В порт пяти морей, из Англетера,
привезли братки товарищё.
Может депутата, может мэра,
или там кого-нибудь ещё.

С рюшами из кенгуриной кожи,
гроб дубовый, вычурный такой,
вынесли штампованные рожи.
В чёрном... В одинаковый покрой.

Одним словом - хоронили брата,
не скупясь и не жалея сил.
Как живой! Ну, так - слегка помятый...
Будто, малость лишнего хватил.

Питерский 'казак', в морском прикиде,
сходу, без понтов, без лишних проб -
(в жилу, со слезою, в лучшем виде)
залабал бессмертную 'Гоп-стоп'.

Старый лабух мольто кочумато*
обыграл нараз чужую боль.
Лишь разок подвёл кадык лохматый -
вместо "ля" царапнув "си бемоль".

Затусили юные тигрицы.
Не успев ещё сказать: 'Прощай',
уже знают, с кем пора случиться -
видно у них с бесами Wi-Fi.

Притулился сбоку от могилы
временный Скорбящий Бодигард -
школы Церетели... Шестикрылый...
В стиле 'Люберецкий авангард'.

Отражаясь в дорогих иконах,
сыплет золотые брызги слёз,
по звенящей меди старых клёнов,
облако раскидистых берёз.

Солнце словно раненая птица...
Над погостом, за Москвой-рекой,
небо обожжённое кружится -
на пуантах осени хмельной.

* Мольто кочумато - без лишних эмоций (музыкальный сленг)