Аннотация: нечто из жизни насекомых) всех нас, в большом муравейнике... абстрактный очерк о мутации личности в неблагоприятных условиях неразделенной любви.
Жила была серая бабочка, скромная такая, не ставила себе беспредельных пределов, жила как живется, и знала, что вряд ли будет житься намного лучше. Она не просила от мира ничего большего, не винила никого в своей серой окраске. Просто жила. Она любила смотреть на больших и красивых, разноцветных бабочек, но смотрела издалека, не завидовала, нет! Ведь какой родилась, такой и нужна на этом свете. А еще не завидовала им, потому что знала, что бывает с красивыми, яркими бабочками. Так что издалека они нравились ей, но стать одной из них серая бабочка никогда не хотела. Ей нравилась своя особенность. Она даже гордилась ей!
Так и жила, и гордилась, и любовалась чуждым ярким миром. Жила с большим серым мотыльком, любила его всем сердцем, отчего то часто болело. Мотылькам положено было быть серыми, а вот бабочкам - нет. И хоть он и говорил ей часто, что не имеет ее цвет никакого для него значения, бабочка чувствовала, она знала, что мечтает мотылек о том ярком мире, в котором место для него есть, а вот для нее совсем нету. Жили они долго, радовались рассветам, провожали зиму и лето, издалека восхищаясь красками природы, переживали за тех, кто попал в беду, за глупых ярких бабочек, что попадались осенью в липкие страшные паутины. Но мотылек всегда говорил - "Глупая была, вот и попалась. Так ей и надо" И серая бабочка думала так же, но очень жалела любую, даже самую глупую. Ведь это так страшно, когда мир теряет частичку красоты! Так страшно, когда знаешь, что умрешь, пусть даже по собственной глупости, пусть даже сама виновата. Так страшно...
Но для серой бабочки страшнее оказалось другое - предательство и обман мотылька. Он сорвался, он не смог больше ждать от судьбы лучшего, решил взять это сам. Он сказал своей любимой, что пойдет на праздник, на торжество красок, где ждут его друзья и много ярких бабочек, много красок, сказал, что не может и не хочет он больше жить в сером мире, что задыхается... И она отпустила, она испугалась, что мотылек умрет от тоски, вдруг и правда задохнется?! И она отпустила. Сказала только "я буду ждать". А он сказал "Жди".
И бабочка ждала. Грустная серая, совсем одна, ждала она его возвращения, наивно надеясь, что устанет мотылек, что заболят его глаза от пестрого карнавала, что придет он отдохнуть, придет к ней и позволит снова ей любить его, серого мотылька. Только шли дни, а он так и не приходил, не возвращался, не уставал. И тогда бабочка подкралась как-то вечером на верхние листки, осторожно подкралась, никто не заметил ее серую в сумерках. Было шумно и красиво, было множество гостей, и глаза слепили их крылья. Мотылек ее обнимал красавицу, и та обнимала его, своего мотылька. И глаза его светились радостью. И поняла серая бабочка - здесь его дом, здесь все, что нужно ему, и никогда он отсюда не уйдет. Не нужен ему покой, лишь буйство красок, вихрь кружащихся глупых, но пестрых... "Она вас терпеть не может! Она - серая, и завидует вам!" - сказал он, и серая бабочка услышала. Побрела она прочь, взлетела высоко, еще выше, не видя ничего. Совсем потемнело небо, и воздух совсем остыл. И ветер поднялся. Она только распахнула пошире свои серые крылышки и... он куда-то понес ее, куда-то прочь. Дальше, дальше, выше... "Я в пустоте. Нет страха, нет жизни. Любви нет, а значит и сердце мое больше не бьется, значит, и я не существую. Пусть несет, куда пожелает, пусть..." - она закрыла глаза. Мягко коснулось что-то ее плеч, остановило, выхватило из бездумного потока. Все стихло. "Что это? Как мягко, тепло... Необыкновенно!" Серая бабочка очнулась, вгляделась в темноту.
--Кто ты? -- из темноты спросил ее ласковый голос.
--Я никто и ничто... -- грустно шепнула бабочка, потерла плечи, удивилась, как они запачкались, пока летела она в никуда.
--Никто и ничто? Но ты... существуешь. Ведь я тебя вижу! -- возразил голос, огорчившись ее грусти.
Бабочка села на том мягком, чего не видела, огляделась.
--А я тебя - нет... -- улыбнулась она.
И к ней, мягкими шагами, с высокой кроны дуба спустился ее собеседник. Он был так же сер, как она, но мрачнее, темнее, оттенка асфальта. Бабочка не видела таких как он никогда. Она глядела несколько минут, она любовалась, нашла красоту в сером цвете, без красок и вычурных жестов, без лести, без суеты... Черные глаза блеснули. Он улыбнулся ей.
--Разве ты - ночной мотылек?
Серая бабочка покачала головой, и тоже ему улыбнулась.
--Я просто серая бабочка. Удивительно, что ты разглядел меня в темноте. Никто меня не видит, не замечает даже при свете солнца. Оно слишком яркое, слепит глаза. Никто не видит серого...
--Я знаю... -- мягко промурлыкал он ей в ответ, -- Знаю. Но кто обидел тебя? Твои глаза так блестят. Ты плакала?
--Ты верно только по ним меня нашел... -- грустно усмехнулась она, опуская глаза, -- Мне так плохо, так больно... было совсем недавно, -- с удивлением закончила она, -- Было не страшно, было все равно... Я поднялась так высоко... -- она перевела на нового друга испуганный взгляд, -- Где же я?..
Серый парень, все так же мягко ступая, приблизился к ней, сел поближе, накинул теплый плед на ее хрупкие плечи и с грустью глянул вниз.
--Ты в безопасности, милая... -- шепнул он, приобняв.
И так тепло стало серой бабочке, так хорошо. Еще минуту назад казалось ей, что никому она не нужна, что ошибкой было ее появление на свет, что все только смеются над ней, издеваются за спиной... Еще минуту назад, всю свою жизнь, она не представляла, что может быть так хорошо, что бывает так тепло, что есть такие существа, как этот серый, красиво-серый, уверенный, добрый, мягкий...
--Я верю... -- шепнула она в ответ, прижимаясь к нему, милому, теплому, спокойному, не стремящемуся никуда, не ищущему пестрых красок, не завидующему тому шумному миру, что остался внизу. "В безопасности?.. -- повторила она про себя, -- От чего? От кого? От лживого мира красок, от предательства, от глупых и злых, пестрых стерв, от моей любви... в безопасности. Она не убьет меня теперь, ее больше нет, этой гадкой, жертвенной любви. Я - это я! Я люблю себя! И его... вот его, серо-прекрасного, милого, люблю. Спасибо ему за это чувство! Спасибо!"
--О чем ты думаешь, грустная серая бабочка?.. -- его мягкий низкий голос снова звучал в ее ушах, в душе ее, в сердце...
--О том, что больше я не грущу. Я больше не жертва. И никто не унизит, никто не обидит меня, если скажет что я - серая. Я горжусь своим цветом, я вижу, как может быть он красив!
Смущенно улыбкой ответил он на ее слова, теплее укутал, вздохнул.
--Я хочу... хочу остаться здесь, с тобой, здесь... навсегда. Мне не нужен тот мир, что там остался, внизу. Он грязный, он лживый. Не знала, что бывает такое, не знала, что может быть с кем-то так хорошо... -- зашептала она сокровенно, обнимая его, и тянулась к нему, чтобы поцелуем показать свою к нему любовь. А он все теплее кутал ее ласковым шелком, все плотнее, тяжелее. Пока не поняла серая бабочка, что от шелка его объятий не может пошевелиться, а от тепла - не хочет. Поцеловал ее, оцепеневшую от счастья, серый паучок. Поцеловал ласково и нежно, улыбнулся ей. Серая бабочка вдруг забилась, затрепетала, безнадежно вырываясь из паутины, опомнилась. Застучало в груди маленькое раненое сердечко. На миг захотелось вернуться, снова в горе, в прошлое, к тому, кто обманул ее, пусть обманул, но все же не так жестоко!
--Нет, нет! -- возразил серый паучок, и его мягкая лапка легла ей на лоб, -- Разве не ты желала остаться? Разве не ты хотела покинуть свой лживый мир навсегда? Что изменилось в тебе? Что встревожило твое сердце?
--Я как они, я как яркие - глупая! -- заплакала она, замирая в его лапках.
--Будь ты яркой бабочкой, не увидел бы никто твоего яркого сердца. Будь ты глупой и беспечной, горе твое не было бы столь велико, не завело бы оно тебя так далеко от дома. Пестрили бы оттенками твои тонкие крылышки, не увидел бы я твоих печальных глаз... Но о том, что ты на самом деле иная, знаю только я. Я это знаю... а более ненужно знать никому. Он никогда не увидит оттенков серого... разве ты не понимаешь?
Кокон мягко пал с ее плеч. Бабочка взметнулась вверх, в черное холодное небо. Часто дыша, огляделась вокруг. Издалека донесся смех, громкий, задорный, глупых... ярких бабочек и серого мотылька, смех... "Я бы умерла сейчас, а там... все равно был бы смех?" - подумала она. Подумала и камнем кинулась вниз, врезалась в пушистую паутину, чувствуя, как прочно прилипли ее серые крылышки.
--Позволь мне остаться... -- подняла глаза она на серого паучка, -- Никогда и ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой. Пусть это будет моим последним счастьем, пусть навсегда... Не я глупая, глупый мой страх.
Серый паучок одобрительно кивнул.
--Я буду рад. Оставайся, погости у меня, яркая серая бабочка...