|
1.
Пустая долина, покрытая ядовито-жёлтым песком, встречала нас негостеприимно. Равно и как и весь сектор Хуанг. Пар шёл изо рта, холодно - почти минусовая температура. Сухой ветер с песком, от которого спасали только защитные экраны. Потускневшее солнце далеко на севере. И опасность, незримая угроза, готовая обрушиться в любой момент.
Я огляделся по сторонам. Несокрушимая армада, элитное войско Четвёртой Лопасти Веера превратилось в горстку безумцев, многие из которых уже давно потеряли надежду на возвращение домой. Слишком мало осталось. Слишком много полегло за четыре месяца пути по лабиринту чужих земель, давно считавшихся проклятыми.
Впрочем, так и должно было быть. Мысленно, про себя, я радовался - нет, разумеется, не смерти солдат, и не опасности быть убитым при очередной атаке, а тому, что миссия, на которую я потратил девять лет жизни, уже почти выполнена.
Индикатор на панели, обозначающий вызов генерала, вспыхнул жёлтым цветом, я отвлёкся от мыслей и направил скакуна вперёд, маневрируя между бойцами.
Младший Брат - Цзи Луань - передвигался в центре колонны в большом фургоне, украшенном золотыми драконами. Когда-то это была прогулочная паровая повозка, на которой правитель любил ездить по столице. После технологического прорыва её укрепили и поставили на гравиплатформу - генерал настолько привык к ней, что не пожелал ехать ни в чём другом, кроме неё.
Полупрозрачная плёнка защитного поля разошлась, и я поднырнул под навес, уровняв скорость движения механического коня со скоростью платформы.
Две молодые наложницы в глубине шатра, грязные и исхудавшие, приветствовали меня привычной кроткой улыбкой. Я заметил свежие шрамы на их руках. Если бы я ещё помнил, что такое жалость, то непременно сказал, что они её заслуживают, как никто другой. Может, и попытался бы что-то сделать, но убедить генерала оставить плотские утехи хотя бы в военном походе явилось бы непосильной задачей даже для меня. В этой стране уже давно стало бесполезным бороться с такими людскими пороками. Мне приходилось закрывать глаза на все те извращения, что видел даже тут, в военном походе.
На коленях Цзи Луаня лежал иллюстрированный томик "Бесед и суждений" Конфуция. Я в очередной раз еле сдержал усмешку. Любовь полководца к древним философским трудам, как и умение читать иероглифы, всегда вызывала у меня сомнение, но открыто заговорить на эту темы я не рисковал. Младший Брат положил книгу и строго взглянул на меня.
- Мы никогда не заходили так далеко на юг. Ты уверен, Чу Тсу, что эта долина приведёт нас к болотному сектору?
- О да! - ответил я, расплываясь в улыбке.
Обычно это действовало, но сейчас лице генерала лежала тень сомнения.
- Атаки... Они ещё повторятся? Когда следующие?
Я пожал плечами.
- Я уже говорил вам, генерал. - Я знаю и могу предсказывать лишь только карту секторов. Не будущее.
Седые брови нахмурились.
- Но ведь раньше, в секторе Цзи, ты чувствовал это заранее?!
- И сейчас чувствую, генерал. Но чем ближе мы к центру мира, к их гнезду, тем более молниеносны их атаки. Тем сложнее мне их предсказать - я могу это сделать только за пару минут до начала. К тому же, это относится только к нашим небесным врагам...
Цзи Луань раздосадованно отвернулся.
- Раньше угроза шла только с неба, - проворчал он. - Теперь ещё и псоглавы...
- Псоглавы были описаны в древних трактатах вашего народа, великий правитель. Я говорил о существовании этих племён.
Генерал кивнул.
- Сейчас ты отвечаешь головой за будущее страны! Помни это!
Фраза прозвучала неожиданно грубо. Я учтиво поклонился, включил защитное поле своего скакуна и вынырнул из-под кровли платформы Второго.
2.
У Младшего Брата осталась десятая часть армии, готовившейся к походу четыре года. Пятьсот лучников, три сотни всадников на механоконях, шесть бронеэлефантов и три истукана-шагуна с лучевыми турелями. Два из бронеэлефантов шли со сломанными щитами и подбитые на одну из ног, что сильно замедляло движение армады. Но Цзи Луань, вечный генерал, владыка четвёртой Лопасти Веера, правитель цивилизации с восемью миллионами подданных, верил мне, старому "картографу".
Верил с любопытством, когда странный белый человек появился перед воротами его дворца. Верил с надеждой в начале вторжения лунванов, когда я предсказывал нападение небесных змеев, и в момент открытия и нового запуска Древних Цехов на крайнем Севере. Верил с опаской, когда впервые за полторы тысячи лет покидал с армадой сектор Цзи, ступая на проклятые земли нижней части Лопасти Веера.
И это было хорошо
А солдаты, в свою очередь, верили ему, вечному правителю империи, надеясь на его победу над небесными демонами.
Солдаты уже не удивлялись моим странностям и незнакомому языку, на котором я, как безумец, иногда говорил сам с собой. В тот день, например, я ехал позади колонны, напевая под нос любимую песню про чёрного кота, и никто не обращал на это внимания.
Вообще, я не люблю музыку и не люблю петь - во всех мирах есть всего пара песен, которыми можно задеть струны в моей душе.
Несмотря на устойчивость, надёжность и защищённость, механокони были несовершенными - в них не было таких естественных для похожих механизмов мелочей, как музыкальный проигрыватель или подогрев сиденья. Впрочем, проигрыватели были мне не нужны по причине моей нелюбви к музыкальному искусству. А цивилизации, которая за девять лет перешагнула из эпохи паровых машин в эпоху антиграва и киберустройств, можно простить многое.
- Привал! - крикнул сотник, и колонна привычным, обученным манёвром стала расходиться в кольцо, окружая гравиплатформу с генералом.
Мне всегда нравилось наблюдать за этим процессом. Иногда даже возникало чувство жалости, что не я, а древние мастера разработали этот манёвр - настолько правильным мне это казалось. Даже сейчас, когда от армии остались крохи, всё выполнялось слаженно и красиво. Бронеэлефанты, массивные шагающие танки с экипажем из семи человек каждый, встали через равное расстояние, развернув свои ощетинившиеся пушками головы наружу. Три уцелевших истукана встали треугольником в центре, накрыв лагерь колпаком из барьерного поля. Платформы с провиантом, лучниками и боеприпасами опустились на "ноги" и образовали прочный настил, кольцами сходившийся к центру. Всадники ровными рядами парковали своих скакунов вдоль настила и спешивались, рядовые торопились к полевой кухне, а сотники направились к гравиплатформе генерала, на построение.
Я решил не идти на совет, и так всё понятно. Припарковал своего механоконя у края лагеря, спрыгнул на ближайшую платформу и зашагал к полевой кухне. Наконец-то можно отдохнуть.
3.
Ночью стало ещё холоднее - минус пять, а то и минус десять градусов. Правильнее было сказать, наверное, "холоднее воды", иначе никто тебя не поймёт, но по прошлым мирам я ещё помнил, чем "цельсии" отличаются от "фаренгейтов". Скоро, возможно, забудется и это.
В тот день псоглавы не нападали. Я не лгал генералу, когда говорил, что не могу предсказывать их нападения: дикари-антропоморфы не были мне столь подвласны, как небесные змеи.
Во второй половине дня мы прошли ещё пятнадцать километров на юго-запад, куда вела нас долина, одна из самых южных в этих краях. Лагерь поставили всего в километре от мирового барьера. Солдаты испуганно смотрели на прозрачную пелену, которая, подобно водопаду, сквозь облака падала на горную гряду и отделяла мир от первозданного хаоса.
Сотники предупредили солдат, чтобы к границе мира они не ходили. Собственно, это было излишним - высовывать нос из-под защитного колпака ночью в одиночку решился бы только самоубийца. Ещё не остыла память о трёх всадниках, погнавшихся неделей ранее за тапиром и растерзанных сотней зубастых карликов - смерть от псоглавов казалась более страшной, чем смерть от небесных змей.
Я накрылся тёплым одеялом под спальным навесом одной из платформ, где обосновались офицеры, и уснул. Собственно, подобные мне никогда не спят - их разум бодрствует, переселяясь из одного тела в другое, но внешне я в такие моменты выгляжу спящим. Мои ночные путешествия после полуночи прервал Младший Брат, тронувший меня за плечо. Я открыл глаза и вернулся в тело - генерал стоял возле меня с телохранителем, двухметровым Сунг Бо.
- Идём. Ты должен мне это показать, - сказал он тихо, боясь разбудить соседей.
- Показать что? - при переключениях не сразу соображаешь, что от тебя хотят.
- Барьер! Я ни разу в жизни не видел границы нашего мира. Ты должен мне его показать.
Я скинул одеяло и поднялся, протирая глаза.
- Но генерал, там нет ничего интересного. К тому же, опасно - псоглавы...
- Не мешкай.
Вместе с телохранителем мы проследовали к одному из бронеэлефантов, под ногами которого были ворота. Стражник молча выключил защитное поле, пропуская нас.
Мы молча пошли по тёмной пустыне, освящая путь синим фонариком.
- Знаешь, что пугает меня в тебе? - сказал Младший брат.
- Что, повелитель?
- Я собирался сказать это давно. Не то, что у тебя светлая кожа и голубые глаза. И не твои способности предсказывать нападение. Меня пугает то, что я не знаю, что делать с тобой потом, когда мы достигнем гнезда этих тварей. Если проиграем, то ты не оправдаешь надежд и по нашему договору будешь казнён. А этого я делать не хочу, ведь ты стал моим другом. Если мы победим, то ты станешь больше не нужен, и даже опасен.
Правитель Четвёртой лопасти выразительно поглядел на меня, думая, что я испугаюсь или хотя бы насторожусь. Глупый, мысленно усмехнулся я. Я продумал всё на ход вперёд. Я просто промолчал.
Тёмная полупрозрачная стена приближалась. Она отличалась от барьеров, что производят наши генераторы - во-первых, толщиной, во-вторых, способностью пропускать воздух и живую материю. Свет от луны, звёзд и нашего фонарика проникал туда лишь частично, подобно тому, как свет домашней лампы освещает ночную улицу. Горизонт отсутствовал, небо было пустым, но каменистая пустыня, разделённая барьером, продолжалась дальше, превращаясь в мглу.
Генерал подошёл вплотную к барьеру и стал вглядываться во мглу. Вдалеке, во многих километрах от барьера виднелись гигантские, тускло светящиеся ленты, похожие на гирлянды. Они были знакомы мне, я ласково называл этих исполинов "гусеничками".
Сейчас существам хаоса, окружавшего наш мир, была совершенно безразлична наша судьба, но Цзи Луань словно впал в транс, зачарованно глядя во мглу. Губы шептали что-то, напоминавшую молитву.
Телохранитель занервничал, и я вовремя схватил генерала за руку.
- Не переступайте эту черту. За ней океан страданий.
Генерал, нахмурившись, обернулся.
- Что ты имеешь в виду?!
По правде сказать, фраза произнеслась сама собой. Человек запросто мог пересечь границу мира, ибо снаружи тоже есть кислород и земное тяготение, но долгое пребывание вредно из-за реликтового излучения, которое гасит граница. К тому же, переход через барьер в телесной оболочке весьма болезнен - другое дело, если выходит лишь сознание. Не объяснишь же это вчерашнему дикарю, для которого что дракон, что паровая машина.
- Каждый, кто пересёк эту черту, становился несчастным и больным, - ответил я.
- Смотрите! - сказал телохранитель, указывая во мглу правее нас. В двух сотнях шагов за барьером виднелись тёмные силуэты с мелкими огоньками красных глаз.
- Псоглавы! - воскликнул я. - Бежим!
Генерал, подобрав полы своего мехового платья, побежал не хуже почтового курьера. Признаться, я не ожидал от него такой прыти.
- Ты говорил, каждый становится несчастным, - сказал он на бегу. - Получается, эти уродцы - несчастны?
- Это относится только к людям, мой господин!
Мы преодолели половину дороги, когда стая карликов вышла из барьера. Они бежали, спускаясь на четвереньки и делая прыжки в пару метров. Телохранитель достал лучемёт и сделал пару выстрелов. Я оглянулся - стая стремительно приближалась, их было не меньше двух десятков, и выстрелы покалечили всего пару из дикарей.
Часовой на вышке истукана заметил нас и трижды выстрелил из верхней турели в стаю, когда дикари были всего в двадцати шагах. Облако пыли долетело до нас, накрыв с головой, запахло жжёным. Мы остановились и посмотрели назад. Вокруг воронки лежали сожжёные тела карликов, истекавшие фиолетовой кровью.
- Идиот! Зачем он тратит заряды! - злобно крикнул генерал, кашляя и протирая глаза. - Я сегодня же заставлю его...
- Но генерал, он же спас вас... - осторожно сказал я.
Цзи Луань задумался.
- А у тебя бы получилось спасти нас?
- Нет, - соврал я. На самом деле, в другой момент я мог бы справиться с ними. Но демонстрировать свои резервные способности сейчас я просто не имел права.
- Кажется, я понял, что ты имел в виду под фразой "не переступай черту", - грустно сказал он через несколько мгновений. - Я слишком жестокий правитель, да? Ты же говорил, что знаешь о трёх других правителях Веера. Ответь мне, провидец? Я уже переступил черту своей жестокости?
Я пожал плечами, изображая неведение.
- Мне не с кем сравнить вас, генерал. Идёмте лучше спать.
4.
На этот раз я не обманул Цзи Луаня. Через два дня мы действительно вышли из сектора Хуанг к болотному сектору, лежащему у самого центра мира.
Атак лунванов больше не случалось, потому что так было запланировано. Я видел, в каком напряжении находятся воины вокруг. Из-за многодневного ожидания все подозревали что-то нехорошее, но пока я не мог ничего с этим сделать.
- Кто правитель этого сектора? Здесь есть жизнь?
- Здесь жили мои предки, светлолицые воины. Они торговали с окраинами вашей страны и с Третьей Лопастью. Наверное, их осталось очень мало, потому что я почти ничего не знаю о своих соплеменниках.
- Но что-то же должен знать. Чему-то же тебя учили твои учителя и родители?
Неужели он до сих пор пытается меня подловить?
- Я сирота, - в сотый раз сказал я свою легенду. - Меня воспитывал степной ветер и дикие звери. Раннего детства своего я не помню.
Цзи Луань нахмурился и отвернулся.
- Ты говорил про какой-то замок, стоящий в этом секторе, и что там может быть подмога.
- Да, древний монастырь. Я прочёл об этом в книгах, что мы нашли в Древних Цехах. Возможно, там есть остатки древнего оружия. Возможно, даже воины, способные нам помочь.
- Они умеют то же самое, что умеешь и ты? - спросил он.
- Возможно.
Генерал повернулся ко мне. В его глазах был огонёк надежды.
- Я не знаю, хорошо это или нет. Но мы должны пройти туда. Вдруг эти воины окажутся очень кстати.
Я кивнул.
- Монастырь, если верить тем древним книгам, стоит на нашем пути. Так что мы всё равно пройдём мимо...
Холодные болота угнетали своей безжизненностью. Запасы стремительно таяли, а крупных зверей здесь не водилось, приходилось довольствоваться лягушками и болотными цаплями. Древние дороги, по которым можно было хоть как-то пройти, оказались столь ненадёжны, что генерал - да и я вместе с ним - опасались за сохранность истуканов и бронеэлефантов. Ближе к обеду один из механических слонов всё же прошёл слишком близко к краю дороги и провалился одной ногой в топкую жижу. Нам потребовалось больше часа, чтобы вытащить его.
Обеденный лагерь в таких условиях развернуть не получалось - подходящей по размерам площадки на узкой дороге не было. Приходилось идти, делая короткие остановки для переклички, проверки скакунов и прочего. На небольшую возвышенность мы вышли ближе к полуночи, уставшие и измождённые. Признаться, я устал не меньше остальных, потому что колоссальную работу проделывал вне своего тела, погружаясь в транс.
Потому что на завтра ожидался сложный день. Очень ответственный день.
5.
Замок, к которому мы вышли, представлял собой очередное строение Первой цивилизации. Обычная небольшая военная база, которую китайские первопоселенцы, заброшенные пару тысяч лет назад в мир Веера, натыкали в каждом удобному углу. Покрытые вековым слоем мха и опутанные вьюнами, её низкие корпуса и бетонные бункеры казались древней могильной плитой ушедшей эпохе.
Через открытые ржавые створки гулял ветер. Базу давно разграбили дикари, которые сами сгинули десяток веков назад. В отличие от цехов на севере, возможности реанимировать её не было. Тем более в столь короткий срок.
- Ты... Ты солгал мне! - рявкнул генерал.
Я изобразил страх на лице и попытался оправдаться.
- Это... не я, это древние книги солгали мне! Они говорили, что здесь живёт древний народ, и монастырь...
Генерал подошёл ко мне вплотную. В его налитых кровью глазах была ненависть. Казалось, он сам не верил в происходящее, в то, что его вера умерла.
- Не считай меня за дурака! Старые книги не могут лгать. Нет никакого монастыря. И не было! И народа никакого твоего здесь не было, а если и был, то много веков назад, когда твои прадеды ещё... Признавайся, кто ты, Чу Тсу? Ты демон? Ты пришёл, чтобы убить меня, заманить в ловушку?
- Если я демон, то меня следует закопать живьём.
- Взять! - рявкнул он своим телохранителям. - Закопайте живым!
Бо Сунг и его напарник рванули ко мне.
- Но мой повелитель! - взмолилась юная наложница в глубине шатра. - Это же великий провидец, и он...
- Молчать! - генерал махнул рукой, опрокинув кувшин с вином, и замолчал.
Внезапно землю затрясло. Все испуганно схватились за своих коней, пытаясь сохранить равновесие. Землетрясение продолжалось недолго, но было одним из самых сильных за последние дни. По мере приближения владыки Четвёртой Лопасти к центру мира они только усиливаются - таков закон местного мироздания.
Всё идёт по плану, подумалось мне. Он побоится... Он точно побоится, подумалось мне. Впрочем, от его решения мало что зависело.
- Я не знаю кто ты, - сказал генерал. - И я не хочу тебя убивать. Кем бы ты ни был, ты стал мне другом и союзником. Но я не хочу рисковать. Я свяжу тебя по рукам и ногам и повезу в своём паланкине. Твоей помощи как картографа больше не требуется, мы в двух днях прямого пути до гнезда этих тварей. Когда я увижу, что мы разрушили гнездо, я развяжу тебя.
- Да будет так, повелитель! - с притворной радостью воскликнул я. Охранники принялись опутывать меня твёрдым плетёным канатом. - Спасибо, о великий! Спасибо тебе.
Я знал, что словам генерала не суждено сбыться. Через полдня, когда генерал, нарезвившись с наложницами, крепко уснул, я сказал наложницам для перестраховки:
- Велите генералу идти прямо. Ни за что не сворачивайте. Я буду ждать вас там, - и через мгновение перенёсся чуть дальше, туда, куда мы шли все эти месяцы.
6.
Нас было четверо. Четыре моих копии, четыре тела с единым сознанием. Четырёхглавый дракон сидел на скальном уступе на высоком горном плато, куда сходятся все четыре Лопасти Веера, и молча глядели в четыре стороны света. Тысячи крылатых тварей, полумеханических, полуживых существ, сплетались в гигантский многокилометровый клубок над нашими головами. Изредка из этого адского облака отрывались группы змеев, исчезавшие в яркой вспышке света и переносящиеся в подпространство.
Лунваны, которых я создал, были всего лишь приманкой, мнимой мишенью, к которой шли остатки армий четырёх "братьев". Четырьмя парами зорких глаз уже видел эти армады - механических коней Цзи Луаня, остатки виманов Чжун и десяток гусеничных кораблей Шу Луаня. Четыре сотни измученных пехотинцев Старшего Брата, Бо Луаня, армию которого я заставил идти пешком, безоружными, были заметны меньше всего.
Крылатые змеи - ничто по сравнению с алчностью правителей, бюрократией и развратом, царившими в Веере. Они - всего лишь отражение пороков и несправедливости здешней цивилизации, в коих не было ни капли моей вины. Как и не было моей вины в том, что создатели Веера допустили создание четырёх похожих империй, прекратили контроль над народами и оставили своё детище ещё много веков назад. Я не испытываю ни тоски, не сожаления от своей работы.
Я разрушитель. Я червь, троянский конь, транспорт для вирусных сущностей. И я же санитар, чей долг - уничтожать заброшенные, безхозные вселенные.
Всего один день остался до финала. Совсем скоро четыре правителя, четыре Великих Антивируса, некогда разделённые, чтобы хранить равновесие своих Лопастей, сойдутся вместе и аннигилируют в адской битве между собой и моими драконами. Спустя пару недель я дождусь момента, когда Лопасти Веера схлопнутся, как это было заложено в древнем алгоритме, и существа из хаоса съедят остатки этого ничтожного мира. И уйду через хаос к месту своего нового задания.
Если старый мир приходит в упадок, он должен быть уничтожен, чтобы освободить место для нового мира. Ибо так велит высший, вселенский закон.
1.
Кевин понял, что не может убежать. Он прижался к бетонной кладке, поросшей мохом, с ужасом глядя на парочку трёхметровых одноглазых существ с ядовито-розовой кожей. Всю их одежду составляли набедренные повязки, в руках великаны держали угрожающего вида молоты. От терпкого, непривычно насыщенного кислородом воздуха незнакомого леса закружилась голова.
- Я... американский гражданин, - залепетал Кевин. - Вы говорите по-английски?
Левый великан нахмурился и, подойдя вплотную, зачем-то пощупал футболку парня.
- Живой. Не призрак, - сказал он второму. - Пахнет бухлом.
- Знакомый язык. Один из древних.
Кевин вытаращил глаза:
- Польский! - обрадовано воскликнул он. - Вы говорите на польском! Земля! Знаете такую планету?! Какой сейчас век? Вы же циклопы? Вы с дружественной планеты?
Великаны переглянулись.
- Мне даже понятна парочка его слова, - сказал правый. - Что делать будем?
- Ты знаешь, - сказал левый, поморщившись. - Правило.
Чугунный молот опустился на голову первого настоящего землянина, посетившего мир Градов. Его пребывание продлилось меньше часа.
2.
Ещё очень давно, несколько веков назад, я взял за правило уходить из уничтоженного мира не в одиночку, а с горсткой бывших жителей. Насколько мне известно из коротких контактов с моими коллегами, эта традиции придерживаюсь не только я один.
В этот раз кандидатуры я подбирал заранее, и когда лопасти Веера стали заходить друг на друга, а исполинские черви из Межмирья начали грызть его кору изнутри, я выдернул из каждой лопасти Веера по две тысячи человек - самых лучших, сильных и образованных, и повёл их через океан первозданной пустоты.
Одна из моих копий также отправилась с дюжиной псоглавов в другую сторону, чтобы заселить этими хищными первобытными уродцами какой-нибудь неуютный заброшенный мир. Дальнейшего их пути я не знаю - я запрограммировал ту свою копию на самоуничтожение. Две другие копии я оставил спать на месте, где некогда был мир Веера.
Мой путь через Межмирье всегда проходит в полной пустоте и молчании. Сумрачная безжизненная плоскость очень похожа на те пустыни, что я видел в мире Веера, за тем отличием, что здесь нет ни солнца, ни ветра, ни запаха, ни звука - лишь бесконечный и схематичный ландшафт, через который могут прокладывать путь лишь мы, Странники.
Почти все Странники, получившие возможность путешествовать между мирами, становятся Разрушителями. Подобная участь постигла и меня. Кто-то боится этого своего свойства, ещё более усиливая свою разрушительную силу. Кто-то становится настоящим маньяком, демоном, готовым причинять боль и страдания.
Я, будучи флегматиком, постарался найти золотую середину - я отношусь к разрушению миров как к работе, искусству и естественному способу существования.
Нет никакой разницы, как быстро я уничтожу ту или иную реальность - на это может понадобиться день, несколько месяцев, даже годы. Дольше всего я разрушал один старый мир дриад - я потратил долгих восемьдесят пять лет, чтобы прорасти из зерна и стать одним из них.
Обычно я не тороплюсь.
Мой путь с восемью тысячами избранных закончился спустя пару недель на прибрежной кромке незнакомого крохотного океана. Через несколько секунд безмолвия, сопровождаемого тихим шёпотом волн, я услышал первые робкие голоса:
-- Где мы? Как мы здесь оказались?
- Я помню... пустыню, по которой мы шли. Мы же шли все вместе?
Я улыбнулся и зашагал прочь.
Этот мир не стоило разрушать - я почуял это сразу. У мира были хорошие, заботливые хозяева. Увидев, как инородное тело, обладающее колоссальной силой и незнакомыми способностями, произвело вторжение в их мир и обрело там физическую оболочку, они тут же запустили известный в таких случаях заготовленный механизм. Вакцину против таких, как я. Моё тело стало на глазах стареть, с каждым шагом я старел на несколько месяцев, и через полмили от места высадки я превратился в дряхлого старика. Я лёг на песок, глядя в небо с четырьмя крохотными лунами и полупрозрачными облаками туманностей, умирал и улыбался.
Мне не было страшно - осталось лёгкое беспокойство за судьбы тех восьми тысяч избранных, что я привёл в мир. Но я был рад и покинул тело с улыбкой на глазах. Потому что дело, к которому я шёл столько лет, наконец-то завершено.
3.
Наверху были звёзды. Очень странные звёзды - большие, красноватые, одной яркости и расположенные в каком-то очень хитром порядке, уловить который я с первого раза не смог. Я разглядывал их довольно долго, и только через минуту сообразил, что моё затёкшее, окоченевшее тело нужно поднять и взбодрить.
Я попытался вспомнить о том, кто я такой.
Не удалось. Такое почти всегда случается при смене оболочки.
Подняться оказалось непростым делом. Вокруг была то ли ранняя весна, то ли поздняя осень. Берёзовая роща казалась вполне человеческой, чему я был подсознательно рад - гораздо проще быть убийцей мира с похожими на тебя существами, чем экзотического плода воображения неведомых Создателей.
Но о настоящем своём предназначении я не мог вспомнить сразу. Было только привычное ощущение лёгкости и какое-то новое, позабытое чувство уюта и комфорта.
Я попробовал "на вкус" свой голос.
-- Меня зовут... -- голос показался звучным, низковатым, а язык - каким-то знакомым и очень родным.
Как меня зовут, я не вспомнил. Это тело, несомненно кому-то раньше принадлежало, и "я-странник" стёр сознание бывшего владельца не целиком.
Я осторожно встал и холодными руками отряхнулся от лесной травы и веток. Размял и растёр замёрзшие ноги и уши. На лице обнаружилась короткая борода.
Похлопал себя по карманам - я был одет в старый сюртук, похожий на позднеимперский стиль европейских народов. В нагрудном кармане оказалась помятая старая бумажка в обложке, там на печатной машинке было написано:
Gosudarstvenna metrykа.
Jurgen Kotovsky.
13 grudnia 1226 urodziny, Wies Zlamanych Godzin, Hrabstwo Severno
Holosty.
Adres zamieszkania - Polnocna Biblioteka
Сбоку был карандашный портрет юноши, каким, вероятно, я был эн-ное количество лет тому назад. Светлые волосы, удлинённый нос и большие карие глаза. Судя по голосу и по ощущениям, моё тело было как минимум сороколетним. Внизу стояла большая гербовая печать с драконом.
Я попытался что-то вспомнить и сделать какие-то выводы. Польский язык. Точнее - новопольский. Тринадцатый век, вероятно, от сотворения этого мира, или от какого-то другого важного события. А звали меня Юргеном Котовским, родившемся в Северном уезде. Я был холост и проживал в некой "Полуночной", или "Северной" библиотеке.
Оглядевшись, я заметил широкую дорожку в десятке метров от места, где я очнулся. Сделав несколько шагов в сторону дороги, я запнулся о что-то длинное и звонкое.
На моём пути в траве лежала кожаная сумка, вывернутая наизнанку и несомненно когда-то принадлежавшая Юргену. Рядом валялось несколько вещей - толстый конверт с гербовой печатью, курительная трубка, спички и кисет с табаком, пара мужских панталон и... широкий длинный меч-мачете, о который я и запнулся.
Только сейчас я заметил узкие кожаные ножны, болтающиеся на поясе. Я осторожно поднял меч и осмотрел - он больше походил на оружие тропических воинов, чем на меч дворянина-европейца. На кромке меча я заметил следы засохшей крови. Страшная догадка вместе озарила меня. Мне вспомнился чья-то злая морда и взмах меча перед моим лицом. Я схватился за горло и ещё раз ощупал одежду. Воротник и отворот сюртука были рассечёны, а через всё горло шёл широкий длинный шрам, прикосновение к которому оказалось весьма болезненным. Ножны были сорваны
Получается, что меня... Убили?
Это предположение почему-то не показалось мне ни странным, ни страшным, потому что внутренним чутьём я чувствовал, что такое уже случалось ни раз. Главное, что сейчас я был жив и, судя по ощущениям, практически полностью здоров - не мешало только согреться.
Я на всякий случай сложил вещи в сумку. В пахнущем свёртке оказалось перчёное мясо, которое из-за прохладной температуры почти не испортилось и утолило голод. Спички оказались очень кстати - я побродил по окрестностям и набрал приличную охапку хвороста. Однако из-за ночной сырости разжечь костёр с первого раза не удалось.
Я ещё раз посмотрел сумку, и интуиция меня не подвела: одна из стенок была толще остальных, и в ней, судя по всему, лежало что-то твёрдое и шуршащее. Я надорвал тряпичное дно сумки и вытащил наружу бумажный свёрток. Его оболочка выглядела достаточно сухой и могла отлично сгодиться для растопки. Интересно, что там внутри? Недолго думая, я разорвал печать и развернул содержимое.
К моему удивлению, внутри обнаружились три свежие, чёрно-белые картонные фотокарточки - почему-то я мгновенно вспомнил, как это называется - и два листка, как и метрика, отпечатанных на машинке. Отложил их в сторонку и достал спички. Через пару минут мне наконец-то удалось разжечь небольшой костёр, используя обёртку конверта как растопку, я немного согрелся и поднял брошенные рядом письма. Наверху каждого из листов стояла печать "особой важности". Мне стало немного смешно - во-первых, потому что оказалось, что я нёс что-то секретное и наверняка только что нарушил закон, и, во-вторых, из-за забавных старинных оборотов речи, от которых я давно отвык.
"Главе отдела уездных поручений Центральной Библиотеки, академик-архивариусу, доктору всех наук Эрнесту Коатльскому от главы Полночной Библиотеки, профессора-архивариуса Сильвестра Стравинского, 13 октября 1299 года.
Отвечаю вам на бумаге, ибо на указанном месте встречи отыскать вас не удалось. По вашему Высочайшему запросу про указанный временной диапазон - с июня 1299 по сентябрь 1299 года сообщаем, что найдено и выявлено следующее.
1. По сообщению магистр-архивариуса села Чёрная Пристань Мирослава Мецтли от 14 августа, в районе урочища Каменный алтарь (Первопоселение-бункер номер 21) обнаружены останки человека, лица мужского пола 40-45 лет. Телосложение он имел слабое, рост средний, волосы тёмные, предполагаемая расовая принадлежность - мулат или метис. Примерная дата смерти - 5-8 августа 1299 года. Причина смерти - травма головы, признаки работы Циклопов. Точный облик и происхождение установить не удалось, так как сельский священник признал в трупе демона и велел сжечь на площади. Интерес вызывает одежда покойного, а именно: широкая футболка с изображением планеты, характерным для изображения Древней Архиродины и словами на древнем языке, брюки с короткими брючинами ярко-синего цвета, изготовленные из странного материала, лёгкие ботинки с ярко-красными шнурками. Установлено, что вещи покойного были сняты и переданы сельскому голове, где их наличие и зафиксировал архивариус Мецтли. В одном из карманов брюк им был обнаружен чёрный предмет, напоминающий шкатулку, при касании о поверхность которой там возникало изображение с цифрами и словами, не поддающимися прочтению. По рассказу очевидцев, рано утром из шкатулки доносились страшные звуки, похожие на музыку. К глубочайшему сожалению, вещи покойного на следующий день сожгли вместе с телом, и управление Полночной Библиотеки не успело вмешаться. Архивариус Мецтли за проявленную халатность понижен в звании до бакалавра и отбывает годичное наказание в виде принудительных работ. Исходя из данных о внешности и одежде, указанный погибший - первый за историю наблюдений человек, пришедший из внешних пространств. Рассматривались и другие версии - о том, что он попал к нам из другой эпохи, либо тайный агент ацтеков или хинди, но вмешательство Циклопов указывает на их несостоятельность.
2. Спустя три дня после первого инцидента доцент-архивариусом Юргеном Котовским произведена проверка урочища Каменный алтарь и места преступления. Выявлены признаки пребывания Циклопов - трёхпалые полуметровые следы, поломанные ветки деревьев на большой высоте, а также следы двух огненных кругов, предполагается - место прихода и ухода. Помимо этого, на крыше бункера найден кот неизвестной породы средней мохнатости, исхудавший, со сложным орнаментом на шерсти и ошейником из полупрозрачного гибкого материала, похожего по запаху на каучук. Фотографическая карточка животного прилагается. С животным было проведено обследование, показавшее полное отсутствие вшей и других паразитов. Доцент-архивариус Котовский взял животное, наречённое Семецким, на попечение, однако во время одной из прогулок 10 сентября указанный кот удалился от архивариуса и был уничтожен, предположительно, также Циклопами. На месте исчезновения найден один чёрный круг - возможно, что животное было забрано Циклопами во внешние пространства..."
Я отложил бумагу, посмотрел на тёмную расплывчатую карточку и напрягся. Кот был моим, я вспомнил его и даже испытал что-то похожее на сожаление. Вслед за ним я вспомнил тёмные, высокие коридоры библиотеки и очертания её здания - низкую каменную пирамиду с узкими окнами и усечённой вершиной. Вместе с этими воспоминаниями Юргена-архивариуса из глубин памяти вытянулась и другая информация - как лёгкое эхо я вспомнил лица нескольких людей и какую-то старую, глубокую боль утраты. Если я родился в двадцать шестом году, а сейчас - девяносто девятый, получается, моему телу семьдесят с лишним лет. Это казалось странным, я прислушался к ощущениям, но понять ничего конкретного не смог, и вернулся к чтению.
Чем дальше я читал письмо, тем больше убеждался в мысли, что личность, поселившаяся в моей черепной коробке, была не Юргеном, а кем-то совсем другим. Иноземным и пришлым. Почти таким же, как тот незадачливый парень и его кот, погибшие от рук неизвестных Циклопов.
"...3. В тот же временной отрезок происходили изменения растительности прилегающих к Полуночной Библиотеке лесов. Найдены грибы огромного размера (тридцать сантиметров в высоту и до полуметра в диаметре), лишайники и цветы-орхидеи, не характерные для нашей местности. В реке у селения Оборотного 7 сентября обнаружен и убит крокодил. У того же селения очевидцы видели в лесу двух обезьян, поиски, организованные Библиотекой, ни к чему не привели. Рыбаки Черной Пристани, опрошенные Котовским, утверждают, что видели в устье реки тушу огромного подводного животного, но проверить подлинность этих сведений не удалось. Появления лошадей и других крупных древних животных не обнаружено.
4. Ассистент-архивариусу Болеславу Богуцкому в десяти километрах от Северска в западной роще удалось заснять на фотографический аппарат расправу Циклопов над карликом-зубоскалом. На фотографических карточках запечетлена огненная вспышка от их перемещения и труп пришельца. Тельце забрано ассистент-архивариусом с места расправы, передано в Библиотеку и помещено в ледяное хранилище под номером 31.
5. От сельчан поступали и продолжают поступать сообщения о "призраках". Частота сообщений - два-три призрака за месяц по уезду. Сообщается также об одном появлении Циклопов, связанном, по-видимому, с их преследованием призраков.
6. С населением, видавшем сии явления внешнего порядка, лекарями проведена работа по зачистке воспоминаний с применением сонных пилюль. Обработаны все очевидцы, за исключением ряда жителей Черной Пристани, где из-за удалённости и мракобесия приём сонных препаратов считается опасным и потому затруднён.
7. Во снах новых открытий не наблюдалось, подробный отчёт по монографиям будет передан..."
На слове "сны" я вздрогнул от странных ассоциаций. Сны - это всегда серьёзно, подумал я и продолжил чтение.
Таким образом, по всему Северному Уезду продолжается увеличение числа явлений внешнего порядка. Малое число архивариусов в нашей Библиотеке - сто сорок душ, - а особенно малое число архивариусов звания доцент и профессор, не позволяет успешно проводить все проверки. В случае, если число явлений продолжит расти, нижайше просим Вас о помощи, посодействовать переводу архивариусов из Бужиградской и Предгорной Библиотек. Также сообщаем вам, что поиски нелегального продавца сонных пилюль продолжаются. В указанный период лекарями выявлено три факта неустановленного приёма жителями Северска чёрных пилюль, один из которых закончился полной потерей памяти. По предварительным данным, собранным мной и доцент-архивариусом Котовским, нарушитель находится в стенах Библиотеки и обладает рангом не ниже ассистентского. В связи с внутренними разногласиями по поводу дальнейшего поиска просим вас выслать ревизорскую группу".
Спустя десяток минут после раскрытия пакета, чернила испарились с поверхности бумаги. Я бросил опустевшие листки и фотографии в огонь. Что-то подсказало мне, что я всё равно буду помнить всю эту информацию.
Первое, что меня взволновало после прочтения - Циклопы. Если они приходят за каждым, кто происходит из другого мира, то мне угрожает опасность. Значит, они мои враги. Но почему они до сих пор не нашли меня? Возможно, сделал я вывод, дело в том, что все участники "внешних явлений" приходили в мир со своими телами, а моё тело, тело Юргена Котовского, было местным, и это могло сбить Циклопов с толку.
Но - надо было оставаться начеку.
Ощущение лёгкости и комфорта сменилось непонятным пока чувством неправильности. Что-то в этом мире было не так. Удивляла даже не загадочная Библиотека и архивариусы, выполнявшие роль спецслужбы и контролёров за пришельцами, а что-то совсем другое, что я понять не мог. Мне очень захотелось увидеть карту или космогоническую схему этого мира. Что-то неясное по этому поводу оставалось в памяти Юргена, но с каждым часом от его сознания оставалось всё меньше и меньше. Я становился новым Юргеном, Странником с потерянной памятью.
Второе, что сильно заинтересовало меня - это сонные пилюли и упоминание о снах. Слова главы Полночной Библиотеки о том, что от них теряют память, и о том, что есть нелегальные продавцы, указывали на их особый статус. Когда-то раньше мне тоже встречались сильнодействующие препараты - наркотики, транквилизаторы и прочие прелести - но тот факт, что здесь их оборотом занимается организация по контролю над "внешними явлениями", по меньшей мере говорил о важности пилюль, а возможно - и об их связи с этими явлениями.
И, наконец, третий вопрос, беспокоивший меня, был связан с убийцами Юргена и его - моим - воскрешением. Я уже вспомнил кое-что о себе, в том числе осознал, что меня убить не так-то просто, и поэтому больше всего меня в этой истории волновал вопрос "за что"?
4.
Через полчаса далеко между берёзами забрезжил рассвет и я решил, что пора что-то придумывать и знакомиться с этим миром ближе. Я осторожно вышел на дорогу и спустя пару шагов снова шагнул в заросли: навстречу мне по дороге в метрах двадцати от меня быстрым шагом шла девушка. Увидев меня, она остановилась, похоже, немного испугавшись, но назад не повернула.
-- Не бойтесь меня, пани, -- сказал я из-за кустов. Тембр своего голоса мне категорически не нравился. - Я один и немного ранен.
-- Что вы там делаете? - ответила девушка. Её голос показался мне красивым.
-- Пытаюсь разобраться.
Она отогнула ветки деревьев и взглянула на меня. В рассветных лучах я увидел её лицо - даже не лицо, скорее, личико - испуганное и по-детски наивное, хотя на вид ей было не меньше лет двадцати пяти. Одета она была скромно - лёгкое длиннополое пальто с заплаткой на рукаве и синий берет.
Похоже, женщины в этой стране весьма красивы. Неожиданно для себя я понял, что она мне нравится. Я обнаружил, что интерес к женщинам был мною давно и неоправданно позабыт - в прошлой своей реинкарнации я был евнухом и женским полом не интересовался.
Реинкарнации? Я потряс головой, словно вытряхивая воду из ушей - время для подобных воспоминаний ещё не пришло.
- Я помню вас! - сказала она, удивившись. - Вы архивариус из Полуночной, вы у нас часто бывали в селе. Один раз даже были у нас в доме.
Это не очень хорошо, подумалось мне.
-- В каком селе? - осторожно спросил я.
-- В Оборотном... Вы что, забыли?
-- Меня ранили, - я присел у костра и снова погрел руки. - Я потерял память. Оборотное в какой стороне?
Девушка показала рукой в сторону, из которой шла.
-- А там что? - спросил я.
-- Северск, -- на лице девушки был заметен испуг. - Первый раз встречаю архивариуса, потерявшего память... Возможно ли такое? Вы даже не помните меня?
- Мне очень стыдно, но не помню. Я пролежал без сознания много часов. Какой сейчас день недели? Число?
-- Пятнадцатое октября. Понедельник. Послезавтра первое ноября, день победы.
Сегодня пятнадцатое, послезавтра первое. Любопытный календарь, подумалось мне, но остатки сознания Юргена подтвердили - всё верно. В месяце четырнадцать или шестнадцать дней, а в году - сто восемьдесят два. Всё быстрее в два раза, только люди стареют точно так же, как и раньше. Именно поэтому Юргену было семьдесят три года, когда его убили, хотя на вид я ощущал своё тело от силы сороколетним - если применять стандартную шкалу.
-- Что с вами случилось? - обеспокоено спросила она. - Кто вас ранил, лесные грабители? Вы совсем не помните?
-- Я не запомнил их лиц. Скорее всего, да - лесные. Как вас зовут?
-- Данелла, -- девушка сделала лёгкий реверанс. - Данелла Стромская.
Она казалась немного глуповатой, или, скорее, по-деревенски простой, и для проводника вполне подходила, но всё равно следовало оставаться начеку. Я поднялся, взял ветку и принялся тушить костёр.
-- Вы проводите меня до Северска? Думаю, спутник с клинком будет вам только на пользу.
-- С радостью! - воскликнула она. - Не представляете, насколько мне страшно добираться на работу одной.
Чуть позже я заметил, что похожее мачете висело на поясе и у неё. Я закинул сумку на плечо, подобрал палаш и вышел на дорогу.
-- Рассказывайте, -- попросил я.
-- Что именно? - усмехнувшись, сказала Данелла.
-- Всё. О себе, об обстановке в стране и в Северске.
-- Я школьный учитель, мне сорок три года. Навещала родителей на выходных, сейчас спешу на работу. Не замужем... В стране всё спокойно, слава богу. Говорят, появляется много демонов и призраков, но я ничего такого не встречала. Хотя рассказывали многое. Скоро зима, все запасают уголь и дрова.
Девушка замолчала. Я посмотрел на неё - её возраст явно не соответствовал внешности. Или здесь так хорошо следят за здоровьем, или что-то не так с календарём. Ещё мне подумалось, что я зря задал вопрос так широко - на него, при всей видимой простоте, достаточно сложно ответить.
-- Как обстановка с... соседями? - осторожно уточнил я
-- С какими? - голос девушки показался испуганным.
- На мировой арене?
- С восковитянами? Вы и этого не помните?
|