"Мне не с кем поговорить", "Никто не понимает меня по-настоящему", "У меня нет друзей", "Кажется, что все вокруг - чужие, и им безразлично, жив я ещё или уже умер..." - такие мысли приходят в голову чаще всего лет в тринадцать-четырнадцать и могут остаться с нами навсегда. Сегодня мы рассуждаем об одиночестве - одиночестве ненавистном и одиночестве благословенном.
Пути одиночества
"Мы жили вместе, действовали друг на друга и взаимодействовали, но всегда и при любых обстоятельствах существовали каждый сам по себе... Обнявшись, влюблённые отчаянно пытаются слить свои изолированные восторги в нечто единое, превосходящее "Я" - тщетно! По своей собственной природе каждый воплощённый дух обречён страдать и радоваться в одиночестве. Ощущения, чувства, прозрения и мечты - все они крайне личны и, кроме как посредством символов и через вторые руки, непередаваемы... Начиная семьёй и кончая нацией, любая группа людей есть сообщество "островных" Вселенных... Большая часть этих островов достаточно похожи друг на друга, что допускает понимание посредством умозаключений... Но в некоторых случаях общение между вселенными остаётся весьма несовершенным или его просто вообще не существует". Эта мысль принадлежит Олдосу Хаксли, автору книги "Двери восприятия", которая в шестидесятые годы стала очень популярной среди радикально настроенной молодёжи. В названии группы "Doors" мы видим отзвук этой популярности. "Каждый человек - одинокий остров", утверждает Хаксли, и что бы мы ни делали, мы делаем это в одиночку.
Подобного рода рассуждения далеко не новы. И в них есть огромная доля правды. Когда в юношеском возрасте мышление человека развивается до такой степени, что эта правда может быть обнаружена, человеку становится страшно, плохо и грустно. Самым впечатлительным и глубоко мыслящим становится просто жутко. Рушится детское убеждение, что мама и папа понимают, чего Вам нужно от жизни. Рушится и раннее подростковое ощущение, что Ваши друзья понимают вас. Не выдерживает никакой критики предположение, что Ваш любимый (любимая) - это Ваша вторая половина, с которой можно общаться чуть ли не телепатически, с полным взаимопониманием. Все эти сказки вдруг исчезают, лопаются, как мыльные пузыри, и Вы обнаруживаете себя единственным обитателем своей отдельной реальности.
Что человек делает дальше? Здравый смысл подсказывает думать о таких вещах пореже, а желательно не думать вообще никогда. И возникает первый, самый распространённый способ реагирования на одиночество: осознание своей неизлечимой отдельности, так же как и память о своей неизбежной смертности, прячется в самый дальний уголок души. "Живи, радуйся, общайся, наслаждайся" - говорим мы себе, и находим компанию таких же, как мы, и начинаем сбиваться в толпы. Чем больше толпа - тем лучше, потому что в ней можно забыть о себе. Пир во время чумы, танцы с призрачными "окружающими", о которых мы знаем самые поверхностные вещи: как зовут, когда родился, что предпочитает на завтрак, храпит ли во сне... Потом мы создаём семью, рожаем детей, с которыми за всю жизнь не сможем по-настоящему познакомиться, наконец умираем, и толпа незнакомцев, считающих себя нашими близкими, закапывает наше тело и устанавливает над ним знак с табличкой: имя, фамилия, даты... Если мы выбираем этот путь укрывания своего одиночества в дальнем чуланчике на задворках души, то мысли (и тем более слова), показывающие наше истинное положение в жизни, считаются чем-то крайне неприличным, неприятным, неуместным. Скорее всего, такие люди не дочитают вот до этой строчки - зачем? "Зачем загружать себе голову такими мыслями" - говорят они себе и переходят к чтению анекдотов или астрологическому прогнозу. Они страшатся любой серьёзной мысли, как солома боится огня...
Не всем, однако, удаётся себя обмануть. Некоторые люди остро осознают своё одиночество и пытаются найти убежище в привязанности и любви. Они мечтают о любви, как смертельно больной мечтает о чудодейственном лекарстве. Они рыщут по свету, как голодные хищники, и мучают сами себя до тех пор, пока не находят кого-то, кого могут "полюбить". Они отдают свою привязанность кому-то или чему-то, стремятся постоянно быть рядом и находят себя и своё счастье только в единстве с чем-то или кем-то. Если объектом любви становится другой человек, то они превращаются в навязчивых преследователей, которые упорно добиваются близости (душевной или физической - не важно), как наркоман, ищущий очередную дозу. Как правило, в ответ их не любят. Ну, может быть, жалеют, но где-то в глубине души у "любимого" кроется страх перед таким "любящим": кажется, он готов "съесть" нашу жизнь, впитать в себя полностью нашу свободу и всю нашу личность, лишь бы найти себя. Рано или поздно у "любимого" срабатывает инстинкт самосохранения, и он говорит своему одинокому и страдающему партнёру: "уйди". Боль от несправедливости и унижения заставляет покинутого страдать, но скоро он начинает поиски новой "любви"... И всё с начала.
Есть третий путь. Его выбирают немногие, так как для следования по нему нужен талант. Талантливый человек, страдающий от одиночества, использует силу своей боли как топливо, на котором работает двигатель его души. Кровью и желчью одинокого сердца пишутся картины, стихи или научные труды. Одиночество становится образом жизни и старательно охраняется. Возникает принцип: "хорошему человеку должно быть плохо". Мысль о том, чтобы с кем-то сблизиться, вызывает панику. Чем больше сил вложено в подобного рода творчество, тем меньше остаётся шансов на то, что рядом будут если не любимые и не друзья, то хотя бы приятели... Лермонтов, Ван Гог и Ньютон прошли по этому пути и получили признание своих заслуг. После смерти, конечно. А пока были живы - горечь одиночества была приправой к каждому событию и каждой встрече...
Дорогой читатель! Не впадай в отчаянье! Всё, конечно, грустно, но не безнадёжно. Есть ещё один, четвёртый путь. Для того, чтобы следовать по нему, также требуется талант, но ещё нужна та особая "весёлая храбрость", которая делает нас счастливыми вопреки всякой разумной логике. Человек, выбравший этот путь, знает, что он - одинокий путник среди таких же одиноких, слепой среди слепых. Он понимает, что настоящее соприкосновение, "встреча" с другим человеком - это величайшая редкость на свете. И всё же он надеется, он верит, он ждёт, и поэтому ему иногда везёт... И, как два стоящих рядом дерева соприкасаются ветвями и корнями, так и терпеливый в своей мудрости человек может соприкоснуться с кем-то очень близким. Это не будет "навсегда", поэтому бесполезны клятвы в пожизненном понимании. Мы можем только быть бесконечно благодарными за все те редкие моменты настоящей близости, что нам даруются. Этот путь, как мне кажется, очень точно выразил грустный и насмешливый Фриц Пёрлз, великий психотерапевт ХХ века и гениальный клоун в психологии. Он говорил своим ученикам и, наверное, своей жене:
Ты - это ты, а я - это я.
Ты здесь не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям, а я - не для того, чтобы соответствовать твоим.