Вчера я совершила безнравственный поступок - дала по морде мелкой девчонке, своей внучке, которой еще нету и двух лет. Она пыталась выковырить глазик у своей младшей сестренки, которой только полгодика. Маленькое существо сидело в креслице на полу около моих ног, а мелочь ее обнимала, целовала и пыталась сесть на ту верхом.
Моя дочь посмотрела на это дело и сказала:
-Смотри внимательней, она ее может укусить или ущипнуть. Уже бывало.
Я и смотрела. Но видимо, у детей реакция лучше. И, когда я увидала, как мелкая девчонка аккуратно так вывертывает глаз у маленького существа, как у куклы, то первая реакция оказалась - отбросить ее, что я и сделала. Не слишком сильно, та даже не заплакала, но побежала к матери, спряталась за юбку и выглядывала оттуда, страшась моего гнева.
Я чуток одумалась и сказала:
-Ты не будешь больше обижать Машу?
Та отрицательно покачала головой.
-Нельзя делать Маше больно. Она живая. Ты поняла?
Та утвердительно закивала.
-Ну, иди ко мне. Я тебя полюблю.
Мелкая пришла и залезла ко мне на колени. И я стала играть с ней в "ехали-ехали".
А существо с благодарностью смотрело на меня, как будто понимало, что я его защитила от боли и обид.
Неделю назад я этого не сделала. Я держала их обоих на коленях и мелкая сумела ущипнуть существо. Но не сильно, не успела. Тогда я отодвинула руку мелкой, но не отпихнула. В это время подошла няня. И встала напротив.
И существо посмотрело на ту с болью и надеждой. Няня всегда прогоняла мелкую, когда та лезла к Маше. А мы с дочерью нет.
Нам было одинаково жалко обеих. И мы каждый раз обьясняли мелкой, что нельзя обижать Машу, что та живая и ей больно. И мелкая внимательно нас выслушивала и повторяла "Маша живая". И снова ее щипала. Возможно, не со зла, а от любви. Нас всех она тоже иногда щипала и кусала. И мы ей обьясняли, что так нельзя.
И вот существо видимо сделало вывод, что единственная ее защитница - это няня. А мы с дочерью - нет.
А теперь, когда я все же дала мелкой по морде, то существо посмотрело на меня с благодарностью, как будто что-то понимало в этой жизни.
А, может и правда, оно что-нибудь понимало, только не могло об этом сказать.