Скрипник Сергей Павлович : другие произведения.

Замок в Горах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   И тогда он воткнул острые зубы ему в
   горло и теплая кровь заструилась, покидая
   его уже не сопротивляющийся организм.
  

ГЛАВА 1

  
   -"Сколько жил на свете, не мог подумать, что кто-то из моих предков был вампиром" - В.Я. Рымалис захлопнул, тяжелый пахнущий плесенью том фамильной родословной в зеленом переплете.
   -"Ерунда" - подытожил Казаков, прочитанное математиком.
   -"А о чем речь?" - вдруг подал голос Левандовский.
   Уже битый час он сидел в мягком кресле с велюровым оббивом и посасывая кофе через прутик, рассматривал нелицеприятный в нравственном отношении журнал "PLAY- BOY".
   -"Я для кого это читал?" - рассвирепел Рымалис -"мне это уже наизусть известно".
   -"Да?" - удивился Сергей Георгиевич. Он никак не мог оторвать взор от наиболее похабной фотографии на задней обложке.
   -"Брось это дерьмо, брательник" - Казаков отобрал у него журнал и швырнул на стопку газет, лежащую возле шкафа.
  
   -"Второй номер интереснее "-сказал Левандовский, доставая еще один экземпляр из внутреннего кармана безрукавки.
   -"С него пользы, как с коня шерсти" -Казаков встал с дивана и подошел к Рымалису -"так говоришь старый замок в Карпатских горах?"
   -"Да, вот так штука! Я бы никогда не подумал, если бы не наткнулся на эту истлевшую книгу. Ну надо же 1650 год - с каких времен существует мой род!? По крайней мере запись начинается с этой даты. Первый обитатель замка - Виктор Самуилович Рымалис-Кибкальский наполовину поляк. При нем велись работы по восстановлению стен и подземных галерей".
   -"Видимо он первый, кто дал начало твоему роду на Руси".
   -"Я придерживаюсь этого же мнения, хотя не исключено, что Рымалисы когда-то покидали нашу страну и некоторое время жили в Польше".
   -"Не исключено, а что же было дальше?"
   -"Виктор Самуилович женился на дочери протоиерея.."
   -"Какого еще протоиерея?" -перебил его Казаков.
   -"...Я оговорился, конечно обыкновенного попа - церковного служителя одного из приходов".
   -"Он был католик, а женился на православной?"
   -"Ты прав как никогда ранее, мой друг, это не пришло мне в голову..."
   -"Не исключено, что у него было что-то и от еврейской национальности" -Сергей Юрьевич с ироничной улыбкой посмотрел на математика.
   -"Может и так но..."
   -"Об этом говорит этот кабалистический знак в виде двух перекрещивающихся треугольников, что вытеснен на обложке старого фолианта".
   -"Да" -сознался Виктор Яковлевич-"...так вот, не получив родительского согласия, дочка попа сбежала к моему предку под защиту стен и спустя положенный срок у них появилось двое детей - оба мужского пола - старший Альфред Рымалис и младший Александр. Последний умер в возрасте 3 лет от насморка. А с именем первого связано изначальное упоминание о вампирах.
   -"Что такое вампир?" -послышался из угла комнаты голос, принадлежащий Сергею Георгиевичу.
   -"Сиди и не квакай" -обрезал его Казаков- "излишний интерес может тебя также привести к смерти от насморка. А если серьезно, то вампир - это разновидность необыкновенно привлекательных женщин".
   Это подействовало на Левандовского, как дезинфицирующая клизма на слона при хроническом запоре.
   -"Что вы все время там читаете?" -спросил уже заинтересованный Сергей Георгиевич, почесывая антенной от мобильного телефона себе за ухом.
   -"Витину родословную, биографию рода во всех подробностях" -ответил Казаков.
   -"А причем тут эти...как их?"
   -"Вампиры" -подсказал Рымалис.
   -"Да,... неплохо было бы узнать их поближе".
   -"Упаси тебя господь, дружище" -покачал головой Виктор Яковлевич- "и выбрось из головы дурные мысли, брат пошутил с тобой. Вампир - свирепое страшное существо, основной пищей которых является кровь скота или людей. Несколько сеансов с подобным существом и ты сам становишься вурдалаком, скитающимся в ночи в поисках крови".
   -"Витя, я давно вышел из того возраста, когда мне последний раз рассказывали басни и литературный эпос...однако интересно послушать".
   -"...так вот Альфред Рымалис как-то ночью не вернулся с болот, а на утро его труп приволокли в замок местные охотники на выпей. На его шее были обнаружены две ранки с обсосанными краями. По причине неординарности события, решили, что он умер от потери крови, порезавшись об колючий кустарник или осоку, в изобилии росшую в тех местах. После соответствующих церемоний гроб с телом Альфреда Рымалиса установили на положенное место в стенке фамильного склепа, скорбя об столь ранней кончине наследника (как оказалось преждевременно).
   На сороковой день после захоронения, гроб нашли раскрытым, а покойника и след простыл. Неделю обитатели замка думали - кому пришла в голову идея воровать труп. А еще через неделю в окрестностях появился страшный призрак, который занимался тем, что лишал крови незадачливых ночных прохожих. Это кошмарное существо стало настоящим бичом в те дни.
   Жители боялись ходить по одиночке и даже на минуту не появлялись во дворе после захода солнца. К тому времени число жертв вампира возросло до трех десятков.
   Хочу, друзья обратить ваше внимание - начальный этап формирования вампира исключает обращение в вурдалаков жертв его ночных оргий и те просто умирают, отдавая свою кровь...
   Такой поворот дел возмутил мужской контингент населения замка и его окрестностей. Вскоре несколько крестьян, отличавшихся особой храбростью направились на поимку упыря и спустя некоторое время обнаружили мертвеца во время вампирического сна на чердаке замка, где тут же и вогнали ему осиновый кол в туловище. Вампира сожгли прямо в гробу на следующий день и в списке жертв его злодеяний не прибавилось больше новых имен.
   С 1680 по 1732 год все было спокойно." -Рымалис перелистнул несколько трухлявых страниц, подняв столб вековой пыли, после чего посмотрел на Левандовского. Тот вновь был поглощен просмотром журнала.
   -"Черт с ним" -сказал Сергей Юрьевич- "что было в 1732 году?"
   -"В этом году в замке произошел капитальный ремонт, проводимый под руководством Евгения Михайловича Рымалиса" -продолжил Виктор Яковлевич- "супруга Е.М.
   Рымалиса - некто Лада Анатольевна Рымалис должна была родить ему наследника и продолжателя рода Рымалисов. Однажды ночью, когда доктор, неотлучно дежуривший около ее постели вышел отдохнуть в прихожую, в комнату влетела большая летучая мышь и примостившись на подушке, прокусила супруге моего почтенного предка горло.
   С этого дня она стала буквально терять жизненную энергию с каждым часом. Силы ее покинули и никакой из лекарей, из числа приглашенных Евгением Михайловичем, не имели понятия о причине болезни. Да и сама болезнь была также непонятна и непредсказуема. Единственное, что заметил граф Е.М. Рымалис - это то, что у его супруги зубы стали все более заостряться и принимать форму клыков. Никто из живущих в замке не знал, что странная летучая мышь продолжала прилетать и пить кровь графини.
   Наконец та скончалась. Но какова была разительная перемена в ее внешности после смерти! Тогда она была бледна, как будто полностью обескровлена (что полностью соответствовало истине), теперь же казалось, что она не мертва, а спит, такими здоровыми и свежими выглядели ее черты. Евгений Михайлович несказанно удивлялся этому, но похороны были назначены и через три дня графиня очутилась под землей.
   Прошла неделя и в новолуние страшный вампир прорыл себе ход в земле и выбрался из могилы. Вскоре в окрестностях стали умирать люди от одного и того же диагноза - невосполнимая потеря крови...
   Не буду останавливаться на списке жертв чудовища, но скажу лишь, что в их числе оказался и муж покойной, который через некоторое время также стал "nosferaty", то есть "не мертвым".
   ...Тут сведения о вампирах прекращаются" -Рымалис закрыл фолиант и отложил его в сторону- "да...вот еще...в конце это старинной книги я нашел нечто поинтересней".
   Виктор Яковлевич открыл ключом ящик в столе и извлек из него конверт.
   -"Что в нем?" -спросил Сергей Юрьевич с нетерпением.
   -"Новые порнографические снимки?" -вновь донесся голос Левандовского из угла комнаты.
   -"Да!!! Голый конь в бюстгальтере 48 размера!" -рассвирепел Рымалис.
   -"Спокойно, Витя, не обращай на него внимания" -сказал Казаков- "так что в конверте?"
   -"А вот что..."-Виктор Яковлевич надел очки и открыл конверт, доставая при этом сложенную вчетверо бумагу- "здесь предоставлено право владения замком в Карпатских горах любому из рода Рымалисов".
   -"Отлично" -сказал Казаков- "вот там-то мы и проведем летний отпуск".
   -"Не хочу туда" -скорчил гримасу Левандовский- "хочу на Гавайи - там красивые загорелые де..."
   -"Не знаю загорают ли упыри, но твердо уверен, что кожа их приятного для взора синего цвета, как у всплывшего из заводи утопленника - по моему неплохая замена" -заметил на это Сергей Юрьевич.
   -"Казак, сейчас ты вдвоем с братом пойдешь на вокзал и купишь три билета на Ужгород через Львов, вот деньги, а я займусь всем необходимым, что нам пригодиться в дороге".
  
   Казаков схватил упирающегося Левандовского под мышку и они исчезли за дверью. Рымалис достал с полки чемоданы и вытерев слой пыли, накопившейся за зиму, стал складывать туда всевозможные вещи.
  
  

ГЛАВА 2

  
   Поезд на Львов отошел в 5 часов по местному времени. Погода была великолепной. Рымалис успел купить в вокзальном киоске десяток порций мороженного и теперь поглощал их с завидным постоянством и упорством. Когда он покончил с седьмой его уши голубизной напоминали небо за окном вагона.
   -"Тебе помочь?" -осведомился Казаков, когда у Виктора Яковлевича кончики усов стали покрываться инеем.
   -"Я сам!" -отрезал он и целиком заглотил оставшиеся порции.
   Казаков знал, что подобные действия математика были своеобразным протестом своей жене, под страхом смерти запрещающей супругу поглощать мороженное и охлажденные напитки.
   После этого Виктор Яковлевич забрался на верхнюю полку и снова стал читать старую родословную.
   ...................................................................................................................
   Далее события идут в описании С.Ю. Казакова:
   ...................................................................................................................
   2 июля
  
   Рымалис весь вечер лежит на верхней полке и листает свою старую книгу. Левандовский последовал его примеру и тоже забрался на верхнюю полку. В отличии от Рымалиса он просматривает "PLAYBOY", которых набрал с собой без числа. Я смотрю в окно и пытаюсь считать деревья, которые встречаются по дороге. Никогда не думал, что это такое утомительное занятие. Сбившись на второй сотне, я прекратил это занятие и сделал попытку затормозить состав, высунув ногу за окно. (Да простит мне читатель мои чудачества, однако что не сделаешь от безделья!). Надо сказать - из этого тоже ничего хорошего не вышло, разве что мой кроссовок скрылся под задней парой колес нашего вагона. Меня это нисколько не смутило, так как я запасся двумя парами укороченных ласт на случай засухи в горах и поэтому, одев эту обувь, такую удобную и практичную, я почувствовал себя как нельзя более комфортабельно.
   При выходе в коридор из купе моя обувь вызвала небольшое недоумение у проводницы. Это недоумение по видимому не пошло ей на пользу, так как она, без всяких на то причин на некоторое, весьма непродолжительное время потеряла сознание. Я помог ей встать и предложил проводить до служебного купе, на что она отказалась, использовав при этом столь изысканные выражения, которые частенько употребляются грузчиками продуктовых ларьков, для краткости соответствующих пояснений при изложении сути дела. Я нисколько не обиделся, по причине того, что часто слышу подобные высказывания в свой адрес со стороны моего почтенного братца в день не один раз. На одной из станций я вышел купить в магазине, который успел заметить из окна, бутылку воды. Как оказалось магазин этот я видел на предыдущей станции и поэтому потратив на его поиски значительное время, обнаружил, что последний вагон моего поезда виден где-то в конце вокзала и уже готов скрыться за поворотом. Через пять секунд я набрал нужную скорость и к исходу второго часа преследования уже был готов схватиться за выступ платформы последнего вагона, когда моя нога нащупала нечто имеющее весьма неблагоприятную форму для ее дальнейшего перемещения. Когда я поднялся и освободил при этом правое ухо, воткнувшееся в отверстие в рельсе, то обнаружил, что поезд вновь готов скрыться за участком лесистой местности.
   В 10 часов вечер я догнал его на следующей станции и при свете луны обнаружил, что на боку вагонов написано вовсе не "ОДЕССА-ЛЬВОВ", а нечто совсем иного содержания.
   Сорвав с забора столь увесистую поперечину, что еле поднял ее обеими руками, я приготовился выбить в этом дурацком поезде все окна. Внезапно ко мне сзади подошел сторож с собакой весьма непривлекательной наружности со столь длинными ушами, что они постоянно волочились по земле, и сказал:
   -"Успокойся сынок, тебе нужны неприятности?"
   Никогда до этого я не был в столь ужасном гневе, как в эту минуту. Заметив перемену в моем лице, сторож поспешил скрыться за ближайшей кучей дров, а вот собака видимо не смогла предусмотреть всех последствий. Я без труда поймал ее и не смотря на истерическое завывания с ее стороны надругался над ней при помощи доски несколько меньших размеров и в довершение привязал тварь за ее длинные уши к дубу морским узлом.
   ...Мой поезд прибыл на станцию в 11 часов и я в прескверном настроении забрался в купе, где Рымалис и Левандовский уже обеспокоились моим долгим отсутствием.
  
   3 июля Ночь.
  
   Во Львов прибыли в полночь. Всех разбудил Левандовский, упавший с верхней полки с изрядным шумом. Рымалис перепугался и вскочив, стукнулся головой об потолок вагона. Сергей Георгиевич, проклиная все на свете, а особенно большое их количество он насунул в адрес Виктора Яковлевича, встал на задние конечности и стал натягивать свитер. Через минуту сверху упал математик, произведя не меньший грохот, чем до этого упавший мой брат. Как он после этого признался, когда ему помогли встать, что он попросту забыл о том, что спит не на нижней полке. В последнем он убедился, когда совершил посадку задним местом на край стола, к слову сказать совсем не мягкую. Когда математик кое-как пришел в себя в дверь вошла очаровательная проводница и одарив всех кроме меня ослепительной улыбкой, сообщила, что уже можно покидать вагон, что мы и так последние, так как остальные пассажиры уже час назад находятся в городе.
   Я посмотрел на ласты, находящиеся на моих ногах (во время сна так же) и понял неприязнь, питаемую ко мне проводницей.
   Виктор Яковлевич, очарованный представительницей обслуживающего персонала поезда по рассеянности надел свою ночную пижаму сверху пиджака. Левандовский же наоборот почему-то стал раздеваться. Я убедил его, что на улице не так тепло, как кажется на первый взгляд и после продолжительных споров, во время которых Сергей Георгиевич упоминал о другой причине своих текущих действий, мы заставили его предстать перед нами в подобающем виде. Наконец без приключений, если не считать за происшествие, то что Виктор Яковлевич спутал двери вагонного туалета с дверями выхода, мы выбрались на свежий воздух и побрели к зданию вокзала. Тут мы были вынуждены провести часы до рассвета, так как поезд на Ужгород отходил в 10 утра. Левандовский примостился на чемоданах, а я с математиком отправились в ночной привокзальный бар, в расчете раздобыть кое-какой провизии.
  
   9.30 утра
  
   Рымалис купил только два билета, поэтому мы уже час стоим на перроне и безуспешно пытаемся засунуть Левандовского в чемодан и так доверху набитый вещами. Долго совещаемся как поступить. Наконец Рымалис решил, что он поедет на крыше, с чем мы тут же немедленно согласились. Путешествие длилось недолго. В требуемый пункт прибыли в 13.00 и слезший с крыши вагона Виктор Яковлевич сказал нам, что его два раза едва не сдуло сверху. Прямо с рядом расположенного автовокзала добрались до деревни с интересным названием - "Логарифм". Рымалис радуется больше всех. Остановились в хате местного крестьянина - Ивана Петровича Шнайдера, где и собрались заночевать, а поутру, купив лошадь и телегу, завершить марш-бросок к замку в горах. Рымалис сел за бутылкой водки почесать язык с хозяином. Левандовский ушел помогать молодой жене Шнайдера на задний двор стирать белье. При этом физиономия его выражала неописуемое удовольствие по непонятным для меня причинам - стирка это такое нудное и безынтересное занятие. Я же, вооружившись спиннингом, уселся на берегу мелкого озерца и насадив на крючок тут же пойманную толстую муху (предварительно лишенную крыльев), стал следить за поплавком. Последний мирно покачивался на воде и никакой склонности к тому чтобы уйти под воду не обнаруживал. Внезапно в кустах позади раздался шорох веток, что заставило меня обернуться. На берег озерца вышла странная личность в старомодном одеянии, что придавало ей немного нелепый вид. Все лицо человека было в сетке тонких морщин как сушеное яблоко, что я нашел достаточным, чтобы испытывать к нему неприязнь. Человек сел рядом на берег и я тут же услышал его скрипучий глухой голос:
   -"Возьми" -он протянул мне листок бумаги и его глаза встретились с моими. Ощущение, которое я испытал при этом было сходно с тем, если бы меня прилично стукнули увесистым предметом. Человек встал и исчез за деревьями, в руках у меня осталась записка. В ней значилось:
  
   ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
  
   ` ~ " # $ ; : ^ ` & * ( : ) & ` & - ;
  
   ? \ # " @ % ? # : { ) % / : " % ` / (
  
   ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
  
   Я поспешил к Рымалису и оторвав его от беседы с Иваном Петровичем вкратце изложил ему суть происшествия и передал записку.
   Виктор Яковлевич изменился в лице и сказал:
   -"Они опередили нас".
   -"Кто они?" -возник у меня вполне объяснимый вопрос.
   Рымалис не ответил и любезно раскланявшись с хозяином увел меня во двор.
   -"Ты кому-нибудь называл мою фамилию?" -спросил он неожиданно.
   -"Нет ответил" -я твердо и убежденно.s
   -"Значит Левандовский...болван, интересно кто автор этой записки?"
   -"Видимо тот, кто передал мне ее - безобразный мужик с проявлением всех пороков на лице, а что в записке?"
   -"Эти каракули я частенько встречал в рукописи.
   Сейчас выясним" -сказал Виктор Яковлевич и вытащив очки водрузил их на положенное место.
   -"Итак" -продолжал он- "все просто - первое слово это вероятно моя фамилия, сделав это допущение имеем:
  
   Рымалис .р... с ..р.. . .ам..
   .ас .... см.р..
  
   -"То последнее слово - "СМЕРТЬ" -подсказал я.
   -"Верно тогда получается если слово .ас это ВАС:
  
   Рымалис .р... с ..р.. . .ам.е
   вас ..ет смерть
  
   Слово ..ет это наверняка ЖДЕТ, тогда:
  
   Рымалис .р... с д.р.. . .ам.е
   вас ждет смерть
  
   -"Даже без этих слов ясно, что грозит большая неприятность" -сказал я.
   -"Те слова тоже понятны" -сказал Виктор Яковлевич- "читать следует так:
  
   ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
   Рымалис прочь с дороги в замке вас ждет смерть.
   ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
  
   Сзади послышались шаги. Мы обернулись. Левандовский с перекошенным от страха лицом сел рядом.
   -"Что произошло?" -осведомился у него Виктор Яковлевич.
   -"Она...мы, я с ней, а она..."
   -"Говори как следует" -Рымалис почесал усы и уставился на моего брата.
   -"Я хотел с ней..."
   -"С женой Ивана Петровича?"
   -"Да...мы зашли, там кровать и зеркало..., а она не отражается в нем как я, это ужасно, я испугался..."
   -"Еще бы, дружок, ты хорошо отделался,...мне все ясно!" -Рымалис вскочил на ноги- "надо действовать".
   Левандовский с ужасом, написанным на лице не двигался с места.
   -"Ты говорил ей мою фамилию?" -спросил учитель через некоторое время.
   -"Да" -сознался Левандовский.
   -"И она после этого уходила куда-нибудь?"
   -"Да она попросила подождать ее с пол часа, пока она сбегает к соседке".
   -"Неплохая скорость, если учесть расстояние между деревушкой и замком. Картина проясняется" -сказал Рымалис- "первое, что мы должны узнать - это отражается ли в зеркале Иван Петрович Шнайдер- "если нет, то наше положение заметно ухудшится, если да, то мы с его помощью обезвредим супругу".
   -"Вот он идет" -проговорил Левандовский заплетающимся языком.
   Иван Петрович вышел из дома и подошел к тройке друзей.
   -"Погода стоит хорошая..."-начал он.
   -"Он нормальный человек не "nosferatu"-шепнул мне на ухо математик.
   -"Как ты узнал?"
   -"Потом скажу".
   Виктор Яковлевич вышел вперед и обращаясь к хозяину дома, сказал:
   -"Должен вас огорчить и высказать некий факт, который у нас не вызывает сомнений и..."
   -"Я вас слушаю" -перебил его Шнайдер.
   -"В вашей округе за последний месяц не увеличилась смертность вполне здоровых молодых людей, умерших от непонятной болезни?"
   -"Верно, но откуда вы знаете?...эта информация держалась в секрете от окружных властей до окончания работы местной экспертизы...действительно около десятка молодых людей умерло от непонятной болезни".
   -"Одна из убийц - ваша супруга" -металлическим голосом выдал Виктор Яковлевич.
   -"Что вы себе позволяете!" -побагровел хозяин дома.
   -"Тихо, если она услышит, следующей жертвой вполне можете стать вы".
   На Шнайдере моментально взмокла рубашка.
   -"Говорите..."-еле выдавил он из себя.
   -"Ваша жена - вампир" -добил его Рымалис.
   Глаза Шнайдера округлились и готовы были вывалиться на землю.
   -"Я не верю вам" -проговорил он тихо.
   -"Вам нужны доказательства?" -спросил Рымалис шепотом.
   -"Да".
   -"Скажите, в комнате вашей жены есть зеркало?"
   -"Есть, но..."
   -"Что но?"
   -"Она завешивает его тканью, а я все время снимаю".
   -"Вот вам первое доказательство".
   -"Не понимаю..."
   -"Вампиры не отражаются в зеркалах".
   -"Я сам убью ее" -рассвирепел Иван Петрович, в ужасе хватаясь за голову.
   -"Вот и отлично, мой друг" -обрадовался Рымалис- "у меня в чемодане полный набор осиновых кольев на любой вкус".
   Виктор Яковлевич сбегал в отведенную для нас комнату и принес хороший толстый осиновый кол. Все (в четвертом) отправились в комнату супруги Шнайдера.
   Как и следовало ожидать ее там не оказалось. Левандовский дрожал как осиновый лист. Неожиданно Рымалис своим чутким обонянием обнаружил какой-то неприятный запах. Установив по интенсивности место его наибольшей концентрации, Рымалис определил, что запах порождается источником, находящимся в стенном шкафу.
   -"Ломаем" -сказал Виктор Яковлевич, указывая на дверь стенного шкафа с прочной металлической обивкой. Иван Петрович лишь слегка поддел ее плечом и она провалилась вовнутрь. Глазам изумленных людей предстал средних размеров гроб до половины засыпанный землей.
   -"Сбежала" -констатировал Рымалис очевидный всем факт.
   -"У-у-у я проткну ей голову колом" -Иван Петрович был готов на все. Взгляд его извергал молнии.
   -"Не сейчас" -успокоил его я и предложил хлебнуть ему из своей фляги, которую всегда ношу с собой.
   Он после этого как-то сразу обмяк и наверно заплакал бы, если бы Виктор Яковлевич не оставил ему два хороших кола и вязанку чеснока - верное средство от вампиров.
  
  
   ГЛАВА 3
  
   4 июля
  
   Утром Рымалис раздобыл лошадь такой существенной комплекции, что еще было не до конца ясно, кто кого повезет. Вид у нее был настолько не важен, что создавалось впечатление будто она нуждается в срочном врачебном вмешательстве. Взгляд ее выражал неописуемую муку словно каждый шаг причинял ее худому дряблому телу ужасные страдания.
   -"Ну как покупка?" -спросил Виктор Яковлевич расплываясь в идиотской улыбке.
   -"Хороша" -похвалил Левандовский все ребра можно посчитать.
   Подобное замечание нисколько не обескуражило Рымалиса и он стал быстро привязывать ее к телеге, которую продал нам Иван Петрович.
   В 11 часов утра мы уже двигались по ухабистой проселочной дороге по направлению к замку. Лошадь шла отлично. Упрекнуть ее было не в чем, если бы у нее не проявилась одна нехорошая привычка каждые 15 минут ложиться на землю и делать вид будто она вот-вот собралась отойти в мир иной.
   Последний километр нам пришлось тащить телегу самим, так как в одну из подобных остановок кобыла больше не встала на ноги. Наконец мы возле замка. Рымалис достал из саквояжа огромную отвертку и вставив ее в замочную скважину на воротах, стал вращать ее то в одну, то в другую сторону. Через пол часа подобной работы он так устал, что оперся на дверь и вместе с ней упал вовнутрь двора. У Левандовского этот инцидент вызвал здоровый детский смех. Я же помог математику подняться и мы направились через двор в сторону подвесного моста, который естественно был поднят. Рымалис сел на траву перед рвом и стал мерить его таким злым взглядом - будто надеялся, что он от этого уменьшится в ширине.
   Левандовский стал гоняться за кузнечиками, а я приволок из телеги наш багаж и достал из одного чемодана моток толстой бельевой веревки. Рымалис понял мою мысль и в свою очередь извлек из своего рюкзака складной якорь, вывернув его предварительно из складок резиновой лодки.
   Мы примотали конец веревки к якорю с пятой попытки прочно укрепили его в цепи подъемного моста. Веревка могла выдержать только Левандовского и поэтому предложили ему с ее помощью перебраться через ров и опустить мост. Сергей Георгиевич стойко выслушал наше предложение и тут же его отклонил. Лишь только обещание Рымалиса достать ему местный порножурнал возымело необходимое воздействие. С видом мученика идущего на верную смерть он взялся за веревку и недоверчиво оглядев глубину рва стал топтаться на его краю. Через некоторое время он все же перебрался на ту сторону и с помощью барабана опустил нам мост.
   И вот мы в замке. Работа кипит. Рымалис шарит в углах в поисках рубильника - электричество к замку подведено. Левандовский оттаскивает камни от двери, очевидно ведущей из коридора в одну из комнат. Я вкручиваю лампы в предназначенные для них патроны.
   Наконец Виктор Яковлевич нашел рубильник и коридор замка недурно осветился.
   -"Видно вполне сносно" -высказал он общую мысль.
   -"Еще бы!" -подтвердил я и тут же упал со стула, так как ранее не заметил, что у него не хватает по крайней мере двух ножек. А так как его я поставил сверх еще двух ( чтобы достать до потолка ), то, поверьте, падение не вызвало у меня каких-либо положительных эмоций.
   К этому времени Левандовский открыл дверь и нашим глазам предстало великолепное зрелище. Огромная по своим размерам комната была убрана в столь дорогие вещи, что у всех нас вырвался один и тот же возглас:
   -"Ну и ну!" Рымалис на правах хозяина уселся на большой красный атласный диван, позади которого в золоченой инкрустированной раме висел портрет основателя замка Виктора Самуиловича Рымалиса-Кибкальского.
   Полы перед диваном устилали широкие ковры с высоким начесом. В стеклянных горках и сервантах стояли неисчислимые бутылки со старинными винами. Потолок покрывала замысловатая лепка, изображающая обнаженных русалок, что не оставило равнодушным Левандовского, глаза которого так и прилипли к сводам комнаты.
   -"Сейчас сотрем пыль" -говорил Рымалис, не обнаруживая склонности вставать с дивана-" и тут все будет по последнему слову..."
   Вытирать пришлось мне.
   Зато после обеда, состоящего из кусков копченного мяса и бутылок "Бургундского 1790 года" все разошлись по своим комнатам и улеглись на диваны.
   После часового отдыха я отправился исследовать замок и вскоре составил вполне точный план первого этажа строения. Все двери, ведущие на второй этаж были заперты, но надобности проникать наверх у нас пока не было.
  
   4 июля, вечер
  
   За окнами темнеет и Виктор Яковлевич при свете электрических ламп готовит ужин в холле. Левандовский, который всегда умудряется проголодаться больше нас вместе взятых, пользуясь тем временем, когда Виктор поворачивается спиной, стягивает у него из под носа куски сушенной рыбы. Я занимаюсь тем, что выбираю вина для нашей вечерней трапезы.
   Наконец все готово к еде и Рымалис откупоривает шампанское. Вырвавшейся пеной очки Рымалиса унесло в дверной проем.( После ужина Левандовский признался мне, что встряхивал бутылку 2 часа.) Сходив за очками, Виктор не теряя прекрасного расположения духа, приступил к еде. Мы последовали его примеру.
   Воздав должное ужину, мы помыли посуду и проследовали в холл, где и решили спать. надо сразу оговориться - решили мы с математиком. Что касается Левандовского, то он твердо настаивал на том, что для этих целей служат спальни. В общем он был прав, но не в данных обстоятельствах, когда первой необходимостью было держаться всем вместе.
   Я старался запугать брата, сообщив ему, что в замке наверняка обитают вампиры и, что если он хочет ночевать отдельно, то это его дело.
   -"Если ночью я или Витя услышим твои истерические крики о помощи, это вовсе не заставит нас поспешить тебе на выручку" -сказал ему я Левандовский несколько побледнел, но своего решения не поменял.
   Плюнув на это дело и предоставив брату самому решать свои проблемы, я вышел из замка и посидев перед рвом, подышал свежим воздухом, что всегда по обыкновению делаю перед сном.
   Вернувшись в холл, я застал Рымалиса за приготовлением постельных принадлежностей. Через минуту вошел Левандовский и взяв пару простыней, скрылся во мраке коридора.
   -"Этот придурок к тому же отправился к дальней спальне" -сказал я математику, проследив за маршрутом Сергея Георгиевича.
   -"Эта та, что возле веранды?" -спросил математик, уже знакомый с составленным мною ранее планом первого этажа.
   -"Она самая" -подтвердил я и растянулся на приготовленной кровати.
   Виктор Яковлевич сделал тоже самое и вскоре мы спали.
   Примерно через часа 3 нас разбудил громкий вопль, непонятно с какой стороны донесшийся. После этого послышался топот ног, раздавшийся из коридора. Не успел я открыть второй глаз, как в холл стрелой влетел Левандовский в исподнем с перекошенной от ужаса физиономией.
   -"Ну что, принял боевое крещение?" -съязвил Рымалис, очки которого в призрачном свете зажженного им ночника выглядели просто зловеще. Левандовский шарахнулся от него как от привидения.
   -"Успокойся" -я встал с кровати и усадив его на стул, дал выпить стакан вина из бутылки, початой за ужином.
   -"Бль-ульк" -начал свое повествование Сергей Георгиевич- "лежу я...значит на кровати под простыней. Нефигово так лежу. Холодновато, правда было поначалу, но ничего. Стало вроде как ко сну клонить, когда гляжу вроде окно открывается. Луна, значит прямо в стекло светит. Я еще когда ложился хотел зашториться, но занавесок не было. Так вот вижу: рама так медленно сдвигается в сторону. Тут офигеть в пору, а я лежу как боров на разделочном пне - реакция заторможенная, за ужином хлебнул немало. Задом словно к простыне прилип, а тут раз: Луна куда-то исчезла. Я сперва не понял, думаю, что за безобразие ! Бульк"- Левандовский снова отхлебнул из стакана- "куда, думаю, Луну подевали, немедленно вернуть ее обратно! Потом осенило, так ведь ее ж кто-то заслонил. Я глаза пошире растопырил - вижу чья-то голова в окно заглядывает, синяя вся такая, как мои ласты, что я утопил прошлым летом у волнореза. Ну тут я вскочил на ноги вот я здесь, каково?
   -"Это, ты дружище, выпил чересчур" -резюмировал Рымалис повествование.
   -"Я и больше в свое время пил, но такого не происходило ведь?!"
   -"Тихо, раскричался тут!" -шикнул на него математик- "ложись на диван и не квакай, утром разберемся, а сейчас спать!"
   Виктор Яковлевич потушил ночник и все погрузилось во мрак.
  
   ГЛАВА 4
  
   5 июля
  
   С первыми лучами рассвета, ворвавшимися сквозь редкую паутину тюлевую занавеси, я вылез из под одеяла и отхлебнул из бутылки "Бургундского", всю ночь стоявшей открытой. Не удивительно, что кто-то кроме меня польстился на ароматную жидкость, содержавшуюся в ее прозрачной емкости. Этот кто-то оказался толстой зеленой мухой, всю непривлекательность которой я ощутил, нечаянно разжевав ее туловище.
   Очевидно моя ругань разбудила Левандовского. Он вытащил ноги наружу и пощупав ими холодный пол, снова скрылся под одеялом, математик всю ночь декламировавший во сне таблицу несобственных интегралов, перевернулся на другой бок и стал посвящать нас в таинства дифференцирования индифферентных функций. При этом он спал как Бобик. Неоднократно просыпаясь среди ночи и выслушивая математические бредни Виктора Яковлевича, я настолько пресытился ими, что в целях положить конец научной информации, выдаваемой учителем. облил его водой из кастрюли.
   Рымалис тут же вскочил, словно в его седалище воткнулся гвоздь и разобравшись в чем дело наградил меня такими эпитетами, среди которых :"Выкидыш грязного синуса" - было одним из самых эстетичных.
   Успокоив его заявлением, что подобное деяние было вызвано с моей стороны лишь неосторожностью, я протянул ему полотенце и поспешил покинуть комнату.
   Пройдя по коридору до входа в замок, я опустил подъемный мост через ров и только очутившись на травянистом бугорке перед фронтальной стеной, обнаружил, что ночью прошел дождь, был он скорее всего перед рассветом, так как по рассказу брата, он видел ночью Луну, не затянутую тучами.
   В качестве утренней зарядки я решил обойти весь замок по внутреннему холму и не медля, принялся осуществлять свой замысел. Правда идти мне пришлось не долго - как раз до окна спальни, где сегодня первую часть ночи провел Левандовский. Прямо возле этого места я остановился, пораженный увиденным. Там где кончалась трава, то есть возле стены замка тянулась вереница следов босых ног. Под окном отпечатки исчезали и появлялись на широком каменном подоконнике в виде участков глины на цементном основании.
   "Ага" -подумал я- "значит дождь все же был не под утро, а несколько ранее, то есть вечером, но не на долго. Самым неприятным было то, что Левандовскому не пригрезилось вчерашнее. Кто-то действительно заглядывал в спальню, где он находился.
   Известив Рымалиса, я в его сопровождении вернулся к окну спальни.
   -"Да, приятного мало" -сказал Виктор Яковлевич, рассматривая отпечатки на грунте.
   -"Что ты думаешь по этому поводу?" -спросил я.
   -"Это был вампир, больше некому"
   Во мне как-то все перевернулось. Не подумайте, что я уж очень испугался, но знаете ли, не каждый день вам говорят, что этой ночью вас посещал подобный
   субъект. Тем более близко с ними я ранее не сталкивался, да и в дальнейшем я не особенно рассчитываю на эти встречи. Тем не менее я поинтересовался:
   -"А чего он хотел?"
   -"Поубавить крови в артериях твоего брательника" -ответил математик и поверьте это заявление не добавило во мне оптимизма.
   -"Слушай, Витя, а зачем мы вообще приехали если это на столько опасно?"
   -"Я хочу узнать природу вампиров, их сущность, физиологические параметры, хочу понять, что ими движет!"
   -"Вот бы и занимался этим в одиночку".
   -"Но вы ведь не оставите меня одного?"
   -"Пожалуй нет" - ответил я смущенно.
   Тщательно осмотрев все вокруг, мы не обнаружили, где берут свое начало следы вампира. Для меня это было очень странным. Уж не летает он по воздуху? С этим вопросом я обратился к математику.
   -"Да, друг мой, летает" -отвечает Рымалис-" в лунные ночи, свет спутника Земли помогает ему превратиться в летучую мышь, благодаря чему вампир может перелетать с места на место. В виде летучей мыши он наиболее уязвим, так как на грунте, стенах замка и прочих местах его легко можно обнаружить и убить. Поэтому "носферату" постоянно меняют облик, пользуясь телом мыши лишь на случай перелета. В облике человека вампир, наоборот, очень силен, гораздо сильнее любого из нас. Так он может легко и непринужденно лазить по отвесным стенам даже вниз головой, прыгать на большие расстояния и видеть в полном мраке. Отличительная черта вампира, это его неспособность отбрасывать тень и отражаться в зеркалах".
   -"Ага, вот как ты определил, что Иван Петрович Шнайдер не вампир; он имел тень!" -сказал я, обрадованный собственной проницательностью.
   -"Абсолютно верно, молодец" -похвалил меня учитель.
  
   Вернувшись в холл, мы позавтракали, причем во время трапезы математик посвящал нас в таинства "носферату", их свойствах и способах борьбы с ними. Наиболее действенным средством от вампиров, по его словам был чеснок. Хорошая, густо уложенная вязанка чеснока, способна защищать от упыря в течении всей ночи. Так же отвращают "носферату" кресты, начерченные углем на стенах, окнах и дверях; отпугивают иконы святых, яркий свет и не зашторенные зеркала.
   -"Однако вампиры "со стажем" не боятся многого из перечисленного мною. Для таких одно средство годиться - осиновый кол в туловище" -предупредил нас Виктор Яковлевич.
   Левандовский, узнав от математика, что ночью ему пытался нанести визит нетопырь, стал белее мела, но природное упрямство, которое ему присуще с раннего детства, завладело его устами и он произнес:
   -"Вот и отлично, сегодня на ночь обвяжусь снопом чеснока и положу осиновый кол под подушку. Однако спать все равно пойду в ту же комнату".
   Мы с Рымалисом обменялись недвусмысленными взглядами и после завтрака, встретившись во флигеле, держали "военный совет".
   -"Итак, этот остолоп, снова решил поиграть со смертью в прятки" -сказал Виктор Яковлевич, после того как затворил дверь, убедившись, что Сергей Георгиевич не увязался за нами и остался мыть посуду.
   -"Надо не допустить этого. Если на первый раз ему сошло, то это не гарантирует того, что этой ночью вампир не почешет зубьями его глотку" -заметил я.
   -"Мы сделаем иначе" -Рымалис поскреб усы пластмассовым гребешком и добавил- "мы запугаем его сами, но так, что в следующий раз он будет спать не только в холле, но и в одной кровати с одним из нас".
   -"Вот это здорово" -обрадовался я- "это как раз то, что нужно".
   Уточнив детали нашего мероприятия, мы вышли на лужок перед замком, где уже вовсю работал Левандовский, собирая полевой чеснок и увязывая его в больших размеров снопы. Сразу было видно, что его увлекла эта проблема и поэтому трудился он, что называется - закусив рукава. К исходу получаса во дворе крепости вырос целый стог.
   -"Ну и зачем так много" -поинтересовался я у брата.
   -"Лишнее не помешает" -сказал он и тут же уселся плести венки.
   -"Оставь его" -похлопал меня сзади Рымалис по спине- "пошли-ка лучше исследовать второй этаж.
   -"Неплохое предложение" -воодушевился я и направился вслед за учителем в конец коридора, где находилась лестница, ведущая наверх.
   Обе двери, представляющие собой решетчатые рамы, препятствующие нашему подходу к лестнице, были заперты на тяжеловесные амбарные замки, но у Рымалиса имелась связка, состоящая из дюжины всевозможных ключей, найденная при входе в крепость и в один миг мы оказались на втором этаже. Здесь перед нами снова предстала закрытая дверь, которая задержала нас ровно настолько, сколько Виктору Яковлевичу потребовалось найти нужный ключ и затем вращать его в замочной скважине.
   И вот дверь позади, а перед нами длинный коридор точная копия своего нижнего собрата. Тут царил полумрак, ведь свет проникал лишь сквозь открытую нами дверь. Воздух был затхлым и ничего удивительного в этом не было - помещение коридора не проветривалось наверное более двух сотен лет. Электрическая проводка на втором этаже отсутствовала и улучшить освещение здесь, в обители мрака и теней, можно было только при помощи фонарика или факелов.
   Ни того ни другого у нас не было и поэтому мы с математиком должны были на ощупь пробираться вперед, шаря по стенам руками. Наконец Виктор нащупал дверной проем и следуя за ним, я очутился в узкой комнате, в которой темнота рассеивалась слабой полоской света, виднеющейся из-за неплотно опущенных металлических жалюзи. Учитель обнаружил поводок, и дернув, заставил их свернуться рулоном у потолка. В помещение хлынул поток солнечных лучей, ослабленных пыльной поверхность оконного стекла. Я
   осмотрел комнату, поначалу жмурясь от непривычного, достаточно яркого света. Стены были обшарпанны, местами даже до каменной кладки крепости. Висящие справа от входа гобелены были изъедены молью, выцвели и превратились в свисающие до пола лохмотья.
   На грязном трухлявом диване лежал сантиметровый слой пыли. Посреди комнаты стоял стол, на котором в глиняной посудине торчал огарок свечи. Под днищем подсвечника был прижат пожелтевший от времени лист писчей бумаги. Рядом стояла чернильница, в отверстие горловины которой было воткнуто перо. Виктор Яковлевич обрадовавшись столь ценной находке, как чернильница, вертел ее в руках не менее десяти минут и под конец сказал:
   -"Какая досада, что чернила в ней высохли много веков назад и нет возможности сравнить их с современными".
   Тут он вытащил листок и принялся бегать глазами по кривым строчкам текста, покрывающим одну из его сторон. Выглянув из-за его плеча и убедившись, что язык какой-то странный, ибо считаю странным любой язык, который не понимаю, я потребовал разъяснений от математика. Виктор дочитал до конца и лишь после того как я дважды повторил ему свою просьбу, принялся читать с переводом:
  
   "...Это послание единственное, что останется от меня - последнего из виконтов Рымалисов. Когда, ты, нашедший этот листок, прочтешь его, от меня останется лишь жалкий труп, так как жизнь моя продлится еще не более дня. Смерть от голода страшна, но еще более страшно и мерзко иметь нечто общее с НИМИ.
   ...Выйти из комнаты я не могу, ОНИ ждут меня в коридоре и за окнами. Но сюда ОНИ войти не могут, так как меня защищает святая икона. Сегодня я съел последнюю свечу и оставшийся огарок освещает мое жалкое убежище. Вампиры взломали дверь, но переступить порог они не могут. Они хотят, чтобы я был одним из них - мерзкой презренной тварью, скитающейся в ночи в поисках жертвы - наполовину мертвым существом, лишенным всего, что присуще Человеку. С болью и горечью вижу среди них моего младшего брата. Как трудно узнать в морщинистом, с выпученными глазами и оскаленными зубами существе, того, с кем я провел лучшие дни моего детства и отрочества...
   ...Они упрашивают меня выйти в коридор. Говорят, что сытно накормят. До чего же не просто противится соблазну пищи и воды. Но я знаю, что скрывается за этим.
   ...Пусть ОНИ будут прокляты!...
   Господи! Сжалься надо мной, прости грехи и прими к себе мою душу.
   Виктор. Е. Рымалис 1734
  
   Только теперь под столом я увидел, обтянутый пергаментного цвета прорванной кожей, скелет. Костлявая рука сжимала распятье - крупный серебряный крест, матово поблескивающий возле ножки стола.
   -"Да, он "немного" ошибся относительно времени обнаружения его останков" -сказал Виктор Яковлевич- "вместо жалкого трупа, мы отыскали не менее жалкий остов, но что поделаешь! Я вправе гордиться им, моим мужественным предком, который не продал свою бессмертную душу за подачку "носферату", приняв смерть от голода и жажды, но не став одним из вампиров, что гарантировало бы ему бессмертие. Он же предпочел гибель - гнусной жизни упыря. Это был, право, лучший из рода Рымалисов".
   Глаза моего учителя стали влажными.
   -"Мы похороним его возле стены крепости" -продолжил он, высморкавшись в платок- "идем вниз за Левандовским, он тоже должен видеть останки героя! А это мы повесим внизу - в холле".
   С этими словами Рымалис снял с гвоздя икону с изображением какого-то святого с головой, увенчанной нимбом и какой-то тварью, копошащейся у его ног.
   -"Отлично, она будет защищать нас" -обрадовался я, поспешив за математиком.
   Когда мы очутились на первом этаже, то застали Левандовского за развешиванием вязанок чеснока на всех дверях, как с внешней, так и внутренней стороны. Большое количество их чуть ли не полностью закрывали поверхность дверей спальни, где он собирался проводить ночь, несмотря на все наши уговоры за завтраком.
   -"Пойдем с нами наверх" -обратился к нему Рымалис.
   -"С какой стати?" -ответил Сергей Георгиевич.
   Математик уже хотел было объяснить ему в чем дело, причем по его лицу стало заметно, какую именно форму для разговора выберет учитель, как вдруг на втором этаже, что-то грузно упало, раздался треск и грохот.
   Мы остолбенели. Левандовский вообще стоял как бревно и не моргал. Шок продолжался не более десяти секунд. Затем мы вместе бросились на второй этаж, я - с кухонным ножом в руках, Рымалис с отверткой, а мой брат просто так, но прячась за нашими спинами. Лестницу мы преодолели в три прыжка, участок коридора еще быстрее. И вот мы в комнате, которую покинули две с половиной минуты ому назад. Однако как она изменилась. Стол был перевернут, диван прорван точно посередине, чернильница, чудом уцелевшая, валялась у окна. Но самое страшное было в том, что исчез скелет досточтимого предка нашего математика. Вернее исчез он не весь. Правая рука, оторванная по локоть лежала на полу между столом и входом в комнату. Костяные фаланги ее крепко сжимали серебряное распятье Спасителя. Снятие математиком иконы, столько десятилетий не позволявшей силам Зла проникнуть сюда, дало возможность сотворить им это злодеяние и надругаться над беззащитными останками давно почившего предка нашего учителя.
  
   ГЛАВА 5
  
   в тот же день вечером и ночью
  
   Весь день прошел в атмосфере нехороших предчувствий и тревоги. Левандовский то и дело уходил из холла в коридор, где занимался разрисовкой стен крестами и другими знаками, якобы отпугивающими вампиров. В эти минуты мы с математиком проводили оперативные совещания по теме, ранее нами намеченного плана.
   Когда солнце в оранжевой дымке висело над самым горизонтом и небо за окном стало окрашиваться в серые сумрачные тона, Виктор Яковлевич приготовил ужин. Не знаю аристократия какой нации употребляет одновременно консервы и шампанское, однако именно это сочетание составило основу нашей вечерней трапезы. Право же я был не в претензии. Левандовский также не возражал, воздавая должное спиртным напиткам в неимоверных количествах. За ужином мы несколько раз пытались отговорить моего брата от дурной затеи ночевать отдельно от нас, полагаясь на чесночные вязанки. Но несмотря на все наши усилия, Левандовский оставался непреклонным и уперся
   как козел перед входом в загон.
   -"Ночью тебя обязательно посетит вампир" -пообещал я ему.
   -"Хоть бы и два сразу" -отвечал мой неуступчивый родственник, извлекая из кармана десяток хорошо заточенных осиновых кольев.
   Спустя пять минут, он прихвати свои постельные принадлежности и не слишком твердой походкой направился в коридор.
   В соответствии с намеченной программой, математик нажал один из выключателей в холле и длинная вереница электрических лампочек в коридоре погасла. Все это было сделано в целях устрашения Левандовского, чьи шаги, отчетливо доносившиеся из-за дверного проема тут же стихли. Мы надеялись, что это заставит его вернуться. Не тут-то было! Шаги возобновились и как нам показалось - ближе к холлу. Затем послышался шум переворачиваемого ведра - Сергей Георгиевич наступил в темноте на швабру и снова все стихло.
   -"Дьявол бы побрал этого осла!" - рассвирепел Виктор Яковлевич.
   -"Может заставим его возвратиться силой, затем привяжем к кровати и..."
   -"Нет, поступим, как решили".
   -"Ладно" -согласился я и достав из чемодана акварельные краски, стал готовить раствор.
   Рымалис извлек из-под кровати заранее приготовленные мешки и уселся кроить нашу одежду - "а ля носферату". Я же не жалел красок.
   -"Слушай, а если по ошибке Левандовский всадит в нас колья?" -высказался ухмыляясь математик.
   -"Ему же дороже обойдется, мы засунем подносы под мешковину" - ответил я.
   -"Отличная мысль" -похвалил меня учитель.
   По прошествии получаса мы с математиком полностью экипировались, так что любой вампир, встретившийся нам, без сомнения признал бы в нас своих коллег по "ремеслу". Оба мы были синего цвета, начиная с лица и заканчивая кожей рук. Мешковина свисала с нас как саван с ожившего мертвеца. Длинные пластмассовые зубы злобно сверкали в свете ночника. Кроме того жуткое впечатление производили очки Рымалиса, с приклеенными к роговой оправе ресницами.
   Единственным недостатком очков была их неспособность моргать как настоящие глаза, что впрочем не умаляло их устрашающих достоинств.
   Вот в таком виде мы вышли в коридор. Здесь царил жуткий мрак, но свет зажигать было нельзя, чтобы не сорвать спектакль. Я шел впереди - на моих ногах была пара ласт. Виктор Яковлевич, держась за мое плечо синей рукой покойника, двигался следом и два чайных подноса, засунутых им под "костюм вампира", громко стучали один об другой. Создавалось впечатление, что по коридору движется одетый в доспехи рыцарь.
   Вскоре мы выбрались из замка и повернув налево (обогнув пять метров фасада), направились вдоль стены, придерживаясь за нее руками, чтобы случайно не упасть в ров. Луна, чей желтый, испещренный кратерами диск, висел в небесах, освещала наш путь, скупыми лучами. Невдалеке, за рвом, послушная ветру, шумела роща.
   Достигнув места, где располагалось окно спальни Левандовского мы остановились, стараясь не смотреть друг другу в лицо.
   -"Ну, что, полезли?" -шепнул мне Виктор Яковлевич голосом живого человека, что не слишком вязалось с его теперешнем видом.
   Я встал на корточки, а математик взгромоздился мне на плечи, едва не отдавив уши. Когда я с трудом разогнулся, учитель перелез на плоский подоконник.
   С помощью поданной Рымалисом руки, я тоже очутился рядом с ним. Взгляд, брошенный нами сквозь стекло в темную неосвещенную комнату не позволил рассмотреть что-либо во мрачном помещении. Яркая луна за нашими спинами отражалась от окна и слепила нас, что еще более усугубляло и без того никудышную видимость.
   Единственное, что мы знали - это местонахождение кровати Левандовского, располагающейся в трех метрах от нас по левую руку.
   Виктор Яковлевич извлек, тем временем, длинный кухонный нож и просунув его между неплотно прилегающими рамами, легко откинул крючок, соединяющий их вместе. Убрав холодное оружие, математик легонько толкнул створки и они распахнулись внутрь комнаты.
   Учитель обернулся ко мне, ухмыляясь. Видимо в других условиях я бы ответил ему тем же. Однако при данных обстоятельствах, когда лицо Рымалиса вовсе
   не напоминало мне знакомого математика, а своей синей расцветкой походило на физиономию всплывшего из заводи утопленника, я невольно сделал шаг назад, поздно вспомнив, что нахожусь на подоконнике.
   Как жаль, что я не настоящий вампир и не умею летать, подумал я в тот момент, с трудом поднимаясь на ноги, после не совсем мягкого приземления задним местом на глинистую тропку перед замковой стеной.
   Потирая пострадавшую часть тела, я снова взгромоздился на подоконник, проклиная наше мероприятие и мысленно нелестно отзываясь о математике, который уже между тем спустился в комнату.
   Спрыгнув вслед за ним, я испустил зловещий рев, призванный имитировать голос вурдалака и бросился к кровати Левандовского. Математик вторил мне не слишком уверенным воплем, не устрашившим бы и воробья, сидящего на балконе, если даже кричать ему в самое ухо.
   На всем протяжении от окна к лежанке Левандовского меня не покидала неприятная мысль о том, что мой любезный брат случайно проткнет мне голову колом.
   Видимо Рымалиса тоже посетила сходная мысль, ибо он бежал, прячась за моей спиной. Достигнув кровати, я прыгнул на нее, снова издав ужасающий звук, характерный скорее визгу истекающего кровью тюленя, нежели воплю свирепого "носферату". Не прошло и секунды, как на меня сверху упал математик. Я даже испугался поначалу уж не воспользовался он крыльями? Тьфу, черт! Какие у него могут быть крылья? Разве что очки с ресницами. Но я очень сомневаюсь, что это приспособление помогло бы Рымалису продержаться в воздухе и пять секунд.
   Охнув от боли, так как Виктор Яковлевич до крови поцарапал мне своими приклеенными клыками спину, я скинул его на пол.
   Только теперь до меня дошло, что кровать пуста и Левандовский отсутствует. Поначалу я подумал, что он забился в наволочку от подушки, но после тщательной ее проверки, понял, что оказался не прав.
   Потом, решив, что мой брат от страха скрылся под кроватью, я залез туда, однако кроме порядком облысевшего веника, который к тому же чуть было не залез мне под мешковину, символизирующую сморщенную кожу вампира, не обнаружил там ни чего. В это время Виктор Яковлевич зажег свет, после чего отсутствие в комнате Сергея Георгиевича уже не вызывало сомнений.
   -"Ну и где он?" -спросил я, недоуменно оглядываясь.
   Математик уже хотел что-то высказать в ответ, как тишину нарушил громкий крик, принадлежащий не иначе как Левандовскому. Я и Рымалис застыли на месте. Виктор Яковлевич чихнул и одна из чесночных вязанок, свисающая с гвоздя, вбитого в стену, упала на пол.
   -"Что это было?" -задал вопрос учитель.
   -"Я почем знаю" -чистосердечно признался я.
   Крик повторился и теперь гораздо ближе. По коридору кто-то бежал - слышалось шлепанье босых конечностей о каменный пол. У меня взмокла рубашка, поддетая под мешок. Но я по прежнему не двигался с места. От напряжения очки Рымалиса съехали на шею, но он не замечал этого.
   Невдалеке часы пробили полночь. Луна все время до этого светившая с небес, ушла за облако. Пыльная лампа под самыми сводами помещения, мощностью своей равносильная огарку восковой свечи, лишь слегка рассеивала сумрак комнаты. К тому же она раскачивалась от довольно сильного потока воздуха, проникающего сквозь открытое окно, создавая иллюзию перемещающихся предметов. Математик отбрасывал длинную тень на стену, прыгающую и извивающуюся, словно стремящуюся оторваться от тела. Тут в коридоре пронесся глухой прерывистый вой, будто стая волков, собравшихся во мраке выла в водосточную трубу. Я прирос к полу, словно ласты, надетые на мои ноги, пустили корни. Рымалис достал длинный осиновый кол и сделал шаг к двери. Второй шаг он сделать не успел. Дверь распахнулась и в комнату вбежал Левандовский, судя по внешнему виду, абсолютно голый, но в носках, вовсе не скрывающих его наготы. Лицо его выражало неописуемую муку и ужас.
   Удостоверившись, что с братом все нормально, я окликнул его по имени. Левандовский, бегущий к окну, затормозил и обернувшись в мою сторону, обомлел.
   -"Это я, твой брат" -сказал я ему с идиотской улыбкой, от которой по телу Сергея Георгиевича прошла рябь, как по поверхности озера в ветреный день.
   Он дико закричав, пробежал еще с метр и свалился на пол. Еще бы ему не испугаться! Представьте себя на его месте. Вы забегаете в комнату, а синий вурдалак признается вам в родстве. Вспомнив о своем внешнем виде, я пожалел Левандовского, без сознания лежащего возле окна. Хорошо, что он не видел Рымалиса, одни очки с ресницами которого, могли вызвать паралич сердца. Все, что тут произошло не заняло и двух-трех мгновений и вовсе не ознаменовало концовку развернувшихся событий. Не успел я оправиться от вида голого братца, как в помещение влетело какое-то крупное существо и издав хрипловатый вой, сделало круг по комнате. Жесткие кожистые крылья твари шелестели словно ворох опавших листьев под метлой дворника.
   -"Вампир!" -заорал Виктор Яковлевич, замахиваясь колом.
   "Носферату" что-то негромко прорычал и интенсивнее взмахнув летательной перепонкой, выскользнул в окно. Математик кинул ему вслед осиновый кол, словно копье, но вероятнее всего промахнулся. Превозмогая дрожь в теле, я подошел к Левандовскому, не подающему признаков жизни. Вид его, не прикрытого одеждами тела, был отнюдь не привлекателен.
   Математик, приблизившись к Сергею Георгиевичу, взял его за ноги; я - за руки и в таком положении поволокли его в холл, где уложили на диван.
   -"Надо снять эти дурацкие одежды и смыть краску" -сказал Виктор Яковлевич -"иначе твой брат не на долго придет в себя".
   Раздевшись и умывшись, мы снова приобрели нормальный, человеческий вид.
   К этому времени очнулся Левандовский, однако дар речи вернулся к нему гораздо позже. Поначалу он попросту ругался, посвящая нас во все тайны, новые словеса и хитросплетения выражений нецензурной брани. Затем, после длительного опроса, удалось выведать, что же все таки произошло.
   А случилось следующее.
   Левандовский, выйдя вечером из холла с простыней, двигался по коридору, когда неожиданно погас свет. При этих его словах я сделал удивленное выражение лица, словно изумляясь подобному странному событию. Мрак в коридоре был настолько плотный, что Сергей Георгиевич, не видя дороги, пошел не в ту сторону, а наткнувшись на швабру с ведром и напуганный шумом и вовсе потерял ориентировку и миновал комнату, где должен был ночевать. Толкнув первую попавшуюся дверь, он очутился в небольшом помещении, напоминающем коридор, но более узкий и пройдя вперед обнаружил себя стоящим посреди неширокой комнаты, с внутренней стороны которой висела одинокая чесночная вязанка. Совсем не подозревая, что это ничто иное как флигель, Сергей Георгиевич разделся и постелив ночные принадлежности на имеющуюся здесь кровать, лег. На стене комнаты горела крошечная электрическая лампочка и в ее свете, Левандовский углубился в просмотр своего любимого репертуара - широкой номенклатуры, но узкой направленности журналов "PLAY BOY". Я всегда говорил ему, что подобное увлечение закончится весьма плачевно и оказался прав. Это же надо было настолько увлечься просмотром до невозможности похабного экземпляра, чтобы перестать отличать действительные события от событий, подсказанных его разбушевавшейся фантазией. Надо сказать, что братец мой всегда был необыкновенно падок до прелестей слабого пола, что он не раз доказывал подглядывая в женские пляжные раздевалки, чем меня сильно компрометировал. И вот когда в полумраке комнаты, из какого-то блеклого тумана, полу реального, наполовину кажущегося и неправдоподобного, слагающегося из множества непрерывно движущихся точек, появился некий силуэт вполне определенных очертаний, Левандовский потерял самообладание. Кровь ударила ему в голову и далее он за свои поступки не отвечал. В тот момент, когда потрясающая своими роскошными формами женщина приблизилась к его кровати, к слову сказать - без каких либо признаков прикрывающей ее одежды, Сергей Георгиевич утратил контроль над своими эмоциями, лишился рассудка и вскочив с лежанки, обхватил ее тело своими худенькими ручонками. Мгновением позже женщина уже находилась в кровати, а Левандовский, что вполне вероятно, тоже там же. Сергей Георгиевич, чья методика обращения с нагими красавицами на отнюдь не мягком ложе, имела под собой крепкую базу, основанную на чтении многочисленных экземпляров "PLAY BOY", тут же продемонстрировал свои возможности по всему комплексу мероприятий, проводимых в данной ситуации.
   Математик в этом месте повествования Левандовского сердито хмыкнул. Я не сдержал улыбку, так как знал, что в первую брачную ночь Виктор Яковлевич
   разучивал со своей, тогда еще молодой женой таблицу умножения. Так вот, простым языком говоря, только Левандовский приготовился было произвести
   акт совокупления, как неожиданно почувствовал боль в шее и дотронувшись до нее руками, ощутил на пальцах липкую кровь. Невероятная догадка заставила его похолодеть от страха. Совершив крестное знамение, он с ужасом обнаружил, что вместо женщины, сверху него лежит сморщенный, дурно пахнувший плесенью вурдалак. Закричав, Сергей Георгиевич стряхнул его со своего тела и в чем мать родила (то есть в одних носках), выбежал из флигеля. Нетопырь, обернувшись крупным летающим существом, стал его преследовать, заглушая вопли Левандовского, леденящим кровь, хриплым воем...
   Остальное нам с математиком было известно. Вскоре за окнами забрезжил рассвет. Мы наконец-то успокоили Левандовского и сами легли немного вздремнуть.
  
   6 июля. Утро
  
   Не знаю долго я спал или не очень, но меня разбудил стук в ворот замка. Я выглянул в окно и увидел, что наш знакомый крестьянин Иван Петрович Шнайдер машет мне рукой, чтобы я вышел к нему. Разбудив Рымалиса, я поспешил наружу. Математик побежал следом.
   -"Добрый день!" -приветствовал нас Иван Петрович- "Смотрите, что я вам привез".
   Он откинул брезент, покрывающий телегу и мы увидели "носферату" в груди которого торчал кол. У вампира не было одной руки и нам не составило труда его распознать.
   -"Где вы его нашли?" -спросил Рымалис у Шнайдера.
   -"Здесь недалеко" -ответил Иван Петрович- "видимо не долетел по назначению".
   -"Что ж, пожалуй, мы у вас его заберем" -сказал я.
   -"Да-да конечно, забирайте, мне он и даром не нужен" -обрадовался Шнайдер и скинул труп на землю -"Если только вам что-нибудь понадобится, только дайте мне знать" -добавил он ради приличия.
   -"Оказывается ты не промахнулся вчера" -сказал я Виктору, когда телега крестьянина загромыхала по ухабам по направлению к деревне.
   -"Я всегда недурно кидал предметы на расстояние" -ответил Рымалис-"...а что касается его, то процедура сожжения - единственное, что нам остается сделать".
   Тут из дверного проема показался Левандовский.
   -"Что это тут у вас?" - проговорил он, опасливо косясь по направлению темного тела на земле.
   -"А это тот субъект, который не дал тебе вчера поспать как следует" -объяснил ему я.
   Брата как ветром сдуло.
   -"Не бойся" -сказал математик- "он уже мертвый".
   -"А-а, ну тогда я его ногами запинаю" -грозно проговорил мой брательник, снова показываясь в дверном проеме.
   -"Шел бы ты отсюда" -остановил его Рымалис- "это как-никак мой родственник и я не позволю издеваться над его останками пускай даже уже испохабленными упырями".
  
   ГЛАВА 6
  
   6 июля. Днем
   К двенадцати часам, математик приготовил погребальные атрибуты и высокая поленица дров, облитая керосином, была готова вспыхнуть в любую минуту. Тело В.Е. Рымалиса - предка нашего учителя - было уложено сверху, а большой осиновый кол по прежнему торчал у него из живота. Рымалис боялся его вытаскивать, так как это могло стать достаточным, чтобы "носферату" вернулся к жизни. Левандовский из окна глядел на эту процедуру и желания приблизиться не имел.
   И вот, когда Виктор Яковлевич, путая слова и запинаясь, прочитал слова молитвы, тело вурдалака наверху поленницы неожиданно исчезло и осиновый кол, потеряв опору, скатился к ногам математика.
   Честно признаюсь, меня это очень потрясло. Рымалис, как мне показалось, не очень испугался. Мой брат, падкий до сенсаций, не поленился и выскочив из окна, присоединился к нам, маскируя свой страх идиотского вида улыбкой, которая тут же сменилась гримасой страха, едва он разглядел поверх погребальной кучи дров белые кости человека. Пустые глазницы мертвеца как бы с упреком смотрели в нашу сторону.
   -"Я предполагал увидеть нечто подобное - но не такой степени ужасное" -подал голос Виктор Яковлевич, туша факел, предназначенный для зажжения кремационного костра- "здешние вампиры необыкновенно сильны. Они смогли инкарнировать скелет оболочкой фантома, которого мы все приняли за настоящего вурдалака. Мы недооценили их могущества - пусть же это послужит нам наглядным уроком. А сейчас нужно захоронить останки моего предка - сожжение стало бессмысленным."
   Рымалис отправился в замок за лопатой, а мы с братом остались возле рва, сторожить кости - мало ли что еще могло с ними приключиться.
   Солнце скрылось за низкими темными тучами. В здешних местах часто случаются грозы и потому ничего удивительного не произошло, когда далекий раскат грома возвестил о приближающейся непогоде.
   Не успели мы закопать останки доблестного виконта, как хлынул дождь потрясающей силы. Казалось с неба опрокинулось колоссальных размеров ведро и содержащаяся в нем влага, сплошным потоком пролилась на землю. Едва я, мой брат и математик укрылись внутри замка, как грунт вокруг его стен превратился в сплошное грязевое месиво. Вода не успевала впитываться и вскоре ее мутные ручьи, словно маленькие водопады низверглись в опоясывающий кирпичные стены форта, ров.
   -"В принципе, я не против подобной погоды" -заметил учитель- "если нахожусь в месте, не подвластном ее влиянию".
   Он протянул ноги к камину, в котором потрескивали поленья и задумался о своем. Левандовский умостился в кресле, а я стал готовить простенькую трапезу, состоящую из скромной закуски и замысловатых напитков, на которые так щедр был погреб замка. Не без опасений я спустился в него по шаткой деревянной лесенке, начинающейся прямо у кромки неширокого отверстия квадратной формы, расположенного у одной из стен коридора. В мой руке был факел, несколько рассеивающий холодную тьму сырого подвала, а за поясом изогнутая металлическая труба - на случай встречи с какой-нибудь нечистью. К счастью мои страхи оказались напрасными и вот я уже снова в холле, где тут же расставляю бутылки на столе, среди немногочисленной снеди.
   При виде такого обилия спиртных напитков глаза Левандовского загораются и он начинает нервно поерзывать в кресле, нетерпеливо ожидая начала обеда. Математик неодобрительно хмыкнул, когда пересчитывал число известных емкостей на столе.
   -"Левандовскому наливать из пропорции 1/10, где 1 - процент спиртного, 10 - воды" -сказал он категорическим тоном- "иначе под вечер у нашего коллеги появится непреодолимое желание заночевать на крыше замка или в еще более неподходящем для этого месте".
   Язык Сергея Георгиевича, высунутый в сторону Виктора Яковлевича, свидетельствовал о том, что у него имеются альтернативные соображения по этому поводу.
   Дальнейшее показало всю определенность намерений моего брата, опорожнившего половину из имеющихся в наличии бутылок. Ассортимент напитков сильно поубавился, что вызвало однозначные нарекания со стороны Рымалиса.
   Наконец программа обеда завершилась и порядком охмелевший Левандовский покинул холл, сказав напоследок, что идет побродить по замку.
   За окном бесновался ураганный ветер и оторванные листья деревьев, из неподалеку произрастающей рощи, пролетали за оконными стеклами. По прежнему шел сильный дождь. Яркие молнии пересекали небосвод, темный от скопившихся в вышине грозовых туч.
   Решив не представлять брату возможность оставаться наедине в подвыпившем виде, я бесшумно выскользнул в коридор вслед за ним. Здесь оправдались мои худшие предположения - Левандовский поперся на второй этаж.
   Решетчатые рамы дверей, ведущих на лестницу были уже не заперты и Сергей Георгиевич беспрепятственно проследовал дальше. Не желая надолго выпускать его из своего поля зрения, я сделал быструю перебежку к окончанию коридора и выглянул из-за угла: Левандовский медленно поднимался наверх, в руках его был фонарик. Одобрив его предусмотрительность, я подождал, пока он не достигнет верхнего пролета и, придерживаясь за шаткие перила, последовал за ним. Услышав, как надо мной завизжала на петлях дверь второго этажа, я мысленно попросил всевышнего, чтобы брат не закрывал ее за собой, так как повторный визг ее при моем прохождении мог спугнуть Левандовского. Видимо мои мольбы достигли своего адресата, ибо все произошло согласно моим пожеланиям.
   Едва мрак коридора поглотил Сергея Георгиевича, как я проскользнул за ним и затаился в углу. Чуть было не зацепив ногой низкий деревянный ящик, я вовремя отпрянул к стене. Выровняв дыхание и приспособившись к полумраку, я разглядел силуэт брата и тусклый свет фонарика, пятно которого, подрагивая, перемещалось по полу вдоль прохода. Придерживаясь руками за шершавую стену, я засеменил по коридору, бросая взгляды попеременно на Левандовского и себе под ноги, чтобы не свалиться на пол, наступив на какой-нибудь предмет. Хвала творцу, ни один из них не помешал моим перемещениям вплоть до широкого косяка, за которым мне пришлось укрыться, когда Сергей Георгиевич остановился перед пыльной занавесью, перегораживающей коридор как раз в его середине. Задев ее плечом, Левандовский некоторое время смотрел как столб пылинок кружился в луче, производимом его подсевшим фонарем. Выпитое за обедом спиртное по всей видимости придавало моему брату ощущение храбрости и немалой отваги, так что движимый скорее пагубным безрассудством нежели здравым смыслом, Левандовский нетвердой рукой отдернул занавесь и она упала на пол6 смявшись в складки. При этом Сергей Георгиевич выронил фонарь, но так как он упал на груду материи, то остался невредим. Казалось, что падение с высоты в полтора метра даже пошло ему на пользу ибо свет его стал значительно ярче. Стоя за прикрывающим меня косяком в метрах шести от брата, я почувствовал сильный запах тлена, словно занавесь прикрывала зловонный труп в последней стадии распада. Находящийся же рядом Левандовский никак не отреагировал на этот факт - алкоголь временно притушил его чувство обоняния. Аромат спиртного, витающий вокруг Сергея Георгиевича некоторое время соперничал со все усиливающейся тлетворной вонью, но вскоре растворился в ней, у ступив ее силе и концентрации. Подняв фонарь, и направив его вперед, Левандовский дал мне возможность рассмотреть прямо по коридору неширокий вход в нишу, затянутый колеблющейся под сквозняком паутиной. Судя по виду, она была необыкновенно толстой и прочной, так как в некоторых местах к ней прилипли куски штукатурки, отвалившихся от ветхого потолка.
   С правого края она была прорвана, словно кто-то специально очистил себе проход и в этом было нечто зловещее: никто из нас ранее не заглядывал в столь заброшенную часть малоизученного коридора второго этажа.
   Левандовский, чей рассудок был помутнен винными парами уже хотел было углубиться в паутину, но мой окрик заставил его замереть на месте.
   -"Следишь!" - злобно бросил он мне, когда я вплотную подошел к брату.
   -"А хотя бы и так. Повседневно не отличаясь большим умственными способностями, сейчас ты расписываешься в своем полном идиотизме. Тебе не дают покоя тайны заброшенного замка: пусть и разгадыванием занимается Рымалис".
   -"Чем я хуже этого трусливого математика?" -выпятил вперед щуплую грудь Сергей Георгиевич- "да я один готов вывести всю нечисть" -он порылся в карманах брюк и извлек десяток острых кольев из осины.
   -"Действенное средство... в умелых руках" -согласился я- "но ты не ..."
   Тут мой язык прилип к гортани, потому что я увидел, как два полыхающих огнем глаза смотрят на меня из темноты, затянутой паутиной ниши. Левандовский проследил направление моего взгляда, обернулся и испустив вопль ужаса, осел на пол.
   Из мрака примыкающего к коридору помещения выступил серый силуэт странного, зловещего вида существа. Видимо он прошел прямо сквозь паутину так как последняя свисала с него будто рваная рыбачья сеть. Как не стыдно мне сейчас признаться, но я жутко струсил. Уж и не помню точно, однако с полной уверенностью могу сказать, что волосы на моей голове, все как один заняли вертикальное положение. У Левандовского тенденции к подобному не намечалось в связи с тем, что он валялся у моих ног как бревно.
   Еще ранее Рымалис предупреждал ни в коем случае не смотреть вурдалаку в глаза, так как даже если находится он в вампирическом сне, попав под гипнотическую их силу можно остаться подле дремлющего упыря и погибнуть при его пробуждении. Вот почему я уставился ему в район живота и с дрожью во всем теле принялся разглядывать белые ребра, выпирающие из под разорванной кожи "носферату". Между тем он также не двигался с места и с порога ниши следил за нами. Его правая рука была протянута ладонью к нам и этим жестом он словно запрещал нам к нему приближаться. Собственно говоря, у меня такого желания не возникало, а что касается Левандовского, то для того чтобы подойти к вурдалаку, ему нужно было по крайней мере прийти в сознание. Видя, что нетопырь застыл в позе стороннего наблюдателя, я без резких движений присел перед лежащим братом и ухватив его за ремень брюк, стал медленно оттаскивать его назад по коридору в направлении двери. Вампир провожал нас свирепым взглядом, однако с места не двигался, что меня вполне устраивало. На злобные взоры "носферату", я отвечал не менее злыми, однако насколько это выглядело устрашающим, говорить не берусь, ибо упырь хладнокровно торчал в своей нише, а у меня передергивалась нижняя челюсть. Но вот, наконец, спасительная дверь, еще одно усилие и мы с братом оказались на лестнице. Здесь Левандовский очнулся.
   -"Где я?" -были его первые слова.
   -"Кто?" -поинтересовался я.
   -"Вампир! Я хотел убить его колом, но поскользнулся и упал".
   -"Да ты, определенно воткнул бы в него кол, не случись столь досадной неудачи" - не стал я разочаровывать брата.
   Опершись на меня, Левандовский встал на ноги, которые по прежнему еще плохо слушались своего хозяина.
   Спустившись на 1 этаж мы не застали Виктора Яковлевича, зато лежащая на столе записка объяснила нам его отсутствие. Оказывается математик ушел пешком в деревню за продуктами, так как наши съестные припасы заметно поисчерпались, что нельзя было сказать об огромном, неистребимом арсенале вин и прочих горячительных напитков, содержащихся в холодном погребе. Откровенно говоря я недоумевал по поводу такой спешки учителя: у нас еще оставалась пара десятков консервов, а идти под дождем шесть километров было занятием далеко не привлекательным, да к тому же под вечер. Ну уж если это произошло, то нам оставалось только ждать его возвращения. Сейчас было 4 часа, так что в 7 он должен был уже быть в замке. Я присел в кресло в холле, а Левандовский отправился в третье по счету от входа справа помещение, так как очень нуждался в соответствующем мероприятии после пережитого.
   За окнами по прежнему шел проливной дождь, разве что ветер немного стих. Я не завидовал Рымалису, который сейчас плелся в деревню по размокшей дороге в грязи по щиколотку. Но еще меньше я завидовал себе и брату, ведь мы делили один дом с ужасным существом, что обитал прямо под нами в своей зловонной нише. Поэтому, едва Сергей Георгиевич зашел в холл, как я закрыл его внешние двери на задвижку. Вход в подсобное помещение вообще был наглухо закрыт и забит досками; оставались лишь окна. За правое я не беспокоился, так как его рамы были прочно закреплены, толстыми и судя по всему прочными шпингалетами. А вот левое было крайне ненадежно во-первых из-за отсутствия внешних стекол, а во-вторых из-за фиксирующих задвижек, на месте которых было пусто. Все это внушало опасения и единственное, что мне пришло в голову, это сдвинуть под левое окно кровать Виктора Яковлевича. У меня было достаточно оснований считать его виновником всех наших бед и страхов, поэтому мне казалось справедливым, чтобы он послужил естественной преградой в случае ночного нападения и в какой-то мере обезопасил наш сон. Левандовский тем временем нарисовал на стенах углем кресты и прочие каббалистические знаки, а также развесил свои дурно пахнущие чесночные вязанки, которые были, по моему мнению, столь же действенны, как зубочистка против носорога. Однако я не стал спорить с ним по поводу его приготовлений, потому что если это вселяло в брата хоть малейшие надежды на благополучный исход этой ночи, то незачем его было разубеждать в обратном.
   Небо за окнами было затянуто черными тучами, так что наступление сумерек прошло для нас незаметно.
   Каминные часы показывали половину седьмого и меня стало клонить в сон. Левандовский клевал носом в кресле, временами пробуждаясь и делая попытки одолеть страницу написанного Рымалисом учебника
   "АЛГЕБРА ДЛЯ УМСТВЕННО НЕПОЛНОЦЕННЫХ".
   8 - 8 = 10 - 10
   читал Сергей Георгиевич, - а если вынести за
   скобки 4 и 5 , то:
   4( 2 - 2 ) = 5( 2 - 2 )
   В обеих частях сократив одинаковые скобки, получаем:
   4 = 5
   или
   2 х 2 = 5
   -"Слушай, Казак! А ведь правда дважды два будет пять" - обратился ко мне Левандовский. Я встрепенулся в своем кресле.
   -"Это ты у Рымалиса прочел!"
   -"Да"
   -"Он еще не то может написать, выкинь к черту эту книгу, потому что умственно неполноценные все равно в ней ничего не поймут..., а вот вполне нормальный после ее прочтения, наверняка лишится душевного равновесия".
   Брат последовал моему совету и забросил учебник в дальний угол помещения после чего в его руках появился очередной номер журнала "PLAY BOY".
  
   6 июля. Вечером и ночью
  
   Когда часы над камином пробили семь раз, я встали подошел к окну. Небо пересекали яркие дорожки молний, однако грома не было слышно. Ветер совсем прекратился и во время вспышек было видно как дождь отвесной стеной падает на землю. Сейчас Рымалису пригодилась бы резиновая лодка, а ведь у него не было даже лошади.
   От созерцания безрадостной картины хмурой неприветливой погоды меня оторвало тихое поскрипывание досок или чего-то там еще прямо над головой. Левандовский тоже услышав этот звук, плотнее вжался в кресло ибо сообразил, кто мог ходить сверху. Не слишком полагаясь на наши запоры, я тоже в свою очередь, ощутил неприятное подрагивание в коленях и поспешил усесться на свое место. Брат мой, тем временем уже держал в руках толстый осиновый кол и пробовал его остроту, высунутым изо рта языком. Я посетовал на то, что у нас нет серебряных пуль - верного средства от оборотней и вурдалаков и спросил Левандовского не имеет ли он в своем арсенале нечто подобное, на что Сергей Георгиевич ответил о имеющемся у него приличном запасе свинцовых грузил на судаков, при этом он сильно сомневался в их эффективном применении. Я придерживался того же мнения и к тому же обругал себя последними словами, что не порылся днем в столовой в поисках серебряных вилок и ножей. Помянув свою мать, отца, а так же бабушек и дедушек, вспомнив всех родственников Рымалиса, его самого и прочих, я наконец угомонился лишь после того как добавил пару нелестных выражений и в свой адрес; к слову сказать они то и оказались самого нецензурного содержания.
   Левандовский, услышав подобные выражения, удивленно воззрился на меня и поинтересовался, где это я научился так ругаться. На что я без колебаний ответил, что у него. Физиономия Сергея Георгиевича тут же приобрела довольный вид, однако он тут же добавил, что сегодня и от меня почерпнул он немало нового. Я предложил ему и впредь обмениваться такого рода информацией, после чего наша беседа снова была прервана скрипом досок на втором этаже, а спустя несколько секунд кто-то постучал в запертую дверь холла. У меня взмокла майка, а Левандовский посерел и стал незаметен на фоне стенных обоев.
   -"Открывайте, корень синусной параболы вам в желудок!" -донеслось из-за двери.
   -"Фу, черт, это же математик" -обрадовался я и встав, отодвинул засов.
   Рымалис, мокрый, весь в грязи, ввалился в комнату. Авоськи с продовольствием он бросил на пол и с них также стала натекать вода, разливаясь по полу.
   -"Плохие новости" - начал он -"Шнайдер мертв - в нем не осталось ни грамма крови. Я его видел - кожа, плотно обтягивающая скелет. Полная деревня стражей порядка и ни одной верной мысли. Ищут злоумышленников, все перекрыли и я еле унес оттуда ноги. По дороге обратно к замку меня обогнала
   большая летучая мышь, наверняка жена несчастного Ивана Петровича".
   -"Древнее зло пробудилось и разрастается" -сказал я -"мы знаем причину и..."
   -"Давайте уедем в Одессу. Я хочу домой, на рыбалку походить" -захныкал Левандовский- "а вы тут оставайтесь, истребляйте вурдалаков, организуйте на-
   родное ополчение из крестьянских семей. Ну в общем я уезжаю!"
   -"Пожалуйста. Мы не станем тебя задерживать" -усмехнулся Виктор Яковлевич и посмотрел на часы - "если ты выйдешь прямо сейчас, то вполне поспеешь на 12-часовой поезд".
   Лицо Сергея Георгиевича вытянулось до размера коровьего вымени:
   -"Вы что хотите, чтобы я сейчас шел под дождем во тьме до деревни!?"
   -"Можешь ехать, если отыщешь лошадь. Одна у нас есть, лежит в подсобке, правда дохлая. Если понадобится - вот ключ".
   Левандовский сник и съежился в кресле. Желание покинуть наше общество у него пропало. Я тем временем оповестил математика о том, кого мы с братом навестили на втором этаже замка и наши действия в этой связи.
   -"Идиоты!" -кратко охарактеризовал нас Рымалис- "сегодня вы уже могли уничтожить одного вурдалака.
   Судя по вашему рассказу он находился в состоянии так называемого "вампирического сна", когда процессы жизнедеятельности приостанавливаются и только самые сильные и опытные упыри могут медленно передвигаться, что вы и наблюдали. Обычно "носферату" в такие часы полеживают в земляных ящиках как бревна в поленице и никакой угрозы не представляют".
   -"Где лежат?" -переспросил Левандовский.
   -"У тебя в парадной, в почтовом ящике" -сказал я и обратился к математику- "мы можем исправить нашу дневную ошибку. Идем наверх и воткнем в него осиновую палку".
   -"Посмотри на хронометр"-уже пол десятого ночи" -охладил мой пыл Виктор Яковлевич- "вурдалак уже не дремлет. Солнце зашло, хоть мы и не видели этого из-за туч и "вампирический сон" прервался".
   -"Тогда завтра утром"
   -"Ну да, место его лежанки в земляном ящике стало известно и я очень сомневаюсь, что он проведет там следующий день. К тому же сегодня к нему присоединилась жена Шнайдера, а может и еще кто-нибудь.
   Тут в рядом произрастающей роще располагается старое фамильное кладбище Рымалисов и наверняка в каком-то склепе спит еще парочка упырей, дожидаясь своего часа. Поэтому предлагаю завтра утром наведаться туда с кольями и прочими соответствующими атрибутами".
   -"Без меня" -сказал Левандовский.
   -"Хорошо, ты пойдешь на второй этаж и поищешь того, которого вы упустили днем".
   Сергей Георгиевич опять не нашелся, что ответить. Рымалис продолжал:
   -"Я конечно шучу. Нам сейчас разделяться нельзя, а с тремя не справиться и самому свирепому вурдалаку. Остается провести эту ночь и завтра нас ожидает небезынтересная охота. Посмотрим, как они отнесутся к нашему появлению на кладбище! А сейчас спать".
   Математик собственноручно проверил все засовы и щеколды, крючки и задвижки, и только после этого улегся на кровать возле окна. Я потушил торшер и оставил лишь ночник, испускающий слабое голубоватое сияние. В его свете мы все выглядели синими, как всплывшие утопленники и это действовало на нервы, так что вскоре я погасил и его.
   Тучи за окном стали редеть и в просветах то и дело появлялась полная луна, а когда через пол часа небосвод очистился совсем, ее желтый диск, неподвижный и безмолвный уставился в наши окна как исполинский глаз неведомого чудовища.
  
   ГЛАВА 7
  
   Разбудил меня математик, ткнув рукой в бок. Он стоял у изголовья моей кровати, а на шее у него болтался самый обыкновенный... АКМ. Поначалу мне показалось, что я сплю, но снова несильная затрещина со стороны Рымалиса окончательно развеяла мои сомнения по поводу реальности происходящего. Вскочив на ноги, я нащупал на полу свои укороченные ласты и вскоре был полностью обут в эту неприхотливую и такую удобную обувь.
   -"Который час?" -поинтересовался я у Виктора Яковлевича.
   -"Около четырех утра" -ответил он- "брата не буди, от него все равно никакой пользы, разве что вред один. Слышишь?"
   -"Что?"
   -"Вурдалаки наверху шумят".
   Только тут я отчетливо услышал, как со второго этажа доносятся странные приглушенные голоса и поскрипывание досок. Затем раздался зловещий хохот, сменившийся тихим завыванием. Луна почти у самого горизонта красным кругом светила в наши окна, раскрашивая все вокруг в багровые тона. Из камина послышалось визгливое уханье, хриплый лай и опять все стихло, лишь один бестелесный голос продолжал шептать что-то, произнося на пороге слышимости невнятные фразы.
   -"Их там с десяток, наверное" -сказал математик мне на ухо- "ну ничего - для каждого припасен свой подобающий гостинец. На вампира поменьше - кол, на вурдалака посильнее и проворнее - серебряная пуля.
   Вот смотри" - он указал на АКМ - "хорошее оружие.
   Еще весной у военрука нашего из тира позаимствовал и тридцать патронов в магазине, а серебряные наконечники к ним уже я приделывал.
   Тут сверху раздалось еще пару воплей и дьявольский смех, а затем чавканье и заупокойные стоны. Звуки были настолько сильными, что Левандовский пошевелился в своей кровати. Лицо его было безмятежно и он что-то пробормотал во сне. Я прислушался.
   -" Крошка, можно ли мне пощупать твой сосок..."-услышал я сонный голос Сергея Георгиевича. Между тем его правая рука трогала лежащий возле подушки осиновый кол, припасенный им на всякий случай.
   -"Можешь щупать только не порань пальцы" -гаркнул я над головой Левандовского.
   -"Дурак! Взял и разбудил меня. Ну такой сон испортил, пингвин недоделанный!"-мой брат сел на край кровати, пяля в темноту открытые глаза.
   -"Ничего, тут у нас явь куда забавнее любых снов" -ответил я- "вот скажи, ты когда-нибудь слышал хохот "Носферату" ночной порой, когда духи тьмы развесили над Замком покрывало мрака, призванные в час воскрешения, шествуют во мгле подземными путями, стеная и завывая от переполняющей их злобы, ужасом сковывая сердца".
   -"Закрой пасть недоумок" -прервал меня Левандовский- "а то я..."
   Он не договорил, ибо на втором этаже один из наших ночных гостей вновь проверил дееспособность своих голосовых связок, исторгнув длинный бешенный вопль, перешедший в затяжной сатанинский смех, сопровождающийся громким хлопаньем крыльев. Лицо моего брата приняло покровительствующую зеленую окраску и он скрылся в складках пододеяльника.
   -"На кой черт ты его разбудил?" - обругал меня математик. Минуту назад он отошел от меня и бродил около заколоченной двери подсобки, прислушиваясь и нервно поклацывая затвором автоматического оружия.
   -"Плетет спросонья всякую несуразицу!" -оправдался я- "и вообще нечего его щадить - пусть слышит!" -"Что уж теперь поделаешь" -Виктор Яковлевич снова отошел к левой стене холла -"какая-то возня за дверью" -прошептал он.
   Оставив брата ежиться на кровати от страха, я присоединился к математику и в промежутках между истерическими воплями вурдалаков на втором этаже и леденящим кровь смехом уловил, как за дверью подсобки нечто негромко шерудит по полу, трещит, словно высушенная шкура колеблется на ветру.
   -"Мыши что ли?" -высказал я предположение.
   -"Откуда?" -спросил Рымалис- "в замке уже более ста лет жрать нечего, разве что они питаются подержанными метлами".
   -"А те, кто подвел в помещения электричество, не мог оставить что-либо из провизии?"
   -"Вряд ли. Кабели подвели к замку, когда хотели устраивать музей или что-то в этом роде и как всегда бюджетный дефицит прервал эти работы. Меня удивляет как не разграбили винный погреб, да и вообще кое-какой антиквариат здесь достаточно ценен. Ну что ж, замок хранит свои тайны, некоторые из которых нам уже приоткрылись..."
   Речь учителя прервал грохот рушащейся двери подсобного помещения, та что выходит в коридор первого этажа и я мысленно поблагодарил создателя, что забитый досками вход в холл остался пока нетронутым. Но сколько могла просуществовать эта хрупкая преграда между нами и тем, что бродило в соседнем помещении. По приказу математика мы отошли к правой стене холла. Рымалис стащил с кровати хнычущего Левандовского и вдвоем со мной поставил ее поперек прохода. Еще две кровати составили с предыдущей жесткую пространственную конструкцию и мы укрылись за этим незамысловатым сооружением. Тем временем в коридоре вновь раздался неприятный треск высушенной шкуры, а затем неторопливый топот и негромкое пофыркивание. Трудно представить ужас, который охватил меня да пожалуй и Рымалиса при этих странных звуках, источник порождения которых, находился так близко от нас и что самое страшное - мы не знали что за этим скрывается и какую угрозу в себе таит. Вампиры, развлекающиеся на втором этаже отошли на задний план и по сравнению с неизвестной тварью казались давними знакомыми и друзьями. Левандовский, в минуты опасности благополучно теряющий сознание, не изменил себе и на этот раз, развалившись как чурбан у нас под ногами. Едва не наступив на его голову, я продвинулся в самый угол, защищаемый нашим оборонительным сооружением, а математик наоборот укрылся за краем дивана поближе к двери. Сразу вслед за этим наша дверь содрогнулась от удара и взглянув на оттопырившиеся гвозди старинного засова я понял, что следующий удар будет последним. Так оно и произошло: створки сложились вовнутрь, а на пороге возникло омерзительное, окутанное завесой оседающей пыли, создание. Судя по внешнему облику - это была купленная Рымалисом в деревне "Логарифм" и вскоре издохшая лошадь. Долгое время она лежала в сырой подсобке, так как учитель все собирался снять с нее шкуру для оболочки метеорологического зонда или что-то в этом роде, да все времени не было. И вот сейчас она устойчиво стояла на своих четырех ногах, а выеденные насекомыми, пустые глазницы из иссушенной головы глядели на нас, вселяя страх, а верхний ряд желтых зубов ощерился в идиотском оскале. На животе кожа была прорвана и на пол свисали переплетенные внутренности. Передняя часть тела стол странно ожившей клячи вообще была сворочена на бок, так как именно ей она снесла обе двери - из подсобки и в холл. Грива лошади спутанными лохмотьями висела на ее загривке, а хвост был оборван напрочь, хотя я не могу поручиться, что он вообще у нее до этого присутствовал. Вот такое зрелище предстало моим глазам, внося в нашу повседневность очаровательное разнообразие. Если я поначалу потерял способность к осмысленным действиям, то это ни коим образом не коснулось Виктора Яковлевича. Он молниеносно отцепил от АКМ магазин с серебряными пулями и вставил второй, извлеченный из кармана брюк. С профессиональной быстротой вставив его на место предыдущего, математик передернул затвор и сделал первый пробный одиночный выстрел, после которого одно из ушей воскресшей лошади покинуло место, на котором за мгновение до этого произрастало и улетело к дальней стене помещения. Левандовский, очнувшийся от выстрела, с трудом встал на ноги и тут же увидел эту мерзкую кобылу. Последняя, вероятно, также увидела его и с неожиданной прытью бросилась к Сергею Георгиевичу. Перед заграждением она высоко подпрыгнула, но Рымалис, видимо ожидая этот маневр, вскочил и приподнял за ножку верхнюю часть кровати. Как и предполагалось, кляча зацепилась за нее задними копытами и грузно свалилась вниз, растянувшись по полу, я думал она после этого не встанет, так как отчетливо слышал треск шейных позвонков, но просчитался. Едва математик оттащил за кресло вновь ставшего недвижимым Сергея Георгиевича, как кобыла опять твердо стояла на четырех ногах, однако голова ее была основательно свернута в сторону, а оставшееся ухо грозно шевелилось на загривке. Как только я перекатился на безопасное расстояние, Виктор Яковлевич открыл сумасшедший огонь по не желающей вторично издыхать твари и к окончанию первого автоматного рожка голова лошади была отделена напрочь, а туловище, уже на трех ногах, бессистемно перемещалось по комнате, натыкаясь на стены. Вскоре оно "прилегло на пол" и больше не шевелилось. Математик снова присоединил на место магазин с серебряными пулями и повернул дуло АКМ в сторону ничем не защищаемого входа в холл.
   -"Надо переходить в соседнюю комнату, а то как бы вурдалаки не возымели охоту провести ночную вылазку и помешать нам провести остаток ночи с подобающим спокойствием" -сказал Рымалис.
   -"Можно перейти в комнаты I и II"-подсказал я, рассматривая план- "они как раз посередине коридора и если как следует закрыться во второй то у нас под боком вообще не будет окон".
   -"Идем" -согласился математик и осторожно выглянул в коридор, после чего махнул мне рукой. Я подхватил тело моего бесчувственного брата и выволок его вслед завернувшему за угол математику. Повозившись с ключом и замком, Виктор Яковлевич наконец открыл дверь и мы быстро укрылись в тесном помещении. Заперев ее и оставив ключ в замке, Рымалис проверил дверь комнаты I и убедившись, что она полностью неподвижна, устало присел на пол.
   Кроватей в помещении не было, лишь один черный камин без единого намека на поленья. Над камином как и в холле висели часы, но циферблат был исковеркан и стрелки погнуты, между которыми висела паутина с толстым черным пауком в середине. Я прихлопнул его ногой брата, которого держал в руках, а затем последовал примеру учителя.
   -"Скоро шесть и начнет светать" -сказал мне Рымалис, вытирая носком пот со лба- "приятная, черт побери ночь сегодня выдалась".
   -"А мне такой сон приснился" -проговорил пришедший в себя Левандовский -"будто наша подохшая лошадь ожила и я подумал, что на ней можно уехать обратно в Одессу".
   -"Надо же, если бы мы знали, что она тебе понадобится, то не убивали бы вторично, а поймали сетью" -пробурчал Виктор Яковлевич, после чего я подробно изложил брату перипетии сегодняшнего сражения. В течении повествования он был нередко близок к обмороку, но я вовремя подбадривал его словами типа "ничего страшного" и "могло быть и хуже". Пока я предавался воспоминаниям новый, но от этого не менее толстый паук свил себе паутину в каминных часах и мне на этот раз пришлось воспользоваться своей ластой, чтобы вакантное место снова опустело. Теперь я понял, что если каминные часы столь быстро заселялись пауками, ничего удивительного, что их стрелки были погнуты, так как предыдущие обитатели, по видимому, истребляли их сходным способом.
   Как только под дверью комнаты I пролегла едва заметная полоска света, Рымалис предложил вернутся в холл и заготовить необходимое для нашего, ранее намеченного, утреннего мероприятия.
   Не буду описывать все те меры предосторожности, которых мы придерживались при переходе из комнаты обратно, скажу лишь, что никаких происшествий не произошло, за исключением того, что Левандовский едва не свалился с ног, когда увидел изувеченную лошадь без головы, лежащую посередине помещения. Чтобы не иметь удовольствия созерцать столь неприглядную картину я выволок труп в ров, куда и скинул. При этом меня сопровождал Рымалис в качестве телохранителя, а также и Левандовский не пожелавший оставаться в холле в одиночестве.
   Как только солнце полностью показалось над замком (тучи за ночь ушли южнее) наши страхи несколько рассеялись, так как мы знали, что при свете дня вурдалаки теряли силы, были вялы и беспомощны.
  
   7 июля, утром
   Потратив энергию и нервы в ночной "схватке", мы нуждались в подкреплении и поэтому Виктор Яковлевич принялся мастерить незатейливый завтрак из консервов и холодного мяса. Спиртное было начисто исключено из нашего рациона по безоговорочному приказу все того же математика. Это, однако не мешало Левандовскому хлебнуть технического спирта из собственной фляги, а судя по тому, что к концу завтрака в ней напрочь перестало булькать, я сделал вывод о том, что ее содержимое полностью перекочевало в желудок моего брата. Не знаю сколько спирта в количественном измерении было до этого в емкости, опорожненной Левандовским, скажу лишь об изменениях во внешности Сергея Георгиевича, проявившихся во вздыбившихся волосах и потерявшем осмысленность взгляде.
   На втором этаже, где ночью буйствовали вурдалаки, было удивительно тихо. Это, собственно говоря, меня не повергло в уныние ибо внимать воплям "носферату" занятие весьма не привлекательное.
   Обнаружив, что Левандовский пьян, математик жутко разозлился и поначалу хотел оставить его в замке, привязав к спинке кровати, но затем образумился ибо сотворить сие было сродни мероприятию преднамеренного убийства, потому как коварство вурдалаков было общеизвестно и по возвращении мы могли обнаружить лишь жалкий скелет Сергея Георгиевича или еще чего похуже. Я предложил привязать его к ножке привинченного к полу кресла и оставить какое-нибудь оружие, на что Рымалис заметил:
   -"Деяние это никак не выполнимо, потому, что у нас кроме АКМ ничего нет, а если бы и было, то вряд ли пошло бы впрок, потому как умение правильного обращения с оружием у Левандовского всегда было сомнительным и поначалу ему нужно как следует усвоить отличие ствола от приклада, по мнению Сергея Георгиевича, имеющих одинаковое предназначение".
   Я не стал спорить и когда Виктор Яковлевич дал знак отправляться, взвалил брата себе на спину.
   Пройдя по коридору, я довольно сносно протер правую стенку от пыли головой Левандовского (разумеется случайно) и несколько раз повторил про себя, что по возвращении необходимо также почистить и левую для соблюдения полного порядка, правда на этот раз нужно будет воспользоваться ветошью. Не подумайте, что я хочу принизить качество волос Сергея Георгиевича, просто тряпка гораздо легче и поэтому требует меньших затрат мускульной энергии по ее перемещению.
   Пока математик возился с подъемным мостом, я проверил свободной рукой содержание своих карманов на предмет нахождения чего-нибудь стоящего.
   Как всегда при мне был мой неразлучный складной топор с оптическим прицелом, а также несколько осиновых кольев (из дуба) сомнительной заточки, головка чеснока, серебряный крестик, сачок для головастиков, перочинный нож, щетка для обуви, которой я по утрам чистил зубы и много прочего, так что мой арсенал был как нельзя лучше укомплектован. У Рымалиса же кроме АКМ с серебряными пулями не было ничего, что вызвало во мне сильное беспокойство за его судьбу. Меньше всего беспокоился Левандовский, так как пребывал в бесчувственном состоянии.
   Перейдя через ров по мосту, мы устремились к роще поодаль растущих деревьев. Левандовский как мешок с торфом висел на моем плече и я все время боялся уронить его на землю, чтоб не вывалить в грязи. Рымалис уверенной походкой семенил впереди, то и дело поторапливая меня нетерпеливыми возгласами ни мало не удосуживаясь войти в мое нелегкое положение. Мой недвижимый братец вовсе не добавлял энергичности моим передвижениям и не удваивал моих и без того скромных сил.
   Вскоре, однако, мы добрались до рощи и я смог отдохнуть, положив Сергея Георгиевича на холодную могильную плиту.
   -"Убери отсюда этого козла" -сказал мне математик хмурым тоном- "не оскверняй праха моих доблестных предков".
   Я тут же переложил брата на траву, а сам присел рядом, опершись спиной на это же надгробье. Рымалис оставил меня наедине с Левандовским и стал бродить взад-вперед между могил в поисках склепов. Наконец он настолько удалился от меня, что я потерял его из виду - уж больно густо росли вокруг деревья. Поднявшись на ноги, я от нечего делать сделал пару шагов в противоположную сторону той, куда ушел Виктор Яковлевич и тут же наткнулся на ржавую дверцу в гранитном постаменте - именно то, что искал математик.
   -"Витя!" -крикнул я довольно громко, так что Левандовский от этого проснулся и тупо уставился на местность вокруг себя.
   Какой-то темный силуэт возник из-за группы памятников и я быстро выхватил один из кольев, предусмотрительно захваченных с собой. Однако тревоги мои оказались напрасными, так как это был Рымалис, обошедший все кладбище и теперь возвращающийся с западной его оконечности.
   -"Чего ты кричал?"
   -"Вот смотри - склеп" -сказал я, демонстрируя свою находку.
   -"Действительно" -подтвердил Виктор Яковлевич мое предположение.
   -"Где...это мы?" -спросил Левандовский, озираясь по сторонам.
   -"На пляже, разве ты не понял?" -отозвался Рымалис- "как на счет того, чтобы взять на прокат морской велосипед?"
   -"А где лодочная станция?" -задал очередной вопрос мой брат.
   -"Пункт проката за этой ржавой дверью" -объяснил ему математик. С этими словами он потянул ее на себя.
   -"Кто первый?" -поинтересовался я, неприязненно поглядывая в темноту склепа.
   -"Ты" -сказал математик.
   -"Ладно" -согласился я без энтузиазма- "фонарик есть?"
   -"Ради такого дела я одолжу тебе свой" -ответил Виктор Яковлевич, протягивая его мне.
   Нагнувшись возле узкого проема, я сунул голову вовнутрь памятника и посветив фонарем, огляделся. Вниз уходила каменная лестница, так что на начальной стадии опасности меня не подстерегали. Я бодро втянул туловище в гробницу и позвал математика, который не замедлил тут же присоединиться ко мне, забравшись в отверстие.
   -"Левандовский, оставайся снаружи и карауль вход" -сказал ему Виктор Яковлевич-"вряд ли нам внутри понадобится твоя помощь".
   Сергей Георгиевич не противоречил и прилег на траву рядом с памятником. Мы же с математиком начали спускаться по неровным ступеням. Из-за тесноты, как я не старался, я не мог пропустить Рымалиса вперед, хотя прилагал для этого все усилия, несколько раз останавливаясь и завязывая шнурки на кроссовках. Однако учитель терпеливо пережидал сзади. Убедившись в тщетности своих усилий, я смирился и уже без задержек преодолел остаток лестницы после чего очутился на влажном сыром полу склепа в метрах шести от поверхности земли. Виктор Яковлевич пристроился рядом и попросил передать ему фонарь, что я сделал без всяких колебаний. Между тем учитель не торопился выйти вперед, освещая помещение из-за моей спины. Неожиданно в склепе прозвучал громкий голос Левандовского.
   -"Нет морских велосипедов, возьмите хотя бы лодку, вдруг пляж закроется!"
   -"Дупло заткни!" -рявкнул Рымалис и голова моего нетрезвого брата исчезла из поля зрения где-то наверху у выхода.
   Как ни странно эта нелепая выходка Сергея Георгиевича сняла напряжение и скованность, потому как математик обрел присущую ему уверенность и направился вдоль стены, светя направо и налево фонариком. Я двинулся следом. В склепе было сыро и холодно, влажный пол чавкал под ногами, так как в некоторых местах его покрывали лужи. Какие-то странные испарения змеились вдоль стен, поднимаясь кверху, пахло плесенью. Луч фонаря удалился от меня на расстояние трех метров - Рымалис ускорил шаг - и тут же в круге тусклого света возникло мраморное возвышение у основания которого клубился тот же блеклый туман. Пройдя отделяющее меня от учителя расстояние, я как следует пригляделся и увидел два лишенных одежды тела, возлежащих на мраморном постаменте. Не без содрогания я узнал жену покойного Ивана Петровича Шнайдера, хотя видел ее мельком в деревне, личность ее напарника была для меня неизвестна. Рымалис, обозрев тела, злорадно ухмыльнулся.
   -"Давай колья" -сказал он- "незачем медлить".
   Я передал Виктору Яковлевичу два крепких, правда немного туповатых осиновых кола. Рымалис критически осмотрел их и пробормотав замысловатое ругательство из области дифференцирования линейных неравенств, стал затачивать палки при помощи перочинного ножа. Стружка сыпалась на физиономии лежащих вампиров, однако те не изъявляли намерений к пробуждению.
   -"Ну теперь в самый раз" -удовлетворенно пробормотал математик и ловко всадил один из кольев в область грудной клетки жены Шнайдера. Брызнувшая кровь залила мне лицо и забрызгала очки Виктора Яковлевича. Женщина-вурдалак конвульсивно дернулась, открыла глаза и хрипло застонав, замерла на своем каменном ложе. Я отер лицо и тут, к своему ужасу увидел, что второй упырь ставился на меня безжизненным мертвящим взглядом широко открытых глазниц и взгляд этот заставил нас оцепенеть на месте, не помню точно, но по моему у меня в том момент отвисла челюсть и фонарик, взятый у учителя, выпал из ослабевших пальцев. Как ни странно, но этот факт спас наши жизни - в наступившем полумраке жуткие глаза вурдалака перестали быть видны и вместе с этим исчезло и наше оцепенение. Силуэт упыря тем не менее был смутно виден и Рымалис беспрепятственно воткнул в него второй из приготовленных им кольев. Меня снова обляпало кровью. Носферату надрывно провыл и издох, свалившись с возвышения. При падении задний торец кола наткнулся на пол и острие вышло из спины вурдалака с омерзительным звуком вспоров ему внутренности. Дрожащими руками я подобрал фонарик и нажав на кнопку с удивлением отметил тот факт, что лампочка не разбилась и наш источник света исправен.
   Дойдя до конца склепа, мы с математиком не обнаружили больше ничего подозрительного и чтобы полностью очистить совесть, решили исследовать ниши, где размещались непосредственно гробы с останками столетия назад умерших предков Виктора Яковлевича. Квадратной формы углубления в стене располагались в шахматном порядке, так что, не договариваясь, мы разделили наши обязанности следующим образом: я стал рыться в верхних нишах, Рымалис в нижних. Поиски наши были непродолжительными и кроме трех мокрых от сырости скелетов и двух пустых гробов, не было найдено ничего стоящего. Перед уходом математик извлек из кармана флягу с керосином и облил трупы убитых им упырей, после чего поджег их при помощи спички. Мы поспешили наверх и я от нечего делать прихватил с собой один из пустующих гробов.
   Возле выхода нас поджидал мой не протрезвевший родственник.
   -"А лодку все таки достали" -улыбнулся он, когда я выволок гроб из отверстия в постаменте и бросил его на траву- "только где же весла?"
   -"Раздобудем, не бойся" -успокоил я его- "а пока что нужно возвращаться в замок".
   -"Неси свою "лодку", дружище" -сказал ему Виктор Яковлевич и Левандовский с радостным выражением, взвалив на спину деревянный ящик, поплелся за нами к замку, согнувшись под его тяжестью едва ли не до самой земли.
  
   Глава 8
  
   7 июля днем и вечером
  
   В наш "форпост" мы вернулись около двух часов и Рымалис сразу же принялся за стряпню, для чего воспользовался содержимым принесенных вчера корзин и наших корзин. Из напитков на столе появились лишь чай и кофе, да и тот с молоком. Левандовский высказавшийся за что-нибудь покрепче, получил лишь шоколадный напиток, да и тот на Ґ разбавленный сырой водой из кадки, где скапливалась дождевая влага. Осушив чашку и обнаружив на дне головастика, Сергей Георгиевич почувствовал себя дурно и ушел облегчиться ко рву, окружающему замок.
   Покончив с обедом, мы с математиком решили с пользой применить раздобытый в склепе гроб, а именно с его помощью соорудить ловушку на вампира, наверняка польстящегося на вместительный деревянный ящик - такой удобный для дневной лежки. Если же добавить туда немного глинозема, то лучшей приманки на упыря и не сыскать. Обзаведясь подобными мыслями, мы перетащили ящик под лестницу на второй этаж, после чего я накопал возле рва ведро земли и до половины засыпал ею гроб, не столько для удобства носферату, сколько для маскировки кола вставленного в предварительно проделанное отверстие в днище. Сам ящик мы установили на слабеньких подпорках. Сами подпорки густо смазывались машинным маслом и имели скосы на торцах, чтобы легко выскользнуть из под ящика, когда туда уляжется вурдалак.
   После окончания наших работ Рымалис захотел испытать дееспособность нашего сооружения, однако кандидатуры на роль вампира не нашлось, хотя мы долго уговаривали Левандовского и друг друга.
   -"Ладно" -в конце концов сказал математик- "вскоре ящик сам покажет на что он способен".
   Едва мы вернулись в холл как послышался громкий стук - кто-то барабанил в главную дверь замка. Я недоуменно посмотрел на Виктора Яковлевича, а тот в свою очередь, уставился на меня непонимающим взглядом. Тут высказался Левандовский:
   -"Пойти открыть что ли?"
   -"Сделай одолжение" -сказал математик.
   Мой брат нетвердой походкой - сказывалось обильное возлияние сегодняшним утром - отправился в конец коридора и отодвинув засов, отворил створки. На пороге стоял лысоватый мужчина лет сорока в форме стража порядка со средней величины звездами майора на погонах.
   -"Рано или поздно этого следовало ожидать" -тихо проговорил Виктор Яковлевич- "заходите, прошу Вас" -добавил он громко.
   Мужчина переступил порог и направился в указанном Рымалисом направлении, то есть в холл. Математик жестом предложил ему присесть и тот грузно завалился в ближайшее кресло.
   -"Я инспектор безопасности, майор Джабурия" -представился он- "и мне поручено дело расследования загадочных смертей нескольких крестьян в деревне "Логарифм", что неподалеку отсюда".
   -"Я - Рымалис Виктор Яковлевич, учитель алгебры из школы N 35 г. Одессы, а это мои ученики и друзья Казаков и Левандовский- "сказал математик.
   Когда Рымалис назвал мою фамилию я кивнул головой, а мой брат при его представлении отвернулся, никогда не изменяя своим глупым привычкам. Майор с сомнением посмотрел на него. Чтобы показать еще большее пренебрежение к работникам правопорядка, Левандовский повернулся к нему задом да еще и нагнулся якобы почесать пятку. При этом из наружного кармана его рубашки выпал осиновый кол и покатился по полу. Брови инспектора поползли вверх, однако Сергей Георгиевич быстро подобрал кол и стал ковыряться им во рту, имитируя зубочистку. Успокоившись, майор повернулся к математику.
   -"Как Вы сами понимаете, новые люди появляющиеся в здешних краях не могли не заинтересовать службу безопасности да еще, к тому же, на фоне столь зловещих событий".
   -"Если можно объясните суть вашего к нам визита, а мы в свою очередь постараемся доказать нашу непричастность к тому что произошло в деревне, а также нашу неосведомленность об этом, как вы говорите зловещем деле. Что же собственно случилось?"
   -"В собственных домах было зарезано несколько крестьян, как это ни странно, по одному из отдельно взятых строений. Никаких краж личного имущества не зарегистрировано. Остается предполагать одно - все убийства дело рук хладнокровного и расчетливого маньяка, уверившегося в своей безнаказанности за столь зверские преступления".
   -"Уж не подозреваете ли вы кого-нибудь из нас?" -ухмыльнулся математик, вставая с кресла и направляясь к письменному столику, где достал небезызвестный конверт с письменным удостоверением права владения замка своих предков и пока майор изучал бумагу, Рымалис продолжал- "Вы можете послать запрос Одессу, где запросить личные дела на нас в досье Департамента безопасности и... убедитесь в их полном отсутствии, так как никто из нас ни разу не привлекался ни к какому виду ответственности. И хотя у вас наверняка нет ордера, я разрешаю вам произвести обыск в замке, который поможет вам убедиться в искренности моих заявлений.
   А пока, коль скоро вы у нас в гостях, не откажитесь от угощения" -математик, извинившись, и оставив инспектора на нашем с братом попечении направился в погреб за винами. Покуда я развлекал майора похабными анекдотами, а Левандовский злобно посматривал на него с дивана в углу комнаты, учитель отбирал напитки получше. Надо сказать, что природная ненависть Сергея Георгиевича к работникам милиции была вызвана тем, что инспектора ГАИ неоднократно отбирали у него права на вождение автомобиля, а так как Левандовский в своей слепой ярости стриг всех служителей правопорядка под одну гребенку, такое его поведение было вполне оправдано. Тем временем вернулся Виктор Яковлевич с разнообразным набором коньяков и ликеров и настроение майора сразу переменилось в лучшую сторону. Как оказалось, он был тонким ценителем и знатоком старых вин и Рымалису пришлось снова еще не раз посещать погреб, чтобы не ударить лицом в грязь перед требовательным гостем. Тема разговора переменилась и бутылки стали опорожняться с завидной быстротой, в чем Левандовский без сомнения преуспел больше всех. Вскоре он свалился под стол, где и пролежал до вечера в луже, натекшей из разбитой им емкости из под клубничной настойки. К девяти часам инспектор был тоже "хорош" и держался на стуле одному ему известным способом, а язык его болтал без умолку. Вскоре солнце скрылось и за окном показался широкий серп луны, поднявшейся над рощей.
   Заметив, как потемнело, майор встал на непослушные ноги и заплетающимся языком стал благодарить хозяев за проявленное гостеприимство, заявив, что он никогда ранее не пробовал более восхитительных напитков. Рымалис скромно улыбнулся и сказал:
   -"Так не хотите ли, дорогой инспектор, осмотреть замок?"
   -"Охотно" -отозвался тот, для поддержания устойчивого равновесия, вцепившись в край стола.
   -"Пойдемте" -проговорил математик и имитируя походку пьяного, то есть покачиваясь из стороны в сторону, двинулся к выходу из холла. Надо сказать, что он не выпил и рюмки спиртного, все содержимое бокалов без исключения выливая под стол, так что под конец Левандовский едва не захлебнулся в накопившейся там жидкости. Что до меня, то на моей совести была всего одна бутылка шампанского, что не могло, разумеется, лишить меня трезвости. Выбравшись с гостем в коридор, учитель стал водить его туда-сюда, показывая интерьер всех помещений, расположенных на первом этаже, поддерживая майора под руку, чтоб тот, не дай бог, не оказался на полу по причине отсутствия подобающей твердости в ногах и ясности рассудка. Математик даже вознамерился сводить его в погреб, однако потоптавшись рядом, передумал, так как вытаскивать доблестного инспектора оттуда не иначе как веревкой. Излазив все комнаты вплоть до ванны и сортира, майор очутился возле лестницы на второй этаж, где его внимание привлек земляной ящик.
   -"А...зачем вы тут...гроб содержите?" -задал он вопрос, пытаясь сфокусировать взгляд на заинтересовавшем его предмете.
   -"Гроб? Да бог с вами, это же ящик для рассады огурцов. Вон мы его уже и грунтом наполнили- "объяснил инспектору Виктор Яковлевич. Майор Джабурия почесал затылок и наконец, когда смысл, сказанной математиком фразы достиг одной из немногих его извилин, удовлетворенно кивнул.
   -"А не хотите ли посетить второй этаж?" -предложил Рымалис- "правда мы там еще сами не были и судя по преданиям там водится нечисть".
   Как бы в подтверждение его слов сверху лестницы сверху лестницы донесся тихий печальный стон и заупокойный вой, исполненный неизъяснимой муки.
   В одно мгновение инспектор постарел лет на десять и половина хмеля выветрилась из его головы. Мне тоже стало немного не по себе, хотя я и знал кому могли принадлежать подобные звуки. Рымалис, же напротив, улыбнулся и сказал:
   -"Как видите, старые легенды наших предков не всегда нелепая выдумка".
   Тут сверху донесся дьявольский хохот и звериное рычание, будто стая гиен собрались над поверженной жертвой в предвкушении кровавой трапезы.
   Инспектор достал пистолет.
   -"Я это так не оставлю!" -сказал он, сильно побледнев и стал подниматься по лестнице.
   -"Счастливо познакомиться с нашими добродушными соседями, такими милыми днем и несколько неприветливыми ночной порой" -тихо проговорил Рымалис, посмотрел на ручные часы- "я думаю знакомство произойдет при взаимном уважении обеих сторон друг к другу".
   Так и произошло. Через минуту после ухода наверх инспектора послышался его истерический крик, затем раздалась серия выстрелов, сменившихся сумасшедшим смехом упыря. Вслед за этим по всему замку разнесся грохот завалившихся стропил и балок, поддерживающих своды и пронзительные вопли, непонятно кому принадлежащие. В довершение спектакля, происходившего для нас за закрытым занавесом, наверху взорвалась граната и нас с математиком обсыпало стенной штукатуркой. Затем послышался топот ног и мимо нас по лестнице и дальше по коридору к выходу промчался несчастный майор Джабурия с перекошенным от ужаса лицом и безумными глазами человека, только что перенесшего тяжелое потрясение.
   Хорошо, что мост был опущен, иначе бедолага наверняка очутился бы во рву.
   -"Интересно с какой скоростью он будет бежать до деревни?" -ухмыльнулся Виктор Яковлевич.
   -"Думаю, он покажет все на что способен" -ответил я.
   Когда мы с учителем вновь очутились в холле, Левандовский делал неуверенные самостоятельные попытки выкарабкаться из под стола, но только скользил на животе в луже разлитого вина. Движимый мотивами жалости и сострадания, я извлек его оттуда и отвесив два подзатыльника, несколько просветил его помутившийся рассудок, после чего заставил его поменять одежду, дабы мог он предстать перед нами в более не менее подобающем виде.
   Провести наступающую ночь в холле мы не могли по причине отсутствия двери, снесенной воскресшей кобылой и ныне покоящейся на глубине замкового рва, посему Рымалис предложил перетащить кровати в комнату II, где мы провели прошедшее темное время суток. Пока мы с братом занимались этим делом, учитель поднял мост и запер входную дверь на засов, по завершении чего помог в нашей работе.
   Кроме того Виктор Яковлевич не позабыл свое автоматическое оружие, чтобы еще более обезопасить нас от возможного ночного вторжения носферату. Закрыв створки комнаты на ключ и передав его математику, я примостился на своей довольно короткой кровати.
   Левандовский - угрюмый после попойки зарылся в одеяло на своей лежанке, а Рымалис еще некоторое время почитал книгу "Тригонометрия 7 класс" и вскоре потушил свет.
  
   8 июля ночью
  
   Не знаю сколько я проспал, но разбудил меня пронизывающий ветер, который надул простыню на моей кровати словно парус. Я пригладил ее рукой, но вскоре она снова вздыбилась. Вдумавшись в причины, побуждающие ее вести столь вызывающие, я открыл глаза и тут же нехорошие предчувствия сковали мое сердце. Дверь в комнату была открыта и одна створка ее поворачивалась на петле взад-вперед из-за сквозняка. Кроме того была также распахнута дверь и в комнату I, позволяя разглядеть, раздвинутые рамы окна и звездное небо над замком. Нащупав под подушкой осиновый кол, я напряженно вжался в кровать, тревожно озираясь. Взглянув на кровать моего брата и увидев, что она пуста, нервы мои окончательно вышли из под контроля, а отсутствие Рымалиса на его лежанке и вовсе выбило меня из колеи. Я уже было совсем собрался выхватить кол из под подушки и вскочив на ноги, выбежать из комнаты или хотя бы включить свет, как вдруг внимание мое привлек странный темный силуэт, перемещающийся по потолку. Субъект двигался рывками, хватаясь конечностями за различные неровности поверхности и вертя ушастой головой, которую я уже мог рассмотреть довольно отчетливо. Двигалось существо по направлению к моей кровати и относительно его намерений я нисколько не сомневался. Ну да ничего, у меня был припасен для него подобающий гостинец. Как ни странно, но я внешне успокоился и продолжал взглядом следить за тварью, которая также хладнокровно приближалась. Вот она уже надо мной и маленькие глазки на странно вывернутой назад себя голове летучей мыши впились в меня, что я наблюдал из-за полуприкрытых век. Мгновение и вампир отделился от потолка, падение было молниеносным, короткий визг и мой ночной гость затрепыхался на подставленном осиновом колу как бабочка на булавке. Для убедительности я шмякнул его головой о край кровати и встав на ноги, нащупал выключатель. Вспыхнул свет. Нетопырь беспомощно болтался на колу с каждым разом дергаясь все реже, после чего окончательно затих. У меня не было времени его рассматривать, так как мне нужно было найти математика и моего безрассудного родственника. Последнего долго искать не пришлось, так как он вскоре, дрожа, вылез из под кровати, где прятался под свисающим до полу покрывалом.
   -"Где Рымалис?"- я наклонился к брату и потряс его за плечо.
   -"А разве он пропал?" -задал вопрос Левандовский, с шумом опрокидывая себе в глотку флягу со спиртом.
   Я отобрал у него емкость и погрозил колом, на котором висела проткнутая летучая мышь.
   -"Ты зачем это бедное животное угробил?" -свирепо спросил Сергей Георгиевич.
   -"Гляди-ка выискался борец за охрану окружающей среды" -столь же злобно ответил я, вытаскивая заостренную осиновую палку из груди вампира - тот сразу зашевелился и открыл свои омерзительные глазки, так что я снова поспешил водворить его на кол- "ну, что видел?"
   -"Все равно - жалко мышку".
   Я хотел сказать что-то обидное в адрес моего брата, но подходящие слова почему-то не пришли мне в голову.
   -"Ладно, я ушел искать Виктора, может быть он нуждается в помощи" -проговорил я, повернувшись к Левандовскому спиной.
   -"Как хочешь" -он снова с бульканьем приложился к фляге, которую я до этого приложил на стол. Оставив Сергея Георгиевича наедине с его увлечением, я вышел в коридор и поднял рубильник освещения, однако ни одна лампочка не зажглась. Выругавшись и повторив свою попытку, я получил тот же результат.
   Посмотрев в конец галереи, я наконец понял причину сквозняка - дверь главного входа в замок была полностью отворена. Осознав, что вполне разумным будет поискать запропастившегося учителя вне стен замка, я быстро миновал коридор и вышел на бугор перед рвом. Мост был поднят, так что, по видимому, Рымалис находился с внутренней стороны рва, ибо другой возможности переправиться через него, как только по мосту, не существовало. Посему крепче ухватив свое оружие, уже побывавшее несколько минут назад в деле, я прижался к кирпичной стене и тихо заскользил вдоль нее к правой оконечности фасада.
   Не успел я высунуть голову за угол, как оттуда раздалась короткая автоматная очередь, приглушенная порывом ветра, дующего от меня. Из боязни подставиться под случайную пулю, я встал на колени и аккуратно выглянул из-за фронтальной стены. В ярком свете луны был хорошо различим математик, целящийся из автоматического оружия куда-то наверх. Он то и дело перебегал с места на место, выбирая оптимальное положение для стрельбы. Переведя взгляд на боковую стену замка, я увидел до невозможности странную картину: по сравнительно гладкой отвесной поверхности проворно полз человек, быстро перебирая руками и ногами. Видимо законы тяготения на него совершенно не распространялись, раз он столь уверенно чувствовал себя на вертикальной стенке. С ловкостью паука неизвестный перебегал от окна к окну второго этажа, но все они были заперты, так что пробраться вовнутрь ему не удавалось. Тем временем Виктор Яковлевич завалился на траву и упершись в невысокий бугорок, снова выпустил очередь из АКМ. Несколько пуль ударились в решетку одного из окон, так что завибрировал воздух и подняв тучу искр, отрикошетили кто куда. Видимо досталось и незнакомцу, так как он дико взвыл и стал ползти по стене с еще большей скоростью, под конец все же найдя лазейку и протиснувшись между прутьев, исчез с моих глаз. Необходимость прятаться отпала и я вышел к математику, после чего от души поздравил его с "удачной" стрельбой.
   -"Пол магазина серебряных пуль коту под хвост" - сокрушался Рымалис- "поразительно ловкий вурдалак - по стене бегает, что твой конь. Уж и как я не целился, а все одно мимо, пес его задери!"
   -"А с чего все началось?" -поинтересовался я, желая узнать предтечу развернувшихся перед моим взором событий.
   Виктор Яковлевич почесал усы шомполом своего автоматического оружия.
   -"Ночью я проснулся от ветра и увидев, что открыто окно и двери коридор и соседнюю комнату, разбудил Левандовского. Тут же на меня сзади напал упырь. Видимо в начале он в форме летучей мыши переполз по потолку, а затем, трансформировавшись, свалился мне на спину. АКМ висел у меня на плече, перекинутый назад и воспользоваться им я не мог, и чувствуя, что вампир добирается до моей шеи, отпихивался локтями. Твой брат, вместо того, чтобы оказать хотя бы малейшее содействие, спрятался под лежак, так что мне оставалось рассчитывать лишь на свои силы и дилетантские навыки рукопашного боя.
   Упав на пол и продолжая нашу безмолвную схватку, мы с носферату выкатились в коридор, где я удачно воспользовался вовремя извлеченным из кармана колом. Упырь выпустил меня и, унося в животе кусок осины, побежал к выходу из замка, а потом пополз по стене на второй этаж".
   -"Остальное я видел" -прервал я учителя- "а теперь посмотри на мой военный трофей".
   Виктор Яковлевич недолго рассматривал вампира нанизанного на кол и тут же предложил его сжечь, для чего достал небезызвестную флягу с керосином, услугами которой мы воспользовались еще в склепе.
   Вскоре тушка летучей мыши корчилась в языках охватившего ее пламени во рву, а мы побрели в замок, чтобы не подвергать опасности Левандовского, способность которого постоять за себя в единоборстве с вампиром была очень сомнительной.
   К счастью ничего не произошло и мы застали Сергея Георгиевича одного в ярко освещенной комнате, трясущегося от страха, несмотря на опорожненную емкость со спиртом. Объясняя причину своих переживаний, он сказал, что несколько минут назад в окно соседней комнаты заглянул черт с рогами как у полярного оленя и попросил его выйти во двор, якобы для разговора. Левандовский швырнул в него колом и тот убрался восвояси.
   Не оставалось сомнений, что у моего брата начались галлюцинации от чрезмерного употребления алкоголя, потому как, насколько я знал, у чертей рога абсолютно иной формы. Да, впрочем, и сами то они сплошной вымысел, что я и заявил Сергею Георгиевичу. Однако тот клялся всеми святыми угодниками, праведниками и мучениками в своей правоте и боялся больше чем наполовину вылезать из под кровати.
   -"Дурень ты матерчатый!" -сказал Рымалис- "хочешь я подойду к окну и выгляну наружу?"
   -"Конечно" -сразу обрадовался Левандовский.
   Ухмыляясь, учитель прошел в смежную комнату и приблизился к настежь распахнутому окну, выглянув в которое, он долгое время что-то высматривал снаружи. Обернувшись к нам Виктор Яковлевич уже не улыбался, однако сказал.
   -"Ерунда, я же говорил: тебе показалось". Когда мы водворили Сергея Георгиевича в кровать и я сам бережно укутал его простыней, математик жестом предложил мне выйти в коридор. Здесь он не остановился и пойдя следом, я вновь оказался за переделами замка. Возле подъемного моста Рымалис повернул направо, а миновав фасад, свернул направо еще раз. Возле окна комнаты I учитель остановился.
   -"Как тебе это нравится, дружище?" -спросил он, указав на темную массу чуть пониже подоконника. То что я вначале принял за груду соломы или ветоши, оказалось ни кем иным, как еще одним упырем, застывшим возле стены. Свет, бьющий из окна позволил рассмотреть длинный осиновый кол, торчащий прямо изо рта вурдалака, острый наконечник которого пробил основание черепа и вышел сзади в районе второго шейного позвонка.
   -"Пресвятая девка Мария!" -воскликнул я- "когда это Левандовский научился столь метко и сильно кидать колья на такое большое расстояние?"
   -"Это не он" -отозвался математик, поднимая с полу кол поменьше- "вот это его, удивительно, что он вообще в окно попал! Пошли назад".
   И не собираясь вдаваться в объяснения, учитель зашагал ко входу в замок, так что мне ничего не оставалось, как пойти следом.
   Едва мы очутились в коридоре, как странное обстоятельство пробудило мое любопытство - в холле, на ночь нами покинутом, горел свет, что было отчетливо видно по причине отсутствия дверей, некогда его запирающих. Уж не Левандовский ли решил покинуть комнату I и перебраться сюда, правда для чего?
   Однако свет в комнате также был включен, а здраво рассуждая, можно было определить, что в холле он появился не более минуты назад. Кто же был этот странный ночной посетитель, осмелившийся прийти в замок во мгле, когда лишь свет ущербной луны бросал тусклые блики на землю, становящиеся несколько ярче, когда она полностью показывалась в разрывах быстро бегущих облаков?
   Едва мы с Виктором Яковлевичем переступили порог помещения для гостей, как на встречу нам из кресла поднялся живой и невредимый Иван Петрович Шнайдер. Он приветливо протянул нам руку и мы пожали ее, правда с некоторой опаской - уж не окажется ли она холодной рукой ожившего мертвеца. Ничего подобного, Шнайдер был в полном здравии, в чем, собственно, и сомневаться не приходилось после рукопожатия, вернувшего нам с Рымалисом полную уверенность в реальности его присутствия.
  
   Глава 9
  
   -"Друг мой, я безмерно рад Вас видеть, после того как уверился в вашей смерти" -сказал Рымалис, доставая запрятанную внутри дивана бутылку коньяка- "ведь я своими глазами лицезрел несчастные останки, в чем я не сомневался, принадлежащие вам".
   -"К счастью или лучше сказать к несчастью то был труп нашего деревенского пастуха Морозова, зашедшего ко мне под вечер на кружку пива. Я отлучился в погребок, где находился полный бочонок этого напитка, а когда вернулся, застал его в том виде, что и вы на следующий день. Назавтра заявились легавые и я несколько часов подряд просидел в потайном чулане, видя все что творилось в комнате через щели. Следующую ночь я провел в сарае в стогу сена не сомкнув глаз, сжимая в руках подаренные вами колья и обмотавшись чесночными вязанками, а на день снова вернулся в чулан. Наконец под вечер 7-го числа, когда спало напряжение, я пошел к замку и по дороге едва не попался майору Джабурии, что наверняка навещал вас для обыска. Он ехал на машине и я едва успел спрятаться в придорожных кустах. Когда он зашел вовнутрь, мне не оставалось ничего другого как перейти мост и затаиться по эту сторону рва. Забравшись в щель меж битых кирпичей, что справа от фасада и замаскировавшись листьями чертополоха, я несколько раз видел упыря, появившегося под вечер. Он ползал по отвесной стенке вниз головой и подглядывал в два больших окна, где горел свет. Жажда мести переполняла меня, однако случай расквитаться с одним из вампиров представилась мне позже. А перед эти, когда стемнело, ваш гость Джабурия сломя голову покинул замок и забыв про машину, побежал в направлении деревни.
   -"Он был чрезмерно любопытен" -пояснил ему математик.
   -"Я так и понял. Так вот прошло около часа и вы перешли в соседнее помещение - свет в большом окне погас и зажегся в рядом расположенных окнах.
   Упырь, что бегал по стенке тут же перебрался к ним выглядывая из-за карниза. Когда вы потушили свет, он вернулся наверх. Тут потянулись часы томительного ожидания. Правда спать мне не хотелось по двум причинам: во-первых нервы мои были предельно напряжены, а во-вторых, я никогда ранее не ночевал среди кучи битого кирпича. Так я и сидел, неотрывно глядя на стену, потому, что не сомневался - упырь не замедлит появиться, когда удостоверится, что вы крепко заснули. К двум часам ночи поднялся сильный ветер, который нагнал облачность и видимость снизилась еще больше. Я уже совсем отчаялся вам помочь, когда на стене показалось сразу трое вампиров. Один обернулся крупной летучей мышью и, оторвавшись от стены, скрылся на той стороне фасада, другой, отворив когтями окно, долгое время ползал вокруг, а третий вернулся на второй этаж. Спустя пол часа у вас снова зажегся свет и оставшийся упырь не решался пробраться в комнату. Более благоприятного способа расправиться с ним очевидно мне бы не представилось и я тихо покинул свое убежище. Внезапно с другой стороны замка донеслись выстрелы и мне стало ясно, что упыри не застали вас врасплох. Подобравшись со спины к вампиру, что глазел в открытые ставни я поднял руку с колом и хотел нанести удар, когда в комнате раздался вопль и вылетевшая из окна палка едва не сшибла меня с ног..."
   -"Прошу прощения за своего полоумного родственника" -быстро извинился я- "продолжайте пожалуйста".
   -"Упырь повернулся на мой сдавленный крик, но рука моя уже была занесена и мне оставалось только нанести удар посильнее, что я и сделал; после этого вернулся ко входу в замок и вошел вовнутрь в надежде встретить кого-либо из вас".
   -"Бесспорно, вы оказали нам неоценимую услугу и судя по всему, в настоящее время остался лишь один вампир, да и тот подстреленный из автомата" -сказал Рымалис- "завтра мы постараемся покончить и с ним".
   До самого рассвета мы делились с Иваном Петровичем всеми фактами и событиями нашего пребывания в горном замке в течении этих тревожных четырех дней. Виктор Яковлевич сообщил ему, что его бывшая жена-вампир сожжена в склепе на заброшенном кладбище, на что Шнайдер выразил свое сожаление по поводу своего неприсутствия при ее умерщвлении. Бутылка коньяка была полностью нами выпита, а когда в восемь утра в холл шатающейся походкой вошел Левандовский, то не обнаружил в ней ни капли. Его фляга со спиртом тоже была пуста и Сергею Георгиевичу пришлось довольствоваться томатным соком из консервной банки. Чтобы нас не заподозрили в негостеприимстве, учитель соорудил незатейливый завтрак и предложил Ивану Петровичу разделить трапезу, а поскольку последний два дня питался, как говориться подножным кормом, второй раз упрашивать его не пришлось. Потому рвению, с которым он налег на консервированные продукты можно было только позавидовать, так что приходилось открывать все новые и новые банки. Наполнив водой пузатый медный чайник, Рымалис вскипятил его над камином и в конце завтрака нас ждал горячий ароматный чай. Однако не успел я поднести ко рту и первой чашки, как по замку прокатился омерзительный для слуха вой, оборвавшийся на высокой ноте. Одновременно с этим старая икона, висевшая на стене холла, перенесенная со второго этажа, разрушилась на глазах и мелкой пылью осыпалась на землю.
   -"Скорее в коридор!" -крикнул учитель, выбегая из помещения.
   Левандовский, вскочив из-за стола, запутался в скатерти и опрокинул на меня чайник, так что кипяток ошпарил мне всю ногу. Шнайдер выскочил вслед за математиком, а мы с братом несколько поотстали, так как я задержался, чтобы отвесить ему подзатыльник. Когда же мой братец со мной выбрались в галерею, Иван Петрович с Рымалисом уже были под лестницей на второй этаж. Присоединившись к ним и, благодаря своему высокому росту, выглянув поверх их голов, я с большим облегчением и радостью отметил, что наш ящик-ловушка с землей сработал, как нельзя лучше, а в нем, скорчившись лежит последний вурдалак замка с двумя кольями, проткнувшими его тело в районе живота и чуть выше грудной клетки. Распознать в нем незнакомца, что подал мне записку еще в деревне "Логарифм" возле озерца, не составило особого труда. Бесспорно - тот же мятый костюм, та же сеть морщин на безобразном иссушенном лице и в довершении - два желтых длинных клыка, которыми он, в смертельной агонии, прокусил свою нижнюю губу.
   -"Ну что же, замок очищен от гнусных тварей, позорящих мой род" -торжественно сказал Виктор Яковлевич.
   На лице Левандовского промелькнула злобная ухмылка.
   -"Так это был последний?" -спросил он.
   -"Без сомнения, я перечитал старый фолиант и знаю своих предков наперечет" -ответил Рымалис.
   -"Отлично...ах ты сука, вот тебе, вот тебе..."-Сергей Георгиевич запрыгнул в земляной ящик и принялся топтать упыря ногами, пока изо рта последнего в Шнайдера не брызнула какая-то зловонная жидкость. Я вытащил озверевшего брата из гроба и несмотря на оказываемое им сопротивление, отволок обратно в холл, куда вскоре вернулись Иван Петрович с математиком.
   -"Запоздалое проявление героизма" -улыбнулся учитель, поглядев на Сергея Георгиевича с укором- "лучше бы ты проделал это с живым вурдалаком".
   -"Что я дурак" -сразу растерял боевой пыл Левандовский, а затем, вспомнив, что со всеми вампирами замка покончено, добавил- "а хотя бы и с живым. Уж я бы его уделал, что с добрым утром!"
   -"Охотно верю" -сказал Виктор Яковлевич и после некоторой паузы продолжил- "собственно говоря, друзья, наше пребывание тут подошло к концу.
   Больше приключений тут не намечается, а так как любой отпуск, по традиции, у нас с вами без них не обходится, предлагаю покинуть замок. Однако, поначалу, кое-какие формальности" -учитель достал формуляр на право владения частной собственностью и сделал внизу приписку в несколько строк- "поскольку Вы, Иван Петрович, вне сомнений, на подозрении у службы безопасности, в деревню Вам возвращаться недопустимо. Посему, пользуясь правом владельца замка, я назначил Вас его управляющим бессрочно. Как только работники местных правоохранительных органов заявятся сюда, Вы предоставите им неоспоримые доказательства своей невиновности" -и Рымалис заверил документ своей подписью, которую можно было увидеть на любой странице наших с братом дневников, когда мы учились в одном классе.
   Причем росписи эти, зачастую, стояли после двоек и замечаний не в нашу пользу.
   -"Безмерно Вам благодарен, Виктор Яковлевич" -обрадовался Шнайдер- "уж о трупах упырей я позабочусь, чтоб к приходу легавых они выглядели как новенькие. А за замок не беспокойтесь - все будет как нельзя лучше".
   На этом мы распрощались с достойным Иваном Петровичем и, собрав немногочисленные вещи, так как два старых чемодана мы решили оставить, я с братом и учитель вышли во двор и по опущенному перекидному мосту, пересекли ров вокруг замка. Машина, "предусмотрительно" оставленная инспектором Джабурией ждала нас за воротами и мы погрузили в нее нашу ручную кладь. Левандовский, имевший водительское удостоверение, хоть и был не совсем трезв, сел за руль и "опель" покатил по глинистой дороге, поднимая за собой целую завесу мелкого сухого грунта.
   Миновав деревню "Логарифм" по редкому леску, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, мы к часу добрались до Ужгорода. Оставив машину на вокзале, Рымалис отошел к кассе, а я и Левандовский терпеливо ждали его на скамейках возле перрона. Ожидание наше, к счастью, не затянулось и около трех дня, мы ехали в электропоезде до Львова. В нашем главном пересадочном пункте нас ожидал дождь, однако он нас вовсе не испугал, так как неприлично людям, пережившим знакомство со страшными обитателями горного замка, бояться мелких капризов природы. Основательно вымокнув, мы разместились в поезде на Одессу, заняв целое купе и после отбытия устроили себе обильный обед, в меню которого вошла даже бутылка шампанского, несказанно обрадовавшая Левандовского. Правда, единственное, что ему удалось - это облизать пробку, после того как мы выпили содержимое. Вскоре, в купе, предварительно постучав, заглянула наша знакомая проводница, которая обслуживала маршрут 2 июля и предложила нам чаю, однако увидев на моих ногах укороченные ласты, столь ей хорошо известные, поспешила скрыться за дверью. Никто ее не задерживал, так как разговоры у нас велись исключительно об упырях, что могло вызвать у нее мысль о нашей умственной неполноценности. Как только дверь за ней задвинулась наши дискуссии о вурдалаках продолжились. Я попросил старую родословную Рымалиса для более детального ознакомления и он, достав из сумки свой неразлучный плесневелый фолиант, вручил мне.
   -"Как жаль, что в замке было так мало вампиров" -говорил между тем Левандовский с верхней полки- "ах если бы остался еще десяток, я бы их в считанные минуты..."
   -"Бесспорно" -ответил Виктор Яковлевич- "однако, просто удивительно как ты не покончил с ними за первый день пребывания в крепости, предоставив эту жалкую работу мне и Казакову?"
   -"Да просто дело было настолько пустяковым, что абсолютно не потребовало моего вмешательства" -пояснил Сергей Георгиевич.
   -"Разве что" -улыбнулся математик- "Тогда как объяснить тот факт, что в экстремальные моменты ты постоянно впадал в бесчувственное состояние?"
   -"Ерунда! Я просто притворялся, чтобы дать вам возможность действовать самостоятельно".
   Слушая неуемное бахвальство своего брата, я между тем листал страницы старой книги, пока, наконец, одна строчка не заинтересовала меня необычайно. Решив поделится по этому поводу мнением с математиком, я жестом попросил Левандовского умолкнуть после чего зачитал:
   -"1950 год. Первый обитатель замка - Рымалис-Кибкальский. С мая по октябрь сего года - восстановление стен и подземных галерей. По декабрь включительно - реставрация интерьера..."Слышал: подземных галерей! Я припоминаю, что ты читал этот абзац, но не обратил внимания на эти слова. Отсюда вывод: мы не исследовали ходы под замком - невероятное упущение!"
   -"Дьявол! Какая досада!" -сказал Левандовский.
   -"Не упоминай имя Господа всуе" -перебил я его.
   -"Как же это произошло?" -недоумевал Виктор Яковлевич- "ведь я первое время помнил о них".
   -"Ничего. За такими событиями немудрено было забыть и что-либо поважнее" -пожал плечами я- "ладно, бог с галереями. Надеюсь мы ничего не потеряли, оставив их неизученными, если там, конечно, не содержались золотые запасы твоих, Витя, предков".
   -"Бесспорно их там нет. Мой род никогда не утопал в роскоши; так прадед оставил мне в наследство лишь серебряную указку с голубым ониксом и секрет изготовления фиолетовых чернил с губительными для пользователей свойствами".
   -"Ну тогда - дело в шляпе" -подвел итог я- "пусть в замке останется хоть одна неразгаданная тайна".
   В полночь, при свете маленького серпика луны, мы покидали поезд, выходя на 4 платформу Одесского железнодорожного вокзала. Тротуар был мокрым от недавно прошедшего над городом ливня и мои ласты хлюпали по лужам, как резиновая клизма в стакане с дезинфицирующим раствором. Редкие пассажиры шарахались от нас в стороны, прикрываясь чемоданами, так как я поднимал целые фонтаны брызг. Рымалис не делал мне замечаний, так как понимал причину моего веселого настроения. А причина была одна - наше возвращение домой, после стольких тревог и опасностей, пережитых нами в Карпатском замке.
   Покинув вокзал и отловив такси поблизости от его главного здания, мы благополучно прибыли на улицу Гаррибальди, где проживал наш досточтимый учитель математики. Жена его с ребенком в данное время отдыхали на даче и Рымалис пригласил всех нас к себе провести ночь и обсудить планы на будущее. Поднявшись на второй этаж, мы остановились перед дверью с номером 3. Учитель долго искал ключи, а найдя, еще более продолжительное время ковырялся в замках, что затруднялось отсутствием лампочки и как следствие - света на лестничном пролете. Однако, как бы то ни было, рано или поздно я с братом и математик очутились в прихожей, а оттуда перебрались в гостиную. Мы с Левандовским удобно расположились в мягких креслах, а Виктор Яковлевич отправился на "камбуз", как он называл свою кухню, приготовить три чашки черного кофе. Пока он предавался этому занятию, я приступил к распаковке нашего багажа, раскладывая всевозможные атрибуты прямо на полу комнаты. Левандовский, не вставая с кресла, запустил руку в террариум с маленькой травяной лягушкой, стоящий на тумбе у стены и гонял ее прутиком из угла в угол, пока она не спряталась в водорослях на дне небольшого водоема.
   -"Лучше бы покормил ее" -сказал Рымалис, входя в гостиную с подносом, на котором стояли чашки ароматного дымящегося кофе- "сушенные черви в этом пакете".
   Левандовский, плохо расслышав последнюю фразу, вскрыл пакет, и совсем было собрался опрокинуть его себе в рот, расценив его содержимое сходным с кукурузным палочками или овсяными хлопьями, но я отобрал его и высыпал в террариум.
   -"За наше благополучное возвращение" -произнес Виктор Яковлевич и мы разобрали чашки с этим восхитительным напитком.
   Едва я поднес ее ко рту, заранее предвкушая неординарные вкусовые качества и свежесть знаменитого кофе "FOLGERS", взращенного в горах Огайо и Цинцинатти, как в дверь позвонили. Мы с братом переглянулись, а Рымалис отправился в прихожую откуда вскоре вернулся со срочной телеграммой в руках, текст которой он тут же прочитал нам вслух:
  
   "220819 Карпатский горный замок"
   "В подземелье водятся зомби. Приезжайте нужна ваша помощь"
   "Шнайдер"
  
   Я побледнел как стена. Левандовский бесшумно сполз с кресла на пол и лишь Рымалис сохранял внешнее спокойствие.
   -"Мы рано распаковали наш багаж" -сказал он- "если поторопиться, то вполне можно успеть на пятичасовой утренний поезд..."
  
   1992-1993
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"