Утомительный перелёт, начавшийся четыре месяца назад на Ганимеде, подходил к концу, и на корабле царило оживление. Трое космонавтов проводили последние проверки научного оборудования и систем жизнеобеспечения скафандров - через шесть часов им предстояло приземлиться на Япете, одном из самых загадочных объектов Солнечной системы.
Впервые пилотируемый полёт осуществлён так далеко - раньше сюда добирались только автоматические зонды. К тому моменту Луна уже была исследована вдоль и поперёк, на Марсе успешно функционировали полтора десятка научных станций, а разработка полезных ископаемых в поясе астероидов решила многие проблемы с природными ресурсами на Земле, как следствие, войны и даже локальные конфликты стали на планете большой редкостью. Однако дальние миры по-прежнему оставались труднодоступны - единственная исследовательская станция на Ганимеде служила отправным пунктом для небольших экспедиций к другим лунам Юпитера. Предполагалось, что на ближайшие годы основные исследования сосредоточатся именно в системе Юпитера, однако аномальные явления на Япете изменили планы.
Этот спутник Сатурна издавна привлекал внимание астрономов своим необычным обликом. Кольцевой горный хребет точно по экватору и необычный цвет - совершенно чёрное одно полушарие и белоснежное другое - порождали самые невероятные гипотезы насчёт Япета. Обращаясь по орбите, Япет всегда повёрнут к Сатурну одной и той же стороной, а чёрное полушарие оказывается для него ведущим, поэтому долгое время наиболее правдоподобным считалось то, что чёрный цвет получился после оседания вещества, выброшенного в космос в результате катаклизмов на Фебе, меньшем спутнике Сатурна. Происхождение же хребта - стены Япета - объяснялось тектоническими явлениями в далёком прошлом.
Такое объяснение всех устраивало до тех пор, пока проходящий через систему Сатурна автоматический зонд не зафиксировал резкое изменение окраски ведущего полушария Япета. За какую-то неделю его цвет сравнялся с цветом ведомого и вернулся обратно. В последующие полгода явление повторилось трижды.
Имеющихся данных не хватало, чтобы понять причину произошедшего, поэтому уже готовая к отправке на Каллисто экспедиция была перенаправлена на Япет.
Корабль приземлился в десяти градусах, или ста двадцати пяти километрах к югу от экватора, на сатурновом полушарии, в центре области Кассини - тёмной части спутника. Для посадки был выбран относительно ровный участок, лишённый больших кратеров.
Члены интернационального экипажа - Майкл, Николь и Олег - летали вместе уже почти десять лет и были, пожалуй, самой опытной командой в системе Юпитера. За эти годы внутри команды естественным образом установилось равноправие, хотя во время полёта роль командира исполнял Олег, навигатор корабля. После посадки функции могли меняться в зависимости от нужд конкретной экспедиции, но, как правило, основные работы выполняли Николь и Майкл, химик и геофизик по основным профессиям.
Во время выхода на поверхность планеты или спутника один из космонавтов обязательно должен был оставаться на корабле на случай непредвиденной ситуации. В этот раз на борту осталась Николь - по возвращении мужчин ей предстояло производить анализ собранных ими образцов грунта. На обзорном экране она видела, как две фигуры в скафандрах, резко выделявшихся на фоне чёрной равнины, начали широкими прыжками удаляться от корабля. Отсутствие атмосферы скрадывало расстояния - время шло, но казалось, что космонавты по-прежнему находятся в каких-нибудь ста метрах и лишь слегка уменьшаются в размере.
Прогулку по поверхности Япета вряд ли можно было назвать приятным занятием. Чёрная равнина и чёрные стены кратеров вдалеке, чёрный космос вокруг - этот пейзаж подавлял монументальной холодностью ночи, и даже бывалым исследователям юпитерианских лун становилось не по себе. Освещал ландшафт лишь только тусклый коричневый диск Сатурна, тяжело нависший над восточным горизонтом. Плотный облачный покров Сатурна не позволял рассмотреть детали, и планета была практически однотонной, но зато космонавтам посчастливилось невооружённым глазом наблюдать кольца - Япет сейчас находился в наивысшей относительно экватора Сатурна точке своей орбиты.
Сила тяжести на Япете в сорок три раза меньше земной, и любое лишнее усилие может привести к непредсказуемым последствиям, а разнообразные мелкие неровности настолько хорошо скрыты окружающей чернотой, что среагировать на них можно лишь в самый последний момент, поэтому, вернувшись через час, Олег и Майкл чувствовали себя так, будто только что преодолели марафонскую дистанцию, и это при том, что большая часть времени ушла на вырезание образцов из промороженного грунта Япета.
- Результаты весьма странные, - начала Николь, когда вечером (по земному времени) исследователи собрались для обсуждения итогов первого дня экспедиции. - По составу все образцы близки друг другу: мелкие частицы наподобие песка, кварцевая порода с примесью многочисленных элементов в незначительном объёме - детальный анализ я вам скинула на планшеты. Четыре образца содержат также метеоритное железо.
- Это те, что мы взяли из небольшого кратера к северу от корабля?
- Именно. В общем, состав песка не является необычным для нашей Солнечной системы, да и в единое целое частицы скреплены водяным льдом, которого в общей массе не так и много. Однако возраст этих пород ставит меня в тупик. По всему получается, что им около восьми миллиардов лет и они намного старше Солнечной системы.
- Невероятно! - воскликнул Майкл. - Не могла ты ошибиться? Слишком уж всё это неправдоподобно.
- Я использовала стандартный метод радиоизотопного анализа, ошибка здесь исключена.
- Но тогда откуда мог взяться на Япете этот песок?
- Оттуда же, откуда и Феба, - вставил Олег. - Если, конечно, мы продолжаем придерживаться гипотезы, что песок - продукт её разрушения. Когда-то Феба была захвачена Сатурном. Кто знает, откуда она к нам прилетела...
- Так может, нам стоит перебраться на Фебу?
- Я бы не стал торопиться. Пока мы не можем ничего утверждать наверняка. Николь, что ты думаешь по этому поводу?
- Я за то, чтобы остаться. У нас слишком мало информации.
- Хорошо. Кстати, что там насчёт цвета? Что заставляет наш песок побелеть?
- Пока не могу ответить. Мне не удалось ни запустить процесс, ни объяснить его. Возможно, у меня недостаточно оборудования, и в земной лаборатории дело пойдёт лучше. Поэтому образцы семь и десять я вскрывать не стала. Теперь бы я предложила углубиться под поверхность. Возможно, различия в образцах с разных уровней что-то нам подскажут.
Следующая неделя ушла на добычу образцов грунта из приповерхностных слоёв планеты. Задача оказалась не из лёгких - на то, чтобы смонтировать портативную буровую установку в скафандрах и при практически нулевой гравитации, а затем произвести бурение, добыть единственный образец и демонтировать установку, у двух человек уходило порой по четыре часа. Инженеры, проектировавшие установку, явно принесли удобство использования в жертву компактности. Наконец, этот этап работы был завершён.
- Есть новости? - спросил Олег, когда Николь появилась из лаборатории.
- Феба здесь ни при чём, - она устало махнула рукой. - Это единственное, что я могу сказать определённо. Метр, два, пять - на любой глубине одно и то же. Если предположить, что это вещество прилетело с Фебы, то она должна быть в десятки раз массивней, чем есть на самом деле. В образцах из кратера, начиная с двухметровой глубины, практически исчезают следы метеоритного железа, но это ожидаемо. В остальном все они идентичны. Вот если бы мы могли забуриться поглубже...
- То это бы нам ничего не дало, - сказал Майкл. - Я пытался понять, что под скорлупой нашего орешка, но если нам не подсунули неисправное оборудование, то на сто метров вглубь грунт однороден.
- А дальше?
- А в том-то и дело, что дальше ничего не понятно. Едва я пытаюсь заглянуть глубже, как вместо нормального сигнала мне возвращается какая-то нечитаемая мешанина.
- Как такое возможно?
- Не знаю. Раньше я с таким никогда не сталкивался. Вот если бы у нас было больше оборудования...
- Стоп, - прервал его Олег. - Понятно, что всем нам хотелось бы иметь здесь земную лабораторию, но ближайшая из них примерно в девяти с половиной астрономических единицах отсюда. Поэтому давайте отталкиваться от того, что имеем. Похоже, кроме грунта здесь исследовать нечего, но он на километры вокруг одинаков. Можно взять хоть сотню проб - ничего нового это не даст. Так что лично я считаю, что нужно лететь дальше. Первоначально у нас было запланировано три остановки - здесь, у стены и в Ронсевальской земле. Я бы добавил ещё один пункт. Неподалёку, также в области Кассини, есть большой симпатичный кратер Торжис, а внутри него ещё один, тоже довольно внушительный, кратер Малун. Если нам приземлиться в его центре, мы окажемся гораздо ниже чем сейчас, а значит, будет шанс пробиться к внутреннему слою Япета. В Ронсевальской земле мы вряд ли найдём что-либо интересней льда. Посмотреть на стену, конечно, довольно любопытно, но что-то мне подсказывает, что в области Кассини она плотно покрыта всё тем же песком. Так что я бы первым делом нырнул в кратер. Как вам моё предложение?
Кратер Малун производил ещё более депрессивное впечатление, чем место первой высадки. Казалось, будто ты находишься на дне огромного стодвадцатикилометрового чёрного котла, который вот-вот накроет массивная крышка Сатурна - здесь газовый гигант висел в небе на двадцать градусов выше. Шла третья неделя экспедиции, Япет находился практически в плоскости экватора Сатурна, и кольца превратились в тонкую линию, словно разрезающую планету на две половинки.
Исследования продолжались, но в какую бы точку кратера не отправились космонавты, везде их ждал один и тот же смёрзшийся песок.
- Ничего не понимаю, - возмущался Олег в один из вечеров. - Песок, песок, кругом лишь чёртов доисторический песок. Равнины песка, холмы из песка, кратеры... Как будто мы попали в гигантскую песочницу!
- Притом довольно искусно сделанную, - добавила Николь.
- Да уж, нужно было сильно постараться, чтобы покрыть полпланеты таким ровненьким стометровым слоем, не пропустив ни одной впадинки. Не иначе дворник-перфекционист постарался. У меня уже нет ни одной трезвой идеи, лишь безумные гипотезы.
- А что, если...
- Глогрл оргл мрл, - перебил Майкл.
- Что ты сказал?
- Глогрл оргл мрл, - повторил Майкл. Его руки безжизненно повисли вдоль туловища, а остекленевший взгляд был направлен куда-то мимо собеседников.
- Майкл, что с тобой? Ты меня слышишь?
- Оркл орднл ы!
Внезапное помешательство Майкла спутало все планы. С Земли поступил недвусмысленный приказ возвращаться на Ганимед сразу же, как станет понятно, что перелёт будет безопасен для больного. А вот как это понять, никто толком объяснить не мог. В день помешательства Майкл послушно дал увести себя в каюту и запереть. Большую часть времени он спал, бодрствование же сводилось к неподвижному сидению на койке. На все вопросы он отвечал неразборчивым мычанием, никуда кроме точки прямо перед собой не смотрел и еду не замечал, так что его даже приходилось кормить искусственно. Олег и Николь поочерёдно несли вахту возле больного, когда тот не спал, остальное же время убивали избыточными предполётными проверками оборудования. Понятно, что о продолжении исследований не могло быть и речи.
Так продолжалось пять дней. На шестой день Майкл спал особенно долго, проснувшись же, обвёл каюту недоумевающим взором и сказал: "Где я? Что случилось?"
Похоже, рассудок вернулся к Майклу полностью. Николь и Олег устроили ему настоящий допрос, растянувшийся на несколько часов, но из всех поставленных логических ловушек Майкл без проблем выпутывался. Оказалось, что он помнит всё вплоть до момента помешательства. Последние же дни не отложились в его памяти вовсе. Ему казалось, что всё это время он проспал и что в своём сне он постоянно находился в комнате странной геометрической формы, которая вся словно была составлена из пересечений и объединений сотен геометрических фигур. Контуры фигур ускользали от взгляда, они менялись и перемещались самопроизвольно, меняли цвета, складываясь в завораживающие гипнотические узоры. Комната постоянно то становилась тесной, вызывая приступы клаустрофобии, а то вдруг расширялась, словно взрываясь разноцветными огнями. Где находилась эта комната, что он там делал и были ли в комнате окна и двери, Майкл ответить не мог.
Тем не менее, всё произошедшее как будто совсем не напугало Майкла, и он рвался продолжить работу на спутнике, но остался в меньшинстве.
Вскоре корабль был готов к старту. Космонавты расположились в рубке, место второго пилота вместо Майкла заняла Николь. Олег запустил двигатель и уже хотел начать обратный отсчёт, как вдруг руки Николь резко упали вниз, а взгляд остекленел, совсем как у Майкла за несколько дней до этого.
- Внимание, - произнесла она каким-то механическим, начисто лишённым интонаций голосом, - с вами говорит управляющий центр космического тела Япет. Приносим извинения за допущенную ошибку - сначала мы неправильно определили, кто из вашего экипажа окажется наиболее восприимчив к контакту с нами. Информация, которая последует, крайне важна для человечества как галактического вида. Повторяться она не будет, просьба зафиксировать услышанное как в памяти, так и на электронных носителях информации.
Управляющий центр космического тела Япет построен около миллиона лет назад для наблюдения за жизненными формами на планете Земля Солнечной системы. Строителями были представители цивилизации, чьё название и галактические координаты вам пока знать не нужно. Миры, подобные Япету, вращаются вокруг газовых гигантов во многих системах нашей галактики, где возможна или уже зародилась разумная жизнь. Строительным материалом для таких миров служит мёртвая материя, которую можно найти возле давно потухших звёзд. Материя преобразуется, следы работы до сих пор сохранились в виде стены Япета. Верхний слой машинерии используется для выполнения защитных функций - этот слой, напоминающий вам песок, на самом деле имеет сложную начинку; использующиеся квантовые технологии вам в ближайшем будущем доступны не будут. Защитная оболочка способна выдержать и рассеять удар от прямого столкновения с телом, в полтора раза превосходящим Япет по массе. Ядро спутника представляет собой интеллектуальный слой - это сам управляющий центр космического тела Япет. Двухцветная окраска спутника необходима для привлечения внимания цивилизации, достигшей достаточного технологического и социального уровня. Реструктурируя атомы, мы можем произвольно менять цвет любой части планеты.
Управляющий центр выполняет функцию наблюдения до тех пор, пока на какой-либо планете системы не появится разум. С этого момента управляющий центр начинает осуществлять цивилизационное воздействие в минимальном необходимом объёме.
Во все времена мы устанавливали контакт с лучшими умами человечества и в виде снов или видений транслировали им прогрессивные идеи в области науки, литературы, искусства. В тёмные века многие из этих людей сталкивались с невежеством и неприятием своих идей и погибали от рук косного общества. В эпохи просвещённые такие люди становились великими гениями человечества, а их достижения позволяли сделать мир лучше. Случались и неудачи - неверная трактовка наших идей порой приводила к гибели тысяч людей. Но в целом наша миссия продвигалась успешно.
Подтверждением последнему является то, что вы находитесь сейчас на поверхности Япета. Это свидетельствует о том, что разум в вашем обществе стал преобладать над хаосом. С сегодняшнего дня цивилизационное воздействие на вашу цивилизацию прекращается - отныне вы предоставлены сами себе.
Через пятьдесят лет к вам прибудет первый корабль нашей цивилизации для установления равноправного контакта. Релятивистский барьер для нас давно не предел, пятьдесят лет устанавливаются в качестве испытательного срока для человечества. За это время вы должны окончательно гармонизировать общество, в противном случае никакого контакта не будет. Помните, что только мирное общество, основным стремлением которого является познание себя и Вселенной, способно в этой Вселенной выжить.