Это был обычный январский вечер. Не один из тех чудесных вечеров, когда мерцающие снежинки падают на искрящийся асфальт, нет. Просто очень-очень холодный вечер, когда северный ветер, на самом деле, ледяной и жестокий, продувает не только куртку и свитер. Он продувает самое сердце. Он холодит душу. Январский опустошающий ветер, который дует с самого северного полюса и колит сердца январских вечерних прохожих своим холодом и безразличием.
Алиса в последнее время была сама не своя. Жизнь вокруг перемешивала винегрет. Иногда ей казалось, что вот-вот, и придет оно, счастье. Что она чувствует почти счастье. Оно просто притаилось где-то за плечами. Терпеливо поглядывает на тебя, хочет понять, умеешь ли ты ценить почти счастье. Маленького счастья не бывает, это все знают. А иногда волной прибоя накатывала тяжелая грусть. Казалось, она обволакивает все тело, закрывает глаза, опускает плечи и руки. И тогда ничего не хотелось, даже, наверное, счастья.
И жизнь превратилась в очень контрастную зебру с очень узкими полосками. И калейдоскоп настроений ей совсем не нравился.
Она шла по улице, мерзла и думала. Она ежилась, привычно осознавая, что некому её обнять. В этот раз мысль прозвучала немного грустно. Но не как приговор. Скорее печально, как осенью. Когда знаешь, что все равно придет весна. Она не может не придти, она когда-то договорилась с кем-то всегда приходить и быть рядом, а этот кто-то напечатал много-много календарей, как документов, договоров. Весна не может отвертеться, ей некуда деться. Она придет. Вот такая была по настроению мысль, осенняя.
Она зашла в свой посеревший зеленый подъезд. Иногда вещи кажутся унылыми только потому, что мы смотрим на них унылыми глазами. Подъезд был унылый. Алисе вдруг пришло в голову, что следует поменять взгляд на мир. Она усмехнулась и в первую очередь решила снять свои линзы. С тех пор как она каждое утро и каждый вечер мучает свои глаза и прозрачные круглые штуки, у неё в голове постоянно крутится мысль, что некоторые вещи лучше не видеть вовсе. Смотря на мир вокруг, какими бы яркими не казались серые краски, ей часто хотелось зажмуриться.
Меланхолия, депрессия, грусть? Наверное, они все помещались в сердце у Алиски. А еще в уголочке её сердца всегда была надежда. Надежда, которая твердо решила навсегда остаться с Алисой. Она добродушно вздыхала, закидывая очередную петлю на своих спицах, а пушистые клубки вертелись рядом. Иногда, надежда больно колола грусть острой спицей и посмеивалась. Надежда больше всего хотела, чтобы Алискиному сердцу было теплее.
Алиса была уставшей и опустошенной. Она заварила себе виноградный чай, укуталась в мягкое покрывало, грела руки, внимательно вслушивалась в каждую нотку песни Земфиры. Она вспомнила про море, и её унесло на теплых волнах.
В тот вечер она еще долго сидела, обхватив руками колени. Она не думала о чудесах. Не строила планы. Не мечтала. Она неожиданно пришла в равновесие. Странное вечное чувство снова вернулось к ней. Она улыбнулась. Немножко. И подумала, что все-таки еще можно немножко потерпеть прихода в её жизнь чудес.