На следующий день Марина принесла из дома большую дорожную сумку, полную вещей для своего кабинета: красивые шторы, мягкий коврик, скатерть белую с ромашками, чайный сервиз, немного сладостей. Она хотела, чтоб в кабинете воспитателя всё было уютно по-домашнему и располагало к беседе.
Очень не хотелось начать с переодевания в серую непривлекательную одежду, которую она приготовила.
'Ладно, успеется, на этаже ведь пока никого нет',- подумала она и с удовольствием принялась за оборудование кабинета.
Скинула с ног сапожки и взобралась на стол, чтобы повесить шторы на окна.
- Ой, как красиво! - радовалась она, время от времени спрыгивая со стола, чтобы посмотреть, как выглядит дымчатая тюль с желтыми листьями и серебристым дождем.
В дверь постучали. Марина вздрогнула от неожиданности. Вошли два парня.
- Доброе утро, Марина Николаевна,- сказал один из них, тот, что был повыше ростом.- Нам сказали на вахте, что Вам нужна помощь
- Ка-акую клевую воспитательницу пожертвовали на шестой,- проговорил другой юноша, со светлой вихрастой шевелюрой. Он подошел поближе и довольно бесцеремонно разглядывал девушку, растерянно стоявшую на столе.
Марина не знала, как слезть. Юбка была не короткая, но разрезы по бокам большие, чтобы спрыгнуть, надо присесть, полностью открыв ноги. Можно было попросить их выйти на минутку, спокойно спуститься на пол и переодеться, приготовиться к работе. Но она заволновалась и поэтому плохо соображала.
- У-тю-тю-тю,- какая сладенькая тёлочка, - по- своему заигрывал все тот же, вихрастый.
Марина сердилась на себя и на них, но солнце весело переливалось в ее волосах, играя светлыми колечками, а обиженные пухлые губы, обведенные блестящим розовым карандашом, хоть и подрагивали от желания расплакаться, но выглядели очень соблазнительно.
Тонкая сиреневая блузка обтягивала полные груди, каждую - по отдельности, просвечивая серенький кружевной бантик между ними на белом бюстгальтере. Ножки красивой формы маячили прямо перед глазами ребят.
Но самым соблазнительным для ребят было смущение этой молоденькой воспитательницы, стоявшей перед ними на столе с видом перепуганной девчонки. Они рассматривали ее, игриво улыбаясь, и с удовольствием затягивали паузу.
- Вы кто? С третьего курса? - спросила Марина так, что больше слышно было ее сбившееся дыхание, чем голос.
Парни выглядели ухоженно, дорогая одежда, модные стрижки. Их лица не были тупыми и грубыми, затянутыми в маску цинизма, какие она ожидала видеть у своих воспитанников. Это были лица интеллектуалов.
'А может, и ничего?'- подумала Марина, чувствуя, что парни любуются ею без зла, хоть и обидно обозвали 'телочкой'.
'Это явно не хулиганьё. Не мои они', - доверила она той своей мысли, которая ей больше понравились, как это часто бывает с женщинами.
- Нет, мы Ваши, дорогая Марина Николаевна, Ваши, всей душой и телом. Располагайте нами, как угодно, прекрасная королева, - сказал тот, который все еще стоял у двери. Он склонился в галантном поклоне, подметая пол воображаемой шляпой.
Теперь она даже обрадовалась, что среди ее воспитанников есть такие 'на вид все-таки приличные люди'.
'Уживаются же они как-то здесь, значит, не всё так страшно',- опять успокаивала она себя мыслями, которые ей больше нравились, хотя они вполне могли не соответствовать действительности.
- Мои? А в какой комнате вы живете? - спросила она, расправляя свою задравшуюся блузку и прикрывая пупок.
- Разрешите представиться. Я из семейства Романовых, Евгений Романов. А это просто Пашка Кашинский, он хамских кровей, трудновоспитуемый. С ним надо построже.
Женя смешно потянул друга за ухо вверх, даже не потянул, а только прикоснулся к уху, сделав грозный вид. Пашка сам подыграл ему, изображая боль, покорность и страдание, словно его тянули так, что чуть ли не отрывали ухо. Марина засмеялась.
- У нас - комната ?4 , - ответил Пашка, освободившись от руки друга и тряхнув своей пышной шевелюрой пшеничного цвета.
Было ясно, что он доволен смехом Марины, восприняв его, как взрыв аплодисментов своему актерскому дарованию.
Но Марина перестала смеяться, вспомнив слова Лидии Павловны, дежурной:
'Первая секция на шестом - это самая сволочная, оттуда и идет вся пакость. Остальные ребята подражают им, боятся и пляшут под их дудку - всё общежитие!'
- Как четвертая?..- Это же.... в первой секции.... Это же самая бандитская....- Марина не договорила, прислушиваясь к вновь подскочившему страху: 'Вот дура! Язык дер-жать!!!'
- Мне надо отметить ваше прибытие в журнале, - сказала Марина теперь уже строгим голосом, собираясь спрыгнуть, уж как бы там ни было.
Но Женя Романов опередил, сам снял воспитательницу, и сделал это быстро, властно прижав ее к себе и прокатив по своему телу.
Еще и не сразу отпустил, напоследок сильно придавив ее ягодицы ладонями.
Она хотела дать ему пощечину, но он уже отошел на почтительное расстояние, что-то говорил, как ни в чем не бывало. Марина не слушала, она задыхалась от возмущения.
У нее пылали щеки и уши.
Понимала, что им это видно, но никак не получалось успокоиться.
Ее волновало еще то, что ребята были из первой секции, общения с которыми Лидия Павловна так серьезно советовала избегать: 'Там воспитывать уже некого, там - спасайся, кто может'.
На Романова, видно, приятно подействовало то, что он сделал. 'Пощупал' и засиял довольный. Ему теперь захотелось ее - 'конкретно', до того, как съедется сюда 'вся шобла' и начнет устанавливать с ней свои отношения, или пока кто-то сверху не одумается и не уберет отсюда это 'лакомство'.
'Это же явно беззащитное существо, никем не охраняемое на шестом этаже, по-видимому, брошенное сюда на забаву,- думал он.- Да еще ради соблюдения формальности - без воспитателя-то не положено.
А где они его, подходящего, найдут на шестой? Нашли 'выход': пятидесяти голодным 'малолеткам' с ярко выраженными преступными наклонностями бросить в качестве жертвы нежную, хорошенькую девушку...'
Женьке даже жалко стало ее, когда он прокрутил всё это в голове.
- Извините меня,- промямлил он неожиданно, не глядя ей в лицо.
- Я сейчас вернусь,- сказала Марина, взяла приготовленную одежду и вышла из своего кабинета. В соседней пустой комнате она посидела на пустой кровати, успокоилась.
Потом переоделась в большой толстый пиджак серого цвета, длинную юбку до пят и толстые тапки с высокими задниками, которые ей дала Лидия Павловна, напутствуя:
- Вот тебе шлёндры еще советского образца, стариковские, зато какие они теплые! Пол холодный цементный в холлах, ты хоть не простудишься, Мариш.
Свои пышные волосы Марина туго скатала в 'бабушкин узелок' и заколола на затылке, подобрав невидимками все завитки. Потом зашла в санузел, смыла с лица косметику.
Вернулась в кабинет она настолько изменившейся и повзрослевшей, что ребята растерялись и примолкли.
- Вот это да...Тётка-то пожилая совсем,- только и сказал Пашка еле слышно.
Отвечали на вопросы воспитателя уже без особых эмоций, подтвердив имеющиеся у нее адреса родителей, номера телефонов и прочую информацию.
К тому времени, как Марина вернулась в кабинет, ребята многое сделали по благоустройству ее кабинета.
Сами повесили шторы, из комнаты самоподготовки забрали один диван, который был поновей, принесли сюда.
Прикрепили на стену карту мира. У окна остался стол со стульями, накрыли его скатертью. Успели даже нарвать полевых цветов и поставить в вазочке на столе.
Эти цветочки заставили улыбнуться посерьезневшую Марину.
Закончив с оформлением прибытия ребят в своем журнале, она похвалила их работу и вытащила из сумки красивый чайный сервиз, карамельки.
- Ну, что, к столу, молодые люди, - пригласила Марина, когда вскипел чайник. - Столовая-то в лицее сегодня не работает.
Ребята оживились, принесли и свое угощение: домашние пирожки и котлеты, вкусно пахнувшие мясом и луком.
- И будет у нас пир по случаю начала ученого года! - объявил Пашка, выставив шесть бутылок пива.
- Павел, ты что?! Пиво тут нельзя,- строго сказала Марина.
- Окей, окей, - Пашка убрал пиво в сумку, но одну бутылочку поставил-таки в шкаф. - Пригодится еще, Марина Николаевна, для снятия стресса. Ну, и видочек же у Вас, - усмехнулся он, жуя пирожок. - Как Вам не катит этот прикид... вообще... лет на сорокетничек тянете, не меньше.
- Помолчи, все правильно,- возразил Женя Романов. - Иначе тут нельзя. Мы будем Вам помогать, Марина Николаевна, но только пока вся кодла ни соберется. Контингент здесь не тот, чтоб мы могли демонстрировать свои добродетели.
- Ну, а как же вы с ними уживаетесь? Да еще в первой секции?- прямо спросила Марина.
- Мы? - горделиво усмехнулся Пашка.- Мы с Женькой - мозги.
- Для местных авторитетов, - прибавил он, прихлебывая чай, уже без радости.- Пишем за них контрольные, объясняем, когда захотят что-то понять.
- Собственно, один Бульбак иногда хочет пораскинуть мозгами с нашей помощью. Но этого достаточно, чтобы жить нам тут спокойно и безбедно, как вы сказали, в 'самой бандитской секции', - сказал Женя, внимательно вглядываясь в светлое лицо Марины без макияжа.- А губы - таки хороши у Вас, Мариночка Николаевна... Ай-ай-ай, не спрячешь.
- Но если вы такие знающие, умные, то зачем вы в этот лицей поступили? Какая тут для вас перспектива? Электрик, сантехник, плотник...
- Ай, да просто дома надоело с родоками сидеть. Хотели свободы, в институт можно и потом. Посмотрели - общагу дают, комнату на двоих, все удобства... Но мы же не знали, что попадем тут...
- Послушайте,- перебил Женя своего друга.- А может, Вам лучше уйти с этой работы прямо сейчас, до знакомства с Бульбаком? Мы познакомились, и хватит, будем дружить, всегда поможем, если что. А тут... всё очень и очень сложно, - Женя запнулся, опустил глаза.
Марина опять вспомнила слова Лидии Павловны:
'Там комната ?1 в первой секции... Вот упаси тебя Бог туда сунуться. Там Бульбак живет со своими дружками - Чесом и Нигером. Ну, нормальные - то фамилии и имена у них: Бульбаков Игорь, Чеснер Володя, Бейбутов Искандер. Очень уж они взрослые уже, не скажешь, что им по 17 лет, посмотришь им в глаза - кровь стынет'.
- Педагогически запущенно все так, что и Геракл не вычистил бы эти авгиевы конюшни, - перебил Пашка тревожные размышления Марины. -Усекаете, Марина Ивановна?
- Бульбак - хозяин полный, - продолжил он. - Потом уже не Вы, Мариночка Николаевна, а он будет решать этот вопрос: работать или не работать Вам здесь. А, может, и всю Вашу судьбу сам будет решать за Вас. Я это серьезно. Уйти до знакомства с ним - хорошая идея, - Пашка смотрел ей прямо в глаза очень искренне, и уже без юмора. - Ох, с каким бы я диким удовольствием вернулся сейчас домой к родокам и пошел бы в 10 класс!!!
Пашка громко поставил чашку, вылез из-за стола и походил по комнате, сцепив руки за головой и мечтательно глядя куда-то поверх голов собеседников.
- Да... Это была дурость, что мы сюда припёрлись, - задумчиво проговорил Женька.
-Э-эх!.. Драпать Вам надо поскорей, - Пашка пальцем показал на часы. - Время уходит, сейчас еще успеваете... А мы бы дружили с Вами не разлей вода, приходили бы к Вам, где Вы там живете, помогали бы. А так... И смотреть - то на Вас будет жалко и помочь нельзя.
- Спасибо, Паша, за заботу,- ответила Марина после нескольких минут молчания и раздумий.- Только куда меня возьмут на работу, с маленьким ребенком? Да и вы, наверное, всё-таки преувеличиваете опасность.
- Ах, еще и ребенок? Еще и ребенка подставляете. А мужа нет? Или есть? Впрочем, это не важно, он Вам здесь не защита,- заключил Пашка, вернувшись свое место за столом.- Короче, я сказал всё. И надеюсь, сказанное останется между нами.
- Это что же, вы хотите сказать, что теперь вашу судьбу решает Бульбаков?- спросила Марина, улыбнувшись.
- В каком-то смысле, да, - коротко ответил Женя, не поднимая глаз, как будто стыдился чего-то.
Пашка резко перевел разговор на другую тему.
Он рассказал, как в прошлом году был с завхозом в подвале, помогал отнести мебель, и видел там сломанные теннисные столы. Хорошо бы достать один такой, наладить и поставить в большом холле на этаж.
- А давайте! - загорелась Марина этим предложением.
Тут же пошли и договорились с завхозом, взяли ключи от подвала.
В полутемном подвале Пашка находил много всего, чем можно было напугать или рассмешить Марину.
А Женька постоянно следил за тем, чтобы Марина нигде не споткнулась, не ударилась и не боялась Пашкиных шуток.
Чего там только не было! Боксерские груши и перчатки, стенки для гимнастики, маты, тренажеры...
Было решено кое-что поднять на этаж и организовать комнату физической подготовки.
В подвале оказалось много стеллажей и мешков с книгами. Давно, еще в советские времена, в общежитии была своя библиотека.
Решили организовать библиотеку прямо в комнате воспитателя, заняв там под стеллажи две стены.
Марине нравилось копаться в книгах, выбирать, пока Женя и Паша занялись стеллажами.
Потом ребята вместе с плотником отремонтировали теннисный стол и взялись за комнату физической подготовки.
Тем временем один за другим прибывали жители шестого этажа.
Прежде, чем им выдавали постельные принадлежности, они должны были пройти собеседование у воспитателя. Это правило придумала Марина, договорившись с кастеляншей.
Марина знакомилась с каждым прибывшим в отдельности и не спешила отпускать, так что очередь собралась и галдела у двери ее кабинета.
Марина выдала ребятам ракетки, шарики.
Теперь шум и смех доносились из холла, не мешая Марине проводить беседы с приезжающими.
Узнав, что в спортивной комнате уже подвешены боксерские груши, ребята прибегали за перчатками, но комната еще не была готова. Марина пыталась уговорить ребят помочь там Паше и Жене, но не смогла.
У всех были причины, чтобы не помогать. Некоторые отказывалиcь грубо:
- Не хочу и все, чё сразу привязываетесь?
- Я что, похож на лоха?!
Они просматривали книги, лежавшие на полу, отбирая что-то для себя.
Но помогать расставлять книжки по полкам опять же отказывались.
Работа с книгами заняла у Марины много времени и очень утомила ее.
С волнением ждала появления Бульбакова, Чеснера и Бейбутова.
Но в журнале, где она отмечала прибытие ребят, в графе 'комната ?1' все еще было пусто.
'Может, они уже здесь, - думала Марина.- Кастелянша могла и выдать им постели, чтоб не связываться. И тогда они уже в своей комнате. Сходить, посмотреть? Нет, нельзя'.
Вдруг, из холла, где ребята играли в теннис, до нее донесся пронзительный ликующий вопль:
- Епта -а -а!!! ... У нас новая воспетка!!!... Во ба-а-алдеть будем! Е...ать будем все!
И радостно распевая то фальцетом, то баритоном : 'Е...ать! Е...ать!
Е...а - а - ать!!!' - с матрасом через плечо он ушел в первую секцию.
Марина, выбежала в холл и увидела только его спину. Она в растерянности оглянулась на ребят, которых много было в холле. Они остановили игру в теннис и с любопытством смотрели на воспитателя. Взгляды жесткие, циничные, явно довольные услышанным...
Как будто гонг прозвучал для них, по сигналу которого все они разом переменили свое отношение к ней.
В их взглядах, лицах отражалось сознание значительности своей силы, и ее, воспитателя, ничтожности. В холодных глазах была и радость предвкушения охоты на нее, Марину, которая, похоже, воспринималась ими в качестве жертвы. Все беседы, установление личного дружеского контакта - всё впустую... Для них, похоже, это была интересная игра, забава. А серьезно сейчас вот ЭТО, что они выражали и взглядом, и всем своим видом:
'Беги! А мы будем догонять тебя и рвать твою женскую плоть!', - вот так она 'услышала' их глаза.
Закрывшись в своем кабинете на ключ, она сидела и думала, что делать.
Вспоминались слова дежурной:
- Боишься зайти к ним на этаж ночью. Послушаешь у двери, вроде все тихо у них. Ну, и ладненько, Господи, прости.... У них там свой 'порядок'. Ох, и ждать еще два года, когда отучатся! Есть еще надежда на то, что кое-кого пересажают, и общежитие вздохнет. Ведь боятся все...
Марина долго сидела и думала над произошедшей переменой с ребятами. Как это они так все разом напялили на себя эту ужасную маску. Ведь с каждым из них только что беседовала...
Она не понимала, что в само содержание матерных слов никто из них и не вдавался, как она.
На их языке с резвостью молодых жеребцов на выгоне было выкрикнуто что-то вроде:
' И-го-го!!! Хорошая новость - новая молоденькая воспитательница! Интересно, как она с нами справится! И-го-го!!!'
А потом взгляды ребят отвечали: ' И-го-го, посмотрим! С нами не так легко справиться!!! Мы вот какие! Го-го-го!'
Марина спустилась на первый этаж к кастелянше Наде, чтобы узнать, кто был этот, с матрасом, из какой комнаты.
- Да это наш Вася Гайфунин, поганка бледная. Он у тебя в первой секции, комната ?3. Маринка, что с тобой? Сядь-ка, сядь! Я тебе валерьянки накапаю, - хлопотала Надежда.
Она 'откачала' Марину валерианкой, потом еще какой-то чай с травами ей налила. И пока возилась с бельем, подшивала и гладила шторы, освежая воздух мелкими брызгами воды, рассказывала:
- Ты меня слушаешь? Я по-человечески его попросила, Гайфунина твоего: 'Вася, помоги мне, пожалуйста, переложить матрасы и подушки на нижнюю полку'. Ну, что ему стоит помочь женщине, он же ростом под потолок... Он вошел сюда, вроде как помочь, вроде как согласился, а сам выбрал матрас, постель, какую хотел, все раскидал при этом и говорит: 'Я скорее сам себе минет сделаю, чем буду е...ться тут с вашими задроченными матрасами и подушками'. Вот так и сказал.
Марина сидела у стола, занятого стопками наволочек и пододеяльников. Надежда подлила ей теплого чаю, а сама, продолжая возиться с бельем, рассказывала:
- В конце прошлого учебного года, он что отчудил, этот долбанутый наш Вася - гаденыш. Привез из дома ящик бомбочек с 'ароматом' свежего говна. Вот ей-богу, воняют невыносимо. Знаешь, как из деревянного уличного туалета на кладбище. Наверное, упёр из магазина своего отца эти бомбочки.
Как же провоняли пацаны ими все училище! Входную дверь в здание открываешь, и сразу тебе в нос бьет вонь - силища! Аж за сердце хватает, я как раз приходила в лицей, там ужас, светопреставление! Занятия все отменили, бегают, не знают, откуда вонь, проверяли канализацию, подвалы. Ученики разбежались, один Вася все не мог остановиться, -Надежда засмеялась и Марина улыбнулась вслед за ней, стало легче от мягкого говора Надежды, ее смеха.
- Застукали гаденыша с поличным. Хотели исключить, но приехал папаша Гайфунина. Не знаю, чем он подействовал на нашего директора, но Васе не было ничего. Как с гуся вода. На занятия он почти не ходит, где болтается - неизвестно. Языком, кроме матерного, не владеет. И жаловаться на него, Мариночка, бесполезно.
У Марины возник план.
Она поднялась на этаж и пошла в комнату ?3.
Спокойно поздоровалась с Гайфуниным, который в это время заправлял постель, и сообщила ему, что его отчисляют из технического лицея, поэтому, к сожалению, поселить она его не может.
Выпучив удивленные глаза, он так и сел с простынями в руках в полной растерянности, пытаясь сообразить, как такое может быть.
- Директора сменили, что ль?- спросил он.
Дальше последовали его гневные вопли: 'Чё я сделал?!', но уже без матов.
Марина ответила, что она только что поступила на работу и еще не в курсе, что он натворил.
Лично у нее к нему претензий пока нет. Она сделал вид, что никаких возгласов его не услышала, ведь ее могло не быть на этаже в тот момент.
Гайфунин закричал, что он никуда не уйдет и домой возвращаться не собирается.
- Тогда не кричи, а давай спокойно подумаем, как же быть. Ты пойми, Вася, общежитие - это не мой собственный дом. Не могу я тебя здесь оставить и уйти домой. Придется подключить милицию, тебя заберут, а завтра сами доставят по месту жительства....
Марина села рядом с ним. И уже тихо продолжала говорить:
- Директор простил бы тебя, если бы ты сам осознал свою вину, Вася. Сам, понимаешь? Ты не говори ему, что ты уже здесь побывал и всё знаешь, не проси вернуть тебя. Пойди и извинись, хорошенько раскайся перед ним, какие там у тебя были проступки... Покажи ему, что ты сам всё осознал и понял. Извинишься, слово дашь. Сейчас поздно, но директор еще не ушел. Тебе надо бежать туда скорей, чтоб его застать.
Из окна своего кабинета, Марина наблюдала, как Гайфунин несется в лицей сломя голову. Если бы он не помчался туда, Марина бы как - нибудь переиграла ситуацию.
' Да, конечно, врать нельзя. Но сегодня их на этаже у меня 20 таких, а завтра будут 50!!! И надо же как-то попробовать справиться с этой работой...'
Паша и Женя пришли отчитаться, что они сделали в ' спортивке' .
Опять пришли с пивом в руках.
Марина не стала запрещать. Они много поработали... А ей, может, уже завтра и так придется уходить отсюда.
Ребята под пиво говорили тосты. Паша старался смешить анекдотами, но Марину теперь уже трудно было рассмешить.
Ее тяжелые мысли были прерваны появлением Гайфунина. Когда он постучал, ребята, как по команде, тут же убрали пиво со стола, пили чай.
- Ну, все, поселяйте меня, - радостно объявил вошедший Вася.- Осознал я, извинился перед директором и перед всеми, кто был у него в кабинете. Он так обрадовался! Руку мне протянул, сказал, что мы будем друзьями.
Сказав это, Гайфунин хотел сесть со всеми за стол.
Но Марина резко остановила его :
- А передо мной ты извиниться не хочешь? Я не поселю тебя иначе, понял?
Вася стоял как вкопанный и не знал, что делать.
Его смущало присутствие Женьки и Пашки. Он был готов извиниться уж до кучи, раз такие дела, но без посторонних. Похоже, они уже настучали ей на него.
Сам Бульбак их крышует здесь.... Живут, как короли. Еще их родители всегда дают им большущие сумки с продуктами, и никто не посмеет у них отобрать.
'Вон как уже снюхались с новой воспеткой. Женька сидит на диване, сложив ноги калачиком, туфли под диванчиком... Хорошо тут устроился. Большой чебурек домашний кушает.
А Пашка... вообще сидит с сигаретой... Надо же! Им и курить она в своем кабинете позволяет...'
Все эти мысли формировались в Васиной голове в словах матерных.
Все-таки, Гайфунин решил, что надо извиниться и дело с концом. Он выдавил из себя это 'лоховское' :
- Извините, - и громко хлопнул дверью.
Проходя через секцию, он матерился уже тихонечко, осторожно, но все же было слышно почти плачущий голос : 'Йййе...анушки....... Е....анушки.....Я вас всех ... рррот.....рррот...!'