Аннотация: В чудеса мы веры полны... Не бывает их. Никогда.
Ничего не хочется. Валяюсь на диване, время от времени косясь на мелькающие по экрану телевизора картинки, вполуха слушаю несущийся из динамиков бред про какую-то озабоченную зеленую ведьму. За стеной кто-то ругается, слышно звон бьющейся посуды. Опять веерка со своим кавалером собачится. Вот интересно, а какой это по счету сервиз? Впрочем, она их не считает - все равно Володька потом придет мириться и притащит еще один - в шелестящей подарочной упаковке. Милые браняться...
- Вали отсюда!!. - вот и я говорю.
За другой стеной было тихо. Курлыкают небось, голубчики. Еще одна парочка - Стасик и Галочка. В столовой пьют чай Васька и Маринка. А может и не чай. Не припомню - мы все уже вылакали?
Встаю, иду на балкон.
Не умею напиваться. Так, легкое опьянение, выветривающееся уже через пятнадцать минут - да сколько угодно. А вот чтоб до бессознанки, чтоб на утро со стыдом слушать, что вот этот вот пропаленный чайник - твоих рук дело, а так же кошка, жалобно мяукающая где-нибудь внутри недостроенного колодца - тоже, потому что тебе захотелось ее постирать... Такого не бывало.
Хотя иногда просто до ужаса хочется.
Беру забытый кем-то стакан с вишневым соком. На балконе холодно, и сок почти ледяной, еще чуть-чуть, и можно было бы наслаждаться напитком с хрустящей ледяной корочкой. Здесь же, рядом, почти пустая бутылка с пивом. Думаю недолго, разбавляю сок пивом и пью.
Вкуса почти не чувствую - слишком холодный. Начинают ныть зубы.
Отпиваю еще немного и ставлю сок на место. Если стакан не лопнет, то к утру у нас будет почти фруктовый лед, потому что занести его, конечно, забудут, да и не до того будет - через минут сорок, когда все насидятся по разным комнатам и выползут в зал, Володьку и Стасика направят в магазин - докупать. Ваську припашут установить в конце концов этот долбаный проигрыватель, потому что Верка, хозяйка, в компах не шарит абсолютно. Он заодно установит ей еще что-нибудь левое, что она однажды обнаружит и попытается удалить. При этом случайно снесет что-нибудь важное и снова будет ныть, что у нее ничего не работает... Стандартная схема, в общем.
А девчонки соберутся возле телевизора, переключенного на нечто успокаивающе-бормочущее "чтобы не мешал", и будут перемывать чьи-нибудь бренные кости.
Все привычно.
Не так чтобы мы уж очень часто так собирались, чтобы можно было затвердить сюжет на зубок - просто примерно представляю, как все это будет. Но это будет минут через сорок. А пока чем бы заняться, чтобы это не пошло по заранее известному сценарию?
Идти прерывать чье-нибудь tet-a-tete неинтересно. Они будут, конечно, недовольны, но виду не подадут. И будут вежливо натягивать улыбку и мысленно спрашивать "ну когда уже свалишь, а?". Скучно.
Беру телефон, набираю номер. Гудки. Жду, когда ответят. Все равно скоро симку сменю - так почему бы не...
- Да? - наверное, повезло. Это парень, кажется - старше. Вот только значение это имеет только для линии разговора.
- Привет, - печальным голосом.
- Привет, - чуть удивленно, - а кто это?
- Я, - и, пока не уточнил, кто это - продолжить: - Ты знаешь, я давно хотела тебе сказать... - здесь пауза, недлинная, чтобы не успел вставить свою реплику, но прочувствовал всю душераздирающую глубину момента.
- Давно хотела, но ведь ты сам знаешь, как порой непросто на такое решиться. Я прошу у тебя прощения.
Окна, окна напротив... За каждым - свою жизнь. Может быть, за одним из них кто-то ждет от кого-то тех слов, что звучат сейчас для совершенно незнакомого мне человека. А может, наоборот - кто-то очень хочет их сказать, но не решается. Да я бы и сама не решилась, но сейчас я - играю. А в игре можно сказать самое сокровенное. Ведь никто не воспримет это всерьез.
- Посмотри в окно, - прошу этого совершенно незнакомого парня. И знаю, что сейчас он подчинится - такому голосу нельзя не подчиниться. - Видишь, там снег. Все начинается с белого листа...
Умолкаю, обдумывая, что бы еще такого сказать. И я уверена сейчас - он не перебьет меня, не спросит, кто это.
- До весны, - неожиданно говорит он, включаясь в мою игру. Улыбаюсь - первоначальный план летит к чертям, и пусть. Так даже интереснее.
- Весной вылезет грязь, все, что кидали на землю предыдущее лето, осень, зиму. Все это вылезет, и будет грязно, неопрятно, противно - как всегда выглядят раны. Но потом их затянет травой...
- Прилетят птицы, и начнется новая история - радостная, солнечная, - он подхватывает, и даже странно, как звучат его слова - в них нет фальши, нет издевки, нет пафоса. Они искренни - намного искреннее моих собственных слов.
- Но я не люблю лето, - продолжает он, - может быть, глупо. Но мне нравится зима - с ее снегом, ветрами, метелями, ясными морозными днями, пасмурным низким небом...
- ...Долгими темными ночами, когда за окном воет ветер, волшебными вечерами - когда на улицу никто не торопится, и город словно вымирает.
Это глупо, смешно - но те слова, что обычно хорошо выглядят лишь на бумаге, но не в речи, - они захватили, закружили и утащили меня с собой. Стали пропадать куда-то окна напротив - мерцающие голубым, желтые, с открытыми или наглухо задернутыми шторами, с замершим у окна темным силуэтом.
Ничего этого не было. Остались лишь я, его голос и снежная вьюга.
- Пришла зима, - как что-то свершившееся, окончательное. Да, действительно так - и снег больше не будет таять. Никогда...
- Все, как всегда...
- И всегда - немного по-новому.
- И всегда - немного иначе.
- А по-другому было бы слишком скучно и тесно.
- А по-другому и быть не может. Осень сменит зима, а зиму - весна. Ведь вечная зима - это тоже скучно.
И я узнаю эту строчку. Я не слышала саму песню, но ее текст мне встречался... Кажется, "Прозрачные витражи"? Только там было про лето. Как же там...
- А больше и не надо - иначе умрешь от холода... - и мы смеемся, прекрасно понимая друг друга. А большего и не надо.
- Время романтиков ушло, - я уже не играю. Давно не играю.
- Время ушло, а романтики остались, - улыбается он, - "Тьма никогда не отступит, пока есть сомнения в наших сердцах", - поет, и слух у него явно хороший.
Теперь улыбаюсь я. И подпеваю.
- Мы блуждаем впотьмах.
- Я во льдах...
- А я окутана огнем.
- Жизнь плетет причудливую нить.
Но пока мы не уснули вечным сном,
Нас ничто не сможет разлучить.
- Не сможет разлучит...
- Не сможет разлучить...
Никогда не пела дуэтом по телефону. Впрочем, все когда-нибудь случается впервые.
- Да, романтики остались. Кто-то читает книги - или сочиняет. Кто-то слушает музыку. Кто-то учится махать мечом - непонятно, зачем.
- Действительно, до сих пор удивляюсь, зачем мне это нужно было? - полушутливо-полузадумчиво.
- Прекрасную даму защищать, - в тон подхватываю я.
- Нельзя, - вздыхает, - кулаком проще, а меч - это холодное оружие, - и я слышу в его голосе мне самой знакомое сожаление.
- Настоящий? - восхищаюсь я.
- Конечно.
- И где ты им махать учился?
- Да вот, халтурка тут как-то подвернулась... - загадочно объявляет он, явно не собираясь давать объяснения. Интригует. Ловлюсь.
- Интересно, что это за халтурка, где учат мечом махать?
- Да вот, надо было пару оборотней прищучить...
- В погонах? - простодушно интересуюсь я.
- Да нет, - он смеется, - обычных. А я, как назло, ничего не умею. Пришлось срочно проходить основы.
Звучит правдиво, но верится в это с трудом. Ну откуда оборотни?
Опасливо уточняю:
- А они тебя не покусали?
- Только поцарапали на память, - мы рассмеялись. Было в этом что-то невозможное, - вот так стоять на балконе в легкой одежде, запросто болтать с незнакомым человеком про оборотней, даже не чувствовать холод...
- Ты увидишь меня во сне. Я приду из других миров... - начал читать он, и события окончательно вывалились за рамки.
Шел снег. Я перегнулась через перила балкона, протянула руку - поймать огромные пушистые снежинки.
А события вывалились их рамок и упорхнули куда-то вверх, в небо, где в просветах между тучами холодно мерцали звезды. Интересно, а если попробовать прочитать в них его имя - получится?
Он читал мои стихи. Я написала их на прошлой неделе, уже засыпая - и заснула прямо на черновике. Утром, наскоро заправляя кровать, куда-то их запихнула, и с тех пор не видела. Но текст помнила.
- Кто ты?
- А тебе не кажется, что это мой вопрос? Ты ведь так и не предствилась.
- Я... - начала, и вдруг меня кто-то коснулся. От неожиданности я выронила телефон.
Какое-то время мы с Галкой молча смотрели вниз. Пятый этаж.
Я развернулась и, не слушая оправдывающуюся Галку, выскочила в комнату, в коридор, судорожно натянула первые попавшиеся кроссовки. Подъезд - лихорадочно жму кнопку вызова лифта. Дали секунды - лифт работает, но тащится медленнее черепахи. Срываюсь с места, лестница - пролет - лестница... Четвертый, быстрее, третий, быстрее же! Первый - скозь шумящую в ушах кровь слышу - на пятом открылись двери лифта и дверь квартиры.
Быстрее!
Обежать дом, за угол - где-то здесь...
От телефона мало что осталось. Часть корпуса, в полутора метрах - аккумулятор. Sim-карты не было.
Я общарила все пространство. Пото еще раз. третий, четвертый - с подоспевшими Галкой, Володькой, Васькой и Маринкой. Остальные наблюдали с балкона, потом присоединились. Вместе мы просеяли снег еще раз. Нашли недостающие части корпуса.
Sim-карты не было.
Вернулись в квартиру. Девчонки меня утешали, мол, хорошо, что сама не вывалилась. А карту можно восстановить, и вообще я же ее менять собиралась.
Парней оправили в магазин, меня старательно отвлекали. Потом отвлеклись сами. А я тихо отделилась от группы и вышла на балкон.
Окна, окна. Мерцающий телевизор, все тот же темный силуэт, закрытые окна, настежь открытые. За какими из них обычная жизнь и за какими - сказка? И есть ли вообще такие окна? Сказка, становясь реальностью, перестает быть сказкой.
Только мы все равно надеемся на чудо, ждем его зачем-то, по-детски в него верим. Зачем? Их нет, чудес не бывает...