Маргаритка закончила девять классов с отличием и уехала учиться в технический лицей на штукатура - маляра и плиточника - отделочника.
В институт на физмат планировала поступить после лицея, на заочное.
Как ни уговаривала ее мать остаться пока дома и пойти в десятый класс, Маргаритка настояла на своем.
-Дома пока Денис поможет, а мне надо поскорее встать на ноги, зарабатывать. В лице у меня будет бесплатное питание и общежитие. Чего ж лучше в нашем положении? Кольку с Петькой поднимай, и радуйся, что я уже взрослая. Отучусь и помогать смогу.
Денис тоже был отличником в школе, но он пошел учиться в 10 класс.
Без Маргаритки дома было непривычно, что-то совсем не то, как-то холодно и скучно. Ее озорной взгляд, шутки, громкий голос, подвижность, энергия заводили всех дома. Раньше это не замечалось и не ценилось.
А теперь, как оглушённые ее отсутствием, сидели все тихо за столом, только ложки стучали. Молчали даже неугомонные Колька с Петькой.
Смотрели в окно, как осенний ветер гнал желтые листья по огороду, и слушали дождь с ветром, стучащий в окна.
Ждали, что Маргаритка приедет вот-вот на выходные, добраться - то на электричке - часа два всего.
Как-то за ужином Денис заметил, что тетя Люба выглядит особенно мрачной, она нервничает.
Видно было, что она даже есть ничего не может, а только мнет и мнет в пальцах кусочек хлеба.
- Вы не заболели, тетя Любушка?- спросил Денис.
Ему от нее передавалось что-то нехорошее, он насторожился и тоже перестал есть.
- Ничего, Деня, ничего...Ты ешь.
Она помолчала, видно, думала, говорить или нет, а потом резко и громко, как ком из горла, вытолкнула:
Она сжала в кулаке ложку, и, грозя ей в сторону Денькиного дома, закричала:
- Развлекается там, с-с-с-сволота погана!....
Денис выскочил из-за стола, помчался в дом родителей. Он там не был уже больше трех лет.
Открыв своим ключом дверь, вошел в комнату и увидел, как отец молча пинает ногами мать, тихо стонущую на полу. От ударов она сильно раскрывает рот, но, как всегда, не кричит, сдерживается, что б никто не слышал.
Денька нанес отцу удар кулаком в грудь.
Тот не удержался на ногах, рухнул на пол.
Денис помог матери перебраться на кровать, бережно поправил ее голову на подушке, пристально вглядываясь в лицо. Хотел понять, в каком она состоянии, надо ли вызвать скорую.
В эти минуты он опрометчиво забыл про отца.
А тот встал, тихо подошел к Деньке сзади, схватил за горло, слегка придушив, бросил на пол и бил, бил, бил... кулаками, ногами, не давая встать с пола.
- Гаденыш... Убью!!! - хрипел он.
И убил бы, наверное, не появись тетя Люба.
Она прибежала не одна, привела с собой двух мужчин - соседей.
Отца оттащили от Деньки с трудом, он сопротивлялся, как сумасшедший, и всё орал, что "этого гаденыша" надо убить.
Его немного поколотили, наконец, скрутили, полотенцем связали ему руки за спиной.
Мать рыдала и кричала, умоляя не бить его и милицию не вызывать.
А Денис, весь в крови, шатаясь, стоял около матери, пытающейся подняться с постели.
Он видел, как мать смотрит только на отца, беспокоится только об отце, и в упор не видит его, Деньку, жестоко избитого, еле-еле стоящего на ногах.
Тетя Люба крепко, как когда - то, маленького, схватила его за руку и с силой рванула за собой, вон из родительского дома.
У себя, на кухне, она обработала его раны, приговаривая ласковые слова, уложила спать. Укрыла одеялом, встряхнула градусник, сунула ему подмышку.
- Температуры нет, Деня. Спи родной. Я побегу к твоей мамке, может, помогу чем.
Когда она вернулась домой, Денис с синим распухшим лицом мотался по комнате из угла в угол. Тетя Люба рассказывала ему, что дома все в порядке, спокойно, отец крепко спит, а мама тоже отдыхает...
А он не слушал слов тети Любы, а напряженно обдумывал что-то свое.
Наконец, он, по-видимому, принял какое-то решение и взялся звонить по сотовому телефону Маргаритке.
Он говорил, что хочет немедленно приехать в ее лицей, он там будет учиться на газо-электросварщика.
Хотел выехать немедленно, чтобы его приняли в общежитие ночью, не соглашался ждать до утра. Он просил ее о помощи.
Маргаритка сразу все поняла. Побежала вниз к дежурной, пока на ночь еще не закрыли этаж.
Дежурила Лидия Павловна. Она внимательно выслушала Риту и тоже взялась помочь Денису.
Позвонила она директору прямо домой.
Со многими извинениями за беспокойство в столь поздний час, объяснила ситуацию.
Просила разрешения принять мальчика ночью, документы из школы заберут только после выходных и привезут.
С директором говорила и тетя Люба, и Денис.
Несмотря на плохое самочувствие, в разговоре он держался так, что внушил уважение и доверие к себе.
Прием в лицей был закончен, но для мальчика, который учился на одни пятерки, сделали исключение.
Дежурная ждала его ночью, чтобы поселить на этаж к первокурсникам.
Не думая о боли и горести, Денис с радостным волнением входил в новую полосу своей жизни.
Твердо решил, что времени в лицее не потеряет ни дня. Будет с умом, старанием строить свою новую жизнь, упорно работая. Будет принимать смелые решения, штурмовать большие высокие цели.
Он думал о том, что счастье в том и есть, чтобы упрямо, уперто, прорубая ступеньку за ступенькой, брать свой Эверест. Он решил для себя, что с этой минуты кончается его детство, и начинается настоящая взрослая жизнь.
Тетя Люба помогала собираться в дорогу, с охами и вздохами, глядя на изуродованное лицо Деньки, синевшее и распухавшее все больше и больше, превращаясь в страшную маску.
Она складывала вещи и продукты для Дениса в свою хозяйственную сумку, роняя туда слезы.
Проводила, посадила в вагон электрички. Сама расплатилась с проводницей, чтоб не беспокоили Деньку. А он отвернулся к окошку, стараясь не показывать лицо.
Погода за два часа изменилась. Когда Денис вышел из вагона, лил дождь, было холодно. Ветер с дождем больно бил в лицо, руки заняты, не закроешься от него.
На темных опустивших улицах никого не было, спросить было не у кого, потому он долго искал здание общежития, шлепая по лужам.
Перебегая с улицу на улицу, с трудом разглядывал номера домов. Запутался, заблудился, Не помогали и Маргариткины подсказки.
Совсем обессилев, он плюхнулся на какую-то бетонную лестницу, защищенную от дождя.
Зубы стучали от холода и от нервного напряжения.
Весь мокрый, продрогший, он решил найти незапертый подъезд, чтобы переодеться в сухую одежду и переждать ночь.
Но сначала надо было подкрепиться немного, так как от слабости он еле двигался. Сказывались отцовские побои.
Покопавшись в сумке, Денис обнаружил термос с горячим чаем, аккуратный сверток с продуктами. Тетя Любушка позаботилась.
Разворачивая бутерброд, он вдруг увидел то, что так долго искал! Девятиэтажное здание, полностью соответствующее описанию Маргаритки!
Радость придала ему новые силы. Он почти бежал до двери общежития, своего нового дома.
На его стук Лидия Павловна быстро открыла ему.
Она долго не могла прийти в себя, глядя на Деньку.
Перед ней стоял высокий мальчишка лет пятнадцати- шестнадцати, хорошо одетый. Но он весь был такой мокрый, что с него стекали струйки воды. Он дрожал от холода.
И особенно поразило ее то, что мальчик этот был седой... А его лицо жесточайшими побоями превращено в нечеловеческую маску...
Но заплывшие глаза у паренька были просто замечательные - живые, радостные, очень умные глаза.
Он как будто смеялся над собой сам, над своим жалким видом, и был просто счастлив, что прибыл на это место жительства.
- Денис, у тебя есть, во что сухонькое переодеться?- быстро заговорила Лидия Павловна.- А покушать у тебя есть? Ой, я и забыла, у меня ж борщ на плитке хороший, с мясом! Только сначала отведу тебя в хорошую комнату, ты там переоденешься.
На втором этаже, где располагались гостиничные номера, дежурная открыла комнату и дала Денису ключ.
- Вот это временно будет твоя комната, золотой мой, пока в порядочек не придешь, здесь поживи, а то, куда ж тебя показывать пацанам в таком виде...
Денис привык жить у тети Любы в ее маленьком домике. Он часто лазил на крышу заделывать дыры, чтобы вода не лилась в дом. Какие уж там удобства, туалет на улице. Спать он привык на кухне, на узком старом диване возле стола.
А тут... Просто как в сказке, не верилось, что он будет жить здесь.
- Это у нас такие гостиничные номера, Денис, самые дорогие тут, на втором этаже. Их сейчас много не занятых. С директором я договорюсь. Отдыхай, миленький, утром врача вызову, лечиться будем. Переоденься и - ко мне, надо поесть горяченького.
Денис разулся и с удовольствием ощутил под мокрыми ногами мягкий теплый ковер. Широченная кровать манила ко сну...
Включил телевизор, пощелкал, переключая каналы.
Разобрал сумку, повесив одежду в шкаф.
Выложил в холодильник продукты, отложив все, чем можно было угостить эту замечательную дежурную. Заглянул в ванную, сверкающую плиткой...
Хотелось улыбаться, но болел разбитый рот.
Две недели Денис сидел на справке.
Казалось, пробыл, как в раю.
Он окреп и даже поправился, благодаря заботам двух дежурных и тети Любы, которая вместе с документами привезла столько всего, сколько смогла унести.
Тетя Люба рассказала, что мать "оклемалась маленько" и уже вышла на работу, с отцом она опять помирилась, живут "в любви и согласье"- как сказала тетя Люба, пряча глаза от Деньки.
- Ты правильно сделал, что уехал. Нечего тебе там смотреть, живи своей жизнью, - прибавила она.
За это время Денис Ветров написал три отличные статьи в газету.
Первая из них была особенно горячая, навеянная недавними переживаниями, Он обращался к молодежи, писал о том, как с самого детства надо сознательно оттачивать свой ум и самому воспитывать свой характер, а не нянчиться с собой, как с малышом.
Денис привез с собой ноутбук и перелопатил весь интернет, собирая хороший материал о героических подвигах детей-подростков.
Находил какие-то адреса, звонил, брал интервью по телефону, по скайпу.
Он сидел в комнате один- одинешенек с утра до вечера, выходить мог только на балкон, но за это время он собрал вокруг себя множество людей со всего мира. Он устраивал конференции по скайпу. Получилось так, что в работе над материалом, ему помогало множество людей из разных точек земно шара. Когда он писал, он чувствовал движение, бурление, жизнь, радость и страдание громадного человеческого потока.
Денис работал над своим материалом для публикации так, как будто шел в свой первый бой, в сражение, в котором надо победить.
Дежурная Лидия Павловна была его первым читателем.
Денька даже волновался немного, спустившись на дежурный пост со своими "трудами", когда этажи с ребятами были закрыты на замок, и в общежитии установилась тишина.
- Знаешь, Деня, я сама отнесу в местную газету все это, - сказала Лидия Павловна, когда передав смену, зашла к нему в комнату.-
В самую лучшую нашу газету отнесу и отдам редактору в руки. Почитает и пусть платит за это. Я хоть не очень разбираюсь в таких делах, но...я чувствую, что за это надо платить. Ох же и умнющий ты, Дениса! Не по годам... А ты- то сам куда с такой мордахой побитой пойдешь. Да и возраст сразу не надо показывать. Сперва пусть читает. Жди, не подведу.
Через два дня редактор газеты сам пожаловал к Денису.
Он с удивлением посмотрел на совсем еще молоденького парнишку. Про разбитое лицо дежурная уже предупредила его, чтоб не смущал Деньку своей реакцией.
Развернув газету на журнальном столике, редактор повторял, отмечая птичками некоторые места из его статьи:
- Оригинально! Ох как густо мысль идет, главное доходчиво... Это хорошо пойдет! Раньше ты писал? Печатался?
- Нет, я еще не писал никуда.
- Боже мой, как это свежо и просто! Дал же Бог такой талант слова...
Вот так и пошло с первого шага. Был подписан договор о внештатном сотрудничестве.
- Я б тебя и в штат взял, но ты ж совсем еще пацан... Оставаться будешь за кадром, материалом тебя завалим, деньгами не обижу.
Газета выходила еженедельно с публикациями Дениса Ветрова и быстро увеличивала тираж.
Он вел рубрику "Дискуссионный клуб", молодежную страницу.
Он вел и рубрику судебных дел.
Сначала материал собирали для него другие, а постепенно к Денису привыкли и адвокаты, и следователи, и судьи. В общем-то, думали, что ему хотя бы восемнадцать лет есть.
С ним было интересно общаться.
Судья высокого класса Васильев буквально обучал его, помогая
Денису все лучше и лучше вести рубрику судебных дел.
Сколько споров с этим мальчишкой Ветровым Васильев выдерживал часами, допоздна, не глядя на часы!
Один отложенный процесс особенно разволновал Дениса, он доказывал Васильеву, что парня надо отпустить с условным сроком.
- Это не вор, его вообще подставили,- утверждал Денис.
Васильев спокойно резал колбасу и хлеб, наливал чай на двоих, так как на обед некогда было сходить. И даже секретарша была завалена работой.
- Нет, Денис, ты еще не понимаешь в этих делах, ты мало видел этот контингент, - отвечал судья. - Пей вот чаек и помалкивай пока. Учись.
Но спорили они еще много о том парне.
А потом, когда дело вернулось после доследования, на суде в какую-то минуту Васильев посмотрел на Дениса и...
Нет, он не отпустил парня с условным сроком, но срок дал минимальный.
После суда, когда конвойные уводили парня, Денис, хоть и знал, что этого делать нельзя, заговорил с подконвойным.
- Чем ты будешь заниматься, когда выйдешь на свободу?- спросил он.
- Как воровал, так и буду воровать,- уверенно ответил осужденный, глядя Денису в глаза.
- А чё? - с циничной улыбочкой добавил он, глядя на огорченное лицо Дениса.- Крадут везде. И крадут все. Но попадаться не надо, конечно. Садятся не за то, что крадут, а за то, что попадаются.
Услыхав от Дениса эти слова, Васильев в сердцах треснул кулаком по столу:
- Я знал! Знал...Дать ему на всю катушку надо было. А это для него детский срок.
После этого случая Денис больше переключился на дебаты, на общественную жизнь. Он чувствовал, что много чего он не понимает в жизни, хотел послушать людей. Разных, и с разных стран. Поэтому разворачивал большие дискуссии.
А он еще и учился хорошо, в надежде получить красный диплом.
Кроме того успевал в лицее вести кружок шестиструнной гитары.
За кружок Денису платила администрация.
Общение с Денисом снимало у ребят кое-какие комплексы, подавленность, робость.
Это общение с ним, музыка, песни распахивали их души.
Он учил ребят не только играть на гитаре, но и петь.
А некоторым было очень трудно запеть, даже если голос у них
оказывался вполне хорошим. Мешала забитость, которую они принесли
сюда из своей прошлой жизни, да и здесь, в лицее более "крутыми" подростками они были приучены знать "свое место", молчать и подчиняться силе.
Денис сразу почувствовал особую важность работы с ребятами в этом кружке.
Он кое- что для себя вынес из работы в рубрике судебных дел.
Один следователь сказал ему вот что:
- Знаешь, Денис, для некоторых задержанных следователь вообще является первым человеком в жизни, с которым он может поговорить...
Да-да, всю жизнь живет человек, а его никто никогда не выслушал.
Привыкает не разговаривать. Садится перед следователем, и вдруг оказывается, что с ним впервые разговаривают - то. Впервые кто-то берется с ним обсудить его ситуацию, в чем-то помочь разобраться. Он всю жизнь, бывает, живет в таком связанном состоянии!
Пикнуть не смеет что-то свое. Все за него решают другие, хозяева его жизни. Прикажут, пошлют, побьют. Он сам совсем не думает. Сказали- убить, убьет, скажут, повеситься- повесится.
Денис много думал обо всем этом. В кружке гитариста он учился работать с уже подавленными людьми, обращаясь с учениками бережно, уважительно.
А музыка, песни сами многое могут сделать, вообще могут перепахать весь характер человека и сделать его сильным.
Это Денис понимал. Песня может сдержать на краю пропасти, может согреть,
когда больше некому, может подсказать и научить.
К середине второго курса Денис Ветров уже руководил большим молодежным объединением области.
В высотном здании мэрии у него был свой большой солнечный кабинет, обставленный удобно и красиво.
Здесь всегда было много молодежи, жизнь, энергия била ключом.
Из этого большого кабинета всегда неслись громкие молодые голоса, смех, а иногда и гитарные звуки.
Здесь строились планы работы, обсуждались новости экономики,
политики, науки, события на местах, в городе, области, стране
и во всем земном шаре. Споры перекатывались из интернета
в актовый зал мэрии
этого города.
Здесь собирались с молодежью и люди самого разного возраста.
Съезжались люди, познакомившись в интернете на разных форумах.
Вокруг Дениса Ветрова собиралось все больше и больше людей.
И очень часто приходилось перебираться из просторного кабинета Дениса
в актовый зал, чтоб вместить всех и подключить микрофонную аппаратуру.
- Ты куда бежишь, - кричал, бывало, один работник мэрии - другому.
- Дениска такую большую тусу заварил в актовом зале!
Там с каких только городов и стран людей нет!
Потом в газетах будет, пойдем!
- Ты что, работать надо.
- Да там все наше руководство сейчас, включая мэра, сидят,