Злюк Сковородкин

Все имена и персонажи вымышлены. Все совпадения случайны. Автор не разжигает ненависть и вражду между кем-либо. Автор не ущемляет ничьи права и взгляды. Автор не несёт ответственность за вашу реакцию на рассказ.

Глава 1: Знакомство

Будильник зазвонил, когда глаза у меня были уже открыты. Режим вибрации при сигнале будильника производил достаточно много дребезжаний, от которых я спокойно просыпался. Но не в этот раз. Последнее время просыпался за 5-10 минут до сигнала и смотрел в окно, наблюдая ещё тёмное небо, качающиеся ветки деревьев, шелестящие листья, провода к соседнему дому и, слушая пение синичек и воробьёв на деревьях у дома. Весеннее небо казалось высоким, холодным и неуютным. Сердце забилось чаще, предчувствуя скорый подъём, и только небольшое упражнение по глубокому дыханию позволило успокоить его до приемлемого уровня. Неопределимая тревога возникала во мне каждый раз перед тем, как встать. Почему-то не расслабленность и миролюбие, а именно тревога. Частые просыпания ночью уже удалось урегулировать за счёт использования фитнес-браслета, который показывал стадии сна, состояние тела и рекомендации по улучшению сна. Но вот утренний подъём почему-то не поддавался пока контролю и накатывалась тревога.

Понимаю, что я нахожусь у себя дома, один, где нет никакой опасности, где комфортно и безопасно в физическом и психологическом плане, но выработанная за пять лет брака привычка бояться пробуждения, а точнее последующих действий в мой адрес, ещё не была побеждена. Бывшего брака. Уже отучился сжимать зубы перед входом в квартиру, говорить тихо (чтобы не услышала и не устроила очередной скандал), не петь, не танцевать, не предпринимать инициативных действий и желаний. Но тревога при пробуждении пока не усмирилась. Ничего, и это пройдёт. К неврологу бы сходить? Нет, лучше снова к психологу. Но сначала отдохнуть бы хорошенько - дать голове расслабиться.

Лежу ещё двадцать минут и соображаю на какую электричку успею сесть, если прямо сейчас встану, чтобы поехать на работу: на новую ЭД4М с кондиционерами и кожаными мягкими сиденьями, но отходящую на пятнадцать минут раньше, или на старую, разработки ещё советских времён ЭТ2М, которая вся гремит, стучит и жёсткие пластиковые сиденья? Пожалуй, сегодня я поленюсь и поеду на старой.

Отбрасываю одеяло, сажусь на диван. Неудобным, но привычным жестом вытягиваю носки из-под лежащих на стуле брюк. Сколько раз уже хотел изменить эту привычку и перед сном сначала снимать брюки и класть вниз, а потом носки, чтобы утром они оказалось сверху и было удобнее их брать. Но нет: руки так и не дошли до автоматизма. А точнее, голова не выделила несколько секунд внимания глаз перед сном на обозначение данной привычки и закреплении новой. Носки, брюки, футболка. Халат можно не надевать - уже тепло. Выхожу из комнаты и выключаю в коридоре ночник: светодиод на 0,05 Вт в виде бабочки, который отделяет проход на кухню от санузла. Причём, его мощности в тёмное время достаточно, чтобы осветить эту границу и даже немного рядом находящиеся выключатели. Потребляет электричества какой-то мизер, но очень удобно в зимнее время, когда за окном темно по 16 часов в сутки.

Ставлю чайник на плиту. Достаю из холодильника колбасу, сыр, масло и брынзу. Последнее время подсел на рассольные сырные продукты. С утра чуть-чуть кисленького приятно съесть. Делаю двойной бутерброд: кусок хлеба, масло, сверху брынза, колбаса и сыр. На второй кусок хлеба аналогичную комбинацию, но без сыра. И складываю их вместе. Этакий гамбургер. Пью кофе, наблюдая за оживающим городом: хозяева идут выгуливать своих питомцев, машины освобождают парковочные места, дворники возятся с мусорными баками. Жизнь идёт!

После завтрака бреюсь, чищу зубы. Как же приятно ополоснуть тёплой водой лицо, словно что-то нежное и милое прикоснулось ко мне. Смотрюсь в зеркало: симпатичный мужчина, спокойный взгляд с небольшой долей озорства и немного седых волос. Мешков под глазами нет: значит пока высыпаюсь. Обед в контейнер, контейнер в сумку, деньги в кошелёк, кошелёк тоже в сумку, телефон. Всё остальное и так на своих местах: к выходу готов! На лестнице замечаю, что голуби за окном греются в лучах восходящего солнца и не обращают на меня никакого внимания. Лифт выглядит мрачным: юнцы "разукрасили" его надписями, а работники ЖКХ вместо того, чтобы стереть надписи просто покрасили стены в тёмно-серый цвет. Не в зелёный, жёлтый, голубой или другой яркий и свежий цвет, а в промозглый тёмно-серый. Явно остатки краски не знали куда девать, а тут такая возможность появилась. Интересно, а существует ли лифт с обоями?

Через несколько шагов от парадной чихаю. Как обычно. Как всегда. Не знаю почему, но есть у меня такой "баг" в любое время года при любой погоде.

Подхожу к остановке и гадаю, что подъедет первым: автобус или троллейбус? Троллейбусов всего два, но ходят часто, а автобусов целых четыре маршрута, но ходят реже. Подъезжает пустой троллейбус с кольца: очень удобно! До метро ехать всего три остановки и можно было пройтись, что я частенько и делаю, но мне лень. Не сегодня! Выхожу на остановке и иду в сторону метро. Параллельно мне спешат другие люди, глядя на стеклянные двери метро как на Глаз Саурона, не смея отвернуть взгляд. Создаётся впечатление, что происходящее вокруг их совсем не интересует: можно сравнять с землёй соседнее здание и никто пару дней этого не заметит.

В вагоне метро как обычно: все уткнулись в телефоны. Кто в карты играет, кто в стрелялки, кто Вконтакте пролистывает, кто книгу читает. Пытаюсь поймать хоть чей-нибудь взгляд - бесполезно. Здесь нет жизни: только там, только в Интернете или в мечтах о будущем, а скорее в думах о проблемах.

При выходе на вокзал оживлённо: бабушки, туристы, тележки, чемоданы, сумки, селфи, таксисты, экскурсоводы, "наушники на Айфон и Андройд по сто рублей". Я это вижу. Мне это интересно. Окружающим - нет. У них маршрут из точки А в точку Б словно тоннель, где не существует ничего вокруг, только конечная точка. Процесс неважен, важна только цель. Это их дело и их жизнь. Каждый выбирает сам как ему не жить, но если решил жить, то зачем жить хреново?

До поезда остаётся тринадцать минут - спокойно успеваю. У меня есть контрольные точки, проходя которые я смотрю на время и определяю, насколько я успеваю или опаздываю, и соответственно, замедляю или ускоряю шаг. Одно дело, когда нет чёткой привязки к транспорту и плюс-минус десять-двадцать минут ни на что не влияют. Другое дело - электричка, которая ходит по расписанию с большим интервалом.

Электричка уже стоит у платформы. Прохожу почти весь поезд и захожу в третий вагон от начала: напротив этого вагона будет выход с перрона на моей станции. Дверь между вагонами открыта и мешает проходу. Захлопываю её, не понимая почему некоторые люди считают, что она самозакрывающаяся? Присаживаюсь с правой стороны вагона: сюда солнце ещё не дошло и не будет душно. На соседнюю платформу прибывает поезд. Его пассажиры уже выстроились у дверей, готовые сорваться с места в суету утреннего рабочего дня. Поезд останавливается и сразу же после открытия дверей сотни людей устремляются вперёд по платформе к выходу. Бегут, спешат, суетятся, недовольно косятся на мешающихся под ногами пенсионеров. Непрерывный ламинарный поток из людей с турбулентными завихрениями в центре.

И тут, среди такой беготни, появляется она. Она идёт вдоль края платформы, смотрит чуть вперёд и неспеша курит длинную тонкую сигарету. Так обычно гуляют по пляжу, вечерней набережной, рядом с любимым человеком, когда нет никаких забот и никуда спешить не надо. Такой размеренностью и спокойствием она заметно выделяется на общем фоне суетливой толпы. Ей лет сорок - сорок пять, стройная брюнетка с короткой стрижкой, тёмные брюки, ботинки на невысоком каблуке, куртка расстёгнута, сумочка на плече. Кто она? Как она достигла такой уверенности в себе? Как она приняла свой ритм жизни именно в таком темпе? Как у неё получается оставаться собой, когда вокруг хаос? Причём, могу поспорить, что речь её не будет громкой и суетливой. Она будет часто делать паузы, говорить негромко, но уверенно, смотреть в глаза. Мой поезд трогается, оставляя вопросы без ответов.

На работе - типичное начала буднего дня системного администратора: проверка почт, заявок, связи с серверами и роутерами, проверка архивов и выяснение этапов выполнения поставленных задач. Затем можно в размеренном темпе заняться выполнением отложенных задач и самообразованием, изучая обзоры компьютерной техники и программ, тестируя нововведения.

Телефон засветился и начал вибрировать от входящего вызова.

- Алло, - сказал я.

- Александр? - спросили на другом конце.

- Да.

- Здравствуйте. Вас беспокоят из Территориальной Избирательной Комиссии. Меня зовут Надежда Петровна. Вы являетесь членом Участковой Избирательной Комиссии номер 386?

- Именно так, - ответил я.

- Председатель вашей комиссии сложил с себя полномочия, и мы сейчас ищем ему замену. Так как наша Территориальная Комиссия совсем недавно сформировалась, то у нас отсутствуют данные некоторых членов нижестоящих комиссий. Не подскажите, кто являлся заместителем председателя или секретарём вашей комиссии?

Шестерёнки в голове начинают отматывать события прошлого года, когда я записался в члены участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса. Тогда же состоялось первое собрание комиссии, на котором я познакомился со всеми членами. Выбрали заместителя и секретаря. Я их видел всего один раз и никаких контактов у меня было. Как же звали заместителя? Не помню. Помню, что молодой человек, но как имя или фамилия - не запомнил. Дома, вроде, сохранил список. Но это дома. А секретарь? Девушка. Симпатичная. Милая. Дружелюбная. Только имя запомнил - Виктория.

- Заместителя не помню, как зовут, а секретарём была Виктория.

- Так, так, так. Посмотрим. - говорит Надежда Петровна, видимо, перебирая такого человека списках. - Вот. Нашла. Спасибо, Александр. В ближайшее время назначим вам нового председателя, который свяжется с вами и расскажет про дальнейшие действия. Ещё раз, спасибо.

- Не за что, - говорю я - До свиданья.

- До свиданья.

Как интересно. В моей комиссии новый председатель, хотя старого почти и не знал. Скоро выборы - узнаю получше.

Вечером - обратный путь к электричке. Уже знакомые люди идут навстречу или обгоняют меня. Они тоже в это же время каждый день идут этой дорогой по своим делам и наши пути на мгновения пересекаются. Бодрый мужчина под 60 лет на моноколесе, женщина на велосипеде и всегда в одной и той же кепке, девушка с парнем, слепой мужчина с собакой-поводырём. Все мы пересекаемся в определённых местах дороги и затем расходимся, ничего не зная друг о друге, о другой жизни, принципах, отношениях, взглядах на мир, людей, красоту, ответственность, дружбу, любовь. А женщина с собачкой опаздывает. Или это я иду раньше времени? Смотрю на часы: точно, можно пойти медленнее. О, вот и она! Уж, не знаю, как называется эта порода собак, но определяю её как "лохматая такса", которая очень потешно перебирает короткими лапками, что создаёт эффект подпрыгивания всей собаки в такт с подбрасыванием шерсти. Как необычно!

Вибрирует телефон. Достаю его. Опять незнакомый номер.

- Алло? - произношу в телефон.

- Здравствуйте, Александр. Вас беспокоит Виктория. Я была секретарём в участковой избирательной комиссии номер 386. Сейчас меня назначили председателем, вы являетесь членом комиссии с правом решающего голоса. Мне нужно от вас заявление и реквизиты для перечисления зарплаты на предстоящих выборах, а также две фотографии 3х4 для удостоверения. Вы когда сможете подготовить документы?

- Фотографии есть, - отвечаю я, - А образец заявления есть у вас? Не могли бы мне его прислать?

- Да, есть, - отвечает Виктория, - Давайте вам на почту сброшу?

- Хорошо. Тогда сегодня я заполню документы и распечатаю, а завтра могу вам передать.

- Замечательно, - обрадовалась Виктория, - Я завтра вечером буду в центре города. Там и сможем встретиться.

- Да, мне тоже удобно. Я вам тогда позвоню. До свиданья.

- До свиданья.

Глава 2: Встреча

На работу сегодня поехал на машине, так как планировал заехать в компьютерный магазин и забрать оплаченное для организации оборудование.

Все документы для Виктории у меня были готовы и в обед созвонился с ней. Договорились встретиться в районе метро Площадь Восстания у входа в торговый центр Галерея.

Рабочий день прошёл без изысков: рутина, компьютерные новости.

После работы до Галереи доехал довольно быстро, без пробок. Но доехать - не значит быть на месте: надо отыскать место для парковки.

На протяжении всего проспекта остановка запрещена, а единственное место, где без нарушения ПДД можно было оставить автомобиль, был подземный паркинг. 200 рублей в час - немало, но это значительно меньше штрафа за парковку в неположенном месте, да к тому же никакой нервотрёпки и совесть спокойна.

Спуск в паркинг выглядел как лабиринт, уходящий под землю. Покрутившись, нашёл место для стоянки рядом с дверью с табличкой "Выход". Закрыл машину и направился к выходу. Открыв её, появилось первое сомнение в правильности выбора пути наверх: узкий коридор с лестницей и слабая лампочка на потолке как-то не соотносились со значимым проходом, через который, по идее, проходят сотни человек в день. Поднялся по лестнице выше - снова узкий коридор, но в конце - дверь, над которой висела уже знакомая надпись "Выход". Моя радость прошла, когда, подёргав дверь, убедился, что она закрыта. А время встречи вот-вот наступит. Ладно, пойду тогда длинным, но известным путём наверх: вдоль проезда на паркинг.

Выйдя на улицу, осматриваю стоящих людей в поисках знакомого лица. Набираю номер Виктории.

- Алло, это Александр. Я на месте, у Галереи. А вы где?

- Я стою прямо у выхода из торгового центра - откликнулась Виктория.

- Я нахожусь у выезда из Галереи: это одно и то же? - интересуюсь я.

- Нет. - с усмешкой отвечает она. - Выход - дальше по проспекту.

- Понял. Иду. - сказал я и двинулся вдоль торгового центра.

Смотрю на бесконечные двери и пытаюсь определись, какая из них является выходом. Замечаю впереди небольшое скопление людей у одних из дверей и вижу знакомое лицо. Надо же: я её узнал! Никогда бы не подумал, что смогу узнать человека, если видел его всего один раз больше года назад. Значит, запомнилась она мне чем-то. И я даже знаю, чем: своей миролюбивой энергетикой!

Она замечает меня и направляется в мою сторону. На тротуаре очень много прохожих и она спускается на проезжую часть. Как же нежно и дружелюбно она выглядит. Тёмные волосы слегка развиваются на ветру, юбка средней длины, светлые ботиночки на высоком каблуке, бордовый плащ. На правой руке кольцо, но не успеваю заметить, на каком пальце. А эта добродушная улыбка! А эти озорные глаза! Невозможно оторваться! Кажется, что, если вглядеться, то можно увидеть всю вселенную человека.

Виктория подходит ко мне. Я стою на тротуаре выше неё, а она на проезжей части и ниже меня. Смотрит на меня снизу вверх, я смотрю на неё. Я зачарован, испускаемой ею лучами доброты и света. Любви с первого взгляда не существует? Только не у меня, только не в этот раз, потому что именно это сейчас и происходит! Хочется её обнять и больше не отпускать. Если она прямо сейчас предложит жить вместе, то соглашусь без сомнений! Какие будут проблемы и сложности потом - потом буду их решать по мере поступления. Сейчас мной руководят чувства, которые я очень давно не испытывал. Которые я считал, что уже не способен испытывать.

Стоим так и смотрим друг на друга.

- Поднимайтесь, - протягиваю ей руку. Она берёт мою руку и встаёт на тротуар. Мы смотрим друг другу в глаза ещё несколько секунд.

- Извините за задержку, - чтобы как-то сгладить неловкость начинаю я, при этом не отводя взгляд от её изумительных серо-коричневых глаз, - Немного запутался в лабиринтах этого подземелья так называемого "подземного паркинга".

Блин. Это ж надо было такое ляпнуть! Чувствую, что начинаю краснеть. А она как будто ничего не заметила и продолжает дальше стоять и смотреть на меня с милой улыбкой.

- Так. Это. Вот заполненные документы в двух экземплярах. Сделал на всякий случай ещё один экземпляр. Посмотрите, пожалуйста, правильно ли я заполнил? - говорю я и протягиваю папку.

Виктория берёт её и пробегает глазами по строчкам.

- Всё хорошо. Завтра или послезавтра отнесу документы в ТИК. На указанные реквизиты будет пересылаться зарплата за выборы. Если что-то окажется неверным - сообщу.

Чувствую, что цель встречи достигнута и вот-вот закончится. А мне так не хочется расставаться с такой нежной добротой и тёплой добротой! Пытаюсь продолжить разговор:

- Вас уже утвердили председателем?

- Нет, - отвечает она, - не утвердили, но, как я понимаю, они решили-таки остановиться на моей кандидатуре.

- Я даже не знаю, что вам посоветовать? С одной стороны быть председателем УИК - это новый опыт, новые знания, но с другой - адская бюрократия и ответственность, которая не видна окружающим.

- О, это да, - заявляет Виктория с усмешкой, - уже успела убедиться в этом. Горы документов, правил, инструкций, дополнительных законов, приложений к законам, нормативов и актов, которые нужно не только знать, но и соблюдать в строго определённой последовательности.

- Будет непросто - зато интересно, - пытаюсь подбодрить я.

- Спасибо, постараюсь вас не подвезти.

- Если что-то не так с документами - звоните. - замечаю я.

- Обязательно. - произносит она и мы расстаёмся. Оборачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть на неё.

Знакомым путём на парковку, нахожу машину. Сажусь, смотрю перед собой, а в голове пульсирует только одна мысль: Виктория, какая же она прекрасная!

Глава 3: Неожиданная встреча

Из Твиттера узнал, что сегодня будет проводиться районный суд над известным оппозиционером Алексеем Наумовым. Прокурор обвиняет его, дословно из протокола, в "действии, причинивших моральное страдание сотруднику внутренних дел", майору полиции на Пушкинской площади в Москве, за что просит уголовный срок. Несправедливость заключалась в том, что оппозиционер во время "происшествия" отдыхал вместе с семьёй в Германии, о чём имеются свидетельства в виде билетов на самолёт, отметки о посадке, а также сотни видео и фотоматериалов из аэропортов и гостиниц. Причём, это освещалось всеми центральными телеканалами Европы и некоторыми независимыми СМИ в России.

По возвращении в Москву его задерживают сотрудники полиции и везут в отдел, где проводился быстрый "так называемый суд", в котором вынесли арест на 30 суток. "Так называемый суд" - потому что с кодексом исполнительного производства, законами и соблюдением прав задержанного этот суд не имеет ничего общего. С точки зрения юриста: пришёл человек в чёрной мантии, сказал, что он - судья, а отдел полиции - суд, в который даже адвокатов не пустили, и принял решение об аресте. Причём, все знают, что как такового решения судья не принимал, потому что решение было принято на самом верхнем уровне страны, а судью лишь информировали о том, каким должно быть решение.

Такая новость была неприятна и даже противна, потому что законы и права человека перестают работать и соблюдаться не то, что с каждым годом, а с каждым месяцем всё больше и больше. "Ограничить! Запретить! Заткнуть! Увеличить взимание денег! Арестовать! Посадить! Покарать!". Такие смыслы законов последних лет. "Своим - всё, остальным - закон". И вероятность попасть "под раздачу" с каждым днём становится всё больше и больше. Лет 10 назад была гораздо больше вероятность наткнуться на полицейского, который охраняет права человека и служит народу. Сейчас люди тоже обращаются первым делом в полицию, но надежда на то, что там реально помогут и защитят - ничтожная.

Я спокойно отношусь к различным мнениям и взглядам людей. Сколько людей - столько и мнений. Я готов вступить в уважительную беседу и попытаться вместе найти истину, не пытаясь доказать правоту лишь потому, что я так считаю.

Когда темы таких бесед заходят о соблюдении законов, о равенстве перед законами, неотвратимости наказания, соответствии проступку наказанию, о правах и свободах человека, то раньше мнение собеседников было единым, различаясь лишь в методах осуществления.

Сейчас же, ощущая страх перед незащищённостью и неопределённостью, некоторые люди начинают переворачивать с ног на голову принципы, понятий добра и зла, зоны ответственности.

"Соблюдать закон? Зачем? Его нигде и никто не соблюдает. Поэтому я тоже не буду соблюдать закон. Что-то с кем-то происходит? Сам виноват! Нечего лезть, куда не надо! Желаешь что-то другое, новое, нужное, полезное? Сиди смирно и тихо, чтобы не заметили. Иначе придут и накажут!".

Жаль людей с такими взглядами. Они частенько в оправдание себя используют такие фразы как "моя хата с краю", "лишь бы чего не случилось", "политика - грязное дело", "каждый политик - эгоцентричный вор", "всегда воровали и новые будут воровать: уж лучше старые, которые наворовались".

Я воспринимаю это как инфантильное (детское) отношение, как желание снять с себя ответственность за происходящее вокруг и быть в стороне.

"Я сижу тихо и никого не трогаю - пусть и меня не трогают". Такой подход разрушается в один миг, когда "пришли за мной, но защищать меня уже было некому". Или когда с близкими или друзьями происходит неприятное событие и такие люди уже с первого ряда партера наблюдают за несправедливым и незаконным действием.

Жизнь сталкивает их с реальностью. Больно, неприятно, неожиданно, страшно. В такой ситуации человек или опустит руки и наглухо закроется от внешнего мира или откроет-таки глаза и увидит реальный окружающий мир ("Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно" (с) Масяня), после чего станет активным гражданином.

Являясь оптимистом, я видел окружающее беззаконие, и в моменты особой необоснованной жестокости меня одолевали злость и печаль. Печаль от того, что такие события вообще могут произойти в двадцать первом веке, и злость на людей, которые совершают этот беспредел. Часть злости направляется к нейтральным, равнодушным людям, которые эти "чуднЫе" дела нарочито не замечали или считали их исключениями, разовыми случаями.

Жить в стране розовых пони и единорогов замечательно лишь до момента, когда мощным апперкотом с тебя сбросят розовые очки. Я понимаю страх этих людей и нежелание осознавать реальные события. Но принять не могу.

В мире добра больше, чем зла. Дружелюбных и уважающих людей больше. Им бы только объединиться и увидеть свои масштабы и возможности... Не выученная беспомощность, а невыученная мощность.

***

Ближе к вечеру удалось увидеть новость о решении районного суда. Алексею Наумову назначили восемь месяцев заключения, вследствие чего соратники призывают выйти на митинг. Я понял, что не могу не пойти на этот митинг. Ведь, на глазах всей страны, всех цивилизованных стран, происходит всем очевидное нарушение существующих законов, прав, кодексов и конституции, и поэтому оставаться в стороне я не мог. Я живу в этой стране. Это моя страна. Государство существует для меня как народа. Президент служит мне. Но не при текущем режиме.

К митингу следовало подготовиться.

Установил пароль на телефон, скачал законы, связанные с проведением митингов и процедурой ареста, собрал небольшую сумку на случай задержания на 48 часов: бутылка воды, шоколадки, влажные салфетки, сухие салфетки, нарезка копчёной колбасы, хлебцы, свитер, пауэрбанк, файлик с бумагой и шариковую ручку.

"А как я могу помочь другим, если их задержат, а меня нет?" - вдруг у меня возник вопрос. Нашёл в Интернете группу, где помогают задержанным. После присоединения к ней мне назвали номер отдела полиции, сделав ответственным за обеспечение задержанных в нём. Отдел оказался недалеко от дома, что было очень удобно.

***

Утро выдалось серым, пасмурным и холодным. Оделся потеплее, взял сумку, заправил машину до полного бака и поехал в центр города, где должен проходить митинг.

Машину пришлось оставить за несколько кварталов до центра из-за перекрытия дорог "для обеспечения безопасности митинга".

К началу не успеваю, опоздаю на полчаса.

Подходя ближе к центральной площади, количество людей увеличивалось в геометрической прогрессии. Все тротуары близлежащих улиц были в людях, поддерживающих митинг. Вся площадь была в людях. Это казалось очень необычным и завораживающим. Одно дело натыкаться изредка в Интернете на людей со схожей позицией и совсем другое дело увидеть количество этих людей в живую, в реальности! Они не просто существуют, а их очень и очень много! Они разделяют мои взгляды. Их тысячи! Десятки тысяч активных людей! Непередаваемое воодушевление и радость!

Это были самые разные люди: студенты, мужчины, старики, девушки, женщины, старушки, низкие, высокие, стройные, полные, в ярких одеждах, в серых куртках, по одиночке, вдвоём, в компаниях. И всех их объединяла несправедливость и одно желание: "Свободу Алексею Наумову! Соблюдение прав и законов!".

Кто хоть раз был на оппозиционном митинге в реальности, тот никогда больше не сможет поверить в ту ерунду, которую про них рассказывают по телевизору. Все эти фразы про маргиналов, школьников, быдло и люмпенов не находят ничего общего с реальностью. Как раз наоборот: зная о возможных нелёгких последствиях, эти смелые люди всё равно выходят на митинг, чтобы высказать свою мнение. И никто не имеет право укорять и стыдить их за это действие. Хотите узнать их получше - приходите на митинг и пообщайтесь.

Митингующие с площади пошли в сторону центрального проспекта. Сколько человек участвовало - сложно было подсчитать из-за ровного рельефа местности. Люди колонной шли по улице с флагами и кричалками. Переходя через мост, я остановился ненадолго и посмотрел назад: хвоста колонны не было видно; нос колонны уже поворачивал на следующую улицу. Несколько десятков тысяч. Не меньше. Стоявшие вдоль улиц дома создавали любопытный эффект эхо: как только в начале шествия кричали лозунг, то он перекатывался по всей колонне через всю длину улицы и скрывался за поворотом, заканчиваясь где-то на площади, откуда уже все ушли. Потрясающий заряд воодушевления! Энергия единения, что ты не один! Что людей с такими же взглядами много, очень много! И они активно выражают своё мнение! Восхитительное ощущение поддержки!

Свернув на центральный проспект, шествие немного замедлилось: вдалеке проспект перегораживали автомобили и сотрудники полиции. Шествие начало растекаться по соседним улицам, обходя "препятствие". С соседних улиц наперерез стали выезжать автозаки, пытаясь хоть как-то остановить обходные манёвры митингующих. Это у них получалось плохо, так как люди находили другие проходы через дворы и арки домов.

Я двинулся с той частью колонны, которая повернула налево, чтобы пройти в обход по одной из соседних улиц. Дошли до улицы, параллельной центральной, и повернули на неё: свободно, преград нет. Прошли несколько домов и тут из арки справа выбегает толпа людей. За ними вдалеке сотрудники ОМОНа, видя, что не догонят, переходят с бега на шаг и останавливаются. В выбегающей толпе вижу знакомое лицо, полное страха.

- Вика! - кричу я, - Вика! Стой! Не беги! Они остановились!

Вика смотрит удивлённо на меня, оглядывается назад, подбегает ко мне и начинает тяжело дышать.

- Привет, Саша, - запыхавшись, говорит Вика, - Фуууух. С центрального проспекта бежим. Там стали оттеснять и задерживать всех подряд. Фуууух.

- А мы тут спокойно идём и ничего не видим, что происходит на соседних улицах, - игриво сообщаю я, и спохватившись, спрашиваю. - Ничего, что я на "ты" к тебе обратился?

- Нет, Саша. Всё правильно. - отвечает Вика и приходит в себя, - Мы примерно одного возраста - самой не нравится, когда обращаются на "вы" знакомые люди. Дистанцирует такое обращение. Я - "за" уважительное "ты".

Вика улыбается:

- А ты, значит, тоже решил пойти на митинг? Вот это да! Не думала, что ты ходишь в такие опасные места.

- Я ж в комиссию по выборам потому и пошёл, чтобы уменьшить в меру своих сил творящийся беспредел, - рассказываю я, - И сейчас не мог не выйти, потому что считаю происходящее полным беззаконием.

Вика уже отдышалась. Щёки румяные. Глаза расширены. Страх сменился на азарт, но адреналин ещё не ушёл.

Мне становится приятно, тепло растекается по телу, спокойствие и уверенность приходят ко мне. Начинаю улыбаться от такой неожиданной встречи.

- Ну, что? Идём дальше? Шествие не прекращается: вон, куда уже первые ряды ушли. - подмечаю я. - А посмотри назад: люди всё выходят и выходят из-за угла и конца не видно!

- Да, идём! - соглашается Вика и мы двигаемся дальше вместе с колонной.

Перешли на противоположную сторону улицы.

- Не хочешь пить? - на ходу спрашиваю у Вики.

- С удовольствием выпила бы чего-нибудь! - отвечает Вика. - Этот забег от ОМОНовцев был неожиданным.

Шарю рукой в сумке:

- На выбор: водка, коньяк 40-градусный, розовое вино, шнапс? Мохито уже закончилось, - перечисляю я.

Вика смеётся:

- Мохито закончилось, говоришь? Ликёра, видимо, тоже нет? Какой-то скудный ассортимент в твоём баре, - шутит Вика.

Я уже не могу сдерживаться и начинаю открыто смеяться. Вика тоже смеётся.

Достаю минеральную воду:

- Сегодня был очень большой наплыв посетителей, разобрали все алкогольные напитки. Осталась только вода.

Вика берёт бутылку и разом выпивает половину:

- Спасибо, Саша. Вот теперь можно жить!

Смеюсь. Как же всё-таки приятно и радостно, когда могу какой-то ерундой (в моём понимании) принести удовольствие другому человеку. Особенно, если человек такой красивый и блестящий как Вика.

- А что у тебя в сумке? - спрашивает она, кивая на мой пакет.

- "НЗ" - Набор Задержанного: необходимые вещи, которые могут пригодиться при задержании.

- Как ты, однако, приготовился хорошо, - восхищается Вика, и затем понуро добавляет. - А я только сумочку взяла, да пару шоколадок в неё бросила. Я только сегодня утром всё-таки решилась пойти: страшно было.

- Это нормальное чувство. - поддерживаю её. - В этом нет ничего стыдного. Сколько лет хожу на митинги - всё равно страшно перед началом. Точнее, смесь страха и стыда, что я делаю что-то не то. По приходу страх меняется на азарт и уверенность в своей правоте. А по поводу вещей ты не волнуйся. Если задержат, то сочувствующие будут делать передачи со всем необходимым. А как себя вести в отделе, что подписывать, а что нет - расскажут другие задержанные. Кто-то точно будет знать, что делать.

Вика расправила плечи и подняла голову.

- Можно я возьму тебя за руку, чтобы не потерять в толпе? - предлагаю я, но при этом внутренне напрягаюсь в ожидании отрицательного ответа, что я позволил себе лишнего.

Вика смотрит на меня улыбающимися глазами и берёт мою руку.

Шествие поворачивает назад к центральному проспекту. Вдалеке видим идущую навстречу часть колонны, которая отделилась направо.

Как их много! Как нас много! Кажется, что весь центр заполнен митингующими!

Приближаемся к центральному проспекту, чтобы соединиться в одну колонну.

Вдруг, справа из арки выбегают сотрудники ОМОНа группами по пять человек, хватают ближайших людей и уводят назад, где стоит автозак. Там же виднеются следующие группы ОМОНовцев, направляющихся к нашей колонне. Митингующие замечают это и разбегаются в стороны.

Мы останавливаемся. Оцениваю обстановку и пути отхода. Вперёд не получится - полицейские перекрывают подход к центральному проспекту. Тогда назад - на параллельную улицу. Поворачиваюсь к Вике, чтобы сказать ей об этом и вижу, как она переводит взгляд куда-то мне за спину и у неё расширяются глаза. Бросаю быстрый взгляд через плечо и вижу, как одна из групп полицейских приближается к нам. Именно к нам, потому что остальные митингующие уже убежали на несколько шагов, а полицейские не меняют своего курса и движутся прямо на нас.

Тяну Вику за руку назад, но она замерла на месте от страха. Тяну ещё раз и она поддаётся моему рывку.

До параллельной улицы, на которой остановилась левая часть колонны, довольно далеко. Справа есть арка во дворы. Веду Вику во двор. Бежим!

Двор проходной. Пробегаем в следующий двор, где расположена спортивная площадка, окружённая забором. Оглядываюсь назад: ОМОНовцы только забегают в первый двор. Начинаем обегать спортивную площадку, как с противоположной стороны площадки из проёма между домами вбегают ещё полицейские. Да сколько же их!

Замечаю в углу дома у дальнего конца двора узкий проход. Ускоряемся. Пролетаем через лужи, не замечая их, лишь бы побыстрее выбраться из этих дворов и оказаться на свободной улице. Полицейские кричат что-то друг другу, пытаясь окружить нас, но мы уже вбегаем в проход, который выходит на следующую параллельную улицу. Позади слышны хлюпающие шаги по лужам полицейских, которые только вбегают в проход между домами. По улице неспешно идёт часть колонны митингующих, ничего не подозревая о приближении опасности.

Кричу им: "ОМОН!".

Люди реагируют мгновенно и отбегают от прохода подальше.

Пересекаем проезжую часть и бежим вперёд. Замечаю знакомое кафе. Оборачиваюсь: полицейские ещё не выбежали на улицу и нас пока не видят - есть возможность спрятаться. Тяну Вику в кафе. Забегаем, проходим в глубь за широкую колонну, чтобы от входа нас не было видно, и падаем на мягкий диван.

Дышим. Активно дышим. Раздеваемся, сердце стучит спокойнее, адреналин медленно спадает.

Подходит официант:

- Здравствуйте. Уже ознакомились с меню?

- Принесите, пожалуйста, зелёный чай и морковный пирог, - говорю официанту и перевожу взгляд на Вику, - А ты что будешь?

- Не знаю. - в замешательстве говорит Вика. - Я ещё не успела посмотреть меню. У вас есть абрикосовый сок и чизкейк?

- Да. Вам чизкейк клубничный или ванильный?

- Ванильный, пожалуйста.

Официант уходит с заказом. Приходим в себя.

- Дааа, - протягиваю я. - давненько столько не бегал. Ты как?

- Хорошо. - отвечает Вика, но видно, что адреналин ещё не спал и вся в напряжении. - Чуть ногу не подвернула, когда бежали между домами. Там было темно и не заметила яму в асфальте. А ты откуда знаешь, что тут готовят морковный пирог?

- Я один раз тут был. - задираю я нос. Вика с усмешкой смотрит на мой горделивый вид.

Официант приносит нам заказ. Отпиваю чай и ощущаю, как тепло проходит по организму. Кайф! Вика, судя по прикрытым глазам, испытывает что-то подобное от своего сока.

Жую кусочек пирога:

- Мммм, какой вкусный пирог. Попробуй! - обращаюсь к Вике.

Вика отламывает кусочек и тоже жуёт.

- Да, вкусный. Надо же! Я давно не ела морковный пирог. Попробуй мой чизкейк: он ванильный и мягкий-мягкий, - советует Вика.

Отламываю кусочек её чизкейка.

- Действительно вкусный и мягкий. Тает во рту, а не в руках, - вспоминаю рекламу шоколадки.

Мы немного успокоились и отошли от беготни.

- Откуда ты знаешь это кафе? Ты так уверенно меня повёл в него, - спрашивает Вика.

- Дело в том, что в этом кафе я настраивал компьютеры и знаю их подсобные помещения. Смотри, видишь ту дверь, где написано "Для персонала"?

Вика кивает, повернувшись к двери.

- Эта дверь без ключа открывается. Если в неё войдёшь, повернёшь направо и пройдёшь до конца извилистого коридора мимо поддонов с продуктами, то в конце будет дверь, которая выходит на соседнюю улицу. У них там приёмка товара и поэтому дверь закрывается только на ночь.

- Ого! - восклицает Вика. - Так ты, оказывается, все тайные ходы знаешь, Сусанин!

Смеёмся.

Смотрю в глаза Вике, разглядываю их.

- Почему ты на меня так смотришь? - спрашивает Вика.

- Любуюсь тобой, - честно отвечаю я, - Вика, расскажи о себе?

Я предпочитаю открытость и честность в отношениях без манипуляций, проверок и телепатии желаний. Но самое сложное в этом быть честным с самим собой и признавать в себе желания, которые могут идти в разрез с некогда услышанными мнениями общества.

- Ммм, - думает Вика, - Я даже не знаю с чего начать? Если я начну рассказывать о всей своей жизни, то на это понадобится как минимум ещё одна жизнь.

- Расскажи всё, что хочешь. Всё, что тебя волнует или волновало. Всё, что тебя интересует. - подбадриваю я - Меня, например, интересует психология. Увлекаюсь ею. Я ходил к психологу в разное время. Мне понравилось, что я начал лучше понимать себя, и через себя других людей. И принять себя: чего я хочу, как я хочу, а как не хочу. Раньше считалось, что, если пошёл к психологу - значит псих. Хорошо, что сейчас эта разъедающая человека позиция умирает и приходит адекватное отношение к нужности психологов и их посещений. Также потихоньку уходит в прошлое попытка заменить психолога на беседу с другом или подругой, родственниками, знакомыми, друганами-алкоголиками за стопкой водки. А ты как относишься к психологам?

- Знаешь, я удивляюсь, что когда-то раньше не придавала значение важности психологов. Я ходила к психологу и прошла два онлайн-курса по психологии в Интернете. Это было замечательно. Нет, неверное слово подобрала. Это было интересно и страшно одновременно. Интересно - потому что любопытно увидеть себя без шелухи, понять себя, понять свои желания. Страшно - потому что честно ответить себе на вопросы и принять ответы, которые могли вызвать страх, стыд или вину. Принять свои желания, какими мы странными они не казались. Сказать себе "да", я это хочу - и не испытывать за это стыд, не испытывать стыд за свои желания, если они отличаются от желания голосов общества в голове, которые говорят как "правильно" жить.

- Согласен, - подтвердил я, - "Правильно" для кого? Нет общих правил, нет одного счастья на всех. Базовые принципы во многом схожи: что-то есть, что-то пить, где-то спать. Но и только. Дальше идёт всё индивидуально. Глобально я считаю, что каждый человек - это отдельная вселенная со своими законами, правилами, принципами, понятиями и определениями. Что такое зелёный цвет? У каждого свой ответ. Что такое "тёплое"? "Что такое "помощь" или "поддержка"? Что такое "дружба"? Что такое "отношения"? Что такое "любовь"? У каждого будет свой индивидуальный ответ. А в отношениях людей очень часто непонимания происходят из-за разных определений слов и фраз.

- Мне кажется, - продолжила Вика, - что ещё очень важно нести ответственность. Нести ответственность за свою жизнь. Сначала это кажется ужасающим: как я могу нести ответственность за свою жизнь, ведь это так сложно? Проще иметь инфантильный подход, ничего не решать, ни за что не отвечать, во всём виноваты другие, другие мне должны, "у меня лапки". Проще. Но не легче. Потому что такой человек не живёт свою жизнь. Он проживает множество установок и желаний других людей и не удовлетворяет свои собственные. Отчего становится злым, раздражительным, недовольным жизнью и людьми.

- Мир не хороший и не плохой, - дополняю я, - Он просто есть. Если я умру - ничего в нём глобально не поменяется. О моём существовании знают всего несколько тысяч людей. Поэтому для мира я - песчинка. Мир живёт сам по себе, хотим мы этого или нет. Когда меня не станет - за окном всё равно будут расти деревья, трава, дуть ветер, светить Солнце, машины ездить, люди ходить в магазины, дети играть на площадках, а взрослые - заниматься сексом. Я не могу контролировать мир и других людей. Я не имею права проживать жизнь за другого человека и решать вместо него его проблемы. Я могу в силу своих возможностей и желаний помочь ему самостоятельно решить проблемы. Могу поддержать. Могу собрать информацию, поделиться знаниями, финансами, материальными ценностями, но сделать выбор за другого человека, как ему поступать - не имею права. Потому что это его жизнь. Это его желания и его ответственность.

- Вот! Именно! - радуется Вика, - У меня свои желания! Я, может, хочу дурачиться, фигнёй страдать, лежать на кровати, танцевать, запустить воздушный змей, прокатиться на бобслее и научиться играть на волынке. Для кого-то эти желания покажутся ерундой и неважными. Но это МОИ желания. Я хочу это сделать, чтобы получить удовольствие и радость. Для меня же желания других людей могут показаться незначимыми. Но это ИХ желания. Поэтому я поддерживаю любые начинания людей, которые не идут во вред другим людям.

- А как узнать, какие начинания могут навредить другим людям? - хитро вопрошаю я.

- Спросить их - спокойно отвечает Вика, - Задать вопрос людям: вам будет ОК, если я сделать так-то? Кто-то ответит "нет", "это недопустимо", "это неприлично" и "так не принято". А кто-то ответит "без проблем" и "пожалуйста".

Молчим. Вика смотрит на меня. Я - на неё. Какая же она прекрасная!

- Вика, ты мне нравишься, - честно признаюсь я, - Я могу тебя пораспрашивать про музыкальные предпочтения, любимые фильмы, книги, какое учебное заведение ты оканчивала, в каких странах ты бывала и подобные вопросы. Они интересны, безусловно. Но не дают представления о взглядах человека на отношения в паре, к себе, к мужчинам, женщинам, детям, родителям, деньгам, сексу и миру вообще. Можно, конечно, через работу и увлечения пытаться понять, но это будет долго и может так и не привести к пониманию. Поэтому мне интереснее узнавать человека именно через его отношения, через его взгляды.

В таком случае человек рассказывает о себе, выражает не только сухие логические факты, которые можно преподнести в "положительном" виде, а чувства и эмоции, наглядно отражающие его отношение к тому или иному вопросу.

Мне нравится, когда человек говорит о себе, о своих желаниях или нежеланиях. Так проще и лучше его понять. Поэтому я довольно много говорю о себе, чтобы другой человек мог меня лучше понять. Понять, созвучны ли наши подходы или нет?

Вижу, что Вика слегка нахмурилась от обилия информации. Решаю упростить:

- Как любят говорить глухие, если чего-то не понимают в объяснении: "Приведи пример". Пример. Я могу сказать сухой факт, например, о том, что я закончил Политехнический институт. Но это не скажет обо мне ничего, кроме того, что у меня есть диплом о высшем образовании Политехнического института. Другое дело - когда я расскажу о том, как я учился? Что мне нравилось или не нравилось в обучении? Какие сложности были? Какие были отношения с сокурсниками и преподавателями? Куда ходили гулять и что делали? Таким образом я рассказываю о своих чувствах, которые я испытывал, о своём отношении к людям, учёбе. Я считаю это важным.

Для меня важны чувства. Я - мужчина, для которого чувства являются очень важной составляющей в проживании жизни в удовольствие. Я жил тридцать лет и особенно последние пять, являясь функцией, функциональным человеком, который давал материальные блага и жил ради них. Никого не интересовали мои мысли, увлечения, чувства, эмоции, желания, нежелания. Я был роботом, от которого требовали определённые действия по закрытию материальных желаний других людей. Должен был всегда, 24/7/365 быть уверенным, никогда не сомневаться, всё знать, уметь, делать идеально с первого раза, отдыхать только тогда, когда разрешат и при этом всегда быть активным и быстрым. Грустить, печалиться, сомневаться, уставать, плакать, беспокоиться, веселиться, испытывать недовольство, злость, раздражение, возмущение, подавленность и желать нежность, ласку, дружелюбие, спокойствие было запрещено. Почему? Я должен был быть "настоящим" мужчиной! Я должен был быть индейцем с каменным лицом, который копает от забора и до обеда. И как некоторые мужчины - лечь с инсультом в больницу в тридцать лет. Нет, спасибо, я выбираю себя! Свои желания.

Когда жил так, то многое пропускал сквозь пальцы, не настаивал, считал, что это не так важно. Сейчас я вижу, что для меня это была нежизнь. Точнее, я не жил своей жизнью. Жил чьей-то другой жизнью, решая проблемы другого человека. Сейчас я учусь жить своей жизнью, удовлетворять свои желания и хочуги.

- Понимаю тебя, - негромко говорит Вика, смотря в стол. - Я даже слышала, что некоторые люди считают, что желать себе счастья и делать, что хочешь - плохо, потому что такой человек становится эгоистом.

- Ну, да, - кисло улыбаюсь я, - Эгоистом! Подумать только, какой я наглец - думаю о себе и желаю жить в своё удовольствие. А в чьё удовольствие, простите, я должен жить?

Эти люди путают понятия эгоцентризм и эгоизм. Эгоцентризм - это как раз, когда человек считает, что весь мир крутится вокруг него и все ему изначально должны. Эгоизм же является здоровой составляющей характера, когда человек проставляет личные границы и действует, исходя из своих желаний. Это не значит, что такой человек не способен на поступки для других людей. Это значит, что эгоист принял решение помочь другому человеку, исходя из своих принципов и взглядов, которые закрывают какие-то его желания.

Вообще, многие взрослые люди так и не стали взрослыми. Они стали старше, но в психологическом аспекте остались по большей части в инфантильном состоянии ребёнка. Ответственность. Ответственность за свою жизнь в первую очередь отличает взрослого человека от ребёнка. Когда кругом все виноваты в том, что меня что-то не устраивает в моей жизни - это детская позиция. Взрослый же задаётся вопросами: что я хочу и что я могу сделать, чтобы мне стало лучше? И простраивает план назад: от цели к сегодняшнему состоянию. Например, я хочу купить автомобиль Порше. Сколько он стоит? Сто тысяч долларов? Как мне получить такую сумму? Украсть - не подходит. Значит - заработать. Сколько мне надо зарабатывать в месяц, чтобы накопить на Порше? Такую-то сумму. Как я могу зарабатывать такую сумму? Пойти на повышение квалификации, сменить профессию, придумать новый бизнес со своей изюминкой. И так далее. Таким образом любое желание становится обычной задачей с последовательными действиями. Отношения, точнее, безопасные и счастливые отношения - тоже задача. Только с чувствами, которые человек хочет испытывать в этих отношениях.

Взрослый осознаёт, что не может контролировать мир, будущее, других людей, да и себя частенько. И ему "окей" в такой неопределённости. Потому что высвобождается много энергии на исполнение своих хочуг, которая тратилась на постоянное напряжение по попытке контролировать мир, защищаться от мира, не проживая в данный момент жизнь. Не чувствуя в данный момент жизнь. А живя прошлым. Или где-то в будущем. Когда будет машина, квартира, штамп в паспорте - тогда можно расслабиться и жить в удовольствие. А пока этого нет - только напряжение и бесконечный изматывающий труд. Бесконечная тревога. Бесконечное ожидание счастливой жизни. Синдром отложенный жизни.

- О, да! - подхватывает Вика, - Знакомо, знакомо! Ждёшь, когда же начнётся счастливая жизнь, а пока - грусть и тоска. Причём, ждёшь, когда эта счастливая жизнь начнётся как-то сама, без моего усилия - сама случится. Снятие ответственности с себя.

Немного подумав, добавляет:

- Слушай, а как ты понимаешь фразу "полюби себя", используемую психологами? Потому что, вроде понятно и просто - взять и полюбить себя, заботиться о себе. Но у меня как-то не получается принять эту фразу. Ну, скажу я себе "я люблю себя" и что дальше? Не чувствую любовь к себе.

- Хммм. - формулирую ответ я, - Фраза "полюби себя" действительно не даёт понимания, как именно относиться к себе. Для себя я решил понимать её следующим образом. Я отношусь к своим желаниям и поступкам так, как, если бы их совершил мой друг. Если друг ошибся, то я же не буду ему выносить мозг "Какого хрена? Ты - дурак и идиот!", а скажу с кривой улыбкой "Ну, чувак, ну..." или "Бывает, случается всякое". То есть у меня нет задачи обвинить его в криворукости, обесценить его, насмехаться над ним или пристыдить. Нет. Я же знаю, что он хотел сделать что-то хорошее, правильное с его точки зрения, но что-то не знал, не учёл, не предусмотрел и поэтому ошибся. Это нормально. Ошибаться - это нормально. Скажу уже заезженную фразу: "Не ошибается тот, кто ничего не делает". И это действительно так. Позволить себе ошибаться, делать неидеально, а на "троечку", накапливать опыт на ошибках, чтобы научиться делать лучше - это нормально. Делать с первого раза идеально - это только в кино.

Если же друг желает сделать что-то "странное" с точки зрения общественного мнения, то я его поддержу, потому что знаю, что он никому вред не хочет причинить, он хочет сделать что-то доброе, полезное, интересное, весёлое.

Так и к себе. Я хочу весь день лежать на диване и ничего не делать? Как мне отнестись к такому своему желанию? Для этого следует задать себе такой вопрос: что бы я ответил другу, если бы он сказал мне, что хочет полежать весь день на диване и ничего не делать? Я бы ответил: "Конечно, лежи. А в чём проблема? Кто-то запрещает?". Потому что я знаю, если он хочет полежать, то устал, нет настроения что-либо делать или ещё какая-то причина. И знаю, что он отдаёт себе отчёт в своём желании. Поэтому и себе я тоже отвечаю: "Конечно, лежи на диване. Ты - красавчик".

- Интересный подход, - смеясь отвечает Вика, - То есть, если я хочу сейчас встать и попрыгать, но стыжусь это сделать из-за оценки меня другими людьми, то следует представить, что бы я сказала на это своей подруге? "Конечно, прыгай!"

Вика смеётся. Встаёт и подпрыгивает несколько раз. С улыбкой до ушей и весельем в глазах садится обратно на диван:

- Как просто!

- Когда разрешаешь себе это делать - да. Часто сложно именно позволить себе это сделать, разрешить себе выполнять свои желания, ставя их на первое место. Поэтому я спокойно отношусь к странностям других людей. И ещё больше уважаю, если эти "странные" желания других людей затрагивают меня, и при этом меня открыто об этом спрашивают и спокойно принимают мой положительный или отрицательный ответ, чувствуя, что я не стану их стыдить. - смотрю на Вику строго, грожу пальцем, но при этом не могу сдержать прорывающийся смех, - "Как ты можешь прыгать? Тебе же так много лет! Ты же тётенька, тебе пора замуж и детей рожать, а не прыгать!"

Вика уже открыто заливается смехом. Я тоже не удерживаюсь и веселюсь.

Отсмеявшись, Вика уходит в туалет, а я доедаю морковный пирог.

Смотрю на часы. Пора уже ехать к отделу полиции и узнавать по поводу задержанных. Приходит Вика.

- Мне пора идти. Я поеду к отделу полиции и буду там помогать, чем смогу, задержанным. - замечаю я - А какие у тебя были планы?

- Я собиралась вечером к подружке зайти. Она спокойно вместе с колонной прошла дальше по проспекту. Сказала, что видела много задержаний. А что это за работа у тебя у отдела полиции? - спрашивает Вика.

- Это не работа, а волонтёрство. Я решил как-то помочь задержанным. Им нужны будут передачи с вещами или едой. Также нужно информировать координаторов о количестве задержанных. Понимаю, что чуть сам не стал задержанным и поэтому очень важно не оставлять человека один на один с государственной системой.

- Как интересно, - говорит Вика. Становится серьёзной. Явно что-то задумала. - Мммм. Я буду тебе мешаться?

- Ты хочешь со мной поехать? - удивляюсь.

- Да. - уверенно говорит она, - Я хочу помочь таким же неравнодушным людям, которые оказались в неприятной ситуации с государством.

Я смотрю ей в глаза. Она твёрдо смотрит на меня. Какие у неё прекрасные глаза!

- Поехали!

***

Расплачиваемся. Перед выходом на улицу осматриваем окрестности: всё спокойно. Как будто и не проходил тут митинг в десятки тысяч человек. Как будто не гнались полицейские за гражданами, чтобы арестовать по надуманному предлогу. Почти обычная улица в почти обычный выходной день. Только отсутствие автомобилей показывает какую-то особенную ситуацию. Полиции нигде не было.

- У меня машина припаркована за два квартала отсюда. Предлагаю сейчас отойти от центра и затем уже пойти в направлении автомобиля.

- Давай. - соглашается Вика.

Центральный проспект вдалеке ещё перекрыт, но никаких движений в нашу сторону нет. Молча доходим до машины. Приходит чувство, что всё случившееся происходило где-то в другом городе, в другое время и не с нами, где-то в параллельной вселенной. Здесь же неспеша течёт обычная жизнь: никуда неспешащие пешеходы, автомобили, светофоры, магазины. Как будто ничего и не произошло. Мирная и спокойная жизнь.

Смотрю Твиттер. Правозащитная организация сообщает о множестве задержанных. Где-то довольно грубо задерживали митингующих.

Едем к отделу полиции. Вика закрывает глаза и пытается расслабиться и немного отдохнуть. Негромко включаю спокойную музыку.

***

К отделу полиции подъезжаем через полчаса. Свет горит только в паре окон на первом этаже. Пишу в Телеграм-чат, что нахожусь на месте, движения нет, задержанных не привезли ещё.

Вика, кажется, уснула. Медленно просовываю руку к регулирующей ручке пассажирского сиденья, регулирующую наклон. Плавно отклоняю спинку на максимальный угол. Вика сонно поворачивается и говорит "спасибо".

Да уж, стресс для неё. Впервые пойти на митинг и сразу же такой адреналин: попытка задержания, бег, потом снова облава и снова бег. Но стойкая.

Поняла, что нам с трудом удалось оторваться от полицейских. Поняла, что многим этого сделать не удалось. И вместо того, чтобы ехать домой и отдыхать, решила помочь, хотя сама вымоталась. Уважаю. Ценю.

Вижу в зеркало заднего вида, как от перекрёстка направляется автозак с сопровождающей машиной ДПС.

Нежно дотрагиваюсь до Вики и удерживаю так руку на её колене. Она открывает глаза.

- Сейчас сюда автобус с задержанными приедет: надо будет посчитать количество задержанных. - тихонько говорю я. Она кивает.

Выходим. Становимся у входа в отдел. Подъезжает автозак. Из отдела выходят несколько сотрудников полиции. Навстречу из автобуса начинают по одному выводить задержанных. Если мужчина, то от автобуса до здания его сопровождают двое мужчин. Если женщина, то две женщины.

- 34 человека. А у тебя сколько? - спрашиваю я, когда автозак закрыл двери и уехал.

- 35. В самом начале я не поняла, сколько сотрудников сопровождает задержанного: некоторые полицейские были в гражданском. Может ошиблась. - отвечает Вика.

- Будем с запасом считать, что 35. - говорю я и пишу эту информацию координатору. - Пошли в магазин?

- Да, идём. Только я не знаю, что покупать.

- В чате есть закреплённое сообщение, в котором предлагается список вещей и продуктов, что обычно являются необходимыми. Через дом находится универсам. Идём?

- А надолго их там будут удерживать? - спрашивает Вика, когда подходим к магазину.

- Если составляют только протокол об административном правонарушении, то первого задержанного отпустят часа через три. У полицейских сейчас много бумажной волокиты, к тому же надо получить инструкции от вышестоящего начальства о том, по какой статье их оформлять.

- Как? Их же задержали на митинге. Значит и статья должна быть по митингам, то есть за нарушение проведения митинга. - перебивает меня Вика.

- Это в правовом государстве. Хотя нет. В правовом государстве их бы на месте отпустили за отсутствием состава преступления, так как митинги по закону разрешены и конституция тоже разрешает их. В соответствии с законом информирование органов власти о намерении провести мирный митинг носит лишь уведомительный характер, а не спрашивающий, разрешать или нет. У нас сейчас во все отделы направляется общее указание, что писать и о чём писать. Один протокол на всех, только фамилию задержанного меняют. И неважно, участвовал ли человек в митинге или шёл в библиотеку.

- Киздец. - подытожила ошарашенная Вика.

В магазине берём тележку и накупаем всё по списку с учётом количества задержанных. Получились три полных пакета.

Подходим к отделу. Звоню в дверь. Открывают. Заходим. Обращаюсь к дежурному:

- Здравствуйте. Принесли передачу задержанным. Вы же их нескоро выпустите?

- Судя по количеству - нескоро: пока оформят - много времени пройдёт. Передачу? Сейчас узнаю.

Дежурный звонит по телефону куда-то. Потом обращается ко мне: "Сейчас начальник спустится."

Ждём. Через пять минут появляется мужчина средних лет в свитере.

- Здравствуйте, - говорю я - вот, передача задержанным. Им ещё долго ждать? Или вы их скоро отпустите?

- Не могу сообщить вам такую информацию.

- Тогда тем более, передайте им.

Начальник поворачивается к дежурному:

- Позови Елену Викторовну. Пусть подойдёт.

Приходит женщина в полицейской форме. Начальник, обращаясь к ней, говорит:

- Осмотри, пожалуйста, пакеты, чтобы ничего запрещённого не было.

Она поверхностно осматривает без особого интереса:

- Да, всё в порядке.

- Хорошо, - говорит начальник, - через час будем кормить задержанных и передадим им.

- Благодарю. - отвечаю я и мы уходим.

Сидим в машине. Для Вики это всё впервые, поэтому ничего не говорит и пытается принять эту реальность. Что-то смотрит в телефоне.

Я читаю Твиттер и Телеграм. От других отделений пишут, что большинству составляют административный протокол о нарушении правил дорожного движения - переход улицы в неположенном месте, и отпускают. Но из-за количества задержанных процесс очень затягивается.

В десять вечера из отдела выходит первый задержанный. Подходим к нему, интересуемся обстоятельствами. Рассказывает, что шёл на митинг, но не успел дойти - задержали на выходе из метро, как обычно, не представившись и ничего не говоря. В отделе поместили всех в зал. Покормили Дошираком и нашими передачами. Благодарит за это и жмёт руку сначала мне, а потом Вике. Затем стали подзывать по одному и заполнять протоколы. У каждого полицейского был отксерокопирован листочек с информацией, что писать в протоколе. "Получается, что один протокол на всех". Сказал, что всего 34 задержанных. Звонить дают. Пара осведомлённых задержанных информируют остальных о принципе отказа свидетельствовать против себя и своих родных, а также от дачи отпечатков пальцев при наличии паспорта и фотографирования. Считает, что ещё пару часов точно это продлится. Благодарим в ответ за информацию.

Ближе к полуночи потихоньку отпускают остальных с протоколами о переходе проезжей части в неположенном месте: кто-то шёл по тротуару за книгой, кто-то сидел на скамейке, кто-то вообще был в кафе.

В час ночи выходит последний задержанный. Пишу координатору, что всех задержанных отпустили из моего отдела. Предлагаю подвезти до дома последнего. Отказывается: недалеко живёт, хочет прогуляться и освежиться от такого нового опыта. Вика всё это время с интересом слушала, иногда задавала вопросы вышедшим. Общалась спокойно и вежливо. Но нельзя было не заметить, что для неё это всё выглядит как издевательством над законом и здравым смыслом. Держится при этом молодцом.

***

Наше волонтёрство на этом заканчивается.

- Куда тебя? Домой? - обращаюсь к Вике, когда садимся в машину.

- Да. Спасибо. - отвечает она немного отстранённо и называет адрес.

Едем молча. Останавливаюсь у её дома.

Вика смотрит вперёд перед собой. Медленно переводит взгляд на меня:

- Спасибо. - говорит негромко, сжимая губы.- Спасибо тебе, Саша. Ты сегодня сделал очень большое дело. Ты, возможно, даже не понимаешь этого, но твои сегодняшние поступки были очень значимыми. Спасибо, что помог им. Спасибо, что помог мне. Спасибо.

- Не за что, Вика. - отвечаю, стараясь придать интонации некоторую наглую гордость, но при этом испытывая разливающееся умиротворение от таких слов. - Я не мог иначе.

Молчу, смотрю на Вику. Она смотрит на меня. Решаюсь сказать:

- Вика, ты мне нравишься. Я хочу с тобой развивать отношения.

Вика опускает глаза. Молчит. Долго молчит. Потом вновь поднимает взгляд:

- Саша, мне с тобой приятно, интересно, уверенно и безопасно. У меня давно не было такого комплекса чувств. Это очень замечательно ощущение. Мне приятно, что я тебе нравлюсь. Даже не приятно, а я в каком-то вдохновении, воодушевлении от своих чувств от тебя. Ты тоже мне нравишься, но я не могу сейчас развивать с тобой отношения. Недавно начала встречаться с мужчиной. У нас с ним возникают некоторые недопонимания. Возможно, даже, чаще, чем хотелось бы. Пока нам удаётся их решать. - тут она ещё больше опустила голову вниз, чтобы я не видел её лицо, выражающее безмерную тоску и разочарование в ситуации с тем мужчиной. - Но всё равно я ему пока интересна. Поэтому сейчас не могу тебе ответить взаимностью в полной мере. Мне жаль, что я не могу оправдать твоих ожиданий.

Неприятно, конечно, получить отказ. Но она мне ничего не обещала.

- Вика, я верю тебе, что именно так считаешь и чувствуешь. Когда-то раньше, я бы решил, что я какой-то не такой, "дело во мне, а не в тебе", меня держат как "запасной аэродром". Мне нравится, что ты сказала об этом честно. Мне нравится, что ты открыто рассказала о своих чувствах. Это важно для меня. Важно, что ты не пытаешься обмануть и давать ложные надежды.

- Спасибо, Саша, за доверие. Я благодарна тебе за это. Мне стало очень тепло после твоих слов. Спасибо.

Дальше, как мне относится к такому новому положению вещей, решаю только я. Подумав, а точнее, почувствовав, решаю, что хочу дальше хорошо относиться к Вике, проявлять несложные знаки внимания, но уже не выступать инициатором развития отношений. Свои намерения я озвучил - следующий шаг за ней. Если она захочет.

- Не за что, Вика. Мне тоже тепло от твоих слов. Пока.

- Спасибо. Пока, Саша.

Вика уходит.

Еду домой спать. Хотя уснуть получается небыстро: все мысли о прошедшем дне и Вике. О том, как Вика сумела подобрать слова и выразить свои чувства так, что я не воспринял их как потрясение и обесценивание. Это было потрясающе. Печально, но воодушевляюще.

Глава 4: Дежурство

- Саша, ты сможешь прийти завтра к 18 часам в избирательную комиссию? - спросила Вика через Телеграм.

- Да, смогу. - ответил я, - А что там нужно будет делать?

- Начинается дежурство комиссии. Будем принимать заявления избирателей по откреплению от нашего участка для возможности проголосовать на другом участке. А также звонки по телефону о возможности проголосовать дома для пожилых людей и инвалидов. Ты приходи в 18, включай всё, а я чуть попозже приду и покажу, как работать с программой. - объяснила Вика.

- Без проблем, - заверил я.

С работы отпросился пораньше и был к 17:30 в школе, в которой располагалась наша избирательная комиссия.

Комната комиссии оказалась небольшой: здесь хранился архив школы, куча папок, запасных стульев и стендов. Не небольшом столе стоят ноутбук, принтер, каталог с образцами документов по выборам и различные методические указания для членов УИК. Внизу лежали распечатанные законы по выборам. Усевшись на стул, стал ознакамливаться с методичками для членов УИК с ПРГ: не изменилось ли чего за последнее время?

Наткнулся на инструкцию по заполнению и распечатке открепительных удостоверений и других документов при помощи "программно-технического комплекса". Я включил этот "программно-технический комплекс" в виде ноутбука с установленной Windows 7, запустил программу (несложная база Access) и начал осваивать её, следуя указаниям.

Через полчаса приходит Вика.

- Здравствуй. - говорит она, закрывает дверь и несколько секунд смотрит на меня, как будто сравнивая меня в недавних событиях и то, каким она меня сейчас видит.

- Здравствуй. - отвечаю с улыбкой я, тоже с любопытством оглядывая Вику и её одежду.

- Вижу, ты уже начал изучать материал?

- Да, перечитываю рекомендации и осваиваюсь с программой.

- Молодец! Сейчас схожу к соседям: надо кое-что уточнить. А потом я научу тебя работать с программой и протестируем её.

- Хорошо.

Вика сняла плащ и ушла, а я остался дальше читать материалы, но мысли мои были о другом, точнее о другой. О Вике.

Что-то притягивающее было в ней. Что-то искренне доброе и светлое. Если бы на моём месте сидел серый волк или инопланетное существо, то, не сомневаюсь, что она общалась бы с ними с такой же небольшой улыбкой и доброй непосредственностью.

Она вернулась через пятнадцать минут. К тому времени я уже долистал методические указания для членов УИК с ПРГ и принялся ознакамливаться другой методичкой - указаниями для председателя.

Вика уселась на соседний стул и спросила:

- Саша, давай я покажу, как оформлять открепительные удостоверения? - спросила она.

- Да, покажи. Теорию из методички я понял, теперь это нужно закрепить практикой.

- Запускай программу! - озорно скомандовала Вика.

Дальше по её указаниям выполнял заполнение строк правильными данными, чтобы в итоге получилось готовое заявление. Я предложил дойти до конца процедуры и распечатать его.

- Вот, есть готовый образец открепительного удостоверения. - сказал я, доставая напечатанный лист, - Давай положим его в папку с образцами документов, чтобы другим дежурным было на что ориентироваться? Готовый пример, так сказать.

Вика не возражала.

До конца дежурства к нам заглянул только один избиратель. И то оказалось, что ему нужна была соседняя комиссия.

Мы с Викой решили начать печатать информационные буклеты, которые извещали о месте, дате и времени голосования, которые в дальнейшем предстояло разнести по домам нашей территории.

***

В девять вечера выключили всё оборудование, поместили важные документы в сейф и покинули комиссию. Выйдя на улицу, остановились на крыльце. Вика достала сигарету и спросила:

- Ты куришь?

- Найн. - ответил я, улыбаясь.

- Давай отойдём от школы, потому что здесь запрещено курить?

Мы отошли за забор и остановились. Вика закурила и спросила:

- Я в школе изучала английский. "Найн" - это "нет", а "нихт" - это что?

- "Нихт" - это отрицание, аналог русского "не", а "найн" - это отказ, "нет" - пояснил я.

- Ты немецкий изучал?

- Да. Со второго класса школы. Потом в институте ещё три года. Но так как не пользуюсь им, то многое уже забыл. А у тебя только английский был?

- Английский в школе. В институте два года изучала немецкий, но преподаватель был совсем не заинтересован в его распространении и просто читал учебники. Поэтому плохо его знаю.

- В каком институте училась?

- В Технологическом. На факультете экономики. Это немного странно, что в инженерном ВУЗе преподают экономику, но для нашего факультета был выделен отдельный корпус и преподаватели по экономике были увлечены своим предметом - поэтому учиться было интересно. А после института работала в разных организациях, но в основном по экономическо-финансовой специализации. Как и сейчас.

- А как ты увлеклась психологией? - спросил я. Мне было очень интересно узнать, что привело её к желанию лучшего познания себя.

Вика немного взгрустнула, сделала пару затяжек, обдумывая ответ:

- Были отношения с мужчинами, которые поначалу приносили удовольствие, но затем шли под откос. Раз за разом. Вроде, и разные внешне мужчины были и каждый раз я надеялась, что вот, он другой, мы поймём друг друга, доверимся и всё будет хорошо, но нет. После последнего расставания я восстанавливалась около года - была в депрессии. И это была не просто грусть и печаль, и я называла это "депрессией" для красного словца, а психотерапевт сделал такое заключение, когда я решилась пойти к нему. Моя самооценка, уважение к себе, ответственность за свою жизнь и постановка своих желаний на первое место были на нуле. Комок из апатии, нежелания что-либо делать, инфантильности и моральной немощности, когда смотришь на проходящую мимо жизнь, но не участвуешь в ней. Не живёшь, хотя живой. Просто существуешь. Не ощущаешь жизнь. Не ощущаешь мир. Тогда мне психотерапевт очень помог и около года я проходила психоанализ. Было сложно.... принять себя. Было больно.

Вика слегка улыбнулась:

- Этот опыт мне дал множество знаний. В первую очередь о себе, о своих желаниях. Теперь я уважаю себя за свои желания, за свои поступки, даже если они были ошибочны. Я ценю себя, но не оцениваю. Потому что только я всегда есть у себя самой. А ты как пришёл в мир психологии?

Теперь настала моя очередь обдумать и прочувствовать ответ:

- Книги по психологии я читал давно. Интересно было. Но более плотно пришлось окунуться после развода.

- Ты был женат? - удивилась Вика.

- Да, пять лет. - ответил я.

- Какие причины развода? Она тебе изменила? - расспрашивала Вика.

- Нет. Никто никому не изменял. В начале отношений те слова и поступки, которые я считал неважными, незначимыми, под которые я прогибался и соглашался, и казалось, что их чуть-чуть, в итоге собрались в огромный ком, который не получилось распутать. У нас были разные определения слов и поступков. У нас разными оказались основы отношений. Поэтому я не мог дать ей то, чего она ждала от меня, а она не могла дать мне, что я желал.

Я старался, пытался менять разные подходы, ходил сам к психологу, пытался жену уговорить пойти вместе, но не получалось. У нас даже уважительного диалога не выходило, чтобы спокойно и последовательно обсудить наши желания и нежелания. Я апеллировал только к строгой логике, а она только к эмоциям.

Очень сложно было решиться на развод: множество "общественных" установок, каким должен быть "настоящий" мужчина, как себя вести, что делать, а что не делать, мешали спокойному принятию решения. Когда сказал о разводе жене, то она ответила, что ей всё равно, потому что уже устала от всего этого.

Было очень большое ожидание стыда, - продолжал я - когда принёс в суд заявление о разводе. Заявление принимала секретарь - молодая девушка. Я думал, что она сейчас выскажет, какой я мудак, что бросаю жену и, что так "настоящий" мужчина не должен поступать. Но она спокойно взяла заявление, прочитала, рассказала о сроках заседания суда и как он будет проходить. Всё объяснила и продолжила заниматься своими делами. Я начать понимать, что у каждого человека есть свои сложности, загоны и проблемы, и вникать в чужие нет никакого желания.

Тогда стал ходить к психологу. Ещё мне очень помогли кулинарные курсы. На них я увидел отношение других участников к себе. Ко мне относились вежливо, с уважением, за ошибки не "чморили", а подбадривали, если что-то не получалось. Таким образом стал более уверенным и начал возвращаться к реальности.

- Да, "нахрен реальность" - один из привычных сценариев из детства, - заметила Вика,- В детстве много чего происходило и эти "уроки" запоминались. Сознание считало, что такие последствия являются единственными и верными. Но это в детстве, когда зависимы от родителей и других значимых взрослых. Но, когда тебе 30 или 40 лет, ты - бородатый 100-килограммовый мужик, или сексуальная сеньорита с высшим образованием, квартирой, машиной и бизнесом, а эти сценарии оказывают на твою жизнь такую же роль, как и в детстве, то как-то странно получается с восприятием реальности. Потому что остаётся страх, что, если я буду неудобной, неприятной, меня не полюбят, буду поступать так, как я хочу, то от меня отвернутся "взрослые" и я сдохну с бомжами под мостом.

- Вот-вот, - поддерживаю её взгляд, - Внутренний ребёнок без внутреннего взрослого с постоянно нависающим внутренним прокурором! Принцесска, которой все должны и "у меня лапки". Отбрасывание ответственности за свою жизнь, потому что в детстве навесили не твою ответственность и ругали за любой проступок. Напомни, пожалуйста, какие основные регуляторы поведения человека? Страх, стыд и ещё что?

- Вина. - отвечает Вика, - Страх, стыд и вина. Причём стыд, вина и ответственность у некоторых людей сливаются в одно понятие. Раньше часто этим манипулировали, когда навешивали не твою ответственность, ты не справляешься, а потом спрашивают с тебя, пытаясь загнать в стыд и вину. И ещё когда пытаются возложить ответственность эмоционального состояния одного человека на другого. "Как ты не хочешь есть этот чудесный трюфельный пирог бабушки Клавы? Ты её обидишь!", "Ты не можешь отказать в просьбе - обидишь тётю Глашу", "Что значит не хочу? Есть такое слово "надо"".

- Ужас. Кошмарт. - говорю я и качаю головой. - Кто-то обижается на весь мир, закрывается, считая, что кругом враги и действует из позиции "или я его или он меня". "Диалог? Беседа? Договариваться? Искать общее решение? Приходить к компромиссу? Пффф, нет, не в этом мире!" А ещё такие люди считают слабостью доброту, дружелюбие, открытость, вежливость, уважение, обижаются на очерчивание личных границ. "Любовь? Яка така любовь? Только расчёт и животный секс!". И самое печальное, что им не нравится такая жизнь, но они боятся признаться в этом не то, что другим людям, а даже самим себе. "Я же такой крутой мачо, царь и бог! Меня должны все бояться!" или "Я же такая королева, все должны ползать у меня в ногах и никто не смеет мне ни слова сказать, только с моего разрешения!". Бррр.

Я подёргиваюсь от ощущения такого восприятия мира. Вика докуривает сигарету:

- Радует, что отношение к посещению психологов меняется в лучшую сторону и можно без боязни косых взглядов и осуждения походить на сеансы. Как было сказано на картинке в Интернете: "Одни люди ходят к психологу, чтобы справляться с людьми, которые не ходят к психологу".

- Точно. - смеюсь. Вика тоже улыбается.

Поворачивается ко мне и пристально смотрит мне в глаза:

- Я пойду. Спасибо, Саша. Пока.

- Спасибо, Вика. С тобой приятно находиться. Пока.

Направляясь домой, все мысли только о Вике. Она излучала свет, добро, дружелюбие и любовь. Когда она заходила в помещение, то, казалось, волна доброты опускалась на всех. Она захлёстывала меня, позволяя не бояться быть собой и делать то, что я хочу, не испытывая стыда и страха в первую очередь перед собой. Рядом с ней я мог разрешить себе быть собой и не бояться этого. Не бояться своих желаний, какими бы "странными" они не казались предыдущему мне и обществу.

Не оценивать себя, а просто "слушать" свои чувства и желания. Не давать оценку своим действиям, а принимать их. Совершил что-то "плохое"? Значит должен быть объективный и непосредственный "пострадавший". При этом я могу ощущать конкретную вину, но не ругать и не обзывать себя последними словами, а принять поступок, что да, я ошибся, приношу извинения и могу возместить причинённые неудобства таким-то или иным способом. И, внимание, я не становлюсь от ошибки более "плохим" или "не таким", каким хотят видеть меня окружающие. Я ошибся - я признал это - мне жаль - я возмещаю ущерб так, как могу.

Если же нет объективного "пострадавшего", а в ход идут слова по поводу ответственности за нравственное и эмоциональное состояние другого человека ("как ты мог так поступить! Ты же вон какой взрослый, а всё фигнёй маешься! Я не ожидала от тебя такого!"), то это манипуляции и перекладывание ответственности.

В любом случае для меня важно проговорить открыто и честно, кто и как понимает, какие у кого определения и понятия, кто и что чувствует, желает и как хочет, чтобы было.

Глава 5: Предвыборный день

За день до выборов договорились прийти на избирательный участок в 11 утра. Дел было много. Организовать помещение: расставить стационарные ящики, повесить стенды, поставить печать и подписи на бюллетени, подсчитать их, разделить списки на книги избирателей по номерам домов, сшить их, разнести по парадным информационные листовки о времени и месте голосования и ещё много-много мелких, но необходимых дел, чтобы избирателю было удобно и понятно голосовать, а нам в дальнейшем было комфортно и быстро посчитать итог.

В 11 часов я был первым из комиссии на участке. Вика написала, что задержится и просила пока передвинуть столы для выдачи бюллетеней и собрать кабинки для голосования.

Я успел только открыть кабинет и оставить сумку, как подошёл заместитель председателя Николай. Вместе начали расставлять столы для ЧПРГ, которые будут выдавать бюллетени по домам, столы для секретаря, зама и председателя, отдельный стол с ширмой для голосования граждан с повышенными потребностями и затем приступили к сборке кабинок для голосования. Инструкции по сборке не было и пришлось сначала на полу разложить все трубки, перемычки и крепления, чтобы понять, как же их соединить. После сборки оказалось, что столик для бюллетеня не имеет креплений и просто лежит на соединительных трубках. На помощь пришло универсальное средство крепления - скотч, которым примотали столик к трубкам: неэстетично, зато надёжно.

С Колей работается легко и весело. Он умудряется сочетать в себе последовательность и желание сделать всё строго и точно с шутками и историями из своей жизни. Он не пытается увильнуть от работы или, наоборот, погрузиться целиком в неё без права отдыха. Нет. Ответственно, но с пониманием, что даже работу не то, чтобы можно, а нужно делать в удовольствие и создавать себе комфортные условия для работы.

Некоторые люди придерживаются крайних позиций. Одни "копают от забора и до обеда", не поднимая головы. Хотят завершить побыстрее. Все силы пустить на работу, чтобы быстрее закончить это дело, не понимая, что после этого дела будет ещё дело и ещё. Они не могут работать спокойно: ведь, если не устал - не работал, а значит не ценен как сотрудник, а значит тебя и руководитель не похвалит, и близкий человек не признает твою ценность. Этот момент произрастает из детского непризнания вложенных сил. Когда любовь надо добиваться, вылезать из штанов, но делать, чтобы оценили. Чтобы доказать, что я достоен, что могу. Чтобы похвалили. Ну, или не били. Чтобы не отвернулись. Чтобы не оставили одного, такого маленького и беззащитного, который не может позаботиться о себе.

"Путь героя" - сделать или сдохнуть. Но обычно "и", а не "или".

"- Ты - сильный, ты - справишься.

- Я - умный, я даже не возьмусь."

После кабинок принялись собирать стационарные ящики для голосования и я не заметил, как подошла Вика:

- Привет, мальчики.

Я обернулся. Вика была одета в джинсы и светлую блузку. И как обычно она сияла, светилась, излучала дружелюбие и азарт. Мы поздоровались и Николай начал ей, как председателю, жаловаться на некомплект деталей для ящиков и трудности при сборке кабинок. Вика ответила, что узнает у вышестоящей комиссии о наличии запасных деталей.

- Коля и Саша, вы как закончите собирать ящики, так приходите к нам в кабинет помогать пропечатывать и подписывать бюллетени. - просит Вика - Бюллетеней выдали из ТИКа с большим запасом - поэтому нам нужна помощь каждого. Ещё надо подсчитать количество, чтобы свериться с актом передачи.

- Можно выделить одного человека, который будет после печати и подписей сортировать их по сто штук и отделять закладками. - предложил Коля - Тем самым мы легко посчитаем общее количество в процессе и не будем на это тратить дополнительное время.

- Хорошая идея! Какой у меня замечательный зам! - смеётся Вика. - Приходите потом.

Мы ещё около двадцати минут собираем ящики, после чего присоединяемся к "механической" работе. Так как печать одна, то ускорить процесс невозможно, но мы умудряемся выстроить последовательность, при которой один член комиссии берёт пустые бюллетени, ставит на них печать и передаёт второму. Второй член комиссии ставит на нём свою подпись и передаёт третьему. Третий ставит вторую подпись и передаёт бюллетень четвёртому члену, который уже аккуратно их складывает по сотням. Одновременно ещё два члена комиссии подписывают пустые бюллетени и кладут их в отдельную стопку для пропечатывания. Освободившиеся сотрудники комиссии занимаются итоговым пересчётом бюллетеней.

Закончили за два с половиной часа. После этого сели пить чай с плюшками. Раздавались шутки, что кто-то так долго держал шариковую ручку последний раз 10 лет назад в институте. Кто-то сетовал на то, что на пальцах отсутствуют присоски, чтобы ими было удобнее брать гладкие бюллетени.

- Я хочу с вами посоветоваться. - обратилась ко всем Вика. - Нам должны были дать флаги страны и города, чтобы поставить их при входе, но не дали. В день выборов может прийти проверка. Что можно сделать?

Следовавший закону Коля ответил:

- Наша задача, как участковой избирательной комиссии, организовать выборы на своём участке теми средствами, которые нам выдали. Флаг страны должна выдать вышестоящая Территориальная избирательная комиссия. Флаг города - государственное учреждение, в котором находится участковая избирательная комиссия. Это цитата из закона. Школе флаг может передать муниципальное образование, в котором находится школа.

- Но ведь проверка будет спрашивать с нас. - волновалась председатель.

Коля чуть помолчал и сказал:

- Мы не может отвечать за бездействие других организаций. Ты можешь ещё раз написать по электронной почте или мессенджеру в вышестоящую комиссию, чтобы они выдали флаг страны? Всё. На этом, как говорится, наши полномочия - всё. Со своей стороны мы сделали всё, как положено. Мы отправили запрос и у тебя есть этому подтверждение. Мы не можем выполнять функции других организаций и брать на себя их ответственность. По поводу флага города я зайду сейчас к директору школы и поинтересуюсь, дадут ли нам флаг города. Вика, если СПбИК и ТИК не могут обеспечить нас всем необходимым, то это не наша вина, а их. Пусть они между собой разбираются.

- Да, хорошая идея с письмом, - подтвердила Вика, - Так у меня будет подтверждение того, что к нам никаких претензий быть не может. Спасибо.

Коля ушёл к директору, а Вика стала назначать оставшиеся дела членам комиссии.

Мне нравится такой подход Вики. Руководитель не может и не должен всё знать и уметь. Его задача - видеть общую ситуацию и распределять задачи сотрудникам так, чтобы прийти к желаемому результату. Как именно сотрудники будут выполнять задачу - это ответственность самих сотрудников. Если он не знает, как решить, то обращается к руководителю и ищут решение, привлекая знающих людей или специалистов.

Вика не боялась показать, что что-то не знает, в чём-то сомневается. У неё много бумажных дел по оформлению документов, актов на каждое действие, бланков, отчётов. Тут немудрено запутаться или что-то пропустить. Коля с его дотошностью к законам находится на нужной должности, чтобы помогать председателю.

Коля вернулся через полчаса и сказал, что директор ещё раз попросит у районного отдела образования передать флаг города. Хорошо, будем ждать.

К концу дня участок был подготовлен к выборам. Столы, за которыми будут сидеть члены комиссии и выдавать избирателем бюллетени были расставлены на свои места в соответствии с планом. На них установили таблички с номерами домов. При входе на участок висел общий список домов, чтобы избирателю сразу был виден и номер нашего участка и дома, которые к нему относятся. Кабинки для голосования с ручками собраны. Стационарные и переносные ящики для голосования готовы. Сейф с бюллетенями поставлен за стол председателя, куда ещё был брошен удлинитель для подключения ноутбука и принтера.

- На сегодня остаётся только одно дело: расклеить объявления с информацией о нахождении нашей избирательной комиссии с контактами на дома, входящие в наш участок. - сказала Вика. - Саша, Коля, вы поможете мне в этом?

- Конечно. - согласились мы. Как же мы могли её одну послать вечером обходить дома?

Положили в мешок информационные буклеты, клей-карандаш, скотч, ножницы и вышли с участка.

Подходим к парадным наших домов, обмазываем клеем буклет о выборах и прилепляем его к информационному стенду. Идём к следующей парадной. Если покрытие стенда плохое или его вообще нет, то пользуемся скотчем.

Доходим до третьего дома и тут нас догоняет женщина.

- Это вы чем тут занимаетесь? - с претензией спрашивает она.

- Здравствуйте. - миролюбиво говорит Вика. - Информируем жильцов дома о выборах: о месте нахождения избирательной комиссии, к которой относится их дом; времени работы избирательной комиссии, когда они могут прийти и проголосовать и контактах для оставления заявки о голосовании на дому.

- Да? - не меняя накала эмоции говорит женщина - Вы тут что, подкупом избирателей что ли занимаетесь, чтобы они за кандидата от партии власти проголосовали? За этих жуликов и воров?

- Мы являемся участковой избирательной комиссией. - рассудительно сообщает Коля. - Во время выборов нам всё равно за кого вы проголосуете. Мы ответственно посчитаем ваш голос и сообщим результаты голосования в вышестоящую комиссию.

- Знаю я вас, фальсификаторов. - не унимается женщина. - Всё равно напишите цифру, которую вам сказали из управы, вбросите нужное количество бюллетеней и явку поставите как везде - семьдесят процентов, хотя все мы знаем, что она всего тридцать.

- Как вас зовут? - спросил я. - Меня - Александр. Вот моё удостоверение члена избирательной комиссии. Можете его сфотографировать.

Женщина недоверчива прочитала удостоверение и ответила:

- Ольга. Меня зовут Ольга.

- Ольга, я как член комиссии не имею права агитировать вас за или против того или иного кандидата. Я могу только сказать про себя, что я не в восторге, мягко говоря, от того, что происходит в нашей стране. Мне не нравится то, как государство относится к гражданам. Я пошёл работать в комиссию, чтобы своими собственными руками считать количество голосов, после чего ответственно сказать, что за такого-то кандидата проголосовало столько-то избирателей, за такого-то - столько. И что ещё важно, я могу сравнить эти результаты с результатами других участков и, если отличия будут большие, то уверенно сказать, что на тех участках были фальсификации.

Если вы хотите помочь провести выборы честно, чтобы волеизъявление граждан без корректировок попало на сайт центральной избирательной комиссии, став доступным для ознакомления каждому человеку, то могу вам предложить стать наблюдателем на соседнем участке. Вы придёте на участок и будете своими глазами наблюдать за тем, как происходят выборы. Прочитать закон о выборах вы, может, и не успеете уже, но ознакомиться с методичкой, в которой написаны права и обязанности наблюдателя, вы сможете. Вы хотите внести посильный вклад в становление правды в нашей стране и воочию убедиться по поводу честности или нечестности выборов?

Ольга ненадолго задумалась. С одной стороны поучаствовать непосредственно в выборах, понаблюдать за этим процессом было интересно и познавательно. С другой стороны, был страх нового, что на неё одну навесили столько ответственности, что она не сможет это выдержать.

- Мне это интересно, но я никогда не участвовала в выборах. Я не знаю, что проверять и куда смотреть. - поделилась сомнением Ольга.

- Не волнуйтесь. Никто не ставит вам задачу с автоматом в руках стоять у избирательных урн и при любом непонятном движении нажимать на курок. Вашей задачей является в общем следить за обстановкой, общаться с другими наблюдателями, с ЧПСГ, членами комиссии и, если что-то покажется вам подозрительным, то написать мне сообщение. Я уже посоветую вам, как действовать. Что скажете?

- Хорошо, я согласна. - ответила Ольга уже более уверенно. - Что мне надо сделать, чтобы стать наблюдателем?

- Давайте обменяемся контактами. Я предупрежу координатора района, чтобы сделал для вас направление на соседний участок, который находится в соседней школе. Завтра приходите туда к семи утра - вас встретят и всё оформят.

- Спасибо. Это так интересно и волнительно одновременно. - поделилась переживаниями Ольга.

- Считаю, что по тому, как будет общаться с вами комиссия - вы уже сможете сделать вывод о намеревающихся махинациях со стороны комиссии или её добропорядочности. Не бойтесь прямо у них спрашивать: правильно ли вот это действие, а как должно это происходить, а можно ли вот так сделать, а разрешена ли такая процедура, а как написано в законе? И по ответам будет видно: идут ли они на контакт и объясняют или отмахиваются?

- Спасибо за информацию. Так и буду делать.

- Не за что. - ответил я. - Я вам попозже сброшу методичку наблюдателя. Прочитайте, пожалуйста, чтобы знать основы.

- Спасибо. - поблагодарил Ольга. - До свиданья.

- До свиданья. - произнесли мы.

Мы ещё немного постояли, подумали о своём и пошли дальше расклеивать объявления. Вика на меня периодически заинтересованно посматривала. Не выдержала:

- Как здорово ты, однако, перенаправил её негативную энергию в позитивное и полезное русло!

А что я мог ей ответить? Она и сама знает, что, если б на каждом участке были бы по два-три ответственных наблюдателя, ЧПСГ и уж тем более ЧПРГ, то результаты выборов были бы совсем другими, и каждый бы человек знал лично или от знакомого, КАК проходят выборы. К сожалению, некоторые люди считают, что выборами ничего не изменить - всё равно наверху напишут нужную цифру. И тут они серьёзно ошибаются, потому что после голосования наблюдателям, ЧПСГ и ЧПРГ выдают итоговый протокол с подписями и печатью, который является официальным документом о результатах выборов. И, если где-то потом, на каком-нибудь из уровней комиссий изменят цифры, то можно спокойно идти в суд с этим документом и суд примет вашу сторону.

Другие люди не верят выборам, потому что считают, что вообще нет достойных кандидатов и партий. Нет таких, которым они бы доверяли и со всеми позициями соглашались. Я обычно у таких людей спрашиваю: "Вы согласны с самим собой, скажем, десять лет назад? Вы сейчас полностью согласны со своими собственными взглядами, которые у вас были десять лет назад? Вы бы доверяли бы самому себе, которым являлись десять лет назад?". Скорее всего нет. То есть, вы даже с самим собой не согласны на сто процентов и не доверяете самому себе, но при этом хотите, чтобы другой человек полностью отражал ваши взгляды? Так не бывает. Вы выбираете кандидата, с которым вы разделяете основные волнующие вас темы, основные принципы, решая менее значимые вопросы отложить на потом.

Сложность выбора ещё в том, что в стране с действующими законами и конституцией, органами МВД, судами и неотвратимостью наказания, стать кандидатом, то есть попасть в бюллетень, может любой желающий, у которого есть хоть какая-то мизерная поддержка.

В нашей стране человек, не относящийся к партии власти, просто изъявивший желание участвовать в выборах любого уровня, уже берёт на себя риски не только по моральному давлению, но и повреждению или лишению имущества, заведению на него административных и уголовных дел, помещению в СИЗО, тюрьму как самого потенциального кандидата, так и члена семьи, друга, знакомого , причинению насильственных действий и пыток вплоть до убийства.

И вообще, посадить в СИЗО могут просто из-за того, что ты "как-то не так стоял". Это "оправдание" прозвучало из уст полицейского, который подбросил наркотики молодому человеку с инвалидностью, который умер в СИЗО через несколько дней от отсутствия необходимых лекарств. Когда в суде его спросили, почему он вообще "докопался" до инвалида, то полицейский ответил "ну, он как-то не так стоял".

Ещё большая грусть приходит, когда понимаешь, что в этом виноват не только один полицейский, но и следователь, который не увидел ничего странного в этой ситуации и дал ход делу, и прокурор, который запросил арест, и судья, который вынес разрешение на это. То есть система выстроена таким образом, что посадить в тюрьму могут любого по щелчку пальцев, а человек должен тратить месяцы и годы жизни, здоровье, деньги, чтобы доказать, что он не верблюд, то есть не виновен. И таких случаев - тысячи каждый год. "Своим - всё, остальным - закон".

Преступник со связями может творить всё, что угодно, а добропорядочный гражданин должен будет тратить неимоверные усилия строго в рамках закона, чтобы, хотя бы в лице общества, остаться невиновным. А уж заставить такого преступника со связями понести наказание - это единичные случаи и, как говорит Коля, "значит не поделился взяткой с кем надо".

Государство существует для гражданина и должно создавать комфортные и безопасные условия для жизни и развития в понимании гражданина, но никак не наоборот. Это не гражданин должен унижаться и бегать по госучреждениям в поисках того, что государство ему должно, а государство само должно быть заинтересовано в том, чтобы облегчить жизнь гражданина, чтобы тот своей дальнейшей позитивной жизнью мог развивать государство и страну.

Поэтому я приветствую и поддерживаю желание людей влиять на государство, требовать от государства выполнения своих желаний, соблюдения законов и прав граждан. Президент и чиновники должны вешать у себя в кабинете карту страны и знать, какому большому числу граждан они должны помогать и исполнять их желания. Это их работа. И должны благодарить граждан за то, что граждане доверяют им свои проблемы и знают, что госслужащие помогут.

Поэтому я рад, что Ольга согласилась помочь.

***

Расклеив все объявления, Коля попрощался и пошёл на остановку автобуса, который следует прямо до его дома.

Вика сказала, что она утомилась и хочет поехать домой отдохнуть. А мне так не хочется расставаться с ней. Так не хочется! За весь день я не успел насладиться общением с ней - дела отвлекали. Поэтому предложил:

- Вика, я хочу, чтобы ты выспалась перед завтрашним днём, но при этом меня тянет сейчас побыть вместе с тобой. Может, зайдём в небольшое кафе, где мало людей, и не играет громкая музыка, посидим на мягком диване, и выпьем пару чашек чая, кофе, вина, водки?

Вика улыбнулась.

- Ладно, давай. - согласилась она. - Я замоталась, но способна ещё в спокойной обстановке что-то соображать.

- Тогда идём. - сказал я. - Соображать, кстати, не обязательно. Можно, не думая, говорить о том, что первое приходит в голову, какие мысли и чувства.

- Тогда я буду нести какую-нибудь околесицу. - посмеялась Вика.

- Почему же? Может, порядок слов и выбранные слова и будут смешными, но мысль-то будет верной, так как отражает твоё сиюминутное состояние. А в этом нет ничего плохого. Даже интересно.

Подошли к какой-то кафешке. Заходим. Людей немного. Присаживаемся за столик. Официант приносит меню. Мы делаем заказ из ягодного чая в чайнике и десерты. Я выбираю десерт с банановой начинкой, Вика - с абрикосовой.

Завожу беседу:

- Что для тебя отношения? Насколько для тебя важны отношения по сравнению с другими делами?

- Отношения для меня важны, конечно. - чуть помедлив, ответила Вика. - Я хочу иметь их, быть в близости и открытости, в безопасности. Отношения для меня - это как уют, уютный дом, о котором я всё время знаю, когда нахожусь вне его и знаю, что обязательно сегодня вечером там буду. Где не надо никому ничего доказывать, где могу быть слабой, могу лечь от усталости и никто не спросит "Чего разлеглась?". Где могу быть сильной. Когда я сильная, то мужчина рядом со мной не будет ощущать себя ненужным, а, когда слабая, то поддержит меня. Это как окунуться в тёплое море. Или подставить голову под струю тёплого душа: тепло, хорошо, комфортно. И стоять под напором целый час без всяких опасений, без всяких тревог.

Отношения, как волна дружелюбия, в которой я могу и хочу делиться радостью, счастьем, а также грустью, печалью. Где я могу смеяться или плакать и знать, что меня услышат. Без обесценивания моих чувств. Без надменности. Без взваливания на меня ответственности, которую я не хочу брать.

Отношения - это про проживание вместе различных ситуаций, жизни. Когда мы смотрим друг на друга, на то, как я сама проживаю момент жизни, и как мужчина рядом проживает этот момент жизни. И как нам с этим? Когда мы и дальше хотим проживать жизнь вместе. Поэтому работа, встреча с подругами, походы в магазин/ аптеку/ сберкассу, развлечения и другие дела происходят на первом плане, а отношения при этом присутствуют в фоне. Они всегда есть. Отношения красной лентой тянутся через все мои дела и мысли. Поэтому я могу опоздать на свиданье, отказать во встрече, остаться вечером без сил на то, чтобы побыть с мужчиной в близости, и при этом быть в теплоте именно потому, что ощущаю отношения, ощущаю их в фоне и знаю, что потом они будут на переднем плане и главными впечатлениями моей жизни. Материальное - сегодня есть, завтра - нет. Я буду счастлива в будущем вспоминать моменты в прошлом из наших отношений и находиться в предвкушении от будущих моментов наших отношений. Это и определяет счастье моей жизни. Моё удовольствие от жизни. Моё удовольствие быть с любимым мужчиной. А для тебя как?

- Я почти во всём разделяю твоё отношение к отношениям. Я боялся ставить отношения на первое место. - сказал я. - Ведь какое мнение присутствует у некоторых в обществе? Ты - мужчина, ты - практик, функция, деталь, которая терпит и работает. Чувства? Это для девочек. Сначала работа, потом дом-быт, потом семья, потом ещё сто дел и лишь затем, когда уж совсем нечем будет заняться, то только тогда имеешь право выделить немного времени на отношения, на свои чувства. Я пытался так жить. Мучался. Кто-то скажет: "Чувак, ты какой-то зависимый от отношений - больше о себе надо думать; женщина сегодня - есть, завтра - нет, а машина/ квартира/что-то материальное - будет очень долго. И оно твоё." Такой подход не соответствует моим желаниям.

Не смотря на моё техническое образование, я не хочу ставить практичность и материальность выше своих чувств и соответственно отношений. В жизни мне больше всего удовольствие приносят отношения. Мучая себя, превозмогая себя, сжав зубы, я могу временно на первое место поставить работу, дела, близких, дом, друзей. Это для меня будет вынужденная временная мера. Я смогу пережить менее тревожно эти моменты, если после них я восполню недостаток отношений с любимой женщиной более близкими и длительными совместными действиями. Такие моменты запомнятся на всю жизнь. Я буду рад в старости, лёжа в кровати, вспомнить эти моменты и сказать: "Я прожил классную жизнь". Такую фразу я не смогу сказать, если буду делать упор на материальные ценности. Они не дают мне такого разнообразия выражения эмоций в безопасном ключе, какие я хочу иметь. Я не говорю, что материальное для меня ничего не значит. Я говорю, что чувства, ощущения, эмоции, которые я получаю от отношений с любимой женщиной, являются главенствующими в моём удовольствии от жизни. Я это понимаю. Я это сознаю. Такой подход к отношениям бывает болезненным. Очень болезненным. Но это мой выбор сейчас. И что важно: у меня был и такой и такой опыт. Поэтому мне есть с чем сравнивать. Теперь я могу выбирать. Я выбираю отношения. Я выбираю удовольствие от жизни, от чувств и отношений с нравящейся женщиной.

Замолкаю. Смотрю на Вику. Она смотрит на меня. Сидим так и смотрим друг на друга. Вот, ради таких моментов и стоит влюбляться. Ради таких моментов стоит говорить открыто и честно. Как говорится: "секс - это, конечно, хорошо, но вы пробовали быть в эмоциональной близости?".

- Вика, ты - потрясающая женщина. - говорю я.

- Спасибо, Саша. Мне очень приятно. - немного смущаясь говорит Вика. - Я не имела отношений с мужчиной, который так честно и открыто говорит о себе. Даже сейчас такого и близко нет.

- А как есть?

- Интересы, увлечения, работа - об этом мужчина, с которым я встречаюсь, говорит с охотой, но когда речь заходит о чувствах, об отношениях, то сразу сворачивает диалог в другую тему или, типа в шутку, что-то говорит обобщённое. Про желание описать понятия и определения своих слов, взглядов - этого вообще нет. Я старалась разговорить его, понять его желания, нежелания один раз, два, три, десять раз. Но когда увидела, что это надо только мне, а он не считает нужным (или важным) делиться этим со мной, то вся моя инициатива сошла на нет. Как я могу понять, что я могу сделать приятного для мужчины, для его удовольствия, если он не говорит, что он хочет, не говорит, как он хочет? Предметы и материальные блага - об этом говорит. Но вот о том, что он хочет ощущать со мной, какие чувства хочет испытывать со мной, как меня воспринимает, какие действия хочет от меня, чтобы самому получить удовольствие от совместного времяпровождения - этого, к сожалению, нет.

Я раньше тоже больше была зациклена на материальном, предметном уровне, на уровне физических ощущений. Тепло, мягко, не бьёт - и хорошо. Что ещё надо? Казалось бы, чего ещё можно желать, если живёшь с мужчиной, который не лентяй, не пьёт, не бьёт и иногда слушает? Со временем стала понимать, что мне нужен не просто сожитель, которому я вроде как интересна, раз живём вместе, и одновременно ему неинтересна я как личность. Да, я понимаю, что фраза заезженная, но сейчас мне сложно подобрать другую. Я не вижу интереса к моим взглядам, желаниям, чувствам, эмоциям. Я не прошу его решать проблемы за меня. Я даже не хочу этого. Просто поинтересоваться тем, что меня интересует, что меня волнует, о чём я думаю и выслушать это, послушать меня, послушать то, что у меня в голове, а не считать меня за робота, который может только подать-принести и использовать как функцию.

Глаза Вики заблестели от подступающих слёз, она за долгое время решилась открыться, рассказать о своих переживаниях. Я уже не улыбался. Я слегка прищурил глаза и сжал губы. Мне знакомо её состояние. Я понимаю её боль, это отчаяние, когда не можешь с любимым человеком говорить открыто и вынужден все эмоции носить в себе. Когда дозволяется быть только "хорошим", только приятным, только радостным, только позитивным.

Вика продолжала.

- Я - живой человек. Я могу быть разной. Я могу сегодня хотеть мыть посуду, а завтра нет. Я могу сегодня хотеть веселиться и ни о чём не думать, а завтра желать сидеть в тишине, и чтобы любящий человек был где-то в обозримом пространстве. Или молча сидел рядом со мной, разделяя, понимая меня. Я не могу двадцать четыре на семь улыбаться, делать дела с восьми утра и до отбоя, не высказывать своё мнение, не рассказывать о своих переживаниях и интересах лишь потому, что мужчине это неинтересно. МНЕ это интересно, блять! Для МЕНЯ это важно, сука!

Она ударила ладонью по столу и заплакала навзрыд. Я молчал. Она мне нравится. Мне нравится, что она видит то, что её не устраивает и сумела озвучить это. Это первый шаг агрессии. Агрессии в плане "движения от" к "движению к". Как "не хочет" - она понимает. Как хочет - понимает, но не разрешает себе, потому что такого опыта не было и привычно ходить по плохой, но известной дорожке, чем пойти в новый опыт. Поэтому страшно менять. Я не сомневаюсь, что она изменит свой опыт и уже сможет выбирать, увидит, что есть выбор, что бывает и по одному, и по-другому, и по третьему и ещё тысячами разных вариантов.

Вика вытерла слёзы руками, взглянула на меня. Я чуть кивнул и понимающе улыбнулся. Она улыбнулась уголками рта:

- Прости.

- Это нормально.

- Сейчас приду. Не уходи, пожалуйста. - попросила Вика.

- Да. Я жду.

Вика пошла в туалет.

Это нормально говорить о том, что тебя волнует, интересует. Не надо следить каждую секунду за эмоциями собеседника, чтобы видеть, как он реагирует на рассказ и подстраиваться под него. Это уже его зона ответственности сообщить о том, интересен ли ему рассказ о себе или нет. И если не интересен, то поставить для себя вопрос: а что тогда интересно ему во мне?

Официант принёс счёт и я расплатился.

Вернулась Вика. Привела себя в порядок.

- Ну, что? Пойдём? - спрашиваю я, вставая из-за стола.

Вика немного растерялась, посмотрела на стол.

- Счёт я уже оплатил: можем смело уходить. - сообщил я.

- Хорошо. Спасибо большое, Саша, за счёт. Пойдём.

Мы вышли на улицу. Было прохладно.

- Мне направо. А тебе куда?

- А мне налево. - игриво отвечает Вика.

Немного переминаемся у выхода. Как-то спокойно и миролюбиво на душе. Хочется, чтобы эта встреча не заканчивалась никогда. Я понимаю, что Вика сейчас не хочет большего, но не сказать о своих чувствах не могу:

- Вика... - начинаю я. Она меня перебивает:

- Саша. Спасибо. Спасибо тебе. Это что-то новое, какое-то новое или забытое старое ощущение. Оно очень приятное. Мне нравится с тобой проводить время. Я давно не была ни с кем такой открытой. Мне бывает ещё сложно говорить о себе, потому что я вновь переживаю те эмоции, которые были у меня в прошлом.

- Вика, это нормально. Мне нравится, что ты пробуешь. Да, это бывает неприятно, но оно того стоит - открыто говорить о себе. Поэтому ты мне и нравишься.

Смотрю на Вику. Вика смотрит на меня.

- Знаю, Саша. Знаю. - Вика улыбается, но потом на лице появляется небольшая печаль. - Я не могу тебе сейчас дать что-то большее.

- Знаю, Вика. Знаю. - передразнивая, отвечаю я. - Пока? До завтра?

- До завтра. - отвечает Вика, улыбаясь. - Пока, Саша.

Глава 6: Первый день выборов

По новому законодательству выборы теперь длятся два дня. Чем руководствовались депутаты - не знаю. Для избирателей это более удобно: из двух дней проще найти время, чтобы сходить проголосовать. Хотя, если гражданин следит за событиями в стране и выборами, то он и один раз в год найдёт пять минут, чтобы проголосовать. А если не хочет голосовать, то и месяц выборов ничего не решит.

Для избирательной комиссии новшество неудобно. Два дня работы, дополнительные процедуры по хранению бюллетеней ночью, дополнительные сейфы, которых не хватает, возня с переносными ящиками, отправка дополнительных отчётов. Если раньше - напряглись один день и всё сделали, то теперь - уже два дня нервной работы. Вряд ли много избирателей придут в первый день - все привыкли, что только один день выборов. Также дополнительный день способствует повышению числу фальсификаций. Если на один день проще найти наблюдателей с видеооборудованием для наблюдения на участках и около них, то два дня сидеть мало кто может. В один день легче наблюдать, так как фальсификации надо успеть совершить в течение двенадцати часов и затем при подсчёте. При двух днях голосования возможность "подкорректировать" данные значительно проще, так как ещё есть вечер, ночь и утро, когда на участке никто не должен находиться. В теории. По закону. Но на практике...

Мы встречаемся в школе в семь утра ещё выспавшиеся, и готовы к труду и обороне. На участок приходят наблюдатели и члены комиссии с правом совещательного голоса. Регистрируем их, выдаём бейджики. Некоторые наблюдатели имеют опыт наблюдения за выборами и успевают вкратце рассказать о случаях в других избирательных комиссиях. Пара ЧПСГ когда-то были ЧПРГ на других участках, но из-за занятости ушли из комиссий. Расспрашиваю про их опыт проведения выборов. Они с охотой делятся своими видениями процедур.

В восемь утра Вика с Колей открывают участок: показывают пустые стационарные и переносные ящики, опечатывают их, сообщают о количестве зарегистрированных избирателей, о количестве избирателей, взявших открепительное удостоверение и о количестве дополнительных избирателей, присланного территориальной комиссией. Все рассаживаются. Члены комиссии занимают места за отведёнными столами с номерами домов. Наблюдатели находятся на диване рядом со стационарными ящиками.

Я подхожу к ним. Большинство - молодые, студенты, но есть и в возрасте. Несколько девушек.

- Ещё раз здравствуйте. - говорю я. - Ребята, если у вас возникнут вопросы, предложения, непонимания или просто что-то покажется странным в ходе голосования - сразу обращайтесь ко мне, заму и председателю. Мы ответим на ваши вопросы, разъясним со ссылками на законы и постановления. Мы хотим, чтобы вы нам помогали. Наша задача, как комиссии - провести выборы в соответствии с законом. Мы можем что-то забыть, не учесть, растеряться - и тут вы нам поможете: обратите наше внимание и предложите свой вариант решение проблемы. Наша обязанность - передать законное волеизъявление избирателей в вышестоящую комиссию.

Если придут сто человек и все сто, имея право получить бюллетень, проголосуют только за одного кандидата - пусть так и будет. Мы эти значения и передадим. Если сто избирателей проголосуют поровну за все пять кандидатов, то есть по двадцать голосов за каждого, мы передадим это значение выше. Нам, как избирателям, может быть неприятен тот или иной кандидат, но это никак не должно отразиться на процедуре и соблюдении закона.

Сейчас, здесь мы выполняем работу, которая является государственной, то есть нашей комиссии доверили право подсчёта голосов избиратели домов на нашем участке. Мы это обязаны сделать. Всем, кто не готов выполнять такую волю избирателей могу сказать только одно: "Не идите в избирательную комиссию. Вы там не нужны." Спасибо.

***

Наблюдатели поблагодарили за слова и пообещали обращаться к нам с любыми вопросами. Это хорошо. Это важно для того, чтобы у нас с наблюдателями установилось единой желание, единая цель, чтобы они не искали подвох там, где его нет и помогали нам.

Часто наблюдатели, имея опыт наблюдения на участке, где проводились фальсификации участковой избирательной комиссии, очень ревностно и с ярко выраженным недоверием относятся к комиссии. Это вносит большое напряжение как в самой комиссии, так и среди наблюдателей. Их позиция ясна, потому что они видели, что происходит на выборах, какой беспредел происходит на выборах, КАК проводится голосование, когда члены не заинтересованы в соблюдении законов. И потом, придя в добросовестную УИК, начинают терроризировать их, придираясь вообще ко всему, что находится в стенах здания. Это не позволяет грамотно и спокойно выполнять работу комиссии. В итоге - все ругаются между собой, никто никому не доверяет, все пытаются обвинить друг друга в возможных фальсификациях или в превышении прав. К вечеру такой участок представляет собой поле боя с эшелонированными укреплениями, редутами, окопами и блиндажами.

Поэтому я считаю очень важным действием - перевести наблюдателей на сторону комиссии, как помощников, которые желают помочь в проведении выборов с соблюдением закона. И не только на словах, но и на действиях. А это значит - предлагать им ознакамливаться со всеми разрешёнными документами, списками, актами и советоваться в случаях, когда ситуация однозначно не описана в законе. Если наблюдатель просит совершить какое-либо действие в точном соответствии с законом, то следует поинтересоваться, действительно ли он хочет побуквенное исполнение или согласен на упрощение процедуры. Если настаивает на точном соответствии, то следует выполнить - это закон, и раздражение членов комиссии о дополнительной работе и неудобном наблюдателе не повысит уважение к комиссии. Если же наблюдатель соглашается на некоторое упрощение, то соответственно процедура упрощается до оговоренных пределов, не влияя на результат голосования.

Про видеофиксацию я даже не говорю - её может вести кто угодно, где угодно и когда угодно, сохраняя конфиденциальность личной информации избирателей и отметки в бюллетенях до подсчёта. Поэтому, когда один из наблюдателей скромно поставил у своего стула видеокамеру, которая записывает весь процесс голосования, то мы порекомендовали переставить её поближе к стационарному ящику, от которого был виден и весь участок.

***

Перед обедом я с Колей и двумя наблюдателями выдвигаюсь на надомное голосование. Всего две заявки, но их всё равно надо обойти и дать возможность проголосовать. Одного избирателя нет дома: мы звоним в домофон, звоним в дверь квартиры, набираем записанный в заявке телефонный номер, но никто не отвечает. Пробуем ещё минут пятнадцать, после чего с наблюдателями фиксируем отсутствие избирателя и направляемся по второму адресу.

Здесь нас встречает улыбающаяся старушка. Живёт одна, плохо ходит и видит, но очень гостеприимная: явно не хватает живого общения. Но хоть скорую помощь для этого не вызывает. Беседует со своими подружками по городскому кнопочному телефону. Квартира простенькая и уютная. Объясняет, что внук раз в неделю приезжает с готовыми продуктами и поддерживает квартиру в приличном состоянии.

На прошлой неделе труба в ванной проржавела, и вода хлынула на пол. Старушка перекрыть кран догадалась, но не хватило на это сил: кран был ещё с советских времён и тоже заржавел. Тогда побежала (насколько вообще это возможно) к соседям, которые уже помогли перекрыть воду. В тот же вечер приехал внук с сантехником, который заменил все трубы на "пластиковые" и установил новую запорную арматуру. Старушка была очень благодарна за это внуку, так как у самой денег немного и куда обращаться за помощью в ремонте она не знала.

В прошлом году обои поклеил и пластиковые окна поставил. Теперь в квартире тепло и уютно. Причём, по словам старушки, внук недавно женился и с женой взял ипотеку на квартиру. Однушка, но зато с большой кухней. Это уж лучше, чем снимать: в своей квартире чувствуешь себя хозяином, что это всё твоё и можешь забабахать любой самый экзотический дизайн и ремонт, который придёт в голову. Никто тебя не выгонит, не повысит резко квартплату, не будет с немым укором обходить квартиру и искать косяки, чтобы вытянуть лишние деньги. Никто над тобой не стоит - ты сам распоряжаешься своим имуществом так, как тебе угодно. Жаль только, что у многих людей нет возможности ни купить квартиру, ни взять ипотеку. И не потому, что они лентяи и тунеядцы, которые не хотят ничему учиться и работать, а потому, что зарплаты небольшие и такие обстоятельства, при которых нет возможности выделить время и финансы на получение других взглядов на жизнь и навыков для зарабатывания больших денег.

Я ожидал, что старушка проголосует за партию власти: хорошие продукты, хорошая квартира - что ещё надо в таком состоянии? И как я был приятно удивлён, когда увидел, напротив какой графы она поставила крестик!

Бывают и другие пенсионеры, живущие в худших условиях и при этом голосующие за власть. Наверное, это всё-таки от взглядов на жизнь, мир и людей зависит, чем от материального достатка.

Вернувшись на участок, застаём скучающую комиссию: избирателей нет. Люди ещё не привыкли или просто не знают, что выборы проходят в два дня и по привычке идут в воскресенье и обычно во второй половине дня.

Подменяю одного ЧПРГ, который пошёл перекусить. Сажусь за его стол с табличкой, на которой указана улица и номер дома, соответствующие книге избирателей. Пересчитываю количество пустых бюллетеней, отметки в "шахматке" и сравниваю с количеством подписей избирателей в книге: сходится.

***

Открывается входная дверь и заходят около двадцати молодых людей. Первый направляется ко мне, на ходу доставая из кармана паспорт:

- Здравствуйте. Я - проголосовать. Вот мой паспорт и открепительное.

- Здравствуйте. По открепительным удостоверениям пройдите, пожалуйста, к секретарю, который запишет вас в дополнительный список. - отвечаю я и показываю на соответствующий стол.

Молодой человек кивает остальным зашедшим в сторону секретаря и встаёт первым, также протягивая паспорт и открепительное.

Мне эта ситуация не нравится, но отлучиться не могу. Явно они не случайно у входа встретились и вместе зашли: скорее всего их привезли. И, что самое неприятное, скорее всего, затем повезут на следующий участок, чтобы ещё раз проголосовать. "Карусель".

Смотрю на Колю. Коля смотрит на меня. После чего он встаёт и идёт к выходу. Через минуту звонит телефон.

- У соседнего дома стоит автобус с открытой дверью - сообщает Коля. - скорее всего вышли из него. Но как узнать?

- Как-как? Спросить. Но не в лоб. - отвечаю я. - Сейчас подойду.

Прошу подменить меня другого ЧПРГ, а сам выхожу на улицу. Автобуса не вижу, но замечаю Колю, который стоит рядом с крыльцом.

- Там, за углом автобус. - указывает на соседнее здание Коля.

Как бы так расспросить водителя, не выдав себя?

Подходим к автобусу. Захожу. В автобусе только один водитель, который скучает и курит сигарету, стряхивая пепел в окошко.

- Вы ребят затем повезёте на 387 участок? - спрашиваю я.

Водитель удивлённо оглядывается на меня:

- Ээээ... ммм... не знаю, мне старший ещё не сказал, куда затем ехать. А вы кто?

- Мы контролируем этот участок, чтобы ребята проголосовали без проблем и поехали на следующий участок. Вы сейчас были на 384 участке? Там проблем не было?

- Нет, там проблем не было. - доверительно отвечает водитель. - Все ребята проголосовали без проблем по открепительным, которые им выдал старший. У него, вон, - кивает водитель на одно из сидений - целая папка с этими открепительными. Думаю, что весь день буду их возить. - водитель стал недовольным и грустным от дополнительной работы, которая явно не оплачивалась. Или только обещали оплатить. Когда-нибудь.

- Это хорошо. - отвечаю я и у меня созревает план. - Мне передали из 387 участка, что там много активных наблюдателей и ответственный председатель, который может заподозрить неладное. Поэтому мы и пришли сюда, чтобы вы поехали не на 387 участок, а на 388, где не так рискованно голосовать. Давайте я пока переделаю открепительные на 388 участок, чтобы ребята успели до закрытия проголосовать?

При этой фразе я уже подошёл к сиденью, открыл папку и увидел полностью подготовленные открепительные удостоверения, выданные участком 384 (значит, на этом участке есть негодяй), для голосования на участке 387. Водитель не знал, что на УИК 388 находится несколько ответственных ЧПРГ и два независимых наблюдателя, с которыми есть связь. "Семёрку" на "восьмёрку" было исправить нетрудно, но на изменение двадцати одного удостоверения всё-таки потребовалось немного времени. Завершив правки и ещё раз предупредив водителя, что следующий участок 388, вышли из автобуса.

Я сразу же набрал ЧПРГ с УИК 388 и объяснил ситуацию. Сказал, что когда ребята уйдут с нашего участка, то сфотографирую отданные открепительные и перешлю им. Посоветовал предупредить полицейского.

С "карусельщиками" разминулись в дверях. Они были довольны, что в очередной раз совершили своё "грязное" дело. Я сразу же направился к секретарю для фотографирования открепительных.

Через полчаса мне звонит ЧПРГ УИК 388 и чуть запыхавшимся, но довольным голосом рассказывает о совместной операции с полицейскими по задержанию нарушителей выборного процесса.

Непосредственно перед "карусельщиками" приехала смена с другим полицейским в сопровождении начальника отдела. ЧПРГ рассказал им о готовящемся нарушении, показал фотографии людей и открепительных, и решили после захода фальсификаторов просто закрыть за ними дверь на замок.

Ничего не подозревавшие "карусельщики" со старшим, уже уверенные в своей неприкосновенности (уже сколько раз удавалось им совершить преступление!), завершали регистрацию у секретаря, когда к ним подошли трое полицейских и канатом из спортзала окружили за раз всю группу. Кто-то попытался выскользнуть, но выход был закрыт, поэтому его уже насильно обратно присоединили к группе. ЧПРГ написал объяснение и предоставил все необходимые фото- и видеоматериалы. После процедуры задержания отвели "карусельщиков" в их же автобус и поехали в отдел оформлять доставление и заводить дела.

Редко удаётся так продуктивно наказать преступников. Обычно или независимых ЧПРГ нет, или полицейские не хотят вмешиваться.

***

Вика зовёт меня с собой на улицу. Отходим от школы. Она закуривает. Смотрит куда-то в даль. Неспеша делает несколько глубоких затяжек и медленных выдохов.

- Ты ненавидишь их? Может, они делают это из безысходности? - спрашивает Вика.

Я понимаю, что речь идёт о "карусельщиках".

- Нет. Мне жаль их. Я готов и хочу им помочь. Но я не могу 24/7/365 быть рядом с каждым из них, чтобы доносить им, что такое хорошо, а что такое плохо.

- Ты думаешь, они не знают этого?

- Хммм. Думаю, что знают. Но обманывают даже самих себя, когда пытаются оправдать свои действия тяжёлой жизнью, "все так делают и я так делаю" и другими попытками снять с себя ответственность. Снять ответственность за свои действия. Некоторые из них считают, что они совершают плохое, но при этом достойное действие. Обмануть людей и выйти незапятнанным - это поступок "чёткого" пацана. Попался - всё, лох. "Пацан к успеху шёл".

- То есть ты не веришь в них?

- Верю. Я очень хочу в них верить. Я очень хочу, чтобы они взяли свою жизнь в свои руки. Чтобы каждый из них мог пойти работать хотя бы помощником в какую-нибудь организацию, где ему покажут, научат, где будет практика, и он будет развивать свои навыки, и тем самым будет повышаться зарплата. Что можно совершать позитивные, общественно полезные дела и при этом получать хорошие деньги. Наверное, у них сейчас взгляд вроде такого: "все богатые воруют". Причём, богатыми они считают всех, кто имеет денег хоть чуть больше, чем у них: например, меня и тебя.

- Ты говоришь про ответственность. Но они же понимали, что они делают? Что таким образом они нарушают закон, обманывают людей? Но, видимо, для них это не является важным, определяющим критерием оказания услуги. Главное, чтобы деньги заплатили. Поэтому про их желание иметь добропорядочную работу - я не верю.

- Вечером выдали б им по пять тысяч рублей. Или, максимум, десять тысяч рублей. Для них это большие деньги! А делов-то: сесть в автобус, выйти из автобуса, поставить две подписи и сесть обратно в автобус, и так пять-десять раз. Они не проживают, не осознают, не видят всю цепочку последствий своих действий. Зачем? Почему? Для чего? Кому это выгодно? Как это скажется на других людях? Чем всё это может завершиться? Такие вопросы им неинтересны. "Меньше знаешь - крепче спишь". Поставил две закорючки на листе и за это деньги дали - почему нет?

Я, правда, очень хочу, чтобы им назначили не лишение свободы, а условный срок или штраф. Считаю, что каждый из них в отдельности - неплохой человек, с которым можно вести уважительную беседу и доносить свои взгляды на мир. Но как говорится: "он попал в плохую компанию", связался с недобросовестным организатором, который обещал лёгкую работу с минимальными рисками и помощью в случае проблем. Причём я уверен, что организатор при малейших проблемах, которые уже наступили, бросит их всех, не задумываясь. Поэтому, если отделить каждого от этой группы, то, надеюсь, они смогут стать более ответственными и общественно полезными гражданами. Я просто хочу в это верить.

- Я не столь оптимистична. - угрюмо заявила Вика. - Они уже довольно взрослые люди, а изменить основы, их принципы, по которым они принимают дальнейшие решения - крайне сложно.

- Им по двадцать - двадцать пять лет. Всё возможно. Главное - их желание измениться, изменить свою жизнь. Если решил выбрать жить, то жить надо в удовольствие. - Я помолчал и затем задал Вике вопрос. - Как ты относишься к людям, у которых не было в детстве поддерживающих родителей? В семьях, где родители не уважают ребёнка, его желания, мысли, мнения, чувства, а обесценивают само его существование?

Вика немного подумала и сказала:

- У всех свои травмы. Мне кажется важным, чтобы такой человек осознал свои психологические стены, границы и взял ответственность за свою жизнь. Можно и в тридцать, и в сорок лет говорить родителям, что они "неправильно" тебя воспитывали и злиться на них, что из-за этого твоя жизнь невыносима и является страданием. А можно, осознав это, и проработав травмы с психологом, начать жить по своим правилам, нести ответственность за себя и свою жизнь, при этом понимая невозможность контролировать всех людей, весь мир и частенько себя. Когда сорокалетние люди говорят "это не я такой/такая - это жизнь такая", "все так делают - и я так делаю" - мне становится их очень жаль: они до сих пор не взяли свою жизнь в свои руки, они до сих пор живут не своей жизнью и выполняют не свои желания. Да, я понимаю, что взять ответственность за себя страшно: ведь для этого надо сказать "нет" людям, которых ты знаешь и, прежде всего самому себе прежнему и начать пробовать по-новому. А это неизвестность. Поэтому мне жаль этих ребят, и я слабо верю в то, что они найдут в себе силы (моральные) взять жизнь в свои руки.

- Я хочу надеяться на это. - негромко заявил я. - Идём.

Вика выбросила окурок в урну и пошла к школе.

Я остался, чтобы ещё раз проанализировать событие и своё отношение к нему.

Была какая-то безнадёжность и сожаление от невсесильности. От невозможности изменить прошлое, чтобы люди становились другими.

Несколько лет назад читал небольшой рассказ про то, как в Африке вооружённая банда нападает на деревню. Сначала описывалась жизнь мужчины, защищающего деревню: как он оказался в этом месте, в это время и с такими взглядами. А потом описывалась жизнь одного из бандитов: как он оказался в этом месте, что его привело туда в это время и с такими взглядами. Становилось жаль обоих.

Сочувствую бандиту, что у него была такая жизнь, что он встретился с такими недобросовестными и злыми людьми и поступал так, исходя из жестоких внешних обстоятельств.

Защищающего деревню мужчину жалею из-за тяжёлой и стрессовой ситуации, в которой он оказался не по своей воле и из-за которой может погибнуть. Радуюсь за его прошлое, но сочувствую настоящему.

Бандита жаль лишь в его неспособности взглянуть на мир без страха, опасности, обиды, насилия и нежелания, равно невозможности, решить для себя, как же он хочет жить? Сочувствую прошлому бандита, но не настоящему, к которому только возмущение, гнев и злость.

Нечто подобное испытываю к произошедшей ситуации. Мне жаль, что у "карусельщиков" была такая жестокая прошлая жизнь, которая привела их к таким поступкам, за которые теперь придётся нести серьёзное наказание. Могу лишь надеяться, что они изменят своё мировосприятие.

***

Поднимаясь по ступенькам на крыльцо школы, сквозь стёкла увидел бегущего к выходу парня. За ним бежал Коля. А просто так Коля бегать не будет. Вспомнился юмор: "Генерал не должен бегать: в мирное время это вызывает смех, а в военное - панику". Так и тут - значит что-то случилось.

Входная дверь распахивается от мощного толчка и ударяется о стену, оставляя в ней вмятину от металлической ручки. Парень с выпученными глазами несётся ко мне на встречу. Слышу крик Коли: "Вброс в урну!"

Делаю шаг в сторону, освобождая ему проход между собой и перилами. Парень видит, что ему никто не мешает и без раздумий радостно бежит к лестнице, на которой я стою.

Когда он ступает на первую ступеньку, я слегка поворачиваюсь боком к нему и в момент, когда пробегает мимо меня, толкаю его плечом в бок таким образом, что придаю ему дополнительное ускорение, но уже немного в другом направлении. Он не ожидал такого воздействия: его ноги сбиваются с ритма, промахиваются мимо ступенек, и парень летит вниз, размахивая руками, пытаясь выровнять тело, так как от моего толчка его закручивает. Приземляется он на правое плечо и колено, переворачивается по инерции пару раз и окончательно останавливается через пару метров, распластавшись на асфальте. Пока он пытается прийти в себя, сбегаю с лестницы и ставлю колено ему на спину:

- Лежать! Не двигаться!

Подбегает Коля, за ним полицейский. Надевает наручники на запястья и поднимает парня: колени протёрты, правое плечо в ссадинах, на подбородке пара царапин. Отводят в школу, где Коля заполняет заявление. Полицейский вызывает наряд, который увозит горе-вбросчика в отдел.

Расспрашиваю Колю, что случилось? Рассказывает.

Этот парень ничем не привлекал внимание, когда зашёл на участок, предъявил паспорт, взял бюллетень и пошёл его заполнять в кабинку для голосования. На него обратили внимание наблюдатели, когда тот вышел из кабинки. Он держал бюллетень скрученным в трубочку, чтобы нельзя было определить количество листов. Подойдя к стационарному ящику, он разворачивает трубочку и наблюдатели видят, что там не один бюллетень, а небольшая стопка. Парень резким движением пытается засунуть их в ящик, но щель оказывается слишком узкой, и пачка застревает в ней. Наблюдатели встают и устремляются к нему. Парень, видя свою неудачу и не зная, что делать, пару раз толкает застрявшие бюллетени, но у него ничего не получается, и тогда решает ретироваться. У него бы получилось убежать, если бы не Коля, который шёл навстречу из туалета. Парню удаётся его обогнуть, но Коля видит через окно меня и кричит. А дальше - уже мои действия останавливают вбросчика-фальсификатора.

***

- Вот и закончился первый день выборов. - с усмешкой говорит Вика. - Я не представляла, какими выборы могут быть с точки зрения председателя! Когда я была рядовым ЧПРГ, то выборы проходили без всяких эксцессов и сложностей, а тут...

Я улыбаюсь Вике, желая её подбодрить.

Она встаёт, выходит на середину участка под камеры и громко сообщает:

- Время - восемь часов вечера. Первый день голосования окончен. Прошу всех избирателей, которые получили бюллетени, завершить процедуру голосования, а избирателей, которые не получили бюллетени - приходить завтра. Завтра открываемся в восемь утра: будем рады вас видеть. Гражданина полицейского прошу не пускать новых избирателей на участок.

Последние избиратели побросали бюллетени в урны и удалились. ЧПРГ за столами считают итоговую явку за день по книгам.

Мы с Колей демонстрируем наблюдателям использованные стационарный и переносной ящики, закрываем их и пломбируем. Приглашаем всех желающих расписаться на пломбах и сфотографировать. Неиспользованные бюллетени и книги кладём в сейф. Опечатываем его. Также даём всем желающим расписаться на пломбах и сфотографировать. Потому что наблюдатели являются помощниками и контролёрами, а не врагами. Для ответственных комиссий.

Оставив полицейского охранять участок, выходим на улицу. Там уже темно и слегка прохладно, но при этом ощущается свежесть, которой хочется насладиться, вдыхать этот прохладный воздух, ощущать лёгкий ветерок, который нежно обволакивает кожу.

ЧПРГ и наблюдатели, прощаясь, расходятся в разные стороны.

- Ну, что, я пошёл?! - говорит Коля. - Мне ещё надо в магазин зайти и успеть поспать: завтра опять рано вставать.

Я протягиваю ему руку:

- Спасибо, Коля. Спасибо. Пока.

Он в ответ пожимает мне руку и уходит. Мы с Викой остаёмся одни.

- Пошли в кафе, прогуляемся? - предлагаю я.

- Завтра рано вставать... - подмечает Вика, и откровенничает. - И при этом хочется с тобой пообщаться. Давай зайдём, но ненадолго?

Я соглашаюсь и прогулочным шагом идём к кафе. Пытаюсь взять её за руку, но она мягко отдаляет руку и улыбается.

***

Кафе оказывается не совсем кафе в обычном понимании, а суши-рестораном. Что ж, суши и роллы я очень люблю и не прочь угостить ими Вику. Делаем заказ. Сидим, осматриваемся.

За соседним столиком замечаю пару: мужчину и женщину около сорока лет. Он, активно жестикулируя, рассказывает ей что-то увлекательное. Она слушает и даже пытается заинтересоваться его рассказом, но что-то ей мешает вести равнозначный диалог. Он пытается увлечь её в беседу встречными вопросами, но она отвечает односложными фразами, после чего задаёт ему какой-то очередной общий вопрос и слушает его ответы.

Судя по мимике, ей интересны его ответы и хочет лучше его узнавать, но что-то ей мешает спокойно рассказывать о себе, открываться.

Мужчина в ходе рассказа о чём-то весёлом и добром, тянется к ней, успевает дотронуться до её руки, но она отстраняется. Он отдёргивает руку и смущается. Она тоже не знает, что сказать.

- Вика, - Обращаюсь я. - ты боишься мужчин? Лучше спросить так: как ты изначально относишься к мужчинам? Например, идёт навстречу симпатичный мужчина и говорит "привет". Какие мысли и чувства у тебя появятся?

Вика слегка приподняла одну бровь, не понимая причины такого вопроса:

- Думаю, что немного удивлюсь и отвечу из вежливости "привет". А почему такой вопрос?

- Обрати, пожалуйста, внимание на соседний столик. Какое отношение к женщинам у этого мужчины и какое отношение к мужчинам у этой женщины?

Она в пол-оборота несколько минут прислушивается, приглядывается. Потом отвечает:

- Мне кажется, что она его боится, хотя он, по моему мнению, не даёт поводов для этого. Точнее она не доверяет ему, хотя он открыт.

- Воооот. - поддерживаю её наблюдение. - Бывает и наоборот. Как ты думаешь почему?

- Ты ведь знаешь ответ, верно? - ехидно спросила Вика.

- Нет. Ответа я не знаю. Я могу лишь предположить. Чтобы узнать ответ следует у них спросить. Мне интересен твой взгляд.

- Хорошо. Я тоже только предполагаю. - Вика откинулась на спинку, посмотрела на соседний столик, затем перевела взгляд на меня. - У женщины были травмирующие отношения. Не один, а несколько раз. Скорее всего прежние отношения начинались также хорошо, как и сейчас: увлечение, интерес, азарт, прикосновения, поцелуи, секс. Но потом, через какое-то время, скорее всего немаленькое, потому что женщина пыталась вывезти в одиночку эти отношения, наступала ситуация, когда она решала прояснить и разобраться, что между ними происходит и какие желания на совместное будущее. В ответ слышала что-то неопределённое, неоднозначное, увиливания, возможно, заверения и обещания, что и так всё хорошо, а она придумывает проблемы и сложности. Вероятней всего, она не ощущала себя услышанной, понятой, желанной, не видела в его глазах интерес к ней не только на физическом, но и на эмоциональном уровне. Она пыталась "достучаться" до него, рассказать о своих чувствах, переживаниях, волнениях, непониманиях, но не находила обнадёживающего ответа, поддержки, даже попытки расставить всё по своим местам, быть в ответ честным и открытым, говорить правду. Она вкладывала силы и время, чтобы вытащить все проблемы в их отношениях наверх и разобраться с ними. Найти вместе решение. Но это было только её желание, без его участия. Так было несколько раз. Её взгляд становился менее азартным. Она постепенно всё меньше и меньше доверяла мужчинам, проецируя поступки с прошлых отношений. И в большинстве случаев такой подход находил подтверждение её опасениям. Она ходит на свидания уже без интереса, без азарта, а только в те моменты, когда переделаны все дела, пересмотрены все последние фильмы и совсем уж делать нечего. Идёт на свидание без надежды. Хотя нет. Надежда есть, раз она пришла-таки на свидание, но очень-очень небольшая.

И тут уже выступает на первый план автоматическое недоверие, автоматический неинтерес понять нового мужчину. Она применяет старые проекции, не попробовав разобраться в нём. Нет, она пробует раз-два разобраться, но, когда видит идентичный паттерн, то срабатывает триггер "выключатель интереса", который отключает дальнейшие попытки понять причины мнений и поступков нового мужчины.

Она загоняет сама себя в ловушку. Новый мужчина может быть действительно добрым, умным, ответственным, любознательным, интересующимся, дружелюбным, эмоционально открытым и честным. Только из-за своих "выключателей интереса", которых уже десятки, она отрубает даже возможность мужчине показать свои стороны. Потому что, увидев в нём черты характера, которые она хочет видеть в своём мужчине, она отметает их как притворные, нереальные, фантазийные, считая, что он играет с ней, как будто он надел маску и только в данный момент показывает себя таким "хорошим". Как я сказала раньше, что и такой обман мужчиной может быть, но может и не быть. А для этого надо общаться, встречаться и быть вместе. Но она уже не хочет. Ей "всё понятно" про него. Хотя, на самом деле, ничего не понятно. Ей просто так проще думать.

Мужчина, мне кажется, вполне и очень даже вполне адекватным, которого хочется узнавать больше. Будь я на месте этой женщины. Видно, что он не специалист в обольщении женщин: местами стесняется, волнуется, временами расслабляется, но потом опять немного напрягается из-за возможности ошибиться и показаться нелепым. Он рассказывает много о себе, чтобы она лучше понимала его. И сам хочет понять её лучше, но она закрыта. Да, на вопросы, требующие выражения чувств, эмоций, взглядов, мнений, желаний, планов она отвечает, но лишь общими фразами. Он это не столько слышит, сколько ощущает. И не понимает, что он делает такое неправильное из-за чего она ему не доверяет. Но дело ведь не в нём, а в ней. Поэтому мне жаль прошлое женщины, из-за чего она настолько закрыта, что не позволяет никому войти в её жизнь. А, вот, открытость и честность мужчины мне нравится. Только ему лучше поискать более открытую женщину, которая, не смотря на свои травмы, которые у каждого свои, всё-таки позволяет себе быть более открытой и верить в дружелюбие людей. - Вика перевела взгляд на меня. - А у тебя какое мнение?

Я тоже откинулся на спинку. Посмотрел на пару. Они уже собирались уходить.

- Ты хорошо передала то, что я тоже заметил. Они уходят. Мужчина хочет перед окончанием свидания понять: будет ли продолжение, хочет ли она продолжение? Он глаз не спускает с женщины, чтобы увидеть хоть какую-то зацепку за определённость. Женщина улыбается лишь из вежливости. Он хочет увидеть в ней ответную реакцию: злость, неприязнь, раздражение, любопытство, увлечение, благодарность. Но видит лишь отчуждение, равнодушие и подозрение. Неприятно, когда тебя начинают стыдить или подозревать и не говорят, за что. Отсутствует возможность отстоять себя, защитить себя. Потому что непонятно, что опровергать или подтверждать. Как будто за тебя приняли решение. Как ты считаешь - обращаюсь к Вике, - бывает ли наоборот?

- "Наоборот" - это значит поменять местами мужчину и женщину в такой ситуации?

- Да.

- Конечно! Ещё как бывает! Ведь считается обществом, что женщины более разговорчивы, а мужчины менее разговорчивы. Бывает, когда женщина всё о себе рассказывает, показывает, домой зовёт, а мужчина как "настоящий мужчина" многозначительно молчит и отвечает только "да" или "нет". Он же "самец", который не ведает чувств и эмоций, и опять же травмирующие предыдущие отношения, закрытость. Из-за чего происходит аналогичная ситуация той, которая сейчас произошла за соседним столиком. Когда женщина пытается из мужчины вытянуть хоть какие-то чувства через слова, то слышит такие же "отстань", "всё хорошо" и "ты себя накручиваешь". Мужчина испытывал то, что испытывала женщина за соседним столиком в предыдущих отношениях, но потом сдалась и закрылась. Такое возможно после травмирующих отношений, которые развились до совместного проживания и брака.

Некоторые люди после такого опыта говорят, что не хотят потерять свободу, не хотят угождать, не хотят терпеть, и поэтому не желают вновь жить вместе и вступать в брак. Потому что брак в их понимании является мучением. Но это не брак является мучением, а отношения. Брак сам по себе не хорош и не плох. Важно понимать, зачем он нужен? Для чего он? Чтобы переложить свои дела, проблемы и заботы на другого человека? Ожидать от другого выполнения своих желаний, которые он должен понять телепатически, прочитав мысли, ведь "это естественно и само собой разумеющееся"? Чтобы удержать другого рядом? Мне кажется, что в брак стоит вступать, когда в нём нет необходимости удовлетворения своих непроговоренных желаний. Некоторые женщины и мужчины, которые были в браке, так боятся снова ошибиться, что или на корню пресекают любое развитие отношений, не давая и шанса себе и потенциальному партнёру. Другой крайний случай - хватаются за первого попавшегося, лишь бы был кто-то рядом в каком-угодно амплуа, считая, что побыть некоторое время одной/одному - это ужас-ужас-ужас. Хотя, второй вариант заслуживает больше уважения, потому что человек продолжает пробовать, пытаться. Жаль только, что не поняв свои новые потребности, желания, нежелания.

- Да, согласен. Брак как инструмент - плохая затея. Брак должен быть приятным дополнением к отношением. - я немного помолчал, наблюдая за реакцией Вики. - Продолжая тему про пару соседнего столика, знаешь, что ещё может быть? Может быть у неё сегодня был сложный день и она устала, но не готова сказать мужчине об этом, чтобы не показаться неженкой, а показать свою независимость, силу, "я всё сама и мне никто не нужен", считая, что он может не понять её: тем самым она себя мучает и он мучается. Ещё может быть, что он ей не понравился, но вместо того, чтобы сразу уважительно и дружелюбно об этом сказать, она пытается быть хорошей и приятной. И опять мучаются все.

- Ещё много чего может быть. - смеётся Вика. - Каждый вариант индивидуален причинами.

Какая же она милая. По-доброму относится к людям. И к себе. Старается замечать в себе паттерны, которые не идут на пользу. Умеет и желает обсуждать проблемы, непонимания. При этом делает это уважительно, без претензий и обесценивания.

- Вика, ты себя к каким женщинам больше относишь: к открытым или закрытым? - лукаво прищурившись спросил я.

- Сашаааа, - протянула Вика. - Ты же видишь меня. Ты можешь сам меня отнести к тем или к другим. Я же себя считаю больше открытой, чем закрытой. Это не значит, что я бросаюсь на шею каждому мужчине и тяну его в ЗАГС. У меня другие желания и цели, которые я ищу в отношениях вследствие начального дружеского общения и совместного времяпровождения.

- Вика, - делаю большую паузу и смотрю ей в глаза. - пошли ко мне?

Только после сказанной фразы я вспоминаю, что Вика мне уже говорила, что она встречается с мужчиной. Несколько секунд она пристально смотрит мне в глаза:

- Саша, мне очень, очень-очень-очень приятно твоё предложение. Оно меня окрыляет и вселяет уверенность, увеличивает мою сексуальность. Только я откажу. Прости. Я же встречаюсь с мужчиной. Недолго. Но всё же.

- Понял. Принял. Эх. - наигранно надул губы я, улыбаясь.

- Пойдём? - спрашивает Вика, внимательно смотря на меня. Видимо, ей всё-таки важно, чтобы я не питал к ней негативных чувств.

- Идём, Вика. Надо поспать побольше перед завтрашним днём.

Расплачиваюсь и выходим из кафе.

- Мне налево. - говорю я.

- Мне направо. - говорит Вика.

- Пока, Вика. Мне замечательно с тобой.

- Ты - хороший. - заявляет она, что-то недолго обдумывает и говорит. - Хотя, нет. Слово "хороший" какое-то безликое, неопределённое, двоякое даже. С тобой мне безопасно и чувствую себя открыто. Это меня привлекает. Пока, Саша. - она приблизилась почти вплотную и чмокнула меня в щёчку. Улыбнулась, развернулась и пошла к остановке.

Я смотрел ей в след: любовался красотой, которая от неё исходила. Не только внешней, но и внутренней. Как будто лёгкость и жизнелюбие гармонично сочетались в ней с внимательностью и уверенностью в себе и других. Это было поразительно.

Глава 7: Второй день выборов

На следующее утро я решил прийти не рано-рано на участок, а почти перед самым открытием: у нас всё готово, вчера всё проверили и отрепетировали, волноваться не о чем.

Когда я вошёл на участок, то оказалось, что есть о чём. Проходящий мимо Коля вкратце рассказал, что не сходится количество бюллетеней, выданных нам вышестоящей ТИК и тем количеством, которое у нас осталось за минусом выданных избирателям. Вика, увидев меня, улыбнулась, подошла ко мне близко и негромко спросила:

- Ты как?

- Дружелюбен и настроен на продуктивное общение и работу, хотя думал, что не успею отоспаться и буду весь день ходить сонным.

- Хорошо. - Вика взглянула на меня ещё раз пристально и затем перешла на обычный голос. - У нас проблема с бюллетенями. Вчера вечерние данные о явке, переданные в ТИК, не сошлись с количеством оставшихся бюллетеней. Пересчитай, пожалуйста, оставшиеся бюллетени? Возьми кого-нибудь в напарники.

- Без проблем. Сейчас займусь этим. - подмигнул ей и направился к сейфу.

Достали все неиспользованные бюллетени. Начали заново пересчитывать вчерашние отметки в книгах. Наблюдатели заметили странное копошение и подошли к нам с соответствующим вопросом. Я спокойно объяснил ситуацию и попросил двух наблюдателей присоединиться к ЧПРГ, чтобы уже вместе посчитать количество выданных бюллетеней по книгам избирателей и в дополнительном списке. Ещё двух наблюдателей поставил рядом с собой и попросил вместе со мной считать неиспользованные бюллетени только визуальным способом, так как брать в руки бюллетени им запрещено. Через каждые пятьдесят бюллетеней сверяем между собой данные.

Через тридцать минут подсчёта нашли ошибку. В одной из пачек два бюллетеня были повёрнуты изнанкой наверх и их отделял картонный угол упаковки. Поэтому, когда вскрывали пачку и доставали впервые бюллетени, то решили, что этот твёрдая белая бумага является дном коробки и не посчитали. Новые данные сообщили всем наблюдателям, которые спокойно вздохнули. Они ещё были довольны тем, что смогли принять непосредственное участие в деятельности комиссии и помочь ей. Мы на одной стороне!

***

Ближе к обеду Вика снарядила меня и Колю пойти на надомное голосование. Захватив с собой двух наблюдателей, мы успели обойти только половину заявителей и направлялись к очередному дому, когда у меня зазвонил телефон.

- Алло! Здравствуйте! Это Ольга! - нетерпеливо выпалил телефон. - Мы позавчера с вами встретились на улице и общались по поводу выборов и обменялись контактами, чтобы я звонила, если случится что-то странное!

- Да, помню, Ольга. Как вы?

- Немного растерянно. Я звоню вам, потому что здесь на участке происходит странное и я не знаю, что делать!

- Так, Ольга. Давайте чуть помедленнее. Вы сейчас в спокойной обстановке?

- Да, - немного протяжно ответила Ольга, - Сейчас уже спокойная обстановка. Но была неспокойная.

- Хорошо. Расскажите, пожалуйста, медленно и последовательно, что произошло?

- Мы сидим на участке. Всё хорошо и мирно. Приходят избиратели, подходят к столам, получают бюллетени, голосуют и бросают их в стационарный ящик. Всё тихо. И тут появляется мужчина. Одет обычно. Но какой-то весь дёрганый, суетной, напряжённый и при этом надменный взгляд. Проходит, осматривая свысока нас и всю комиссию, подходит к председателю, что-то ему говорит, и они вместе уходят в подсобное помещение. После этого оттуда слышны бранные крики. То затихают, то снова кричат. Так продолжается минут десять. Затем открывается подсобка, этот мужчина выходит и кидает гневные взгляды вокруг. Проходя мимо нас, наблюдателей и ЧПСГ, громко, на весь участок говорит, что мы - оппозиционеры, предатели, либерахи, пятая колонна, которые разваливают страну и, которых надо отлавливать и отправлять на Новую Землю снег расчищать, а при государственнике Сталине уничтожили бы. Это был так обидно и неприятно! Мы ж ни слова не сказали, не сделали ничего незаконного, просто сидели, а нас так... облили, простите, дерьмом. За что?!

- Добро пожаловать в российские выборы! "Выборы" - в кавычках. Вы соприкоснулись с типом людей, у которых слово "выборы" вызывает ощущение лишности и ненужности, потому что "следует сильной и твёрдой рукой приказом утвердить нужных, правильных, лояльных людей, а остальных сделать счастливыми так, как я хочу, чтобы они были счастливыми, пусть даже и за решёткой". Точнее "сделать счастливым только меня и моё окружение, а остальные - жалкие людишки второго сорта - пусть крутятся сами". - Я сделал небольшую паузу и решил всё-таки подбодрить. - Ничего. Бывает. А что было дальше? Что сказал председатель?

- Председатель несколько минут не выходила. Заместитель зашла к нему. Ещё минут через десять вышли вместе. Председатель вся красная от волнения и с заплаканными глазами. На попытки узнать, что произошло отвечают "ничего интересного".

- Как вы думаете, что произошло?

Ольга, видимо, находясь ещё на взводе, не поняла вопроса, потому что начала фразу с повышенного тона:

- Что произошло?! Что произошло?!! Меня смешали с дерьмом просто так! За то, что я есть!

- Погодите, погодите. - Немного устало говорю я. - Это мы поняли. Я хотел услышать ваше предположение, кто это был и что произошло в подсобке?

- Хм. Что произошло, да? - Немного успокоившись сказала Ольга, - Мне кажется, что этот мужчина имеет более главенствующее положение в институте выборов, чем председатель. И отчитывал её за какую-то промашку. Хотя... - задумалась Ольга. - Непонятно, почему он так резко с ней общался? Мог бы просто сказать: "Ая-яй-яй, больше так не делай". А тут... Что-то странное...

- У вас есть его фотография?

- Да! Есть! - Воскликнула Ольга. - Как только вошёл - он мне сразу не понравился, и я включила на телефоне запись видео и положила его рядом с собой, облокотив на спинку сиденья. Сейчас сделаю стоп-кадр и вам пришлю.

- Давайте! Жду! Я вам перезвоню. - ответил я.

Рассказываю Коле произошедшее событие. Через минуту приходит фотография в Телеграме. Открываю её. Незнакомое лицо.

- Дай-ка взгляну? - говорит Коля и смотрит в мой телефон. - Ба! Да это же председатель 384 УИК! Федорин Роман Александрович! Он уже несколько раз фальсифицировал выборы вместе с комиссией. Наблюдатели обращались в суд, но суд "не нашёл противозаконных действий в деятельности комиссии". Он дружит с главой ТИКа, который продвигает провластных кандидатов! Судя по приходу и недовольному "разговору" в подсобке, многие запланированные фальсификации не удаётся провернуть из-за активности независимых ЧПРГ и наблюдателей. Вот, пытается "надавить" на председателей и заставить их фальсифицировать под угрозой лишения премии, увольнения и возможных случайных насильственных действий со стороны неизвестных людей. А те не хотят, потому что видят, какое количество наблюдателей и ЧПСГ с видеокамерами присутствуют на участке, и поэтому любой конфликт и махинация будут заметны. И, конечно, не за "спасибо" же продвигают провластных кандидатов глава ТИКа и этот Федорин. Вот и переживают за свою "прибыль", которая утекает из-под носа.

Удивлённо смотрю на Колю:

- И откуда у тебя столько ТАКОЙ информации?

- Хех. - улыбается Коля, затем многозначительно поднимает указательный палец вверх и загадочно произносит, - Связи!

Я набираю номер Ольги и вкратце пересказываю только что услышанный рассказ и добавляю:

- Вы уже не сильно переживаете?

- Вроде, нет. Сначала ещё была возмущена беспардонным поведением, но после вашего рассказа всё встало на свои места. Это получается, что мы просто своим присутствием рушим все планы по подделке выборов? Ай-да мы молодцы!

Я смеюсь:

- Это точно. Вы - молодец. Вы все молодцы! Так держать! Ладно, пойдём дальше работать. Спасибо вам, Ольга.

- Стойте! Стойте!! - затараторила Ольга. - Я забыла ещё сказать, что, когда он вылил свой ушат на нас, то сквозь зубы заявил, что пойдёт дальше по участкам наводить порядок.

- О-па. - Только и смог сказать я, вспоминая, что на нашем участке одна Вика осталась из руководства.- Спасибо! Мне нужно бежать!

- Коля! - кричу я. - Бежим на участок! Этот Федорин идёт к нам. А там только Вика!

***

Коле больше ничего объяснять не нужно было. Как и двум наблюдателям, слышавшим весь разговор. Разворачиваемся и бежим на участок. Как же неудобно бегать с папками бумаг! А Коля вообще с переносными ящиками бежит, которые при каждом шаге ударяются о его колено! Наблюдатели налегке и вырываются вперёд.

Мы с Колей подбегаем к входным дверям участка, когда наблюдатели уже зашли внутрь. Боимся опоздать. Но мы успели: через стеклянные двери видно, что Федорин стоит у наблюдателей, что-то им говорит и активно жестикулирует. Вика сидит за своим столом, смотрит на мужчину и недоумённо пытается понять, что происходит. Значит пара минут в запасе ещё есть.

- Коля, у меня есть такой план. - останавливаю его перед входом. - Я включу видеотрансляцию на своём телефоне и спрячу его в нашей комнатке. У меня есть ноутбук, на котором я включу трансляцию видео с телефона и буду видеть и записывать всё, что там происходит. Ты же сейчас идёшь к Вике и не отходишь от неё ни на шаг, заявляя, что ты - заместитель и лучше разбираешься в законах и процедурах выборов и поэтому сможешь помочь Вике по имеющимся вопросам и проблемам. Уговариваешь и Вику и Федорина в своей нужности и помощи. Главное - не оставлять Вику одну с Федориным! Окей?

Больше объяснять не было времени. Коля посмотрел на меня и с огнём в глазах сказал:

- Наедине с Федориным Вику не оставлю!

И вошёл внутрь.

Я включил видеотрансляцию на телефоне и зашёл следом.

Внимания всех присутствующих было приковано к Федорину, поэтому никто не заметил, как я вошёл в комнату комиссии и засунул телефон в карман висевшей на вешалке куртки так, чтобы виднелась только камера. После чего поспешно вышел, захватив сумку с ноутбуком.

Запал Федорина иссякал, так как наблюдатели ничего не отвечали ему, но даже мне были слышны оскорбления и угрозы с его стороны. Он уже направился к Вике, рядом с которой встал Коля и как будто что-то важное смотрел у неё в документах на столе.

Полицейский смотрел на это действие равнодушно и не понимал, что делать - поэтому просто молча стоял в стороне. Наверное, этому их специально где-то обучают: если происходит конфликт, в котором есть агрессивные люди и ты в меньшинстве, то ничего не делай: когда конфликт закончится - тогда найдутся потерпевшие, которые сами обратятся и уже можно будет заняться вознёй с бумажками. "Когда убьют - тогда и приходите." Я присел рядом с наблюдателями, развернул ноутбук, чтобы им было всё видно, включил его и запустил программу по дублированию видео с телефона. После этого на экране ноутбука отобразилась вся комната комиссии. Я нажал на кнопку записи видео.

В это время Федорин о чём-то негромко говорил с Викой, которая то и дело показывала на Колю. Видно было, что Федорину не нравилась ситуация с лишними глазами и ушами, но любезность Вики и её непонимание происходящего всё-таки заставило его принять неизбежное неудобство. Все вместе они направились в комнату комиссии.

Дальнейшее развитие событий я наблюдал с экрана ноутбука. Федорин просит Колю покинуть-таки кабинет. Коля спокойно отвечает, что у него много дел и молча садится за стол заполнять какие-то очередные отчётные акты. Федорин косится на Колю, но понимает, что выбора нет и обращается к Вике.

Сначала он последовательно и довольно спокойно спрашивает про явку, сообщает про экзит-полы, интересуется конфликтными избирателями. Тут я говорю фразу "Пока вас не было - всё было хорошо", как бы дополняя речь Федорина. Наблюдатели улыбаются. На экране Вика по-деловому рассказывает про ход выборов, про количество надомников, про дополнительные списки. Федорин выслушивает эти данные, после чего начинает "давить". Сначала легонько, вроде, "нужно подсчитать ПРАВИЛЬНО", "вспомните, КТО является главой ТИКа" и "как ЕМУ важен ПРАВИЛЬНЫЙ кандидат". Вика кивает и заверяет, что подсчитают всё правильно, как решили избиратели, выборы будут проведены правильно в соответствии с законными процедурами и кандидат, которому отдали большинство голосов избирателей - законный кандидат.

Федорин недоволен такими ответами и начинает повышать голос:

- ЧПСГ и наблюдатели - никто и ничего не решают! Только вы можете послужить своему государству так, как оно считает лучше и сделать эти выборы успешными! Ведь здоровое государство - это правильные и доверенные кандидаты на своих новых местах, которые управляют страной. Только крепкой рукой, указав место быдлу, можно построить лучшее государство! Быдло не понимает, что происходит в стране! Ими нужно управлять! Они же как стадо баранов! Не хотят по-хорошему - значит будет по-плохому! Наши кандидаты нужны быдлу! Для их же блага! Поэтому в ваших руках помочь им и подсчитать ПРАВИЛЬНО, как велит правительство, как велит ГОСУДАРСТВО! Правительство лучше этих быдло-избирателей знает, какие кандидаты ему нужны! Правительство должно решать, какие кандидаты должны победить!

- А я считал, что народ - источник власти, а чиновники - служат ему. - негромко, но отчётливо сказал Коля.

Федорин "взрывается":

- Ты достал меня своей упёртостью! Ты - дурак! Вообще, пошёл вон отсюда!

Он начинает угрожать Коле большими неприятностями, обзывает предателем родины и в ходе своей агрессии хватает того за рукав, пытаясь вытолкать из помещения. Коля не пытается сопротивляться и не двигается с места, но Федорин своей массой толкает и всё-таки продвигает его к двери.

Физическое насилие я уже не могу стерпеть. Оставляю ноутбук наблюдателям, а сам направляюсь к комнате комиссии, проверяя наличие продолговатого устройства с фонариком у себя в кармане и снимаю его с предохранителя. Полицейский куда-то отошёл. Случайно? Специально, услышав крики?

Захожу. Федорин, уже не стесняясь, руками и ногами толкает Колю к двери, до которой остался метр.

- Если ещё раз прикоснётесь любой частью тела к Николаю, то буду рассматривать это как умышленное причинение вреда здоровью человека с применением физического насилия и буду вынужден пресечь такие противоправные действия имеющимися доступными средствами. - говорю я негромким голосом, смотря на Федорина.

Федорин разводит руки и корчит гопническую гримасу:

- Ты чё, олень?! Совсем страх потерял?!

И толкает меня в правое плечо. Достаточно сильно. Ощутимо. Но я не падаю. Тело разворачивается левым плечом вперёд. Достаю из левого кармана продолговатое устройство. Вытягиваю руку до упора в его живот и нажимаю кнопку.

Из-за небольшого помещения треск от работы электрошокера кажется оглушительным. Федорин орёт, но не может сдвинуться с места: 50000 кВольт - немало. Время замедляется и три секунды нажатой кнопки кажутся неимоверно долгими. Отпускаю кнопку. Федорин обмякает, но по инерции ещё пытается на меня замахнуться. Коля прыгает и валит его на пол. Я также валюсь на Федорина и выворачиваю ему руки за спину.

- Скотч! - кричу я Вике.

Вика быстро достаёт из ящика стола скотч и передаёт мне. Обматываем руки, чтобы сначала думал, прежде чем "распускать" их.

- Зови полицейского. - говорю я Вике, слезая с обездвиженного Федорина. Коля просто уселся ему на спину.

Вика, открывая дверь, сталкивается с прибежавшими наблюдателями. Те смотрят ошарашенными глазами на Федорина и Колю, сидящего у того на спине.

Полицейский с трудом пробирается сквозь толпу, смотрит на нас и удивлённо спрашивает:

- Что тут происходит?

- Нападение! Они меня хотели убить! - запыхавшись, поворачивая голову к двери, говорит Федорин.

- Ну-ну. - с усмешкой говорю я и поворачиваюсь к наблюдателям. - Принесите мой ноутбук?

Приносят ноутбук, я включаю видеозапись и показываю полицейскому, что произошло. Полицейский вздыхает и спрашивает у меня:

- Будете заявление на него писать?

- Да, буду.

- Ясно. Вам бланк принести или устное заявление будем оформлять? - равнодушно отвечает полицейский.

- Устное заявление.

- Хорошо. Поднимите его.

Коля встаёт с Федорина, который мотая головой поднимается на колени и, шатаясь, встаёт на ноги. Полицейский подходит к нему. Смотрит на скрученные скотчем руки. Ухмыляется. Надевает поверх скотча наручники. Достаёт рацию и просит прислать патруль для доставления задержанного в ближайший отдел полиции.

Наряд полиции отводит Федорина в машину, а полицейский пишет под мою диктовку заявление. В конце прикладываю ссылку на видео с телефона, размещённого в облаке Интернета, так как флэшки с собой у меня не было. Полицейский передаёт документы наряду и машина уезжает.

- Интересный у вас участок. - Подмечает полицейский. - Сколько лет дежурю на выборах, а такое вижу впервые.

- Бывает и такое. - Отвечаю я. - Этот мужчина до нас приходил на другие участки, но там председатели и комиссии были не такие уверенные и позволили себя унижать.

- Не думал, что за дверьми, вне публичной зоны, происходят такие эксцессы.

- Там часто происходят подобные эксцессы. Немного негодяев захотят открыто под видеокамеры и внимание большого числа людей нарушать закон и вести себя демонстративно нагло. Они не любят огласки. Но бывают и исключения, которые считают себя "царями". До первого симметричного ответного действия. После чего от них можно услышать оправдания в стиле детского сада: "я - не я, я не хотел, я случайно, это провокация, он первый начал".

- Жуть. Надеюсь, больше такого не будет? - подытоживает полицейский.

- Я тоже надеюсь. - с усмешкой отвечаю я.

***

На участке всё спокойно. ЧПРГ за столами подсчитывают подписи в книгах избирателей для отправки статистики в ТИК - такая обязанность в определённое время. Наблюдатели собрались в кружок и негромко о чём-то перешёптываются. Когда прохожу мимо, то с интересом оборачиваются на меня. Коля сидит за дополнительным списком. Вика - за компьютером. Но смотрит не на экран, а куда-то поверх экрана, в пустоту невидящим взглядом, явно анализируя произошедшее и пытаясь понять своё отношение к этому. Подхожу к ней:

- Ты как?

Переводит взгляд на меня. Слегка улыбается, но улыбка тут же сходит:

- Мыслями ещё там... Эмоциями ещё там... Неожиданность события и из-за этого напряжённость ещё остаётся.

- Понятно. Нужно проветривание. Проветривание головы. - заявляю я и, оборачиваясь к Коле, спрашиваю. - Идёмте обедать? Секретаря оставим за главную? Днём обычно мало избирателей. Если что - пусть звонит: мы будем недалеко.

Коля с Викой соглашаются. Выходя с участка, оставляю номер своего телефона полицейскому, чтобы тот звонил, если что-то странное будет происходить. Вот так приходится сотрудничать с полицейским и учить его ответственности.

Кафе нашлось в десяти минутах ходьбы от участка. Всю дорогу мы шли в тишине - каждый пытался ощутить себя, свои чувства и принять новый опыт. Помещение кафе было большим, явно рассчитано на массовые мероприятия вроде банкетов, корпоративов и свадеб. Но сейчас людей было мало и почти все столики были свободными. Мы заняли столик в углу возле окна.

Когда мы почти расправились с едой и тарелки были наполовину пустыми, то Вика откинулась на спинку дивана и нарушила молчание:

- Я с трудом сдерживаюсь, когда человек в моём присутствии повышает голос и начинает что-то требовать в безапелляционной форме. Я вся зажимаюсь. Замираю. Я ощущаю себя маленькой девочкой, которую большой взрослый гневно отчитывает за что-то, что она не делала, не хочет делать и вообще не понимает, что от неё хотят. Какая нужда повышать голос при отсутствии угрозы жизни, здоровью или быстрого лишения материального благосостояния?

- Вот из-за увеличения вероятности наступления последнего события такое и произошло. - рассудительно сказал Коля. - Федорину скорее всего обещали некоторое материально-финансовое вознаграждение за победу "своих" кандидатов.

- Ради некоторой материальной выгоды? Скорее - ради большой материальной выгоды, раз он готов причинять физический вред другим людям? Как? Какая у него была жизнь, что он считает это, если и не нормальным, то допустимым? Я знаю, что люди бывают жестокими, мстящими, подлыми. В своей жизни я сталкивалась с такими, но как-то поверхностно. А тут - живой образец перед глазами. - вздыхает Вика.

- Представляешь, насколько враждебно и эгоцентрично он воспринимает мир, если такую неприятную, но совсем не конфликтную ситуацию он воспринимает как вызов, как битву на смерть? Сколько у него страхов по отношению к окружающим людям и миру, а точнее, сколько сил, времени, нервов, энергии он тратит на попытки контролировать мир и людей? - спрашиваю у Вики.

- Если б его энергию перенаправить в мирное русло, то можно было бы снабжать электричеством целый микрорайон. - слегка усмехается она.

- Бери выше. - смеясь, поддерживает Коля. - Тогда бы он стал резервным генератором атомной электростанции.

- Вспоминается книга "Порри Гаттер", в которой был такой жук под названием "злосвет". Он светился, когда его начинали раздражать оскорблениями. - делюсь я впечатлениями. - Повесить перед Федориным плакат "А ты - предатель родины?" и тогда можно запитать от него электричеством целый город.

- Или плакат "Царь, по закону быдло управляет тобой". - смеётся Вика.

О, Вика шутит! Значит слегка отошла от стресса. Это хорошо.

- У меня ведь есть своё ИП. - добавляет Коля. - Поэтому изредка приходится иметь дело в заказчиками-хамами. До физического воздействия не доходило, но успокаивать приходилось. Я в таких случаях пропускаю мимо ушей все эти их речевые обороты, которыми они пытаются принизить меня и возвыситься самим, и затем возвращаю их в деловое русло вопросом с конкретной задачей. Причём, после этого они, немного с удивлением, но с удовольствием переходят к обсуждению выполнения условий конкретных задач. Они, видимо, привыкли, что им тоже отвечают хамством и ожидают словесной атаки и защиты со своей стороны. Но, когда этого не происходит, то немного теряются: "Как это возможно? Мне не ответили хамством? Предложили конструктив? А как же хамство, которое я ожидал в ответ? Странно. Необычно. Но попробуем по-новому".

Ещё десять минут, пообсуждав отношения с клиентами на работах и закончив обедать, мы решили, что Коля останется на участке за главного, а Вика пойдёт со мной по надомным заявкам, чтобы развеяться.

К нам на надомное голосование присоединяются уже другие два наблюдателя. Я несу переносные ящики, Вика - папки с документами и бюллетенями. Наблюдатели помогают нам нести упаковку ручек, чистые листы и выписку из реестра.

Обходим две квартиры в одном доме. В обоих живут пенсионеры. В одной - лежачий мужчина, за которым ухаживает жена. Ему около 85-90 лет, но при этом говорит хорошо, только расписаться за бюллетень не может - рука трясётся. Просим жену помочь ему в этом деле, так как ни мы с Викой, как члены комиссии, ни наблюдатели помочь в этом не имеем права.

Во второй квартире наоборот - женщина лежит и плохо говорит, а муж за ней ухаживает, который, аналогично первой квартире, помогает жене поставить отметку в нужном месте. Мы, конечно, же видим, за кого они проголосовали, но выразить своё мнение при них не можем.

На пути к следующему дому Вика идёт в задумчивости и смотрит в землю. Через несколько минут, не поднимая головы, спрашивает:

- Не понимаю? Не понимаю, почему они голосуют за имеющуюся власть, когда живут в нищете? Или отсутствие войны - единственный повод выбирать тех же? Получается, что единственное желание, единственная и достаточная цель жизни - отсутствие войны? Я согласна, что война - это ужас и кошмар, и любой её желающий - не заслуживает права жить в обществе. Особенно в двадцать первом веке, когда размер территории и полезные ископаемые почти ничего не значат. Но почему только один фактор является критерием качества жизни? Почему не являются факторами хорошей жизни достойная пенсия, на которую можно спокойно раз в год ездить отдыхать за границу, раз в несколько лет покупать новую машину и помогать детям или внукам с покупкой дома?

Доступная и качественная медицина, которая предоставляет собой не комнату покраски времён Брежнева на восемь человек, а двуместную отель со своим санузлом, с современным оборудованием, приспособлениями и мониторингами, позволяющими удалённо следить за состоянием пациента? Чтобы медперсонал относился при этом так, чтобы он чувствовал к себе дружелюбное внимание, спокойствие и уверенность в лечении? Я уж не говорю про лекарственные препараты, которые пациенту должны выдаваться бесплатно и в достаточной мере, и вообще про их наличие.

А благоустройство? Инвалид у нас в большинстве случаев оказывается заперт в квартире, так как отсутствуют устройства для того, чтобы он мог самостоятельно выйти на улицу. И чтобы мог доехать до продавца, аптекаря, врача и других нужных людей без посторонней помощи. Даже не инвалиду, а просто пенсионеру негде посидеть и отдохнуть: у меня на весь квартал только по две скамейки на детских площадках и всё. Ни на аллеях, ни в парках, ни в проходных местах, где идут люди, нет скамеек. Ну, может, одна найдётся рядом со школой.

Я один раз сильно подвернула ногу и ходила с костылями. Ты не представляешь, насколько быстро я обратила внимание на неудобство благоустройства. Потому что, когда каждое движение даётся с трудом, когда сто метров для тебя как километр, когда каждый шаг является не автоматическим процессом, а продуманным с приложением уймы сил, то каждая мелочь начинает бросаться в глаза и замечаешь каждое неудобство, которое не помогает движению, а препятствует ему. Поэтому я не понимаю: как? Как каждый день сталкиваться с невозможностями, неудобствами, несправедливостью, зная, что тебе должны это всё устранить за счёт уплаченных налогов от труда, и при этом всё равно выбирать тех же людей, которые для улучшения твоей жизни, для создания твоего комфорта, для повышения уровня и радости жизни, ничего не делают?

- Может, страх того, что будет ещё хуже? - предполагаю я.

Вика поворачивается ко мне. Останавливается. Смотрит мне в глаза с какой-то глубинной тоской, обречённостью, безысходностью.

От её взгляда мне становится неловко и стараюсь пояснить свою фразу:

- Ну, по телевизору ведь показывают, что, если не "народные избранники" со 146 процентами голосов, то будет хуже: ядерная война, революция с повешенными на столбах и отсутствием еды, нас захватят китайцы/ американцы/ НАТО/ жидомасонские рептилойды - нужное подчеркнуть - и будет вообще плохо-плохо.

- А сейчас им разве не плохо-плохо?

- Видимо, они считают, что не плохо-плохо, а просто - плохо, и можно потерпеть. Но зато потом, когда-нибудь, скоро, уже почти, вот-вот, ещё чуть-чуть настанет, причём вдруг и само по себе, счастье и радость жизни.

- М-да. - протягивает Вика, снова смотря себе под ноги. - У каждого свои понятия качества жизни. И свои желания как жить свою жизнь. Я б так не смогла.

- Как?

- Как они. Я не требую дать и оплачивать мне трёхэтажный особняк с бассейном, три машины, вертолёт, двух помощников и медицинскую страховку на миллион долларов. Я о удобной квартире с нормальным ремонтом, мебелью, техникой, Рено Логаном во дворе не в кредит и ежегодными поездками в Турцию... - высказывает свои пожелания Вика.

- Ты уже начинаешь решать за других, как им жить. Для олигархов твои желания - нищета. Мне кажется, что лучше делать выбор, зная основы психологии и психологии денег, когда человек берёт ответственность за свою жизнь. А когда он этого не знает... Не знает, что вообще может быть по-другому... И, что есть выбор - не страдать и терпеть - то тут сложно что-либо менять. Поэтому я ратую за более углублённое психологическое образование в школах-институтах. Но как ты сама понимаешь - государству это невыгодно. Слишком много умных и независимых людей появятся, которые станут "раскачивать лодку".

- Наверное. - грустно отвечает Вика. - Просто... Я хочу помочь, но чувствую себя бессильной. Не физически чем-то помочь, а бессильной сменить парадигму восприятия мира у них. Я не могу сделать их более счастливыми, пока они сами этого не хотят. Нельзя заставить быть счастливыми. А иногда так хочется взять волшебную палочку, махнуть ею над головами и увидеть, как меняются их глаза, как их взгляд проясняется, открывается, становится более мудрым, и они начинают понимать, кто они, где они, как они. - Вика слегка улыбается. - У тебя, случайно, нет такой палочки?

- Нет. У меня такой палочки нет. - смеясь, отвечаю я. Останавливаюсь и кладу руку на плечо Вики. - Но ты помогаешь им. Ты прямо сейчас помогаешь им увидеть другой мир. Ты даёшь им возможность увидеть его. Совершая поступки, ты прилагаешь усилия для изменения этого мира. Твои усилия маленькие, как и каждого человека в отдельности. Но именно активное меньшинство меняет мир. Как было сказано в Терминаторе: "Если вы слышите это сообщение, то вы и есть сопротивление". Мир не статичен. Он меняется каждую минуту. Каждую секунду. И я рад, что ты тоже меняешь этот мир.

Я смотрю на Вику. Вика смотрит на меня. Моя рука на её плече. Так хочется её поцеловать! Но у неё есть мужчина. Пока она сама так считает. Поэтому правой рукой тянусь к её правому плечу и обнимаю. Она обнимает меня. Так мы стоим секунд тридцать. Краем глаза вижу, как наблюдатели уже ушли вперёд и теперь переминаются с ноги на ногу, поглядывая на нас.

***

В третьей квартире по-другому. Там проживает мать с дочкой примерно 25 лет. Возможно, есть и муж, но сейчас его нет дома. На наличие или отсутствие мужской одежды при входе - не обратил внимание. У дочки болезнь с рождения. Как точно называется болезнь - не знаю: когда человек плохо руководит моторикой, отсутствует плавность движений, но при этом нормально соображает. Наверное, какой-то вид ДЦП. Мать говорит, что дочка никогда не пропускает выборы и является "активным гражданином": вкладывает шариковую ручку в её пальцы, дочь фиксирует руку от плеча в удобном ей положении, положив на стол, и делает короткую отметку в нужной графе. Мать складывает бюллетень и бросает в предоставленный мной переносной ящик. Я коротко бросаю взгляд на Вику: успела ли она заметить, в какой графе находится отметка? Судя по довольной улыбке и тому радушию, с которым она прощается - успела. В виде благодарности за возможность проголосовать, дочь приносит в ладошке горсть конфет и протягивает нам. Для приличия немного отказываемся, но в итоге берём по конфете. Ммм. Груша в белом шоколаде! Вкуснятина!

Выйдя на улицу, я уже предполагаю, что мне хочет сказать Вика и смотрю на неё в ожидании. Она видит мой взгляд и с удовольствием делится мнением:

- Смотри. Ведь здесь тоже инвалид. Но совершенно другой подход к жизни! Да, я понимаю, что здесь минимум один из родителей работает и поэтому благосостояние получше. При этом они не стали голосовать за власть, сталкиваясь с не меньшими проблемами и трудностями. Они видят мир вокруг и видят, как может быть. Что может быть иначе! Какие возможности вообще существуют! И стараются в меру своих сил пробовать, выбирать. Тут нет той безнадёги, которая ощущалась в тех квартирах. Причём, видно, что мать не затюкана, не отдаёт сто процентов своей жизни только дочери, но и заботится о своём состоянии. Родитель может дать гораздо больше счастья ребёнку, если он сам получает удовольствия от жизни, если он всё равно ставит себя на первое место, как бы кощунственно по отношению к дочери это ни звучало. Поставив ребёнка на первое место, родитель забывает о себе, своих желаниях, своих удовольствиях, своей радости, тем самым проваливаясь в пучину забот, хлопот и страданий за ребёнка. А такие жертвы никому не нужны: ни ребёнку, который хочет видеть цветущего, энергичного и дружелюбного родителя, помогающего ему жить, ни самому родителю, который хочет жить свою жизнь и радоваться жизни вместе со счастливым ребёнком. Я безмерно радуюсь за такую семью!

- Я уж заметил. - с ехидством отвечаю я, - Ещё немного и тебя бы записали в друга семьи, а нас посадили бы обедать с обязательным просмотром всех фотографий, прослушиванием историй из жизни и обещанием ещё зайти. А нам ещё сегодня выборы проводить надо.

- Ты говоришь так, как будто такая дружба - это плохо? - возмущается Вика, но как-то мягко и с блеском в глазах, в которых вижу, что она поняла смысл моей реплики и я только "ЗА" дружбу и новых друзей. Но у нас действительно сегодня много дел.

- Дружба - это прекрасно! - разводя руками, декламирую я.

***

В списке остался только один избиратель. Когда его дом показался между школой и детским садом, то у меня завибрировал телефон - Коля.

- Вы уже были у Владикова Константина Витальевича?

- Нет. Мы сейчас как раз направляемся к нему.

- Понял. Это хорошо.

- Почему ты интересуешься им? Он звонил и просил побыстрее прийти? Скажи, что будем через десять минут.

- Нет. Он сам к нам пришёл и возмущается, что мы не даём проголосовать.

- Любопытно: сначала вызывает нас на дом, а потом сам приходит и недоволен, что мы идём к нему домой? Эхххх. Бывает.

- Так я даю ему бюллетень для голосования?

- Да, выдавай. Мы у себя отметим, что бюллетень выдался на участке.

- Отлично! Пока!

Вика и наблюдатели всё слышали и согласны с таким решением.

И такие недокументированные случаи происходят часто: человеческий фактор никто не отменял. Тогда приходится руководствоваться имеющимися законами и процедурами, соблюдая при этом право избирателя проголосовать только один раз. Поворачиваем назад - на участок.

***

На участке скопление народу. Ну, да, как обычно - вечер последнего дня голосования: приезжают в город с дачи, заканчивают дела, идут домой и по пути заходят на участок. Коля на дополнительных списках. Все ЧПРГ за своими столами. К столам небольшие очереди. Открыть "вторую кассу" не можем - возможности нет. Вика идёт к своему компьютеру, а я остаюсь при входе, чтобы направлять вошедших и подсказывать избирателям по процедуре голосования.

Заходит пенсионер, называет свой адрес, я его направляю к столу с соответствующей табличкой. Он подходит к столу, показывает паспорт и ЧПРГ что-то долго ищет в книге. Не находит - отправляет его на допсписки. Пенсионер ругается на Колю, что уже пять лет живёт здесь, а его всё ещё нет в списках. Что он уже пять раз говорил об этом, но всё равно без изменений. Коля успокаивает его: говорит, что не он вписывает данные избирателей и просит написать заявление на имя Администрации района о включении в список. После этого расписывается внизу заявления о принятии, укладывает в файлик и отдаёт Вике, чтобы она прикрепила его к остальным документам, которые после голосования понесём в ТИК. Пенсионер успокаивается и получает бюллетень.

За час до окончания звонят из другой комиссии и объясняют ситуацию. Перед выборами к ним приходил избиратель взять открепительное удостоверение, чтобы проголосовать у нас на участке. Но сейчас этот избиратель передумал и пришёл не к нам, а к ним на участок, хотя они его вычеркнули из основного списка. Спрашивают, как быть? Может ли он у них проголосовать или обязан идти к нам? Проверяем свои допсписки, находим его на листе, выданном ТИКом, и, посовещавшись, принимаем решение о вычёркивании его у себя и допустимости голосования этого избирателя на своём участке путём занесения его данных в дополнительный список. Сообщаем об этом другой комиссии, которая с облегчением вздыхает: видимо, этот избиратель им уже надоел со своей неопределённостью.

Глава 8.

Подсчёт.

Я не понимаю, почему на некоторых участках председатели добровольно берут на себя столько дел и хлопот, когда могут сидеть за своим столом и лишь руководить работой по подсчёту силами ЧПРГ? Тем более, когда наблюдатели изначально относятся к ним с презумпцией виновности и следят за каждым движением рук и просят совершать процедуры в точности, как написано в законе, а у замученного делами председателя нет ни сил, ни желания этого делать. И вот тогда начинаются крики, недовольства, ругань, "я так всегда делала и всё было хорошо", "вы делаете неправильно, в законе указано как надо", "я тут главная: как хочу - так и делаю" и подобные взаимные пререкательства.

Возможно, что председатель корыстно заинтересован в определённом исходе выборов, о чём другие ЧПРГ могут и не знать, а лишь поддерживают его, потому что он такой главный, умный и влиятельный председатель-вождь.

Может быть, что председатель просто не доверяет ЧПРГ и хочет своими руками всё делать. Но тогда крики председателя в 12 ночи о том, что он устал и "все хотят быстрее домой" не являются актуальными. Потому что задача - провести выборы в соответствии с законом, а не быстрее. Если желание "быстрее" главенствует, то не надо было устраиваться работать в УИК.

Поэтому придерживаюсь следующей позиции: председатель отдаёт указания ЧПРГ о процедуре, которую они выполняют, а сам при этом занимается своими делами или выделяет освободившееся время на отдых. Руководитель должен руководить и следить за процессом, оптимизируя его.

***

Вот и подходит к концу второй день голосования. В восемь вечера Вика, как и вчера, объявляет об окончании голосования и закрытии участка.

После этого просит нас с Колей принести неиспользованные бюллетени из сейфа и погасить. Неиспользованных оказывается много: явка не более 40%. Достаём большую пачку, несколько мелких упаковок и укладываем их на два сдвинутых стола. Собираем неиспользованные бюллетени со столов комиссии и тоже складываем на стол.

Подзываем наблюдателей поближе и показываем им: в большой пачке одна тысяча неиспользованных бюллетеней, разделённых закладками по пятьдесят штук, четыре отдельных маленьких пачки по пятьдесят штук и ещё тридцать шесть собранных со столов.

Спрашиваем у наблюдателей: хотят ли они, чтобы мы пересчитали все неиспользованные бюллетени вручную или, может только какую-часть?

Наблюдатели просят переложить все маленькие пачки по пятьдесят штук, чтобы сориентироваться по количеству. Освобождаем место на столе и за пару минут под общий счёт переложили все маленькие пачки - данные сошлись. Все довольны.

Коля достаёт из рюкзака огромные ножницы по металлу и начинает производить гашение бюллетеней, отрезая левый нижний угол сразу со всей пачки. За пару минут он завершает своё действие, после чего погашенные бюллетени складываем в чёрный пакет. Погашенные неиспользованные открепительные удостоверения складываем сюда же.

Вика заносит число неиспользованных бюллетеней в программу на компьютере и просит ЧПРГ со списками избирателей произвести подсчёт выданных бюллетеней с занесением итоговых данных по каждой странице.

Через полчаса поочерёдно ЧПРГ называют свои результаты - Вика вносит эти данные в компьютер, суммирует и проверяет соотношения.

Мы в это время сдвигаем столы в центр и расставляем таблички с указанием кандидатов, не забывая выделить место для испорченных бюллетеней. Секретарь сшивает книги избирателей с дополнительным списком в одну.

Имеющиеся соотношения сходятся, и поэтому Вика объявляет данные по бюллетеням и просит занести их в увеличенную форму.

Приглашаем наблюдателей к столам, предлагаем одну из сторон оставить свободной, чтобы они могли поставить там видеокамеры и снимать подсчёт, мы же будем находиться с других сторон: никто никому не будет мешать и всем всё будет видно.

Коля показывает переносные ящики для голосования, неповреждённые пломбы и печати, вскрывает их и высыпает бюллетени на стол. Просит меня помочь со стационарной урной: также показываем все пломбы и печати, вскрываем их, снимаем верхнюю крышку и вываливаем бюллетени в общую кучу. Коля встаёт по центру и начинает последовательно один за другим доставать бюллетень, осматривать отметки, называть их, показывать наблюдателям и затем отдавать ЧПРГ с соответствующей табличкой. Он не спешит, тщательно осматривая каждый бюллетень на наличие печати и подписей нашей комиссии, а также на предмет негодности, даёт ознакомиться наблюдателям и, если кто-то не успевает увидеть отметку, то держит бюллетень подольше, чтобы и наблюдатель успел заметить и видеокамеры зафиксировать. Вроде, небыстро, но из-за небольшой явки вся процедура занимает не более полутора часов. В итоге все бюллетени разложены по пачкам с кандидатами. Как обычно около двадцати бюллетеней оказываются испорченными: или отметки нет, или их больше, чем нужно.

Вика просит пересчитать каждого ЧПРГ имеющуюся у него пачку. За пару минут они пересчитывают и сообщают данные Вике, но при этом, чтобы слышали все. Спрашивает у наблюдателей: хотят ли они, чтобы мы какую-то пачку ещё раз пересчитали медленно и вслух? Один наблюдатель просит пересчитать пачку бюллетеней с отметками его кандидата. ЧПРГ перекладыванием и показом отметок наблюдателям считает количество бюллетеней. Наблюдатель записывает итоговое значение и отсылает его своему куратору.

Вика сообщает, что все соотношения сошлись и сейчас она направит по компьютеру данные в ТИК для общей сверки, а пока спрашивает, кому нужен итоговый протокол: все поднимают руки.

Чтобы не тратить время зря - начинаю снимать информационные щиты и плакаты, расставлять мебель по своим местам и приводить занимаемую территорию школы к первоначальному виду.

Через некоторое время, проходя с очередным свёрнутым плакатам мимо Вики, обращаю внимание, что она о чём-то перешёптывается с Колей, указывая на результаты протокола. Ещё через десять минут прохожу и вновь - ситуация не меняется: Коля и Вика о чём-то спорят. О чём можно спорить, когда уже всё посчитано? Подхожу к ним:

- Что-то случилось?

- Саша, после отправки данных в ТИК почти сразу же мне позвонили и попросили пересчитать, так как у них там что-то не сходится и наши значения являются неточными. Но как это может быть? - недоумевает Вика.

- Мне кажется, - предполагает Коля, - что им не понравились наши результаты, которые идут в разрез с теми результатами, которые хочет получить ТИК.

- Да, похоже на это. - соглашаюсь с ним. - Предлагаю отправить в ТИК вместе с протоколом видеозапись подсчёта, чтобы они сами посмотрели и убедились в правильности подсчёта. Понимаю, что им всё равно, но это будет нашим доказательством, что мы сделали всё правильно и по закону.

Вика и Коля соглашаются с таким решением. Просим у наблюдателей видеозапись одной из камер, где лучше всего слышны и видны отметки при подсчёте. Вика ещё раз отправляет в ТИК протокол и прикладывает видеозапись.

Проходит час. Мы успеваем выпить чай с печеньем, но ответа из ТИКа нет. Вика сама звонит в ТИК и спрашивает о сверке. Ей отвечают "ждите".

Ещё через час Вика снова звонит в ТИК, но там просто не берут трубку. Тогда она подходит к наблюдателям и сообщает о сложившейся ситуации. Наблюдатели верно подмечают, что процедуры "сверка данных с ТИК" не существует, а является лишь прихотью и дополнительным контролем, а не обязательным мероприятием. Вика предлагает распечатать протокол и на этом закончить процедуру подсчёта на участке. Наблюдатели соглашаются, но на всякий случай оставляют свои телефоны, если понадобится вновь произвести пересчёт.

Вика заносит результаты в увеличенную форму протокола, печатает итоговый протокол, вся комиссия подписывает его, печатает копии протокола и раздаём их наблюдателям. Я тоже себе беру копию - в коллекцию.

Глава 9. ТИК.

По дороге в ТИК у Вики звонит телефон. Она недолго разговаривает и убирает телефон в карман. Я ничего не спрашиваю: интересоваться каждым разговором как-то некорректно, если что-то важное - сама скажет.

Доезжаем до ТИКа. Вся улица занята автомобилями других комиссий, которые тоже приехали сдавать документы, поэтому приходится припарковать автомобиль в стороне. Когда выходим, то Вика сообщает, что скоро подъедет Володя, мужчина, с которым она встречается, чтобы отвезти её домой, и поэтому я могу после сдачи документов сразу ехать домой отдыхать.

Вроде, новость для неё приятная: мужчина вместо того, чтобы спать, едет за ней, она увидит его, обрадуется, и затем вместе поедут домой. Но почему-то я не слышу радости или нежности в голосе и на её лице. Грусть, обречённость, негодование, непонимание - это есть. Какое-то мнение, какие-то взгляды у неё изменились за последние недели, но как относиться к новым ощущением в себе - пока ещё не поняла. Я ничего не отвечаю, так как не хочу лезть сейчас к ней с расспросами. Это её отношения. Я лишь хочу, чтобы она была счастлива.

В ТИКе - аншлаг. Шум, суета, много людей с мешками и документами в руках ходят туда-сюда. Сначала мы идём на второй этаж сдавать документы и итоговый протокол.

На стене коридора висят листы формата А0, на которых наверху написаны номера УИКов, а в нижней части члены комиссий вносят свои результаты голосования.

Пробегаемся глазами по уже внесённым данным некоторых УИКов. Становится печально. Печально за людей, которые добровольно фальсифицируют голосования. Печально за людей, которые безответственно выполняют свою работу. Печально за людей, которые обманули избирателей. Печально за людей, которые не понимают (не хотят понимать) последствия таких фальсификаций. Печально, что преимущественно эти люди являются работниками учебных заведений. Но ЧЕМУ и КАК они учат детей, если сами совершают такие мерзости? Скорее всего они нашли для себя какие-то оправдания в совершении таких поступков. Но это только до тех пор, пока следствие этих поступков не коснётся их родственников и их самих. Тогда они будут жаловаться и кричать громче всех о произволе и беззаконии. Или терпеть и молчать, как рабы.

В кабинет ТИКа очередь. Приходится ждать. Вика и Коля с пакетами садятся на диван, а я остаюсь в очереди. За нами занимают очередь вновь прибывшие комиссии. Чтобы как-то развлечь себя - завожу разговор с впереди стоящим председателем неизвестной мне комиссии:

- Здравствуйте. Как быстро в этот раз получилось посчитать? Вам приходилось пересчитывать?

Пожилая женщина, стоящая впереди, отвечает:

- Нет, не пришлось. Сразу разложили по стопкам и посчитали. Хорошо, что выборы только одни были и кандидатов немного. На прошлых выборах был завал: и федеральные и региональные выборы. Закончили считать только в пять утра.

- Какие результаты у вас?

Женщина без всяких посторонних мыслей показывает мне протокол. Я облегчённо вздыхаю, видя данные, схожие с нашими. Настроение поднимается, что ещё есть ответственные комиссии. Улыбаюсь:

- Здорово! У нас примерно такие же данные. На 30-40 голосов отличия. Это из-за чуть большего количества избирателей. А так - процентное соотношение такое же.

Председатель улыбается и подмигивает мне. Надо запомнить, что ей можно доверить выборы и уведомить об этом независимых членов вышестоящих комиссий.

Очередь перед нами становится меньше, и впереди стоящая комиссия в полном составе заходит в кабинет. Тут я замечаю, что рядом с Викой стоит мужчина и они разговаривают о чём-то. Коля с пакетами подходит ко мне:

- Это Володя. - вздыхая, говорит он. - Что-то не нравится мне он.

Смотрю на их беседу. Чувствуется напряжение в общении. Недомолвки, замалчивания, нечестность. Нет физического контакта. Так не общаются любящие люди.

Впередистоящая комиссия слишком долго находится в кабинете. Затем дверь резко открывается, откуда выходят недовольные ЧПРГ. Председатель на меня не смотрит - она что-то негромко, но с ненавистью говорит своему заму. Странно. Теперь наша очередь.

Я подзываю Вику. Она, взглянув на меня, смотрит на Володю, что-то твёрдо ему говорит, встаёт и проходит в кабинет. Мы с Колей заходим следом.

***

Вика садится на стул, достаёт документы и протягивает их ЧПРГ ТИКа.

Тот смотрит на них, переписывает значения к себе, затем отходит с ними к заместителю ТИКа и о чём-то негромко шепчутся.

Другие ЧПРГ ТИКа заняты своими делами по проверке актов, отчётов и необходимых документов для принятия и передачи их в вышестоящую городскую комиссию. Спрашивают про бюллетени - показываем на опечатанные мешки с соответствующими надписями.

Тут подходит зам ТИКа и сообщает, что мы ошиблись при подсчёте и нам следует ещё раз всё пересчитать. Вика говорит, что мы и так два раза вместе с наблюдателями пересчитывали значения и они верные. Третий пересчёт не изменит итог. Зам ТИКа сгоняет ЧПРГ со стула, садится на его место и негромко, но властно заявляет:

- Вы хотите сказать, что правильно посчитали? Посмотрите сюда. - зам показывает на значения каких-то других комиссий, которые отличаются обратными результатами от наших. - Вот это правильные значения. Эти значения совпадают в процентном соотношении со значениями других комиссий. Вот, смотрите! Эти председатели работают у нас много лет и нет оснований не доверять им, так как нет жалоб и особых мнений. Как вы считали - я не знаю! Вы у нас новая комиссия и могли ошибиться в подсчёте. Поэтому я показываю вам значения, которые должны быть примерно у вас. Понятно?!

- Простите, как вас зовут? - негромко спрашиваю я.

- Василий Сергеевич, заместитель председателя ТИКа. А вы кто? - спрашивает зам.

- Я - ЧПРГ УИКа Александр. У меня к вам просьба. Покажите, пожалуйста, результаты комиссии, которая была перед нами?

- Без проблем. Смотрите. - Отвечает Василий Сергеевич, поворачивается к стопке бумаг, берёт верхнюю и протягивает нам. - Вот. Их данные такие же, как и у всех. Ничем не отличаются в процентном соотношении.

Я смотрю на результаты и вижу, что они совсем не такие, как мне показывала председательница той комиссии в коридоре.

- А могу я взглянуть на протокол комиссии?

Василий Сергеевич запинается, напрягается:

- А зачем вам?

- У меня есть основания, что они ошиблись и посчитали неправильно. Я хочу сверить наш протокол с протоколом их комиссии.

- Александр! В том протоколе такие же данные, как и в этих бумагах! - повышает голос Василий Сергеевич. - Эта комиссия работает у нас много лет! Вы не доверяете ей?!

- Я не доверяю вам. - твёрдо сообщаю заму. Он краснеет.

- Убирайтесь! Пересчитайте результаты! - уже кричит Василий Сергеевич. - Вот правильные результаты! У вас должны быть такие же! Другие результаты я не приму! Всё! Свободны! Следующие!

В кабинет заходит следующая комиссия. Становится тесно и непонятно. Зам уходит в конец кабинета, а на своё место садится ЧПРГ ТИК и обращается к новой комиссии, игнорируя нас:

- Давайте ваши документы?

Вика берёт все листы и выходит из кабинета. Мы идём за ней.

***

В коридоре её встречает Володя. Она на эмоциях объясняет, что результаты не приняли, потому что они неправильные. Володя пытается её успокоить, не понимая глубину происходящего:

- Пересчитайте ещё раз. Вдруг ошибочка где-то была, которая потянула за собой остальные ошибки?

- Володя! У нас нет ошибки! Мы два раза пересчитывали всей комиссией вместе с наблюдателями! У нас нет ошибки! У нас данные голосов, которые сделали избиратели! У нас все соотношения сходятся!

- Так что тогда хочет зам?

- Он хочет, чтобы мы изменили результаты! Чтобы мы изменили правильные результаты на поддельные! Чтобы мы обманули избирателей и сфальсифицировали итоги! - Вика уже не может успокоиться. У неё был очень нервный день. Она всё сделана правильно по закону и считает, что этого достаточно. Но тут ей кто-то говорит, что "по закону" - не значит "правильно". И любимый мужчина при этом её не поддерживает!

Я понимаю. Когда два дня непрерывно несёшь ответственность за каждую цифру, за каждый бюллетень на участке, когда смотришь в лицо каждого избирателя, который доверил тебе подсчёт его голоса, а в итоге тебя просят "нарисовать" другие цифры - тут, конечно, никакого спокойствия не хватит.

Володя пытается зайти с другой стороны:

- Это не столь важно. Если не ты изменишь результаты, то ТИК изменит. Не ТИК изменит - так городская комиссия изменит - всё куплено. Ни к чему такая активность. Нечего упираться. Напиши нужные результаты и поехали домой спать.

Он пытается обхватить Вику, но она отстраняется. Зря это он!

Ох, зря он пытается таким образом успокоить Вику!

Вика за эти результаты готова порвать: это её ответственность и её совесть. И она не выдерживает:

- Мне доверили свои голоса тысячи людей! Я служу им! Моя работа на выборах - служить избирателям! Они доверили мне эту работу! И ты хочешь, чтобы из-за какого-то козла я обманула их?! - Вика кричит на весь коридор.

Все люди затихли и смотрят на неё. Уверен, что в кабинете ТИКа тоже слышно её.

- Я обману их! Я предам избирателей, если так поступлю! Я не смогу потом спать, если поступлю так! Ты говоришь мне смириться и ничего не делать?! Вот из-за такого "нейтралитета" у нас в стране такой бардак и коррупция! Из-за такого "ну, ладно" и "потерпим" у нас в стране такой ужас! Если надо будет сесть в тюрьму из-за того, что я отдала правильные результаты голосования вместо того, чтобы сфальсифицировать их, то я сяду! И совесть моя будет чиста! Я перестану себя уважать, если напишу другие результаты! Я не смогу жить, если так поступлю, потому что я буду себя ненавидеть, что могла этого не делать, а сделала! А этот Василий Сергеевич пусть идёт нахрен! И кто его заставляет так сделать - тоже пусть идёт нахрен! Уёбки!

- Ты же можешь быть нормальным человеком, даже совершив такое мелкое нарушение. Успокаивайся. Поехали домой. - ещё что-то пытается сказать Володя.

- Нормальным?! Нормальным человеком?! - возмущается Вика. - Мелкое нарушение?! Я не могу быть нормальным человеком, не неся ответственность за свой осознанный обман людей и нарушение закона, из-за чего в правительстве будет ещё больше процветать коррупция, беззаконие и произвол, а народ будет жить ещё хуже! Я не буду нормальным человеком! Я буду ничтожеством!

- Ну и дура! Сдался тебе этот народ! Лучше б о себе подумала!

- Так я о себе и думаю! Я не смогу жить дальше, если совершу обман! А вот почему ты не любишь себя, не любишь народ и не хочешь ему помогать жить лучше - я не понимаю. Я - соблюдаю закон, не обманываю избирателей, помогаю им, защищаю их голоса и я ещё и дура?!

- Конечно, дура! Тебе больше всех надо?! Сидела бы дома и ни о чём не думала б!

- Что?! Ты хочешь, чтобы мне было всё равно на то, что происходит вокруг в моей стране?! Ты хочешь, чтобы мне было плевать на окружающих людей, лишь бы меня не трогали?! Ты хочешь, чтобы я только сидела дома?! Ты считаешь, что мне ЭТО нужно?! Так вот почему ты меня считаешь дурой! Потому что я не соответствую твоим ожиданиям! А ты спрашивал когда-нибудь, что я хочу? Интересовался моими желаниями? Как я хочу жить и чем заниматься? И что я обычно от тебя слышала, когда начинала говорить о своих желаниях? "Я устал. Давай потом поговорим".

- Да, я надеялся, что ты - как все женщины - нормальная. А ты - дура, у которой какие-то странные желания по тому, как сделать мир во всём мире!

Володя развернулся и направился к выходу. Вика смотрит ему в след. Её глаза наливаются слезами и уже негромко говорит ему в след:

- У меня зато есть совесть и ответственность.

Володя скрывается за поворотом.

Слёзы начинают течь по щекам Вики и она убегает в туалет. В коридоре ещё минуту стоит тишина. Кто-то выходит. Кто-то опускает голову, думая о своём. Открывается кабинет ТИКа, из неё выходит одна комиссия и заходит другая. Люди начинают негромко общаться между собой. Потихоньку коридор обретает свой обычный шумно-суетной вид.

Коля подходит ко мне.

- Я согласен с Володей лишь в одном.

Я вопросительно поднимаю бровь. Коля с доброй улыбкой продолжает:

- Вика - ненормальная. И это классно!

Я улыбаюсь ему в ответ, не зная, что сказать.

- Тебе ведь нравится Вика? - спрашивает он.

- Да. Мне она очень нравится. - немного смущаясь, отвечаю я.

- Я даже знаю почему. Она ненормальная. Как и ты. Поэтому вы друг другу нравитесь.

- Скажу немного иначе. - решаю говорить начистоту. - Мы - нормальные в своём видении мира, людей, принципов. Те, кто считает нас ненормальными, нам тоже не нравятся, потому что у них другое видение, которое идёт вразрез с нашими взглядами.

- Что будем делать? - переходит к возникшей ситуации Коля.

- Как и раньше - стоять на своём, добиваться своего в силу своих принципов. А там - видно будет. - подмигиваю Коле и направляюсь в сторону туалета.

Проходит минут десять, прежде чем оттуда выходит Вика. Глаза красные от слёз, но при этом небольшая улыбка и уверенность в глазах. Я сразу же обнимаю её. Она крепко обхватывает меня за спину и прижимает к себе. Утыкается носом мне в плечо.

- Прости. - шёпотом говорит она. - Описания негативных событий, о которых я как-то рассказывала тебе, имели прямое отношение к Володе. Я чувствовала, что мы не подходим друг к другу, но не могла сформулировать это, не могла подобрать нужных слов. Общение с тобой разложило всё по своим местам. Прости, что сегодня при всех сорвалась. Володя прав - я действительно ненормальная.

- Знаю, Вика. Для меня такая ненормальность является нормальной. - отвечаю тоже шёпотом. - Поэтому я тебя и люблю.

Вика отстраняется от меня. Смотрит мне в глаза не верящим взглядом и... касается своим носом моего носа. Я прикасаюсь к ней своими губами. Она отвечает.

Мы так стоим и целуемся у туалета, пока к нам не подходит Коля. Вика замечает его и нежно отстраняется от меня, но не отпускает мою руку.

- Я рад работать под твоим руководством, Вика. Я рад, что являюсь твоим заместителем. - твёрдо заявляет Коля. - Именно за такое твоё отношение я горжусь тем, что работаю с тобой. Именно из-за таких твоих качеств я уважаю тебя.

Вика, не отпуская мою руку, обнимает Колю другой рукой.

- Спасибо, Коля. Это очень важно для меня. И очень ценно.

Вика улыбается. Смотрит на нас сияющими блестящими глазами. Вытирает слёзы.

- Это уже от радости. - Вика смеётся. - Одну минуточку, пожалуйста. - Вика нехотя отпускает мою руку и уходит обратно в туалет.

Через несколько минут Вика вновь выходит из туалета. Смущённо улыбается нам с Колей, берёт меня за руку:

- Ну что, ребята, давайте закончим это дело? Доведём до конечной стадии, которая вообще нам доступна!

- Присоединяюсь. - отзывается Коля. - Если у тебя есть колюще-режущие предметы, то передай их мне: мне и так жаль Василия Сергеевича из-за собственной глупости и безответственности, а то после новой встречи с тобой у него могут появиться и физические недомогания.

- Коля, мне приятна твоя забота. - усмехается Вика. - Я использую средства самообороны только в случае самообороны. Не для нападения. Я не Министерство Обороны, которое является по сути Министерством Нападения. Идёмте.

***

Мы подошли к кабинету ТИКа. Никого не было. Почти все комиссии уже сдали документы. Остались самые отдалённые и большие, которые сейчас только ехали сюда.

- Вперёд. - скомандовала Вика, достала телефон, включила запись видео и вошла в кабинет.

Она села на стул, достала протокол и сопутствующие документы. Крупно сняла на видео все результаты голосования и затем передала документы ЧПРГ ТИКа.

- Голосование на УИК номер 386 завершено. - под камеру чётко сказала Вика и огласила результаты голосования. - Эти документы передаю в вышестоящую комиссию. Нравятся вам эти результаты или не нравятся - это ваши проблемы. Свою работу я выполнила ответственно в соответствии с законом. Если у вас есть сомнения в достоверности данных, то можете обратиться в суд.

ЧПРГ ТИКа повернулся к Василию Сергеевичу. Тот сжал зубы, но ничего не ответил. Кивнул. ЧПРГ ТИКа попросил расписаться в графах о сдачи документов и результатах голосования. Спросил пару формальностей о наличии особых мнений и жалобах. Вика ответила отрицательно.

- Результаты голосования на УИК 386 переданы в вышестоящую комиссию в соответствии с законом, о чём произведены отметки в соответствующих актах. До свидания.

Только выйдя из кабинета, Вика выключила запись:

- Теперь сдать мешки с бюллетенями.

Мы с Колей отнесли мешки на первый этаж, где у нас их приняли и мы расписались в соответствующем акте.

Наша миссия закончена. Выходим из здания. Прохладная свежесть воздуха придаёт сил. На востоке виднеется светлеющее тёмно-синее небо, переходящее в голубое. Тишина. Все спят. Только редкие машины по соседней улице нарушают идиллию.

Мне не хочется расставаться с Викой. Не хочется оставлять её одну.

- Спасибо вам. - говорит Коля.- Спасибо вам за участие. Вы - замечательные люди. - Пожимает мне руку. Обнимает Вику.

- Я могу подвезти? - интересуюсь у него.

- Нет. Мне тут недалеко. Прогуляюсь. Надо переварить такое грандиозное событие. - улыбается Коля. - Пока. Удачи вам! Ещё увидимся!

Он достаёт наушники, включает что-то на телефоне и чуть пританцовывая уходит по тротуару вдоль домов.

***

Мы остаёмся одни.

- Я тебя отвезу. - даже не спрашиваю, а утверждаю я, обращаясь к Вике.

Доходим до парковки, открываю дверь Вике. Садимся в машину, завожу её, включая фары, прогреваю. Перевожу взгляд на Вику. Она, оказывается, всё это время наблюдала за мной. Смотрю на неё. Она не выдерживает первой, хватает мои руки и целует меня. Мы целуемся несколько минут, гладя друг друга по рукам, спине, голове.

Медленно с неохотой отстраняемся друг от друга. Пристёгиваемся. Едем молча. Обращаю внимание, что она прислонилась затылком к окошку и смотрит на меня. Я улыбаюсь. Через некоторое время снова оборачиваюсь к ней и замечаю, что она уже спит.

Останавливаюсь около её дома. Мотор не глушу, чтобы в салоне было тепло. Откидываюсь на спинку и любуюсь Викой.

Кажется, что я о Вике совсем ничего не знаю. Не знаю, где она работает, какие у неё интересы, какую музыку она слушает, кто у неё родители. Но ответы на эти вопросы не являются для меня значащими, важными. Они ничего не говорят о человеке. Вопросы про мнения, взгляды, отношения на то или иное событие, на те или иные предметы, на тех или иных людей способны дать гораздо больше понимания человека. А самые главные вопросы - про отношения к самому себе, к своим взглядам и мнениям, к своим реакциям, принципам и поступкам.

Нежно глажу Вику по голове, по лицу, прикасаюсь губами к её губам. Она слегка вздрагивает и открывает глаза, оглядывается.

- Приехали. - говорю я. - Тебе надо поспать.

- Да. - рассеянно отвечает Вика. Она копошится, собирая сумочку. Выхожу из машины, открываю ей дверь. Доходим до её парадной.

- Вика, я считаю тебя очень замечательной и уверенной в себе девушкой. Ты восхищаешь меня своими поступками, своими словами. Мне кажется, что ты хочешь на это ответить, что бываешь неуверенной, сомневающейся и злящейся. И что ты относишь это к отрицательным качествам. В случае осознанности и ответственности эти качества являются положительными. Я ценю тебя и твои действия. Я уважаю тебя за твои поступки. Они достойны уважения. Я уважаю твои выборы. Мне было безумно радостно работать с тобой.

- Мне тоже очень понравилось работать с тобой. Благодаря тебе и Коле я ощущала постоянную поддержку, что могу опереться на кого-то, что спина у меня прикрыта и поэтому я могу быть уверенней.

- Вика. Я хочу с тобой не только работать. Ты мне нравишься. Я хочу быть с тобой.

Вика приблизилась ко мне, взяла за руки, посмотрела на меня:

- С Володей я не вижу будущего. Мы слишком разные. Мы не говорили о нас, о наших желаниях. Мы не знали основ друг друга, чтобы увидеть, насколько мы разные. Я хочу быть с тобой, Саша.

Она поцеловала меня. Я крепко прижал её к себе. Она в ответ крепче схватила меня. Через несколько минут мы рассоединились.

- Тебе надо поспать, Вика.

- Да, мне надо поспать. - Вика опустила взгляд. - Саша, я боюсь тебя отпустить. Я боюсь, что, если отпущу - всё прекратится.

Я улыбнулся ей нежной, добродушной улыбкой:

- Ничего не прекратится, если мы этого не захотим. У меня есть решение твоих сомнений: не будем сегодня отпускать друг друга?

Смотрю в глаза Вики. Такие большие и блестящие. Да, я не хочу её отпускать.

- Поддерживаю твоё предложение. - с ухмылкой ответила Вика. - Не будем отпускать сегодня друг друга.

Она повернулась и, не отпуская мою руку, вошла в парадную.

Мне понравились её выборы.

Мне понравился её выбор.