|
|
||
Кевин понял, что не может убежать. Он прижался к бетонной кладке, поросшей мохом, с ужасом глядя на парочку трёхметровых одноглазых существ с ядовито-розовой кожей. Всю их одежду составляли набедренные повязки, в руках великаны держали угрожающего вида молоты. От терпкого, непривычно насыщенного кислородом воздуха незнакомого леса закружилась голова.
- Я... американский гражданин, - залепетал Кевин. - Вы говорите по-английски?
Левый великан нахмурился и, подойдя вплотную, зачем-то пощупал футболку парня.
- Живой. Не призрак, - сказал он второму. - Пахнет бухлом.
- Знакомый язык. Один из древних.
Кевин вытаращил глаза:
- Польский! - обрадовано воскликнул он. - Вы говорите на польском! Земля! Знаете такую планету?! Какой сейчас век? Вы же циклопы? Вы с дружественной планеты?
Великаны переглянулись.
- Мне даже понятна парочка его слова, - сказал правый. - Что делать будем?
- Ты знаешь, - сказал левый, поморщившись. - Правило.
Чугунный молот опустился на голову первого настоящего землянина, посетившего мир Градов. Его пребывание продлилось меньше часа.
2.
Ещё очень давно, несколько веков назад, я взял за правило уходить из уничтоженного мира не в одиночку, а с горсткой бывших жителей. Насколько мне известно из коротких контактов с моими коллегами, эта традиции придерживаюсь не только я один.
В этот раз кандидатуры я подбирал заранее, и когда лопасти Веера стали заходить друг на друга, а исполинские черви из Межмирья начали грызть его кору изнутри, я выдернул из каждой лопасти Веера по две тысячи человек - самых лучших, сильных и образованных, и повёл их через океан первозданной пустоты.
Одна из моих копий также отправилась с дюжиной псоглавов в другую сторону, чтобы заселить этими хищными первобытными уродцами какой-нибудь неуютный заброшенный мир. Дальнейшего их пути я не знаю - я запрограммировал ту свою копию на самоуничтожение. Две другие копии я оставил спать на месте, где некогда был мир Веера.
Мой путь через Межмирье всегда проходит в полной пустоте и молчании. Сумрачная безжизненная плоскость очень похожа на те пустыни, что я видел в мире Веера, за тем отличием, что здесь нет ни солнца, ни ветра, ни запаха, ни звука - лишь бесконечный и схематичный ландшафт, через который могут прокладывать путь лишь мы, Странники.
Почти все Странники, получившие возможность путешествовать между мирами, становятся Разрушителями. Подобная участь постигла и меня. Кто-то боится этого своего свойства, ещё более усиливая свою разрушительную силу. Кто-то становится настоящим маньяком, демоном, готовым причинять боль и страдания.
Я, будучи флегматиком, постарался найти золотую середину - я отношусь к разрушению миров как к работе, искусству и естественному способу существования.
Нет никакой разницы, как быстро я уничтожу ту или иную реальность - на это может понадобиться день, несколько месяцев, даже годы. Дольше всего я разрушал один старый мир дриад - я потратил долгих восемьдесят пять лет, чтобы прорасти из зерна и стать одним из них.
Обычно я не тороплюсь.
Мой путь с восемью тысячами избранных закончился спустя пару недель на прибрежной кромке незнакомого крохотного океана. Через несколько секунд безмолвия, сопровождаемого тихим шёпотом волн, я услышал первые робкие голоса:
-- Где мы? Как мы здесь оказались?
- Я помню... пустыню, по которой мы шли. Мы же шли все вместе?
Я улыбнулся и зашагал прочь.
Этот мир не стоило разрушать - я почуял это сразу. У мира были хорошие, заботливые хозяева. Увидев, как инородное тело, обладающее колоссальной силой и незнакомыми способностями, произвело вторжение в их мир и обрело там физическую оболочку, они тут же запустили известный в таких случаях заготовленный механизм. Вакцину против таких, как я. Моё тело стало на глазах стареть, с каждым шагом я старел на несколько месяцев, и через полмили от места высадки я превратился в дряхлого старика. Я лёг на песок, глядя в небо с четырьмя крохотными лунами и полупрозрачными облаками туманностей, умирал и улыбался.
Мне не было страшно - осталось лёгкое беспокойство за судьбы тех восьми тысяч избранных, что я привёл в мир. Но я был рад и покинул тело с улыбкой на глазах. Потому что дело, к которому я шёл столько лет, наконец-то завершено.
3.
Наверху были звёзды. Очень странные звёзды - большие, красноватые, одной яркости и расположенные в каком-то очень хитром порядке, уловить который я с первого раза не смог. Я разглядывал их довольно долго, и только через минуту сообразил, что моё затёкшее, окоченевшее тело нужно поднять и взбодрить.
Я попытался вспомнить о том, кто я такой.
Не удалось. Такое почти всегда случается при смене оболочки.
Подняться оказалось непростым делом. Вокруг была то ли ранняя весна, то ли поздняя осень. Берёзовая роща казалась вполне человеческой, чему я был подсознательно рад - гораздо проще быть убийцей мира с похожими на тебя существами, чем экзотического плода воображения неведомых Создателей.
Но о настоящем своём предназначении я не мог вспомнить сразу. Было только привычное ощущение лёгкости и какое-то новое, позабытое чувство уюта и комфорта.
Я попробовал "на вкус" свой голос.
-- Меня зовут... -- голос показался звучным, низковатым, а язык - каким-то знакомым и очень родным.
Как меня зовут, я не вспомнил. Это тело, несомненно кому-то раньше принадлежало, и "я-странник" стёр сознание бывшего владельца не целиком.
Я осторожно встал и холодными руками отряхнулся от лесной травы и веток. Размял и растёр замёрзшие ноги и уши. На лице обнаружилась короткая борода.
Похлопал себя по карманам - я был одет в старый сюртук, похожий на позднеимперский стиль европейских народов. В нагрудном кармане оказалась помятая старая бумажка в обложке, там на печатной машинке было написано:
Gosudarstvenna metrykа.
Jurgen Kotovsky.
13 grudnia 1226 urodziny, Wies Zlamanych Godzin, Hrabstwo Severno
Holosty.
Adres zamieszkania - Polnocna Biblioteka
Сбоку был карандашный портрет юноши, каким, вероятно, я был эн-ное количество лет тому назад. Светлые волосы, удлинённый нос и большие карие глаза. Судя по голосу и по ощущениям, моё тело было как минимум сороколетним. Внизу стояла большая гербовая печать с драконом.
Я попытался что-то вспомнить и сделать какие-то выводы. Польский язык. Точнее - новопольский. Тринадцатый век, вероятно, от сотворения этого мира, или от какого-то другого важного события. А звали меня Юргеном Котовским, родившемся в Северном уезде. Я был холост и проживал в некой "Полночной", или "Северной" библиотеке.
Оглядевшись, я заметил широкую дорожку в десятке метров от места, где я очнулся. Сделав несколько шагов в сторону дороги, я запнулся о что-то длинное и звонкое.
На моём пути в траве лежала кожаная сумка, вывернутая наизнанку и несомненно когда-то принадлежавшая Юргену. Рядом валялось несколько вещей - толстый конверт с гербовой печатью, курительная трубка, спички и кисет с табаком, пара мужских панталон и... широкий длинный меч-мачете, о который я и запнулся.
Только сейчас я заметил узкие кожаные ножны, болтающиеся на поясе. Я осторожно поднял меч и осмотрел - он больше походил на оружие тропических войнов, чем на меч дворянина-европейца. На кромке меча я заметил следы засохшей крови. Страшная догадка вместе озарила меня. Мне вспомнился чья-то злая морда и взмах меча перед моим лицом. Я схватился за горло и ещё раз ощупал одежду. Воротник и отворот сюртука были рассечёны, а через всё горло шёл широкий длинный шрам, прикосновение к которому оказалось весьма болезненным. Ножны были сорваны
Получается, что меня... Убили?
Это предположение почему-то не показалось мне ни странным, ни страшным, потому что внутренним чутьём я чувствовал, что такое уже случалось ни раз. Главное, что сейчас я был жив и, судя по ощущениям, практически полностью здоров - не мешало только согреться.
Я на всякий случай сложил вещи в сумку. В пахнущем свёртке оказалось перчёное мясо, которое из-за прохладной температуры почти не испортилось и утолило голод. Спички оказались очень кстати - я побродил по окрестностям и набрал приличную охапку хвороста. Однако из-за ночной сырости разжечь костёр с первого раза не удалось.
Я ещё раз посмотрел сумку, и интуиция меня не подвела: одна из стенок была толще остальных, и в ней, судя по всему, лежало что-то твёрдое и шуршащее. Я надорвал тряпичное дно сумки и вытащил наружу бумажный свёрток. Его оболочка выглядела достаточно сухой и могла отлично сгодиться для растопки. Интересно, что там внутри? Недолго думая, я разорвал печать и развернул содержимое.
К моему удивлению, внутри обнаружились три свежие, чёрно-белые картонные фотокарточки - почему-то я мгновенно вспомнил, как это называется - и два листка, как и метрика, отпечатанных на машинке. Отложил их в сторонку и достал спички. Через пару минут мне наконец-то удалось разжечь небольшой костёр, используя обёртку конверта как растопку, я немного согрелся и поднял брошенные рядом письма. Наверху каждого из листов стояла печать "особой важности". Мне стало немного смешно - во-первых, потому что оказалось, что я нёс что-то секретное и наверняка только что нарушил закон, и, во-вторых, из-за забавных старинных оборотов речи, от которых я давно отвык.
"Главе отдела уездных поручений Центральной Библиотеки, академик-архивариусу, доктору всех наук Эрнесту Коатльскому от главы Полночной Библиотеки, профессора-архивариуса Сильвестра Стравинского, 13 октября 1299 года.
Отвечаю вам на бумаге, ибо на указанном месте встречи отыскать вас не удалось. По вашему Высочайшему запросу про указанный временной диапазон - с июня 1299 по сентябрь 1299 года сообщаем, что найдено и выявлено следующее.
1. По сообщению магистр-архивариуса села Чёрная Пристань Мирослава Мецтли от 14 августа, в районе урочища Каменный алтарь (Первопоселение-бункер номер 21) обнаружены останки человека, лица мужского пола 40-45 лет. Телосложение он имел слабое, рост средний, волосы тёмные, предполагаемая расовая принадлежность - мулат или метис. Примерная дата смерти - 5-8 августа 1299 года. Причина смерти - травма головы, признаки работы Циклопов. Точный облик и происхождение установить не удалось, так как сельский священник признал в трупе демона и велел сжечь на площади. Интерес вызывает одежда покойного, а именно: широкая футболка с изображением планеты, характерным для изображения Древней Архиродины и словами на древнем языке, брюки с короткими брючинами ярко-синего цвета, изготовленные из странного материала, лёгкие ботинки с ярко-красными шнурками. Установлено, что вещи покойного были сняты и переданы сельскому голове, где их наличие и зафиксировал архивариус Мецтли. В одном из карманов брюк им был обнаружен чёрный предмет, напоминающий шкатулку, при касании о поверхность которой там возникало изображение с цифрами и словами, не поддающимися прочтению. По рассказу очевидцев, рано утром из шкатулки доносились страшные звуки, похожие на музыку. К глубочайшему сожалению, вещи покойного на следующий день сожгли вместе с телом, и управление Полночной Библиотеки не успело вмешаться. Архивариус Мецтли за проявленную халатность понижен в звании до бакалавра и отбывает годичное наказание в виде принудительных работ. Исходя из данных о внешности и одежде, указанный погибший - первый за историю наблюдений человек, пришедший из внешних пространств. Рассматривались и другие версии - о том, что он попал к нам из другой эпохи, либо тайный агент ацтеков или хинди, но вмешательство Циклопов указывает на их несостоятельность.
2. Спустя три дня после первого инцидента доцент-архивариусом Юргеном Котовским произведена проверка урочища Каменный алтарь и места преступления. Выявлены признаки пребывания Циклопов - трёхпалые полуметровые следы, поломанные ветки деревьев на большой высоте, а также следы двух огненных кругов, предполагается - место прихода и ухода. Помимо этого, на крыше бункера найден кот неизвестной породы средней мохнатости, исхудавший, со сложным орнаментом на шерсти и ошейником из полупрозрачного гибкого материала, похожего по запаху на каучук. Фотографическая карточка животного прилагается. С животным было проведено обследование, показавшее полное отсутствие вшей и других паразитов. Доцент-архивариус Котовский взял животное, наречённое Семецким, на попечение, однако во время одной из прогулок 10 сентября указанный кот удалился от архивариуса и был уничтожен, предположительно, также Циклопами. На месте исчезновения найден один чёрный круг - возможно, что животное было забрано Циклопами во внешние пространства..."
Я отложил бумагу, посмотрел на тёмную расплывчатую карточку и напрягся. Кот был моим, я вспомнил его и даже испытал что-то похожее на сожаление. Вслед за ним я вспомнил тёмные, высокие коридоры библиотеки и очертания её здания - низкую каменную пирамиду с узкими окнами и усечённой вершиной. Вместе с этими воспоминаниями Юргена-архивариуса из глубин памяти вытянулась и другая информация - как лёгкое эхо я вспомнил лица нескольких людей и какую-то старую, глубокую боль утраты. Если я родился в двадцать шестом году, а сейчас - девяносто девятый, получается, моему телу семьдесят с лишним лет. Это казалось странным, я прислушался к ощущениям, но понять ничего конкретного не смог, и вернулся к чтению.
Чем дальше я читал письмо, тем больше убеждался в мысли, что личность, поселившаяся в моей черепной коробке, была не Юргеном, а кем-то совсем другим. Иноземным и пришлым. Почти таким же, как тот незадачливый парень и его кот, погибшие от рук неизвестных Циклопов.
"...3. В тот же временной отрезок происходили изменения растительности прилегающих к Полуночной Библиотеке лесов. Найдены грибы огромного размера (тридцать сантиметров в высоту и до полуметра в диаметре), лишайники и цветы-орхидеи, не характерные для нашей местности. В реке у селения Оборотного 7 сентября обнаружен и убит крокодил. У того же селения очевидцы видели в лесу двух обезьян, поиски, организованные Библиотекой, ни к чему не привели. Рыбаки Черной Пристани, опрошенные Котовским, утверждают, что видели в заливе тушу огромного подводного животного, но проверить подлинность этих сведений не удалось. Появления лошадей и других крупных древних животных не обнаружено.
4. Ассистент-архивариусу Болеславу Богуцкому в десяти километрах от Северска в западной роще удалось заснять на фотографический аппарат расправу Циклопов над карликом-зубоскалом. На фотографических карточках запечетлена огненная вспышка от их перемещения и труп пришельца. Тельце забрано ассистент-архивариусом с места расправы, передано в Библиотеку и помещено в ледяное хранилище под номером 31.
5. От сельчан поступали и продолжают поступать сообщения о "призраках". Частота сообщений - два-три призрака за месяц по уезду. Сообщается также об одном появлении Циклопов, связанном, по-видимому, с их преследованием призраков.
6. С населением, видавшем сии явления внешнего порядка, лекарями проведена работа по зачистке воспоминаний с применением сонных пилюль. Обработаны все очевидцы, за исключением ряда жителей Черной Пристани, где из-за удалённости и мракобесия приём сонных препаратов считается опасным и потому затруднён.
7. Во снах новых открытий не наблюдалось, подробный отчёт по монографиям будет передан..."
На слове "сны" я вздрогнул от странных ассоциаций. Сны - это всегда серьёзно, подумал я и продолжил чтение.
Таким образом, по всему Северному Уезду продолжается увеличение числа явлений внешнего порядка. Малое число архивариусов в нашей Библиотеке - сто сорок душ, - а особенно малое число архивариусов звания доцент и профессор, не позволяет успешно проводить все проверки. В случае, если число явлений продолжит расти, нижайше просим Вас о помощи, посодействовать переводу архивариусов из Западной и Предгорной Библиотек. Также сообщаем вам, что поиски нелегального продавца сонных пилюль продолжаются. В указанный период лекарями выявлено три факта неустановленного приёма жителями Северска чёрных пилюль, один из которых закончился полной потерей памяти. По предварительным данным, собранным мной и доцент-архивариусом Котовским, нарушитель находится в стенах Библиотеки и обладает рангом не ниже ассистентского. В связи с внутренними разногласиями по поводу дальнейшего поиска просим вас выслать ревизорскую группу".
Спустя десяток минут после раскрытия пакета, чернила испарились с поверхности бумаги. Я бросил опустевшие листки и фотографии в огонь. Что-то подсказало мне, что я всё равно буду помнить всю эту информацию.
Первое, что меня взволновало после прочтения - Циклопы. Если они приходят за каждым, кто происходит из другого мира, то мне угрожает опасность. Значит, они мои враги. Но почему они до сих пор не нашли меня? Возможно, сделал я вывод, дело в том, что все участники "внешних явлений" приходили в мир со своими телами, а моё тело, тело Юргена Котовского, было местным, и это могло сбить Циклопов с толку.
Но - надо было оставаться начеку.
Ощущение лёгкости и комфорта сменилось непонятным пока чувством неправильности. Что-то в этом мире было не так. Удивляла даже не загадочная Библиотека и архивариусы, выполнявшие роль спецслужбы и контролёров за пришельцами, а что-то совсем другое, что я понять не мог. Мне очень захотелось увидеть карту или космогоническую схему этого мира. Что-то неясное по этому поводу оставалось в памяти Юргена, но с каждым часом от его сознания оставалось всё меньше и меньше. Я становился новым Юргеном, Странником с потерянной памятью.
Второе, что сильно заинтересовало меня - это сонные пилюли и упоминание о снах. Слова главы Полночной Библиотеки о том, что от них теряют память, и о том, что есть нелегальные продавцы, указывали на их особый статус. Когда-то раньше мне тоже встречались сильнодействующие препараты - наркотики, транквилизаторы и прочие прелести - но тот факт, что здесь их оборотом занимается организация по контролю над "внешними явлениями", по меньшей мере говорил о важности пилюль, а возможно - и об их связи с этими явлениями.
И, наконец, третий вопрос, беспокоивший меня, был связан с убийцами Юргена и его - моим - воскрешением. Я уже вспомнил кое-что о себе, в том числе осознал, что меня убить не так-то просто, и поэтому больше всего меня в этой истории волновал вопрос "за что"?
4.
Через полчаса далеко между берёзами забрезжил рассвет и я решил, что пора что-то придумывать и знакомиться с этим миром ближе. Я осторожно вышел на дорогу и спустя пару шагов снова шагнул в заросли: навстречу мне по дороге в метрах двадцати от меня быстрым шагом шла девушка. Увидев меня, она остановилась, похоже, немного испугавшись, но назад не повернула.
-- Не бойтесь меня, пани, -- сказал я из-за кустов. Тембр своего голоса мне категорически не нравился. - Я один и немного ранен.
-- Что вы там делаете? - ответила девушка. Её голос показался мне красивым.
-- Пытаюсь разобраться.
Она отогнула ветки деревьев и взглянула на меня. В рассветных лучах я увидел её лицо - даже не лицо, скорее, личико - испуганное и по-детски наивное, хотя на вид ей было не меньше лет двадцати пяти. Одета она была скромно - лёгкое длиннополое пальто с заплаткой на рукаве и синий берет.
Похоже, женщины в этой стране весьма красивы. Неожиданно для себя я понял, что она мне нравится. Я обнаружил, что интерес к женщинам был мною давно и неоправданно позабыт - в прошлой своей реинкарнации я был евнухом и женским полом не интересовался.
Реинкарнации? Я потряс головой, словно вытряхивая воду из ушей - время для подобных воспоминаний ещё не пришло.
- Я помню вас! - сказала она, удивившись. - Вы архивариус из Полуночной, вы у нас часто бывали в селе. Один раз даже были у нас в доме.
Это не очень хорошо, подумалось мне.
-- В каком селе? - осторожно спросил я.
-- В Оборотном... Вы что, забыли?
-- Меня ранили, - я присел у костра и снова погрел руки. - Я потерял память. Оборотное в какой стороне?
Девушка показала рукой в сторону, из которой шла.
-- А там что? - спросил я.
-- Северск, -- на лице девушки был заметен испуг. - Первый раз встречаю архивариуса, потерявшего память... Возможно ли такое? Вы даже не помните меня?
- Мне очень стыдно, но не помню. Я пролежал без сознания много часов. Какой сейчас день недели? Число?
-- Пятнадцатое октября. Понедельник. Послезавтра первое ноября, день победы.
Сегодня пятнадцатое, послезавтра первое. Любопытный календарь, подумалось мне, но остатки сознания Юргена подтвердили - всё верно. В месяце четырнадцать или шестнадцать дней, а в году - сто восемьдесят два. Всё быстрее в два раза, только люди стареют точно так же, как и раньше. Именно поэтому Юргену было семьдесят три года, когда его убили, хотя на вид я ощущал своё тело от силы сороколетним - если применять стандартную шкалу.
-- Что с вами случилось? - обеспокоено спросила она. - Кто вас ранил, лесные грабители? Вы совсем не помните?
-- Я не запомнил их лиц. Скорее всего, да - лесные. Как вас зовут?
-- Данелла, -- девушка сделала лёгкий реверанс. - Данелла Стромская.
Она казалась немного глуповатой, или, скорее, по-деревенски простой, и для проводника вполне подходила, но всё равно следовало оставаться начеку. Я поднялся, взял ветку и принялся тушить костёр.
-- Вы проводите меня до Северска? Думаю, спутник с клинком будет вам только на пользу.
-- С радостью! - воскликнула она. - Не представляете, насколько мне страшно добираться на работу одной.
Чуть позже я заметил, что похожее мачете висело на поясе и у неё. Я закинул сумку на плечо, подобрал палаш и вышел на дорогу.
-- Рассказывайте, -- попросил я.
-- Что именно? - усмехнувшись, сказала Данелла.
-- Всё. О себе, об обстановке в стране и в Северске.
-- Я школьный учитель, мне сорок три года. Навещала родителей на выходных, сейчас спешу на работу. Не замужем... В стране всё спокойно, слава богу. Говорят, появляется много демонов и призраков, но я ничего такого не встречала. Хотя рассказывали многое. Скоро зима, все запасают уголь и дрова.
Девушка замолчала. Я посмотрел на неё - её возраст явно не соответствовал внешности. Или здесь так хорошо следят за здоровьем, или что-то не так с календарём. Ещё мне подумалось, что я зря задал вопрос так широко - на него, при всей видимой простоте, достаточно сложно ответить.
-- Как обстановка с... соседями? - осторожно уточнил я
-- С какими? - голос девушки показался испуганным.
- На мировой арене?
- С восковитянами? Вы и этого не помните?
- Нет. Всё забыл.
-- Так может, вам стоит идти обратно, в Библиотеку? - девушка остановилась. - Сонные пилюли очень опасны, тут самим не справиться. Нашей соседке однажды стало плохо от чёрных пилюль, она заблудилась во сне и не вспоминала даже имена близких. Её отнесли к вам, там память нашли, и всё стало как прежде. Давайте вернёмся? Тут идти всего час. Хотя... Я тогда опоздаю.
Чутьё мне подсказывало, что к бывшим коллегам Юргена пока лучше не соваться. Их интерес к "внешним явлениям" мог оказаться только боком. Тем более, раз они способы забирать и возвращать память - это делает их по меньшей мере колдунами, а по большей...
-- Нет, не стоит, -- сказал я. - По крайней мере, не сейчас. Возможно, я вспомню всё и сам. К тому же, я пообещал вас проводить.
-- Забранная память редко возвращается сама собой... На чём я остановилась?
-- На соседях, -- напомнил я. - На восковитянах.
Данелла вздохнула.
-- В нашей стране - Панстве Капиталгродском и Бужигродском - два больших Града и пятнадцать маленьких городков, -- её внимательный тон был настолько учительским, что я на миг почувствовал себя ребёнком, листающим школьный учебник. - Три миллиона человек живёт в Капиталгроде и Бужигроде, и ещё миллион - на материке, в уездах. С севера нас омывает Змеиный океан, с юга наши границы достигают Экваториальных гор. На востоке и юго-востоке мы граничим с империей Великого Пешвы Маратхи, а на западе...
Я оборвал её, резко остановившись и взяв за руку. Всполох света в лесу, в полсотне метров от тропы, показался мне неприятно знакомым.
- Стойте здесь, Данелла. Я должен проверить.
- Куда вы? - спросила она, но осталась стоять.
Свет в лесу затих, но тревожное чувство оставалось. Кто-то тянул к себе, манил, и меня словно магнитом потащило в лесную чащу. Но рассудок оставался - я достал из ножен и крепко схватил рукоятку мачете. Тёмная листва шелестела под ногами, светлые стволы толстых берёз отражали утренние лучи. Где-то далеко слышался стук дятла и крики ещё каких-то птиц, чьи названия я не знал...
Я заметил их не сразу, словно до этого страшная сила отвлекала моё внимание на второстепенные предметы.
Их было трое, они стояли полукругом. Три огромных глаза под низкими лбами глядели на меня сверху вниз, их рост превышал мой в два раза. Одежду циклопов составляли рваные юбки, а в руках...
Первый удар кувалды пришёлся по осине, рядом с которой я стоял. Кувалда разломила ствол толщиной в ладонь напополам. Я поднырнул под огромную руку и наотмашь полоснул по голому животу. Кожа оказалась толще ожидаемой, и живот я не вспорол. Послышался низкий трубный рёв. Второй гигант в это время отступил на шаг назад, чтобы замахнуться и не повредить соседей. Я проскользнул мимо его ног, вспрыгнув за спиной в тот миг, когда кувалда опустилась на ногу третьего гиганта. Я ткнул его в бок, но у мачете конец слишком туп для колющих ударов. Клинок скользнул по толстой коже, оставив неглубокий порез. Первый, порезанный, обошёл двоих и, закинув руки назад, попытался опустить кувалду на мой затылок. Кувалда приземлилась на землю, я увернулся. Третий обошёл деревья, пытаясь отрезать мне путь к отступлению. Я и не думал уходить. Поднырнув под руки, я ткнул остриём в шею и подбородок. Брызнула оранжевая кипящая кровь - на этот раз ранение оказалось серьёзным. Циклоп захрипел, выронил кувалду и схватился за горло. Первый в это время вскинул руки для очередного удара, и я выбежал из их круга. Раненый бормотал что-то на польском, и два его собрата опустили орудия, удивлённо глядя на меня.
-- Не действует... Не боится.
-- Местный?
-- Наверное.
-- Но почему след, как от пришлого?
Я не выдержал и вмешался в беседу:
-- Меня зовут Юрген Котовский, я доцент-архивариус Полуночной библиотеки. Почему вы пошли на контакт? Вы нарушаете договорённости!
-- Какие договорённости, двуглазый? - сказал первый. Его раны затянулись. - Их не было никогда. Вы всегда считали нас врагами, лезли в наши миры.
Второй поддакнул:
-- А мы хозяева. Мы хранители. Мы даже ваш мир охраняем. Вы сами не идёте с нами на контакт, считая пришлыми. Шпионите только, желаете уничтожить.
Циклопы выглядели неуверенно. Мне было сложно с ними спорить, потому что я не знал и не помнил почти ничего. Я кивнул.
-- Тогда почему вы напали на меня?
-- Пришёл сигнал о заражении, -- сказал Третий. - След шёл к тебе. Мы не сразу решили проверить. Нельзя показываться.
-- И что теперь? - Я отступил назад и перехватил палаш покрепче, готовясь нанести ещё пару ударов.
Опоздал. Первый из циклопов шагнул вперёд, наступая мне на ногу. Падая, я почувствовал хруст собственных костей.
-- Похоже, что ты потерял часть памяти, -- сказал первый. - Такое случается с архивариусами, но очень редко. Извини, но мы будем вынуждены забрать у тебя ещё часть памяти. Спи.
Стена огня, возникшая со всех сторон, затмила глаза.
5.
Я стоял на идеально ровной вершине высокой мраморно-чёрной горы. Холодный ветер с запахом жжёной резины дул мне в лицо. Я стал чаще дышать, от горного разряжённого воздуха закружилась голова.
Синее маленькое солнце где-то далеко не то всходило из-за горизонта, не то опускалось, не то медленно висело и двигалось вдоль, заставляя предметы отбрасывать длинные тени. Внизу и впереди между такими же мраморными вершинами проплывали редкие светлые облака.
Любым другим оказавшимся в подобном месте происходящее воспринималось бы как сон, но я понял, что это не так. Я постепенно начинал вспоминать.
Почувствовав холод, я машинально поднял воротник плаща и только после этого заметил, что мой облик ничуть не изменился с тех пор, как я покинул лес. Меня или скопировали, или перенесли сюда - целиком, вместе с остатками памяти Юргена. Вспомнить, когда это было, и как быстро здесь течёт время, я не смог - с равным успехом это могли быть пара минут, пара дней или лет.
Снизу, от горных долин шёл какой-то странный монотонный шум, похожий на грохот автострады. Я подошёл к краю горы и посмотрел вниз.
Лучше бы я не делал этого.
Внизу, в многочисленных рваных ущельях под плёнкой облаков, словно в пробирке гигантского микроскопа, бурлила жизнь. Сотни разноцветных существ, похожих с высоты на бактерии или насекомые, передвигались по крутым склонам. Я не мог разглядеть их в подробностях - зрение у моего тела оказалось чертовски близоруким, но, судя по их количеству и разнообразию, или у этого мира были серьёзные проблемы, или...
Большая группа существ с ближайшего склона, почуяв моё приближение, отделилась от общей массы и начала карабкаться вверх. Я отбежал к середине плоской вершины. Всё становилось на свои места.
Во-первых, я вспомнил этот мир. Я здесь был когда-то очень давно, и, наверное, это было одно из самых древних воспоминаний, которое может храниться в моей тысячелетней голове. Следом за этими воспоминаниями бурным потоком из запертой доныне глубины ринулись другие воспоминания - о сотнях миров, разрушение которых я видел. Я осознал, кто я. Я - разрушитель, безымянный Странник, пришедший уничтожить мир, где сейчас находилось моё второе, обожженное и уснувшее тело.
Во-вторых, я понял, что не знаю, что случилось с тем, моим старым телом. При переходе между мирами очень часто старое тело умирает - копируется в новый мир с удалением в старый. Я постарался вернуться, нащупать путь к тому, старому телу, но не смог. Единственное, чего я смог добиться - это почувствовать биение собственного сердца. Похоже, со старым телом было всё настолько плохо, что о прошлом мире стоило позабыть.
И, в-третьих, я понял, что мне угрожает опасность. Этот мир специально создавался перенаселённым, и существа, живущие здесь, несли ощутимую угрозу. Нет, даже не столько моей бренной плоти, которую некоторые из них могли сожрать, сколько разуму. Подобные реальности и их обитатели создаются с другой целью - с целью кражи, подмены или удаления воспоминаний. А воспоминания мои были общими для всех тел во всех мирах.
Это был мир Пожирателей Памяти.
Многое встало на свои места. Я не стал медлить. Сев на колени, я закрыл глаза и сосредоточился. Драконы-лунваны, с помощью которых я уничтожил предыдущий мир, ещё были живы. Кроме них у меня не было инструментов, чтобы противостоять напору Пожиратели Памяти, разве что самоубийство - но этот способ был опасен для разума, и я не любил. Лунваны представляли собой вирусные сущности, чужеродные и разрушительные. Моя задача состояла в создании пути, по которому они могут сюда прийти. Задача сложная и потому интересная.
Не зря я оставил две своих копии на пепелище мира Веера - иметь запасную пару глаз и рук никогда не вредно. Спустя несколько минут я открыл глаза. Я сидел на скальном уступе в нескольких сотнях метрах над серой безжизненной пустыней, на которой светящимися гирляндами свернулись Черви. Рядом лежало ещё одно моё тело - сухое, костлявое, почти мумифицированное. Взглянув на свои руки, я понял, что выгляжу также. Здесь не было больше ни солнца, ни земли, ни воды - лишь высокая скала с небольшим запасом воздуха, где находились я и мои драконы. Черви, сгрызшие этот мир, не то просто пощадили скалу, не то испугались лунванов, не то проявили уважение ко мне - истинных мотивов этих существ хаоса не мог понять даже я.
С трудом повернув голову назад, я увидел моих драконов. Они крепко спали, свернувшись в гигантский клубок в сотне шагов вверх по склону, подобно залегшим в спячку змеям. Я попытался мысленно отдать им команды - тщетно. Эти существа обладали собственным разумом, достучаться до которого через эфир было не так-то просто.
Скрипя суставами, я поднялся и пошёл-пополз вверх по склону. Я прекрасно понимал, что это будет мой последний путь в этом теле и потому не щадил сил. Камни проскальзывали вниз, я падал, разбивая пальцы в кровь. Наконец я добрался до ближайшего дракона, чья металлическая голова высовывалась из общего клубка.
Я постучал по звонкому корпусу его огромной головы. Потянул за челюсть - всё тщетно. Наконец, выдернув из-под ног средних размеров булыжник, я размахнулся и со всей силы кинул его в голову лунвана.
- Просыпайтесь, ленивые отродья! - хрипло крикнул я по-китайски.
Реакция последовала незамедлительно - пара красных глаз раскрылась, из пасти вместе с громким вздохом повалил обжигающий дым. Я инстинктивно отпрянул в сторону. Лунван дёрнулся, скрипя стальными чешуями, и пронзительно закричал, подняв голову вверх. Клубок из тысячи спящих тварей зашевелился, со всех стороны повалил чёрный пар с копотью. Сверху, в полукилометре над клубком, возникла тёмная воронка, засасывающая пространство - скалу, драконов и меня. Подул сильный ветер, сбивающий с ног. Скрип тысяч чешуй походил на чудовищный, усиленный в миллион раз скрежет металла по стеклу, ушам стало больно, и я покинул тело, вернувшись в Юргена, стоящего на вершине горы. Меня не сильно волновало, что станет со старым телом китайца.
Юрген на вершине скалы замерзал. Я пытался кутаться в плащ, но разряжённый воздух обжигал холодом и изнутри. Звуки приближающихся Пожирателей Памяти, топот тысяч звериных ног усилился. Плато на вершине в поперечнике было всего метров тридцать, такое расстояние они пройдут быстро, но я, всё же, отступил на середину. Пусть я выиграю хотя бы секунды.
Я не знал разницу во времени между мирами, и у меня не было возможности прикинуть, какова скорость течения времени. Потому я не знал, как скоро прибудут мои драконы.
Топот и лязганье челюстей стали невыносимо громкими. Поняв, что драконы могут не успеть, я решил прибегнуть к хитрости. Спасти разум можно, создав временный, искусственный мир. Это я тоже умел делать, но для этого необходимы идеи и время, которое стремительно уходило.
Схватив первый попавшийся образ, сидевший где-то на периферии памяти, я швырнул своё сознание туда.
Темнота. Холод остался, хотя стало немного, на пару градусов теплее. К нему добавились сырость и вонючий запах аммиака.
Потом включилось - или возникло? - освещение. Оглядевшись по сторонам, я усмехнулся. Эту деревянную архитектуру невозможно было спутать ни с чем иным.
Страх загнал меня в привычные края. Я создал очередной Курятник.
6.
Курятник - это одно из моих самых старых воспоминаний, которое я сохраняю через века. Даже не совсем воспоминание - картинка, обрывочный, лоскутный образ из детства.
...Всё вокруг большое и странное. Мне настолько мало лет, что я делаю шаги с трудом, и кто-то большой - родители или нянька - поддерживает меня за руку и ведёт по ступеням вниз. Наверняка мне нет и года, и это мои первые шаги. Дальше открывается старая, некрашеная деревянная дверь, и я вижу совершенно новый мир. Смесь незнакомых запахов и звуков. Грязные и кажущиеся огромными стены полупустого помещения, в котором стоят непонятные, грязные деревянные поилки, кормушки и насесты. Но самое чарующее - это большие - почти в половину моего роста - белоснежные обитатели.
Странно, но курицы показались мне тогда сказочно-красивыми, почти ангельскими созданиями. Видимо, именно поэтому я очень редко ем курятину.
За свою многовековую жизнь я создавал уже несколько Курятников, один другого краше. Каждый раз после этого мне становилось смешно - во-первых, от абсурдности получившегося мира, во-вторых, от чувства дежа вю и того, что происходит это не впервой.
В мирах-курятниках все детали того образа делаются нарочито-выпяченными, гиперболизированными. Примерно так же случилось и сейчас. Я стоял внутри многокилометрового пустого пространства. С четырёх сторон, в серой дымке тумана и пара, виднелись дощатые Стены - граница мироздания. До них тянулись однообразные равнины, покрытые гнилыми, грязными деревянными постройками и конструкциями. Наверху светил десяток тусклых полосок света, похожих на ртутные лампы.
Я стоял по щиколотку в грязи, на мне оказались резиновые сапоги и комбинезон защитного цвета - одежда из двадцатого человеческого века. На плечах висел рюкзак, судя по весу, почти пустой. Я решил в него пока не заглядывать, потому что догадывался, что там лежит.
Вокруг не было ни души. Тишина первозданной реальности оказалась столь глубокой, что я невольно задержал дыхания, чтобы не разрушить её. Впрочем, подобное случалось не впервой. Мне даже стало немного обидно от мысли, что этот Курятник вышел точно таким же, как и все предыдущие. Я шагнул в неизвестном направлении и сказал:
-- Ну вот. Опять курятник.
Эхо отлетело от соседнего деревянного барака и полетело дальше, отражаясь от лабиринта грязных обветшалых построек. Через мгновение в мире что-то изменилось. Сверху послышался странный скрежет, заставивший меня остановиться. Затем на полминуты всё стихло, и я уже был готов идти дальше, как вдруг со всех сторон послышался грохот, похожий на миллион небольших взрывов. На меня обрушились брызги грязи, я инстинктивно пригнулся, не сразу поняв, что происходит.
Скоро всё успокоилось. Я оглянулся вокруг - со всех сторон в лунках грязи лежали блестящие жестяные банки. Подобрав одну из них, я взвесил в руке и слегка потряс её. Судя по всему, это были консервные банки с какой-то едой. Это разумно - при создании аварийного мира всегда создаётся что-то, чтобы поддерживать тело: корм, питьё, воздух. Стало любопытно - что внутри? Похлопал по карманам - в одном из них обнаружилась белая пачка сигарет со спичками, в другом - консервный нож. Вытер край банки о штаны и поднёс нож к жестяной крышке.
В момент, когда я замахнулся для удара по консерве, что-то незримое и мощное ударило меня в грудь, повалив в грязь.
Я открыл глаза - достаточно странно открывать глаза, когда ты их и не закрывал. Передо мной была фиолетовая щетинистая морда с тремя фасетчатыми глазами. К мрамору скалы меня прижимали две суставчатых конечности, похожих на тараканьи ноги, или на щупальца наземного осьминога, а туловище Пожирателя Памяти походило на студенистое тело гусеницы. Вокруг меня толпился десяток других существ - похожих на огромных насекомых, шерстяных и разноцветных.
Они оказались сильнее меня - им удалось вытащить моё сознание обратно из мира, в который я сбежал. Но и я был не прост. Буквально через пару секунд в небе послышался громкий хлопок. Пара десятков глаз - стебельковых, фасетчатых и иных - повернулась на звук. В небе расплетался клубок из сотен металлических змеев, прилетевших спасать меня. На миг я обрадовался, но по реакции Пожирателей понял, что мои спасители пришли слишком поздно. Ни одно чудовище не сдвинулось с места, и все взоры снова обратились ко мне.
Я услышал беззвучный глас, шедший со всех сторон. Это не был голос существа, державшего меня, скорее говорила вся реальность, в которую я попал.
-- Ты выдаёшь себя за Юргена Котовского, но ты уже не тот, что прежде. Кто бы ты ни был, путник, ты уйдёшь отсюда, только если отдашь нам часть воспоминаний. Вспомни что-то, что можешь отдать нам.
И я вспомнил. Я вспомнил нечто, что было чуть позднее, чем воспоминания о курятнике. Что-то ещё более дорогое и важное, то, что я вспоминал очень редко и до последней минуты прятал на самом дне своих воспоминаний. Как я понял позже, это была память о моих родителях, о моём родном доме и о моём происхождении - информация столь ценная, что она могла сыграть решающую роль в судьбе целого мира.
Всё, что я знаю о том периоде сейчас - лишь обрывочные рассказы нескольких людей, встреченных позже. Я так и не смог ничего вспомнить сам. Челюсти Пожирателей Памяти сомкнулись, откусив кусок моих воспоминаний, а заодно почти всё, что оставалось от памяти Юргена-архивариуса о мире Градов.