При своих черных как сибирский антрацит волосах, миндальной негой манящих глазах, купидоновым луком изогнутых губках и фамилии Ки, она носила имя Таня и паспорт, с записью в графе "национальность" РУССКАЯ. С ней заговаривали на своем казахи и узбеки, не видавшие среди соплеменников подобной красоты. Они думали что сбылись их древние предсказания и ожили легенды, но она отвечала им по-русски и темное азиатское прошлое становилось еще темнее. К ней цеплялись, предлагая разный хлам, маленькие вьетнамцы, желтокожие китайцы готовы были бесплатно угостить "пекинской уткой" из соседнего колхоза, японские туристы усиленно улыбаясь щелкали фотокамерами. Каждый надеялся, что она принадлежит к его роду племени, но в графе "национальность" было написано РУССКАЯ, поэтому Таня Ки - это наша, русская национальная, чуть скуластая, чуть раскосая, длинноногая гордость. А нам до этого и дела нет. Не мелькает лицо Ки на обложках журналов, не работает Ки вешалкой на подиумах. Где Танины компакт-диски, где афиши с её именем? Нет их! Нет, потому что при создании проекта "жизнь, судьба Тани Ки" случился, кажется, природный катаклизм, навалился торнадо категории F 5, сорвал со щитов афиши, заглушил ревом Танин голос и покалечил всех кто тянул руку и выкрикивал цифры. Аукционисту тоже досталось - собственным молоточком по уху! Трижды! "Продано" - слабо крикнул он в пустой зал и потерял сознание.
Так всё и было. И Тане Ки не везло. Она, хуже того, другие словно видели это клеймо "Продано". Кому? Для чего? Кто будет интересоваться, "продано" значит "продано", уберите руки, это не Ваше! И потому предложения Тане делали сплошь несерьезные, с пошлым и грязным подтекстом, а иногда и без подтекста. Таня чувствовала себя потерянной, случайно заброшенной коварным воздушным потоком в этот маленький городок не способный удовлетворить и возвеличить. Улицы городка, вначале стонавшие от вожделения, стелившиеся роскошными коврами и драгоценным мрамором под её ножки, поняли вскоре что большее чем взгляд под юбочку им не светит, обозлились и покрылись ухабами. Дома открывавшие от удивления окна и двери источали дурной запах, жители, как дикие животные жили рядом с ней повинуясь низменным инстинктам. О! Это была мука! О! Лучше бы она была уродиной! Или слепой! Пусть бы торнадо высшей категории забросил её в город где нет зеркал! Лучше бы не знать, не видеть своей нездешней, почти внепланетной красоты! Но эти мольбы говорились, видимо, сгоряча, так как каждое утро Таня встав с постели тихонько шла, плыла в корридор, что бы там, в зеркале увидеть нечто поразительное. А если дома никого не было, она сбрасывала ночную сорочку и представала пред зеркалом нагая. У всех часиков в мире перехватывало дыхание. Сердце вселенной настигал приступ стенокардии. Вечно всех поучающие делали паузу. Стреляющее оружие давало осечку, обреченным сохранялась жизнь, лежащие в постелях сливались в экстазе. Таня видела свою сияющую неоновую, бриллиантовую жизнь-судьбу, один краткий миг. Она показывалась из-за белого плечика и подмигивала тысячами огней.
Но что потом? Потом ни-че-го! Вода, щетка, зубы, шкаф, работа в парикмахерской, три неотличимых друг от друга сорта сыра в магазине, можно рискнуть на танцы, а лучше уставиться в телевизор.
В каждом жесте, в каждой клетке, молекуле, атоме - неосуществившиеся планы. Украденная, в зачатке разрушенная жизнь. Проект закрыт. Чертежи и прочие материалы уничтожены.
Таня в пустыне видит мираж, она понимает что это мираж и находит лучшее решение - Таня начинает мечтать. О публичной демонстрации своих восхитительных достоинств, о славе тяжелой и сладкой, как гигантская шоколадка, о блеске в чужих глазах, о том, что не она возиться с чужими волосами, а наоборот, о виденных по ТВ странах, вечеринках VIP, тонких и одновременно под завязку набитых кредитках, гардеробной комнате двадцать на тридцать, безумно дорогом животном на дрожащих ножках и конечно спутнике жизни, потрясающем, интеллектуальном, веселом. Она мечтает идя по ухабам, она мечтает сидя в туалете, она мечтает стоя в автобусе и мечты детализируются, обрастают подробностями, даже видно иногда какого цвета у живущей в грезах Тани бикини, и как красиво блестит на щиколотке золотой браслет с опалом. И многое другое уже различимо, кажется стоит лишь протянуть свою безупречную руку с пальчиками по миллиону долларов каждый и ты уже ТАМ, но ТУТ, то каблук сломается, то толкнет мощным крупом пожилая дама с усами, то раздастся "освободите, толчок!", тонкая ткань фантазии расплетается на отдельные нити и те улетают. Остается Таня одна, в одежде, но голая, в городе, но не в том, в светлом, теплом, но вонючем месте. А ведь она так хороша, добра. И талантлива! В школе до сих пор висят её картина "Дождь в парке", и гипсовое панно "Попугай Ара", а на папином катушечном магнитофоне можно послушать, как она в семилетнем возрасте исполняет арию Тоски. Стихи она писала - в местной газете их печатали, разносторонний талант свой демонстрировала - им восхищались. "Мисс улыбка", "Мисс очарование", четырежды "Мисс совершенство" профессионального училища номер 17. Грамоты лежали в обувной коробке вместе с идеальными аттестатами зрелости и медалью. Там же лежало письмо от Николая, то самое его ответное, её безответное, последнее, прощальное, то самое которое он писал сильно надавливая на ручку, уже третью, первую, вторую он сломал на словах "Ну" и "Татьяна" соответственно, писал что остается на севере и сердце свое и любовь он бросит в Ледовитый океан, пусть замерзнут к чертям.
Таня, Танечка. Вчера лежа в ванной она изучала систему трещинок в штукатурке, закрыла глаза и ощутила течение. Невидимые реки срывали с людей одежду, волосы, кожу и плоть, ломали и рассеивали кости, она вздрогнула и открыв глаза оказалась в другом месте, перед ней лежала карта невидимых рек, каждая из них называлась "Река Времени", Таня испугалась,но вдруг заметила, что нарисованные картографические реки не что иное как трещинки в штукатурке и лежит она в своей ванной, а вода уже остыла. И все же Таня задумалась. Дни текли, время в самом деле шло и уходило, останавливаясь только когда падала на пол сорочка, но нельзя же постоянно без сорочки, то есть нельзя же обнаженной все время жить.
Таня стала нервной, но кроме неё этого никто не замечал, потому что все смотрели только на её груди и ноги, потому что никто не слушал, то что она говорит, а думал в это время о другом, потому что потому!
"Как Вы себя чувствуете"? - услышала она уверенный, низкий с намеком на ласковое рычание голос. Таня перестала двигать ножницами, посмотрела в зеркало. Там отражалась великолепная, несмотря на убогую униформу, Таня Ки, а чуть ниже мужчина - светлый легкий костюм, загар, чудовищная кривая стрижка на всю правую половину головы. "До Вас я походил на совершенство" - продолжил мужчина и Таня догадалась, кто автор жуткой стрижки. Птицами, маленькими пернатыми комками забились в голове извинения, но уже сияла на лице улыбка и мужчина улыбался в ответ, так прошло пять минут, десять. За столь короткий срок, он понял, что встретил нечто, она поняла, что видит себя в мужском обличии. "Давайте наголо" - предложил мужской вариант Тани и она взяла машинку. Через три минуты мужчина вновь стал совершенством. Он достал портмоне, узнал, что они не принимают карточки, удивился невероятно низкой цене стрижки и предложил Тане встретиться. Сегодня. Вечером. В лучшем кафе города.
Откровенно говоря, в этом кафе ничто не соответствовало уровню посетившей его пары, однако они пришли и кафе чудесным образом стало преображаться. Официантки будто прошли ускоренное обучение в институте благородных девиц, одновременно с хорошими манерами они приобрели полную достоинства осанку и утратили лишние килограммы, шеф-повар вдруг вспомнил что в школе имел пять по французскому и перечитав накануне раритетную поваренную книгу времен Людовика четырнадцатого творил французские блюда в подлиннике. Желтоватые разводы на потолке оказались авангардными фресками, в туалет пришла гуманитарная сверкающая помощь от поставщиков Шведского королевского двора, появился рояль, кто-то виртуозный играл коммерческий джаз. Он заказал себе фирменое блюдо, пресноводных устицы из местного водохранилища, раковые хвостики, белое вино, Тане без объяснения причин принесли коктейль "Шанхай", суши, саке. Разговор крутился вокруг да около, легко касался волос, глаз, губ, ниже не опускался, во фразах мелькали малопонятные, эффектные выражения, слова "красота", "восторг", "великолепно" , а также их синонимы подавляли количеством. На седьмой с половиной устрице он пошел в атаку - "Что такой девушке как Вы делать в... здесь?" Тане Ки показалось, что она попала в кино. Вот так просто, как мечтала в детстве, встала посреди сеанса подошла к сцене, раз ступень, два и три, последний шаг и она в картине. Сюжетец был именно сюжетцем, то есть банальным, тривиальным, заезженным, избитым, но Таня знала, это лишь внешняя оболочка, на самом деле за видимой простотой кроется нечто большее. В каждом сантиметре пленки таилось громадное чувство, при каждом звуке пело сладко сердце. Таня снова видела свою казалось бы безнадежно потерянную жизнь, но что поразительно, при этом, Таня была одета! Она три раза проверила и была убеждена, что одежда на ней, не меньше удивляло и то, что Таня наблюдала жизнь уже почти час, и та никуда не исчезала. А мужчина тем временем говорил, что чувствует в ней великий потенциал, видит способность зажигать человеческие сердца. "Ты" - именно так, уже "Ты"! "Ты - воплощенная красота, то что называют красотой, то с чего началась красота! И ты способна ею делится, дарить её! Поверь, я в этом бизнесе столько повидал. Эти искуственные куклы из последних сил выжимающие из себя фальшивые чувства, они сгорят и пепла не останется как только ты появишься среди них. Таких как ты крайне мало было за всю историю кино, да что кино, в человеческой истории таких персон, по пальцам сосчитать можно"! До финальных титров начертанных калиграфическим подчерком под словом "Счет", они добрались придя к полному согласию. Таня Ки едет в столицу, Таня Ки вернет себе всё несправедливо отнятое, еще до рождения - славу, богатство, положение, достойную любовь.
Таня Ки собирает чемоданы и едет на съёмки. Кстати, слово это "Съёмки" мужчина узнав, Танину фамилию, стал произносить в два слова "Съём", "Ки". При этом он лукаво улыбался и демонстрировал симпатичные мужественные морщинки.
Столичный гул, шум спешащих людей, бешеный ритм большого города споткнулся и замер когда на перон легко ступила Таня Ки. Всё посмотрели собеседникам в глаза, у кого-то с губ слетела правда, карманник протянул кошелек своей жертве - "У Вас выпал". Город сглотнул голодную слюну, он почувствовал что приближается необыкновенное время.
Галантный кавалер Тани помог ей с комфортом устроиться на своей широкой постели и всю ночь неутомимо под разными углами и с разной скоростью доказывал ей свою любовь. Доказательства были рассмотрены и приняты. Таня зажила шикарно - рестораны, клубы, новые лица, восхищение в глазах. Её ум и чистота меняли людей за одну секунду, люди начинали улыбаться, люди начинали верить в доброе и хорошее, люди чувствовали неразбавленную любовь. Через какое-то время Таня поняла, что ей не так уж необходимо петь, и сниматься в кино, что жизнь и так хороша, что миссия её Тани Ки и без того успешна, она высказала эти мысли своему мужчине, а тот сказал "Представь, если тебя увидят миллионы, миллиарды людей, это не просто успех, это... это сделает мир другим"!
Через пару недель, Таня шла по широкому тротуару к широкой двери в широкий мир моды и тут у неё зазвонил телефон. "Хорошая новость, всё готово, съём... Ки завтра"! Канализационный люк в двух метрах справа, сбросил позолоченную крышку и выпустил на свет сияющее божество, оно надело на ножки Тани сандалии с крылышками и Таня взлетела к небесам. К вечеру она спустилась на крышу своего дома, сбросила сандали и легла на кровлю. Внизу шептал город, что-то милое, спокойное. Таня слушала и внимала. Утром мужчина почему-то спросил "Ты побрила ноги"? Таня немного удивившись ответила - "У меня не растут волосы на ногах". Он смутился, ласково сказал "Я пошутил. Едем".
Машина подъехала к современно-безликому зданию, увидев Таню здание тут же попыталось измениться к лучшему, но за неимением средств, лишь слегка покраснело от стыда. Внутри здания был гараж, в гараже микроавтобус в автобусе сидели три девушки и два мрачного вида мужчины, они даже не смотрели на Таню, они двигали синхронно челюстями. Таня обернулась и увидела на лице своего мужчины виноватую, заискивающую улыбку, справа от улыбки руку, в руке черную неприятного вида штуку, палец чуть согнулся и её мужчина пропустив через голову металлический небольшой, но быстрый и твердый предмет умер. Грубые руки схватили Таню сзади за талию и втащили в автобус, хлопнула дверца, загудел мотор, тронулись. "А ну-ка я тебя сейчас первый поробую" - заржал кто-то за спиной. Таня обернулась, увидела бледные лица девушек и волосатые крепкие руки неторопливо растегивающие болты на кожаных брюках, она подняла глаза и встретилась взглядом с приближающимся парнем, тот мотнул голвой, бросил свои болты, уперся руками в потолок и тоненько заголосил "Ма-а-амочка"! Передний пассажир обернулся, увидел Таню и начал вдруг читать с украинским акцентом сонеты Шекспира, следующим был водитель, он отпустил руль погрузился с головой в Танины глаза, затем нажав педаль газа отключился. Микроавтобус резко вильнул и неоперившимся бройлером улетел в кювет. Бились стекла, рвался металл, как в миксере крутились тела, косметика, пистолеты, презервативы и пачки денег. Машина остановилась. Пузо к верху, колеса болтаются.Таня вышла без единой царапины, отошла метров на десять и услыша взрыв. У горящей машины сидели и плакали три полуголые девушки, мужчин видно не было.
Без единой мысли в голове, глубоко под водой плыла Таня, звуки сюда не проникали, только упорно стучалось о барабанные перепонки сердце, да болтали где-то неподалеку киты. Света было мало, вода была теплой. Таня плыла, плыла, а потом решила вынырнуть.
Она обнаружила себя на дороге, чуть в стороне от оживленной автотрассы. Она стола в длинной веренице развратно одетых девиц, она резко выделялась на их блестящем прошедшем предпродажную подготовку фоне. Девицы садились в подъезжавшие машины, исчезали и вновь появлялись, а Таня всё стояла и стояла никем не востребованная. Вокруг неё выросли красивые цветы. Хотя некоторые утверждают, что это были погребальные венки. Как бы то ни было, после восьмой случившийся рядом с Таней аварии, трех инсультов и шести самоубийств, Таню Ки огородили тремя высокими бетонными блоками и на внешней стороне каждого жирно несмывающейся краской вывели "СЪЁМ КИ ! Опасно для жизни"!