Я, наверное, еще нескоро забуду ту сумасшедшую зиму.
За тридцать шесть лет своего существования я повидал всякого - допросы в полиции, война, перестрелки. И то, как я чуть не замерз насмерть в Галиции, и как был ранен в Пруссии, и как мучительно долго ехал домой. Но речь вовсе не об этом. Неохота копаться в прошлом. Да и если я буду описывать свою жизнь во всех подробностях, у нормальных людей случится по два инфаркта на брата.
Чего хотя бы стоит дурная слава, которой покрыта наша семья. Дело в том, что у многих из нас есть судимость либо привод в полицию. Мало у кого была чистая биография. И так уже в четвертом поколении. Каждый раз поколения, сменяя друг друга, подобно цыганскому табору перемещались куда-то в другое место. До того, как мы осели в Залаэгерсеге, мы успели побывать в Брно, Варшаве... В общем, чуть ли не пол-Европы обжили!
Эта история случилась через пять лет после того, как похоронили мать. В те времена я едва выпустился из печатного училища. В основном я работал редактором на дому. Было достаточно утомительно читать целый ворох газет и выявлять опечатки. К концу дня у меня уже затекала спина, болели глаза, голова отказывала. Стоит ли говорить про вечно синие от чернил пальцы? Журналистом я уже и не надеялся стать - с такой биографией, боюсь, меня не взяли бы ни в одну приличную редакцию. О нашей семье знал весь Залаэгерсег. Связываться с нами никто особенно не хотел, но это едва ли можно назвать чем-то отрицательным - все-таки порой хорошо, что никто не бежит плакаться тебе в жилетку. Да и не особенно я люблю слушать о чужих проблемах - своих полно. Например, дать взятку инспектору, поймавшему за руку Барнабаса, когда тот стянул часы с прилавка, выслать лекарства и паек в Будапешт для вечно голодной и больной Николетт, решить проблему Бенче, который с завидной регулярностью попадал в истории и передряги... Как видите, жизнь моя была отнюдь не скучной.
Случилось это еще задолго до войны. Был самый обычный день. Барнабас ушел гулять с Цезарем - нашим псом. Я же сидел над очередной партией газет, поступивших из редакции. Хорошо, сегодня их хотя бы не было так много.
Я довольно быстро управился со всеми ошибками и опечатками. Глотнув простокваши, я закурил. Через минуту комнату заполнил едкий дым. Я открыл форточку и рассеянно уставился на улицу. Хотя зима еще только началась, было уже довольно холодно. Землю покрывала тонкая пленка снега. Уже третий день в городе отчаянно выл ветер, ломая ветки деревьев и срывая шляпы с прохожих. Город, казалось, обезлюдел; лишь изредка кто-то торопливо пробегал по нашей улице. Но мне сейчас было не до этого. Я все больше думал о письме Николетт: что означают эти скупые строчки? Что значит "теперь все будет совершенно иначе - забудешь навсегда эту грязную работу!"? За своими размышлениями я не услышал, как открылась входная дверь, и лишь голос Тимеа, старшей сестры, привел меня в чувство.
- Есть кто дома? - повторно спросила Тимеа.
- Только я. А что?
- А, Эрик, ты? Будь добр, помоги мне разгрузить сумки! И да - закрой форточку - сквозняк.
Ни слова не говоря, я отправился в прихожую. Тимеа приволокла с собой две пузатые сумки, нагруженные продуктами и всякими бытовыми предметами. Как она не надорвалась - загадка.
- Николетт еще не приехала? - поинтересовалась Тимеа.
- Как видишь, - отозвался я, укладывая продукты на полки шкафа. - Читала ее письмо?
- Нет, а что там?
- Подозрительно все как-то... Ну, это лучше спросить у нее самой... - отмахнулся я.
- Что-то ты все загадками говоришь, братец. - Тимеа искоса посмотрела на меня.
- А причем тут я?
- А ты мне тут дураком не прикидывайся! - Тимеа резко повысила голос. - Я прекрасно знаю, чем ты промышляешь! Небось, уже Николетт втянули в свои грязные делишки?
- Тимеа, я тебя умоляю... - я слегка растерялся от такого напора со стороны сестры. - Я тут вообще не причем! Зачем нам в семье еще один преступник?
- Вот и я думаю - зачем! - Тимеа иронично посмотрела на меня. - Эрик, тебе мало было допроса? Ты же еле-еле отвертелся в тот раз...
- То, что я хвастался, что могу подделать любую подпись, еще ничего не значит! - отмахнулся я.
- Хорошо хоть инспектор Лигаш поверил! - Тимеа истерично хохотнула.
- Кстати, я тебе уже много раз предлагал новые документы, а ты...
- Я не хочу связываться с криминалом! - сестра опять перебила меня.
- Но это не отменяет того, что ты - Фенчи. - я иронично улыбнулся. - Такими темпами тебе остается только замуж за первого встречного выйти, чтобы фамилию сменить. Иначе твоя карьера погибнет, так и не начавшись.
- Позволь мне с такими щепетильными вопросами самой разобраться, ладно?
- Ну, как хочешь... Заставлять не буду.
- Бенче не появлялся? - Тимеа резко сменила тему.
Бенче, мой брат, когда-то научился мухлевать в карты. Спустя годы он "обул" весь Залаэгерсег. За последние три года он исколесил почти всю Венгрию - хоть карту составляй. Всего 22, а уже поди ж ты... Мы близнецы, но абсолютно ничего похожего в нас не было - Бенче был ниже меня на голову и тощий, как жердь. У него был короткий ежик светлых волос, странного изгиба брови, синие, вечно прищуренные глаза. Своей зимней одеждой - клетчатое пальто, длинный шерстяной шарф, повидавшие виды брюки, кепка малокозырка он как будто писал себе на лбу слово "Ж-У-Л-И-К". Нет, он не был таким уж явным мошенником. Скорее, я просто очень хорошо его знал, чтобы так говорить. А вот простой глаз едва ли разглядел бы в нем вора или преступника.
По жизни он был большой любитель всяких приключений, порой опасных. Парень с хорошим чувством юмора, всегда найдет, о чем поговорить. О своем прошлом он благоразумно молчал, так что неудивительно, что многие из тех, с кем он общался, находили его очень умным, интересным и даже приятным человеком. Ему хоть сейчас можно было в разведку идти с таким-то умением хранить секреты. Выкрутиться он мог всегда или... почти всегда. Недаром он уже десяток раз выходил сухим из воды. Бандиты, полиция - Бенче будто как насмехался над всеми. И все-таки меня восхищали такие его качества, как ум и хитрость. Но пока вернемся к разговору.
- Дня два уже, - я развел руками.
- Твою мать! - только и сумела сказать Тимеа.
- Не пристало тебе ругаться, сестренка! - тут я, сам не знаю от чего, громко и жизнерадостно заржал.
- Что тут смешного?
- Ой, да ладно тебе - не в первый раз уже, - отмахнулся я.
Я взглянул на часы. Половина четвертого. Интересно, Николетт уже приехала в город? Насколько я помню, поезда из Будапешта прибывали именно в такое время. Я сел на стул и уставился куда-то во двор. Тимеа тоже замолчала. В доме воцарилась томительная тишина. Минут двадцать я сидел, не шевелясь. Наконец, громкий стук в дверь привел меня в чувство. На пороге кто-то усиленно колотил в дверь, судя по всему, ногой. Да так, что, казалось, вот-вот ее разнесет к чертям собачьим.
- Барнабас, ты что ли? Сколько раз тебе говорить - не стучи так в дверь - сломаешь! - раздраженно отозвался я, спеша ко входной двери.
- Обязательно! - раздался голос, едва я успел открыть дверь. Но это был не Барнабас - как есть, Николетт собственной персоной. Я сразу узнал ее фиолетовое пальто. Мокрые пряди волос падали ей на лоб и глаза. Николетт согнулась под тяжестью здоровенной сумки.
Но нет, я знал, в ней были отнюдь не книги - их вместе со всеми учебными принадлежностями она носила в другой сумке. И не всегда брала ее с собой. Чаще всего Николетт оставляла все это в Будапеште, в своем съемном уголке. Жила она чуть ли не на самом чердаке многоэтажного дома. Потолок был настолько низким, что, когда я приезжал к ней погостить, мне приходилось сгибаться, дабы не удариться головой о балки или не задеть гвоздик лбом. Николетт была ростом пониже, так что ей такие низкие потолки особого дискомфорта не причиняли. Удивительно, как она могла жить там - теснота, клопы, крысы, холод. Серые бетонные стены, такой же серый потолок. Кровать поедена тараканами и держится, кажется, только лишь на божьем слове. Стул давно раскрошился, и из-за этого стол пришлось передвинуть к кровати, так как больше сидеть было не на чем. Крыша вечно протекала, так что неудивительно, что Николетт постоянно ходила простуженной. В комнате было лишь одно узенькое окошко, через которое едва пробивались лучи света. Комната напоминала мне маленький гроб. Хотя я привыкший к такой жизни, но, как мне казалось, в тюрьме и то жить легче, чем в этой каморке. Тимеа уже много раз предлагала снять новую комнату - очень уж беспокоилась за здоровье Николетт. Постоянно она приезжала домой больная. Николетт отказывалась. Во всяком случае, до конца этого года она решила дожить в этой... гхм... могиле. Иначе назвать эту каморку я не мог. Удивительно, но в этот раз Николетт вернулась в полном здравии. Аж сияла вся. Я помог ей снять пальто и перетащил сумку в гостиную. Не прошло и часа, как в дом ввалились Золтан и Бенче. Последнему, похоже, стоило огромных усилий дойти до двери, так как Золтан постоянно придерживал его, чтоб не упал.
- Так, Бенче, ну-ка дыхни! - Тимеа строго глянула из-под бровей.
- Ой, да не бойся за него - он трезв, как стеклышко! Уже почти сутки на ногах и не ел ничего. Кстати, я бы тоже сейчас пожрать не отказался! - Золтан тут же окинул Тимеа хищным взглядом.
Тем временем Бенче уже крепко спал, развалившись в старом кресле. Николетт же, закутавшись в свой свитер, сидела на диване и потягивала горячий чай. Я все хлопотал на кухне, помогая Тимеа приготовить ужин. Спустя час с небольшим за столом сидела уже вся семья. Цезарь дремал где-то в углу, ближе к печке. Николетт торопливо задернула шторы и, включив керосинку, начала свой монолог:
- Итак, Эрик, тебе предстоит навсегда забыть о такой работе...
- В смысле? - я недоуменно глянул на сестру. Она что-то не договаривает.
- Значит так, теперь вы сможете свести концы с концами. У меня для вас есть небольшой сюрприз... - Николетт метнулась в гостиную и принесла уже знакомую мне сумку. - Итак, я, так сказать, одолжила у одного типа по фамилии Гитц вот это... - Николетт стала выгружать из сумки аккуратно перевязанные пачки денег, золотые украшения и всякие мелкие камушки. Солидная добыча! Братьев вид денег и драгоценностей поразил еще сильнее, чем меня. По-дурацки улыбаясь и повизгивая, они накинулись на них, как коты на мышь, постоянно отбирая друг у друга. Они уже не сдерживали себя - визжали, словно резаные поросята. Казалось, они сошли с ума от всего этого. Николетт слегка улыбнулась и спросила:
- Ну что, насытились? А сейчас я покажу вам главное, что я сумела найти там! - с этими словами Николетт открыла свою драную шкатулку, отведавшую мышиные зубы. Это сон? Нет, нет... Как есть - шесть алмазов! Ники, черт тебя раздери...
- Не, Золтан, ты только посмотри! - воскликнул Бенче. - Какая красота! Да нам за них столько денег отвалят, что до конца жизни сможем не работать!
- Никогда бы не подумала, что ты, Ники, решила стать динамщицей. - задумчиво протянула Тимеа. - Ты ведь знала, знала, на что шла!
- Знала! - Ники кивнула. Ни одна лицевая мышца у нее при этом не дрогнула.
- Ники, - лениво отозвался Золтан, - может, расскажешь, как ты решилась вот на такое?
- Ну... это долгая история. - отмахнулась Ники.
- А тут кто-то куда-то торопится? - Тимеа улыбнулась.
- Если вас интересует сам момент, то...
- Не-не-не! - оборвал я ее. - Давай лучше, с чего все началось.