Кратер Десперадо
"Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: ЗАКОНЧЕН (2009) Древний город Авендан не жалует гостей... Одно неверное, сгоряча принятое решение - и петля уже готова затянуться на твоей шее. Если ты родился под счастливой звездой, сможешь выбрать и иную судьбу. Ведь долгий утомительный путь, вечный дождь и ледяной ветер все же лучше, чем верная смерть. Тебя ждут волчьи ямы, черные затягивающие омуты, обманные миражи и хищные твари, когда-то бывшие людьми. Попутчиков не так много, и все они преследуют свои цели, далеко не всегда совпадающие с твоими. Сможешь ли ты пройти до конца?
|
КРАТЕР ДЕСПЕРАДО
Часть I
Пролог
В темном глубоком небе скалились девять лун. Бледные отсветы колыхались на волнах, неспешно ползли по мокрым утесам. Море билось о каменистый берег.
На исходе веков в хоровод девяти лун стремительно вступила десятая, самая маленькая и яркая. Танец ее был быстр и яростен - и короток. Она упала вниз, прочертив в небе огненную полосу. Скалы вздрогнули, море тревожно вспенилось. Далеко на западе вспыхнуло пламя и низкий, тяжелый стон прокатился над землей. Отголоски потонули в темных волнах, а когда стало тихо, из моря медленно и нерешительно поднялось солнце. Юное и светлое, оно напитало море синевой и согрело черные камни.
Девять лун под сверкающим взглядом солнца сжимались, таяли, пока не рассыпались космической пылью. Их прах смешался, переплавился, и возникла новая луна - туманно-серебряное зеркало над землей.
Начиналась новая эра.
Через миллиард лет после падения десятой луны мальчик лет тринадцати чистил песком закопченный котелок. Время от времени он плескал на него водой из бадьи, смывал грязь и сажу и снова начинал остервенело тереть. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву старой яблони, играли на воде, превращали брызги в маленькие бриллианты.
Из низкого бревенчатого домика вышла полноватая женщина, сурово посмотрела на мальчика.
--
Ты что, до дырок решил протереть?
--
Ты ведь сама сказала, должно сиять, как зеркало!
--
Да ладно... иди, играй.
Оживившись, мальчик поставил котелок на скамью, помахал матери и зашагал по пыльной деревенской улице. Он пару раз оглядывался через плечо, а когда увидел, что мать зашла в дом, припустился бегом - мимо лужайки, где паслись козы, через сосновый лесок к речке. На заболоченном берегу, под валежиной была хитро запрятана рыболовная снасть. Осторожно оглядываясь по сторонам, мальчик достал самодельную удочку и тихо пошел вдоль поймы, заросшей камышом и осокой.
Там, где река подходила к берегу, буйно разросся можжевельник, ближе к воде - кусты волчьего лыка. Заросли прятали от посторонних глаз глубокий черный омут, над которым мирно отдыхали жучки-водомеры.
Старая ольха низко наклонилась к воде. Иногда глупые рыбы пытались грызть ее ветви, принимая их за особый вид червяков. Мальчик уселся на шершавый ствол и начал готовить удочку, как вдруг шум и плеск ниже по течению заставили его вздрогнуть. Большой отряд всадников переправлялся через речку. Темные плащи, черненые кольчуги, рогатые шлемы. Замерев, мальчик смотрел, как один за другим кони выходят на берег, стряхивая капли воды.
Главарь отряда натянул поводья и всмотрелся в заросли, будто почуял чужое присутствие.
--
Ищи! - полушепотом приказал он, и огромный пес потрусил вдоль берега, нюхая воздух.
Удочка упала в воду. Мальчик бежал, продираясь через кусты, спотыкался о валежины. Ветки исхлестали лицо до крови, но он не чувствовал этого. Даже когда пес прыгнул на него и повалил на землю, боли не было, только страх. Собака стояла над ребенком и рычала, пока не подъехал ее хозяин. Тот наклонился с лошади, поднял мальчишку за шиворот и спросил:
--
Ты местный?
--
Да...
--
Хорошо.
Главарь рукой в замшевой перчатке отер кровь с исцарапанных щек мальчика и пристроил перепуганного ребенка впереди седла. Свистнул, подзывая собаку, и пустил коня легкой рысью.
В лесу снова стало тихо и мирно. Лишь ветви сосен качались на ветру и казалось - где-то там, высоко, под самым небом, шумит океан.
Глава 1
Авенданское гостеприимство
Весь день по крышам тарабанил дождь. Постояльцы таверны "Пес и Подкова" собрались в общем зале у камина. В комнатах наверху гнездился пронизывающий холод - древний город Авендан не жаловал гостей. У огня становилось и теплей, и веселей, особенно тем, кто выпил рюмку-другую вишневой настойки. Добыть вишневку, однако, могли только самые терпеливые: безмятежной отрешенности женщины у стойки бара позавидовал бы любой монах-отшельник. Она была немолода, серые глаза выцвели до голубизны, на черном пиджаке с блестками красовались заплатки. Перед ней стояла целая очередь, но женщина задумчиво вытирала кружки для эля.
--
Здравствуйте! - довольно громко и не слишком любезно обратился к ней Ральф Коэн, молодой аристократ с кольцом клана на мизинце.
Она медленно перевела на него взгляд:
--
Чего?
--
Будьте так добры, чашечку чаю, печенье и рюмку вишневой наливки, если не затруднит.
Женщину заказ явно затруднил - она смотрела на Ральфа чистым, невинным, абсолютно пустым взглядом, словно не совсем понимая, о чем речь.
--
Э-э, чай...
Она неторопясь достала чашку, сыпанула в нее чай, налила горячей воды из закопченного чайника и вопрошающе посмотрела на клиента.
--
Печенье... - терпеливо продолжил молодой человек.
Также неспешно она выложила на блюдце раскрошившиеся кусочки бисквита.
--
И вишневку.
Женщина достала из шкафчика ополовиненную бутылку и наполнила рюмку тягучей темно-красной жидкостью.
--
Все! Спасибо.
Ухватив подносик со снедью, Ральф пристроился за столом у окна. Капли дождя оглушительно колотили по стеклу. В такую погоду больше всего хочется завернуться в шерстяной плед, выпить чего-нибудь согревающего и сидеть перед очагом, где весело потрескивает пламя.
Ральф выпил чай с вишневкой, попробовал грызть черствый бисквит, но решил что зубы дороже. Он безотчетно крошил пальцами твердое, как камень, печенье и думал о том, что дороги наверняка развязли, лошадей приличных в Авендане не найти, а впереди еще изрядный кусок пути. Да и дожди, наверняка, зарядили надолго, кто знает, сколько придется оставаться в этом мрачном неприветливом городе. Накануне Ральф заметил, что даже лошадям не нравится Авендан. Возница и успокаивал их, и щелкал кнутом: животные никак не решались войти в городские ворота.
Еще в отцовской резиденции Ральф подолгу простаивал перед резной фигуркой ворона работы авенданских мастеров, да и в домах родственников и друзей иногда замечал изысканные, порой вычурные изделия. Эти вещи каждому, кто на них смотрел, внушали неясную тревогу, а иногда даже инстинктивный страх. Скульптуры, чувственные и отталкивающие одновременно, из мрамора и малахита. Украшения настолько причудливых форм, что только самые смелые из благородных дам отваживались их надевать. Поражающие богатством палитры картины, часто с секретом, когда при особой точке зрения сполох огня превращается в бабочку, а цветовое пятно оказывается черепом. Теперь Ральф понимал, что все эти произведения искусства лишь впитали дух города - Авендан любого, кто оставался с ним наедине, заставлял ждать подвоха. И старый антиквар продал отцу не статуэтку ворона, а сгусток атмосферы города, глоток притягательного зла...
Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, Ральф подсел ближе к камину, в уютное кресло, обитое вытертым бархатом. Рядом торговцы резались в кости. Игра шла по-крупному, ставки все росли, а кое-кто уже начал платить расписками.
Ральф задремал, невзирая на громкие азартные возгласы, стук игральных костей и звон монет.
--
Все, я пас, выхожу, - услышал он хрипловатый простуженный голос сквозь сон.
--
Да ты что?! - возмутился баритон. - Я ж специально денег у ростовщика взял!
--
А я здесь причем? Отыгрываться нужно вовремя...
Игроки громко возражали, обладатель хриплого голоса отнекивался и, наконец, игра возобновилась без него.
--
Могу присесть? - спросил хриплый голос.
Ральф открыл глаза и приподнялся в кресле. Перед ним стоял молодой человек, примерно одного с ним возраста, по уши закутанный в темный грязный плащ. "Какой-то проходимец", подумал Ральф, холодно кивнул и хотел было снова погрузиться в дрему, как проходимец бодро поинтересовался:
--
А вы откуда? Мне кажется, вы не торговец...
--
Я из клана Коэн, - коротко бросил Ральф.
--
О! Так вы аристократ! Голубая кровь!
Ральф отвернулся, надеясь, что теперь-то его оставят в покое. Он терпеть не мог подобных типов.
--
Меня, кстати, зовут Лишер Кронт, - не унимался новый знакомец. - Зверски приятно с вами познакомиться.
--
Мне тоже, - сказал Ральф, подумав, что имя наверняка ненастоящее. - Я честно говоря, не расположен к беседе...
--
Ладно, не буду мешать вам, мой высокородный.
Последняя фраза Кронта прозвучала почти как ругательство, но Ральф вздохнул с облегчением - подозрительный тип наконец-то отстал. Теперь можно было снова закрыть глаза и подумать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что к зиме он доберется до столицы, где его примет на службу глава клана, и он, при всем параде, на тонконогом гнедом коне, проедет по заснеженным улицам, ловя завистливые и восторженные взгляды.
В полусне Ральф не видел, как Кронт берет рюмку вишневки, садится в самом темном углу и обводит зал таверны долгим оценивающим взглядом. Разгоряченные игрой торговцы, тихо беседующие путешественники, аристократ у камина... Все это произвело на Кронта очень положительное впечатление, так как он удовлетворенно ухмыльнулся и, прикончив свою выпивку, выскользнул на улицу.
Ральф дремал в кресле под неумолчный шум дождя. Краем уха он слышал тихий говор игроков, треск поленьев в камине, мерные удары маятника. А потом с долгим злым скрипом открылась дверь. По деревянному полу прогрохотали грубые сапоги и кто-то отрывисто скомандовал, будто лаял:
--
Все лежать! Кто шевельнется - прибьем! Быстро! Быстро!
Не сообразив сначала что к чему, Ральф с удивлением огляделся. Таверна была полна людей в мокрых плащах, в масках, с оружием в руках. Тут в подлокотник его кресла вонзился дротик, и Ральф сполз на пол, представляя какой грандиозный скандал он устроит хозяину таверны. Невиданное дело, чтобы бандиты нападали на постояльцев средь бела дня.
Мечей у нападавших не было - ножи да кастеты, которые легко спрятать. Но и отпор им никто не дал - если у кого и имелось оружие, оно осталось наверху, в номере. Четверо грабителей сразу побежали наверх, остальные внизу обшаривали постояльцев, сгребали монеты со стола картежников. Женщина за стойкой бара все также отрешенно смотрела перед собой - пока один из налетчиков не ударил ее кастетом по голове; она безвольно упала, зацепив несколько бокалов и бутылок. На полу кровь ее смешалась с вишневой наливкой.
Ральф с трудом заставил себя лежать спокойно, пока какой-то негодяй знакомился с содержимым его карманов. Потом его грубо пнули в бок, и вот этого Ральф уже не стерпел. Он вскочил на ноги, вне себя от гнева и досады, но бандит перед ним лишь рассмеялся и сказал знакомым хриплым голосом:
--
Какой ты вспыльчивый, высокородный...
--
Я тебя убью, - прошипел Ральф. - Найду и убью. Если только тебя раньше не повесят.
--
Если я тебя не пришью раньше... - шепнул Кронт ему на ухо и с ухмылкой сдернул с руки аристократа золотой перстень с печаткой - гербом клана.
Ральф смотрел, как бандит вертит семейную реликвию в пальцах и боролся с желанием сцепиться с ним прямо сейчас. Без кольца он не посмел бы ни ехать дальше, ни вернуться домой - представив себе насмешки и презрение родственников, Ральф понял, что лучше будет прозябать в Авендане, пока не удастся вернуть свое.
--
Послушай, - тихо сказал он, - мне эта вещь нужна...
Его оборвал тонкий пронзительный крик. Женщина, лежавшая на полу у стойки, пришла в себя, дотронулась руками до головы... Теперь она смотрела на свои окровавленные пальцы и визжала на одной ноте.
--
Дерьмо! Заткните ее! - заорал Кронт.
Один из головорезов схватил женщину за плечи и ударил с размаху об стойку бара. Она продолжала кричать - громко, отчаянно.
--
Просто прибей ее, идиот!
Мелькнуло светлое лезвие ножа. Короткий удар - и тело рухнуло на пол.
--
Так о чем мы говорили, высокородный?.. - Кронт снова повернулся к Ральфу.
--
Мне нужно мое кольцо. Я достану денег и заплачу тебе за него, слышишь?
Бандит глубоко втянул носом воздух и произнес еле слышно:
--
Посмотрим. Лучше приляг пока, не нарывайся.
Он потрепал Ральфа по плечу и отошел. Ральф опустился на пол, рисуя в воображении картины долгих мучений, которыми негодяи заплатят за унижение.
Обыск тем временем подходил к концу. Сверху спустились громилы, осматривавшие номера. Лающий голос поторапливал бандитов и они, один за другим, выходили из таверны, теряясь в струях дождя. Наконец за последним из налетчиков закрылась дверь.
На несколько секунд в зале повисла гробовая тишина, а потом все громко и одновременно стали возмущаться. У одной дамы началась истерика. Из бара достали бутылки со спиртным, стараясь не обращать внимания на труп женщины у стойки.
Несмотря на всеобщий шок и панику, скоро послали за хозяином заведения и отрядом милиции. Торговцы, придя в себя, начали составлять список похищенного: в основном это были деньги картежников. Подоспел офицер местного ополчения - и его тут же окружила толпа сокрушающихся постояльцев, рядом причитал хозяин таверны, низенький старикашка, он без конца повторял, что у него нет денег на возмещение убытков.
Ральф, поговорив с офицером, поднялся наверх. В его двухкомнатном номере все было перевернуто вверх дном, исчезли все дорожные деньги и шкатулка с драгоценными запонками. Потери эти его не волновали - любой ростовщик с удовольствием дал бы любую сумму в долг представителю клана Коэн. Гораздо хуже было осознание того, что кто-то рылся своими мерзкими ручищами в его личных вещах. Ральф чувствовал себя так, будто его раздели и вывернули наизнанку перед огромной толпой. Содрогаясь от отвращения, он кое-как прибрался и достал свой меч.
--
Я убью его... - сказал он, пробуя пальцем остроту клинка.
В светлой стали отразились его глаза - злые и яростные, как никогда, но понемногу Ральф успокаивался. Сжимая в руке оружие, он всегда становился более хладнокровным и расчетливым - результат долгих упорных тренировок, когда его учили управлять не только мечом, но и эмоциями.
Ральф понимал, что не найдет бандита в незнакомом городе, а если и найдет, тот будет с толпой своих приятелей и убить его будет весьма проблематично. Но спать он все равно не мог, поэтому большую часть ночи потратил на обдумывание планов мести.
Наутро Ральф потребовал чернила и сел сочинять письма. Одно было адресовано местному ростовщику, там он просил о ссуде. Второе - главе авенданской милиции, в нем он предлагал вознаграждение за перстень и труп негодяя Кронта. Посыльный - мальчишка, племянник хозяина таверны - убежал под дождь, шлепая босыми ногами по лужам. Казалось, мальчугану была нипочем и непогода, и зловещие тайны Авендана.
Ральф взял чашечку утреннего чаю. Несколько путешественников, шумно переговариваясь, ели холодную телятину, запивая ее элем. В конце концов, двое из них потребовали лошадей и покинули таверну, сказав, что уж лучше мокнуть под дождем и поминутно вытаскивать из грязи повозку, чем сидеть и ждать, когда тебя прирежут. Через пару часов они вернулись - продрогшие и усталые. Пути из Авендана не было.
Мальчишка вернулся как раз перед обедом - мокрый до нитки, грязный, но довольный. Вместе с ним пришел и человек от ростовщика: он принес деньги, которые Ральф хотел взять в кредит. Из казармы велели передать, что грабителей уже ищут, как и утраченное постояльцами имущество. Мальчишка получил чашку горячего чая и сел греться у огня, а Ральф поднялся наверх.
Когда он зашел в свои апартаменты, его ждал сюрприз. На полу перед разбитым окном лежал камень, обернутый в бумагу. В комнатах было ужасно холодно, с подоконника стекала вода. Прохрустев сапогами по осколкам, Ральф подошел к окну, поднял камень и развернул бумагу. Она вымокла, и он с трудом разобрал небрежно накарябанные карандашом слова: 500 золотых за кольцо, у Зеленого моста, сейчас, Л. К.
Ральф невесело рассмеялся - он не ожидал, что у бандита хватит наглости принять его предложение и согласиться на выкуп. Он сел на кровать, размышляя: натравить на негодяя солдат или заплатить деньги. Пятьсот золотых были для него небольшой суммой, но и Кронта неплохо было бы проучить. Ральф пересчитал полученные от ростовщика ассигнации, вышло, что у него на руках шестьсот крупными и еще восемьдесят мелкими бумажками. Что ж... Даже не придется снова посылать мальчишку. Ральф решил на всякий случай заплатить выкуп, а уж потом отдать мерзавца в руки правосудия.
Он приладил к поясу ножны, накинул поверх куртки зеленый, с серебряной канвой плащ и спустился в зал таверны. Там Ральф позвал мальчишку и приказал ему передать милиции о письме Кронта. Затем подсел к нескольким путешественникам и предложил им неплохую сумму, если они подстрахуют его. Те хмуро переглянулись, но увидев чек согласились - жадность победила страх.
Ральф вышел под проливной дождь. На улице было сумрачно - то ли ночь, то ли день, не разобрать. Здания и камни мостовой потемнели от влаги, в палисадниках обреченно мокли отцветающие настурции, а в переходах под арками обитало жутковатое эхо. Небо, продырявленное башнями Авендана, истекало дождем. Город вонзал в тучи сотни железных флюгеров, собирал в подворотнях холодные тени, заставлял призрачные голоса вечно отражаться от каменных стен. Улицы напоминали горные ущелья - узкие, темные, гулкие. Громады домов нависали справа, слева и сверху, будто стремясь придавить к земле незадачливого странника. Ральф почувствовал себя ничтожным чужаком, который даже на глоток воздуха здесь не имеет права. Он знал, что где-то сзади идут нанятые им люди, готовые помочь в случае опасности, но чувствовал себя совсем одиноким.
Зеленый мост находился совсем недалеко от таверны. Это был угрюмый, очень старый мост с перилами, выкрашенными в цвет весенней листвы; под ним лениво текла река, набухая пузырями. Не быстрый, но глубокий и широкий поток, зажатый в гранитных берегах. Взглянув на мутную воду, Ральф вдруг подумал, что там, на дне, должно быть, разлагаются придавленные камнями трупы с разинутыми в вечном безнадежном крике ртами... Слышат их только равнодушные холодные рыбы, а горожане ходят по мосту, не обращая внимания на мертвые голоса.
Ральфу захотелось вернуться в таверну, к теплу и свету, но, отбросив трусливые мысли, он взошел на мост. Там его уже поджидали - навстречу из серой мути дождя вышел Кронт, в нахлобученном по самые глаза капюшоне.
--
Ну, притащил выкуп? - грубо спросил он и закашлялся.
--
Деньги здесь, - Ральф показал ему кошелек из толстой бычьей кожи.
--
Так гони сюда! - глумливо произнес кто-то сзади.
Ральф обернулся - он был окружен бандитами, с их ножей стекали струйки дождевой воды, а наглые ухмылки недвусмысленно намекали, что о честной игре не может быть и речи. Но Ральф предчувствовал обман и не растерялся - с проклятием выдернул из ножен клинок и атаковал Кронта. Поначалу он надеялся, что вмешаются путешественники, которых он нанял в таверне, но те так и не появились. Ральф разозлился на них чуть ли не больше, чем на Кронта, но ярость только придала ему сил. Бандит сначала только отступал и уворачивался, но потом в его руке появился железный ломик - оружие грубое, но серьезное. Остальные даже и не пытались вмешаться, а только с интересом наблюдали за схваткой.
Ральф наступал, чувствуя свое превосходство, Кронт защищался, ожидая подходящего момента, чтобы ударить ломом. Так они, продвигаясь все дальше по мосту, перешли на другой берег, где оказались на огромной площади, вымощенной гранитными плитами. Остальные бандиты следовали за ними, будто тени. Ральф энергично продолжал теснить противника, в конце концов, Кронт споткнулся о какие-то ступеньки и упал. Послышалось хриплое ругательство, меч Ральфа свистнул в воздухе, но, натолкнувшись на подставленный ломик, жалобно задребезжал, на клинке появилась зазубрина. Кронт карабкался вверх по ступенькам, пытаясь встать в полный рост, Ральф, забыв о выдержке, остервенело рубил мечом, каждый раз натыкаясь на пустоту или железный прут.
Взобравшись на лестничную площадку, Кронт, наконец, выпрямился и ударил сверху ломиком. Ральф сумел увернуться от удара и атаковал сам. Бандит отступил назад и оказался прижатым к большой тяжелой двери. Ральф ударил, Кронт попытался парировать, - дверь не выдержала такого натиска и распахнулась.
Аристократ и грабитель ввалились внутрь - мокрые, грязные, запыхавшиеся, с оружием в руках. Яркий свет ослепил обоих, и они видели, как в тумане, что здесь пылают свечи, лучатся драгоценные камни на образах, и все две сотни людей одновременно поворачивают головы, глядя на них, а священник медленно поднимает руки в жесте вечного проклятия.
Глава 2
Правосудие
Ральф сидел на мокром плаще, обхватив колени руками, и угрюмо рассматривал трещины в стенах. Еще недавно он был свободным и уважаемым человеком, а теперь сидел в каменном мешке вместе с убийцами и ворами. В ушах все еще гремели слова священника, который проклял нечестивцев, что посмели обнажить оружие в храме. Их с Кронтом чуть не разорвала толпа молящихся, к счастью, вовремя подоспел отряд милиции. Правда, и солдаты не стали с ними церемониться, вырвали из рук оружие и отвели в авенданскую тюрьму. Ральф сразу потребовал аудиенции с властями, но ему лишь рассмеялись в лицо.
В тесной караулке их тщательно обыскал толстый сержант. Все монеты и ассигнации он спрятал в железную шкатулку, туда же отправились агатовые запонки Ральфа. Аристократ мрачно отметил, что у Кронта его кольца не оказалось.
Их втолкнули в камеру без окон, освещаемую несколькими масляными лампами, которые давали больше копоти и вони, нежели света. Там уже сидело человек пятнадцать арестантов - грязные, оборванные, со свалявшимися волосами. Кронт чувствовал себя здесь, как дома, с кривой улыбкой поприветствовал сокамерников, а на вопрос "кого он вспорол в этот раз" легкомысленно ответил:
--
Да так, кое-кого здесь, кого-то там... Еще мы с высокородным на храм напали, но, увы, не повезло...
--
Что ты несешь?! Это было лишь глупое недоразумение!
--
Не порть мне репутацию, высокородный...
Кронт рассмеялся и заговорил с остальными преступниками на совершенно диком жаргоне, из которого непосвященным было не понять ни слова. Ральф хмуро уселся в углу - некоторые из арестантов поглядывали с неприкрытой злобой, и он решил, что будет более благоразумным держаться подальше.
Неподалеку сидел помешанный, раскачивался и без конца твердил нечто несвязное: " муравьи... они внутри... они ползают по венам, по кишкам... тихо, нельзя их тревожить... муравьи, маленькие жучки"...
Ральфу все казалось тяжелым сном, он еще не до конца поверил в случившееся, странно и страшно было осознавать, что теперь он - преступник, ожидающий приговора. Конечно, и благородные люди иногда попадали за решетку, но Ральф всегда думал, что для них существуют специальные камеры, с кроватью, постельным бельем, книгами и умывальником. А его заперли вместе со сбродом, в холодной и сырой дыре, где даже сесть не на что. Из-за неудобной позы болел каждый мускул, голова раскалывалась от монотонного бреда умалишенного. Ральф понял, что ночь он так не продержится, встал и, с трудом передвигая закоченевшие ноги, поковылял к нарам.
--
Ты ведь не собираешься ложиться на грязную вонючую постель, благородный? - издевательски обратился к нему один из арестантов.
--
Собираюсь, - прохрипел Ральф.
--
А я думал, ты брезгуешь.
--
Ну что ты привязался к высокородному, это ж честь для тебя, одним воздухом с его сиятельством дышать, - подключился Кронт. - Ну-ка, помоги ему, глядишь - он тебя в оруженосцы посвятит!
Заключенный рассмеялся и, войдя в роль лакея, стянул с аристократа сапоги. Ральфу было уже все равно, что скрывается за этими грубыми шутками, он просто лег, дрожа от холода и закрыл глаза. Он страшно замерз, поэтому момент, когда на него накинули грязное завшивевшее одеяло, показался неописуемым блаженством.
Сон навалился, как смерть. Резной ворон носился под низкими тучами и кликал беду, а со стен храма текло что-то красное - кровь, или, может, вишневка.
Как ни странно, выспался Ральф хорошо, несмотря на жесткую постель и проникающий под одеяло холод. Он сел, протирая глаза руками. В камере все также царил полумрак, и кто знает, что там было за тюремными стенами - утро, вечер, или вечная ночь. Кронт задумчиво тасовал потрепанную колоду карт, внимательно наблюдая за Ральфом из-за полуприкрытых век.
Ральф спустил ноги с койки и начал одевать сапоги, отсыревшие и мерзкие. Он натягивал их, морщась от отвращения, и даже не сразу понял, что упирается в нечто мягкое и теплое. Мгновением позже ступню пронзила острая боль - Ральф с криком вскочил и запрыгал на одной ноге. Полунадетый сапог упал, отлетев в угол камеры, и стало видно, что в Ральфа вцепилась крупная серая крыса. Она висела, как большая мохнатая пиявка, не разжимая зубов, но от особо энергичного движения отлетела на кровать одного из арестантов. Поднялся шум и гвалт. Смех перемежался ругательствами, заключенные ловили крысу одеялом, Ральф выдавливал кровь из раны, а Кронт с улыбкой взирал на происходящее. Под шумок из второго сапога неторопливо выбралась еще одна крыса, с интересом осмотрелась, понюхала воздух и направилась к своей норке. Путь ее полегал мимо умалишенного парня - тот, увидев животное, подскочил и с диким ревом стал носиться по камере. Арестанты притихли, глядя на танец сумасшедшего. А он размахивал драным плащом, подпрыгивал и неприрывно голосил:
--
Они! Они! Они! Маленькие зверьки... голодные... там, внутри...
В своем неистовстве он опрокинул лампу. Горящее масло вытекло и обожгло ему руки, но безумцу чудилось, словно то жалят невидимые существа. Он умолял их прекратить, обещал сделать все, что они пожелают, а потом мешком повалился на пол и зарыдал, несвязно жалуясь на живущих в слезах демонов, которые больно кусают за лицо. Кронт слез со своей лежанки, подошел к сумасшедшему и грубовато потряс того за плечи. Это немного отрезвило психа: он притих, только все вздрагивал и ощупывал лицо, словно оно действительно было в ранах.
--
Спасибо, высокородный, навел тут шороху! - Кронт со злой насмешкой обратился к Ральфу. - Из-за какой-то дерьмовой крысы переполошил всю тюрягу. Не видел небось никогда, благородный ты наш!
--
Ты!.. - от негодования даже дыхание перехватило. - Да это ж ты все устроил! Ничего, я еще погляжу, как тебя вздернут... И эти же крысы твой поганый труп и съедят!
--
Это очень, очень некрасиво с твоей стороны, - спокойно и даже ласково произнес Кронт, - мы ведь к тебе как к другу, кровать выделили, одеялко дали.
--
Учить его надо, - сказал один из арестантов, здоровый бородатый детина. - Только на пользу пойдет, он же теперь с нами.
Ральф попятился к стене, судорожно оглядываясь, Кронт медленно шел к нему с мерзкой улыбочкой.
--
Поучим, поучим, - тихо сказал Кронт. - После темной все резко умнеют...
--
Отойди от меня, слышишь? У меня нет дел с висельниками, - Ральф уже чувствовал накатывающую панику, но заставил себя говорить строго и свысока, будто приказывал своему лакею.
Кронт захохотал, правда, приступ кашля быстро оборвал его смех. Он долго отхаркивался, а потом зашептал Ральфу на ухо скороговоркой:
--
Ах вот ты как, высокородный... Не хочешь со мной иметь дело, ну конечно, я ведь мразь, просто кучка дерьма для тебя, и, конечно, может, ты и прав, висеть мне на виселице, и косточки мои, возможно, именно эти крысы сгложут... но и ты ведь рядышком со мной подыхать будешь, об этом не подумал? И клан не спасет. Будешь болтаться с гнилым мешком на голове, чтоб нежные барышни не видели твоей красной морды с вывалившимися зыркалками и языком до подбородка. Ты главное, перед казнью особо на завтрак не налегай, если не хочешь кончить жизнь с обделанными штанами!
--
Думаешь, меня так и повесят вместе с тобой?
--
Ясно!
--
Ошибаешься. Мой клан вытащит меня отсюда. Я выйду, а ты нет. Потому ты и ненавидишь меня.
--
Мне на тебя плевать. Просто тут тяжело без развлечений, и всех ждет довольно дерьмовое будущее. Надо же как-то развеяться, - Кронт осклабился и подмигнул.
--
Иного будущего вы и не достойны. Но я могу замолвить за тебя словечко на суде. Клан это так просто не оставит. Мы не бросаем своих.
--
Положить судьям на твой клан.
--
Тогда меня вытащат другим способом. Неофициально...
--
Им может и не повезти... А у меня парочка вариантов, есть... Я крыс кормить не тороплюсь вообще-то. Но ладно, так и быть, спасу тебя... Все, темная отменяется! Хмм, я, кажется, должен был ходить?
Кронт со своими приятелями вернулся к картам, а Ральф забрался с ногами на кровать и закутался в одеяло. Голова вдруг стала совсем пустой, он не думал ни о суде, ни о возможной казни, ни о родственниках. Раньше он бы сгорел от стыда, представляя лицо отца, когда тот узнает, что сын из-за своей глупости может быть повешен. Но теперь Ральфу было абсолютно все равно, он сидел и наблюдал за игрой, которую арестанты почему-то называли "сучкой". Кронт, с наигранным дружелюбием, пригласил его присоединиться, и за несколько кругов Ральф умудрился проиграть свой плащ и отыграть обратно, с фальшивой "рубиновой" брошью в придачу.
Игру прервало лязганье открывающейся железной двери: в камеру вошло двое солдат, один из них нес котел с похлебкой для арестантов, другой вытащил из голенища свернутый в трубочку список и начал перекличку.
--
Ральф Коэн и Лишер Кронт?!
--
Здесь, - угрюмо отозвался Кронт, Ральф лишь махнул рукой.
--
Ваше дело рассмотрено. Решением суда вы приговорены к смертной казни через повешение. Экзекуция состоится на этой неделе.
--
Ты только разбуди нас. Опаздывать-то невежливо... - хмуро произнес Кронт.
--
Подождите! Какой суд? Когда он был? Почему без меня? - Ральф был поражен.
--
У вас нет права голоса, - бросил солдат и продолжил перекличку.
--
Эй, послушай! Он ведь у нас аристократ, не бродяга какой-нибудь. Влиятельное лицо... Отвел бы ты его к судье.
--
И получить выговор? - по лицу стражника было заметно, что слова Кронта его все-таки заинтересовали.
--
Получить деньги. У тебя ведь есть деньги, высокородный?
--
Я могу выписать чек...
--
А мне этим чеком подтираться, что ль? - стражник презрительно скривился.
--
Тобой подотрутся, идиот! Тебе деньги предлагают, не хочешь - не надо, другой возьмет.
Стражник хмуро оглядел арестантов, которые с нескрываемым интересом слушали разговор и, наконец, решив, что навар стоит риска, сказал:
--
Ладно, дай ему бумаги, Гарт. Пиши свой чек. Только учти - деньги для нас двоих, и у нас дети малые, жены, любовницы, собаки и престарелые родственники, все есть хотят...
--
Ага, и еще вы, небось, благотворительностью занимаетесь, - засмеялся Кронт.
--
Ну конечно. Вот уже который год на нужды арестантов последнюю монетку отдаем, чтоб каждый головорез на хорошей новенькой веревке болтался... Ладно - тридцать на каждого, и прям сейчас веду к судье.
Кронт хитро прищурился:
--
Десять.
--
Что? Двадцать семь, так и быть.
--
Хм... Пятнадцать.
--
Двадцать пять.
--
Восемнадцать - и если не согласны, будем ждать другой караул.
--
Ну, двадцать два, только из сочувствия к вашим несчастным родителям.
--
Тринадцать.
--
Как, было же восемнадцать?!
Кронт закатил глаза к потолку. Стражники переглянулись и главный из них сказал:
--
Хорошо, пятнадцать. По рукам?
--
Ладно, - нехотя согласился Кронт.
Ральф, в некотором ступоре от неожиданного решения суда, молча наблюдал за торгом. Пристроившись у лампы, он выписал чек. Стражник изучил подпись, тщательно спрятал бумажку под мундир и сказал:
--
Что ж, Гарт, кажется, этот и впрямь из благородных. Имеет право на аудиенцию, как считаешь?
--
Имеет, имеет, - проворчал второй и вытолкнул Ральфа из камеры.
Они долго шли по темным коридорам, спускались и поднимались по узким винтовым лестницам. Старые выщербленные стены сменились новой кладкой: судебные помещения располагались в недавно выстроенной башне. Вместо узких амбразур появились высокие стрельчатые окна. Ральф не ожидал, что так обрадуется серому невеселому свету, который пробивался сквозь решетки. Наконец, за большой ясеневой дверью их встретил помощник судьи - щуплый молодой человек в строгом темно-синем камзоле.
--
По какому делу?
--
Да вот, из клана Коэн. Желает поговорить с судьей.
--
Номер?
Стражник достал список арестантов и назвал длинный ряд чисел, после чего помощник судьи отправился с докладом. Через некоторое время Ральфу объявили, что судья готов его принять.
Судья стоял у окна и задумчиво глядел на дождь. С его плеч ниспадала темная бархатная мантия, на груди блестели золотые регалии вершителя судеб. Услышав, как вошел Ральф, он с сожалением оторвался от созерцания осенней непогоды и жестом пригласил арестанта присесть. Здесь было тепло, в камине потрескивало пламя, толстый ковер заглушал шаги. Ральф, наконец-то согревшийся, погрузился в мягкое кресло.
--
Ральф Коэн... - промолвил судья, медленно, будто пробуя имя на вкус. - У нас есть достаточно доказательств вашего преступления. Полагаете, вам удастся их опровергнуть?
Ральф нервно сглотнул.
--
Приветствую вас, ваша честь. Я не собираюсь ничего опровергать. Но... Разве наказание соответствует моему преступлению? Я же не убил никого, ничего не украл. И оскорбил чувства верующих только из-за досадной случайности.
Судья раздраженно потер подбородок и сказал назидательным тоном:
--
Да, вы гораздо хуже любого вора или убийцы. Вы оскорбили бога. Нет, мы не можем вас судить. Мы только можем отправить вас к нему. Там, в Девятилунной, ждет вас настоящий суд.
--
Смерть всегда приходит - рано или поздно. Почему для вас так важно именно сейчас представить меня на суд вашего бога?
--
Молодость - это не оправдание. Мне, дряхлому старику, приходилось отправлять на виселицу немало молодых, красивых и умных людей. Я знаю, что это мне бы покоиться в земле, а им жить да жить. Но справедливость важнее жалости - они преступники и сами выбрали свой путь.
--
Я не выбирал, ваша честь. Мой клан всегда придерживался правил, и я никоим образом не хотел осквернить святилище.
--
Конечно, это могло произойти и случайно, без злого умысла. Но закон одинаков для всех. И тем более я не могу закрыть глаза на возмущение стольких молящихся, на показания священника, который вас проклял.
--
Я исповедую другую веру. Почему я должен отвечать перед чужим богом за то, чего не совершал?
Судья тяжело, по-старчески, поднялся и подошел к окну, за которым все так же лил дождь. Он стоял, устало сгорбившись, полуприкрыв глаза. Ральф подумал, что тот просто не знает как быстрее закончить этот разговор.
--
Интересно было с вами поговорить, Ральф Коэн, - произнес судья равнодушным голосом. - Я бы и еще поговорил. Но к чему это сейчас... Ваше преступление доказано, казнь отменить я не могу. Поверьте, мое сердце обливается кровью, но я вынужден придерживаться данной мною присяги.
"Проклятый лицемер. Проклятый старый лицемер", - подумал Ральф, но вслух спросил:
--
Не могли бы вы сообщить моему клану о приговоре?
--
Да, мы обязательно поставим в известность клан Коэн. Но, боюсь, вести дойдут до них уже после казни. Кстати, насчет экзекуции. Мы могли бы рассмотреть некоторые варианты.
--
Вы имеете в виду, что я могу рассчитывать на обезглавливание?
--
Возможно. Все-таки вы благородный человек, а не какой-нибудь разбойник. Хотя, святотатцам у нас полагается либо виселица, либо четвертование.
Ральф поморщился:
--
Четвертование меня не слишком привлекает, ваша честь.
--
Подумайте. Ведь так был казнен король Лирии. И бароны, задумавшие Ночной заговор. Это больнее, чем повешение, но гораздо благороднее. Вешаем мы обычно всякую шваль.
--
Я подумаю над этим, - пробормотал Ральф.
--
Не изволите ли вина?
Ральф рассеянно кивнул. Он знал, как должен поступить. Просто нужно было собраться с силами и выдавить "я выбираю четвертование". Он обязан позаботиться о репутации клана.
Судья позвонил в маленький медный колокольчик шесть раз. Через несколько минут в комнату бесшумно зашел слуга с подносом. Он ловко поставил на стол два кубка и наполнил их теплым вином из серебряного кувшинчика. Поклонился и так же тихо вышел.
Ральф пригубил вино. Оно было густым, темно-красным, резко пахло пряностями. Ральф взболтнул жидкость, пытаясь унять дрожь в руках. Голова кружилась, он никак не мог сосредоточиться. "Мне надо выпить побольше", - думал он, вдыхая тяжелый аромат корицы, гвоздики и имбиря. Но горло словно свела судорога, Ральф с трудом мог глотать.
Судья с наслаждением пил вино и грыз темный тростниковый сахар, лежащий в вазочке. Он предложил и Ральфу, но тот лишь мотнул головой.
--
Собственно, для святотатцев у нас было еще одно наказание. Раньше их изгоняли в долину, - задумчиво сказал судья. - Но, возможно, смертная казнь более милосердна...
--
Почему вы так считаете, ваша честь?
--
Вы чужестранец, наверное, ничего не знаете о долине. Она опасна, поверьте мне на слово. Но если вы предпочитаете опасность верной смерти...
--
Мне было бы интересно услышать о долине, ваша честь.
Судья вытащил из-под кипы бумаг на столе карту и развернул ее перед Ральфом. Аккуратно выведенные тушью линии гор, затейливо изображенный герб на месте Авендана. Возле города мелкой штриховкой была обозначена почти правильная окружность - та самая долина. Судья начал рассказывать, обводя контуры тонкими холеными пальцами:
--
Как видите, наш город стоит на краю большой низменности. Она окружена горами, болотами и выход из нее только через Железные Ворота, на западе Авендана. С давних пор туда изгоняли преступников, а чтобы они не могли выбраться, устраивали ловушки и строили охранные башни. Насколько мне известно, оттуда никто не вернулся, кроме нескольких исследовательских отрядов, которые не заходили слишком далеко. Долина сама себя охраняет. Хотя, пожалуй, это все-таки лучше, чем верная смерть на виселице.
Ральф закрыл глаза. Все умные мысли куда-то испарились, осталась только боль в виске и неясная тревога. Выхода не было, только выбор.
--
Не торопитесь, подумайте хорошенько, - сказал судья.
Он любезно улыбнулся. Ральф смотрел на него и чувствовал, как закипает изнутри. Ему хотелось подскочить и изо всех сил ударить судью по зубам, стереть эту мерзкую улыбочку...
--
Хорошо. Я пойду в долину, - отрывисто бросил Ральф.
--
Как вам будет угодно.
--
Тот человек... который был со мной в храме. Он может пойти со мной?
--
Почему бы и нет, - судья пожал плечами. - Солдаты отведут вас в камеру.
Ральфа увели, а судья остался у окна. Он смотрел на серую завесу дождя, за которой смутно угадывались контуры зданий, и думал о молодом аристократе, преступнике и святотатце. Людей из кланов уважали - потому что боялись - и тихо ненавидели за силу и высокомерие. Казнь Ральфа Коэна могла дорого обойтись Авендану. Изгнание же - совсем другое дело. Сегодня он избавился от больших проблем... Судья подмигнул дождю и допил вино с чувством глубочайшего удовлетворения.
Когда Ральф вернулся, отобедавшие арестанты лениво валялись на койках, даже в карты не играли. Его приветствовали благодушным ревом и вновь погрузились в дрему. Кронт сунул ему кусок черного хлеба и отозвал в сторонку.
--
Ну, рассказывай. Только тихо, нечего всем жуликам знать про наши планы.
--
Соклановцы мои не успеют помочь. Мне предложили либо казнь, либо изгнание в авенданскую долину. Я выбрал изгнание. Если хочешь, можешь идти со мной.
--
Да это одно и то же! Только здесь спокойно сдохнешь, а в долину еще тащиться под проклятым дождем! Хотя... - Кронт задумался, прикидывая что-то в уме. - Месяц назад туда ушел Вернон, со всем отрядом. Возможно, это наш шанс...
--
И что за человек этот Вернон?
--
Да так... Ублюдок высокородных, воевал в Даросе. Оттуда и привел свою команду. Ничего хорошего я о нем не слышал - думаю, как раз он и мог бы выбраться из долины.
Ральф только покачал головой.
Глава 3
Первый день в долине
За ними пришли рано утром.
--
Что за хамство? - со злой усмешкой выкрикнул Кронт, когда его грубо скинули с кровати
--
Заткнись, мразь, орать на эшафоте будешь, - солдат завернул ему руки за спину и связал.