихая Нина.
- В сказку, - просто ответил доктор, - разве вы еще не поняли?
Все рассмеялись.
- Это квест! - радостно воскликнул Коля, - я теперь понял. Там тоже нужно решить головоломки, задачки. В общем это интересно. Мы у Вадика на дне рождения играли, но там было не так весело.
- Вы, наверное, слышали, про случаи, когда люди пропадают бесследно, - продолжал Евгений Федорович. - Идут по улице или стоят в очереди в магазине, сидят дома у настольной лампы и читают. Они могут пропасть на глазах у других или из запертой квартиры. Так случилось и со мной. Однажды я вышел из больницы. У меня был тяжелый день, и я просто брел по улице. Решил не садиться в трамвай и пару остановок пройти пешком. Стояла осень. До сих пор помню ее запах, деревья были золотыми, девчонки-школьницы бежали с портфелями. Город жил в своей суете, на душе у меня было хорошо, я знал, что дома меня ждет любимая женщина. Если бы человек имел возможность навсегда задержаться в каком-то моменте своей жизни, я выбрал бы этот. Иногда, когда ночью не спится, я опять иду по той улице, мимо старого кладбища за высокой оградой и каждый раз думаю, если бы я не пошел пешком, а поехал, что-то изменилось бы?
- Что же с вами случилось? - нетерпеливо спросила Женя.
- Да собственно я и сам не понял, это потом мне объяснили: передо мной открылась дверь. Ну, словно заволокло все густым туманом, и вдруг он рассеялся таким четырехугольником, вроде двери, и я машинально шагнул.
Евгений Федорович обвел взглядом сидевших за столом. Сергей Петрович замер с чашкой чая в руке, казалось, поднимающийся над ней пар застыл, Коля с Ниной прижались друг к другу и уставились на доктора круглыми глазами, Варвара Евдокимовна перестала жевать крендель, Женя побледнела.
- Дверь, - прошептала она и повернулась к Варваре Евдокимовне. - Ведь это были вы тогда?
- Когда тогда? - от возмущения пенсионерка чуть не подавилась, ее глаза под синими веками засверкали.
- Когда открылась дверь, вы сами говорили, я ее не видела, но ведь это были вы, разве не так?
- Не поймешь тебя, - отмахнулась Варвара Евдокимовна, - завела, негодница не пойми куда и меня в чем-то обвинить хочет. Мошенница!
- Вы не смогли вернуться? - участливо проговорил Сергей Петрович.
- Сначала не мог, а потом нашел свою дверь и часто возвращался. Покупал нужные лекарства в аптеке, медицинские инструменты, перевязочный материал, иногда приходится делать операции, Марфа ассистирует.
- А та женщина, что случилось с ней? - спросила тихая Нина.
- С ней все в порядке, думаю, она счастлива. Во всяком случае она улыбается, когда идет по улице. Однажды, много лет спустя я пришел к ее дому, стоял у подъезда, думал, зайти или нет. Но меня слишком долго не было, в квартире жил другой мужчина, росли дети от другого мужчины, и она уже стала другой.
Евгений Федорович вздохнул. Женя заметила, как он пристально всматривается в лица своих гостей, будто о чем-то размышляет.
- Даже смешно! - Варвара Евдокимовна словно очнулась, - Читали мы эти сказки, уж будьте уверены! Там щи лаптем хлебают и при лучине сидят. А у вас, уважаемый, лампочка под потолком!
- Я постарался устроить свой быт как можно комфортнее.
- Электростанцию на ручье построил?
- У меня есть генератор. - Евгений Федорович усмехнулся.
- И все-таки, почему вы не ушли из сказки, когда представилась возможность? - недоумевал Сергей Петрович, он отставил чашку и почему-то задавал вопрос одинокому витому кренделю на блюде.
Варвара Евдокимовна быстро ухватила его и принялась жевать.
- А не захотел. Да и забавно показалось поначалу. Ко мне ехали лечиться изо всех деревень, даже на ковре-самолете прилетали. Я нужен здесь. Ведь лечить нужно везде. И как-то привык постепенно. Зимой мороз по окнам стучит, в лесу можно запросто лешего встретить. Но в общем-то жизнь здесь обычная и даже немного скучная. Чудеса случаются редко, а в последнее время в нашем королевстве творятся неладные дела. Собственно, пора спать.
- Марфа, - крикнул Евгений Федорович, - отведи наших гостей в горницу.
- Уже перины разложила, подушки взбила, - напевно проговорила дородная женщина, заглядывая в комнату. - Идемте, гости дорогие, почивать.
Все поднялись из-за стола. Коля уже почти спал, и Нина тащила его, ухватив под мышки. Сергей Петрович хотел было помочь, но женщина отрицательно мотнула головой. На пороге Женя обернулась. Кто-то задел абажур и теперь по комнате метались тени. Книжные шкафы скрывались в тени и снова оказывались на свету. Самовар тускло блестел, в беспорядке стояли на столе чайные чашки, одна опрокинулась, и темная лужица вылившегося чая осталась на скатерти. Евгений Федорович сидел неподвижно и смотрел перед собой. Взгляд его был жестоким.
В соседней комнате были расставлены несколько деревянных, грубо оструганных кроватей. Помещение освещалось несколькими свечами, горевшими в подсвечнике.
- Ну, ополоснитесь и баиньки, - сказала Марфа, - особо не плескайтесь, воду не разливайте, ночью не ходите. Привыкли у себя небось свет-то жечь, у нас такого нету, лампочка только у доктора в кабинете.
В углу стоял деревянный рукомойник, как у бабушки в деревне. Женя чувствовала себя неуютно. Мало того, что всей разношерстной компании предстоит ночевать в одной комнате, так еще возникало много вопросов. Сменного белья у нее не было, нужно было простирнуть трусики, спать тоже в чем-то нужно было укладываться, не голяком же. Опять же косметику с глаз смыть, без специальных средств не так-то это легко. Хотелось в ванну с морской солью, намылить голову хорошим шампунем, а потом съесть мамин ужин... Женя почувствовала комок в горле.
Нина раздела и уложила Колю, села на край его кровати, Сергей Петрович скинул пузырящиеся брюки, старую рубашку и остался в застиранной майке и смешных широких трусах по колено.
- Я сегодня как барин, - довольно воскликнул он, - на перине! - и прыгнул в кровать, отчего взбитая пышная перина осела под ним.
- Нате рубахи, - в комнату опять вошла Марфа и сложила стопочкой полотняные рубашки, - они хоть и ветхие, но чистенькие, одевайтесь для сна.
- Мне не надо, - сказал Сергей Петрович и закинул руки за голову, обнажив заросшие подмышки.
Пенсионерка сплюнула прямо на выскобленный до желтизны дощатый пол.
- Холера тебя возьми! Был бы порядочный, в сенях лег бы. Паразит, еще лохмы свои показывает, руки опусти!
Но Сергей Петрович только подтянул повыше одеяло.
- Кому нужно в сени, тот пусть и идет, - ответил он довольно, - я мож сто лет в таких условиях не ночевал, то сеновал, то сарай, - он закрыл глаза, блаженно улыбаясь.
Опять послышался вой.
Марфа вздрогнула, на ее лице появилось напряженное выражение.
- А где у вас тут ванная комната? - вдруг поинтересовалась пенсионерка.
- Чево? - переспросила Маофа.
- Комната, ванная, - четко и громко повторила Варвара Евдокимовна и тише добавила, - вот ведь деревенщина.
- Умывальник вон... - непонимающе ответила Марфа, и заученно добавила, - не плескайтесь, воду зря не лейте.
- В туалет мне надо! - гаркнула Варвара Евдокимовна. - Тут видать одни роботы собрались, у них естественные потребности отсутствуют, а мне вот...
- Да, - тихо ответила Марфа, - идемте, это на улице. Ничего не поделаешь, вам придется выйти.