Ты чужая.

Я это понял сразу, как только увидел цвет жемчуга

на дне души твоей:

он жёлтый, да и мелкий, как песок.

Но и его остатки ты разбазариваешь по грязным вокзалам,

выдавая эту пыль за чистое золото.

Мне ужасно гадко в твоей тесной обители.

Мы чужды друг для друга.

Но ты не желаешь знать ничего -

ты не привыкла "знать".

Лишь фатум способен овладать твоим разумом

и лишь фарт жгуче желанн для объятий.

Тебе и этого не внять.

Ты уверена, что больна чумой,

и это мой отец заразил тебя.

По ночам ты собираешь наши слёзы

в свои гротескные минзурки,

и на сухих багровых листьях ранней осени

завариваешь снадобье.

Ты пьёшь его в надежде покончить со мной,

а после долго рыдаешь, шепча вслух:

Ну почему?..

Почему я сделал тебя чуждой самой себе?

Мамочка, не плачь.

Уже слишком поздно.

Болезнь действительно неизлечима,

но ты скорее умрёшь от своей горе-отравы.

Не плачь, мама,

я уже взрослый - мне скоро семь месяцев,

и, прошу тебя, разреши мне покинуть твое чрево.

Я так хочу быть таким же, как и мой отец,

стать

ещё

одним

Чужим.