Смецкая Галина Юрьевна : другие произведения.

Уважаемые гости Санкт-Петербурга!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Профессия - экскурсовод. Что может быть легче, романтичней и изысканнее? Но правда ли это?

"Уважаемые гости Санкт-Петербурга!"

  
  
  
   СОДЕРЖАНИЕ
  
  
      -- Петров двор.
      -- Дайте суп.
      -- Светкино горе.
      -- Под грибком.
      -- Без микрофона.
      -- Вопреки всем правилам.
      -- Несостоявшийся международный скандал.
      -- Львы на берегах Невы.
      -- Бонус шефа
      -- Ночное приключение.
      -- Свадьба шефа.
      -- Поворот судьбы.
      -- Жизнь только начинается.
  
   Глава 1. ПЕТРОВ ДВОР
  
   Не успела я отойти от объяснений с работодателем по поводу Двора Петрова, как опять получила наряд на экскурсию в Петергоф. Гостиница, откуда мне предстояло забрать туристов, находилась на севере города. Утро выдалось солнечным и приветливым. Времени на проезд до Петергофа было достаточно, и я попросила водителя проехать через исторический центр города.
   - Может, всё-таки, через КАД, - посмотрел вопросительно на меня водитель Иван, лучше там по Петергофу повиляем, если приедем раньше времени. - Иван, хотя, и незаинтересованное лицо, но искренне принимает к сердцу все мои неудачи. - Помнишь, как на прошлой неделе тебе пришлось с боем прорываться к окошку администратора за билетами на группу. А мы только на семь минут опоздали.
   - Помню, - усмехнулась я, - тогда наш экскурсовод по Нижнему парку уже взял другую группу, и мне пришлось его, чуть ли не на коленях, упрашивать переставить наряд на нас. Следующего экскурсовода пришлось бы ждать минут тридцать.
   - Тебе бы туристы этого никогда бы не простили, обязательно бы написали жалобу в агентство, - проговорил Иван, делая последние приготовления перед поездкой: подгонял под себя водительское сиденье и проверял наличие необходимых документов.
   - Да, уж, что-что, а писать жалобы они всегда готовы. Лучше бы они всегда были готовы слушать меня, да в окна глядеть. - Проговорила я, намекая на группу школьников, которую, не далее, как вчера, возила в Кронштадт.
   Иван грустно усмехнулся.
   - Зачем ехать на экскурсию, если сразу же, как только уселись, засунули в уши наушники и открыли свои ноутбуки? Не понимаю. - Покачал головой Иван.
   - Иван, и я их не понимаю. Детям отменили уроки, чтобы показать город, в котором они живут, а они предпочитают пялиться в интернет.
   - Да, местные школьники не охочи до городских красот. Возможно, сегодняшние туристы окажутся более благодарными. Кстати, откуда группа?
   - С Алтая. Который там час? Должны уже выйти. Да, вот уже их групповод ведёт. Тронемся вовремя, если на дороге ЧП не будет, не опоздаем.
   Я рассадила группу по местам.
   - Здравствуйте, уважаемые гости Санкт-Петербурга...
   Слава богу, тронулись без происшествий, пронеслось у меня в голове. И я привычно залепетала, стараясь не забывать про логические связки между объектами и в то же время не заставлять людей часто поворачивать голову слева направо и наоборот. Достопримечательностей в Петербурге много, а команды "Посмотрите направо, посмотрите налево" я избегаю принципиально. Мы благополучно добрались до Троицкого моста.
   - Иван, останови, пожалуйста. Через три минуты будет полуденный выстрел, пусть люди послушают, - попросила я водителя.
   - Яна, у нас все впритык. Я ещё не знаю, что творится на проспекте Стачек. Иван всегда бывал против этих остановок на полуденный выстрел. А мне всегда очень приятно слышать, как люди эмоционально реагируют на такую городскую традицию.
   - Да, успеем, не впервой, - я решительно взяла в руки микрофон, - внимание, сейчас у нас будет остановка. По традиции, введённой Петром Великим, в Петербурге существует традиция отмечать полдень холостым пушечным выстрелом с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости. Прошу от автобуса далеко не отходить, наша цель - Петергоф.
   Когда все вернулись в автобус, я недосчиталась двух человек.
   - Начинается, - нервно проговорил Иван и сделал вид, что его это не интересует.
   - Без паники, - тихо процедила я Ивану. - Здесь сидели два молодых человека, кто знает, где они? - Обратилась я к группе.
   Группа молчала.
   - Мы не можем двинуться с этого места без них, - проговорила я взволновано, может, видел кто, где они стояли? Может они кого предупредили, что дальше с нами не поедут? - Меня потихоньку начала охватывать паника.
   - Может они автобусы перепутали? - Тихо подала голос групповод.
   - Да, черт с ними, - пробасил мужчина, жующий бутерброд.
   Вот народ, ведь русским языком сказано, что в автобусе есть запрещено, а он уплетает огромный кусок хлеба с сыром и не прячется даже.
   - Простите, но я предупреждала вас, что в автобусе нельзя кушать. Вы же только, что позавтракали, - я была раздосадована таким его поведением.
   - Давайте, ужо, поедем. Жарко! - Раздался капризный голос дамы обладательницы пышных форм с другого ряда.
   - Что они маленькие?
   - Сами виноваты.
   - Нечего их ждать!
   Со всех сторон посыпались недовольные возгласы. Иван еле сдерживался, чтобы не накинуться на меня с обвинениями в моей сентиментальности по поводу полуденного выстрела. Все были недовольны непредвиденной задержкой. Я не знала, что предпринять, только поймала себя на мысли, что никто не обсуждает городскую традицию. И обвиняют не тех двух пижонов, что не вернулись в автобус, а меня, что задерживаю отправку.
   - Я сейчас дойду до того красного автобуса, может они действительно перепутали, а Вы, пожалуйста, попробуйте до них дозвониться, - обратилась я к групповоду, - у Вас должны быть телефоны каждого человека из группы.
   - Должны быть, должны быть, - рассеяно ответила мне групповод и начала рыться в своём портфеле. А я рысью кинулась к автобусу на противоположной стороне набережной.
   Когда я раздосадованная и почти злая вернулась ни с чем, два возмутителя спокойствия сидели на своих местах и лизали эскимо, а на моем сиденье лежала охапка белых тюльпанов.
   - Где вы были? - Я была готова их растерзать, - мы из-за вас можем опоздать к началу экскурсии по Нижнему парку.
   - Извините, - проговорил один из них, - мы не хотели Вас волновать.
   - Простите, - подхватил второй, - мы наоборот хотели Вас порадовать, - он кивнул на тюльпаны.
   - Спасибо, конечно, за внимание, но нам нужно торопиться. - Постаралась я придать своему голосу максимум строгости. - В следующий раз, будьте добры, ставьте меня в известность о своих намерениях, - улыбнулась я молодым людям. - Это касается всех! - Обвела я строгим взглядом салон автобуса.
   Иван хмыкнул и вдавил педаль газа.
   Тюльпаны были великолепны, и они, конечно, меня растрогали, но и взволновали ещё больше. Ещё не хватало, чтобы кто-то из туристов стукнул в агентство, что я благоволю одним и делаю замечания другим, вроде того дяди, что так и продолжает жевать свои бутерброды. Да, вот парням я ничего не сказала о мороженом. Теперь все туристы будут заходить в автобус с едой, а мне, как всегда, достанется от Ивана на орехи.
   Я еле-еле собралась с мыслями. Сейчас Иван начнёт гнать так, что я не буду успевать за объектами, из-за волнения у меня пересохло во рту.
   - Мы продолжаем наш путь в царство фонтанов...
   Как Иван не торопился, мы все же опоздали ко времени, указанному в нашем наряде на двадцать минут. Ещё десять минут мне потребовалось, чтобы уладить все формальности и сдать группу местному экскурсоводу. Иван остался в автобусе, а я зашла в парк, но по аллеям с группой не пошла. Сев на скамейке с мороженым я принялась подсчитывать, сколько дать группе свободного времени. Итак, из трёх часов, отпущенных нам на посещение парка, тридцать минут было потеряно. Один час двадцать минут уйдёт на дворец и экскурсию с местным экскурсоводом. Остаётся один час десять минут. Из них эти десять минут уйдут на сборы и перекличку. Из оставшегося часа нужно вычесть двадцать минут, эти минуты нужно приплюсовать на всякие неожиданности в дороге, потому как, если мы опоздаем к обеду, то в лучшем случае, придётся ждать не менее получаса, когда пообедает группа, опередившая нас. В худшем случае, мы, вообще, рискуем остаться без обеда, а это уже катастрофа не столько для самих туристов, сколько для меня лично. В агентстве таких вольностей экскурсоводам не прощают, особенно не прощают отклонений от маршрута. Вот, где мне припомнят и полуденный выстрел, и Петров Двор. Я невольно передёрнула плечами, вспомнив недавний инцидент с одной туристкой из Екатеринбурга. В сухом остатке для туристов только сорок минут на фотографирование и покупку сувениров, а этого катастрофически мало для людей, приехавших за две тысячи вёрст полюбоваться всемирно известным парковым ансамблем и его фонтанами. Скорее всего, недовольные в группе обязательно найдутся.
   - Что такое Петров Двор? - Прервал мои размышления мужской голос. Передо мной стояли мои пижоны с очередным эскимо.
   - Какой Петров Двор? - Я от неожиданности уронила остатки потёкшего мороженого себе на колени.
   - Ну, Вы говорили сейчас "Петров Двор", "катастрофа", "туристка из Екатеринбурга". Правда, так несвязно, что мы ничего не разобрали. - Парни сели со мной рядом на скамью. Один из них вынул салфетку, но не решился стереть с моих колен остатки мороженого и протянул её мне.
   - Вы опять нарушаете регламент, - не в силах сдержать раздражение, проговорила я, вытирая руки, колени и подол платья. - Почему вы опять покинули группу?
   - Да, нудная тётя, этот ваш местный экскурсовод. Бубнит что-то, не разобрать. Почему Вы не стали сами нам проводить экскурсию? Обиделись за тюльпаны? Так мы же от всего сердца хотели порадовать Вас.
   Ну, никуда не скрыться от туристов! Я улыбнулась.
   - Спасибо ещё раз за цветы, вы меня сильно порадовали, но и, практически, подвели, что называется, под монастырь. И я им рассказала о правилах проведения экскурсии по Нижнему парку, где экскурсоводам со стороны строжайше запрещается самостоятельно водить группы. Петергофские экскурсоводы более компетентны в исторических событиях, происходивших в имперской загородной резиденции, да и риск есть им остаться без работы, - заключила я. - Ну, а что касается Петрова Двора, то это дословный перевод с немецкого названия Петергофа. В предыдущей группе, которая, как раз и была из Екатеринбурга, я имела глупость назвать Петергоф Петровым Двором без объяснения перевода. Ну, одной туристке это очень не понравилось, и она написала на меня жалобу в агентство, что я ничтожно отозвалась об объекте всемирного значения. И у меня были по этому поводу неприятности.
   - Всего-то? - Воскликнул один из моих пижонов.
   - Да в том-то и дело, что это усугубилось тем, что я, как раз, из-за недостатка времени, рискнула провести экскурсию по парку самостоятельно, что и раскрылось в ходе разбирательства. Теперь я ни за что не стану идти на поводу у туристов. Вот и вашу группу отдала на растерзание, как вы обмолвились "нудной" тёте.
   - Нет, наша группа не такая. У нас все люди интеллигентные, никто не станет писать жалобы, - заверили они меня хором.
   Я молча кивнула головой.
   - А вот и наши интеллигентные люди, - я увидела, как местный экскурсовод прощается с моей группой, - давайте подойдём к ним, - заспешила я к туристам, пока те не успели разбрестись по аллеям.
   - Внимание, посмотрите на меня. У вас есть ещё сорок минут, чтобы сделать фото и купить сувениры. Я жду вас в автобусе. Все помнят номер автобуса? - Мой голос потонул в гуле возмущения.
   - Почему так мало?
   - А мы в грот хотим!
   - Да, я эти сорок минут проведу в очереди за сувенирами, Вы только посмотрите какая толпа там!
   - Не успеем...
   - Совсем мало времени...
   - Даже до залива не добежать...
   - А так хочется посидеть на валуне!
   Все восклицания я постаралась пропустить мимо своих ушей. Только "дядя с бутербродами" чуть было не вывел меня из себя. Он задал один очень простой вопрос: "А кафе далеко?"
   - Внимание! Прошу не задерживаться, мы не должны опоздать на обед. - Я повернулась к "дяде" и непроизвольно зашипела.
   - Зачем Вам кафе, мы скоро поедем на обед.
   - Да, я ничего. Я просто пирожков в дорогу купить, - попятился "дядя".
   Я, вне себя от негодования, покачала головой из стороны в сторону. Он, хотя бы раз, услышал, что в автобусе есть запрещается? Интересно, они, вообще, слышат что-нибудь? Я, не обращая внимания на группу, направилась к автобусу.
   Иван сидел в распахнутой кабине и обмахивался веером из рекламных проспектов с видами Нижнего парка.
   - Иван, я тебе мороженое принесла. Жарко сегодня. А туристам я скосила двадцать минут на дорогу. - Докладывала я Ивану свои намерения.
   - Мало, - отозвался Иван, - вон Серёга с Интуриста говорит, что на Петергофском шоссе пробка из-за ДТП, можем не успеть на обед.
   - Да, ты что! - Обалдела я. - Теперь они меня точно поколотят, а "дядя с бутербродами" нас с тобой, вообще, съест. Я ему пирожки в дорогу не разрешила купить. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2. ДАЙТЕ СУП!
  
   Утром следующего дня, я ещё не успела переступить порог родного турагентства, как ко мне подбежала менеджер Вера и оттащила меня обратно в коридор.
   - Янка, шеф вне себя от твоих выходок, - зашептала она, - не попадайся к нему на глаза сегодня. Приходи завтра. Вера тут же развернулась и, как ни в чём не бывало, продефилировала в офис, плотно закрыв за собой дверь. У меня заколотилось всё внутри. Неужели шеф прознал про вчерашнюю незапланированную остановку у Петропавловской крепости? А может это "дядя с бутербродами", которому не удалось петергофских пирожков отведать? Или про цветы кто-то стукнул? Наверняка, та дородная дама, что с завистью пожирала меня глазами, когда я прощалась у гостиницы со своими пижонами. Но, когда они успели? После обеда мы ездили в Кронштадт, вернулись поздно, слава богу, ничего не приключилось. Ну, если не считать того, что, когда все пошли в Морской собор, две девицы решили его не посещать, сказали, что подождут всех на Якорной площади. Заставить их войти в собор я права не имею, поэтому согласилась. Когда группа вышла из храма, мы девиц на площади не обнаружили. Они уже сидели в автобусе, но были пьяны, что называется "в хлам". Странным оказалось то обстоятельство, что никто из группы на них внимания не обратил и только Иван проявил озабоченность по поводу перспективы чистоты салона. Девицы всю дорогу визгливо хихикали, а затем уснули. Я была в ужасе от их выходки, но они, же, совершеннолетние, вели себя относительно пристойно. Регламент мы не нарушили: выехали вовремя, вернулись вовремя, все пункты назначения, что были прописаны в наряде, мы выполнили. Нет, скорее всего, не в них дело.
   Я сидела на подоконнике лестничной клетки, курила и перебирала все свои грехи за последние две недели, о которых, лишь, по чистой случайности, не было известно моему руководству. Тут открылась дверь, и показалось сначала пузо шефа, затем его правая нога. На мгновение он застыл в проёме, давая Вере какие-то указания, и то, что он произнёс мою фамилию, стало ясно, что случилось что-то ужасное. Я засуетилась. Во-первых, нам запрещено курить на лестничной площадке, только на улице, но бегать с пятого этажа дома дореволюционной постройки с его высокими потолками в четыре с половиной метра, никто не желал. Курили здесь все, но попадаться умудрялась только я одна. Во-вторых, если шеф чем-то недоволен, то ему лучше на глаза не попадать. Но спрятать сигарету, а тем более спрятаться самой у меня времени не было, да и куда спрячешься от всевидящего ока нашего шефа.
   - Явилась, принцесса в ботах?
   Светским манерам наш шеф обучен не был, его солдафонско-жлобский юмор нашего бухгалтера Ираиду Андреевну, даму преклонных лет, утончённую во всех отношениях, доводил до обморока. Молодые девчонки над ним за глаза откровенно насмехались. Вера очень похоже его передразнивала, но лебезила перед ним до неприличия, а мне было всё равно "в ботах" я или нет. Себя же Александр Михайлович считал человеком образованным, эрудированным, истинным интеллигентом, с тонким чувством юмора.
   - Я тебя научу суп варить, - проговорил Александр Михайлович. - Поди, почитай, что о тебе туристы думают. Вернусь, хочу увидеть все твои объяснения. Не захочешь объяснять - папку под мышку и дуй за ворота.
   Шеф еле протиснул своё пузо между мной и стеной, буквально пригвоздив меня к перилам, и тяжело стал спускаться по лестнице, смешно двигая бёдрами. Но мне было не до смеха. Я бросилась к Вере.
   Офис сотрясал громкий хохот. Вера, подложив под кофту папку, выставив руку по направлению к Ираиде Андреевне, вещала интонацией Александра Михайловича:
   - Ираида Андреевна, блудница наша, хватит спать за тумбочкой, мне срочно нужны данные за прошлую неделю.
   Девчонки держались за свои животы не в силах выпрямиться. Ираида Андреевна вымучено улыбалась сквозь слезы.
   - Девчонки, что происходит? На меня опять жалобу накатали? Кто?
   - Янка, ты вернулась? На - читай! Мы вчера здесь по этому поводу уже повеселились. - Вера протянула мне лист с напечатанным текстом.
   Так, значит это не алтайская группа, почему-то вздохнула я с облегчением. Взяв лист, я ушла в переговорную, чтобы наш молодой и дружный коллектив не мешал сосредоточиться на неизвестной пока мне проблеме. На бумаге крупным шрифтом, со множеством орфографических и стилистических ошибок, было напечатано буквально следующее:
  
   Уважаемому руководителю
   Уважаемой фирмы ФЕНИКС
  
   ЖАЛОБА
   Я, Туськина Вероника Аркадьевна, 6 июня сего года имела неосторожность купить в вашей фирме путёвку в город Котку, что находится в Финляндии. Погода была очень плохая, шёл дождь и дул ветер. А ваш экскурсовод Ковальская Ядвига Юрьевна, не обращая внимание на это обстоятельство, постоянно выводила нас, и меня лично, из автобуса под ужасный ветер и по осеннему мокрый дождик. Я промокла и из-за этого ничего из сказанного не услышала. Повторять всё в автобусе Ковальская наотрез отказывалась. Так продолжалось весь день, пока вечером не задолго до отправки нас домой она наконец то сызволила повести нас в кафе. В кафе был шведский стол, но продуктов осталось мало. А я так замёрзла, что очень хотела съесть суп. Я заметила на прилавке кастрюлю, но она оказалась пустой. Я потребовала, чтобы мне возместили моральный ущерб или налили суп. Так как фины, которые нас обслуживали по русски не говорили, я попросила по хорошему Ковальскую, чтобы она объяснила им, что мне необходимо съесть именно суп, а она долго отказывалась и говорила, что это шведский стол и что можно есть любые предложенные продукты. Но я продукты не хотела, а хотела именно суп. Когда я пригрозила ей, что пожалуюсь вам на её плохое ко мне отношение, то она нехотя согласилась перевести моё требование. Она долго о чём то с финами говорила, но не на финском, а на английском языке. Видно было, что её английский язык фины не понимают, потому как мотали головами и улыбались. Потом Ковальская подошла к одному официанту и стала с ним перешёптоваться. После этого мне принесли блюдо, но не суп, а бульон, правда горячий. После чего мне ещё принесли пирожное, которое я не ем, так как нахожусь на диете, но Ковальская сказала, что это подарок от кафе и я была вынуждена его съесть. Пирожное было чёрствое и я подозреваю, что Ковальская специально подговорила финов мне его отдать. Обед в кафе стоит 9 евро и я считаю, что это очень дорого для пирожного с бульоном. Исходя из вышеизложенного прошу компенсировать мне затраты 50 % за этот издевательский обед. Так же прошу компенсировать мои неудобства в автобусе в котором Ковальская нас везла в не близкий путь. Автобус был не комфортабельный, ноги протянуть было некуда. Сама же Ковальская сидела как королева на переднем месте сразу на двух сиденьях и никого туда больше не пускала. Прошу наказать вашего работника Ковальскую Я.Ю. по всей строгости за такое отношение к лояльным вам туристам в моем лице.
  
   С уважением Туськина В.А.
   11 июня сего года.
  
   Я прочла жалобу дважды и пошла к девчонкам.
   - Вы этот перл читали? - Спросила я.
   - Мы уже вчера над ним нахохотались. - Чувствовалось, что девчонки уже были утомлены недавним весельем, и у них нет сил смеяться ещё и над этой глупостью.
   - И, что мне прикажете писать в объяснительной для Александра Михайловича? Почему, вообще, на этот бред я должна реагировать? - Я была подавлена. Что ни группа, то всё какой-то подвох.
   - А что там на самом деле было? - Подняла глаза от бумаг Ираида Андреевна. - Откуда бульон взялся с пирожным?
   - Слушайте, она меня достала ещё здесь, перед отправкой. Пыталась пристроиться на моё место впереди. Когда я ей объяснила, что это моё рабочее место, она и ухом не повела. Слава богу, шнур от микрофона коротким оказался, ни до какого другого места больше не дотягивался, и она была вынуждена мне уступить моё место. Вот тогда я и поняла, что скучно мне в этой поездке не будет.
   - Янка, ты с ними больно миндальничаешь, - произнесла Вера, - я бы так сказала, что она бы у меня сразу поняла, кто тут хозяин.
   - Ну, хозяин, положим, тут наш шеф, - произнесла Ираида Андреевна, осадя интеллигентно Веру. - А потом, что?
   - Потом, когда я вела трассовую экскурсию, мадам Туськина хотела спать и я ей, оказывается, сильно мешала. Погода, действительно, была мерзкой, но ни нам ли с вами знать, что у экскурсовода не бывает плохой погоды. Что в наряде написано, то извольте посмотреть на месте. Что главное в экскурсии? Показ! Правильно. Ну, как я ей буду показывать объект, и рассказывать о том, от чего мы уже отъехали? Да и не одна она в автобусе. Всех дождь поливал, но люди с зонтиками и в капюшонах, одна лишь мадам Туськина на каблуках и с укладкой. Я сначала расстроилась из-за того, что не нашла с ней общего языка, а потом просто перестала обращать на неё внимание.
   - А бульон? Про бульон расскажи. - Требовали девчонки.
   - А, что бульон? Приехали мы в кафе за полчаса до его закрытия. Там, конечно выбор был не шикарный, но народ нашёл, что поесть. Лично я картофель взяла с огурчиками и маслинами, кусочек рыбы, рыбы было много, правда не лосось, а треска, но вкусно. Чай взяла с коржиком, ничего так, перекусила. А мадам Туськина увидела пустую кастрюлю, я даже не могу утверждать, что в ней был суп, и давай скандалить. Я её уговорить пыталась, а она ни в какую - хочу, говорит, суп и всё тут! Скажи, говорит финнам, что мне суп необходим, что, мол, я замёрзла. Я ей чаю горячего предлагаю, а она упёрлась, говорит, ничего не буду, кроме супа, а если суп не подадут, то пусть финны ей компенсацию выплатят за то, что суп у них кончился. Я терпела, терпела, но неудобно перед финнами, они не понимают, что происходит, переглядываются. Не буду же я им ультиматум про компенсацию озвучивать. А мадам Туськина, прямо в раж вошла, ничего слышать не хочет, бьётся в истерике, финнов разными словами обзывает. Тут моё терпенье кончилось, и я вспомнила про бульонные кубики. Подхожу к администратору и говорю, что, мол, так и так, моя туристка очень любит бульон на бульонных кубиках, не могли бы они ей сделать одну порцию. У администратора глаза на лоб полезли, видно, ещё таких желаний никто не изрекал. Отвечает мне, что, мол, титан уже отключён, кипятка нет. А я ей своё твержу, мол, залейте водой, какая есть, если будет холодным бульон, то я переведу, мол, что именно такой температуры бульон и подают. Администратор в ужасе от меня к стенке жмётся, а я ей говорю, что, мол, а если у вас осталось пирожное, пусть даже вчерашнее, то преподнесите его, как презент от кафе. Пирожные у них по отдельной дополнительной стоимости идут. Пусть, говорю, пирожное будет подарком, вы, ведь, всё равно его в продажу больше не пустите. Администратор замотала головой, для неё эти предложения звучали просто кощунственно. Но потом, видя, что и я не в себе, уступила. Сама сварганила бульон для Туськиной, сама поднесла на подносе вместе с пирожным, да, ещё и раскланялась. Туськина вся засветилась от такого внимания и похлебала немного бульона, но я так и не узнала, был ли бульон горячий или нет. Главное Туськина замолчала, и, слава богу.
   - Ну, ты, Янка, даёшь! Вот выкрутилась, - я бы не нашлась на твоём месте, - пропела Вера.
   - Выкрутишься, пожалуй, с такими Туськиными. Но меня, на самом деле, очень волновало другое. А вот, если, кто из группы языком владеет, точно мне придётся взять под мышку папку и дуть за ворота, как говорит наш уважаемый шеф.
   - Не все на свете - Туськины. Есть и приличные люди, - подбадривая меня, проговорила Ираида Андреевна.
   - Да, Ираида Андреевна, это правда. Вот только, как шефу обо всём написать, ума не приложу.
   - Да, он тоже не совсем дурак. Итак, все ясно про эту жалобу. Он сегодня, что-то не в духе, а завтра всё образумится. Всё будет хорошо, Яночка. - Улыбнулась Ираида Андреевна.
   - Спасибо, девчонки, за поддержку. Я Вам, Ираида Андреевна, отчёт по алтайской группе принесу завтра, хорошо? Вера, у меня есть на завтра, что-нибудь?
   - Завтра у тебя ничего нет, а вот 15-го - обзорка и Исаакий. Вон возьми наряд на столе, я тебе всё приготовила. - Вера кивнула в сторону своего стола и продолжила опрыскивать фикус, - группа очень хорошая. Из Москвы.
   Боже, схватилась я за голову, вот этих у меня давно не было. Я забрала документы, попрощалась, и пошла готовиться к встрече с москвичами.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3. СВЕТКИНО ГОРЕ.
  
   Мне уже приходилось общаться с москвичами. Люди как люди, но есть в них что-то такое, что прямо указывает на то обстоятельство, что они не самарцы и не ярославцы, и не рязанцы, а именно - москвичи. Немного больше апломба, чуть-чуть больше цинизма, на самую крохотульку больше надменности и снобизма, а всё вместе одним словом - москвичи! Нет, я не ударю перед москвичами в грязь лицом. Пожалуй, проведу им незапланированную интеллектуальную пешеходную экскурсию о русских поэтах Серебряного века. Включу в маршрут дом "Мурузи", где у Мережковских собирался весь цвет петербургской богемы. Покажу "башню" Вячеслава Иванова, где на "Ивановские среды" собирались Александр Блок, Андрей Белый, Николай Гумилёв, Максимилиан Волошин и прочие модные писатели и поэты начала двадцатого века. Свожу их в музей-квартиру Анны Ахматовой в Фонтанном доме, а завершу экскурсию в кабаре "Бродячая собака". Что-то мне подсказывает, что литературная тема и, Серебряный век в частности, должен быть достойным аргументов в многовековом противостоянии петербуржцев и москвичей в пользу петербуржцев. А вечер в "Бродячей собаке" только придаст шарма и надолго отложится в памяти гостей. Да, так и сделаю. Вот только, что мне на себя надеть, задалась я вопросом, выворачивая ящики комода и хлопая дверцей шкафа. Деловой костюм я отмела сразу. Надеть свой балахонистый наряд и обвешаться побрякушками - как-то уж очень по-цыгански. Необходимо было найти ту золотую середину между моей внешней креативностью и моим богатым, а в этом я не сомневалась, внутренним миром. Мне необходимо было отмежеваться от московской деловой суеты и подчеркнуть неотъемлемую духовную составляющую Петербурга. Наконец, я остановилась на светлых туфлях без каблука и широком струящимся платьем с крупными алыми маками. Из аксессуаров я выбрала серебряное гладкое кольцо, состоящее из трёх скреплённых звеньев, такие же серьги, серебряный гладкий широкий браслет и серебряные часы с серебряным браслетом. В общем, нацеплю на себя всё своё серебро, решила я.
   Когда я увидела московскую группу, то порадовалась, вообще, за свой тонкий вкус и свой наряд, в частности. Группа действительно производила впечатление. Двадцать человек и все как на подбор - подтянутые, холеные, в добротных одеждах. Они не галдели и не озирались по сторонам, как провинциалы, а были сдержаны и предупредительны. Возникло желание к каждому обращаться исключительно по имени-отчеству. Ну, наконец-то, приличная группа, подумала я и повела всех к автобусу. Обзорная экскурсия прошла для меня гладко. Все сидели чинно, по команде поворачивали головы в нужном направлении, пиво не пили, чипсы не жевали, идиотских вопросов не задавали. На смотровую площадку Исаакиевского собора все поспешили дружно и бодро. Я же осталась ждать их на скамейке перед храмом. По наряду агентства больше никаких мероприятий не было, только наша пешеходная экскурсия по "Серебряному веку", о которой я им объявила утром и которая была встречена благосклонно. Со смотровой площадки мои туристы спустились утомлённые и разморённые, было видно, что им нужно отдохнуть от болтовни и подкрепиться.
   - Внимание! - Привлекла я себе своих гостей. - Перед нашей пешеходной экскурсией предлагаю зайти в кафе и подкрепиться.
   Группа от моих слов заметно оживилась.
   - Пойдёмте в ту итальянскую пиццерию посидим.
   - Нет, лучше куда-нибудь, где можно поесть мороженое.
   - Вон, какой-то ресторан через дорогу.
   Я видела, что туристы не могут определиться с выбором заведения и вмешалась в процесс.
   - Я вам предлагаю посетить кафе "Север". Кафе - визитная карточка города, с богатой историей, славится своими кондитерскими изделиями на любой вкус. Там же можно выпить кофе и перекусить.
   - Да, да, мы согласны, - ответил за всех групповод, - куда идти?
   - Куда идти? Итак, мы находимся на Малой Морской, а кафе на Невском проспекте. Да, здесь совсем недалеко, всего две-три остановки.
   Группа сразу же разделилась на две части: ту, для которой такой путь был непреодолим и ту, кто был согласен шагать, хоть до Берлина.
   - Давайте сделаем так, - взяла я инициативу в свои руки, но, как скоро покажет время, на свою голову, - те, кто согласен дойти пешком до кафе, встаньте сюда и подождите меня, а я расскажу остальным, как добраться до кафе на троллейбусе.
   Я подробно начала рассказывать тем, кто собирался ехать, как дойти до Невского проспекта, какой там транспорт ходит и на какой маршрут им нужно сесть и до какой остановки доехать. А, главное, где нужно нас ожидать. Потом посмотрела, как они стайкой переходили дорогу и взяли ли нужное направление. А когда я обернулась к оставшимся, то просто... никого не увидела. Группы не было. Ни единого человека! Я обомлела. Стараясь взять себя в руки, я начала лихорадочно соображать, куда могли подеваться девять человек вместе с групповодом. Наверное, они решили меня не ждать, и пошли самостоятельно, решила я, но в каком направлении? По Малой Морской они точно не пошли, я же провожала первую группу до тех пор, пока она не скрылась за поворотом и никого больше не заметила. Может они пошли по Большой Морской? Я рысью кинулась на Большую Морскую. Разгар дня, центр города запружен гостями и туристами, солнце палит нещадно. Я кидалась ко всем сгруппировавшимся, где было более пяти человек, но свою группу не находила. Может мне вернуться назад, вдруг я их не увидела, а они меня потеряли и теперь тоже ищут? Как мне не хотелось возвращаться, но я, пересилив себя и злясь, не знамо на кого, побежала назад. Место, где я рассталась с уехавшими, было пусто. Ладно, решила я, побегу к Гостиному двору, а то те, кто уехал на троллейбусе, наверняка, будут недовольны, что экскурсовод отстал, а жара и жажда уже нестерпимы. Я летела, как на крыльях, не оставляя попытки высмотреть своих пеших москвичей. Москвичи мне по дороге не попались. Радовало только одно обстоятельство, что я не на каблуках. Взмыленная и растрёпанная, с высунутым языком я примчалась к Гостиному двору. У Гостиного двора никого не было. Пробежав вдоль Невской линии два раза, я поняла, что бегать бесполезно, а стоит логически порассуждать. Скорее, всего, они уже воссоединились. Они знакомы между собой, у них имеются телефоны. Значит, они самостоятельно нашли кафе и ждут меня там. Я немного отдышалась, поправила макияж и лёгкой походкой вошла в кафе. Кафе было набито до отказа, к прилавку стояла длинная очередь, все столики были заняты. Я стала продираться через толпу, вращая головой на все триста шестьдесят градусов. Моей группы не было. У меня подкосились ноги, пересохло во рту, к горлу подступил ком досады и беспомощности. Что делать? Я посмотрела на часы. С момента, как я потеряла группу, прошёл ровно час. Вот, уж, поразила москвичей, так поразила, меня охватило чувство безвыходности, а из глаз были готовы брызнуть слёзы. Я ещё раз прочесала оба зала кафе и вдруг в углу за столиком на двоих увидела Светку. Светка не была моей подругой, скорее была коллегой и приятельницей. Она работала гидом-переводчиком у наших конкурентов, только на зарубежных турах, но была знакома с Верой и частенько забегала в нашу контору поболтать и похвастаться забугорным тряпьём. Нет, только не Светка, пронеслось в моём мозгу, я не готова сейчас перед ней показывать своё фиаско, а тем более плакаться в жилетку. Я ещё надеялась на чудо, что вот сейчас мои москвичи материализуются, и я утру им нос своей утончённой авторской экскурсией. Я уже готова была развернуться и исчезнуть с поля видимости Светкиных очей, как вдруг поняла, что со Светкой что-то происходит. Уткнувшись носом в стену, она неестественно, но ритмично подёргивала плечами. Её роскошные каштановые волосы закрывали лицо, а руки терзали бумажную салфетку, кою она непрерывно подносила к носу. Светка рыдала. Подойти или не подойти? Я раздумывала только секунду, а через секунду уже сидела за её столиком, заваленном бумажными салфетками.
   - Светка, милая, что случилось? - Я тронула её за плечо.
   Она от неожиданности дёрнулась, с её плеч на пол сполз капроновый изумрудного цвета шарф, который совсем недавно она привезла из Амстердама, и который так шёл к её каштановым волосам. Но она не обратила на него никакого внимания. Я подняла шарф, покрыла им её плечи и уже двумя руками встряхнула её.
   - Светка, не пугай меня, я сама на грани истерики, - но Светка, взглянув на меня, только громче начала рыдать.
   Я растерялась. Меньше всего мне хотелось привлечь внимание посетителей.
   - Светка, тише, пожалуйста. Прошу успокойся. Что с тобой?
   Мои слова остались без ответа, но Светка перестала рыдать в голос, только истерично всхлипывала, а слёзы ручьём лились из её глаз.
   - Тише, тише, - успокаивала я её, держа за руку, - перестань. Вот у тебя и салфеток то уже не осталось, - попыталась я её отвлечь.
   Было видно, что Светка и сама устала от рыданий, пытается успокоиться, но не может.
   - Света, я тебе сейчас свои салфетки достану, но ты их все не расходуй, потому, как они мне сейчас самой пригодятся, - произнесла я, доставая из сумочки не распакованную пачку бумажных носовых платочков.
   Светка вопросительно на меня посмотрела. Наверное, ей захотелось, чтобы рядом с ней сидел человек, у которого было большее горе, чем у неё. Я уверена, что человеку всегда становится легче, когда рядом находится другой человек с бедой большего масштаба, чем у него самого. Наверное, это и есть психология. Наверное, так цинично устроен человек, расфилософствовалась я. Философия философией, а я нечаянно проговорилась о своём конфузе. Ну, да что теперь, программа по наряду выполнена, на моей карьере этот конфуз не отразится, а москвичи... Что москвичи? Решат, что их экскурсовод обычная городская сумасшедшая, посудачат-посудачат сегодня, да и уедут завтра. Счастливого им пути! А вот Светка, она останется. Как ни крути она моя приятельница, почти подруга, а друзей в беде оставлять нельзя.
   - Светка, хочешь похохотать? - Спросила я, держа пачку с салфетками на недосягаемом от Светки расстоянии.
   - Похохочу, если салфетку дашь, - проговорила Светка.
   - Значит так, - решительно начала я, - то, что я тебе сейчас расскажу, является государственной тайной и затрагивает мои личные интересы. Но, тебе, как моей самой близкой коллеге, я этот секрет открою, только поклянись, что всё останется между нами.
   Светка заинтриговано смотрела на меня. В её взгляде проявлялся рассудок, слёзы сохли прямо у меня глазах.
   - Но у меня есть одно маленькое условие, ты мне расскажешь, что случилось у тебя, хорошо?
   Светка хмыкнула и уже собиралась опять захлюпать.
   - Ладно, давай так, я тебе скажу, что произошло у меня, но подробности ты узнаешь после того, как расскажешь мне о своей проблеме, хорошо? - Пыталась я достучаться до Светкиной откровенности.
   - Хорошо! Говори! - Произнесла она обречённо.
   Любопытство хорошее лекарство, осталась довольна я своим дипломатическим ходом, только вот от любопытства нет лекарств, отметила мимоходом про себя.
   - Светка, я потеряла группу! - Торжественно объявила я Светке
   - Какую группу? - Светка не сразу въехала в тему.
   - Московскую, - вздохнула я с горечью.
   - Как? - В Светкиных глазах наконец-то зажглись искры.
   - Как? Расскажу потом, как договорились. Сначала ты. Но даже не смей опять зареветь. Иначе никогда не узнаешь, как профессионально отделаться от толпы любопытных идиотов.
   Светка кивнула, но рассказывать не начинала.
   - Говори сразу суть, - приказала я Светке, - и она начала свой рассказ.
   - Меня моя контора оштрафовала на три тысячи евро.
   У меня отвалилась челюсть.
   - За что?
   - Слушай и не перебивай, а то не буду рассказывать, и ты никогда не узнаешь, как потерять в одночасье всё своё состояние.
   Я закрыла рот и уставилась на Светку как на привидение. Про своих москвичей я даже не вспоминала.
   - Два дня назад, - продолжила Светка своё повествование, - мне дали тур в финку. Делов-то было, что отвезти группу на однодневный шопинг в Котку. Не знаю, как в вашей конторе, а в нашей я сама должна была проверить, чтобы у всех визы были действующие. Выезжали поздно. Сейчас, хоть, и белые ночи, но сама знаешь, что позавчера было пасмурно, дождь накрапывал. В общем, сумерки были, когда я визы проверяла. У всех всё оказалось в порядке, и мы тронулись. На Российской таможне тоже всё гладко прошло, а на Финской нашли, что у одного перца виза оказалась просрочена. Финны его не только не пустили, а буквально выдворили со своей территории.
   - Как это? - Не удержалась я от вопроса. Светка ещё всхлипывала, но рассказывала довольно внятно.
   - Так! Посадили в автобус и велели на нашу сторону сопровождать. Я группу бросила, повезла мужика обратно. В финском автобусе свет не экономят, тут я рассмотрела печать внимательно. Печать была поставлена нечётко, и в ней можно было прочитать как "до 16 июня" так и "до 16 июля". Я, когда проверяла, прочла, что "до 16 июля", а финны прочли "до 16 июня". Спорить было бесполезно. Я у этого мужика спрашиваю, мол, до какого числа виза выдана, и он мне признался, что до 16 июня, но хотел посмотреть прокатит или нет. Экспериментатор хренов. Пока отвезла мужика, пока объяснялись на нашей границе, пока вернулась, а это всё - время. Группа недовольна ожиданием. Водитель недоволен, что за стоянку с него финны какие-то деньги содрали. Мне самой уже не до экскурсии.
   - Подожди, подожди, я что-то нить потеряла, а три тысячи евро причём?
   - Потеряла я, а не ты. - Светка было собралась порыдать, но не стала, а только съязвила, - хотя ты тоже потеряла, аж, целую группу.
   - Молчу, молчу, говори дальше.
   - А что, дальше. Утром сегодня в контору пришла и узнала, что финны на агентство штраф выкатили три тысячи евро, за въезд на их территорию без визы. Нарушение визового режима называется. Директриса тут же этот штраф на меня повесила. Да, ещё сказала, что теперь из страны не выпустит, пока долг не выплачу. А-а-а-а... Где я столько денег возьму? - Светка опять залилась слезами.
   Да, ситуация у Светки пострашней, чем у меня. У меня самолюбие пострадало, а у Светки - кошелёк. Мне стало жалко и Светку, и себя, нужно было срочно из этой ситуации выпутываться, но я не знала, как и поэтому предложила Светке выпить.
   - Светка, давай по пятьдесят граммов коньячка, а потом подумаем, что делать.
   - Давай, - с готовностью откликнулась Светка.
   Мы со Светкой уже сидели целый час, и пили четвёртые пятьдесят граммов. Настроение у нас поднялось, Светка вовсю хохотала, слушая мои злоключения, народ поредел. В это самое время в кафе появился московский групповод. Если бы я была трезвая, то я бы провалилась сквозь землю, но я трезвой не была.
   - Светка, смотри, мой москвич материализовался, - довольно громко и оживлённо воскликнула я, пихнув Светку в бок, - сейчас я у него узнаю, где он свою группу потерял.
   Москвич прямиком направился в нашу сторону, как будто, только, что вышел на минутку и уже возвращался.
   - Меня зовут не москвич, моё имя Виктор, - довольно дружелюбно проговорил он, никак не выказывая своего недовольства, - Вас, Ядвига, я уже знаю, а Вы кто, красавица? - Обратился он к Светке.
   - Светлана, - представилась Светка и покраснела. - Присаживайтесь, пожалуйста.
   Виктор придвинул к нашему столику стул и присел.
   - Отдыхаете? - задал он вопрос Светке, будто меня здесь никогда и не было.
   - Вот, Янка рассказывает, как она вас потеряла, а я смеюсь, - закокетничала Светка.
   - А мне, вот не до смеха, Виктор, - влезла я со своими претензиями, - Вас с группой уже два часа здесь дожидаюсь, - попыталась я напустить на себя побольше строгости.
   - Мы перед Вами, Ядвига, очень виноваты и хотим исправить свою бестактность. Но сначала я хочу Вам всё объяснить. Дело в том, что когда Вы провожали, отъезжающих от нас на троллейбусе, мы, не предупредив Вас, зашли в сувенирный магазин и немного там застряли. Думали, всё быстро купим, но увлеклись, а когда вышли - Вас уже не было.
   В голосе Виктора пробивались нотки вины, и, хотя, объяснялся он со мной, сам глядел на Светку. А Светка во все глаза таращилась на Виктора.
   - Впрочем, мы предположили, что Вы уже ушли к месту сбора и, чтобы Вас догнать решили тоже доехать на троллейбусе. Когда все собрались, а Вас ещё не было, мы решили сами найти кафе "Север" и подождать Вас там, но в "Севере" было невообразимо людно и мы переместились в кофейню "Абрикосов". - Виктор не сводил глаз со Светки и не заботился о том, что я не понимаю логику двадцати человек, из которых большинство мужчины.
   - И, как я могла догадаться, что вы сидите в кофейне, если была договорённость о "Севере"? Вы, вообще, представляете, что я пережила, пока не выпила коньяка? - Задала я, волнующий меня вопрос, затем зачем-то, добавила, - всего пятьдесят граммов.
   - На самом деле я несколько раз сюда заходил, но Вас не видел, - посмотрел, наконец-то, на меня Виктор, - а сейчас зашёл для очистки совести и вот - чудо, Вы здесь и не одна, - он опять уставился на Светку.
   - Ядвига, наша группа очень хочет переместиться в "Бродячую Собаку", - Виктор с трудом перевёл на меня взгляд, - минуя пешеходную экскурсию, - добавил он. - И хорошо, что я Вас здесь застал, все только рады будут Вашему присутствию, пойдёмте с нами. А о литературе можно поговорить и в кабаре, как и сто лет назад. Помните у Ахматовой:
  
   Да, я любила их, те сборища ночные, --
   На маленьком столе стаканы ледяные,
   Над черным кофеем пахучий, тонкий пар,
   Камина красного тяжёлый, зимний жар,
   Весёлость едкую литературной шутки
   И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.
  
   Виктор перехватил наш со Светкой перекрёстный недоумённый взгляд, подхватил под руки нас обеих и, не дав нам опомниться, пропел лелельным голоском:
   - Москвичи ни за что не уступят пальму первенства петербуржцам. - Затем не удержался и добавил, - даже таким красивым петербурженкам-интеллектуалкам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4. ПОД ГРИБКОМ.
  
   Всё-таки, как быстро пролетает лето. Ждёшь его, ждёшь, а когда лето наступает - проклинаешь жару, пекло, пыль и невообразимый запах, который источают туристы, бегая от одной достопримечательности к другой. За всеми этими проклятиями лето совсем не замечается. Да, и какое лето в Петербурге - в июне все ещё в плащах, а в августе - уже все в плащах. Сентябрь ещё, по своему настроению, может подразнить тёплыми деньками. И всё. Зато дождей мало никогда не бывает. Моросящие, проливные, косые, слепые, затяжные, ледяные, грибные - на любой вкус и любое настроение. И сейчас за окном льёт, самый противный из всех перечисленных, комбинированный - мелкий и затяжной. Ну, и какое настроение, при таком дожде, мне забрать с собой в дорогу? Я ещё раз, отодвинув штору, посмотрела на наш двор. Сумрак, безысходность и пустота, только тени от голых веток деревьев танцуют свой неутомимый и удручающий танец. Ни души - людей нет, птиц нет, даже нет ни одной собаки. И мне, через пять минут, предстоит выйти в этот обезлюдивший мир теней. Вера, как истинный товарищ, удружила мне эту поездку в Котку. Вообще-то, должна была ехать Ира, но у неё накануне заболела дочка и Вера подсуетилась, чтобы поездка досталась мне. В середине осени всегда бывает мало работы, люди не хотят выходить из собственного дома, не то, чтобы ехать в туристическую поездку в пригород Петербурга, так, между собой, мы называем дружественную нам Финляндию. Подзаработать я всегда была не против, но сейчас, когда на дворе ни свет, ни заря, да дождь поливает на совесть, мне совсем не хочется никуда ехать. Я потянулась, посмотрела на неприбранную кровать, на раскиданные вещи и закрыла за собой дверь квартиры.
   В такси было душно, пахло табаком, и играл шансон. Я поморщилась, но надо было ехать, сбор группы в семь утра на Парнасе и мне опоздать никак нельзя. Район Парнаса - окраина Петербурга и зачем Вера поставила там пункт сбора? Насколько я слышала это типичный промышленный район с заборами, трубами и непролазными тротуарами. Где я буду там искать свою группу?
   - В будний день и в такую рань. На работу? - Водитель попытался вывести меня на разговор.
   - На работу. - Лаконично произнесла я, давая понять, что у меня нет никакого желания поддерживать светскую беседу с утра пораньше.
   Водитель завёл мотор, включил погромче "Владимирский централ" и закурил. Мне осталось только обречённо вздохнуть. Я попробовала вздремнуть, но громкая музыка отдавалась в моем мозгу ритмичным постукиванием в висках, и уже через пятнадцать минут я не могла отделаться от навязчивых трёх аккордов.
   - Приехали. - Водитель мило мне улыбнулся, - может Вас вглубь двора завести, а то на этой остановке некуда от дождя спрятаться, а во дворе, на площадке, есть навес. А когда увидите свой автобус, то подойдёте.
   - Нет, спасибо, автобус будет через пятнадцать минут. А о какой дворовой площадке Вы говорите? Здесь разве есть площадка? - Я вгляделась в окно машины, но кроме теней ничего не увидела, да и тени были какие-то очень громоздкие.
   - Как какая площадка? Детская. - Водитель терпеливо ждал оплаты за проезд.
   Я запаниковала.
   - Вы куда меня привезли? Какие детские площадки? Я же просила на Парнас, это промышленная зона.
   - Так на Парнас и привёз, - недоуменно дёрнул плечом водитель, засовывая в карман деньги, - а промышленную зону давно застроили. Вы не волнуйтесь, адрес верный, у меня друг здесь квартиру купил недавно. Ну, всего хорошего. - Он недвусмысленно дал понять, чтобы я покинула салон.
   Я огляделась на местности. Вокруг торчали дома-свечки, окна которых были темны. Наверное, ещё дома не сданы и жильцов нет, подумала я, кутаясь в пуховик и пытаясь удержать зонт прямо над головой. Но это было непросто. Порывы ветра набрасывались на мой красный зонтик, как разъярённый бык на красную тряпку, пытаясь унести его вместе со мной. Вокруг не было ни души. Странно, что никого нет, ни туристов, ни Ивана с его комфортабельным автобусом. Я потопталась под дождём, и, поняв, что через пять минут промокну до нитки, приняла решение дойти до навеса на детской площадке, благо она была метров в тридцати от остановки. Навес на детской площадке оказался грибком, но это всё равно было лучшим вариантом, чем стоять на остановке. Я, проклиная дождь, туристов, Ивана и работу, привалилась к основанию грибка и принялась терпеливо ждать. Время тянулось медленно, вокруг по-прежнему не было никого и меня это начинало тревожить. Пора бы уже всем собраться, подумала я и посмотрела на часы. Часы показывали семь ноль четыре. Матка Боска, воскликнула я, да мы уже четыре минуты как должны были ехать по направлению к границе, да, где же все? У меня затряслись руки, и тут меня осенило. А если я их жду не там, где мне нужно быть? Я порылась в портфеле, чтобы достать ежедневник и уточнить адрес. От моих судорожных движений толку было мало, попадалось под руку всё, что даже с натягом не напоминало ежедневник: запасные носки, футляр от ключей, кошелёк, одноразовый стаканчик, оставшийся от какой-то поездки, который мне было некуда выбросить, и я засунула его в портфель. В другом отделении портфеля лежала книга "История города в фотографиях Карла Буллы", которую от меня никак не могла дождаться Ираида Андреевна, потому как я таскаю её за собой уже пару недель, но отдать забываю. Наконец, я вытащила свой блокнот, листы которого сразу же затрепал ветер, нашла запись. Вроде, все сходится, успокаивала я себя, может, я просто стою не в том дворе? Я вылезла из-под грибка и направилась к стене дома, где был привинчен его номер. Номер дома тоже оказался правильным. Я была растеряна, посмотрела на часы, они показывали семь восемнадцать. И хотя к дождю теперь примешивались колкие ледяные кусочки первого снега, на небе появлялись проблески хмурого утра, в домах одно за другим стали зажигаться окна, стало быть, дома сданы. В подтверждение моих мыслей хлопнула дверь, и сутулая мужская фигура в куртке с капюшоном начала удаляться от меня. Люди пошли на работу, пронеслось у меня в голове, а где моя работа? Где туристы? Где автобус? Дождь усилился и я побрела обратно под грибок, чтобы позвонить Ивану на мобильный. Ноги промокли, за шиворот натекло, руки от холода не попадали на правильные кнопки. Иван ответил на втором зуммере.
   - Флуфаю фас, - прочавкал Иван набитым ртом.
   Меня и так трясло от холода, но тут, от негодования, меня просто заколотило. Я тут мёрзну, а у него аристократический завтрак!
   - Иван, ты дома? - Спросила я, как можно спокойнее.
   - Конечно дома. Завтракаю. - Иван уже проглотил порцию своей еды и говорил внятно.
   - Иван, ты, что забыл про поездку, я тебя здесь жду, а ты завтракаешь? - Я была готова забиться в истерике.
   - Да, я доеду за десять минут. А где ты меня ждёшь? - Задал очередной вопрос Иван, явно пытаясь вывести меня из себя. Но этого ещё никому не удавалось.
   - Под грибком! - Прошипела я и отключилась, чтобы не наговорить лишнего.
   Так, Иван дома, а где туристы? Остановка уже хорошо просматривалась, но, по-прежнему была пуста. Тут мой взгляд упал на телефон, экран которого ещё держал подсветку. В этот момент меня словно током ударило, я впялилась в экран, что за чертовщина, на экране высвечивалось шесть двадцать три. И тут до меня дошло, что в ночь был перевод на зимнее время.
   От моего истерического хохота, плавно перешедшего в истерическое рыдание, зажглось не менее полусотни окон. Надо же быть такой идиоткой, чтобы забыть о таком невинном развлечении нашего правительства, как перевод стрелок туда и обратно. Вот почему никого нет вокруг. Слезы злости на самою себя никак не могли остановиться и, смешиваясь с дождевой водой, падали на мой новый белый палантин, отчего на нём образовывались пятна бурого цвета из-за туши для ресниц, но мне вдруг стало всё равно. На меня накатились усталость и апатия. Я прислонилась к основанию грибка и закрыла глаза.
   Иван, обнаружил меня под грибком мокрую и трясущуюся.
   - Яна, ты в порядке? - Задал он вопрос, который обычно задают в американском кино, когда видят растерзанного человека, почти труп.
   - О, мне хорошо, никогда не чувствовала себя так великолепно, как в данный момент, - просипела я, - туристы есть?
   - Пока нет. Пошли в автобус, а то ты что-то вся мокрая. - Проявил заботу Иван.
   - Который час? - Поинтересовалась я, еле передвигая ноги.
   - Шесть сорок девять. И у нас уже один турист нарисовался, поторопись, - подталкивал к автобусу меня Иван.
   В автобусе, по сравнению с грибком, было жарко. Иван помог мне снять мокрый пуховик, налил мне из термоса чай и, посмотрев на меня по отечески, принялся рассаживать туристов, которые начали заполнять автобус.
   - Сделай перекличку и проверь у них визы, - давала я команды Ивану осипшим голосом.
   А Иван неплохо справляется с моими обязанностями, - забившись в угол кресла и накрывшись палантином, думала я. Мои глаза непроизвольно закрывались, голова была тяжёлой, ноги все ещё не могли согреться и этот холод от ног не давал перестать стучать моим зубам. Меня знобило. Я чувствовала, как Иван принялся меня трясти за плечо.
   - Яна, мы отправляемся, ты как? Говорить можешь? - В голосе Ивана слышалась неприкрытая тревога.
   - "А дурманящую дремоту мне труднее, чем смерть превозмочь...", - прошептала я, не открывая глаз.
   - Яна, ты что бредишь? Мы отправляемся. - Теперь Иван был встревожен не на шутку.
   - Это Ахматова, неуч, - просипела я и не узнала собственный голос.- Ты знаешь, мне что-то действительно нехорошо. Может, отменим поездку?
   - Ты, что, сдурела окончательно? У нас полон автобус туристов или ты забыла, что наш шеф будет бегать по потолку, и ты лишишься работы, а я вместе с тобой, между прочим.
   - Тогда я открою свою фирму и тебя возьму на работу, делов-то, - равнодушно понесла я околесицу.
   Иван посмотрел на меня как на умалишённую, закрепил микрофон рядом с собой и, покачав недовольно головой, произнёс:
   - Ну, ты мне подсказывай тогда, хорошо?
   - Угу, - кивнула я ему и закрыла глаза.
   Мы тронулись в путь. Хоть бы туристы ничего не заметили, наверняка, им, как и мне, в такую рань, ещё хочется спать. Иван начал уверенно и самозабвенно, правда, путал даты и события, повествовал не в том порядке, как полагается, но бархатный тембр его голоса завораживал и успокаивал. Обязательно возьму его к себе экскурсоводом, когда открою собственное турагентство, мечтала я, пока сон окончательно меня не сморил.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5. БЕЗ МИКРОФОНА.
   Выходить после болезни на работу было страшно, но необходимо. Мои страдания под грибком для меня обернулась пневмонией, и на работе я не появлялась три недели. Иван, который очень был рассержен на меня за мою рассеянность, приведшую к тому, что все тягости нашей последней поездки в Котку, легли исключительно на его плечи, сначала дулся и грозился доложить обо всём Александру Михайловичу. Но, узнав, что мой врождённый идиотизм привёл меня к серьёзной болезни, смиловался. Навещал меня чётко через день, поил чаем с мёдом с пасеки своего тестя и рассказывал последние новости. Так я узнала, что Светка, оказывается, выходит замуж за Виктора, того самого групповода из моей московской группы. Виктор помог ей выплатить долг, из-за которого она так рыдала в "Севере" и теперь она, по её собственным словам, самая счастливая из всех невест земного шара. Сейчас Светка занята подготовкой к свадьбе и переездом в Москву к Виктору. Из слов Ивана я поняла, что она, непременно, хочет пригласить меня на свою свадьбу в качестве почётной гостьи, потому как теперь боготворит мою удивительную способность всё забывать и терять, но очень боится, что из-за этой моей уникальной способности свадьба может пойти по незапланированному сценарию. Я была рада за Светку. И не только потому, что она нашла своё личное счастье, и так удачно решился вопрос с её долгом, но и потому, что в очередной раз подтвердилась теория о том, что все беды и горести проходят, а жизнь в её лучших проявлениях продолжается. Меня же занимал только один вопрос, была ли, хотя бы одна жалоба от туристов, что их экскурсовод был невменяем, а всеми организационными вопросами с таможней и обзорной экскурсией занимался исключительно водитель. Иван этой информацией не владел и успокаивал меня тем, что, если бы были недовольные, то Александр Михайлович не пропустил бы возможности отпустить в его сторону какую-нибудь реплику в стиле "фи". Но я всё равно волновалась.
   С отчётом для Ираиды Андреевны и коробкой финских конфет для коллектива я осторожно приоткрыла дверь нашего агентства. Александр Михайлович, стоя на пороге своего кабинета, рычал в трубку на очередную "принцессу в ботах".
   - Мне по барабану, что ребёнок, у него родители есть. Перекат машины будет за твой счёт, нужно уметь укладываться во время, а то ездите, как на собственном кабриолете в своё удовольствие. Нет, это у меня нервная работа, а вы всё время на свежем воздухе и не цените моего к вам прекрасного расположения.
   Я подошла к Вере.
   - Привет. Кто сегодня жертва? - Спросила я у неё шёпотом.
   - Натали наша. Повезла детскую группу в Кронштадт и там один ребёнок неудачно с валуна спрыгнул. Поскользнулся и ногу повредил. Она была вынуждена в травмпункт заехать. С ногой все обошлось, просто растяжение мышц, забинтовали и отпустили, но Натали на сорок минут автобус перекатала.
   Перекат машины серьёзное дело. Фирмы, предоставляющие транспорт жёстко следят за убытием и прибытием заказных машин. Но и Натали можно понять, не могла же она везти ребёнка без оказанной помощи, тем более, не зная, насколько серьёзна травма. Это только Александр Михайлович, сидя в своём кабинете и не видя свежего воздуха, может чётко распланировать - во сколько приехать, сколько отпустить времени туристам на покупку сувениров, сколько на посещение кафе, а сколько, простите, на туалет. Из своей практики я твёрдо знаю, что, сколько туристам не дай свободного времени, они ни в одно не уложатся. Обязательно кто-нибудь заблудится, кто-то всё свободное время потратит на разглядывание сувениров, а в последний момент умчится справлять свои естественные надобности. Кому-то обязательно будет холодно, а кому-то обязательно будет жарко.
   - Ах, кто это к нам пожаловал, - очнулась я от голоса шефа, - какими судьбами. Мы уже и не рассчитывали Вас увидеть в добром здравии. Надеюсь, Ваша болезнь не была заразной, а то нам тут, как раз, не хватает на карантин закрыться.
   Шеф, как всегда, был в своём репертуаре, что могло привести дело к неожиданному обороту.
   - Спасибо, я здорова, а Вы? - Решила я огрызнуться.
   - Не забывайся, Ядвига, а то не посмотрю на то, что туристы иногда о тебе пишут хвалебные отзывы.
   Я напряглась, что ещё за хвалебные отзывы. Последняя экскурсия от ФЕНИКСА была моя неудачная поездка в Котку, а перед этим я месяц перебивалась пешеходными экскурсиями, которые мне подбрасывали знакомые менеджеры из других агентств.
   - Простите, что за отзывы, почитать можно? - Осторожно пыталась я выведать у шефа.
   - Чего там читать и так понятно, что "Экскурсовод уверенно и профессионально справлялся со всеми своими обязанностями, чётко и ясно рисовал давно забытые события, ярко и наглядно давал описания исторических памятников". Всё, как всегда, ничего нового. - Заключил Александр Михайлович.
   Значит, как жалоба, то читай и объяснись. А как положительный отзыв, так "ничего нового", вот, что значит работать на "дядю". Всё-таки нужно подумать о собственном туристическом бизнесе, крутилось у меня в голове. Только, почему положительный отзыв? Наверное, туристы решили, что Иван, в одном лице, водитель и экскурсовод, а меня, скорее всего, приняли за его хорошую знакомую, которую он взял в поездку. Другого объяснения у меня не было, но оставались сомнения.
   - Александр Михайлович, что в отзыве не было указано фамилии экскурсовода? - Ситуация для меня оставалась несколько путанной.
   - Ты, что без хвалебных опусов свою фамилию забываешь? Тебе обязательно надо, чтобы твоя фамилия была большими буквами в каждой строке прописана? Достаточно того, что все хорошие слова относятся к экскурсоводу нашей, подчёркиваю, нашей фирмы. Им всё равно, какая у тебя фамилия, главное, что в следующий раз они опять обратятся в моё агентство.
   Шеф был переполнен собственной значимостью и довольный ушёл в свой кабинет. Значит, сделала я для себя логический вывод, Иван не стал озвучивать свою фамилию туристам и они были вынуждены писать просто "экскурсовод", а слово "экскурсовод" подходит, как к мужскому, так и к женскому роду. Именно, поэтому шеф так и не узнал правды. Ну, Иван, большое тебе спасибо, буду у тебя в неоплатном долгу. Нет, обязательно перетащу Ивана в свою фирму, когда, естественно, решусь на её открытие.
   Я сидела у окна, пила кофе, любовалась нашим узким переулочком, заваленным чистым белым снегом и мечтала.
   - Ты ещё здесь? Забирай свой наряд в Гатчину на завтра и проваливай, не мешай людям работать. - Бросил на ходу Александр Михайлович и грациозно, словно стадо слонов, скрылся за дверью переговорной.
   Шеф уже кем-то был ужален и подыскивал себе жертву, чтобы сорваться. Я не стала себя долго упрашивать, засунув бумаги в портфель и схватив с вешалки пуховик, я выскочила за дверь, успев попросить Веру:
   - Вера, убери, пожалуйста, за мной чашку, я тебе за это принесу вкусное печенье.
   - Иди, иди, знаешь ведь, что печенье мне нельзя, но все равно приноси, - кричала мне вслед Вера.
   Группа в Гатчину состояла из десяти тёток с детьми разного возраста, для которых поездку организовала общественная организация Воссоздание Садов и Скверов, она же предоставила и свой транспорт - захудалый облезлый автобус. Увидев автобус, моё настроение стало портиться. Как может эта машина, которая по возрасту старше меня, осилить маршрут в пятьдесят километров с гаком и вернуться обратно в целости и сохранности. Конечно, шеф пожмотничал предоставить свой сорокаместный автобус для двадцати человек, где было обустроено место экскурсовода, что называется, "по последнему слову" и не только для экскурсовода. В нём комфортно себя ощущали и водитель и туристы. Сколько жалоб, служебных и докладных записок на имя шефа было написано экскурсоводами нашей конторы про автобусы заказчика. Все они сводились к одному, что машины непригодны к проведению экскурсий, что нужно обязать менеджеров оговаривать параметры и характеристики автотранспорта, предоставляемого заказчиком. Но, как говорится "воз и ныне там", шеф не запрещает нам писать эти записки, он их собирает и аккуратно складывает в шкаф. И у меня, лично, создалось впечатление, что шеф поступает так исключительно потому, что у него дома печное отопление.
   Отступать было некуда. Я представилась тёткам из организации Воссоздание Садов и Скверов, и они начали рассаживаться по местам. Войдя, последней в автобус, я обнаружила на переднем месте двух подростков.
   - Ребята, прошу вас пересесть вглубь автобуса, переднее место для экскурсовода, - как можно доброжелательней обратилась я к ним.
   - А это не самое переднее место, - хором ответили они, - для Вас вот, откидное, - показали они мне на некрашеную откидывающуюся фанерку размером с детский стульчик, прикреплённую к хлипкой перегородке, отделяющей ступеньку передней двери от пассажирских кресел салона.
   - Простите, но..., - обратилась я к водителю, но слова застряли в горле.
   - Давайте начнём!
   - Поехали уже!
   - Сколько ещё стоять?
   Со всех сторон начали раздаваться недовольные голоса. Скрипя сердцем, мне пришлось смириться с рабочим местом.
   - Хорошо, - раздражённо, практически сквозь зубы, проговорила я и обратилась к водителю:
   - Где микрофон?
   - У меня нет микрофона, - флегматично отозвался водитель, - ну, что, трогаем? - Не обращаясь ни к кому, он сам себе задал вопрос.
   - Подождите, подождите, - мои руки и ноги задрожали, и меня охватила паника, - как поехали? Как мне работать без микрофона?
   - А разве у Вас нет его с собой? - Спросил меня водитель тоном учителя, каким спрашивают нерадивого ученика за прогул урока. - Как же тогда Вы пришли на работу?
   Нет, это уже за гранью разумного, я проглотила подступивший к горлу ком. Только профессиональная этика не позволила мне развернуться и уйти не оглядываясь. Туристы, какими бы они не были, не виноваты в организационной некомпетентности нашего руководства. Я встала лицом перед группой, глубоко вздохнула и, повысив голос, начала, как ни в чём не бывало.
   - Уважаемые дамы и господа, мы отправляемся в пригород Петербурга город Гатчину, где расположен самый яркий памятник архитектуры 18 века гатчинский дворцово-парковый ансамбль, центром которого является императорский дворец. А начинаем мы свой путь от здания Московского железнодорожного вокзала, возведённого в середине 19 века...
   Стоя спиной к ветровому стеклу автобуса, я была не в состоянии адекватно реагировать на объекты. Их я могла видеть только в последние окна автобуса, что напрямую отражалось на моём повествовании, а проще говоря, я не попадала в объекты и мои туристы видели совсем иное, совсем не то, о чём говорила я. Но для меня главное было другое. Через двадцать минут от надрыва мой голос сел, через сорок минут он охрип. Когда мы подъехали к Гатчинскому дворцу, голоса у меня не было вовсе. В горле першило и саднило. Передавая свою группу экскурсоводу по Гатчинскому дворцу, я не могла говорить, только мотала головой, засовывая в руки экскурсовода по дворцу билеты на свою группу.
   Вот, как работать в таких условиях? Кляня шефа и свою судьбу в ожидании группы, рассуждала я, бродя по заснеженным аллеям дворцового парка. Нужно срочно что-то предпринимать. Теперь я твёрдо укоренилась в своём решении о создании собственного туристического бизнеса. Будь, что будет, но завтра, же, подам заявление на увольнение. Приняв решение, я ободрилась и направилась к автобусу заказчика.
  
  
  
  
  
   Глава 6. ВОПРЕКИ ВСЕМ ПРАВИЛАМ.
  
   - Много спать - признак профессионального тунеядства! - Как всегда доброжелательно встретил меня шеф. - Заставляете себя ждать, многоуважаемая Ядвига.
   Я недоуменно подняла глаза на часы над дверью кабинета шефа, а затем обвела глазами офис. На часах было десять ноль восемь, а офис был наполнен, всеми без исключения, штатными и внештатными сотрудниками.
   - Простите, я, наверное, опоздала, - промямлила я, лихорадочно соображая, что за экстренное совещание собрал наш шеф.
   Так как, в офисе по периметру, прижимаясь к стенам, шкафам и столам, тесно стояли сотрудники, свободным пространством оставался небольшой пятачок перед самим шефом, то у меня было два пути, либо пройти и встать непосредственно перед очами Александра Михайловича, либо ретироваться обратно за дверь. Я попыталась выбрать второе, и была остановлена грозным окриком шефа:
   - Ковальская, ну, сколько можно дёргаться, как свинья на верёвке. Раз уж соизволили посетить нас, так будьте любезны, не привлекайте внимание к своей личности.
   Мне ничего не оставалось, как пройти на лобное место. И тут я поняла, почему никто из коллег не решился занять свободный пятачок. Они просто не нашли оптимальный вариант - стоять спиной к коллективу или стоять спиной к шефу. Я топталась на месте, выбирая наилучшую диспозицию, пока шеф не взял меня за руку и не оттянул за свою спину.
   - Итак, повторю для самых дисциплинированных, - прошипел мне в ухо шеф, - наступает разгар сезона. Мы должны направить все свои физические, интеллектуальные, моральные, финансовые и другие имеющиеся резервные силы на то, чтобы сезон не провалить. Мы не должны отказываться от благотворительных, малобюджетных, мало внятных, экстремальных и прочих заказов, будь-то пешеходная, водная экскурсии либо экскурсия по монастырям.
   По офису прошелестел гул недовольных голосов:
   - Мы и так подбираем всё, от чего отказываются "Геркулес" и "Роза Ветров". - Они-то себе цену знают...
   - Да, у нас и так одни благотворительные и малобюджетные экскурсии...
   - Да, бесконечные детсадовские группы, где ты не экскурсию проводишь, а только и смотришь, чтобы никто и никуда не разбрёлся.
   - Постоянно их пересчитываешь, будто наседка...
   - А школьники?..
   - А номера без кондиционера в Финке?..
   - Тише!!! - Рявкнул шеф. - Кому не нравится, то папку под мышку и дуйте за ворота!
   - Ещё я хотел сказать о том, что я не потерплю жалоб на вашу работу. Разболтались окончательно, спите себе за тумбочкой, а туристы то голодные остаются, то без сувениров, то калеками...
   Шеф не на шутку разошёлся, его обвинения никто на свой счёт не принимал, но и открыто выступить против произвола и неумелого руководства никто не решался. Пожалуй, я подложу под эту богадельню мину быстрого действия, прямо сейчас возьму и скажу, что увольняюсь, пусть тогда Александр Михайлович сам садится на самокат без микрофона и дует через границу на все четыре стороны. Вот, открою своё турагентство и создам ему неимоверную конкуренцию.
   Из моих мечтаний меня вывел смех коллег. Встрепенувшись, я поняла, что смех относится к очередному скабрёзному высказыванию шефа, обращённое в мой адрес.
   - Тебя, Ядвига, я спрашиваю, как так получилось, что Гатчинскую группу Вы не ждали у дворца? Почему я вынужден читать очередную жалобу? Где ты шлялась, что туристы еле отыскали свой автобус? В автобусе водителя охмуряла, а туристы чуть не заблудились. Вот, у меня тут все зафиксировано! - Потряс обрывком из школьной тетради шеф.
   - Александр Михайлович! - Взмолилась я - Побойтесь бога, автобус потерять было невозможно. Он один стоял на стоянке. И где мне прикажете ждать группу, при двадцатиградусном морозе? Билет во дворец на экскурсовода, ведь, не полагается.
   - А ты хочешь за мой счёт ещё и по дворцам шататься? Может тебя ещё и в Лувр отправить? - Было видно, что шеф готов растерзать любого, кто скажет слово в моё оправдание.
   Но мне было все равно, я окончательно решила уволиться, но, почему-то, не осмеливалась озвучить своё решение. А какова группа! Уже успели накатать жалобу, когда самих невозможно было оттащить от копеечных сувениров. Удивительно, но люди, живущие в Петербурге, вдруг проявили нешуточный интерес к ненужным безделушкам с символикой города. Я сделала последнюю попытку обелиться.
   - А в этой жалобе не написано, что автобус был подан без микрофона? - С сарказмом задала я вопрос шефу. - Я охрипла, пока мы доехали до Гатчины...
   - Без микрофона или без водителя, но это автобус заказчика, - гневно перебил меня шеф, - это наша экономия вам, между прочим, на вашу зарплату. Поэтому нечего тут выделываться, как муха на паркете, идите, разбирайте наряды и работать! - Завершил свою речь шеф.
   Вера, под зорким взором Александра Михайловича, скоренько начала раздавать наряды, и коллеги, ставившие свои подписи в книге учёта, торопились выскочить за дверь, чтобы лишний раз не напороться на неприятности, которые наш шеф умудрялся делать из воздуха. Я тоже торопилась, чтобы не пропустить обсуждение собрания за дверями офиса, наш ритуал промывки косточек шефа и его преданной секретарши Веры, я пропустить не имела права.
   В моем наряде на завтра стояла обзорка и Петропавловская крепость для группы из Липецка, ничего сверхъестественного. Ну и хорошо, подумала я, что нет долгой и тяжёлой трассовой экскурсии. А заявление я успею ещё написать. Если бы я только знала, что меня ждёт, то безоговорочно бы согласилась на двухдневную трассовку.
  
   ***
   Липецкая группа в десять человек состояла исключительно из солидных женщин предпенсионного возраста. Как мне удалось выяснить, они были награждены поездкой в Петербург одной из благотворительных организаций. И имели, все, как на подбор, кто родственников, а кто знакомых из жителей Петербурга, поэтому проживали каждая у своих, и их нужно было, для начала, собрать по всему огромному городу. Но об этом обстоятельстве я узнала тогда, когда подошла к автобусу в обозначенном месте и обнаружила только двоих.
   - А где остальные? - Задала я вопрос водителю.
   - Сейчас соберём, не волнуйтесь, - энергично ответил он, - вот их адреса. Вы только дорогу покажите.
   Я взяла список туристов и схватилась за голову. В списке фигурировали все четыре стороны света, начиная от пригорода Ольгино и заканчивая районом Ржевки.
   - А, вы, почему не договорились встретиться на определённом месте? Мы же их полдня будем собирать. - У меня не было слов, чтобы высказать своё изумление.
   - Так ведь у нас целых шесть часов! - Воскликнул водитель. - Да, и города никто не знает. Могут заблудиться, а так мы их мигом соберём, не думайте, у меня горючки много, хватит и на экскурсию.
   Я так и села на первое попавшее сиденье. Вот это номер! Я так с ними и до ночи не управлюсь. А, потом, мне экскурсию прямо сейчас начинать или дождаться, когда все соберутся? Ну, что за проклятье, даже на ровном месте я умудряюсь найти яму.
   - Нет, это невозможно, - пыталась я отстоять своё право на исполнение исключительно должностных обязанностей, - Петербург не Липецк, его так быстро не объехать, не забывайте про пробки. Знаете, что, - внесла я предложение, - у вас свой транспорт, давайте завтра я проведу вам хорошую обзорную экскурсию и по Петропавловской крепости сама повожу вас, но только соберитесь все вместе.
   - Нет, что, Вы, - испуганно замахали руками две туристки, - нас ждут, а потом у нас завтра свои дела есть, - с вызовом закончили женщины. Будто я сама накануне распорядилась ожидать автобус, сидя по домам, а сегодня этим обстоятельством жутко недовольна.
   Неслыханно, хотелось мне крикнуть этим людям, значит, как собраться на экскурсию, так мы города не знаем, а как идти по своим делам, так найдём всё, что нужно. Пока я раздумывала, как мне поступить, водитель тронулся в путь.
   - Так, куда ехать? - Озорно вопросил он меня. - Я понятливый и немного уже знаком с картой. Да, Вы, не расстраивайтесь, покатаемся по городу, достопримечательности посмотрим, когда ещё придётся сюда приехать!
   Его желание лишний раз поглазеть на город мне было понятно, но, вот, ему не было понятно моё желание поскорее оказаться дома на родном диване с яблоком и книгой в руках. Стиснув зубы и вооружившись картой, я стала корректировать его движение.
   - Значит так, я не автомобилист, с тонкостями дорожных знаков не знакома, поэтому, всё, что я скажу по маршруту, будет только направлением, понятно? Все нюансы с дорожной полицией - за Ваш личный счёт, понятно? - Недовольно, но твёрдо заключила я. - Прямо, до поворота налево, далее прямо, - уткнулась я в карту.
   - Не сомневайтесь, быстренько так всех соберём, не впервой, - закивал водитель. - Не беспокойтесь, выберемся.
   Мне бы его оптимизм, подумала я, прикидывая адреса на карте. Благополучно подъехав к развязке на Приморском проспекте, водитель, увидя грандиозное переплетение дорог, притормозил.
   - А здесь куда въезжать? - Растеряно задал мне вопрос водитель.
   - Понятия не имею, - с достоинством ответила я ему, - я Вас предупреждала, что я не автомобилист.
   Водитель почесал затылок и растеряно обернулся к женщинам.
   - Иди, спроси, вон стоит полицейский, - ответила одна и показала на мужчину в светоотражающим жилете с полосатой палкой в руках.
   Водитель колебался, но страж дорожного движения уже направлялся к нам сам.
   - Сержант Смирнов, - отрапортовал он, - документы предъявите.
   У водителя почему-то затряслись руки, когда он, достав документы, поплёлся к машине ДПС. Прошло не менее десяти минут, когда водитель вернулся. Его настроение было изрядно подпорчено.
   - Ну, что, узнал? - Обратились к нему мои туристки.
   - Нет, не до того было. Оштрафовали меня. Здесь остановка запрещена, оказывается.
   - Вот те раз, - встрепенулись женщины, - ты бы ему объяснил, что только спросить остановился.
   - Сам разберусь, - огрызнулся водитель и вдавил педаль газа.
   Изрядно поплутав по лабиринту эстакад, мы подъехали к даме, которая переминаясь с ноги на ногу от холода, грозила кулаком бездомной собаке, не давая ей подойти к себе близко.
   - Боже, - воскликнула я в панике, - зовите её скорее, не хватало ещё, чтобы собака её укусила.
   Водитель открыл дверь, и в дверях появилась румяная, пышущая здоровьем златокудрая нимфа лет пятидесяти.
   - Что-то, вас долго не было, - прощебетала она, - я вот тут знакомство завела с местным жителем. Он так на моего Буяна похож, только уж ласковый больно, все лизнуть меня пытался. А я его гнала, гнала...
   Я закатила глаза и опять уткнулась в карту. Если она так будет трещать, то уж лучше я буду вести экскурсию, подумала я, но водитель разрушил мои планы.
   - Я обратно этой дорогой не поеду, - поставил он меня в известность, - нет ли здесь объезда?
   - Не знаю, - как можно спокойнее ответила я, - но, если мы сейчас начнём искать объезд, то не только экскурсию не проведём, а и до Ржевки не доедем. Могу предложить только КАД, тем более, что нам на Парнасе нужно человека забрать. Водитель насупился, его оптимизм уже улетучился, а я начала получать наслаждение от создавшейся ситуации.
   Второго человека на Парнасе мы забрали только через сорок минут. Нам оставалось забрать ещё шестерых. С момента посадки в автобус прошло два с половиной часа.
   Когда последние две дамы заняли свои места в автобусе, настроение у группы было, мягко говоря, непраздничным. Было далеко за полдень, солнце клонилось к закату, и все, включая двух последних пассажирок, основательно приустали.
   - Ну, вот и все в сборе, - с наигранным оптимизмом приступила я к своим обязанностям. - Сейчас, минут через пятьдесят, мы окажемся в историческом центре города и, если не будет пробок на дорогах, то проедем по знаковым местам расцвета бывшей столицы имперского государства. Если нам не повезёт и пробки на дорогах в час пик не позволят нам беспрепятственно передвигаться на автобусе, то предлагаю вам пешеходную экскурсию.
   Салон автобуса наполнился недовольными голосами:
   - Я уже вымоталась и хочу домой! - Воскликнула златокудрая нимфа.
   - Меня укачало в автобусе, сколько можно ездить, - вторила ей её товарка.
   - Я проголодалась. - Услышала я с двух сторон одновременно.
   - Мы околели вас ожидаючи, где вы ездили все это время без нас, - подключились последние пассажирки.
   - Спокойно, без паники, - усмиряла я свою группу. - Чья была идея забирать всех от места проживания, вы разберётесь потом. Вы убедились в том, что город Петербург - большой мегаполис. Но он знаменит не только масштабом своих территорий, у него богатая и насыщенная история. Сейчас мы находимся на территории Красногвардейского района Санкт-Петербурга, которая называется Ржевка-Пороховые. С 1730-х годах в этом районе существовала Ржевская слобода, принадлежавшая капитану Василию Фёдоровичу Ржевскому. В середине 18 века основан Ржевский морской полигон, на котором испытывались артиллерийские орудия, что изготовлялись на Обуховском сталелитейном заводе...
   Группа недовольно затихла, но я понимала, что своей болтовнёй им только мешаю. Женщины устали, водитель был на взводе, Петропавловская крепость напрочь выпадала из намеченного плана и я не была виновата в сложившейся ситуации, но чувствовала, что на меня накатают очередную жалобу, поэтому, вопреки всем правилам, предложила посетить крупный торговый комплекс.
   - Предлагаю сделать перерыв на отдых. Давайте остановимся у торгового-развлекательного комплекса, где вы сможете перекусить, сделать необходимые покупки, затем мы продолжим наш маршрут.
   Я уже не знала, чего ожидать от своей незаурядной группы, но о такой реакции я не могла и мечтать. Раздались аплодисменты и радостные вопли.
   - Здорово, я как раз и хотела туда попасть.
   - А праздничные наряды тут продают?
   - Как хорошо, что не в центре, здесь, наверняка, все дешевле!
   Группа ломанулась из автобуса, будто и не было изнуряющего переезда по кольцевой и закоулкам спальных районов. А я даже не успела им озвучить количество времени на эту незапланированную остановку. Глядя через окно на группу, которая в нетерпеливом искушении, с гиканьем и смехом неслась к центральным дверям ТРК, я поняла, что водитель тоже не отстал от своих дам, великодушно предоставив мне сторожить его автобус. Не сомневаясь, что на этом мой рабочий день закончился, я потуже укуталась в палантин, надвинула на лоб шляпу, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Тем более, что в наступивших февральских сумерках, через пелену ниоткуда взявшегося снегопада, сквозь немытые стёкла автобуса не было видно ни зги.
  
  
  
  
  

Глава 7. НЕСОСТОЯВШИЙСЯ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СКАНДАЛ.

  
   - Вера, не понимаю, а почему у меня в наряде стоит фамилия какого-то Дедкова? Это мой наряд?
   Вера нехотя оторвалась от бульварной газеты, посмотрела на наряд через моё плечо и кивнула.
   - Вы вдвоём поедите. - Подтвердила Вера и незаметно мотнула головой в сторону шефа. - Сам распорядился.
   Я непонимающе потопталась на месте. Невиданное дело, чтобы с одной группой ехали сразу два экскурсовода. Да, и маршрут, судя по наряду, какой-то невнятный. Обзорка и прогулка по лесу. По какому лесу? За грибами рано, за подснежниками поздно, ну, не на шашлыки же, в самом деле? На все мои вопросы Вера дипломатично предпочитала отмалчиваться, хмыкая и неопределённо пожимая плечами.
   - Вера, ну скажи мне, что это значит? Что за группа? Кто такой Дедков? - Не отставала я от неё.
   - Янка, отвяжись, не знаю ничего. Шеф вчера был в бешенстве, рвал и метал, Ираиду нашу до истерики довёл и потом, довольный, стал разговаривать со своей женой, но вскоре опять взбесился...
   - Подожди, Вера, ничего не понимаю. С какой женой? Разве Александр Михайлович женат? - Я от неожиданности присела на стул. - Он, что женился? Когда?
   - Ой, - сказала Вера и покраснела, - я ничего не знаю, - залепетала она. - Да, ты сама возьми и спроси у него, - показала она линейкой на дверь кабинета шефа.
   - О чем спросить? О жене? - Я чувствовала, что Вера скрывает от меня какую-то интересную информацию, но не могла сообразить какую. В это время дверь распахнулась, и Александр Михайлович своей коронной вихляющей походкой направился к столу Ираиды Андреевны.
   - Вера, куда наша блудница засунула уставные документы? - Грозно пробасил он.
   - И где она сама шляется в рабочее время?
   Я притаилась, пригнувшись, на стуле за ксероксом, где, по моему мнению, шеф не мог меня увидеть. Но он увидел.
   - Вера, почему посторонние в офисе? - Рявкнул он, тыча в меня указательным пальцем правой руки. Так как его рука была сжата, то я приподнялась и неестественно отклонилась в сторону, пыталась разглядеть на его безымянном пальце обручальное кольцо.
   - Чего нужно? - Шеф, не опуская руки, обращался уже ко мне. - Вопросы есть?
   - Есть, - кивнула я, - по наряду.
   - Вера, найди документы и принеси мне их, да рысью. И где Ираида, старая перечница, устал уже спрашивать тебя.
   - Александр Михайлович, Вы же Ираиду Андреевну сами вчера на семинар отослали, она теперь только завтра будет. - Вера нервно начала искать документы в столе бухгалтера. - А Ядвиге Юрьевне не все ясно по наряду, но она Вам сама всё скажет, - продолжая шарить в столе, Вера подавала мне какие-то непонятные знаки. Она явно проговорилась о некой жене шефа и теперь нервничает, сделала я свой вывод. Интересно, что все это значит.
   - Так, что тебе непонятно в наряде, - прервал цепочку моих умозаключений шеф, - все предельно ясно. Сначала обзорка, затем - лес.
   - Так вот по поводу леса у меня и вопрос, - но меня больше интересовала информация о семейном положении шефа, и я внимательно стала следить за его руками, которыми он размахивал.
   Никакого кольца на правой его руке не было, но было тонкое рифлёное золотое, похожее на обручальное, кольцо на среднем пальце левой руки.
   -Александр Михайлович, - я забыла, что хотела спросить о неком Дедкове и неожиданно для самой себя выпалила, - Вы, что женились втайне от нас?
   Шеф побагровел и заорал:
   - Какое тебе дело? Получила наряд и жми на газ. Получу ещё одну жалобу - уволю к чертям собачьим. Распустились. Одна по семинарам шляется, другая - газетку жуёт, третья - квалификацию на глазах теряет. Я вас научу работать.
   Шеф был не в духе, и это было видно невооружённым глазом. Дальше задавать вопросы было бессмысленно, и я боком-боком выскользнула за дверь кабинета.
   - Вера, что происходит? Я была в очередной раз унижена и растоптана, - кинулась я к Вере, но Вера сама еле сдерживала слёзы, пряча газету, и я поняла, что сегодня больше новой информации не добьюсь. Ладно, лес так лес, Дедков так Дедков и, вообще, пора заканчивать трудовую деятельность на неадекватного Александра Михайловича, пора самой зарабатывать на себя, обдумывала я планы на будущее, спускаясь по лестнице.

***

   То, что группа собралась именно на шашлыки, не стоило ходить ни к одной бабке-гадалке. В спортивных костюмах и спортивной обуви с рюкзаками, вёдрами, мячами и ракетками для игры в бадминтон, она ждала только меня. Среди толпы ряженых спортсменов выделялся один человек, тоже одетый по-спортивному, я для себя сразу определила - Дедков. Он ходил меж групп в три-четыре человека, раздавал указания, задавал вопросы, в, общем, вёл себя, как заправский хозяин положения.
   - Здравствуйте, Вы - Дедков, простите, не знаю Вашего имени-отчества. - Подошла я к мужчине, лет пятидесяти, в осанке которого угадывалась былая стать профессионального военного.
   - Да, Дедков, - окинул меня каким-то оценивающим взглядом с ног до головы Дедков, - но лучше просто Игорь, а Вы, значит, Ядвига Юрьевна. Можно я буду называть Вас Ядвигой? Или как Вас там величают Ваши друзья?
   - Мои друзья меня величают по-разному, но для Вас можно попроще - Яной. - Не знаю почему, но Дедков, как-то сразу мне не понравился. Мне показалось, что он слишком самоуверен и напорист, но, что мне до него, отработаю с ним один рабочий день и не увижу больше. - Игорь, скажите, Вы от какой фирмы работаете? - Поинтересовалась я, - зачем Александру Михайловичу понадобился второй экскурсовод, мы, что, обзорку хором вести будем или по очереди.
   - Да, ни от какой фирмы, - отмахнулся от меня Игорь и стал энергично загонять туристов в автобус, - рысью, рысью заходите, уже отправляемся. - И, повернувшись ко мне, на ходу пояснил, - меня Сашка попросил шашлыки организовать. А обзорку будете вести Вы одна, без моей помощи, - хохотнул Игорь, подталкивая меня сзади на ступеньку автобуса, а вернее - заталкивая меня в автобус. Меня его слова насторожили и взволновали. Кто такой Сашка, уже не было надобности выяснять. Произнеся глагол "рысью", Игорь с головой выдал моего шефа. Значит, Александр Михайлович подсадил своего Дедкова проверить, как я веду обзорную экскурсию, соблюдаю ли я методику, раскрываю ли я подтемы и применяю ли обязательные логические переходы, увязывая объекты между собой. Значит, шеф решил негласно провести прослушивание меня на профпригодность, заключила я. Правда, поездка в лес, не вязалась с моими умозаключениями, но, зная шефа не один день, то лес очень подходил как отвлекающий манёвр усыпления моей бдительности. Ну, что ж, берегись, Дедков и твоя компания, будет вам обзорная экскурсия по всем канонам некогда блиставшего Городского Экскурсионного Бюро. Я наклонилась к водителю:
   - Простите, как Вас зовут?
   - Владимир, - доброжелательно улыбнулся он, - ну, что не будем терять времени даром? Сразу на КАД и в лесок? - В его глазах читалось нетерпение растянуться на молодой травке с шампуром в руках.
   - Непременно в лесок, - лукаво улыбнулась я ему в ответ, - но только после полноценной обзорной экскурсии с заездом на Пискарёвское мемориальное кладбище с посещением вечного огня и возложением цветов. - Сказала я, как отрезала.
   - Игорь, Игорь, - взволновался водитель, подзывая Дедкова, который рассаживал последних туристов-спортсменов в конце салона. - Это же целых три часа, - видя, что Дедков разговаривает с миловидной девушкой, водитель посмотрел умоляюще на меня.
   - Три часа сорок пять минут, - уточнила я и безжалостно прервала начинающуюся дискуссию, - и Игорь здесь не поможет ни Вам, ни мне.
   Я сама себе не могла объяснить, каким образом у меня открылись потайные резервы красноречия и ораторства. Скорее всего, от досады на шефа за его сомнение в моей компетентности. Экскурсию я вела яростно и вдохновлено, не обращая внимания на неоднократные попытки Дедкова перехватить инициативу и свернуть, наконец-то, на заветную дорогу, ведущую к лесу. Раза два мне приходилось, буквально, силой вырывать микрофон из его рук и только на подъезде к Пискарёвскому мемориальному кладбищу я сдалась под натиском Игоря и закончила обзорную экскурсию настойчивой рекомендацией непременно посетить столь печальное место самостоятельно.
   Когда я замолчала, по салону прокатился вздох усталости и облегчения.
   - Зачем же так зверствовать, - прошипел мне на ухо Дедков, - у нас вполне миролюбивая поездка на природу. Люди собрались отдохнуть, пообщаться, а Вы их на кладбище тащить вздумали. Вы, что, неприятностей хотите?
   Дедков забрал у меня микрофон, и шутками-прибаутками начал настраивать приунывшую публику на будущий беззаботный отдых. Всю дорогу до кромки леса и потом, когда Дедков вёл нас непроходимыми тропами к берегу озера, я анализировала сложившуюся ситуацию. Если Дедкова мне подсадили для прослушивания, то почему он так разозлился на меня за классический маршрут обзорки, если он здесь не для этого, то для чего? Почему намекал мне на шефа? Как он может быть связан с шефом, и какие цели преследует в этой поездке? Он не может быть одним из группы. На это указывают два обстоятельства. Во-первых, его фамилия занесена в наряд, значит он на работе. Во-вторых, он с лёгкостью старается завести знакомства со всеми подряд, не обращая внимания на возраст и пол членов группы. Что-то здесь не сходятся концы с концами. Это меня напрягало больше, чем-то обстоятельство, что я одна, из всей массы отдыхающих, не была одета по-спортивному, а скорее наоборот, была одета вовсе не для прогулок по лесу. Мои шпильки застревали в мягкой и влажной земле, по моим тонким колготкам хлестали колючие ветви кустов, а моя узкая юбка не давала мне достойно перепрыгивать через бесчисленные канавы. Когда, наконец, мы вышли к берегу озера, я была физически и морально истощена.
   - Мероприятие надолго? - Усевшись на ствол поваленного дерева, разглядывая рваные колготки и ободранные новые туфли, задала я вопрос Дедкову. С тех самых пор, когда микрофон оказался в руках Дедкова, он не просто потерял ко мне интерес, но даже стал демонстративно меня игнорировать. Делал вид, что меня не существовало в природе, даже тогда, когда мне нужна была физическая помощь в преодолении неблизкого перехода от автобуса к озеру.
   - Вашими молитвами, - через долгую паузу, ответил Дедков, копошась неподалёку в груде сумок и рюкзаков, - а, вернее, благодаря Вашей незабываемой трёхчасовой экскурсии.
   - А, что не так? - Развернулась я к нему всем корпусом, намереваясь немедленно выяснить отношения.
   - Не сейчас, ладно? - Остановил меня Дедков, вытянув руку вперёд с поднятой ладонью. - Позже поговорим, давайте не будем усугублять ситуацию, тем более что народ приехал отдохнуть. Дедков прихватил какие-то вещи и направился к группе людей, колдующих у мангала. Вокруг костра суетились люди. Кто-то играл в мяч, кто-то, по-ребячьи с гиканьем, носился по берегу. Неподалёку от меня группа девушек звонко хохотала. Только мне было не до смеха, ощущение одиночества и липкого страха терзали меня изнутри. Хотелось, чтобы всё скорее закончилось. Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Если бы только я знала, что всё ещё только начинается.
   Веселье набирало обороты, и я это отлично слышала. В звуках заливистого хохота, преобладали мужские басы и женские визги, к звукам ударов мяча присоединились звуки плеска воды, кто-то бегал по мелководью, орошая брызгами нерешающихся зайти в воду. Послышался звон выставляемых бутылок, аппетитно запахло шашлыком и свежестью разрезанных огурчиков. Я приоткрыла один глаз и увидела перед собой Дедкова. В одной руке у него было два шампура с зажаренными кусочками мяса, в другой руке он держал пару обмоток, несколько напоминавших обрезанные валенки до размера калош.
   - Могу предложить только это, - Дедков поставил передо мной войлочные колоши и протянул один из шампуров, - пиво не предлагаю, Вы, ведь, на работе. - Полувопросил, полуконстатировал он.
   - Спасибо. - Мне ничего не оставалось, как влезть в чоботы и насладиться ароматной мякотью шашлыка.
   - Дойдём до опушки? - Дедков галантно подал мне руку и, буквально, заставил встать и пойти с ним, как только я проглотила последний мясной кусочек.
   Он бережно, по-джентельменски, помог мне встать с поваленного дерева и, поддерживая меня за локоток, повел к редкому, но живописному кустарнику. Но, как только нас скрыли первые ветки кустов, галантность Дедкова испарилась.
   - Ядвига Юрьевна, - угрожающе произнёс он, - я, конечно, наслышан о Вашем непростом характере, но сегодня Вы превзошли самую себя. Что, я Вас спрашиваю, за самодеятельность?
   Я смотрела на Дедкова непонимающе и молчала, ожидая ещё каких-то слов, которые могли бы прояснить его агрессию. Но Дедков моё молчание понял по-своему.
   - Ваше негативное отношение к Александру Михайловичу не должно отражаться на Вашей работе, - продолжил он, чем ещё более усугубил мою растерянность. - Согласитесь, что, если он Вам поручает такую ответственную группу, то, значит, доверяет Вам. А Вы? Вы чуть на корню не загубили то, что Александр Михайлович выстраивал несколько дней.
   Я в задумчивости сделала несколько шагов по направлению к чаще леса.
   - Ну, что молчите? Объяснитесь же. - Дедков схватил меня за руку, будто собирался моё объяснение выхватить именно из руки и повёл вперёд.
   - Да, не хватайте меня, - я вырвала руку и чуть не упала с кочки, - хотя, впрочем, держите, - Знаете, Игорь, я пока ничего не поняла, давайте всё сначала. Я взяла Игоря под руку, и мы прогулочным шагом пошли по едва заметной тропке.
   - Игорь, признайтесь, что Вас Александр Михайлович попросил прослушать меня на предмет ведения экскурсии. Я не знаю, зачем, но скажите честно, что было плохо, где я допустила ошибку? - Пыталась я выудить из Дедкова интересующую меня информацию.
   - Откуда я знаю, - взвился Дедков, экскурсия, как экскурсия. Тем более я ничего не запомнил, кроме, конечно, Вашей настоятельной рекомендации посетить кладбище, - съязвил он. - Людям нужна была прогулка не по пробкам, а отдых в лесу.
   - Так вы просто в лес ехали? - Обалдела я.
   - Да, просто в лес. На шашлыки. А Ваша задача заключалась в том, чтобы людям до леса ехать было нескучно, - горячился Дедков, - а Вы устроили балаган и отняли у уважаемых людей почти четыре часа драгоценного времени.
   - Простите, но в наряде чётко написано... - Пыталась я оправдаться.
   - На заборе тоже много чего написано, а по факту ничего найти нельзя. - Дедков не на шутку был огорчен.
   - Да? Да, это правда. Но тогда, скажите мне, Игорь, в чём состояла Ваша задача?
   - Как в чём? Я знаю дорогу к этому озеру. - Проговорил Игорь так, словно в этом его знании состояла вся ценность Дедкова.
   - И всё?
   - Нет, не всё. Вы даже не представляете, что это за группа. Здесь все нужные люди.
   - Кому нужные? - Задала я глупый вопрос, отлично понимая, что за этим стоит. Ситуация начинала принимать совсем другой окрас и от этого мне стало ещё хуже.
   - Всем нужные! Пышная дама в круглых очках, Тамара Романовна, - аудитор. Спортивный дядька в бирюзовой футболке, Иван Владимирович, - инвестор последнего проекта. Вертлявый и прыщавый юноша, Степан, - журналист с федерального канала. Дальше продолжать? - Выпалил Дедков.
   - Нет, не нужно. Всё ясно. Но почему меня не предупредили? Что Александр Михайлович таким способом от меня избавиться решил?
   - Кто о чём, а вшивый про баню, - разозлился Дедков. - Никто не хочет ни от кого избавляться. Наоборот, необходимо приблизить нужных людей, ублажить их, дружить с ними. А не сидеть в стороне с обиженным видом и портить людям настроение. Сейчас мы вернёмся, и Вы себя реабилитируете. Расскажете народу две-три легенды, три-четыре анекдота и постарайтесь не выходить за рамки приличия.
   От неожиданности я остановилась. Тропинки видно не было. Мы шли по живописному лугу, но под ногами ластилась не шелковистая травка, а торчали торфяные кочки.
   - Что значит, не выходить за рамки приличия? Разве я себе это когда-нибудь позволяла? Игорь, может, не будете столь жестоки, мне и так несладко. - Я была оскорблена и растоптана. - Мне хватает, что я от своего шефа выслушиваю всякие непристойности и скабрёзности, Вы на меня производили впечатления вполне достойного человека.
   Наш разговор грозил закончиться ссорой и взаимными упрёками, как, вдруг, Дедков остановился.
   - Яна, нам нужно взять немного левее...
   - И я не знаю ни одного анекдота, тем более непристойного, - продолжала я оправдываться.
   - Давайте возьмём ещё левее, - теперь в голосе Дедкова можно было уловить тревожные нотки, но я не обратила ни них никакого внимания. Только почувствовала, как Дедков нервно перехватил мою руку выше локтя и сжал её сильнее, чем предусматривал этикет.
   - Рассказывайте сами свои анекдоты. Да, не сжимайте мне так руку. Больно. - Попыталась я освободиться.
   Дедков ослабил хватку, но не отпустил и протащил меня ещё несколько десятков метров по кочкам.
   - И потом анекдоты неприлично рассказывать незнакомым людям, - продолжала я тему нашей беседы, - меня так родители в детстве учили.
   - А ориентироваться на местности Вас родители в детстве учили? - В вопросе Дедкова звучало не столько сарказма сколько заинтересованности. Но я восприняла его вопрос, именно как сарказм и ответила в том же духе:
   - Конечно, учили. И ещё наказывали компас на шее носить, на всякий случай!
   - И Вы носите? - В голосе Дедкова слышалось столько жадной заинтересованности, что сам вопрос окончательно вывел меня из себя.
   - Конечно. И компас, и второй микрофон, и запасной руль, на случай, если водитель его дома забудет, и ещё кучу полезных вещей ношу с собой. Профессия, видите ли, обязывает. А ещё у меня в арсенале обязательная подборка неприличных анекдотов, для особо интеллектуальных групп припасена. - Меня начинало колотить от столь содержательной беседы. - Хватит. Надоело выслушивать разные глупости. Давайте возвращаться, время поджимает. Да, кстати, о времени. Который час, а то я телефон в сумке оставила.
   Дедков пошарил по карманам своих спортивных брюк, выудил телефон и изрёк:
   - Чёрт, батарейка села.
   Он как-то странно потоптался на месте, покрутил головой, осматривая верхушки деревьев, и произнёс:
   - В свою коллекцию обязательных анекдотов внесите ещё один, правда, он, к сожалению, приличный.
   - Игорь, господи, какой анекдот? Вот, если нас хватятся, то точно будет анекдот, но уже неприличный. Да, идём те же. - Я ещё не поняла, что происходит и хотела одного - очутиться в автобусе.
   - Да, нас хватятся, и это будет второй неприличный анекдот, а первый, приличный, заключается в том, что мы... заблудились. - Развёл руками Дедков, как бы открывая передо мною занавес.
   - Игорь, мне не до шуток, я устала. Устала и от Вас, и от отдыха на природе, и от бесконечных групп. Я уже не в состоянии воспринимать шуточки. Давайте просто вернёмся. Пусть Александр Михайлович беснуется, пусть весь мир перевернётся, но прошу Вас, давайте вернёмся к группе.
   - Да, я что, против? - Взбеленился Дедков. - Давайте вернёмся. Куда идти?
   - Вы у меня спрашиваете, - теперь была моя очередь взбелениться, - Вы меня затащили сюда с идиотскими разборками, а теперь, прошу, Ядвига Юрьевна, выведете меня отсюда?
   Дедков ничего не ответил, продолжая вертеть головой, а в его глазах читалась неподдельная тревога. Я тоже оглядела местность и увидела, что вместо соснового бора нас окружают редкий кустарник, низкорослые карельские берёзы, а под ногами - мшистая поросль. Похоже, что мы действительно заблудились. Дедков по-прежнему молча оглядывал окрестности, и я поняла, что нужно брать инициативу в свои руки.
   - Спокойно, без паники, - произнесла я свою коронную фразу, когда хотела успокоить не столько растерявшихся туристов, сколько саму себя, - Игорь, все просто. Мы все время шли прямо, а теперь нужно просто повернуть обратно.
   - Если бы было все просто, то было бы не столь сложно. - Наконец-то, откликнулся Дедков. - Если мы, просто, повернём назад, то выйдем прямиком на болото. Смотрите, как много здесь тонких берёзок и подлесок отсутствует, расстояние между берёзками значительное, кочки мягкие, мхом поросшие, да комаров стало значительно больше. Вас, кстати, не кусают? - То, что к Дедкову возвратилось чувство иронии, меня несколько успокоило. - Дальше уже и вода будет появляться. Нет, назад нам нельзя. Я думаю надо левее взять.
   - Давайте левее, - я была согласна на любой вариант, лишь бы, выйти отсюда. Комары тучей нависли над нами, но ещё действовало средство от комаров, и только единицы, самых голодных, рисковали садиться на открытые участки тела. Мы взяли левее и молча ускоренным шагом, двинулись в путь. Вскоре под ногами стала ощущаться более твёрдая почва, и появились первые сосенки. Мы ускорили шаг, хотя, даже в просторных и удобных чунях, мои ноги устали и отказывались идти дальше.
   - Не отставай, - скомандовал Дедков, переходя в обращении ко мне на ты. Но мне было не до воспитательных бесед, пусть хоть Бабой Ягой называет, лишь бы выбраться отсюда.
   - Скоро, уже? У меня силы кончаются. - Капризно произнесла я. - И я пить хочу.
   - Скоро, скоро, вон гладь воды уже на солнце блестит. - Дедков практически бежал и мне, чтобы не отстать пришлось тоже перейти на рысь. Когда я добежала до Дедкова, то поняла, что приключилось нечто ужасное. Дедков, белый как мел, стоял на пригорке, вращая головой, словно флюгер.
   - Где наши? - Тяжело дыша, я оглядывала берег озера. Берег был пуст. Это было другое озеро.
   - Посиди здесь, вон водички можешь попить, - кивнул мне на гладь озера Дедков, - я пойду, посмотрю, что там на косе.
   - Не уходи, - вцепилась я в Дедкова, - я боюсь потеряться.
   - Смешно, что ты боишься потеряться, ведь мы уже потерялись, - хмыкнул Дедков.
   - Мы не потерялись, мы заблудились, что, впрочем, ещё хуже. - Обречённо констатировала я. - Смогут ли нас найти в такой глуши?
   - Только без слез, Ядвига Юрьевна, какая глушь? Вон сколько проводов вокруг и они куда-то ведут. - В голосе Дедкова затрепетала надежда на спасение.
   - Будем надеяться, что не в Финляндию. Игорь, а сколько здесь до границы?
   - Не очень много, километров шестьдесят.
   - Ох, - вздохнула я с облегчением, - значит, международный скандал разразится только через неделю, никак не раньше.
   - Это почему через неделю? - Заинтересовался Дедков.
   - Потому, что я не намерена ставить мировой рекорд по спортивной ходьбе.
   - А я не намерен плутать в лесу неделю, - недовольно буркнул Дедков.
   - Другими словами, ты согласен на международный скандал прямо сегодня? - В моей язвительности не было никаких правил.
   - Я ни на какой скандал не согласен, не надо заводиться. Если бы ты не возомнила себе невесть что, то мы бы тут сейчас не сидели. - Зло ответил Дедков.
   - Ах, это я виновата, что мы здесь оказались. А кому было так срочно прояснить ситуацию без свидетелей? - Кинулась я в атаку. - Мы могли бы спокойно провести разбор полётов в кабинете Александра Михайловича. Бедный, бедный Александр Михайлович, я тебя больше никогда не увижу. Тебе больше не к кому будет обратиться со словами "принцесса в ботах", некому будет пенять "не выделывайся, как муха на паркете". Кому же ты теперь скажешь "бери папку под мышку и дуй за ворота"? А-а-а-а-а! Сбылась моя голубая мечта! Я больше никогда не увижу Александра Михайловича! Ура! Ура! Ура!
   Дедков смотрел на меня, как на пациентку соответствующего учреждения и в его взгляде усматривалась определённая тревога остаться наедине с человеком, который только что лишился рассудка. Но при этом он сам кричал мне изо всех сил, чтобы я замолчала. А я на нервной почве буквально бесновалась. От того, что я кричу, мне становилось легче, а ещё, далеко в подсознании закралась надежда, что, может быть, нас услышит хоть кто-нибудь. И нас услышали.
   Два рыбака, что сидели неподалёку с удочками, и которым мы с Дедковым распугали всю рыбу, вывели нас на станцию, что была в двух километрах от озера, и мы, даже, успели на последнюю электричку в город. У Дедкова в кармане нашлась электронная карточка на проезд на все виды транспорта, а мне пришлось изображать глухонемую юродивую. Благо, что мой костюм пришёл в негодность, а на ногах, по-прежнему, были надеты чуни, поэтому контролёры к нам близко не подошли, сделав вид, что нас нет в вагоне. А мы с Дедковым сидели друг против друга и мучительно придумывали, что нам такое сказать завтра Александру Михайловичу, чтобы он нам поверил и простил.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8. ЛЬВЫ НА БЕРЕГАХ НЕВЫ.
  
   Мне с детства внушали, что львы в Петербурге на каждом шагу, но мне ни разу не пришло в голову их пересчитать. Теперь, в разгар белой ночи, сидя за компьютером, я пыталась собрать "львиный" маршрут для экскурсии. Эта экскурсия являлась наказанием мне за неудачную поездку в лес на шашлыки с нужными людьми.
   Сказать, что Александр Михайлович "бегал по потолку" значит не сказать ничего. Если бы не присутствие Дедкова, то шеф непременно бросился бы на меня врукопашную. Таким разъярённым шефа я ещё не видела, а главное, что было полной неожиданностью для меня, Александр Михайлович употреблял не вполне литературные выражения, вернее, совсем не литературные, а точнее в его речи все слова, кроме союзов, были ненормативными. Я, даже, подумала, что вот шеф извергает из себя поток неизвестных мне до ныне слов, а я его, почему-то, понимаю. Из пламенной речи шефа я узнала, что группа хватилась нас, когда солнце стало клониться к горизонту, ветер посвежел, и все основательно притомились. Когда расселись по своим местам, то сначала хватились Дедкова и начали волноваться. Но, когда недосчитались и меня, то немного успокоились и принялись терпеливо ждать. Время шло, но экскурсоводы всё ещё отсутствовали. Отдыхающие начали терять терпение, а затем, и вовсе запаниковали. Образовалась инициативная группа, готовая прочесать все окрестности, но большая часть отдыхающих настояла, чтобы были вызваны полиция и МЧС. Я поёжилась. До сих пор ощущаю на своём лице волны жаркого и спёртого кабинетного воздуха от того, что Александр Михайлович махал перед моим носом актами и протоколами на штраф о ложном вызове серьёзных служб на наше с Дедковым спасение. Но операция завершилась, едва начавшись после того, как Дедков добрался до дома. По его собственным словам, до дома Александра Михайловича, где дал отбой службам спасения и получил свою порцию гнева от моего шефа. Но за ночь шеф остыл не до конца и, уже утром, в его кабинете я была обвинена во всех неудачах нашего турагентства. Я даже не пыталась оправдываться, что можно сказать в свою защиту на это глупейшее происшествие. Но и вины за собой не чувствовала и, даже, не было обиды за такой разнос. Единственное, что меня занимало, то это только то, что каким образом, проведя ночь за разборками в компании с моим шефом, Дедков умудрился переодеться, чисто выбриться и сильно благоухать парфюмом, не заезжая к себе домой. Допустим, бритье и парфюм объяснимо, но костюм и чистые носки с дорогими ботинками? Он, что у друзей хранит свой гардероб? Да, и жена Александра Михайловича, о которой проговорилась Вера, как могла допустить присутствие чужого мужчины в шикарной, но квартире-студии? Мозаика моих умозаключений никак не могла выстроить чёткую картину их взаимоотношений. У меня зародилась смутная, но дерзкая разгадка столь тесной дружбы. Но я не могла в неё поверить безоговорочно, что-то здесь было не так. Хотя, какое моё дело до личной жизни шефа и, тем более, до жизни Дедкова. Моя задача, на сей момент, собрать всех львов города в единую стройную концепцию тематической экскурсии "Львы на берегах Невы".
   Итак, каких львов я знаю? Первое, что приходит на ум - зоопарк. Плешивый лев в тесной клетке, озверевший от калейдоскопа человеческого многообразия, не самый подходящий объект для тематической экскурсии. Хотя, с другой стороны, перед входом в зоопарк экскурсию можно завершить и порекомендовать посетить зоопарк самостоятельно. Да, так и сделаю. Но с чего же начать?.. Мне не удавалось сосредоточиться на работе. Мои мысли летали где угодно, только не в поисках мест, украшенных каменными львами. Вот, например, наша Натали недавно повезла группу в Царское Село и попала в ДТП. Конечно, не она сама попала, а её экскурсионный автобус врезался в допотопную "копейку". На правительственной трассе, где можно было выбрать спортивный Бентли, суровый Джип и даже вальяжный Кабриолет, её автобус предпочёл несчастную "копейку". Результат происшествия, - всего-то, разбитая фара, но пострадавшие были. Группа в сорок человек при безжалостном солнцепёке три часа просидела в раскалённом автобусе без еды и воды, пока шло разбирательство. Намеченный нарядом график был сорван. В Екатерининский дворец туристы не попали, по парку гулять категорически отказались, сувениры демонстративно проигнорировали. Натали изо всех сил пыталась их развлечь, но они хотели только одного - вернуться в гостиницу. Сдавшись под напором группы, Натали повела их к автобусу, но водителя на месте не оказалось. Постояв перед закрытыми дверьми минут двадцать, Натали, оставив группу, отправилась на поиски водителя. Мест, где водители отдыхали в ожидание групп, было немного. Блинная, шашлычная, лицейский сквер, но обежав все эти места Натали никого не нашла. Вернувшись к автобусу, выяснила, что пока она отсутствовала, приходил водитель, запустил туристов внутрь и ушёл искать Натали. Прошло ещё двадцать минут, водитель не возвращался, тогда Натали опять пошла на обход знакомых мест. В это время вернулся водитель и страшно матерился из-за отсутствия Натали. Кончилось всё тем, что озверевшие туристы чуть не поколотили обоих, но ни у одного туриста и мысли не возникло написать жалобу в агентство. Натали сама рассказала нам о происшествие. Шеф укатывался со смеху, держась за живот, а ещё вынес благодарность нашей Натали за воспитанных туристов. Натали с туристами везёт, не то, что мне, пожалела я сама себя и нехотя вернулась к "львиной" теме. Скульптуры львов в Петербурге действительно можно встретить буквально на каждом шагу, но мне нужны знаковые львы, те, которые знакомы каждому жителю нашей необъятной страны, например, по фильму детства моей мамы "Невероятные приключения итальянцев в России". А, что, если построить экскурсию по маршруту героев фильма? Я закачала фильм, взяла ручку с блокнотом, чтобы записывать порядок передвижения героев по городу в поисках клада, уселась поудобнее перед компьютером и... с удовольствием просмотрела фильм от начала до конца. Но, ни ручка, ни блокнот мне не понадобились. Герои смешного и наивного фильма так хаотично передвигались по городу, что записать маршрут не представлялось возможным. Однако я получила истинное наслаждение от вида Ленинграда семидесятых годов прошлого столетия - забавные машины, непривычные одежды, нелепые интерьеры гостиниц... По утверждению нашего старейшего методиста Татьяны Петровны, хорошее было время при Советах, вот только коммерческие или, как их называли раньше, левые экскурсии были под жёстким запретом. И заниматься этими левыми рейсами было не так много желающих, но они были. И мне сразу припомнилась история, которую рассказала Татьяна Петровна, как она в первый и последний раз решила заработать дополнительные деньги в обход Городского Экскурсионного Бюро. Дело было в разгар развитого социализма. Молоденькая и амбициозная Таня на предложение своего бывалого напарника-водителя заработать тринадцать рублей согласилась, долго не раздумывая. Тем более, по словам водителя, что автобус достать у его тестя, начальника автоколонны, было делом плёвым, а арифметика прибыли - примитивной. Достаточно купить бутылку водки за три рубля для тестя, ещё три рубля на бензин и пятёрка администратору в "Советской" - вот и все расходы, ну, а доходы были куда выше: сорок человек по одному рублю минус расходы в одиннадцать рублей, да поделить потом почти поровну. Ну, чем не бизнес? Сказано - сделано. Выбрали день под праздник Великого Октября, подкатили к гостинице "Советская", посадили сорок человек туристов, сагитированных своим администратором за пятёрку, и поехали с ветерком на Пулковские высоты в обсерваторию. А автобус возьми да и сломайся прямо на гребне холма, не дотянув до места назначения. И, ведь, на грех серьёзно так поломался, что ни туда, ни обратно ехать не желал. Своими силами исправить поломку не удавалось, вызывать техпомощь было нельзя, потому, как по документам машина в гараже стояла, целая и исправная, а тут патруль ГАИ, как назло, поинтересовался, что произошло. От ГАИ открутились легко, сославшись на непредвиденную остановку из-за мнимого туриста, но если патруль, возвращаясь через двадцать минут, увидит автобус по-прежнему стоящим на обочине, то придётся объясняться, а именно объяснения с кем бы то ни было, в планы предприимчивой парочки, никаким образом не вписывались. Туристы нервничали и капризничали, не понимая, почему нельзя вызвать подмогу или другой, но исправный автобус, потому как время начала экскурсии по обсерватории неумолимо приближалось. Кончилось всё плачевно для обоих предпринимателей, но в разной степени тяжести. Бывалый водитель взял большую степень ответственности на себя, предоставив Татьяне Петровне просто оплатить все издержки предприятия. Ведь заветные рубли были возвращены их владельцам за несостоявшуюся экскурсию плюс по пятьдесят копеек за, так называемые моральные и физические неудобства, ведь туристам пришлось возвращаться обратно на общественном транспорте, коей ходил в описываемые годы, не так интенсивно, как ныне. Да плюс буксировка частником, не считая вышеупомянутых одиннадцати рублей. Итого, вместо заработанных тринадцати рублей, Тане пришлось выложить из своих запасов как раз те сорок рублей, предполагаемого дохода плюс двадцатку компенсации туристам. А, что же водитель, спросите вы? А водитель отделался товарищеским судом, грандиозной головомойкой от тестя, которого понизили в должности за махинации и угрозой развода от жены, за неумение жить как люди. Да, хорошее видать было время, только уж очень суровое.
   Звуки ударов мяча вернули меня в двадцать первый век к моей работе. На детской площадке дети играли в футбол. На часах два часа ночи. Утром мне маршрут нужно согласовать с шефом, но маршрут никак не выстраивался, а в голову лезли совсем посторонние мысли. Ни с того ни с сего вспомнилась история, произошедшая со мной в прошлом году. Небольшая группа школьников - юных натуралистов мне досталась от Иры, у неё опять заболела дочка и Вера, чтобы прикрыть Иру, попросила меня об одолжении. Я согласилась только из-за того, что у меня давно в нарядах не было Эрмитажа, очень уж хотелось окунуться в неповторимую атмосферу искусства, культуры и истории, а тут как раз обзорка и Эрмитаж. Группа была как группа, дети как дети, если не считать, что на экскурсию они пришли со своими любимыми питомцами. Кто с ужом, кто с ящерицей, а один мальчик был с белой крысой. Крыс от мышей я отличать не умела, мышей очень боялась и имела неосторожность в этом признаться. Так этот мальчик свою крысу мне в сумку подложил и ждал, что из этого получится. Крысе в моей сумке понравилось, и выбираться оттуда она не торопилась. Мальчик не решался признаться в том, что он сунул свою крысу ко мне в сумку и провоцировал меня на разные действия, заставляющие обратить внимание на собственную вещь. Я намерения мальчика не поняла и расценила как покушение на собственность и, во избежание различных двусмысленных последствий закрыла её на замок, положив на колени и крепко в себе прижимая, продолжала хладнокровно вести экскурсию. Подъехав к Зимнему дворцу, я оставила группу ждать под аркой, а сама направилась в экскурсионное бюро, где выдаются билеты для посещения музея организованным группам. Мальчик, все ещё не осмелившийся признаться в содеянном, крутился у меня под ногами, всячески заставляя меня открыть сумку. Он задавал неуместные вопросы, такие как "много ли отделений в сумке?" или "что Вы носите в своей сумке?" Это мне показалось не столько подозрительным, сколько раздражающим. Я решила, что мальчик просто измывается над взрослым человеком, хочет вывести из себя и насладиться результатом. Но наша профессия обязывает быть стрессоустойчивым и доброжелательным. Поэтому я, не обращая внимания ни на мальчика, ни на группу, которая, кстати, уже была в курсе событий и волновалась не меньше хозяина крысы за животное, наглухо закупоренное в сумке, спокойно отправилась в бюро за билетами. В бюро, вынимая пакет с документами, я обратила внимание на то, что пакет был несколько тяжелее положенного, но из-за очереди и дефицита времени в пакет заглядывать не стала, а протянула его в окошко к администратору. Вдруг, вместо того, чтобы выдать положенные билеты, администратор резко вскочила и заверещала как пожарная машина. На её крик сбежались все работники бюро и тоже, как по команде, принялись верещать. Очередь из экскурсоводов не на шутку взволновалась и началась вселенская неразбериха. Крыса, выпущенная на волю и напугавшаяся не меньше, чем почтенные дамы, заметалась, ища себе убежище поспокойнее. И, не находя такового, произвела лужицу желтоватого цвета прямо на журнал регистрации нарядов. После того, как прибежавший на шум охранник крысу изловил, стали выяснять, кому принадлежит животное, но то обстоятельство, что хозяйкой крысы являюсь я, я категорически признавать отказывалась. От вызова полиции всех спас мальчик - хозяин крысы. Он все это время стоял за дверью бюро и наслаждался произведённым эффектом от своей проделки, но очень испугался, когда дело дошло до полиции. В результате администратор, всё ещё не пришедшая в себя от испуга, категорически отказала мне, сопровождающему лицу, от входного билета в музей с формулировкой "ещё неизвестно, что находиться в Вашей сумке, а у нас в музее все экспонаты бесценны". В Эрмитаж я не попала, но удостоилась вселенского разноса от шефа. О происшествии ему сообщили из музея и порекомендовали сделать выводы из создавшегося прецедента, а также принять во внимание "безупречную репутацию государственного учреждения мирового масштаба". С тех пор крыс и мышей я возненавидела ещё больше. Львы, конечно, не крысы, мне их бояться нет необходимости, тем более, что меня интересуют львы в виде скульптур, а воспоминания об Эрмитаже навели меня на мысль. Начну-ка я экскурсию от Русского музея, там парадный вход украшает как раз парочка прелестных львов. Эти львы были отлиты из бронзы в 1824 году специально для Михайловского дворца, как ещё называют здание Русского музея. Они являются копией античных статуй, найденных в начале 16-го века при раскопках в Риме, а в конце 18-го века римские копии львов были привезены в Академию художеств Петербурга и уже с них были сделаны львы для Михайловского дворца. Каменные львы с высоких пьедесталов смотрят друг на друга, положив передние лапы на шар. Таких львов называют сторожевыми. Подразумевается что, если лапа удерживается на неустойчивом круглом предмете, то лев бодрствует, а, значит, несёт службу. Если же лев ослабил внимание, забылся, то шар тут же выскальзывает из-под лапы. Тогда очнувшийся лев кошачьим движением, будто играя, подкатывает его на прежнее место. Именно такая пара львов установлена у дома Лобановых-Ростовских, построенного для сдачи внаём знаменитым архитектором Монфераном. Этих львов воспел сам Александр Сергеевич Пушкин. Помните в "Медном всаднике"?
  
   "...Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный,
Евгений..."
  
   Правда, львы эти не мраморные, а гипсовые, что подтверждают подпорки под брюхами львов. На одной из подпорок высечена надпись, напоминающая о том, что статуи львов исполнил Трискорни в Карраре в 1810 году. Смещение нагрузки объёмного тела львов с его хрупких гипсовых лап на подпорки, вполне оправдывает городскую легенду о том, что во время наводнения 1824 года на одном из них действительно спасался от разбушевавшейся стихии один из жителей города.
   Я оторвалась от компьютера и прислушалась. На улице дети перестали играть в футбол, их крики сменились на неторопливые и размеренные звуки шаркающей метлы дворника. У меня оставалось в запасе всего два часа, но я уже знала, как проложить маршрут, чтобы мои иркутяне остались довольны, а Александр Михайлович, наконец-то, начал мною гордиться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА 9. БОНУС ШЕФА.
  
   Я уже была одета, как зазвонил телефон.
   - Приветствую Вас, Ядвига Юрьевна, - голос шефа был бодр и весел, - Вы подготовили маршрут экскурсии "Львы на берегах Невы"?
   Опыт общения с шефом мне явно подсказывал, что позитив в голосе Александра Михайловича - ложный след. Если шеф с тобой ласков, значит, могут возникнуть непредвиденные неприятности.
   - Здравствуйте Александр Михайлович! Конечно, написала. Я не могла Вас подвести, раз Вы мне доверили такую интересную работу. Свой маршрут я разбила на две части и мне необходимо с Вами согласовать некоторые моменты. Видите ли... - я хотела обсудить с шефом возможность пересадить на маршруте туристов с автобуса на катер, но он меня перебил.
   - Великолепно! Рысью в офис! Все материалы прихвати с собой, передашь их Ирине. - Распорядился шеф, не допуская возражений.
   - Но Александр Михайлович, как же так? - Моему негодованию предела не было. - Я всю ночь сидела над текстом.
   - Не перечь, - отрезал шеф и, подумав, добавил, - и не выделывайся, как муха на паркете. Ты же знаешь, что у Иры маленький ребёнок, ей некогда писаниной заниматься. А тебе это ничего не стоит.
   - Да, ни за что, - заупрямилась я. - Вы, что искренне полагаете, что если у меня нет семьи, то мне и заняться нечем? В конце концов, это моя интеллектуальная собственность, и мне это действительно ничего стоить не будет, так, маленькая шоколадка из ближайшего сетевого магазина. Почему я опять должна писать для кого-то бесплатно?
   - Фу! Что за меркантильность, - я, практически воочию увидела, как на том конце трубки шеф скривил своё холеное личико, - не истери, отблагодарю я тебя. Получишь бонус, причём, даже сегодня. Есть у меня одна группа на завтра, там только Петропавловская крепость и гуляй. Поэтому, хватит болтать, собирайся и прикатывай, а то найду, кому группу отдать.
   Шеф отключился, но его недосказанную в трубку фразу я расшифровала без труда; вот мол, умеет, же, Ковальская настроение с утра изгадить. Надо же, я ему настроение испортила, а то, что я очередной свой шедевр должна добровольно отдать в чужие руки, так это называется "истерика обыкновенная". Конечно, мне всегда нравилось разрабатывать новые маршруты, и никогда не жадничала, всегда делилась с коллегами и идеями экскурсий и какими-то удачными блоками из них, но, как-то незаметно, с подачи Александра Михайловича, мои коллеги начали беззастенчиво этим пользоваться. Шеф искренне считает, что все должно идти на пользу общего дела, то есть на процветание его бизнеса, а мне такая бесцеремонность не по душе и хочется услышать хотя бы несколько слов благодарности, но стиль нашего шефа - никаких пряников, от них, видите ли, появляются лишние килограммы.
  
   ***
   - Жду тебя не дождусь, - Вера судорожно совала мне в руки наряд, список туристов и ещё какие-то бумаги, - извини, убегаю срочно нужно в администрацию. Если будут вопросы - звони часа через четыре.
   - Подожди, подожди, Вера, а где Ирина? Я ей должна материалы экскурсии "Львы на берегу Невы" отдать по распоряжению Александра Михайловича.
   - Ах, да, он говорил, что ты ей экскурсию пишешь. Написала уже? Молодец. А то Ирина уже тут истерила, что ты медленно пишешь. Ей же ещё нужно ознакомиться, а группа из Иркутска уже в дороге. Там дождя нет? Положи бумаги на стол шефу, он найдёт. - Вера никак не могла засунуть зонт в чехол, ей мешала папка, засунутая под мышку, которая была готова выскользнуть от каждого неловкого движения Веры.
   - Вера, зонт оставь в покое, там нет никакого дождя. Скажи мне лучше, что значит истерила Ирина? Шеф что, специально для неё заказал мне этих львов? - Я была ошарашена неожиданными словами Веры.
   Вера кинула зонт на стол и несколько мгновений смотрела на меня, онемев.
   - Ты только не волнуйся, - засуетилась Вера.
   - Ничего не понимаю, что значит, не волнуйся. - Я растерялась окончательно. - Он же говорил, что группа из Иркутска моя. Что я пишу экскурсию под себя. Правда, он сегодня позвонил утром и распорядился, чтобы я отдала материалы Ирине, но что я пишу для Ирины целенаправленно, такого уговора не было. Вера, что происходит? Чего я, как всегда, не знаю? - Я встала на пути у Веры, загородив ей выход. - Говори правду или я не отдам ничего и никому даже под страхом судного дня.
   - А ты разве ничего не знаешь? - Вера сделала притворную гримасу, но было видно, как её распирает желание немедленно выложить мне все тайны нашего Мадридского двора, но она, собрав последние силы, произнесла
   - Слушай, правда, опаздываю, давай завтра?
   Возможно, Вера действительно опаздывала, но я видела, что ей был необходим нажим, под которым она должна сдаться и раскрыть некие секреты, обставив всё таким образом, что сплетничает она не на добровольных началах.
   - Говори сейчас, Вера, всё будет между нами. - Я была непреклонна.
   - Да, что говорить? Сама ничего не знаю подробно, но могу предположить, что Ирина и Александр Михайлович, ну ты понимаешь. - Вера опять сделала неуверенную попытку обойти меня.
   - Нет, не понимаю. Говори толком, - приказала я ей твёрдо.
   - Ну, мне кажется, - неуверенно начала Вера, - ну, мне кажется, что Ирина очень неравнодушна к нашему шефу, а он этим пользуется, - Вера посмотрела на Ираиду Андреевну и перешла на шёпот, - он ей никогда ни в чем не отказывает и никогда ни в чем не перечит. Наоборот, поощряет все её выходки, терпит её бесконечные больничные, даёт самые выгодные группы и, вообще... - Вера замолкла размышляя продолжать ли ей дальше или нет.
   - Что, вообще? И какая ему польза от всего этого? Говори, Вера. - Прижала я Веру к косяку двери.
   - Ну, мне кажется, что Ирина - это его прикрытие, - наконец-то проговорила Вера.
   - Какое прикрытие? - Я все ещё не могла въехать в смысл сказанного Верой.
   - Такое прикрытие. Да, что ты ко мне привязалась? Маленькая что ли? Сама не видишь, что он предпочитает больше мужское общество. Отстань, Янка, доведёшь до греха. Скажут потом, что это я распространяю сплетни всякие. А я разве распространяю? - Вера порывистым движением распахнула дверь, но зацепившись за ручку, чертыхнулась.
   - Вера, ты подозреваешь, что наш шеф гей? - От неожиданной информации я оторопела.
   - Заметь, этого я не говорила, - залепетала Вера, - Янка, я тебе этого не говорила.
   - Да, да, слышу, ты, Вера, ничего мне не говорила. Вера, а Ирина это знает? Ну, что Александр Михайлович...
   - А ты у неё сама спроси. - Вера хитро на меня посмотрела и стремительно кинулась вниз по лестнице.
   Надо же, как все любопытно в этом мире. Я села за стол, чтобы разобрать бумаги, выданные мне Верой. Но мне мешали сосредоточиться мысли, крутившиеся вокруг полученной информации и Ираида Андреевна, которая по телефону громко кого-то отчитывала за неправильное оформление авансового отчёта. Но, когда я разобрала бумаги, мне уже было не до Ираиды Андреевны и не до шефа с его оригинальной сексуальной ориентацией. Матка Боска, вот это бонус от Александра Михайловича! Сборная группа из Подмосковья, которую нужно встретить на Московском вокзале в семь ноль-ноль, а после посещения Петропавловской крепости, отвезти на обед, при этом талон на обед для экскурсовода предусмотрен не был и заселить в гостиницу. Я засунула бумаги в сумку, положила "львиную" экскурсию на стол шефу и, кивнув Ираиде Андреевне, которая уже не стеснялась в выражениях с невидимым собеседником, вышла из офиса.
  
   ***
   Первые четыре человека из моей Подмосковной группы были супругами с двумя детьми-близнецами лет, так, восьми. Их поезд прибыл в семь ноль восемь, остальные члены группы должны были приехать на московских поездах в разное время, но не позже девяти ноль-ноль. Главе семейства такой расклад сразу не понравился, по его словам, мы были вовсе не обязаны ждать всех в зале ожидания. Он категорично потребовал отвезти их в гостиницу, чтобы оставить там вещи и принять душ. Я попыталась, как можно деликатнее объяснить, что это невозможно. Что я обязана встретить всех членов их туристической группы, что автобус будет подан только к девяти часам и что по наряду у нас сначала посещение Петропавловской крепости и только потом заселение в гостиницу. Но он слышать мои доводы отказывался и, заводя себя и заодно свою жену, которая, нужно сказать, просто излучала спокойствие и выдержанность, угрожал написанием жалобы во все соответствующие органы города на Неве, в Московский департамент по туризму и другие более важные инстанции. Их дети, тем временем, почувствовав относительную свободу, затеяли игру в догонялки по всему залу ожидания, не обращая внимания ни на родителей, ни на багаж отъезжающих граждан, ни на встревоженных ожиданием встречающих, опаздывающего состава на четыре часа из Махачкалы. Мужчина так на меня наседал, что следующих четверых туристов я встречала уже с распростёртыми объятиями, как самых близких родственников. Трое парней и их молодая спутница оказались терпимы к сложившимся обстоятельствам и благосклонно приняли недовольство главы семейства на себя. Вскоре прибыли ещё шесть человек, среди которых были две цветущие женщины - молодые пенсионерки. Я сразу же узнала, что они вышли на пенсию два месяца назад, и намерены теперь путешествовать, пока хватит сил и здоровья. Всей этой компанией мы погрузились в автобус, предоставленный нам нашими близкими друзьями и главными конкурентами. Все шло прекрасно, если не считать, что близнецы вертелись и исподтишка задирали друг друга, глава семейства все ещё продолжал ворчать, его жена была само спокойствие ко всему происходящему вокруг. Молодёжь незлобно прикалывалась и тихонько хихикала, два холеных господина степенно и с достоинством ухаживали за своими юными длинноногими спутницами, а их спутницы благосклонно и сдержано принимали старомодные ухаживания. Пенсионерки смотрели на все вокруг, как будто этот мир познавали вновь и все всем были довольны.
   - Уважаемые гости, наше знакомство с Петербургом начнётся в самом сердце города на Заячьем острове в Петропавловской крепости. Затем мы поедем на обед в кафе, что находится в Почтамтском переулке и только затем будет заселение в гостиницу, согласно ваших путёвок. Пожалуйста, на территории крепости от группы не отставайте, не отвлекайтесь на киоски с сувенирами, потому как по окончании экскурсии вам будет дано свободное время для фото и видео съёмки, на покупку сувениров и посещение временной экспозиции в Инженерном доме. - Я проговорила информацию организационного характера в сокращённом варианте, понадеявшись на столь интеллигентную группу, но как показали последующие события, зря я им не прочла лекцию минут на сорок о том, как нужно вести себя в столь знаковом и людном месте.
   Первыми я недосчиталась одной пары, господина с брюнеткой, и запаниковала.
   - Да, Вы не волнуйтесь, - стала успокаивать меня вторая пара - господин с блондинкой, - просто у них сегодня первая годовщина встречи, а встретились они тут недалеко в кафе, вот и решили отметить этот день в том же кафе. Для этого и в Питер приехали.
   - В Петербург, - машинально поправила я.
   - Вот мы и говорим, в Питер приехали, чтобы отметить. - Ещё раз пояснила блондинка.
   - Хорошо, но они бы могли меня предупредить, что уходят. Когда они вернуться? К автобусу вернуться? Мы их ждать не сможем, нам нельзя опаздывать на обед. - Я все ещё была сердита на парочку.
   - Да, какой им обед, они же в кафе пошли. - Блондинка с иронией смотрела на меня в упор.
   - Позвольте нам тоже откланяться, - вступил в разговор господин, - мы сами пообедаем и заселимся. Спасибо за гостеприимный приём и до свидания. Он обнял спутницу за плечи, и они уже намеревались уйти, как меня осенило.
   - А экскурсия по крепости? Вы не хотите побродить по этой исторической мостовой, осмотреть крепостные стены, полюбоваться архитектурой собора? - Я все ещё надеялась, что пара останется с нами.
   - Да, что мы здесь не видели... - Начала было блондинка, но господин её перебил, приложив к её губам свой указательный палец.
   - Не беспокойтесь, мы в следующий раз обязательно посетим столь прекрасное место, просто мы...опаздываем. - Пояснил господин и они, обнявшись, направились в сторону Троицкого моста.
   - А багаж, что с багажом? Вы сейчас его заберёте? - Крикнула я вдогонку паре.
   - У нас нет багажа. - Помахал рукой в ответ господин.
   Так, хорошо, в группе осталось десять человек, подытожила я, но пересчитав оставшихся по головам, не досчиталась главы семейства. Его жена отрешённо, но крепко держала за руки своих близнецов, не обращая внимания на то, что они все также задирали друг друга, выворачиваясь из-под её железной хватки.
   - Где Ваш муж? Мы начинаем экскурсию. - Подошла я к ней с вопросом.
   - За сигаретами пошёл. - Бесцветно ответила она.
   - За какими сигаретами? Здесь в округе ни одного магазина, торгующего сигаретами нет. Да и курить на территории крепости запрещается! - Я начинала сердиться не на шутку. Но она молча пожала плечами и посмотрела сквозь меня.
   - Не будем его ждать, созвонитесь с ним, чтобы он не потерялся. - Я развернулась к группе, - остальные на месте? - Обвела я группу взглядом и, не оглядываясь, пошла по Иоановскому мосту. Меня тут же обогнали близняшки, видно сумевшие вырваться из рук матери. Экскурсия как-то сразу не заладилась. К стенду со схемой подойти было невозможно, возле неё толпилось уже несколько больших групп и я, чтобы не терять драгоценное время решила ознакомить своих туристов с устройством крепости.
   - В разработке плана крепости, к схеме которого мы подойдём чуть позже, принимал участие сам Пётр Первый. Толщина стен бастиона, фортификационного сооружения, составляет до двадцати метров. В крепости предусмотрены сортии, тайные выходы за пределы крепости, и потерны, подземные тайные ходы, а для поднятия пушек на стены куртины построены аппарели, пологие пандусы. Куртины включают казематы для содержания гарнизона. Для...
   - Это Вы, сейчас, на каком языке с нами говорите? - Перебил меня звонкий девичий голос и раздался дружный смех.
   - Простите? - Я немного растерялась.
   - Ну, нельзя ли говорить только на русском языке? - На дружный смех моей молодёжи стали отвлекаться туристы других групп.
   - Но это фортификационные термины и я по ходу объясняю их. Вы просто меня невнимательно слушаете. - Попыталась я урезонить молодёжь. - Чуть-чуть потише, пожалуйста, вы мешаете другим группам.
   - Зачем нам схема, - материализовался глава семейства, - у всех в руках путеводитель по крепости. Пойдёмте лучше скорее в тюрьму.
   - Нет, не хочу в тюрьму! - Заорал, что есть силы один из парней и взрыв хохота опять заставил обернуться на нас всех присутствующих на площади.
   - Пожалуйста, тише, - зашипела я на группу. - У нас есть определённый регламент, и мы не можем его нарушать. Но моя молодёжь уже направилась через Петровские ворота, за ними засеменили пенсионерки, а близнецы, сумев сделать два круга по площади, уже скрылись из виду где-то на центральной аллее. Мне ничего не оставалось, как энергично отправиться вслед своей группы. Я чувствовала, что теряю не только терпение, но и контроль. Если мою беспомощность заметит методист крепости, то в лучшем случае я лишусь лицензии на проведение экскурсий по крепости, а о худшем варианте я и думать боялась. Я догнала пенсионерок и намеренно их остановила, начав показывать объекты, удовлетворённая тем, что и другие члены группы стали подтягиваться к нам. В поле моего зрения не было только близнецов. Их мы обнаружили сидящими на коленях скульптуры Петра Первого.
   - Пожалуйста, снимите детей со скульптуры, - обратилась я к главе семейства, - экспонаты категорически нельзя трогать даже руками не то, чтобы залезать на них.
   - Да, сейчас, - отреагировал он, - только вот сделаю несколько снимков.
   К близнецам присоединилась молодёжь, а за ними и пенсионерки пытались забраться на колени к Петру, но, оставив неудачную попытку, они принялись целовать его длинные пальцы. Да, что сегодня за день такой, посетовала я на звезды и помянула про себя недобрым словом бонус шефа.
   - Памятник Петру Первому - подарок скульптора Михаила Шемякина к трёхсотлетию города. - Я стала выдавать информацию, когда разгорячённая группа спустилась со скульптуры и была готова меня слушать. - В своей работе скульптор использовал прижизненную маску царя, снятую Карло Бартоломео Растрелли в 1717 году. Таким образом, перед нами максимально приближенное к исторической реальности лицо императора.
   - Когда мы, наконец, до тюрьмы дойдём? - Вновь подал голос глава семьи.
   Что ему так тюрьма далась, подумала я с горечью. Неужели хочет примериться к новым переменам в своей жизни? Но вслух, неожиданно для самой себя, произнесла.
   - Сейчас мы посетим собор святых апостолов Петра и Павла, давших название сначала гарнизонной крепости, а потом и вовсе молодой столице. А тюрьму Трубецкого бастиона вы посетите по желанию, самостоятельно.
   Как ни странно, но такое решение пришлось по вкусу всем, кроме главы семейства и, неожиданно, его жены. Вот уж права народная мудрость, что гласит: "муж и жена - одна сатана". На Соборной площади творился настоящий коллапс, в очереди на посещение храма было не менее шести больших групп, не считая индивидуальных посетителей. И я милостиво распустила группу, чтобы они могли свободно побродить и пофотографировать, но с условием, что они будут внимательно следить за движением очереди, иначе нам либо опять придётся отстоять в ней, либо мы с наибольшей вероятностью благополучно опоздаем на обед. Группа дружно закивала головами и исчезла из поля моей видимости.
   Очередь шла медленно, солнце безжалостно палило, а я проклинала свою работу и судьбу. Ну, что мне мешает создать собственное туристическое бюро. У меня для этого все есть, и образование и опыт. Буду сидеть в кабинете, контролировать, как сотрудники бегают, по терминологии моего шефа, "задрав подол" по городу и пригородам неся в массы разумное, доброе, вечное.
   Первыми прибежали близнецы и, чтобы они вновь никуда не тронулись с места, я взяла их за руки, надеясь только на благоразумие их родителей, что те не закатят истерику по поводу ограничения свободы мною их сыновьям. Вскоре подошли и родители близняшек, по виду главы семейства мне стало ясно, что он вновь чем-то недоволен.
   - Неужели трудно заасфальтировать площадь? - Обратился он ко мне с вопросом, словно я была мэром Петербурга, а он, мой избиратель, много лет добивающийся справедливости в отношении колдобин во дворе его многоквартирного дома. - Чуть ноги себе не переломал.
   - Но, если Вы заметили, мы находимся в историческом месте. Это подлинная мостовая девятнадцатого века, её невозможно взять и заасфальтировать. - С негодованием ответила я ему и он, оскорбившись, отвернулся.
   - Ну, как наша очередь, движется семимильными шагами? - Прокричал издалека один из парней.
   Я приложила палец к губам и поманила его рукой.
   - Нет наших дам, а мы через минуту будем заходить, - обратилась я к нему, - посмотрите, где они, пусть скоренько подходят.
   Парень и подошедшие к нам его друзья бросились на поиски.
   - Их на площади нет, - отрапортовали они мне, - но есть номер телефона одной из них, позвоните.
   Я набрала номер и мне мгновенно ответили.
   - Милые дамы, наша очередь подошла, поторопитесь. - Обратилась я ласково.
   - Мы не можем подойти, - ответили мне на другом конце провода, - мы не знаем куда идти.
   Этого только не хватало, что за идиотизм, затрясло меня.
   - Где вы находитесь?
   - Мы стоим на деревянном мосту у деревянного домика. - Ответили мне.
   По моему телу растекалась тихая паника, я лихорадочно соображала, на каком деревянном мосту могут стоять мои пенсионерки, и что это за деревянный домик, находящийся рядом.
   - К собору поскорее подходите, мы не сможем вас ждать долго. - Я начинала тихо ненавидеть эту группу.
   - Где находится собор? - Последовал вопрос, добивший меня. Дальше вести диалог было бессмысленно, нас уже приглашали внутрь.
   - Стойте, где стоите, - приказала я дамам, - выйдем из собора, я свяжусь с вами, и вы еще раз объясните мне, у какого деревянного домика вы находитесь, вам все понятно?
   - Но мы тоже хотим в собор. - Капризно протянула дама.
   - Не судьба. - Констатировала я. - Посетите позже самостоятельно. - Жестко закончила я разговор и отключилась.
   По выходу из собора, вместо того, чтобы направиться к Комендантской пристани, мы принялись искать наших подружек. На каком именно мосту они стояли, дамы пояснить не могли, а мостов, перекинутых на Заячий остров, было целых два - Кронверкский и Иоановский. Слава богу, что только два моста, возносила я хвалу всевышнему и архитекторам, иначе мы бы и до ночи не управились с поиском. Подруги стояли на Иоановском мосту, прижавшись к деревянному домику, оказавшемся будкой охранника, стилизованной под караульное помещение конца девятнадцатого века в полоску.
   - Я хочу задать вам только один вопрос. - Обратилась я к дамам. - Зачем нужно было так далеко отходить от Соборной площади?
   Дамы переглянулись и промолчали, предпочтя мой вопрос не услышать.
   - А я хочу задать только один вопрос Вам, Ядвига Юрьевна, доколе мы будем топтаться на одном и том же месте? - Глава семейства был разъярён. - Допустим, с тюрьмой всё понятно, Вы лихо переложили на наши плечи свои обязанности по посещению тюрьмы, но я знаю, что в Петропавловской крепости есть выход к реке, а мы туда не пошли. Люди вон гуляют по стенам крепости, а мы ищем этих бестолковых старух. Я не работаю в МЧС, я заплатил деньги за экскурсию и что получил?
   Боже, как тяжело работать с людьми, подумала я, и ведь, конечно, этот истерик прав, но мне-то, что прикажете делать, не бросать, же, этих старушек на произвол судьбы.
   - Спокойно, без паники. - Произнесла я вслух. - Во-первых, вам всем было сказано - не отставайте от группы, во-вторых, не следует оскорблять людей, даже, если их действия вразрез идут с вашими личными планами, в-третьих, у нас есть один час двадцать минут и за это время мы сейчас организовано пройдём к Комендантской пристани, а затем вернёмся в автобус и отправимся на обед. Вопросы есть?
   Вопросов у группы не было и, затихнув, все дружно отправились к Комендантской пристани. У пристани, на мою беду, стоял экскурсионный катер, и матрос бодро зазывал туристов на увлекательную прогулку по Неве.
   - Мы решили прокатиться на катере, - девушка умоляюще смотрела мне в глаза, - Вы не беспокойтесь, мы договорились со старушками, что они заберут наш багаж к себе в номер, а мы заселимся вечером.
   - А обедать мы не хотим! - Кричал уже с катера один из парней.
   Я обернулась к дамам за подтверждением слов девушки и увидела, как они дружно кивают головами. Вдруг, за моей спиной раздался оглушительный рёв. Это близнецы требовали у родителей немедленной прогулки на катере. Растерявшийся глава семейства поглядел на меня.
   - А вы сможете забрать наш багаж, - осторожно начал он, - мы бы...
   - Я - нет. Попросите этих старух, - я качнула головой в сторону пенсионерок, - возможно, они не такие уж и бестолковые. Возможно, они уже позабыли, в силу своего возраста, как десять минут назад Вы оскорбили их. - Я ехидно посмотрела на мужчину. Он мгновение нерешительно топтался на месте, затем с лучезарной улыбкой подскочил к дамам, чтобы провести с ними переговоры. Через минуту было заключено перемирие и мы втроём, я и подруги-пенсионерки, стоя на пристани, дружно махали платочками вслед уходящему катеру.
   - Поехали на обед. - Повернулась ко мне одна из дам. - А можно я съем и порцию этого милого молодого человека? - Вопрос был обращён мне, и не дождавшись ответа дама завершила свою, только ей ведомую мысль, - он так любит свою жену, - заключила она.
   Никакой связи между голодом и привязанностью мужа к своей жене я в словах дамы не усмотрела, меня радовало только одно - бонус Александра Михайловича подходил к завершению. При возможности, непременно, выражу ему свою глубокую благодарность.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10. НОЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ.
  
   Я выглянула в окно, за ним начинал накрапывать по-осеннему мелкий дождь. Ну, что ж, погода опять не подвела. Последняя неделя августа, кончилось очередное лето. Я закрыла окно на случай, если дождю вздумается перейти в сильный ливень, и в комнате сразу стало душно. Ещё раз проверила, все ли документы я взяла с собой, на месте ли зонт, кошелёк, ключи, карточка на проезд и свидетельство об аккредитации. К моему удивлению всё было на месте, так что можно отправляться в офис, под ясны очи шефа. На днях Вера прозрачно намекнула мне, что работы предстоит не так много и что все желающие могут отправляться по отпускам. Вот я и хочу сегодня прояснить этот вопрос. Может, удастся на недельку съездить к подруге за город, куда она меня зовёт последние лет семь. А может, вообще, к морю отправиться, поваляться в одиночестве на песочке, посетить две-три экскурсии, да, позадавать экскурсоводу идиотские вопросы. А можно никуда и не ездить, лежать на диване с книгой, яблоками и соседским котом под боком, и пялиться в телевизор. Я так размечталась, что не заметила, как приехала в агентство.
   - Янка, выручай, - не успела я переступить порог, как ко мне кинулась Вера.
   - Вера, что случилось? Ты, что плакала? - Верины покрасневшие глаза слезились, и вся она была какая-то растрёпанная.
   - Нет ещё, но близка к истерике. У меня таблица разъезжается, никак не могу собрать её воедино. Помоги, если знаешь как. - Вера с надеждой и мольбой сверлила меня своими красными глазами.
   - А что это у тебя за таблица? - Посмотрела я в монитор и увидела отдельно линии и отдельно текст.
   - Да, Ираида Андреевна сегодня в налоговой, а шеф мне велел срочно сделать списки сотрудников, их маршруты по нарядам, даты, короче, хрень всякая, сама не понимаю зачем это ему.
   Тыча пальцем в экран, Вера продолжала - Видишь линии строю - текст уходит, а если сначала текст писать, то линии не выстраиваются. - Вера начала судорожно показывать мне, как она строит таблицу.
   - Вера, а ты посмотри, как это делала Ираида Андреевна и сделай также, - посоветовала я ей.
   - Да я смотрела уже. Вон у неё все как красиво. Сейчас шеф придёт, а у меня ещё тут конь не валялся, и, вообще, никто не валялся. Посоветуй, что делать? - Умоляюще смотрела на меня Вера.
   - Послушай, Вера, а ты возьми файл Ираиды Андреевны и впиши туда всё, что тебе нужно, - внесла я своё предложение.
   - Янка, гениально, я сейчас так и сделаю.
   Вера наклонилась над клавиатурой и начала колдовать, а я села писать заявление на отпуск. Воцарилась тишина, в которой было слышно лишь звяканье длинных Вериных ногтей о клавиши клавиатуры и поскрипывание моей, плохо пишущей, но очень красивой ручки.
   - Да, они там, что белены обожрались! - Рёв шефа нарушил умиротворяющую тишину. - У кого-то загорелась вата в пятой точке, а мне рассыпаться на горох? Всё, всё! Я сказал всё! - Шеф в сердцах захлопнул крышку мобильника, послал невидимого собеседника по общеизвестному адресу и тут же накинулся на Веру.
   - Напечатала? Что нет ещё? Все спишь за тумбочкой! Давай рысью.
   Шефа явно кто-то сильно разозлил, и мне благоразумнее было бы не попадать в поле его видимости, но спрятаться в офисе было некуда, разве, что за фикус.
   - А, Ковальская, ты-то мне и нужна. - Пробасил Александр Михайлович и резким движением придвинул стул к столу, за которым я сидела.
   - Дедков в своей конторе организовывает курс "Экскурсионное обслуживание туристов", ну или что-то в этом духе, он потом сам скажет. Так вот, я считаю, что ты там должна вести одну из дисциплин. Понятно?
   Я пока ничего не понимала, кроме одного, что с заявлением я явно поторопилась и попыталась прикрыть его рукой, но шеф его уже заметил и выдернул листок у меня из-под руки.
   - Что это? Ты в своём уме? Сезон в разгаре, а она в туристку хочет превратиться. У тебя в ноябре и в декабре будет куча времени, чтобы бездельем страдать. Отдыхай тогда, а сейчас вон для тебя наряд на завтра, забирай и проваливай.
   Шеф резко поднялся и опять прицепился к Вере, у которой от страха пальцы не попадали на правильные клавиши и, от волнения она высунула кончик языка. Я же от полученной информации не могла сдвинуться с места, но и вопросы, относительно своей будущей педагогической деятельности, задавать тоже опасалась. Вскоре шеф нетерпеливым движением выдернул напечатанный Верой лист из принтера и, не глядя ни на кого, захлопнул за собой дверь кабинета.
   - Вера, это сейчас, что было? Александр Михайлович мне отказал в отпуске?
   - Я уже ничего не понимаю, Янка, я так устала от него, просто тиран какой-то. - У Веры глаза наполнились слезами. - Ничего толком не объяснит никогда, отдаёт приказы типа: иди туда, не знаю, куда и принеси то, что я хочу. - Вера принялась всхлипывать.
   - Вера, а что это он мне про какие-то курсы сейчас намекал, он, что, хочет меня учиться направить? - Я не слышала Веру, занятая своими мыслями.
   - Так и взяла бы папку под мышку и рванула бы за ворота. Но куда? Может в "Розу ветров"? - Вера не слышала меня, занятая обидой на шефа.
   - Да, какая "Роза ветров", Вера, они там еле концы с концами сводят. Сиди здесь, не так уж и часто он нагружает тебя работой, будь, пожалуйста, объективна. Ты мне лучше скажи, Дедков, он, что, преподаватель? - Мне нужно было прояснить некоторые моменты.
   - Легко тебе говорить, ты здесь не сидишь от зари до зари, и не слушаешь все его скабрёзные шутки-прибаутки, - Вера обижено от меня отвернулась.
   - Ты мне ещё напомни, что я на свежем воздухе с утра до вечера, как любит напоминать всем шеф. Не дуйся, лучше скажи, что это Александр Михайлович про курсы мне выдал. Я так и не поняла, учиться нужно или учить.
   Я села напротив Веры и достала пачку печенья.
   - Смотри, что у меня есть. Шоколадные.
   - Ладно, - скосив глаза на печенье, смиловалась Вера, - сейчас чайник поставлю.
   - Не буду чай пить, печенье я принесла исключительно для тебя, но не томи, скажи, что знаешь. - Я отодвинула печенье в сторону и уставилась на Веру.
   - Да я толком ничего не знаю, - завела любимую прелюдию Вера. - Моя информация может быть неточной. Вот я тебе про отпуск сказала, а он, - она кивнула в сторону кабинета Александра Михайловича, - тебя не отпускает. А Натали и Ирине заявления подписал.
   - Да, бог с этим заявлением, про Дедкова говори. Что он преподаёт? - Я не спеша разорвала своё заявления в клочья и, не найдя куда выбросить обрывки, засунула к себе в сумку.
   - Да ничего он не преподаёт. Только между нами, хорошо?
   Я с готовностью молча, кивнула, моля бога, чтобы шеф не вышел из кабинета раньше, чем я узнаю хотя бы что-нибудь.
   - Так вот, - продолжала Вера, перейдя на шёпот, - у Дедкова своя контора, которая предоставляет дополнительные услуги профессионального образования. Ну, там, ландшафтный дизайн, подготовка менеджеров по кадрам, бухгалтеров всяких, другими словами повышает квалификацию всем подряд, понятно, да?
   Я кивнула.
   - Так вот наш шеф хочет, чтобы в рамках этой конторы учили ещё и на экскурсоводов. Будут преподавать краткий курс по истории города, архитектуре, даже, иконописи. И Александр Михайлович хочет, чтобы ты там преподавала.
   - Преподавала? Что? Как малевать иконы семнадцатого века? - Съерничала я.
   - Не богохульствуй, всего-навсего, методику проведения экскурсии.
   - Так, значит, я своими руками должна себе конкурентов готовить? Да, ни за что! И почему именно я, что за мной есть смертные грехи, которые я должна буду искупить? Что за чушь. Кому это в голову взбрело? Мне и туристов полоумных вот, как хватает. - Я поднесла к горлу ладонь.
   - Да, не кричи ты. - Замахала руками Вера. - Если хочешь знать, откуда ноги растут, то это я на тебя указала. Натали все больше трассовые экскурсии водит, по нескольку дней, Ирина, сама знаешь, приближенная к телу, - Вера хихикнула, но удержалась от истерического смеха, - Роза и Таня, они специалисты по рекам и каналам, Алина, та без году неделя, а уже две жалобы. А у тебя всё есть и опыт и образование. - Вера довольная собой посмотрела на меня.
   - Опыт есть, образование есть, а желания нет. Ты бы меня для начала спросила, прежде, чем доброе дело делать, - зашипела я на Веру.
   - Ладно, - смирилась я, - условия какие, знаешь?
   - Нет, - решительно отрезала Вера, но тут же передумала, - то есть да, знаю. Три раза в неделю, с девятнадцати до двадцати двух часов, на Каменноостровском, - и видя, что я хочу опять возмутиться, поторопилась добавить, - всего три месяца и двадцать тысяч.
   - Двадцать тысяч за три месяца! Наш шеф щедр как никогда. И за эти деньги он хочет, чтобы я пахала, как лошадь без выходных, - я готова была рвануть к шефу и устроить истерику прямо сейчас, но Вера схватила меня за руку.
   - Стой, куда, - всполошилась она, - это же всё предварительно. Через два дня Дедков сам с тобой поговорит, а сейчас сделай вид, что...
   Тут открылась дверь, и шеф вынес себя из кабинета.
   - ...что ты занесёшь отчёт для Ираиды Андреевны после Ульяновской группы. Я обязательно ей передам, не волнуйся, Яна.
   Мы посмотрели, как Александр Михайлович пересёк офис и скрылся за дверью переговорной.
   - Понятно, - ответила я, доставая зонтик. - Кстати, дай наряд на Ульяновскую группу, чуть не забыла. Что там?
   - Ночная экскурсия с разводкой мостов. Развезёшь их по гостиницам, и Иван тебя домой отвезёт. Всего-то. - Было видно, что Вера уже хочет побыстрее от меня избавиться.
   - Всего-то, - вздохнула я. - Ну, пока, Вера, печенье убери, а то сейчас шеф его приватизирует. - Махнула я рукой Вере и вышла.
  
   ***
   Ночная экскурсия - то ещё удовольствие для экскурсовода, но туристы с превеликим нетерпением ожидают прогулку по ночному Петербургу. Поэтому я очень была удивлена, что на ночную экскурсию собралось только половина группы. Среди них были две учительницы со старшеклассниками, две семейные пары средних лет, одна экзальтированная дама и двое мужчин, вид которых напоминал работников промышленного предприятия в длительной командировке. Всего восемнадцать человек. Что ж, оптимальное количество для группы, всех сразу можно запомнить, чтобы удержать в поле зрения в условиях ночной видимости.
   Все расселись по вместительному салону автобуса, выбрав место по желанию, в основном у окна, только экзальтированная дама, видно от избытка чувств, никак не могла найти себе место. Попробовав посидеть сначала в конце салона, затем в его середине и, наконец, пристроившись за спинкой моего кресла, принялась устраиваться поудобнее.
   - Уважаемые гости Петербурга, нам предстоит увлекательная прогулка по ночному городу. Днём на обзорной экскурсии вы уже видели мосты, перекинутые через Неву, но на ночной экскурсии их вы увидите разведёнными.
   - А ещё что мы увидим? - Раздался голос дамы, звонко и легко разнёсшийся по салону без всякого микрофона.
   Да, инстинктивно подумала я, экскурсия предстоит труднее, чем можно было предполагать, а вслух произнесла.
   - Вы увидите те же исторические места, что и на дневной обзорной экскурсии, но с другого ракурса, а именно, в разноцветной подсветке объектов на фоне сумерек Петербургской ночи. Итак, вдали от центра новой столицы, дабы избежать дыма и опасности пожара, Пётр Первый приказал устроить Смоляной двор, где варили и хранили смолу. Неподалёку для царя был выстроен деревянный дом, позднее перестроенный во дворец. Название оказалось удивительно живучим, как смола "приклеивалось" оно ко всем близлежащим постройкам и сохранилось до наших дней. В Смоляном дворце, в правление императрицы Анны Иоанновны, проживала дочь Петра Первого, Елизавета, будущая российская императрица. Взойдя на престол, Елизавета Петровна пожелала основать в Петербурге женский монастырь. Составить проект и возвести монастырь, было поручено главному архитектору императорских дворцов Франческо Бартоломео Растрелли. По названию местности Новодевичий монастырь стали называть Смольным монастырём.
   - Знаю, знаю, - перебив меня на полуслове, радостно выкрикнула дама, - помните, "конфетки-бараночки, словно лебеди саночки"...
   Дама вскочила с места, словно собираясь пуститься в пляс. Её огненная копна волос, видно плохо закреплённая на затылке, тут же рассыпалась по её плечам. От неожиданности я потеряла нить повествования, а по салону прокатился нескрываемый гул радости и смеха. Я растеряно посмотрела на туристов, семейные пары, улыбаясь, переглянулись, молодые люди сдержано хихикали, старшеклассники принялись гоготать.
   - Эх, мою бы гармошку сюда! - В довершении всего выкрикнул один их "командировочных".
   Дама, не смущаясь, раскланялась и уселась на место.
   - Позвольте, - придя в себя, установила я относительную тишину, - эта песня не имеет никакого отношения к институту благородных девиц. Тем более, что само здание этого института находится в другом месте, чуть в стороне, южнее монастырского комплекса.
   - А к чему она имеет отношение? - Вновь задала вопрос дама.
   - На данный момент наша задача заключается не в разборе народного фольклора, а в осмотре достопримечательности. Сейчас сделаем остановку, и вы увидите, как простые тяжёлые массы, постепенно нарастая, сменяются более лёгкими, но сложными и изысканными формами. Четыре небольших главки угловых церквей подготавливают девяносто двух метровый взлёт Смольного собора. У вас пять минут на фото и видео съёмку. -Облегчённо вздохнув, распустила я группу.
   - Ну, как тебе начало? - Обратилась я к Ивану.
   - Многообещающее, - улыбнулся Иван, - я чуть руль из рук не выпустил, когда дама решила сплясать. Как дальше поедем? Где встанем на разводку?
   - Хотелось бы на Петровской набережной, - с надеждой посмотрела я на Ивана, мне оттуда удобнее домой добраться.
   - Ну, нет уж. В такую авантюру я больше не влезу. Мне хватило группы Алины, когда я пообещал Алине развести её группу по гостиницам. Один из туристов забыл название гостиницы, где остановился, и я его возил до посинения, пока Алина не соизволила взять трубку и не посмотрела в свои бумаги. Сама развози их по гостиницам. Я тебя лучше потом до дома довезу через вантовый мост. - Категорично отказал мне Иван в моем незаконном праве оказаться дома раньше, чем начнёт вставать солнце.
   - Хорошо, - без энтузиазма согласилась я, - тогда давай не будем делать остановку на площади Островского, просто по Невскому поезжай, как можно медленнее, затем через Исаакиевскую площадь, через Благовещенский мост, по Университетской набережной, через Дворцовый мост до Мраморного дворца. Там мы встанем на разводку. А то опять места не будет для парковки, как в прошлый раз. Я их лучше по Марсовому полю повожу, если время останется.
   - Договорились. А что у Исаакия не остановимся? - Уточнил Иван.
   - Остановимся, но после разводки, нужно же их катать где-то всю ночь. - Приняла я решение.
   - Так они после разводки все в гостиницу захотят, - произнёс Иван.
   - Дай бог, чтобы оно так и было. - Заключила я. - Захотят - отвезём.
   Группа, оживлённо разговаривая, начала собираться в автобусе.
   - А где это здание института благородных девиц. Я хочу на него посмотреть. - Наша дама стояла на ступеньке автобуса, будто собираясь тут же из него выйти. - Я так много слышала о Смольном, что хочу посмотреть на него своими глазами. Вы сказали, что южнее, а это куда идти?
   - Никуда ходить не нужно, - ответила я ей как можно дружелюбнее, - пройдите на своё место, пожалуйста. Мы сейчас проедем по площади Пролетарской диктатуры и, в левые окна автобуса, вы увидите пропилеи, которые открывают центральную аллею, ведущую к парадному входу здания жёлтого цвета с белыми колоннами и треугольным фронтоном. Это и есть тот самый Смольный институт для благородных девиц.
   - Но я хочу сфотографироваться на ступеньках Смольного! - Дама все ещё стояла в дверях, не собираясь садиться на своё место.
   - Это невозможно, - как можно строже ответила я и жестом предложила ей сесть на место.
   - Ну почему? - Капризно протянула дама, но на место всё же села.
   - Потому, что в Смольном расположено правительства города, там работает администрация Петербурга и располагается кабинет губернатора. - Ответила я даме, а про себя отметила, что с трудом сдерживаю себя, чтобы не надерзить ей.
   - Днём, при желании, вы можете погулять в сквере у Смольного и при дневном свете рассмотреть здание более детально. - И видя, что её вопросы ещё не иссякли, не давая ей открыть рта, прошла внутрь салона, чтобы убедиться в наличии туристов.
   Все туристы были на месте, каждый занимался каким-то своим делом. Одна супружеская пара интеллигентно, по-тихому, что-то выясняла между собой, вторая пара дремала, откинувшись на спинку кресла, при этом, держа друг друга за руки. Молодёжь, уткнувшись в свои гаджеты, перебирала только что сделанные снимки, школьники галдели, незлобно поддевали друг друга, а их учительницы вполголоса обсуждали нашу даму, любительницу задавать вопросы, и совсем не обращали внимания на поведение вверенных им учеников. В конце салона я увидела, как один из "командировочных" предлагает другому, налитую в одноразовый стаканчик бесцветную жидкость с характерным алкогольным запахом, но его приятель категорически отказывается. Увидя меня перед собой, мужчина быстрым движением руки опрокинул содержимое стаканчика себе в рот и, подняв руку ладонью, повёрнутой ко мне, поморщился. Я погрозила ему пальцем и вернулась на своё место.
   - Не утомились? - Поинтересовалась я у группы, не столько для того, чтобы понять физическое состояние туристов, сколько, скорее для того, чтобы привлечь к себе внимание и установить тишину.
   - Нет. - Вяло ответили мне туристы, и только дама звонко отрапортовала:
   - Готовы к дальнейшему путешествию по ночному Питеру. У-у-у!
   Чтобы дама не разошлась во всю свою мощь, я кивнула Ивану, и мы тронулись по маршруту. Всю дорогу до места остановки на разводку мостов дама задавала мне вопросы, как только я делала паузу. Я старалась не отвлекаться и не отвечать, впрочем, дама не нуждалась в моих ответах, видно ей нравился сам процесс. Я же, просто, старалась не делать пауз в своём повествовании, что было очень трудно, но осадить любопытную женщину мне было ещё труднее. Мне пришлось лишь позавидовать такому звучному голосу, с которым можно было не бояться того, что очередной автобус заказчика прибудет без микрофона. Как ни старался Иван, на разводку мостов мы успели впритык.
   - Смотрите, смотрите, мост разводится! - Кинулись из автобуса мои туристы.
   - Боже, какая махина, и так плавно поднимается, - вторили им со всех сторон.
   - Корабль, корабль! - Раздалось с набережной.
   - А, что за остановка? - Раздался голос за моей спиной в тот момент, когда Иван наливал мне кофе из термоса.
   От неожиданности я не удержала стаканчик, и кофе вылился мне на туфли.
   - У меня есть запасной, не стоит переживать.
   Я обернулась на голос. "Командировочный" вынул из недр своей одежды помятый одноразовый стаканчик и протянул его мне.
   - Я немного задремал, а тут крики, - прояснил он ситуацию на мой немой вопрос. - Что уже развели? Быстро тут у вас. Пойду, пройдусь.
   И не дожидаясь моей реакции, "командировочный" неуверенной походкой направился в противоположном от набережной направлении.
   - Видно он уже немало принял, - проговорила я, провожая "командировочного" взглядом.
   Иван тут же накинулся на меня.
   - Ядвига, ты плохо за ними смотришь. Из-за твоего либерализма мне опять придётся салон отмывать. - Иван недовольно, но по-хозяйски оглядел места, куда попал пролитый мною кофе.
   - Прости, Иван, но он так неожиданно появился за моей спиной, - я сделала попытку оправдаться.
   - Да, я не о том. Ты совсем не смотришь, кто у тебя и чем занимается. Если ему вдруг в салоне дурно станет, кто все будет убирать?
   Я благоразумно промолчала. Нет смысла объяснять Ивану, что я не в состоянии следить за туристами на маршруте. Мне только стоит отвернуться, как сразу кто-то начинает есть, а кто-то - пить, и не всегда безалкогольные напитки. Я вышла из автобуса навстречу своей группе, подальше от справедливого ворчания Ивана. Но не успела я и рта раскрыть, как моя дама задала очередной вопрос.
   - Скажите, - обратилась она ко мне, грубовато отодвинув одну из учительниц, - зачем в двадцать первом веке, при наличии прогрессивных современных технологий нужны разводные мосты? Это так неудобно, прежде всего, самим жителям города. Разве нельзя перестроить их и сделать неразводными?
   - Простите, - пролепетала я, не ожидая столь идиотского вопроса, но меня перебил господин, дремавший в автобусе с той самой минуты, как только мы отъехали от места сбора.
   - Что тут непонятного? - С раздражением изрёк он. - Они нужны, прежде всего, туристам. Со всей страны, со всего мира съезжаются люди, чтобы посмотреть на разводку петербургских мостов. Это же туристический город. Правильно я говорю? - Развернулся он в мою сторону. Но я не успела сказать, ни да, ни нет, как он продолжил. - Если бы не туристы, мосты давно бы сделали неразводными и суда ходили бы беспрепятственно по Неве в любое время суток. - Закончил он свою мысль.
   Интересный подход к проблеме разводки мостов. Неужели он и вправду считает, что мосты разводят исключительно в развлекательных целях для туристов?
   - Простите меня, но Вы, уважаемый господин, не совсем правы, - обратилась я к пламенно выступившему мужчине. - Как, впрочем, и Вы, - обратилась я к даме. - Всё было несколько иначе. Пётр Первый мечтал привить россиянам любовь к морю, но делал это своеобразно. Он запрещал строить мосты, ведь, мосты непременно будут затруднять прохождение судов по рекам и каналам, а по замыслу Петра Петербург должен был стать городом каналов, а не городом мостов. Но прошло время и стало ясно, что без мостов обойтись невозможно. А так, как к тому времени все берега уже были застроены, то перед архитекторами встала непростая задача - построить мосты, не трогая береговую застройку. Архитекторы с этой задачей успешно справились. Река Нева, разделяет город на части, но стелющиеся над водой разводные мосты их соединяют, не закрывая, при этом, панораму невских берегов.
   - А вот, скажите мне...
   Но очередной вопрос дамы мне не дала дослушать учительница, что была бесцеремонно отодвинута любознательной дамой.
   - Ядвига Юрьевна, - она крепко взяла меня за локоть и вывела из круга нашей группы и в ультимативной форме потребовала, - Ядвига Юрьевна, Вы должны эту даму отправить в гостиницу.
   К такому повороту развития событий я готова не была.
   - Как отправить?
   - Ну, посадить её в другой автобус, например.
   - Нет, это невозможно. - Попыталась отделаться я от учительницы.
   - Ну, сделайте что-нибудь. Закройте ей рот, чтобы в автобусе воцарилась идеальная тишина. - Учительница и подошедшая к нам её коллега требовали от меня невозможного.
   Ладно, я готова придушить дамочку, подумала я про себя, наверное, и другие туристы тоже готовы были уничтожить энергичную бабу, но учителя. Представители такой профессии должны быть самыми сдержанными, самыми терпимыми, самыми, что называется, толерантными, а они первыми сдались под напором одной хрупкой женщины. Видно с нервами у учителей в наших школах не все в порядке. Недаром говорят, что в рейтинге самых стрессовых профессий, профессия учителя на втором месте после профессии бухгалтера. Как права была моя мама, не пустившая меня работать в школу после исторического факультета университета.
   - Что? Я тоже должна молчать для идеальной тишины? - Полюбопытствовала я у учительниц.
   - Нет, что Вы, Вы говорите. - Разрешили они мне. - Вот только, - замялась одна из них, - не заставляйте нас выходить на бесконечных остановках. Устали мы очень, - пояснила она.
   Я выразительно посмотрела на них и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, позвала всех в автобус. Пересчитав всех и убедившись, что вышедший проветриться "командировочный" на своём месте, я опять задала вопрос группе.
   - Не притомились? Все хорошо?
   Неуверенный гул, пронёсшийся по салону, означал, что наш путь продолжается.
   - Давай к Исаакию через Дворцовую. - Велела я Ивану.
   - Долгие проезды в автобусе вас могут усыпить. А у нас экскурсия, хотя и ночная. Поэтому мы часто будем выходить из автобуса, чтобы впечатления от ночной экскурсии остались с вами надолго. Следующая наша остановка на Дворцовой площади.
   Сделав круг по площади, Иван остановил автобус.
   - Выгоняй их всех, - зашептал мне Иван, - а не то уснут раньше времени.
   Я вывела группу из автобуса и намерено повела её на противоположную сторону площади, чтобы люди могли немного размяться. Правда, молодёжь разминалась сама по себе. Школьники принялись бегать, а неразлучная четвёрка принялась фотографировать друг друга в различных позах. Одна супружеская пара, что не переставала выяснять отношения, была ещё бодрячком. Вторую пару я буквально, словно на верёвочке вела за собой. За нами ни шатко, ни валко брёл приятель "командировочного", сам "командировочный" оглядывался по сторонам, словно ища выход из лабиринта. Рядом со мной семенила экзальтированная дама, готовая при малейшей возможности, задать свой очередной вопрос.
   - В центре Дворцовой площади высится Александровская колонна, произведение архитектора Огюста Монферрана. Несмотря на размеры, она является музейным экспонатом, принадлежащим Государственному музею Эрмитаж. Эрмитажу принадлежит и Зимний дворец, построенный по проекту архитектора Растрелли, по заказу императрицы Елизаветы Петровны, всего полгода здесь проживёт император Пётр Третий, но хозяйкой на долгие годы сюда войдёт Екатерина Вторая.
   - А разве Петров было три? - Тут же подала свой голос дама. - Я знаю только двух. Пётр Первый и Пётр Второй.
   У семейной пары перекосились лица, а учительницы, которые к этому времени собрали своих старшеклассников, невербально показывали мне, что я поступила плохо, не послушав их.
   На Исаакиевской площади, у памятника Николаю Первому, меня слушали несколько человека. Моя речь от позднего времени суток, от усталости и от того, что обзор был не идеален, был не совсем строен. Тут ещё и эта дама, с бесконечными вопросами, опережающими события, будто намерено, не дослушав до конца ни одной моей фразы, перебивала, дабы задать очередной вопрос.
   - Так, кто, Вы сказали, построил такой великолепный монастырь?
   Скрепя зубами, я из последних сил сдерживала себя, чтобы не воплотить в жизнь план учительниц.
   - Это не монастырь. Перед вами Исаакиевский собор Огюста Монферрана. Высота собора - сто один с половиной метра. На портиках вокруг барабана купола, на позолочение которого ушло более ста килограммов червонного золота, установлено сорок восемь колонн из гранитных монолитов. Впервые в строительной практике колонны такого размера поднимались на высоту более сорока метров. По своим размерам собор входит в пятёрку самых крупных соборов в мире.
   Вернувшись в автобус, я обнаружила спящими: одну семейную пару, старшеклассника, умудрившегося свернуться клубочком на двух сиденьях и приятеля "командировочного". Сам "командировочный", протиснувшись между мной и Иваном, обдал нас свежим благоуханьем спиртосодержащего вещества.
   - Куда теперь? - Спросил Иван, выразительно на меня посмотрев.
   - Давай к Катькиному садику. Там высадишь нас, а сам жди на площади Искусств, только опять через Дворцовую проедем, - распорядилась я.
   Иван кивнул. Я взяла в руки микрофон.
   - Как самочувствие? Устали? - С надеждой в голосе спросила я.
   - Не-т. - Протянуто отозвалась пара голосов.
   Иван развернулся и, как договорились, поехал к площади Островского, сделав круг по Дворцовой площади.
   У Александринского театра, вышедшие из автобуса, медленно побрели за мной к памятнику Екатерине Второй. В сквере, увидев скамейки, тут же устало уселись на них, будто у нас была не автобусная, а пешеходная экскурсия.
   Меня практически никто не слушал, включая энергичную даму. Было видно, что она тоже притомилась. Неужели у неё иссякли вопросы, с неверием в своё счастье, подумала я и почти не ошиблась, потому, как её очередной вопрос пришёлся мне по душе.
   - А когда мы в гостиницу поедем? - Поинтересовалась она.
   - Какая гостиница! - Вмешались учительницы, - рано ещё в гостиницу. Мы привезли ребят издалека, чтобы они город посмотрели, а не в гостинице маялись.
   Надо же какая забота об учениках. Видно угомонить ребят в гостинице тяжелее, чем мотаться по ночному городу, подумала я про себя, а вслух произнесла.
   - Ну, если у вас есть ещё силы, то давайте дойдём до Малой Садовой улицы и полюбуемся на Елисея и Василису.
   Группа немного взбодрилась, всем стало любопытно кто такие Елисей и Василиса и мы ни шатко, ни валко двинулись к Малой Садовой.
   - Кошка Василиса расположилась на карнизе второго этажа. Маленькая и грациозная, слегка согнув переднюю лапу и подняв хвост, кокетливо смотрит вверх. Напротив неё важно восседает кот Елисей, наблюдая за прогуливающимися внизу людьми. Эти скульптуры - символ благодарности домашним питомцам. В осаждённом Ленинграде во время блокады не осталось ни одной кошки. Нашествие крыс, которые съедали последние запасы еды, накрыло город. Бороться с вредителями поручили котам, четыре вагона котов и кошек специально привезли из Ярославля. "Мяукающая дивизия", так прозвали тех кошек горожане, великолепно справилась со своей задачей.
   - А это - Мурзик! - Встрял в моё повествование, ниоткуда взявшийся, "командировочный". Мужчина еле-еле стоял на ногах, а из-за пазухи у него действительно выглядывал перепуганный дрожащий котёнок. - Я его себе возьму, - с трудом изрёк "командировочный", пытаясь поцеловать котёнка в нос.
   - Нет, - придя в себя, категорично заявила я. - Котёнок домашний, его будут искать. - Я применила силу, чтобы вырвать из рук мужчины котёнка.
   - Вы в состоянии дойти до автобуса? - Пыталась я выведать у него запас его сил.
   - Я? Да-а! Мне хо-ро-шо. - Заверил меня "командировочный"
   А мне сейчас дурно станет, подумала я и, подталкивая пьяного в лоскуты туриста, направила группу к площади Искусств.
   Когда в очередной раз я пересчитала по головам своих туристов, то бодрствующими оказались только две учительницы.
   - Покатайте нас ещё, - умоляюще смотрели они мне в глаза, - мы успеем ещё в гостиницу.
   - Иван, - на Дворцовую. - Распорядилась я твёрдо.
   - Да мы туда уже шестой раз едем. - Заупрямился Иван. - "Командировочный" лыка не вяжет, училки не в адеквате, мадам все жилы вытянула. Давай их по гостиницам развезём, спать хочется.
   - Ну и что, что в шестой раз, - зашипела я. Кто в темноте это может определить? Тем более, что с Миллионной мы туда въезжаем только второй раз. Не буду связываться с училками, эти точно могут накатать жалобу, что их мало возили.
   На Дворцовой площади из автобуса вышли мои учительницы и проснувшийся "командировочный".
   - Что-то мне совсем плохо. - Изрёк он.
   - Мутит? - Насторожилась я.
   - Нет. С головой что-то. - Для пущей убедительности мужчина обхватил голову руками.
   - Кружится? - Я сделала ещё одну попытку выведать его истинное состояние здоровья.
   - Нет, не кружится. Хуже, - перешёл он на шёпот, - у меня дежа-вю. Я уже где-то видел эту колонну. - Прояснил он мой немой вопрос, указывая на Александровскую колонну.
   - Во сне, наверное. - С неподдельные сарказмов вырвалось у меня.
   - Вполне возможно. - Согласился он. - Пойду, прилягу. - Кивнул он на автобус.
   В автобусе "командировочный" забился в самый конец салона и тут же вырубился.
   - Так, давай всех по гостиницам. - Услышав нашу беседу, безапелляционно повелел Иван.
   На этот раз никто не сопротивлялся. В половине четвёртого утра всем хотелось одного - в мягкую и тёплую постель.
   Без особого напряга Иван развёз туристов по их гостиницам. Мы оба так устали, что не хотелось разговаривать, особенно мне. Откинувшись на спинку кресла, я невидящим взглядом скользила по объектам. Для меня, всё, что я видела вокруг, было не что иное, как объекты. Мои мысли крутились вокруг вчерашнего разговора с Верой о моей внезапной перспективе на педагогическую деятельность. А вот, если бы меня шеф отправил в Москву на повышение квалификации в командировку. И тут я подскочила, как ужаленная. Где "командировочный"?
   - Иван, - с ужасом в голосе вскрикнула я, - Мы далеко отъехали?
   - Ты, что задремала? - С отеческой заботой поинтересовался Иван. - Вантовый мост проехали, скоро дома будешь.
   У меня от страха онемело всё тело сразу.
   - Иван, мы в гостиницу Октябрьская не заехали. - Обречённо вымолвила я.
   - Зачем тебе туда ночью приспичило? - Иван ещё не понял, что случилось.
   - Наш "командировочный"... В общем, он в Октябрьской живёт... - С трудом подбирая слова, начала я объяснять ситуацию Ивану.
   Но Иван уже всё понял без моих объяснений. Резко затормозил, и мы одновременно посмотрели в конец салона. Салон был пуст. С бешено бьющимся сердцем, я осторожно встала и прошла до последних кресел. Там, на задних сиденьях вальяжно развалившись, спокойно посапывал наш "командировочный".
   - Иван, он здесь, - с облегчением и тоской в голосе обречённо произнесла я. - Нам нужно ехать обратно.
   - Янка, ты неисправима. - Рассердился Иван. - Как можно было забыть про туриста?
   Я молчала и виновато смотрела на Ивана и, почему-то, не сомневалась, что Иван непременно найдёт достойное решение. И Иван решение нашёл.
   - Может, ты его к себе возьмёшь? - Осторожно произнёс Иван.
   - Ты, что, рехнулся? Я же одинокая женщина. - Обмерла я от такого решения Ивана.
   - Да, что он тебе сделает? Смотри, какой смирный. - Иван, к моему ужасу, говорил вполне серьёзно
   - Иван! - В панике закричала я. - Ты это серьёзно?
   - Шутка. - Неохотно согласился Иван и твёрдо добавил, - значит так, ты его буди, а я такси вызову.
   Мы с Иваном скинулись на такси нашему "командировочному" и он, не открывая глаз, тихо и без шума переполз из автобуса в такси.
   - Ну, Янка, век со мной не рассчитаешься. - Выдохнул Иван, когда такси с "командировочным" скрылось за поворотом. Затем посмотрел на меня и тяжело вздохнул, а затем от души расхохотался.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 11. СВАДЬБА ШЕФА.
  
   Дождя не было, но середина сентября и обложенное свинцовыми тучами небо, косвенно указывали на его неизбежность. Дул порывистый ветер, и раскрытый зонт служил мне щитом от его колких прикосновений. Сегодня наш Александр Михайлович, опровергая все сплетни Веры, сочетается законным браком с Ириной. Вера же была ужасно расстроена, что её сенсационные прогнозы оказались банальными домыслами. Как бы то ни было, официальная регистрация брака шефа с Ириной произвела эффект разорвавшейся бомбы, когда недоуменно пожимая плечами и закатывая глаза, Вера вручала мне официальное приглашение на церемонию. Такого поворота сюжета я не предвидела и вначале решила, что это очередная Верина провокация. Но когда, чтобы обсудить неожиданную новость, мне позвонила Натали, тоже получившая приглашение, а затем и Иван, то тогда я осознала, что это не розыгрыш. Церемония была назначена на шестнадцать часов в ЗАГСе Калининского района, по месту жительства Ирины. И вот, под зонтом с огромным букетом жёлтых хризантем я стояла на углу Гороховой и Большой Морской в ожидании Димки, нашего диспетчера, который вызвался подбросить меня до места сбора гостей, а ещё, по дороге, нам предстояло забрать свадебный торт из кондитерской. Хотя времени в запасе было два часа, я немного нервничала. Да и ветер ещё не ледяной, но уже осенний пробирался сквозь плащ, а под плащом на мне было только тонкое облегающее вечернее платье. Оно, конечно, прикрывало от ветра ноги до щиколоток, но по глубокому декольте и открытой спине уже шарили его вездесущие щупальца. Ну, где же Димка? Он уже четыре минуты, как должен был забрать меня с этого продуваемого перекрёстка. Я посмотрела на телефон, и тот тут же ожил.
   - Димка, ну где ты застрял? Я уже до костей продрогла. Скоро будешь? - Не посмотрев на абонента, накинулась я на Димку.
   - Янка, это я, Вера. - Ответила мне трубка.
   - Да, Вера. Тебе Димка не звонил? У него все в порядке? А то я тут на ветру уже околела.
   - Нет, Димка не звонил. Янка, я вот что звоню. - Замялась Вера. - Случилась катастрофа. Только ты можешь помочь. - Выпалила она.
   - Что? Ирина отказывается идти под венец, и ты хочешь, чтобы я её заменила? - Игриво ответила я Вере.
   - Было бы очень смешно, если бы не было столь печально. - Со значением произнесла Вера и тут же застрекотала, - Яна, ты только не волнуйся и не отказывайся, ладно?
   - Вера, ты в своём уме? - Перебила я её. - У тебя, случайно нет температуры? Что ты несёшь? - Моему негодованию не было предела. - Если Ира передумала выходить замуж, то это её право. Торт, в конце концов, мы сможем съесть и без повода.
   - Какой торт? Ты о чём? Ты меня совсем не слышишь, - горячилась Вера. - Я тебе русским языком говорю - срочно нужна твоя помощь!
   - Вера, это ты себя не слышишь! Чем я могу помочь Александру Михайловичу? Подумаешь, беда, какая! Женится позже. Может даже на тебе, Вера. Ты ведь тайно в него влюблена, ну-ка, признавайся!
   - Янка, мне не до твоих идиотских шуток. И, если ты лояльна к нашему шефу и от всего сердца желаешь ему добра, ты сейчас мне не откажешь, а войдёшь в положение. - Вера продолжала гнуть свою, только ей ведомую интригу.
   - Вера, ты сейчас в баню? - Разозлилась я окончательно.
   - Нет... - Растерялась Вера.
   - А я в баню! - Захлопнула я крышку телефона.
   Переминаясь с ноги на ногу, я перехватила букет, что бы свободной рукой запахнуть плотнее ворот, ветер уже вовсю хозяйничал у меня под плащом. Ну, где же Димка? Телефон зазвонил вновь, но я не успела обрадоваться. Это была снова Вера.
   - Вера, сегодня не первое апреля, поприкалывались и хватит, - прошипела я в трубку, - я все равно не сумею по достоинству оценить твой юмор. Я тут окончательно промёрзла.
   - Ян, ты только пойми меня правильно, - заторопилась Вера, - из меня плохой дипломат, поэтому скажу тебе прямо. У Розы заболела мама.
   - Хорошо. То есть плохо, конечно, но я тут причём?
   - Ты должна её срочно заменить. - Выпалила Вера.
   - Вера, как заменить? - Растерялась я, но Вера не дала мне возможности опомниться.
   - Всего на час, - затараторила она, - а потом возьмёшь такси и приедешь прямо к началу регистрации. Не сомневайся, успеешь. А торт Дима заберёт, а ты чуть позже подъедешь. Такси будет за счёт агентства, не сомневайся. Группа уже на причале, тебя ждёт. - Выпалила Вера.
   - Как на причале? Какая группа? - Только и смогла вымолвить я и онемела.
   - Янка, ты меня слышишь? - Осторожно спросила Вера. - Я тебя очень прошу, выручи. Больше заменить Розу некому.
   - Вера, - обрела я дар речи, - а тебя не смущает, что я не вожу водные экскурсии. Что я маршрута не знаю? Что я сама на корабле каталась три года тому назад и то по Волге?
   - Ядвига Юрьевна, - взмолилась Вера, - другого выхода нет. Роза в больницу умчалась, а группа уже на причале, катер уходит через двадцать минут от Аничкова моста.
   - Как от Аничкова моста? Да я туда ни за что не доберусь за двадцать минут. Вера, это безумие! - Меня бросало то в дрожь, то в жар.
   - А ты бегом. - Посоветовала Вера.
   - Бегом? В длинном платье и на шпильках, бегом? Вера, я на торжество нарядилась, а не в поход. - Я всё ещё надеялась выпутаться из этой ситуации, но осознание неизбежности уже овладевало мною.
   - Хорошо. - Сказала я уже спокойно, - но, если будет жалоба от туристов, то дай мне слово, Вера, что она не дойдёт до шефа, а если дойдёт, то ты сама будешь объясняться с Александром Михайловичем.
   - Да о чём ты сейчас говоришь? Конечно, даже если они напишут коллективную жалобу, гарантирую тебе - ты будешь ни при чём. - Клятвенно заверила меня Вера. - Но они не напишут. Даже в голову не бери. Язык у тебя правильно подвешен, город ты хорошо знаешь, а если, что и перепутаешь, так не тушуйся. Да, что я тебя учу. Ни пуха, ни пера. - Припечатала Вера и отключилась.
   Я сунула телефон в карман плаща и кинулась через перекрёсток, но пробежав метров двадцать, поняла, что далеко не убегу. В голове мысли крутились чёртовым колесом, обгоняя друг друга. Значит так, ловлю машину, с Димкой разбираюсь позже и ещё мосты, как бы не перепутать Кашин мост с Торговым, что перекинуты через Крюков канал, Почтовый мост, вроде бы, у Юсуповского дворца находится. Да, не забыть рассказать легенду цветных мостов и побольше о Пушкине после Зелёного моста, как там по методике - "Пушкинский Петербург" по-моему... Дорисовать картину маршрута мне не дал телефонный звонок.
   - Янка, ты куда? - Димкин голос был встревоженным. - Я подъехал, а ты в какую-то тачку садишься, и вы рвёте с места, как на пожар.
   - Димка, всё из-за тебя. Если бы ты имел привычку приезжать на встречу чуть раньше времени, то я бы сейчас не спешила навстречу погибели своей репутации. А теперь ты молись за меня и позвони Вере, не перепутай. Даст бог, сегодня ещё увидимся.
   - Нагнала я неизвестности Димке в отместку за его опоздание.
   На корабль я входила как на Голгофу, но с хризантемами. Дождя, по-прежнему не было, ветер немного утих, поэтому вся группа собралась на корме. И не удивительно, что туристы, даже при умеренном дожде, предпочитают наслаждаться видом города не на застеклённой нижней палубе, а на воздухе. С воды Петербург виден совершенно с другого ракурса, он будто стоит на гранитных ладонях набережных. Хороший обзор, подумала я, пожалуй, у меня всё получится. Улыбнувшись группе и извинившись за трёхминутное опоздание, я пристроилась у спуска на застеклённую палубу, но не обнаружила микрофона. Меня охватила паника, катер не автобус, здесь без микрофона не обойтись. Улыбнувшись ещё раз группе, я спустилась вниз.
   - Простите, - обратилась я к капитану, - я не нашла микрофона на корме.
   - Его там и нет. - Сердито ответил капитан. - Провод короткий. - Пояснил он, раздумывая, давать ли мне ещё какую-нибудь информацию или нет. И видя, что я не совсем понимаю, о чём речь, добавил, - здесь садитесь, у окна. Отправляемся.
   Я огляделась. Плохо, конечно, что не наверху, но здесь было намного теплее, окна обзорные, чистые. Я сняла плащ и расположилась у капитанской рубки, что была отгорожена от салона глухой фанерой с небольшим застеклённым окошечком, и бодро начала экскурсию. Фонтанка, хотя и невелика протока, но достаточно широка, чтобы без усилия сверять объекты с проговариваемым текстом. Но по мере того, как мы стали отдаляться от парадного Петербурга, мне всё чаще приходилось прижиматься к окну салона, чтобы увидеть надвигающиеся объекты. Ко всему прочему начал накрапывать дождь, и часть туристов спустилась вниз. Все они, как назло, сели напротив и принялись сверлить меня глазами, как самый достопримечательный артефакт. У одного туриста на коленях была разложена карта города, от которой он не отрывал указательного пальца. Время от времени он наклонялся к ней, будто проверяя то ли правильность маршрута, то ли правильность названия мостов. Я занервничала. Уже показалась Александровская больница, а рядом располагался мост. Как же он называется Красноармейский или Краснофлотский? Черт, я их путаю. Они похожи, оба мосты-теплопроводы. Только один из них через Фонтанку, а другой через Мойку. Посмотрев на туриста с картой, решила, от греха подальше, название моста не озвучивать. Приняв такое решение, я с облегчением вздохнула и расслабилась. Но напрасно. Повернув в более узкий Крюков канал, я обнаружила, что в боковые окна стала видна только высокая гранитная стенка набережной. Для меня это была катастрофа. Проговорив по памяти до водной площади, где воды Крюкова канала встречаются с водами канала Екатерининского, я заволновалась. Впереди колокольня Никольского собора, дивное и зрелищное место, его нужно вовремя предвосхитить, чтобы туристы замерли от восхищения, а у меня перед глазами только серый гранит. Я засуетилась, и тут вспомнила об окошке в капитанский отсек. Радость моя была преждевременной. В окошке размером тридцать на тридцать сантиметров, я видела крупным планом только голову капитана. Слава богу, что он не стоял как истукан, а время от времени поворачивал или наклонял её. Это давало мне возможность урывками выхватывать объекты. Я так была увлечена этим занятием, что не сразу сообразила, что стою спиной к туристам и, пытаясь увидеть что-то из-за головы капитана, то приседаю, то встаю на цыпочки, то отклоняюсь из стороны в сторону. Когда повернули в Мойку я, насторожившись неестественной тишиной в салоне, оглянулась на группу. Группа, согнанная дождём под крышу катера, все до единого, и мужчины и женщины, заворожено смотрели только на меня. Я поняла, что их внимание было сосредоточено на моём алом платье, а точнее на моей оголённой спине. Час от часу не легче, я забыла, что сняла плащ. До Красного моста, с трудом, проклиная дождь, работу и шефа с его Ириной, я, стоя лицом к туристам, стараясь привлечь их внимание то к дворцу Юсуповых, то к бывшей немецкой реформаторской церкви и несла полную чушь про великое наводнение одна тысяча девятьсот двадцать четвёртого года. За Красным мостом, насколько я помнила методику, необходимо было рассказывать о мостостроении Петербурга, о котором я имела весьма приблизительное понятие. Швеллер от тюбинга, я не смогла бы отличить ни за какие деньги, а объяснить, как устроены Петербургские мосты, было за гранью моего понимания. Поэтому я, ничтоже сумнявшись, принялась за благодатную пушкинскую тему. Пушкина я любила всегда. В детстве мне часто читали сказки Пушкина, в отрочестве я увлекалась его прозой, а в настоящее время, всё, что было связано с его пребыванием в Петербурге, я перечитывала по нескольку раз. Поэтому, сев на своего любимого конька, я не заметила, как мы добрались до Певческого моста. Разгадав намерение капитана повернуть в Зимнюю канавку и часть маршрута пройти по Неве, я опять заволновалась. Нева отдельная тема, там другой обзор и другая скорость. Чтобы прийти в себя и сосредоточиться на Неве, я дала отдых туристам, чтобы они полюбовались узором решётки Певческого моста. Но моим опасениям по поводу Невы не дано было сбыться. Войдя в Зимнюю канавку, катер чихнул пару раз и заглох. Мы стояли посередине канавки и, не смотря на уверенные телодвижения капитана, не двигались ни взад, ни вперёд, не давая судам, что шли за нами, нас обогнать. В Зимней канавке начала скапливаться самая настоящая пробка из катеров, лодок и утлых судёнышек. После двадцатиминутного дрейфа по центру канавки, стало ясно, что дальше наш катер самостоятельно двинуться с места не сможет. Я, как могла, развлекала туристов, рассказывая им о Приневских землях, начав от образования Литоринового моря, о Новгородских землях в период раздробленности Киевской Руси и Северной войне, но меня уже никто не слушал. Несмотря на усиливающийся дождь, туристы предпочли выйти на корму, где с большим любопытством наблюдали за манёврами судов, не сориентировавшихся вовремя, и имевших глупость повернуть за нами в Зимнюю канавку, вместо того, чтобы следовать прямо по Мойке. Оставшись одна внизу, я ещё пыталась что-то говорить в микрофон, пока не поняла, что капитан мне его отключил. На мой немой вопрос, он с остервенением громоподобным голосом уже в десятый раз начал кричать в свой телефон, вызывая подмогу. Туристы, сначала возбуждённые происшествием, начали киснуть от того, что отопление на катере отключилось, и все потихоньку начинали стучать зубами и проклинать многообещающую прогулку по рекам и каналам. Мне оставалось только кутаться в плащик и философски относиться к происходящему. Я, для начала, набрала Веру, чтобы пожаловаться на жизнь, затем набрала Димку, но их телефоны не отвечали. Веселятся, наверное, подумала я с завистью. Вне катера жизнь тоже кипела. Подоспевший буксир, с большим трудом, но умудрился прижать наш катер боком к гранитной стенке набережной и капитан отдал приказ, чтобы все покинули судно. С гиканьем и хохотом мои туристы начали покидать катер. Для этого необходимо было, встав ногами на фальшборт катера, держась за прутья ограждения набережной, забраться на парапет, а затем, проявив чудеса циркового акробата, перевалиться через саму ограду и очутиться на мостовой. Первые пять мужчин, что уже стояли на мостовой, подбадривали остальных, помогая им проделать почти смертельный трюк. Помня о своём длинном и узком праздничном платье, я с ужасом ждала своей очереди, предпочитая, впрочем, остаться на катере до конца вместе с капитаном. Но он был неумолим, и мне пришлось смириться с участью. Засунув свои лодочки и порядком потрёпанные хризантемы в сумку одной из туристок, с задранным до неприличия подолом платья, я уже была на полпути к спасению, как ожил мой телефон.
   - Янка, ты где? - Раздался оживлённый голос Веры. - Ты у нас как всегда опаздываешь. Мы тебя ждать не будем.
   - Верка, ты не поверишь, вишу над пропастью между землёй и водой,- прохрипела я в трубку, - сейчас, если выберусь, настучу тебе по башке за все твои выходки, прошлые и будущие. - В сердцах пообещала я Вере и отключилась.
   - Ядвига Юрьевна, не отвлекайтесь, - зашумели туристы, - давайте обе руки мы Вас вытащим.
   В помятом и изгаженном пятнами непонятного происхождения платье, но живая и невредимая, я стояла в толпе туристов, которые смотрели на меня, как на своего предводителя и ждали дальнейших указаний.
   - Каменный Эрмитажный мост невской набережной Фельтен дополняет широкой аркой-галереей над Зимней Канавкой. Необычное архитектурное решение создаёт простоту и чёткость линиям, подчёркивая неповторимый петербургский стиль. - Махнула я рукой в сторону арки над Зимней канавкой и добавила. - Уважаемые гости Санкт-Петербурга, приношу свои искренние извинения от лица нашего турагентства за непредвиденное происшествие с катером. Надеюсь, что эта прогулка останется в вашей памяти, как незабываемое приключение, и вы не будете сердиться, что оно прервалось столь внезапно. Сегодня директор моего турагентства сочетается законным браком с нашей коллегой, на торжество которого я непременно рассчитываю успеть. Поэтому вынуждена с вами раскланяться и всего вам доброго.
   Развернувшись и не оглядываясь, я стала удаляться от притихшей группы, ожидая услышать вслед недовольство. Но к моему искреннему изумлению я услышала хор дружных аплодисментов. Какие, всё-таки, у нас чудные люди, а я и так и не удосужилась выяснить, откуда они приехали, думала я, смахивая слезу умиления.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 12. ПОВОРОТ СУДЬБЫ.
  
   За окном бесновалась поздняя осень. Петербургский дождь, растеряв свою летнюю деликатность, лихо хлестал в окна, время от времени швыряя в них пожухлые листья, словно самые щедрые свои дары. В офисе было холодно. Мы с Верой сидели в переговорной комнате. Подсунув под стол обогреватель, а пальто накинув на плечи, мы рассматривали свадебные фотографии шефа и сплетничали. По сути, говорила Вера, а я всячески поддерживала её желание выболтать все последние официальные, но в большей степени, неофициальные новости.
   - Смотри, смотри, как Иван отплясывает, - восторженно восклицала Вера, отбирая в отдельную стопку те фотографии, где Иван представал перед нами в самых немыслимых, а порой и смешных позах, - вот не ожидала такой прыти от Ивана, а ведь он уже на пенсии. - Кивнула головой Вера на мой удивлённый взгляд.
   - Да, торжество удалось, весело было. - Поддакнула я Вере.
   - А вот, смотри, как шеф смешно танцует, словно прирождённый джигит, - хихикнула Вера, - так и вьётся вокруг Ирины, словно шмель над цветком.
   - Так, над кем же ему ещё виться, как не над собственной женой, - вздохнула я, - смотри Ирина наша словно розочка утренняя.
   - Да, конечно, - скептически согласилась Вера, - Только тридцатипятилетние тётки утренними розочками не бывают, скорее она похожа на столетник, - в сердцах бросила Вера и, посмотрев на меня, осеклась, - ой, я вовсе не то хотела сказать. Я хотела сказать, что она уж больно толста для розочки, то есть, ну, у неё характер вовсе не розовый... - и, в конец, растерявшись, добавила, - в общем, стерва она порядочная.
   - Да? С чего ты это решила, Вера? - Задала я спокойно вопрос, проигнорировав все возрастные и анатомические характеристики Иры.
   - Как с чего? - С негодованием отозвалась Вера. - Ты сама-то сколько раз за неё в Финку ездила? Она, то болеет, то дочку ей оставить не с кем. Вот теперь Александра Михайловича охомутала, а он ей вовсе и не нужен, верно тебе говорю. Ну, зачем он ей? Старый, лысый, толстый, да ещё и хамоват. - Разошлась не на шутку Вера. - А я знаю, зачем! Хозяйкой быть в нашем офисе, вот зачем! Чтобы мной командовать! И тобой, между прочим, тоже. Не любит она его. - Сокрушительно качала головой Вера. - И заносчивая очень! Я ей, как-то раз, задала вопрос про свои наследственные дела, а она меня к гражданскому кодексу отослала. Вот! А, ведь, она по своему первому образованию юрист, но ответить не ответила. А почему? А потому, что она плохой юрист, не знает ничего! - Подытожила свои умозаключения Вера.
   - Ну, Вера, ты очень категорична. Я, вот уже, сколько лет экскурсоводом работаю, а, например, трассовый маршрут в Москву не знаю. Ну, не приходилось ещё мне туда ездить.
   - А что ты так её защищаешь? - Повернулась ко мне всем корпусом Вера и очень внимательно посмотрела на меня, словно что-то вдруг припомнила. - Во-первых, о Москве поговорим позже, а во-вторых, вот посмотри сюда, - Вера сунула мне под нос несколько фотографий, на которых Ирина явно кокетничала с седовласым господином в элегантном костюме. - Разве можно было нацепить на себя это платье. Она просто огромная сахарная зефирина в нём. Ну полное отсутствие чувства меры и вкуса.
   Я взяла фотографии в руки и принялась разглядывать мужчину, лицо которого мне показалось знакомым.
   - Вера, кто это? - Спросила я Веру, которая всё никак не могла успокоиться по поводу внешности Ирины.
   - Как кто? Ирина наша. Вот и я говорю, что ей это платье не по возрасту. А причёска? Обрати внимание на эти распущенные жидкие локоны! Просто баба Яга в молодости.
   - Вера, я не про Ирину сейчас. Скажи, с кем это она так мило беседует.
   - Как с кем? Это же почётный гость, не помню, как его зовут. - Вера задумчиво закатила глаза, - Нам его Александр Михайлович ещё представил. Какой-то деловой партнёр. Ах, да, тебя же ещё не было. Но он поздравил новобрачных, пошептался о чём-то с шефом и ушёл. Хотя, подожди, ты должна была его видеть. Он ещё пытался тебе руку подать, когда ты из машины выходила. А ты, в своём репертуаре, сама выскочила и давай трещать о своих злоключении на воде, будто в такой момент шефу было до твоих промахов.
   - Промахов? - Возмутилась я. - Да разве это моя вина, что катер заглох? - Ты, Вера, иногда сама не знаешь, что говоришь.
   - А это и не мои слова. - Вера посмотрела на меня снисходительно. - Так, между прочим, твоя ненаглядная Ирина сказала этому почётному гостю, я сама слышала. Чёрт, как же его зовут? Он ещё очень пристально тебя глазами сверлил, а ты Димку подхватила под руку и вы куда-то исчезли.
   Этот господин сверлил меня глазами? Интересно. Я вновь взяла фотографии с Ириной и неизвестным господином. До чего знакомое лицо, где же я могла его видеть? - Перебрала я вновь фотки.
   - Вера, а что ты ещё о нём скажешь? - Я ткнула пальцем в господина. - У меня такое ощущение, что я его знаю.
   - Тю-ю, не можешь ты его знать. - Уверенно произнесла Вера. - Он москвич и в Петербурге бывает очень редко. Это он сам сказал. - Смущённо добавила она. - У него просто европейское лицо. Такое типичное лицо, что, кажется, будто ты его где-то видела, а на самом деле нигде не видела. Таких лиц очень много, я сама в метро каждый день вижу мужчин, которых, как мне кажется, я уже где-то видела, а на самом деле...
   - Ты, Вера, как всегда права. - Перебила я бессвязный лепет Веры, чтобы закрыть тему женского одиночества, так нелюбимую мною, вообще и тему обсуждения мужчин в частности. - Скажи лучше, где все? Последнее время я перестала в офисе видеть коллег, да и шефа нашего я не видела с того времени, как он потерял свою свободу.
   - Ой, не спрашивай, - махнула рукой Вера, - он стал ещё несноснее. Иногда у меня такое ощущение, что это мы его жениться заставили и теперь он хочет нам за это отомстить.
   Вера нехотя стала собирать фотографии в чёрный пакет и, спохватившись, предложила мне выбрать на память несколько фото, вновь рассыпав их по столу.
   - Ну, хорошо, - сказала я, - давай вот ту, где Александр Михайлович с Ириной в полный рост. И что ты там начала говорить о шефе? Что у него с настроением?
   Пока Вера перебирала фотографии, отыскивая искомую, я незаметно от неё вытащила фото Ирины с седовласым господином и лёгким движением руки засунула его в свой еженедельник.
   - Да, я его теперь сама, к счастью, редко вижу. Придёт, загрузит работой, Ираиду Андреевну отматюкает, по телефону всем сёстрам по серьгам раздаст и уедет. Да и некогда мне за шефом следить, вон у меня сколько работы. Вера кивнула на свой стол, край которого был виден из-за приоткрытой двери переговорной. Я проследила за взмахом руки Веры и увидела, что стол действительно завален, но все больше женскими журналами и журналами по вязанию. На стопке с журналами лежал пакет, из которого торчали спицы и моток мохера небесно-голубого цвета.
   - А как с заказами? Что совсем работы нет? - Перевела я разговор в более конструктивное для себя русло.
   - Так не сезон же. - Вера недоуменно на меня посмотрела. - Хотя, конечно, намечается несколько групп школьников на зимние каникулы. Мы с Александром Михайловичем работаем в этом направлении. Нашла, возьми на память. - Авторитетно заявила Вера, протянув фото, невербально показывая мне, что она собирается немного поработать.
   Взяв пакет с фотографиями, она поспешила к своему столу, чтобы убрать с глаз долой своё вязание. Я же, держа отданную мне Верой фотографию и, будто разглядывая её, опять подумала о седовласом господине. Где же я могла его видеть? Тем временем Вера достала из стола пакет с документами для меня и, мне послышалось, что она что-то говорит.
   - Вера, а его не Антоном зовут? - Задала я вопрос, непроизвольно заглядывая в свой еженедельник, куда засунула взятую без спроса фотографию седовласого господина.
   - Кого? Водителя? Нет, не знаю. - Ответила Вера. - Но у меня есть его телефон. Вот тут я тебе всё записала.
   - Какого водителя? Он, что водитель? Ты же говорила, что он гость.
   Я вышла из переговорной, выкатывая за собой обогреватель.
   - Какой гость? - Вера недовольно передёрнула плечами. - Я тебе о группе говорю, а ты всё этого гостя забыть не можешь? Забудь. Не нашего полёта птица. Скажи лучше мне спасибо. Я тут для тебя одну группу скомпоновала.
   - Какую группу? - Я все ещё не могла прийти в себя. Мне хотелось остаться одной, чтобы спокойно покопаться в своей памяти, но Вера назойливо возвращала меня в реальность.
   - Группу ветеранов. Ветеранов умственного труда. - Уточнила Вера. - Люди все спокойные, солидные, хлопот не доставят. Всего тридцать человек. Автобус заказчика, но большой комфортабельный. Даже лучше, чем у Ивана.
   Вера говорила быстро, так, будто боялась, что я могу отказаться от группы и этим меня насторожила.
   - Вера, признавайся, в чём подвох? - Спросила я интуитивно.
   - Да ни в чём. - Отвела глаза Вера. - Ты же хотела узнать трассовую экскурсию до Москвы, вот тебе и практика будет.
   Услышав про Москву я, неожиданно для самой себя, внутренне возликовала. Вот это совпадение! Может судьба! Правда в чём состоит совпадение и где тут проглядывает моя судьба, я объяснить не могла. А то обстоятельство, что маршрут для меня был неизвестен, и вовсе показалось мне незначительной деталью.
   - Хорошо, Вера, давай документы. - Спокойно, как мне казалось, протянула я руку к документам. - Когда поездка?
   Вера, ожидавшая бурного возмущения, но не услышавшая ни единого возражения, подозрительно посмотрела мне в глаза.
   - В пятницу. - Вера осторожно протянула мне пластиковую папку. - Здесь списки, бронь на гостиницу, программа, телефон водителя, ну и всё остальное.
   Я выхватила из рук Веры папку и, махнув на прощанье Вере рукой, помчалась по лестнице вниз, на ходу заматывая шарф на шее. Мне не терпелось вынуть похищенную фотографию и снова увидеть знакомое лицо незнакомого седовласого господина.
  
   ***
   Придя домой, не раздеваясь, вместо того, чтобы включить ноутбук и взяться за составление плана трассовой экскурсии, я вынула все свои альбомы с фотографиями. Разложив всё на полу, я начала методично рыться в них, попутно раскладывая в кучки по годам, проклиная себя за свою безалаберность и лень. Давно ведь нужно разобрать всё по годам и темам, а то, что же получается. Детсадовские фото засунуты в альбом с туристического слёта, фото родственников по маминой линии перемешаны с фото, где я демонстрировала себя на Черноморском побережье, а в альбом с выпускного университетского вечера затесались фото моего бывшего. Кое-как отыскав фото трёх потенциальных претендентов на роль седовласого господина, я разложила их на столе и стала методично сравнивать черты каждого с оригиналом. Первым был Андреев Игорь. На групповом фото выпускников Игорь, красавчик и неформальный лидер нашего 8А класса, сейчас показался мне смазливым и разбитным, но у него были правильные черты лица и он за двадцать два года вполне мог превратиться в солидного и успешного дядю. Цвет волос оригинала был, что называется соль с перцем, а на чёрно-белом снимке Игорь выглядел белобрысым. Нет, скорее это не он, у Игоря, даже на чёрно-белом снимке явно выделялись тёмные, как пуговицы глаза, а у моего господина на цветном фото они были серыми. Отложив фото Игоря, я принялась разглядывать фото Саньки Богатырёва. Санька - душа и совесть нашего факультета хотя и имел правильные черты лица, но писаным красавцем не считался. У нас на историческом все парни были богатыри под два метра, и Санька, не оправдывая своей фамилии, на их фоне как-то терялся. Зато он был очень начитан, галантен и чертовски обаятелен, как сейчас бы сказали, дьявольски харизматичен. На цветном снимке с факультетской вечеринки на меня смотрели серые глаза моего незнакомца. Прямые брови, прямой нос, те же чувственные губы, практически одно лицо, но... Санька был одного роста со мной, а седовласый господин на фото, как ни крути, был одного роста с Ириной, а она была почти на голову выше меня, да и каблуки её свадебных туфель добавляли ей роста. Нет, это не Санька Богатырёв, с облегчением вздохнула я. Третий претендент и вовсе не подходил под оригинал. Уши торчком, нос с горбинкой, обаятельную улыбку во все тридцать два зуба портила внушительная щербина меж верхних резцов. Антон Томилин был приятелем моей закадычной школьной подружки Вики Тополевой, но мадам Томилиной она так и не стала. И Антон как-то затерялся в водовороте стремительных лет нашей юности. Вот, если бы не уши, нос и щербина, то я бы сейчас не сомневалась, кто на меня, по словам Веры, так пристально смотрел.
   Смахнув все фотографии без разбора в архивный короб, я призадумалась. Да, что собственно произошло? Какой-то мужчина посмотрел на меня, а я и разволновалась. Одно из двух, или нужно сознаться самой себе, что давно пора замуж, либо я засиделась на месте рядового экскурсовода и нужно срочно увольняться и открывать своё дело. Замуж сходить было бы неплохо, но здесь, что называется, есть нюансы, а вот, чтобы открыть собственное туристическое агентство, нужны только желание и... деньги. Желание есть и давно, а вот деньги... Здесь, что называется, есть нюансы. Ладно, подумаю об этом завтра, как это делала небезызвестная героиня одного американского фильма. Я налила себе кофе и включила компьютер. Страдания страданиями, а маршрут до Москвы прикинуть всё же придётся.
  
   ***
   Обещанные Верой спокойные и степенные ветераны оказались бойкими студентами ветеринарного училища. Они ехали в Москву на Всероссийскую олимпиаду по биологии среди таких же студентов ветеринарных училищ, победителям которой должны дать какой-то гранд на обучение в высшем учебном заведении. Всю эту информацию мне выложил высокий и прыщавый старший преподаватель, возрастом который был не на много старше своих студентов.
   - Даня. - Представился он мне. - Хотим совместить приятное с полезным. Ждём от экскурсии новых познаний в области флоры и фауны в регионах по месту проложенного маршрута.
   Я от неожиданности прикусила губу. Какие ещё новые познания в области флоры и фауны? Он, что, считает меня кандидатом биологических наук?
   - А в области краеведения и истории вас познания не интересуют? - С сарказмом задала я вопрос.
   - Интересуют, - нехотя согласился Даня и добавил, - но в последнюю очередь.
   Вот это номер. Не успела я переварить полученную информацию, как увидела, что в автобус затискивают скелет лошади, почти в натуральную величину.
   - Что это? - Шарахнулась я в сторону.
   - Макет, - спокойно отреагировал Даня, - Вообще-то он разборный, но у нас не будет времени его собрать на месте, вот и приняли решение везти его в собранном виде. Мы его в проходе поставим, он Вам не помешает.
   - Макет? - С опаской окинула я взглядом макет. - А почему у него на черепе и в районе хвоста консервные банки?
   - Это не банки, это кости, но выполнены они действительно из консервных банок, из-за нехватки исходного материала. - С достоинством пояснил Даня и тут же с искренним интересом вопросил, - а что, сильно заметно, что из консервных банок?
   - Нет, не сильно. - Солгала я ему.
   Все ещё не веря своим ушам и глазам, я пыталась сосредоточиться на тексте экскурсии, вспоминая из школьной программы, какие растения произрастают на территориях Ленинградской и Новгородской областей и какие животные и птицы здесь могут водиться. Тверская и Московская область меня не интересовали, как класс, потому как через шесть часов пути студентам будет не до флоры и фауны, им уже будет всё равно, что я буду мурлыкать в свой микрофон. Ну, Вера, держись у меня, подумала я с отчаянием, надо же подсунуть мне вместо ветеранов ветеринаров.
   Пока ехали по городу и пригородам я, несмотря на недовольный вид Дани, вела классическую обзорную экскурсию. Выехав в Ленобласть, я зацепилась за Юнтоловский заказник, о котором на днях видела документальный фильм и несвязно, но в тему флоры и фауны под одобряющий взгляд Дани, несла полную околесицу про сто шестьдесят видов сосудистых растений. Почему растения называются сосудистыми, я не знала, но запомнила, что голос за кадром называл растения сосудистыми. Студентам, потому как Даня довольно кивал головой, было видно, что это о чём-то говорит. Каждый раз, когда я за одобрением поворачивала голову к Дане, то в первую очередь я видела лошадиную морду скелета и поначалу вздрагивала, но вскоре к ней привыкла, и она мне даже стала казаться симпатичной. Исчерпав все свои познания про Юнтоловский заказник я, перечислив все заповедники России, достаточно обширно остановившись на Жигулевском, где была когда-то в глубокой юности. Так мы почти добрались до Новгородской области, где я пересела на любимого конька о Руси в период феодальной раздробленности, и где Великий Новгород играл особую роль. Правда, мой захватывающий и гладкий рассказ то и дело прерывался звяканьем и скрежетом консервных банок лошади, которые при каждой кочке и рытвине неизменно издавали оглушительный перезвон. Дороги в Новгородской области были не из идеальных. Поэтому, когда, наконец-то, мы очутились на Подмосковных дорогах, мои надежды были оправданы на все сто процентов. От усталости, перезвона и скрежета, и моего навязчивого рассказа на гладкой поверхности образцового автобана, мои студенты задремали во главе со своим строгим старшим преподавателем. Дело клонилось к ночи, и я была озабочена не столько своим повествованием, сколько тем, чтобы водитель не прикрывал глаза более чем на мгновение, готовая пихнуть его под руку, если он вздумает поддаться примеру своих пассажиров. Но все обошлось, как нельзя, лучше.
   Поселив студентов в гостиницу и раздав талоны на питание, я с радостью отдала их на попечение Дани, проведя незабываемые два дня в Москве. Праздно шатаясь по бульварам, площадям и переулкам Москвы, я подсознательно всматривалась в лица всем статным и седовласым мужчинам, понимая разумом всё своё безрассудство. И радовалась безграничной свободе от суеты, подставляя своё бледное петербургское личико под яркие лучи солнца московской поздней осени. Мои студенты на олимпиаде заняли второе место, благодаря исключительно милому лошадиному скелету и, несмотря на отсутствие главного приза, не скрывали своего ликования. Скелет лошади был разобран и заботливо упакован в четыре коробки, поэтому обратная дорога не предвещала звона и скрежета, а была заполнена восторженным обменом мнениями, непосредственным смехом и приколами студентов друг над другом. По сути, мы никуда не торопились, автобус принадлежал заказчику, а заказчик, ветеринарное училище, в лице тех самых студентов, вдруг озарился внезапной любовью ко всем историческим местам, что встречались на нашем пути и для усиления впечатлений требовал краткосрочных остановок. Во время очередной остановки в районном городке Чудово, что в Новгородской области, когда водитель заехал на заправку, а студенты тут же оккупировали местное кафе, чтобы опустошить все его запасы, к нашему автобусу подошёл импозантный гражданин в дорогом светлом плаще. Из окна кафе я увидела, как он вступил в переговоры с нашим водителем, который, в свою очередь, махнул рукой в мою сторону. По мере приближения мужчины к кафе, я всё больше осознавала, что это тот самый незнакомец, о котором я грезила последнюю неделю.
   - Здравствуйте, Ядвига Юрьевна, - незнакомец весь светился, широко улыбаясь, только, что не раскинул руки, как бывает при встрече самых близких друзей после долгой разлуки, - а я иду к Вам за помощью.
   Совершенно растерявшись, с абсолютно глупым видом я смотрела на него и не слышала, что он мне говорит, лишь вслушивалась в его голос, который непременно должен был принадлежать Антону. Внешний облик мужчины говорил мне о том, что это не кто-нибудь, а именно Антон. Но где оттопыренные уши, где горбинка, где милая, когда-то, мне щербинка меж верхних резцов? Их не было и в помине, но передо мной стоял именно Антон.
   - Антон, это ты? - Осторожно спросила я, глядя ему в глаза.
   - Янка, - он громко и с удовольствием расхохотался, - наконец-то ты меня признала. Конечно, это я, кто же ещё?
   - Но, - я не до конца осознавала всё происходящее, - фантасмагория какая-то. - Присела я на стул от того, что мои ватные ноги отказывались держать моё обмякшее тело.
   - Как ты? Где ты? Почему здесь?
   Вопросы сыпались из моих уст, как блага цивилизации из рога изобилия, а Антон наслаждался произведённым эффектом и загадочно улыбался.
   - Помоги мне и я отвечу на все твои вопросы, даже, если они иссякнут только к утру.
   - Да я с удовольствием помогу тебе, Антон, сделаю всё, что в моей власти, но предупреждаю, что моя власть сильно ограничена. - Я с нескрываемым любопытством уставилась на Антона.
   - Не скромничай. В этом вопросе, как сказал твой водитель, ты вполне вольна мне помочь. - Антон подмигнул мне и продолжил, - понимаешь, мне по делам необходимо быть в Петербурге сегодня, а у меня машина сломалась. Рейсовый автобус на Петербург только через шесть часов. Эвакуатор машину уже увёз в Петербург, а я покрутился, покрутился по городку и на заправке увидел автобус с петербургскими номерами. Ну, а когда узнал, что это ты с группой, то просто не поверил в происходящее, так даже в кино не бывает. В общем, разреши мне на вашем автобусе до Петербурга добраться. - Антон умоляюще смотрел на меня, ожидая моего вердикта.
   По инструкции мне категорически запрещено подсаживать посторонних людей на трассе, но я про неё даже не вспомнила. Тем более, для меня Антон совсем не посторонний.
   - Антон, конечно, какие вопросы. Вот только нам не придётся поболтать, я ребятам обещала рассказать об истории северных народов, начиная от царя Гороха. - Разрешила я ему пройти в салон автобуса.
   - Вот спасибо, а я заодно и послушаю. - Искренне обрадовался Антон. - Высадишь меня у Московских Ворот, хорошо? - И добавил на мой немой вопрос, - ещё наболтаемся, ещё устанешь от меня, вот увидишь. - Загадочно проговорил Антон, и мы тронулись в дорогу.
   Весь оставшийся путь, проговаривая текст трассовой экскурсии на автомате и умудрившись ни разу не сбиться с логической цепочки повествования, я думала о превратностях судьбы, когда действительно нам не дано предугадать, что будет завтра, за поворотом, в следующую секунду. Не это ли и является истинным профессионализмом, о котором так любит порассуждать наш шеф, самодовольно оценила я свой труд.
   Распрощавшись сначала с Антоном, а позже и со своими призёрами-ветеринарами, я начала ждать звонка от Антона, но не в тот вечер, ни в последующие несколько дней Антон не позвонил. "А был ли мальчик?", начала я сомневаться в собственном психическом здоровье.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 13. ЖИЗНЬ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ.
  
   Эти несколько дней я провела словно в горячке. Я уговаривала себя не думать об Антоне. Кто он, собственно, такой, чтобы, возникнув ниоткуда, занять все мои мысли. Стараясь себя чем-нибудь развлечь, я пробовала вязать, перебирать в кухонном шкафу, наводить порядок в косметичке и даже читать свою любимую книгу, но тщетно. За рисунком вязания я даже не пыталась следить, а нитки рвались и путались. Уборка в кухонном шкафу завершилась битой тарелкой, трещиной на сахарнице и горой белоснежного мелкого сладкого песочка аккурат посередине кухни. Открыв косметичку, я долго в неё глядела, но так и не сообразила подточить зелёный карандаш для глаз, который уже давно царапал веко. А в книге между строк я читала только фразы сказанные Антоном: "Янка, наконец-то, ты меня признала. Конечно, это я, кто же ещё?", "Я отвечу на все твои вопросы, даже, если они иссякнут только к утру", "Ещё наболтаемся, ещё устанешь от меня, вот увидишь". Интересно, когда он собирается болтать со мной до утра? Моё воображение перестало видеть границы разумного и я опять, уставившись в одну точку, предалась воспоминаниям.
   Вика Тополева познакомилась с Антоном в Эрмитаже, куда пошла по моей настоятельной просьбе на открытие постоянной экспозиции "Зимний дворец Петра Первого" познакомиться с уникальным архитектурно- мемориальным памятником первой четверти 18 века. Вернее мы должны были идти вместе, но накануне я подвернула ногу и Вика даже была рада, что поход откладывается на неопределённое время. А идти одной, по её словам, ей будет скучно. Однако, она всё же, пошла. Пошла и пропала, аж, на целых две недели. Она не появлялась ни у меня, ни у общих знакомых, её домашний телефон не отвечал, а её мама только разводила руками, говоря, что сама бы хотела видеть её чаще. А через две недели на мой день рождения Вика пришла с Антоном, принеся с собой огромный букет белых роз и новую волну в наших с ней отношениях. Антон оказался москвичом, он, как и я, закончил исторический факультет, только московского университета, и мы сразу нашли общий язык и общую тему для разговора. Беда оказалась в том, что тема нашего разговора была интересна только нам двоим. Вика такое единение душ стерпеть не могла, поэтому Антона я видела всего несколько раз и в присутствии невообразимого количества разного рода Викиных знакомых, а вскоре я потеряла связь с Антоном и Викой. Вика уехала искать счастье в Англию, оставив мне на память несколько фото, среди которых было одно, где Вика и Антон, широко улыбаясь, сняты на Поцелуевом мосту. Сразу всплыли в памяти строчки Николая Агнивцева:
   "Ужели вы не любовались
   На сфинксов фивскую чету?
   Ужели вы не целовались
   На Поцелуевом мосту?"
   Да, надо признаться, я не целовалась на Поцелуевом мосту и тем более с Антоном... А так хотелось... Я вновь положила перед собой фотографию, где молодые Антон и Вика стояли держась за руки на мосту. Антону на фото двадцать восемь лет, значит сейчас ему уже около сорока двух, и у него уже нет, хвала пластической хирургии, ни оттопыренных ушей, ни горбинки на его греческом носу. И, судя по его сегодняшней голливудской улыбке, стоматология от пластической хирургии не отстаёт ни на шаг. А он сам? Как он изменился сам? Такой же открытый, жизнерадостный и искренний? Ну, нет, это вряд ли. С годами человек становится мрачнее и циничней, думала я, перебирая в памяти всех своих давних знакомых. Так, стало быть, и я..? Нет, такой ход мысли меня не устраивал. Так можно совсем с ума сойти сидя в четырёх стенах. Хватит страдать над несуществующей проблемой, решила я, нужно отчитаться перед Ираидой Андреевной и жить дальше. В конце концов, если моей душе и понадобились перемены, то нужно заняться вопросом перемены места работы. Что я там хотела последние три года? Открыть собственное дело? Вот и хорошо. Завтра же напишу заявление на увольнение. Или нет, сначала я отгуляю свой законный отпуск, приняла я окончательное решение на перспективу своей дальнейшей жизни, не подозревая, что последующие события отложат моё увольнение вместе с отпуском на неопределённый срок.
   Гул, громкие голоса и необычная возня за входной дверью заставили меня засунуть обратно в пачку сигарету, которую я намеревалась выкурить на площадке перед нашим офисом и ещё раз обдумать аргументы в пользу отпуска в предстоящем серьёзном разговоре с Александром Михайловичем. Но я даже не успела кинуть пачку в сумку, как дверь с шумом распахнулась и на площадку выскочила Роза. По её бледному, покрытому красными пятнами лицу лились чёрные от туши слезы. Увидев в моих руках пачку сигарет, она бесцеремонно схватила её и, пытаясь вынуть одну сигарету, зарыдала в голос.
   - Роза, что такое? - Обеспокоилась я. - Что с тобой? - Я помогла Розе вынуть сигарету из пачки и чиркнула зажигалкой.
   Роза была не в состоянии произнести ни одного слова. Она, словно пьяная, качала головой из стороны в сторону, жадно, со знанием дела, затянулась сигаретой, профессионально выпуская из ноздрей сизый дым. Я смотрела на Розу во все глаза. Вот дела, я даже и не подозревала, что Роза курит. Видя, что от Розы ничего внятного мне не добиться, я поспешила войти в офис. Там творилось нечто невообразимое. Растрёпанная Ираида Андреевна в сердцах рвала какие-то бумаги, словно соревнуясь со шредером в скорости уничтожения оных. Алина, стараясь перекричать гвалт, буквально орала в свой мобильник, перечисляя невидимому собеседнику свои достижения за последний год. Натали, что-то нервно писала на листе бумаги, но видно из-за волнения делала ошибки, поэтому остервенело комкала лист и кидала его не глядя в корзину для бумаг под Вериным столом, но, судя по количеству бумажных комков так ни разу в неё и не попала. Из кабинета шефа неслась площадная брань в исполнении хозяина. Вера с красными от слёз глазами наводила порядок в шкафу гремя посудой, пустыми бутылками из-под шампанского и какой-то ещё хозяйственной утварью, явно намереваясь все это выбросить, что, впрочем, давно уже нужно было сделать. В закрытой переговорной Дима с Ириной общались на повышенных тонах так, что было слышно каждое их слово.
   - А сколько раз было, что ты, Дима, бронировал номера в гостиницах для высоких гостей без кондиционера? - Кричала истеричным голосом Ирина. И, видно, не давая Димке оправдаться, тут же задавала следующий вопрос. - Как так получилось, что ты не смог согласовать единый маршрут последней сборной группе? Или ты считаешь, что для группы православных паломников посещение храмов необязательным мероприятием? Зачем ты им включил в маршрут Юсуповский и Шереметевский дворцы тогда, когда Александро-Невскую лавру поставил обязательным для посещения уфимским школьникам?
   - Но, Ирина Валерьевна, школьная группа шла по малобюджетному варианту, - оправдывался Димка, - при лавре есть дешёвая гостиница для паломников, но, чтобы там жить, необходимо было включить обязательное ознакомление с лаврой, а у школьников был ограниченный бюджет. И что тут криминального, если молодёжь немного приобщится к сопредельной культуре, пусть даже и православной.
   - К сопредельной культуре. - Коверкая язык, передразнила Ирина Димку. - А ты подумал при том, что тогда нужно было им и мечеть показать, а ты им вместо мечети поставил музей современного искусства "Эрарта". Ты сам-то был там, прежде чем школьников туда посылать?
   - Ну, Ирина Валерьевна, - Димка явно был смущён, - они же уже старшеклассники и потом - это же искусство.
   - Искусство, Дима, это твоя способность заселить двух незнакомых мужчин в двухместный номер с одной кроватью. - Рявкнула Ирина. - Александру Михайловичу давно надоели разборки по поводу комнат разной площади, но по одной цене для одной целевой группы.
   - А Александру Михайловичу не надоело, менять на ходу условия, переставлять маршруты и отели, а туристы меня терзают, между прочим. - Перешёл в атаку Димка.
   За дверью переговорной задвигали стульями, и Димкины оправдания потонули в шуме передвигаемой мебели. Они, там, что в рукопашную перешли, мелькнула в моей голове мысль и я, было, рванула туда, когда вдруг за фикусом увидела Таню. Тане рёв шредера, громкий разговор Алины, звяканье посуды и брань Александра Михайловича совсем не мешали сосредоточено смотреть в стену немигающим взглядом. Только её длинные пальцы с не менее длинными наращёнными ногтями отстукивали нервную дробь о полированную поверхность стола-приставки, на которой в такт дроби подпрыгивала чайная ложка, неудачно положенная на чайное блюдце.
   - Таня, что тут происходит? - Кинулась я к ней, но Таня даже плечом не повела, продолжая смотреть куда-то сквозь стену. Ничего не понимая, я перехватила Верину руку, держащую поднос.
   - Вера, - взволновано вопросила я её, - скажи мне, что тут происходит? Что за бедлам в датском королевстве приключился?
   - Да-а! А ты не знаешь? - Огрызнулась Вера. - Изображала тут наивную недотрогу, а я повелась, как последняя дура. - Вера выдернула руку и грохнула подносом о стол. На звон металлического подноса все присутствующие отреагировали одинаково - замерли, замолчали и повернулись ко мне, будто впервые меня увидели. В глазах коллег читался немой укор мне, и я не понимала, почему все так неадекватно реагируют на моё присутствие. Даже Александр Михайлович, вышедший на звон, смотрел на меня как-то по-особому, но без враждебности, а неестественно-заискивающе. У меня по спине побежали мурашки.
   - Здравствуйте Ядвига Юрьевна, зайдите, пожалуйста, к нам, - пролебезил шеф, и у меня вдобавок к моим мурашкам присовокупилось полное оцепенение всего организма.
   Еле переставляя деревянные ноги, под пристально-неодобрительными взглядами коллег я переступила порог кабинета и чуть не грохнулась в обморок от неожиданности. За столом Александра Михайловича восседал Антон и смотрел на меня, как мне показалось с любовью. Возможно, горячка последних дней давала знать о себе, возможно поведение коллег выбило меня из колеи, возможно, мне пригрезился этот взгляд наяву, но даю голову на отсечение, во взгляде Антона я уловила любовь, пусть даже на мгновение, но уловила. Пока я тешила себя неподтверждёнными иллюзиями, шеф кивнул Дедкову, которого я сразу и не заприметила и он, раскланявшись со мной, вышел из кабинета.
   - Не буду вам мешать, - произнёс шеф елейным голоском и вышел вслед за Дедковым, плотно прикрыв за собой дверь.
   - Антон, что всё это значит? - Ещё не придя в себя, задала я вопрос Антону и не узнала свой, вдруг осипший голос.
   - Ты, что, заболела? - С тревогой спросил Антон.
   В ответ я смогла только отрицательно покачать головой.
   - Присаживайтесь, Ядвига Юрьевна. Сюда, к столу, - добавил Антон и улыбнулся, увидя, как я хотела опуститься на стул возле двери.
   - Вы всегда такая неуверенная в себе? - Задал очередной вопрос Антон, на который я сначала кивнула, но тут же отрицательно замотала головой.
   - Хорошо, значит, сработаемся, - удовлетворительно заключил Антон и продолжил. - В вашем турагентстве произошли некоторые перемены. С сегодняшнего дня фирмы ФЕНИКС не существует.
   Я во все глаза смотрела на Антона и не могла сообразить - хорошо ли это лично для меня. С одной стороны, я сегодня шла на работу с намерением написать заявление об увольнении, но с другой стороны, я ещё колебалась, а тут, какие-то внешние силы, вдруг взяли и решили мою судьбу без моего участия.
   - Но Феникс имеет свойство возрождаться из пепла, правильно я трактую древнегреческую мифологию? - Антон, как будто, задал мне вопрос "на засыпку" и ждал ответа.
   - Правильно, - ответила я заплетающимся языком, не понимая к чему он клонит, но почувствовав, что должна дать достойный ответ, продолжила. - Феникс - мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя. Предвидя смерть, она сжигает себя в собственном гнезде, а затем возрождается из пепла.
   - Молодец, Ядвига, я в тебе не сомневался. Ваше агентство пришло в упадок от не совсем умелого руководства, - было видно, как Антон деликатно подбирает слова, - поэтому Фениксу пришла пора себя сжечь. А из пепла возродилась новая организация. Теперь ФЕНИКС называется туристическое агентство "Мой Петербург", и ты назначаешься директором. Ты, не против?
   После этих слов я не смогла даже мотнуть головой. Я, что, сплю?
   - Понимаю, - продолжил Антон, - но если ты так будешь и дальше продолжать оцепенело молчать, то я начну сомневаться в своём выборе.
   Я продолжала молчать. Всё это напоминало глупый розыгрыш. А Антон, тем временем, продолжил.
   - Я давно подыскивал агентство, которое можно было выкупить у нерадивого хозяина, а тут на глаза попалась реклама ФЕНИКСА. И до того эта реклама была убога и нелепа, что я сразу понял - вот то, что мне нужно. Приехал в Петербург, взял двухдневный тур в Финляндию, а после уже не сомневался, что это турагентство долго не протянет. Пришёл к вашему Александру Михайловичу на приём, поговорил с ним, и мне многое стало понятно. Руководство бездарно, а коллектив на редкость профессионален, только ленив и работает без энтузиазма. К моей неописуемой радости ваш шеф просто вцепился в моё предложение выкупить агентство. Он так боялся, что я передумаю, до последнего дня не верил в свою удачу. - Антон улыбнулся. - Ты меня слушаешь?
   - Да, очень внимательно, - уже без дрожи в голосе твёрдо ответила я.
   - Так, вот, я говорю, что ваш Александр Михайлович не компетентен и не прозорлив. У агентства есть потенциал. Я тут набросал бизнес-план, которого нужно будет строго придерживаться и через полгода, ну, максимум через год, наше, подчёркиваю, наше агентство будет в десятке самых востребованных и стабильных на рынке Петербурга. Дальше пойдём на Москву. Кстати, у Александра Михайловича была чудная задумка организовать курсы по обучению экскурсоводов, мы обязательно этим займёмся, с Дедковым я уже обо всём договорился, ну это так к слову, после обсудим подробнее. Вот такой расклад. И это удача для меня, что в этой захолустной конторе я встретил тебя. Мне нужны свои люди, и ты, как никто, подходишь на должность директора.
   - Антон, - я посмотрела ему в глаза, - мы не виделись много лет, как ты можешь быть во мне уверен?
   - Да, мы не виделись много лет, - произнёс Антон с усмешкой и после продолжительной паузы продолжил, - но я знал, что ты работаешь в этом бизнесе, слышал много положительных отзывов о тебе. Твоё образование, твой опыт, твоё неравнодушие к профессии позволяет мне сделать определённые выводы. Так, что не удивляйся, я про тебя знаю всё.
   - Всё? - Я в очередной раз чуть не осталась с открытым ртом от неожиданности, но помня, что у меня теперь есть статус, благодаря которому у меня будет много нестандартных ситуаций, на которые нужно реагировать достойно, без отвисшей челюсти, продолжила. - Каким образом и с какой такой стати ты утверждаешь, что знаешь обо мне всё?
   - У меня своя агентурная сеть. - Подмигнул мне Антон. - Я тебе после работы много интересного расскажу о наших общих знакомых. Ты, кстати, где предпочитаешь ужинать? Я тебя сегодня приглашаю на ужин. Порекомендуй приличный ресторан и я сдержу своё обещание ответить на все твои вопросы, даже, если они иссякнут к утру. А теперь, если ты согласна на моё предложение, пойдём я тебя представлю коллективу в твоём новом статусе.
   - Надо полагать, что о моём назначении коллектив уже знает. - Проговорила я поёжившись. - Меня уже встретили в штыки.
   - Это все ваш шеф. У него ничего не держится за зубами, а уж, если рот откроет, то хоть всех святых выноси. Да, бог с ним. Коллектив оставляю на твоё усмотрение, но дам совет, если кто будет бузить - избавляйся сразу. Атмосфера должна быть доброжелательной, но рабочей и продуктивной. Ну, с богом.
   Антон открыл дверь и пропустил меня вперёд.
   В офисе стояла звонкая тишина, неслышно было даже щёлканья стрелок на круглых офисных часах, что, впрочем, было неудивительно, они уже месяц стояли из-за севшей батарейки, а Вере всё было недосуг её купить. Весь наш коллектив сидел в ожидании перемен. Не было только шефа и Ирины, и это тоже было неудивительно. Вера с тряпкой в руках сидела на своём столе и даже не сползла с него при нашем появлении. Натали в руках теребила ручку, она видно так ничего и не смогла написать на листе, который, сверкая своей белизной, всё ещё лежал перед ней. Ираида Андреевна, со сбившейся на бок причёской, точила карандаш и при нашем появлении аккуратно отложила его от себя. Татьяна сидела в той же позе, но уже не барабанила холеными пальчиками по столику, а нервно сжимала свои изящные кулачки. Роза, всё ещё зарёванная, но со смытым макияжем перебирала кисти на своём шарфе, опустив глаза. Димка, желая меня подбодрить, скорчил рожу, но тут же сделал умное лицо. Напряжение витало в воздухе, словно его наэлектризовали. Какие они все разные, но какие они все родные, пронеслось у меня в мозгу, мы обязательно сработаемся.
   - Коллеги, - начала я немного дрожащим от волнения голосом, но по мере того, как я продолжила говорить, мой голос окреп, а коллектив начал оттаивать. - Коллеги, волею судьбы у нас произошли большие перемены, о которых до сегодняшнего дня никто из нас даже не догадывался. Так уж устроена наша земная жизнь, когда нам не дано знать, что нас ожидает через год, месяц, день и даже мгновение. Мы давно работаем вместе, хорошо знаем друг друга и относимся друг к другу тепло и сердечно. Мы одна семья. Последнее время у нас были трудности и, как следствие, непонимания и недоразумения. И вот, пришёл день, когда нам нужно пересмотреть своё отношение к делу, которому мы посвящаем себя без остатка. Будут ли эти перемены позитивными, будет зависеть только от нас самих. Но мы справимся. Мы все отличные люди и сплочённый коллектив. Мы не растеряем нашей дружбы и взаимовыручки, чтобы не произошло. А происходить будет многое. Вы же верьте в одно - жизнь только начинается.
   Коллектив недоверчиво заулыбался и зааплодировал.
   - Всё будет хорошо, девчонки! - Димка кинулся обнимать меня.
   И мои девчонки, окружив нас с Антоном, стали наперебой поздравлять меня с моей новой должностью, а, по сути, с моей новой жизнью.
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  

67

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"